"Алан Уоттс в своей книге указывает на индийский миф, в котором говорится, что с течением времени
жизнь в мире делается все хуже и хуже, пока, наконец разрушительный аспект Самого Себя, бог Шива,
не спляшет ужасный танец, который поглотит все огнем... За этим последует, согласно мифу, 4
миллиона 320 тысяч лет всеобщего мира, во время которых Сам будет просто самим собой, не будет
играть или прятаться. А затем игра начнется опять с мира истинного величия, который начнет разрушаться
только спустя 1 миллион 728 тысяч лет. И каждый раунд этой игры спланирован так, что силы тьмы
показываются только на одну треть этого срока, торжествуя в конце краткую, но совершенно иллюзорную
победу".
Питер Томпкинс "Тайны Мексиканских пирамид"
"Никто не может смириться с мыслью, что он хуже другого. Кусаются."
Юрий Мамлеев "Другой"
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
1
Здесь кончается сентиментальность.
2
"Заменить гардеробщика на официанта! - вопил в приступе очередного припадка Егор Петрович, - Это не приказ, а пожелание! Думайте, решайте, ищите!"
И он стал выплясывать возле кассы, поглаживая ее и приговаривая:
- Ну, давая, родная, ну еще немного...
Затем он повернулся в зал, и все увидели глаза безумца, точно у Некрофила, но он не унимался и выхватив из кармана мобильник, пощелкал широкими пальцами по маленьким циферкам и поднес трубку к уху:
- Я уже на горе, топи баньку! - он уставился на шеф-повара Кутюрье и добавил, - А что делать !? Приходится врать!
М.Холодков давным-давно не посещал свой замок, в котором заправлял управляющий в золоченой ливрее, удивительно похожий на артиста Винокура, с сединой на висках и широкой добродушной улыбкой. Он управлял с чувством, толком, расстановкой и для пущей важности, а также для облегчения работы экономки нанял десяток африканцев-гастарбайтеров, чтобы те следили за домом и помогали по хозяйству. Им был отдан приказ: плодитесь и размножайтесь, в меру своих желаний и возможностей, ведь легализоваться вам вряд ли удастся. Негры послушно кивали курчавыми головами, развесив губы как у Поля Робсона, хотя и не очень понимали, что от них требуют. Все началось тогда, когда им не заплатили денег за особо тяжкий труд по возведению крепостной стены и ассинезаторские работы. Африканцы молча повозмущались и пощелкав языками, принялись работать дальше. Через некоторое время управляющий лишил работников пищи и указал им на то, что они должны питаться подножным кормом, как то - колоски пшеницы, ягоды, грибы, трава и т.д. и т.п. Работники задумались, но стерпели, как и положено гастарбайтерам. Они продолжали пахать с самого раннего утра и до ночи, а потом нажевавшись травы, отправлялись в стойло и там дремали мало-мало, чтобы потом начать все сначала. Пищи не хватало, к тому же все грибы-ягоды и вся трава были съедены в кратчайшие сроки, а неграм очень хотелось кушать. Африканцы решили принести кого-нибудь в жертву и съели одного из своих. Им понравилось. Теперь вопрос с едой был решен... на какое-то время, зато работа спорилась. Они поедали друг друга и собственных детей, которые появлялись словно котята и вскоре остался лишь один, самый сильный и стойкий - темнокожий людоед Он попытался наброситься на распорядителя, когда тот отходил ко сну. Но бдительный упраляющий выскочил из-за угла и уложил каннибала на пол, применив запрещенный прием, да так, что тот и не вскрикнул, а зевающий распорядитель уже похрапывал и пускал во сне пузыри. Что делать с африканцем? - размышлял управляющий и не придумав ничего лучшего, утопил его в реке, привязав к шее огромный камень. После этого он нацепил спящему распорядителю три медали и подложив под подушку три удостоверения на эти медали, под аплодисменты экономки удалился к себе, дабы перетасовать очередную карточную колоду. Вскоре ожидался приезд самого М.Холодкова.
М.Холодков впервые в жизни посетил кинотеатр и посмотрел фильм Д.Камерона "Титаник" с Леонардо де Каприо в главной роли и влюбился в него, забыв о том, что когда-то всеми фибрами своей души ненавидел этого актера. Что делать! Он брел по темным улочкам, не находя себе места, терзая себя мыслями о юном герое. Да мечта оставалась несбыточной, но страсть съедала его изнутри и разбивала и без того разбитое сердце. Даже язва желудка некоторое время не причиняла боли... Я возьму билет на теплоход, - думал он, - я поеду в Голливуд и устроюсь работать дворником, чтобы быть ближе к НЕМУ!!! М.Холодков уже представлял себя в Америке, он уже подметал тротуары улиц Голливуда и слышал шаги Де Каприо, он видел его , он ощущал его тело... И вот удача: его заметил один продюссер и пригласил на эпизодическую роль в короткометражке никому неизвестного режиссера. Фортуна! С этого началось триумфальное шествие М.Холодкова по экранам Соединенных Штатов, а следовательно и по экранам всего цивилизованного мира. Кумир миллионов Леонардо Де Каприо остался в тени, и любовь М.Холодкова постепенно остыла, теперь вновь вспыхнула любовь к себе самому. Я самый великий! Я самый красивый! Я самый значительный! Я! Я - только я! От таких мыслей кружилась голова, ноги подкашивались и постоянно хотелось выпить... М.Холодков получил роль в новой версии "Титаника", которую снова ставил Д.Камерон. Съемки начались в середине ноября, но не закончились... М.Холодков с бутылкой виски в руках, упившись в дрызг, уснул на месте смотрящего, а когда проснулся, то увидел прямо перед собой в море белую гору айсберга... Он не успел ничего прокричать... Необходимо было уносить ноги и спасать собственную шкуру... Через полминуты раздался страшный толчок, скрежет, и на палубу полетели куски льда... М.Холодков бежал, куда глаза глядят, расталкивая локтями пассажиров и матросов, но ему хотелось узнать, куда девалась съемочная группа, где режиссер и... какой сейчас год... 12 апреля 1910 года, - прокричал кто-то ему прямо в ухо, и он понял, почему утонул "Титаник"...
За огромным столом сидели важные персоны в костюмах без галстуков. Их было четверо. Они задумчиво смотрели в центр, не произнося ни слова и явно чего-то ждали. Проходили минуты и часы, а они не шевелились. Странно было видеть этот немой квартет, превратившийся в монумент себе. Наконец в проеме показался официант Слава. В руках он держал большой белый конверт. Подойдя к сидящим за огромным столом, он слегка поклонился, положил конверт в центр стола и удалился. Один из четверых, тот который был похож на всех остальных, протянул руку и взял конверт. Он аккуратно распечатал его и вытащил оттуда, сложенный вчетверо лист бумаги, совершенно чистый и положил его на конверт. Все склонились над листом, также не произнося ни слова. Они сидели и молчали, а минуты сменялись часами, и не было ни слов ни движений.
А во дворе напротив через Садовое кольцо жил-да-был Человек-Дерьмо. Он появился еще до начала смутных времен, когда в стране еще было почти все в порядке, магазины работали, как положено, люди ходили на работу и получали зарплату два раза в месяц - пятого и двадцатого. Некоторые получали больше, некоторые меньше, но всем хватало. А Человек-Дерьмо облюбовал место во дворе напротив через Садовое кольцо, сняв свой рюкзак и достав нехитрый завтрак и бутылочку портвейна, который в те времена стоил очень дешево. Над ним смеялись прохожие, его подкалывали местные ребятишки, а сердобольные старушки, сжалившись над ним, приносили краюху хлеба, но Человек-Дерьмо не ел ее сразу, а припрятывал на потом, чтобы перед сном закусить портвешок. Милиционер, проходя мимо, грозил ему пальцем, но ничего не предпринимал, дабы не пачкать своих рук, и с тех самых пор Человек-Дерьмо стал неприкасаемым. Его никто не трогал, никто его не оскорблял, а дворовые кошки и собаки ласкались у его ног, нервно водя носами, чувствуя фекальные запахи. А Человек-Дерьмо подтягивал штаны, полные сами-знаете-чего, и никуда не уходил...
Рела поселилась в дом, рядом с которым обитал Человек-Дерьмо, уже в новое время, она словно пиявка присосалась к Прорабу и въехала в его роскошную квартиру, не дожидаясь свадьбы, как сказал бы Саш_кц-2/4: Есть Пол Маккартни, а есть Линда, есть Джон, а есть Йоко. Рела сразу же невзлюбила Человека-Дерьмо, точнее сказать, она была просто-напросто брезгливой особой и не переносила дурные запахи. И свое пренебрежение, свое отвращение она показывала самым недостойным образом - она плевала в Человека-Дерьмо, она фыркала и прищелкивала пальцами левой руки, она скакала на одной ноге и задирала юбку, вобщем именно так ведут себя все гламурные особы, к которым Рела как раз и относилась. Но рано или поздно всему приходит конец. Нашлись концы и для Релы...
