Даймонд стоял перед зеркалом в ванной номера Эрика и аккуратно отклеивал длинные рыжие усы и бакенбарды -- парик темно-желтого, горчичного цвета уже к тому времени лежал на трехногом деревянном столике.
-- Все-таки здорово ты придумал с графом Саксом, -- произнес эмиссар, энергично шевеля губами. -- Не сомневаюсь, что как только Натан поймет, что неизвестный меценат с крайнего севера представляет Службу, то догадается перевести слово "граф" на английский. Ребус-то несложный.
-- Самому нравится, -- произнес Эрик, потягиваясь в кровати. -- Никто ничего не заподозрил?
-- Заподозрили, конечно. Но как они узнают, что на островах Дальней Косы нет никакого графа Сакса? Я объяснил, что меня связывают родственные узы с одним из крупных эскандарских кланов и я бы хотел пожертвовать часть своих денег на то, чтобы им поскорее доставили отборную муку и немного вина. Денег пришлось жертвовать не так много -- товары я скупил у ждущих своей очереди торговцев дешевле обычного.
-- Наверное, пришлось еще и чиновникам заплатить, чтобы они тебя вне очереди пустили.
-- Да как ты не понимаешь -- они здесь все совершенно неподкупные. Меня бы вышвырнули вон за попытку дать кому-то взятку. А так главный военный таможенник разве что не расплакался от зрелища такой преданности своему роду -- надо же, знатный человек приехал в такую даль, чтобы помочь своим родственникам. Конечно, он во всем мне посодействовал. Правда, я все-таки подарил ему декоративный серебряный кинжал северной работы. Взятки тут не берут, но вот подарки получать очень любят.
-- И с Ассисом ты уже все согласовал?
-- Конечно. Не волнуйся, я все тщательно спланировал. Сложнее всего было объяснить грузчикам, как нужно заполнить телеги. Я, само собой, обратился к тем, что из предместий города. Никогда еще не имел дела со столь бестолковыми людьми. Зато они вовсе не общаются с тассурцами, а значит, о наших планах никто не узнает раньше времени.
-- Главное, что мне не пришлось таскать с телеги на телегу тяжелые мешки с мукой, -- заметил Эрик, вставая в кровати и вновь облачаясь в костюм из черного холста.
-- Ты все-таки решил присутствовать при передаче? -- поинтересовался Даймонд, оттирая с лица остатки клея. -- Тебя же наверняка запомнили, попробуют проследить и узнать побольше. Впрочем, сегодня от слежки мы легко скроемся, а завтра уже будем в Эскандаре.
Эмиссар наконец покинул ванную. Превращение было потрясающим: еще недавно в номер зашел немолодой полноватый человек в необычной одежде, с рыжими волосами и красным лицом, а вышел прежний эмиссар -- весь в черном, включая неизменные солнцезащитные очки. Эрику показалось даже, что лицо стало уже, а нос и уши -- меньше, но это впечатление могло быть обманчивым.
-- Сейчас я тебя оставлю, -- произнес Даймонд, надевая на плечи холщовый рюкзак с одеждой. -- Мне нужно выяснить наверняка, как мы сможем добраться до канала, который патрулирует отряд Ассиса. В целом я все представляю, остались лишь мелочи.
-- Хорошо, -- кивнул Эрик. -- Я обязательно приду на передачу. Мне просто хочется убедиться, что Натан все поймет правильно.
-- Вряд ли он поднимет над головой плакат или что-нибудь крикнет.
-- Мне кажется, что он что-нибудь придумает.
-- Как знаешь. Прощай.
Эмиссар бесшумно, словно кошка, скрылся за дверью. Эрик выглянул в коридор -- там никого уже не было.
Еще одно полезное умение, подумал курьер. Двигаться так быстро и настолько тихо -- настоящее искусство. Даймонду действительно будет несложно спуститься к нужному каналу мимо тассурской охраны. А вот ему самому придется очень постараться, чтобы не привлечь внимание патруля.
Эрик не ощущал себя героем, способным легко справиться с любыми препятствиями. Ему понравилось составлять планы, но претворять их в жизнь было совершенно другим занятием, требовавшим иных способностей. Придумывать шифры и каламбуры Эрику нравилось с детства, а вот драться и красться он не любил. По-хорошему нужно было отдать письмо эмиссару, чтобы тот все сделал в одиночку, иначе бы большей опасности подвергались они оба.
С другой стороны, Эрик понимал, что от этого задания зависело слишком многое, и в первую очередь, его собственное будущее в Службе. Правда, он все больше сомневался, так ли уж важно для него это будущее. Чак быстро нашел себе другое место; всегда можно было уехать к горцам, ну или далеко на восток, или бог знает куда еще.
Эрик чувствовал, что отравленная стрела и сверкающие пещеры навсегда изменили его, и вряд ли в лучшую сторону. Ему стали сниться кошмары -- бесконечное белое сияние окружало со всех сторон, давя безысходностью. Что будет дальше? Он умрет или сам станет убийцей, это уж наверняка.
Одно только обстоятельство отделяло Эрика от того, чтобы отказаться от всей этой затеи, -- он очень не хотел, чтобы Даймонд опять оказался первым. Если у них получится осуществить дерзкую идею, то об этом узнают все в Службе -- а значит, и Мелинда, когда ее наконец освободят. Эрик не знал, поможет ли именно его письмо в освобождении девушки, но она в любом случае начнет воспринимать всерьез человека, преодолевшего тассурскую осаду.
Он подошел к зеркалу, плеснул водой на лицо, взял из жестяной банки немного мягкого мыла, растер по щекам и начал бриться. Бритвы здесь были похожи на безопасные, однако лезвие торчало из крепления на полсантиметра и порезаться им ничего не стоило. "Ты ведь каждый раз, когда бреешься, не дальше от смерти, чем будешь в этих подземельях сегодня ночью", произнес внутренний голос где-то на задворках сознания.
Эрик часто вспоминал те слова, которые он когда-то сказал Чаку: "Кто знает, может после смерти здесь человек опять в своем мире оказывается". Шотландец ему так и не поверил, особенно разобравшись после, что время этого мира текло вполне в соответствии с земным, если отбросить небольшое различие в длине года. Зато сам Эрик все больше проникался этой своей нечаянной мыслью. Он успел привыкнуть к новой действительности и в некоторой степени полюбить ее, но до сих пор воспринимал реальность слегка отстраненно, будто бы за ним сохранялось право на ошибку, и даже на смертельную.
