Аннотация: Ностальгия болезнь русского человека на чужбине, обусловленная особенностью России.
"...И вот мы приехали. Испытали соответствующий шок. И многие наши страхи подтвердились. Действительно, грабят. Действительно, работу найти трудно. Действительно, тиражи ничтожные. А вот ностальгия отсутствует.
Есть рестораны для собак. Брачные агентства для попугаев. Резиновые барышни для любовных утех. Съедобные дамские штанишки. Все есть. Только ностальгия отсутствует. Единственный фрукт, который здесь не растет...
Лишь иногда, среди ночи... В самую неподходящую минуту... Без причины... Ты вдруг задыхаешься от любви и горя. Боже, за что мне такое наказание..."
Сергей Давлатов
...Андрей наблюдал восход солнца.
Вначале на горизонте появилась светлая полоска, постепенно переходящая в разделительную черту между небом и землёй. Потом серое постепенно перешло в различные оттенки алого, и где - то впереди, появился источник света, осветивший со стороны всё происходящее.
Потом алое угасло в течении короткого времени и на место цветных облачков - перьев, возникли полоски, слоями отделяющиеся от туманного серого низа и набирающего силу голубого - там, где днём будет небо.
Когда появились первые лучи солнца, всё посветлело и серое волокнистое облако превратилось в белое, и низ, оказался верхом толстых туманных туч -"одеял", укрывших проплывающую далеко под самолётом, землю.
Салон старенького ТУ - 154, постепенно наполнялся предутренними сумерками и "сонное царство", внутри, начало просыпаться. Кто - то поменял положение и продолжил дремать под равномерный гул турбин двигателей, а кто - то, поменяв зашевелился, проснулся, протёр заспанные глаза и выглянул в иллюминатор.
На какое - то время, Андрей отвлёкся, наблюдая за пассажирами в салоне, а когда вновь глянул в окно, то увидел, что облачный низ, кое - где покрылся расселинами - ямами, в которые то тут, то там проглянула земля. Это были ломанные линии горных вершин и пиков Алтая, покрытых снегом и черневших, ниже снегового покрытия, щетиной, сбросившей хвою, лиственничной тайги...
Солнце постепенно поднималось всё выше и выше и наконец Андрей увидел золотые метки солнца на самых высоких горных вершинах...
Ломанные линии хребтов становились всё мельче, дробнее и он понял, что самолёт летит уже над Саянами. Андрею даже показалось, что они пролетают над большой и широкой долиной верховий Енисея, который берёт начало в Западном Саяне.
Чуть погодя, он, уже точно узнал Восточный Саян, Окинскую долину и примыкающие к ней Тункинские Альпы - вытянутый в сторону Байкала трёхкилометровой высоты горный кряж, ограничивающий с севера Тункинскую долину. По противоположному хребту долины проходила граница с Монголией...
Затем вдалеке, справа под крылом, проявилась синяя полоска воды между горами и Андрей понял, что это Байкал...
Самолёт начал спускаться и пробив несколько слоистых облаков, в свете яркого солнца подлетел к началу Ангарского водохранилища граничащего с Байкалом, сделал плавный разворот и оставляя под крылом знакомые таёжные окрестности Иркутска, потянулся на посадку.
Внизу проносились пологие, золотисто - коричневого цвета пади и распадки, с широкими болотами в низинах и лиственничным подростом на месте старых вырубок. Андрею показалось, что при таком ясном прохладном воздухе он мог бы увидеть на этих болотинках крупных зверей и даже человека.
Наконец показались убогие домишки, разбросанных между желтеющими осенней листвой перелесками пригородов, и самолёт взревев моторами приземлился, выруливая, подкатил к зданию аэропорта и заглушил моторы... Очередной, сибирский "отпуск" для Андрея начался...
В аэропорту Андрея встречал брат и после обниманий и поздравлений с приездом, получили багаж, сели в просторную машину и поехали к матери, где Андрей и решил остановиться на время отпуска...
Гена - младший брат, лесовик и добытчик не откладывая пригласил Андрея в лес. Андрей конечно согласился - ведь он для этого и прилетел сюда из далёкого зарубежья...
Пока ехали к матери, коротко обсудили план будущей охоты на изюбрином реву. Гена, у которого были знакомые в охотничьем отделе горисполкома, недорого выкупил изюбриную лицензию и теперь имел право, добыть осенью одного оленя.
Андрею всегда не нравилось браконьерствовать, но раньше купить лицензию было просто невозможно и приходилось, заходя в тайгу прятать оружие и стараться не встречаться в лесу с людьми, опасаясь внезапной встречи с охотинспектором...
Договорившись о лесной поездке, братья расстались, - Гена передал старшего брата на попечение матери и сестры и уехал по делам...
Андрей поселился у сестры Люды, с которой последние годы жила мать. Там тоже были ему рады и Андрей, раздав маленькие подарочки сел за накрытый стол и с блаженной улыбкой выпил водочки за удачное приземление и начало "домашнего" отдыха - он по прежнему считал Сибирь своим первым домом. Хлебая вкуснющие сибирские пельмени, он рассказывал о жизни в Англии, о своей теперешней поездке, о своих планах, не забывая говорить тосты и опрокидывать рюмочки...
На следующий день он ничего не планировал и Гена заехав за ним к матери, привёз рюкзак походной амуниции: в том числе и тёплую лесную куртку, и сапоги, и своё гладкоствольное ружьё с запасом пулевых и картечных патронов...
Из города выехали уже при заходящем солнце и проезжая через пригороды, увидели настоящую осеннюю природу...
Сентябрь был на переломе и потому, окрестные леса стояли в золоте берёзовых листьев и лиственничной хвои. Синее небо дышало прохладой, а вода водохранилища плескалась тихой, темно-синей, холодной волной...
По пути прихватили ещё одного "таёжника" - Гениного друга, который стараниями брата и его сына Максима, начинал приобретать охотничий опыт. Они, во всех таёжных приключениях были слаженной и надёжной парой...
Около часа ехали По Голоустнискому тракту, вдоль реки Ушаковки. И чем уже становилась речная долина, тем выше поднимались таёжные хребты вдоль неё, тем гуще и дремучее вставала тайга. На перевале, высота которого достигала почти километра, на секунду остановились и Гена по традиции, бросил несколько монеток в дар таёжному духу здешних мест - Бурхану.
Этот бурятский, языческий обычай стал привычным и для русских охотников. Для человека природы, эти ритуалы несут вполне конкретный и простой смысл - везение надо умилостивить. Для этого и "бурханили" многие охотники, сознающие роль удачи в охотничьих походах. И к тому же, это всегда был повод выпить немного водочки и расслабившись, почувствовать себя на свободе.
