- адмиралы Федор Ушаков, Павел Нахимов, Иван Крузенштерн, Фаддей Беллинсгаузен;
- основатель русского театра Волков;
- путешественник Николай Пржевальский;
- основатель русской физиологии Сеченов;
- летчик Петр Нестеров, первый в мире совершивший "мертвую петлю";
- конструктор первого самолета контр-адмирал Александр Можайский;
- конструктор 3-линейной русской винтовки полковник Сергей Мосин;
- в словесности - Александр Сумароков, Михаил Херасков, Кондратий Рылеев, Владимир Даль, Константин Станюкевич, Семен Надсон, Александр Радищев, Николай Лесков, Федор Тютчев, Федор Достоевский;
- в изобразительном искусстве - художники Павел Федотов, Александр Киселев, Василий Верещагин;
- в музыке - композиторы Николай Римский-Корсаков, Александр Скрябин, Рахманинов...
Что объединяет этих людей, которые представляют собою только вершину айсберга, а список можно продолжать до бесконечности?
Объединяет их то, что каждый из них мог с гордостью сказать: "Я - кадет Российской Империи!".
Невозможно оценить ту роль, которую сыграли выпускники кадетских корпусов в истории России, в развитии искусства и культуры. Невозможно оценить все их деяния во благо и для величия Государства Российского.
После революции 1917 года мальчики-кадеты были в первых рядах борьбы за честь гибнущей России. Много лет спустя капитан В. С. Новиков написал о них:
"Они говорили басом, чтобы казаться старше. Они изнемогали под тяжестью солдатской пехотной винтовки... Они совершали огромные, никакими уставами не предусмотренные переходы. Они тонули в реках, замерзали в снегах, безропотно голодали, переживали отчаяние безнадежности... Они усеивали своими детскими костями просторы Дона, Кубани, Таври... Они ходили в штыковые атаки, метали ручные гранаты, сидели на пулеметах, на орудиях, на бронепоездах... Слово "кадет" стало самым ненавистным и самым яростным символом для революционной черни. И национальная история России впишет, уже вписала их безвестные имена в самые светлые и самые жертвенные скрижали своей героики. И новые поколения очистившейся и возрожденной России почтительно склонят головы перед их бессчетными и безыменными могилами".
Ушедшие в эмиграцию кадеты вернулись в Россию в конце XX века, чтобы помочь ей воссоздать систему русских кадетских корпусов, возродить систему подготовки высокообразованных патриотов, которые с детских лет выбирают своей жизненной дорогой служение Родине.
Русские Зарубежные Кадеты вложили и продолжают вкладывать в возрождение кадетского движения финансы, опыт, знания, душу. Они передали кадетам современной России огромный и бесценный документальный материал, включающий воспоминания, очерки, мемуары, рассказы... Этот материал чрезвычайно интересен тем, что показывает точку зрения не официальной советской истории на революцию, гражданскую войну, вообще события всего двадцатого века, а показывает взгляд Патриота, и бьет в сердце своей искренностью, любовью к России, открывая новые грани любви к ней.
Цель данной работы одна - показать взгляд на историю России в двадцатом веке глазами Русского Кадета и Офицера. Были перечитаны сотни источников, которые в свою очередь содержат ссылки на тысячи других.
В своем большинстве авторы данной работы "шагнули из строя земного в строй небесный".
Хотелось бы надеяться, что Зарубежные Русские Кадеты простят меня за немного вольное использование их воспоминаний, их Великой Судьбы Русского Кадета и Офицера...
Кадетский мир - это мир, где смерть за Отечество есть святое и само собой разумеющееся дело.
Часть 1.
Глава 1
Я - кадет Российской Империи!
Восторг переполняет сердце мальчика. Вступительные экзамены позади, медицинский осмотр пройден, и этим теплым майским днем 1904 года в присутствии родителей зачитаны списки принятых в кадетский корпус, среди которых прозвучала фамилия и Сережи Середы.
Отец улыбнулся, погладил Сергея по голове и сказал: "Молодец!". И Сережа понял, что хотя на нем пока матросский костюмчик и матросская бескозырка, что-то изменилось внутри него, потому что теперь он - кадет! Только до 15 августа пока каникулы.
Теперь, выйдя на улицу в своем морском наряде, мальчик был поглощен одним - как бы не прозевать ни одного офицера! Вон! Идет! Он перебегал на другую сторону улицы, чтобы отдать честь, и хотя они не обращали на него никакого внимания, не расстраивался.
Наконец, о счастье! Молодой поручик, внимательно посмотрев на карапуза, старательно отдающего честь, не только удостоил ответным отданием чести, но и остановился:
- Выдержал экзамен, что ли?
- Да! - радостно ответил Сережа, и к своему ужасу увидел, как омрачилось лицо офицера.
- Не "да", а "так точно", - строгим голосом поправил тот.
- Так точно, - стыдясь промаха и покраснев, повторил мальчик.
