Вовремя не слукавишь - складного рассказа не получится.
Поэтому просьба относиться к этим байкам,
как к побывальщинам и ностальгическим россказням.
О горах и людях, которые ходят в горы, написано немало литературы мемуарного и популяризаторского характера, а вот хорошей художественной литературы о горах почти нет. Писателя в горы и калачом не заманишь - ведь ему социальные проблемы подавай (а этим альпинисты и горные туристы не страдают) или на худой конец психологические (это есть, но интересны они лишь тем, кто в эти самые горы ходит). Следовательно, славы писатель на этом не заработает. К тому же писатель себя осознаёт писателем уже в зрелые, если не сказать преклонные года, а по серьёзному в это время в горы идти уже поздновато.
Известные мне исключения - книга Владимира Солоухина "Прекрасная Адыгене", книга А.А. Кузнецова "Горы и люди" и книга В. Шатаева "Категория трудности". "Прекрасная Адыгене" написана хорошо, но всё же... всё же сам-то Солоухин зашёл на одну "единичку". Тоже хорошо, но маловато. А книги Шатаева и Кузнецова написаны профессионально с точки зрения альпинизма, но по сути - сборники историй.
Вот я и решил вспомнить забавные мелочи, которые происходили со мной и моими приятелями в горах в разное время, и попытаться из лоскутков скроить одеяло. Может быть, у кого-то в голове эти зарисовочки сложатся в картину, кто-то просто улыбнётся, а кто и почерпнёт для себя что полезное. До жанра большой прозы этому произведению далеко..., что ж, если часть этой малой прозы будет пересказана в виде анекдотов на привалах, автор будет рад.
Начальником учебной части альплагеря был А.Ф. - известный альпинист, совершивший много красивых и сложных восхождений. А.Ф. был человек со связями. И на командные должности в альплагере он приглашал известных и опытных альпинистов (этим отчасти объясняется относительно малый травматизм в альплагерях, где А.Ф. бывал начальником учебной части).
В первую очередь альплагеря были учебно-спортивными учреждениями, где альпинисты разной степени подготовки проходили учебные занятия, а потом выходили на спортивные восхождения.
С другой стороны, в альплагерях приходилось знакомиться с большими оригиналами. В советские времена альплагеря были сродни и монастырям, и подразделениям спецназа, и очагам свободы от идеологии, и оплотами бардовской песни... кого там только не встретишь... и диссиденты, и кгбшники...ну и, конечно, много учёных и научных сотрудников... и академики приезжали.
Встречались люди с просто неустроенной судьбой. До сих пор помню вопль отчаяния одного парня-новичка, которого пытались обучить правильной страховке на горном рельефе: "Да что вы мне ерунду рассказываете? Я разведённый, у меня жизнь не сложилась!" Было довольно много людей не то чтобы с неустроенной судьбой, а не нашедших себя в обычной жизни. Для них нормой было то, что в обычной советской повседневной жизни у них было всё относительно нормально, однако истинная их натура проявлялась в горах. Что удивительно, они все находили общий язык, да и горы любили. О них и сказ.
А.Ф. - известный альпинист, человек старой закалки, из периода, когда альпинизм в Спорткомитете относился к оборонным видам спорта (по сути и по многим внешним признакам альпинизм и был полувоенным видом спорта - построения, отбои, утренние линейки...). Не то чтоб А.Ф. очень любил все эти построения, но считал, что всё должно выполняться, как положено.
Надобно сказать, что в альплагерях всегда были 3 ключевых фигуры: начальник альплагеря - формально первый человек, но решающий в основном административные (и финансовые) вопросы; начальник учебной части - руководящий всей спортивной работой и определяющий лицо альплагеря; начальник спасательного отряда - начспас (до поры держащийся в тени).
Формально принимать утреннее построение должен был начальник лагеря. Реально начальники лагеря делали это редко. Но именно в тот день начальник лагеря решил выйти на утреннее построение и присутствовать при поднятии флага. А.Ф. стоял рядом с ним.
А вечером накануне одна девушка решила устроить постирушку - в числе прочего она постирала и лифчик. И повесила вечером же в незаметном (как ей казалось) месте за деревьями своё постиранное бельё на сушку. Молодые балбесы ночью похитили лифчик и закрепили на тросе флагштока вместо флага. Утром всё происходило быстро - дежурный инструктор ничего не заметил и отрапортовал начальнику лагеря о построении лагеря на линейку. Самое время поднимать флаг. Но на тросе флагштока вместо флага была закреплена та самая деталь женского туалета... Сильно недоволен был А.Ф., ногами топал, обещал никого на гору не пускать.
Посвящения в альпинисты до сих пор не утратили своей праздничности. С некоторыми вариантами сценарий посвящения выглядел следующим образом:
- После совершения зачётного восхождения новичков вели в альплагерь.
- В альплагере полным ходом шла подготовка к посвящению, в ней было задействовано до 50 человек.
- Новичков заставляли надеть обвязки, прицепляли к верёвке, которая была пропущена через бассейн с водой (через палатку).
- На выходе из палатки или бассейна бедолагу хватали и ставили ему печать (полкартошины, окунутые в зелёнку), на которой иногда можно было разглядеть надпись "Годен". Иногда это сопровождалось символическими ударами ледорубами плашмя по заду. Тех, кто оставался сухим, просто поливали водой.
- Далее мокрых почти вновь испечённых альпинистов сгоняли в одно место, ставили на колени - на встречу горного короля.
- Горного короля выносили на носилках, связанных из ледорубов, 4 "туземца" или "горных духа" - полуголых, в обвязках и касках. До сих пор вспоминаю изображённую через всю спину одного "горного духа" трещину с подписью "жизнь дала трещину!". Как правило, у горного короля был живот из подушки "под тельняшкой", кошки на босу ногу, ожерелье из карабинов.
- Произносилась клятва верности горам: "...вступая в ряды славного горного племени...", "...если работа или учёба мешает горам - брось работу или учёбу!" и так далее. "Клянёмся, клянёмся, клянёмся!"
- После этого некоторых (а иногда и всех) заставляли целовать ледоруб (обильно смазанный горчицей).
Милая ерунда... Я участвовал в этих посвящениях много раз. Давно это было, а как тепло вспоминается...
Другая традиция (теперь уже ушедшая) - топить бэмц (колокол, рынду). Раньше в альплагерях подъём и построение на линейку отбивали рындой. Звон рынды звали бэмц. (Б-Э-МЦ!). В качестве рынды использовали небольшой колокол, кусок рельса или гильзу от артиллерийского снаряда. Нельзя сказать, чтобы сигнал побудки и построения любили. Особенно его не любили новички, которым приходилось чаще других слушать бэмц.
Традицией было похищать бэмц и топить его в последний день смены в бассейне. Это было не злое мероприятие. Из бассейна бэмц никуда деться не мог. Но выловить его было непросто, особенно из холодной воды (да ещё в тот момент, когда он срочно нужен собирать всех на построение).
Опытные инструктора, если им доводилось дежурить в последний день смены, снимали бэмц и прятали его под кровать, а утром привязывали на место. Неопытных инструкторов, не обеспечивших построение в последний день смены, начальник учебной части ругал, стараясь сохранить серьезное лицо.
С. М. Р. - мастер спорта по альпинизму, бывший офицер-артиллерист, высоченный и здоровенный старик, был назначен начспасом альплагеря. По должности он обязан был следить за каждой группой, находящейся на восхождении, и обеспечивать её безопасность. Он и считал, что самое правильное - не выпускать группы на маршруты. Отговорки он придумывал различные и не стеснялся прибегать к уловкам. В маршрутных листах он намеренно путал даты, заставлял организовывать ненужные взаимодействия между группами... Не брезговал и психологической обработкой. Пристально глядя из-под чёрных косматых бровей, он задушевно и строго спрашивал: "Ну зачем ты собрался на эту гору? А ты готов к ней? А ты хорошо подумал?". Руководитель с маршрутным листом до этой минуты ничуть не сомневался, что ему надо на эту гору - ведь всё согласовывалось за несколько дней. Но цель бывала достигнута - и первый раз руководитель уходил, неловко улыбаясь и размышляя... Ну зачем он потревожил покой столь почтенного старика...
