Тексты я переведу тебе и "отредактирую немножко", если высокий английский устроит тех должностных из себя дядек. Только придётся заверять у бундес-оккупайнт. Не придётся ли всё равно онемечивать текст для фатерлянда некоторых?
мой прадед - потомок таких вот "я-я". то есть и я, конечно, немножко тоже, получается.
а бабка с прабабкой чуть в концлагерь не угодили - партизаны подорвали паровозик за Шапетовкой - это октябрь 41-го. или не партизаны. там тёмная история. конец 41-го, артиллерия готовит позиции для боя - где-то "в западе" Украины. "а в это время" под столицей родины всех национальностей страны бодрый мороженый вермахт в пиджачках сосредоточенно готовится получить фитилей и, невзирая, пропереть -алаверды- наших южнее Москвы на глубину от 50 до 200 км. весь балет произойдёт при 40-а градусах со всех сторон организма. а три мадамы всё ходили 2 года от села к селу. спросят: "где немцы?",- и чешут в другую сторону. прабаба гордая была, полька, графиня. нет, чтобы сделать книксен "же ву пре, мой папа..."
спрашиваю маму: "а что вы ели, где спали?" - не помнит ничего. Только шли потихоньку, всё тянули друг друга.
прогул - за подготовительный класс и за первый. да и за прочие. некогда. огород и прочее - с 4-х лет, на равных с прабабкой. по воскресеньям в те же годы - навещали родичей за Милой. это 50-60км? да Киев - от края Приорки, дальше где-то по Фрунзенской... через лес с голодными волками и приматами носилась как ветер. какая школа? это сплошные приключения, страх и мокрый холод. трусилась не переставая, когда не бежала и не работала. читать просто некогда. пишет без единой ошибки. всегда так писала, с самого начала. а говорят, что генами - не передаётся...
когда услышали, что Киев освободили, пошли домой. как раз в начале нового учебного года. пришли - нет города. редко где дома стоят. выбирай и живи. прабабка увела их в лес, к огородам. иначе бы не выжили. тогда, после войны, главные проблемы и начались. ЧСКР.
а дочь Павла Михайловича тогда жила напротив цирка, на углу Красноармейской, в том районе где вы жили. она наверное сообщила товарищам оккупантам биографию деда, так как после войны занималась тем же самым. (блатная старушенция, на ходу подмётки рвёт, причём - у кого хочешь. от неё мужики бегом убегали. пьяные! трезвели моментально. а после войны убивали средь бела дня. везде. куда там наши 90-е!) её родителей выдал сосед, хотя они и не были в партии. (брат отца Григорий был комиссаром. тоже погиб. в Питере. единственный, кто замечал и сочувствовал маме. ириски приносил и смотрел чтоб его мамаша не отобрала "баловство").
только накануне моя бабушка чудом спасла Павла из плена. немцы разрешили местным забрать домой ополченцев. пол-миллиона людей во рвах, неделю не евших ничего кроме травы и корней из оврагов, куда их согнали. где-то юго-западнее города. она сразу нашла. похоже, чутьё у мамы передалось от бабули. через весь центр (по прямой не пройти) на самый край Приорки на себе притащила. прабабка сына по крошечке выкармливала. тода ещё люди знали что такое голод и как выхаживать больных. крестьяне, кстати, ничерта не знали. знать тоже. она воспитывалась у тётки в прислуге. манеры, то да сё, мировоззрение. сирота. где-то на Юрковской, северный Подол.
Остен-Сакен упоминает гусарского полковника Юрковского, водившего в 1906 в Австрию ахтырских гусар. может быть, что это один из наших пра. тогда пол-киева были местные польской культуры: Антон Иванович Деникин например (по маменьке поляк), Игорь Владимирович Сикорский. на север от Киева, в лесной Белоруси-Литве и крестьяне - каждый второй. а служилая шляхта по документам составляла 2/5 дворянского списка России. похоже, что и Лёлик Бжежневский наш - тот же товарищ, да и манеры пана полуполковника. Гоголь-Яновский (в "Бульбе" - национальные характеристички...) переписывался с таким же оппозиционером Залесским. их родители были репрессированы. скорее всего - учавствовали в восстании Косцюшко и подполье ещё в 1830-е. трусился всю жизнь, заболел, ну это известно. наверняка и сосед их, Лисянский (адмирал) из той же оперы - по звучанию по крайней мере. да и прочие фамилии питерского бомонда: Глинка, прочих "ских" таких как Чарнышевски пол-Польши. А из них половина - отсюда, с Днепра. "овых" кроме Добролюбова не так много. (Лермонт, Остерман-Толстой). причина мне кажется очевидной. Шевченко среди крепостных - не каждый день. опричнина - тоже не сахар. некогда быть самим собой, приходится впрягаться в государственную мысль. всем. зачем-то. а как укатали-то народ под ноль: ни хоха у хохла не осталось, ни памяти о "ляхах" - носителях высокой украинской культуры да воли и гонору по за межи страху. памятник ли Зиновию Хмелю или пекло? как он кончил? метался - не знал куда бежать, да жена от позора-яду. а сын обратно в Союз Народов край поля увёл. да Фредерика вот долг тёзке уплатила... бывает. да быдляки знать ничего не хотят. им-то что? "не было, нет, и не надо".