Быстро спускаясь с водораздела, доехали до поворота в Солцепёчную падь и свернув направо, покатились по грунтовой дороге, на юг, в сторону Байкала. Дорога постепенно становилась всё хуже и при переезде через широкое болото превратилась в "стиральную доску" - машина медленно тащилась со скоростью десять километров в час, подпрыгивая на полусгнившей, ребристой гати ...
Постепенно с темно-синего неба опустились сумерки и Гена включил фары. Дорога шла по вырубам, а когда втягивалась в лес, то желтый свет фар пробивал в густой чаще тоннель, ограниченный с двух сторон кустами и деревьями...
Так по этому тоннелю доехали до широкой развилки, на которой Гена тормознул, остановившись заглушил двигатель, позёвывая вышел из машины и осматривая чёрный, притихший лес констатировал: - Ну вот и приехали!..
При включенных фарах, получили от Гены, каждый свою палатку, выбрали место с левой стороны развилки и выставив палатки, забросили в них спальники и личное снаряжение .
Валера - Генин друг стал разводить костёр, а Андрей, взяв полиэтиленовый бачок отправился за водой на ручей, бегущий в сотне метров от их стоянки. Он взял с собой фонарик, но не включая, шёл по колее почти ощупью и слушал окружающий лес.
С места стоянки доносилось рычание мотора, какой - то резкий металлический лязг похожий на звук слома большого дерева под ветром, обрывки человеческих голосов...
Вдруг, из темной чащи леса, разбуженной этими резкими звуками, раздался рёв потревоженного оленя - быка. Он наверное считал себя хозяином этой долинки и был в ярости от вторжения посторонних.
Андрей подобравшись замер, определил место с которого олень подал голос, а через несколько минут, услышал, как на стоянке, кто - то засипел, загудел в ружейные стволы, изображая изюбриный рёв...
Настоящий олень, молчал и подождав ещё какое - то время, Андрей спустился к воде и сделав в чуть заметном, тихо журчащем ручейке ямку, стал набирать кружкой ключевую воду...
Возвратившись к костру, сбоку дороги, увидел большой костёр, трещавший лиственничными искрами, при свете пламени залил воду в пару котелков и поставил на огонь кипятить. Гена, оборудовал в своём микроавтобусе маленькую столовую и выставил на стол мясо, колбасу, огурцы, солёные грузди, лук и прочие деликатесы. Появилась на столе и бутылка водки.
Когда всё было нарезано и обустроено, закипела вода в котелках и Валера заварил крепкий ароматный чай...
Андрей по временам прислушивался к притихшему лесу и поглядывал на звёздное небо, на котором бросалось в глаза созвездие Большой Медведицы.
"Хорошо то как - думал он и вспоминал, когда он в последний раз видел такое звёздное небо. - В Лондоне звёзд почти не видно и даже глубокой ночью на улицах очень светло от множества уличных и витринных огней".
Наконец, при включенном свете, свободно усевшись в просторном салоне разлили водочку в пластмассовые кружки, чокнувшись выпили за удачу, а потом, чувствуя голод принялись дружно закусывать...
Чуть погодя выпили по второй и Гена стал рассказывать, что побывал здесь с месяц назад, но с погодой тогда не повезло - весь вечер и следующий день лил дождик и они, от нечего делать стали пить водку. После двух бутылок, поднялись нескончаемые разговоры, заснули поздно и как всегда после пьяного вечера проснулись далеко по свету, пока пили чай похмелялись и закусывали по новой, мрачный ненастный день приблизился к полудню и надо было собираться домой...
Сегодня решили ту ошибку не совершать, остановились на второй рюмке, поужинали и разойдясь по палаткам, рано заснули.
...Ночью было прохладно. Андрей часто просыпался и в какой - то момент услышал в долине ручейка, как бык - олень заревел пронзительно и высоко. "Ходит вокруг нашего стойбища - сквозь дрёму отметил Андрей. - Его наверное незнакомые резкие звуки раззадорили..."
Под утро снова проснулся, разбуженный изюбриным рёвом - призывом и подумал что бык ходит где - то совсем недалеко...
... В следующий раз когда на минуту вынырнул из забытья, ему даже показалось, что услышал треск ломаемого рогами дерева, совсем рядом со стоянкой. Но так не хотелось открывать глаза и вылезать из палатки, что он перевернулся с боку на бок в тесном спальнике, укрылся с головой тёплой курткой и вновь заснул...
А что можно было сделать? В лесу ещё была полная темнота.
Утром, первым вылез из палатки Валера и разведя огонь поставил подогревать вчерашний чай.
Солнце, сквозь лесные, ажурные заросли, тонкими лучиками проникало на поляну, когда Андрей покряхтывая и почёсывая затёкшие бока вылез из спальника, накинул сверху куртку и устроившись около костра налил себе горьковатого горячего чаю, и временами отклоняясь назад от едкого кострового дыма, стал осматриваться.
Перекрёсток оказался небольшой лесной поляной, ограниченной со всех сторон золотистыми берёзками и осинками. В глубине леса, виднелись зелёные кроны сосен и золотистые свечи лиственниц. Общий фон растительности был жёлто - золотистым с вкраплениями тёмной, хвойной зелени. На зелёной ещё траве, кое- где видны были беловатые пятна инея, но вообще было не холодно, и попив чаю, в ожидании когда проснуться Гена и Максим, Андрей сходил по дороге в ту сторону, откуда они вчера заехали и метрах в двухстах от стоянки, увидел по бокам от узкой, дорожной колеи завалы приготовленного для вывозки леса. Сделано это было лет двадцать назад и потому, стволы почернели и начали гнить там, где механизмами при заготовке леса, с них была содрана кора.
Зрелище этих завалов было зловещим - лес загубили зазря и потому, Андрей быстро зашагал назад, к костру.
Завтракали вновь в машине и он рассказал, что ночью слышал справа, в стороне ручьевой долины, на противоположной её стороне, рёв гонного быка. Все скептически качали головами и говорили, что это наверное "трубачи", то есть охотники заехавшие или зашедшие сюда с другой стороны хребта и пытающиеся подманить оленей трубой, сделанной из сухого елового дерева или даже из бересты.
Андрей промолчал, хотя точно знал, что ревел бык и довольно близко. Но он давно не бывал на реву, не разобрался ещё в местности и потому, от комментариев воздерживался...