Признаться, ему самому это казалось не вполне правильным, ведь и прежняя жизнь для него осталась лишь тусклым воспоминанием. Выходило, что для него не осталось ничего прочного, устойчивого, словно он плыл среди воздуха подобно оторвавшемуся от привязи воздушному шару. Однако поделать с собой он ничего не мог: в своих чувствах Эрик разбирался очень хорошо, но не был способен контролировать их в нужной степени. Невеликое дело понять, что боишься; куда сложнее не дать страху власти над собой.
Впрочем, хотя мысли курьера могли заходить очень далеко, это не отражалось на его поступках. Закончив утренние процедуры, он запер номер и спустился вниз, чтобы позавтракать.
Хотя в это утро в трапезной собралось достаточно много людей разного достатка и внешнего вида, Эрик выделил двоих, не походивших на прочих. Молодой бородатый парень, одиноко сидящий в углу, и мужчина постарше с рассеченным кончиком носа были облачены в самого обычного вида одежду, которая не показалась бы примечательной в любом государстве Счастливого Креста, однако слишком уж особенным был их взгляд: стремительный, внимательный, деловой. Оба осматривали всю трапезную, но то и дело поглядывали в сторону Эрика. Даже если эти двое не были посланы сюда специально для слежки за курьером, он явно привлек их особое внимание.
Эрик попытался забыть о соглядатаях; и, надо сказать, кухня "Лучшего сна" была столь замечательна, что ему не пришлось прилагать для этого особых усилий. На обратном пути в номер он обменялся несколькими пустыми фразами с помощником трактирщика и Эриданом, который как раз спускался к завтраку. Пусть те двое запомнят его гастрономические пристрастия, если уж хотят что-то про него выведать.
Делать, однако, было совершенно нечего. Он и так провел весь предыдущий день в библиотеке, дожидаясь возвращения Даймонда, так что теперь в глазах рябило от похожих квадратных букв. Эрик скучал по латинскому алфавиту, такому родному и разнообразному в своих формах; он научился читать на местном наречии довольно бегло, но все же делал это через силу.
Он решил разобрать свой вещевой мешок. Письмо по-прежнему было на месте; Эрик очень боялся его оставлять в номере во время своего путешествия в Схонд, однако решил, что при себе его держать еще опаснее. В конце концов, вряд ли кто-то знал о письме от заместителя Службы, да и ценности для воров оно не представляло.
На месте были и два клинка: целый и сломанный почти у основания. Среди сложенной одежды Эрик обнаружил оплавившийся кусок металла из светящейся пещеры; он так и не узнал у сведущих людей, что это такое, а сейчас уже было не до того. На месте была и жесткая веревка из толстых нитей вперемежку с металлическими проволочками, легкая жестяная кружка, зажигалки и небольшой фонарь, который Эрик купил по совету Даймонда прошлым вечером в лавке напротив.
Много было и какого-то совсем ненужного хлама: например, на дне лежали медные и латунные монеты разных стран, через которые Эрик проходил, путешествуя на восток и север. Хождение эта мелочь имела лишь там, где чеканилась, так что ее можно было и оставить дома, но Эрику нравились эти металлические кружки и восьмиугольники, напоминавшие ему о дальних землях.
В боковом отделении обнаружилась деревянная расческа, случайно захваченная из эргедрефского филиала, а также грубой работы столовый нож из горного постоялого двора; словом, памятных сувениров при себе у Эрика было достаточно.
Он разложил вещи по кровати и окинул их взглядом. Наверное, стоило прикупить что-нибудь еще полезное, мало ли что могло пригодиться в путешествии. Какие-нибудь лекарства, например; может быть, кусачки или ножницы. Быстро скидав пожитки обратно в рюкзак, Эрик переложил несколько серебряных монет из потайных внутренних карманов во внешние, а затем покинул комнату, чтобы поближе познакомиться с ближайшими торговыми кварталами.
Оставив приобретенные бальзамы и снадобья в номере, Эрик поспешил к таможенному пункту. Времени было еще в избытке, но курьер не хотел, чтобы какая-нибудь случайность заставила его опоздать. В итоге он вновь прибыл на место существенно раньше, чем нужно, и вынужден был отправиться гулять по грязно-серым улицам Схонда до назначенного часа. День был теплый, даже жаркий -- сквозь длинные хлопья белых облаков солнце светило прямыми лучами, что было вообще-то редкостью даже здесь, на юге.
В этот раз его обыскали особенно тщательно, причем хмурый офицер с холодными пальцами предупредил, что если Эрик придет сюда еще раз, его отправят в дознавательную камеру, пока не выяснят наверняка, кто он такой и зачем так интересуется передачей грузов. Курьер попробовал объяснить, что он всего лишь помощник торговца, ожидающего своей очереди, но тассурец не был расположен к разговорам.
Местных схондских зевак не стало меньше; они толпились в очерченном углу двора, вытягивая шеи, чтобы посмотреть, не идут ли эскандарцы. Эрик постарался во всем подражать прочим, хотя его в данный момент интересовало больше, как там дела у Даймонда.
Эмиссар, он же граф Сакс, вполне соответствовал облику эксцентричного знатного господина из дальней страны. К его песочным волосам очень подходил темно-коричневый костюм из хальфа -- дорогого нетканого материала, доставлявшегося с северо-востока. Не смог Даймонд отказаться и от темных очков, только на этот раз они были не черными, а зеленовато-коричневыми, как бутылочное стекло.
С ним прибыли несколько помощников, которые должны были бы окружить нанимателя стеной, но сами скорее укрывались за его спиной от холодной стали арбалетных стрел. Лицо Даймонда не выражало ни страха, ни интереса, лишь легкую деловую обеспокоенность.
Наконец, опоздав на несколько минут, прибыла и делегация из Эскандара. Натан в бесформенном шерстяном свитере грубой вязки встал, как и в прошлый раз, чуть в отдалении, сосредоточив свой взгляд на грузах. Он дважды протер стекла очков рукавом, словно боясь чего-то не увидеть.
