Обычно он просыпался, рывком поднимаясь на кровати. Просто так всегда получалось, так должно было быть. Но сегодня он лежал лицом вниз, и он просто дернулся на месте и уперся локтями в кровать. Сейчас уже должно было быть одиннадцать часов. Свет мягко освещал все вокруг, и --
Стоп.
Почему он лежит лицом вниз?
Да, лицом вниз он лег. Но он часто так ложился, вернее, падал, а просыпался в нормальной позе. Трайна всегда его переворачивала, раздевала, закатывала под одеяло, если приходила позже. Были случаи. Ну ладно. Она наверняка устала, когда вернулась. Не так это все страшно.
Ксан встал и пошел в коридор. Там он поднял с пола пиджак и отряхнул его. Потом осмотрелся.
Трайны дома не было. Ну все правильно, было уже одиннадцать. Она давно проснулась, ушла на работу --
СТОП.
Он быстро прошагал в кухню и остановился в дверях, внимательно все рассматривая. Стол, положение предметов, содержимое раковины. Потом он прошел в спальную и аккуратно наклонился над кроватью, изучая каждую складку одеяла.
Он помнил, как все было, когда они ушли вчера утром. Он помнил, как все было в спальне вчера, когда он вернулся. С трудом, но помнил.
И то, что он помнил, ему очень не нравилось.
Его сознание наполнялось тем чувством, которое проникает в каждый уголок, сметает все барьеры, выламывает шестеренки из монолитных механизмов.
Всепоглощающее чувство было представлено всего одним словом.
Нет...
Нет.
НЕТ!
От осознания одной-единственной мысли он ощутил, как из абстрактной башни, являвшей собой весь его мир, неприступный и нерушимый, с огромной скоростью и свистом, как мелкая дробинка, вылетел один камень и исчез в бесконечности.
Через полминуты он уже бежал по улице в сторону их офиса. А в голове крутилось это слово. Башня дрожала и местами крошилась. Она еще могла устоять. Но он понимал, что шансы были невысоки. И бежал так быстро, как только мог, пугая прохожих. Но на прохожих было наплевать.
Он заранее открыл двери гравиполем, чтобы не снести их, и по вестибюлю уже проехал, не отрывая ног от пола. Затормозив о двери лифта, он бешено заколотил по кнопке вызова.
Сердце билось ужасно сильно. Дыхания не хватало, а мозг отказывался нормально работать. Он хотел сделать всего одну вещь, всего одну, совсем простую, и он сразу бы все понял, но не делал.
Он боялся.
С усилием преодолев мощную дверь, он вбежал в общий зал. Общий и сейчас был общим. Синтар, Арк, Эйнрелл, Слайк и Джек сидели с мрачными лицами. Эта всеобщая мрачность и тяжелость уже начинала банально надоедать. Но сейчас было не время для глупостей.
Он ворвался в дверь и повис в проеме, держась за него руками.
- Где она? - Единственный вопрос не произвел никакого движения. Сидя здесь, они явно ждали его, и явно ждали такого вопроса.
Отреагировал Эйнрелл. Он тихо встал, прошел мимо и жестом предложил следовать за ним.
Ксан запыхался. Он шел за ним неспешным шагом и прислушивался к себе. И внутри он слышал разные вещи. Целый фонтан чувств и страхов. Тех самых, с которыми он так боялся столкнуться. Боялся больше всего. Но вот он здесь, идет за Эйном, переполненный этими чувствами, и на эшафот, наверное, и то идти легче.
Эйнрелл привел его в лазарет, подвел к третьей палате и открыл дверь. Ксан зашел.
Сердце замерло.
И продолжило работу в новом корявом ритме, когда выяснилось, что ее здесь нет.
Эйнрелл прикрыл дверь и ушел в сторону своего кабинета, оставив Ксана наедине с еще одним человеком.
Здесь, как и в каждой другой палате, было две кровати, слева и справа, у каждой тумбочка и стул. На кровати слева лежал Лиртен и бессмысленно смотрел в потолок, прикрытый одеялом по шею. Услышав, что кто-то вошел, он сел в кровати. И изменился в лице, когда понял, что это Ксан.
Ксан подошел и сел на стул. А Лиртен звучно шмыгнул носом.
- Что произошло? - спросил Ксан как можно спокойнее и четче. Но спокойно и четко не получилось.