После завтрака решили пойти по гребневой дороге вперёд и посмотреть на её обочинах, на зарастающих вырубах пасущихся "зверей" (так в Прибайкалье называют оленей - изюбрей).
... Дорога, сначала спускалась чуть вниз, на седловинку между двумя глубокими падями, а после вновь чуть поднялась выше и пошла по самому гребню перевала, откуда в обе стороны были видны широкие, заросшие густым лесом пади.
Солнце уже поднялось над горизонтом и лес предстал перед ними во всей осенней, многоцветной красоте и величавости необозримых просторов тайги.
Андрей шёл последним, не спешил, поглядывал под ноги, присматривался и прислушивался к тому что делалось по сторонам...
Сойдя с дороги на правую сторону, они оказались на краю крутого чистого склона, с кое - где торчащими из него чёрными скальными останцами.
Под ними, на глубине около ста метров начиналась широкая долина, на гребневых склонах, по горизонту, ограниченная овалами золотистых лесов. Среди поредевшей листвы осин и берёз, вверх тянулись свечки золотистых лиственниц и зелёные пушистые вершины стройных сосёнок.
По низу росли кустарники ольхи и мелкий сосновый подрост. Белые, чистые стволы берёз расчертили лесную чащу, параллельными, вертикальными чёрточками, а под обрывистым склоном затаились остатки утренней сумеречной, влажной прохлады.
Устроившись поудобнее, все слушали тишину утреннего леса, любовались раззолоченной осенней панорамой, а потом пошли дальше, не заметив вокруг ничего связанного с предстоящей охотой...
Выйдя вновь на дорогу, не торопясь и осматриваясь пошли вперёд, миновали перекрёсток - сходящиеся в одном месте борта нескольких долин, затем чуть поднявшись, перевалили высотку и увидели расстилающуюся перед ними необъятную, грустно притихшую, расцвеченную всеми цветами радуги, тайгу.
Свернув в один из отворотов, вышли на старые выруба заросшие кустарником, по которым во всех направлениях вились полузаросшие высокой травой, лесовозные дороги.
Вскоре, шедший впереди Максим вскинул ружьё к плечу и Андрей расслышал треньканье вспугнутого рябчика. Грянул выстрел и в тишине после выстрела раздалось негромкое хлопанье крыльев, уже на земле. Когда подошли к Максиму, он уже держал за крыло серого, упитанно - круглого рябчика, который ещё трепыхался серыми крылышками...
Рассмотрев птицу, Максим словно извиняясь пояснил: - Я его по шее видимо одной дробинкой задел. Вот он и бьётся...
Гена к тому времени обойдя выруб по краю подошёл к ним и все вместе вновь возвратились к дороге...
Солнце между тем, поднялось выше и заливало ярким праздничным светом, холмистую тайгу. Было совсем не жарко - снизу из долины порывами налетал прохладный лёгкий ветерок, заставлявший на придорожных берёзках взволнованно трепетать золотые листочки ...
Пройдя ещё с километр, свернули на высокую, заросшую ароматным багульником горушку, откуда открылся прекрасный вид во все стороны.
Далеко впереди и внизу, среди зеленовато - золотистой тайги, ленточкой стального цвета извивалась многоводная речка Голоустная и на её берегах, заметны были деревенские покосы с точками стогов и копен сена на гладкой зелёной поверхности.
А вне пределов видимости, где - то за хребтом и чуть ниже по течению, стояла деревня Кочергат, в которой они вместе не один раз бывали в гостях у старшего товарища, замечательного охотника и охотоведа Александа Владимировича Комарова - земля ему будет пухом...
Он скончался три года назад вот так же осенью, в тайге, на изюбриной охоте. Он, Гена и Максим были тогда в вершине таёжной речки Илги и Александр Владимирович, внезапно настигнутый сердечным приступом, прилёг на обочине тропы и умер...
...Осмотревшись сверху, Гена повёл охотников в долину, по нисходящему вниз, заросшему, заваленному упавшими стволами каменистому гребню.
На одном из каменистых возвышений, на небольших участках глинистой щебёнки увидели следы оленьего стада во главе с сильным и крупным быком. Его следы на щебёнке были раза в два больше чем у маток.
Вокруг, в зарослях шиповника и сухой жесткой травы заметны были круглые оленьи лёжки и стало понятно, что стадо здесь кормилось и олени лежали совсем недавно - день или два назад.
Андрей тоже это запомнил.
Пройдя по гребню, по очень крутому, просторному склону начали спускаться в падь. Ноги Андрея устали и скользили на крутом спуске. Он часто падал и катился вниз, стараясь придерживать ружьё, спасая от ударов о землю.
Мужики незаметно ушли вперёд и отставая, Андрей изредка свистел, слыша в ответ, знакомый посвист Гены.
Спускаться становилось всё труднее. Андрей спешил, пыхтел, потел, ругался вслух при каждом неловком падении, но догнать сотоварищей не мог. Они все были моложе и в лучшей физической форме - в Лондоне, он всё лето просидел за компьютером, иногда по неделе не выходя из дому...
Наконец, спустившись в русло пересохшего ручья заросшего высокой, ещё зелёной в сырых местах травой, уже постанывая и то и дело подворачивая неокрепшие после городской жизни ноги, он уже не сдерживая ругательств произносимых сквозь зубы, брёл по долинке пытаясь выбрать место потвёрже, однако, раз за разом продолжал безвольно валиться в траву, когда нога неловко подворачивалась на кочке или проваливалась в заросшее русло весеннего ручья - сейчас в этих углублениях воды не было...
- Пропадите вы пропадом, с вашими бессмысленными шатаниями по лесам - ворчал он себе под нос, хотя понимал, что мужики ни в чем не виноваты - он просто ослабел и потому, воспринимал обычные лесные препятствия, как нечто экстраординарное...
Выбившись из сил, тяжело дыша, Андрей наконец услышал громкий Генин посвист и увидел вдалеке, на зелёной площадке при слиянии распадка и большой пади, огонёк костра...
Подойдя к привалу, он со вздохом опустился на траву и вытирая пот проворчал: - Понёс вас чёрт по таким чащёбникам и крутякам!
Гена с удивлением глянул на него, но промолчал - для него такие переходы по тайге были обычным делом...
Быстренько вскипятили и заварили чай, съели взятые в поход бутерброды, посмеиваясь над качеством колбасы в них. Гена вяло оправдывался: - Сегодня, когда покупаешь, то не знаешь, чего в колбасе больше - картона или мяса. Цена вроде бы одна и та же, да и внешне мало отличий... Поверьте, что дело не в экономии...
