День выдался на редкость ясный и безветренный. Ни одно облачко не омрачало летнее небо. Царило время отпусков и каникул для тех, кто ещё имел работу или средства для учёбы. Для всех прочих царило безвременье.
Кто-то спешил на участок, кто-то по грибы, а кто-то на пляж. И почти никому не было дела до того, что происходит в далёком Петербурге. А между тем, телевиденье с необычайной нудностью, тщательно обмусоливая малейшее движение бутафорской церемонии, пичкало своих немногочисленных телезрителей прямой трансляцией захоронения останков царской семьи.
В тот же день, в одном из городов необъятной России происходила другая траурная церемония, несравненно более скромная и искренняя. Земле предавались недавно привезённые из Чечни останки рядового Андрея Бутина. Почтить память солдата явилась чуть ли не половина города. Несмотря на большое стечение народа, стояла тишина, и не было никакой лишней суеты.
Во всех храмах, как уверяли теленовости, велись поминальные службы по "невинноубиенным за веру Христову во времена Советской власти". Рядовой Андрей Бутин погиб уже в постсоветское время, и не за "веру Христову", а всего лишь ради "наведения конституционного порядка" - повода, придуманного властьимущими бандитами для получения и отмывания своих грязных денег. Так что в число поминаемых он, как видимо, не попадал.
А в Питере все с нетерпением ждали главного рыбака страны, который всё же решил не срывать своим отсутствием мероприятие и заскочить, по дороге на рыбалку, в Петропавловскую крепость. Но вот рыбак прибыл. Все вздохнули с облегчением. Шоу началось.
Для начала главный смертоубийца дней нынешних гневно отругал смертоубийц дней минувших, призывая всех покаяться в их грехах. Сам же он каяться не собирался, так как грехов за собой не чувствовал. Далее всё пошло так, как и положено на подобных мероприятиях. Все были заняты своим делом: операторы искали удачный ракурс, густонакрашенные дамы поправляли платки и шляпки, организаторы заботились о том, чтобы всё шло по графику, сотрудники спецслужб выискивали возможных провокаторов, а бывшие партийные и комсомольские работники, ставшие с недавних пор "демократами", усердно крестились на телекамеры, стараясь попасть в кадр. Лишь один рыбак так ни разу не удосужился перекреститься - то ли должность не позволяла, то ли рука не поднималась совершить крёстное знамение.
К происходящему действу готовились очень долго и упорно. Были использованы все средства, чтобы создать скорбною обстановку. Но, как ни старались организаторы, сострадания вызвать не удалось. Скорби на лицах не чувствовалось, да и слёз не было. Было лишь желание засветиться на престижном мероприятии, которое, как обещали, должно было попасть в историю. Сверкали золочёные барельефы, горели роскошные люстры, причитали священники, пел кафедральный хор, играл огромный симфонический оркестр.
На похоронах рядового Андрея Бутина похоронный марш не звучал - денег на музыкантов не хватило. Да и из официальных лиц никто не присутствовал. Это объяснялось той причиной, что в своё время они попросту отказали родителям в
помощи по розыску останков солдата, заявив, что в списках убитых он не значится, а считается всего лишь безвестипропавшим. Может, сидит в погребе у какого-нибудь аксакала, который ждёт, когда цена на его пленного возрастёт, а может и вовсе дезертировал, и скрывается где-нибудь до лучших времён.
Как ни странно, но подобное заявление чиновника дало Анне Михайловне, матери Андрея, некоторую надежду. Ведь были же случаи, когда безвестипропавшие и вправду возвращались. Но время шло, никаких известий о сыне не было и становилось очевидно, что Андрей всё же погиб.
Тогда Анна Михайловна ещё один раз обратилась в соответствующие инстанции, чтобы хоть останки помогли найти - всё-таки это их прямая обязанность. В разговоре с одним из чиновников она случайно обмолвилась о том, что вон с царскими останками какую многомиллионную канитель затеяли, а чтоб найти её сына пальцем о палец стукнуть не желают. Суть ответа чиновника можно было свести к следующим поговоркам: богам - амброзию, козлам - капусту; что дозволено Юпитеру, не дозволено быку, короче: всяк сверчок знай свой шесток, да и вообще: кто вы такие?
