Небесное поселение находилось высоко за облаками, окруженное с одной стороны гигантскими скалами, которые вырастали прямо из облаков и таяли в небесной выси, а с другой - бескрайним океаном, отражающим небо и живущим своей изменчивой жизнью.
Небо было еще светло, но оттуда, где терялись вершины скал, уже наступала ночь - фиолетовая с крупными звёздами, и солнечные лучи меняли цвет, мерцая то голубым, то зеленоватым, то золотистым, то - у самых облаков - багряным.
Тома вернулось туда к вечеру.
Пролетев через облака, мимо скал, над океаном, оно приземлилось на берегу, хлопая крыльями, как большая птица. Оно пробежало по песку, пока крылья его не сложились, и едва не споткнулось обо что-то, блеснувшее прямо под ногами.
Раковина. Большая витиеватая раковина лежала у кромки воды. Ее мокрые изгибы сверкали в лучах заходящего солнца, и волны, с тихим шелестом накатывая на берег, омывали ее и втапливали в молочно-белый песок. Она увязла в нём на треть, и немудрено, что Тома на лету не заметило её и споткнулось. Раковина была всего лишь помехой, на которую не стоило обращать внимания.
Тома встряхнулось и пошло вперед, глядя по сторонам. Кругом было куда больше интересного, чем какая-то раковина, особенно по сравнению с Землей. Краски - ярче, воздух - свежее, звуки - тише, и - просторы, безбрежные просторы, которые не могут сжать даже остроконечные скалы, пронзающие небеса.
И с этих скал никому не придет на ум спрыгнуть.
Спохватившись, Тома поднесло к лицу руку с зажатой в ней душой и боязливо приоткрыло ладонь. Мерцающий свет осветил его встревоженное лицо. Вот она, душа! Страстная, жгучая человеческая душа!
Тома тут же сжало кулак и, прикусив нижнюю губу, задумалось.
Но что же с ней делать? Где ее спрятать? Нельзя же до конца времен носить ее в кулаке. А из любого другого тайника она непременно вырвется. И если ее обнаружат, то у них обоих - у Тома и у души - будут большие неприятности...
Тома огляделось.
Побережье обрамляли утесы из сверкающего красно-бурого камня с желтыми и водянисто-розовыми прожилками кварца, а в утесах было множество гротов и причудливых каменных колоннад. Тома недаром приземлилось именно здесь! Здесь было его заветное местечко: маленький грот, возле которого росли пышные кусты с темными острыми листьями и цветами, похожими на шиповник, а по каменной стене вилась цветущая лоза.
Отыскать его не составило труда - свое заветное местечко любой узнает из тысячи похожих мест. И Тома, едва завидев знакомый грот, побежало к нему по скользкому, скрипучему песку, будто кто-то мог его опередить, занять грот первым, а ему надо было забраться подальше, поглубже - туда, где каменные стены и надвигающаяся вечерняя тень надежно скроют от любого, кто случайно может пройти мимо.
Забравшись в грот и усевшись на мягкий мох, Тома крепко задумалось. Где же спрятать душу, в самом деле? Точно не дома. Вокруг - десятки домов других божеств, они то и дело снуют туда-сюда, кто-нибудь да прознает, что Тома что-то прячет, и это покажется крайне подозрительным: что прятать божеству, что скрывать, от кого и зачем?
Спрятать ли душу в этом гроте? Ее можно было бы закопать в мох, заложить камнями, и если она не слишком сильна, чтобы выбраться из такого укрытия, то будет лежать здесь надежно. Но хорошо ли это для самой души? Не погибнет ли она, не угаснет ли?
Где и как, в самом деле, должны храниться души? Об этом Тома ничего не знало, да и не думало никогда. Оно знало только то, что души переходят из одного тела в другое, из оболочки в оболочку, и совсем не долго пребывают вне тела - во всяком случае, сейчас, в его руке оно пробыло гораздо больше, чем какая бы то ни было другая душа. Значит, вне тела она может находиться не так уж и мало времени.
Или же дело в том, что все это время душа была в руке Тома, а не в каком-то сосуде или ящике? В его руке?..
Тома прижало обе руки к груди, чувствуя, как в кулаке бьется человеческая душа.
Есть одно надежное убежище, где душу никогда не станут искать. И Тома надеялось, что она сама найдет туда дорогу... Может, и непривычно ей будет в таком хранилище, но все же привычней, чем на воле.
Тома приоткрыло руки лодочкой и прошептало:
- Что ж, душа, приготовься: я выпускаю тебя...
Оно развело ладони, и душа, помедлив, выплыла из них робким светлячком.
Светлячок стал разгораться на глазах, превращаясь в цветок со слепяще-белой сердцевиной. Цветок распустился белыми лучами, и грот залился таким светом, что Тома показалось, будто свет этот отразился даже в океане.
