Аннотация: В тайге надо быть осторыжным - в любой момент вы можете встретиться с медведем, который захочет вас съесть!
...Пересекая в который раз такой ручей, я чуть сбился с тропы и ушел влево на склон, заросший кедровым стлаником, покрытый толстым слоем светло-зеленого мха. Пестря отстал где-то, шел я не торопясь и осматриваясь и вдруг, заметил под ногами клочки шерсти светло-серого цвета. Совсем было прошел это место, но подумал, что водичка от талого снега принесла эту шерсть по весне из недалека и потому, остановившись, стал осматриваться.
Только я поднял глаза, как заметил большой кусок шкуры, лежащий на виду, метрах в двадцати выше по склону. Подойдя, подхватив её за край, приподнял, надеясь увидеть под ней мясо, но оказалось, что шкура была кем-то свернута, скатана в кучу, и я увидел только остатки розовеющего черепа и рога, похоже, это был теленок северного оленя. Рядом лежал обглоданный остов позвоночника и задняя нога. Вокруг в радиусе трёх метров мох был содран до земли, и кустики были поломаны...
Я мысленно задал себе вопрос: кто это мог сделать - волки или медведь, и не успел на него ответить, оглядываясь вокруг, поднял голову повыше и увидел в кустах пушистого стланика какое-то шевеление. Сосредоточившись, сфокусировав взгляд, я отчетливо разглядел медведя, который был не далее двадцати-двадцати пяти шагов!
Не осознавая ещё до конца происшедшего, я подумал - какой он круглый и мягкий, а ходит, ступая твердо и неслышно...
А мишка так и маячил в кустах: то туда повернет, пройдет шага три, потом назад воротится, и впечатление такое, будто он что-то потерял в этих кустах.
Медведь двигался не останавливаясь, и хотя, наверное, заметил меня раньше чем я его, но почему-то упорно делал вид, что меня не видит и в мою сторону не смотрел, - это нервное движение подсказало мне, что медведь сердится: я перебил его трапезу, или может быть он тоже недавно подошел и увидел, что у его жертвы кто-то есть.
Только тут, я отреагировал на опасность и вскинув ружье, автоматически на ходу взвел курки и прицелился, намереваясь прострелить его туловище по диагонали...
Медведь на мгновение, на свою или на мою удачу скрылся в густых зарослях зеленого стланика, а я в это время, тремя прыжками выскочил на прогалину и тут снова увидел, как медведь шевелится в стланике и идет на меня, в мою сторону!
Потом мягко и плавно всплывает на дыбы, удерживая равновесие, загребает передними лапами воздух и, цепляя вершинки стланика, медленно и молча двигается на меня, поворачивая голову с аккуратными полукружьями небольших ушей, как бы стесняясь смотреть прямо на меня.
Казалось, зверь даже немножко чувствовал себя виноватым от того, что все так неловко получается:
"Вроде бы вот я шел, шел и, наконец, пришел, а тут вдруг ты, и ведь нам вдвоем тут никак нельзя, пойми".
В голове мелькнуло - такой смирный и симпатичный медведь, а ведь съесть меня может запросто!
И я, вскинув ружье и прицелившись почему-то в голову, хотя проще и надежнее было стрелять в грудь, которая, как известно, больше головы. Но в тот момент, поток информации об охоте на медведя, выплеснулся вот в таком решении.
До мишки было не больше двадцати шагов. Хорошо видны были его сердитые глаза, и может поэтому я нажал на спусковой крючок.
Это решение длилось всего лишь несколько мгновений, но для меня растянулась в многозначную, долгую картину...
Мишка, какой-то миг после выстрела, еще стоял на задних лапах, потом хотел рявкнуть, устрашая меня и подбадривая, разжигая себя, но из его горла вылетел какой-то негромкий хрип, после чего он перекинулся через спину разворачиваясь и бросился наутек!
Как только он коснулся земли передними лапами, я перестал его видеть - заслонили кусты стланника, и только по треску сучьев я понял, как он торопился убегая.
Надо заметить, что, наверное, момент выстрела и неудавшийся рев почти совпали, но для меня, как я уже говорил, время вдруг замедлилось в своем течении, и все происшедшее виделось картинами, отделенными одна от другой значительными временными промежутками.
