Аннотация: Это очень грустно - найти свое Зеркало тогда, когда уже кому-то принадлежишь. Хочешь плачь, хочешь вой, но - не показывай ЕМУ своей любви...
1
...Знаешь, я тебе правду скажу. Тебе не хватит и вечности, чтобы испытать всё, что стоит испытать на этом свете, не говоря уже об отведённых тебе сорока годах. Но этих сорока лет хватит с лихвой, чтобы пережить всё, чего никогда не хотелось бы познать. И это - истина...
2
-Кто это? - он лениво подкинул свой кинжал вверх, не глядя поймал его за рукоять. Это движение - вверх-вниз - было отработано у него годами игр с этим маленьким, но смертоносным жалом. Кинжал почти сточился. Жаль. Покупка нового - всегда неприятность, ведь нужно будет опять привыкать к балансу. Для того, кто знает, где предел жизни, а где начало смерти на кромке клинка, новое оружие - это всегда большая проблема. Он поморщился.
Сидящий рядом проследил за его взглядом.
-Эллет. Шило в заднице, но большая умница. Появилась в доме совсем недавно. Пользуется спросом. Отлично пользуется клинком, да к тому же ещё и Говорящая.
На другом конце взгляда была девушка. Она привлекала внимание - тем, что не боялась улыбаться во весь рот, громко смеяться над сальными шуточками бойцов, сидящих рядом с ней. Длинной густой гривой каштановых, чуть рыжеватых волос - в свете факелов тёмное старое золото лилось в её волосах. И двумя кошками - крохой кровопийцей ликкети, сидевшим у неё на плече и огромным бурым пардусом, лежащим у её ног...
Она смотрела на него.
3
-Кто это? - негромко спросила она, пощекотав за ухом ликкети, нетерпеливо мявшего лапами её плечо. Она достала из миски кусок сырого мяса и, отщипывая по волоконцу, скормила его крохе. Тот довольно урчал. Такая кормёжка вошла у них в привычку - и это было верхом доверия ликкети к человеку. Пардус заворчал, требуя свою долю внимания, но прекрасно удовольствовался небольшим кусочком мяса, мгновенно исчезнувшим с её руки под шершавым языком. Она улыбнулась.
Та, что сидела рядом, проследила за её взглядом.
-Даннер. Говорят, он никогда не проигрывал поединки, но очень редко убивал противника. Лично я сама не раз это видела. А ещё его редко видят с женщинами.
Не скажешь, что он был красив, но он приковывал взгляд. Он выделялся из остальной массы бойцов как волк из стаи степных псов. Расслабленный взгляд, широкие плечи, золотые волосы - не острижены, а волной спадающие с обеих сторон на лицо, рассечённое старым шрамом. И - глаза. Глаза цвета утреннего неба, отраженного на стальном клинке. И его рассеянное поигрывание остро отточенным боевым кинжалом, и мягкие движения кажущихся столь неловкими рук...
Он смотрел на неё.
4
...Послушай моего совета - никогда никого не влюбляй в себя. По сути своей, ты - кунна, самка, да ещё и с кошачьей душой впридачу, а значит никогда не сможешь принадлежать одному самцу - тебя будет тянуть перевить хвост с другими. А самцы все - единоличники, и не понять им твоего поиска самого-самого. Того, которому без опаски доверится слабая и без стыда покорится сильная. Того поиска, которому никогда не быть завершённым...
5
Она улыбалась. Она смотрела ему в глаза и улыбалась. В свете факелов её глаза отсвечивали, как и глаза обеих её кошек. Три пары огоньков - зелёный, желтый и белый - смотрели на него. Затем она повела головой, и морок рассеялся. Она смотрела на него - на этот раз зачарованно, чуть прищурившись. Ему знаком был этот взгляд - она разве что не облизывалась.
Эллет... Он покатал её имя на языке. Мягкая лапка в начале, острый коготь в конце. Возможно, она была ему интересна. Да, определённо она была ему интересна. Возможно, он не прочь познакомиться с ней поближе... Да, он определённо не прочь.