Во двор заехала первая телега. Рабочие понесли вытряхивать груз: три мешка с горьковатым коричневым пыльным ячменем, затем мешок с пряной ароматической мукой для пирогов на поминках, потом четырнадцать мешков обычной белой муки. У дальнего борта телеги отдельно лежал тюк с сухим ореховым порошком зеленовато-желтой окраски.
Откатив в сторону пустую телегу, тассурские грузчики начали разгружать следующую повозку. Двенадцать холщовых мешков бурой муки для лепешек, восемь -- с ней же, только прокаленной до грязно-черного оттенка, используемой для разнообразных соусов и подливок.
Подъехала следующая повозка, где лежали еще двадцать мешков с бурой мукой. Вокруг сита, через которое пересыпали продукты, образовалось несколько разноцветных пятен -- трудно было просеять муку, не упустив ни малейшей части.
Эрик продолжал считать, втайне надеясь, что Натан делает то же самое. Впрочем, глава филиала оставался столь же внимательно-безучастным, разве что пару раз очень медленно стер пот со лба. Вряд ли это можно было считать знаком.
Даймонд в своем театральном обличье тоже стоял неподвижно, прислонившись к деревянному столбу. Он уже сделал свою часть работы и теперь ждал, когда Натан сделает свою. Сообщение было непростым, орфографически искаженным для краткости, да еще и с цифрами, -- впрочем, достаточно было запомнить его в точности, чтобы позже расшифровать неясные места.
Через час мешки с разнообразной мукой, злаковой, ореховой и какой-то еще, которой в земной кухне и аналога-то не было, закончились, и во двор въехали две оставшиеся телеги с дешевым вином. В распоряжении эмиссара было всего несколько минут, после чего Даймонд должен был удалиться, уступив место другим торговцам. Эрик спиной почувствовал холодящее тепло, напряжение, висевшее в воздухе, хотя здесь оно могло исходить не только от заговорщиков из Службы, но и от уставших солдат и придавленных страхом зевак.
Натан посмотрел в сторону груды белых полотняных мешков, куда тассурцы пересыпали муку, а затем совершил одно легкое, неброское действие -- на секунду снял свою черную шапочку и протер рукавом свитера облысевшую макушку. Видя его покрасневшее лицо, по которому стекал пот, ни один из стражников не подумал бы, что этот жест вызван чем-то иным, кроме жары. Однако Эрик понимал, что правоверный иудей, соблюдающий ритуалы настолько, что даже изготовил сам себе кипу в другом мире, вряд ли может сделать подобное по случайности. Натан этим движением словно снимал шляпу перед их изобретательностью.
Самозваный граф легонько, почти незаметно поклонился, но, разумеется, не в сторону Натана -- подобное было запрещено, а обращаясь к заместителю военного таможенника, присутствовавшему при передаче. Тот жестом велел эмиссару выйти из здания, что тот и сделал с подобающей степенностью.
Эрик, старательно скрывая ощущение ликования, еще полчаса простоял перед взведенными арбалетами. А затем у одного из стражников, стоявших вереницей вдоль коридора, случайно соскочил курок; по счастью, он ни в кого не целился, и толстая металлическая стрела воткнулась в белый песок. Однако это вызвало нездоровое оживление, и виновник происшествия вынужден был уйти после отрывистого приказа командира. За ним последовали почти все случайные зрители, разом почувствовавшие себя не в своей тарелке после этого инцидента.
Эрик ушел одним из последних и кружной дорогой направился назад в "Лучший сон". Он не собирался никого извещать, что сегодня последний день, когда он в Тассуре; более того, для отвода глаз собирался заказать на завтра, чтобы его разбудили утром и доставили завтрак в номер.
Даймонд явился за ним в назначенное время и первым делом велел сверить часы.
-- Нельзя будет терять ни минуты, -- объяснил он. -- Будешь идти след в след за мной, но на всякий случай все же выслушай, как нужно действовать.
Эмиссар рассказал, что пробираться в канал они будут во время смены караула. Верхние ярусы патрулируются нерегулярно, стражи там мало, поскольку прямого пути в Эскандар там нет. Туда они попадут через общественный туалет, по совместительству служивший ремонтным пунктом. Затем через несколько люков и лестниц они спустятся в комнату рядом с комнатой отдыха стражи. Во время смены караула там никого не будет -- Ассис обещал дать достаточно времени, чтобы они успели перейти в служебное помещение, отвинтить винты люка и дождаться, когда схлынет вода.
Дальше все зависело только от них и расторопности эскандарцев. Через десять с небольшим минут в измерительном центре заметят, что вода не прошла вовремя, опустят все решетки и пустят воду. Если они не успеют перейти на эскандарскую сторону, то наверняка погибнут, а если даже успеют, но люк наверх будет закрыт с внешней стороны, то шансов выжить останется совсем немного.
Сейчас же нужно было покинуть здание через подвал, пройти безопасными путями к восточной границе, а затем через разные входы с двух перекрещивающихся улиц попасть в так называемый ремонтный пункт. Посетителей там в это время наверняка не было, но если бы два человека полезли туда через один вход друг за другом, это могло бы очень удивить случайных прохожих.
Эрик закрепил на поясе кинжал, отрегулировал ремни рюкзака и сказал, что полностью готов отправляться в путь. Даймонд посмотрел на него, одобрительно кивнул и почему-то перекрестился -- судя по всему, не столько от большой веры, сколько от желания совершить что-нибудь символическое.
По пропахшим несвежим луком подвалам кухни они перешли к здешнему подземному подъемнику, которые были в любом приличном старом доме. Эрика удивило, что навстречу им из подвалов выходили люди, одеждой никак не напоминавшие работников постоялого двора.
Впрочем, разъяснилось все быстро. Спустившись по сухо трещавшему подъемнику на пару уровней, они через короткий узкий ход вышли в удивительное место: широкий туннель, ярко освещенный со всех сторон и полный прогуливающихся людей. По сторонам туннеля то и дело встречались многоярусные прилавки, где благоухали косметические средства, блестела со всех сторон дорогая посуда и представительные торговцы вкрадчивыми голосами убеждали покупателей выложить побольше серебра, а то и золота.