Она пришла в ресторан, когда там уже собрались все уважаемые и не слишком уважаемые люди. Кукла-Дрыгоног, Прораб и Нес-Ра размещались в центре зала, Добрючий и Пельмень сидели за средним столом во втором зале, у лестницы восседали Ампутант и Тщедушный, а Доктор Негоро и Квазимодо устроились перед входом в уборную. Стояла обычная рабочая атмосфера - мат и стена сигаретного дыма. Официанты, администраторы и уборщицы носились по залам точно серые мыши ( не путать с крысами, те живут в подвале ), слегка портили воздух и хихикали над собственными плоскими шутками. Директор - Егор Петрович - несколько раз прошмыгнул с какими-то никчемными бумагами, бармены лили пиво под стойку, а крепкие напитки себе в рот, повара без перерыва что-то жарили, варили и накладывали в тарелки, и вновь официанты и администраторы начинали свою беготню... Прораб, увидев свою сожительницу, сощурил и без того узкие глазенки, засмеялся и захрипел, как издыхающий старикан: Ты почему опоздала, сучка? Рела скорчила гримасу и отвернулась, встретившись взглядом с Моппсом, который подмигнул ей и кивнул в сторону Механика, а тот в свою очередь перевел взгляд на Лему. Вот тебе и раз! - подумала Рела. Вот тебе и два! - сказал прораб и нагнул ее таким образом, что мадам упала на стол, а сзади уже пристраивался Добрючий. Пельмень тоже почесывал руки, Кукла, Доктор Негоро, Квазимодо и сам Прораб вставали в очередь. Все работники заведения, как обычно выстроились в шеренгу по стойке смирно и смаковали видимое.
- Примите у нее заказ! - прокричал Прораб, натягивая трусы и джинсы, когда все было кончено, и людишки потянулись к выходу.
- О^кей! - соединив большой и указательный пальцы правой руки в кольцо и лукаво улыбнувшись, сказал лысый администратор.
Рела сидела в уголке, поправляя помятую юбку, подтягивая трусишки и утирая размазанную по щекам помаду, причем все это она делала одновременно.
- Я буду салат, салат и еще раз салат...
- Что-нибудь попить не желаете? - администратор был Сама Любезность, он вспомнил своего лучшего друга Folamge 13, убитого родным братом на кухне, и на душе заскребли кошки... Он чихнул... Затем еще раз... Затем еще...
Через полтора часа принесли заказ. Рела как светская львица набросилась на салаты и сожрала их в один присест, и тут ее разобрал чих... Она чихала без перерыва сорок раз, а официанты Моппс, Слава и Механик с салфетками в руках стояли рядом и смотрели. Летели сопли и слюни, кровь текла по столу, и уже начали вытекать мозги, когда Рела взмолилась:
- Принесите пожалуйста счет...
- Две тысячи триста шестьдесят два рубля тридцать семь копеек! - без запинки отчеканили официанты.
- Откуда копейки... - продолжая кашлять, шипела Рела, - без копеек нельзя?...
- Это вопрос не к нам, а к нашей глубокоуважаемой бухгалтерии, - также хором отвечали официанты.
- Ну тогда напишите счет... - произнесла Рела, продолжая выхаркивать свой мозг.
- Мы не умеем читать и писать, - произнесли официанты и добавили, - бармен умеет только читать, администратор не в себе, к тому же касса зависла, но мы не советуем вам подходить туда, поскольку другой администратор и второй бармен неуравновешены, они могут не так понять...
Несмотря на предупреждения Рела встала и пошла к барной стойке, где, сжимая кулаки стоял огромный как обелиск бармен Дима. Увидев приближающуюся даму, он рысью метнулся к ней и словно Кинг-Конг схватил ее поперек, после чего в три прыжка оказался на улице. Уворачиваясь от несущихся машин, Дима пересек Садовое кольцо во двор напротив, где находился Человек-Дерьмо. Он швырнул Релу к ногам бездомного и оскалился страшной улыбкой. Человек-Дерьмо умиленно вздохнул и испустил дух.
- Теперь ты назначаешься Человеком-Дерьмо! - проревел Дима и подтолкнул Релу к воняющему трупу...
3
Op^PaukPPPfeee вырулил на какую-то боковую улицу и оказался перед НИЧТО. Он ничего не видел, но чувствовал что-то высшее, от чего исходил какой-то необыкновенно сладкий и в то же время горьковато-кислый аромат. Он остановился и прислушался. Звуков не было, но опять же в воздухе висело нечто неопределенное, таинственное, и оно становилось объемной субстанцией, заполнявшей собою всевластное НИЧТО. Op^_PaukPPPfeee разочарованно смотрел вокруг себя, стараясь не поддаться панике и собрать давным-давно потерянные мысли. Он страшно хотел отдыха. Прищурившись и вытянув шею, он наконец-то заметил где-то в блуждающей дали некое подобие чего-то, неопределенную точку, чернеющую саму по себе и оттого жутко манящую. Op^PaukPPPfeee почувствовал, как стучит его сердце, хотя несколько раз ловил себя на том, что не слышит его биение, теперь же это казалось само собой разумеющимся, и он, присев для порядка двадцать семь раз, тронулся в путь...
Долог ли короток был путь нашего героя, но неопределенная точка стала принимать очертания и походить на предмет - темный прямоугольник, вытянутый по вертикали, и чем ближе подходил к нему Op^PaukPPPfeee, тем отчетливее вырисовывалась... дверь... Да-да-да, обыкновенная обшарпанная дверь, обтянутая дешевым дерматином, порванным во многих местах, откуда торчали куски грязного параллона... Это была входная дверь обычной московской хрущевки, совершенно не к месту торчащая в бесконечном НИЧТО, однако за не имением лучшего Op^PaukPPPfffeee был несказанно рад . Он приблизился к двери вплотную и встал как вкопанный; руки дрожали, ноги подкашивались, напряжение достигло своего предела. Он собрался, напрягся, потоптался для проформы и выдохнул изнутри все, что накопилось за долгое время странствий...
Город. Самый настоящий город, приютивший миллионы и миллионы жителей, полу-жителей и бомжей со всего света, предстал перед его уставшими глазами. Ему казалось, что он знает этого каменного монстра, что он может войти и найти все, что необходимо. Op^PaukPPPfeee сделал шаг и оглянулся, хотя точно знал: оглядываться не стоит. Сзади торчало НИЧТО, продолжая пугать своей бесконечностью...
Он шел по улицам и переулкам, оглядывая то, что когда-то в самых странных обрывках воспоминаний было для него родным и близким. Он узнавал силуэты домов и витрин, лабиринты шоссе и проспектов вырисовывали определенную карту, которой не бывает в специализированных магазинах, роскошные витринах дорогих супермаркетов, стильно оформленные фасады кабаков, уютные крохотные магазинчики манили его своей индустриальщиной и пытались подхалимно погладить его мысли: Мы знаем, чего ты хочешь!!!...
Op^PaukPPPfeee стал пристальнее вглядываться в окружающее. Ведь вначале его поразил сам город, своей тяжестью и определенностью, но в то же время своей разнузданной легкостью, даже воздушностью и цепляющим вдохновением. Теперь же он обратил внимание на жителей. Они сновали туда-сюда без видимого смысла, и он попытался остановить одного-другого, дабы пообщаться...
Никто не останавливался... Никто не обращал на него никакого внимания... Никто ни на секунду не желал оторваться от своего суетного бега... Сиюминутность сознания толкала людей нестись дальше, опустошая магазины, в которые тут же подвозились новые товары, несла людей в рестораны, заставляя набивать и без того набитые желудки дорогими яствами, вливать в себя литры спиртного и других напитков, а затем выбрасывала на улицу, чтобы двигать дальше, подчиняя все определенной чудовищной логике, логике собственного возвеличивания, любования собственной личностью...
Op^PaukPPPfeee прислонился к мрачной серой каменной глыбе, установленной на таком же мрачном каменном кубе в небольшом уютном скверике, обнесенном черным чугунным заборчиком, и в замкнутой площади этого сквера поломанные деревянные скамейки выглядели настолько жалко, что хотелось пустить слезу. Op^PaukPPPfeee взглянул на огромную площадь перед сквером, где в центре размещался усаженный цветами холм, где когда-то возвышался гигантский монумент, заставляя народ поверить в то, что его защищают надежные органы. Теперь же это место напоминало скифский курган и манило к себе археологов, однако те не спешили совершать свои раскопки, поскольку из окон соседнего жуткого здания по-прежнему таращились зоркие глаза, а из-за массивных дверей могли в любой момент выглянуть интересные личности в форме и штатском...
Op^PaukPPPfeee увидел небольшую компанию подростков, пристроившихся на перевернутых лавках и дружно потягивающих пиво из бутылок. Он подошел к ним и поздоровался. Кто-то кинул взгляд с явным недовольством, но остальные не обратили на него никакого внимания.
