Аннотация: Рассказ был написан на конкурс "Нелинейное счастье".
Граница счастья
Город, состоящий сплошь из небоскребов и аэро-зданий, парящих над землей, тонул в желтоватой пелене смога. Несмотря на оскудение природных ресурсов, перерабатывающие предприятия работали на полную катушку, погружая город в пучину пепла, сажи и продуктов сухой перегонки топлива.
Диллон Маккферсон в очередной раз закашлялся. Воздух, мало чем отличающийся от копоти, всегда обострял бронхиальную астму, вызывая то кашель, то приступы отдышки. К сожалению во влажной атмосфере, обусловленной соседством города с океаном, смог был вдвое тяжелее воздуха и оседал в нижних ярусах мегаполиса. Хорошо иметь жилище на высоте в сотне ярдов от поверхности. А тем богатеем, что разместились на аэро-зданиях и вовсе неизвестны такие понятия как пыль и туман. Но Диллон знал: ему уготована участь до конца своих дней вдыхать этот едкий воздух.
Доковыляв до ближайшего кардса, он вставил идентификационную карту в металлическую ячейку. Спустя мгновение послышался щелчок. На миниатюрном дисплее высветилась цифра "400". Да-а, пособие ветеранам-астронавтам нынче мизерное. Всего-навсего четыреста кредитов. Маккферсон недовольно сморщил и без того морщинистый нос, и поплелся домой.
В дверях приземистого двухэтажного домика, в котором размещались четыре квартиры, Диллон столкнулся с Гленом, молодым парнем, работающем на заводе по производству мембранных фильтров.
- Привет, Диллон, - улыбнулся всегда добродушный Глен, надевая респираторную маску. - Нынче без этого намордника на улицу лучше не высовываться. Или вам, космическим ковбоям, все равно?
- Вроде того, - пробурчал Диллон. - Кстати, каковы нынче цены на фильтры? Мой совсем продырявился...
- Самые дешевые можно взять за пять сотен. Ну они и пару месяцев не протянут. Советую взять новую модель, всего семьсот кредитов...
- Понятно, - кивнул Диллон. - Ты-то куда собрался, на ночь глядя?
- Да вот спешу фелицитон зарядить. Мы с Мэг без него не можем. А ты все отказываешься от этой безделушки? Ведь для нас это чуть ли не единственная возможность наполнить свою жизнь счастьем.
- У меня и без вашего фелицитона счастья - вагон.
- Чудак, - пожал плечами Флэк и поспешил на поиски таксофлаера.
Оказавшись дома, Диллон налил в стакан виски и опустился в затертое кресло. Излюбленный напиток бывшего астронавта оставался, чуть ли не единственной вещью на свете, не претерпевшей изменений в силу последней научно-технической революции. Однако даже алкоголь не спасал от кашля.
"М-да, дела совсем неважнецкие - думал Диллон, - придется-таки экономить, чтобы в следующем месяце купить этот клятый фильтр. От этой гари иного спасения нет..."
Фирмы, специализирующие на выпуске мембранных фильтров, сейчас процветали как никогда. Во времена, когда состав воздуха основательно угрожал здоровью человека, эти фильтровальные перегородки были незаменимы. Диллон еще застал годы, когда первые мембранные фильтры стоили несколько миллионов кредитов и были по карману только гражданам, скрывающихся от остального мира в своих роскошных летающих доминах, называемых аэро-здания. Собственно, ничего сложного в этих фильтрах не было: они очищали поступающий в жилище воздух от вредных веществ. Их цена и огромная популярность обеспечивалась скорее их конструкцией. Они были настолько тонки и прозрачны, что при установке в оконный проем казались невидимыми, как стекла.
Но Диллон считал идею о массовом введении мембранных фильтров унизительной по отношению к рядовым гражданам. Куда проще жилось бы всему человечеству, согласись промышленные корпорации сократить выброс в атмосферу своих ядовитых отходов. Но финансовым кругам планеты не было никакого дела до мнения отставного летчика-астронавта...