Андрей ел не обращая внимания на разговоры - он ещё не совсем "въехал" в российские реалии. Напившись крепкого, горячего сладкого чаю, восстановился немного и уже без недовольства выслушал план Гены.
- Мы сейчас перейдём ручей и пойдём дальше по долинке, до вершины левого распадка, где выйдем на гребень, на дорогу, по которой мы вчера приехали, а там уже скоро дойдём до нашего бивака...
Андрей помолчал и спросил: - А сколько это будет по времени?
Гена ответил: - Часа два...
Андрей посмотрел на солнце: - Я сегодня ещё на закате на рёв пойду...
Гена не обращаясь к нему прямо, проговорил. - Но ведь на закате звери плохо ревут и охотятся на них в основном утром...
- Не знаю, кто и где так охотится, но сколько я себя помню, сделать удачные выстрелы чаще удаётся вечером, потому - что звери в это время менее осторожны - с плохо сдерживаемым раздражением ответил Андрей...
Гена промолчал, но явно остался при своём мнении...
Брат Андрей для него уже не был авторитетом. Ведь он сам уже добыл не менее пятидесяти крупных копытных: кабанов, оленей лосей и косуль зимой и летом и потому, считал, что он знает о тайге много больше, чем его старший брат...
Потушив костёр, "команда" перешла через заросшую травой и кустарником широкую долину с прозрачным ручьём посередине и вышла на место, где совсем ещё недавно горел костёр и отдыхали люди. Трава подле костра была примята, угли были ещё тёплыми и несколько пустых бутылок из под водки валялись под кустом.
- Недавно уехали - пощупав золу пальцами, отметил Гена. - Видимо тоже на рёв приезжали. Но ничего не добыли и начали пить водку...
Андрей промолчал, но явно не одобрил такого времяпровождения...
Пройдя по тропке чуть дальше, вышли на хорошую сухую, грунтовую дорогу, по обочине которой торчали деревянные столбы с натянутой между ними, толстой ржавой проволокой. Гена стал рассказывать:
- Тут в середине девяностых, бывшие охотоведы, открыли маральник.
Закупили несколько быков, где - то на Алтае, привезли сюда, и поместили на шестнадцати квадратных километрах вот этого огороженного пространства.
Он выразительно обвёл рукой крутой высокий склон со скальниками, местами торчащими из заросшего травой сосняка.
- Хотели деньги на этом зарабатывать, но что - то у них в "фирме" разладилось и они это дело забросили... Вот и стоят столбы...
Он молча шёл впереди, видимо вспоминая те времена и потом продолжил:
- А место здесь хорошее, зверю было просторно, но сколько же надо было денег вбухать, чтобы шестнадцать километров тайги, металлической сеткой обтянуть в два метра высотой...
А сетку куда девали? - спросил Андрей и Гена со вздохом ответил: - Часть продали, а часть, как это у нас часто бывает, разворовали.
Постепенно, Гена с Максимом и Валерой ушли в "отрыв" и Андрей не спеша шёл позади, поглядывая под ноги. На мокрых местах дороги он всматривался в колею и на одном из поворотов увидел большой отпечаток копыта быка - рогаля и рядом след поменьше - маток...
- Ага - бормотал он негромко. - След свежий. Значит бык с матками ночует внизу, а днём поднимается на хребтик и ложится. Там безопаснее днём...
Вдруг впереди бухнул выстрел и вывернув из - за поворота, Андрей увидел Максима, осторожно крадущегося к высокой берёзе. Остановившись, стрелок вновь поднял ружьё и выстрелил - второй рябчик камнем упал на траву.
Когда Андрей подошёл к мужикам, Максим обдирал рябчиков, а Гена зайдя на обочину осматривал вершины придорожных берёз...
Тут целый выводок - пояснил он подошедшему Андрею - Максим по первому взлетевшему промазал...
Скоро тронулись дальше и поднявшись на хребтик свернули на дорогу, с хорошо заметными следами Гениного микроавтобуса. На грязи, в низинке, Андрей увидел свежий следок косули и подумал, что зверь в этих местах есть, хотя и не показывается на глаза людям...
Солнце было ещё высоко когда они подошли к биваку. Усевшись на корягу рядом с потухшим костром, отдыхая, Андрей налил себе холодного чая, выпил залпом, потом залез в палатку достал тёплую куртку и перекинув её через руку, придерживая ружьё, пошёл вперёд по дороге.
- Я хочу посидеть послушать. и может быть пореветь - объяснил он на ходу и не дожидаясь вопросов скрылся за поворотом...
Он шёл чуть прихрамывая на левую ногу, но торопился и потому, на боль в ноге не обращал внимания. Он издавна привык терпеть в лесу боль и усталость и потлому старался на этом не фиксироваться...
Тогда, когда он был помоложе и жил в Сибири, то ходил по Прибайкальским лесам как лось и знал в округе на пятьдесят - сто километров от города, каждую падь и даже распадки. Тогда, он проводил в лесу почти треть года, а остальное время сидел дома и читая книжки, отходил от тяжёлых походов, или пережидал непогоду.
Даже деньги для своей тогдашней семьи, он зарабатывал в лесах, собирая камедь - лиственничную смолу и по приличной цене сдавал её в заготовительные пункты. Работа эта была нелёгкой, но ощущение внутренней свободы помогало преодолевать тяжёлые физические и психологические нагрузки...
Тогда он научился, несмотря на усталость преодолевать за длинный день до тридцати, сорока километров с тяжёлым рюкзаком. Иногда, уже вечером после долгого дня ходьбы по тайге, пройти ещё два десятка километров до города, ему не представлялось проблемой...
С той поры конечно много воды утекло, но он по прежнему не боялся ни боли, ни усталости...
Пройдя по дороге до крутой гривки, Андрей, осторожно оглядывая ближайшие чащи и промежутки между деревьями, сошёл на обочину, вышел на край обрыва, постоял озираясь, одел сверху зимнюю куртку и спрятавшись за чёрный, толстый ствол упавшей лиственницы, прилёг на траву и расслабился. Вскоре дыхание восстановилось, он поплотнее запахнул куртку и стал слушать тишину наступающего погожего вечера...
... Солнце садилось за противоположный, пологий склон широкой пади, и заливало ярким светом, всё таёжное пространство перед ним, подчёркивая разноцветье лесного ковра внизу и яркие золотые всполохи мягкой и лёгкой хвои на стройных лиственницах, ожидающих первых сильных заморозков.
