Аннотация: Письмо генерал-лейтенанта Владимира Васильевича Голицына о безотрадном положении дел в армии и в тылу, направленное Верховному Правителю России Александру Васильевичу Колчаку ориентировочно в конце января 1919 года
[не ранее января 1919 г.]
ЕГО ВЫСОКОПРЕВОСХОДИТЕЛЬСТВУ А.В. КОЛЧАК ВЕРХОВНОМУ ПРАВИТЕЛЮ РОССИИ.
ВАШЕ ВЫСОКОПРЕВОСХОДИТЕЛЬСТВО
Глубокоуважаемый Александр Васильевич.
Я безпокою Вас настоящим письмом не только в силу данного Вами мне на то разрешения, но и по долгу своей совести, руководимой беззаветной любовью к Родине и сознанием своего долга перед Нею.
Находясь в самой толще повседневной жизни и наблюдая много различные проявления её в непосредственной близости, я начинаю приходить к скорбному выводу, что на пути возрождения Родины, остаются неустранёнными основные причины её разложения.
Несомненно, что за последние два года анархия самого дурного толка широко охватила народные массы, в которых систематически вытравились и уничтожились полезные созидательные творческие силы.
Для водворения порядка необходимо прежде всего, чтобы в сознании народных масс были твёрдо заложены начала законности и чтобы эти начала проводились в жизнь твёрдой рукой власти. Между тем действие прежних Всероссийских законов смешивается с действующими поныне законами Сибирского Правительства, Самарского комитета членов Учредительного Собрания, Уральского Правительства и т.д.
Создаётся та неразбериха, которая в представлении народных масс отражается как отсутствие всякой закономерности.
Почти неизвестны массе проявления Вашей воли и тем труднее создать между Вами и массой населения ту живую органическую связь, которая отдала бы в Ваши руки её волю и облегчила бы Вам Ваш крестный путь - вывести родину на путь оздоровления и укрепления. Правительство к сожалению не осведомляет широко массы ни о том, что им делается, ни о своих предположениях, и население, информируясь случайными отрывочными сведениями, получает нередко ложные представления о деятельности правительства или же выносит впечатление, что делового, жизненного Правительства нет.
Поэтому выростают численно те группы и партии, которые отмежёвываясь от большевиков, в то же время не склонны от души подчиняться Вашей воле. Пусть нельзя их считать врагами родины, но и друзьями Правительства их назвать нет основания.
Условия жизни становятся всё тяжелее и тяжелее, отсутствие правопорядка понижает продуктивность работы тех, кто еще сохранил энергию. [49]
Дороговизна предметов первой необходимости растёт с угрожающей прогрессией, промышленность и рабочая жизнь не только не налаживается, но вследствие общей разрухи идёт на убыль, число безработных с каждым днём возрастает, а вместе с тем увеличивается кадр недовольных.
Как пример я могу доложить положение Уральских заводов, большинство которых, вследствие отсутствия подвоза топлива, почти обречены на бездействие зимой и летом.
Недостаток мелких денег вызывает чрезвычайные затруднения для населения, тем большие, чем меньше заработок.
На доложенной почве создается та напряжённая нервная атмосфера, которая так плодотворна для неожиданных эксцессов.
В деле железнодорожного транспорта полный развал. Уже выявляется та обстановка, при которой для доставки того или иного груза, надо будет иметь свой паровоз, свои вагоны, свою поездную прислугу и даже свою охрану, ввиду непрекращающегося хищения на железных дорогах.
Жизненный пример: Златоустовский завод закупил в Сибири овёс и до тех пор не мог получить его в Златоусте, пока не послал на место свой поезд, свою поездную прислугу и свою охрану.
При таких условиях наладить идейное служение своей родине безмерно трудно. Кто обладает исключительной выдающейся энергией или особой ловкостью, тот ещё может пока кое что делать, средний же человек, т.е. те, кто составляет физиономию массы - при всём желании продуктивно работать, лишены этой возможности.
Есть ещё и такие люди, которые и могут работать, но или не хотят или делают то, что не надо, или же, к сожалению, мешают другим.