С. М. Р. - мастер спорта по альпинизму, бывший офицер-артиллерист, высоченный и здоровенный старик, в должности начспаса, делал всё, чтобы группы на маршруты ходили поменьше. Но всё же выпускать людей на восхождения приходилось (а иначе альплагерь терял свой смысл). К тому же С. М. Р. был человек, и хороший человек. И он проникался симпатией к определённым людям. Вероятно, вспоминал свою боевую и горную молодость, про которую он почти ничего не рассказывал (по косвенным признакам, она была лихая).
Не найдя разумные аргументы, чтобы не пустить на восхождение группу и симпатизируя руководителю, он решился на своего рода должностное преступление. Он выпустил группу в район, с которым была неустойчивая радиосвязь. При этом он позвал руководителя в спасфонд (святая святых!!! снаряжение из спасфонда выдавалось только на спасательные работы!), подвёл руководителя к стойке, где в образцовом порядке стояло 12 револьверов-ракетниц (по числу членов первого и второго спасотряда) и тихо произнёс: "Выбирай, Юрков! Если что - стреляй!"
Да простит мне С.М. - я не взял ту ракетницу на восхождение: она весила примерно 2 кг. Меня обучили, как запускать ракету из рукавицы, ударяя по капсюлю штычком ледоруба. Я спрятал ракетницу под подушку в альплагере и всё время переживал, а что случится, если кто-то эту ракетницу найдёт и украдёт. Оправдаться перед С.М. было бы невозможно.
Скала на предвершинном гребне на жаргоне горовосходителей называется "жандарм". "Жандарм" преграждает путь к вершине. (В советском альпинизме такое название появилось в 30-х годах 20-го века, когда альпинизмом занималась некоторая часть кремлёвской элиты. Изначально этот термин ввели в Альпах французы (про свободолюбие в горах далее будет сказано особо), но на русский язык переводить это слово не потребовалось). Как правило, жандарм обходят снизу, реже - залезают на него и спускаются на гребень, чтобы продолжить восхождение.
Разбираясь с описаниями маршрута восхождения, в одном из грузинских альплагерей встретили фразу: "...по крутым заснеженным полкам обходим Дружинника справа". Вероятно, грузин-восходитель владел русским языком не как родным, вот и перевёл.
Так вот, выпуститься на маршрут у С.М. на жаргоне современных автору восходителей означало "пройти основной жандарм" (потому что дальше надо было выпускаться у одного из "выпускающих" альплагеря, но это было уже легче).
СНОСКА: "Выпускающий" в альплагере или на сборах - человек, имеющий право выпуска групп на учебно-тренировочные и спортивные маршруты. Первым "выпускающим" был начальник учебной части, вторым и третьим - люди, в спортивном опыте которых начальник учебной части не сомневался.
В эпоху, когда импортного горного снаряжения в стране не существовало, а изготовленное на фабриках ВЦСПС перестало удовлетворять, было сильно развито изготовление самодельного снаряжения. Некоторые образцы (например, титановые ледобурные крючья) во многом превосходили зарубежные образцы, но в целом самодельное снаряжение (особенно "самшитовые" обвязки, рюкзаки) сильно уступало по качеству зарубежному, а иногда было откровенно плохим.
Вася М., мастер спорта по альпинизму и беговым лыжам, а также великолепный скалолаз, выстроил своих альпинистов-разрядников в полном обмундировании для знакомства с ними лично и с их снаряжением в частности. Опытным взглядом он отметил, что на одной девушке беседка сшита неплохо, но грудной пояс слабоват и выглядит поистрепавшимся. Ни слова ни говоря, он подошёл к девушке, взялся обеими руками за петли пояса и резко рванул в разные стороны. Одна из петель лопнула. Ужасу девушки, да и всего отряда, не было предела. По альплагерю поползли слухи, что ходит зверь-инструктор (Вася действительно отличался атлетическим телосложением) и рвёт страховочные пояса на молодых альпинистках. Опомнившись, бедная девчонка пошла на склад альплагеря и взяла там фабрично изготовленный абалаковский пояс... Слава богу, несчастных случаев, связанных с использованием самодельного снаряжения, было немного.
Эх, отечественное горное снаряжение... Особенно верёвки... Рыболовный фал толщиной 9 и 11 мм, который альпинисты и горные туристы использовали в качестве верёвок - другого-то не было, - был очень жёсткий, при нагрузке почти не удлинялся (то есть плохо компенсировал рывок при срыве вниз), когда по такой верёвке спускались дюльфером, то образовывались плохо расправляемые барашки... Справедливости ради сказать, этот фал всё же обеспечивал много восхождений и прохождений горных перевалов. Однако в ту эпоху бытовал очень короткий анекдот: подходит русский альпинист к горе, приставляет к ней верёвку...
Однако те, кто сейчас идут в горы на перевал Бивачный или даже на гору аж второй категории сложности с верёвками Эдерлид или в крайнем случае Ланекс, просто не представляют, что эпоху до появления синтетических верёвок (хоть бы и жёстких) многие называют Эпохой Героического Альпинизма. Верёвка тогда служила, в основном, для подъёма по ней участников группы. Для сорвавшегося лидера связки пеньковая верёвка была весьма условным средством страховки.
Ещё про горное снаряжение... и противостояние систем капитализма и социализма (которое ощущалось и в альпинизме). Горное снаряжение в Советском Союзе, конечно же, проигрывало западному горному снаряжению. Страшные верёвки, деревянные ледорубы, а уж кто помнит трикони (отриконенные ботинки... о-о-о... Это ботинки с трезубыми плоскими шипами из мягкой стали - триконями - из кожи страшной толщины, на жуткой подмётке - ноги стирались до кровавых мозолей за 2 часа). Но в то же время велась вялая пропаганда, что западный альпинизм индвидуалистичен и чреват опасностями, все западные альпинисты - потенциальные самоубийцы, которые ходят в горы, чтобы уйти от реальностей страшного капиталистического мира. А вот советский альпинизм безопасен и приникнут духом коллективизма (насчет коллективизма - так оно и было).
Те немногие потенциальные самоубийцы, проникавшие в горы СССР (горы-то остаются сами собой вне зависимости от существующего строя), посмотрев на снаряжение, которое предлагали на складах альплагерей, не требуя ответа задавали вопрос: "Так это вы нас называете самоубийцами?"
Сэр Шкельтон, исследователь Арктики и Антарктики, неожиданно обрёл звучание своей фамилии в СССР. По его имени были названы (хоть и в несколько искажённом звучании) горные ботинки-сапоги шекильтоны. Я застал то время, когда эти шекильтоны стояли на складах альплагерей (но никому не выдавались - на всякий случай). Весом под 4 кг каждый сапог представлял вершину технической мысли в ту пору. Там были и упомянутые трикони, и толстенная подмётка, и страшной толщины и крепости кожа, которая не проминалась, когда колотили ступени в твёрдом фирне (техника передвижения по снегу и льду тогда была другая), войлок, манжеты на застёжках... Во всём этом великолепии забывали про ногу, на которую эта конструкция должна была надеваться.
А примуса... Одно время в СССР две разные организации выпускали 2 разных примуса - "Турист" (который очень быстро окрестили "Смерть туриста") и "Шмель". "Смерть туриста" выпускать перестали довольно быстро, а вот "Шмели" ... Их сейчас ругают. А ведь сколько тепла они дали. На скольких восхождениях их ровное шипение распространяло уют. Мне кажется, что их пресловутая ненадёжность - это скорее неумение с ними работать. Взрывались, конечно... так не надо было заливать авиационный керосин. Примус "Шмель" не был запроектирован под работу на авиационном керосине, тем более на октане и гептане, которые действительно быстро проедали прокладки в примусе. Впрочем, верно и то, что они требовали и определённого навыка, и технического обслуживания (а вот это делать было лень, отсюда и их ненадёжность в работе).
В целом снаряжение известных западных фирм хорошее. А все же большие рюкзаки они шить не умеют... Причины очень просты - на Западе больших рюкзаков никто не носит. Да и зачем, если на высокогорном приюте кормежка обеспечена. Для выходных в горах вполне хватает 35-литрового рюкзака. Рюкзак 55 литров считается уже большим. Если по настоящему большие рюкзаки и применяются где, так это в экспедициях, и служат больше как контейнеры для вещей, чем как рюкзаки для переноски личных вещей по сложному рельефу. Таких экспедиций мало. Испытывать - некому и негде. Но чтобы заполнить модельный ряд, некоторые фирмы все же в ограниченном количестве выпускают рюкзаки объемом до 110 литров. Как правило, это неудачные конструкции, не учитывающие много мелких и не очень мелких необходимостей. А ведь некоторые отечественные фирмочки специально покупали такие рюкзаки и начинали шить по образцу, поскольку в России народ в горы ходит с большими рюкзаками. Иногда эти фирмочки еще и увеличивали объем до 120 л и 130 л, все остальное оставляя без изменений. Обычно получалось плохо. Оригинальные русские конструкции больших рюкзаков - все-таки лучшие в мире.