- Ну, а дальше то что? - так же сердито спросил поручик и, видя, что совсем сбил с толку малыша, принимающего его строгий голос всерьез, улыбнулся и потрепал по щеке. - Нужно добавлять чин, в данном случае "господин поручик". И пока не в форме, лучше вообще не козырять...
...Наконец-то наступило долгожданное 15 августа! Сережа Середа важен и полон внутреннего достоинства. Сегодня надо прибыть в корпус, где он наденет погоны, и - прощай, гражданская жизнь!
Младший брат Андрюшка с восторгом смотрит на старшего десятилетнего Сережу и хвастает маме:
- И Ваня тоже будет! - вспоминает тот про самого младшего, третьего братишку, которому всего несколько месяцев.
- Конечно, - важно кивает Сережа. - И Ваня будет кадетом.
Он крепко обнял маму, братьев, в сердце что-то екнуло, и еле сдерживаясь, чтобы не расплакаться, Сергей взял отца за руку и отправился в манящую радужными перспективами неизвестность.
К кадетскому корпусу со всех сторон съезжались после летних каникул стройные подтянутые старшие кадеты и вновь принятые, еще в своих опрятных цивильных костюмчиках, которые им предстояло сменить на строгую военную форму.
- Помоги тебе Господь, - перекрестил его по своему обыкновению на прощанье папа. - Не шали, учись хорошо, чтобы нам не было стыдно за тебя. Будешь хорошим кадетом, значит, мы с мамой будем тобой гордиться. Будешь плохим, нам будет стыдно перед всеми людьми, что у нас такой сын... Не подведи нас, Сережа...
Отец передал сына офицеру-воспитателю, еще раз перекрестил, и ушел, закрыв за собой дверь. Лишь в этот момент Сергей понял, что вся его веселая прошлая жизнь, все его друзья остались там, за дверью, а что ждет его в кадетском корпусе, он совершенно не знает! Слезный комок подкатил к горлу, но вырваться на волю не успел, потому что мальчика сразу закрутил целый водоворот новых событий.
Просторный вестибюль - белые, мраморные доски с именами бывших кадет, получивших высшее боевое отличие - Орден св. Георгия Победоносца.
Корпусная церковь - черные, мраморные доски с именами погибших в боях кадет: "Кирасирского Военного Ордена полка корнет такой-то убит в сражении под Бородино 26 августа 1812 года"...
Новичков собрали и отвели в главный цейхгауз, где корпусной каптенармус выдавал обмундирование.
- А мне сапоги велики... - неуверенно произнес Середа, чувствуя, что обувь намного больше нужного размера.
- До роты доползешь, а в ротном цейхгаузе каптенармус переменит. Не задерживай! Следующий! - рявкнул усатый фельдфебель и, отвернувшись, стал подгонять форму на следующего новичка.
Слова "цейхгауз" и "каптенармус" так напугали Сережу, что он чуть не расплакался, но, понимая, что слезы ну ни как не вяжутся с погонами на плечах, скрепя сердцем собрал свой матросский костюмчик, белье и ботинки, и с группой таких же напуганных малышей направился в свою роту.
- Фамилия? - спрашивал каждого какой-то офицер.
- Середа...
- Ты назначен во второе отделение. Ступай вон в тот угол и жди дальнейших распоряжений.
В углу уже стояло несколько молодых кадет. С непривычки, цепляя носками несоразмерных сапог пол, Сергей направился к ним. Самому себе он казался настоящим кадетом, совсем не замечая, что брюки велики и потому напоминают украинские шаровары; рубашка настолько велика, что из рукавов видны только кончики пальцев; что воротник слишком широк; что не на животе, а где то намного ниже болтается пояс с тяжелой медной бляхой, которую Середа не сумел сузить; на животе вся рубашка была в складках, потому что никто не научил его, как заправлять все эти складки назад...
Когда все отделение собралось, прикрепленный к ним старший кадет отвел их в классную комнату с партами и рассадил произвольно при помощи двух второгодников, заарендовавших себе парту на камчатке.
- Ждите здесь, - скомандовал кадет, рассадив новичков, - сейчас доложу воспитателю, что отделение на месте.
Едва он вышел из класса, как тишину нарушили второгодники.
- Я - Максимчук!
- А я - Пепеляев. Сейчас вы - "звери"! И должны соблюдать субординации! Понятно?
Свои слова они подкрепили угрозами увесистых кулаков. Смельчаков спорить не нашлось, второгодники были старше кого на год, кого на два.
- Смотрите! Если старшие классы спросят "будешь ли стараться", нужно отвечать отрицательно, иначе "загнут салазки"!
- А почему?
- Потому что "стараться", подразумевает - жаловаться. Все слабосильные, часто ходящие с жалобами к воспитателям - "фискалы". Самое почетное звание - "первый силач"! Кто заискивает у воспитателей и преподавателей, называются "подлизами"... Самое бесчестное дело, это надуть товарища, или еще хуже выдать его начальству. Таким сразу делается "темная".
