«Додж» подрулил к парковке у отеля и наконец-таки заглох. Удивительно, как он вообще на парах столько протянул. Эта безумная гонка из Рязани с поиском хоть какой-то дороги от Бронниц досюда, с полупустым баком и неработающими фарами, да в сумерках, да в ливень… Автомобиль выдержал. Удивительно.
Фрэнк вышел из машины, захлопнул дверь и потопал к зданию с такой манящей вывеской: «Electrostal-Inn». Гостиница считалась нейтральной территорией, англичане из «Джон Браун и Компания» облюбовали это место для посиделок и обеспечивали охрану. Парни из Клайдбанка построили здесь завод по выплавке компонентов для своей брони. Местные власти, стремясь им угодить, даже переименовали город в Электросталь. Хотя по духу и стилю ему, пожалуй, больше подходило старое название - Затишье.
Англичане умеют наводить порядок. Сюда даже эти сумасшедшие русские бомбисты редко наведываются. Слишком примитивные у них технологии, чтобы нарушать покой людей Джона Брауна.
Именно поэтому Фрэнк и выбрал Электросталь для встречи с курьером. Здесь они в относительной безопасности. Те четверо, чей «Хорьх» наглухо застрял в грязи километрах в сорока отсюда, вряд ли посмеют атаковать его в Затишье. «Сименс», конечно, мощнейшая из континентальных корпораций, но все же даже они пасовали перед владыками морей.
При входе в гостиницу к Фрэнку сунулся было местный полицейский в белом парадном кителе, но агент лишь отмахнулся от него значком с логотипом «Дженерал Электрикс». «Сорри, ай дон`т спик рашн». Сначала снимем номер, а потом, если будет настроение и время, и на местных можно будет посмотреть.
Регистратура. Миловидная барышня за стойкой и чопорный англичанин в кресле в сторонке, цепким взглядом поверх газеты осматривает посетителей. Да, здравствуйте. Франклин Крик. Нет, по-русски не говорю. Да, журналист. Да, в командировке. Вот командировочное, да. Да, от корпорации «Дженерал Электрикс». Да, для одного. Ненадолго. На пару дней. Для меня что-нибудь оставляли? Спасибо. Ужин? С удовольствием. Да, пожалуйста, за тот столик.
- Хэлло, Боб! – сказал Фрэнк, усаживаясь. Бросил на стол шляпу и взял со стола местную газетенку «Электросталь-таймс».
Связной не поддержал предложенный шутливый тон. Этот лысый грузный человек в пенсне, казалось, был вообще лишен эмоций. Он лишь придвинул к журналисту коробку папирос да плеснул ему в стакан местного пойла, «bormotuha».
Подождал, пока Фрэнк утолит голод, хлопнет стаканчик и закурит, после чего веско сказал:
- Ты раскрыт. Удивительно, как ты вообще смог выбраться из Рязани. Я думал, парни из «Сименс» уже кончили тебя.
- Как видишь, нет. - Фрэнк устало откинулся на стуле, прикрыв глаза.
Да, это была безумная ночная гонка. К счастью, тупые немцы со своими местными наемниками не понимают, что пистолет-пулемет годится лишь гонять гангстеров в кабаках. А для стрельбы на ходу по другой машине – никакого толку не будет. Из МП-18 даже застрелиться-то невозможно, не то, что остановить «Додж». Ну а «Хорьх» на местных дорогах не конкурент американским машинам.
Хотя попотеть пришлось. Свернуть на грунтовку у Бронниц было риском. Если бы автомобиль преследователей выдержал бы или хотя бы сломался позже на десяток километров – пиши пропало. Но, как говорится, история не терпит сослагательного наклонения. А победителей, как известно, не судят, хех!
Фрэнк позволил себе самодовольную ухмылку.
- Тем не менее, я достал то, что нужно. Я знаю, что состряпали яйцеголовые из «Сименс». Чертежи у меня, и я готов их передать «Дженерал Электрикс».
- Хорошо. Разработка действительно крута? Стоит такой шумихи?
- Думаю, да. Ради соблюдения режима секретности немцы могут и ва-банк пойти. Я, конечно, не специалист, но похоже, что эта штука может сравнять железнодорожников по мощи с владыками морей. Данные экспериментов впечатляют даже меня.
Связной удовлетворенно кивнул.
- Переночуйте здесь. Завтра достанем билет на трансатлантический дирижабль, и вечером будем прорываться в Москву.
- Прорываться? Здесь что, война?
- В регионах бомбисты все активнее. Давненько их не зачищали. А местные власти как всегда. Пока приказ от императора доползет до простых жандармов – можно состариться и выйти на пенсию. Страна коррупции и волокиты, черт бы ее побрал, – с досадой сказал связной.