Тут из-за моей спины выскочил на рысях Пестря и слыша удаляющийся треск в кустах, бросился вдогонку, секунд через пять раздался его лай, который однако вскоре замолк. Я, наверное, изменился в лице и задышал часто, но мысли в голове работали четко.
В погоню за медведем я не кинулся, но и убегать не собирался.
Отойдя чуть в сторону, снял рюкзак, оглядываясь и сжимая в руке ружье, а в другой - неизвестно когда извлеченные из кармана пиджака еще два патрона с пулями, достал из кармана рюкзака нож и, затолкав за голенище сапога, штанину не стал опускать, надеясь в случае надобности быстро его выхватить.
Вернулся Пестря и, не обращая внимания на мои команды: "Ищи! Ищи!", стал грызть кости - остатки оленя.
Подозреваю, что он так и не разнюхал что к чему и, не разобравшись, решил для себя, что хозяин как обычно поторопился и стрелял безобидную трусливую животину, для него вовсе не интересную.
Чуть придя в себя и зорко оглядываясь, я стал гадать, попал или не попал в нападавшего зверя, но, вспомнив хрип и вдруг вспомнил, что в левом стволе у меня, еще с ночлега, остался патрон с картечью, и подумал, что, скорее всего, попал и наверное, одной картечиной пробил дыхательное горло.
Поэтому, медведь оставшись без голоса, перепугался этого обстоятельства больше выстрела и может быть больше боли!
Случилось все выше описанное в половине шестого утра.
Небо по-прежнему, хмурилось, серый утренний свет подчеркивал темновато-зеленые тона, вперемежку с серым цветом окружающей тайги, и с трудом верилось во всё происходившее здесь, ещё каких-нибудь пять минут назад.
Действующими лицами на этой затемненной таёжной сцене были голодный, недавно вставший из берлоги медведь средних размеров и я, который, до этого и медведей-то в лесу ни разу не видел.
Хмыкая и чертыхаясь, гадая попал - не попал, я стоял еще некоторое время в нерешительности и, наконец, тронувшись, пошел в ту сторону, куда убежал медведь, тщательно осматривая подозрительные кусты и выворотни, крепко сжимая ружье, заряженное двумя пулями - одной круглой, другой - системы Полева.
Шел я по тропинке и видел, на пятнах нерастаявшего снега под ногами, свежие следы медведя, которые были величиной чуть больше моего сапога, и оставил их этот хищник здесь, еще рано утром, до встречи со мной.
Река, тут заворачивала влево, тропинка тоже и тут, я увидел следы убегающего медведя, который прыжками метра по 3-4 длинной скакал напрямик и вылетев на тропинку, грянул по ней, благо и места почище, и бурелома меньше...
Пестра, чуть напрягаясь осторожно бежал впереди, метрах в пятидесяти и явно не горел, судя по всему, желанием вылавливать раненого медведя; где-то под черепной коробкой, в закоулках его родовой памяти, наверное, хранилось осознание опасности, связанное с медвежьим запахом, но соображал он туго и труда не взял до конца во всем разобраться.
А я шел и размышлял, что или рассказы про свирепых медведей, которые после неудачных выстрелов кидались на охотников и оставляли их, задавив и спрятав заваливая валежником, были неправдой, или мне попался добродушный мишка...
Около часа я осторожничал и старался не упускать из виду Пестри, который показал бы мне, где залег медведь в засаде.
Но страхи мои были напрасны - медведь, перепуганный больше меня, долго удирал по тропе, а потом свернул куда-то налево и в гору...
Я понял, что всё обошлось, а тут и небо стало разъяснивать, показался серебряный диск солнца, а все происшедшее отодвигалось в ирреальность рассветных сумерек, порождающих причудливые и жутковатые видения...
2002 год. Лондон. Владимир Кабаков
Остальные произведения Владимира Кабакова можно прочитать на сайте "Русский Альбион": http://www.russian-albion.com/ru/vladimir-kabakov/ или в литературно-историческом журнале "Что есть Истина?": http://istina.russian-albion.com/ru/jurnal