- А как она делается?
- Де-рев-ня! На доносчика кадеты набрасывают сзади, например, шинель, бьют его и разбегаются, пока он не пришел в себя и не узнал нападавших. Вот так!
- Когда зайдет наш подполковник, - продолжил румяный здоровяк Пепеляев, - я подам команду "встать смирно", и все должны выйти из-за парт, встать смирно. То есть не ворочаться, не сгибать колен, руки держать по швам брюк, голов не опускать и смотреть прямо в глаза воспитателю. Когда он поздоровается, хором ответить "здравия желаем господин полковник". Поняли?
Репетицию второгодники провести не успели, потому поздоровавшемуся офицеру в ответ раздалось нестройное:
- Здра.. зд... я... жел... госпо... ем...
- Скоро научитесь, - улыбнулся воспитатель. - Я - подполковник Сергеев Николай Александрович. Принимая вас первоклассниками, надеюсь довести всех до конца седьмого класса. Эх, кадеты! Не застали вы то время, когда кадету меньше ста розг было неприлично дать... Тогда на нравоучение офицера кадеты говорили: "Нечего рассусоливать. Мы не институтки, порите и все тут". И на порку ложились с улыбкой... Из опыта знаю, что некоторые все же будут отставать, оставаясь на второй год, как вот эти оболтусы.
Он показал на второгодников, сидевших с невозмутимыми лицами.
- Если у кого есть деньги, сдайте мне на хранение, - продолжил он, - так как кадет не имеет права в здании корпуса иметь при себе деньги. А сейчас познакомимся с каждым из вас лично...
После знакомства с воспитателем - знакомство с расположением.
Кровать. В голове над кроватью прикреплена металлическая табличка - "цигель" - с именем кадета и его личным номером.
И чего постель такая твердая?
"Повторенье - мать ученья". Очень быстро понимаешь, что в первую очередь это относится к премудростям складывания одежды на табуретке и урокам об аккуратной застилке постели.
Почему такое тонкое одеяло?
Почему так прохладно в спальне?
Почему воспитатель строго требует держать руки поверх одеяла?
Первое утро - прелесть! Шесть часов утра, еще темно, а над ухом громкий барабанный бой, сразу и не сообразишь, в каком аду очутился. Еще не успел отойти ото сна, в котором снились милые и добрые родители, а тебя р-раз! Холодной водой до пояса! Быстро чистить зубы!
Сапоги чисты? Нет, это не чисты! У кадета они должны быть начищены до совершенного глянца! Медные пуговицы мундира - в "гербовку", которая представляет собой небольшую дощечку с прорезью посредине, куда вставляются сразу все восемь пуговиц и чистятся при помощи "самоварной мази" до полного блеска.
Ха-ачу да-амой!
Нет! Неужели я - самый слабый?
Нет! Я - кадет! Кадет Российской Империи!
По второму трубному или барабанному сигналу надо спешить в строй. Опоздал? Неопрятен? Немытые руки? "Траур" под ногтями?
Наказать! Во время перемены между уроками стоять "под лампой"! Еще получишь замечание - лишишься отпуска...
В каждом классе два отделения. Середа во втором отделении. Первый класс вместе со вторым сведены в одну роту.
Оценка успехов производится по двенадцатибальной системе, причем от 0 до 5 включительно считается неудовлетворительной, а от 6 до 12 удовлетворительной для перехода в следующий класс. Провалившие экзамены остаются на второй год, что допускается только дважды за весь курс.
Глава 2
Чтобы разобраться во внутренней субординации, традиции требовали провести бои "на силача". Потому, после вечерней молитвы, когда дежурный воспитатель, разрешив чиститься и укладываться спать, пошел в дежурную комнату ужинать и писать в журнал сводку прошедшего дня, первый и второй класс собрались в умывальнике. Второклассники стали под стенками, образовав круг, и новичков вызывали в него попарно, объясняя необходимость соблюдения "заветов старины" и объясняя:
- Правила не нарушать! Руками не хватать, подножки не давать. Драться на чистоту! Состязаться исключительно для фасона и за честь отделения. Поняли? Ну, начали...
Большинство стеснялись и не понимали, как можно ни за что ударить своего товарища. Их подталкивали друг к другу и подбадривали:
- Дай ему разок...
Начиналось махание руками, во время которого приходило вдохновение, и бой разгорался. Как только один из "бойцов" начинал отступать, закрываться или "махать граблями" зажмурившись, второклассники состязание прекращали. Победителю ставился крестик, побежденному - минус, и вызывалась следующая пара. Так пропускалось все отделение, после чего попарно дрались "крестики", за ними "минусы".