Как всегда по вечерам, сидя в кресле Маккфферсон с непреходящей нежностью разглядывал фотографию своей семьи. Другого изображения милой Эмили и Майкла у Диллона не осталось. Электронные носители он не признавал, а это, потускневшее от времени фото, некогда украшало кабину его мезосферного агрессора "Гектор"... Казалось это было вечность назад.
Сейчас Майклу было бы семнадцать... Как все же насмешлива судьба. Надо же, в то время когда бесстрашный астронавт штурмовал орбиты иных планетах, его жена с сыном погибли в аварии, случившейся в метрополитене. Диллон искал славу в чужих небесах, а двое самых родных для него людей нашли смерть под землей. Поистине, судьбе не зря приписывают ироничность.
Сейчас, конечно, с изобретением антигравитанта и появлением флаеров, подземки превратились в трущобы. Но Маккферсона это отнюдь не успокаивало.
Он подолгу вглядывался в улыбающееся лицо супруги и дерзкие глазенки сына. Когда-то Диллон считал эти изображения лишь жалкой копией своей родни. Теперь же полагал, что фотография - лучшее изобретение этой грешной Земли.
В настоящее время все жители города носились словно безумные, отыскивая острые ощущения с помощью пресловутых фелицитонов. А вездесущие рекламы уверяли: с помощью этих чудесных приборов каждый из ныне живущих способен обладать истинным счастьем. Маккферсон очень сомневался на этот счет. Со времен Плутарха правители всех государств пытались осчастливить своих подданных, но вывести формулу всеобщего счастья так никому и не удалось.
Диллон еще раз взглянул на фото. Мужчина, смотревший на него с четырехугольного куска бумаги, был по-настоящему счастлив. Без всякого фелицитона. Он сжимал плечико озорника Майкла, а второй рукой обнимал несравненную Эмили. Сейчас Диллон уже не обладал такой моложавой улыбкой, да и некогда пышная каштановая шевелюра, ныне пала под натиском седины. Но взгляд серых глаз сохранил былую остроту и зоркость. Вот только взгляд этих самых глаз уже ничто не радовало.
Диллон смахнул с лица слезу и вновь потянулся к бутылке. В этот момент домофон сообщил о визите гостя.
В дверях появился тщедушный старичок в аккуратном черном костюме. В правой руке он сжимал дипломат.
- Здравствуйте, я Люк Нортон, - старичок протянул руку. - Ваш новый инспектор по обслуживанию фелицитонов.
- Маккферсон. Диллон Маккферсон.
- Уж не тот ли Маккферсон, первый ступивший на поверхность Венеры? - на мгновение в узких глазницах Нортона блеснуло удивление.
- Лучше бы я там и остался, - проворчал Диллон, наполняя стакан. - Виски не желаете?
- Благодарю, но я на работе, - ответил инспектор, без приглашения присаживаясь на ветхий диван.
- Прошу прощения, но вы теряете время. Я не являюсь вашим абонентом и не обладаю фелицитоном.
Старик улыбнулся, словно именно этих слов и ожидал.
- Вот об этом, мистер Маккферсон, я и хотел с вами поговорить. Ваш бывший участковый инспектор, передавая мне дела, упомянул о вашем нежелании приобщиться к тем счастливцам, обладающим нашим прибором...
- А где же сейчас тот инспектор?
- Получил повышение, - улыбнулся Нортон. - Знаете, фелицитон завоевывает все большую популярность. Жителям этого города в некотором роде повезло - государственная программа "Всеобщее счастье" проходит испытание именно здесь. Но теперь, когда она получила одобрение правительства, наши эксперты нужны и в других городах. Счастливыми, как вы сами понимаете, имеют право быть все.
- Я как-то обойдусь и без вашего счастья, - отрезал Диллон, прилаживаясь к бутылке.
- Очень жаль, - признался Нортон, однако вставать с дивана не спешил. - Но могу я, по крайней мере, узнать: что вас останавливает?
