Я ступил на потрескавшийся асфальт. Носки моих дорогих лакированных туфлей - остатки роскоши из какой-то там кожи - вызывающе блеснули. Никогда их не любил. Они натирали пятку, плохо сидели на ноге, почти до боли сжимали пальцы. Я быстро уставал от них и одевал только на большие встречи. На встречах я должен был блистать умом, чувством юмора и чем доведётся ещё, а туфли внушительно блестели под столом. Клиенты исполнялись дорогостоящим доверием. Это было главное.
-Багаж сам достанешь? - высунулся водитель из передней двери автобуса.
- У меня нет багажа, - ответил я, улыбнувшись. От того, что его не было, мне сделалось по-особенному хорошо. "Нет багажа",- повторил я сам себе.
-Совсем? - удивлённые глаза.
-Совсем.
-Вот человек! - на манер Крамарова воскликнул он. - Из-за границы прилетел и багажа нет!
Двери автобуса зашипели и закрылись. Автобус тронулся. Я остался стоять на тротуаре до писка довольный собой. За спиной гудками машин, скрипами автобусов, трыньканьем трамваев, шарканьем пешеходов шумела улица. Шум её затекая в уши разливался по телу теплом. Даже не представлял, что будет так приятно. Какое-то время я стоял и слушал. Был хорошо различим ещё один звук. Звук разгорающегося пламени. Толстые, почерневшие от времени деревянные балки занимались огнём. Я улыбнулся и уставился на грязненькую стенку автовокзала. Пыль, грязь, моча, старая жёлтая краска вперемежку. Я смотрел на всё это с умилением. Город расползся по окрестным пустырям микрорайонами, исцарапал небо шпилями новопостроенных храмов, сменилось не одно поколение свежеразбитых лампочек в подъездах, а стенка эта так и осталась нетронуто грязной.
-Эта самае, - кто-то тронул меня за плечо. - Господин, не дадите рубликов на хлеб?
Я повернулся. Волосато-бородатый мужик пьяненько качался передо мной. На голове - белая панама в мелкий цветочек. Неопределённого пошива плащ обмяк на его худых плечах. Штаны в дурацкую серую клетку и зашарканные кеды. Глаза он никак не мог собрать в кучу. Привокзальный бомж. Современный герой старых сказок. Типичный Иванушка-дурачёк, только пьяный.
-У меня нет денег, - сказал я.
Бомж обиженно выпятил губу:
-Ну чё, у такого солидного и нет пары баксов бедному бомжу?
Удивляться его наглости я не стал.
-Выходит, что нет.
-Ну, - не отставал он,- дай ты денег немного! Я не ел ничего два дня уже.
-Я на водку не даю, - ответил я.
-Причём тут водка, - дивлено поднял брови бомж.
-Ты же себе на сто грамм просишь, -ответил я и тут зазвонил телефон. Меня передёрнуло. Я думал, что оставил его в Стокгольме, в стерильненькой квартире, убираемой гувернанткой два раза в неделю. Пиликанье становилось громче. Бомж свёл на мне глаза и ждал. Я выдернул мобильник из кармана. Надпись на экране высвечивала, что звонили из моего офиса. Надо же, шеф потерялся! Всех гонял, гонял, а теперь сам на работу не явился!
-О! -обличающе округлил глаза бомж. -А ещё с мобильным телефоном ходит! Фраер! Даже бакс дать не может на хлеб!
Нажав на кнопку отказа, я повернулся, чтобы уйти.
Бомж схватил мой рукав грязной рукой:
-А может дашь всё-таки?
-Пусти, - дёрнул я рукой. - Ничего я тебе не дам.
Мужик не отпустил, а, наоборот, с неожиданной силой притянул меня к себе. Резкий запах мочи ударил в нос.
-Тогда просто постой и поговори со мной, - сказал он.
-Мужик, ты чё сдурел? - разозлился я. - Я буду тут стоять с тобой и разговаривать? Ты посмотри на себя... Мне надо идти. Пусти.
Бомж посмотрел мне в глаза. В этот момент мне показалось, что он абсолютно трезв.
-Не ходи тем двором, - внятно проговорил он. -Иди по проспекту. Там целее будешь.
Я выдернул рукав:
-Мужик, что тут бредишь? Совсем уже спился? Куда хочу, туда иду. Ты понял?
Он ничего не ответил.
На полпути до светофора шальная мысль вдруг заскочила в голову. Я резко развернулся и, всё ещё держа телефон в руках, быстро пошёл обратно к бомжу. Мужик перестал покачиваться. Подойдя, я протянул руку:
-На!
