Аннотация: Одиночество наедине с природой, оставляет время подумать обо всём на свете!
...Из-за гор незаметно поднялась серебряным диском луна, осветившая все вокруг. Беспокойно завозилась в камышах утка, испуганная громадной, темной тенью сохатого с молодыми еще рогами и болтающейся серьгой на шее. Он вошел в воду озеринки, потом поднял голову и застыл, вслушиваясь в тишину наступившей ночи. Капли воды, падая с морды, оставляли на озерной поверхности тонкие, серебристые обручи - волны...
Артур спал...
... Утром проснулся бодрым и веселым, может быть впервые за весь поход - пошли одиннадцатые сутки его лесных скитаний...
Рано поднявшись он вскипятил чай, глядя на горы и сравнивая их с зеркальным отражением в озере думал о красоте, о том, что живое реально одушевлённое природой, не сравнимо с самой точной художественной копией.
"Хотя есть что-то загадочно назидательное в этом желании Природы делать свои копии размышлял Артур.
- Наверное, в этом корни искусства, и в пещерах Альтамиры наглядно видно желание древних людей осуществить, воплотить такие копии живой природы как реалистический символ, который с помощью человеческой фантазии можно было оживить!"
"Искусство - это параллельная реальность!" - мелькнул в голове афоризм.
- Нет, тут скорее чудо творчества. Человек, как Бог, когда он создает мир, которого до него не было. В этом волшебство и мистика искусства..."
Подул ветер, из-за перевала потянулись облака, похожие на горы серого, тающего снега в прозрачной воде.
Артур быстро собрался и тронулся в путь - сегодня он решил сократить петлю, которую делала река, и идти по визиркам - лесоустроительным просекам делящим лес на квадраты.
Остановился отдохнуть на склоне, заросшем стлаником, на ковре из брусничника - вот где ягоды-то осенью!
Брусника цвела маленькими бело-розовыми цветами и потому, этот лесной ковер принял на время серо-зеленый цвет. Под ноги на таком ковре скользили и потому, поднимаясь почти "в лоб" на гору Артур запыхался, а когда сел и успокоился, то в зарослях стланика увидел, как гибкие, темно-коричневые по цветы зверьки, очень близко от него, проворно перебегают по стволикам гоняются друг за другом.
"Соболь!", - подумал он и стал вглядываться в хвойную чащу, пытаясь лучше разглядеть чудесных таежных жителей.
В зеленой кисее пушистой хвои стланика, Артур рассматривал переливчатое мелькание гибких зверьков то ближе, то дальше. Они совсем не боялись человека и даже любопытствовали: может быть, они впервые видели такое существо так близко.
В нем взыграл охотник и осторожно, медленно двигаясь, он выбрал место для наблюдения.
Собольки гонялись друг за другом перескакивая с ветки на ветку, шурша коготками по коре, мгновенно меняя направление, и вдруг на мгновение замирали в неподвижности, а потом, с земли, высоко и пружинисто подпрыгнув цеплялись за тоненькие ветки, и как акробаты влезали вверх.
Артур вспомнил писателя Черкасова и его "Записки охотник Восточной Сибири", где автор восхищался силой и смелостью соболя, говоря, что если бы соболь был величиной хотя бы с собаку, то страшнее хищник не было бы в тайге...
Вскоре собольки исчезли, так же неожиданно, как и появились...
Преодолев подъем и спускаясь вниз на небольшую террасу, покрытую кочковатой травой и густо-зеленым мхом, Артур увидел впереди странное сооружение, явно сотворенное человеческими руками.
Подойдя поближе, он сбросил рюкзак на землю и стал осматривать сооружение. Это были четыре ствол, гладко ошкуренные и обрубленные на высоте выше полутора метров. К этим столбам, не вкопанным, а имеющим крепкие корни в земле, были прикреплён "ящик" сделанный из стволиков лиственницы, но без крышки.
Подпрыгнув, он заглянул в ящик, но внутри было пусто...
И вдруг он понял, что это гроб, в котором еще совсем недавно хоронили своих умерших тунгусы.
"Так вот как это бывает!" - погрустнев и утолив любопытство, подумал Артур.
Он присел около рюкзака и оглядел окрестности.
Когда-то, не так давно, здесь от чего-то умер человек. Его родственники сделали этот гроб - домовину, усыпальницу и оставив в нем мертвое тело ушли. Через какое-то время деревья стали гнить, разрушаться, в щели проникли мыши и птички, которые грызли тело и кости. Потом привлеченные запахом пришли крупные хищники, растащили тело по кускам и кусочкам, и через какое-то время от человека не осталось даже костей...
Поднялся ветер. Из-за спины, там откуда он шел, по небу поползли серые клочковатые облака. Свет дня померк, деревья на лесных гривах монотонно загудели.
Артур, не замечая перемен сидел и напряженно думал о законах дикой природы.
"Она жестока и равнодушна и ей нет дела ни до конкретного человека, ни до человечества вообще. Природа универсальна и многолика...
