Юсупова Инна Сергеевна : другие произведения.

Сны Севера

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Тяжелые времена настали для Империи Тэра. Тьма и холод подступают с Севера, вновь подняли голову заговорщики, а император, поглощенный своим горем, не замечает нависшей на страной угрозы. И только юная принцесса понимает, что от ее смелости и решительности скоро будет зависеть судьба не только родной страны, но и всего обитаемого мира. Сумеет ли девушка найти оружие, о котором говорится в древних легендах? Удастся ли примирить заклятых врагов и победить древнее зло? И кто неожиданно поможет ей в этом?
    Книга связана общими персонажами с "Поцелуем принцессы", но может читаться и как самостоятельное произведение.
  Пролог
  Дикие Земли на северной окраине Империи,
  723 год от воцарения короля Ульды
  I
  Короткий зимний день угасал. На бескрайнюю заснеженную равнину, по которой двигался маленький отряд, уже начинали ложиться длинные вечерние тени, когда далеко впереди были замечены стены одиноко стоящего здания. В этих местах порою встречались заброшенные древние святилища, и ехавший впереди отряда молодой воин тут же вызвался отправиться на разведку - посмотреть, пригоден ли старый храм для ночевки. Однако командир, мрачный темноволосый мужчина с перевязанной рукой, в ответ на это самоотверженное предложение лишь коротко качнул головой, велев парню оставаться на своем месте. Разделяться теперь не имело смысла - остатки отряда, еще пару дней назад насчитывавшего несколько десятков человек, теперь представляли собой жалкую горстку вконец изнуренных и отчаявшихся людей. Во время вчерашней стычки с дикарями беглецы лишились большей части вьючных животных, везших на своих спинах теплые вещи и провизию, - и теперь выжившие в жестоком бою люди рисковали умереть от голода и холода. Многие воины страдали от ран, у некоторых были обморожены конечности. Уцелевшие лошади, голодные и уставшие не меньше людей, жалобно ржали, отказываясь переставлять израненные о жесткий наст ноги. А холодная белая равнина вокруг безжалостно слепила глаза мириадами искрящихся снежинок...
  - Поедем в укрытие все вместе, - хрипло прозвучал в морозном воздухе приказ командира. - Стены святилища дадут нам защиту от снега и ветра, а если дикари и устроили там засаду, то встречи с ними все одно не избежать!
  Слова слетели с губ Джейвена вместе с белым облачком пара, и он отметил про себя, что к вечеру стало еще холоднее, чем было утром. Если им не удастся развести костер, то мало кто из поредевшего отряда доживёт до утра...
  Решение уходить на север, спасаясь от превосходивших числом преследователей, оказалось ошибкой, за которую многие из его людей заплатили жизнью. Но кто мог предположить, что варвары, обитающие на диких землях к северу от форта Куница, окажутся столь многочисленны? И кто мог знать, что среди этих дикарей встречаются такие, которые превосходят профессиональных воинов в искусстве владения мечом?!
  Воспоминания о случившемся накануне сражении с северянами, в котором полегла большая часть его отряда, причиняли Джейвену саднящую боль, и ее не могла заглушить даже боль в раненой руке.
  ...Поначалу ничто не предвещало беды. Собравшийся под его рукой разношерстный отряд, состоявший из отчаянных людей, не желавших покориться новому императору, уходил все дальше и дальше на север, преследуемый солдатами в черных с серебром мундирах. Несколько дней назад беглецы пересекли границу Диких земель, раскинувшихся за последним на севере фортом. Преследователи наконец отстали - вероятно, их командиры не желали рисковать понапрасну, продолжая погоню на неисследованных территориях, принадлежавших Империи лишь формально. А Джейвен вел своих ребят все вперед, пока его отряд не достиг довольно большой деревни, где в жилищах из войлока и шкур обитали раскосые смуглолицые люди, говорившие на непонятном языке. Увидев вооруженных чужеземцев, дикари поспешно вынесли им нехитрую, но обильную еду, состоявшую из овечьего сыра, вяленого мяса и ячменных лепешек. Объясняясь жестами, Джейвен дал понять варварам, что его люди не причинят племени вреда. Отряду требовались лишь еда и отдых. Дикари, казалось, поняли его. Размахивая руками, они сами стали приглашать уставших беглецов устраиваться на ночлег в юртах, предлагали им шкуры для спанья и жир, чтобы смазать обмороженные места. Уставшие люди после сытной еды засыпали как убитые, бодрствовать остались лишь двое часовых. А ночью в селение ворвались воины, чьи лица были закутаны шарфами, а в сильных руках блестела сталь. И началось сражение, больше похожее на резню...
  Половина его людей полегла сразу же. Некоторые даже не успели проснуться - и были зарублены во сне. Те же, кто обладал лучшей реакцией и успел схватиться за меч, столкнулись с неведомым и жестоким противником. Воины с закрытыми лицами носились по селению, как призраки, и их оружие разило без промаха. Но в отряде Джейвена тоже было немало опытных бойцов, прошедших через кровопролитные битвы. Оказавшиеся в начале схватки разделенными стенами войлочных жилищ, через некоторое время они смогли пробиться к своему командиру и окружили его плотным кольцом. Ощетинившись клинками, маленький отряд начал медленно отступать, стремясь покинуть пределы негостеприимного становища. Однако это противоречило планам нападавших, которые, похоже, задались целью вырезать всех чужеземцев. Вождь варваров поднял руку, отдавая какой-то приказ, и яростно бросился в атаку на уцелевших. Его меч, выкованный из превосходной стали, успел дважды сверкнуть в воздухе - и оба раза находил свою цель, смертельно поражая одного из бойцов Джейвена. И тогда ослепленный яростью командир отряда сам бросился на врага. Их мечи скрестились, и Джейвен едва сумел удержать свое оружие, таким сильным был удар противника. Тот торжествующе рассмеялся, и южанин интуитивно понял, что следующий удар станет последним - однако он не привык сдаваться. Должно быть, враг привык считать себя непобедимым - и впрямь, кто из обычных воинов мог выстоять перед такой мощью? - но Джейвен и не был простым воином. Он был убийцей, обученным пользоваться малейшей брешью в защите противника. "Бой не окончен, пока твой враг жив!" - таково было его главное правило. И сейчас Джейвен, нанеся мечом отвлекающий удар, который был легко, почти играючи отбит противником, сумел молниеносно выхватить левой рукой тонкий кинжал и тут же всадил его варвару подмышку - туда, где находилось самое уязвимое, незащищенное доспехом место. Глаза врага потемнели от невыносимой боли, а из горла вырвался вопль. Его рука дрогнула, и тяжелый меч, нацеленный Джейвену в бок, лишь скользнул по руке, несильно оцарапав ее. Могучий воин упал, шарф сполз - и Джейвен с удивлением отметил, что его лицо совсем не было похоже на лица раскосых дикарей из становища. Напротив, кожа погибшего была светлой, и чертами вождь варваров скорее походил на жителя Империи, чем на одного из северян. Однако раздумывать над этим было некогда - следовало воспользоваться замешательством врагов, потерявших командира, и уводить отряд из опасного места.
  Как Джейвен ни старался подгонять отряд, раненые люди не могли двигаться быстро. Однако погони за ними не было. Означало ли это, что враги были в должной мере устрашены гибелью своего считавшегося непобедимым вождя - или они всего лишь собирались с силами, готовя очередное ночное нападение? Джейвен скорее поверил бы второму предположению. Но это означало, что сегодняшнюю ночь они не переживут...
  Тем временем отряд приблизился почти вплотную к стенам древнего святилища, и командир был вынужден прервать свои невеселые раздумья. Следовало разбить лагерь, распределить остатки еды среди измученных людей и постараться найти хоть какой-то корм для лошадей.
  Вблизи храм поражал своими размерами. Его стены, сложенные из дикого серого камня, уходили вверх на высоту в три человеческих роста, а внутри спокойно смог бы разместиться в пять раз больший отряд, причем вместе с запасными лошадьми. К удивлению и некоторой тревоге Джейвена, внутри святилища ничто не говорило о запустении. Напротив, неподалеку от входа обнаружились заботливо укрытые чьей-то рукой сухие дрова и запас сена для лошадей. Храм посещался. Но кем? Оставалась слабая надежда, что до них здесь могли побывать случайные путники - какие-нибудь отчаянные купцы, по весне менявшие у дикарей пушнину на соль и медные украшения и забредшие далеко вглубь неисследованной территории, - но Джейвену в это не верилось. Вооружившись наспех сделанными факелами, он в сопровождении одного из своих людей обошел храм по периметру, но ничего подозрительного обнаружить не удалось. Взглядам мужчин представали лишь грубо обтесанные стены с высокими стрельчатыми окнами, через которые внутрь намело немало снега...
  - А что это там посередине, на возвышении? - света, падающего сквозь окна, уже недоставало, и спутник Джейвена поднял повыше свой факел.
  ...Неровное пламя осветило мастерски выполненное изваяние лисицы, припавшей на задние лапы, словно перед прыжком. Роскошный длинный хвост зверя изгибался, едва умещаясь на высоком постаменте.
  - Ух ты, совсем как живая! - в голосе Кордиана прозвучал почти детский восторг, в то время как Джейвен молчал, не в силах поверить своим глазам - статуя была отлита из чистого золота.
  В следующий миг его спутник тоже обратил внимание на материал изваяния и недоуменно нахмурил брови:
  - Как думаешь, друг, из чего она сделана? Это ведь не может быть...
  Несколько голов уже повернулись к ним, но люди слишком устали, чтобы простое любопытство могло отвлечь их от приготовления еды.
  - Это бронза, Кордиан! - Джейвен надеялся, что его голос прозвучит достаточно равнодушно, чтобы отбить охоту к дальнейшим вопросам, и говорил намеренно громко. - Старая-престарая, никому не нужная бронза...
  Простодушие товарища могло привести к беде. Как знать, на что способны люди, поклоняющиеся золотой лисице? Джейвену не хотелось думать, какие силы охраняют древнюю святыню - но и поверить в то, что золотое изваяние могло уцелеть, стоя на протяжении многих веков без какой-либо охраны, он тоже не мог. Только одно он понимал сейчас ясно: не стоило смущать умы людей мыслью о находящемся рядом сокровище, тем самым давая повод к святотатству...
  
  Несколькими часами позже, когда усталые люди кто где расположились на ночлег и забылись тревожным сном, Джейвен и Кордиан сидели у огня, разложенного на старом кострище неподалеку от входа в храм.
  Отсветы пламени падали на их усталые лица. Долгое время мужчины молчали, глядя в огонь. Говорить было не о чем - оба понимали, что сегодняшняя ночь должна стать решающей: либо отряженная варварами погоня настигнет их, либо... Задумываться о том, какая участь может ожидать неподготовленных людей в этом диком краю, не хотелось - но уже сейчас Джейвену было понятно, что ничего хорошего их здесь не ждало. Люди из его отряда бежали на север, не желая принять смерть от рук одетых в черные мундиры солдат... Но, похоже, от судьбы им все же не уйти, и теперь они найдут свою гибель в этом диком, суровом краю... Какой нелепый конец!
  Джейвен покосился на своего спутника. Тот сидел у костра с отрешенным видом, грея над огнем руки. Сейчас молодой человек, некогда носивший имя графа рэ-Марис, был таким же бесправным изгнанником, как и Джейвен, которому узурпатор Корилад за несколько дней до опалы по иронии судьбы пожаловал тот же самый титул. За прошедшие недели бывшие враги сблизились и даже стали друзьями. А ведь совсем недавно их разделяла казавшая непреодолимой пропасть социального неравенства, помноженная на любовь к одной и той же женщине!
  ...Год назад Джейвен, повинуясь приказу узурпатора Корилада, сделал попытку расправиться с принцем Мартианом - законным наследником императорского престола. Войдя в доверие к молодому графу рэ-Марису, близкому другу принца, Джейвен сумел завладеть бумагами, которые впоследствии стоили жизни многим соратникам Мартиана, а убить самого принца ему помешала лишь бдительность Джесси - возлюбленной Кордиана, за которой Джейвен безуспешно пытался ухаживать...
  Их новая встреча случилась, когда маленький отряд изгоев под предводительством Джейвена пробирался к северу по угрюмым холмам, лежавшим на пути к форту Куница. Беглецы как раз обнаружили удобную ложбину между поросших лесом склонов и уже приступили к разбивке лагеря, когда их заставил насторожиться шум - из-за густых кустов по соседству раздались крики и лязг оружия.
  - Сдавайся, изменник! Бросай свою никчемную шпажёнку, иначе я продырявлю тебе брюхо! - прорычал басовитый мужской голос.
  Очевидно, тот, к кому он обращался, не удостоил его ответом, ибо вслед за этими словами снова раздался звон стали о сталь, а затем - крик боли и витиеватое проклятие, после чего шум поединка возобновился.
  Джейвен нахмурился, прикидывая, сколько могло быть нападавших. Скорее всего, трое или четверо, не больше. И один уже выведен из строя. Тот, кого назвали "изменником", похоже, пока что успешно отбивался от превосходящего числом противника. Этому смелому человеку следовало помочь, и Джейвен отдал негромкую команду:
  - К оружию!
  Его люди умели двигаться быстро и бесшумно, и через мгновение положение сил на соседней поляне изменилось - теперь против троих воинов в черной с серебром форме сражались семеро отступников. Сообразив, что дело может кончиться плохо, мужчина с басовитым голосом, чей мундир украшали сержантские нашивки, дал своим людям приказ к отступлению. Но было уже поздно - через мгновение его горло пронзил тонкий клинок "изменника", а вскоре люди Джейвена разделались и с двумя другими солдатами.
  Отерев свой меч об измятый мундир одного из павших, командир отряда небрежно забросил его обратно в ножны и повернулся к незнакомцу, за которого отдал приказ вступиться - ему было интересно посмотреть на храбреца, в одиночку противостоявшего четверым врагам. Но в следующий миг с губ мужчины сорвалось проклятие, и он снова схватился за рукоять оружия - перед ним стоял Кордиан рэ-Марис, его давний враг и соперник в борьбе за благосклонность прекрасной Джесси.
  По воле случая ненавистный соперник оказался у него в руках! Граф рэ-Марис стоял, окруженный людьми Джейвена и командиру отряда стоило лишь кивнуть головой, чтобы они расправились с его врагом. Но мужчина отчего-то медлил отдать приказ, разглядывая стоявшего перед ним человека.
  Похоже, последние недели были нелегкими для Кордиана. Некогда бывший модником и красавчиком, сейчас граф рэ-Марис производил удручающее впечатление: его одежда превратилась в лохмотья, на лице красовался свежий шрам, а в глазах появилось затравленное выражение. Однако, увидев перед собой нового врага, Кордиан лишь криво усмехнулся и медленно поднял опущенную было шпагу.
  От внимательных глаз Джейвена не ускользнуло, что это простое действие потребовало от молодого человека усилия, от которого на его лбу проступили капельки пота.
  - Ты ранен, - сухо констатировал Джейвен, опуская свое оружие. Теперь он заметил, что правый рукав врага был испачкан кровью.
  - Не беспокойтесь, сударь, эта маленькая неприятность не помешает мне вас убить, - с ледяной вежливостью отозвался Кордиан, сжимая рукоять своей шпаги так, что его пальцы побелели.
  - Но она помешает мне насладиться победой. - Джейвен со стуком вернул оружие в ножны и с неожиданной злостью рявкнул на своих людей. - Чего уставились? Я разберусь с этим парнем без вас! Живо сворачивайте лагерь! Сегодня до привала придется сделать еще добрый десяток миль - не видите сами, что у нас враги на хвосте?
  Воины нехотя принялись расходиться, бросая недоуменные взгляды на молодого незнакомца, по-прежнему сжимавшего изукрашенную рукоять своего клинка.
  - Убери оружие, рэ-Марис, - устало произнес Джейвен. - Я не буду тебя сегодня убивать!
  - Решил получить награду, которая обещана тому, кто приведет меня живым? - оскалился в ответ Кордиан. - Так знай, этому не бывать!
  Джейвен нахмурился. О чем говорит этот человек? И, кстати, почему за ним гнались солдаты в черной с серебром форме, которую носили сторонники принца Мартиана - а не одетые в красно-черные мундиры люди узурпатора Корилада?
  - Не притворяйся, что не понимаешь! - выкрикнул рэ-Марис. - Награда за меня живого в два раза больше, чем за мертвого! А теперь защищайся! - с этими словами молодой человек бросился на противника, который едва успел выхватить из ножен свое оружие.
  Но Джейвен не зря слыл одним из лучших фехтовальщиков в стране. С трудом успев отразить первый удар, он уже после второго удара перехватил инициативу в свои руки, и вскоре шпага Кордиана, описав широкую дугу, улетела в кусты. Джейвен проводил ее задумчивым взглядом и обернулся к своему врагу, чтобы задать мучавший его вопрос:
  - И кто же готов выложить золото за твою голову? Неужели твой драгоценный принц Мартиан?
  Кордиан как-то сразу сник, и Джейвен понял, что попал в больное место.
  - Похоже, ты чем-то крепко насолил молодому претенденту на престол, если он отправил за тобой своих солдат! В чем же дело, рэ-Марис? Вы не поделили ту рыжую красотку?
  Джейвен говорил нарочито скучающим тоном, но его глаза неотрывно следили за выражением лица Кордиана.
  Но молодой человек лишь досадливо отмахнулся:
  - Брось, эр-Лейв, Джесс здесь не при чем! - он на мгновение умолк, словно решая, стоит ли ему откровенничать дальше, но начало уже было положено, и Кордиан со вздохом продолжил. - Всё из-за того, что я... Я попытался убить Корилада во время переговоров, и тем самым едва не сорвал объявленное перемирие. Чтобы доказать узурпатору свою лояльность, Мартиан решил объявить меня вне закона и назначить за мою голову награду... А ведь я всего лишь хотел помочь ему заполучить трон!
  Джейвен тихонько присвистнул:
  - Да уж, хорошенькая награда! Похоже, неблагодарность - отличительная черта всех правителей!
  Он скривился, вспомнив, как узурпатор Корилад, ни минуты не колеблясь, согласился выдать его самого Мартиану в обмен на обещание мира. Тогда ему лишь чудом удалось ускользнуть от рук пришедших его арестовывать гвардейцев. За голову Джейвена тогда тоже была объявлена награда - и с тех пор его уделом стала полная непрестанных опасностей жизнь.
  Поэтому сейчас он взглянул на стоявшего перед ним врага с оттенком сочувствия:
  - Что, не ожидал такой подлости от своего дружка, да? Мартиан ведь казался таким благородным, таким честным и справедливым! - говоря это, Джейвен с удовлетворением заметил, как лицо Кордиана залила краска.
  - Я ненавижу этого человека! - вырвалось у рэ-Мариса. - Я жалею, что сражался за него, что убивал людей ради его победы...
  - Если тебя это утешит, то Корилад оказался ничем не лучше, - Джейвен и сам не понимал, что его потянуло на ответную откровенность. - Все, кто воюют за место на троне, одинаково лживы и неблагодарны. Мы можем умирать за этих людей или идти за них на муки, но для правителей останемся лишь разменной монетой, с которой они без сожалений расстанутся, когда придет нужда!
   Краем глаза Джейвен заметил одного из своих головорезов, в ожидании застывшего чуть в стороне, и кивком головы велел тому говорить.
  - Командир, лагерь собран. Мы ждем вашего приказа...
  - Приказываю продолжать движение на северо-восток, куда мы шли ранее. - Он снова повернулся к рэ-Марису. - Подбери свою шпагу, и пойдем.
  - Ты хочешь вернуть мне оружие? - удивился Кордиан.
  Джейвен вздохнул. Он с удивлением обнаружил, что больше не испытывает к давнему сопернику враждебных чувств:
  - Сам подумай, рэ-Марис, какой теперь смысл в нашей вражде? Если хочешь, мы скрестим оружие, но потом. А пока у нас один враг. Вернее - теперь все вокруг стали нашими врагами! Сегодня мы уже сражались плечом к плечу - и нам придется делать это еще не раз, если мы хотим выжить и отомстить! - с этими словами он протянул недавнему врагу руку и рэ-Марис, мгновение помедлив, крепко пожал ее.
  