Тут Лиртен не выдержал и заплакал. Вынув из-под одеяла левую руку, он прикрыл ей рот. С минуту он беззвучно пытался унять свои рыдания. Ксан не вытерпел.
- Да что произошло, черт возьми?!
Рука Лиртена переехала выше, на глаза. Он судорожно выдохнул и прошептал:
- Прости меня.
- Что?
- Прости меня. Я не смог. Я пытался, но...
- Может, зайдешь с той стороны, с которой мне будет понятнее?
- Хорошо. - Он опустил руку и глубоко вздохнул. - Вчера, когда ты уже ушел, открылась Дыра. Так, ничего особенного на самом деле. Только рук не хватало - Слайк с Джеком куда-то уперли, а у Эйнрелла Грегори этот на руках. Вот мы с ней и пошли. - Он на секунду отвел взгляд куда-то к стенке. - Там вообще никого не было. Ни одной души. Ни засад, ни каких-либо следов. Будто открыли и ушли. Только вот она не закрывалась. Короче, я решил стоять на шухере, пока она будет ее закрывать. Она-то лучше это умеет. Я стоял спиной к ней, и не знаю, что заставило меня обернуться, но... - Из его глаз вновь потекли слезы.
- Что но? Что? - торопил его Ксан.
Лиртен опять закрыл лицо рукой и проговорил сквозь рыдания:
- Она нырнула в нее с головой, Ксан. Просто прыгнула в нее, и я не смог ничего сделать. Я схватил ее за ногу, но Дыра уже закрывалась, и... - Тут он вытащил ранее сокрытую одеялом правую руку. Она оканчивалась на середине плеча. Дальше были бинты, но чистые. Эйн умел останавливать кровотечения и так.
Но к черту это все.
Она нырнула в нее с головой.
Ксан медленно встал со стула. Он чувствовал, как башня его мира рушилась. Тысячи камней ее основы вылетали с огромной скоростью, освобождая всей верхней кладке место для обрушения.
- Прости меня. - прошептал Лиртен еще раз.
- Ты не виноват... - ответил Ксан как-то на автомате. Он повернулся к выходу и пошел на дверь. Невидящими глазами он смотрел перед собой. Совершенно не обращая на это внимания, он открыл дверь телом, попутно прижавшись к ней щекой. Руки не поднимались.
В проходной стояли люди. Много людей, целых пятеро. Зачем они здесь? Зачем они вообще нужны? Его мир обрушен, и смысла больше нет. Нет цели, нет вообще ничего.
Дверь за ним закрылась. Он уперся в нее спиной и двинулся в сторону выхода, не сводя глаз с пятерых людей. Наверное, в его взгляде было обвинение, может, скорбь, а может, безумство. Да, безумство... нарушение причины и следствия и разрыв логики. Полное торжество Его Величества хаоса. Сейчас было подходящее время сойти с ума.
Он добрался до дверного проема, больно стукнувшись об косяк правым плечом. Пятеро людей смотрели на него, а он на них. Тут он заметил, что они смотрят на него с жалостью. Внезапно он ощутил мощный прилив гнева. Он медленно поднял правую руку и ткнул в их сторону указательным пальцем.
- Пусть... только кто-нибудь посмеет... меня утешать.
Он добрался до какого-то помещения, не помня себя. Главное - там было пусто и темно. Там он был один.
Упершись в стену спиной, он съехал сначала вниз, а потом влево, в угол. Затем он обездвижился. Все. Хватит. Больше ничего. Теперь все кончено.
Он сидел, скрючившись в углу, бегая глазами по черным теням комнаты, слушая свое дрожащее дыхание. Из памяти хаотично вылетали события, в которых присутствовала она. Самые светлые, самые приятные. Самые ужасные и ранящие в данный момент. Воспоминания о всей их совместной жизни жестоко вгрызались в его мозг своими длинными клыками. Рубили ржавой ножовкой. Он был весь истерзан в фарш от одной лишь мысли, которая крутилась в голове. Лишь одна.
Ее больше нет.
Ее - больше - нет.
Нет.
Нет.
Все то время, от совместного скрытого Обращения до этого момента, они боролись с трудностями. Вызов им бросали многие. Таргон, назвавшийся для современной открытой жизни мистером Мейсоном. Его люди. Множество других проблем и подонков. Да что там, они часто становились сами врагами себя. Но они боролись и побеждали.