Вокруг стояла прозрачная тишина изредка нарушаемая деловитым стрекотаньем кедровок. Синее, без единого облачка небо простиралось над тайгой и ближе к вечеру, словно просело, опустившись ближе к земле, обещая назавтра ясное утро и солнечную, тёплую погоду...
Задумавшись, Андрей вздрогнул когда из вершины распадка, раздался рёв знакомого быка - рогача. Олень пробуя голос протянул на высокой ноте начало песни, перешёл на басы и закончил раздражённо-сердитым рявканьем. Дослушав до конца, Андрей не торопясь поднялся на ноги, продышался и только хотел в ответ затянуть высоко и протяжно, приложив руки рупором ко рту, как от стоянки раздался сиплый вой отдалённо напоминающий простуженный рёв деревенского быка...
Это трубили в ствол оставшиеся на стоянке охотники...
Андрей чертыхнулся и ожидая продолжения сел на поваленный ствол...
Но в лесу стояла тишина и только вспугнутая кедровка пролетела низом долинки и усевшись на чёрную вершину сухой лиственницы, сварливо запищала, словно ругая кого - то.
Через время, от бивака вновь раздался рёв, теперь уже более похожий на изюбриный и бык - олень откликнулся на него, уже просто сердито рявкая низким басом. После вновь наступила тишина...
Прошло ещё несколько минут и Андрей тоже решил поманить раззадоренного зверя. Он сделал несколько вдохов - выдохов, потом приложил ко рту ладони рупором и, вначале коротко и пронзительно сверху вниз рявкнул, а потом уже быстро вдохнув в себя воздуху, затянул песню гонного быка, протягивая с высоких нот к низким и уже закончив, отдельно рявкнул парочку раз и замолчал, смущённо и недовольно качая головой.
Через небольшую паузу бык ответил из вершины распадка и человек, на сей раз удовлетворённо покачал головой - бык ему отозвался...
А ведь были времена, когда по осени, заходя в тайгу и пробуя голос, он затягивал изюбриную боевую песню и все гонные быки из округи, торопились ему ответить.
Часто, особенно вначале гона, быки, ответив первый раз, спешили ему навстречу, а он, определив по тембру голосу какого возраста бык, отвечал молодому потоньше, а "старику" - посолидней, побасовитей. Тогда ему хватало и музыкального слуха и силы лёгких чтобы подманивать самых осторожных быков...
Солнце постепенно садилось и в какой то момент коснувшись лесистого горизонта, начало погружаться куда - то за край земли, на западе, в синие прохлады наступающей ночи...
Андрей запахнулся в куртку и тут над тайгой прозвучал ружейный выстрел и всё вновь надолго затихло. Это наверное Максим стрелял, подумал Андрей - у Гены карабин и звук от выстрела резкий и сухой...
... Солнце прокатившись по горизонту, опустилось за таёжную гриву кинув на прощенье несколько розово - золотых острых и длинных лучей.
И тут, в наступающих сумерках, уже на склоне в самой вершине распадка, как то неуверенно, протрубил тот же бык...
"Ага- подумал Андрей. - Максим стрелял по матке и может быть убил её, потому, что бык иначе бы просто ушёл. А тут он пытается подозвать её к себе..."
Андрей ещё посидел за стволом вглядываясь в сумерки, заполнившие долину внизу и подбиравшиеся к нему, наверх.
Постепенно небо потемнело, появились первые крупные звёзды и слева, над дальним краем долины, сквозь силуэтную листву и сосновую хвою древесных вершин стала видна бело - серебряная, "растущая" луна, видимая сейчас как острый полумесяц в форме буквы с, развёрнутой в обратную сторону.
Дождавшись полной темноты и не слыша больше осторожного, напуганного выстрелом изюбря, Андрей, поднялся с земли и вглядываясь себе под ноги, шурша травой вышел на дорогу и вслушиваясь в ночную тишину, зашагал в сторону стоянки...
Вскоре за деревьями стал виден жёлто-алый огонёк костра, но у машины было необычно тихо. Когда Андрей вошёл в полосу кострового света, то увидел одинокую, фигуру Валеры, немного испуганного и насторожённого...
- Что, не пришли ещё? - спросил он, уже заранее зная ответ.
- А я не знаю, где они? - с обидой в голосе ответил Валера. - Я уже и суп сварил и чай вскипятил, а вы все словно провалились в этом лесу...
Он отвернулся и стал греть руки над костром.
- Я думаю что они добыли оленя, скорее всего матку, вот и разделывают её пока ночь не настала - извиняющимся тоном ответил Андрей
Он поставил свою двустволку к палатке, вернулся к костру, присел на край дорожного бортика - закрайка поросшего травой и налил себе чаю...
Осторожно сглатывая горячий чай, он стал успокаивать обиженного Валеру...
- Им просто повезло, если они стрелили оленуху. У неё сейчас мясо жирное, сочное, мягкое - и помолчав добавил: - Ты не переживай. Тут радоваться надо, что мы зверя добыли...
Он был уже уверен, что брат с племянником добыли оленя...
Вскоре из темноты тихо появился Гена, а за ним и Максим.
Андрей спросил - Ну как? Можно поздравлять с добычей?
Гена махнул рукой в сторону Максима: - Это всё он...
Андрей улыбаясь поздравил племянника: - Молодец Максим. Я слышал, как ты её одним выстрелом повалил? улыбаясь
Максим, смущённо улыбаясь подошёл к костру и стал рассказывать.
- Мы с папой по дороге быстро шли и вдруг услышали, что бык вякнул, и совсем недалеко. Мы замерли и вдруг, я вижу сквозь чащу, будто мелькает, что то темно - коричневое, через листву. Не думая вскинул ружьё, навёл и выстрелил. И все затихло, только бык по чаще ломанулся, несколько раз прохрустел, протрещал сквозь кусты...
Мы с папой постояли, послушали. - Я уже и ругать себя начал потихоньку, но думаю, дай на всякий случай схожу посмотрю на то место, куда я стрелил. - Подхожу ближе - а папа за мной идёт - он глянул на Гену. - Только я куст ольховника обогнул, а она там лежит и странно, что у неё загривок почти чёрный. Лежит и не шевелится...
Максим помолчал. Потёр лицо правой ладонью. - Пуля, сзади в основание черепа попала и наповал...
Гена продолжил: - А я ничего сообразить не успел, а уже Максим вскинул ружьё и выстрелил. Я потом видел, как бык вдалеке мелькнул и всё затихло. Ну думаю - промазал. Ан нет! - он довольно засмеялся. - Так что мужики с полем вас! Бурхан нас своей заботой не оставил...