В начале прошлого века альпинистские кошки были предназначены для передвижения по ледовым склонам до 20-30 градусов, насчитывали сперва 6, потом 8 зубьев. Передних зубьев - торчащих вперёд - на таких кошках не было. Спустя несколько десятилетий альпинисты стали выходить на более крутой ледовый рельеф - и у кошек стали появляться передние зубья.
Австрийские проводники предложили технику передвижения, когда 2 передних зуба торчали почти горизонтально вперёд. Ботинки в ту пору были мягкие, и для передвижении по крутому льду таким способом (когда ступня почти перпендикулярна ледовой поверхности) требовалось очень сильно напрягать голеностоп. Легенда связывает происхождение французской техники хождения на кошках с именем Гастона Ребюффа - одного из первовосходителей на Аннапурну. В соответствии с французской техникой передние зубья были направлены под углом 45º, ступня располагалась почти параллельно льду. Такая техника требовала не столь больших усилий, но изрядного акробатизма.
Наши 10-зубые ВЦСПСовские кошки были предназначены для хождения по-французски. А в мире всё же победила "австрийская" техника ледолазания (хотя ходили слухи, что В.М. Абалаков создал 12-зубые кошки с подпоркой к колену немного раньше австрийцев). Но дело-то не в этом.
Жизнь заставляла, не смену тяжёлым кованым 10-зубым кошкам ВЦСПС пришли не менее тяжёлые 12-зубые кошки (ВЦСПС) и лёгкие 12-зубые "самоделки". Потом появились 14-зубые кошки, потом...
Я с грустью отложил свои лёгенькие 12-зубые "самоделки", поддавшись моде и общему увлечению. Ну ладно, если собрался лезть на что-то крутое - понятно, что надо быть вооружённым максимально. Но ведь сейчас уже стандартом стало штурмовать "двоечные" вершины и перевалы в жёстких платформенных много-много-зубых кошках. На одной, весьма популярной модели я насчитал то ли 22, то ли 24 зуба. И кто б мне объяснил...
Существовала целая каста полупрофессиональных альпинистов - благо советские законы это позволяли. Альпинизм был частью советской системы, а подчинялся двум ведомствам - Всесоюзному Совету Профсоюзов и Спорткомитету.
Начальник учебной части альплагеря приезжал в альплагерь в начале июня, а уезжал в конце сентября. Начальник учебной части старался, чтобы за всё это время в роли начспаса сменилось максимум два человека, а лучше, чтоб только один человек весь сезон был начспасом. И чтобы старшие инструктора - командиры отрядов, работали подольше. Приветствовалось, чтобы рядовые инструктора - командиры отделений работали в альплагере по 3 смены, то есть по 2 месяца.
Организовывалось это следующим образом. Начальник учебной части подбирал инструкторский состав загодя и список представлял в Центральный Совет ДСО Профсоюзов. Оттуда шли на предприятия письма с просьбой предоставить неоплачиваемый отпуск дополнительно к оплачиваемому отпуску на 2 месяца, три месяца, 4 месяца. Естественно, так проходило не у всех. Кто на работе был нужен - тех не отпускали (хоть - честь и хвала советским законам!!! - в законах эти отпуска были прописаны - потому что альпинизм был государственным делом!). Но многих, особенно невысоко поднявшихся по служебной лестнице, отпускали. Преподаватели ВУЗов и так имели большие отпуска.
Альпинист Т.Д., человек довольно неприкаянный, где только ни работал. Его трудовая книжка пестрела самыми неожиданными записями - от бригадира наладчиков до редактора заводской многотиражки. Как-то он уехал в горы, не получив отпуска. Вдогонку ему прислали уведомление об увольнении. Толик пошёл к начальнику лагеря. И тот, чтобы у Толика не прерывался трудовой стаж, поставил в трудовой книжке печать альплагеря. По советским временам немаленькое нарушение.
А сколько таких было... которые, когда не давали отпуск - чтобы поехать в горы, просто клали заявление об увольнении и уезжали в горы.
Что представлял собой советский альпинизм? - да пожалуй больше всего сродни он был средневековому Ордену, рыцарскому и монашескому. Со своим уставом, и писанным, и неписаным, орден нестяжателей, которым было немного тесно в официальной системе. По законам большого коллектива в любом сообществе должны появиться и свои стяжатели, и свои официальные лидеры, свои идеологи (ох, немало их было), свои неофициальные лидеры, и даже свои стукачи - всё это было и в системе советского альпинизма. Но во все века так было, что 5% людей должны уйти в пираты или разбойники - не от того, что им нечего есть. Просто кровь бурлит, и хочется чего-то чистого, хотя есть, бывало, и нечего. Мне представляется, что это состояние души - стремление уйти в пираты - продолжается недолго. Через 5 лет человек был в душе уже не пират, а просто служил ордену.
Так вот насколько же повезло этим пяти процентам, попавшим в систему советского альпинизма, по сравнению с последующими пятью процентами, которым повезло меньше и часть которых пошли в братки, а часть в военные контрактники.
Одно из определений альпинистов в советские времена: "Альпинисты - это обычные люди, только на 5% лучше других".
Во времена 2-ой мировой войны Франция и Италия оказались противниками. Дикость, но увы, время от времени появляются пассионарные личности, и под их влиянием все начинают потихоньку сходить с ума и даже стрелять друг в друга... Все, да всё же не все. Французские и итальянские проводники в Альпах прекрасно знали друг друга. Кто-то из французских проводников попал в горные части Франции, кто-то из итальянских проводников - в горные части Италии.
Италия и Франция находились в состоянии войны. Горные части вблизи границ должны были контролировать перевалы, по которым возможно было продвижение сил противника. Для отчёта перед начальством хорошо друг друга знавшие горные стрелки враждующих армий сходились наверху - у ледников и перевалов - и расстреливали в воздух весь боекомплект. Возвращались и докладывали начальству о позиционных боях и стычках вблизи стратегических перевалов . Даже война не смогла их поссорить.
Война в горах... Война вообще дело поганое, а уж в горах... В горах кто выше, тот и сильнее. В горах два человека на перевале могут легко задержать взвод, который на этот перевал по приказу должен взойти. И эти двое будут удерживать этот перевал, пока кто-то не зайдет по крутому склону выше перевала. В горах граната, которую кинули на лавиноопасный склон, беды наделает больше, чем если б эта граната взорвалась, кинутая в направлении того самого взвода. Нехорошее это дело - война в горах.
А с другой стороны, свою страну надо защищать. Н е хочется впадать в газетную риторику, но надо. Другое дело, что только силой ничего не решишь. Извините, это я опять про разумную государственную политику.
До великой Отечественной войны в СССР горнострелковых частей не было. Их только в 1943 году лихорадочно стали создавать. Создали. Наши горнострелковые части, хоть и очень малочисленные, немало сделали для обороны Кавказа. После войны пришло понимание, что боевые действия в горах быть могут. А следовательно, нужны регулярные горные войска.
Вряд ли я раскрываю большие тайны - в СССР было три горнострелковых дивизии и одна горнодесантная. Задачи у них были разные. Все-таки горнострелковая дивизия - это в первую очередь легкая бронетехника. А горнодесантная - это в первую очередь люди, которые будут вести боевые действия там, где легкая бронетехника не пройдет. Во времена оные один из батальонов горнодесантной дивизии был расквартирован вблизи альплагеря. Командир дивизии генерал-майор В.М. поддерживал дружбу между инструкторами альплагеря и офицерами батальона. Руководство альплагеря отвечало взаимностью. Да и сам генерал был в своем роде уникум. Он был боевой генерал. К тому же он был мастером спорта по спортивной акробатике и мог делать сальто назад из положения стоя. Смело можно утверждать, что только около 0,025% всех генералов могли делать такое вот сальто (если считать, что в стране было около 4-х тысяч генералов). Общемировая статистика скорее всего лишь уменьшит этот показатель. Офицеры в дивизии были все как на подбор. Все солдаты без исключения умели спускаться дюльфером по веревке.
Офицеров батальона иногда брали на восхождения, а инструктора альплагеря проводили занятия по горной подготовке в дивизии.
