Аннотация: Жизнь и работа на таёжной сейсмостанции
"Мы часто бываем более одиноки среди людей, чем в тиши своих комнат. Когда человек думает или работает, он всегда наедине с собой, где бы он ни находился". Генри Торо
...Днем было теплее обычного, и Пестря, вытянув лапы, то на одном, то на другом боку лежал под солнцем принимая полезные, воздушные ванны. Я носил воду из речки, надел фуфайку и на солнышке вмиг разомлел, а стриженая наголо моя голова покрылась испариной.
Красота в здешних местах необычная, какая-то поэтическая и не видная больше никому, так как кроме нас тут за всю зиму пролетает только вертолет, да иногда над крышей прогудит самолёт.
Долина похожа на кратер и окружена вершинами гор со всех сторон: Кавокта здесь, делает резкий поворот и убегает незаметно спрятавшись в ущелье, вниз, к Ангарокану, а ущелье начинается за ближайшим лесом...
Такая жизнь мне нравится!
Выйдешь из дома, утром часов в десять - солнце поднялось, припекает, воздух чист и живителен. Дышишь, будто нектар пьешь, кругом белые-белые снега, белые вершины и голубое небо, а подножие гор обрамляет полоска темного, строгого и стройного леса: кругом стоят темные ельники.
Раньше, нарисуй кто такую картину, я вероятнее всего хмыкнул бы в усы, а про себя улыбался бы восторженности рассказчика. А вот теперь сам готов нагромождать превосходные степени!
С ближайшим вертолетом надо заказать машинку для стрижки и бритву, обязательно убрать с лица бороду и загорать!
Отвык от электричества и привык к свечам. Удобный мягкий свет располагает к сосредоточенности, удивительно, как этого не поймут в городах. Склонен даже предполагать, что людей в очках много именно по этой причине - видимо особенно вредно действует электрический свет на детское зрение, находящееся в стадии становления...
Многое можно пересмотреть в жизненных целях и смыслах, живя вот так, наедине с первозданной природой, подле незамутненных родников и ключей, среди снежно-морозной чистоты и безмолвия от века.
Но об этом я еще напишу...
Сегодня третье апреля и первый день, когда снег на тропинках вокруг домика напитался влагой. А где-то, в Иркутске, уже чистые, бесснежные склоны, тетерева по-весеннему бормочут...
С утра сегодня ходил "в лес": ночью прошел снежок, и утром ветерок сдувал с елей снежную пыль... Через час вышел на свежий след соболя и, подбадривая Пестрю, устремился в погоню. Соболь не спешил, петлял туда, сюда, с галопа переходил на шаг, принюхивался.
Следочек четко отпечатывался на влажном снегу - была оттепель. Около полутора часов после начала погони мы почти настигли соболя, он где-то рядом и Пестря, утопая во влажно-пушистом снегу, исчез из виду, но и соболь услышал погоню, и не отвлекаясь, по прямой стал уходить к горам. Пересек ключ и, поднявшись до границы ельника, помчался вдоль кромки леса. Пестря где-то далеко впереди залаял как-то странно без азарта, но я поверил и из последних сил, почти бегом на лыжах, напрямик, продираясь сквозь ельничек спешил на лай.
Ожидания мои не сбылись. Пестря, наткнувшись на полосу рыхлого снега, барахтался в нем, обиженно и тоскливо "лаял" на это препятствие и ругал того соболя, который завлек нас в кучу снега, а сам легкий и проворный умчался дальше...
Кое-как преодолели эту полосу, но силы на исходе, солнце печет, стриженая голова и лицо покрылись потом, и закрадывается мыслишка "бросить след и уйти в дом пока не поздно", но уже только из упрямства отбрасываю искушение и двигаюсь дальше.
Пестря тоже исчерпал запас азарта и силы. Он и метрах в пятидесяти впереди, пешком следует за собольком, опустив голову к следу - "работает на публику" отметил я.
Прошли еще метров пятьсот, и я остановился: склон развернулся на юг.