  С того дня прошло несколько недель, наполненных ежедневными стычками и изматывающими маршами. Возглавляемый Джейвеном маленький отряд пополнился за счет нескольких дезертиров из войск узурпатора, которые терпели поражение за поражением. Эти люди по тем или иным причинам не захотели перейти на сторону молодого принца, предпочтя, так же, как и Джейвен, бежать на север, в надежде найти убежище среди бескрайних диких земель. Во время одной из стычек беглецы узнали о том, что Корилад рэ-Крин убит и престол занял законный государь Мартиан.
  - Бросайте оружие, и вы будете прощены! - выкрикнул молодой солдат в черном с серебром мундире, размахивая каким-то свитком. - Император Мартиан пообещал амнистию всем своим врагам!
  - Боюсь, на меня его милосердие не распространяется, - сквозь зубы процедил Джейвен, продолжая работать своим мечом.
  Его люди, смешавшиеся было при известии о смене императора, через мгновение взяли пример с командира и решительно продолжили бой. Руки большинства из них были обагрены кровью приверженцев Мартиана, и они не питали никаких иллюзий относительно великодушия нового правителя. Под их слаженным натиском воины в черных с серебром мундирах дрогнули и обратились в бегство, оставляя на припорошенной снегом земле трупы своих менее удачливых товарищей.
  Солдат, призывавший сложить оружие, тоже оказался в числе павших, и Джейвен, ловко свесившись со спины своего коня, выхватил из мертвой руки свиток с печатью нового императора. В это время из-за деревьев раздался звук рожка, и командир беглецов, не глядя, сунул свиток за пазуху.
  - Отходим! - зычно прокричал он своим людям. - Надо поспешить, пока к врагам не подоспела подмога!
  И вновь они скакали на север, делая лишь краткие перерывы, чтобы дать отдых измученным лошадям, а по пятам за ними шла погоня. Глубокой ночью, когда снег валил такими густыми хлопьями, что на расстоянии десяти шагов уже невозможно было ничего различить, Джейвен, полагаясь скорее на чутье, чем на знание местности, провел свой отряд мимо стен последнего форта, и солдаты Мартиана, казалось, потеряли их след.
  "А может, у них просто был приказ не соваться в дикие земли, - мрачно думал сейчас Джейвен, длинной палкой вороша угли в догоравшем костре. - Потому что их командирам было известно, что живыми отсюда не возвращаются..."
  
   Внезапно Кордиан издал невнятный возглас, и Джейвен вскочил на ноги, готовый в любой момент схватиться за меч. Но его рука, уже потянувшаяся к рукояти меча, бессильно опустилась, едва он увидел, что происходит.
  От изваяния лисицы, стоявшей в центре храма, исходило постепенно усиливавшееся свечение, заливавшее весь храм мертвенно бледным светом. Глаза золотой статуи, сделанные, насколько Джейвен смог накануне разглядеть, из крупных изумрудов, теперь горели нестерпимо-ярким зеленым огнем.
  "Древнее божество из альдийских легенд", - пронеслось в голове у Джейвена.
  Больше он ничего не успел подумать, так как в следующий миг по храму прокатился мелодичный женский голос, исходивший, казалось, отовсюду:
  - Если хотите жить, бросайте оружие и выходите из храма по одному. Или гнев Матери-Лисицы в полной мере обрушится на нечестивцев, обагривших руки кровью ее детей!
  Разбуженные голосом и ярким светом люди вскакивали и в панике начинали метаться по помещению. Повсюду раздавались испуганные и недоумевающие возгласы. Тем временем золотая лисица на постаменте изменила позу. Она выгнула спинку и, словно потягиваясь, вытянула передние лапы и оскалила пасть. Призрачный свет теперь озарял весь храм, и лишь в нишах вдоль стен шевелились темные тени... Тени, напоминающие животных с оскаленными мордами и прижатыми ушами!
  Откуда-то вновь зазвучал высокий голос, легко перекрывший шум и бряцанье доспехов:
  - Выходите из храма без оружия, и вам будет сохранена жизнь! Более того, мы обеспечим вас пищей и помощью лекарей. Народ Лисицы всегда выполняет свои обещания - в отличие от вас, жителей Империи! Верьте, мы не хотим вашей крови, хотя вы и пролили кровь наших братьев! Но если вы ослушаетесь, то все погибнете!
  Женщина говорила на языке Империи, хотя и с лёгким акцентом. Джейвен и Кордиан переглянулись, а затем командир отряда решительно отстегнул от пояса ножны с мечом.
  - Я пойду первым, - коротко сказал он.
  - Разумно ли это, Джейви? - неуверенно возразил Кордиан. - А если они перережут нас, как скотину, после того как мы выйдем к ним безоружными? Не лучше ли пасть в бою с мечами в руках?
  - В бою с кем? С призраками? - досадливо бросил командир, кивая на сгущающиеся в нишах клыкастые тени.
  Проследив за его взглядом, Кордиан нервно сглотнул.
  - Бойцы! - крикнул Джейвен, обводя взглядом своих людей. - Сделаем так, как требуют варвары. Я пойду вперёд!
  - Я пойду за тобой! - Кордиан торопливо принялся снимать с себя перевязь со шпагой.
  Другие воины после недолгого колебания последовали их примеру.
  
   Снаружи царил предрассветный полумрак, в котором глаза Джейвена после яркого света не сразу различили одетых в белое людей. Разведя в стороны руки, чтобы показать, что у него нет оружия, командир маленького отряда сделал несколько шагов вперед - и оказался лицом к лицу с женщиной в плаще из белого песцового меха. Капюшон плаща был откинут, и темно-рыжие кудри незнакомки свободно ниспадали ей на плечи и спину. Ростом она была на добрую голову ниже Джейвена, но казалась выше из-за того, что держалась очень прямо. Её миндалевидные глаза, необычного оттенка вишневого дерева, смотрели на него с любопытством, словно перед ней оказалась некая диковинка. Женщина была красива какой-то необычной, дикой красотой. В ней чувствовалось изящество и стать дикого зверя - свободного и сильного, в любой момент готового как к охоте, так и к игре. Она вызывала восхищение, и Джейвену неожиданно захотелось сказать ей об этом. Он уже открыл было рот, но женщина отвела взгляд и наваждение исчезло. В тот же миг откуда-то слева раздался восторженный голос Кордиана:
  - Госпожа, вы столь прекрасны, что любая богиня рядом с вами потемнела бы от зависти! Такую красоту следовало бы воспеть в стихах, но мой язык немеет от восхищения! Поверьте, я бы отдал полжизни за право разделить с вами ложе!
  "Да что он несёт, идиот! - Джейвен дернулся, как ужаленный. - Сейчас из-за его безумной выходки мы все лишимся головы!"
  Сейчас командир беглецов видел, что по обе стороны от женщины в белом плаще, сжимая в руках обнаженные мечи, стояли телохранители, готовые по ее кивку пустить свое оружие в ход. Однако красавица лишь улыбнулась в ответ на немыслимые слова Кордиана и спокойно произнесла:
  - Я вижу, ты проголодался и замерз, поэт! Иди к огню, там тебе дадут вина и хлеба! - она кивнула на разложенный в стороне костер, возле которого стояли сани с поклажей, а затем снова повернула голову к Джейвену - и тот вдруг ясно увидел в ее чертах сходство с убитым им накануне вождем варваров. Сходство, которое могло быть лишь между очень близкими родственниками!
  Джейвен набрал в грудь побольше воздуха, словно перед прыжком в воду, и неожиданно для себя громко произнес:
  - Это я вчера убил твоего брата, госпожа!
  Оба телохранителя, стоявшие по бокам от женщины, едва заметно дернулись и одновременно посмотрели на свою госпожу, словно ожидая от нее какого-то приказа, но на лице у женщины не дрогнул ни один мускул.
   - Это случилось в бою. Твой брат был храбрым воином, и успел убить троих моих людей, прежде чем я скрестил с ним мечи, - торопливо говорил Джейвен, слыша свой голос как будто со стороны. Где-то на краю сознания билась мысль, что он совершает ужасную ошибку, но мужчина уже не мог остановиться, торопясь рассказать стоявшей перед ним властительнице варваров о последнем бое ее брата. - Он мастерски фехтовал, и у меня было мало шансов на победу в этом поединке, но я должен был его остановить и...
  Джейвен подробно рассказал о том, как он применил обманный удар и вонзил свой меч врагу в бок, после чего замолк, ожидая приговора.
  Женщина опустила глаза, и Джейвен ощутил, как по его спине пробежал холодок страха.
  "Зачем я это сделал? - пронеслось у него в голове. - Пёс меня утащи, зачем я ей всё это рассказал?"
  Теперь он понимал, что совершил неимоверную глупость, по сравнению с которой вызывающая дерзость Кордиана казалась милой шалостью.
  "Сейчас она в порыве гневе прикажет варварам расправиться со всеми пленниками. О Единый, что я наделал!"
  - Госпожа, я признал свою вину, и приму любую кару, но, прошу тебя, прояви милосердие по отношению к моим людям! - торопливо заговорил он. - Они не виноваты в случившемся, мы только защищались, и...
  - Я обещала сохранить жизнь всем, кто сложит оружие - и я сдержу свое слово, вне зависимости от того, насколько тяжелы ваши прегрешения перед моим народом, - твердо ответила женщина, вновь поднимая на Джейвена свои необыкновенные глаза. - Слово королевы Кэйлиан!
  Джейвен понимал, что все его люди, должно быть, уже вышли из стен храма и сейчас смотрят на него, но это не помешало ему опуститься на одно колено и, взяв в руки край плаща Кэйлиан, прикоснуться к нему губами, произнеся:
  - Благодарю тебя, королева!
  
  II
  Кэйлиан сдержала свое слово. Всем, кто сдался в плен, дали еду и горячее питье, а также перевязали раны и намазали жиром обмороженные места. Варвары погрузили захваченное ими оружие на сани, туда же посадили раненых, и к вечеру всех пленников доставили в обнесенный частоколом городок. В живых осталось двенадцать человек, не считая самого Джейвена и Кордиана. Трое были серьезно ранены, но королева уверила Джейвена, что все они выздоровеют. Простых воинов разместили на ночлег в одном из длинных деревянных домов, в которых обитали сами варвары, а их командира проводили в украшенное резьбой двухэтажное строение, возвышавшееся в центре городка. Северяне привели его в полутемную комнату, пол которой устилали звериные шкуры, и оставили там одного. Когда глаза Джейвена привыкли к полумраку, он заметил, что шкуры лежали и на кровати вместо одеял. Единственное окошко, маленькое и лишенное стекол, закрывалось от ветра деревянными ставнями - зато в камине жарко пылал огонь, а на низком столе стояло глиняное блюдо с кусками жареного мяса и пресными лепешками. Рядом нашелся кувшинчик с крепким вином, отведав которого, Джейвен решил, что участь пленника не так уже и плоха - о чем и сообщил королеве Кэйлиан, неожиданно появившейся на пороге отведенной ему комнаты.
  - Скажи, госпожа, чем я заслужил такую роскошь? - мужчина обвел рукой вокруг, указывая на лежавшие повсюду мягкие шкуры и ярко горящий камин. - Я понимаю, что ты связала себя обещанием сохранить мне жизнь, но эта комната совсем не похожа на темницу, место в которой должно быть мне уготовано! Ты должна ненавидеть меня - ведь я убил твоего брата!
  Королева несколько мгновений молча смотрела на воина своими миндалевидными глазами. Сейчас, без мехового плаща, одетая в простое платье из синей шерсти, украшенное лишь вышивкой у горла, она казалась еще более маленькой и хрупкой. Ни слова не говоря, женщина прошла в комнату и опустилась на медвежью шкуру рядом с камином, по другую сторону низкого стола. Отщипнув кусочек от лежавшей на столе ячменной лепёшки, она принялась задумчиво катать хлебный мякиш между тонкими пальцами.
  - Тебе это может показаться странным, чужестранец, но между мной и братом никогда не было любви, - наконец произнесла она. - Он был хорошим воином, но очень плохим правителем. Мой брат не пользовался уважением ни у охотников, ни у земледельцев. Порой я сама ненавидела его за бессмысленную жестокость, а он завидовал моему Дару... Возможно, убив его, ты оказал моему народу большую услугу... и, может быть, даже предотвратил междоусобную распрю!
  - Твой Дар - это умение заставлять людей говорить то, что они думают? - медленно произнес Джейвен, глядя на королеву.
  - Да. Хотя это не столько дар, сколько проклятие! Знал бы ты, воин, сколько грязи у людей в головах! Твой друг предложил мне разделить с ним ложе, но он хотя бы облек свое желание в изящную форму! Другие мужчины не столь куртуазны. Стоит мне посмотреть им в глаза, как они начинают говорить, в какой позе они хотели бы со мной совокупиться, и сколько раз... Раньше такие речи вгоняли меня в краску, но теперь я спокойно слушаю их и лишь улыбаюсь в ответ. А некоторые заявляют, что я их не возбуждаю, но они хотели бы на мне жениться, чтобы приблизиться к трону! Кто-то, как и ты, рассказывает о своих преступлениях, об отвратительных вещах, о которых я ничего не хотела бы знать... Из-за этого дара многие боятся меня. Чтобы не смущать людей, мне часто приходится разговаривать с ними, опустив голову... - Отбросив хлебный мякиш, Кэйлиан протянула руку к стоявшему на столе серебряному кубку, и Джейвен поспешил наполнить его вином из кувшинчика.
  - Зато ты можешь не прибегать к услугам палача, госпожа! - попробовал подбодрить он ее. - Чтобы разговорить какого-нибудь лазутчика, тебе достаточно просто посмотреть ему в глаза - и он сам все тебе выложит! И у тебя никогда не будет сомнений в виновности преступника, которому ты выносишь приговор!
  Королева невесело рассмеялась:
  - Это, разумеется, хороший козырь в деле управления страной! Но порой мне хочется спрятаться от людей - чтобы только не видеть их глаз. Я не хочу знать о том, что они видят во мне: объект для плотского вожделения, ступеньку к трону или источник богатства и почестей...
  Кэйлиан замолчала, глядя в свой кубок, и Джейвен неожиданно попросил:
  - Пожалуйста, посмотри мне в глаза, госпожа!
  Женщина с некоторым удивлением подняла на него взгляд, и мужчина почувствовал, что вновь тонет в ее глазах цвета вишневого дерева. Сейчас он видел, что королева загадочного северного народа еще очень юна, но уже не по годам мудра и напрочь лишена свойственных обычным девушкам иллюзий. Джейвен понимал, что если он сейчас начнет рассказывать ей о себе, то она услышит немало мрачных и жестоких историй, в которых он не всегда выступал героем. Но он понимал и то, что не сможет удивить ее этим или шокировать. Кэйлиан привыкла нести бремя своего Дара в одиночестве, привыкла к тому, что вызывает у людей страх - но Джейвен не боялся, что юная королева заглянет к нему в душу. Ему не хотелось ничего от неё скрывать.
  - Я был тайным агентом узурпатора Корилада рэ-Крина - правителя огромной Империи Тэра, к которой номинально относятся и твои владения, - начал он. - Я восхищался Кориладом - его умом и смелостью, его решительностью в достижении своих целей, восхищался тем, как ловко он сверг предыдущего императора - Кровавого Корсида - и захватил трон. Я служил ему, искренне веря, что этот человек сможет привести Империю к порядку и процветанию. По приказу моего императора я выслеживал и убивал людей, которые не сделали мне ничего дурного. Я доносил моему государю о подозрительных личностях, зная, что тем самым обрекаю на заключение и пытки людей, чья вина не была доказана. Я был предан Кориладу, как только пёс может быть предан своему хозяину! И мне казалось, что император ценит меня. Но это было не так. Когда я стал ему не нужен, Корилад с легкостью пообещал мою голову своему врагу, молодому принцу Мартиану, лишь бы примириться с ним. Я был вынужден бежать, чтобы спасти свою жизнь. Я потерял все - титул, состояние и свое доброе имя. Но, пробираясь на север, я собрал вокруг себя людей, которые так же, как и я, раньше служили Кориладу, и не желали перейти на сторону его противника. Теперь их осталось немного, но эти люди подчиняются только мне и будут служить тому, кому буду служить я. Ты знаешь, что я неплохо владею мечом, но я умею также пользоваться и кинжалом, и ядом. Все эти умения я готов обратить на службу правителю, которого сочту достойным этого. Честно говоря, я не думал, что когда-нибудь найду человека, которому захочу предложить свои услуги, - но, встретив тебя, понял, что ошибался! Я хочу защищать тебя, госпожа! Хочу быть твоим псом, твоим слугой, быть поверенным в твоих тайных делах! Я готов драться за тебя, моя королева, готов бросать к твоим ногам головы твоих врагов. Если ты только захочешь, я сделаю тебя великой! Ты будешь править не только этим суровым краем, но и землями всей Империи! Я возложу на твою голову Золотой Венец, и ты будешь восседать на троне в Ву-Тэре, величественная и справедливая, как легендарные королевы древности! А я всегда буду оберегать тебя!
  Джейвен всего лишь облекал в слова то, что чувствовал в присутствии Кэйлиан - и сам удивлялся своим словам. Говоря, он вскочил со своего места. Королева тоже поднялась и теперь стояла перед ним - как всегда, прямая и стройная. Они по-прежнему смотрели друг другу в глаза, но сейчас Кэйлиан первая отвела взгляд.
  - Многие говорили красивые речи, стоя у подножия трона, но пока еще никто не делал этого, глядя мне в глаза, - пробормотала она. - Я не могу сомневаться в твоей искренности, но скажи, воин, готов ли ты служить мне, если я не захочу быть императрицей, а предпочту как прежде править народом в моей суровой стране? Готовы ли ты и твои люди к северным холодам, к долгим зимним ночам и короткому дню, к простой пище и одежде из грубой ткани? Готовы ли вы спать на шкурах и добывать себе пропитание на охоте? Готов ли ты защищать не только меня, но и моих людей, простых землепашцев и охотников - защищать от любой угрозы, в том числе, и от воинов с юга, которых ваши императоры так любят к нам посылать?
  Джейвен улыбнулся:
  - Ради тебя, госпожа, я готов сразиться даже с чудовищами из старого храма!
  - Не говори так, - быстро оборвала его Кэйлиан. - Матерь-Лисица и ее слуги издревле хранят наш народ! И если когда-нибудь нам придется сражаться с врагами, то они будут на нашей стороне.
  Джейвен послушно склонил голову
  - Как скажешь, госпожа!
  - Хорошо! Я принимаю тебя и твоих людей ко мне на службу. Я обещаю делить с вами пищу и кров. Отныне вы станете частью моего народа, одними из нас. Вы никогда не покинете Север. Мы будем жить и трудиться бок о бок...
  Повинуясь знаку Кэйлиан, Джейвен опустился на колени, а затем королева взяла его руки в свои, принимая клятву верности.
  