- Моего отца звали Феликс, - как-то отрешенно произнес Маккферсон, - В переводе с латыни это означает "счастливый". Так вот, когда этот счастливчик слег с раком легким, доктора заявили, что препараты, нейтрализующие злокачественную опухоль нам не доступны. Шутка ли, сто тысяч кредитов! Вот так у нас строят счастливое общество, господин инспектор!
- Я не врач, и вряд ли способен исцелить кого-либо от телесных недугов, - развел руками Нортон. - Но я могу исцелить вашу душу, мистер Маккферсон.
- Простите за резкость, но я не люблю, когда в мою душу лезут посторонние.
- Ваш отец умер на руках врачей. Вы выбираете его путь?
- Мой отец не ждал смерти! - вспылил Маккферсон. - Он пустил себе пулю в висок, не дожидаясь, покуда подлая болезнь высушит его тело. И знаете почему он так поступил? Потому что каждый вечер к нам приходил психолог и вел с ним всякие беседы о смерти. Мол, это только переход в иной мир и ее прихода не стоит бояться! Он тоже был торговцем счастья.
Нортон некоторое время молчал. Инспектор, то ли находился под впечатлением непродолжительного, но весьма эмоционального монолога Маккферсона, то ли обдумывал свой ответ.
- Я обещаю больше никогда не беспокоить вас, - Нортон закинул ногу. Несмотря на только что произнесенную фразу, он, похоже и не думал торопиться. - Но только в том случае, если вы воспользуетесь фелицитоном прямо сейчас. После этого решать только вам - приобщиться к счастливому населению планеты или продолжить жизнь в гордом одиночестве.
Маккферсон задумался.
- Это не наркотик, - продолжал увещать Нортон, завидев сомнение в глазах потенциального клиента. - Чистая физиология! Фелицитология - наука, изучающая счастье, и она, уверяю вас, шагнула далеко вперед. Вам несказанно повезло, ведь вы живете сейчас, когда счастье стало такой же обыденной вещью как чайник или автомобиль. Кто-то получает удовольствие, слушая классическую музыку, кто-то на седьмом небе от чтения книг, а кто-то коллекционирует бутылки. Мы же дарим истинное удовольствие! И совершенно бесплатно!
- Конечно, - ухмыльнулся Диллон. - Любой правитель был бы рад запудрить мозги населению...
- Зря вы так, - расстроился Нортон.
- Ладно, давайте сюда вашу штуковину, - Маккферсон вытер капли виски со рта и встал во весь рост. - Но учтите, если мне это извращение придется не по вкусу - вы исчезаете из моей жизни.
- Слово джентльмена.
Инспектор осторожно открыл свой дипломат и излек оттуда бархатный футляр. Через минуту фелицитон, представлявший плотный шлем из мягкого металла был водружен Маккферсону на голову.
- Внимание, активизирую! - сообщил Нортон, не скрывая хищной улыбки.
Диллон внезапно окунулся в прошлое. Вот перед его глазами появилось радостное лицо отца.
- Ну что, Дил, отправимся на рыбалку? Не передумал?
- Нет, папа, - ответил десятилетний мальчишка, в котором Маккферсон с трудом узнал себя.
- Ну что же, тогда бери банку с нашими анакондами и вперед!
Диллон внезапно почувствовал тепло отцовской ладони, растрепавшей его шевелюру. Это было восхитительное ощущение! Вся его жизнь, как думалось Маккферсону, сконцентрировалась в этом трогательном моменте.
Словно зритель, сидящий в кинотеатре, он наблюдал картину из своего прошлого. Это был иной мир. Мир, в котором отец Диллона не страдал тяжелым заболеванием, а в округе имелось еще немало озер, подходящих для рыбалки.
Маккферсон понемногу расслабился. Он физически ощущал как в кровь поступают сладостные гормоны: эндорфин и серотонин, вызывая давно забытое чувство эйфории...
Неожиданно картинка сменилось иным видением. Перед его затуманенным взором предстала Эмили, хлопотавшая на кухне.