И вдумываясь в современную действительность, рядовой обыватель выносит безотрадное впечатление, что условия его быта отличаются от того, что его угнетало при большевистской власти, разве только большей личной безопасностью; но и в прочности этого положения в нём нет полноты уверенности, ибо залог безопасности - закон и правопорядок отсутствуют.
Из области нашего военного дела считаю своим долгом доложить следующее: до сих пор не видно высшего руководства боевыми операциями, каждая армия работает как будто бы самостоятельно. Руководящие приказы Вашего Высокопревосходительства и Начальника штаба попадают в войска с чрезмерным опозданием. [50]
Высшие штабы пред"являют иногда к войскам такие требования, которые были бы даже не по силам регулярной армии, забывая, что наши войска только что рождаются.
Всё это вносит безпорядок в дело создания войск и управления ими и отнюдь не служит на пользу делу укрепления авторитета высшего командования.
Корпус офицеров Генерального штаба - одно из наиболее больных мест. В виду ограниченности числа офицеров Генерального штаба на освобождённой территории России (кажется 85) фактически слушатели Академии несут на своих плечах почти всю тяжесть работы в штабах дивизии, корпусов и армий, а также отчасти и в строю.
Слушатели Академии, лишённые кастового духа ненавистной строевым офицерам и неоправдавшей надежд родины корпорации офицеров Генерального штаба, отлично справляются с своим делом.
Но я нечто угрожающее вижу в том, что офицеры Генерального Штаба, занимая должности в высших штабах, стремятся вести дело по отжившим путям, как будто две подряд позорных для русского оружия войны их ничему не научили.
Этому должен быть положен решительный конец.
Несомненно, что знанию должна быть предоставлена широкая дорога.
Несомненно, что и среди офицеров Генерального Штаба есть совершенно исключительные люди, от которых родина вправе ожидать огромной пользы делу возсоздания ея армии. Но вместе с тем ярлык "офицер Генерального штаба" ещё не должен давать исчерпывающих прав на какое то особое привеллигированное положение.
Если офицеры Генерального штаба, находящиеся в данное время в высших штабах, действительно горят желанием послужить родине, пусть прекратят свои попытки "наливать новое вино в старые мехи", и кто может, пусть уйдёт на фронт, в строй, чтобы приложить свои теоретические знания к делу жизни и хотя бы в гражданской войне искупить великий грех перед родиной тех, кто в последние две войны с внешним врагом носил мундир Генерального штаба.
По моему разумению самый корпус офицеров Генерального Штаба, как таковой, в данное время, с его привиллегиями и формой, подлежит немедленному переустройству в основах.
Труженники должны быть уверены в незыблемости основного правила, [51] что их работа полезная для дела, представляет собою такую ценность, которая гарантирует им прочность служебного положения, С другой стороны и каждый Начальник отдельной части должен быть уверен, что без его согласия никто в вверенную ему часть назначен не будет.
Между тем всё чаще и чаще начинают появляться офицеры в старших чинах, домогающиеся назначения на высшие должности, преимущественно перед теми, кто будучи в нисшем чине, но сохранив в себе честь и сознание долга патриота и солдата, сразу же пошёл в первых рядах борцов за возрождение родины и на свои плечи принял всю тяжесть работы, как в первые дни создания армии, после оставленного большевиками хаоса разрушения, так и при условиях современного неустройства.
На фронте, в строю ощущается острая нужда в офицерском составе, в боях всё более и более редеют ряды офицеров. Между тем в тыловых центрах, вокруг различных штабов, управлений и учреждений наростает офицерская масса.
В одном Омске, как утверждают приезжающие, есть излишек офицеров.
Это ненормальное явление не может оставаться незамеченным и вносит в среду офицеров пагубную рознь, рождает в рядовых бойцах недовольство и раздражение.
Необходимо заставить таких офицеров исполнить свой воинский долг, идти на фронт, а начальникам тыловых учреждений помнить, что "большие штабы - малые победы".
К фронту пред"являются такие требования, исполнение которых затруднительно, а польза далеко не очевидна. Например: инспектор артиллерии при ставке Вашего Высокопревосходительства требует представлять два раза в месяц схему расположения артиллерийских частей фронта и тыла с точностью до батарей включительно и схему расположения местных парков в масштабе 40 верст в дюйме.
