Калифулов Андрей Николаевич : другие произведения.

Сюрприз из бездны

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    В начале тридцатых годов двадцатого столетия, проходя службу в советском авиаотряде рядом с секретной германской летной школой, военный летчик Генрих Штайнер привлечен местными чекистами в работу по изобличению германских агентов. В результате дальнейших событий он нелегально покинет Советский Союз и окажется в логове фашистской Германии. А все началось с того, что в юности на территории немецкой колонии Новосаратовка Генрих Штайнер случайно соприкоснулся с тайной своего предка - оружейного мастера Фрица Бича, история, которой началась два века назад в Германии. Мастер, подвергаясь преследованиям тайного ордена, в 1703 году приехал в Санкт-Петербург. Причиной конфликта с орденом была загадочная капсула, принадлежащая мастеру, которая после его смерти исчезнет. Через много лет поиски капсулы возобновятся потому, что она будет недостающим звеном в решении проблем могущественного ордена. Одновременно на секретной базе в Германии крупные немецкие ученые и инженеры при содействии медиумов работают над проектом "Юпитер". Их цель - создать сверхсовременный летательный аппарат. Генрих Штайнер будет вовлечен в сложные события этой весьма загадочной истории и сумеет внедриться на секретный объект гитлеровской Германии, чтобы выполнить специальное задание советских чекистов.
  Николай Калифулов, Андрей Калифулов
  
  
  
  
  
   Сюрприз из бездны
  
  
   Глава 1
  Генрих выбежал из деревенского дома и побежал к своему любимому месту у залива. Он сбросил с себя одежду и с разбегу прыгнул в воду. Вынырнув далеко от берега, он тут же лег на спину. Вода здесь круглый год была теплой. Старики говорили, что причиной тому был горячий источник, исходивший из глубины. Поблизости стремительно протекала река, небольшая часть воды попадала сюда, принося прохладу. Генрих плыл на спине. Перед ним раскрылся безоблачный голубой небосвод. Небо заворожило его своим бесконечным пространством и таинственностью. Некоторое время он с замиранием сердца смотрел, как высоко над землей кружил ястреб, высматривая свою жертву. Слабое течение относило семнадцатилетнего парня на середину залива. Он перестал грести руками, веки его потяжелели и невольно сомкнулись. Что-то неведомое удерживало его на плаву. Словно в сновидении, Генрих плыл по просторам бездны вселенной, окидывая взором безграничное пространство, усеянное звездами. Сквозь это видение возник глубокий старец, который медленно шевелил губами. Внезапно все исчезло, и Генрих почувствовал под собой уже обжигающую горячую воду, и его потянуло на глубину. Он активно заработал руками и, чуть не захлебнувшись, вынырнул из воды. Свежим воздухом повеяло с берега, охлаждая его разгоряченную голову. Если чему-то нет разумного объяснения, это всегда тревожит. Так и Генрих в смятении быстрым брасом поплыл к берегу. Ощутив под собой твердую почву, он успокоился и, поднявшись на прибрежную возвышенность, побежал домой.
  Пройдя с полуверсты, дед Карл нашел подходящее место и, поплевав на ладони, принялся за работу. Ему было семьдесят лет, седовласый, среднего роста, вполне крепкий и энергичный он в косьбе мог дать фору любому молодому. Старик косил не спеша, ровно срезанная трава аккуратно ложилась по левому ряду. Размахивая косой, он уверенно преодолевал метр за метром. Старик почувствовал, как коса наткнулась на металлический предмет. Раздвинув траву, он увидел, что из земли выступает угол железного ящика. Присев на колени он аккуратно стал срезать травяной дерн, где ножом, где руками выгребал землю вокруг ящика, освобождая от плотной почвы. Повозившись немного, он вытащил кованый ящик. Смахнув сверху остатки грунта, он заметил на крышке ящика вензель с инициалами 'FB'. Старик вскрыл крышку и обнаружил аккуратно уложенное оружие. Оно было смазано оружейным маслом и сохранилось. Он присел рядом и задумался: 'А ведь на этом месте когда-то давно стоял дом, и я в нем бывал не раз'.
  Старик отволок ящик до ближайшего оврага и, забросав свежескошенной травой, спрятал. Его охватило сильное волнение. Взяв косу, он торопливой походкой направился к дому. По дороге ему встретился сосед Николай Серов - сотрудник местного ОГПУ.
  - Чем вы так взволнованы, Карл Робертович? - с интересом спросил сосед.
  - Нет, что вы. Вот накосил травы, теперь надо перевезти домой, - ответил старик.
  - Я слышал, вы уже не директор школы? - осведомился Серов, пытливо поглядывая на соседа.
  - Вышел на пенсию.
  - Тогда пожелаю вам спокойной старости.
  - Благодарю вас, Николай Иванович. А вы, почему не спешите на службу?
  - У меня сегодня выдался выходной денек. Устаю очень, служба изматывает. Решил поудить рыбку - это немного нервы успокаивает, - ответил Серов, пристально поглядывая на своего соседа.
  - Удачной вам рыбалки, - пробормотал старик, почувствовав колючий взгляд чекиста, и спешной походкой направился к своему жилищу.
  Возле дома на скамейке с книжкой в руках сидел его внук Генрих Штайнер, спортивного вида крепкий голубоглазый брюнет, на днях успешно окончивший среднюю школу и мечтающий стать военным летчиком. Также Генрих увлекался немецким средневековым единоборством по книге мастера Фабиана фон Ауэрсвальда, секцию, по которой вел школьный учитель физкультуры.
  Старик запряг лошадь и подцепил бричку.
  - Поехали со мной, я кое-что покажу, - обратившись к внуку, произнес он.
  Они сели в бричку, и гнедая резво рванула с места. Старик торопливо погонял лошадь. Генрих беспокойно смотрел на деда.
  - Что случилось? - удивленно спросил он.
  - Сейчас все поймешь.
  Подъехав к нужному месту, дед Карл, спустившись в овраг, смахнул свежескошенную траву с железного ящика. Генрих удивился.
  - Ну, что там за секреты, показывай, - попросил он.
  - Вот привезем домой, там и посмотришь, - пробурчал старик.
  Они перетащили ящик в бричку и быстро вернулись на свою усадьбу. Втащив находку в сарай, старик открыл крышку ящика.
  Генрих от изумления присвистнул. - Маузеры!
  Когда они стали вынимать оружие и складывать рядом, то в глубине ящика обнаружили старинные пистоли.
  - Ого! - продолжал восторгаться Генрих. - Оружие не простое, отделанное серебром и золотом - штучный товар.
  - Они все разные. Очень редкие экземпляры, - оценил старик, вынимая старинное оружие из ящика, и любуясь ими.
  На дне ящика они обнаружили медную пластину с едва различимым изображением.
  Дед Карл передал находку внуку.
  - У тебя глаза моложе, посмотри, что там изображено.
  Генрих, стал внимательно рассматривать предмет.
  - Здесь что-то написано, кажется, одна тысяча семьсот три, наверное, это дата. По всем признакам это историческая ценность, и ее надо сдать в музей.
  - Не торопись сдавать, надо самим разобраться, - буркнул старик.
  Генриху показалось, что в окне мелькнула чья-то тень. Он выбежал из сарая и посмотрел по сторонам. Боковым зрением Генрих заметил, как у соседа Николая Серова захлопнулась калитка. Он несколько минут пристально смотрел в сторону соседского дома, пытаясь увидеть хозяина, но безрезультатно.
  'Странно', - прошептал Генрих и вернулся в сарай.
  