6
Она улыбалась. Он словно зачаровал её - с самого первого её взгляда. Она смотрела на него. Она смотрела в его глаза, ленивые, чуть улыбающиеся, читающие её как раскрытую книгу. Ей хотелось накинуть шкуру и танцевать, и жаловаться Луне. Ей хотелось мурлыкать и тереться о чьи-нибудь колени. Нет. О его колени. И он это знал.
Эллет-Ллета... Так давно она не встречала такого... Такого... Надёжного? Ей очень хотелось почуять его запах, потереться щекой о его кожу и так замереть... Зачастую ей большего и не надо было от сильных и надёжных... Ллета-Эллет... Она прекрасно знала себе цену. Ллета знала и то, чего она была достойна. Точнее, чего она не была достойна. Его.
7
...Дитя, не привязывай никого к себе. Привязанности других отяжеляют тебя, заставляют чувствовать ответственность и мертвым грузом притягивают к земле. Но тебя, кошачью душу, всегда будет тянуть вперёд, в новое.Ты, добившись спокойствия, будешь мечтать о приключениях, и не сможешь усидеть на месте. Вновь отправившись в путь, ты будешь рвать все связи, а значит - породишь чью-то обиду. А обида слишком быстро перерастает в ненависть...
8
Взошла полная Луна. Он видел, как её ослепительный, белый свет проникает сквозь окна, ложится квадратами на пол, на постель, он чувствовал, как шаловливый луч щекочет его веки, напоминая ему о том, что у него ещё есть сегодня дела.
Он присел на постели. Он чуял её за квартал. Она ждала его. Она ждёт его сегодня - такая уж сегодня ночь. Она готова на всё в это полнолуние. Она едва сдерживается, чтобы не накинуть шкуру и не начать танцевать Луне - а это значит, она слишком давно ни с кем не сплетала хвост.
Он отправился к ней крышами. Его душа пела под Луной. Проснувшиеся инстинкты требовали выхода, и его глотка вибрировала от едва сдерживаемого счастливого ворчания. Такие ночи как сегодня случались раз в пять-семь лет, когда Луна так близка к Земле, что вот-вот упадёт. Когда ни один Зверь не может не проявить себя. Он тихо запел, затем громче, и вот ликующая песнь взвилась под Луною, и... Мгновенно опала. Он в городе.
9
Она его слышала. Он идёт. Он скоро будет здесь. Она помнит законы, которым её учили в её племени, но в эту ночь все правила отброшены и действуют только законы Луны. Луна - суровая госпожа, но порой она лучше знает, что требуется её детям.
Она ждёт его. Сегодня она - его.
Ллета неторопливо погрузилась с головой в бадью. Она желала быть чистой в такую ночь. Служанка, перестелив постель и, приготовив вино, ушла. Она была одна, и она ждала его. Она хотела его видеть. Она хотела слышать его запах. Она хотела чувствовать его прикосновения. Она хотела слиться с ним воедино. Она хотела вечно принадлежать ему - ему не стыдно было бы покориться...
Ей было очень больно.
10
...Не вздумай никогда полюбить сама! Пусть он будет достойнейшим из достойнейших, но для тебя это будет боль, только боль и слезы, потому что ты не будешь иметь права его любить. Неважно почему. Ты увидишь его, твоё сердце сожмётся в тисках, но ты будешь знать, что ты не можешь себе позволить подойти к нему и сказать о своих чувствах. Может быть, он уже будет счастлив с другой самкой. Возможно, ты уже будешь кому-то принадлежать. Возможно, вы к тому времени будете самыми близкими друзьями. А может быть, самыми лучшими врагами. Неважно - тебе просто будет больно, и ты не захочешь отдавать кому-либо свою боль, ломать чью-либо жизнь...
11
Он сидел на её не закрытом ставнями окне. Как и у него. Он видел огонь камина, бликами отражающийся на её нежном теле, покрытом мыльной пеной. Он принюхался, но в комнате ничем не пахло - только огнём, свежестью и ею. И алым, точно жизнь, вином.
Она спросила вдруг.
