|
|
||
октябрь 2010 г. - январь 2011 г. | ||
Здесь тошно небу розоветь, здесь солнце стынет бронзой, ведь
В плоть, как оковы, врос завет, клеймо апорий.
И ранят жала пчел-словес, но странник лучше, чем ловец.
Ответь мне, добрый человек, о чем нам спорить?
Здесь все, как повелось допредь: сны, словно явь, и явь, что бред,
Но есть еще добро в добре. Вглядись. Услышь-ка.
Обуза высшего поста и заблужденья ей под стать.
Что истина? Она проста. Порою - слишком.
Но человек - пусть был бы рад - судьбу не в силах выбирать.
И повелитель бОльший раб, чем нищий узник.
Сердца несложно приручать: лишенным уступи хоть часть.
А я пришел в вечерний час, никем узнан.
Собака или мертвый лев? Чужой дворец, родимый хлев...
Искать устанет, одряхлев, вперед идущий.
Надбавь пять сотен разом лет, и рухнет царство, разомлев.
А храм он ведь не на земле, он в наших душах.
И беден ли, вкушал блага, центурион или легат,
Трудней всего себе не лгать пусть даже в малом.
Слова успешно переврут, угаснет пламя на ветру,
Но вспыхнет, поднеси лишь трут, пожаром алым.
Огонь далекий отразив, не пропадет зазря призыв.
Предчувствуя приход грозы, замрут оливы.
Невинных душ земля жирна, плоды удобно пожинать.
И только там, похоже, нас ждет справедливость.
Легко смешать храм и лабаз. Увы, дух слаб, и плоть слаба.
И, вытирая пот со лба, отступит робость.
Надежды ломкая слюда. Я верил, хоть и шел сюда.
Неотвратим исход суда - мы знаем оба.
Пусть дни иные предстоят, где все равно: кто ты, кто я.
Любая власть по сути яд, ярмо - Тиберий.
У громких клятв сума тоща, но сам ведь, не носи плаща,
Ужель не выйдешь защищать, чему ты верен?
И нет поруки круговой, когда рискуешь головой.
Но мы продолжим разговор за небесами.
...Склонился звездный потолок, луч лунный манит за порог.
А трусость все-таки порок, хоть и не самый.
10 октября 2010 г.
Там, пути куда знает лишь вяз-старожил,
Где кукушка лесная судьбу сторожит,
Где в заброшенной роще сплошь клены одни,
И в ложбинке заросшей - хрустальный родник,
Где, подвижны и вертки, две белки четой,
Где раскинулись ветви, как царский чертог,
Там живет жрица зелий, дубрав госпожа.
Очи - майская зелень, а косы - пожар.
Летний воздух был сладок, дубы высоки,
Я сплетал ей баллады, как будто венки.
Над речной котловиной стрекозья орда.
Я сказал:
- Сердце выну и душу отдам!
Растревоженный щебет птиц, сорванных с мест,
Перезвоном волшебным звучал ее смех.
Как воды в блеске бала холодной ушат:
- Бесполезной забавой любовь и душа.
В путь по краю над бездной по узкой тропе.
- Ищешь дар? Будь любезен, вручи свою песнь.
С той поры я не ведал: то явь или сон,
Словно пес, брел по следу за девой лесов.
Страсть, как яд, выпив залпом, мечту отловив,
Помню варева запах, вкус сонной травы...
Множась, тени рябили на талом снегу,
Помню горечь рябины в касаниях губ.
Там, где росы, как жемчуг, сверкают в листве,
Где хвост лисий рыжее, чем солнечный свет,
Где дождя сохнут нити на ветках ракит,
Я не смог сочинить ни единой строки.
Как железо у горла, причины верны:
- Забирай, что угодно, но песни верни.
В сердце острое жало, огнем каждый шаг.
Раз в ней нет больше жара, зачем мне душа?
26 октября 2010 г.
Белая башня в окружье стен,
Солнца медовый страз.
Из многозвучья моих страстей
Ты - основная страсть.
Высшая точка, мгновенье, где
В партии шах и мат.