  На следующий день старик и внук приехали в город. Генрих оставил деда возле брички, а сам вошел в парадную дверь административного здания. Дежурный направил его к сотруднику. В длинном коридоре Генрих быстро нашел нужный кабинет. На дверях была табличка с надписью: 'Жданович Г.М.'. Постучав в дверь, он переступил порог. За письменным столом сидел мужчина крепкого телосложения с седыми висками и ярко-голубыми глазами. Загорелое скуластое лицо его было хмурым и сосредоточенным. На вид ему было лет около сорока.
  - К вам можно?
  - Вы по какому вопросу?
  - Дело в том, что вчера на покосе мой дедушка случайно нашел ящик с оружием, и мы хотели бы его сдать.
  Военный сразу же оживился. Он встал и подошел ближе.
  - Это интересно. - Как тебя зовут?
  - Генрих Штайнер.
  - А меня Георгий Михайлович.
  Жданович подошел к стене, на которой висела топографическая карта.
  - Сможешь показать, где это место?
  Генрих безошибочно показал место находки.
  - Так это рядом с немецкой колонией?
  - Да, мы приехали из Новосаратовки. Я там родился и там же окончил школу.
  - Хорошо, Генрих, а теперь пойдем, покажешь оружие.
  Они вышли из здания, и подошли к бричке, где дожидался старик. Жданович поздоровался с ним. Дед тут же открыл крышку ящика, и сотрудник ОГПУ внимательно стал рассматривать содержимое.
  - Маузеры, - удивился он, внимательно рассматривая оружие. - Образца 1897 года, как раз в этот год началось их серийное производство. Маузеры я заберу, а старинное оружие нужно сдать в музей. В ящике еще что-нибудь было? - поинтересовался он, внимательно разглядывая пистоли.
  - Это все, что мы нашли, - солгал старик.
  Сотрудник ОГПУ улыбнулся и произнес: - Ну что ж. Благодарю вас за находку.
  - А теперь поезжайте в городской музей и передайте им эту реликвию. Я думаю, музейщики будут вам очень благодарны.
  Вскоре они подъехали к городскому музею. Их встретил высокий худой мужчина с короткой прической седых волос примерно пятидесяти пяти лет с грубым лицом, впалыми щеками и длинным острым носом.
  - Я директор музея Воронцов, - с хмурым видом представился он.
  Ему объяснили суть дела. Музейщик внимательно стал рассматривать находку, обратив внимание на вензель с инициалами 'FB'. Лицо его радостно оживилось. Воронцов тут же вскрыл ящик и, заглянул внутрь.
  - Наконец-то, я вижу то, что искал многие годы. Эти вещи уникальны и бесценны, - заявил он и торопливо вытащил старинные пистоли из ящика, а затем изумленно посмотрел на гостей.
  - Я точно знаю, что в этом ящике должен был находиться блестящий цилиндрический предмет, - сообщил музейщик. - Где он?
  - Вы же видите, здесь больше ничего нет, - ответил старик.
  После некоторых обязательных процедур по передаче музею старинных ценностей Карл Робертович и Генрих вернулись домой.
  