Влажный снег через несколько шагов залеплял ходовую поверхность лыж; палка, с которой я шел, и та облеплена снизу несколькими килограммами снега.
Постоял немного, склонившись, опершись на палку, восстанавливая дыхание и взвешивая за и против: если я буду следовать такими темпами, то соболь шутя уйдет, куда захочет. А если он захочет уходить по направлению от моего дома, то я в такую погоду просто не смогу вылезти издалека, а дневать где-то, дожидаясь пока ночной морозец сделает снега проходимыми, мне не улыбалось.
И я повернул. Пестря услужливо лежал под соседней елкой - его и отзывать не надо было - сам сошел со следа принимая как данность бесполезность преследования.
По южному склону до ключа по прямой было метров триста, но эти метры дались с трудом. Снег подтаял, а на глубине пять-семь сантиметров был влажным и не давал катить. Приходилось, поднимая лыжи с килограммами налипшего снега и переступать, как на снегоступах.
С грехом пополам добрался до ключа. Было жарко, хотелось пить, а совсем рядом журчала открытая вода, но на два метра ниже уровня сугробов.
"Надо будет брать с собой бутылку", - рассуждал я, сплевывая загустевшую слюну, - "и этой бутылкой, привязывая к горлышку веревку, доставать воду, как ее достают на пароходах с борта".
Отгоняя непрошеные мысли, решительно перешел ключ и стал подниматься в гору на восток: идти стало намного легче, но гонка дала себя знать - не хватало воздуха, покалывало где-то под ребрами - все-таки высота изрядная, более километра!
К дому подходил мокрый от пота, вспомнились тренировки, когда казалось, что уже больше не сделаешь ни движения, но проходила минута, другая, и двигаешься, преодолевая себя, терпишь.
Вот так и сегодня, сцепив зубы, дошел до дому, но сил очистить лыжи уже не было. Вошел в дом как пьяный, снял валенки, выпил целый ковш воды, дрожащими руками снял мокрую насквозь одежду и повалился на нары.
Не воспринимая окружающего впал в дремоту - около часа поспал, и силы вернулись. Переоделся в сухое, поел каши, с удовольствием выпил две кружки сладкого чая, и будто бы не было выматывающей гонки...
Сегодня пятое апреля.
Всю ночь и половину дня шел снег, а после полудня выглянуло теплое солнце, и впервые, случайно глянув на лес, поймал мысль: лес необычный, и тут же понял почему. Ели стояли не черные, как обычно, но заметен зеленый цвет, правда зеленый с коричневым, но все-таки зеленый, а это значит, что весна не за горами и приходит к нам в долину!
Шестое апреля. Я уже полмесяца на станции. Стараюсь упорядочить быт, использовать предоставленную возможность распоряжаться собой по желанию; дней семь назад, наголо остриг голову и сделал это Нестер ножницами; получилось лесенкой, и борода на голой голове вдруг стала сильно торчать в стороны. Но вот вчера и бороду постриг, сделал короче, и вид, как выразился Нестер, "стал вполне интеллигентный".
Много времени занимает латынь.
Я наконец-то намерен добить этот учебник до конца и хоть с грехом пополам почитать латинские тесты. Конечно, это не так просто. Приходится иногда заставлять себя открывать учебник. Но, надеюсь, что здесь, где для занятий условия почти идеальные, я смогу завершить задуманное.
Также, но с большим интересом занялся историей философии по "Антологии". Вчера читал диалоги Платона и впервые уловил наслаждение от чтения этого текста и мыслей, высказанных в нем - я и раньше подозревал в себе склонность к идеализму вот в такой трактовке...
Кроме самообразования принялся с опаской восстанавливать свои физические кондиции. Раза два в день делаю отжимания от пола и "пистолет". Начал отжимания с десяти раз и хочу довести до ста раз. А приседания на одной ноге - "пистолет" называется, начал с пяти раз и надеюсь довести до пятидесяти раз. Кроме того читаю дневники Толстого и веду дневник...
Постараюсь все время жизни на Кавокте использовать продуктивно...