Да, но в горах, как впрочем и везде, только силой ничего не добьешься. Договариваться надо. Но это не дело офицеров и генералов.
Альпинист Т.Д. руководил спасательными работами. Правилами чётко не определено, где находится руководитель спасательных работ: он может и возглавлять спасотряд, но чаще всё же осуществляет координацию снизу из альплагеря. Кто-то - но не Толик. Естественно, он пошёл наверх. По правилам (и особенно на спасработах !!!) всегда надо пристёгиваться к перилам. Надо, но не Толику. Он ловкий, сильный, координированный. На очередной перестёжке (почти на выходе с предвершинного гребня ) он поскользнулся и сквозанул вниз - не по гребню, а на ледник. 900 м.
Тут и говорить нечего. Группа связалась по рации, сообщила о случившемся вниз. Было принято решение, что спасотряд идёт к группе, терпящей бедствие (не такое уж и страшное), а другой поисково-спасательный отряд пойдёт на ледник искать Толика (или то, что от него осталось). До ледника идти близко, наспех сформированный отряд (здесь не нужна была квалификация) вышел через 2 часа. В сгущающихся сумерках выперлись на ледник. Смысла искать - никакого, потому что не видно уже ничего. Реально искать что-то можно только утром. Стали думать, как переночевать (палаток не взяли - было по пуховке - собирались-то быстро). Тут к ним из темноты выходит, прихрамывая, человек и буднично спрашивает: "Привет! А что вы, ребята, тут делаете?". Вопрос был задан так спокойно, что один из парней стал объяснять, зачем они пришли на ледник. Подошедший был Толик. Он отделался сломанной лодыжкой. Ему фантастически повезло. После 30 м полёта он угодил в очень крутой выполаживающийся книзу ледовый кулуар, снизу заснеженный и без камней. Его вынесло на конус. Он полежал-полежал, да и пошёл вниз. Ссадины, царапины и ушибы, а также лёгкое сотрясение мозга не в счёт.
Другой альпинист, Женя В., был профессиональным альпинистом (что в СССР было очень редко). Он тоже был из числа неприкаянных, которых Судьба бережёт неизвестно для чего до определённого времени. Наиболее жутким и курьёзным случаем его жизни было падение из окна собственного дома - в мусорный бак, заполненный относительно мягким мусором. Женя просто сидел на подоконнике открытого окна.
А.К, опытный альпинист, рассказывал случай про группу, которую он выпустил на маршрут. Маршрут был прямо над поляной, на которой базировался выездной лагерь. Маршрут несложный, часть его проходила по снежному кулуару, но вышла группа в этот кулуар, когда солнце уже освещало его часа три. Снег раскис, а был он довольно рыхлым (это был конец июня). Произошёл срыв первого в группе. Первый перехлестнул верёвку между второй связкой - покатились все, потихоньку собираясь всё ближе в ком, который обрастал снегом. Что-то типа громадного - до 3-4 м комка, из снега и двух связок альпинистов выкатилось к основанию кулуара - почти к ногам человека, выпустившего их на восхождение. Первая его мысль - ну всё. Инструкторское звание отнимут, из к.м.с.-ов разденут... а с людьми-то что? Может, кто-то всё же жив, несмотря на все ледорубы и кошки, которые оставались при альпинистах... Однако в этом комке началось шевеление... тут уже народ набежал, стали их пытаться освобождать от верёвок, снега. Движения у спасаемых были заторможенные и неадекватные (шок, естественно)... Однако бывает же везение - все живы, никаких переломов. Ссадины и ушибы в таких случаях считать не принято.
Ещё один случай, уже более трагический. Группа из четырёх альпинистов - 2 связки. Так же срыв с предвершинного гребня на ледник. Вскрытие показало, что у троих мужиков смерть наступила не от травм, а от разрыва сердца (страх от падения). А вот женщина, падая, умудрилась упасть в обморок. Что её и спасло. Группу нашли, её откачали, отходили. И в горах женщина умудряется оставаться женщиной.
Снег - не очень простая форма горного рельефа (даже если не рассматривать лавиноопасные склоны). На снегу почти невозможно организовать стопроцентно надёжную страховку. Всегда есть вероятность, что ледоруб (или экзотика в виде снежного якоря) вырвется от рывка. Но рывки на снегу, как правило, несильные. С другой стороны, снег прощает ошибки: неправильную постановку ног и проскальзывания ног (что особенно часто у новичков), нечёткое выбивание ступеней и прохождение по приготовленным ступеням и даже - потерю равновесия. Самое главное - уметь выполнять самозадержание при срыве (то есть умение в случае падения сперва оказаться головой вверх лицом к склону и далее тормозить клювом ледоруба и ногами). Неслучайно на отработку этого приёма времени, как правило, не жалеют.
Вспоминаются слова альпиниста Д.А.: "Ребята, а вот на снегу можно быть немного наглым". Имелось в виду, что у горовосходителей высокой квалификации приём самозадержания на снегу отточен до автоматизма, и в целях экономии времени на несложных участках можно внимание на страховку и не обращать. И действительно, мастер В.М. в одиночку передвигался этак в 2 раза быстрее, чем мы - все остальные в связках.
Ребята, только ради бога, начинайте следовать этому совету, имея хотя бы десятилетний опыт в горах.
Восхождение вдвоём обычно планируется, чтобы испытать более полно ощущения от гор. Это тяжелее физически, и требует не просто взаимозаменяемости партнёров по связке, а и примерно одинаковую работу. Это и более опасно. Если при восхождении вчетвером иногда возникают проблемы, кто пойдет лидером, то при восхождении вдвоём таких нет. Более того, по правилам советского альпинизма в зачёт на первый разряд и выше необходимы были восхождения вдвоём, чтобы в альпинисты высокой квалификации не попадали спортсмены со слабой индивидуальной подготовкой.
Как-то раз связку, совершавшую восхождение вдвоём, сбросило небольшой лавиной с ребра и протащило около двухсот метров. Девушку слегка побило (но никаких серьёзных повреждений), однако от эмоций она идти никуда не смогла. Парень вколол себе в бедро обезболивающее и спустился вниз за помощью. Уже внизу выяснилось, что у него была трещина в бедренном суставе. Ну а девицу спустили вниз, и через день она уже порхала по базовому лагерю.
Двойка альпинистов спускается с маршрута. Маршрут над базовым лагерем, всё хорошо просматривается. В соответствии с правилами за "двойкой" ведётся постоянное наблюдение - даже подзорная труба установлена стационарно. Есть два "наблюдающих", но подойти к трубе может всякий. Спуск заканчивается, "наблюдающие" уже не так внимательно следят за двойкой восходителей - ведь они уже в снежном кулуаре. Ведутся разговоры - когда группа спустится в лагерь - через 2 часа или раньше.
К подзорной трубе подходит одна из поварих и начинает восхищаться:
"Ах, да вы посмотрите! Как они быстро спускаются! Да что вы, они такими темпами у нас через 20 минут будут, а то и раньше!"
Заподозрив что-то неладное, к подзорной трубе подбежал старший тренер и тут же в сердцах крикнул: "Дура, они же падают!"
Ничего страшного не произошло. Просто эта связка слишком быстро мчалась вниз, и соскользнула. Кулуар со снегом, выполаживающийся. Вот и остановились. Все в порядке.
Трое одесских альпинистов после месячных сборов на Памиро-Алае спускались из бокового ущелья в центральное, чтобы добираться в цивилизацию и далее в аэропорт. На выходе в это ущелье (снег, лёд уже давно позади, вовсю зеленеют деревья, тепло) они увидели абрикосовые деревья, а на деревьях - спелые абрикосы. Что такое после месяца жизни на тушёнке, кашах, концентрированном молоке, яичном порошке, сухарях и галетах увидеть спелые абрикосы, да ещё в таком количестве... Естественно, они полезли на абрикосовые деревья и начали их трясти. Абрикосы падали, их собирали, ели прямо с земли, опять залезали на деревья... Кончилось всё тем, что один из суков подломился, парень упал вниз и сломал руку (ребята выполняли нормативы кандидатов в мастера спорта, и перед этим совершали очень серьёзные восхождения). Ну а потрясающее по своей силе расстройство желудков завершилось у них только в Одессе.