  Генрих положил медную пластину размером в два тетрадных листа на стол и тряпкой принялся аккуратно протирать, контуры рисунка отчетливо проявились. К нему ближе пододвинулся старик.
  - Ну как, разобрался? - спросил он.
  - Здесь имеется запись: Xanten 1703. Интересно, что это означает? - осведомился внук.
  Дед Карл был взволнован. Спустя минуту он разъяснил недоумевающему внуку.
  - Xanten (Ксантен) - это город в Германии, именно оттуда идет наш род и род твоей бабушки.
  - А еще здесь имеется обозначение в виде странного креста, - вымолвил Генрих.
  Старик, прищурившись, стал разглядывать.
  - Этот крючковатый крест, я уже видел, - сообщил он. - Думаю, надо внимательнее изучить рисунок.
  - Похоже, что это контуры окрестностей города Ксантена, даже река обозначена, - предположил Генрих. - Кстати, про Ксантен ты ничего не рассказывал.
  - Очевидно, наступило время, - ответил старик. - В том месте, где я наткнулся на нее, когда-то давно находился старый дом, принадлежавший родителям твоей бабушки по фамилии Бич. На крышке кованого ящика виден вензель с инициалами 'FB'. Генеалогическая ветвь рода Бич мне хорошо известна. Она тянется с тех времен, когда на свет появился мальчик Фриц Бич, который вырос и стал легендарным оружейным мастером, от него и начался их род. Из этого следует, что старинные пистоли - это его работа, что подтверждают его инициалы на крышке ящика. На протяжении моей жизни в нашей семье о нем часто говорила твоя бабушка, которая мне поведала, что в начале восемнадцатого века он пошел в услужение к царю Петру Первому. Свои знания и умения он применил в оружейном деле с искусством настоящего мастера. Учитывая все, что известно о нем, возникает предположение, что схему местности изобразил именно Фриц Бич. У меня имеется тетрадь, в которой записано столько разных легенд о нем. Как видно, наступило время разобраться во всей этой истории.
  - Ты мне хоть что-нибудь расскажи из твоих небылиц.
  - Вот ты иронизируешь, а зря, но кое-что я тебе, конечно, расскажу.
  И старик поведал внуку все, что помнил. Выслушав, Генрих насмешливо произнес: - Эти слухи за столетия обросли измышлениями до такой степени, что теперь трудно отличить вымысел от правды.
  - В чем-то ты, возможно, прав, но сейчас у нас есть медная пластина с изображением участка местности, - произнес старик. - Мне ясно одно, что наш предок просто так не стал бы своим потомкам оставлять этот странный рисунок. Думаю, что он пытался таким образом донести до нас какую-то важную информацию.
  - Мне кажется, что этот крест, указывающий на реку, показывает на то место, где следует искать. Однако наши усилия бесполезны. Город Ксантен находится слишком далеко, и возможностей разыскать это нечто, у нас нет, - с досадой заявил Генрих.
  Карл Робертович, внимательно разглядывал рисунок.
  - Этот крючковатый крест я видел раньше в Средне-Рогатском поселении у наших родственников, - вымолвил он. - В молодости я ухаживал за твоей бабушкой. Ее родители были не против замужества. Однажды мой будущий тесть достал старую Библию и благословил нас. Когда я прислонился к Библии, то увидел на обложке крючковатый крест, точно такой же, как на этом рисунке. Этот случай мне запомнился на всю жизнь. Потом я узнал, что в их семье эта Библия находится очень давно.
  - А может быть, она принадлежала Фрицу Бич?
  - Этого я не исключаю.
  - А где сейчас Библия? Куда она могла исчезнуть? - спросил Генрих.
  - Думаю, ее с собой в Германию увезла моя дочь и твоя тетя.
  - Дед, а может быть, нам стоит передать эту находку в музей? Пусть они ломают голову над этой историей.
  - Нет, вначале я сам попытаюсь разобраться, а там будет видно. А пока припрячь находку, - посоветовал старик.
  