Тонкие кварцевые прожилки в стенах грота засверкали, словно стены были усыпаны бриллиантами, и острые, длинные синие тени от травы и каменных колонн потянулись по гроту. Тома вжалось в сверкающую стену, боясь сморгнуть. Оно не назвало бы свои ощущения страхом, но впервые ощутило нечто такое, что можно было бы описать именно так.
Ослепительная вспышка заставила его зажмуриться.
Душа сжалась в сияющую белую точку и вонзилась Тома промеж глаз. Сияние мигом исчезло, словно растворившись в его голове.
Тома упало на колени. Рыжая коса, будто отяжелев вдвое, взметнулась и ударила его по спине. Синие глаза распахнулись - совершенно пустые и блестящие, как осколки смальты. Невесомая цепочка, отданная ему Футаго, выскользнула из-под одежды и повисла на шее, посверкивая.
Тома судорожно вцепилось в мох, пытаясь вздохнуть. Ему показалось, будто ледяная игла пронзила его лоб, но боли оно не почувствовало. За ледяной иглой белое ледяное оцепенение охватило все его тело, побежало по венам, несущим серебряную кровь, как ток по проводам, вспыхнуло на кончиках каждого пальца, белыми искрами рассыпалось по волосам, стиснуло грудь в холодные клещи, и дышать стало так трудно, словно воздух застрял в льдистой пелене.
А потом белый свет вновь вспыхнул перед глазами, и все кончилось.
Тяжело дыша, Тома прижало ладонь к груди и село, опершись спиной о прохладную каменную стену.
"Так вот какова человеческая душа! - подумало оно. - Чувствуют ли люди то же самое, когда получают ее? И что они чувствуют, когда она покидает их? Возможно, что и ничего - они ведь люди, и у них есть настоящие чувства, чтобы чувствовать много разного, так что они могут и не знать, какое из этих чувств есть душа или какое из них управляется душой".
Тома прислушалось к себе, надеясь уловить отголоски чувств, которые, как оно считало, должна была нести в себе душа. Однако же ничего нового оно не чувствовало и не ощущало. Белая вспышка, озарившая его существо, не внесла никаких перемен в его сущность.
Если бы только не жгло руки.
Ойкнув, Тома потерло руки об колени и удивленно посмотрело на них. Ладони были в темных пятнах, оттереть которые было невозможно. Пятна так и горели. Это было так неприятно!
Тома подуло на руки, потрясло ими, снова потерло об одежду, потом об крылья, но ничего не помогло. Шумно вздохнув, Тома поднялось и вышло из грота, касаясь стен пальцами.
Вселение души все же смутило его: сперва Тома шло неровно, на дрожащих, онемелых ногах, но постепенно шаги его стали более уверенным, и в конце концов оно перешло на бег - к воде, к холодной воде.
Подбежав к океану, оно присело на корточки и опустило горящие руки в воду. Вопреки его ожиданиям, вода не запенилась, не забурлила, и дрожащее напряжение стекло в воду вслед за жаром с рук. Поболтав ими в воде, Тома поднялось и встряхнулось. Над крыльями поднялась водяная пыль.
Вот о чем предупреждало Рюдзибаро, вот о каких опасностях души! И если это только начало, то что же ждет Тома впереди?..
Хлопанье крыльев неподалеку заставило Тома обернуться и насторожиться: другое младшее божество приземлилось на песок. По виду оно было старше Тома и на полголовы выше его, с темными синеватыми волосами и светлыми глазами. Через плечо у него висел округлый предмет с изображенным на нем глазом - "зоркое око"; такие носили при себе божества, называвшиеся наблюдателями. Они иногда сходили на Землю, чтобы наблюдать за тем, как ведут себя человеческие страсти, которые помогало обнаружить "зоркое око".
Тома хорошо знало это божество: его звали Раимон, или Раи, и они с Тома были очень дружны. Случайно ли Раи застало его здесь, на берегу, или зачем-то искало, но не нашло ни в саду, ни дома, Тома не знало, и только сейчас оно сообразило, что Раи могло заглянуть и в его заветный грот, где Тома так опрометчиво хотело спрятать душу. Хорошо, что оно спрятало ее в более надежное место! Но Раи могло издали заметить свет, исходивший от души, или почувствовать что-то неладное в нем самом. Маленький холодный комок сжался внутри Тома.
- Привет, Тома, - сказало Раи.
- Привет, Раи! - как можно беззаботнее ответило Тома.
- Чего это ты в воде топчешься? - спросило Раи. - И почему у тебя такой растрепанный вид?
Тома и не заметило, что приливные волны то и дело окатывают его ноги. Оно мигом отпрыгнуло от воды и оглядело себя.
- Растрепанный вид? Разве?..