После объявления силачей в первом отделении, второй класс приглашал на схватки второе отделение. Определив номера силачей у них, устраивалось состязание между отделениями. Таким образом, появлялась нумерация по всему первому классу. Старички в состязании не участвовали - они все считались "первыми силачами". Теперь повыситься в "силачах" можно будет только после Рождества, для чего надо будет вызвать на бой кого-нибудь из вышестоящих.
Первым "силачем" оказался Коля Тучков - не самый сильный, но самый решительный и ловкий. Он смело налетал на противника и, не давая опомниться, тузил его по чему попало. Обнаружились "маменькины сынки", сразу пускавшие слезу, и "отчаянные" - дравшиеся до изнеможения и геройски выдерживающие удары, квасившие им носы.
Единственное, что омрачило бои "на силача", это неожиданно появившийся дежурный офицер, который застиг схватку кадет Прохорского и Хаджимета. Они бились отчаянно, и потому лица обоих украшали синяки, подтверждающие их "отчаянность". При появлении воспитателя их тут же растащили, но пойманным на месте "преступления" пришлось в тот же день отстаивать штраф.
В общем, чиститься и мыться в этот вечер первоклассникам пришлось основательно. Некоторым надо было штопать и штаны, но тут "старички" рассудили по правде:
После такого события спальня долго не могла успокоиться. Сергей Середа чувствовал себя настоящим кадетом, и с гордостью ощупывал мышцы. Он дрался с Добросердовым и "вздул" его, но второй, Таран, "вздул" все-таки Сережу. В общем, марка седьмого силача в классе была заработана честно.
* * *
Его превосходительство генерал Прохорский влетел в кабинет командира роты и с ходу вопросил:
- Что тут у вас творится, господин полковник?
- Здравия желаю, Ваше Превосходительство! Что именно? - удивленно посмотрел на генерала офицер.
- Как что?! - повысил голос генерал, - Моему сыну, который носит громкую, знаменитую в истории фамилию, сын какого-то бедного капитана-черкеса поставил синяк!
- Никак нет! - покачал головой офицер, - Не было такого!
- Как не было? У вас есть кадет Хаджимет?
- У нас есть кадет Хаджимет и кадет Прохорский, - кивнул ротный, - но у нас нет сына генерала Прохорского и сына бедного капитана Хаджимета! За нарушение правил поведения и учиненную ими драку они оба наказаны, но наказаны как два равных кадета. В стенах корпуса все кадеты совершенно равны.
Полковник смотрел на генерала твердо и спокойно, но где-то в глубине глаз генерал уловил смешинку, которая и вывела его из равновесия:
- С вами, господин полковник, мы поговорим об этом у директора корпуса! - он нервно развернулся и вышел из кабинета.
- Честь имею, - кивнул полковник, по губам которого скользнула легкая усмешка.
* * *
Через несколько дней в имение семейства Середы пришло письмо от Сережи. Семья вместе с друзьями отца и тетей Аней - старой классной дамой, ужинали, и по просьбам гостей письмо было прочитано трижды.
"Дорогие и милые папочка, мамочка, братики Андрюша и Ваня! В нашем отделении 30 человек, 28 новичков и 2 старичка, которые ужасно сильные и всегда первыми вылавливают гущу из борща. Я седьмой силач, но это еще не окончательно. После Рождества будет передерание. Слава Богу, я третий ученик. По всем предметам у меня в среднем 10. Нашему директору мы становимся во фронт, а воспитателя зовем селедкой. Он нас наказывает и ставит под лампу, чтобы не шевелиться. Я не шевелился, и он меня похвалил и отпустил. После обеда на прогулке мы покупаем длинные леденцы, что долго сосутся. Мы их сосем вскладчину по очереди. Когда меняют белье, бывает весело. Старички научили нас связывать его в узлы и играть в войну. Мы стреляем узлами через спальню. Кто-то запиндрячил в окно и разбил. Нас всех оставили в субботу без отпуска. Я тоже не пошел. А за стекло заплатили вскладчину, так как у нас выдавать нельзя. За это полагается темная. Будущая неделя будет очень веселая. Второй класс обещал нам показать бенефис. А еще будем драться с первым отделением, а то они задаются, что первое. Тучков напихал в каблуки бумаги и стал выше меня. Мельника дразнят дыней. У него папа шпак. Так его теперь и зовут. Поцелуйте от меня Андрюшу и Ваню. Остаюсь любящий вас бывший ваш сын, а теперь кадет второго отделения первого класса Сергей Середа.
(А я знаю, кто разбил стекло.)
- Ну, что же! Поздравляем, что сын пошел по стопам отца и деда! - начали поздравлять родителей сослуживцы отца.
- Мерси. Но qu^est-ce que c^est "запиндрячил"! - недовольно произнесла тетя Анюта, готовившая Сережу в корпус. - Что за выражение! Уличный мальчишка какой-то! Поздравляю... Воспитали сына... Благодарю...