  Карл Робертович всю ночь не мог заснуть. Тревожные мысли одолевали его. До него дошли слухи, что им интересуется сотрудник ОГПУ.
  Неожиданно за окном послышались выстрелы. Старик выскочил на улицу, следом побежал Генрих. Оказавшись в палисаднике, они увидели, как их сосед, отстреливаясь, убегал. За ним бежали несколько человек в военной форме. В одном из преследователей они узнали Ждановича, который, увидев их, быстро приблизился к ним и возбужденно сообщил: - Врагом Советской власти оказался ваш сосед Николай Серов.
  - А что случилось, Георгий Михайлович? - осведомился старик.
  - Служебный долг не позволяет вам все рассказать, - ответил чекист. - Я вижу, вы выбежали на улицу вместе с внуком. Советую возвратиться в дом. Здесь находиться опасно.
  - Сейчас мы уйдем, - согласился Карл Робертович. - Это вы обо мне интересовались в школе?
  - Да. Я хотел узнать, какие у вас отношения с вашим соседом.
  - Вполне хорошие. Мой сын воевал с ним в частях Красной Армии.
  - Именно Серов повинен в гибели вашего сына и одного из наших сотрудников, - сообщил Жданович и побежал, а вскоре скрылся в сумерках.
  - Думаю, произошла какая-то ошибка, - изрек старик.
  Парень промолчал. Ему не верилось, что их сосед оказался негодяем. Старик тяжело вздохнул и сгорбленной походкой потащился к своему порогу.
  Генрих немного прошелся следом за дедом и остановился. - Ты меня не жди, иди в дом и отдыхай, а я подышу свежим воздухом.
  - Какой уж теперь отдых, - пробормотал старик, медленно удаляясь.
  Оставаясь в саду, Генрих стал прислушиваться к далеким выстрелам и голосам чекистов. Он поднял голову и увидел звездную россыпь ночного неба. Сколько он помнил себя, его всегда тянуло в небо, и это явилось основной причиной в выборе будущей профессии военного летчика.
  Неожиданно его мысли прервал скрип двери со стороны сарая. Генрих вздрогнул и насторожился. Тихо ступая, он направился на подозрительный шум. Сердце учащенно забилось. Осторожно пробираясь, он приблизился к сараю. Увидев, что дверь приоткрыта, он понял, что там кто-то чужой. Генрих снял со стены багор и, зацепив им дверную ручку, распахнул дверь.
  - А ну выметайся отсюда, пока цел! - крикнул он в темноту.
  Внезапно прогремел выстрел. Генрих отпрянул в сторону, и некто, прятавшийся в сарае, выбив у него багор, сильным ударом сбил его с ног и попытался бежать. В последнем рывке Генрих успел схватить неизвестного за ногу и повалить на землю. Мужчина оказался ловким и с разворота ногой оттолкнул парня в сторону, попытался наганом нанести ему удар, однако тренированный Генрих выбил у него оружие и сильным прямым ударом в голову отбросил его на спину. На миг мужчина потерял сознание. При свете луны Генрих внимательно рассмотрел лицо нападавшего и с удивлением признал в нем соседа. Парень стал трясти его за грудки. Мужчина очнулся и изумленно выпучил глаза.
  - Эх, дядя Коля! За что ты в меня стрелял? - с обидой в голосе воскликнул Генрих.
  - Прости, я не узнал. Я думал, это Жора со своими людьми.
  - А в моего отца ты так же стрелял!?
  Услышав выстрел, прибежал Жданович. - Да, парень, - подтвердил он. - Это Серов виновен в гибели твоего отца. У нас есть улики.
  - Не верь ему, - успел вымолвить сосед, как вдруг получил сильный удар в голову от подоспевшего чекиста. Сосед, охнув, распластался на земле и лежал без движения.
  Жданович подошел к Генриху и, обняв его, вымолвил:
  - Ты не верь этой падали, он недавно нашего лучшего чекиста застрелил. Он, гад, повинен и в смерти твоего отца. Мы буквально вчера вечером получили об этом письменное подтверждение. А ты молодец! Помог нам задержать врага Советской власти. Через пару дней обязательно зайди ко мне, есть разговор.
  - Хорошо, Георгий Михайлович, непременно буду, - выдавил из себя совершенно потрясенный Генрих Штайнер.
  
  Спустя несколько дней Генрих вошел в парадную дверь административного здания. Он быстро нашел нужный кабинет и, постучав в дверь, её приоткрыл.
  - Проходи, Генрих, я тебя жду, - сказал хозяин кабинета, поднимаясь из-за стола.
  Молодой человек вошел в просторное помещение.
  - У меня к тебе серьезный разговор, - обратился Жданович. - Ты помог задержать опасного врага, который сумел внедриться в органы ОГПУ. Было установлено, что до революции он помогал царской охранке выявлять большевиков, а когда служил в Красной Армии, сотрудничал с белым движением. Узнав об этом, твой отец хотел его изобличить, но не успел. А ты, Генрих, молодец. От лица ГПУ выношу тебе благодарность.
  - Его расстреляют? - спросил Генрих.
  - Это решит военный трибунал.
  - Никогда бы не подумал, что Серов - враг.
  - Больше не будем о нем, он свое получит по закону, - хмуро изрек Жданович. - Сейчас мы подбираем молодых ребят для учебы в спецшколе с перспективой дальнейшей работы в органах государственной безопасности. Ты нам подходишь. Уверяю, для тебя это шанс испытать себя на прочность. После окончания учебы предстоит не менее интересная и рискованная работа, которая имеет огромное значение для страны.
  - Догадываюсь, что это за работа. Пожалуй, ответ будет отрицательным. Меня такая перспектива не устраивает. Спасибо вам, Георгий Михайлович, но я хотел бы посвятить себя авиации.
  - А жаль. Ну что ж, я тебе помогу. Пришло несколько путевок в Московскую авиашколу. Иди в тридцать седьмой кабинет на третьем этаже, а я сейчас туда позвоню.
  Спустя несколько минут Генрих вошел в кабинет и представился. За столом сидел военспец.
  - Товарищ Штайнер, по ходатайству Ждановича одну путевку в авиашколу мы предлагаем вам, - сказал он. - Страна сейчас нуждается в летчиках. Вам надлежит через две недели отбыть по месту назначения.
  Когда Штайнер вышел из здания, то столкнулся со Ждановичем.
  - А я тебя дожидаюсь, - изрек он. - Ну что получил путевку в авиашколу?
  - Да. Спасибо вам, Георгий Михайлович.
  - И еще, хочу тебе сказать, когда будешь в Москве, то загляни к профессору Нудельману и передай от меня привет. Когда-то я спас его от ареста и он мне обязан. Моисей Казимирович физик и имеет отношение к летательным аппаратам. Он многое знает. Общайся со стариком, тебе будет с ним интересно. Вот возьми его адрес..., - сообщил Жданович и передал записку.
  
