Аннотация: Осенью человек чувствует себя одиноко и начинает размышлять о смысле жизни.
...Яркая, золотая осень пришла в тайгу неожиданно...
Казалось, что ещё несколько дней назад, всё вокруг было по летнему зелёным, но неделя неизбежных как судьба осенних дождливых и пасмурных дней, сменилась поздней осенью и мрачным предчувствием зимы - по небу, с утра до вечера, плыли толстые ватные тучи с округлыми серыми боками...
Дождь принимался моросить по несколько раз на дню, напитывая влагой и без того грязную землю.
В лесу тоже было невесело, - с деревьев капало и даже идя по тропинке, уже через несколько минут, охотник становился мокрым...
Но вот, за одну ночь, сильный ветер с севера разогнал эту дождливую муть и на синем, теперь уже высоком и прозрачном небе, появилось золотое солнце обсушившее землю за один день. Следующей ночью на небе высыпали яркие звёзды и заметно похолодало.
Зато утром солнце встало очень рано и по низинам, разогретый солнцем иней, превратился в мелкие капельки воды, повисшие на стеблях травы и ветках кустарников, сверкая под яркими лучами словно мириады драгоценных камней, рассыпанных неизвестным, щедрым ювелиром-альтруистом.
Днём температура поднялась до десяти - пятнадцати градусов тепла и порывистый ветерок, доносил до самых городских окраин запахи увядающей травы и палой листвы, побитой ночными заморозками...
За неделю такой замечательной погоды, всё вокруг поменяло цвет - уставшая за лето зелень превратилась в золото, на фоне которого, всплески красного и коричневого на стройных осинках, воспринимались сочными мазками, искусно нанесёнными на природный холст. Листья таких деревьев, при малейшем дуновение ветра встревоженно трепетали и казалось, что они в истерике ожидают страшные, короткие, холодные дни начала зимы...
... В такую погоду, я не могу усидеть дома и собравшись с духом, отложив все свои дела, отправился в пригородную тайгу послушать изюбринный рёв и если повезёт, то может быть увидеть и гонного быка.
И наконец решился бросить всё и уехать, хотя бы на несколько дней в "пампасы", в тайгу, насладиться свободой и общением с манящей и загадочно - таинственной природой...
... Всё жаркое, комариное лето, мечтал я об этом времени простора, одиночества и покоя, разлитого осенью в природе. Но вот долгожданная осень пришла и как всегда, десятки неотложных дел навалились, не давая времени подумать и осмыслить "зачем и почему" - я всё последнее время был занят с утра до вечера никчёмной суетой!
Наконец, не выдержав, я сказал себе "хватит" и стал строить планы, рассматривать карты и искать сотоварищей для этого путешествия.
... Однако и в этот раз, я был один в этом пространстве возможностей (пойти пешком, поплыть на моторной лодке или поехать на машине) и это тоже немного напрягало. Созвонившись с несколькими приятелями выяснил, что им некогда или домашние не отпускают, и наконец решился путешествовать в одиночку, чего я не особенно люблю делать в нормальной обстановке.
Однако ждать пока приятели освободятся от бесконечных хлопот тоже неразумно - такая замечательная осенняя погода могла смениться новыми дождями, за которыми совсем уж некстати могут упасть первые снега, превращающие поход в лес, в преодоление мокрой и грязной полосы препятствий!
Наконец, позади остался город с суетой центральных торговых улиц, потом и пригороды - спальные районы, куда вся человеческая масса после скучной работы собирается каждый день ужиная, выпивая пиво или водку, "отдыхая" перед экранами телевизора, который каждый вечер в анонсах обещает интереснейшие фильмы и криминальные новости, от просмотра которых привычно болит голова и множится разочарование бессмыслицы такой жизни, день за днём приближающая нас к печальному концу, или того не лучше - к старости...
- Всей работы не переделаешь, - ворчал я вслух, выворачивая на своём японском микроавтобусе на загородное грунтовое шоссе, чуть выровненное грейдером по обочинам и подсохшее за последнюю неделю.
Нельзя сказать, что проезжая часть была особенно ровной, однако глубоких рытвин и колдобин не замечалось и потому, машины могли на приличной скорости двигаться в обе стороны...
Я помню годы, когда здесь можно было проехать только на тракторе - правда это было уже слишком давно. Вспоминая те романтические времена, когда на обочине можно было увидеть лису, зайца, а то и косулю, мы с машиной постепенно приближались к цели.