Да, я желаю тобой владеть,
Только боюсь сломать.
Платья крылатые дивных вил,
Лживые притчи схизм.
Жадное пламя моей любви -
Огненный бич стихий.
Мир, где становится злей и злей
С каждой строкой игра,
Но и на небе, и на земле
Нет для меня преград.
Станешь одной из моих причуд,
Пешкой в плену ферзя.
Я получаю, что захочу,
Что собираюсь взять.
Горькая весть погребальных тризн,
Зов, не всегда благой.
Бойся того, что таю внутри,
Не укротить огонь.
28 октября 2010 г.
После заката, как темень сгустится,
Ночь призовет нас суровой истицей,
Стребовав долг суете.
Следуй за светом звезды заискрившей,
Слушай внимательно: где-то над крышей
Тайной мелодии тень.
Вниз, через площадь, вернейшим из верных,
Где за углом, погруженный в забвенье,
В пруд загляделся собор.
Лужи - глазурью, по свежему льду я.
Чуешь: дурманит, морочит, колдует,
Манит пойти за собой.
Все вперемешку: Эллада и инки,
К темному небу по лунной тропинке.
Выше еще не дано.
Берег - проклятие для корабела,
Сгинут с рассветом мечты каравеллы,
Лягут обломки на дно.
Холод рисует узоры на стеклах.
Прочь наносное, вернуться к истокам.
Но где же этот исток?
Листик в петлице, как память о лете.
Мне уж без разницы: те или эти.
Сколько нас? Двое ли? Сто?
Город подсвечен серебряно-белым,
И жестом матери над колыбелью
К миру склонилась луна.
Что под ногами? Брусчатка? Трава ли?
Едет минувшее в позднем трамвае,
Волосы светлого льна.
Где же хранители? Лары, пенаты?
Что бы ни сделал, получишь сполна ты.
Щедро отсыпят, с лихвой.
Призраков ночи, из мглы вырастая,
Гонит по городу грозная стая,
Ветер доносит их вой.
И не добраться, и не дозвониться,
Огненным парусом в небе зарница,
Странные смутные сны.
Нам до небес дотянуться хотя бы.
Нищенкой бродит усталый октябрь,
Год от бессилия сник.
Будем ли вместе с тобой в этот раз мы?
Чтоб рука об руку по звездным трассам,
Души в незримом родстве.
В мире обычном лишенная пая,
Сколько б ни длилась, но тьма отступает.
Небо кровавит рассвет.
29 октября 2010 г.
Вновь свежим ветром полон парус,
Вновь пены пыль на досках палуб.
Хоть жив один лишь из пяти,
На месте Трои пепелище,
И каждый, что искал, отыщет.
А я - который год в пути.
Давно примолк Ахейи улей,
Герои по домам вернулись
И нагуляли аппетит.
Устав от славы, лесть изведав,
Не платят уж на вес аэдам.
И только я еще в пути.
Ушедшее распалось тленом,
Вновь Менелай живет с Еленой,
И слух как будто поутих.
Но царь за сплетню сердце вынет,
И взор царицы так невинен...
Что до меня? А я в пути.
Судьба нальет нам чашей мерной:
Вот сгинул гордый Агамемнон
В тенетах женских паутин.
Но скоро по законам мести
Орест отплатит Клитемнестре.
А я, по-прежнему, в пути.
На небе звезды ярче меди...
Известий нет о Диомеде,
Но тот, кому обман претит,
За трон не сможет побороться,
Отторгнет Аргос инородца,
А я уже давно в пути.
Под сенью кипарисных арок
Кропает Нестор мемуары.
Словесный множится утиль,
Забыть - не помнить - сердце молит.
Он видит зарево над морем...
Лишь я пока еще в пути.
Заря в полнеба разгорелась.
Уж Телемах встречает зрелость,
Отца надежды воплотив.
Поет прибой с тоскою древней,
Жена, устав, над прялкой дремлет...
Что там со мною? Я в пути.
Вновь берег дик, оливы хилы.
Забудут подвиги Ахилла,
Какую цену ни плати.