- Как будто нам с этого плохо – ухмыльнулся Фрэнк. В любом месте, где присутствовал интерес для больших корпораций, местные власти внезапно начинали увлекаться яхтами, дворцами, стрельбой по воронам – чем угодно, только не делами страны.
- Согласен. Да, у нас есть еще одна проблема. В городе видели Казака.
- Кто это, вообще? – заинтересовался агент. – Не тот ли лидер бомбистов с Кавказа, которым так пугают на Западе столько лет?
- Нет, конечно. Тот семинарист – это вымысел, сам знаешь. А этот… как бы это объяснить покороче, - задумался курьер. – Скорее всего, Казак – и не казак никакой вовсе, а черт знает кто. Время от времени его нанимают и наши, и другие для выполнения деликатных поручений. Осечек он не знает, в лицо неизвестен. Профессионал. Шпион, убийца, снайпер. В любом случае, не волнуйтесь, защиту мы вам обеспечим.
- Вы уж определитесь, супермен этот ваш Казак или все же обеспечите? – вставил шпильку Фрэнк. И почему связные любят его пугать местечковыми героями, где бы он ни работал?
Лысый предпочел отмолчаться, но сконфуженно засопел. Пожалуй, надо вернуть ему инициативу. А то встанет в подчиненное положение и придется им командовать. Притворимся, что это важно:
- Что он здесь делает, хотел бы я знать… Но, честно говоря, я устал, как собака. Так что думать над этим буду, пожалуй, завтра.
Попрощавшись и условившись о встрече в девять утра, агент направился в номер.
***
Поднявшись наверх, Фрэнк первым делом задернул плотные шторы, после чего сбросил мокрую одежду прямо на пол и пошлепал в душ.
Минут через двадцать, чистый и довольный, он сидел в кресле и листал местную газету, когда в дверь даже не постучались, а робко поскреблись. Накинув на плечи гостиничный халат, с удачно широкими - нож прятать удобно - рукавами, он пошел к двери.
- Кто? - встав в стороне от двери, крикнул он.
- Прачечная - ответили из коридора.
Фрэнк откинул крючок и отпер замок номера. На пороге стоял сутулый тощий парень, на вид лет двадцати. Он молча посторонился, пропуская сутулого в комнату. Кивнул на свой грязный промокший костюм.
Сутулый суетливо собрал вещи в ящик, заискивающе глянул на руки агента в ожидании чаевых. Заметив нож, судорожно сглотнул и поспешно вышел. Фрэнк запер за ним дверь и пошел к столу, подхватив по пути свой саквояж. Поставив его на стол, он вытащил вещи и, придерживая потайную кнопку на ручке, снял фальшивое дно.
Собственно, сама работа. Из саквояжа извлечь увесистую папку с чертежами, из кармана пиджака – портсигар. Сдвинув неприметную крышечку, открыть объектив. Разложить бумаги на столе. Щелк! Следующий лист. Щелк! Еще. И еще. Всю пачку, плюс фотографии, листы служебных записок и техзаданий.
Затем в ванную, достать растворы, лампу, закрепить негативы. Дать высохнуть.
Готовую микропленку прячем в укромное место. Например, в рукоять ножа. Чертежи уничтожить, допить «bormotuha» - кстати, на удивление приятный напиток, почти как виски. И можно спать.
Спать нервно, ворочаясь с боку на бок. С томительным предчувствием чего-то плохого. Фрэнку всегда плохо спалось после того, как приходилось кого-нибудь убить. И чего тому старику-инженеру так не вовремя понадобилось в лаборатории? Зачем он вообще туда сунулся в нерабочее время?
Никогда. Никогда и ничего не проходит гладко. И никак не запретишь снам напомнить об этом.
А у русских, кстати, отличные напитки. Специально для таких случаев. Забыться. Забыть. Уснуть.
***
Утром Фрэнк проснулся за минуту до будильника. Сел на кровати, потряс слегка мутной после вчерашнего головой. Закурил. Задумался.
Кажется, спалось плохо не только от избытка событий. Что-то было не доделано. Или сделано не так. Что-то неважное…
Взгляд упал на журнальный столик. Хм, что-то он отсюда вчера убирал. Перед тем как переснять чертежи. Что-то… А, точно. Местную газету. Дрянную, кстати. Это Фрэнк как журналист по основной специальности сказать может однозначно. Писали там плохо. А на английский переводили еще хуже. Но все же хоть какие-то свежие новости.
Ну да ладно. За утренним перекуром сейчас дочитаем и с завершенными вчерашними делами начнем новый день. Так, это читал, это тоже. Ага, репертуар театра, реклама, новомодные кроссворды… Хм, чрезвычайные происшествия. Ну-ка….