Она породила человека, но она же без сожаления убьет его, когда наступит предопределённое время. Ей будет ни холодно, ни жарко, если над Землей заполыхают всеуничтожающие взрывы атомной войны, в которой погибнет все живое, включая творца атомной бомбы - Человека! А образовавшаяся пустыня будет всего лишь очередным лицом этой реальности, которую человек называет природой...
Ведь сама Земля - всего лишь песчинка на миг блеснувшая в океане космической жизни! И никогда больше, в просторах необъятной Вселенной не будет похожей на неё звезды!"
...Он содрогнулся от этих абстракций и словно проснулся - лес кругом потемнел, помрачнел, загудел под ветром, стало тревожно и неуютно.
Надев рюкзак на плечи Артур заторопился, почти побежал вперед, стараясь не потерять под ногами заросшую кустами визирку....
Проходя вдоль крутого склона, спускающегося в долину ручья, он поднял глаза и на гребне, на маряне увидел силуэты оленей, пасущихся там, почти на уровне низко опустившившихся облаков. Однако их присутствие Артура не удивило - зверя в этой глухой тайге было много...
Потом, не останавливаясь, подгоняемый непонятной тревогой, он поспешил выйти на тропу.
Вскоре начался дождик, мелкий, шелестящий, становящийся все сильнее.
Артур промок, но штормовку из рюкзака не вынул - "Сухое пригодится еще, - думал он, вглядываясь в извивы тропы.
- Дойду до устья Муякан и, если дождь не перестанет, то буду табориться и ночевать".
По карте он знал, что где-то здесь Муякан впадает в Мую.
Вдруг из-под ног в сторону от тропы свернула едва заметная тропинка. Не задумываясь, Артур сбросил рюкзак под куст, на развилке, и почти бегом побежал по тропке.
Вскоре из-за сосен мелькнул черный силуэт избушки - Артур не верил своим глазам, однако это действительно было зимовье.
Войдя внутрь, в полутьме он рассмотрел закопченные стены, нары от стены до стены в дальнем конце, железную печку под маленьким грязным окном, едва пропускающим мутный полусвет. Был даже стол, сколоченный из нестроганых досок!
"Давно стоит" - констатировал Артур и, обрадовавшись, побежал за рюкзаком...
Вскоре в зимовье топилась печь, варилась ароматная каша, а человек, лежал на постеленном на нарах спальнике. С
Сняв мокрую одежду, он повесил ее сушить над печкой и уже задремывая, сквозь наплывы сна слушал потрескивание огня в печи и мерный шум дождя падающего на крышу...
"Жить все-таки хорошо, - лениво размышлял он, - еще час назад, мокрый, голодный и усталый я брел по тропе, не зная, где устроиться на ночлег. И вот я под крышей, в тепле, варю кашу и думаю уже о завтрашнем дне.
Я прошел две трети пути, окреп, приноровился к одиночеству и усталости и совсем недолго осталось ждать, когда мой поход закончится!
Конечно, немножко жаль, что рядом нет никого, кто мог бы разделить тяготы пути, и мои восторги перед красотой и величием тайги. Но ведь я могу потом все это описать, могу собрать книгу очерков о своих странствиях - ведь не зря же я заканчивал журналистику..."
Артур медленно перевернулся с боку на бок...
"Работать в газете я больше не могу - там такая суета, так много неумных начальников и так много идеологической цензуры. Это не для меня, но ведь писать рассказы я могу?!"
Почувствовав запах горелой каши Артур вскочил и обжигая пальцы, убрал котелок с печи.
- Пора и поесть, - проговорил он вполголоса, и поймал себя на этом. "Я уже сам с собой разговариваю, - нахмурился Артур. - Ну, ничего, это обычное для одиноких людей дело".
За ужином съев кашу сверху, пригорелую на дне залил водой и оставил до утра. После еды ему стало жарко и он открыл двери зимовья - снаружи стояла мокрая темнота, шумел и покачивался под ветром темный лес, однако за толстыми стенами избушки он был в безопасности - поеживаясь он вдруг подумал, каково было ночевать под дождем, у заливаемого костра, под продуваемым брезентовым пологом.
"Да, мне повезло - заключил он,
Перед сном, Артур занес в домик охапку дров из поленницы и думал при этом об охотнике, живущем здесь зимой на промысле.
Неподалеку от зимовья был срублен лабаз, на верху ошкуренной сосны в метрах пяти от земли, а у избушки стояла прислоненная к крыше высокая лестница.
"Перед охотничьим сезоном - думал Артур - охотники на лодках завезут продукты, а чтобы звери не разорили зимовье, спрячут их на лабазе, куда даже соболек не залезет - дверца то закрыта...
Ещё вечером, он сквозь деревья видел, чуть в низине, широкую реку, наверное Муякан, но спуститься к воде не было времени...
Заснул Артур разморенный теплом и безопасностью очень быстро, и видел приятные сны: мать, от которой давно уехал в город, старшего брата...
Поселок, в котором он родился и жил, был невелик и находился далеко от Сибири и лесов, на Украине, в Черниговской области.
Учился он хорошо и по окончании школы решил ехать в Иркутск поступать на журналистику. Там и конкурсы были поменьше, да и жить, казалось, будет интереснее. Про дом и родных он почти не вспоминал, жизнь закружила, но иногда, во сне видел улицу поселка, шоссейную дорогу, по которой мчались машины в Киев и из Киева; видел мужиков, летним вечером толпящихся перед пивным киоском...