Альпинизм одиночек... На Западе это было принято. В СССР это порицалось, и было одним из аргументов, что советский альпинизм намного лучше. Были, конечно, одиночки-альпинисты и в СССР. Тут дело скорее в характере. Запад всё же более индивидуалистичен. А здоровый дух коллективизма в СССР был сильно развит, а уж в горах... Человек, отказавшийся участвовать в спасательных работах (бесплатно, рискуя жизнью, взамен собственных восхождений) покрывал себя позором бесповоротно. А насчёт одиночек - и по сей день 90% горовосходителей и горных путешественников в нашей стране не могут помыслить, чтобы идти в горы одному. Хотя что-то в одиночных восхождениях и путешествиях есть. Не от хорошей жизни на Эльбрус я зашёл один, а как было здорово.
Альплагерь "Алибек" горел много раз. Как-то он горел несколько раз подряд за 2 сезона. Иногда он загорался, ещё не отстроенный заново. Когда началась очередная смена, начальник учебной части очень страшно рассказывал про необходимость соблюдения мер противопожарной безопасности, в заключение добавив: "Ребята, я буду строго наказывать! Нам надоело гореть!"
Но тут же поправился: "Гореть-то быстро. Нам отстраиваться после пожаров надоело".
Существует красивая легенда о посещении альплагеря "Алибек" и Хижины на Алибекском леднике А. Косыгиным (в ту пору Председателем Совета Министров) и У. Кекконеном (президентом Финляндии). Вероятно, легенда основана на факте, что у Косыгина действительно была дача в Домбае.
Согласно легенде, Косыгин и Кекконен убежали от охраны в сторону альплагеря, проскочили его и пошли в сторону Алибекского ледника. По единственной натоптанной тропе (дело было зимой) они дошли до Хижины.
Хижина представляла собой приют горнолыжников - по понятиям нынешнего рассудочного времени абсолютно неприспособленный для отдыха. Однако в те времена Хижина пользовалась бешенной популярностью - попасть туда было нелегко. В 5 или 6 больших комнат хижины помещалось до 70 человек. Были 2-х ярусные нары. Все удобства на улице, включая умывание снегом - вода использовалась только для приготовления пищи. Электричество - от дизеля. И был мрачный начальник Хижины по кличке Абрек. Склон горнолыжный был небольшой, бугельный подъёмник - маломощный. Всё дело было в атмосфере братства вырвавшихся на волю людей, искавших чего-то чистого.
Государственные деятели подошли к леднику, когда горнолыжники выползали из Хижины. Несколько мужчин, обнажившись по пояс, как раз совершали обряд омовения снегом. Часть горнолыжников уже пошла на склон.
Будто бы Кекконен стал укорять Косыгина, что такие хорошие люди отдыхают в таких спартанских условиях, и Косыгин обещал исправить положение. Согласно легенде, на расчетный счёт альплагеря (у Хижины не было своего расчётного счёта) было целевое поступление очень крупной по понятиям альплагеря суммы денег, которую поначалу никто не решался расходовать (цель финансирования не была указана), а также снизу пришёл бульдозер, который никто не заказывал.
Произносить красивые тосты приятно всегда. На одной из гулянок инструкторского состава, посвящённой и закрытию сезона, и удачному восхождению, за которое планировалось получить место на чемпионате и повышение спортивной квалификации, прозвучал такой тост:
"Дороги бывают разные, бывают прямые, бывают и не очень. По прямой дороге быстрее приходишь к цели. Но так ли уж нужна тебе эта цель? Очень часто оказывается, что она была иллюзорной - ты сам себе её выдумал. А непрямые дороги нескоро выводят к целям, но по пути ты осознаёшь свои истинные Цели. К тому же извилистые дороги чаще пересекаются, а значит, на них мы чаще можем встречаться. Давайте выпьем за наши непрямые дороги!".
Вероятно, после заседания правления банка такой тост вызвал бы кривые усмешки, а вот в компании жилистых, тощих, обветренных, шершавых до хрипоты, привыкших рисковать чудаков этот тост вызвал большое воодушевление.
Загадка природы - почему скальные массивы так притягивают свободолюбивых людей. Взять хоть красноярские Столбы. Говорят, что свободолюбивые люди собирались там всегда. И всегда они были в той или иной степени в оппозиции к официальным властям. Знаменитая надпись "Свобода", появившаяся на 2-ом Столбе в 1905 г. во время революционных волнений, заботливо поддерживается и по сей день.
А скалы Довбуша в Карпатах... Согласно легендам, там всех форм несогласные со всем повстанцы и разбойники (что в общем было почти одно и то же) обитали с 12 века. Там в 16 веке отсиживался и сам Олекса Довбуш, а уж трезубец самостийности был высечен во множественном числе там ох как задолго по сравнению с самой самостийностью Украины.
Ну и знаменитая надпись: "Свободу Луису Корвалану!" в каталажке в Хийтоле, которую оставили студенты ЛГУ, повязанные при возвращении с Карельских скал (надо было оформлять пропуск в пограничную зону, но это же 2 недели возни, студенты безумно заняты, а на скалы-то хочется сейчас).
Зачем мы ходим в горы? - этим вопросом особо начинаешь задаваться, когда тащишь вниз очень хорошо упакованное тело человека, знакомого тебе не менее 12 лет. Многие после таких мероприятий завязывают, но некоторые умудряются похоронить не одного напарника по связке.
Я впервые в жизни увидел, как открыл и не сумел закрыть рот Паша А., альпинист, перворазрядник по скалолазанию и опытный столбист.
Дело было так: ехали мы на Кавказ и решили познакомиться с весёлой компанией, по всем признакам также направляющейся в горы. Компания ехала с нами в одном вагоне и громко обсуждала горы и всё, что с ними связано - верёвки, крючья, ледорубы и прочее. После пяти минут знакомства одна бойкая и весьма симпатичная девушка кокетливо взмахнула руками со словами: "...ах, шахматы забыла!". Паша вежливо поинтересовался: "...а что, Вы шахматы очень любите?", на что тут же получил ответ: "Ну как же, висишь на крюке и ход обдумываешь!".
Тут-то и произошло описанное в начале истории событие... Как выяснилось спустя два часа знакомства, девушка ехала в горы впервые - ни альпинизмом, ни скалолазанием до этого не занималась - её взяли в последний момент, поскольку перед выездом образовались свободные места в группе.
Мальчиков и девочек (начинающих альпинистов с первого курса) впервые вывезли в Крым на скалы. Для большинства это был первый самостоятельный выезд - и сразу в Крым, на скалы, с настоящими альпинистами! Повесили страховочные верёвки: мальчики страхуют - девочки лезут, девочки страхуют - мальчики лезут. Все серьёзные до дрожи. До сих пор помню, как от напряжения по лбу на нос одного из мальчиков стекал ручеёк пота, он не мог отпустить руки от верёвки, пытался стряхнуть образовавшуюся каплю пота с носа плечом, и пересохшим ртом прошептал девочке, которую он страховал: "Ты смотри не е...нись!..". Парень не хотел материться, просто это слово само собой выскочило от переполнявших его эмоций и ответственности. И девочка, это ангельское создание, которая вообще, может быть, впервые в жизни услышала такое слово, прошептала: "Ты держи крепче, ишь, разговорился".
Обеспеченная старость в горах - удел единиц. Эти единицы -начальники альплагерей, начальники учебных частей альплагерей, иногда начспасы. Для всех остальных неминуемым было прощание с Орденом. Горы не любят слабых, чтобы ходить в горах - надо быть сильным и ловким, а с наступлением преклонных лет силы тают, а хворобы всё сильнее напоминают о себе. Прощание с Орденом часто бывало мучительным, иногда просто печальным. Очень не хочется расставаться с горами. Многие пожилые альпинисты приезжали в преклонных годах в горы, только чтобы в должности инструкторов выводить новичков на "единички". Некоторые переходили на "байдарку", но уделом большинства была наступающая дачная жизнь (если была дача). А вот художник и альпинист Александр Малеинов завещал похоронить себя на кладбище альпинистов в Безенги. Он спокойно умер в Москве, и его завещание было исполнено. С кладбища открывается красивый вид на вершину Мессис-тау, безенгийский ледник и вершину Гестола в Безенгийской стене.
Звание "снежный барс" присваивали альпинистам, совершившим восхождения на 4 "семитысячника" СССР (вершины выше 7000 м). Это было очень почётно. Познакомиться со "снежным барсом" уже было здорово, а уж сходить на восхождение со "снежным барсом" - это считалось почти приобщиться к святости. Но звание присвоили, а человек-то стареет. У него уже и силы не те, а он всё "снежный барс".