Боролись всю жизнь, чтобы прийти к этому. К концу. Кошмару. Самому ужасному и непонятному.
Но еще одна вещь сверлила его. Пугала и мучила сверх всего остального.
Он не видел Узла.
Узла не было.
Это было неотвратимо.
Все эти годы они боролись и побеждали, чтобы неизбежно прийти к этому концу.
----
По улице шли парень с девушкой.
Не одни, конечно, куда уж там. Все-таки будний день. Крупный проспект, вдоль которого все первые этажи были заняты всякими магазинчиками, барами, ресторанами. И почти уже лето.
То есть, народу хватало.
Но какое им до народу дело.
И вот они шли и разговаривали. Похоже, что после школы. Иногда они смеялись вместе и долго не могли остановиться. Вполне обычная уличная сцена.
В какой-то момент парень замолчал и сузил глаза. Он почувствовал что-то. Непонятное. Неприятное. Они шли, и он испуганно осматривал окружение. Он не понимал, в чем дело. Она только собиралась спросить его, что не так, как он целенаправленно столкнул ее с ног. Она упала рядом со зданием, там, где стена переходила в асфальт. Все происходило очень быстро. Люди не успели никак отреагировать, она не успела удивиться или понять как это расценивать, как он приземлился на живот рядом с ней и обхватил ее плечи правой рукой.
А через мгновение, когда грохнул оглушительный взрыв и стекла больших окон над ними вылетели, осыпав их спины мелкими осколками себя, все вопросы отпали.
Они быстро встали, и он повел ее прочь, крепко держа за руку, словно она исчезнет, если он отпустит. Он не оглянулся ни на развороченное кафе, ни на раненых людей. Им нужно было поскорее уйти оттуда. Им еще предстоит во многом разобраться.
Тогда все еще только начиналось...
----
Ксан встрепенулся. Он все еще сидел, забившись в угол, и никого не было рядом.
Он что, спал?
Спал и видел сон?
Он уже забыл, когда в последний раз ему что-то снилось. Тем более, когда в качестве сна выступали собственные воспоминания. И уж точно он забыл, когда
Ее больше нет
он нормально спал по своему желанию, отличному от воли некоего механизма, подчинившего
Ее больше нет
себе его биологические часы. Он жил без нормального человеческого сна вот уже
Ее больше нет!
Да, ее больше нет.
Она ушла туда, куда никто не уходил добровольно. И не возвращался, если какая-нибудь шальная Дыра вжевывала его тело.
И она не вернется.
Зачем она ушла туда?
У него была самая последняя надежда, но он ужасно боялся ее. Они с ней были связаны навсегда. Он мог попытаться нащупать ее сознание в глубинах ментального пространства, но он боялся. Боялся того, что он может там увидеть. Ведь она --
Шаги.
Он услышал шаги в коридоре. Кто-то шел сюда.
Пусть это будет предатель. Пусть он прекратит его мучения. Он не станет сопротивляться, наоборот.
Потому что иначе они не кончатся никогда.
Дверь открылась, и в глаза ему ударил яркий свет.
- Ксан... там Грегори, - прозвучал голос Арка.
----
За две минуты Ксан узнал многое. Что уже было девять часов вечера. Что Джек получил четырнадцатый уровень. Что Грегори стало отнюдь не лучше. Что Эйнрелл ушел, сказав, чтобы все шли к черту, и что ему надоело уже возиться с этим недоделанным трупом, все равно все без толку, и что завтра в лучшем случае после него можно будет что-то еще кремировать, а в худшем - подмести и проветрить. Все, что Эйнрелл смог установить - это то, что этот вирус не передается по воздуху.
Арк остановился перед входом в лазарет.
- На самом деле он пришел в сознание. Попросил позвать "его". Сказал, что не помнит имени.
Ксан кивнул и вошел в проходную к кабинету, из которой можно было войти в палаты. Взгляд его упал на скамейку у стены, и он моментально завалился на нее. Проведя рукой по лицу, он понял, что плакал.
Ее больше нет...
Но свободного времени у Холдфаста не было. Поэтому Ксан встал и вошел в четвертую палату.
Он остановился в дверях. Света здесь почему-то не было, и единственный источник находился за его спиной. В кровати слева никого не было. Мистер Холдфаст стоял на своих двух рядом с кроватью, и на него падала тень Ксана. Он отошел в сторону и узрел бренное тело профессора.