Ее сосед, отставной генерал и сам бывший кадет, слегка поморщившись, с веселой усмешкой в глазах любезно объяснил:
- Как бы это вам сказать поточнее... Ну, скажем, здорово запузырил, угодил в самую тютельку...
Расхохотавшиеся друзья-офицеры за такое объяснение поднесли Его Превосходительству величальную чарочку.
- А самое ценное - эта приписка внизу, - продолжил генерал. - Мелкий шрифт и скобки ясно говорят: "Знаю, но не скажу. Порите, но не выдам". Так что поздравляю за воспитание сына настоящим кадетом...
Глава 3
Из-за разбитого стекла первый субботний отпуск в отделении сорвался. Приехавших родителей просили приехать за своими чадами в воскресенье. Только бабушка первого силача Коли Тучкова подняла такой тарарам, что воспитатель и не рад был, что заварилась такая каша.
- Мой внук, кадет Тучков, не мог играть грязным бельем! В крайнем случае, я готова заплатить за это глупое стекло, которое неизвестно почему разбилось, но вы должны мальчика отпустить домой! - гордо заявила она. - А если не отпустите, я напишу куда следует!
Воспитатель заколебался. Кто знает, кому она напишет, а вдруг у нее родственники большие чины? Его сомнения прервал сам Тучков:
- Все - так все! Я - кадет, и не желаю пользоваться никакими снисхождениями. Это несправедливо! - твердо заявил он бабушке.
Опешившая старушка отъехала ни с чем, но через некоторое время приехала вновь, привезя всякой всячины. Сладости тут же были по-братски разделены с теми, кто оказался рядом.
- Да что же ты раздаешь? Нешто можно? - всплеснула руками старушка. - Сам ешь, да на завтра прибереги.
- Что ты?! - округлил глаза Тучков. - У нас так полагается, правило такое - все пополам. Сегодня я раздаю, а завтра другой, так у кадет и идет.
Бабушка задумалась:
- Ежели так, тогда ничего... Только надо больше приносить - чтобы всем хватило...
- У-р-р-а! - оглушила ее за мудрые слова благодарная кадетня.
Через пару месяцев как-то незаметно для себя кадеты перешли на то, что стали говорить "наша бабушка", а в приемные дни встречать ее всем отделением уже на плацу. Прямо тут же начиналась раздача котлеток и конфеток.
Большая половина отделения, у кого здесь не было родственников или близких знакомых, в увольнение не ходила. "Неотпускные" с нетерпением ждали возвращения "отпускных" - каждый из дома или от знакомых приносил что-нибудь вкусненькое - "пожрать". По обычаю, все приносимое делилось по-братски в тот же вечер, но некоторым "домовитым" удалось незаметно спрятать свою снедь в чемоданы. Когда же утайка "общественного добра" обнаружилась, они попали под бойкот всей роты, которая объявила их "презренцами".
Воспитание новичков вторым классом шло беспрерывно. Подводили к картинам боевых подвигов Русской Армии и объясняли, что это за подвиг.
- А на завтрашний день выучи наизусть подвиг Архипа Осипова! - строго приказывал второклассник.
- Да как ты честь отдаешь?! - учит другой еще одного первоклассника. - Кадет позоришь! Смотри как надо! А ну повторяй!
Третьему читают нотацию:
- Воспитателей своих не бойся, но никогда не откровенничай. Помни правила кадетского обихода: "Не выдавай, не жалуйся, не давай никому спуску". Будешь в отпуску - рассказывать разным там мамам и тетям о том, что произошло в роте или отделении, - ни-ни! Перед старшими вставай, слабых товарищей не обижай, крепко держи кадетское слово...
Ох, не дай Бог, первоклассник подерется с второклассником! Это нарушение субординации, неуважение к старшему курсу, нарушение кадетского закона. В тот же вечер в спальне будет устроена второклассниками темная недисциплинированному нарушителю.
Но это не значит, что младший для старшего - объект для издевательства. Издеваться над младшими кадетами тоже запрещено. У каждого из младших есть старший покровитель, к которому можно обратиться в любое время, если есть необходимость. Тот решает любую проблему в соответствии с кадетскими законами и правилами, а если сам не может решить вопрос, то собирает наиболее авторитетных кадет, чье решение является законом для всех.
Один раз Середа попался за какую-то небольшую провинность кадету четвертого класса, который стал его цукать, заставляя при помощи подзатыльников приседать и вращаться. Не имея опыта, Середа путался, не успевал сообразить, что от него требуется, но на его счастье и несчастье мучителя эту сцену увидел кадет пятого класса. Вот тогда Середа впервые увидел, что такое кавалерийский цук, когда пятиклассник цукал его мучителя долго и упорно, непрерывно внушая, чтобы тот не смел издеваться над малышами первоклассниками.
- Десять приседаний, - командует старший кадет, - И повторяй: "Кадет кадету - брат".
Тот беспрекословно и быстро выполняет приказание, громко повторяя заповедь.