Он не поверил, но всё равно потянулся к мобильнику. Глупая улыбка дёрнула его губы. Я отдал телефон и пошёл прочь. Снова довольный собой. Треск огня за спиной стал громче. "Гори, гори ярче!" - подумал я.
Перебежав улицу на красный свет, я попал на аллею. Листья деревьев болтались нанизанные на лучи утреннего солнца. Люди бежали мимо - на работу, в магазин, по делам. Загнанные глаза, усталые перекосы губ, короткие перебежки вместо шага. Моментально я уловил этот ритм городской лихорадки, настроился на него и пошёл быстрее, но тут же остановил себя. Я теперь не спешу. Я спокойно возвращаюсь домой. После многих лет шведской спешки, превратившей меня в лощёного, галстуко-пиджачного умника я возвращаюсь сам в себя. Вчера в международном аэропорту Арланда, когда мы встречали делегацию коллег из Лондона, я чиркнул спичкой и огонь легко загорелся. Все быстренько укатили на заказанном такси в город, а я остался. Выбросил свой дипломат в мусорный контейнер, потом взял билет. Теперь я тут, на аллее и за моей спиной полыхает пламя. Всё просто чудесно.
Я прошёл вдоль аллеи и свернул в знакомый с детства двор, сокращая путь к остановке. Во дворе меня ждали старые, забытые ощущения. Гладкая тропинка, по которой я бегал босиком, снова заласкала ступни, трава на газоне между пенсионерских клумб снова была готова обнять, в кустах сирени снова можно было спрятаться и наблюдать за прохожими. А сзади, помнится, рос ветвистый дуб - моё укромное местечко. Я остановился, чтобы развернуться и посмотреть на дерево. В ту же секунду меня сильно ударили по голове.
В глазах потемнело, ноги подкосились. Пока я падал, получил ещё один удар. Чьи-то сильные руки подхватили меня и поволокли в сирень.
-Тихо, урод, а то мы тебе мозги совсем вышибем, - прошипел кто-то.
Одуревший от боли я лежал в кустах лицом к земле, а какие-то парни лихорадочно обыскивали мой пиджак и штаны. Руки бегали по карманам. Я знал, что они ничего не найдут.
-У него ничего нет, - услышал я после того, как вся моя одежда была вывернута наизнанку, а на рубашке не осталось не одной пуговицы. - Только паспорт.
Нахер нам его паспорт? - ответил другой голос. - Где бабки?
-Ничего нет. - повторил первый.
Один из парней схватил мой галстук и резко потянул его вверх. Узел сильно сдавил горло. Дышать стало невозможно.
-Мы тебя, козёл, с самого аэропорта пасём, - услышал я над своим ухом тот же шип. - Ты, мразь, мобильники бомжам раздаёшь, а бабки свои припрятал. Умный оказался.
-Идёт кто-то! - сказал другой.
Сильный удар в затылок зашвырнул меня в темноту.
Толчок в плечо. Ещё толчок. Я открыл глаза, когда меня перевернули на спину. Белое пятно неясной формы маячило на жёлтом фоне.
-Ну ты как - нормально? - услышал я знакомый голос.
Зрение быстро возвращалось. Белое пятно оказалось панамой в мелкий цветочек, а жёлтый фон - небом, залитым солнечным светом.
Бомж склонился надо мной и резко поднял на ноги.
"Два дня не ел, а силы, что у слона!" - подумал я.
-Идти можешь? - спросил он. - Я тебе говорил: не иди двором. Могло быть хуже.
-Мужи-и-и-к! - заорал я. -Пошёл ты!
-Не кричи. Я помочь хотел.
Меня это окончательно взбесило и я заорал ещё громче:
-Пошёл ты со своей помощью, пошёл ты со своими бреднями!
Разболелась голова. Я закрыл глаза на две секунды - раз, два - и снова открыл. Мужик исчез. Я повернулся вокруг. Бомжа нигде не было. За две секунды он не мог никуда убежать или спрятаться. Разбираться, куда он мог деться не хотелось. Вообще не хотелось ни в чём разбираться. Хотелось домой, в душ и в постель. Или сразу в постель.
Когда я вышел со двора на улицу, почувствовал горячий асфальт голыми ступнями. Посмотрев вниз, увидел пальцы своих ног. Туфлей на мне не было. Видно, сняли. Их было совсем не жаль. Наоборот, я даже обрадовался. Тут я снова услышал за спиной треск огня и улыбнулся.
Автобус долго не приходил. Я решил идти домой пешком.
Голова звенела, как колокол, асфальт обжигал ступни, во рту пересохло, пиджак был безвозвратно испачкан, рубашка и штаны порваны. Я шёл домой. Пламя теперь бушевало вовсю. Жар обдавал спину. Я начинал новую жизнь, а за моей спиной ярким пламенем горели мосты в старую.