Я помню, какой взрыв энтузиазма вызвало известие среди молодых рвущихся в бой второразрядников, когда объявили, что с ними пойдёт на восхождение "снежный барс". Им показалось, что вот-вот и они все тоже станут барсами. А барс был пожилой... а тренироваться не любил. Он уговорил начальника учебной части доукомплектовать им группу. Тот по старой дружбе согласился. На подходе всё было нормально. Но по мере усложнения маршрута "барс" всё больше тормозил группу. Ребята начали уже ему подсказывать, куда лучше поставить ногу, на что опереться. Видно было, что даётся ему всё с трудом. Он несколько раз просил остановиться и вскипятить чайку. Ну и на спуске... спускались по довольно узкому кулуару, и молодые лёгкие ребята оказались впереди. А "барс" поддал задом громадную плиту, которая мирно лежала до поры до времени в этом кулуаре. И плита пошла вниз... как мы запрыгали по стенкам этого кулуара! Впрочем, на месте "барса" мог быть любой.
Альпинист Н.Г., мастер спорта, один из организаторов довоенного альпинизма, участник снятия немецких флагов с Эльбруса, отчасти легендарный человек, под старость не нашёл себя в дачной жизни, не сумел успокоиться, но и нового призвания не нашёл. Он стал водить в горные походы детей из туристической секции при Доме Пионеров. Он продолжал делать то самое, что любил делать больше всего на свете - ходить в горы, и то, что делал на протяжении 50 лет. Он и умер легко - просто упал на горной тропе при подходе к перевалу с уже остановившимся сердцем.
Фердинанд Кропф, личность в советском альпинизме во многом неоднозначная, но отчасти легендарная, классифицировал альпинистов так:
- до 25 лет - скалолаз, - мило на немецкий лад смягчая звук "л", с видимым удовольствием произносил Кропф,
- до 35 лет - снеговик и ледовик, - повышал он голос,
- до 45 лет - висо-отник, со значением произносил он,
- после 45 лет - старый пэррдун! - громко и с удовольствием завершал Фердинанд Алоизиевич.
Достигнув последней номинации по классификации Кропфа, сперва я посмеивался. Казалось, что мир по-прежнему под ногами, и сил не меньше, чем у молодых. Увы, с годами после определённого рубежа сил не прибавляется.
И ведь до чего обидно - ведь чувствуешь каждую деталь горного рельефа, каждый камушек, уступ и перегиб. Горный рельеф ты понимаешь уже на 90% (на 95% горный рельеф понимают горные козлы, начинающие горовосходители - процентов на 30). На проблематичных местах на тебя вопросительно смотрят, на непонятных спусках пристраиваются сзади, зная, что серьёзных ошибок ты не совершишь. Да только вот сил у них больше, и это уже навсегда.
Сандро Гвалия был командиром отряда новичков в альплагере "Алибек" в конце сороковых годов, и водил в горы моего отца. А я участвовал в первопрохождении маршрута на пик Сандро в Сванетии. Эх, не дал господь сына...А может быть, и слава богу, что не дал...
Я видел Иосифа Кахиани только раз, и то со спины. Но даже со спины он - в свитере грубой вязки и сванской шапочке, мне показался похожим на рыцаря. А может быть, это опять ореол легенды, которых так много в горах, смутил моё воображение.
Поэты в горы всё-таки не ходят... А те, кто ходит в горы - нередко являются поэтами в Душе и пытаются писать стихи и песни, но обычно плохо владеют стихосложением. Несколько хороших стихотворений о горах и альпинистах написал Николай Тихонов - альпинист и поэт сталинской эпохи. Исключение - Юрий Визбор, который был, конечно же, в первую очередь поэт, а уж потом бард (но и он в плане формального стихосложения особым стилем не отличался, и рифма у него частенько страдала). Зато сколько тепла в его песнях...
Горы... красота гор... А вот и не скажешь, чего в горах больше - красоты или солёного пота. Когда на акклиматизации виски сдавило, на пищу без отвращения смотреть не можешь, в желудке спазмы, а перед этим с тебя лил пот струйками, и ты хватал воздух ртом... А всё же именно таким (и именно после всего такого) даётся увидеть красоту гор. Экскурсанты, вылезшие из автобуса, чтобы сфотографироваться на фоне горы или водопада - им этого не понять. Рерих красоту и одухотворённость гор понимал, так ведь как он путешествовал - немногим такое удавалось.
А насчёт красоты - как же немногим даётся увидеть закат с перевала, а то и с вершины - где-нибудь на 4000 м. Мне вот вспоминается, как я ещё совсем молодым попал в ледовый цирк. Нас (связку-двойку), ещё совсем желторотых, послали "на разведку маршрута". Подозреваю, что наш инструктор прекрасно знал описание. Ну может быть, он был не против почётче знать завтрашний путь через разорванный ледник (чтобы утром в потёмках не угодить в трещины), но скорее он послал нас на "обкатку". И вот во второй половине дня мы попали в прекрасный, почти правильный ледовый цирк - большой (от 2-х до 5 км) и глубокий (до 500-600м). Над цирком возвышалось 5 вершин - как зубья короны. Солнце жарило, небо было синее, по леднику хаотически стекали мелкие ручейки, несмотря на это была звенящая тишина, и мы были одни наедине с этими вершинами, синим небом и Солнцем.
А для тех, кто очень любит красоту гор и космические излучения - вот история, как после почти будничного рабочего дня в горах народ стал устраиваться на ночлег. Ночлег был на леднике. Палатка создаёт восхитительную отгороженность от внешнего мира. Горячий "змеиный" супчик из пакетиков, изрядно сдобренный жгучими специями, сухарь, чай с какой-то конфетой - и человек готов отключиться. Потому что перед этим у человека был примерно 12-часовой рабочий день, состоявший из подъёмов, страховок, провешивания перил, вытягиваний рюкзаков и прочего - всё это на приличной высоте. Усталость страшная. И когда в пустой желудок вливается горячий супчик, а потом ещё чай - то кровеносные сосудики вокруг желудка расширяются, в них попадает кровь, а от сосудиков головного мозга та самая кровь оттекает, и человек готов отключится - до следующего утра.
Ворочался руководитель группы в спальном мешке, готовясь к отключению, и никак не мог устроиться. Весь организм засыпает. А всё же что-то не так. Он пожаловался тем, кто был рядом в палатке - не для того, чтобы пожаловаться, а чтобы извиниться, что ворочается и другим спать не даёт. Совет был - снять каску!!! Руководитель каску снял, тогда участники группы осторожно поинтересовались, а снял ли он кошки? (он уже находился в спальном мешке). Он подумал, и через полминуты ответил, что скорее всего снял, поскольку помнит, как снимал ботинки. А через минуту он уже спал. Это всё ещё раз про соотношение красоты гор и солёного пота...
Владимир Высоцкий попал в горы в качестве актёра на киносъёмки фильма "Вертикаль". Я не знаю, были ли заранее заказаны ему песни про горы , часть которых вошла потом в фильм. К съёмкам фильма привлекли хороших альпинистов, а актёрам предложили пройти обучение по программе на значок "Альпинист СССР" (самый начальный уровень). Большинство актёров это предложение приняли, а Высоцкий отказался. Ему было достаточно красивых видов из альплагеря и общения в инструкторской столовой (выполнявшей функции полузакрытого клуба) с бывалыми альпинистами. Так вот песни и рождались.
Песни о горах Высоцкого довольно долго в горах не приживались. Причин тут было несколько. Во-первых, альпинисты привыкли к тихим задушевным песням "...ночи платье бархатное звёздами вышито...", а тут надрывы "...свою добычу смерть считала...". Во-вторых, после выхода фильма многие в горах стали считать его своим, а своим в горах он никогда не был. Да ещё несколько неприятных случаев, когда за концерты в альплагерях он потребовал деньги (искренне считая, что даёт концерты). А народ в альплагерях его считал своим, а как же может свой брать деньги за песни. Визбор-то пел бесплатно...Я помню времена, как начинали кривиться губы у старых альпинистов, когда молодёжь затягивала "...ведь это наши горы, они помогут нам!".