  Когда воин поднялся на ноги, она по-прежнему держала его за руки и смотрела в глаза.
  - Тебе говорили, госпожа, что ты самая красивая женщина на Севере? - вдруг произнес Джейвен.
  - Да, я слышала это сегодня утром от твоего друга, - Кэйлиан натянуто улыбнулась и отвела глаза. - Не надо продолжать, я не хочу, чтобы потом тебе стало неловко...
  Она попыталась высвободить свои руки, но Джейвен не отпускал их.
  - Кэйлиан...
  Девушка против воли подняла глаза, и их взгляды снова встретились.
  - Кэйлиан, моя королева... Поверь, больше всего на свете я хочу сделать тебя счастливой! Хочу прогнать грусть из твоих прекрасных глаз. Я никогда не видел таких красивых глаз, как у тебя... В них можно утонуть, как в омуте!
  Джейвен говорил и говорил, облекая в слова все те чувства, которые пробуждала в нем маленькая королева варваров. В этот момент сурового воина не волновало, что его слова могут показаться смешными или банальными - он знал, что Кэйлиан не будет сомневаться в его искренности, ведь она слышала голос его сердца!
  Постепенно настороженность уходила из глаз девушки. Джейвен, по-прежнему не выпускавший ее ладони из своих рук, почувствовал, что Кэйлиан расслабилась. На её губах появилась неуверенная улыбка. Словно не веря своему счастью, девушка тихо произнесла:
  - Ты тоже не похож на других мужчин, которых я встречала, воин...
  Дальнейшее происходило как во сне. Их лица сблизились и губы соприкоснулись - сначала робко, а потом все смелее и смелее исследуя друг друга. Мгновением спустя Джейвен прижал к себе девушку - и она тут же обняла его в ответ, так крепко, словно бы боялась потерять. В этот момент Джейвен остро ощутил всё одиночество и неуверенность, которые юная королева много лет скрывала под маской властной невозмутимости, и его затопила волна нежности к ней.
  - Кэйлиан... Моя маленькая...
  Их губы снова встретились, языки сплелись, и слова стали не нужны. Они были знакомы всего лишь день, но Джейвену казалось, что он знал Кэйлиан всю жизнь. Казалось, она всегда существовала где-то рядом - именно она, маленькая, нежная и до безрассудства смелая северянка, - и он всегда стремился к ней, но извилистые дороги судьбы до поры мешали их встрече.
  Он хотел прикоснуться к ней, ощутить под своими ладонями ее тело - мягкие полушария грудей и нежные изгибы бёдер - но грубая ткань платья препятствовала этому, и мужчина решительно потянул его вниз, не желая тратить время на распутывание шнуровки. Шерстяные волокна затрещали под сильными руками воина, и Кэйлиан отшатнулась, испуганная столь грубым натиском. Её движение заставило Джейвена прийти в себя. Его словно бы отпустило внезапно нахлынувшее безумие.
  - Моя королева, - тихо проговорил мужчина, с ужасом и сожалением глядя на разорванный ворот ее платья. - Прости меня, если сможешь! Я был непростительно дерзок... Что подумают твои подданные, если узнают?.. Я не прощу себе, если брошу тень на твое доброе имя...
  Джейвен сбился и недоуменно замолчал, услышав звонкий смех Кэйлиан. Впрочем, она быстро взяла себя в руки:
  - Прости меня, воин, если я невольно обидела тебя своим смехом, - очень серьезно произнесла девушка, с нежностью глядя на Джейвена своими миндалевидными глазами. - Я просто смеюсь от радости. Никто так не заботился о моей репутации, как ты! Но ты зря волнуешься. Никто не посмеет подумать обо мне плохо. Здесь, на севере, женщина вольна сама выбирать себе спутника! А я не просто женщина, я - королева! - с этими словами Кэйлиан бросилась своему избраннику на шею, и он сжал ее в объятиях, не в силах поверить своему счастью.
  
  ...Несколькими часами позже, когда утомленная любовными ласками Кэйлиан заснула рядом с ним на застеленном шкурами ложе, к Джейвену вернулась способность трезво рассуждать. Сейчас всё произошедшее накануне казалось воину невероятным сном. Он - убийца, изгой, простолюдин по рождению, дослужившийся до дворянского знания лишь благодаря своей ловкости и умению убивать - и королева, правительница целого народа! И пусть королевства её не существовало на картах, пусть Дикие Земли были лишь одной из провинций далёкой Империи - здесь Кэйлиан обладала реальной властью. Её воле подчинялись даже кошмарные обитатели древнего святилища!
  Почему же тогда она выбрала его?
  Разум говорил Джейвену о неизбежной ошибке, ловушке. Ведя полную непрестанных опасностей жизнь лазутчика, он привык никому не доверять. Привык сохранять бдительность, даже находясь в кругу друзей и единомышленников - ведь вонзить кинжал в спину может и тот, кто на словах привечает тебя и поднимает кубки за твое здоровье! Именно привычка быть всегда настороже помогла ему почувствовать опасность в становище кочевников за несколько мгновений до нападения и вскочить на ноги еще до того, как раздались первые крики. Интуиция не раз спасала ему жизнь, помогая избежать расставленных врагами ловушек - но сейчас шестое чувство молчало. Никакой угрозы не исходило ни от мирно спавшей рядом девушки, ни от тёмных деревянных стен. И хотя разум твердил о неизбежной опасности, рисуя картины коварства и жестокости, которые только и можно ждать от варваров - в глубине души Джейвен оставался спокоен. Должно быть, это странное, незнакомое ему раньше чувство покоя и безмятежности и называлось счастьем! С удивлением он понял, что остался бы спокоен, даже если бы наутро Кэйлин приказала отправить его на страшную казнь. Он принял бы любые муки с радостью, если бы на то была её воля! Но он знал и то, что она никогда так не поступит. Чувство, возникшее между ними вчера, было настолько глубоким и взаимным, что не оставляло места для обмана и фальши. Отныне - как бы странно и непривычно это не звучало - у них была одна дорога, одна жизнь. У Джейвена появилось необычное чувство - что он наконец нашёл то, что неосознанно искал всю жизнь: семью, дом, людей, которых ему предстоит оберегать и защищать. Он понимал, что, как бы ни были ему странны и непривычны обычаи народа Кэйлиан, ему предстоит стать защитником её подданных, понять и полюбить их, делиться с ними своими знаниями и воинскими умениями. И он готов был разделить с ней бремя правления затерянной среди снегов страной, заменив Кэйлиан убитого им брата, готов был трудиться и рисковать жизнью, ведя ее народ к процветанию, день за днём доказывая Кэйлиан правильность сделанного ею выбора...
  Его тело воина требовало движения, и Джейвен вскочил с постели - ловко и бесшумно, чтобы не потревожить спящую Кэйлиан. Натягивая на себя подобранную с пола рубаху, он услышал, как что-то мягко упало на застеленный шкурами пол. Это был свиток, вырванный им накануне из рук мертвого воина. Теперь, когда его разделяли с Империей не только границы, но и принесенные Кэйлиан клятвы, содержание пергамента уже не имело значения - но привычка лазутчика не пренебрегать никакой информацией заставила Джейвена взломать сургучную печать. Подойдя к камину, мужчина раздул догорающие угли, чтобы в их неровном свете прочесть строки, подписанные именем императора Мартиана, в которых новоиспеченный император объявлял полное прощение своему другу и соратнику, графу Кордиану рэ-Марису и объявлял о его награждении за верную службу.
  На губах у Джейвена появилась кривая улыбка. Он всегда считал молодого претендента на престол лживым и слабохарактерным, и пергамент, попавший ему в руки, был тому подтверждением. Едва узурпатор Корилад погиб, как Мартиан счел себя свободным от данных тому обязательств и захотел вернуть ко двору старого друга. Неужели принц думает, что можно безнаказанно приговорить человека к казни, лишив всех титулов и званий - а потом как ни в чем не бывало объявить прощение? Кордиану просто повезло, что он сумел избежать смерти!
  Улыбка исчезла с губ Джейвена, когда он подумал, что принять протянутую императором руку дружбы будет вполне в духе его друга. Сам бы он на месте рэ-Мариса никогда не простил Мартиана - но как поступит Кордиан, узнав, что может вернуться ко двору и продолжить необременительную жизнь вельможи? Вернуться к роскоши, богатству... и к влюбленной в него женщине?
  После знакомства с Кэйлиан воспоминания о прекрасной Джесси померкли, словно подернувшись пеленой, но Джейвен знал, что Кордиан не переставал тосковать по покинутой жене, находившейся на последних месяцах беременности. Рано или поздно желание увидеть ее пересилит обиду на императора, и Кордиан захочет вернуться...
  Однако это уже невозможно.
  В голове у Джейвена набатом прозвучали слова Кэйлиан: "Вы никогда не покинете Север".
  Бывший агент узурпатора хорошо знал о нескольких экспедициях, в разное время организованных властями для изучения Диких земель. Ни один из их участников не вернулся назад - если не считать молодого Тэо рэ-Вэрдена, да и тот ссылался на потерю памяти, а потом погиб при загадочных обстоятельствах. Кажется, в этом была замешана рыжеволосая девушка по имени Таэль, которую рэ-Вэрден привез с Севера - но Джейвен не знал всех подробностей дела. Однако теперь он ясно понимал, почему все экспедиции пропали - народ Кэйлиан не желал, чтобы на юге узнали о его богатстве и связи с таинственными силами. Чужеземцы, пересекавшие границу Диких земель, попадали в плен и оказывались перед выбором - умереть или навсегда остаться на Севере, став частью загадочного народа. Так северяне обогащались новыми знаниями и получали "свежую кровь", благодаря чему среди смуглых раскосых варваров порой встречались светловолосые и светлоглазые люди. В Империи же пришли к выводу, что в суровом климате Диких земель цивилизованному человеку невозможно выжить зимой, и довольствовались небольшой данью в виде пушнины, которую дикари в звериных шкурах сами приносили в форт Куница, получая взамен соль и медные украшения.
  Новый император, лицемерный и беспринципный Мартиан, постоянно нуждающийся в деньгах, ни за что не должен узнать об истинном положении дел на Севере! А это неизбежно произойдет, если молодой граф рэ-Марис вернется в столицу...
  Джейвен разжал руку, и скомканный пергамент упал в огонь очага, превратившись в пепел, который бывший лазутчик тщательно перемешал кочергой. Кордиан никогда не узнает об императорском прощении, иначе это поставит его жизнь под угрозу - дав клятву Кэйлиан оберегать ее народ, Джейвен был готов исполнить ее даже ценой счастья своего друга!
  
  
  Глава 1
  Императорский дворец в Ву-Тэре,
  741 год от воцарения короля Ульды
  
  Императрица умерла молодой.
  Её лицо, запечатленное в холодном мраморе надгробия, казалось убитому горем Мартьену таким же юным и нежным, как и восемнадцать лет назад - в тот день, когда он, увенчанный славой победитель, брал в жены вдову своего врага. Этот брак положил конец долгой гражданской войне и позволил Мартьену стать императором - но отнюдь не расчет двигал им тогда, а любовь! Любовь, вспыхнувшая между мятежным принцем и молодой женой узурпатора, казалась нелепой и невозможной - но они сохранили её и пронесли через всю свою жизнь. Лаиса Гриэльд и Мартиан рэ-Кор прожили в мире и согласии без малого два десятка лет, и за эти годы императрица подарила своему возлюбленному супругу двоих сыновей и дочь Эльвину. Страна процветала при их правлении, и счастье венценосной пары казалось вечным - но затянувшаяся болезнь подорвала здоровье императрицы, и в начале зимы она тихо умерла.
  С того дня император погрузился в скорбь. Государственные дела перестали его интересовать. Каждый день Мартьен спускался в усыпальницу и проводил долгие часы возле мраморного изваяния на могиле любимой.
  - Лэйса, милая Лэйса, зачем ты покинула меня так рано? - шептал он, касаясь холодных пальцев статуи.
  Мрамор согревался от тепла его руки, и тогда императору казалось, что его возлюбленная сейчас шевельнёт пальцами, прильнёт к нему и ласковым движением коснётся лица - как она всегда это делала раньше, снимая с супруга груз усталости и забот. Но изваяние оставалось неподвижным, и тогда Мартьен с тяжелым вздохом выпускал из рук мраморные пальцы. Откупорив большую кожаную флягу с крепким вином, которую он теперь всегда носил с собой на поясе, император глоток за глотком вливал в себя её содержимое, а потом нетвёрдой походкой возвращался в опустевшие покои. Впрочем, иногда он засыпал прямо в усыпальнице, на холодных каменных плитах, - и тогда личная охрана, встревоженная долгим отсутствием государя, спускалась в мрачное подземелье. Верные стражи, рискуя вызвать на себя монарший гнев, осторожно переносили спящего в опочивальню.
  "Государь опять перебрал", - шепотом передавали друг другу придворные, и со значением умолкали, косясь на кронпринца Лэймара, семнадцатилетнего юношу с большими амбициями. Критиковать императора вслух вельможи пока не решались, но слово "регентство" уже витало в воздухе, и всякий царедворец стремился заручиться расположением наследника. Лэймару это, похоже, нравилось. Пару раз он вскользь бросал в приватных беседах, что готов взяться за бразды правления, а начать издавать свои указы ему мешает лишь канцлер - дотошный старый граф рэ-Виж.
  
  ***
  "И тогда всю землю накрыла тень, и опустился мрак, не рассеивавшийся сорок дней. И был холод, и тьма, и великие бедствия..."
  Эльви прикрыла книгу, заложив пальцем то место, которое читала, и попыталась представить, каково это - пережить сорокадневную ночь? Да еще и холод, и великие бедствия? Действительно, от такого можно и умом тронуться - что, должно быть и произошло с автором книги. Иначе с чего бы он начал потом живописать огненных драконов, вернувших людям тепло и свет? Ведь никаких драконов не существует! Во всяком случае, так ее уверял наставник - мудрый господин эр-Рив, профессор Ву-Тэрского университета.
  "Увы, принцесса, горести порой помрачают людям разум", - сокрушенно произнес профессор, заканчивая очередной урок, и украдкой покосился на окно, выходившее на дворцовый парк.
  Проследив за его взглядом, Эльвина сквозь голые ветви деревьев увидела фигуру отца, с опущенной головой стоявшего у фонтана, изваянного в форме скорбящей девы. По холодному времени фонтан бездействовал, и в мраморной чаше вместо воды лежали прошлогодние сухие листья. Император, в простых домашних одеждах, с небрежно завязанными в хвост седеющими волосами, ссутулившись, замер возле мраморной статуи. Эльви догадалась, что он стоял так уже долго, одинокий и безразличный ко всему. Профессор, ведя урок, со своего места мог наблюдать за отцом и, должно быть, сделал определенные выводы.
  От намека, что император повредился разумом, недалеко и до государственной измены - но почему-то принцессу возмутила даже не дерзость учителя, а его безразличие к человеку, часами стоявшему на холодном весеннем ветру. Ведь отец так легко одет, он может простудиться и тогда... тогда он последует за мамой!
  Вскочив из-за стола, Эльви холодно бросила наставнику:
  - Вы можете считать себя свободным от своих обязанностей, господин эр-Рив! - и, не слушая возражений профессора, не ожидавшего подобной отповеди от тринадцатилетней девчонки, едва ли не бегом бросилась в парк.
  В галерее, через которую принцесса решила пройти, чтобы срезать путь, ей встретились незнакомые люди в длиннополых одеждах, разговаривавшие между собой на непонятном, гортанном языке. Похоже, иностранные гости были чем-то недовольны, но Эльви это сейчас не волновало. Девушка хотела было незаметно проскользнуть мимо -однако ее все же заметили. Откуда-то из-за спин чужеземцев послышался жалобный голос толмача:
  - Ваше Высочество! Делегаты от Алмазного Ханства интересуются, когда государь удостоит их аудиенции...
  Выбравшись, наконец, на открытое пространство, маленький взъерошенный человечек с решительным видом заступил принцессе дорогу:
  - Леди Эльвина, моя госпожа! Наши гости уже две недели как в столице, а их до сих пор не приняли. Они начинают беспокоиться, не хочет ли наш государь нанести Великому Хану обиду своим небрежением к его послам, и тем самым начать войну, - понизив голос, пояснил переводчик. В его голосе звучала нешуточная тревога.
  "О, Единый, только этого нам сейчас не хватало!" - ужаснулась про себя Эльви.
  Бросив взгляд на чужеземцев, принцесса присела в низком реверансе, постаравшись как можно более дружелюбно улыбнуться послам.
  - Передай гостям, что их примут сегодня же вечером, - прошептала она толмачу. - Не волнуйся, я прямо сейчас расскажу о них папе!
  Еще раз изобразив милую улыбку, она поспешила к дальнему выходу из галереи, ведущему в парк.
  Когда принцесса подошла к фонтану, ее отец все так же неподвижно стоял возле мраморного изваяния. Эльви пришлось тронуть императора за плечо, чтобы обратить на себя его внимание.
  - Батюшка, прошу вас, пойдемте во дворец, пока вы не простыли на этом ветру!
  Некоторое время Мартьен молча смотрел на дочь, словно не понимая, что она ему хочет сказать. И лишь когда Эльви повторила свою просьбу, медленно ответил:
  - Не волнуйся, дочка, я не простужусь!
  Он ласково потрепал девушку по светлым волосам. От отца исходил сильный винный дух, и принцесса недовольно сморщила нос. Конечно, будет не слишком хорошо, если император предстанет перед высокими гостями нетрезвым - но, наверное, это будет лучше, чем если он не предстанет перед ними вообще!
  - Батюшка, там, в галерее, послы из Алмазного Ханства. Они уже две недели ждут аудиенции и могут подумать, что вы не хотите их видеть. А это может привести к войне...
  - Не бойся, малышка, кочевники не рискнут с нами воевать! - отмахнулся Мартьен. - А если и рискнут, то мы их в два счета поставим на место, как это не раз уже бывало. Не переживай, дорогая - степняки не умеют сражаться... Если они осмелятся нарушить границу, наша армия мигом с ними разделается!
  - Да я совсем не об этом переживаю, папа! - Эльви не разделяла отцовской самоуверенности, и потому решилась пойти на маленькую хитрость. - Просто... А вдруг кочевники привезли с собой подарки - шелка, или там благовония? Обидно будет, если они увезут все это обратно! Надо их принять хотя бы для того, чтобы они могли вручить нам дары, которые приготовили!
  Принцесса робко подняла глаза на отца, опасаясь услышать упреки в легкомыслии, однако император вдруг хрипло рассмеялся:
  - Женщины! Вечно вы волнуетесь из-за каких-то пустяков! Ладно, Эльвина, если тебе так хочется посмотреть на дары хана, я распоряжусь, чтобы послов пригласили сегодня вечером в Зал Приёмов...
  - Спасибо, батюшка! - поднявшись на цыпочки, девушка чмокнула отца в небритую щеку. - Вот они обрадуются, когда наконец-то вас увидят!
  - Меня? Почему ты решила, что я к ним выйду? - Мартьен потряс головой, словно отгоняя надоедливую муху. - Я не хочу сейчас видеть чужих людей...
  Эльви нахмурилась:
  - Но как же... - начала было она, но отец жестом остановил ее.
  - Твоя матушка всегда брала эти утомительные аудиенции на себя, пора и тебе учиться, дочка! Я думаю, ты вполне можешь сегодня принять послов! - Мартьен окинул стоявшую перед ним девушку одобрительным взглядом. - Ты у меня уже совсем большая, а главное, умненькая... Только надень побольше драгоценностей, чтобы южане не подумали, что мы нищие - у них там ценят роскошь и всякие побрякушки! И вели своей камеристке, чтобы прическу тебе повыше сделала!
  Император взвесил на руке длинную светлую косу дочери, а затем обмотал вокруг ее головы наподобие короны:
  - Вот так... сюда бы еще пару заколок с бриллиантами - тогда эти дикари сразу увидят, что перед ними императорская дочь!
  - Папа, а что я им буду говорить? - заволновалась Эльви. - Вдруг я ляпну что-нибудь не то?
  - А, брось! Все ты скажешь правильно. Мол, рада их видеть, польщена, и все такое... И так раз десять на разные лады. Зря тебя, что ли, столько лет этикету учили?
  - Нет, не зря! - мгновенно отреагировала на отцовскую подначку Эльвина. - Я всё сделаю, как надо! А на их просьбы буду отвечать обтекаемо - мол, подумаем, разберемся, все решим к обоюдной выгоде...
  - Ну вот, ты сама всё знаешь! Молодец!
  - Кстати, батюшка, можно я не буду больше заниматься у господина эр-Рива? - воспользовавшись случаем, ввернула девушка.
  - Можно! Разрешаю! Вряд ли он научит тебя чему-то новому - да и ни к чему женщине слишком много знаний! - великодушно согласился император.
  За разговором Эльвине удалось увлечь отца во дворец и проводить до императорских покоев, что она сочла большой удачей.
  