Эрик, само собой, слышал, что в Тассуре многие магазины вынесены под землю, подальше от плохой погоды, но видел подобное впервые.
Даймонд, похоже, хорошо знал эти торговые ряды. Лавируя между двигавшихся прогулочным шагом покупателей, он вскоре вывел Эрика к охраняемым подземным складам -- гигантского размера пещерам, заполненным деревянными ящиками, матерчатыми тюками, бочками и глиняными сосудами.
А потом начались вновь коридоры, коридоры, коридоры. С тесаными каменным стенами, облицованные грубой керамической плиткой, неглубокие земляные, укрепленные черными от времени деревянными балками и всякого иного рода. Полные людей и такие, где застарелая пыль покрывала пол слоем в несколько сантиметров. Затхлые, где застойный воздух не менялся, быть может, сотни лет, и продуваемые откуда-то холодным ветром.
Эрик не представлял, как эмиссар может настолько хорошо знать дорогу. Положим, в Тассуре тот жил не первый год, к тому же имел время подготовиться к путешествию, но ведь Даймонд ни разу не замешкался, не оглянулся по сторонам. Видимо, дело было в отличной от природы памяти и внимательности -- качествах, которые должны были быть присущи человеку, собиравшемуся профессионально заниматься музыкой.
Пару раз Эрик пытался о чем-то заговорить с эмиссаром, но тот в первый раз просто пропустил слова спутника мимо ушей, а на второй бросил одно короткое слово: "Потом".
На поверхность они вышли как-то неожиданно, не поднимаясь по лестнице, а всего лишь отворив дверь.
Утреннее солнце успело к тому времени смениться привычным мелким дождем, серой пылью висящим в воздухе в свете уличных фонарей. Даже в вечерней мгле хорошо была видна монументальная стена между Тассуром и Эскандаром, освещенная снизу красноватым мерцающим пламенем.
-- Мы на Старой Замковой улице, -- прошептал Даймонд. -- Видишь, у края тротуара квадратный металлический люк? Тебе туда. Я тем временем немного пройдусь до Остовного переулка, встретимся внизу.
Затем Даймонд в полный голос добавил:
-- Рад был знакомству, но мне уже пора возвращаться домой.
-- И мне. До скорой встречи, -- подыграл эмиссару Эрик, несмотря на то, что улица казалась совершенно пустынной, а в ближайших домах даже свет не горел.
Люк приподнялся с большим трудом, выпачкав Эрику рукава. Вниз вела ржавая металлическая лестница с выгнутыми от времени рифлеными ступенями.
Из темного жерла колодца резко пахнуло кеаккулом - порошковым освежителем воздуха, имевшим прочный и неистребимый аромат хвои, заглушавший все прочие запахи.
Эрик не сразу решился спускаться в непроглядную темень. И не зря - через мгновение подземное помещение осветилось ровным белым светом. Не иначе как Даймонд уже успел обогнуть квартал и спуститься вниз первым.
Постаравшись поплотнее закрыть крышку люка, курьер быстро спустиллся по лестнице. Старая железная конструкция слегка трещала и отгибалась от стены, однако вес одного крупного мужчины выдержала.
-- У тебя, что, фонаря с собой нет? -- слегка обеспокоенно произнес Даймонд, что-то делавший с невысокой металлической дверью в углу. -- Если что, у меня есть запасной.
-- Да есть фонарь, -- отозвался Эрик. -- Вроде твоих, только свет у него с фиолетовым отливом.
-- Дешевка, -- сквозь зубы проговорил Даймонд, продолжая тыкать шилом в замок. -- Хватает на пару часов, не больше, и то, если крышка плотно держится. Там внутри жидкость, которая на воздухе начинает светиться и так постепенно совсем выгорает
-- А что ты делаешь с дверью? Ключа не смог найти?
-- Раньше почти везде в общественных местах стояли стандартные замки, вроде как в твоем номере, -- объяснил эмиссар, решивший наконец снять свои темные очки. -- После начала осады тассурцы стали их менять. Успели это сделать не везде, но до захолустного общественного туалета их руки все-таки дотянулись. Главное, смысла в этом ну никакого нет, все равно ведь открою.
-- Как у нас со временем? -- задал вопрос Эрик.
-- Торопиться некуда: еще почти полчаса. Сломаю замок, потом придется здесь посидеть немного. Что-нибудь с собой почитать взял?
-- Как-то не подумал, -- сознался курьер. -- Тебе нужно чем-нибудь помочь?
-- Пока что справляюсь, -- ответил эмиссар. -- Но можешь подержать фонарь, а то когда он на полу, тень вечно не туда падает.
Встав сбоку от двери, Эрик завороженно следил за тем, как бегали проворные пальцы эмиссара. Даймонд долго работал шилом, потом вздохнул и потянулся к своему рюкзаку за другими инструментами.
Однако ни тонкое лезвие миниатюрного ножа, ни загнутый крючок не помогли справиться с замком. Эмиссар попросил Эрика подержать шило в нужном месте замка, после чего продолжил свои старания, однако тщетно.
Эрик ощутил неприятное холодное чувство -- не страх, бояться-то здесь было нечего, а скорее особого рода досаду, словно по какой-то глупости должен был быть отменен замечательный праздник.
Даймонд поднялся с пола, отвернулся от двери и кругом обошел комнату. Казалось, он был в раздумьях, но на деле вышло иначе -- эмиссар попросту искал подходящий для его задачи предмет. Заметив в нише между стеной и перегородкой туалетной кабинки что-то темное, он просиял:
-- Придется действовать чуть грубее, чем обычно. Впрочем, сами виноваты.
После чего эмиссар сделал два резких шага и что есть силы саданул тяжелым гаечным ключом прямо по навесному замку. Этого оказалось недостаточно, но после третьего удара покореженный замок послушно слетел со своего места.
-- Почему ты не сделал этого раньше? -- вырвался вопрос у Эрика.
-- Не люблю лишний шум, -- объяснил Даймонд, аккуратно кладя гаечный ключ на прежнее место. -- И особенно не люблю портить хорошие вещи. С детства еще не люблю. Тогда я даже картонные коробки из-под еды сохранял, причем целыми, словно новые. У отца все пивные бутылки забирал, старался при этом сам их открывать, чтобы пробки не гнулись.