-Простите,- сказал Op^PaukPPPfeee,- я здесь не был очень давно, и мне хотелось бы прояснить некоторые моменты...
-Валяй,-с неохотой прошипел один подросток, в уши, ноздри и губы которого были продеты многочисленные металлические колечки, а неаккуратно постриженные волосы были намазаны каким-то кремом и стояли, делая его похожим на ежика. Костюм говорившего был подстать - разноцветные тряпки, засаленные и плохо сшитые между собой. Op^PaukPPPfeee мельком взглянул на остальных, и они произвели на него точно такое же негативное впечатление.
-Что произошло за время моего отсутствия? Почему все люди стали такими... странными или не слишком общительными что ли? Что случилось?...
Компания злобного загоготала, а окольцованный молодой человек фыркнул и произнес:
-Ты действительно долго не был здесь, дядя! Ты наверняка не был не только здесь, но и там... Сейчас всех интересуют только они сами, только их убогое существование и больше ничего... ничего кроме денег... Знаешь, такие разноцветные бумажки, за которые можно приобрести все, что захочешь: шмотки, машины, дома, друзей, жен, детей... Они что-то вроде чипов жизнедеятельности, без них существование не возможно...
-Но деньги всегда, насколько мне известно, играли важную роль в обществе с самого момента их возникновения,- попытался показаться умным Op^PaukPPPfeee, однако юнец, даже не слушая его, продолжал.
-Вот мы сейчас сидим, пьем пиво, вроде бы все вместе, но только для того, чтобы после возлияния пойти добывать эти самые деньги... каким угодно способом. Нам наплевать друг на друга, мы можем подставить и сдать любого, лишь бы каждому отдельно было хорошо и достаточно средств для прожития... Кстати, дядя, мне кажется, что ты нам втираешь, что тебя здесь долго не было, может быть, ты желаешь поделиться с нами своими сбережениями?..
-Ты ошибаешься, мой юный друг!- воскликнул Op^PaukPPPfeee,- я действительно совсем недавно здесь, и НИКАКИХ сбережений у меня нет, у меня даже воспоминаний почти не осталось...
-Ну ты загнул! Хотя... Это НИЧЕГО СТРАШНОГО! РАЗБЕРЕМСЯ!!! - Op^PaukPPPfeee вздрогнул. Что-то до боли знакомое почудилось ему в этих последних словах подростка, и он пристально взглянул тому в глаза. Это было нечто: он увидел перекошенное от злобы лицо, совсем не юное, а скорее лицо пятидесятилетнего мужчины, с морщинами и шрамами, а сломанный в нескольких местах нос, казалось, жил самостоятельной жизнью... Но то был лишь миг, а затем все стало по-прежнему. Юноша, как ни в чем не бывало, с пафосом завершал свою речь,- Итак, подведем итог. Мы не верим тебе, УВАЖАЕМЫЙ!- Op^PaukPPPfeee вновь поежился,- Сейчас мы проверим, так ли ты откровенен с нами или все - блеф, но вот тогда тебе не сдобровать! Выворачивай карманы!- с этими словами парень встал и злобно навис над нашим героем, надо заметить, что сидя он казался значительно ниже ростом.
Op^PaukPPPfeee неожиданно для себя стал покорным и принялся выворачивать карманы брюк и пиджака, и к своему собственному великому изумлению обнаружил, что изо всех карманов посыпались денежные ассигнации в совершенно разной валюте и неимоверном количестве. Юнцы повскакивали с мест:
-Ах вот как?! ЗАРАНЕЕ УКРАДЕННЫЕ СРЕДСТВА! Мы не ошиблись!- согласитесь, что каждая индивидуальная личность всегда говорит"Я", а те, кто все время чего-то боится и живет с оглядкой, прикрывает свою ничтожность за словом "МЫ".
А дальше все произошло как в плохом боевике с участием Гари Грюнера или Оливье Дэниелса. Op^PaukPPPfeee встал в боевую стойку и разбросал всю компанию, доставив каждому массу неприятностей в виде переломанных руко-ного-челюстей. Отряхнув руки и плюнув на лежащие тела, он неспешно удалился, перейдя дорогу поверху, где стояло несколько бело-синих машин с надписями "Милиция", "ПМГ" и т.п. Однако, куривших в теплых иномарках представителей власти окружающий мир интересовал только с позиции выгоды, они ждали, когда мужчина в черном костюме скроется из виду, чтобы спокойно собрать вывалившиеся купюры и попинать валявшихся подростков, а потом доставить их в отделение и уж там содрать с них штраф по полной. Зачем усложнять дело разбирательством, заявлениями потерпевших и так далее, наличные, только наличные и в больших количествах...
4
Он ехал в знакомой машине и размышлял над своей судьбой. Все казалось настолько безысходным, что к горлу подступала рвота, и он посмотрел на водителя. За рулем сидел Однорукий, уверенно смотрел вперед и улыбался себе в усы, которых отродясь не носил. Кто это, на самом деле Однорукий, или только видимость его, поскольку его не может быть? Возможно это бывший одноклассник, который когда-то решил "продавать свои мозги" и до сих пор напродавал на синие "Жигули" шестой модели. Но нет, это уж слишком! Наверное все-таки Однорукий... Есть третий вариант, но он совсем абсурден - Водитель-Резак, обманувший всех и вся, но в первую очередь самого себя, обыгрывая собственные карманы и вышвыривая деньги на ветер в игровых аппаратах. Интересна в данном контексте фраза, оброненная Резаком по поводу своих родных - жены, дочки и сына жены - "Они все меня предали и теперь пусть сосут!"
Машина остановилась возле продуктового ларька, каких в городе становилось с каждым годом все меньше и меньше, благо правительство во главе с мэром заботится о собственном населении: открываем больше бутиков, закрываем продовольственные магазины и рынки! Он вышел, закурил и двинулся к массивной железной двери, на которой белым по черному было написано - Закрывайте за собой дверь. ХОЛОД САБАЧИЙ. Он на секунду задержался, а потом оглянулся на машину, там же остались ключи и сотовый! Однорукий, одноклассник, Резак - трое в одном - протянули ему свой мобильник и подмигнули. Он улыбнулся в ответ и решил позвонить жене, чтобы та передала телефон мальчику, который впоследствии передаст вещь ему. И в этот момент он увидел, что на телефоне нет кнопок. Легкий холодок пробежал по внутренностям, а стоящий рядом ухмылялся. Он побежал и прошмыгнув между палаткой и кирпичным девятиэтажным домом, похожим на конторское здание, оказался в Торговом центре. Перед его глазами предстали совдеповские продмаги, и он заглядывал в каждую витрину, за которыми просматривались торговые залы. Да, изобилие консервов, пирамиды из банок с морской капустой, батоны Докторской колбасы и куски Российского и Голландского сыра радовали глаз и влезали в тайные уголки души. Он блаженно замяукал, а за руку уже тянула супруга, и они отправились домой.
Поднимались довольно долго, он успел устать, но вот наконец-то родная квартира, но уже с порога он понял, что это не та квартира, какую он желал видеть, это одна из многочисленных съемных квартир, убогая и дискомфортная, с обшарпанными обоями и и выбитыми дощечками паркета...
Оглядевшись, он заметил лежащие на белом кухонном столе ключи и сотовый телефон, забытые им в машине. А где же тот телефон без кнопок? Он был уверен, что тот находится здесь же, нужно только хорошенько поискать. А вот и он! Спокойненько лежит себе на кресле, как-будто здесь ему самое место... Он украдкой посмотрел на жену, та улыбалась...
Е.П. сидел за своим директорским столом, время от времени поглаживая погоны под пиджаком. Он чертил план. На это ушло около двух часов, и наконец директор, ужасно довольный собой, изрек:
-Такова наша дислокация!- прыснув сквозь кривые зубенки, он сморщился и торжественно посмотрел на окружающих, которые в свою очередь посмотрели на него как на идиота, каковым он всегда и слыл,- Сколько еще нужно времени, чтобы понять, что происходит?- он еще тщательней сморщил лоб и почесал шишку, набитую им по пьянке о батарею в подвале. Он пытался думать, но ничего не получалось, в мозгах скакали лишь обрывки его крылатых фраз, услышанных где-то в кино или по телевизору, а также тайные мысли о собственном исключительном величии, собственной незаменимости и еще кое-что, что именно он пока не мог осознать...
Мелькали надписи: Садово-Кудринская, Большая Садовая, Садовая Самотечная, Трубная, Малая Сухаревка, Сретенка, Даев переулок, Печатников переулок, Головин переулок, Пушкарев переулок, Колокольников переулок, Мясницкая, Лубянка, Кузнецкий мост, Манежная площадь, Васильевский спуск... Надписи мелькали да и только...