  Воронцов многие годы занимался поиском сведений о странном предмете в виде закрытой цилиндрической капсулы. А все началось с того, что он случайно нашел старинный пергамент, в котором были записи с техническим описанием странного рисунка в виде перевернутой тарелки. Ее копию он передал профессору по фамилии Лист. Позже в архивах он обнаружил еще документ, датированный 1703 годом в котором было описание блестящего цилиндрического предмета из неизвестного сплава, попавшего на землю из высокоразвитой цивилизации. Ее обладателем был оружейный мастер из германского города Ксантен по фамилии Фриц Бич, который приехал в Петербург, скрываясь от преследования могущественного тайного ордена.
  Воронцов имел много знакомых специалистов в архивных учреждениях страны, которые помогали ему в поиске сведений. Были у него личные знакомства не только в архивах, но и в других закрытых учреждениях. Однажды ему позвонила знакомая женщина из канцелярии ОГПУ и сообщила:
  - Борис Алексеевич, хочу вам сообщить, что Николай Серов на допросе сообщил о том, что случайно слышал беседу старика Штайнера со своим внуком Генрихом. Там упоминалось о медной пластине с изображением схемы местности, которую они обнаружили в найденном ящике.
  - Почему же они ее утаили и не сдали в музей? - спросил Воронцов.
  - Думаю, они сами хотят во всем разобраться.
  - Ну, хорошо. Мне все равно сейчас не до них, много работы, да и статью об исторической находке в научный журнал нужно написать.
  
  Спустя две недели Карл Робертович медленной походкой подходил к музею. Старик был не в настроении, накануне он узнал, что директор музея Воронцов опубликовал в научном журнале статью о найденных исторических ценностях времен Петра Первого. В ней упоминается, что он близок к разгадке секретов оружейного мастера Фрица Бич. Эта тайна кроется в Новосаратовке. В своей статье автор приводит аргументы, что часть находки умышленно была сокрыта...
  Старик открыл входную дверь и вошел в помещение музея, где сразу же столкнулся с автором статьи.
  - Вы написали статью 'Исчезнувшая реликвия'? - осведомился старик.
  - Да. А что вы хотели? - в свою очередь спросил Воронцов.
  - Я хотел бы знать, с чего вы решили, что я знаю, где находится цилиндрический предмет принадлежащий мастеру Фрицу Бич?
  - А разве не вы нашли ящик с подарочным набором дорогих пистолей для Петра Первого?
  - Да, но я сдал его в музей.
  - Верно, но вы забыли нам сдать медную пластину, на которой нарисована схема места захоронения цилиндрического предмета, называемой капсулой.
  - В ящике ее не было, - солгал Карл Робертович.
  - Я не верю вам. В письме Фрица Бич, которое было адресовано царю, упоминается об этом.
  Старик с побелевшим лицом вышел из музея, хлопнув дверью.
  
  На следующий день утро выдалось хмурое. С севера набежали тучи и закрыли все небо до горизонта. Пошел дождь. Генрих положил чемодан с вещами в бричку и сел рядом с дедом. Старик дернул за уздечку, и лошадь покатила бричку со двора. Карл Робертович смотрел, как проворно лошадь побежала по дороге. В его памяти всплыли далекие годы, когда вот так же он провожал в Германию свою дочь с внуком, и с тех пор минуло уже много лет. Раньше дочь писала, но, когда началась первая мировая война письма перестали приходить по понятным причинам. Что с ними сейчас, старик не знал.
  'Теперь увидеть их уже не доведется', - с сожалением подумал он.
  Весь путь следования дед с внуком молчали. Наконец они въехали в город и подъехали к вокзалу. Паровоз стоял под парами, как будто специально дожидаясь своего последнего пассажира.
  - Давай прощаться, Генрих.
  Дед смотрел на внука, и на глаза его навернулись слезы. Он обнял его и произнес: - Наш род Российскому Отечеству верой и правдой служил, и ты не подведи. Да хранит тебя Бог.
  Паровоз дернул состав и медленно потянул его всей своей мощью. Старик с грустью смотрел вслед уходящему поезду. Уже последний вагон скрылся за горизонтом, а он все стоял и смотрел.
  