Девятое апреля. Сегодня воскресенье. Мы с утра пошли готовить дрова: напилили х двуручной пилой бревнышки длиной метра два и затем, на самодельных "нартах", возили к дому. Всего три сушины повалили, а теперь будем с дровами до лета...
Я, сегодня, самостоятельно завел электростанцию и заряжал аккумуляторы. Дело, конечно же, нехитрое, но требует внимания и аккуратности, как, впрочем, и все, что я здесь делаю.
Всю неделю с начала апреля шел снежок. То совсем чуть-чуть порошит, то идет ночью, а раз так шел ночь и половину дня. И если идет днем, то снежными зарядами по-весеннему.
Набежит темная тучка из-за гор, высыплет на нас порцию снежинок, а потом, смотришь, солнышко проглянет между тучек, и снова из тучки выпадет снежок.
Вчера и сегодня солнце с утра заглядывает в окошко. Днем припекает, можно ходить без фуфаек, а к ночи морозец прижимает и уже вечером около -20.
А ведь где-то на Кубани пары клубятся туманом, и распускаются яблони, в Туркмении тридцать шесть градусов тепла, и кто-то пересохшими губами шепчет проклятие жаре...
Вчера вечером вдруг подумал, что люди, стараясь понравиться окружающим, делают поступки, которые понравились бы им, соверши кто на их глазах подобное.
Поэтому, мальчики в старших классах школы, влюбленные в одноклассниц, стараются перед девочками продемонстрировать бесстрашие и презрение к боли и свою смелость, чуть грубоватую, но, может быть, девочкам более симпатичны стеснительные, робкие, несамостоятельные и, может даже, трусоватые на девичий манер ребята.
Мальчики, отвергнутые или непонятые, недоумевают: соверши при них кто-либо подобное, они бы сразу и без рассуждений стали такого парня уважать, а Люба, Люда, Ира или как еще почему-то предпочла этого Ваську, Петьку или как еще, аккуратиста и чистюлю, и вовсе не мужественного.
Как правило, среди отвергнутых и непонятых мальчиков много хороших, даже лучших. А отвергнутые и неоценённые, начинают думать, что они плохие, их никто не сможет полюбить и все пропало для них в этой жизни. От этого "несчастья" они становятся еще лучше, их скромность и застенчивость очень им к лицу. Если бы они оставались такими на всю жизнь...
Читал стоиков, и меня их жизненная позиция вполне удовлетворяет, и может я найду поддержку духовную в советах и пожеланиях, высказанных две тысячи лет назад, Сенекой.
И еще я думал, что если Сенеку или человека, подобного ему, поместить в наше время и в нашем мелочном, алчущем, порой бессознательно, обществе, то этот человек, наверное, пожалел бы о том, что он родился на белый свет.
Уже Толстой, говоря в конце прошлого века в "Исповеди" о том, что миллионам людей ясна бессмысленность "постного бытия", то каково быть стоиком сегодня, когда всё ограничено рамками машинной цивилизации.
Возможно, великий писатель и мыслитель ошибался или говорил это из ложной скромности: дескать, я не вижу смысла, но я не самый передовой, то есть самый обычный человек, каких много.
Что бы он сказал о том, чем сейчас живы люди: одно массовое увлечение спортом повергло бы его своей бездуховностью в глубочайшую тоску. Сейчас футболисты так же популярны, как в распадающемся, разваливающемся Риме в пору заката были популярны скачки и бои гладиаторов. Можно даже предположить, что чем выше котируется роль спорта в воспитании, тем ниже духовность, идейность общества.
Спорт возбуждает низменные инстинкты и узаконивает примат тела над духовностью. Нелепейшая вещь: у человека портится настроение, охватывает уныние не от того, что где-то люди голодают, что где-то людей убивают ни за что, а потому, что "Спартак" проиграл "Динамо".
Если смотреть весело, то получится вот такая картинка: одиннадцать лоботрясов, кормленых и здоровенных, гоняются за мячом, а сто тысяч зрителей на стадионе и еще несколько миллионов человек у телевизоров сходят с ума и расстраивают нервную систему, переживая неудачу этих лоботрясов.