Юрия Визбора, как и всякого порядочного неприкаянного человека, Орден горовосходителей принял сразу и безоговорочно. К тому же запаса душевности Визбора хватало человек на сто, а это тоже в горах ценится сильно. К тому моменту Визбор уже был певцом моряков, подводников, Севера. Альпинистская тема совершенно логично вписалась в его лирику, а сам он - в братство горовосходителей. Ходят легенды, что это братство во многом способствовало становлению его относительно здорового образа жизни. Поэт и лирик, он был довольно сильно подвержен влиянию своих северных морских друзей, но у тех-то это всё было в течение относительно короткого пребывания на суше. Попав в среду альпинистов, от природы не очень физически сильный Визбор вынужден был начать тренироваться.
Юрий Визбор был верным членом Ордена. Я несколько раз был свидетелем, как явно сильно спешивший Визбор прибегал на многочисленные альпинистские вечера только для того, чтобы спеть, а точнее саккомпанировать старикам-альпинистам "Военную баксанскую" песню. Старикам льстило... Когда же пел он сам... голоса у него не было, мелодия никогда особо не отличалась красотой. К нему больше всего подходят слова "..он пел Душой". Повторюсь, с моей точки зрения его стихи особой правильностью не отличались - просто он был больше чем поэт, скорее он был человек расширенного сознания... Не случайно некоторые йоги и продвинутые экстрасенсы говорили: "Он - наш".
Причудливо тасуется колода карт. Одна из самых одиозных фигур сталинской эпохи - нарком юстиции и главный государственный обвинитель на многих страшных процессах Н. Крыленко тоже был альпинистом, и альпинистом неплохим. Пожалуй, перевал Крыленко в Заалайском хребте останется единственным местом на территории СССР, носящим его имя. Кстати, хотите или нет, а всё же русского альпинизма (и тем более горного туризма) не существовало. Можно ругать сталинский строй и социалистическую систему, но альпинизм в СССР и России сформировался именно при социализме).
Почему - на первые полвопроса ответить просто. В эмиграции до революции революционеры с интересом смотрели на жизнь Европы, перенимали многое прогрессивное, в том числе начинали совершать несложные восхождения. Даже Ленин иногда на несложные прогулки и восхождения выбирался в горы. А вот на вторые полвопроса ответить посложнее - почему именно революционеры (а не дворяне или просвещённые разночинцы) начали совершать в России горовосхождения?
Система советского альпинизма в больших городах предусматривала неплохую физическую подготовку. Начиная с осени, среди альпинистов начинались соревнования по скалолазанию и кроссы. Потом начинались лыжные соревнования. Под конец зимы лыжные соревнования проводились почти каждое воскресенье. Затем опять начинались кроссы и соревнования по скалолазанию. Чтобы участвовать в соревнованиях, надо тренироваться. В итоге в горы приезжали прилично физически подготовленные люди.
Заканчиваю я 30-тикилометровую дистанцию. В ту пору 20 лет мне было, и я бегал на лыжах по второму разряду. Кого-то обхожу я, кто-то обходит меня. Лыжня проложена одна, и обгоняющий кричит обгоняемому "Лыжню!" или "Хоп", обгоняемый одной лыжей переходит на рыхлый снег, освобождая другую колею. Вдруг кто-то мне в спину зарычал. Не то чтоб я сильно испугался, но на всякий случай освободил обе колеи лыжни. Мимо меня со свистом промчался невысокий сморщенный дедок в вязаной полоске на голове (в ту поры такие полоски вместо шапочек были редки). На финише спрашиваю, что это за феномен был. Кто-то из судей на финише просто ответил: "Абалаков".
Виталию Михайловичу Абалакову, легенде советского альпинизма, было в ту пору за 65 лет (и на одной из ног у него были ампутированы все пальцы - это память о северо-восточном Тянь-Шане).
Виталий Михайлович Абалаков не скрывал, что ему не по нраву был индустриальный альпинизм, который сформировался перед перестройкой. Вероятно, бродяжное начало в его натуре было также весьма сильно. Он говаривал, что он не любит лесенки, что его не вдохновляют дорожки шлямбурных крючьев, забитые на стенных восхождениях на чемпионатах. У его команды было правило: они приходили в ущелье, где собирались совершать восхождение, одним путём, а уходили другим.
После шестидесяти лет В.М. Абалаков прошёл немало туристских походов (водных, пеших) по Кольскому полуострову. Частенько он с кем-нибудь примерно его же возраста напрашивался в относительно молодые туристские группы. Скорость движения по воде была примерно одинакова, а вот на пешей части и на волоках молодёжь сильно отставала.
Индустриальное направление альпинизма предусматривало хорошее техническое оснащение (крючья, шлямбура, скай-хуки, платформы...), хорошую скальную подготовку, хорошую физическую подготовку и предопределяло, что развивать это направление будут люди с психологическим портретом:
- с одной стороны - неудачника хотя бы в одной из сторон жизни;
- с другой стороны - человека без особых фантазий.
В самом деле - проснулись, позавтракали, ведущий в группе начал проходить первую верёвку. Через 40 минут прошёл. Принял второго. Второй подтащил ещё одну верёвку для перил и опять стал выпускать со страховкой первого. По перилам оставшиеся могут начинать вытаскивать рюкзаки. Вот так и провешивается до верху вся стена (а лучше ребро - чтобы камни уходили мимо). Восхождение длится до недели, но большая часть группы может ночевать внизу под маршрутом почти всё время, спускаясь и поднимаясь наверх по навешанным перилам. Если же ночевать внизу неудобно, или хочется "романтики" стенных восхождений, то наверх тащат платформу из дюралевых профилей. Для ночлега на стене платформу закрепляют на крюках, затем на ней устанавливают палатку.
Через палатку пропускают верёвку, к ней все пристёгиваются - так и спят (все, естественно, в обвязках). Как-то раз у очередных "романтиков" вышел крюк, на котором держалась платформа. Она соскользнула вниз. Ничего страшного не произошло, поскольку крючья для страховочной верёвки выдержали. Просто ночью, на отвесе около 400 м, четверо мужиков оказались висящими одним комком, да ещё и находясь при этом внутри палатки. А вот как они выбирались наружу из палатки и изящность их выражений - это я описывать не буду. Пусть читатель пофантазирует.
Звучит довольно странно, но иногда квалифицированные альпинисты и скалолазы, предпочитающие стенные восхождения, мешают жить орлам. Орлы в горах, увы - редкость. Они гнездятся и выводят птенцов в самых недоступных местах, до которых ни один нормальный человек не доберется. Нормальный-то человек не доберется...
Как-то раз на Памире и мне пришлось вот так тревожить орлов. Район теплый, и даже жаркий. Стена сухая, никакого снега и льда, иногда на полочках немного травы. Даже кустарники (на жаргоне альпинистов "фикусы") умудряются корнями за что-то цепляться. Да, на этой стене было много орлиных гнезд. Потому что внизу - чудесные луга, где много сусликов и сурков - пищи орлов. Оба раза я там шел по классическим маршрутам, а орлы приспособились - их гнезда были этак метрах в ста от этих классических маршрутов. Но мы их тревожили. И они, встревоженные, временами подлетали к нам, ползущим по стене, на довольно близкое расстояние. Всякий раз орлы отворачивали. Не могу сказать, что это было приятное впечатление. Орлы почти пикировали. А ты пристегнут к крюку, и деваться некуда. Правда, молоток в руке. Размах крыльев орлов достигал метров трех. М-да... вообще-то орлы были в своем праве.
И еще немного про стенные восхождения в том самом теплом районе. Временами в Памиро-Алае вершины такие, что с одной стороны там стена или почти стена, а с другой стороны - некатегорийная тропа, где может пройти и корова. На таких восхождениях можно весь маршрут пройти в одной футбол - почти как в Крыму. Лезешь-лезешь, а снега нет даже на вершине. Разумеется, там раздолье грызунам.
И во хотите - верьте, хотите - нет, а как-то раз, когда я вылез на такую вот вершину и стал налаживать перила для остальной группы, на меня удивленно посмотрела симпатичная зверюга из грызунов. То есть взгляд был такой как бы вопрошающий: "Мужик! Ты чего?" И я призадумался. А действительно - чего???
А потом я стал наматывать веревку за уступ, и зверюга, не сильно довольная, удалилась. У нее нора здесь была, на этой вершине. А может быть, одна из нор.
Сэр Джон Хант - в альпинизме личность мирового масштаба. Он и звание рыцаря получил за свои восхождения. Точнее, за руководство первой успешной экспедицией на Эверест. А до этой самой первой успешной экспедиции было более двадцати просто экспедиций (то есть не завершившихся успехом, а то и трагических). Вдумайтесь - более двадцати экспедиций, в каждой экспедиции руководитель, который несёт ответственность за команду, в каждой экспедиции - команда (не менее 10 человек основного состава, не считая вспомогателей).