А слава что? По ветру прахом?
Ведь дом стоит, надел был вспахан.
И только я еще в пути.
Давно эпоха отгремела,
Что ныне дела до Гомера
В обилье новых перспектив.
Но миф не завершен доселе,
Проклятьем имя Одиссея.
Я, как века назад, в пути.
11 ноября 2010 г.
Я промолчу опять, в который раз,
Моя печаль, что в штиль провисший парус,
Когда обманом тишь недолгих пауз,
И солнце над ступенями террас.
Я промолчу опять, в который раз...
Моя судьба - забытый южный порт,
Где зелень вод и юркие миноги...
Считай меня и впредь одним из многих,
Как ты уже привыкла до сих пор.
Я промолчу. В смятенье дележа
Храня у сердца порванные бусы,
Я не желаю быть тебе обузой,
Хотя, наверно, смог бы удержать.
Мне больше дела нет до дележа.
Я странник, верный пес на страже лет.
Мои надежды - сломанные крылья,
Но как себя бы после ни корили,
Не стоит о несбывшемся жалеть.
Я промолчу. Роль рыцаря в броне
Мне не подходит. Мне нигде не рады.
Я не из тех, кто вечно будет рядом.
Не жди и не печалься обо мне.
Нет, я не стану рыцарем в броне...
Опять по запотевшему окну
Бежит узор зимы победным гимном.
А я боюсь узнать, что страсть взаимна,
А я боюсь невольно подтолкнуть.
Я промолчу. Вкус пряный, как анис.
Любовь есть слабость. Мне нужны все силы.
Не верь стихам - они лишь только символ,
Найдя чего в них нет, не обманись.
Любви вкус терпко-пряный, как анис...
Как вырваться из липких паутин,
Не выпить из отравленной криницы?
Моя ладья опасно накренится,
Но я надеюсь, что смогу уйти.
Я промолчу, уже в который раз.
Моей любви поверженное знамя,
Касанье губ с благословенным: "Amen", -
С виска, прошу, не торопись стирать.
Я промолчу, теперь в последний раз.
20 ноября 2010 г.
В хитросплетеньях скрыто зерно,
Прячут под мифом канву сюжета.
Кто-то обязан браться за нож,
Чтобы другой без помех стал жертвой.
Держат надежно обрывки пут,
Храма не выстроить из развалин.
Буду отверженным? Ну и пусть!
Что мне до мнения всякой швали?
Многих обманом удержит сеть,
Только в цене сомневаться мне ли?
Нет, я не то, чтоб верней их всех,
Но слишком явно их всех умнее.
Мне ни к чему соблюдать посты
Или дотошно копать в исподнем.
Я стал единственным, кто постиг,
Тем, кто проникся и сразу понял.
Трудно легенду под мир соткать:
Мысли и чувства должны из глУби.
Эти не сдюжат - кишка тонка,
Здесь нужен тот, кто себя не любит.
Смутное время - по швам режим,
Власти правителей срок конечен.
Ты на алтарь возлагаешь жизнь,
Мне равноценно ответить нечем.
В небо гребенкою гор гряда:
Ждет солнце тусклое, пасть раззявив.
Нужно предательство? Я предам,
Чтоб сочиненное стало явью.
Первосвященник сулить знаток,
Ловко верблюда в ушко проденет:
"Не прогадав, обретешь зато
Славу, почет и немного денег".
Я для Кайифы и тощ, и дик:
Веры пособнику - ни на йоту.
Но получившим ли куш щадить
Имя Иуды из Кариота?
Ночь, полотном нас от глаз закрой.
Пусть не прознает небесный сборщик.
Но, к сожаленью, потребна кровь,
Чтобы слова были чем-то бОльшим.
И, поднабрав измышлений сор,
Сплетня помчится гулять по весям.
Знаешь, вчера мне приснился сон,
Будто меня все равно повесят.
27 ноября 2010 г.
Ночь разбила фужер
Брызгами,
Только время уже
Близкое.
То ли клич, то ли стон
Совами.
Прочь по ветру листом
Сорванным.