Он спускался в переход, где располагалась станция Охотный ряд, и суетился разношерстый народец, от бомжей, до классических музыкантов со скрипками и виолончелями, исполнявших вполне недурственно какие-то классические произведения. Мелодии были до боли знакомыми, многократно слышанными, но он не знал авторов, не потому, что не любил классику, а потому, что слушал совершенно другую музыку. Бежали куда-то по своим делам человеко-менеджеры, обдумывая, как втюхать гражданам с большими кошельками очередную порцию воздуха, туда-сюда сновали девчушки в безумно коротеньких платьицах, изнемогая от желания, но не имея возможностей, а стоящие у лестницы два индивидума, один невзрачнее другого, хотя один был широк в плечах, а другой долговяз и худ словно скульптуры Джакометти, пытались всучить им какие-то листовки с вызывающе-кричащими буквами. Он проходя мимо субъектов, машинально протянул руку за листовкой, но долговязый почти с ненавистью отодвинул листовку в сторону и сунул ее проходившей рядом девице. Его передернуло от неожиданной наглости, и он искоса взглянул на обидчика; а тот как ни в чем не бывало продолжал свою деятельность. Так вот вы какие! - с горечью подумал он, но тут же успокоился,- Вы, по сути НИКТО и звать вас НИКАК, вскипаете, ерзаете, пытаетесь протаранить стену этого мира, но знать вас не будет ни один человек на земле, когда вы издохните в старости ли иль в самом расцвете сил. Сейчас вы думаете, что вам все пути открыты, что земля распростерлась у ваших ног, но взгляните правде в лицо, и вы заметите, даже тень растворяется во мраке, а вы сами по себе пустое место! И сколько вас таких, угрюмо-веселых, неприступно гордых, обладающих самомнением, а когда приходит час, прячущихся под лавки, запирающихся на все засовы, заматывающих носы шарфами и твердящих лишь одну единственную собственную молитву: Только бы пронесло! Только бы не меня! Для вас нет авторитетов, да и сами-то вы мыльные пузыри, яркие, безумно-красивые, но зыбкие, и отведено вам времени всего одно мгновение!
Он вынырнул на улицу, и его внимание привлек новый отель, построенный на месте бывшей гостиницы Интурист. У самого входа, гордясь собственными размерами и ценой, выстроились в ряд "мерседесы" и "бентли", "ягуары" и "бмв". Их водители, одетые в строгую униформу - черные костюмы, белые рубашки и галстуки, постриженные как один под офицера, кучкой сбились неподалеку, обсуждая и нахваливая машины, за рулем которых каждый из них был сейчас, но не понимая того, что придет время и все они будут вышвырнуты на свалку словно ненужная игрушка, но у игрушки есть преимущество, что люди склонны раз от раза вспоминать свои детские игры, а выброшенные люди становятся забытыми на следующий день... Но была здесь еще одна, сиротливо пристроившаяся у тротуарчика, побитая, но почищенная иномарочка, и за рулем ее сидел ничем не примечательный, обычно одетый парень около тридцати лет, небритый и лохматый.
На пороге отеля появился ни кто иной как Кукла в развивающемся по ветру расстегнутом пиджаке одной дорогущей итальянской фирмы, названия которой мы не помним, да и не обязательно... Ворот бледно-голубой рубахи был расстегнут, а весь Кукла извивался в своей утонченно извращенной манере, оттого, что был душевно болен. Тем временем пошел мелкий дождь. Кукла-дрыгоног выпучил глазенки и застыл как соляной солб. "Эх, а зонтик я не взял!"- проскрежетал Кукла и с вызовом посмотрел на швейцара, стоявшего тут же рядом. Тот ответил ничего не понимающим взглядом и пожал плечами. "Зонтика у вас не найдется, до машины добежать?"- скривив рот, обратился к швейцару Кукла и указал рукой на ту самую побитую иномарку, за рулем которой сидел обычный лохматый и небритый парень. Швейцар брезгливо отвернулся, прошамкав как бы про себя: Иди вон лучше глинтвейну попей...
Пока Кукла-Дрыгоног топтался на месте, дождь усилился. Усилилась и его злоба на весь мир. "Ну и че делать!?"- уже чуть ли не с угрозой в голосе прорычал он. Швейцар развел руками и отодвинулся в сторону, мало ли чего ожидать от этого молодого человека! Но тут на выручку пришел шофер побитой иномарки, он развернулся почти на месте и подал задом к самому входу, так что Кукле-Дрыгоногу оставалось только юркнуть на заднее сиденье. "Смотри-ка, ум еще есть!"- пробурчал он и был таков...
А наш знакомый покачал головой и не спеша продолжил свой путь...
Ночные улицы пугали своей пустотой, и он шагнул навстречу обыденности, он вступил на бульвар, который знал лучше, чем собственную записную книжку. Вот и дом, настолько же родной, как грязный и старый. У него защемило под ребрами. Второй подъезд. Третий этаж. Квартира налево.Таша Милорадович открыл дверь и впустил нежданного гостя. Он как обычно глупо улыбался, но говорить было не о чем. Таша стоял в растерянности и скромно жевал горбушку черного хлеба. А что, кто-нибудь заходил?- спросил он.
Я не знаю, кто тебе нужен...
Кто-то, кто мне совсем не нужен...
Ну эти заходят постоянно, да они и сейчас уже идут, они уже на пороге...
В тот же момент послышался звонок в дверь, а затем и нервный тревожный стук. Откройте!- потребовал странно знакомый голос, но он никак его не мог узнать. Однако по кашлю он смог догадаться, что рядом - Бивень...
Выпрыгнуть в окно!- мелькнула шальная мысль,- Но нет, это создаст много шума, что вызовет подозрение... Он беглым взглядом прошелся по комнате и узрел кровать. Он лег туда, накрывшись с головой одеялом и превратился в неподвижность. Тем временем в квартире уже толпился народ, изучая обстановку и принюхиваясь. Они осматривали все углы, заглядывали в шкафы и открывали форточки. Никого... Они залезали в холодильник, микроволновку и открывали стиральную машину. Пусто... Бивень чесал затылок и пыхтел словно закипающий чайник. Не помогало...
Он лежал, не издавая ни звука и стал побаиваться, возможно я уже умер? Но, вслушавшись в тишину, он понял - опасность миновала, можно покинуть убежище...
Посреди комнаты стоял Таша Милорадович. Он громко и злорадно рассмеялся, рассказывая Таше, как ловко провел преследователей, как вдруг на лестнице вновь послышался шум... Бежать! Срочно бежать и подальше отсюда.
Он прошел по длинному коридору и очутился в маленькой комнатушке, увидев в правом углу маленькую дверцу. Вот он - черный ход. Дверь со скрипом открылась, и он оказался на заплеванной лестнице, которая вела к выходу... из того же подъезда, куда он зашел некоторое время назад! Наверху раздавались приглушенные голоса, но он через малюсенькую щелочку просматривал улицу...
Выйдя из арки, он с облегчением вздохнул, а в двух шагах от него проплыла изменяющаяся фигура Большого Селезня, не то пьяного, не то обкуренного. За ним следовали такие же не четкие фигуры, и все они не замечали или делали вид, что не замечают никого вокруг...
Скорость! Главное включить необходимую скорость, чтобы поскорее уйти отсюда. Наплевать на лужи и грязь, главное скрыться! Он натолкнулся На Вадима Танкина, с которым когда-то служил в армии. Что?! Откуда? Почему? Вадим!- крикнул он, что есть сил, но голос получился тихим и хриплым. Вадим услышал его и тщетно пытался узнать, кто это. Он сделал кое-какие намеки и вскоре Танкин понял, что это он. Выпить бы за встречу!? Не плохо бы...
Он зашел в ближайший магазин и протянул продавщице смятые деньги... Это не ко мне! Он развернулся и направился к следующему отделу... В другую кассу! В третий его ждал тот же самый ответ... Так продолжалось довольно долгое время, пока он, совершенно обессилевший, вспотевший и обозленный не осознал, что Вадим Танкин давным-давно исчез... Ну, чтож, пусть будет так!..
Над Егором Петровичем, расположившимся в удобном мягком кожаном кресле пархали словно эльфы из "Дюймовочки" вдовы убиенных, убитых... вобщем сгинувших друзей и товарищей, а он, пребывая в обычном своем состоянии слабоумия, мурлыкал под незатейливые блатные песенки, которые по каким-то неведомым причинам вся страна называет "русским шансоном". Время от времени Е.П. обрывал сам себя на середине и вскрикивал: Я все это знаю, - и принимался мурлыкать следующий мотив. Внизу во дворе Крыс, беспрестанно поправляя очки и пряча мерзкие глазенки от сотрудников, заигрывал со своей Крысицей, а та отворачивала страшное лицо, как бы отвечая на заигрывания. Надо отметить, Крысица была неприлично ужасна, это мог не заметить только слепой, да к тому же она всячески подчеркивала собственный кошмарный вид прическами, макияжем и одеждой. Ее болезненная худоба стала притчей во языцах,а работнички тайно посмеивались, как над ней самой, так и над ее дыроколом, ведь открыто что-либо говорить им было не только не тактично, но и опасно - Крыс имел доступ к Самым Верхам.