  В тот вечер она действительно принимала послов. Платье, сшитое на ее прошлый день рождения, было чуть-чуть коротковато и немного жало в груди - зато его украшали двадцать четыре полновесных бриллианта и бессчетное количество жемчужин. Поначалу Эльви волновалась, не обидятся ли послы, увидев её вместо императора на высоком троне в Зале Приемов - однако чужестранцы всем своим видом показывали, как они рады тому, что их вообще удостоили аудиенции, и принцесса быстро успокоилась. Она вскрикнула от восторга, увидев привезенную из ханства переливчатую парчу и шелка - и послы заулыбались, видя такую искреннюю радость.
  Ответные дары были куда как скромнее - Эльви не придумала ничего лучше, чем передарить преподнесенные императору на прошлой неделе творения ремесленных старшин: большую музыкальную шкатулку, инкрустированную разными породами дерева, и игрушечный дворец с башенками, сделанными из полудрагоценных камней. К этим дорогим безделушкам она велела присовокупить связку мехов, в изобилии хранившихся в сокровищнице - и теперь переживала, не попортила ли прошлогоднюю пушнину моль.
  Впрочем, послы выглядели довольными её дарами - равно как и заверениями, что император примет меры по борьбе с бандами разбойников, которые этой зимой повадились нападать на приграничные становища и угонять у кочевников скот...
  
  А на следующий день Эльви подкараулил в переходе дворца донельзя раздраженный Лэймар:
  - Ты что это удумала, мелкая? Начальник стражи сказал мне, что ты вчера принимала послов! Что это значит? Подбиваешь клинья под отца, чтобы он сделал тебя наследницей? Так заруби себе на носу: этому не бывать! Женщина не сядет на трон Империи, пока есть наследники мужского пола!
  Эльви удивленно воззрилась на старшего брата:
  - Лэймар, ты о чем? Какие наследники? Отец еще далеко не стар, и...
  - Хватит ломать комедию! - зло оборвал ее брат. - Мало я тебя за косы таскал в детстве! Всё ты понимаешь, и не строй из себя дурочку!
  - Лэймар, ты... ты сам идиот! - Эльвина почувствовала, как к ее горлу подкатывают злые слёзы. - Как ты можешь так говорить, тем более, сейчас, когда отцу так нужна наша поддержка!
  Её голос против воли дрогнул, и девочка совсем некуртуазно шмыгнула носом.
  - Ну вот, уже нюни распустила, - немного смягчился ее брат. - Глупая девчонка, а туда же, интриги плести! Лучше бы со своими книжками в библиотеке сидела! Платок дать? - грубовато спросил он, глядя на то, как младшая сестра кулаком размазывает по лицу слёзы.
  Взяв протянутый ей тончайший батистовый платок, принцесса шумно высморкалась, не обращая внимания на пренебрежительный взгляд брата. Какой же дурак этот Лэймар! О чем он вообще думает - кроме того, чтобы красоваться перед придворными дамами?
  - Лэймар, скажи, а ты знал о том, что послы целых две недели добивались аудиенции? - как можно более спокойно спросила она. - Начальник стражи не рассказывал тебе, что они томятся во дворце, ожидая, когда их примут, и уже начинают злиться? Ты мог бы предложить отцу взять на себя разговор с послами, и выяснить, зачем они приехали. Оказывается, люди хана обеспокоены тем, что у них стали угонять скот...
  - Ради Единого, сестра, прекрати свое занудство! - Лэймар скривился, словно съел что-то кислое. - Мне не интересны все эти мелкие дрязги со скотом. Пусть кочевники считают своих худосочных коров без нас. А ты запомни одно: прием послов - не твоего ума дело. Хватит интриговать, Эльвина, - и точка! Займись вышивкой, ну или читай свои романы, но не лезь в политику, поняла?
  С этими словами её братец развернулся и царственной поступью удалился прочь - не забыв между делом поправить свои золотые локоны перед большим зеркалом.
  Эльви показала ему вслед язык.
  
   Вечером того же дня, когда принцесса читала, уютно устроившись с книгой в постели, ее заставил насторожиться тихий шорох за старым гобеленом. По звуку похоже было на мышиную возню. Отложив в сторону переплетенный в кожу труд древнего мудреца, Эльвина нахмурилась, с некоторой тревогой глядя на колышущийся под сквозняком ковер. Не то чтобы она так уж сильно боялась грызунов... Но ведь эти хвостатые твари способны напрочь испортить любую книгу!
  Тем временем из-за гобелена послышался звук осыпающейся штукатурки, раздался скрежет металла по камню, а потом кто-то оглушительно чихнул. Испуганная Эльви вскочила с кровати, схватив первое, что попалось ей на глаза - тот самый толстый фолиант. Девочка уже собралась было запустить им в нарушителя спокойствия (по своему весу книга вполне могла сойти за оружие), но в этот момент старый ковер отодвинулся, и из-за него показалась перепачканная, но весьма довольная рожица Дэйры рэ-Дир - ее лучшей подруги.
  Увидев перед собой бледную принцессу, стоявшую с прижатым к груди огромным фолиантом, Дэйра весело ухмыльнулась:
  - Что, я тебя до смерти перепугала, да? А я-то думала, ты за своими книгами ничего и не услышишь!
  Эльви шумно выдохнула и бережно положила книгу на столик.
  
  Дэйра, единственная дочь вдовствующей графини рэ-Дир, была всего на год младше принцессы. Ловкая и подвижная, она не хуже мальчика умела драться и лазать по деревьям. В отличие от хрупкой светловолосой Эльвины, Дэйра не отличалась ни изяществом, ни красотой. Её круглое личико, с которого не сходило проказливое выражение, было щедро усыпано веснушками, а непослушные рыжие кудри постоянно выбивались из толстой косы. Девочки с детства дружили друг с другом, и их совместные проделки служили источником непреходящей головной боли для леди Айлин - матери Дэйры, которая одновременно являлась и наставницей Эльви. Обычно Дэйра была в этих делах заводилой, но и принцесса редко упускала возможность ввязаться в какую-нибудь авантюру. Вот и сейчас, едва только Эльви оправилась от испуга, как ее глаза радостно загорелись:
  - Дэрри, это ведь уже третий тайный ход, который мы нашли в замке! Расскажи, как тебе удалось его обнаружить? И куда он ведет?
  - Не поверишь, Эльви, он начинается прямо в моей спальне! Теперь мы сможем ходить друг к другу в гости, когда захотим, и никто - ты представляешь, никто! - не будет об этом знать!
  - ...Ну, предположим, я-то знать буду! - раздался сердитый голос из-за гобелена, и в комнату ступила матушка Дэйры. Ни на лице, ни на одежде вдовствующей графини не было заметно никаких следов грязи и пыли - как будто ей не пришлось проделать тот же самый путь, что и ее дочери. Леди Айлин, как всегда, выглядела безупречно. На ней было отделанное кружевами светло-сиреневое платье, замечательно подходившее к фиалковым глазам. Каштановые волосы, которых пока не коснулась седина, были уложены в аккуратную прическу - и из неё не выбивалась ни одна прядь.
  Вдовствующая графиня рэ-Дир была еще молода - рано выйдя замуж, она родила свою единственную дочь в шестнадцать - однако из-за строгого выражения, не сходившего с ее лица, обычно казалась старше своих двадцати восьми лет. Вот и сейчас лицо леди Айлин было нахмурено, а красивые губы сурово поджаты.
  - Дэйра, объясни мне, почему ты не можешь вести себя как подобает воспитанной девочке? - с ходу принялась она отчитывать дочь. - Зачем тебе обязательно надо забираться куда-то в грязную дыру? И ты могла хотя бы подумать о том, что теперь весь дворец узнает о существовании скрытых ходов - а это может быть опасно для Эльви! Вдруг вслед за тобой в ее покои проникнут злоумышленники?
  - Но откуда злоумышленникам взяться в моей спальне? - рассудительно возразила Дэйра, поднимая на мать взгляд невинных голубых глаз.
  Леди Айлин в ответ только вздохнула. Подойдя к дверям, женщина выглянула в дворцовый коридор - и, похоже, осталась недовольна увиденным.
  - Эльвина, где охрана, которая должна стоять у входа в твои покои?
  Принцесса в ответ лишь растерянно пожала плечами, и графиня рэ-Дир помрачнела еще больше:
  - Наверняка они опять пьют в караульной, бездельники! Нет, хватит! Я завтра же поговорю с начальником дворцовой стражи! Сколько можно терпеть это безобразие! Такое неуважение к императору...
  Девочки украдкой переглянулись, и Эльви незаметно подмигнула подруге. Гнев леди Айлин переключился на третьих лиц - и это было хорошо. Но увы, уже через мгновение графиня снова набросилась на дочь:
  - Дэйра, немедленно отправляйся в свою комнату! Тебе давно пора спать! И не забудь умыться перед сном! Я умру от стыда, если кто-нибудь встретит тебя в таком виде!..
  Дэйра опустила голову, и принцесса поспешила вступиться за подругу:
  - Леди Айлин, а можно, Дэйра останется сегодня у меня? - осторожно попросила она. - Здесь тоже есть вода и тазик для умывания! Я помогу ей привести себя в порядок, а потом мы ляжем вдвоем на моей кровати - она такая широкая, что и вчетвером можно поместиться!
  - Да, мамочка, можно я останусь тут? - с энтузиазмом подхватила Дэйра. - У меня в спальне такой ужасный холод, что я вчера всю ночь стучала зубами, а у Эльви есть большое теплое одеяло, под которым нам обеим хватает места...
  - Пожалуйста, леди Айлин! Мне так страшно ночевать одной!
  Графиня перевела взгляд с одной подружки на другую. Две пары глаз умоляюще смотрели на нее, и строгая дама смягчилась:
  - Хорошо, девочки! Хоть это и не по этикету... Но весна в этом году и впрямь выдалась чересчур холодной. Вдвоем вам будет теплее и спокойнее! А завтра я попрошу, чтобы в спальню принесли жаровню. И поговорю с начальником стражи - он обязан поставить надежную стражу у твоих дверей, Эльви!
  Графиня рэ-Дир вдруг порывисто шагнула к принцессе и крепко обняла девочку. Прижав ее к себе, она едва слышно прошептала:
  - Бедное дитя! Что будет с тобой и твоими братьями теперь, когда император... - опомнившись, молодая женщина оборвала себя на полуслове, а потом, как в детстве, ласково потрепала принцессу по волосам.
  - Всё, пора спать, девочки! - произнесла она, возвращаясь к непререкаемому тону суровой наставницы.
  Подойдя к стене, леди Айлин решительно вернула на место скользящую панель, закрывающую тайный ход, а затем поправила висевший над ней старый гобелен. Окинув покои принцессы придирчивым взглядом, она подобрала с пола забытый фолиант и аккуратно положила его на инкрустированный редкими породами дерева столик, с недовольным видом проведя пальцем по облупившемуся лаку.
  Наведя порядок, вдовствующая графиня строгим голосом наказала своим подопечным воздержаться на сегодня от новых проказ. Поцеловав в лоб обеих девочек, которые на удивление быстро юркнули под одеяло, и теперь лежали рядышком в огромной кровати, словно родные сестры, леди рэ-Дир прикрутила фитилек ночника и направилась к выходу из комнаты:
  - Спокойной ночи, девочки!
  - Спокойной ночи, мама!
  - Спокойной ночи, тётя Айлин!
  
  ***
   Оказавшись в скупо освещенном коридоре, леди рэ-Дир тяжело вздохнула. Ей не нравилась роль строгой наставницы, которую она сама для себя избрала - но как еще она могла уберечь своих девочек от опасности? Обе они были еще так юны... и так наивны! Что будет с Эльвиной теперь, когда ее отец фактически устранился от власти? Слабый правитель - лёгкая мишень для разного рода заговорщиков, а стены дворца в Ву-Тэре помнили десятки переворотов. Всего лишь четверть века назад здесь был убит в своей спальне отец Мартиана - император Корсид II, прозванный Кровавым. Вместе с ним погибли жена и двое старших сыновей. Дочери Корсида, принцессе Коре, тогда было всего лишь шестнадцать лет. Айлин слышала рассказы слуг, что в ту роковую ночь юная принцесса сама выбросилась из окна в последней попытке избежать насилия и позора. Возможно, она занимала те же покои, в которых сейчас живет Эльвина... Что эта девушка чувствовала тогда, слыша из-за своей двери стоны умирающих охранников и крики опьяненных вседозволенностью солдат? Знала ли она о тайном ходе в стене? А если знала, то почему им не воспользовалась? Или человек, которого она ненавидела, тоже знал о нем? Быть может, Корилад рэ-Крин поднялся к ней в комнату как раз по этим узким ступенькам, вырубленным в толще дворцовой стены - и открытое окно показалось принцессе лучшим выходом, чем перспектива принадлежать убийце своего отца и братьев?
  Молодая женщина поёжилась, представив себе последние минуты жизни Коры. Это была одна из тех мрачных легенд, которые всегда казались ей чем-то далеким, но сейчас она против воли представила на месте давно погибшей сестры Мартиана малышку Эльвину - и поняла, что сделает все возможное, чтобы ее воспитанница избежала подобной участи. Крепко стиснув в руке масляную лампу, вдовствующая графиня решительно направилась к лестнице, начинавшейся в противоположном конце коридора. Лестница вела в башню, где находились покои лорда Миртуса рэ-Колля, главы Службы Имперской безопасности. Мало кто рисковал по доброй воле обращать на себя внимание этого человека - которого многие во дворце боялись и ненавидели за его проницательность и неподкупность - но Айлин всегда поднималась в старую башню без страха, ведь могущественный лорд рэ-Колль приходился ей родным братом.
  
  Они происходили из бедной семьи и вознеслись наверх лишь благодаря императору Мартиану. Отец Айлин и Мирта, простой рудокоп Вейлан, некогда помог скрыться от преследователей юному принцу, оказавшемуся в изгнании. Мало кто знал, что в молодости всесильного императора Тэры был период, когда тот прятался от ищеек Корилада в старых рудниках, зарабатывая себе на хлеб кайлом, как обычный горняк. В те годы принц крепко сдружился и даже побратался с Вейланом, с которым работал бок о бок в забое, а когда Вейлан погиб под завалом, Мартьен взял на себя заботу о его семье. Дети его названного брата - Мирт, Айлин и их старшая сестра Джесс - стали для будущего императора по-настоящему родными людьми. Они были рядом с принцем всё время его долгого пути к трону, и он публично называл их своими племянниками. Он продолжал называть их так и после того, как Джесс отреклась от него, во всеуслышание обвинив в смерти своего мужа, - и даже после того, как официально взошел на трон. Придворным пришлось повиноваться воле императора и признать детей горняка своей ровней - но для большинства дворян Мирт и Айлин так и остались наглыми выскочками, слугами, по ошибке возведенными в дворянское достоинство. Император не понимал этого - или не хотел понимать. Он подтрунивал над Айлин, когда та подросла и начала церемонно именовать его "Ваше Величество" вместо привычного "дядя Март". Он назначил за пятнадцатилетней племянницей приданое, сделавшее бы честь королевской дочери, и искренне радовался за девушку, когда к той посватался молодой граф рэ-Дир, сын погибшего во время гражданской войны генерала Арсида рэ-Дира...
  Однако этот брак обернулся для Айлин катастрофой. Очень скоро девушка поняла, что молодого рэ-Дира привлекали только ее деньги, сама же она оставалась для утонченного дворянина лишь девкой из простонародья, которая не заслуживает вежливого отношения. Он был чудовищно груб с ней в свадебную ночь, и Айлин поняла, что совершила непоправимую ошибку. Рэ-Дир даже не стал скрывать от жены, что его порадует ее кончина, и чем скорее это случится, тем лучше - ведь тогда ему не придется терпеть насмешки друзей! По окончании медового месяца, ставшего для молодой графини чередой унижений, рэ-Дир решил отослать беременную жену в отдаленное поместье. Айлин не знала, как воспрепятствовать его планам, но, к счастью, заглянувшая с неожиданным визитом императрица заметила на щеке у девушки плохо замаскированный синяк. Ее Величество вызвала юную графиню на откровенный разговор, во время которого выяснились ужасающие подробности ее брака. В тот же вечер содержание разговора стало известно императору. Реакция Мартьена была мгновенной - уже на следующий день молодому рэ-Диру дали назначение на южные границы Империи, где он и погиб в тот же год во время стычки с кочевниками, будучи уже посмертно награжден медалью "За храбрость".
  Айлин оказалась молодой богатой вдовой, но теперь, наученная горьким опытом, она решительно отказывала всем претендентам на ее руку и сердце. Впрочем, их было не так уж и много - после смерти рэ-Дира кто-то пустил слух, что сам император дал приказ устранить графа, ибо воспылал чувствами к его молодой жене. Репутация тайной любовницы императора сыграла Айлин на руку - теперь мало кто решался к ней посвататься. Сейчас, после смерти императрицы, слухи об их связи поползли с новой силой - и только начальник службы имперской безопасности достоверно знал, что это неправда.
  