... В тепле, путешественник спал не просыпаясь до утра и проснулся с улыбкой на лице...
Выйдя на воздух, глубоко вдохнул влажный, пахнущий сосной воздух и огляделся. Дождь кончился недавно и серые тучи подгоняемые ветром быстро неслись, на север, а кое-где, в просвете туч мелькало синее небо, но тут же пряталось за набежавшим облаком.
Артур сходил к речке, умылся холодной водой, потом осмотрелся - и вниз и вверх по течению, кроме зарослей кустарников и высокой травы под деревьями ничего примечательного.
Возвратившись, уже размявшись развел костер, вскипятил чай, отмыл горячей водой котелок из-под каши, позавтракал открыв последнюю банку консервов, закусывая лакомство хрустящими, начинающими пахнуть плесенью сухарями.
"Надо сегодня какую-нибудь птичку добыть" - думал он, укладывая отощавший рюкзак.
Уходя, помахал избушке рукой, - так кстати она оказалась на его пути!
Рюкзак показался необычайно легким, и тут же, Артур вспомнил, что продукты кончаются и почти бегом возвратился в зимовье. На окошке, изгрызенные мышами лежали засохшие горбушки, и он, собрав их положил в продуктовый мешок.
"Пригодятся, - думал он. - Буду перед едой обжигать на костре. А еще придется охотиться на птиц, не жалея времени".
С утра в животе голодно урчало, и запыхавшись от ходьбы он тут же вспотел...
"Слабею", - равнодушно отметил он...
Выйдя на тропу, Артур скоро промок от падающих с веток стланика холодных, крупных капель от прошедшего ночью дождя. Чтобы согреться, прибавил шагу, но несколько раз поскользнулся на мокрой тропе и старался идти осторожнее...
Вскоре тропа превращаясь в дорогу расширилась, и кое-где были отчетливо видны следы лошадиных подкков.
"Человек где-то недалеко живет, - отметил Артур про себя и стал прислушиваться и вглядываться - невольное беспокойство вкралось в сознание. Он так привык быть совершенно один на сотню километров вокруг, что готов был пожалеть о приближающемся человеческом жилье...
...Большая река возникла неожиданно, словно вывернула из-за поворота.
- Это уже Муя, - проговорил Артур вслух - и какая она большая!
"От берега до берега будет метров сто, а то и больше. И течение быстрое", - отметил он про себя и спустился к воде, оставив рюкзак на верху крутого берега.
Солнца не было видно сквозь тучи, но чувствовалось, что погода налаживается и кое-где у горизонта уже светились синие дыры ясного неба.
Походник ступил на плоский камень, лежащий в воде, присел и с удовольствием хлебнув несколько глотков вкусной воды умыл лицо, чувствуя под пальцами отросшую, помягчевшую бороду.
Потом, поднявшись к рюкзаку присел на травку, и стал следить за течением на реке, выдавливающей на поверхность водные струи из глубины потока. Чуть дальше середины, вдруг выпрыгнула и шлепнулась в воду большая рыбина.
"Ну, почему я не рыбак!? - сокрушался Артур.
- Здесь в реках столько рыбы, что можно кормиться и вареной, и жареной, и пареной рыбой", - он сглотнул слюну и почувствовал сосущий голод...
За время похода он сильно изменился, похудел, оброс бородой, и на голове волосы грязные и давно нечесаные торчали во все стороны, а глаза ввалились и черные зрачки беспокойно блестели. Кожа на лице и шее загорела до черноты, и светлые морщинки разбегались от глаз к вискам; руки тоже были коричневыми с множеством ссадин, больших и малых.
Одежда стала серо-зеленого, грязноватого цвета от ночевок у костра и дымом пропахла так, что Артур сам чуял этот запах.
Но человек не обращал внимания на свою внешность и ему даже нравился этот запах копченостей от одежды, струйчатая мягкость бороды, длинные волосы на голове...
Речная долина расширилась, и на противоположном берегу за предгорьями виднелся высокий горный хребет с белоснежными шапками вершин. Тропа, коричнево-серо-зеленой ниточкой мелькала, извиваясь по берегу, то удаляясь от воды, то бежала по береговому краю.
Пара белых лебедей, медленно маша крыльями, пролетела вверх по течению и видела широкую, серо-стальную ленту реку, чуть заметную тропу вьющуюся вдоль берега и маленькую фигуру человека, одиноко шагающего им навстречу, вниз по реке. Гортанно перекликаясь, шурша большими крыльями лебеди вскоре скрылись за сосновыми пушисто-зелеными вершинами прибрежного сосняка.
А человек шел и шел, неуклонно приближаясь к заветной цели...
2000 год. Лондон. Владимир Кабаков
Остальные произведения Владимира Кабакова можно прочитать на сайте "Русский Альбион": http://www.russian-albion.com/ru/vladimir-kabakov/ или в литературно-историческом журнале "Что есть Истина?": http://istina.russian-albion.com/ru/jurnal