Валера слушая рассказ развеселился и быстро стал приготовлять к ужину стол в салоне микроавтобуса...
Андрей попивая чай добавил: - А я там на гребне сидел и всё слышал и сразу подумал что Максим матку стрелил...
- Да я не хотел матку стрелять - словно оправдываясь вновь начал пересказывать охотничий эпизод Максим. - Я думал, что это бык мелькает. У меня было мнение, что матки намного светлее быков по окрасу. Если б я знал, что это матка, то я бы и стрелять не стал!
- Так бывает - успокоил его Андрей. - Однажды, мы вот так же с егерем, моим давним приятелем, залезли на хребтик над водохранилищем с вечера, и стали трубить... Ещё и солнце было. Тут вдруг егерь меня толкает в бок и показывает направо. Я туда глянул, присмотрелся, а там матка - оленуха ходит, травку щиплет. Мы с егерем посмеялись тихонечко и через время стали снова трубить. А уже сумерки подступили, видно стало плохо, особенно если вниз смотришь...
Тут егерь, вдруг, показывает вверх, в темноту и мне показалось тоже, что я два жёлтых пятна на тёмном увидел, которых там раньше не было. Егерь поднимает карабин прицеливается - Бам - м, и что - то там, на бугре, затрещало и всё затихло...
- Подошли, а там матка лежит, да такая крупная... Пуля ей между глаз точно попала... Конечно жаль было матку, но делать нечего, выстрел произведён...
...Сидя за столом в салоне машины, выпили за Максимову удачу и он, ещё переживая удачный выстрел, стал вновь рассказывать.
- Мы ведь по дороге шли и потому вышли к зверям близко. И ещё, мне показалось, что олени - то шли вниз по распадку, словно куда торопились. И хорошо, что мы на дороге были. Там же ни сучьев ни ветоши сухой нету. Шли почти неслышно. Вот они на нас и напоролись...
Андрей вспомнил, что бык после выстрела один раз проревел, проговорил:
- А я ведь быка после выстрела ещё раз слышал. Только уже далеко вверху, по распадку и много вправо от прежнего места. Он туда убежал, а оттуда голос подал...
Выпили ещё по одной и Гена стал рассказывать, как они с Александром Владимировичем, первый раз здесь лося добыли...
- Тогда уже зима началась, но снег лежал, правда небольшой. Александр Владимирович пошёл верхом, по дороге, а я вниз спустился и пошёл по дну долины, напротив этого крутого склона. Снегу мало и видно кругом очень хорошо...
Гена помолчал, с аппетитом закусывая водочку хрустящими солёными груздочками, захватывая их с тарелки прямо пальцами...
- Александр Владимирович, оттуда, сверху молодого лося - бычка "столкнул" и тот, чуть отбежал от лёжки вниз по склону, постоял послушал и стронулся дальше. А крутяк такой, что тяжело спускаться и потому, он вдоль склона по диагонали пошёл, обходя скалки. Тут я его и увидел.
- Там было метров сто двадцать до него и я, приложив ствол карабина к берёзе, выцелил и бахнул. Лось как ужаленный подскочил, а потом постоял пошатался, упал и поехал по крутяку вниз. Так он почти к моим ногам и подкатился...
Выпили по следующей и всем захотелось спать. Начали зевать и закончив есть попили чаю и пошли по палаткам.
Андрей вылезая из машины заметил: - Я завтра с утра, ещё по темноте хочу пройти на гривку и там пореветь. Теперь уже можно не стрелять, а просто послушать и если повезёт, на зверя посмотреть ...
Он влез в тёмную палатку, снял сапоги, положил их ближе ко входу, с трудом протиснулся в тесный спальник, поворочался невольно прислушиваясь, к окружающей стоянку ночной тайге, длинно зевнул и словно в омут провалился - заснул крепко и надолго.
Ночью, проснувшись от холода накинул сверху на спальник тёплую куртку, послушал как Гена похрапывал у себя в палатке и угревшись, уснул до утра...
... Пробудился Андрей оттого, что Гена проснулся у себя в палатке, долго возился одеваясь и выйдя на воздух посветил фонариком на палатку брата...
Андрей видя жёлтое пятно света на тенте, бодрым ровным голосом проговорил: - Я тоже сейчас встаю...
Через десять минут, ещё в полной темноте - было около шести часов утра - на стоянке ярко горел костёр и мужики, стоя вокруг и переминаясь с ноги на ногу пили крепкий до терпкости, подогретый чай...
Пожевав без аппетита вчерашние бутерброды, охотники, затоптав костёр и залив его остатками чая, прихватив оружие и выстроившись цепочкой, пошли по дороге в сторону гребневого обрыва. Андрей, как обычно шагал последним...
Придя к обрыву, все сели на землю и замолчали вслушиваясь в приходящий в тайгу рассвет.
Стало чуть посветлее и на тёмном фоне уходящей ночи, проявились силуэты крупных деревьев. Лес тревожно и загадочно молчал...
Вдруг Андрей, неожиданно даже для самого себя поднялся, отошёл от всех чуть в сторону и продышавшись, заревел - страшно громко, яростно и пронзительно...
От неожиданности остальные вздрогнули и поёжились, но промолчали, воздержавшись от ненужных реплик. И тут же, издалека, со дна полого поднимающейся к гребню тёмной ещё долины, басовито и длинно ответил гонный бык. Все зашевелились и в это время из сумерек, снизу, из под обрыва, совсем рядом, несколько раз коротко мукнул второй, вчерашний бык. Он видимо уже боялся незнакомых голосов, реветь не ревел, но не удержавшись, дал знать, что он тоже здесь присутствует.
Гена, невольно пригибаясь отошёл от обрыва и сказал шёпотом. - Он нас снизу может увидеть.
Андрей коротко отреагировал: - Он сегодня реветь не будет, напуган - и
уже не обращая ни на кого внимания, вернулся к дороге, перешёл её и войдя в тёмные ещё кусты и став на колени, вновь затрубил, направляя раструб ладоней вниз к земле: вначале коротко рявкнул, а потом протянул тонко и сердито, в конце переходя в басы. В какой - то момент ему не хватило воздуха и он оборвав рёв, коротко вдохнул воздух и рявкнул ещё два раза...
Прошло несколько томительных минут ожидания и бык, снизу долины, уже громче и как показалось Андрею чуть ближе, ответил длинно и протяжно: И- а - а - эх, - и через паузу выдохнул: А - Ах...