Кожа его пожелтела еще больше. На лице в некоторых местах появились крупные нарывы черного цвета. Волосы и брови наполовину облезли. Веки профессора опухли, левый глаз сильно слезился. Он был одет в какую-то пижаму. Стоял Грегори как-то скрюченно, сгорбившись, прижав руки к животу. Его постоянно трясло и дергало. Ксан рассматривал его с полминуты, когда он заговорил:
- Знаете, я уже давно не чувствую боли.
Голос его был немного хриплым, но говорил он достаточно четко и разборчиво.
- Что это такое, Грегори? Что это за чертовщина?
Профессор вяло улыбнулся.
- Я учавствовал в разработке.
Уже все отлично понятно.
- Возможно, все время, что я на него работал, мы шли к этому. Притом даже этого не зная. Он это умеет - добиваться того, чтобы люди по всему миру, близко или далеко, действовали в его интересах, не догадываясь об этом. И вот теперь частично мое достижение обращено против меня.
- И... как же оно работает?
- Так не объяснить. Оно использует ресурсы Бездны. Извращает их. Это на самом деле уже не важно. Это великий прорыв, о котором никакие ученые и мечтать не могли. Идеальная медленная смерть. Спасения нет. Знаете, у меня проявились ваши способности несколько часов назад. Это же невероятно... вы сами их не боитесь?
Ксан сглотнул.
- Первое время, когда рядом не было никого, кто мог бы объяснить, мы
Ее больше нет
Он закрыл глаза и замолчал.
Грегори внимательно посмотрел на него.
- Я понимаю... я многое понял. Соприкоснувшись с Бездной на новом уровне, я только сейчас осознал, с чем связывался все это время. Только сейчас понял, на что он покушается. А она была лишь сторонне пешкой, не принимавшей по-настоящему участия в игре. Ведь она теперь потеряна для тебя?
Ксан вздрогнул.
- Я не знаю, зачем она...
- Никто не знает, - перебил его профессор.
- Кто предатель? - выпалил Ксан.
Профессор как-то странно рассмеялся.
- Я не помню. - Он хихикнул еще. - Я не помню! Этот вирус, он в первую очередь атаковал мое сознание, главным образом память. И я не помню его имя. Я просто не помню. Но я наблюдал, - сказал он совсем другим голосом. - Он рядом. Он очень близко, но не слишком. Он всегда был близко, и сейчас он недалеко. Бойтесь его, он вооружен этим.
Тут профессор с хрипом выгнулся назад и переступил ногами, чтобы не упасть.
- Мой конец близок. Скоро мое прежнее сознание будет безвозвратно разрушено. Прощайте и будьте осторожны.
Ксан сделал два шага назад и уперся спиной в стену. Профессор не двигался.
Ксан ждал.
Через пару минут профессор поднял голову и медленно осмотрелся. Взгляд его зафиксировался на нем. По глазам Ксан понял - профессора больше нет. Но по-другому его никак не назвать, поэтому он все же оставался профессором.
Ксан приготовился.
И когда профессор кинулся на него, Ксан уже был готов. Он без проблем отбил протянутую руку и сокрушительно ударил чуть выше солнечного сплетения.
Профессор был хлипок, как древний скелет. Удар получился очень мощным, он сбил жертву с ног и оставил огромную вмятину в ребрах. Но крови не было.
Ксан обошел лежащего профессора и зашел со спины. Он с хрипом и противным хлюпаньем поднялся и уставился в стену - туда, где Ксан только что был. Особым интеллектом останки Грегори не отличались. А когда он повернулся к нему, Ксан в прыжке ударил ему в челюсть ногой. Лицо профессора раскорежило, он упал на спину и размазал затылок об стену.
На этом все закончилось. Тело осело под стену, в тень, и Ксан не очень хотел рассматривать содержимое прогнившего и раскуроченного черепа. Он повернулся к двери и увидел руку Грегори. Она еще подергивалась. Под нее из темноты вытекала вязкая струйка крови, очень темной и по виду густой. Ксан перешагнул через это и вышел в коридор.
Предатель рядом.
Совсем скоро наступит момент истины.
Ксан медленно двинулся по коридору. Он посмотрел на дверь третьей палаты. Лиртен еще там. Ему еще около недели лежать, пока ему не нарастят коллективными силами новую руку.