-- Ну да ладно с этим, -- оборвал сам себя эмиссар. -- Пойдем теперь дальше, особенно не торопясь. Старайся идти как можно тише -- мало ли, вдруг неподалеку случайный стражник пройдет.
Эрик сосредоточенно кивнул.
За дверью открылся темный проход, откуда пахло влажной землей. В лицо дул холодный воздух. Даймонд, нагнувшись, пошел первым; Эрику пришлось согнуться чуть ли не вдвое.
Коридор этот вел к подземной реке, точнее сказать, искусственному отвилку одной из крупных подземных рек. Даймонд выключил фонарь еще в начале пути, однако в этом гроте было свое освещение: дно потока светилось тусклым мертвенным светом. Было видно, как над светоносным песком плавают продолговатые усатые рыбы.
Осмотревшись, эмиссар увидел то, что искал, -- провал колодца, ведущего к канализационным туннелям. Теперь он решил-таки включить фонарь, но засунул его под полу плаща -- свет пробивался сквозь ткань, но не далее чем на несколько метров.
Внизу находился круглый туннель довольно-таки неприятного вида -- серый, мрачный, поросший красным подземным мхом и какими-то неизвестными то ли растениями, то ли грибами, свисавшими с потолка осклизлыми плетями. Кирпичные стены были, словно сыпью, покрыты пятнами плесени, совсем засохшими и еще живыми. Запах вполне соответствовал этому мерзкому пейзажу.
-- Это старый канал "Зарро-север", -- словно экскурсовод, произнес Даймонд; слова его разлетелись по туннелю нечетким эхо. -- Перекрыт много лет назад, но здесь много люков на более новые нижние ярусы. Попробую найти нужный с первого раза.
Эрик в целом помнил схему, которую для него рисовал эмиссар, однако точного места спуска припомнить не мог. Впрочем, памяти эмиссара пока что хватало на двоих.
Побродив по туннелю в обе стороны и поразгребав мох и грязную жижу ногами, Даймонд наконец удовлетворенно произнес:
-- Вот он. Буквы "Х" и "В", как и должно быть. Похоже, его не так давно открывали, что не особенно удивительно.
Сняв крышку и дождавшись, пока гнилая вода стечет вниз, эмиссар вытер руки бумажным платком и брезгливо отбросил его в сторону.
Эрик быстро потерял счет каналам -- было их то ли четыре, то ли пять, все похожие, разве что мха в некоторых не было вовсе, поскольку они периодически промывались. Для чего эти каналы нужны были -- непонятно, для водопровода чересчур грязны, для отходов жизнедеятельности слишком чисты, да и запах совсем другой. Скорее всего, сюда раньше сливалась сточная вода с улиц или отработки с фабрик, а может, у Гильдии Земли были и еще какие-то надобности.
В последнем туннеле Даймонд отыскал не люк вниз, а металлическую дверь в стене. Канал был не действующий, так что дверь оказалась незаперта.
Дальше двигаться нужно было с исключительной осторожностью -- начинались места, где появлялись тассурские патрули. Эмиссар погасил фонарь вовсе, двигаться приходилось почти наощупь, разве что кое-где из-под дверей и из люков пробивался свет, но от него было еще тревожнее.
Эрик не видел эмиссара в этой темноте, да к тому же еще и не слышал -- тот крался предельно аккуратно, и шум сапог заглушался мерным рокотанием каких-то механизмов. Впрочем, кое-какой опыт в путешествии по темным подземельям у курьера был, так что он даже не отставал от своего спутника.
Запястье стиснула мертвая хватка, а затем эмиссар почти бесшумно, но зато прямо в ухо Эрика произнес:
-- Видишь, под той дверью свет? За ней комната отдыха стражи. Придется ждать, пока не уйдут.
На четвереньках оба подползли по шершавому полу к нише, где располагалась эта дверь. Оттуда слышны были голоса, не особенно оживленные, скорее усталые. Слов разобрать было нельзя, однако понятно было, что стража совсем близко.
Даймонд поднес часы к освещенной полоске у двери, но ничего не сказал -- слишком опасно.
Эрик всем телом ощущал страх. Вот сейчас вздумается кому-то из стражников отворить эту дверь, просто так, от особого усердия, и что тогда? Бежать некуда, драться не получится. Может, конечно, Даймонд был ко всему прочему еще и великолепным бойцом, Эрик видел у него тайные подплечные ножны на боку, однако сам курьер был совершенно не готов к схватке. Да и неправильно это -- пытаться ни в чем не повинных людей погубить, только чтобы в плен не попасть.
Ждать пришлось недолго, где-то минут пять. Возможно, они показались бы Эрику куда более долгими, однако он считал про себя, чтобы скоротать время, и успел дойти всего до четырехсот.
Эмиссар дождался, когда шаги за дверью совсем стихнут, потом еще чуть-чуть, а после этого тихо-тихо отворил дверь. За ней обнаружилась просторная комната, ярко освещенная двумя панелями на стене и одной поменьше на низком длинном столике. С торцов располагались четыре двери, к стенам придвинуты были выцветшие диваны. Очень сильно пахло ароматическим дымом, несколько обгоревших полых бумажных трубочек с сухими травами были разбросаны по столу и полу возле одного из диванов.
Крадучись, двое человек в черном пересекли комнату и вбежали в кирпичный коридор, по краю которого шел металлический желоб с водой, а затем трусцой добрались до служебного помещения -- совсем небольшой тесной каморки, расположенной прямо на перекрестке коридоров. Четыре деревянные двери почти целиком занимали всю площадь стен, а в центре находился металлический люк с выступающей ручкой, привинченный шестью здоровенными винтами.
Ни слова не говоря, Даймонд вытащил из внутренних карманов две толстых коротких отвертки и сунул одну Эрику. Винты поддавались неохотно, да и длины были какой-то невероятной.
Даймонд открутил два винта, Эрик -- один, когда заслышались нестройные многочисленные шаги -- это новый караул заступал на службу.
Это лишь подстегнуло курьера работать быстрее, но шаги становились все громче -- караульные были уже в соседнем коридоре. Наверное, Ассис завел туда патруль, чтобы потом увести его в противоположную комнату.