Дорога между тем то поднималась чуть в горку, то заворачивала куда-то в сторону, делилась, на две, становясь всё уже и неухоженней - постепенно мы въезжали в реальную тайгу...
А я уже забыл о всех своих делах, и в мечтах путешествовал по самым лучшим окрестным урочищам, надеясь, что такая погода простоит ещё некоторое время...
... Ну а в окружающей меня дикой природе, стояло очередное "бабье лето" и невидимые паутинки по утрам, на сонцевосходе, неслышно летали в прозрачно - хрустальном воздухе, горьковатом от запаха опавших осиновых листьев.
В это время, звери в дикой природе тоже радуются солнцу и последним дням тепла, жируют и отъедаются на тёплых южных взгорках и склонах таёжной глухомани, готовясь к короткой и яркой осени, а потом, к длинной зиме, наполненной морозами и судорожными поисками пропитания.
В эти чудные дни, у оленей - изюбрей начался гон и обезумевшие от страстной похоти олени - быки с толстыми острыми рогами, бегали по тайге "настраивая" в очередной раз свой голос, издающий мелодичный и яростный рёв - стон, извещающий соперников о готовности сражаться за маток и вызывающий в этих матках ответное чувство тревоги, беспокойства и сладостного ожидания!
... Молодая оленуха-матка с телёнком, последние дни держалась вместе с остальными матками в вершине таёжной речки - они паслась на гривке, разделяющей притоки речки Половинной, - скромные по размерам, болотистые ручьи, которые соединившись в едином стремлении вниз, к громадному озеру - морю Байкалу, превращались в быстрый и глубокий поток.
По ночам уже было прохладно и кроткий летний мех, благодаря однотонной шоколадного цвета подпуши быстро рос, сохраняя тепло выносливому телу, даже в минусовые температуры, делая силуэты зверей мягкими и округлыми...
Телёнок - бычок за лето вырос в половину материнского роста, потерял детскую пятнистую окраску и всё больше становился похож на своего отца, доминантного быка - красавца, живущего в этих краях уже более десяти лет.
Растущий на глазах сопровождающих его телок, с каждым днём, он становился всё самостоятельней и на кормёжке, иногда уходил от матери на приличное расстояние.
Но стоило ему испугаться взлетевшего из густой высокой травы угольно - черного глухаря или перестать слышать лёгкое потрескивание сухих веточек под острыми копытами матки - оленухи, как он приходил в возбуждение и сложив тонкие губы трубочкой, начинал коротко свистеть, призывая мамашу откликнуться и воссоединится с ним...
На зорях, в окрестной тайге пока редко, словно пробуя силу и красоту голосов, перекликались входящие в пору брачного оживления раздражённые олени - быки, нагулявшие за лето силу и крупные мышцы.
Их жизненная энергия требовала выхода и пока, готовясь к яростным боям, воплощалась в раздражённых от долгого ожидания, тонко - пронзительных сольных руладах-песнях, с коротким гневным рявканьем в конце. Олени, действительно похожие на яростных быков в корриде, почти перестали кормится, часто пили воду и ночами, пытаясь охладиться купались в холодных, грязных лужах.
Внутри этих мощных зверей разливался неостановимый пожар похоти, заглушавший обычную осторожность и заставлявший их безостановочно двигаться, нюхать воздух и облизывать длинным розовым языком зубастую пасть, пересыхающую от этого внутреннего жара. Гривастые шеи оленей - самцов раздулись от мучительного сладострастия, низ живота от сексуального возбуждения судорожно дёргался, иногда самопроизвольно выпуская на свободу орудие деторождения похожего на длинную морковку...
Любой треск или стук по дереву, приводил их в сильное волнение и они, во весь опор неслись навстречу воображаемой опасности, а не обнаружив соперника, разочарованно начинали бодать ветки упавших деревьев или подцеплять на рога, клочья вырванной с корнем травы...
... Проехав по грунтовой дороге до последнего садоводства, настроившего свои домики на берегу ручья впадающего в речку Олу, я остановился перед дощатыми воротами, запертыми на длинную металлическую цепь и вылез из машины. Вдохнув прохладный воздух, наполненный ароматами палой листвы и свиного багульника, глянув на опускающееся к горизонту золотое, уже нежаркое солнце я заторопился, размотал цепь, открыл ворота, загнал машину внутрь изгороди и сдав задом, поставил микроавтобус на недавно убранное картофельное поле.