Предатель очень близко, но не слишком. Значит, это не Лиртен.
Ксан вышел в коридор и прислушался к ощущениям... да, снова это чувство. Ему направо.
Он медленно шел и пытался понять, что ему делать дальше. Но никаких ощущений больше не было. Хотя...
СЛЕВА.
Он резко повернулся налево и уперся взглядом в хлипкую дверь с окном из тонкого граненого стекла. За таким ничего не видно. Именно в нем в следующее мгновение после того, как Ксан повернулся к нему, в центре вылетели кусочки, образовав отверстие. И все из-за продолговатого блестящего предмета, который летел с огромной скоростью.
У Ксана не было времени отреагировать. Уже через полсекунды предмет вонзился ему в плечо и ударил об стену. Ксан рефлекторно схватился за него. Еще до того, как он посмотрел на него, он успел понять, что этот материал ему неизвестен. Когда он осмотрел себя, то почему-то даже не испугался. Под ключицей в нем торчал длинный гарпун. Из раны текла кровь, но на черном пиджаке этого почти не было видно. Гарпун торчал из него сантиметров на пятнадцать, а в конце он плавно переходил в плетеный канат из тонких волокон, того же диаметра и материала. Канат уходил в дырку в стекле. За дверью находилась оружейная, дальше - арсенал. Дверь в него была открыта, и канат загибался за угол косяка. Он был натянут, но Ксана не чувствовал особой тяги. Он попробовал двинуться сам и почувствовал сильную боль в плече. Тогда он попытался сдвинуться в сторону. То же самое. Дело плохо - гарпун пробил плечо насквозь и ушел в стену.
Он еще не придумал, что делать дальше, как канат резко натянулся. Ксан напрягся - сейчас он выдернется из стены, и тогда будет очень больно. Еще больнее, чем сейчас. Последовали три рывка, и голова гарпуна высвободилась и впилась в плечо с другой стороны. Ксан побежал. В дверь он впрыгнул, прикрыв лицо левой рукой, выбив телом стекло, и после этого довольно удачно встав на ноги. Канат тащил его в арсенал, и он бежал за ним.
Когда он был уже у самых дверей, из-за угла появилась чья-то левая половина тела. И просто дала ему в морду. Удар опрокинул его, и он упал на спину. Головка гарпуна опять впилась в него сзади; он попытался встать, но его придавили к полу ногой.
Сверху смотрела улыбающаяся рожа Слайка.
- Подонок, - прошипел Ксан.
- Да я знаю. - Он не переставал улыбаться. - Вставай.
Ксан с трудом поднялся. Слайк упер ему в грудь пистолет. Канат гарпуна был намотан на какую-то механическую установку. Ксан в первый раз такую видел. Так или иначе, было слишком больно и тяжело пытаться сдвинуть ее посредством плеча.
- И за что же он тебя купил?
- Да какая разница, а? Главное, что я пошел на это. Поверь, оно того стоило.
- Ты еще не победил.
Слайк рассмеялся.
- Даже если я сейчас умру, все равно победа за мной. Исход уже ни от кого не зависит. Но на всякий случай давай сделаем так... - Он расстегнул ему пиджак свободной рукой и вытащил его универсальный предмет. - Чтобы уж совсем меня обезопасить.
В дверях вдруг кто-то появился. Они повернулись и увидели Джека с пистолетом Гаусса в руке и охренелым видом на лице.
- Ну стреляй, чего ждешь, - сказал Ксан усталым голосом.
Лицо Слайка ожесточилось. И пока Джек мешкал, пистолет смялся в комок, как кусок бумаги, и выпал из его рук. Потом Джека словно схватили за голову и ударили об стенку. Он осел на пол.
- Жаль, Джек, жаль, - покачал головой Слайк.
Он не видел, что правая рука Ксана мелко подергивалась. И сейчас было самое время. Ксан выбросил ее вперед, и Слайка долбанул мощный электрический разряд. И все было бы не так хреново для него, если бы в руках он не держал его универсальной штуковины. От разряда она с громким хлопком рассыпалась на мощный сноп искр. Слайк упал на пол, бессильно корчась.
Ксану тоже пришлось плохо. Такая передача разряда всегда тем же образом сказывается на авторе, хотя и значительно слабее. Ксан проковылял к Слайку, который уже поднялся на корточки, и прохрипел:
- Ты не оставил мне выбора, мудила.