  Граф рэ-Колль встретил сестру тёплой улыбкой. Она была одним из немногих людей, в присутствии которых ему не было нужды надевать маску холодного и бездушного служителя короны. Рядом с младшей сестрой суровый глава Службы Имперской безопасности становился обычным человеком. Ей он мог доверить свои тревоги и сомнения, которыми никогда не стал бы делиться с другими людьми.
  Поднявшись из-за массивного дубового стола, за которым он работал, Мирт подошел к вдовствующей графине и легонько поцеловал ее в щеку:
  - Ты выглядишь обеспокоенной, Аля! Что-то случилось?
  - Девочки обнаружили новый тайный ход, - устало произнесла молодая женщина, опускаясь в свое любимое мягкое кресло в углу.
  - Ну что ж, теперь они знают о секретных ходах во дворце почти столько же, сколько и я, - неуклюже пошутил граф рэ-Колль и протянул руку к витому шнуру, служащему для вызова прислуги. - Я прикажу, чтобы тебе подали кофе и печенье. Или ты сегодня предпочитаешь горячее молоко?
  Айлин скривилась, как будто ей в рот попало что-то кислое:
  - Сегодня я не хочу ни того, ни другого, и не надо никого звать! Мирт, ты слишком легкомысленно относишься к происходящему, - принялась она распекать брата. - Об этих лестницах в стенах никто не должен был знать. Это слишком опасно! Особенно сейчас, когда император пребывает в болезни...
  - В запое, ты хочешь сказать, - с кривой усмешкой поправил ее брат. - Давай будем называть вещи своими именами, сестрёнка! Наш дядя пьет горькую - но с ним это случалось и раньше. Рано или поздно ему это надоест, и он вернется к своим обязанностям. Не стоит так сильно из-за этого волноваться...
  Айлин отвернулась и уставилась в окно, чтобы скрыть подступающие к глазам слёзы. Однако Мирт почувствовал ее состояние. Опустившись на ковер рядом с креслом, он взял руки сестры в свои. Ладони молодой женщины были холодны как лёд.
  - Аля, тебе не надо переживать из-за дяди, - он искренне хотел утешить сестру, но у него это плохо получилось.
  - Ты хочешь намекнуть, что есть и другие поводы для беспокойства? - переспросила она, резко поворачиваясь к брату. Их взгляды встретились. Фиалковые глаза Айлин пытливо всматривались в зеленые глаза Мирта, пытаясь прочесть в них то, что его беспокоило.
  - Да, - мужчина первым отвел взгляд.
  Поднявшись с пола, Мирт взлохматил свои рыжие волосы, которые по дворцовой моде убирал в хвост, и принялся расхаживать по кабинету, как он всегда это делал, когда пытался решить какую-нибудь загадку.
  - Теперь моя очередь спросить: что случилось? Пожалуйста, будь со мною честен, Мирт!
  Её брат вздохнул.
  - Я не хотел тревожить тебя раньше времени, но...
  - Но что?
  - Это касается Джесс.
  Мирт снова тяжело вздохнул - он не мог обойтись без вздохов, если речь заходила об их непокорной старшей сестре. Джесселин рэ-Марис уже восемнадцать лет безвылазно жила на побережье, в огромном поместье, оставшемся после мужа, воспитывая их единственного сына. За все эти годы она ни разу не появлялась при дворе. Более того, Джесс игнорировала все попытки императора помириться с ней, а когда Мартьен однажды сам попытался приехать к ней в поместье, леди рэ-Марис велела запереть двери старого замка перед его носом и поднять подъемный мост. Любому другому подданному короны такая выходка стоила бы головы - но Мартьен любил свою названную племянницу, и чувствовал перед ней вину, поэтому дерзкое поведение сошло графине с рук. Император лишь объявил во всеуслышание, что леди рэ-Марис тронулась разумом.
  Айлин тут же забеспокоилась:
  - Что с Джесси? Она не заболела?
  - Нет. Все гораздо хуже. Сегодня мне на стол лёг донос... - и Мирт сжато пересказал младшей сестре содержание секретной бумаги. - Поверь, у моего осведомителя есть все основания полагать, что Джесс готовит мятеж, - подытожил он. И тут же воскликнул, увидев побелевшее лицо сестры. - Что с тобой, Аля, тебе нехорошо? Дать тебе воды? Или лучше бренди?
  - Все в порядке, спасибо, - сделав несколько глотков, молодая женщина отставила недопитый стакан в сторону.
  Поднявшись с кресла, она на нетвердых ногах сделала несколько шагов к окну и тяжело облокотилась на подоконник. Несколько минут Айлин безучастно смотрела на темные силуэты деревьев в дворцовом саду и на огни города далеко внизу. Наконец молодой женщине удалось справиться со своими чувствами, и она снова повернулась к брату:
  - Что ты собираешься делать, Мирт? Ты обязан сообщить императору об... об измене, - голос Айлин против воли дрогнул.
  Граф рэ-Колль помолчал. Как и сестра, он был обязан своему названному дяде всем - должностью, титулом, положением в обществе. И до сегодняшнего дня Мирт ни разу не предал доверие, оказанное ему императором, когда тот предложил ему, тогда еще совсем молодому парню, взять на себя заботы о безопасности Империи. Но и Джесс была для него больше, чем просто старшей сестрой! Когда их родителей не стало, Мирту было семь лет, а Айлин - пять. Тогда Джесс в полной мере заменила им мать. Оказавшись без крова во время гражданской войны, они, дети, были вынуждены работать в старых рудниках наравне со взрослыми. И если бы не забота тринадцатилетней Джесси, которая отдавала младшим последний кусок хлеба... Возможно, они вообще не выжили бы тогда!
  - Я должен вначале сам с ней поговорить, - наконец хрипло произнес Миртус. - Я поеду в Марис и попробую объяснить нашей сестре, какую страшную ошибку она совершает. Она должна отказаться от своих преступных затей - если не ради себя, то хотя бы ради своего сына, которого она обожает!
  - Маленькому Кордиану уже исполнилось восемнадцать, - задумчиво произнесла Айлин, что-то прикинув в уме.
  - "Маленькому"! - фыркнул Мирт. - Да он на год старше кронпринца! Но из-за своей матери так и не был представлен ко двору...
  - ...и не принес присягу на верность императору, - продолжила мысль брата Айлин. - Наверняка Джесс заморочила ему голову страшными сказками о том, что Мартиан его ненавидит - хотя на самом деле все обстоит ровно наоборот! Послушай, Мирт, ты любой ценой должен привезти мальчика в столицу! Даже если для этого тебе придется применить силу! Мы слишком долго потакали капризам нашей сестры - вместо того, чтобы забрать у нее сына и самим заняться его образованием. Ведь он - граф рэ-Марис! Это он, а не его мать - настоящий владелец всех этих огромных земель! Джесс воистину потеряла разум, если пытается использовать своего ребенка в борьбе с императором! Но когда мальчик окажется в столице, и познакомится с Его Величеством, пелена ненависти должна спасть с его глаз!
  - Если только наш дядя при встрече не будет пьян как сапожник, - хмуро заметил Мирт.
  Айлин непроизвольно вздрогнула:
  - Тсс, ты не должен так говорить о государе!
  - Но что поделать, если это правда, Аля? - жестко оборвал ее брат. - Мартьен лелеет свое горе - и его можно понять, ведь всем нам приходилось терять близких. Но он забыл, что он не просто человек, он облечен властью над огромной страной и несет ответственность перед людьми! Я уверен, что рано или поздно нашему дяде наскучит пьянка, и он вернется к государственным делам, - но за это время он может потерять сына! Лэймар избалован до крайности, его речи уже сейчас внушают тревогу...
  - Ты говорил с Его Величеством об этом?
  - Я пытался, - Мирт устало потер виски. - Я говорил дяде и о беспутном поведении его наследника, и о прямых угрозах, которые Лэймар отпускает в адрес отцовских сановников... Но Мартьен твердит лишь одно: что мальчику надо перебеситься, что он так выражает свое горе из-за смерти матери...
  - Сомневаюсь, что ему вообще знакомо такое чувство! Если он и горюет, то только о том, что между ним и троном пока еще стоит его отец!
  - А вот сейчас ты несправедлива к парню, - неожиданно возразил рэ-Колль. - Лэймар действительно любил свою мать. Вспомни, как он рыдал во время ее похорон! Тогда наш красавчик-принц не заботился, как выглядит его распухшее от слез лицо, или что подумают люди, увидев его плачущим! Я думаю, все дело как раз в том, что он обвиняет своего отца в ее смерти! Дескать, если бы не слишком частые роды, его матушка прожила бы дольше... И отношение Лэймара к сестре и младшему брату отчасти тоже объясняется этим. Порой он готов возненавидеть младших только за то, что их появление на свет сократило жизнь леди Лаисе...
  Айлин прижала ладонь к губам, словно боясь тех слов, которые готовы были с них сорваться.
  - ...и мы с тобой оба знаем, что это правда, - безжалостно продолжал Мирт. - После появления на свет Дэймара доктора запретили императрице рожать, но она их не послушалась, и...
  - Лекари и раньше говорили, что она не сможет выносить еще одного малыша, но леди Лаиса их никогда не слушала! Она обожала всех своих детей, обожала мужа и...
  - ...и в итоге оставила их всех скорбеть о себе, так и не оправившись после очередного выкидыша!
  - Но она так хотела еще одного ребенка! Вторую дочку!
  - Третью дочку, Айлин, - со вздохом поправил сестру Мирт.
  Молодая женщина вздрогнула, непроизвольно оглядевшись по сторонам. При дворе было не принято упоминать о старшем ребенке императрицы Лаисы, девочке, рожденной ею от первого мужа, узурпатора Корилада рэ-Крина. Принцесса, нареченная красивым именем Тиарджес, в раннем детстве была передана на воспитание обитателям Древнего леса - загадочным мэллинам - во исполнение обета, хитростью вырванного ими у императрицы. Заботясь о чувствах жены, Мартиан сделал все для того, чтобы ей не напоминали о безвозвратно потерянной дочери - однако враги молодого императора помнили эту историю слишком хорошо. Неуловимые авторы анонимных пасквилей, с коими люди рэ-Колля на протяжении многих лет безуспешно пытались бороться, с завидной регулярностью ставили императору в упрек "убийство малолетней принцессы". Ведь маленькая леди Тиарджес преграждала Мартиану вожделенный путь к престолу! А шесть лет назад, во время неурожайного года, на севере поднялось восстание, имевшее целью посадить на престол "чудесно спасшуюся дочь государя Корилада". Восстание было подавлено с необычной для Мартьена жестокостью, все зачинщики были казнены. Граф рэ-Колль, лично проводивший допросы арестованных бунтовщиков, быстро убедился в том, что испуганная темноволосая девочка-подросток, выдаваемая ими за принцессу Тиарджес, не имеет никакого отношения ни к императрице Лаисе, ни даже к покойному Кориладу. Но убедить в этом императрицу оказалось очень тяжело. Рассказывая ей о том, что девочка, внешне немного похожая на Корилада, родилась и выросла в отдаленной деревне далеко на северо-востоке, что неоспоримо подтверждают показания найденных им свидетелей, и даже по возрасту никак не может быть принцессой Тиарджес, Мирт видел, как лицо императрицы, до того озаренное светом безумной надежды, с каждым его словом меркнет, превращаясь в безмолвную маску скорби.
  По просьбе Лаисы юную самозванку, решившуюся принять участие в обмане лишь от голода и безысходности, не стали наказывать, оставив помогать на дворцовой кухне - где она и прослужила почти пять лет, успев за это время растолстеть чуть ли не вдвое. В прошлом году девица вышла замуж за конюха и недавно скончалась в родах - окончательно разрушив тем самым надежды заговорщиков, если таковые еще оставались. Втайне Мирт был рад такому исходу дела.
  К сожалению, история с лже-Тиарджес произвела на императрицу слишком сильное впечатление. Тоскуя по утраченной дочери, Лаиса захотела родить еще одну малютку, чем окончательно подорвала и без того слабое здоровье...
  Брат и сестра немного помолчали, вспоминая покойную императрицу. Такую хрупкую - и такую упрямую, но при этом такую добрую и кроткую... Лаиса умерла слишком рано, оборвав на полуслове счастливую историю любви, о которой менестрели уже давно слагали песни, распевая их далеко за пределами Империи. Но, самое главное, - теперь, когда императрицы не стало, некому было напомнить императору о его долге перед страной, некому было ласково укорить его и пробудить к жизни! А это грозило бедой.
  - Айлин, теперь твоя очередь серьезно поговорить с ним, - мрачно произнес Мирт, озвучив то, о чем оба они только что подумали. - О поведении Лэймара и обо всем... Я же на днях уеду в Марис. И, боюсь, что на время моего отсутствия тебе придется взять в свои руки бразды правления если не государством, то хотя бы этим дворцом!
  
  ***
  Как только дверь за графиней закрылась, и ее шаги стихли в пустынном коридоре, Дэйра соскочила с постели и принялась торопливо натягивать на себя одежду:
  - Ну что, полезем исследовать ход? Я видела там по меньшей мере два ответвления!
  Эльви посмотрела на подругу с некоторым сомнением:
  - Я боюсь, твоя мама будет очень недовольна, если узнает...
  - Вот увидишь, она ничего не узнает! Она сейчас пойдет в башню к дяде Мирту, и они будут до полуночи пить кофе и обсуждать всякую скукотень!
  - Откуда ты знаешь, о чем они говорят?
  - Как-то раз я залезла в кабинет дяди Мирта через дымоход, и целых два часа просидела там, слушая их разговоры о налогах, неурожае и народном недовольстве. Ты не поверишь, Эльви, я заснула и чуть было не свалилась прямо в камин!
  - Ой!
  - Хорошо, что было лето, и камин не топился! А дядюшка услышал шум в каминной трубе и сказал, что, должно быть, там бегают крысы. Мама завизжала - она их до смерти боится! - и тогда я быстро-быстро поднялась наверх по лесенке для трубочистов, а потом спустилась к себе в комнату через другую трубу...
  Эльвина посмотрела на подругу с неприкрытым восхищением:
  - И твоя мама ни о чем не догадалась?
  Дэйра потупилась и тяжело вздохнула:
  - Догадалась, конечно - мое платье испачкалось и порвалось. Мама расстроилась и начала говорить, что хорошие девочки не лазают по дымоходам, как трубочисты... Но я ей ответила, что твоя мама, императрица, однажды тоже лазала по печным трубам, когда спасалась от убийц в Лилании... Она сама нам с тобой об этом рассказывала, помнишь, Эльви? Ой, что с тобой, ты плачешь? Я тебя расстроила?
  Дэйра подбежала к подруге и крепко ее обняла.
  Эльвина часто-часто заморгала, пытаясь сдержать слёзы, но у нее это не получилось, и они хлынули неудержимым потоком.
  - Мама... Мамочка... Зачем ты от нас ушла!
  Дэйра прижимала к себе подругу, ласково гладя ее по голове, пока Эльви немного не успокоилась. Потом принцесса, все еще всхлипывая, рассказала подруге о ссоре с братом.
  - Ну это ж надо! Вот ведь нахал! Назвать тебя интриганкой! Да как у него повернулся язык такое тебе сказать, Эльви? Хочешь, я подложу ему ужа в постель? - с надеждой глядя на подругу, предложила Дэйра. - Я знаю, где их найти! Змеи скоро проснутся, я поймаю несколько штук и незаметно принесу к нему в спальню... Помнишь, как Лэймар визжал в тот раз, когда обнаружил у себя в кровати лягушку? Стражники даже подумали, что его кто-то хочет убить, они рассказывали потом на кухне, что сами перепугались...
  Не сдержавшись, Эльвина расхохоталась и, чуть не плача от смеха, снова упала в объятия подруги.
  В ту ночь девочки так никуда и не полезли. Забравшись под огромное пуховое одеяло, они долго разговаривали, рассказывая друг другу таинственные истории, услышанные от старших, или прочитанные в книгах.
  - Дэйра, ты только представь себе, как страшно было людям, когда солнце на сорок дней померкло, и наступил жуткий холод. Должно быть, тогда все замело снегом, и люди не знали, что происходит вокруг, не понимали, что им делать и куда идти, чтобы спастись... Наверное, они думали, что тьма уже никогда не рассеется, и все живое погибнет...
  - Представляю, как они все кутались в звериные шкуры и жались к кострам, чтобы согреться! Дрова кончались, но никто не решался пойти за новыми - ведь в темноте в лесу так легко заблудиться! Наверное, кто-то потерял голову от страха и кричал, что настал конец света. А кто-то втихаря таскал себе припасы, чтобы прожить хоть на недельку подольше, - принялась фантазировать Дэйра. - Вот что бы ты сделала, Эльви, если бы такое случилось сейчас? Кстати, я забыла, отчего все это произошло?
  Эльвина на мгновение задумалась:
  - Говорят разное. В одной книге написано, что темнота наступила из-за того, что где-то на севере произошло извержение вулкана, и в небо поднялось огромное облако пепла, которое закрыло собой Солнце. А внезапное похолодание было вызвано естественными причинами - просто в тот год была очень суровая зима, и...
  - Как-то с трудом во всё это верится, - со скептическим выражением на лице перебила подругу Дэйра. - А что было написано в другой книге?
  - О, в другой книге - труде древнего философа, современника тех событий - сказано, что холод и тьму на землю наслали силы Зла, обитавшего где-то далеко на Севере. Эти силы хотели подчинить себе весь мир, уничтожив все живое... И только драконы, носители Живого Огня, которых призвали четверо героев с огненными сердцами, смогли победить Зло, растопив заколдованные льды...
  Глаза Дэйры восторженно заблестели.
  - О, эта легенда мне гораздо больше нравится! - воскликнула она, поплотнее закутываясь в тёплое одеяло. - Эльви, пожалуйста, расскажи побольше об этих героях! Наверное, они все были такими же потрясающе красивыми, как... ну, например, как твой брат, - но при этом еще и потрясающе смелыми, раз не боялись летать на драконах. Уж живой дракон-то, наверное, будет пострашнее лягушки!
  Эльвина рассмеялась и принялась в очередной раз пересказывать подруге древнюю легенду.
  Глава 2
  