Фрэнк пробежал заметку наискосок. «Вчера в отеле Электросталь-инн…» То есть уже позавчера, за день до его приезда, «…было совершено убийство. Убит гражданин САСШ, сотрудник корпорации «Дженерал Электрикс» … со следами пыток на теле…». Перечитал внимательнее. И почувствовал, как по коже побежали мурашки.
***
Где-то тут подвох. Почему грузный ему ничего не сказал про смерть своего? Запудрил только мозги своим Казаком.
Надо было все же поболтать с местным полисменом. Ладно, время не ждет. Уже девять, пора идти вниз, в ресторан, на встречу.
Одежду из прачечной уже принесли. Побриться, одеться, повязать галстук. Нож в специальные ножны под мышкой, так меньше вероятности, что сопрут. Шляпа. Пора спускаться.
Выйдя на лестницу, ведущую в холл, Фрэнк окаменел. К регистратуре, небрежно оттолкнув местного полиса, прошли трое дуболомов из «Сименс». Один из них кинул взгляд наверх, заметив застывшего там неудачливого агента, что-то коротко сказал по-немецки, и вся троица направилась к напрягшемуся было куратору англичан. Пара фраз, небрежный взгляд на документы. Англичанин посмотрел на Фрэнка , отвернулся и коротко кивнул немцам.
Влип! Надо бежать, причем прямо сейчас. Но куда?
Неожиданно агента дернули за локоть.
- Быстро, за мной, - раздалось над ухом. Лысый курьер потянул американца в сторону черной лестницы. «Сименсы» же, не теряя времени, спешно поднимались, на ходу лапая что-то под отворотами пиджаков.
- Ну же, Крик, мать твою, пошевеливайся! Они же нас сейчас догонят!
Мимолетно удивившись, что курьер знает его фамилию, Фрэнк что есть мочи припустил вслед.
С черной лестницы они попали на кухню. Опрокидывая за собой посуду и шкафы, рванули к черному входу. Но там их уже ждал четвертый. Пришлось развернуться и бежать обратно.
«Говорила же мне мама, иди в медицину», подумал Фрэнк мимоходом.
Удачно разминувшись с ввязавшимися в потасовку поварами и людьми Сименса, вылетели в коридор.
- В прачечную! Там есть еще один выход! – вытолкнул из себя лысый.
Тем временем охотники уже выбрались из кухни, и один из них достал пистолет-пулемет. Раздался грохот выстрелов, но Фрэнк и связной уже захлопывали за собой дверь.
- Ну и что те… - начал агент, и тут раздался взрыв в коридоре. Мгновением позже наступила тишина.
- Что это было?
- Я же обещал вам, что защиту мы обеспечим. Но это неважно сейчас. Чертежи при вас? Нам срочно придется обеспечивать эвакуацию.
- Да, при мне, – Фрэнк довольно ухмыльнулся, откинул полу пиджака и похлопал себя по рукоятке ножа. – Спасибо, вы здорово подстраховали. Честно сказать, на какой-то момент мне показалось, что меня решили слить. И я не сразу понял, что вы успели устроить ловушку для наших дражайших конкурентов. То-то англичанин так легко им позволил нарушить договоренности! Умеют же, гады. Опять чистенькие остались, а?
Он выглянул в коридор и убедился что все четверо преследователей лежат бездыханно, застигнутые на бегу бомбой.
Хорошо. С довольной улыбкой он закрыл дверь, повернулся и потянулся за папиросами. Еще одна победа.
Резкий удар ножом в грудь отбросил его к стене. Фрэнк с недоумением поднял глаза на связного.
- Зачем?!
А потом как озарило.
- Ты??? Это ты - убийство позавчера? Ты выпытал явку... - и закашлялся. Нож пробил легкое. Может быть, что и поважнее. От резкой фразы не только воздух вышел с раненного легкого, но еще что-то там внутри схлюпнулось. Накатила слабость, а во рту появился солоноватый привкус крови.
Лысый вдруг растерялся. Вроде же ему инструктор говорил и даже показывал учебные фильмы, где с такого удара людей убивает наповал… Разжал ладони и, оставив нож в ране, сделал пару шагов назад.
- Потому что… Потому что я русский. – как бы извиняясь, проговорил он.
- И что с того? - ноги Фрэнка стали ватными, он сползал по стене прачечной, но отчего-то не чувствовал боли. Он понимал, что пробито легкое и, скорее всего, задето сердце. Он понимал что это уже все, это конец. Но не верил, не хотел верить , что такая блестящая операция может кончиться настолько глупо.