- "Разве"! - передразнило его Раи. - Смотри: перья во все стороны, волосы дыбом...
Тома неловко пригладило перья и принялось теребить косу, пытаясь привести ее в порядок, но от этого она только больше растрепалась. Раи покачало головой и взялось приводить косу в порядок само, расплетая её и снова туго скручивая.
- Раи, угадай, где я было? - начало Тома - просто чтобы что-то сказать.
- Даже боюсь предположить.
- Ну попробуй угадать!
- Не хочу угадывать, сдаюсь. Не верти головой, будь добро.
- Да ты бы нипочем не угадало! Я было... на Земле!
Раи только бровь приподняло, но более ничем не выразило удивления.
- Скажите пожалуйста, тебя таки выпустили. Тома у нас теперь совсем большое, ему есть что вспомнить.
Тома это немного задело.
- Конечно, тебя таким не удивишь, но я ведь было там впервые! Ты мне не веришь?
Раи закрепило косу Тома одной из прядок и обошло его кругом, скептически рассматривая, будто надеясь обнаружить у Тома какие-то признаки пребывания на Земле.
- Отчего же не верю? - сказало оно, остановившись напротив него и заложив руки за спину. - Охотно верю. То, что блестит у тебя на шее, определенно не небесного происхождения.
Тома потемнело от смущения и поспешно спрятало цепочку за пазуху. Раи усмехнулось.
- Ну, и каковы твои впечатления? - спросило оно.
- О-о... Ммм... Противоречивые.
- Мне казалось, тебе не терпится ими поделиться.
- Э-э... Ну-у...
После того, как Раи заметило цепочку, Тома как-то расхотелось рассказывать, что оно видело на Земле. Ведь теперь начнутся расспросы и, того хуже, нравоучения, что следовало делать, чего не следовало, и все это закончится тем, что Тома поступило невероятно глупо и должно, пока не поздно, исправить свою ошибку, а лучше всего - обратиться к старшим божествам за помощью, не рассчитывая при том на их снисхождение: ведь Тома вело себя дерзко, своевольно, неподобающе для небожителя любого ранга.
Нет, Тома не хотелось таких разговоров. Но Раи настаивало:
- В чем дело, Тома? Эти впечатления отняли у тебя дар речи? В таком случае я немедленно отправляюсь на Землю! Я-то думало, что никакая сила не способна заставить тебя замолчать. Что же ты увидело на Земле?
- Ну-у... Да ничего интересного.
- Тома!
- Нет, честно! Я было там всего-ничего... Видело только пасмурное небо, деревья да обрыв.
Раи снова приподняло бровь - на этот раз с насмешливым недоверием. Оно перевело взгляд на руки Тома и приподняло вторую бровь. Тома поспешно спрятало руки за спину, но Раи, нахмурившись, поймало его за руку и развернуло ее ладонью вверх.
- Гм, вижу, памяток с Земли ты принесло немало. Что с твоими руками, Тома?
- Так, ничего. Опалило чуть-чуть. Но ты не волнуйся, Раи, они уже совсем не болят.
- Не болят? Как сильно надо их опалить, чтобы они заболели, скажи мне, Тома? Чем таким их надо опалить? Земным огнем? Но это же стихия. Нам стихии не страшны.
Тома поджало губы и принялось легонько пинать песок, уставившись себе под ноги. Раи выпустило его руку. Оно ждало ответа. Тома спешно собиралось с мыслями, пытаясь выдумать для Раи какую-нибудь правдоподобную историю или рассказать, что с ним в действительности произошло, умолчав при том о самом главном.
Наконец оно подняло голову - глаза его лукаво поблескивали. Раи чуть склонило голову к плечу, глядя на него с недоверием и любопытством. Тома улыбнулось.
- Ну ладно, так и быть, скажу. Я видело... адзеро тени!
Раи едва не подпрыгнуло на месте.
- Кого?!
- Адзеро тени! У него рыжие глаза! А еще у него пепельные крылья! Представляешь, каждое перышко, с обеих сторон! Ты знаешь, что у всех адзеро тени пепельные крылья? Ну конечно, ты знаешь! Только они не как пепел, а как туман! И ничем не отличаются от наших крыльев, только цветом! Серые, туманно-серые! А знаешь, как его зовут? Ни за что не угадаешь! - Тома схватило Раи за плечи. - Его зовут Тома! Оно мне тезка! У меня есть близнец в солнечной тени! У тебя есть? А у меня есть! Оно стреляет из лука! У него большой лук из черного дерева с тугой звенящей тетивой и горящие стрелы! Они горят всегда-всегда, никогда не гаснут...
Раи стряхнуло руки Тома с плеч и, схватив его за крыло одной рукой, другой зажало ему рот и сердито сказало:
- Дай отдохнуть моим ушам и своему языку, Тома. Он до добра не доведет. Я бы на твоем месте не верещало на весь Заоблачный край о том, что подружилось с темным адзеро.
