Ирина, несмотря на то, что родилась в сельской местности, плоховато знала не только сельское хозяйство, но и, вообще, все, что связано с ним, особенно терминологию. Еще такие, распространенные, слова, как комбикорм и навоз, были ей известны, но дальше ее познания, а, главное, интересы заканчивались. Поэтому употребление ею подобных слов происходило по пословице: "слышал звон, да не знает где он".
И, вот однажды, это незнание сыграло с ней очень злую шутку.
Иринина бабушка по материнской линии часто говорила: "здоров, как мерин", подразумевая под этим чисто физическую силу, да и употребляя это, по большей части к неодушевленным предметам, вроде тракторов. И в этом была совершенно права, ибо кастрированный конь, экономя силы на производстве жеребят, направляет их на свои тягловые способности, становясь незаменимым в кавалерии и сельском хозяйстве, где его еще называют "вкусный трактор". Ирина, к сожалению, не представляла, что такое "мерин" и чем он отличается от коня или жеребца. В ее сознании отложилось, что мерин это крепкий, физически выносливый конь, который на самом деле называется "битюг", по имени реки в воронежской области на берегах которой его разводили.
Анекдотично, но Ирина знала, что такое "жеребец", поскольку неоднократно слышала от старших это слово в отношении гулящего, меняющего женщин, мужчины. Из чего я делаю вывод, что в Турках слабых в половом отношении мужчин не было, поэтому слово "мерин" в своем переносном значении не использовалось, и, соответственно, Ирина не могла догадаться о его истинном значении.
Прошло много лет, Ирина уехала в Саратов, поступила в институт, начисто порвав со своими крестьянскими корнями, но, что-то в ее памяти сохранилось, в том числе, и этот злосчастный "мерин".
Когда мы познакомились, то ее, как она сама подчеркнула, привлекла во мне, прежде всего, физическая сила. "Силен, как мерин" - подумала она, но при мне, москвиче, употреблять "деревенское" словцо не решилась. А зря! Тогда бы ей не пришлось бы краснеть через несколько месяцев перед лицом многих, многих людей.
Ну, в общем, прошел семестр, и Ирина на Новогодние праздники поехала домой в Саратов.А там поспешила на вечеринку, устраиваемую на работе. И, как положено в таких случаях, подружки, стали спрашивать - не познакомилась ли она за это время с кем-нибудь? Ведь все-таки уехала почти на целый год в другой город, тем более, в Москву, где народа не просто много, а слишком много и где, соответственно - выбор большой. Не то, что в глухой провинции.
Она крутила-вертела, но поняв, что от нее не отстанут, пока не выведают всю правду, рассказала про нас и, к несчастью, закончила свой рассказ обо мне словами: "Здоров, как мерин".
Реакцией на это слово был громкий хохот изрядно подвыпивших женщин, услышав который, поближе подошли и мужчины. Со всех сторон слышался смех и "мерин", "мерин" и смех. Ирина стояла, как громом пораженная, не понимая, что происходит. До нее дошло, что причиной этого стало слово "мерин". Но почему? Что она ляпнула такого, вызвавшего такой громкий хохот.
Наконец, женщина постарше, утащив Ирину в дальний угол, объяснила ей, смысл слова "мерин" и в каком ключе она выставила и меня, и себя, и, дай бог, чтобы развеселившиеся сотрудники, выпили бы еще побольше и побольше, дабы напрочь забыть о случившемся. А то - не дай бог - ведь прохода не будет. "Как твой мерин" - будет постоянным вопросом.
У Ирины подкосились ноги. Выставить себя на всеобщее осмеяние! Только это не хватало в жизни молодой женщины. Да еще в каком вопросе! В половом, который всегда, во все времена, в любом обществе, особенно больно воспринимается.
С пылающим лицом, прибежав домой, она кинулась к "Энциклопедическому словарю", который в те годы, считался обязательным для каждого порядочного дома. Открыла его на букву "М" и прочла, что мерин есть кастрированный жеребец. Вот те на!
Вот отмочила! Весь отдел будет ржать! Да что там отдел - бери больше - весь институт. Господи! Вот ужас!
Она не спала всю ночь. Наутро позвонила мне. Я, как мог, успокоил. Ирина, поняв, что я, по крайней мере, не обижаюсь, да, вообще, смотрю на это, как на довольно веселое происшествие, мало-по-малу, успокоилась.
Потом - снова Москва и за всеми делами, этот случай как-то стал забываться нами.
К чести ее коллег - никто, никогда не вспомянул ей этой глупости.