Он схватил его за голову одной рукой. Слайк заорал. Наблюдавший за этим ушибленный Джек в полулежачей позе наверняка понял, что не просто так. Через пару секунд от места соприкосновения пошел густой дым. Потом он пошел от всей головы и изо рта. Слайк бился в конвульсиях и дергался, но рука Ксана будто приклеилась к его голове. Вскоре Слайк дернулся последний раз и замер, сидя на коленях, с запрокинутой головой. Руки безвольно опустились. Ксан, тяжело дыша, отлепил от него свою ладонь. От зрелища Джека чуть не вырвало: кусок черепа оторвался от головы вместе с рукой, а по воздуху протянулся след из черного пепла - того, во что превратился мозг. Ксан сделал несколько шагов и бессильно упал под одну из четырех колонн.
Вскоре послышались шаги. На крики бежали несколько человек. Впрочем, меньше, чем несколько - в арсенал ввалились Арк и Синтар.
- Может вы это... Эйнрелла призовете... - проговорил Ксан из последних сил.
Взгляд Арка упал на Слайка.
- Ксан, мать твою... да ты...
Ксан развел руками и слабо улыбнулся.
- Он не оставил мне выбора, Арк.
Арк чертыхнулся и вышел. И уже далеко в коридоре его настиг крик:
- Они никогда не оставляли мне выбора!
----
Через сорок минут Ксан уже сидел в кабинете Эйнрелла, голый по пояс. Продырявленные пиджак и рубашка лежали рядом, безнадежно испорченные. Галстук был цел, но весь живописно измазан в крови. Канат гарпуна обрезали сразу, и теперь Эйнрелл хлопотал рядом, готовя всякие инструменты. Он уже вколол ему чего-то своего, и Ксан чувствовал себя лучше. В помещении горела лишь одна лампа, направленная на него.
- Что ты собрался делать?
Эйнрелл остановился и посмотрел на его спину.
- Тебе не видно, но у головы форма двойной стрелы. Как крестовая отвертка.
- Я уже это прочувствовал.
- Надо ее отпилить и аккуратно вытащить. Материал какой-то хитрый, так что пилить будет проще, чем ломать молекулярные связи.
Ксан наблюдал за ним. И когда Эйнрелл зачем-то ушел в операционную, приложил ладонь к торчащему концу гарпуна и одним нажатием продавил его через плечо. Потом он просунул руку под левую подмышку, взялся за гарпун и выдернул его. Он поднес его на свет и победно осмотрел, потом кинул на поднос.
Эйнрелл услышал звяканье, увидел, что происходит, и сразу прибежал.
- Черт, да что ж ты делаешь, а?
- Нахрен все эти нежности. Ты уже остановил кровь, чего еще бояться.
Эйнрелл обильно замотал его бинтами и осмотрел.
- Я не знаю, как это будет заживать, Ксан. Это ужас какой-то. Верхняя часть лопатки и грудной клетки просто разнесены в куски.
- Заживать? Зачем это? Уже бессмысленно.
Эйнрелл насторожился.
- Что ты хочешь этим сказать?
Ксан улыбнулся уголком рта.
- Ну ты же уже сам знаешь.
Эйнрелл опустил голову. Ксан кивнул.
- И сколько мне осталось?
Док нахмурился.
- Я подумал и пришел к выводу, что простые люди умирают совсем быстро из-за маленькой связи с Бездной. Соответственно, чем выше уровень, тем дольше ты будешь...
- Гнить, - подсказал Ксан.
Эйнрелл тяжело выдохнул.
- Думаю, у тебя есть около месяца. - На лице его отобразилась скорбь. Он немного постоял и удалился в операционную.
Ксан посидел еще немного, потом подобрал одежду, накинул кое-как рубашку и ушел.
В его голове был настоящий ад. Слишком много произошло сегодня. Слишком.
Ее больше нет.
Скоро и его не будет.
Он шел по темноте, изредка прорезавшейся уличными фонарями, и думал. Нет, он не мог думать. Мысли хаотизировались. В голове снова вертелось только одно -
Ее больше нет.
И от этого нельзя было убежать.
Он шел и тихо плакал. Пытался понять - зачем они прожили все это время? Для чего? Он мог не подчиниться порыву там, при взрыве, и они бы умерли вместе сразу. Без мучений. Без страданий. Для чего ему еще один месяц жизни?