- Потому что, - повторил связной, дрожащей рукой поправив свое щегольское пенсне. – Потому что вы захватили все! Вы везде! И вы думаете, что вам все можно! Из-за ваших свар вы легко выбрасываете на улицы тысячи наших рабочих, объясняя все лишь какими-то нелепыми котировками акций и какими-то нарисованными бумажками. Вы даже не оккупанты. Вы – вирус, вы паразиты! Вы болезнь!
- И что с того? – повторил Фрэнк. Он перевалился с положения сидя на бок и попробовал ползти к лысому. Нож с микрофильмом под правой рукой. В ножнах под мышкой. В принципе, может и хватит сил его достать. Шансов выжить уже мало, а вот хоть как-то зацепить или вообще забрать с собой эту двуличную сволочь… Отец так учил – пробуй. Всегда. Даже когда придет Костлявая – плюнь ей в харю и проведи двоечку в челюсть. А лысый, видимо, в первый раз. Пусть оправдывается. Ползи, Фрэнк, ползи.
Лысый и в самом деле стал оправдываться.
- Братья Струве, Густав Гартман, все остальные… Российская Империя слила всю свою промышленность в лапы иностранного капитала. Дошло до того, что не только мы, но и все монархии Старого Света стали слабее корпораций! И ты думаешь – мы станем с этим мириться? На континенте все решают немецкие и американские торгаши да барыги. А в море без английского разрешения даже французы руки умыть не смеют. А нашего Николу-тряпку вы просто купили. Немецкой шлюшкой да попиком. И сынка его воспитали тряпкой. И подумали что все, спета наша песенка, будем мы теперь на вас плясать как китайцы. А вот вам! – лысый перестал дрожать и даже собрал ладонь в кукиш. – Вот вам!
Отлично. Пусть. Пусть он начнет сейчас яростно грозить кулаками небесам и мечтать, как он мог бы навалять Билли Бобу, если бы Билли Боб не сопротивлялся. Пусть. Слабаки это любят. Ползи, Фрэнк, ползи. Ползи, пока жив. Ты сможешь. Ты всегда побеждаешь. Еще чуть-чуть…
Лысый продолжал монолог.
- Ты думаешь, что бомбисты – это дикари, плебеи, да? Нет, чужак. Это наша, русская корпорация! Ты думаешь, Балтийский Завод банкрот? Да нет же. Мы просто вывели его из ваших финансовых схем. А с проектом «Сименс», да на своей земле мы быстро утрем вам нос. Да! И пусть нам пришлось сравняться по подлости с вами, убить человека, чтобы я мог занять его место, за нами правда! И когда я доставлю чертежи самому Якову Гаккелю – вам всем придется с нами считаться. Вот так. Ты думаешь – все? Мир поделен? Накося-выкуси! Война корпораций только начинается, понял? И в ваш германо-американский междусобойчик скоро вмешается третий игрок. Понял?
Хорошо. Гаккель, бывший лаборант Рудольфа Дизеля, не вопрос. Пусть. Да хоть сам Да Винчи. Пусть. Хоть Максвелл, хоть Тесла, хоть Эдиссон. Кто угодно. Ползи, Фрэнк, ползи. Пусть красная пелена перед глазами не мешает тебе видеть. Пусть немеющие ноги и пузырящаяся в горле кровь не мешают тебе тянуть себя вперед. Ползи, Фрэнк. Весь мир создан лишь для одного – решать задачи здесь и сейчас. Еще чуть-чуть…
А лысый продолжал свой страстный монолог. Нес какую-то чепуху про возрождение какой-то там страны, про то, что бомбисты – группа беспредельщиков-идиотов – может что-то созидать, про то, что деньги не должны править, про свободу, равенство и прочую чепуху прошлого века…
Он наверняка кабинетник. Он не знает, что такое жизнь. А жизнь – она вот такая. Одна задача. Одно движение. Один последний рывок. Неважно, можешь ты или нет. Неважно, болен ты или здоров. Но живой отличается от плесени лишь одним - действием. Хватит ли сил достать нож и...
***
Ночь. Дорожный фонарь освещал полупустую стоянку и большого человека в плаще и шляпе, мерно расхаживающего у черного «Хорьха».
В дверях одного из технических помещений гостиницы появился некто. Скрючившись в три погибели, шатающейся походкой и приволакивая ногу, он дошел до человека в плаще.
- Были проблемы?
- Да, меня ранили. Но не смертельно.
- Чертежи с вами?
- Да. Вот они. Но… А вы точно доставите их… ну, в смысле по дороге ничего не может случиться?
Казак позволил себе усмешку.
- Кто же меня остановит… Здесь, дома?
«Хорьх» умчался в сторону столицы. Раненный человек сел на асфальт, облокотившись на стену гостиницы. Закурил, закашлялся.
- Ну все. Все-таки победил – я!
И засмеялся каким-то своим мыслям.