Черный ворон с плеча,
Путая,
А на сердце печаль
Лютая.
На болоте кричать
Выпью ли?
Вновь вино из корчаг
Выпили.
Дым густой от костра
Тянется.
Ты смотри, сбросив страх,
Танец мой.
Где вода смежена
С травами,
Не сестра, не жена,
Странная.
Лишь тумана ковры
Стелены,
Лишь успеть доварить
Зелие.
Мирт, тимьян да анис. Никому не клянись.
Беладонна-трава. И зарок не давай.
Копья скал в неба шелк,
Век лавин больно мал.
Чтоб искал - не нашел,
Чтоб ловил - не поймал.
Не чета водам сталь,
Тяжела грудь ладей.
Чтоб мечтал - не достал,
Чтоб желал - не владел.
Плод паршив да неспел,
Груз годин - недобром.
Чтоб спешил - не успел,
Чтоб ходил - не добрел.
Медь волшбы на ножи,
Шаг за грань, сняв ферзя,
Чтоб лишь был, но не жил,
Чтоб сгорал, но не взял.
29 ноября 2010 г.
Я врать привык, но мой рассказ
Не густо ложью оторочен.
Родился, жил... С десяток строчек.
А на рассвете будет казнь.
Хоть я не крал чужих краюх,
Не подносил железа к ране,
Себя и в снах не видел крайним,
Но оказался на краю.
Не повернуть времен поток
И не сломать эпохе шею.
Не предсказать исход решений,
Их оставляя на потом.
Прах обличительных тирад.
Пусть я был прав и план нечеток,
Но если уж платить по счету,
То мне. Мне нечего терять.
Что лучше? Быть с огнем в родстве,
Примерить латы ли, сутану?
Все, кем я был и кем не стану,
Едва перешагнув рассвет.
Судьба осеннего листка:
И в ветре - беспокойства споры.
Уж поздно каяться и спорить,
И лгать не время. Смерть близка.
Мы, несмотря на мир внутри,
В глазах вселенной - мелкий атом.
А кровь в висках стучит набатом,
Минут отсчитывая ритм.
Мой жребий - стать одной из жертв -
Приму с покорством голубиным.
Познав отчаянья глубины,
Я понял, что не всплыть уже.
Застынет в горле: "Аз есмь! Аз!"
Собой доволен ведь вполне был.
Закат сейчас почти в полнеба,
А на рассвете будет казнь.
12 декабря 2010 г.
Трудно, порой, осознать себя в массе,
Если ты временно слеп.
Каждый творец, он истинный мастер -
Дока в своем ремесле.
Поезд в дорогу спешит спозаранок,
Зимний и скользкий перрон.
Кто-то, довольный, отложит рубанок,
Кто-то отложит перо.
В стеклах замерзших созвездие радуг:
Столько попробуй награбь.
Кто-то работает лишь за награду,
Кто-то не ищет наград.
Солнца и снега - всего будет вдосталь,
Холод, как критики, лют.
Кто-то заслужит почетную доску,
Кто-то заслужит петлю.
В небе рассвет чередой изолиний,
С каждым мгновеньем ясней.
Кто-то умеет ходить по заливу,
Кто-то летает во сне.
Дело совсем не в отличном питанье
Или в прошеньях вотще.
Кто-то во благо построит Титаник,
Кто-то построит Ковчег.
Только талант не измерить пудами,
Главное вновь упустив.
Но чтобы кто-то закончил фундамент,
Кто-то расчистит пустырь.
Манит мечта маяком дальним с мыса,
Схватишь - ужалит гюрзой.
Кто-то уходит от всех в свои мысли,
Кто-то - вдаль за горизонт.
Вьюга явилась на вальс в платье бальном,
Месяц еще не дорос.
Но только выбрав, без колебаний
Следуй одной из дорог.
В сумерках звезды вновь высыпят роем
Огненных искр-саламандр.
Кто ты? Зачем? Ты явился построить?
Или стремишься сломать?
16 декабря 2010 г.
Ночь заползает змеею кольчатой -
В мрак чешуи отблеск лунный вкрАплен.