Тома увернулось от Раи и помотало головой.
- Так я больше никому не говорило... - заверило оно. - Только тебе...
- Ты просто не успело всем разболтать. Не сомневаюсь, что все еще впереди.
- Я никому не скажу! Ни словечка! Хочешь?
- Да ладно. Болтай себе, - отмахнулось Раи. - В конце концов, нет в этих темных адзеро ничего плохого. Просто не принято как-то... Ладно.
Значит, Раи пока не сердилось. Это приободрило Тома, и оно продолжило:
- А я еще знаешь кого видело?
- Кого же?
- Господина Рюдзибаро! Отверженного!
Эти слова Тома сказало заговорщицким тоном, потому что понимало, что если во встрече с адзеро тени нет ничего страшного, то повстречать их огнекрылого господина - дело куда более серьезное, даже опасное. Наверное. Тома об этом никогда не думало, никогда не представляло себе такую встречу возможной.
Раи, закатив глаза, сделало глубокий вдох. Затем развернулось и широким шагом пошло вперед. Тома, подпрыгнув, побежало за ним вприпрыжку. Раи не поверило? Рассердилось? Испугалось? Что?
- Что? Раи! Что?
Раи резко развернулось - так, что Тома едва не налетело на него - и прошипело:
- Вот об этом могло бы и промолчать, Тома!
- Почему?!
- Потому что... Потому что... - Раи попыталось найти подходящее объяснение, но ему ничего не шло на ум. - Потому что! - отрезало оно.
Развернулось и пошло дальше.
Какое-то время они шли молча. Тома держалось поодаль с удрученным видом, плохо понимая реакцию Раи. Допустим, если бы само Раи на Земле или где угодно встретило Рюдзибаро, что бы оно сделало, что бы сказало? И что бы ему сказало Рюдзибаро? И стало бы Раи рассказывать об этой встрече? И как бы тогда реагировало Тома? Наверное, оно бы просто не поверило. Потому что, если подумать, это ведь почти невозможно. Невозможно, потому что у Рюдзибаро нет причин видеться с другими младшими божествами, кроме своих. А то, что Тома увидел его, так на то была причина... да, веская причина...
Раи остановилось и огляделось по сторонам. Никого и ничего, только песок и утесы.
Погруженное в свои мысли, Тома наткнулось на Раи и подняло глаза: что?
- Так и знало, что ты спросишь! - воскликнуло оно. Глаза его сияли восторгом. - Господин Рюдзибаро - точь-в-точь такой, как нам рассказывали в детстве. Только оно совсем не грозное и не страшное. То есть поначалу да, а потом - совсем нет. Оно очень высокое, статное, и глаза у него ярко-зеленые, зеленее молодой травы, а волосы черные-пречерные, как смоль, длинные и блестящие. И само оно одето в черное, все черное - даже венец черный.
Раи стрельнуло глазами по сторонам и понизило голос до шепота:
- А крылья... Правда, что у него огненные крылья?
Тома кивнуло и тоже перешло на шепот:
- Чистое, открытое пламя, Раи. А когда они раскрывается, столб пламени взвивается от земли до небес. Дым их пахнет миндалем.
Раи передернуло крыльями.
- Теперь понятно, почему у тебя обожжены руки.
- И вовсе не поэтому! Господин Рюдзибаро не чудовище какое-нибудь. Оно очень великодушное и... доброе.
- Доброе, как же.
Тома собралось было возразить, но Раи подняло руку, пресекая всякие споры.
- И это все, что ты видело на Земле?
Помедлив, Тома кивнуло.
- Надеюсь, ты ничего там не натворило?
Тома нахмурилось и взглянуло исподлобья. Почему его вечно в чем-то подозревают?
- Слушай, Раи, ты бывало там тысячу раз, а я - всего один. Что же, по-твоему, должен был наступить конец света?
Раи рассмеялось и потрепало его по крыльям.
- С тебя станется, Тома. Ладно, не топорщи перья. Смотри, уже почти стемнело. Пора разлетаться по домам. Твоих историй я еще наслушаюсь.
- Да... - начало Тома. - Я как раз хотело рассказать...
Но Раи не желало слушать дальше: оно подтолкнуло его в спину и напутствовало словами:
- Завтра, всё - завтра.
Тома не хотелось рассказывать завтра - ему хотелось рассказать все прямо сейчас! Но оно покорно расправило крылья, вяло взмахнуло ими и оглянулось на Раи. Оно тоже расправило крылья и кивнуло.
Взмах, другой, третий. Они подпрыгнули и взлетели в остывающее лиловое небо - туда, где стягивались вечерние облака, подсвеченные последними лучами солнца, заходящего в океан.