Первые планы взойти на Эверест появились у альпинистов в 1893 г., разведочная экспедиция была проведена в 1906 г. Первая экспедиция на Эверест была организована в 1921 г., а зашли на Эверест Хиллари и Тенцинг только в 1953 г. Южный и Северный полюса уже давно были покорены, не удивительно, что Эверест называли третьим полюсом, или полюсом недоступности. Неудивительно, что восьмитысячные вершины именовали "престолами богов", на которые запрещено ступать смертному человеку.
Судя по описаниям его жизни, полковник Хант был решительный, но осторожный и педантичный в горах человек. "А погиб он... просто уж очень много ходил в горах" - так про него писали современники.
Впрочем, я знал людей, которые, в целом любя жизнь, всё же были не против найти упокоение в горах. Немного таких было... но были.
Как начинался альпинизм?...А начинался он примерно вот как. В 1740 году два англичанина путешествовали по Европе и заехали в долину Шамони. Дощли до одного из ледников - Мер де Глас (море льда). Но самое главное - англичане были из светского общества. Их рассказы о леднике породили слухи, и в следующем году швейцарец Пьер Мартель добрался до ледника Мер де Глас. Слухи разрастались, и люди из высших сословий стали заезжать в долину Шамони, чтобы полюбоваться горами и ледниками. Про восхождения пока не думали ни представители высших сословий, ни местные крестьяне. В 1760 году швейцарский натуралист Де Сюссар добрался до Шамони и сразу же объявил о награде тому, кто найдет путь для восхождения на Монблан. Да, но до восхождения было еще далеко. Вслед за Сюссаром еще один женевец из высшего света, Марк Буррит, художник и натуралист, попал в Шамони и совершил несколько радиальных выходов вокруг Монблана. В своих дневниках он писал: "...поражает, что не было сделано все возможное для достижения вершины". Он тоже пообещал премию восходителю. Начиная с 1762 года уроженец Шамони Пьер Симон, иногда вместе с Сюссаром, совершил несколько разведочных выходов и попыток пройти ледники с целью найти путь к вершине Монблана.
В долину Шамони стали приезжать туристы. Им было интересно посмотреть на ледники, кое-кому хотелось даже походить по ледникам. К ледникам их водили местные жители. Так среди местного населения стало распространяться ремесло альпийского проводника - гида. В 1775 году было сразу две попытки поиска пути на Монблан. В 1783 году трое уроженцев Шамони - Жан-Мари Кутет (он стал гидом Сюссара после смерти Пьера Симона), Ломбард-Мюинер и Жозеф Карье отправились на разведку пути через ледник Буасон. В том же году уже знакомый нам Буррит вместе с Мишелем Паккаром (уволенным из местной полиции за то, что подрабатывал проводником для контрабандистов) совершили еще одну попытку - по этому же пути. Их остановила непогода. После этого восходители оставили попытки пройти этим путем.
Путь через пик Гутер, начинающийся от деревушки ЛезУш (десять километров вниз по ущелью от Шамони) казался теперь более приемлемым. В 1784 году Паккар, иногда один. иногда с кем-то из местных гидов, продолжал разведывать путь через пик Гутер. Один раз его напарником был пастух и искатель драгоценных камней Жак Бальма (в окрестностях Монблана и на самом Монблане много аметиста, горного хрусталя и розового кварца, есть флюорит). В начале сентября Бурит вместе с гидами Кутет, Гран Жорас и еще двумя охотниками зашли на Пик Гутер, траверсировали вершину Дом де Гутер и оказались всего на 400 метров ниже вершины Монблана.
Лето 1785 года было дождливым. Попытку зайти на Монблан через пик Гутер - теперь это уже были четко выраженные попытки восхождения - сделали Кутет и Бальма, а потом Сюссар вместе с Бурритом и его подросшим сыном. Уроженцы Шамони шли вдвоем и налегке, а женевцев сопровождал караван из 16 носильщиков. Ни тем, ни другим выше пика Гутер подняться не удалось.
Но в 1786 году вопрос был только один - по какому из путей будет совершено восхождение на Монблан. 8 июня Бальма и Кутет вышли на Монблан по пути через пик Гутер, в этот же день Паккар, Карье и Турнье вышли на Монблан через ледник Буассон. Они встретились за пиком Гутер и решили вести разведку вместе. До вершины не дошли. А 8 августа 1786 года Мишель-Габриэль Паккар и Жак Бальма совершили восхождение. В следующем 1787 году успешное восхождение совершил и де Сюссар. Памятники первовосходителям стоят в центре Шамони. Памятники им стоят по праву - с них все и началось.
А кто они были? - Аристократы и интеллектуалы, художники и контрабандисты, искатели камней и пастухи - все вперемешку - впрочем, как и сейчас.
В горах даже на простых маршрутах всегда есть вероятность, что что-то может произойти. На сложных маршрутах возможность неприятностей возрастает. Те, кто выезжают в горы каждый год, знают, что постоянное везение в горах (а безаварийные ситуации - это тоже везение) - штука опасная.
После трёх-четырёх спокойных и безаварийных лет в горах опытные люди начинают бурчать: "Пора устраивать себе неприятность".
В горах даже на простых маршрутах всегда есть вероятность, что может произойти несчастный случай. По мере роста мастерства эта вероятность снижается. Но с другой стороны, на сложных маршрутах эта вероятность возрастает.
Есть еще один аспект роста мастерства. С ростом мастерства, особенно с быстрым ростом мастерства возрастает уверенность и даже самоуверенность. Один довольно адекватный экстрасенс говаривал, что ситуация иногда против чрезмерно самоуверенных профессионалов (альпинистов, скалолазов, вертолетчиков, спецназовцев). Увы, случается и такое.
Да чтобы Я и не справился?
Это Я - и не зайду?
Я - и не пролезу?
Да Я... Да Я... Да...
Ответом на такое высказывание иногда бывает нелепый несчастный случай (один поскользнулся на камнях у ручья, когда умывался; другой оступился не простой горной тропе; третьего засыпало лавиной, когда он руководил занятиями по снежной технике - а ведь всю группу, которой он руководил, лавина не зацепила).
Понятное дело, что излишняя гордыня наказывается. А вот доброе отношение к людям - оно передается дальше. Иногда и одна фраза может определить часть последующей жизни. Вот например, как сказал нам - желторотым первокурсникам тренер: "Ребята! Занимайтесь спортом! Все остальное приложится!".
А как сказал - радостно и широко улыбаясь - от души! И ведь подействовало - на всю жизнь подействовало. И ведь действительно , остальное все, бывает, что и прикладывается.
Как-то раз на концерте Александра Городницкого купил сборник его стихов и песен. В перерыве подошел за автографом. А тяжелый был период в жизни. Ну, может и не совсем тяжелый, но непростой. Многое что не ладилось...
В голову пришла шальная мысль, и я ее немедленно воплотил. Я сказал: "Александр Моисеевич, я пою Ваши песни с семидесятых годов. Пожелайте удачи!"
Наш старейший бард и путешественник, рыцарь авторской песни широко улыбнулся и спросил: "Вас как зовут?" А потом размашисто написал пожелание. Книга с его надписью "Андрею успехов во Всем!" и подписью "А. Городницкий" хранится у меня по сей день. А доброе пожелание заработало, и неплохо заработало!
Летим на Памир. Мы - это 20 человек. Молодые, спортивные, тренировавшиеся целый год. Приходит пожилой мастер спорта В.К. из "Спартака" с просьбой передать документы его ребятам. Ребята уже там, и мы будем находиться в одном ущелье. Документы прячутся в рюкзак, и тут В.К. достаёт бутылку шампанского. Одна бутылка шампанского на 20 крепких мужиков... Но не принято. Тем более при всех, тем более при старшем тренере, который находится рядом (нравы были не просто чистые, а чистейшие). В.К. озадачен. Он, конечно, знает, что альпинисты если и пьют, то после сезона и понемногу. Но чтоб так...Тогда он обращается к первому стоящему рядом парню и говорит: "Кружка есть?" Валера С. робко отвечает: "Да я не пью".
"С такой рожей - и не пьёшь?". Валера стыдливо достаёт кружку, в неё наливается шампанское, и кружка идёт по кругу из 20-ти мужиков, причём все считают, что совершают хоть и приятное, но почти преступление. Вероятно, современной молодежи это не понять.