Да, кто они такие, эти пацаны, ставшие жертвами провалившегося кровавого спектакля, призванного поднять ничтожный рейтинг одряхлевшего президента на грядущих выборах? Спектакль не удался, и стали поговаривать, что солдаты гибли зря. Может и так, но за что бы они ни гибли, они отдавали свои жизни стране, а не расстреливали безоружных рабочих, не вовлекали Россию в мировую войну, не доводили её до революции, как это сделал Николай Кровавый. И что же в итоге: он - святой мученик, а они вообще - никто?!
Нечто подобное твердила Анна Михайловна в бреду, когда, после столь циничных заявлений чиновника, слегла в больницу.
После выздоровления Анна Михайловна с мужем, получив отказ в официальной помощи, решили сами поехать на розыски останков сына в Чечню. Неизвестно, сколько бы продлились их мытарства, если бы один "сердобольный" чеченец не вызвался помочь. Помощь эта обошлась в две с половиной тысячи долларов - пришлось продать машину, на которую копили несколько лет.
И вот теперь гроб с останками сына стоял перед Анной Михайловной, готовый к спуску в могилу. Мать в последний раз кинулась на крышку последнего пристанища сына, но слёз уже не было. Были страшно покрасневшие, воспалённые, обезвоженные глаза. Но мать не замечала, что всё уже выплакано и продолжала рыдать без слёз. Все собравшиеся, словно заворожённые, смотрели на эту страшную картину. Даже вечнопьяные могильщики, всякое видавшие на своём веку, и те застыли, глядя, как мать рыдает сухими слезами.
А тем временем в Питере церемония затягивалась, и было заметно, что многие из собравшихся, переминаясь с ноги на ногу, уже нервно поглядывали на часы. Главный рыбак страны сидел на стуле (стоять он был не в силах) в предвкушении рыбалки, и с нетерпением ждал, когда же всё это закончится. А, может быть, он гадал, будут ли его собственные похороны по пышности хоть немного походить на эти, и прикидывал, смогут ли попы всей России отмолить хотя бы часть его грехов, когда он прейдёт в мир иной? А может, думал, помянут ли его после смерти хоть одним добрым словом?..
Наконец, мать увели от гроба. Вышедшие из оцепенения могильщики рванули новины. Гроб чуть не подлетел от рывка - могильщики и не подозревали, что там лежит не покойник, а всего лишь лёгкие кости. От сотрясения кости загрохотали в гробу. Что-то страшное было в этом приглушённом грохоте. Этот странный звук словно подчёркивал неестественность происходящего, словно говорил, что этих гремящих костей и вовсе не должно было быть, а должен был быть живой парень.
А в далёком Питере грохотали пушки. Когда царский гроб опускали в могилу, один из радиокомментаторов, очевидно забыв, что комментирует похороны, а не футбольный матч, прокричал в микрофон: "Вот наступает кульминационный момент!" Казалось, что сейчас он добавит привычное продолжение этой фразы: "Удар! Го-ол!!!", но комментатор вовремя опомнился и перешёл вновь на наигранный скорбный тон. "Костяное шоу" подходило к концу. Как ни старались устроители, катарсис зрители этого действа так и не испытали.
А ведь как готовились к этому зрелищу! Сколько миллионов потрачено на исследование "сомнительных костей", какая вокруг этого поднималась шумиха! Временами казалось, что для гибнущей России нет ничего более важного, кроме как узнать: те это кости, или не те. А затем репетиции похорон, длившиеся более полугода, споры кто где будет стоять и кто во что будет одет. Отремонтировали даже дорогу, по которой должна была пройти помпезная процессия...
Лицедейство всегда расценивалось Церковью как грех, и поэтому лишь один Патриарх отказался стать лицедеем в этом государственном представлении. Все прочие не явившиеся "действующие лица" объяснили свою неявку той причиной, что экспертиза не показала стопроцентной принадлежности останков тем, кого хоронили. А девяностодевятипроцентная точность их, по-видимому, не устраивала.
Семья Андрея Бутина никаких экспертиз, естественно, не проводила. Да и не на что было - все деньги ушли на поиски. А вновь обращаться в соответствующие инстанции, наученные горьким опытом родители уже и не пытались. Да им было не так уж и важно, на сто процентов, или на девяносто девять хоронимые ими останки являются останками Андрея. Самое главное, чтоб было место, куда можно было бы придти и помянуть его. Им ещё повезло - такое место у них теперь появилось. А сколько родителей лишены даже этого? А если вспомнить, сколько ещё не захороненных останков солдат Великой Отечественной?..
Государственным мужам на всё это было наплевать. Они гордились тем, что дали наконец-то народу возможность всего лишь за пять рублей посетить могилу "святого" Николая Кровавого...