- Теперь десять вращений! И другую заповедь: "Слабого не обижай"!
Зато один раз в году - 5 декабря с подъема до полуночи "сугубцы" могли взять реванш: в тот день их не цукали. В этот день они могли, правда, очень почтительно, просить любого семиклассника до "генерала" выпуска включительно, рассказать о чем угодно, и тот не имел права отказать.
- Благородный корнет! - немного смущаясь, обращался к старшему кадету первоклассник, - Что вы думаете о лунном свете?
- Ну, - ухмыляется верзила, которому вопрошающий не дорос до пояса, - Лунный свет исходит от луны. Он красивого желтого цвета. Хватит?
- А что благородный корнет может рассказать о песнях соловья? - смелеет малыш.
- Песни соловья поет птичка, которую называют соловьем, - шалеет от наглости "сопляка" тот, но отказать нельзя - традиция. - Они очень красиво выводит трели и рулады, приводящие в восхищение всех людей...
- А теперь расскажите о дождливом дне! - входит в раж первоклассник.
- О снежной буре!
- Сказку из "Тысячи и одной ночи"!
- Обалдеть!.. - смешно и грустно старшему кадету. Покурить бы, так эти чертенята ни одной минуты передохнуть не дают. Слава Богу, что хоть никто не смеет заставлять выпускных кадет приседать и поворачиваться...
* * *
Наступил Великий пост. Рота говеет. После причастия кадеты вернулись в роту и отправились в спальню переодеваться, в дверях которой стоял отделенный воспитатель, поздравляющий каждого входящего в спальню пожатием руки и поцелуем в лоб.
Ба! А у кадета Осипова на лбу здоровый лишай!
- Не поцелует, - тихо шепнул Пилипенко, - а вдруг заразится...
- Поцелует, - твердо шепчет второгодник Максимчук, - должен поцеловать...
Все с волнением и интересом наблюдают за офицером. И вот - очередь Осипова. То же рукопожатие и такой же поцелуй в лоб! Офицер даже в лице не изменился, не показав и тени сомнения в своем поступке.
- Понял! - гордо шепчет Максимчук. - Мы для наших воспитателей все равны. Высокие и малые, здоровые и больные. Как в семье!
Но через несколько дней произошел случай, заставивший младших кадет с недоверием относиться к офицерам. В одну из суббот дежурил офицер-воспитатель по прозвищу "Швабра", и при построении к завтраку кто-то из второклассников свистнул.
- Кто свистел? - сухо вопросил построившуюся роту "Швабра".
Его вопрос встретила гробовая тишина.
- Если виновный не сознается, то вся рота останется без отпуска!
Угроза не подействовала - рота молчала.
- Ну что же... Похвальное товарищество, - ласковым голосом произнес офицер. - Если свистевший сознается сам, то обещаю, что никто никаких наказаний не понесет. Ну, кто свистел?
У бабушки Тучкова в субботу были именины, и ему до зарезу надо было в отпуск, и он решил выручить всех. Полагая, что офицер врать не может, Коля вышел из строя и твердо доложил:
- Я свистел!
- Я так и знал! Давно на вас смотрю... - радостно прищурился "Швабра". - Долго изволили отпираться! Останетесь без отпуска.
- Как без отпуска? - Коле показалось, что он ослышался. - Вы же сказали...
- А за неуместные разговоры перед строем - станьте на штраф и останьтесь без завтрака, - ехидно произнес офицер.
Коля стоял на штрафе, и по лицу текли горькие слезы. Как мог офицер нарушить слово? Несправедливость была явная. Прости, бабушка, что не смогу приехать...
Делегация возмущенных второклассников пошла к командиру роты и доложила о произошедшем, при этом свистевший на самом деле признался в этом, и просил снять наказание с невиновного Тучкова по причине именин всеми уважаемой бабушки.
Наказание с Коли было снято, а вечером второй класс, качая Тучкова на одеяле, еще и учил, приговаривая в темпе подбросов: "Все они... здесь... такие... никогда... не верь им!".
Глава 4
Ну, надо же было так попасться! В день приезда самого Государя у кадета Середы под правым глазом огромный синяк. Сам то Середа себя виновным в этом не считал, потому что подрался со своим же одноклассником, который был намного крупнее и сильнее. Тем более за дело. Будучи в увольнении и гуляя по городу с приехавшим отцом, Сережа старательно отдавал честь всем офицерам и старшим кадетам, которые отвечали ему тем же, как вдруг им навстречу показался со своей мамой одноклассник Середы кадет Пилипенко.
В старшинстве они были одинаковы, но согласно Уставу Сергей за четыре шага взял руку под козырек, и каково же было его возмущение, когда увидел, что Пилипенко лишь округлил глаза от удивления и прошел мимо, не ответив на приветствие! Потому, когда по возвращению из увольнения Середа встретился с Пилипенко в классе, то решительно подошел к нему.