-Дан, ты долго собираешься там сидеть? Потри мне спину...
Он услышал в её голосе мурлыкающие нотки. Она едва сдерживала Зверя. Он довольно улыбнулся. Легко спрыгнув с подоконника, он подошел к ней, по пути скинув рубашку на спинку стула. Он видел перед собой её спину, плечи, нежную шею. Он взял в руки мыло и понял, что дрожит...
Она неторопливо вытиралась огромным, точно небольшое герцогство, полотенцем, почёсывая большим пальцем ноги пузо своего пардуса, развалившегося у камина. Даннер потягивал вино из хрупкого, точно мыльный пузырь, бокала. Он ждал. Он был терпелив.
12
Она чувствовала, как волны его нетерпения сливались с её волнами. Но она хотела сделать ещё кое-что. Она сняла с камина небольшую корзинку и поставила перед Даннером. Она присела на стул напротив него и сказала.
-Это тебе. Открой.
Он увидел в корзинке меховый шарик. Детёныш ликкети. Она положила на стол перед ним небольшой нож.
-Накорми его.
Он не увидел на столе никакой пищи.
-Первый раз ликкети кормят кровью.
Он взял нож. Меховый шарик развернулся и внимательно следил за его руками. Его мать на плече Ллеты покачивалась из стороны в сторону, не отрывая от него взгляда. Он полоснул ножом по руке, и маленький меховой шарик взвился в воздух, на лету превращаясь в голодную пасть со множеством зубов... Как ни странно это не было больно.
Ллета протянула ему свёрнутый кусок пергамента, но не отдала, прихлопнув ладонью к крышке стола.
-Здесь написано его имя. Скажи мне, как его зовут.
Он заколебался. Он видел, как тяжело она дышит. Вид его крови ещё больше раззадорил её. Он улыбнулся и прикрыл глаза. Он сказал.
-Сейдар.
На пергаменте было написано "Сейдар".
Она поднесла бокал с вином ко рту и улыбнулась. Несколько капель скатилось по её шее в ложбинку меж ключиц.
Он подошел к ней. Её полотенце полетело на пол, а его язык проделал тот же путь, что и капли вина. Он поймал вкус её дыхания. Она негромко урчала. Он улыбнулся, не разжимая губ. Более слова им были не нужны...
13
...Никогда не пытайся изменить свою личную судьбу. Если уж на то пошло, ты - кунна, и призвание твоё - подчиняться самцу и рожать детёнышей. Неважно, насколько ты самостоятельна, кунна без самца - неполноценна. Помни, ты недостойна выбирать - выбирают тебя. Достанешься ты тому, кто первый тебя захочет привязать к себе, и если ему это удастся, ты и сама уже ничего не захочешь делать - ты будешь взирать на всё обречённо и спокойно. Ведь как ни крути он возьмёт тебя с боем, и ты будешь всего-навсего ещё одной его добычей. Может быть,тебе мои слова сейчас не нравятся, но пройдёт время, придёт время и всё будет именно так, как я говорю...
14
Он стоял на пригорке у замка Таххадар. У местного герцога (или барона) были проблемы с приятелем. Ему было всё равно, но этот человек платил деньги, причём не ассигнациями, а золотом. Почему бы и не повоевать. Тем более, что противник был заведомо слабее. Он не знал, кто командует тем отрядом, но ему тот командир не соперник. Говорят, кто-то из молодых...
Он почесал подбородок своего ликкети. За три месяца, прошедшие с той ночи, он сильно подрос, но его приходилось кормить свежей кровью дважды в день. Хорошо, что не своей, иначе Даннер быстро ослабел бы.
Он внимательно изучил поле битвы. На противоположном конце, на таком же холме стоял конь противника. Вот он машет рукой... А, бесы! Он бросил в бой отряд конницы... Этот юный выскочка ломает все каноны! Пора его выпороть!
-Лай! - он крикнул знаменосцу. - Скидывай знамя поединка!