- Будете себя хорошо вести, мальчики, получите пирог с олениной! - звонким голосом пропела она, не поднимая головы от микроволновки.
А безумно счастливый Диллон в это время ползал на четвереньках, катая на спине заливающегося смехом Майкла.
Это были чудесные мгновения!..
Потрясенный Маккферсон словно вернулся в те далекие времена. Он смотрел на мир глазами того Диллона, которому только предстояло оплакивать своих родных.
Вот он оказался в уютной комнате Майкла и повалил сынишку на ковер.
- Мы будем драться? - спросил Майкл, становясь в борцовскую позу.
Секундой позже отец и сын катались по ворсинчатому ковру, имитируя поединок самбистов.
Но вдруг взгляд Маккферсона наткнулся на что-то знакомое... На тумбе, близ кроватки Майкла в аккуратной рамке стояла фотография Диллона, Эмили и их ребенка. Что-то в этой фотографии показалось Диллона до боли знакомым...
- Папа, что с тобой? - донесся до него обеспокоенный голосок Майкла.
... Диллон открыл глаза. Перед ним, на заляпанном лужицами виски, стояла та самая фотография... Он рывком снял с себя фелицитон и швырнул им в инспектора, все это время находящегося рядом.
- Убирайся вон, фокусник! - зарычал Диллон. Он едва не рыдал.
- Вы все еще несчастны? - осведомился инспектор, пакуя фелицитон.
- Да, будь ты проклят! Эта хреновина и счастье - все равно, что день и ночь.
- Вы - первый, кто так отзывается о фелицитоне, - с грустью промолвил Нортон. - Я так понимаю, вы много времени провели в космосе? Это не могло не сказаться...
Но гнев Диллона прошел. Слова старикана уже не казались обидными.
- Вызвать в памяти мою семью, - тихо сказал он и сокрушенно покачал головой. - И это, по-вашему, счастье?
- Ошибаетесь, мистер Маккферсон. Мы не просто освежили в памяти ваших родных. Мы оживили их. Правда, только в вашем сознании.
Диллон со всей серьезностью, на которую был способен, посмотрел в глаза инспектора и спокойно произнес:
- А они там никогда и не умирали...
Нортон ответил недоуменным взглядом и направился к дверям.
- Скажу напоследок, мистер Маккферсон. Мы можем провести индивидуальное обследование и фелицитон не будет взывать к болезненным для вас моментам...
- Нет.
- Зря. Вскоре наши приборы заполнят всю планету. Вы будете жалеть, что вовремя не воспользовались фелицитоном.
- Вы сказали: счастье стало таким же обыденным предметом как чайник?
- Да, именно так.
- Так вот, что я вам отвечу, кудесники, - Диллон наклонился к сухому лицу инспектору. - Истинное счастье никогда нельзя приравнять к чайнику, зубной щетке или туалетной бумаге. Только из-за этого ваша идея потерпит крах. Попомните мои слова.
- Я иного мнения на этот счет, мистер Маккферсон. - Нортон положил дряблую кисть на дверную ручку. - Возможно, когда-нибудь будет создан мощный фелицитон-излучатель, способный покрыть своими лучами целый город. Но пока мы пользуемся индивидуальными приборами. И при желании их можно скорректировать. Для этого и нужны мы, инспектора, чтобы выслушивать жалобы и предложения...
- Скорректировать счастье? - усмехнулся Диллон. - Глупцы. Вы думаете, это возможно? И откуда вам известно где проходит граница счастья каждого человека?
Нортон ничего не ответил и отворил дверь.
- Но вы хотите мне подарить счастье, верно? - вдруг задал вопрос Диллон.
- За это я получаю деньги, - Нортон напустил на себя гордый вид.
- Отлично, - Диллон размахнулся и сильнейшим ударом правой отправил старичка на лестничную площадку.
- Вот теперь я по-настоящему счастлив! - улыбнулся Диллон и хлопнул дверью.