  В Москву на научную конференцию съехались со всего Советского Союза именитые ученые, занимающиеся разгадкой необычных явлений, происходящих на Земле. Были там и несколько делегатов из Германии. Выступающих было много, и лишь в конце дня Воронцову удалось выйти на трибуну с кратким объявлением, где он упомянул о капсуле. После выступления к нему обратилась эффектная, стройная пожилая немка.
  - Борис Алексеевич, мое имя Мария Ориск. Я из Берлина. Меня заинтересовала эта история.
  - Я очень рад, что интерес к капсуле существует не только у нас, но и в Германии.
  - Дело в том, что я слышала раньше эту историю об оружейном мастере Фрице Бич, который покинул Германию не по своей воле, а в результате преследования тайного ордена. И вот здесь нам непонятно, взял ли он с собой капсулу, либо спрятал ее где-то в Германии. Потомки Фрица Бич ценят историю рода и на праве наследования претендуют на владение этой капсулой, с одной лишь целью, чтобы эта уникальная реликвия напоминала бы им об их великом предке. После прочтения вашей статьи в научном журнале я узнала, что ее следы ведут в Новосаратовку. Я, собственно, приехала на эту конференцию только по этой причине, рассчитывая на нашу встречу.
  - Теперь я понимаю, что письмо с приглашением на конференцию я получил при вашем содействии.
  - Да, через нашего посла я просила организаторов конференции, чтобы мне помогли вас разыскать.
  - Так что вы хотите? - спросил Воронцов.
  - Я хочу, чтобы историческая справедливость восторжествовала.
  - Значит, вы хотите вернуть капсулу настоящим владельцам.
  - Потомки Фрица Бич просили меня выполнить их просьбу.
  - Я вам ничего не обещаю, поскольку не уверен в правдивости ваших доводов. В генеалогической ветви рода Бич еще нужно разбираться, кто потомок, а кто нет, ведь прошло два столетия. Практически это недоказуемо. Поэтому помочь ничем не смогу.
  - Может быть, будет достаточно, если вы встретитесь с моим супругом?
  В этот момент к ним подошел полноватый пожилой мужчина с залысиной на голове. Воронцову показалось, что этого человека он видел раньше.
  - Меня зовут Вернер Лист. Помните Берлин двадцать пять лет назад и старинную рукопись с чертежами, которую я у вас купил за хорошую сумму.
  - Помню. Эти чертежи я никогда бы не продал, если бы не нуждался в деньгах. Но все равно эти деньги не спасли мою жену. Она умерла и похоронена в Берлине. Вскоре я покинул Германию.
  - Мне ее очень жаль. Она была хорошим человеком.
  - А вы, профессор, по-прежнему занимаетесь этим делом?
  - Это стало делом всей моей жизни.
  - И моей жизни тоже, - с грустью вымолвил Воронцов. - Чертежи вы должны вернуть.
  Профессор улыбнулся.
  - Разумеется, я их возвращу, но с одним условием.
  - Никаких условий, если вы хотите, чтобы я вам помогал. Мне известны кое-какие секреты, за которые любое европейское государство выплатит мне солидный гонорар.
  - Это любопытно. На какой гонорар вы рассчитываете?
  - Мне нужно совсем немного - иметь достаточно денег, чтобы я смог оставшиеся годы прожить в том городе, где я навсегда оставил мою жену.
  
  Прошел один год.
  В кабинет начальника иностранного отдела ОГПУ Берзина робко вошел интеллигентный старичок в пенсне. Состояние внутреннего волнения отражалось в его внешнем виде: на переносице образовались поперечные складки, судорожное передергивание губ.
  Берзин предложил ему присесть.
  - Профессор Нудельман, вчера я получил от вас письмо, и, скажу вам честно, его содержание вызвало у меня некоторое недоумение. Поэтому я пригласил вас для разъяснений.
  - Я приехал недавно из зарубежной командировки. Посетил Швейцарию. Встречался на симпозиуме с европейскими учеными. Предметом обсуждения были вопросы, связанные с молекулярной физикой.
  - Извините, Моисей Казимирович, - прервал Берзин. - Мне бы хотелось, чтобы преамбулу вы опустили и перешли к конкретике.
  - Хорошо, Ян Карлович. Дело в том, что в Берне я встретил своих коллег по науке - профессора Зэхта и профессора Листа. До революции мне довелось с ними некоторое время работать на одной кафедре в Берлинском университете. Тогда у нас возникла идея разработать летательный аппарат, способный перемещаться в космическом пространстве. Инициатором этой идеи был профессор Лист. Именно он показал нам некоторые чертежи аппарата. Точка зрения его кардинально меняла наше представление о летательных аппаратах. Это была конструкция дискообразной формы, в которой использовался принцип закрутки тонких физических полей. Я не буду вдаваться в детали, но скажу главное, что на эту идею самого профессора Листа натолкнул некий музейщик из Петербурга по фамилии Воронцов, который совершенно далек от физики.
  - Весьма странно. Откуда у музейного служащего может возникнуть такой научный аргумент, чтобы убедить ученого профессора?
  - Об этом мне неизвестно. Я знаю лишь, что Воронцов отыскал в архивах старые бумаги еще со времен Петра-Первого и после этого стал заниматься поиском какого-то цилиндрического предмета из неизвестного сплава, который он называет капсулой, якобы попавшей на Землю из высокоразвитой цивилизации примерно два столетия назад.
  - Скажу вам прямо, у него богатая фантазия недалекого, скорее, психически больного человека. А вы, ученые, идете у него на поводу.
  - Я не соглашусь с вами, товарищ Берзин. В тех сведениях, которые были представлены профессором Листом, четко прослеживается кардинально новое направление в физике, которое ранее не было известно науке.
  - Значит, вы считаете, что в этой идее есть не только здравый смысл, но и перспективное направление в науке?
  - Похоже, оно может привести к технологическому рывку.
  - Даже так! - удивился Берзин.
  - Больше хочу сказать, мы с профессором Эйгеном Зэхтом подключились к предложенной работе профессора Листа, и у нас кое-что стало получаться, но для проведения последующих исследований потребовалась бы солидная лаборатория с научным оборудованием, что стоило немалых денег, и проект запретили. Вскоре мы с профессором Зэхтом покинули Германию и уехали в Россию, где нас приветили в Московском университете и предложили кафедру. К сожалению, эта идея здесь тоже не прижилась, да мы, собственно, ее, и не афишировали. Потом о ней совсем забыли.
  - Это все, что вы мне хотели рассказать? - осведомился Берзин.
  - Не торопите меня. Я хочу сказать главное. Уже в наше время, когда прошли годы с тех давних пор, и мы постарели, произошли некоторые события здесь, в Москве. Начались гонения и травля на ученую элиту. Профессора Зэхта лишили кафедры, и заниматься наукой, он вынужден был уехать в Голландию. Так вот, вернемся к моей командировке. На симпозиуме в Берне я узнал, что профессор Зэхт заведует лабораторией в Голландии и увлекся идеей профессора Листа. В этот проект вложены огромные финансы. Крупным инвестором является барон Отто фон Райнер. По моим сведениям, в ближайшие годы профессор Зэхт переедет в Германию и там продолжит свою научную деятельность.
  - А что же инициатор этой идеи, профессор Лист? Чем он занимается? Наверное, сотрудничает с профессором Зэхтом.
  - Нет, с ним он не сотрудничает, - произнес профессор Нудельман, - слишком честолюбив Вернер Лист. Он о своей научной работе не распространялся. Во всяком случае, при встрече со мной о себе он умолчал, вероятно, преподает там же, в Берлинском университете.
  Ян Берзин и профессор Нудельман еще некоторое время обсуждали этот непростой вопрос, и по мере общения Берзин все острее понимал, что идея, которую обнажил профессор, была чрезвычайно интересной и требовала от него более глубокой проработки. Хотя этот вопрос на сегодняшний день был крайне неактуальный, и тем не менее, думая о будущем, он решил привлечь к этой работе своего лучшего сотрудника, который находился на нелегальной работе в Берлине.
  