Однако тяжелые сапоги стражников продолжали стучать все ближе и ближе. Тревожно забилось сердце, словно в такт этому шуму; Эрик бросил отвертку и рывком поднялся на ноги.
Даймонд посмотрел на него каким-то растерянным взглядом поверх очков, дверь тут же распахнулась и двое заговорщиков оказались всего в каких-то трех метрах от тассурского патруля.
Эрик не успел разглядеть их лиц, лишь воспринял какую-то массу стали, синего сукна и грубой кожи. Разве что заметил, что офицер впереди обликом никак не напоминал Ассиса -- щекастый, курносый, со светлой пшеничной бородой, но без усов.
А затем он рванулся что есть силы в боковую дверь, даже в общем-то понимая, что разумнее было бы немедленно сдаться. Стражники были настолько удивлены неожиданной встрече, что замешкались, ожидая приказа. К тому же Даймонд так и не сдвинулся с места.
Заслышался хриплый рев: "Брать живыми!", но Эрик уже пробежал через два помещения, ныряя в первые попавшиеся двери. Залов здесь было много, целый лабиринт, и стражники не могли быстро сориентироваться.
Ворвавшись в очередную дверь и ударившись головой о выступ трубы, Эрик в недоумении остановился. Это был тупик. У стен стояли вилы, лопаты и еще какие-то местные инструменты; в углу была свалена грудой ветошь.
К счастью, среди тряпок Эрик различил металлические задвижки люка. Хватило какой-то секунды, чтобы отомкнуть их и опуститься по лестнице в темный лаз.
Эрик успел заметить, что со внутренней стороны люк тоже был снабжен задвижками, и покрупнее внешних. Старинные засовы двигались очень плохо, сыпалась в глаза ржавая крошка, но он все же успел сдвинуть один из штырей до того, как руки стражников замолотили по крышке.
Впрочем, стук быстро стих, а Эрик ударами кулака смог задвинуть все шесть засовов. Теперь он был в относительной безопасности, если, конечно, в эту часть подземного лабиринта не было другого прохода.
-- Заперся, -- услышал он голос сверху. -- Ломать не получится.
-- Ну и ладно, -- одышливо произнес другой стражник. -- Все равно лезть ему некуда. Разве что вниз.
После этих слов раздался дружный смех, очень не понравившийся Эрику. Похоже, стража знала что-то нехорошее о месте, куда он забрался. Он достал фонарь и посветил вниз: лестница была совсем не длинной и вела в какую-то пыльную комнату, мало чем отличавшуюся от остальных.
Сверху вновь заговорили; похоже, подоспел и начальник караула:
-- В старом опорном пункте заперся, говорите? Вылезет, никуда не денется. Сторожите его здесь вчетвером, а я тем временем поведу пойманного шпиона наверх. Удача-то какая! По чистой случайности сегодня в караул назначили, а тут целых два лазутчика!
-- Повысят вас в звании, это наверняка, -- прогудел низкий бас.
-- Весь караул наградят, я похлопочу, -- ответил начальник. -- Ладно, идем. Вы двое, Палантар и Архад остаетесь здесь. Не хмурьтесь, если второго поймаете в свою смену, обещаю вам хорошую награду, а то и повышение.
Не дождутся, подумал Эрик. Пока он не исследует весь свой ярус, тассурцам сдаваться не будет. Понятно, что они до него добраться пока что никак не могут. Интересно только, что же случилось с Ассисом. Неужели с собой покончил или заболел тяжело?
Вопрос этот, впрочем, интересовал не только курьера.
-- А наш-то начальник где? -- донесся голос из-за металлической крышки.
-- Дьявол его забрал, -- хмуро выразился кто-то из стражиков.
-- Что за чушь, Палантар? -- воскликнул первый.
-- Пасть закрой, -- не повышая голоса, произнес второй. -- Не знаешь, так молчи в рукав. В Дэуред наш начальник сбежал. Записку даже об этом оставил. Вроде как не может больше оставаться в нашей стране, поскольку избрал себе иное служение. Гнилье.
-- Раньше ты так про него не говорил, -- тихо молвил еще один голос, мягче и правильнее остальных.
-- Дурил он нас, выходит, -- недовольно произнес Палантар. -- И тебя дурил, между прочим. А теперь вот враги прознали, что его в карауле не будет, и думали пробраться в суматохе.
-- Не думаю, -- отозвался мягкий баритон.
-- А что же ты думаешь, рыбник?
-- Думаю, враги его пытались запугать, чтобы он им поспособствовал, а Ассис, как честный человек, на такое пойти не смог. Однако страх так велик был, что он прямо в Дэуред сбежал. Странный выбор, я бы на его месте в горы ушел, там потеряться проще и жить спокойнее. Может, надеялся на север так уйти.
-- Прирежут его там, и делов-то, -- мрачно предрек Палантар, похоже, согласившись с этим объяснением. -- Ну да дьявол с ним. Может, попробуем люк выломать и этого рыжего силой вытащить? Награда-то лишней не будет.
-- Ломай, если знаешь, как, -- ответил тот, которому Палантар велел закрыть пасть. -- Там шесть штырей в большой палец толщиной. Нет уж, посидим здесь, пока сам не вылезет. Еды-воды он там не найдет, так что ему скоро тюремные камеры дворцом покажутся. Ну или...
Стражник не закончил свою фразу, и никто из его сотоварищей не спросил, что тот имеет в виду. Эрик все больше укреплялся в своих подозрениях по поводу места, в которое забрался.
До этого он стоял на ступеньках лестницы, опасно отогнувшись, чтобы получше слышать разговоры, но теперь, заинтригованный, решил спуститься.
Нелепо, но Эрик ощутил огромное облегчение. Даймонд уже был схвачен стражей и закован в кандалы, а у него еще оставались какие-то призрачные шансы на спасение. Кто знает, может, отсюда все же существовал неизвестный стражникам ход наверх?
Яркий свет факела осветил недлинный коридор с тремя дверными проемами. Самих дверей не было, то ли сгнили за долгое время, то ли были убраны для удобства. На полу виднелась вереница следов, довольно старых, уже запорошенных пылью, невесть как проникавшей на такую глубину.
