Да, именно так мне и ответил на мое вежливое замечание:
- Дядя, ты там осторожнее со спичкам - гореть-то вместе будем.
- Не твое гумаговноидное дело!
А я у меня - нервы! Второй день! Мало того, что моя бывшая оттяпала зал и спальню при разводе, так еще и сдала их под бордель, уехав к мамочке. Да как она смеет?!
Нет, юридически, конечно. Но с точки зрения моральной - это издевательство над моей чувственной душой художника. Можно сказать - поэта в красках! А она! Нет, не бывшая. Эта, которая пол-хазы снимает, Хараока.
Так себя эта сутенерша называет, со своими десятью недохоженными классами. Хараока Марабиси! Тьфу! Видел я, случайно, ее запрятанный под шкаф паспорт. Четыре дня искал. Харькина Мария!
И еще смеет мне указывать, почему в биде ходить по большому нельзя! Мне, с моими семью высшими художественными курсами! Мне, две картины которого уже год экспонируются в Госдуме! Васька, мой друган, охранник пятого этажа, в служебке повесил. Мне Аполинару Суходольскому, Сухову в девичестве. Все девушки меня Аполлоном зовут! Или нежно - Апик.
Интересно, эту - Хараоку, как ее кобели нежно зовут - Харя? Гы-гы, Харя! Прикол! Надо будет при случае спросить. А где же она сама сегодня? Хахаль ее от нетерпения весь искурился. Все спички изломал, прикуривая. Вон, аж треск стоит и искры летят во все стороны.
Надо звякнуть ей, а то этот козел провоняет тут все, не заснешь потом.
- Харяока, ты где?
- На вокзале, Суходрол, клиента ловлю. А чего звонишь?
- Так клиент уже здесь, в зале сидит. Провонял тут мне все.
- Который от пальца прикуривает, искры пускает?
- Ну, да.
- Так это к тебе. Развалился в моем кресле и орет: "Аполлона хочу!".
- Да? А я думал...
- Не, у меня сорт другой.
- Это я знаю, - сунул трубку в рукав и пошел в зал.
- Дядя, привет. Ну, я Аполлон, чего надо?, - я пригладил розовый хохолок на голове и глянул в зеркало с целью оценки героичности профиля. Сел в кресло напротив этого вонючего урода.
- Сам ты урод вонючий, гуманоид, - услышал я свой же голос в левом ухе.
Или - в правом? Но то, что голос был, а губы у клиента Харькиного не шевелились - это точно. Ах, да, это же теперь мой клиент.
- Дядя, ты мне тут свои фокусы с чревовещанием брось, знаем, нас этим не удивишь. Чего, спрашиваю, приперся?
- Вынужден пользоваться твоим хилым словарным запасом, но попытаюсь растолковать. Я пришел возвестить о своем приходе.
- Ну, возвестил. Дальше?
- Дальше - все.
- Что - все?
- Все, это и есть все. Конец вашей цивилизации гуманоидов и начало нашей эры - эры плазмоидов.
- А, так это я - гуманоид. А то сначала подумал - оскорбление какое.
- Нет, все люди, как вы себя называете, и есть органические останки умирающей цивилизации.
- Так ты им и говори, чего ко мне приперся?
- Чтобы твоими руками возвестить остальным.
- Яснее нельзя?
- Ты нарисуешь мой портрет и покажешь его всему миру. Так он узнает о начале своего конца.
- Что за конец?
- Вы, гуманоиды, с моим приходом перестаете существовать.
- Смеешься, дядя? Вот ты пришел, а я существую и прекрасно себя чувствую.
- Не понял ты. Никто никого убивать не собирается. Да, как существа, вы будете жить. Но как цивилизация - уже умерли. С момента прихода новой расы - старая теряет способность размножаться, теряет функцию воспроизводства.
И вот тут, приглядевшись к нему, я поверил. Он был похож на человека, но не человек. Снаружи - да! А внутри - он был пустой. Через его глаза виднелся освещенный изнутри затылок.