Между тем насущнейшие нужды фронта не получают должного удовлетворения. В начале января сего года я приезжал в Омск и докладывал в ставке наиболее больные вопросы войск: обезпечение семей убитых и добровольцев, большее внимание и забота о раненых, в частности инвалидов; до сих пор результаты возбуждённых мною вопросов войскам неизвестны, а нужда в их разрешении делается все острее и острее. [52]
Дело снабжения войск на фронте, как было, так и продолжает быть в безотрадном положении.
Тыл по прежнему почти не дает ничего фронту. Приходится или заниматься чуть ли не грабежом, или вести войска в бой недостаточно тепло обутыми и одетыми.
В то же время, когда я был в начале января в Омске, то имел возможность наблюдать солдат местного гарнизона прекрасно одетыми по сравнению с теми, кто находится на фронте.
Я боюсь делать вывод, но создается впечатление, что предметы снабжения, добываемые заготовляющими учреждениями, попадают в значительной степени в тыл, а в частности Омскому гарнизону для создания известного впечатления у Вашего Высокопревосходительства и приезжающих к Вам знатных иностранцев.
Уверен, что Ваше Высокопревосходительство получили бы то же впечатление, если бы имели возможность осчастливить этот фронт.
Ваше прибытие на фронт в тоже время подняло бы дух войск, внушило бы им уверенность в том, что Вам ведомы их нужды, ценны их труды.
В начальствующих лицах не развивается сознание долга безбоязненно говорить правду.
И ныне, как и встарь, наблюдается во всем засилие бумаги.
Правда прячется в условные формы канцелярского языка, живое дело убивается бумажной волокитой.
Армия наша - молодая, нервная. Она требует поддержки, требует ласки и внимания.
Одним из способов выразить их, при общем ещё недостаточном сознании гражданского долга, является поощрение достойных офицеров производством в высшие чины.
Это средство тем действительнее, чем ближе связь между совершением подвига и получением награды.
Но при существующих условиях на переписку о производстве уходят долгие месяцы и таким образом парализуется сила, побуждающая к подвигам.
Полагал бы предоставить командующим армиями право производства за боевые отличия Вашим именем достойных штаб-офицерского чина, установив в тоже время тягчайшую ответственность за неосновательность такого награждения.
Не могу обойти молчанием почти полного отсутствия какой либо [53] нашей агитации по ту сторону фронта.
Возвращающиеся на родину из Германии и Австрии военно-пленные, как равно пленные и перебежчики к нам от красных, единогласно свидетельствуют, что население мест, находящихся под игом советской власти, а также красноармейцы, совершенно не осведомлены о том, что делается у нас, и что ожидает их в случае добровольного перехода на нашу сторону. Соответствующая наша агитация могла бы раскрыть им глаза на истинное положение дела, изобличит ложь большевиков и тем способствовать бы как помощи нам со стороны населения занимаемых местностей, так и добровольному оставлению красноармейцами рядов своих войск.
В общем, когда я анализирую обстановку параллельно с той, которая была в середине ноября - времени беседы Вашего Высокопревосходительства со мной, при посещении Вами вверенного мне боевого участка, то несмотря на некоторые видимые успехи дела возрождения родины (освобождение Петрограда, об"явление Украиной войны большевикам, приближение англичан к Ставрополю, продвижение добровольческой армии и пр.) у меня лично создается впечатление большой неудовлетворённости и безотрадности.
Успехи нашего оружия на фронте не возродят родины, если тыл не выйдет из состояния разрухи.
В этом направлении необходимы исключительные мероприятия.
Это сознается всеми и в то время, как здоровые элементы населения жадно ждут, когда же наконец произойдёт в действиях правительства желанный перелом в сторону большей решимости и твёрдости мероприятий, враги государственности и правопорядка творят своё темное дело, сея смуту, недовольство и раздражение.
Мне лично ничего не надо. У меня болит сердце за благополучие моей родины и я не могу оставаться молчаливым созерцателем её страданий.
Я должен доложить Вам правду, и я это делаю в полном сознании соей ответственности, отнюдь не думая критиковать и подрывать чей либо авторитет.
Искренно преданный, Вашего Высокопревосходительства покорный слуга Владимир Голицын.