Итак Егор Петрович нежился в окружении прекрасных вдов, у него даже началось обильное слюноотделение, и он стал похож на бульдога, как вдруг услышал с улицы женский визг. Он отмахнул рукой летуний и приблизился к окну. А там творилось что-то невообразимое... Крыс, потеряв очки, повис на фонарном столбе, и теперь его вид был еще более напуганным нежели раньше, а Крысица забралась на скамеечку и истошно орала. Больше никого не было. Зато из подвала к помойке и дальше за забор шествовала целая армия серых крыс. Их были сотни, а возможно и тысячи, и они двигались стройными рядами в одном направлении. Е.П. как всегда владел ситуацией, он всегда был в курсе любых дел, чего только стоила его крылатая фраза - Надень жабо и иди на базу, сказанная одному из своих подчиненных в пять утра. Так вот, он увидел странную картину, зевнул, цыкнул языком, сказал: КУ-КУ-КУ, почесал подбородок и многозначительно произнес:
-Крысы бегут с корабля!
Вдовы дружно захихикали и быстрее замахали крыльями. Они по-видимому хотели есть, но так как платить не любили, ждали, когда их пригласят покушать нахаляву, а Егор Петрович этого делать не спешил. В иных ситуациях можно и поголодать, хотя наглости и бесцеремонности таким особям конечно же не занимать...
5
Op^PaukPPPfeee приближался к главной площади главного города страны. Он уже наслаждался видом красно-кирпичных стен и башен и недоумевал, почему площадь называется красной, когда она вымощена черными булыжниками. Он подошел к мраморной гробнице, внутри которой при оранжевом свете покоилась мумия вождя мирового пролетариата. Жалко, что убрали почетный караул! - погоревал Op^PaukPPPfeee, - интересно было наблюдать смену составов под бой курантов. Он многое вспомнил из прежней жизни и повернул к Храму Василия Блаженного, который вовсе и не Храм Василия Блаженного, а Покровский собор. Он остановился возле памятника Минину и Пожарскому и остолбенел: вместо всем известных персонажей на постаменте бронзовый Егор Петрович стоял, а у его ног пристроился коленопреклоненный Кукла-Дрыгоног, и казалось, что он и здесь дергает ногой, как и везде.
Op^PaukPPPfeee услышал сзади рев тормозов и обернулся. "Жигули" шестой моддели размазали по площади супружескую пару, точнее размазали мужчину, превратив в настоящий пергаментный лист, а женщину ударом подняло вверх, а вторичный удар влепил в гробницу, прямо под золотую надпись, и ее расплющенное тело стекало вниз, словно недожаренная яичница, которую всегда обожал Добрючий. А с Набережной и от Исторического музея, и от ГУМа (называемого так в нынешние времена довольно условно) на площадь уверенным шагом стекались колонны одинаково одетых мужчин в черных костюмах и голубых рубашках с расстегнутыми воротниками, а в руках каждый держал черный зонтик-трость, который раскрывал в свою очередь не только при первых каплях дождя, а даже при появлении небольших облачков на небе. Op^PaukPPPfeee раскрыл рот, чтобы поговорить с кем-либо из идущих, но застыл в изумлении. Мужчины смотрели на него пустыми глазами, кривили рты, небритые физиономии покрывались потом, а плечи начинали подергиваться. Внезапно словно электрический разряд поразил толпы людей в пиджаках, и они стали танцевать и извиваться словно куклы в театре марионеток. Кошмарный танец продолжался, Op^PaukPPPfeee схватился за голову, а затем стал шарить по карманам брюк и извлек оттуда несколько пачек новеньких стодолларовых купюр. Чтобы это значило? Он протиснулся сквозь толпу танцующих и стремительно скрылся в ближайшем продовольственном магазине. Он поискал глазами винный отдел и радостно вздохнул - Вот он! Набрав изрядное количество алкогольных напитков, он протиснулся к черному ходу, так как к этому времени в магазин уже просочились люди с зонтами. Пропустите! - закричал Op^PaukPPPfeee мощной продавщице в белом халате с бейджиком "ЛИДИЯ ПРОДАВЩИЦА", - Пусти, не то съем! "ЛИДИЯ ПРОДАВЩИЦА" испуганно отступила, и он плечом вышиб дверь на улицу... Перед ним раскинулись Патриаршие пруды...
Они щекотали его душу и манили своей вечной недосказанностью, бесконечной магией и сиюминутным озарением. Он остановился и задумался...
Пока Op^PaukPPPfeee думал, на аллее появилась парочка довольно странного вида - один долговязый, хотя с небольшим пузом, в белой майке навыпуск и потрепанных синих джинсах, несший в руках белый полиэтилленовый пакет, в котором что-то позвякивало и булькало, и второй, роста скорее не слишком высокого, в черной майке и такого же цвета джинсах, также с пакетом, довольно полно набитым разного рода яствами. Обуты были один и второй в сандалии неопределенно цвета, разношенные и грязные, кроме того у первого были нечесаные русые волосы, а второй был пострижен под ежик, но ко всему небритая физиономия делала его похожим на лицо кавказской национальности, коим он не являлся. Что смущало больше всего, так это глаза маленького - маниакально-безумные, вытаращенные, будто он уходил от погони, а глупая улыбка высокого выдавала в нем определенную склонность к олигофрении. Однако на самом деле оба были почти абсолютно нормальны, но изрядно пьяны, а потому приставали к сидящим тут и там на лавочках шумным молодежным компаниям. Нет они не хулиганили, а просто предлагали всем присоединиться к ним и выпить за здоровье Михаила Афанасьевича...
Откроем некоторую тайну: это были официант Механик и повар Некрофил. Почему "Механик", я думаю, объяснять не следует, а вот "Некрофилом" повара прозвали во-первых за то, что он подрабатывал разносчиком трупов в морге, во-вторых за патологическое пристрастие ко всякой брутальщине, как в искусстве, так и в жизни и в-третьих за те самые маниакально-безумные глаза...
Парочка продолжала свой путь, останавливаясь через пять-десять метров, кое-кто от выпивки не отказывался, тогда начинали шуршать пакеты, плескалась жидкость в одноразовые стаканы, все произносили немыслимые тосты, чекались, пили, морщились... К друзьям пристала пьяная девица во всем белом, не слишком легкого поведения, а просто ее мозги вывихнула водка настолько, что она практически ничего не соображала, т.е. была подстать Механику и Некро. Не долго думая, они схватили ее в охапку и потащили, минуя заборчик, к воде. Она не сопротивлялась, поскольку не могла, и вся дружная компания неоднократно падала в траву, вырывая пучки зелени и комья земли, так что скоро все стали одного цвета. Ага! - закричал Некрофил, - Я хочу утопить ее! Я хочу посмотреть, как она будет плавать мертвая!
-Не нужно жертв,- послышался откуда-то сбоку знакомый голос, Некро и Механик как по команде повернули головы на звук, рядом с ними стоял Карабас. Не тот Карабас, о котором писал Толстой-беллетрист, а самый обыкновенный Барабас, толкователь сновидений, философ и вобще славный малый.
-А ты-то откуда здесь?- поинтересовался Механик, смотря стеклянными глазами куда-то поверх друга.
-Я уже несколько часов как с вами!- пожал плечами Карабас и принялся взваливать на плечо девицу, но она оказалась через чур тяжелой, и Карабас присел отдохнуть.
Тем временем Механик скинул с себя одежонку и нырнул в пруд.
-Что он делает?!- заорал Некрофил,- я же не умею плавать!
И эти слова оказались пророческими - Механик камнем пошел ко дну.
Карабас вновь пытался взвалить на себя непосильную ношу, о потому ничего не увидел.
Некро метался по берегу, то спуская трусы, то надевая их, размахивал руками и кричал что-то нечленораздельное.
Со скамеек повскакивали молодые люди и бросились в воду на помощь тонущему, и уже через минуту тело вытащили на сушу...
Дышит! пропищала какая-то дама и принялась делать искусственное дыхание "рот в рот". Возможно она действительно хотела помочь Механику, а может быть приследовала иные цели, останется тайной вовеки веков, но утопленник задергал руками-ногами и открыл глаза. Некрофил вздохнул с облегчением.
Тем временем Op^PaukPPPfeee пожал плечами: Что-то мне все это напоминает...
6
Op^PaukPPPfeee выбрался на шумное и неуютное Садовое кольцо и вдохнул полной грудью бензиновый воздух. Эх, хорошо! - хотелось крикнуть ему, и он крикнул, но как-то неуверенно, даже без звука. У тротуара, в неположенном месте остановились три иномарки, одна круче другой, как могло показаться обывателям, и оттуда один за другим вышли три богатыря и выстроившись по росту, продефилировали мимо нашего героя, который стоял и молча провожал взглядом процессию. Из-за угла кирпичного дома выглядывал испуганный Бивень, боясь шепнуть чего-либо лишнего, а также за свою тачку, которая ютилась тут же неподалеку. От офиса словно кенгуру скакал Е.П. Он услышал лишь обрывки фраз богатырей: Мне ничего не нужно... Ваши анчоусы под маринадом... Чай фруктовый без сахара...
