Аннотация: Армия в чём-то похожа на монастырь, гже проверяется сила характера!
...А вскоре и армия подоспела!
За месяц до того, я уже знал когда меня заберут и потому, на работе стал отлынивать от тяжелых заданий - после обеда долго лежал у костра, в то время как мои соработники уже собирали очередную опору. Перед отъездом домой, первым залезал в фургон машины. Мой бригадир - сосед дядя Толя даже сделал мне выговор и я извинился перед всеми...
Последний вечер я провёл у своей очередной подружки, в том самом женском общежитии.
Перед вечеринкой, уже с повесткой в кармане - явиться с личными вещами на сборный пункт - я побрил голову, одел чёрную рубаху и с горя, а точнее от тоски и непонятного волнения напился. До этого я редко выпивал и потому, чуть больше нормы выпитого, хватило чтобы страшно отравиться. Меня рвало когда я лежал в кровати своей подруги с мокрым полотенцем на голове, а она всю ночь ухаживала за мной. Рано утром я ушёл домой, но меня по-прежнему тошнило и голова кружилась.
Уже перед работой, ко мне заехала вся бригада, отец налил всем по рюмке водки и бригадир от имени всех бригадников сказал тост:
- Служи хорошо, командиров слушайся и мы верим, что домой ты вернёшься старшиной...
Все весело смеялись, а я благодарил их, но хотел только одного - чтобы меня оставили в покое...
...Надо отметить, что я был юношей стеснительным и к восемнадцати годам совершенно поверил, что жизнь не удалась, что мои сверстники преуспели, а я, волею судьбы выброшен на обочину жизни. Мои друзья уже закончили школу, а кто-то успел поступить в институт, я завидовал им светлой завистью и решил, что жизнь кончилась и из меня ничего не получится - оставалось коротать свой век достойно.
Конечно я был умненьким, начитанным мальчиком, но драма взросления потому и замучила меня - только много позже я начал понимать, что стеснительность и страдания по поводу неудавшейся жизни и формируют личность, предоставляя возможность думать о себе и других, копаться и разбираться в чувствах недовольства и неустроенности моей биографии, переживая свою особенность и непохожесть на других.
Армия подоспела как нельзя кстати и естественным образом решила все проблемы будущего!
В армию я идти не хотел, так как единственный из дружной компании друзей, был призван без отсрочек, за что, как ни странно, благодарен судьбе.
Сегодня, мне кажется, что в армии, я как-то болезненно захотел быть свободным, без всяких фокусов "относительности", с которым часто связывают это понятие.
Побудило меня к переоценке ценностей состояние полной армейской несвободы, может быть сравнимой только с тюрьмой.
Мне кажется иногда, что я понимаю, почему люди после тюрьмы, часто бывают так упорны в отстаивании своей независимости: от начальства, от рутины быта, от диктатуры закона наконец.
Думаю, что воровской закон был "написан", после жутких унижений несвободой в лагерях и тюрьмах, в "пику" государственному закону, который принуждает людей делать так-то и так-то, не оставляя права выбора, но маскируя послушание под гражданское чувство...
Конечно это не значит, что я сторонник анархии - понимать и быть сторонником - две разные вещи...
...Я попал на Дальний Восток, за что тоже благодарен судьбе.
На острове Русском, где я служил и прожил в казарме почти три года, был климат, называемый в учебниках географии "сухими субтропиками". Там рос дикий виноград, лимонник и грецкий орех, называемый маньчжурским. Море кругом было тёплым почти полгода, и замерзало, да и то не полностью, на несколько недель.
Помню, как в начале ноября купался в морском заливе, а "флоты" - морячки в бушлатах что то делавшие на берегу, глядя как я голышом заходил в воду, дрожали от озноба...
Не буду описывать перипетий службы, но немного расскажу о климате и о природе Приморья...
Весной всё расцветает на склонах сопки, с вершины которой видны "белые свечки" цветущей дикой вишни, выразительно выделяющиеся на ковре серо - зелёного, в просыпающемся после зимнего сна, лесу.
Деревья лиственных пород, росли густо и снизу были окружены зарослями кустарников. Оттого, что кругом было море, зимой было относительно не холодно, а летом, на острове не было жарко и потому приятно...
В апреле, я начинал купаться в море и всё лето, в погожие дни уходил с сопки вниз, на берег, в самоволки. И кроме того, при любой возможности ходил в штаб полка, где была библиотека и в клубе показывали кино...
Дорога и туда и туда шла через лес...
В конце мая, в природе начинался праздник жизни и по ночам, в тёплой темноте, среди деревьев и кустов летали мотыльки - светлячки, периодически загораясь и погасая. Казалось, что вы попадали в Рай на праздник ночной жизни.
Зрелище волшебное...
...Так как остров был "военным", то всякая охота была запрещена и в окрестных лесах, перевитых лианами и заросших по низу куртинами непроходимого кустарника, скрывались стада диких косуль, на которых охотились многочисленные рыси. Зайцы, лисы и ёжики тоже были в изобилии.
Однажды, идя по дороге, идущей с вершины трёхсот метровой высоты сопки, вниз к морю и в полк, я увидел ежиху с ежатами и полюбопытствовал - умеют ли ежи плавать. В песчаном русле, на обочине, бежал ручеёк, через который вся "компания", удирая от меня, переплыла без затруднений.
Каждый раз, проходя вдоль склона, в одном и том же месте, заслышав тихое шуршание и раздвинув густые ветки кустов, видел спокойно пасущихся на склоне косуль. Однажды, я лежал и читал книгу на укромной лужайке, метрах в двухстах от казармы, когда за спиной появился красавец - самец косули, с аккуратными рожками на грациозной голове. Заметив меня он прыгнул, взлетел в воздух без напряжения, казалось завис на какое-то время в полёте, а потом приземлился на склоне уже вне пределов моей видимости...
2000 год. Лондон. Владимир Кабаков
Остальные произведения Владимира Кабакова можно прочитать на сайте "Русский Альбион": http://www.russian-albion.com/ru/vladimir-kabakov/ или в литературно-историческом журнале "Что есть Истина?": http://istina.russian-albion.com/ru/jurnal