В ближней комнате зачем-то хранились деревянные стулья: растрескавшиеся от сухости, серо-черные, а некоторые и как будто изгрызенные животными. На стене висел бурый лист бумаги с какими-то беспорядочными пометками; Эрик не смог разобрать целых слов, но манера написания букв была очень древняя, такой шрифт назывался старокняжеским и использовался около полутора тысяч лет тому назад.
Следующее помещение, напротив, было вполне уместным -- все-таки и на такой глубине нужны отхожие места, особенно если люди проводят там все свое рабочее время. Однако выглядело здесь все тоже по-старинному: ковш для смыва, кран для воды с рукояткой и круглый стульчак из обожженной глины.
А вот последняя комната выглядела по-особенному. На дальней стене под мутноватым стеклом висел огромный бронзовый ключ размером с руку до локтя. На других были развешены топоры, кистени и алебарды -- самые дешевые, но вполне даже действенные, не декоративные. А в центре находился железный люк, примерно метр на метр размером. Помимо задвижек мощного замка, для которого и предназначался гигантский ключ, люк был укреплен металлическими цепями, закрепленными в углублениях по углам комнаты.
Посмотрев внимательнее, Эрик понял, что цепи вполне можно снять, открутив гайки с креплений. Гаечный ключ как раз обнаружился среди оружия на стенах. Похоже, проход вниз намеренно оставили открытым, надежно обезопасившись от гостей снизу.
На всякий случай он вышел из комнаты, просмотрел все стены коридора, простучал показавшиеся подозрительными кирпичи, но никаких других ходов наружу не обнаружилось, кроме нескольких вентиляционных путей, где могла пролезть разве что крыса, которых в этом мире не водилось вовсе. Сухой воздух был лишен каких-либо особенностей; казалось, сами запахи давно умерли, разложились и обратились во прах.
Собственно, после этого обследования никаких вопросов не осталось вовсе. Из этого участка подземных катакомб было ровно два выхода, причем оба через укрепленные металлические люки. Один путь вел вверх, к плену и унижению. Второй -- куда-то в земные глубины. Хорошо бы выяснить, куда именно.
Откручивать гайки Эрик решил в темноте, вспомнив рассказы Даймонда про плохое качество фонарей. Поскольку толком провернуть в нише рукоятку ключа не получалось, дело двигалось не особенно быстро.
За этим монотонным занятием в голову лезли всякие мысли. Сможет ли Даймонд общаться с Мелиндой в подвалах дворца собраний? Смогли ли в Эскандаре правильно понять послание и открыли ли решетки в назначенное время? Будет ли Эзра что-то предпринимать в отношении Ассиса, и как того примут в неизвестной стране дьяволопоклонников?
Столько вопросов. Эрик постоянно задавал раньше вопросы, всем подряд, от слуг до правителей. Ему почти всегда отвечали, много объясняли, поправляли, если нужно. А теперь он заперт в подвале на глубине двухсот или около того метров под землей, и вопросы задавать некому. Разве что можно проорать что-нибудь тем четверым, что стоят над люком вверху.
Звеня, отлетела в сторону еще одна гайка.
А ведь может, он и не так глупо действовал все это время. В конце концов, что спасало его все это время? Движение, скорость, проворство. Успел убежать от Тар-Легвена, пусть и с помощью Мелинды, ускользнул от разбойников и от эзхатов. И теперь ведь опять успел убежать, причем от целого патруля стражников. Главное -- продолжать идти, не останавливаться. Раз остался один путь -- значит, нужно спускаться через армированный люк.
Последняя гайка дзинькнула о что-то металлическое, и Эрик решил зажечь факел. Сорвав с трухлявой веревки ключ, он, упираясь ногами, смог провернуть его в скважине на три оборота.
Сама крышка была сделана из какого-то иссиня-серого сплава, однако железные петли проржавели основательно. Понадобился мощный рывок, чтобы откинуть тяжеленную крышку в сторону.
Под ней открылся глубокий провал -- каменная дыра, не снабженная ни лестницей, ни веревкой. Впрочем, веревка у Эрика была своя, даже два куска, а привязать ее можно было хотя бы к тем же кольцам, которые удерживали цепи.
Так он и поступил, завязав жесткую веревку каким-то жутким узлом собственного изобретения. Другой конец скинул вниз -- слышно было, как он хлестнул по твердой поверхности. Взяв ленту от фонаря в зубы, Эрик медленно и аккуратно полез в темную шахту. Получалось это с трудом: тонкая веревка вполне выдерживала вес курьера, однако ухватиться за нее толком, всей ладонью, не получалось.
Спуститься нужно было примерно на двенадцать метров, однако Эрик спрыгнул раньше, устав судорожно сжимать ноги, чтобы удержаться. Он ожидал увидеть голую каменную пещеру или логово подгорных хищников, однако этот ярус немногим отличался от расположенного выше. Все тот же зеленоватый кирпич, металлические трубы и застарелое запустение.
Стоило ли так бояться, подумал курьер. Неужели старые суеверия настолько живы в головах этих тассурцев, во всем остальном людей весьма разумных и серьезных?
Только он с этой мыслью завернул за угол, как остолбенел от ужаса и изумления. Прямо на него проемами глаз таращился скелет. Вернее, только череп на груде костей и трухлявых волокон -- похоже, сюда настолько долго никто не заглядывал, что ткань одежды рассыпалась в прах. На полу возле останков лежал короткий меч, проржавевший насквозь.
Испуг, впрочем, прошел почти мгновенно. И действительно: покойнику была, быть может, не одна тысяча лет. Кто бы его не убил, уже давно сам умер и следа от него не осталось.
Эрик резко обернулся -- послышалось, будто за спиной что-то прошелестело. Показалось.
Он подошел к месту, куда спустился сверху, и заметил на полу цепь особого вида, с поперечными плашками через каждые сантиметров тридцать. На конце цепи располагался крюк. Эрика осенило -- когда-то эта цепь служила лестницей. Наверняка зацеплялась сверху за какое-нибудь кольцо или карабин.