   Глава 2
  Прошло два года.
  Обитатели подмосковной дачи в Жаворонках готовились к ужину. В столовой комнате в кресле сидел шестидесятилетний профессор Московского университета Моисей Казимирович Нудельман, худощавый, ниже среднего роста, с седыми волосами мужчина. Он был увлечен чтением письма.
  В столовую комнату вошел военный летчик Генрих Штайнер, среднего роста и спортивного телосложения голубоглазый брюнет.
  - Моисей Казимирович, - обратился он, - так хорошо у вас, цветами и сиренью пахнет, как дома.
  - А вы не спешили бы с отъездом, погостили еще.
  - С удовольствием, но у меня отпуск заканчивается.
  Спустя какое-то время Генрих и профессор Нудельман уже вели непринужденную беседу.
  - К сожалению, наши конструкторы не могут создать мощный истребитель, способный противостоять серии 'фоккеров', - сказал Генрих.
  Профессор недовольно хмыкнул. - Много талантливых людей покинули страну. Сейчас продолжаются гонения на ученую элиту. Сталин одержим властью и занят укреплением своих позиций, поэтому всюду ему мерещатся враги, даже среди ученых.
  - В вас говорит какая-то обида, - упрекнул Штайнер.
  - Эх, Генрих. Молодой вы еще, многое не понимаете. Сейчас я думаю о своем друге и талантливом ученом, который вынужден был эмигрировать в Голландию. Я знаю, вы меня сейчас не поймете, сколько бы я ни приводил контраргументов. Страна потеряла крупного ученого конструктора, а я потерял своего друга профессора Эйгена Зэхта, и для нас это невосполнимая потеря.
  Профессор извлек из альбома фотографию и передал ее собеседнику. Штайнер с интересом взглянул на фотоснимок. На фоне дачного домика на него смотрели двое ученых. Их лица сияли улыбкой. Генрих подумал: 'Они даже чем-то удивительно похожи'.
  В разговор вмешалась хозяйка - Фаина Васильевна на вид полноватая женщина шестидесяти лет и пригласила присутствующих к ужину.
  