"Ага, это тот вчерашний бык, чьи следы мы видели на щебёнке и который с матками крутился вокруг скального гребешка - отметил Андрей.
- Мне отзывается и похоже, что он пошёл в нашу сторону, вверх по пади"...
Гена, Максим и Валера оставались на своих местах, слушали и наблюдали, что будет дальше...
Их растревожила решимость Андрея и даже бывалый охотник - добытчик Гена, с интересом наблюдал за действиями старшего брата. В какой - то момент, он поймал себя на мысли, что присутствует на драматическом спектакле с участием человека и зверя. Казалось, что Андрей долго ждавший своего "выхода" на сцену наконец решился посоревноваться с оленем в умении чувствовать и понимать природу...
На восточной стороне небосклона, в той стороне, где отозвался бык, над горизонтом протянулась синяя полоса рассвета, постепенно, вверх от горизонта заливаемая алым цветом. На дне широкой, таёжной долины, белым паром поднимался густой холодный туман, и чем больше вокруг было сине - розового света, тем выше поднимался беловатый "ледник" тумана...
Переждав немного, Андрей пройдя по дороге чуть вперёд шагнул на обочину и спрятавшись под большой выворотень, продышавшись вновь заревел из под корневища, проводя приложенные ко рту руки снизу вверх, к небу...
"Так быку будет трудно определить точное моё местонахождение - подумал он и встав на ноги прислушался.
Бык ответил почти тотчас же и теперь Андрей уже точно знал, что ревущий олень двигается в его сторону, в вершину пади...
Оттуда, снизу повеяло холодком и сквозь кроны сосново-лиственничного леса растущего на противоположной гривке, проскользнули в полусонную долину несколько острых, золотистых лучей, хотя самого солнца ещё не было видно.
Андрей настолько увлёкся перекличкой с "соперником", что забыл обо всём и помнил сейчас только об олене, думал как выманить зверя на дорогу, то есть на верх пади...
Солнце незаметно поднялось над горизонтом и осветило золотистым светом, противоположную сторону долины, отчего на склоне, на траве, на кустах, на деревьях, ярко заиграли золотой, тёплый цвет.
Вдруг, с обочины совсем недалеко от Андрея, взлетел крупный глухарь, мелькнувший при подъёме белой пестриной подбрюшья. И тут же в кустах справа, он расслышал шум крыльев второго глухаря...
Андрею некогда было разбираться с глухарями, но ему показалось, что где - то на краю сознания промелькнуло предположение: "Кажется, чуть раньше я слышал часть глухариной песни и просто в волнении не обратил на него внимания...
Может быть, по весне, здесь бывает глухариный ток. Место подходящее..."
Дорога, покрытая палой лиственничной хвоей, заросшая пожелтевшей травой, уходила вперёд в золотое, таинственное царство тайги, в котором вот - вот должен был появиться владетель этих мест - царственный олень...
Его развесистые и крупные рога на голове были в этот утренний час, в этой глухой тайге символом власти, "королевской" короной.
Его мощный рёв, больше похожий на тигриное рыканье, размеры тела, сила и ярость мышц, делали его настоящим владыкой этих мест и к тому же, он был владетелем целого "гарема" маток во всём ему подчиняющихся, что подтверждало его царственный статус.
В это прекрасное утро, разъярённый и вместе с тем осторожный, он никак не напоминал пугливого оленя из охотничьих рассказов, народных легенд и сказок...
...Однажды, во время изюбриного рёва, Андрей видел сквозь кусты, как гонный олень, остановившись отбивался от целой стаи охотничьих собак. Храпя и пуская из пасти пену, бык бил нападающих собак передними острыми копытами и наносил молниеносные удары - выпады, много отростковыми рогами. Это была настоящая битва, из которой одна собака вышла искалеченной, с перебитой копытом лапой, а другая получила колющее ранение в бок и с визгом убежала проч. В тот раз олень из боя с собаками вышел победителем и ускакал в тайгу, тяжёлым, но ходким галопом...
Помня эту картинку, Андрей откровенно побаивался приближающегося быка и если бы не двустволка за его плечами, то наверное не рискнул бы подманивать раздражённого зверя ближе...
Ведь нередко, во время гона, олень нападает, по ошибке, на безоружного человека и даже убивает его. Часто такие случаи бывают в заповедниках, где стрелять зверей запрещено и они теряют инстинктивный страх перед человеком...
В какой - то момент оглянувшись, Андрей заметил осторожно идущих ему навстречу, по дороге, сотоварищей и дождавшись их, полушопотом объяснил:
- Вы пройдите вот туда, на лесистый мысок над долиной, а я попробую подманить зверя к вам поближе. Но стрелять не стреляйте, мясо - добыча у нас уже есть...
Гена быстро и осторожно пошагал от дороги на взлобок возвышающийся над долиной и покрытый молодым, тёмно - зелёным соснячком. За ним не отставая последовали Максим и ошеломлённый услышанной яростной перекличкой Валера. Он начинал уже не на шутку побаиваться этого зверя, который так громогласно, свирепо и яростно ревел, уже совсем недалеко...
Сам Андрей, быстрым шагом отошёл за гребневую дорогу в противоположную сторону и чуть спустившись по склону заревел, охрипшим от напряжения голосом, направляя звук своей "песни" в сторону другой пади. Он хотел, чтобы его соперник подумал, что он, то есть тоже "бык - рогач" пришедший в чужие края, испугавшись встречи, уходит в соседнюю падь...
И словно угадав мысли Андрея, бык - владетель этих мест заревел в ответ хрипло и торжествующе, а в конце рыкнул несколько раз, совсем близко, так что вибрации мощной глотки смогли восприниматься чутким ухом охотника - "трубача", Андрея
- Боже мой! -прошептал он в восторге. - Этот зверюга намерен драться со мной и хотел бы увидеть меня хотя бы мельком...
Он вернулся на дорогу, свернул направо, быстрым шагом дошёл до куртинки молодых пушистых ёлочек растущих на обочине и стал за ними, как за зелёную ширму, приготовив на всякий случай ружьё...
Вскоре, послышалось лёгкое шевеление в чаще в излучине распадка, совсем рядом с дорогой и метрах в ста от затаившегося Андрея. Его руки, держащие двустволку нервно подрагивали. Ему вдруг стало жарко и он свободной рукой вытер со лба выступившие капельки пота. Сердце колотилось быстро - быстро и он старался себя успокоить, повторяя про себя:
"Ты не будешь стрелять... Не волнуйся... Ты просто посмотришь на него и отпустишь его назад, в его владения. Ведь это его лес... Это его вотчина. А ты непрошеный гость, да ещё и обманщик... "трубач"...