Потом выложив все охотничьи принадлежности на траву, прошёл к избушке сторожа - знакомого пожилого военного- отставника и постучал в двери, мало надеясь кого-либо застать. Обычно, сторож только заслышав гул мотора выходил на крыльцо и громко здороваясь, приглашал в гости...
В домике никого не было и не мешкая, я переоделся в лесную одежку, собрал ружьё, подвесил на пояс патронташ с патронами и повздыхав, посматривая на яркое солнце повисшее над вершинами сосен стоящих за дорогой, закинул за плечи рамочный рюкзак, как всегда в начале похода плотно упакованный, и тронулся быстрым шагом в сторону недалёкой речки, с спокойным любопытством поглядывая по сторонам...
Дорога, по которой я шёл, по дуге заворачивала направо, на юг и всё время шла по берегам широких болот, посреди которых невидимой лентой чистой и холодной воды текли таёжные речки, впадая в более крупные реки.
Некогда здесь были колхозные покосы и потому, густой лес часто прерывался уютными полянами с невысокой травой и замечательным видом на окружающую тайгу.
Я шёл не спеша, прислушиваясь, принюхиваясь и вглядываясь в окружающие просторы, изредка останавливаясь чтобы разглядеть в бинокль подозрительные, похожие на оленей или глухарей заросли кустов или выворотни, торчащие на дальней стороне болота.
Солнце незаметно село за лесистый горизонт, но перед тем как исчезнуть, окрасило молодые сосняки на противоположном берегу речного болота в необычные, розово- коричневые цвета. Каждый раз видя такую красоту, я жалел, что не художник и даже не фотограф, который мог бы увековечить эти замечательные природные пейзажи, открывающиеся подчас в таёжной глухомани.
Тайга распахивала передо мной свои необъятные просторы - таинственные дебри, заманивая далеко в глубь лесов, обещая чудесные встречи, волнующие переживания от увиденного, услышанного и перечувствованного...
Как всегда в начале похода, воображение устремлялось в неведомое будущее - за каждым поворотом дороги чудилось появление или оленей или кабанов, чьих следов - маленьких и больших, старых и совсем свежих - на дороге было множество.
Я замедлил шаги и как всегда в первый вечер в лесу, стал внимателен и осторожен, ожидая встречи даже с медведем, который раньше, лет пятнадцать назад, жил в окрестных речных долинах и его следы встречались здесь постоянно...
... И конечно, я вспомнил, как однажды, здесь, уже по первому снегу, переваливая заросшую смешанным лесом высокую гриву, пересёк следы медведицы с двумя медвежатами.
...Тогда, я, взволнованный неожиданной встречей, зарядив двустволку пулей и картечью, пошёл по этому петляющему следу ожидая, что вот-вот увижу, или далёкие силуэты медведей, или даже тёмное отверстие берлоги, в которую эти медведи спрятались - в такие моменты, фантазия разыгрывается без меры и рисуют самые острые приключенческие сюжеты...
Тогда, в течении нескольких напряжённых часов я шёл по этим следам обходя подозрительные места и осматривая окружающие холмистые пейзажи в бинокль.
Однако спустившись по пологому склону заросшему молодым осинником и ольховником, в речную долину, где снег лежал только местами, я потерял след.
Покрутившись на грязной дороге и не решившись лезть в большое и мокрое болото, я со вздохами разочарования вынужден был повернуть в сторону ближайшего зимовья - короткий осенний день заканчивался и был риск, заблудившись в темноте ночевать у костра...
К тому же, по предыдущему опыту хождения в этих местах я знал, что могу встретить кабана секача, который совершенно не боится человека, а при случае может и напасть на охотника - одиночку.
Уже шагая в обратную сторону я подумал, что наверняка, медведица вела медвежат к берлоге, которая видимо была где - то в этом районе. Я мог вернуться сюда уже по настоящему снегу и попробовать найти берлогу, но как всегда в начале зимы, установилась такая хмурая и морозная погода, что не только в лес, но и на улицу выходить не хотелось. Так я и не собрался в тот год, обследовать эти места...
Уже зимой, кто-то из знакомых рассказывал мне, что деревенские охотники нашли неподалёку от этих мест берлогу другого, крупного медведя - самца и подняв его, стреляли из двух винтовок раз десять, пока он не упал изрешечённый пулями...
...В этот раз я шёл не торопясь и вспоминая тот осенне-зимний поход, часто останавливался прислушиваясь и оглядываясь и потому опоздал - вышел к переходу через широкое болото, к разбитой тракторами гати, уже в полной темноте. Здесь, мои тревожные предчувствия меня не обманули...