  Дикие земли на северной окраине Империи
  
  - Ой, какие они уже большие! - Аламэна с восторгом уставилась на щенков, которые один за другим выбирались из принесенной старой Алейной корзины. - Они все такие хорошенькие и сильные! Я даже не знаю, которого из них мне выбрать!
  - Бери того, который сам тебя выберет, - посоветовала старуха, тяжело опускаясь на широкую деревянную лавку. Ее карие глаза, такие же зоркие, как и в молодости, внимательно наблюдали за щенячьей возней.
  Вот один из щенков, белый как снег мальчик, неуверенно приблизился к сидевшей на корточках девушке и принялся обнюхивать её руку.
  - Ой! Он хочет есть, а у меня ничего нет, чтобы его угостить, - растерянно произнесла Аламэна.
  Девушка взяла маленького песика на руки и прижалась своим носом к его черному носику. Старуха усмехнулась - выбор уже состоялся.
  - Я кормлю их рубленым мясом и кашей на молоке. Она там, в чугунке на печи, - Алейна махнула рукой, но Аламэна не хуже своей тетки знала, где в ее хижине находится очаг.
  Девушка легко поднялась на ноги, не выпуская из рук щенка, и отправилась за едой.
  - Только не балуй его! Пусть он ест вместе со своими братьями, - сурово окликнула ее Алейна.
  - Хорошо, тётя!
  Пока девушка возилась у печи, старуха откинулась на скамье, прислонившись спиной к деревянной стене дома, и прикрыла глаза. Перед ее мысленным взором вставала картина, которую она наблюдала на протяжении десятков лет, стоило ей выйти из дверей своей хижины, - бескрайняя заснеженная равнина с редкими невысокими деревцами, темная синева далеких гор на горизонте и низкое серое небо.
   - Легок ли был твой путь ко мне, Аламэна? - не открывая глаз, спросила она племянницу, когда услышала, что девушка поставила щенкам миску с едой.
  - Я вышла из дома вчера на рассвете, как обычно, и шла на лыжах весь день, а ночь провела на заимке в лесу, - голос девушки звучал равнодушно. Путь до дома тети был ей хорошо знаком - Аламэна навещала старую женщину чуть ли не каждый месяц, и одинокая ночевка в зимнем лесу едва ли могла показаться ей чем-то, достойным упоминания.
  В свои семнадцать лет Аламэна почти догнала ростом отца. Она была выносливой и сильной девушкой, умевшей одинаково хорошо бегать на лыжах и стрелять из лука. Отец гордился дочерью, способной безошибочно отыскать дорогу в лесу или выследить затаившегося зверя. Аламэна была единственным ребенком в семье, и отец учил девочку всему тому, чему хотел бы научить сына. Матушку Аламэны это огорчала - леди Кэйлиан предпочла бы видеть дочь склонившейся над вышиванием, чем упражняющейся с мечом - но она никогда не показывала своего недовольства.
  - В этом году выпало слишком много снега, - задумчиво произнесла старуха, открывая глаза. - И он не тает, хотя давно уже пора. Эта зима - злая. Холода ударили рано и держатся до сих пор. Много птиц и зверей погибло от холода и бескормицы. Да и людям пришлось нелегко...
  - Суровые зимы случались и раньше, - пожала плечами девушка, с любовью наблюдая за щенками, которые тихо урча, расправлялись с едой. - Если б зимы всегда были мягкими, то мы, северяне, стали бы изнеженными и слабыми...
  - Ты говоришь, как твоя мать, - поморщилась старая женщина. - Кстати, как она? Моя любимая младшая сестрица Кэйлиан слишком редко навещает меня. Порой я скучаю по ней...
  - У королевы много дел, - вздохнула Аламэна, не отводя взгляда от щенков. - Ей надо следить за тем, чтобы в дальних селениях не голодали, а еще она лечит людей и решает споры... Но если ты хочешь навестить ее, то отец в любой день готов отправить за тобой сани! Кстати, он не раз предлагал, чтобы ты зимовала с нами в селении, под защитой стен...
   - Твой отец - хороший человек, но он всего лишь чужеземец, и не понимает, что Жрица не может жить в городе! Я выбрала свою судьбу еще в юности, и хочу окончить жизнь среди деревьев и трав - там, где я слышу голос земли, а не в тесноте и зловонии людского селища, где грязные дома жмутся друг к другу, как испуганные дети!
  Аламэна подошла к тетке и, присев рядом на деревянную лавку, ласково обняла старую женщину.
  - Пойми, просто мы волнуемся о тебе, тётя!
  - Я понимаю, - ворчливо отозвалась жрица, высвобождаясь из объятий племянницы. - Но сейчас вам лучше волноваться о себе!
  - Что ты имеешь в виду? - насторожилась девушка.
  Вместо ответа старуха молча поднялась со скамьи и пошла к дверям, ведущим из домика.
  - Накинь плащ и ступай за мной, - не оборачиваясь, бросила она племяннице.
  Аламэна торопливо выполнила ее указания. Когда девушка вышла на крыльцо, старая женщина уже обогнула дом и теперь неподвижно стояла с его северной стороны, глядя куда-то вдаль. Девушка обратила внимание, что сегодня Алейна была одета непривычно нарядно - на старой шаманке было длинное платье из толстой белой шерсти, украшенное на рукавах и по подолу вышивкой из красных ниток и бисером. Поверх платья жрица надела жилетку из волчьего меха, подпоясав ее широким кожаным поясом. Слабый ветерок шевелил длинные белые волосы старой женщины, сдерживаемые на голове легким берестяным обручем. Сейчас Алейна выглядела величественно и строго, как и подобает жрице, происходящей из королевского рода.
  - Тебе известно, что там, Аламэна? - не отрывая глаз от горизонта, спросила старая женщина.
  Девушка сглотнула, неожиданно заволновавшись. Жрица смотрела на север, а именно там, в одном из далеких охотничьих селений, сейчас находился человек, к которому в последнее время постоянно возвращались ее мысли. Высокий красивый мужчина с припорошенными сединой черными волосами, гордый и сильный, веселый и бесстрашный, он был другом ее отца и привык видеть в ней лишь маленькую девочку...
  - Ты знаешь, что там, за синими тенями? - повторила Алейна.
  Строгий голос тетки заставил Аламэну отвлечься от мечтаний.
  - Там север, - недоумевающе ответила девушка, не понимая, зачем жрица спрашивает ее об очевидных вещах. - Если идти все время прямо, то на одиннадцатый день пути обитаемая земля закончится, и дальше будет Ледяное море. Почему ты спрашиваешь меня об этом, Алейна?
  - Потому с севера сюда идет зло, - коротко ответила жрица.
  - Зло?
  Алейна ничего не ответила.
  - Я слышала, что Ледяное море раньше не было ледяным, - задумчиво произнесла Аламэна. - Летом льды таяли, и люди могли ловить рыбу и морского зверя. Они жили этим. Но в последние два года...
  - ...зло сковало северные моря льдом. А скоро придет черед и земли, - медленно промолвила Алейна. - Мне было видение: мертвая, заснеженная земля, льды, задавившие людские дома, бескрайние покинутые земли и вечный холод, который не может побороть даже солнечный свет...
  Девушка вздрогнула. Ситуация с наступлением льдов на севере действительна была странной, и оттого пугающей. Прошлой осенью ее мать, королева Кэйлиан, отправила в северные земли отряд гонцов, которые должен был уговорить охотников перенести свои стойбища к югу. Гонцы королевы собирались вернуться до наступления зимних холодов, но снег выпал раньше времени и сковал дороги. Человек, о котором Аламэна так часто думала, тоже ушел с тем отрядом, и всю зиму девушка ничего не знала о нем. Несколько раз она думала, что может сама встать на лыжи и отправиться на поиски, но северные земли были слишком обширны. Из-за переживаний Аламэна стала резкой и даже грубой с родителями, но, к счастью, те ничего не замечали - этой зимой у них хватало своих забот. И только тетка, старая жрица, много лет назад ушедшая от людей, понимала состояние девушки. Она говорила, что отряд обязательно вернется, как только потеплеет - люди просто оказались захвачены врасплох ранней зимой и были вынуждены зимовать в одном из охотничьих стойбищ. Главное, чтобы им хватило еды...
   И вот теперь тётка говорит, что на Севере творится что-то страшное!
  - Что же нам делать? - спросила она у старой женщины.
  Алейна молчала так долго, что Аламэне показалась, будто она вообще не ответит. Наконец жрица произнесла:
  - Вам всем придется искать себе новый дом на юге.
  - Что? - Аламэне показалось, что она ослышалась.
  Народ ее матери жил в этих суровых краях многие сотни лет, и девушка не представляла, как можно покинуть родные земли и отправиться куда-то на юг, где вместо заросших вереском холмов простираются возделанные поля, а люди теснятся в каменных городах. А еще отец рассказывал, что там правит вероломный и жестокий император, который некогда назначил цену за его голову...
  - Такое бывало и прежде, - Алейна говорила очень тихо. - Народ Лисицы не всегда обитал здесь. Восемь столетий назад мы жили гораздо южнее - в тех краях, которые сегодня зовутся Империей Тэра. И лишь когда свободных земель стало не хватать, наше племя ушло на север. Когда-то давно здесь тоже был ледник, но потом льды стали отступать, и люди заняли эту землю. А сейчас льды возвращаются обратно. Но стоит ли этому удивляться? - она вздохнула и продолжила. - Племена охотников уходят с привычных мест. К северу от моего дома осталась лишь пара стойбищ. Твоя мать должна знать об этом...
  - Тётя... Но куда мы пойдем, если на юге лежат земли, принадлежащие Империи? Император пошлёт войска, чтобы уничтожить наших охотников, если они займут земли его крестьян!
  - Значит, настало время сменить императора!
  - Что?! - Аламэне снова показалось, что она ослышалась. - Алейна, ведь у него тысячи солдат! И пушки!
  В ответ жрица хрипло рассмеялась. Аламэна уставилась на неё, как на сумасшедшую.
  - Сила правителя не в пушках, дитя, а в верных ему людях! Разве твой отец тебе этого не говорил?
  Аламэна смутилась. Конечно, она не раз слышала рассказы отца о его жизни в Империи, о борьбе против императора и о кровавых заговорах, - но она привыкла воспринимать все эти истории как что-то далекое и почти нереальное. И вот теперь Жрица говорит, что им придется переселяться на юг!
  - Отец говорил, что нынешнего императора многие ненавидят, - начала вслух размышлять она. - Но если даже его свергнут, место на троне займет его сын, или брат... Может быть, даже дочь или сестра, но это маловероятно - в Империи наследование трона обычно происходит по мужской линии, - уточнила она, вспомнив рассказы Кордиана. - Новый наследник престола может оказаться лучше прежнего, но вряд ли он подарит нам землю, где мы сможем жить! Там, на юге, вся земля поделена между знатными семьями, и никто из дворян не отдаст чужакам часть своих угодий просто так...
  - Большая часть земель на северных рубежах Империи принадлежит короне, то есть непосредственно императору, - показала неожиданное знание вопроса ее тётка. - Особенно это касается земель, расположенных к северу и востоку от большого ремесленного города Вульпекулы. А значит, император может подарить эти земли кому угодно! Конечно, кое-где там живут крестьяне, которые возделывают свои поля - но их сравнительно мало. Северные земли огромны, леса кишат дичью, и пропитания там хватит на всех...
  - Но как сменить императора? И как мы можем полагаться на нового? Вдруг он не захочет делиться с нами землей?
  Алейна улыбнулась горячности внучки:
  - Спроси у своего отца, как взошел на престол предыдущий император, Корилад рэ-Крин! Помнится, твой батюшка приложил к этому делу руку! Думаю, у него получится сменить венценосца еще раз - тем более, как я слышала, он имеет зуб на нынешнего!
  - Но Корилада ведь в итоге свергли как раз потому, что он занял трон в обход законного наследника, - неуверенно произнесла девушка. - Вдруг и нового императора тоже свергнут? И аннулируют его указы?
  - Законного государя, которого будет любить народ, свергнуть непросто, - медленно произнесла старая женщина. - Ведомо ли тебе, девочка, что правители Севера и Юга возводят свою родословную к одному и тому же прародителю?
  - Да, конечно, - словно послушная ученица, отвечая урок, отозвалась Аламэна. - Мы все возводим свой род к великому королю Ульде и Элании, его жене-мэллинке. Только ветвь южных королей пошла от их сына, занявшего престол вопреки воле своей матери, желавшей видеть во главе королевства Альдэ свою младшую дочь Мальву, самую мудрую из всех детей, а Мальва увела верных ей людей на север и стала родоночальницей нашей династии...
  - Южные короли забыли старых богов и стали поклоняться Единому, в то время как на севере продолжили чтить Праматерь Лисицу, богиню-хранительницу нашего племени, - подхватила Аламэна. - Правители Юга потеряли связь с землёй. Со временем они утратили Дар, которым Богиня иногда осеняет своих детей - Дар управлять волей других людей посредством слова или взгляда. Последняя правительница Юга, владевшая этим Даром, умерла почти двести лет назад...
  - Тогда королевство Альдэ захватили варвары, пришедшие с дальнего Юга, сделав его частью огромной Империи. Они умели отливать из железа пушки и мушкеты, но разучились владеть собственным телом, и тысячами умирали от болезней, которые стали вспыхивать в их перенаселённых городах. Южане изнежились, они стали чувствительны к холоду и боли, а их правители сохраняли власть лишь посредством жестокости, а не уважения. Люди боялись их и ненавидели. Сами их имена говорят за себя - Корсид Кровавый, Ферсид Горбатый, Арсид Недоверчивый...
   - Я рада, что твоя мать передала тебе свои знания по истории Империи, - улыбнулась Алейна. - А раз так, ты должна понимать, что жители юга устали от своих недалёких и слабых правителей. Их нынешний император - легкомысленный пьяница. Ни он, ни его дети не смогут удержать трон. Золотой Венец должен получить тот, кто ведет свой род от истинной правительницы - принцессы Мальвы! - и хранит верность старым обычаям, из которых черпает силу...
  - Моя мать?!
  - Возможно. Хотя я не уверена, что Кэйлиан справится с управлением такой большой страной, как Империя Тэра, даже при помощи твоего отца. Она слишком старается быть идеальной правительницей, и бремя ответственности пригибает её к земле. К тому же для южан она будет всего лишь чужестранкой...
  - Тогда кто?
  Алейна помолчала, словно думая, говорить ей дальше или нет.
  - Ты знаешь, дитя, что у твоей матери была старшая сестра?
  - Ты? - Аламэна недоумённо наморщила лоб, не понимая, чего хочет от неё тётушка.
  - Нет. Прошу тебя, не перебивай! Я расскажу все с начала. Нас было пятеро детей у родителей: мой старший брат Альвин, погибший на охоте задолго до твоего рождения, я, средняя сестра Таэль и близнецы - Кэйлиан и Элиан.
  - Таэль? Почему я никогда не слышала этого имени? - не удержалась Аламэна.
  - Я же просила тебя - не перебивай! - Алейна сердито нахмурила брови. - Её имя было вычеркнуто из хроник нашей семьи после того как она совершила преступление - сбежала с пленником, который вскружил ей голову своими рассказами о роскоши и красоте Юга. Но вычеркнуть имя из истории порой легче, чем оборвать жизнь человека. Таэль провела своего возлюбленного тайными тропами, известными только ей одной. Даже лучшие охотники не смогли напасть на их след. Влюбленные сумели достичь границ Империи и стали недосягаемы для нас. К счастью, вскоре после возвращения в столицу юноша погиб, не успев разболтать о том, что видел на Севере. Возможно, Таэль все же имела над ним какую-то власть и помешала ему предать нас...
  - А она сама? Она вернулась на Север после его смерти?
  - Нет. Некоторое время мы думали, что она тоже умерла - наложила на себя руки или была убита - но спустя шесть лет мы узнали от одного купца, случайно забредшего в наши края, что при дворе появилась энергичная рыжеволосая женщина, называющая себя вдовой капитана рэ-Мариса...
  При звуке знакомого имени сердце Аламэны пропустило один удар, на ее лице появилась мечтательная улыбка - и это не укрылось от внимательных глаз Алейны.
  - Нет, он не имеет никакого отношения к твоему возлюбленному! Если ты расспрашивала его об истории их рода, то должна знать, что графство Марис за последние сорок лет переходило из рук в руки по меньшей мере три раза... Даже твой отец получил этот титул - хотя и не успел вступить в права владения имением!
  Аламэна смутилась:
  - Я знаю. Кордиан мне рассказывал...
  Алейна рассмеялась:
  - Вот видишь! Хоть мы и живем далеко от арены событий, но знаем историю Империи получше многих столичных бездельников!
  - Ты не рассказала, что случилось дальше с Таэль!
  - А ты не перебивай меня! Новости из Империи приходят к нам не часто, но через год после поимки купца на наши земли пришли двое мужчин и одна женщина. Они рассказали, что бежали из столицы, спасая свои жизни после неудавшегося заговора, имевшего целью сместить императора Корсида Кровавого и посадить на трон его младшего брата Эрсида рэ-Кора. Женщина по имени Таэль рэ-Марис тоже была в рядах заговорщиков и оказалась схвачена людьми Корсида.
  Аламэна ахнула, прикрыв рот ладошкой. Корсид II был известен своей жестокостью, за что и получил прозвище Кровавого.
  - Мы думали, что она была казнена. Трудно ждать иного исхода в подобной ситуации! Однако твой отец, бывший свидетелем тех событий, рассказал, что вдова рэ-Марис сумела избежать уготованной ей участи, прямо в тюрьме тайно обвенчавшись с братом императора!
  Алейна невольно улыбнулась, видя, как восторженно заблестели глаза ее юной племянницы. Аламэна была прямой и непосредственной девочкой, и ее чувства всегда можно было прочесть по лицу, как по открытой книге.
  Забыв об обещании не перебивать, Аламэна затараторила:
  - Выйдя замуж за брата Корсида, Таэль стала членом императорской семьи! А значит, Корсид не смог её казнить - ведь тем самым он пролил бы священную императорскую кровь!
  - Верно, Аламэна. Официально он не мог этого сделать. Эрсид с супругой были сосланы в малопригодный для жизни замок Скелл, находившийся на северо-западной окраине Империи, где они должны были жить под строгим надзором, проводя время в молитвах и покаянии в ожидании естественной кончины от голода и холода. Однако Корсид был не из тех людей, которые полагаются на обстоятельства. Сопровождавшей Эрсида охране были даны недвусмысленные указания относительно того, чтобы жизнь мятежников не слишком затянулась. Но судьба рассудила иначе - не прошло и двух месяцев после ссылки Эрсида, как кровавый император пал жертвой нового заговора. После его смерти трон захватил узурпатор Корилад. Твоему отцу было поручено узнать, жив ли Эрсид, остававшийся главным претендентом на престол, и устранить его в случае необходимости. Однако он опоздал - на месте Скелла его встретили лишь обгорелые руины. Местный житель, которого он с трудом смог найти, рассказал, что на их берег совершили нападение дикари с Островов. Они разграбили и сожгли замок, а его обитателей перерезали или увели в рабство.
  "Эрсид и его жена погибли", - таков был доклад твоего отца новому императору. Насчет Эрсида он был практически уверен - такой человек, каким был брат Корсида, не мог встретить врагов иначе, чем с оружием в руках. А судьба Таэль Корилада мало интересовала...
  - Но она осталась жива?
  Аламэна вздохнула.
  - Я не могу сказать этого точно, дитя. Но мне было видение - моя сестра, все такая же красивая, какой она была в пятнадцать лет, когда я видела ее в последний раз - только немного располневшая - стоит на носу корабля, который держит курс навстречу восходящему солнцу. Её длинные рыжие волосы развевает ветер, а в глазах горит огонь ненависти.
  "Я вернусь и заберу то, что принадлежит мне и моим детям!" - шепчет она.
  Аламэна почувствовала, как по ее коже пробежал холодок. Видения, посещавшие Жрицу, всегда сбывались - хотя порой их было не слишком просто истолковать. И сейчас Алейна так мастерски передала интонации, что девушка как будто услышала полный ненависти голос своей второй тётушки, которую она никогда не видела.
  - У нее было много детей? - задала она вопрос, просто чтобы отвлечься от наваждения.
  - Трое или четверо. По моим ощущениям. И я уверена, что один из ее детей был рожден от Эрсида рэ-Кора. Если он выжил, то может стать идеальным - для нас! - кандидатом на императорский престол. Север поддержит его! И пусть нас немного, но за нами - тысячелетняя мудрость, и Дар Кэйлиан, и помощь Богини-Лисицы! А если женой нового императора станет носительница Дара, то вдвоем вы сможете основать новую династию, перед силой которой померкнет слава древних королей!
  Аламэна с ужасом и отчаянием смотрела на тётушку, которая сейчас произносила очередное пророчество. Голос Алейны стал звучным и высоким, как в молодости. Жрица стояла, выпрямившись во весь рост, статная и такая красивая в своем вышитом наряде. Ее взгляд был устремлен куда-то вдаль, а рассыпавшиеся по плечам белоснежные волосы шевелил слабый ветер. Перебивать её сейчас было бессмысленно - Жрица ничего вокруг не видела и не слышала - но Аламэне было всё равно. Обливаясь слезами, она закричала:
  - Я не хочу замуж за императора! Не хочу! Я люблю другого мужчину! Почему, почему моего желания никто никогда не спрашивает?!
  Внезапно Алейна пошатнулась и, как подкошенная, рухнула на землю. Догадавшись, что произошло, Аламэна снова закричала и упала на колени рядом с телом жрицы, пытаясь непослушными пальцами нащупать пульс на теле старой женщины. Пророчества всегда отнимали у её тётушки много сил, после них ей приходилось по несколько дней отдыхать. Очевидно, последнее откровение стоило Алейне жизни. Возможно, она даже догадывалась об этом - не случайно Жрица нарядилась сегодня в свои лучшие одежды!
  Отчаявшись вернуть тётушку к жизни, Аламэна закрыла её глаза и разрыдалась с новой силой, раскачиваясь и царапая себе лицо. Причитаниям девушки вторило тоненькое поскуливание четверых щенков, незаметно выбравшихся из хижины. Наконец один из них, белоснежный малыш с черным носиком, на разъезжающихся лапах подошел к Аламэне и ткнулся мокрым носом в её ладонь. Это привело девушку в чувство. Она поднялась на ноги и решительно вытерла глаза. Ей предстояло много трудов: следовало до захода солнца сложить для умершей Жрицы погребальный костер, а затем отнести печальную весть матери.
  Глава 3
  Острова на юго-западе
  