А потом, похоже, ее сбросили вниз и навсегда заперли люк, чтобы спастись от какой-то напасти, оставив обороняющихся умирать здесь -- от ран или голода. Эрик почувствовал приступ ненависти к хладнокровно подлым тассурским правителям всех времен -- яростное чувство, так что даже передние зубы заскрипели друг об друга. Черт с ними, с политическими причинами этого нелепого конфликта; у него ведь были свои личные основания мстить тассурцам. Он дал себе мысленный зарок не возвращаться и не сдаваться в плен -- упрямый самоубийственный обет в духе его древнегерманских предков.
В комнатах обнаружилось еще несколько иссохших скелетов -- желтовато-белых, без следов плоти. Здесь уже стало понятно, что смерть свою они встретили от не от естественных причин и не от истощения, а от сильного врага -- у одного зияло изрядное отверстие в черепе, голова другого лежала в противоположном от тела конце комнаты. Эрик ходил из помещения в помещение, рассматривая последствия древней схватки: перевернутые металлические столы, сломанные стулья, утыканные стрелами двери. На одной из дверей заметен был длинный зазубренный след в окружении двух поменьше, будто бы от когтей.
Одна дверь почему-то осталась закрытой. Эрик навалился посильнее, проржавевшие петли хрустнули и дверь рухнула на каменный пол, затуманив воздух взвившейся пылью. За ней обнаружилась комната, сохранившаяся лучше прочих: на месте была жестко-хрупкая кожаная обшивка диванов, оплывшей грудой лежали свечи на деревянном столе. А в самом центре комнаты висел на длинной серебряной цепочке еще один скелет, вернее, половина скелета, обтянутого пожухлой мумифицированной кожей. Нижняя часть лежала отдельно, на полу -- кольчужные поножи утянули. Рядом как раз стоял стол, на который был поставлен еще и стул, от которого сохранился лишь металлический остов.
Повесился, значит. Заперся на все замки, надеялся, что подмога придет, но так и не дождался. В колокол бронзовый, что в углу лежит, бил, наверное, пока сил хватало. Крана с водой здесь нет -- видимо, когда муки жажды нестерпимыми стали, решил удавиться неизвестный стражник, но дверь не открывать. Эрик вздрогнул, представив, что с ним тоже может случиться нечто подобное.
В задумчивости курьер вышел из комнаты и прямиком направился к дальнему концу коридора. Там обнаружился еще один армированный люк -- но на этот раз крышка была отворена. И не просто отворена, но погнута и откинута в сторону. А вдобавок на всю стену багровели огромные буквы: "ПУТЬ К ГЛУБИННЫМ ДЬЯВОЛАМ. НЕ ОТКРЫВАТЬ ДО СКОНЧАНИЯ ВРЕМЕН."
Быстро же времена-то скончались, подумал Эрик, пытаясь черным юмором придать себе уверенности. Леденея от страха перед неизвестным, он опустился на колено и посветил вглубь черного колодца, но увидел только коричневую с серыми прожилками горную породу. Спускаться нужно было всего метра на три, но Эрику не хотелось прыгать на камни -- со сломанной ногой он и в плен-то сдасться не сумеет, да и вообще стоило иметь возможность вернуться назад. Оставалась, конечно, вторая веревка, но и ее тоже было жаль.
Эрик вернулся в комнату с повешенным. Так и есть -- цепочка не просто длинная, а очень длинная. Такие принято было раньше вокруг шеи в несколько рядов оборачивать. Кто больше раз обернул -- тот и знатнее.
Забравшись на стол, Эрик с опаской подпрыгнул и уцепился рукой за трубу. Та задрожала, но выдержала. Свободной рукой он попробовал отвязать цепочку. С первого раза это не получилось -- все-таки Эрик был не орангутангом и не гимнастом -- но вскоре цепь с легким звоном полетела вниз, а через мгновение рухнули и останки стражника, застыв на земле перекореженной кучей.
Эрик замерил длину цепочки -- два человеческих роста. И крепкая, иначе бы не получилось на ней повеситься. Все кольца сплошные, неразгибаемые, хорошей работы -- как раз то, что нужно.
Вернувшись к люку, он примотал цепь к металлическому кольцу от сломанных петель и скинул ее вниз. До пола импровизированная лестница не достала, но все-таки по ней можно было безопасно спуститься. Подняться, конечно, будет куда сложнее, но Эрик решил пока что об этом не думать.
Совсем не думать, правда, не получалось. В голову лезла одна, но очень мерзкая мысль: он спускался в подвал подвала. Место, отгороженное двумя кордонами обороны и толстым слоем металла от остальной части подземелья. Ад внутри ада -- для тех грешников, которые слишком грешны для его основной части.
Тут-то и пригодилось одно из купленных зелий -- настойка желтого корня палевого сухороса. Лекарь сказал, что оно укрепляет дух и устраняет страх -- неудивительно для напитка крепостью выше, чем виски. Плеснув обжигающим питьем в горло, Эрик схватился за цепочку и через несколько секунд был уже на следующем ярусе.
Фонарь он по-прежнему держал в зубах, но, увидев, где оказался, немедленно выключил. Стены были покрыты копотью, а бугристый пол был испещрен круглыми ямами разного диаметра. Из некоторых вырывался призрачный красный свет, тусклый и неживой, неспособный осветить весь грот целиком. Виднелись и многочисленные переходы -- не менее десятка, просторные и крайне узкие. С потолка свисали сталактиты в форме закрученных спиралей. Не иначе как неизвестный скульптор потрудился.
Чуть осмотревшись, насколько это позволяли красноватые отблески света, Эрик попытался вспомнить, в какой стороне должен быть Эскандар. Сейчас не помешал бы компас, но в этом мире магнитное поле было слишком причудливо, чтобы по нему можно было полноценно ориентироваться.
Он неуверенно продвинулся вправо, и тут же заслышался мерный рокот снизу. Глухой, перекатистый и словно бы издаваемый чем-то живым. Эрик подобрался поближе к ближайшей расселине и посмотрел вниз.
Там в лучах красного света лежала какая-то коряга, или даже целый ствол дерева, тоже багрового оттенка. Шахта была глубокой, точный размер этой коряги трудно было представить.
На секунду Эрик замер в предвосхищении понимания, и этого оказалось достаточно. Коряга неведомым образом развернулась, раскинув в стороны ветки-клешни, а двурогая голова повернулась на складчатой шее, уставившись огромными прозрачно-белыми глазами на нежданного гостя.