Серпик луны, поднялся над горизонтом, но тут же исчез, заслонённый склоном крутого, заросшего сосняком, холма. Наступила осенняя ночь, хотя и со звездами на небе, но как-то по особому тёмная и непроглядная...
Я шёл тихо, то и дело останавливаясь и до шума в ушах прислушивался к обступившей меня своими тёмными чащами таинственной тайге.
Достав из кармана рюкзака фонарик, включил его и понял, что батарейки сели и серый полукруг слабо мерцающего света, немного освещал дорогу, но не далее двух - трёх метров впереди.
Чертыхнувшись и отругав себя за привычное разгильдяйство, я выключил бесполезный фонарь, и пошёл вперёд, угадывая направление, по чуть видному просвету дороги, петляющей среди густого леса...
Не дойдя сотню метров до спуска к болоту, которое я помнил достаточно хорошо, в последний раз остановился и от неожиданности вздрогнул и замер, судорожно сжимая в руках бесполезное в такой темноте ружьё - впереди, как только я остановился, что-то живое большое и тяжелое зашуршало жесткой болотной травой и первобытный страх, горячей волной обдал моё тело и казалось, волосы на голове зашевелились от невольного ужаса...
За стволом берёзы, как казалось не далее десяти метров, вдруг отчётливо и громко начал продувать ноздри крупный кабан. Я внутренне сжался и замер, надеясь разглядеть что-нибудь в тревожной темноте, однако ночь стояла непроглядная и кабан, судя по всему совсем не испугался человека и продолжал угрожающе "продувать" ноздри, а потом вдруг коротко зарычал - захрипел. Именно зарычал, а не захрюкал и получилось нечто среднее между медвежьим рыком и храпом лося или рассерженного оленя - быка.
Я застыл приготовившись к самому плохому, представляя себе последствия нападения двухсоткилограммового секача, с острыми как ножи клыками.
Моё дыхание участилось с шумом выходя из груди и я, еле сдерживал в теле крупную нервную дрожь...
Через некоторое время, напряжённо вглядываясь в темноту, но ничего не видя далее трёх метров, всё-таки рискнул включить фонарик, держа ружьё в напрягшейся правой руке... Круг мутного света терялся в нескольких шагах впереди и я вновь ничего не увидел...
...Мы долго стояли слушая и всматриваясь друг в друга - человек с бесполезным в такой ситуации ружьём и кабан - секач, решающий, что же ему делать с этим незнакомцем, вторгшимся на его территорию...
Время тянулось бесконечно и мир тайги вокруг перестал существовать - все чувства сосредоточились на той точке пространства, где находился секач...
Наконец, кабан шурша в движении травой, стал заходить за дерево и тут, я услышал неподалёку движение второго зверя, который тоже совсем не думал убегать...
"Вот попал, так попал! - мелькала в голове. - И главное, что в такой тьме, моё ружьё совершенно бесполезно!"
Я не мог стрелять на звук боясь заранить и разозлить зверя, однако и кабаны не собирались убегать и потому, в начале шагая медленно и прислушиваясь к затихающему по временам шуршанию травы под кабанами, я стал отступать, определяя по слабым звукам, что они не торопясь уходят в сторону открытого пространства. Преследовать их я не мог, потому что сразу за обочиной дороги начиналось непроходимое, заросшее травой и высокими кочками широкое и мокрое болото.
... Размышляя над тем, что ночью звери совсем не боятся человека, осторожно подсвечивая фонариком под ноги, по знакомой грязной и разбитой тяжёлыми машинами и тракторами гати, я перешёл через широкую болотину и совсем уже хотел, свернув с дороги, пойти к зимовью, притулившемуся под сосновым взлобком на краю болота...
Но тут, тоже недалеко впереди, я услышал знакомое шуршание и понял, что это та же парочка кабанов, перейдя параллельно мне заросшую и залитую водой долину, преспокойно кормится в виду зимовья, чавкая и иногда останавливаясь и спокойно слушая мои робкие шаги...
В сторону зимовья вела тропка, которая за лето, заросла высокой травой и я просто побоялся лезть к домику напролом, потому что мог запутаться в высокой траве, упасть и кабаны, приняв меня "не за того", могли на меня набросится. В темноте я ничем не мог им ответить, несмотря на то, что в руках у меня, по-прежнему было ружьё заряженное пулей и картечью...