  Владыка Черных Скал умирал. Некогда могучий властитель морей, чьи корабли годами наводили страх на жителей побережий, лежал на своем смертном одре, бессильный даже пошевелить рукой. Рядом пылала жаровня - но ни огонь, ни теплые одеяла из звериных шкур уже не могли отогнать холод, который с каждым мгновением все сильнее ощущал умирающий.
  Над его ложем склонилась женщина, которую все еще можно было назвать красивой, хотя ее сыновья давно уже стали взрослыми мужами. Рыжие волосы той, которую некогда звали Таэль рэ-Кор, были все такими же длинными и пышными - хотя теперь она была обязана их цветом краске, которую на Островах добывают из морских растений.
  - Дорогая, ты могла бы меня оставить меня в покое хотя бы в этот печальный час, - без особой надежды произнес лежавший на смертном одре мужчина. Его речь была не совсем членораздельной, так как левая половина его лица потеряла подвижность.
  - Ты прекрасно знаешь, что я не оставлю тебя в покое, покуда ты не объявишь нашего старшего сына своим наследником, - нетерпеливо произнесла рыжая женщина, нервно накручивая на палец выбившуюся из прически прядь.
  - Твоего старшего сына, Таэль, - устало поправил ее мужчина. - Мы оба знаем, что ты уже была беременна, когда попала ко мне.
  - Когда ты сжег мой дом и убил моего мужа - человека, которого я, между прочим, уважала! - зло уточнила Таэль.
  - Быть может, ты и уважала его, но никогда не любила, - едва слышно парировал умирающий. - Ибо ты никого не способна полюбить, твое сердце холодно, как волны, которые разбиваются сейчас о Черные Скалы...
  - Какое тебе дело до того, кого я любила, а кого нет!
  - Когда-то я думал, что ты полюбишь меня, если я буду с тобою ласков, - грустно прошептал мужчина. - Я признал твоего ребенка своим и воспитал его как принца Островов, потому что не хотел тебя огорчать. Ты жила в роскоши, получая все, что могла пожелать, как и подобает жене правителя...
  - Я была лишь одной из твоих жен!
  - Тебе всегда и всего было мало, Таэль! О Боги, почему я не отдал тебя волнам! Должно быть, я прогневил морского властелина, лишив его этой жертвы!
  - Не отвлекайся. Сейчас ты должен обмакнуть свой палец в чернила и поставить отпечаток на бумаге, в которой объявляешь Эрстана своим наследником!
  - Ты вполне сможешь сделать это сама, когда я испущу дух. Но только никто уже не поверит тебе. Все знают, что моим наследником будет Винфред - а тебе, женщина, пора подумать о том, как спасти свою голову - ведь после того, как ты подослала убийц к его матери, мой старший сын тебя ненавидит! - он закашлялся, а когда снова смог говорить, тихо продолжил. - В бухте возле Острого мыса тебя ждет корабль с десятком верных гребцов. Сам не знаю зачем, но я велел им дождаться тебя. Если сейчас ты поторопишься, то еще успеешь отплыть с отливом. В городе Ваалисе у тебя есть дом, где ты сможешь безбедно прожить до самой смерти - тебе хватит на это полученных от меня драгоценностей!
  - Но неужели ты не пожалеешь Эрстана? - женщина отчаянно заплакала. Её слезы капали на неподвижно лежавшую на одеяле руку умирающего, обжигая ее, как огнем. - Ведь мальчик не знает другого отца! Он любит тебя, как родного! Неужели ты хочешь, чтобы он всю жизнь скитался по морям, как какой-нибудь пират?
  - Твой сын был рожден не от простого землепашца, - медленно произнес правитель Островов. - Я спрашивал у многих людей и узнал, что твоего мужа, которого я убил двадцать пять лет назад, звали Эрсид рэ-Кор. Он был принцем - младшим братом императора Корсида рэ-Кора, но был сослан на побережье за попытку мятежа. Империя Тэра - богатая страна, там полно тучных пастбищ и прекрасных женщин. Я воспитал твоего сына воином, закалившим свой характер в набегах - так почему бы ему не попытать счастья там? Нынешний император, младший отпрыск Корсида, слаб - да и занял он престол не совсем законно - так почему бы двоюродному брату не попробовать оттеснить его от трона? Это будет вернее, чем спорить за власть с моим Винфредом, у которого железные руки!
  Он с удовлетворением отметил, что супруга задумалась. Кажется, он наконец-то нащупал верную нить - и эта нить уведет мысли огненноволосой женщины от Островов. От Островов - и от его старшего сына. Богам ведомо, что ему давно следовало бы убить эту женщину - но Владыка Черных Скал любил свою пленницу и не хотел лишать ее жизни даже теперь, когда она отравила его старшую жену и пыталась оттеснить от власти законного наследника!
  - Но у нас есть и другой сын - уж он-то был рожден от тебя, - без особой надежды произнесла Таэль. - Почему ты не хочешь, чтобы Гирт правил Островами? Он умен и сообразителен, хотя и молод, а при моей помощи мог бы стать великим правителем...
  - Мы оба знаем, что мой младший сын - поэт, а не воин. Он может остаться на Островах, если захочет - Винфред любит своего брата и не причинит ему вреда...
  Таэль в ответ лишь фыркнула. Поднявшись на ноги, она одарила лежащего на смертном одре мужа долгим взглядом - в котором он прочел и досаду, и сожаление, и даже нечто, напоминающее тоску. Возможно, она будет иногда вспоминать о нем без злобы - это было большее, на что он мог рассчитывать!
  - Прощай, Уолфред, муж мой четвертый и нелюбимый, - произнесла женщина с рыжими волосами. Она резко развернулась, тряхнула головой, словно сбрасывая с себя путы постылого супружества, и, не оглядываясь, быстрым шагом направилась к дверям.
  Владыка Черных Скал удовлетворенно прикрыл глаза. Отлив еще не закончился - а значит, огненноволосая успеет покинуть Острова прежде, чем он испустит дух и ставший новым Владыкой Черных Скал Винфред отправит погоню за убийцей своей матери. А ночью в проливах маленькому суденышку легко затеряться.
  
  Лорсина, южное побережье королевства Сейнэ
  
  Элисса капнула на руку ароматического масла и потерла ладони друг о друга, готовясь к массажу.
  - Расслабьтесь и подумайте о чем-нибудь приятном, - велела она своему пациенту, нестарому еще мужчине, который после полученного им в кабацкой драке ранения потерял способность ходить.
  - Например, о вас, - хихикнул пациент, обводя взглядом знатока соблазнительную фигурку Элиссы, которую не в силах был скрыть даже мешковатый наряд лекарки.
  Девушка нахмурила свои соболиные брови. Она лечила этого больного уже не первую неделю, используя собственную методику, заключавшуюся в чередовании солнечных и морских ванн и массажа, и добилась ощутимых результатов - но шуточки пациента за это время успели набить ей оскомину.
  Вообще-то, в Королевстве Сейнэ не очень жалуют больных и немощных людей - ибо они неспособны к труду. А какой толк от человека, который не может заработать себе ни на пропитание, ни на лечение? Однако Вальдес (так звали пациента Элиссы), оказался предусмотрительным парнем. Задолго до роковой драки он успел отнести в Королевский банк небольшой капиталец - который теперь давал ему возможность снимать домик на южном побережье страны, в маленьком солнечном городке, и пользоваться услугами приходящей кухарки и непатентованного лекаря. Впрочем, мужчина был прижимист и норовил рассчитываться за услуги не деньгами, а сомнительными историями и рассказами о зарытых им где-то несметных сокровищах.
  Однако Элисса была из тех, кто скорее предпочтет ощутить тяжесть медяков в руках, чем груз лапши на ушах. Поэтому прежде, чем приступить к массажу, она строгим тоном поинтересовалась у пациента:
  - Чем будете рассчитываться на этот раз, господин Вальдес?
  - Историей о молодом принце, влюбленном в жену тирана. Это очень трогательная повесть. Я мог бы даже спеть ее потом для вас как балладу...
  - Так не пойдет, - снова нахмурилась Элисса. - Балладу на хлеб не намажешь!
  Вальдес искренне считал себя великим менестрелем, непризнанным талантом, и любил рассказывать, что был отправлен в изгнание из-за того, что осмелился влюбиться в жену императора. Однако Элисса подозревала, что на самом деле он влюбился в принадлежавшие жене императора драгоценности - и эта страсть оказалась для него поистине роковой. Чтобы избежать наказания за воровство, Вальдесу пришлось срочно бежать из Империи Тэра в соседнее королевство Сейнэ, где он столкнулся с прагматичными людьми, совершенно не ценящими высокое искусство. Девушка подозревала, что несчастный менестрель получил травму из-за того, что пытался петь свои песни в одном из трактиров на побережье, где торговцы собираются, чтобы обсудить свои сделки. Ясное дело, эти люди не захотели его слушать! Должно быть, поначалу посетители вежливо попросили поэта заткнуться, а когда он не внял их просьбам, в ход пошли кулаки. Один из ударов оказался слишком сильным - возможно, кто-то из нападавших отобрал у певца гитару, и удар по спине был нанесен именно ею... Так или иначе, но в итоге Вальдес оказался прикован к постели и теперь отчаянно скучал, будучи вынужден целые дни проводить в одиночестве.
  - Хорошо, вы получите свои пять медяков, меркантильная женщина! - пообещал Вальдес и мстительно добавил. - Но историю про принца Мартиана я вам все равно расскажу!
  - Валяйте, - великодушно согласилась лекарка, приступая к своей работе. - Помнится, в прошлый раз мы остановились на том, что принц обманом победил императора и, женившись на его вдове, сам стал новым правителем - за неимением других претендентов на трон. Кстати, об этом даже написано у нас в учебнике истории - я проверяла, когда ходила в библиотеку...
  - Но там не написано, как все было на самом деле! - с жаром произнес Вальдес и многозначительно умолк, ожидая вопросов. Не дождался и продолжил. - У императрицы была дочь, рожденная ею от первого мужа, императора Корилада рэ-Крина - невинное дитя, которое новый правитель отправил в древний лес, принеся в жертву мэллинам. Вот она-то и была настоящей наследницей престола!
  - Но если она умерла, то какой смысл об этом говорить? - равнодушно обронила Элисса, сильными движениями растирая спину больного. - Узурпаторы всегда убивают детей предыдущего правителя, так уж у них, узурпаторов, принято - зачем ждать, когда детишки подрастут и попытаются воткнуть им нож в спину?
  Вальдес сделал вид, что не расслышал последней фразы.
  - "Если она умерла"! В том-то и дело, что Тиарджес рэ-Крин могла и не умереть!
  - Да? Но как? Маленькая девочка, одна в лесу... Я думаю, ваш Мартиан просто придумал эту легенду про древних жителей леса, чтобы история красиво звучала - а сам убил несчастное дитя, да и прикопал где-нибудь в чащобе. Я бы именно так и поступила на его месте!
  - Не пытайтесь убедить меня в вашей жестокости, леди Элисса - я знаю, что в душе вы добрая женщина! - куртуазно заметил Вальдес.
  Но Элисса быстро перебила его:
  - Так почему вы думаете, что девочка могла выжить?
  - Я сам видел ее. А еще я видел мэллина. Да, сам, своими глазами, я видел одно из этих загадочных существ и говорил с ним посредством ментальной речи, сиречь мысленно.
  - Правда? Должно быть, это было во сне, я угадала?
  - Вы вправе подвергать мои слова сомнению, прекрасная Элисса, ибо у меня нет никаких доказательств, - но все происходило наяву. Я спасался от преследователей, пущенных по моим следам коварным императором Мартианом, который прознал о моем... моей любви к его жене. Я был вынужден скрываться в Великом лесу, раскинувшемся по берегам реки Иль...
  Не переставая растирать спину больного, Лисса выслушала длинную историю о том, как Вальдес, заплутав в лесу, вдруг увидел перед собой девочку лет восьми, которая была поразительно похожа лицом на покойного императора Корилада. Но девочка исчезла прежде, чем он успел с нею заговорить, а потом к менестрелю из глубины леса вышла закутанная в плащ фигура, словно бы сотканная из тумана, и он услышал в своей голове чужой голос: "Следуй за мной".
  - Это был мэллин, моя прекрасная госпожа, последний представитель древнего народа. Когда-нибудь я напишу балладу об этой встрече!
  - Постойте, господин Вальдес! Вы сказали, что говорили с этим существом. Неужели весь разговор заключался в словах "Следуй за мной"? И вы ничего не спросили у древнего мудреца? Например, как продлить человеку жизнь? Или как излечить чахотку? Или, в конце концов, вы могли бы спросить у него, Солнце ли вращается вокруг Земли, или наоборот - наши ученые сейчас много спорят над этим вопросом. Ответ мудреца мог бы вас обогатить!
  Вальдес помолчал, позволяя девушке высказаться, а потом со значением произнес:
  - Я спросил у него кое-что другое - а именно, что ждет Империю Тэра в будущем. И знаете, что он мне ответил? - Менестрель выдержал театральную паузу, но вновь не дождался вопросов, и со вздохом продолжил. - Он ответил, что через тринадцать зим нашу землю ждут великие потрясения! Я подсчитал и вычислил, что это случится в тот год, когда принцессе Тиарджес исполнится двадцать один год! Вы понимаете, о чем я говорю? Принцесса достигнет совершеннолетия и заявит свои права на трон!
  - И когда же это случится? - с ленивым любопытством поинтересовалась Элисса.
  - В этом году, - пояснил Вальдес со всей важностью, которую способен сохранить человек, лежащий ничком на кровати. - Совсем скоро. Бесценная информация, если попадет в нужные руки, вы не находите?
  - Да уж, можно заработать пару золотых, если вовремя поставить на принцессу, - фыркнула Лисса, накрывая спину пациента теплым одеялом. - Вот только кто будет принимать ставки, скажите мне? У нас тут, в Сейнэ, мало кого интересуют дела вашей далекой империи!
  - Так неужели мой рассказ не стоил и пяти медяков? - жалобно протянул больной, когда Лисса выжидающе посмотрела на него, скрестив руки на груди. - Я раскрыл вам великую тайну...
  - Вы поэт, а поэтам верить нельзя, - изрекла девушка. - Так где мои деньги?
  - Как обычно, в мешочке под подушкой, - проворчал Вальдес. - Отсчитайте сами, сколько договаривались...
  