Белое знамя с чёрным кругом взвилось на древке. По полю единой волной пронёсся шепот. "Поединок!". Даннер усмехнулся. Только бы щенок не струсил... А коли струсит, не видать ему победы, его свои же воины слушаться не будут.
Но нет, на том пригорке вывесили ответное чёрно-белое знамя и войска разошлись, образуя широкий круг...
Даннер подождал, пока этот щенок въедет в круг, и только тогда отправился на поединок.
15
Она знала, кто её противник. И сердце её замерло, когда он потребовал поединка. Но она ничего не могла сделать.
Она сняла шлем, оставшись только в лёгкой кольчуге. Последние три месяца она не одевала кирасу. Она распустила волосы, блеснувшие на солнце старым золотом.
Она видела, как он нерешительно замедлил ход коня. Она спешилась, и, пройдя в центр круга, вонзила меч в землю, как того требовал поединок. Она повесила шлем на навершие меча. Она ждала его. Она была его зеркалом.
Он подъехал и спешился. Он растерялся. Он стоял перед ней, не зная, что же ему делать. Её ликкети приветственно развернул меховые крылья, его малыш воспарил в небо, к матери.
Он поклонился ей.
Она не отрывала от него глаз, и там, в золотой глубине он видел горечь. Её губы шептали его имя. Она была его зеркалом.
Он резким движением выдернул меч из земли.
Зеркалом же она повторила его движение, а затем...
Она, развернувшись к нему спиной, преклонила колено и положила свой меч на землю.
Она не желала этого поединка.
Ей было очень больно.
16
...Никогда ни перед кем не теряй достоинства, не унижайся. Стоит тебе сделать это единственный раз, стоит тебе чего-то этим добиться, как ты поймёшь как же это просто. Согнуться раз, чтобы получить что-то тебе нужное. Но - это самообман. Ты стелешь себя под чьи-то лапы, и эти лапы привыкнут к тому, что ты унижаешься. Один раз потеряв достоинство, ты потеряешь его навсегда. Ты можешь быть покорена, завоёвана, побеждена, продана или проиграна. Тобою могут владеть. Тебя могут презирать. Но сама ты унижаться никогда ни перед кем не должна. Вы, кунны, очень гибки. Но для вас потерять достоинство - значит обратиться в животное. Да по сути своей кунна и есть животное, и только гордость делает кунну равной мужчине...
17
Она уже готова была умереть от его руки - по праву заведомо проигравшего в поединке.
Он обязан был забрать её жизнь.
Он взял её за плечи и развернул к себе.
Он заглянул в её глаза и увидел там безнадёжность и гордость.
Он увидел, что она никогда не станет просить пощады.
Он пощекотал за ухом своего ликкети.
Он подумал: а стоит ли победа этого герцогёныша (или барончика) такой жертвы?
Он улыбнулся и крепко, в последний раз прижал её к себе.
-Ты ведь не будешь скучать, правда, Ллет? Забудь меня. Прощай...
18
Она извернулась из его объятий и прижала ухо к середине его груди.
Она замерла, изогнувшись и вслушиваясь в биение его сердца.
Она выгибалась под его рукой, поглаживающей её волосы.
Она улыбнулась и в последний раз нежно прижалась к его губам, ловя вкус его дыхания.
-Прощай. - Она шептала его имя. - Даннер, Даннер... Я всегда буду рада тебя видеть! Я ведь люблю тебя... - тихо сказала она, но он был уже далеко. Она улыбнулась сквозь слёзы. Кое-что она точно знала. В ту ночь он всё-таки оставил ей кусочек себя...
И когда-нибудь они ещё встретятся.
19
...Не выдавай своей боли тем, кого полюбишь. Особенно если ты уже кому-то принадлежишь. Пусть ни один из них не знает о твоих чувствах. Стоит ему о них узнать, как он от тебя отдалится, и ты будешь ненавидеть себя за свою слабость, за своё признание, за то, что не смогла держать чувства в себе. Будешь молчать - будешь рядом с тем, кого полюбишь. Заикнёшься ему - потеряешь его. Самцы боятся любви кунн с кошачьей душой. Особенно если это чья-то кунна...