Я не против физкультуры, но когда из погони за мячом делают профессию и не стесняются показываться на улице после этого, то невольно задумаешься о целях общественного прогресса. Кое-кто сегодня, чаще бессознательно, пытается затушевать глупость происходящего на футбольных, хоккейных и прочих полях и площадках, сравнивает спортсменов с артистами.
А по мне, так лучше все это сравнивать с клоунами на арене цирка, во всяком случае это будет честнее и ближе к существу...
Сегодня одиннадцатое апреля. Опять, с утра порошит снежок, и на дворе тепло, сыро и мрачно.
Проснулся, как обычно в семь часов, полежал, медленно соображая о том, о сем. Мысли неспешно проплывают в сознании. Вспомнил, как вчера впервые за время моего присутствия здесь топили баню...
Баня отстоит от дома на десять-пятнадцать шагов. Это сооружение, состоящее из обитой фанерой и рубероидом арматуры, размером два на три. Внутри стоит печка, сделанная из бочки из-под бензина; сверху на бочку наварен бак для воды и труба.
Нестер, часа в два начал колоть дрова и носить воду, а я проявлял сейсмограммы и ждал. Наконец баня протоплена, двигатель заведен: в бане появился свет. Нестер пошел первым, так как мочалка одна. Минут через сорок он вышел и в баню зашел я.
Кто может подробно описать блаженное состояние человека, который полмесяца не мылся в бане, и вдруг такая возможность: пропотеть, попариться и постирать белье? И ведь это в полевых условиях - что ни говори, а баня для мужчин живущих и работающих далеко в тайге, на севере, большое и нужное дело, как теперь говорят...
Нестер помылся и ушел в дом варить ужин, я в бане один. Набираю несколько ковшей кипятку из бака и плещу на раскаленную печку. Температура резко повышается, а я, отдуваясь и блаженствуя потею сидя на лавочке накинув мокрое полотенце на плечи.
Становится невмоготу и я, в чем мать родила выскакиваю на улицу, на снег. Босые ступни приятно холодит подтаявшая корочка снега, разгребаю руками снег, рядом с тропинкой и обтираюсь им. Пар идет от разгоряченного тела, становится прохладно, и я снова ныряю в баню. И так раз пять!
Наконец я напарился, все выстирал: можно мыться, а у меня уже сил нет.
Выжимаю полотенце и голышом иду в избу. Нестер наливает мне вкусного горячего чаю с сахаром и отдыхая, ни о чем не думая, попиваю неторопливо этот божественный напиток, который бодрит и возвращает силы.
Отдохнув, иду мыться, тщательно смываю с себя остатки полумесячной усталости.
Наконец мытье закончено.
А в доме ждет Нестер: ужин готов, и мы до двенадцати часов сидим, пьем чай и разговариваем, вспоминая разные забавные случаи из прожитой жизни.
...На днях, при смазке регистрира случилось ЧП. Чуть позже смазки, регистрир стал непроизвольно останавливаться. Все попытки пустить его не принесли успеха.
Ночевали, а утром выяснилось, что коллиматоры почему-то погасли. Если прибавить еще, что радиостанция на прием не работала, то получался небольшой завал!
Утром осмотрели и сменили лампочки. После некоторого раздумья коллиматоры стали светиться, регистрир пошел нормально: видимо смазка была чрезмерной, а когда масло стекло вниз, то он и заработал как новый. А может быть ведущая шестерня закусывала?
Приемник я вынул из кожуха, и в кожухе оказалось граммов сто воды. Просушили монтаж, и приемник заработал вдвое лучше, чем обычно - завал ликвидирован!
Сегодня четырнадцатое апреля.
Позавчера под вечер начался снег, который шел сутки, и только вчера к вечеру тучки разнесло, и ночью на небе проглянули звезды. Снегу выпало сантиметров пятнадцать, вертолетную площадку занесло, тропки подле дома - тоже. Я из дому не выходил весь день.