Отмахиваясь от табачного дыма, Егор Петрович, вслед за богатырями скрылся внутри ресторана.
Какая интересная у людей жизнь! - подумал Op^PaukPPPfeee, но поймал себя на мысли, что эту фразу он слышал давным-давно в советском кинофильме "Не бойся, я с тобой".
Совсем плохой стал!- решил он.
В ресторане обстановка накалялась. Нежданно-негаданно на короткий срок (правда никому не сказали, на какой!) директором назначили... Моппса!!! Люди вздохнули с облегчением, засоряя воздух едкими парами, но напрасно.
По-началу Моппс ходил важный как Городничий, либо подпирая бока кулаками, либо складывая те же руки на живот, который как-то сам собой вырос и стал похож на настоящий арбуз. Моппс приглядывался, пыхтел, разбирался в том, в чем разобраться ему было невозможно, мотал себе на ус и в один прекрасный день легонько стукнул по барной стойке, оглянувшись по сторонам, как кто отреагирует. Работники притихли, ожидая продолжения действий, и Моппс осмелел. Он повысил голос на проходившего мимо официанта-Музыканта, тащившего свою виолончель в подсобку, он шикнул на Диму-бармена, которого к тому времени уже должны были уволить, прикрикнул на суетного лысого администратора, ткнул пальцем Механика и вытащил на середину зала повара Некрофила, упиравшегося от страха перед расправой, но гордого и неприступного во всей своей всклокоченности и никчемности.
-Я наведу здесь порядок!- заорал Моппс и сам испугался своего страшного голоса, отчего даже присел и поморщился,- Распустились тут! Поохренели! Настоящую банду организовали! И ты (он указал на менеджера) - предводитель этой банды!..
Музыкант уронил виоланчель, и та издала жалобный звук. Музыкант смутился и покраснел.
-То, что вы знаете, я уже давно забыл!- не унимался Моппс,- Очень хорошо вам всем живется! Выручки - ноль, а пир горой! Я наведу порядок! Уже приходили люди и тайно заказывали у вас,все ясно, как божий день, воруете! Я заказал камеры наблюдения, которые установят везде: в залах, в подсобке, на выходе, на всех лестницах, на улице, везде будут стоять "жучки", чтобы прослушивать ваши разговоры, чтобы знать всю ситуацию, сложившуюся в коллективе... Я бы следил за вами и вне работы, но я же самый человечный человек, мне жалко сотрудников, я всегда стараюсь быть со всеми вместе... А вы?.. Вы должны быть благодарны работодателю за предоставленное рабочее место...
Моппс умолк, и воцарилась тишина, подобная той, что слышал Некро на своей работе по совместительству...
Прошло не более десяти минут, и все успокоилось, как всегда. Моппс пропал из бара, скорее всего он отправился в офис, давать разгон бухгалтерии и получать пинки от хозяев, которые были уже на подъезде, а может быть он, испугавшись самого себя, скрылся в гараже и забившись в угол, трясся как заяц, молясь: Скорее бы все это закончилось! И почему на меня все напасти!? За что?! Что я такого сделал? Ведь я всегда занимал нейтральную позицию, а если и ругал кого, так за глаза, тайком, а еще лучше про себя, чтобы никто не слышал...
Но тут по громкоговорителю раздался голос, не то чтобы "трубный", но весьма внушительный:
-Моппс!- прозвучало настолько оглушительно, что Моппс, где бы он не находился, услышал бы и вытянулся по стойке смирно,- Я освобождаю тебя от твоих обязанностей!.. Ты свободен!..
Op^PaukPPPfeee оказался в огромном лесопарке, размеры которого представить себе невозможно, здесь люди отсутствовали как вид. Он брел вдоль высокого красного кирпичного забора и ему не терпелось узнать, что же находится по ту сторону. Смутные мысли посещали его голову, и тело пробирала дрожь. Минуты сбегали к полудню, и вдруг забор резко повернул направо, так резко, что Op^PaukPPPfeee остановился. Идти ли дальше? Он раздумывал секунду, не больше и сделал шаг...
Интуиция его не подвела: Это было старинное кладбище. Возле больших черных ворот, украшенных вензелями и арабесками, стояли вездесущие старушки и продавали свои нехитрые "сувениры" - разноцветные бумажные цветочки и веночки, собранные в лесу букетики, свечки, еловые ветки и т.п. Здесь же рядом бравые армяне торговали дорогими и дешевыми гробами, венками с красочными лентами-посвящениями, где текст был забит уже заранее, оставалось вписать лишь имя. Op^PaukPPPfeee не стал задерживаться возле торговцев, а прошел прямо к могилам, правда на входе лоб в лоб столкнулся с человеком в достойном сером костюме и странно-тусклым взглядом бесцветных глаз... Op^PaukPPPfffeee оглянулся и проследовал дальше. Что ему было нужно на кладбище, не известно, да он и сам наверняка не осознавал это, он шел напролом, плутая возле могил, ухоженных и не очень, совсем заброшенных и тех, от которых остался лишь едва заметный след... И все эти люди когда-то жили на свете!- подумал Op^PaukPPPfeee,- Они потребляли пищу, гадили, копошились в своих мелких делишках, мыслили, и будто бы существовали, но можно ли было назвать их обитание на земле, их хождения, произнесение поверхностно связанных фраз, их интриги, дрязги, склоки и распри существованием? Каждый человечишко думает, что он не напрасно живет на этом свете, что его предназначение больше, чем у остальных, что он самый лучший и самый главный, что его не могут коснуться беды, касающиеся остальных, а когда что-либо происходит, он заявляет: ПОЧЕМУ??? ЗА ЧТО??? Так по всему и получается, что ты самый-САМЫЙ, вот за это...
Op^PaukPPPfeee застыл перед покосившейся изгородью с облупившейся некогда голубой краской и затоптанным сотнями ног могильным холмиком, который венчал растрескавшийся крест неопределенного материала. Но вся эта древность не вязалась с тем, что на верхнем перекрестье висел портрет идеального качества и отличного состояния, а надпись под ним, являвшаяся когда-то длинной эпитафией, сейчас совершенно исчезла, оставив лишь некоторые буквы, разбросанные по строчкам... Ужас охватил нашего знакомого: с портрета на него смотрел и мило улыбался тот самый человек, с которым он столкнулся при входе на кладбище... Op^PaukPPPfeee опустил взгляд на надпись, пытаясь прочитать посвящение, но тщетно, сохранились только восемь букв... и тут Op^PaukPPPfeee почувствовал, как волосы встают дыбом, буквы складывались в слово ГЕМИГОНГ...
Егор Петрович плясал русского. Он скинул пиджак, засучил рукава, и расстегнул кроме верхней еще одну пуговицу на рубахе. Музыки не было, Е.П. привычно давал жару, делая выходы, приседая, хлопая в ладоши и выкрикивая не совсем подходящие слова. Вспоминался случай, когда пьяный Егор Петрович, уже после того, как немного проспался в кабинете, куда его принесли с улицы начальник охранного предприятия и Дима-бармен, отплясывал возле кассы, обняв ее словно любимую женщину и приговаривая: Ты, моя Машка! Я никому тебя не отдам! А то устроили здесь клоунаду!..
Так вот, сегодняшняя пляска была вызвана установкой в баре многочисленных "жучков", чтобы усилить слежку за персоналом, и об этой успешной операции Егор Петрович рапортовал трем богатырям, которые восседали на роскошном кожаном диване, закинув правые ноги на левые и покуривая одну сигарету за другой. Табачный дым вредил организму Егора Петровича, но сделать было ничего нельзя, и он показушно радовался жизни. Становилось душновато. Богатыри расстегнули пальто и засверкали золотыми кольчугами, которые носили всегда, независимо от обстановки, ведь никогда не знаешь, где начнется бой и когда... Можно, например, выезжая со стоянки, задеть "мерседес" с азербайджанцами, и они потребуют выкуп за битую машину, а тогда придется бросать все дела и красться вдоль магазина "Продукты" с пистолетом в руках, не обращая внимания на запачканный побелкой пиджак и участвовать в разборке, в которой ты по сути дела и не нужен...
Е.П. устал, но богатыри молчали, и ничего сделать невозможно. За это он всегда проклинал еженедельные танцы, на которые был вынужден ездить несмотря на свой возраст и участвовать наравне со всеми, которые были гораздо моложе его. Над Егором Петровичем посмеивались все от самого рядового до самого главного, а он принимал смех за одну из форм единения с организацией и преданно служил ей, более преданно, нежели многие настоящие ее члены...