Иногда, даже на вооружённого охотника от страха, нападает какой - то столбняк, который мешает действовать адекватно. Вот и в этот раз, ничто не мешало мне, разрядить ружьё в сторону шуршащих при ходьбе кабанов, но я об этом уже даже не подумал!
Пришлось отказаться от тёплого и удобного зимовья и продолжить путь по дороге, в поисках места подходящего для ночлега...
Я решил провести ночь у костра и заодно, послушать ночную жизнь находясь вне в домика, на открытом пространстве, надеясь услышать ночной рёв изюбрей, а утром уже знать куда мне идти охотится. Такими мыслями и утешал себя, шагая по тёмной дороге и напряжённо вслушиваясь в окружающую меня тайгу...
Остановился только зайдя за очередной поворот, обходящей небольшой распадок, заканчивающийся болотцем. Тут был маленький мостик через ручей, в котором можно было набрать чистой воды для ночного чая...
Страх опасной встречи, постепенно прошёл, я смог расслабиться, вспоминая что с кабанами встречался ночью уже несколько раз и каждый раз, они совсем не боялись меня...
... Однажды, в окрестностях небольшой речки Каи, в такое же время года, тоже вечером, в темноте, встретился мне кабан и он, как и этот, отбежал чуть в сторону от дороги, остановился и гневно стал продувать воздух носом!
Со мной была молодая собака Жучок, который насторожился, испуганно таращился в темноту, но от меня не отходил ни на шаг. По звуку, я определил, что это был большой секач и стрелять не стал, боясь или промазать, или заранить зверя.
Через время кабан неслышно отступил, - я понял это по поведению собаки, однако вдруг, из темноты, с другой стороны дороги раздался человеческий голос: - Кто там!?
И я громко ответил...
Когда мы встретились на тёмной дороге, голос моего собеседника - деревенского охотника возвращающегося из зимовья домой - ещё немного дрожал от пережитого страха.
"Он, наверное, собирался стрелять на звук и вполне мог меня нечаянно убить или ранить - подумал я чуть позже. - Видимо от этой, пережитой возможности убить человека и дрожал его голос..."
... Мои страхи в этом походе тоже закончились - остановившись на полянке, где было чуть посветлей, послушал заснувшую тайгу и не отметив ничего стоящего, я решил проверить голос и узнать, как после большого перерыва и отсутствия практики смогу подражать "песне" гонного оленя - раньше я делал это профессионально и гонные быки бежали на мой голос со всей округи!
Я попробовал реветь, как казалось совершенно фальшиво, и совершенно неожиданно, с гривки напротив, довольно далеко от места где я стоял, отозвался гонный бык.
"Ага - думал я вслушиваясь. - Бык здесь, неподалёку и можно на утренней зорьке, попробовать подманить его и стрелять! Но для этого, надо здесь заночевать чтобы утром, ещё в темноте, попробовать манить зверя взволнованного моим неловким рёвом.
После этой переклички, я ещё долго стоял на дороге и решал, что делать дальше, а потом, зайдя в болотинку, под мостиком через проточный ручеёк набрал в котелок воды, поднялся с ним чуть в гору от дороги и там, разведя костёр, вскипятил чай, поел и одевшись потеплее в вещи которые были в рюкзаке, прилёг и задремал, чутко прослушивая ночную тишину...
Часа в два ночи, проснулся от какого-то подозрительного звука, и уже не мог заснуть, то ли от холода, пробирающего до костей, то ли от тревожащих воспоминаний...
На рассвете, зевая, попил вчерашнего чаю, перекусил без аппетита бутербродами, собрал свои вещи в рюкзак и залив костёр остатками чая, вышел на дорогу и только остановился, как из соседнего распадка раздался рёв близкого оленя, который наверное услышал шуршание и моим шаги и приняв за крадущегося соперника показал, что он здесь и готов сражаться!
Быстро скинув рюкзак на дорогу, почему то пригнувшись и напряжённо вглядываясь в склон, я осторожно пошёл в направлении услышанного рева.
От неожиданного испуга я вспотел, руки дрожали и сонливость прошла - весь я превратился в насторожённого зверя - в человеке в такие минуты просыпаются древние инстинкты!
Пройдя по дороге метров двести я остановился и выглядывая из-за придорожных кустов, справа на склоне увидел небольшую поляну заросшую высокой сухой травой, а посередине, крупного быка -рогача глядящего в мою сторону!