Пестря тоже сидел у себя в продуктовой палатке - это его место ночлега. Потом ему надоело, и он долго слонялся вокруг дома, повизгивая около дверей, прося есть: надо пояснить, что перед снегопадом он опрометчиво унес свою чашку куда-то и ее засыпало снегом и он сутки уже жил без горячего - поэтому грустил и жаловался на житье.
Когда снегопад кончился, мы с Нестером поочередно выходили чистить тропинки, и я нашел Пестрину чашку высоко на холме. Зачем он ее туда транспортировал непонятно.
Изредка вспоминаю семейство: как-то по осени жена, дочь, я и наши собаки ходили за грибами на берег водохранилища; набрали грибов, видели пару рябчиков и чуть-чуть все устали...
А то вспоминаю ленинградское лето, когда я сдавал экзамены в ЛГУ, а будущая жена и наша родственница встречали меня у университета.
И помню: сели на какое-то крылечко за железной оградой: девушки ели мороженое, а я волновался перед экзаменом, кусал травинку вороша в памяти даты и имена исторических деятелей. На улице парило: утром прошел дождь, по обочинам дороги блестели лужицы воды, и она была как-то беззащитно и предано мила в чужой куртке и стареньких поношенных туфлях.
После экзамена, который сдал на хорошо, пошли в сквер перед Дворцовой площадью и долго сидели там, коротая время: электричка отходила нескоро.
Помню цыганок, которые постоянно бывали в сквере и проходя мимо деловито просили закурить, а взяв сигарету спрашивали, не погадать ли?
Перед Эрмитажем, как обычно, толпами стоял народ в пестрых одеждах, а где-то сбоку большого здания, недалеко от толпы, молча гнулись атланты, поддерживающие вот уже более века тяжкий свод.
Атланты были красивы классической красотой, но мало посещаемы; мрамор, кое-где, чуть потрескался от невыносимой тяжести!
И вообще, атланты выглядели уставшими, мало ухоженными и даже грязноватыми - жизнь в городе их "достала".
Сегодня семнадцатое апреля. Дни стали заметно длиннее; светает в половине пятого, а темнеет где-то около девяти часов вечера, а если полнолуние, - то темно вообще не бывает. Свет солнца заменяет свет луны - воздух так чист, а снег так бел, что и ночью видно на несколько километров. Ну, а восходы и закаты здесь такие, какими наверное были до сотворения мира.
На закате снежные вершины принимают розовый, чисто розовый цвет: когда чисто розовый свет солнца ложится на чистую белизну снега, получается чисто розовый цвет. Вокруг ейзажи, для которых трудно сыскать живописца. Ландшафты на картинах Рокуэла Кента, иногда, напоминает здешние места...
И из этой красоты надо снова вылетать вниз, на грешную землю с ее суетой и мелкими страстями: Аверьянов - начальник отряда, собирается меня забирать в Тоннельный. Интересно, для чего?
...Последнее время часто вспоминаю домашних и почти явственно ощущаю, как Катька лазит по моей груди или садится мне на живот, или танцует, покачивая головой и вращая ладошками с растопыренными пальчиками...
Интересно, долго я без них выдержу?
Вчера вечером пробовали переходить на развертку в 120 градусов и неудачно. Часовой механизм останавливается - видимо не хватает сил преодолеть механические помехи, то есть трение в узлах, которое, с повышением скорости намного увеличилось.
Сегодня буду готовиться к отлету: упаковывать вещи и запечатывать сейсмограммы...
Последнее время во время утренней зарядки заметил, как я развалился и раскис: ноги в коленях трещат, хрустят, болят при приседаниях и разве что не скрипят. Иногда болит правый бок, но у меня он и до этого болел, но вот почки справа я почувствовал здесь впервые и ломаю голову, чем это объяснить...
1980 - е годы. Ленинград. 2023 год. Лондон. Владимир Кабаков
Остальные произведения Владимира Кабакова можно прочитать на сайте "Русский Альбион": http://www.russian-albion.com/ru/vladimir-kabakov/ или в литературно-историческом журнале "Что есть Истина?": http://istina.russian-albion.com/ru/jurnal