Тени в углу, извиваясь, корчатся,
Со спинки кресла сочась по капле.
Абрисом ножки, под плинтус вдавленной,
Черной реки разольется устье.
Ночи не ведомы оправдания,
Ей не приемлема ложь сочувствий.
Комнату мрак обведет по контуру
И на полу соберется лужей.
Тени прикинутся вновь покорными,
Только они никому не служат.
Ночь равнодушна к вступавшим в споры с ней:
Каждый однажды свое получит.
К горлу из тени чернильных порослей
Тянется скопище лап паучьих.
Сердца стук - выстрелами ружейными,
Пальцы как будто коснутся спуска.
Но замыкавшие окружение
Тени не сжалятся, не отпустят.
Ночь не опишешь в научных терминах
И не минуешь лишь сменой галса.
Свет отступает под властью темени,
Лампа мигнет, навсегда погаснув.
Мною все страхи с ладони вскормлены,
Их не прогонишь теперь, и ладно.
Тени, нахлынув, затопят комнату
И на губах задрожат прохладой.
Пусть, заражая надежды вирусом,
Отблеск звезды на стекле забличит.
Все бесполезно - уже не вырваться,
Тени не выпустят в мир добычу.
Здесь русло времени изувечено,
Тьмой перекрыто, как тушей спрута.
Долгая ночь, отраженье вечности,
Где никогда не наступит утро.
26 декабря 2010 г.
У одиночества плавник и пасть акулья,
И страсть к рывку.
Пью тишину, как пьют вино, смакуя
Осенний вкус.
Вновь год войдет в украшенный омелой
Уют лачуг.
Кому судьба отмерит полной мерой,
А мне - чуть-чуть.
Забыв на час огонь, колючки терний,
Песок арен,
Я приглашу на вальс ночные тени
У фонарей.
Не время ждать, чтоб затянулись швы хоть,
Не искупить.
Кому судьба покажет верный выход,
А мне - тупик.
Дорога вдаль: пряма она, крива ли?
Достойна ль трат?
Хочу уснуть на мягком покрывале
Зеленых трав.
Там клевер, васильки, канва иголок
И молочай.
Кому судьба дозволит в полный голос,
А мне - молчать.
Кузнечики созвучием в октаве,
Вьюнки и сныть.
Я бы уснул, лучам лицо подставив,
И видел сны.
Мой чудный край, где солнца вязь, где жатва,
Зов родника.
Кому судьба поможет удержаться,
А мне - никак.
Как ни старайся, все же не минует
Блеф пересуд.
Познав себя, принять на лоб иную
Печать и суть.
Других миров, где росписью колонны
И пахлава.
К кому судьба бывает благосклонна,
Ко мне...
Плевать.
28 декабря 2010 г.
За мастерство ли - лукавый способ
Сплетать баллады, за сталь и зелья,
Коль есть заслуги за мною, после
Пошли мне, Боже, иную землю.
Закат желтеет лимонной цедрой,
Дрожа, сгустится тумана морось.
Даруй мне, Боже, являя щедрость,
Иное небо, иное море.
Сегодня звезды близки и ярки,
Их даже можно достать как будто.
Даруй же пристань, чтоб встать на якорь,
Даруй мне встретить покоя бухту.
Когда исчезнет с последней мыслью
Мир, как разбитый о мол бочонок,
Даруй мне, Боже, маяк на мысе
И город белый на скалах черных.
Луны плод спелый едва надкушен,
Январский ветер сквозит из щели.
Даруй мне острый излом ракушек,
Прибоя шепот, прибоя шелест.
Дом, что заброшен и заколочен,
У входа - стражу кустов колючих.
Даруй мне пены воздушной клочья,
И отзвук песни, и скрип уключин.
Даруй багрянцем залитый запад,
Что солнца гибель не замечает,
Даруй мне свежий, соленый запах
И крик прощальный печальных чаек.
В час завершенья текущей Юги,
Как крепи мира порвутся звенья,
Коль есть по списку за мной заслуги,
Даруй мне, Боже, песок забвенья...
08 января 2011 г.
|