Когда же все это закончиться?!- думал Е.П., однако богатырям нравилось издеваться над марионеточным директором, и они доставали очередную сигарету.
А на крыше дома, что по Садовому кольцу, уже росло деревце... Неужели возвращение Гемигонга состоялось?...
Над столицей поднималось пьяное солнце, слегка покачиваясь в дымке смога и стыдливо прикрываясь легкими облаками, из гаражей, со стоянок, из парков и с тротуаров в город двинулись полчища автомобилей, чтобы пугать простых тружеников, вызывать зависть у неимущих и ненависть у себе подобных.
А в это время на заснеженных просторах области, где точно, сказать не решаюсь, стоял грубо сколоченный деревянный стол. Вокруг него устроились такие же стулья, на которых сидели четверо: Бивень, Егор Петрович, М.Холодков и Кукла-Дрыгоног. Пятый - высокий, в отглаженных черных брюках и бледно-голубой рубашке без галстука прохаживался несколько в отдалении, заложив руки за спину, ощущая себя по крайней мере Наполеоном. Весь внешний облик этого человека выдавал в нем отставного военного с огромными претензиями, ничем не подкрепленными, во-первых из-за своего возраста ( а на вид ему нельзя было дать больше тридцати - тридцати пяти лет), а во-вторых из-за его принадлежности к низшему офицерскому сословию. Итак четверо сидящих тупо смотрели на бумаги, разложенные на столе, исписанные почерком, который трудно было понять. Гордый и высокомерный Бивень периодически хватался за серце и оглядывался по сторонам, будто бы опасался появления кого-то, Кукла дрыгал руками и ногами, подергивал головой и то и дело кривил физиономию, словно его разбивал паралич, а Егор Петрович водил по воздуху скрюченными пальцами, рисуя невидимые картины и кудахтал. Периодически каждый вставлял какие-либо слова, но они тонули во всеобщем непонимании; никто не имел понятия, зачем они собрались здесь, но ореол тревоги висел над всеми.
-Ему всего-то тридцать восемь!- сказал Бивень.
-Всего! - передразнил Кукла,- не все доживают и до тридцати пяти!
-Не все доживают и до двадцати!- вставил умное слово Е.П. и осекся, он вспомнил, что его сыну как раз девятнадцать, а вчера он смотрел у знакомых совершенно бредовый фильм "Золотой век", в котором не понял ничего, но один момент врезался в память; как отец подстреливает своего сынишку.
Все встрепенулись и уставились на Егора Петровича. Даже шагающий человек остановился и удивленно смотрел на сморщенного человека за столом...
"Древние были, есть и будут. До рождения человека пришли Они с темных звезд, незримые и внушающие отвращение, спустились они на первозданную землю.
Много столетий плодились Они на дне океанов, но затем моря отступили перед сушей, и полчища Их выползли на берег, и тьма воцарилась над Землей...
И порождения Древних наводнили Землю, и дети Их жили долгие века. Чудовищные птицы Лэнга - творения рук Их, и Бледные Призраки, обитавшие в первозданных склепах Зин, почитали Их своими Владыками. Они породили На-Хага и тощих Всадников Ночи; Великий Ктулху - брат Их и погонщик Их рабов. Дикие Псы приносят им клятву верности в сумрачной долине Пнот, и Волки поют им хвалу в предгорьях древнего Трока...
Повелевает же Древними мерзкий бесформенный Азатот, и обитают Они вместе с Ним в черной пещере в центре бесконечности, где Он жадно вгрызается в бездонный хаос под сводящий с ума грохот невидимых барабанов, нестройный визг пронзительных флейт и неумолчный рев слепых, лишенных разума богов, что неустанно ковыляют без цели и размахивают руками.
Душа Азатота обитает в Йог-сотхотхе, и Он подаст знак Древним, когда звезды укажут время Их прихода; ибо Йог-сотхотх - это те Врата, через которые вернутся Жители Пустоты. Йог-сотхотху ведомы лабиринты времени, ибо все время едино для Него. Ему ведомо, где во времени появились Древние в далеком прошлом и где Они появятся вновь, когда за вершится оборот колеса...
Дабы устроить Врата, через которые Они могут явиться тебе из Внешней Пустоты, надлежит установить в особом порядке одиннадцать камней...
Обращайся к этим камням ночью, когда Луна идет на убыль, обратив лицо в том направлении, откуда Они придут. Произноси слова и делай жесты, которые призовут Древних и помогут Им вновь ступить на Землю...
Возьми три части праха с могилы, в которой тело пролежало не менее двухсот лет. Возьми две части порошка амаранта, одну часть толченого листа плюща и одну часть мелкой соли. Смешай все компоненты в открытой ступке в день и час Сатурна. Соверши над этой смесью знак Вур и запечатай ее в свинцовую шкатулку, на которой вырезан знак Коф...
Тот, кто умастит голову мазью Кефнеса, будет созерцать во сне истинные видения о грядущем.
Во время растущей Луны налей в глиняный тигель большую порцию лотосового масла, добавь одну унцию порошка мандрагоры и тщательно перемешай раздвоенной веткой дикого терновника. Затем произнеси следующее заклинание Йебсу (из разрозненных строк папируса):
Я - Повелитель Духов,
Оридимбай, Сонадир, Эписгес,
Я - Убасте, Птхо, рожденный от Бинуи Сфе, Фас;
Во имя Ауэботиабатабаитобеуээ
Придай силу моим чарам, о Насира Оапкис Шфе,
Придай силу Хонс-Фиванский-Нефер-хотеп, Офоис,
Придай силу! О Бакахикех! ..
ХКОРИАХОДЖУ, ЗОДКАРНЕС,
я властно призываю вас и повелеваю вам восстать, о могучие духи, обитающие в Великой Бездне.
Во имя ужасного и могущественного АЗАТОТА, явитесь и наделите силой это лезвие, сотворенное в согласии с древним Знанием.
Именем ХЕНТХОНО-РОХМАТРУ, я повелеваю тебе, о АЗИАБЕЛИС, именем ЙСЕХИРОРОСЕТХА, я призываю тебя, о АНТИКВЕЛИС, именем Огромного и Ужасного ДАМАМИАХА, которое произносится как Кром-йха и потрясает горы, я приказываю тебе явиться, о БАРБУЭЛИС, слушайте меня! помогите мне! наделите силой мое заклятие, дабы это оружие, на котором вырезаны руны огня, обрело могущество вселять ужас в сердца всех духов, не повинующихся моим приказам, и помогать мне чертить всевозможные Круги, фигуры и мистические знаки, необходимые в ритуалах Магического Искусства.
Во Имя Великого и Могущественного ЙОГ-СОТХОТХА и неуязвимого знака Вур (совершить знак)
Дайте силу!
Дайте силу!
Дайте силу!..
Знай, что Эмблем Йог-сотхотха по числу тринадцать, и в них заключена сила полчищ демонов, которые служат Ему и выполняют Его приказы в этом мире.
Призывай их всякий раз, когда у тебя появится в чем-либо нужда, и они наделят тебя своей силой, если ты обратишься к ним с подобающими заклинаниями и совершишь их знак.
Шары Его имеют различные имена и появляются во множестве форм.
Первый - ГОМОРИ, появляющийся в облике верблюда с золотой короной на голове. Он повелевает двадцатью шестью легионами адских духов и наделяет знаниями всех магических камней и талисманов.
Второй - ЗАГАН, являющийся в виде огромного быка или Царя, ужасного обликом. Тридцать три легиона склоняются перед ним. Он может научить тайнам моря.
Третий зовется СИТРИ. Он является в облике огромного Князя, владеет шестьюдесятью легионами и может поведать тайны грядущих времен.
ЭЛИГОР - имя четвертого; он является в виде красного человека с железной короной на голове. Он также повелевает шестьюдесятью легионами, сообщает знания о победе в войне и предсказывает грядущие раздоры.
Пятый зовется ДУРСОН, владеет двадцатью двумя демонами и является в виде ворона. Он может открыть все оккультные тайны и поведать о деяниях прошлого.
Шестой - ВУАЛ. Форма его - темное облако. Он учит всем древним языкам.
Седьмой - СКОР, являющийся в облике белой змеи. Он приносит деньги по твоему велению.
Восьмой - АЛГОР. Он подобен мухе по своему облику и может поведать все тайны и доставить тебе милость всех великих Князей и Королей.
Девятый - СЕФОН. Он имеет вид человека с зеленым лицом и обладает властью указывать скрытые сокровища.
Десятый - ПАРТАС. Он имеет вид огромного грифа и может поведать о свойствах трав и камней, сделать тебя невидимым и вернуть потерянное зрение.
Одиннадцатый - ГАМОР. Он предстает в образе человека и может научить тебя добиваться милости от великих особ и отвлечь любого духа, охраняющего сокровища.
Двенадцатый - УМБРА. Он появляется в облике великана и может по твоему приказу переносить деньги с места на место, а также вызывать любовь к тебе в женщине, которую ты пожелаешь.