- Как ты смел, не отдать мне честь! - толкнул Сергей его в грудь.
- Ты чего?! - толкнул его в ответ растерявшийся Пилипенко.
- А ты чего?..
В общем, разняли их второгодники, но под глазом Середы расплывался фиолетовый синяк.
В корпусе в это время ждали Государя, и все переживали по-своему. Малыши шалели от одной мысли увидеть вблизи самого Императора Всея Руси. Воспитатели стремились усовершенствовать до предела четкость в строю, в церемониальном марше и в ответах. А попробуйте выдрессировать сто двадцать мальчуганов от десяти до двенадцати лет от роду отвечать в один голос "Здравия желаем Ваше Императорское Величество" или на ходу "Рады стараться Ваше Императорское Величество"...
Все офицеры в парадных формах с эполетами и орденами. Их опытные глаза по несколько раз осматривают молодых кадет, замечая каждый недочет. Бляхи и пуговицы мундира блестят как жар. Сапоги начищены. Ногти без траура. Головы подстрижены под ноль. Если что и нарушало красоту строя, так это багровый синяк Середы, которого так и не смог скрыть нанесенный на лицо мел.
Командир роты грустно вздохнул. Отправить в лазарет нельзя, потому что Государь обязательно посетит больных. Единственное, что можно сделать, так это просто поставить Середу во вторую шеренгу...
И вот, наконец... Команда! Рапорт! Голос Государя:
Государь шел вдоль строя, откуда на него в благоговейном восторге смотрели счастливые лица детей. Добрые, лучистые глаза его, хотя лишь скользили по лицам, но замечали многое. Окончив обход, Государь приказал распустить роту, но двух кадет привести к нему:
- Самого маленького, и второго, сорванца по виду, с синяком под глазом - вот этих приведите ко мне.
Когда обомлевший от страха и одновременно от блаженства Середа протиснулся сквозь толпу окружавших Государя кадет, самый маленький Петров уже сидел у него на коленке, и отвечал на вопросы о своей семье. Увидев Середу, Государь улыбнулся:
- Вот этого мне и надо. Ну, герой, а как твоя фамилия?
- Середа, - машинально ответил Сережа, и к своему ужасу заметил, что в чем-то сплоховал, потому что все, стоящие за спиной Государя, начиная от Директора Корпуса, ротного, воспитателей, адъютантов и кадет начали подавать ему какие-то знаки. От всех этих ужимок Сергей еще больше растерялся, не в силах догадаться, в чем дело, а Государь, видя замешательство кадета, и догадываясь, что происходит за его спиной, потому что мальчик не сводил оттуда напуганных глаз, улыбался и спокойно молчал. Молчание казалось вечностью, как, наконец, Середа разобрал, что Пепеляев осторожно по азбуке пальцами, которая была в ходу для подсказывания, показал ему слово "ваше", а дальше память прорезало как молнией, и Сергей радостно выпалил:
- Ваше Императорское Величество.
По лицу кадета разлилось такое счастливое выражение, что Государь не выдержал и рассмеялся, отчего у всего начальства по лицам растянулись сладостные улыбки, а по толпе кадет прошел вздох облегчения. Государь о семье расспрашивать не стал, а сразу взял быка за рога. Тронув пальцем синяк и сочувственно качая головой спросил:
- С лестницы упал? - а у самого глаза смеются, и все лицо выражает еле сдерживаемый смех.
- Так точно, Ваше Императорское Величество, - ответил Середа, опуская глаза, и понимая, что Государь не верит, покраснел как рак.
Государя это еще больше развеселило и, делая строгое лицо, сказал:
- Так и мне, своему Царю лжешь? Знаешь ли ты, что Царю всегда должен говорить правду? Знаешь?
- Так точно, знаю, Ваше Императорское Величество, - сгорая от стыда, ответил кадет.
Тут Государь неожиданно сменил тон голоса на веселый, подвинул мальчика к себе и, приблизив лицо к его уху, шепотом спросил:
- Подрался?
- Так точно, Ваше Императорское Величество, - неожиданно для себя тоже шепотом ответил кадет.
Хотя это было произнесено шепотом, в зале стояла мертвая тишина, потому все расслышали ответ, отчего Государь, а за ним все начальство и кадеты рассмеялись.
- А учишься как?
- Прилично, а по поведению двойка, Ваше Императорское Величество, - полностью доверившись, ответил мальчик.
Государь покачал головой:
- Исправить надо. Обещаешь?
- Так точно, Ваше Императорское Величество...
Глава 5
Суббота - вожделенная мечта! Она несет благословенную "свободу", надежду всей недели любого кадета, не схватившего двоек, этим то уж точно не видать отпуска!
Кадеты волнуются. Вроде бы и задники сапог начистили, пуговицы и поясные бляхи яростно начищены меловым порошком, но воспитатель строг и безжалостен. Малейшее нарушение, ничтожнейшее пятнышко, и все - отставить субботний отпуск, марш в расположение... А к Середе приехала маменька, которая ждет его у родственницы... Ур-ра! Замечаний нет! Отпустили!