На какое - то время всё вокруг затихло и остались только два существа, два зверя, скрадывающие друг друга. Один - мощный бык - рогач, а другой, пожилой уже человек, живущий в далёком Лондоне, но на время вообразивший себя не менее яростным и страстным зверем, чем подлинный олень...
Громадный, коричнево серый олень - самец, с длинной гривой, с коричневыми, длинными и широко расставленными рогами с острыми белыми отростками, симметрично расположенными на каждом роге, вдруг появился на дороге, перемахнув высоким и длинно - тяжёлым прыжком через дорожный поросший кустами багульника отвал. Потом, в несколько шагов перейдя через дорогу и перед тем как углубиться в чащу на другой стороне, зверь повернул изящную голову с высокой короной рогов в сторону Андрея... и увидел затаившегося человека всего в тридцати шагах...
Ноздри его раздувались и влажный, светло - серый пар вырывался вместе с разгорячённым дыханием из широкой груди. Крупные, блестяще - тёмные глаза навыкате остановились на фигурке сжавшегося человека и бык замер, рассматривая своего врага, ещё не веря в обман, ещё готовый в несколько следующих прыжков миновать расстояние до соперника и столкнувшись с оглушительным треском рогами, преодолеть его сопротивление, подавить, смять, растоптать, уничтожить!!!
Мгновения, которые показались Андрею вечностью человек и зверь смотрели друг на друга не отрывая взгляда. И когда испуганный охотник, невольно начал поднимать к плечу своё оружие, олень вздрогнул, развернул на сильных задних ногах мощную, действительно бычью переднюю часть - круп, затем оттолкнулся и отвернувшись, почти презрительно, не глядя на затаившегося человека взлетел в воздух, преодолел одним махом несколько метров в полёте, неожиданно плавно приземлился среди кустов. Потом прыгнул во второй раз, в третий раз и почти неслышно исчез в чаще ольховника...
Дрожа, Андрей напряжённо выдохнул воздух и сделал несколько шагов в ту сторону, где только что стоял дикий зверь распалённый сладострастной жаждой и яростью соперничества, яростью многократного победителя изюбриных схваток...
На дороге остались глубокие, необычайно крупные следы аккуратных, острых копыт...
Словно после глубокого сна Андрей протёр глаза, огляделся, увидел высокое золотое солнце в синем безоблачном небе, яркие краски тайги и осинку на обочине, на которой налетевший порыв ветерка зашевелил, заиграл жёлто - красными, похожими на тонкие монетки, листьями...
Из леса навстречу ему вышел Гена и вслед за ним Максим с Валерой. Валера, впервые видевший гонного оленя, да ещё так близко, с восторгом заговорил:
- Вот это зверюга! Какая громадина! Я только сейчас увидел и понял, почему охотники называют самца - оленя быком. Ведь это действительно громадина, килограммов в триста весом. У меня поджилки затряслись, когда он вдруг остановился на виду и зарыкал, как лев, хрипло и гневно...
Андрей в ответ кивал головой, но молчал и смотрел куда - то вдаль, переживая раз за разом виденное теперь уже в памяти, помогающей воображению восстановить картинки только что произошедшего.
Гена изредка взглядывал на притихшего и молчаливого брата и с уважением думал, что Андрей нисколько не утратил за годы своего далёкого отсутствия ни охотничьего азарта, ни умения заражать своим настроением близких и мало знакомых людей...
Максим наконец тоже проговорил: - Да, это был самый большой бык, которого я когда-нибудь видел в лесу. Это настоящий король здешних мест... Думаю, что его, все остальные быки в здешней тайге боятся...
... Назад возвращались не торопясь, обсуждая детали увиденного и услышанного...
Андрей шёл последним, смотрел по сторонам и в одном месте остановился, разглядывая на верхушке молодой кедрушки сдвоенные, серо - коричневые шишки, хорошо заметные на яркой зелени пушистой хвои...
Вдруг, откуда - то снизу, на берёзу уже сбросившую листву, вспрыгнула проворная белочка с чёрной мордочкой, длинными ушками с тёмно - коричневыми кисточками на них и блестящими бусинками глаз, насторожённо рассматривающих неподвижное двуногое животное в защитного цвета куртке.
Андрей мягко двигаясь, осторожно подобрался к деревцу и стукнул по стволу ногой. Белочка сердито цокая, пулей влетела к вершине, проворно пробежала по тонкой веточке, перескочила на соседнее дерево, потом на следующее и спряталась там, замерла в чаще переплетений веток, веточек, хвои и листьев...
Тут же, на обочину заросшей дороги, прилетела стайка синичек и рассевшись на тоненьких веточках берёзок, засвистели радостно и торопливо. Андрей остановился, разглядывая крошечных пичужек, а потом сам засвистел подражая пенью синичек...
Когда они возвратились на бивак, осенний яркий день разгулялся вовсю и от утренней прохлады не осталось и следа. Раздевшись до футболок, не спеша приготовили завтрак и сидя в машине, вспоминая насторожённое, прохладно - ясное утро, поели и выпили по рюмочке водки за удачную поездку и за хорошую добычу, которая после всего увиденного только добавила настроения.
Потом взяв полиэтиленовые мешки, сходили по дороге, за ручей, к тому месту, где Максим вчера добыл оленуху.
Мясо лежало завернутое в шкуру и когда распределили по мешкам, оказалось, что каждый будет нести килограммов по двадцать. Гена раскладывая мясо, вспомнил один случай...
- Андрей! А ты помнишь, как мы твоего первого лося выносили из тайги с места, которое находилось километрах в пятнадцати от дороги? Я тогда чуть не надорвался, хотя был молод и силён как никогда. Я ведь тогда был хорошо тренирован и собирался мастера спорта делать по лыжам...
Андрей заулыбался: - Конечно помню. Мы тогда с тобой ночью, с гребневой дороги по звёздам заходили и перейдя широкое болото, попали точно к спрятанному мясу...
Он тем походом гордился. Ведь за одну ночь не только дошли, но и вынесли тяжеленные, килограммов по сорок, рюкзаки... И всё это по прямой, через лес, по глухой тайге изрезанной падями, распадками и болотами...
"Да, тогда мы были молоды и сильны как звери. И впереди расстилалась целая жизнь и охота, походы по тайге украшали это будущее, наравне с красивыми девушками и спортивными успехами...