Я замер, а олень несколько раз ударил копытом по земле, мотнул большими рогами и зацепив пучок травы, поднял целый сноп над головой, а потом, ещё раз мотнув головой сбросил траву на землю, вытянул шею и вдруг заревел начиная тонко, потом перешёл в басы и закончивая песню, ещё несколько раз рявкнул, выдыхая остатки воздуха!
Вида это чудо я обомлел и про себя повторял: "Вот это зверюга! А после этого говорят, что олени боятся человека!"
Постояв ещё некоторое время, разглядывая происходящее на склоне, я постепенно успокаился. Вспомнив что я на охоте а не в театре, как можно осторожнее, медленно поднял ружьё, прицелился и выстрелил. Выстрел громовым эхом нарушил предутреннюю тишину, а зверь, словно проглотив пулю вздрогнул, потом подпрыгнул и тут же упал в высокую сухую траву.
Ещё не веря в удачу я взволновался, дрожащими руками перезарядил ствол пулей и осторожно стал подниматься по склону к упавшему оленю. Подходя ближе, вначале я увидел торчащий из травы рог с многими отростками, потом придвинувшись ещё, различил самого оленя, неподвижно лежащего в густой траве - и только тут понял, что добыл замечательный экземпляр трофейного оленя!!!
Подождав ещё немного, видя, что зверь не шевелится, подошёл вплотную к зверю и кончиком сапога потрогал его бок - тело ещё тёплое, откликнулось на моё касание, чуть сдвинувшись с места под горку...
Оглядевшись, я только тогда понял, что солнце уже готово подняться на тайгой и надо спешить...
Сняв рюкзак, положив его на землю и прислонив к нему ружьё, я взял быка за рога и напрягая все силы, стащил тушу зверя вниз, к подножию склона, к дороге...
...Не буду описывать, как в одиночку, в течении двух часов разделывал зверя, вырубал рога, обрезывал мясо с костей и складывал его на кусок полиэтилена. Закончив трудную работу, я развёл костёр, сходил за водой в болотину, поставил кипятиться чай и разрезав большой кусок оленины на мелкие кусочки, стал готовить себе запашистый шашлык...
Было уже часов десять, когда я подкрепившись, спрятал мясо завернутое в полиэтилен под придорожную корягу, кости сбросил в овраг за дорогой, устало вздыхая вскинул на плечи тяжёлый рюкзак с куском оленей грудины и направился назад, к садоводству.
Красоты природы уже не радовали меня, я устал и в голове всё время крутилась одна мысль:
"Зачем я убил этого красавца?! Что, мне нечего есть? Ведь ещё несколько часов назад он жил в этой тайге, дрался с другими оленями за право обладать матками, и был в этом удачлив!
А тут я пришёл с ружьём которое убивает на расстоянии, подкрался и выстрелил. И уже нет очарования в красивом осеннем дне, ярком солнце и золоте осенних листьев - только труп оленя и насторожённая тайга..."
"Зачем я это сделал? - вновь и вновь спрашивал я сам себя и не находил ответа...
Потом, немного успоковшись, стал вспоминать вчерашний день, сборы в лес, поездку в тайгу и мою радость, что вновь почувствовал себя молодым, сильным и главное, свободным от суеты и бессмысленных обязательств обыденной городской жизни...
Тут я вспомнил как читал индийский эпос - "Бхагават Гиту" и слова одного из героев, который мудро говорил: "Никто не бывает убит и убивает без соизволения Вселенского Бога, который так устроил жизнь в природе, и человек не исключение в этих законах природы!"
И постепенно я успокоился, доверился ходу моей жизни и начал понимать, что жизнь состоит из действий, а не только из хотений и мечтаний.
"Вчера я ехал в эту тайгу с мечтой добыть гонного зверя и мне повезло - я сделал это!
Так о чём сожалеть, если я исполнил свое предназначение, добыл этого зверя и теперь могу уважать себя за то, что не только мечтал об этом, но собрался, преодолел привычную лень и осуществил свою мечту!
И главное, я ещё долго буду вспоминать эту поездку, это прекрасное утро, золотой осенний лес и удачу, которую, за моё упорное стремление к свободе, подарила мне судьба!"
Ноябрь 2021 года. Лондон. Владимир Кабаков
Остальные произведения Владимира Кабакова можно прочитать на сайте "Русский Альбион": http://www.russian-albion.comили в литературно-историческом журнале "Что есть Истина".