Сергей выпорхнул из парадного подъезда на бодрящий, и как всегда по субботам веселый мороз, который дарил бриллиантовые переливы роскошных витрин, визг санных полозьев извозчиков с их причмокиванием и покрикиванием на бегущих лошадей, пофыркивающих паром. Воздух мерцал, и мороз доносил глухой говор прохожих, поскрипывание снега, шелест отлепившихся уголков афиш, дразнил витринами кондитерских, и так же немилосердно щипал за нос и уши. Надо бы опустить "уши", да форс не позволяет. Неужели я - кадет Российской Империи, покажу окружающим, что мне холодно? Да ни за что!
Вот и дом тетки, где ждет маменька, ах, как хочется кинуться ей на шею...
- Сереженька!..
- Мамочка!..
- Как он повзрослел, - кивает тетушка, ласково улыбаясь.
Сытный ужин, где можно кушать, сколько хочешь и чего хочешь. А Алешка Бугаев сейчас в корпусе, ему идти не к кому, его дом далеко...
- Мам, можно кусочек пирога отрежу, завтра в корпус товарищу отвезу? - вопросительно взглянул Сергей на маму.
- Можно, Сережа, конечно можно, - растрогано улыбается мама. Как мила и трогательна эта кадетская забота о своих товарищах, оставшихся без субботнего отпуска. - И конфет положим, и пряников...
* * *
Ход Русско-Японской войны никаким образом не повлиял на ход занятий, которые продолжались точно по расписанию. Ничто не нарушало спокойствия кадет, пока кадетской почтой не разнесся слух - "Два кадета из пятого класса бежали из корпуса! На фронт! Воевать с япошками!" Теперь все время посвящалось обсуждению этого геройского поступка и беспокойству - поймают на пути, вернут ли обратно, или они все же сумеют проскочить на фронт?
- Фронт далеко, беглецов поймают, - прокомментировал побег дежурный воспитатель, - да их там и не примут!
Но все кадеты молились, чтобы их не поймали. Во время прогулок на плацу малыши жадно прислушивались к старшим кадетам и ловили всевозможные слухи. Ага! Директор корпуса разослал по всем железнодорожным дорогам и различным учреждениям известия о побеге двух кадет. Сообщены их отличительные приметы...
Проходил день за днем, кадеты продолжали переживать за героев...
На шестой день около 10 часов утра уроки неожиданно прекратили, и корпус был построен в большом танцевальном зале. Вошедший директор с кадетами не поздоровался, а, обратившись к воспитателю бежавших кадет, сказал:
- Приведите сюда неразумных беглецов...
Кадеты огорченно переглядывались - поймали..., что же сейчас будет?!..
В зал вошел воспитатель, а за ним - беглецы. Оба кадета шли в ногу, с высоко поднятой головой, принципиально никого не замечая. По команде воспитателя остановились и повернулись "направо". Движения их были спокойны, отчетливы и быстры, точно по уставу. Став по команде "смирно", они замерли против середины корпусной колонны.
- Вы, молодые люди, - возбужденным и недовольным голосом, начал почти что кричать директор, - опозорили корпус! Не получив должного воспитания, должных навыков, вы предали и покинули родной корпус, ринувшись в глупую авантюру. Ваши родители послали в корпус учиться, а не воевать и бегать из корпуса на фронт. Позор! В кадетских мундирах, в поездах, над нами все жандармы смеются! Приведите портных...
Из маленькой комнаты у зала вошло два портных, которые встали в затылок кадетам
- Оба кадета, - продолжил директор, - арестовываются мною на два месяца каждый, с лишением права ношения погон! Срежьте обоим погоны...
Молниеносные движения портных - ножницы обрезали перемычки и шнурки у пуговиц. Ни один, ни другой не дрогнули от жестокой процедуры, так же крепко и стояли, только побледнели оба... Их товарищи стояли, сжав зубы, и не понимая суровости наказания. За что? За детский патриотический порыв?
Вечером старшие кадеты-семиклассники провели собрание и постановили: "Беглецы - Кадеты и герои! Хоть и без погон. На это никто из кадет не должен обращать внимания. Поступок директора осуждаем. По очереди каждый класс должен помогать получать беглецам пищу: приносить из столовой мясо и прочую еду и дежурный вице-урядник должен ее передавать".
Решение было доведено и самому младшему классу, но старшеклассники напомнили им, что среди кадет шпионов и докладчиков нет, потому это решение не должно стать известно директору, или кому-нибудь из офицеров-воспитателей. Слова старших кадет для младших были неписаным законом...
Глава 6 (историческая)
Порт-Артур
2 января 1905 года, истекая кровью, пал героический Порт Артур. Закончилась "симфония смерти, горя и легендарной доблести".