  Возвращаясь домой от разговорчивого пациента, Элисса обратила внимание на темные тучи, собиравшиеся над морем, и машинально отметила, что ночью будет шторм. Хорошо бы все рыбаки успели к этому времени вернуться на берег!
  Молодая лекарка была сиротой, и жила в доме у дядюшки, ежемесячно отдавая ему за кров и еду две серебряных монеты. Оставшиеся деньги девушка откладывала в старый чулок, мечтая когда-нибудь купить лекарский патент и открыть свою маленькую клинику. Но увы, по ее подсчетам выходило, что это случится еще очень не скоро - заработки врачевателя, не имеющего патента, в Сейнэ были традиционно малы.
  Вот и сейчас, пересчитав свои сбережения, Лисса насчитала лишь два с половиной золотых - тогда как лекарский патент стоил все двадцать пять. Вздохнув, девушка спрятала чулок обратно под половицу, где был ее тайник. Затем она расчесала щеткой длинные черные волосы и приготовилась ко сну. На улице тем временем разыгралась настоящая буря - ветер с силой дул в окна, злобно завывая в печных трубах. Где-то у соседей хлопала на ветру забытая ставня. Подумав, что она все равно не уснет при таком шуме, девушка накинула шаль поверх ночной сорочки и тихонько спустилась на кухню, чтобы посмотреть, не осталось ли там от обеда какой еды - дядюшка был чудовищно скуп и предпочитал обходиться без ужина, приучая к этому и племянницу. Но сегодня он уехал по делам в соседний город, и никто не мог помешать Лиссе подкрепиться тем, что она найдет.
  Ей не повезло - найти удалось только засохшую краюшку хлеба - по-видимому, она оказалась слишком твердой для редких дядюшкиных зубов, поэтому он и не взял ее с собой. Грызя зачерствевший хлеб, Лисса раздумывала над тем, как ей заработать побольше денег. Может быть, стоит поехать в столицу и попробовать поступить в университет? Правда, туда неохотно берут женщин, но если ей удастся выучиться на врача, то патент ей обойдется всего лишь в пять золотых. Весь вопрос в том, где жить во время учебы - из родственников в столице у нее был лишь дядя по отцу, однако она его никогда не видела...
  Невеселые раздумья прервал какой-то новый звук за окном. Теперь к завыванию ветра добавились звуки, похожие на крики людей. Точно, кто-то кричал и звал на помощь. Потом с площади донесся тяжелый удар колокола. Раз, потом еще... Словно при пожаре! Но какой может быть пожар во время дождя? Может быть, это молния ударила в чей-то дом?
  Крики становились все громче, и Лисса выбежала в холл, заставленный старой мебелью. В их дом кто-то отчаянно ломился, так что старая дверь дрожала под ударами и рывками. Когда девушка хотела ее открыть, желая узнать, что случилось на улице, и не нужна ли помощь лекаря, проржавевшие петли не выдержали, и дверь распахнулась так резко, что Элисса едва успела отскочить. В тот же миг в дом ворвалось сразу несколько человек с разбойничьей внешностью. Первый из них, высокий широкоплечий мужчина в одних штанах, с косынкой, повязанной на выгоревших на солнце волосах, держал в руке обнаженный меч. Окинув холл быстрым взглядом, и не увидев никакой опасности, он весело крикнул своим друзьям:
  - Грабь! Убивай! Круши! - и, подмигнув застывшей от страха Элиссе, добавил. - А девчонка - моя!
  - Этот дом принадлежит достопочтенному господину эс-Виссу, - дрогнувшим голосом произнесла Элисса, с ужасом глядя, как незнакомые люди расходятся по холлу и бесцеремонно роются в шкафах, вытаскивая оттуда дядюшкины вещи. - Немедленно уходите, или я вызову стражу!
  - Стражников в этом городишке больше нет, - ухмыльнулся один из грабителей, высокий черноволосый детина с золотой серьгой в ухе. - Я лично снес голову одному из них, а второй при виде меня сорвал с себя форменную фуражку с кокардой и закричал, дескать, мы можем делать все, что хотим, он не будет мешать. Так что город отдан нам на разграбление!
  "Дикари с островов, - пронеслось в голове у Лиссы. - Проклятие, они ведь никогда так далеко не заплывали! Должно быть, их корабли принёс сюда шторм!"
  Тем временем предводитель островитян подошел вплотную к девушке и хозяйским жестом погладил ее по щеке.
  - А ты красивая... - начал было морской разбойник, игриво растягивая слова, но в этот момент его бесцеремонно прервали.
  - Эрстан, Эрстан, Ульрика ранили! - в дом с криком вбежал совсем молодой пират, почти мальчик, безбородый и с испуганным лицом.
  Стоявший рядом с Элиссой мужчина резко убрал свою руку от ее лица и обернулся к кричавшему.
  - Как это случилось, Гирт?
  - Стрела! Она попала ему в ногу. Кровь так и хлещет. Что делать, Эрстан?
  - Изловите стрелка и убейте его! - отрывисто приказал тот, кого назвали Эрстаном.
  - Надо вытащить стрелу и промыть рану! А потом наложить швы. Если быстро не остановить кровь, раненый может умереть!
  Все взгляды обратились к Лиссе, и она поняла, что говорит вслух. Смутившись, девушка все же продолжила:
  - Я немного умею врачевать раны. Если вы отведете меня к пострадавшему, я постараюсь ему помочь!
  В этот момент она не думала, что предлагает свою помощь врагу, одному из тех людей, которые напали на ее родной город. Сейчас Элисса знала только одно - что где-то рядом человек истекает кровью.
  Эрстан бросил на девушку недоверчивый взгляд, но Гирт уже тянул ее к выходу из дома:
  - Скорее! За мной!
  - Минуточку! Я должна взять чемодан с лекарскими принадлежностями! Он здесь, в шкафу! - Лисса вырвала у юноши свою руку и бросилась к стоявшему в углу старому шкафу, в котором хранились вещи ее матери - патентованной лекарки Эссы, которая погибла во время шторма семь лет назад. Вместе с нею погиб и отец девушки, Пантис эс-Шен, - и Лисса осталась на попечении его старшего брата.
  Когда-то давно, еще в детстве, мать научила ее пользоваться лекарскими инструментами и даже зашивать раны - но с тех пор Элиссе лишь дважды доводилось практиковаться: однажды она наложила швы пострадавшему во время шторма рыбаку, у которого не было денег, чтобы заплатить за услуги патентованного лекаря, а в другой раз к ней за помощью обратился некий господин в маске, который не поскупился на три серебряные монеты за лечение ножевого ранения, явно полученного им при попытке нарушить закон.
  - Кто-нибудь, согрейте пока воды! - подхватив заветный чемоданчик, обратилась Элисса к набившимся в дядюшкин дом людям. - Кухня вон там!
  Выходя из холла, она успела заметить, что сразу двое мужчин бросились выполнять ее поручение.
  Раненый лежал на улице неподалеку от дома. Его нога была наспех перетянута грязным платком, а рядом топтались двое головорезов, споривших, надо ли переносить его в дом. При появлении Элиссы все споры смолкли. Островитяне уставились на девушку круглыми от удивления глазами. Не обращая на них никакого внимания, Лисса опустилась на колени возле раненого, разложила на траве чемоданчик с лекарскими инструментами и занялась своим делом. Сейчас все ее движения были быстрыми и отточенными. Она разрезала окровавленную штанину, ловко извлекла щипцами глубоко застрявший наконечник стрелы, а затем промыла рану принесенной кем-то из разбойников водой и принялась накладывать швы. Раненый терпел все ее манипуляции молча, закусив губу. Когда Элисса завязала последний узелок и перерезала шелковую нить блестящими ножницами, она заметила, что рядом с ней стоит Эрстан, высокий и неподвижный как скала. Девушка не слышала, как он подошел, и теперь от неожиданности вздрогнула, едва не выронив из рук инструменты, которые собиралась помыть.
  - Ты - искусная целительница, - медленно произнес морской разбойник, глядя на нее. - Даже более искусная, чем моя мать - а ее на Островах все называют ведьмой!
  Лисса смущенно кашлянула, не зная, чем ответить на такую странную похвалу, а морской разбойник самоуверенно продолжал:
  - Я увезу тебя с собой на Острова. Нам нужны хорошие лекари!
  Кое-как убрав инструменты в чемоданчик, Элисса поднялась на ноги и дрожащим голосом выговорила:
  - Благодарю за лестное предложение, господин, но я не могу его принять! Чтобы стать лекаркой, я должна вначале получить патент, а для этого мне еще предстоит много учиться...
  - Ты уже сейчас хорошо владеешь своим ремеслом, - перебил ее Эрстан. - По правде говоря, я вышел приглядеть, не собираешься ли ты отправить беднягу Ульрика к предкам... Я бы убил тебя, если бы ты это сделала! Но ты оказалась умницей, - мужчина улыбнулся, показав ровные белые зубы, и со стуком забросил меч в ножны, висевшие у него на поясе.
  Элисса поежилась. Хорошо, что она не подозревала о наличии за спиной человека с обнаженным мечом - в противном случае ей было бы гораздо труднее работать!
  Она решила сменить тему и как можно более спокойно произнесла, обращаясь ко всем головорезам сразу:
  - Надо перенести раненого в дом. На улице холодно и сыро, а он и так начинает мерзнуть из-за кровопотери!
  Но на этот раз, прежде чем выполнить ее указания, разбойники покосились на своего предводителя. Тот сурово покачал головой:
  - Несите его сразу на корабль! А потом тащите туда же все ценное, что успели захватить в этом городишке! Утром с первым отливом мы выйдем в море - не будем дожидаться, пока эти трусливые торговцы соберутся дать нам отпор!
  Элисса похолодела при мысли, что и она сама в понимании разбойника является не более чем "захваченной ценностью". Сейчас ее отведут на корабль - а завтра с восходом солнца он возьмет курс на Острова, и тогда на ее будущем можно будет смело поставить крест! Жизнь в доме у скупердяя-дядюшки не отличалась радостью - но при одной мысли о том, что ее может ждать среди дикарей, девушке захотелось кричать.
  "Нет, я не могу этого допустить!" - Лисса лихорадочно соображала, как скоро можно ждать помощи из соседнего городка, где располагался гарнизон - но по всему выходило, что королевские войска появятся на побережье не раньше утра. А до того времени в запуганном морскими разбойниками городке вряд ли найдется кто-то, способный ее защитить.
  От этой мысли Элисса едва не расплакалась - и Эрстан, словно почувствовав ее страх, погладил девушку по голове:
  - Ну вот только не надо слёз, ладно? Обещаю, ты не будешь ни в чем нуждаться, и никто не посмеет тебя обидеть, если ты будешь меня слушаться! А если ты родишь мне сына, я подарю тебе столько золота, сколько он будет весить...
  - Так вы хотите на мне жениться? - пробормотала сбитая с толку Элисса.
  - Конечно, нет! - предводитель разбойников даже расхохотался от такого нелепого предположения. - Я - воин, и никогда не женюсь на дочери торговца! Но ты станешь моей наложницей, девушка. Ты будешь жить в роскоши и есть сладости каждый день...
  - Капитан, там ни в одном шкафу нет ни золота, ни драгоценностей! - раздался недовольный голос у них из-за спины, и из дома Элиссы вышли двое громил. - Мы не нашли ровным счетом ничего ценного, и даже еды никакой нет!
  - Странно. - Эрстан обвел добротный двухэтажный дом недоверчивым взглядом, и, нахмурившись, повернулся к Элиссе. - Где спрятаны деньги? Отвечай мне правду, девушка, или пожалеешь!
  "В Королевском банке, в железном несгораемом шкафу, запертом на три хитрых замка, которые не по зубам ни одному дикарю!" - подумала Элисса, но вслух произнесла совсем другое.
  - Мой дядя недавно разорился, - она с трудом сдержала улыбку, видя, как вытягиваются лица островитян. - Он торговал шерстью, но прошлой зимой на складе завелась моль и сожрала все его запасы. Нам пришлось продать все ценное, чтобы рассчитаться с долгами, а сам дом заложить...
  - Тупые торговцы, - выругался Эрстан. - Ладно, парни, возвращаемся на корабль! Будем надеяться, что нашим ребятам, которые заглянули в соседние дома, повезло больше! Собирайте всех, пора поднимать добычу на борт!
  Идя рядом с Эрстаном, Элисса со смешанным чувством страха и недоверия к происходящему наблюдала, как полуголые длинноволосые островитяне тащат на пристань мешки, набитые чем попало - разбойники не брезговали ни медными кастрюлями, ни домашней птицей, ни даже женскими платьями. Кто-то из островитян волок за руку плачущую девушку, другой вел за собой упирающуюся козу, третий с торжествующим видом тащил огромные настенные часы с накладками из латуни... Все это поднимали на корабль с потрепанным полосатым парусом. Поддерживаемая своим спутником, Лисса поднялась по сходням и остановилась, не зная, куда ей идти дальше. Она ни на минуту не переставала думать о побеге, но пока не видела ни малейшей возможности для него.
  - Туда! - Эрстан легонько подтолкнул свою пленницу к кормовой надстройке. - Во время плавания ты будешь жить вместе со мной!
  Элиссе ничего не оставалось, кроме как подчиниться. Бросив прощальный взгляд на родной город, над которым печально поднимались столбы дыма, она вошла в маленький закуток на юте, устланный коврами из звериных шкур.
  Глава 4
  
  Графиня рэ-Марис бросила еще один придирчивый взгляд в зеркало - и осталась довольна увиденным. В свои тридцать шесть лет Джесс была красива той чувственной, зрелой красотой, которая нередко затмевает невинную прелесть юности. Поправив заметную только ей складочку на бархатной юбке, молодая женщина обернулась и царственно кивнула ожидавшему ее указаний лакею:
  - Проси.
  В ту же минуту высокие двустворчатые двери распахнулись.
  - Его светлость граф рэ-Колль! - склонившись в глубоком поклоне, объявил слуга.
  Мирт вошел в просторную гостиную, стараясь ничем не выказать своего удивления. Залы дворца в Марисе были обставлены с такой блистательной роскошью, что могли бы затмить и императорскую резиденцию, а тихие, отлично вышколенные слуги производили впечатление бесплотных теней.
  - Здравствуй, сестра! - Мирт склонился и церемонно поцеловал Джесс в подставленную щеку.
  - Рада видеть тебя, дорогой! - промурлыкала женщина. - Как приятно, братец, что ты нашел время навестить нас в нашем захолустье!
  - Помилуй, какое захолустье? - рэ-Колль с улыбкой обвел рукой царящее вокруг великолепие. - Да тут у тебя хоромы, достойные Алмазного Хана!
  - А, брось, - деланно cмутилась графиня, однако Мирт заметил, что похвала дому доставила сестре удовольствие. - Немного безделушек, да пара ковров... Простая женская тяга к уюту, только и всего!
  Мирт улыбнулся и кивнул, словно бы соглашаясь. И невзначай пробежался цепким взглядом по обстановке, мысленно прикидывая, во сколько обошлась его сестре "простая женская тяга к уюту". Ковры новые, явно заказывались непосредственно в Алмазном ханстве. Люстры из горного хрусталя... в Империи его больше не добывают - значит, тоже куплены за границей. В Сейнэ, скорее всего. Стены обиты нежно-голубым шелком с золотым рисунком - такую ткань делают только на островах далеко на юге, и она стоит не меньше десяти золотых за отрез в десять локтей. Это он знал точно - четыре года назад сам контролировал закупку шелка для обивки императорской спальни, после того, как уличил интенданта в воровстве...
  Налоги из Мариса исправно поступали в казну - и это позволяло императору закрывать глаза на эксцентричные выходки графини. Однако сейчас граф рэ-Колль впервые задумался, что доходы расположенного на побережье графства вполне могли быть в несколько раз выше, чем заявляла его хозяйка. Долг предписывал Мирту разобраться с этим вопросом, и мужчина тяжело вздохнул. Ему предстоял непростой разговор.
  - Мирт, дорогой, тебя что-то беспокоит? - чутко отреагировала сестра. - Должно быть, ты устал с дороги, и хотел бы отдохнуть! Прости, я не подумала об этом! Сейчас тебя проводят в отведенные покои. Или может, быть, ты хочешь сначала перекусить?
  - Все в порядке, Джесс! - мужчина выдавил из себя любезную улыбку. - Я ни капли не устал. Знаешь, в последнее время я предпочитаю путешествовать в карете - в пути изучаю бумаги, читаю донесения, чего не сделаешь, сидя в седле... Но вот от бокала вина с закуской я бы не отказался, если тебя не затруднит...
  - Конечно, братец! Ты предпочитаешь красное сейнийское или лёгкое белое с Островов? Или, может быть, сидр?
  Мирт усмехнулся:
  - Я бы сейчас предпочел глотнуть того крепкого пойла, которое гонят у нас на побережье и настаивают в дубовых бочках. Помнишь, когда мы зимовали в Виркулане, у нас было двенадцать бочек, и ты следила за тем, чтобы никто не наведывался в подвал без твоего ведома? Ты носила ключи от всех кладовых на поясе, но однажды ночью я позаимствовал один из них... Помнится, мы с Мартьеном и Ястребом тогда здорово напились!
  - Это так похоже на нашего государя - напоить тринадцатилетнего пацана! - передернула плечами Джесс. - Знаешь, Мирт, меня тошнит от всех этих историй о былых временах, которые вы с Айлин так любите вспоминать! Давай поговорим о чем-нибудь другом, хорошо?
  - Я за этим и приехал, - сразу посерьезнел Мирт. - У тебя найдется комната, где нас не побеспокоят?
  Получасом позже они сидели в кабинете графини, отделанном резными дубовыми панелями. Мирт расположился в кресле у камина, вытянув ноги в дорожных сапогах, а Джесселин устроилась на привычном месте за массивным письменным столом.
  - Твои игры зашли слишком далеко, Джесс, - медленно говорил граф рэ-Колль, вертя между пальцами тонкую ножку хрустального бокала, наполненного янтарной жидкостью. - Государь многое прощал тебе, сестра, но то, что ты затеяла сейчас... Те письма, которые попали в руки к моему человеку - это же открытый призыв к неповиновению и бунту!
  - Какие письма, брат? - с улыбкой поинтересовалась Джесс. - Уверяю тебя, я не писала никаких писем! Да и не женское это дело - марать пальцы в чернилах...
  - Это не смешно, Джесс! Да, письма не были подписаны, но найдется немало свидетелей, которые в случае разбирательства укажут на тебя!
  - Ты имеешь в виду своих соглядатаев? Я слышала, что если шпион долгое время не приносит никаких важных новостей, ему перестают платить... Ты не думаешь, что твой человек сам сочинил эту ерунду, испугавшись потерять свою работу?
  - Джесси!
  - Братец, успокойся! Не надо раздувать из мухи слона! Я - верноподданная Империи, я регулярно плачу в казну налоги...
  - Об этом я тоже хотел бы с тобой поговорить!
  -...а если я и преуменьшаю немного свои доходы, так покажи мне того, кто этого не делает!
  Мирт снова тяжело вздохнул:
  - Джесси, ты понимаешь, что рискуешь головой?.. - с угрозой в голосе начал он, но осекся, увидев выражение откровенной скуки на лице сестры.
  - Мирт, дорогой, я проголодалась - да и ты, наверное, тоже! - прощебетала молодая женщина, торопливо вставая из-за стола. - Сейчас подадут ужин, а потом мы сможем закончить разговор. Прошу тебя, пройдем в малую гостиную! Кордиан, должно быть, уже заждался нас...
  В первое мгновение Мирт вздрогнул, подумав о Кордиане рэ-Марисе, без вести пропавшем муже Джесси, - но потом вспомнил, что ее сын носит то же имя. Он видел мальчика только мельком, несколько лет назад, и сейчас порадовался, что наконец получит возможность пообщаться с племянником в семейной обстановке. Если ему действительно придется увезти юношу из поместья, хотелось бы произвести на того благоприятное впечатление - ведь кто знает, что тому наплела мать!
  Гостиная оказалась "малой" только по названию. За длинным столом в обитой зеленым шелком комнате свободно могли бы разместиться тридцать человек - но сейчас там сидел только худощавый парень с длинными рыжими волосами, перетянутыми на затылке синей бархатной лентой. Молодой человек что-то увлеченно рисовал карандашом на салфетке и явно смутился, увидев входящих в гостиную мать и дядю. Покраснев, он скомкал салфетку, попытавшись незаметно спрятать ее в рукав, и вскочил.
  - Добрый вечер, дядюшка! Я так рад, что вы к нам приехали! - парень отвесил неловкий поклон и покосился на мать, словно ожидая её реакции.
  Но та лишь с улыбкой кивнула:
  - Присаживайся, дорогой! И ты, Мирт, тоже! Да-да, сюда, по левую руку от меня!
  Джесселин с царственным видом заняла место во главе стола. В тот же миг высокие створчатые двери распахнулись, и в гостиную потянулась целая вереница слуг с наполненными едой подносами.
  - Попробуй салат из кальмаров, дорогой! Мой повар просто виртуозно их готовит! - Джесс сделала знак слуге, и тот положил на тарелку рэ-Коллю несколько ложек изысканного кушанья.
  Вежливо ковыряя деликатесы, к которым он был равнодушен, Миртус внимательно слушал щебетание сестры.
  Джесси изменилась. И дело было совсем не в возрасте, и даже не во внешности - никакие наряды и вычурные прически не смогли бы превратить его искреннюю и прямолинейную старшую сестру в ту жеманную и лукавую особу, которая сейчас сидела рядом с ним. Джесси как будто играла чужую роль. Роль знатной дамы, госпожи, королевы... Играла хорошо, спору нет, но зачем?!
  - Леди Джесселин, можно ли подавать горячее? - девушка-служанка в накрахмаленном переднике присела в торопливом реверансе перед своей хозяйкой.
  - Джесселин... - задумчиво пробормотал Мирт.
  - Да, дорогой? - сестра с улыбкой повернулась к нему.
  - Раньше тебя раздражало, когда тебя называли полным именем.
  - Я повзрослела, - пожала плечами сестра. - Ты тоже, помнится, в детстве огрызался на "Миртуса"!
  - Меня и сейчас настораживает такое обращение, - усмехнулся Мирт. - Когда я слышу "Лорд Миртус", мне стоит большого труда не скривиться, как от какой-нибудь кислятины!
  - Но почему? - Джесс подняла красиво выщипанные брови. Казалось, она была искренне удивлена.
  - Разве ты не понимаешь? Всем этим людям что-то от меня надо. Одни хотят денег или выгодных назначений, другие - убедить меня закрыть глаза на их грешки. Они говорят мне: "Ваша светлость" и кланяются - а в душе ненавидят меня за то, что я, простолюдин по рождению, теперь стою выше них и имею право распоряжаться их судьбами. Это так противно, сестра!
  Джесси какое-то время молчала. Поднеся к губам бокал вина, предупредительно наполненный стоявшим за креслом лакеем, молодая женщина изящно откинулась на спинку стула. Она задумчиво крутила в руках ножку бокала, глядя на брата поверх его краев, - и Мирту вновь бросилась в глаза наигранность ее движений.
  - Люди часто заискивают перед власть имущими, - медленно произнесла графиня. - Это сродни тому, как лесные волки, прижав уши, отступают перед своим вожаком. Однако стоит тому дать слабину - и стая растерзает его. Так и с людьми, Мирт! Правитель удержится на вершине власти только до тех пор, пока он будет внушать подданным уважение и страх. Это нелегко, но для того, кто поднялся из низов, уже нет пути обратно. Если он слаб, то вчерашние льстецы завтра низвергнут его. Но если он силен, тогда серые хищники могут сколь угодно долго клацать зубами во тьме - при свете дня они всегда будут лишь угодливо поджимать хвосты...
  Джесселин бросила на сидевшего справа от нее сына быстрый взгляд, полный материнской нежности - к которой, впрочем, примешивалось лёгкое недовольство. По спине Мирта пробежал внезапный холодок страха, когда он понял, что сестра говорила не столько для него, сколько для этого застенчивого юноши. Впрочем, Кордиан был занят тем, что при помощи специальных щипчиков раскрывал раковину лобстера, лежавшего перед ним на тарелке - и казался всецело поглощенным этим нелёгким процессом. Донесения шпионов говорили, что его сестра оказалась замешана в заговоре, имеющем целью смещение императора, - но до сих пор Миртус был уверен, что сестрой двигала лишь жажда мести за любимого супруга. Теперь же ему в голову закралось страшное предположение, которому граф рэ-Колль отчаянно не хотел верить.
  "Правитель". Неужели Джесси действительно верит в то, что ее изнеженный ребенок сможет когда-либо занять императорский трон???
   Продолжение следует...
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"