Тринадцатый - АНАБОТ. Он принимает облик желтой жабы. В его власти научить тебя искусству некромантии, отогнать досаждающего тебе демона и поведать тебе о странных и потаенных вещах..."
Из зашифрованного манускрипта, известного под названием "Некрономикон" Аль Азифа, по книге
араба Абу Альхазреда, Дамаск 730 год.
Возвращения господина Е.П. ожидали с самого утра позавчерашнего дня, но явился только сегодня. Все решили, что была нехилая попойка, да и вид Егора Петровича говорил о многом, морщины выступили более ярко, лицо опухло, прическа была подчеркнуто аккуратной, как обычно он делал с похмелья, руки дрожали. Никто и не подозревал, что директор стал участником некого магического обряда, который так и не дал никаких результатов...
Он окинул присутствующих взглядом из подлобья и кивнул администратору: Поехали со мной!
Они сели машину, которую Е.П. считал высшим достижением конструкторской мысли, крутизны и неимоверного пафоса, не желая думать о том, что по городу носится неисчислимое количество автомобилей намного шикарнее его, и что ездят на них чуть ли не подростки. Но зачем об этом думать великому и непревзойденному директору, а с некоторых пор и магистру потусторонних наук, который и не подозревал, что всякая магия, используемая дилетантами может обернуться и против них самих!
Машина шла плавно, надо отдать должное, водителем Егор Петрович был вполне достойным, но куда именно лежал их путь, оставалось загадкой.
-Я вот что хочу сказать,- произнес Е.П. и притормозил возле театра Советской армии, скорее всего,- Я знаю, что происходит в ресторане! Я на многое закрываю глаза, хотя всю эту кухню схавал давным-давно! Но нельзя наглеть!- он посмотрел в глаза администратору, но тот нагло таращился на шефа,- Чего так смотришь?- злоба закипала внутри Е.П.- Когда воровство превышает 5-7 процентов, это - хамство! Что скажешь?
Администратор молча пожал плечами. Сказать что-либо в этой ситуации, значило, либо выдать себя, либо соврать, ни того н и другого он не желал, а потому...
-Подумай!- продолжал Егор Петрович,- Поговори с народом! А то интересная жизнь у вас получается! Ладно, пошли за подарками мне и моим друзьям!
Они оказались внутри помещения, и яркий свет заставил обоих прищуриться. Е.П. стал прохаживаться по периметру магазина и указывать пальцем на какие-то товары, какие именно увидеть было сложно, да и не нужно. Вобще было не понятно, зачем он притащил сюда администратора, хотя большая часть поступков начальника не поддавалась логическому объяснению. Тем больнее падать! - эта фраза частенько звучащая из уст директора с большой вероятностью могла быть в скором времени применена к нему самому...
Op^PaukPPPfeee остановил такси в виде зеленых "жигулей" шестой модели и плюхнулся на заднее сиденье. Отвратительный запах тут же ударил в нос, и он инстинктивно посмотрел на водителя. За рулем сидел Резак, но вонял он как Скунс.
-Куда едем, хозяин?- как бы сквозь зубы процедил Резак.
-Да все равно!- последовал ответ. Op^PaukPPPfeee смотрел в окно.
-Понятно!- Резак повернул ключ зажигания, но двигатель не желал слушаться. Наконец с четвертого или пятого раза начало что-то урчать, ухать, плеваться, и автомобиль тронулся с места...
За окном мелькали дома, фонарные столбы, одинокие фигуры прохожих, все это сменилось редколесьем, потянулись поля и овраги, проносились мосты через маленькие речушки и мосты через речушки побольше. Op^PaukPPPfeee вздрогнул и увидел, что они стоят на том же месте, откуда он брал машину. Я спал,- решил Op^PaukPPPfeee и громко скомандовал: Поехали! - на что получил неожиданный ответ, - Так приехали же! Добавить бы надо, хозяин! - он посмотрел на наглого водителя и уже готов был разозлиться, как с улицы послышались голоса. Он сразу же узнал Quake, Диму-бармена и Моппса.
Они влезали в салон и принялись извлекать из пакетов бутылки с горячительными напитками и какую-никакую снедь...
Op^PaukPPPfeee откинулся на спинку сиденья и с мыслью - Мне нельзя пить - закрыл глаза. Его взору предстали странные видения заброшенного завода, полуразрушенной проходной, обвалившиеся стены туалетов и бесконечное количество ржавых кранов...
Он открыл глаза. В салоне было пусто, а за окном тянулись поля и овраги, мелькали дома, фонарные столбы, одинокие фигуры запоздалых прохожих...
Op^PaukPPPfeee осмотрелся вокруг и заметил недалеко от себя человека неопределенного пола и возраста. Он сделал пару шагов навстречу, чтобы поближе рассмотреть "гермафродита", когда тот вдруг резко наклонил голову, и у него из носа мощной струей хлынул поток белой жидкости. Op^PaukPPPfeee машинально провел рукой у себя под носом и к своему удивлению обнаружил, что у него хлещет кровь, но очень жидкая, светлая, почти оранжевая, зато течение усиливалось...
Разгадка не заставила себя долго ждать. Ближе к Дмитровскому шоссе, где-то между Селигерской улицей и бульваром был найден окоченевший труп. Op^PaukPPPfeee незаметно влился в толпу, а любителей острых ощущений собралось порядка пятидесяти человек, и среди прочих он узрел неясную фигуру старика Сэма. Он потряс головой, увидев улыбающееся лицо старого товарища, который умер много-много лет назад, отравившись поддельной водкой, его тело не смогли даже положить на носилки, санитары лопатами сгребли разложившуюся жижу в мешок и бесцеремонно швырнули в машину... Так-то мы относимся к дальним своим! А может быть кто-то относится лучше к ближним?!.. Но сейчас видеть это лицо не было сил... Однако теперь Op^PaukPPPfeee, как ни старался, не мог отыскать в толпе старика Сэма. А был ли он на самом деле? И существовал ли такой человек в действительности?.. Зато он с превеликим удивлением обнаружил у себя на плечах милицейские погоны и мгновенно ощутил невыносимое бремя великой ответственности за судьбы многих людей, хотя еще большее желание повелевать другими, ведь на сей раз он олицетворял собой Закон! Op^PaukPPPfeee расправил широкую грудь и взглянул на мир по-новому! Я знаю, где нужно устроить засаду!- воскликнул Op^PaukPPPfeee, и толпа обернулась в его сторону,- Возле дома, где жил старик Сэм, там обитали все известные мне следователи местного масштаба.
Народ засмеялся, а он двинулся в указанном самим собой напрвлении.
Уже на подходе к вышеозначенному дому, Op^PaukPPPfffeee вновь заметил Сэма. Да теперь это не был мираж, и хотя фигура вырисовывалась не слишком четко, все же это был самый, что ни на есть старик Сэм - жизнерадостный и открытый...
Op^PaukPPPfeee вбежал вслед за ним в подъезд,поднялся на этаж и толкнул прикрытую дверь.
В квартире кроме Сэма находилась совсем юная девушка, до боли знакомая, но откуда?...
Сэм осторожно отодвинулся от распахнутого окна и раскрыл объятья...
Op^PaukPPPfeee выбежал в соседнюю комнату, он увидел, комната переходит в следующую и дальше, образуя настоящую галерею, где периодически возникают знакомые и давным-давно забытые силуеты: САШ_кц-2/4, Folamge 13, Птица-Ястреб, упавший в ванну и выбравшийся оттуда на тот свет, еще кто-то, кого разглядеть не возможно...
Я знаю, кто преступник!- твердо заявил Op^PaukPPPfeee,- осталось вывести его на чистую воду, но для этого я должен найти выход к порталу...
Op^PaukPPPfeee стоял перед свои покойным отцом, и он чувствовал себя неуютно в милицейской форме.
-В райкоме Партии нас уже ждут! - твердым голосом сказал отец, было странно слышать это из его уст, ведь и при жизни он никогда не был сторонником Гнеральной линии, а скорее являлся кухонным диссидентом, слушавшим вражеские "голоса" и приучившим к этому всю семью, а когда на заводе ему неоднократно предлагали вступить в КПСС, уклончиво заявлял,что не достоин быть в передовых рядах строителей коммунизма. Эх, вернуть бы те времена, сколько можно было бы изменить и сделать, - подумал Op^PaukPPPfeee, а отец говорил, - Мы поедем в райком по отдельности, я - вперед, а вы потом.
Сын послушно кивнул головой, а отец вышел из квартиры...
Op^PaukPPPfeee взял под руку женщину и тоже отправился на улицу, где уже смеркалось. Что это - Москва или другой город? Он никак не мог определиться, видя стандартные хрущевки и сталинские дома, а навстречу шла молодая женщина с маленькой девочкой, в которой Op^PaukPPPfeee с ужасом узнал ту самую, что была в квартире старика Сэма, только сейчас она стала еще моложе...