Солнце все не заходит... уже поздно, но оно еще долго будет маячить на горизонте, пока я не закончу свою работу. Время остановилось, как на важных заседаниях, и мне тоже надо прийти к результату. День продолжается только для меня, все остальные уже спят, им не мешает свет, который существует только для меня.
Сегодня, до заката солнца, мне необходимо рассчитать, что получится, если некоторое количество различных ионов вместе собирутся в одной сфере при разных значениях температуры, при различных состовляющих ионной каши итп. Надо высчитать давление и конечный химический результат.
Эта несложная задача - разминка перед Главной Задачей, над которой работают лучшие из нас, задачей о социальном взаимодействии.
Проблема политиков в том, что они всегда искали некий компромис социального строя, который более-менее подходил бы большинству. В итоге он не подходил никому. Но теперь их гуманитарные умы наконец-то признали свое бессилие, и они повернулись к математикам.
Однако решение задачи затянулось, и вот уже который век десятки молодых талантов каждый год проходят пятидневнее тестирование, чтоб прийти на замену выбившимся из сил Строителям.
И я один из них. Дни у нас непростые, отмеренные пять дней порой растягиваются на недели, но пока решающий в состоянии думать, не засыпая, солнце остается над горизонтом.
Я знаю, что решу эту последнюю задачу. Я уже прошел тестирование на логику, на мышление в n измерениях, на интуицию, а так же психологическое тестирование - самое непонятное и самое важное, проходящее в первый день.
Я много лет готовился к этому тестированию, я много изучал историю и социологию, в надежде, что мне это поможет построить идеальное общество, в котором каждый найдет себе место, и в котором все будут работать на благо друг друга, с радостью истощая свой мозг и жизненную энергию на любимой работе, как это сейчас могут делать лишь единицы.
Солнце зашло. Теперь оно заходило по законам природы, не отвлекаясь на размышления одного из Строителей. Я откинулся в пластмассовом кресле, в устремленных в себя глазах моих отражался пульсирующий свет экранов. Мне слишком хорошо были знакомы мерцающие на них результаты, чтоб отвлекаться на них. Парадокс нестабильности - так бы я назвал свое открытие. Самое неприемлимое из открытий. Я уже несколько дней перепроверяю свои расчеты, и только что я убедился, что все верно - идеальное общество, в котором все были бы счастливы в континиуме - невозможно. Проблема тут в эфемерной сущности счастья: счастье не переносит длительной стабильности; но счастье в нестабильности одного всегда порождает несчастье других. Своим стремлением человек избрал невозможное! И теперь я должен развеять иллюзии остальных Строителей, никогда не задававшихся вопросом реализуемости их проекта...
Меня даже не допустили к публикации моих материалов, что уж говорить о конференции. Когда я рассказал о своих результатах Главному Строителю - он без проблем согласился на прием - он, ничуть не изменившись в лице, спокойно объявил, что это - ересь, причем периодически всплывающая. И что этими результатами я подписал себе приговор... Я было бросился к выходу, но меня остановили стальные роботы, незаметно отделившиеся от стен. Их пальцы впились в меня тонкими иглами, и через секунду я уже перестал сопротивляться: я продолжал понимать, что со мной происходит, но тело больше меня не слушалось. Главный Строитель грустно сообщил, что меня поместят в специальный санаторий, где за мной будут ухаживать, поддерживая мою жизнедеятельность, и что на мне будут тестировать новейшие технологии по подключению мозга напрямую к компьютеру. Что это единственное, ради чего они сохранили мне жизнь. Что таких как я набралось уже с десяток, и что это тоже достойная помощь строительству идеального общества.
Если б я мог управлять своими мускулами... Лавина всевозможных комбинаций проносилась у меня в голове, но одних мозгов не могло хватить даже не самоубийство. Я все еще рефлекторно дышал, моргал; сердце билось в такт с моими переживаниями, но я даже не мог заставить себя задержать дыхание, пусть даже на чуть-чуть. Я чувствовал, как слюна медленно вытекает из безвольно открытого рта, но не мог даже пошевелить языком. От бессилия мне хотелось зажмурить глаза, но я должен был продолжать смотреть прямо перед собой.
В своем абсолютном одиночестве я все больше спал, а если бодрствовал, то погружался в воспоминания о прошлом и о несбывшихся мечтах. Я рисовал возможные развития событий в тех или иных ситуациях, и постепенно построил еще одну логически обоснованую жизнь. В этой жизни я не был Строителем, я даже не был математиком. Я был свободным художником, вмеру удачливым, со своими тараканами, но - здоровым и счастливым. Нет, вру, мой художник не осознавал, что он счастлив. Он тоскливо глядел с балкончика двадцатиэтажного заброшеного здания - на спешащих на стабильную, полезную, а главное - единственно возможную работу людей. Утро, солнце еще только подсластило горизонт своими карамельными лучами - люди спешат к пластмассовым креслам, а художник смотрит за них на горизонт. Это его работа, и он должен ее делать хорошо, чтоб когда инженеры уходили с работы, им не приходилось тратить время и силы на выискивание наикрасивейших уголков города, наиинтенсивнейших ритмов и наипроникновеннейших строк. Работа усталого от своих переживаний художника состояла в том, чтоб делиться с народом наилучшими своими чувствами. Конечно, у него далеко не всегда получалось запечатлеть их в цвете, но так и у учетелей не всегда получается как следует обучить ученика.
Я досканально изучил неточность побелки потолка над моей койкой. Я быстро привык к мерному бибиканью приборов. Я больше даже и не думал о самоубийстве. Поэтому я не особо обрадовался, когда пришел день первого эксперемента - слишком велика была вероятность если не умереть, то по крайней мере лишиться последнего, что у меня было - рассудка. А это было бы сродни смерти. Что ж, меня никто и не спрашивал.
Наверное, эксперемент удался. Впрочем, не знаю, насколько то, что они хотели, соответствовало результату, но теперь я - исключительно цифровой разум, у меня больше нет тела, которое бы жаловалось на холод, или же радовало бы меня пейзажами. Я - чистый разум. Возможно, это и есть смерть, но я продолжаю помнить прошлое, а впереди у меня - бесконечность...