  Генрих Штайнер, прежде чем уехать на место назначения, решил на пару дней съездить в Новосаратовку. Старик встретил его с радостью и после продолжительного разговора они пошли купаться на любимое место у залива - тихую, но глубокую заводь. В этом месте водился лещ, и они частенько тут рыбачили. Вода здесь круглый год была теплая, и они с удовольствием искупались. Выйдя на берег, дедушка и внук расположились на траве и негромко вели беседу. Старик рассказывал о новостях, связанных с находкой.
  - Надоел этот Воронцов, то и дело приходит с требованием отдать медную пластину. Откуда он только узнал о ней?
  - Я советую от нее избавиться, - предложил Генрих. - Схему местности мы и так помним.
  - Не возражаю.
  Генрих стал внимательно разглядывать медную пластину.
  - Странно, что она слишком толстая? - изрек он. - И у нее края свальцованы.
  Подняв с земли увесистый камень, Генрих несколько раз ударил по пластине, медь развалилась на две тонкие половины, и с внутренней стороны вывалился кусок необычной бумаги. Он тут же поднял полуистлевший клочок. Эта была часть рукописи, и на ней слабо проступал вензель с латинскими инициалами 'FB'. Основная часть бумаги совершенно попортилась временем и для чтения была непригодна. Сохранилась только ее часть. Генрих с трудом читал вслух манускрипт, еле различая готическую пропись.
  '...они, как Ангелы, с ярким свечением на небесных колесницах кружились надо мной, поражая меня своей фееричной красотой. И в последний раз, как будто бы прощаясь, с протяжным криком пролетели над моей головой, и скрылись в бездне ночного неба, оставив лишь на память мне этот странный цилиндрический предмет.'.
  Дед и внук были потрясены. Старик взял в руки одну из половинок и стал внимательно разглядывать.
  - Одним словом предок загадал нам загадку, а мы должны ее разгадать, - сделал вывод Генрих и, взяв две медные половинки, выбросил в реку. - Пусть вода хранит тайну легендарного оружейного мастера Фрица Бич.
  Они еще долго сидели на берегу залива и о чем-то тихо вели доверительную беседу.
  
  Прибыв на место службы, Генрих Штайнер был назначен в первую эскадрилью авиаотряда ВВС РККА. Воинское подразделение было расположено на северо-западной окраине Липецка. Здесь же рядом располагалась секретная немецкая авиашкола.
  Штайнер целыми днями пропадал на аэродроме, если не было полетов, он изучал карту местности, совместно с техником готовил самолет к вылету. В один из дней, свободных от полетов его пригласили в штаб, и начальник предложил почитать директиву, в которой упоминалось, что после подписания Раппальского договора между рейхсвером и Красной Армией было заключено секретное соглашение о сотрудничестве. Германии разрешили организацию в России объектов для испытания, запрещенной Версальским договором военной техники и обучения военных кадров. Немецкое руководство обещало, в свою очередь, содействовать экспорту немецкого технического опыта для развития оборонной промышленности Советской России.
  Ознакомившись с документом, Штайнер увидел, что в кабинет вошел начальник местного ОГПУ Жданович. Он был очень рад этой неожиданной встрече. Эмоции и волнение переполняли их обоих. Чекист стал расспрашивать Генриха о дедушке, а затем, удовлетворенный новостями, с интересом осведомился: - Прочитал директиву?
  - Сотрудничество с Германией на сегодняшний день для нас выгодно.
  - Правильно. Германия по договору с нами испытывает здесь в Липецке новейшую авиационную технику. Недавно на немецкую базу прибыл Гельмут Хюбнер, который является инициатором превращения немецкой авиашколы в испытательную станцию. По соглашению сторон наши летчики также будут принимать участие в испытаниях самолетов и авиаоборудования. Для этого мы подбираем наиболее подходящих летчиков. Выбор пал и на тебя. Надо будет выполнить секретное задание. Нужно будет чаще общаться с немецкими товарищами, среди них есть люди, которые работают на германскую разведку, и их необходимо любыми возможными способами обнаружить. Знание немецкого языка поможет тебе в общении с ними. С завтрашнего дня ты с несколькими летчиками будешь откомандирован в немецкую авиашколу для усовершенствования летного мастерства на современных германских истребителях.
  И Жданович проинструктировал Генриха, как необходимо себя вести с немецким персоналом.
  
  Генриха Штайнера в числе семи летчиков определили в учебную группу инструктора Ханса Мозера, который объяснил, что курс летного обучения будет небольшой, всего восемь летных часов. Обучение будет проводиться на 'Фоккере Д13'. Узнав, что Штайнер знает немецкий язык, Мозер попросил его быть переводчиком. Инструктор рассказал об особенностях данного истребителя, его сильных и слабых сторонах и тактико-технических данных. После этого на учебном 'Фоккере Д13' Мозер по одному разу слетал с каждым курсантом группы. На разборе полетов, он дал свою оценку каждому летчику. Особенно он похвалил Штайнера. После ознакомительных полетов на 'Фоккере Д13' Генрих стал отрабатывать летные упражнения. Полеты прошли на высоком уровне, и он показал отличное пилотажное мастерство.
  Здесь же, в учебной группе инструктора Мозера, Генрих познакомился с летчиком Сергеем Орловым, который по возрасту был почти вдвое старше, но это не помешало им подружиться. Это был среднего роста спортивного вида блондин с серыми глазами. Оба любили летать, хорошо знали немецкий язык и занимались спортом. После завершения полетной смены, они частенько располагались в беседке на аэродроме и обсуждали вопросы, связанные с ошибками в пилотировании. Генрих видел иногда Орлова в общении со Ждановичем и тем самым пришел к выводу, что чекист доверяет его новому приятелю.
  Также у Штайнера сложились приятельские отношения с инструктором Хансом Мозером. Однажды Генрих был приглашен к нему в гости. Они сидели за столом выпивали спиртное и беседовали.
  - Если не секрет, откуда ты родом? - спросил Мозер.
  Генрих коротко рассказал о себе и в это время в дверь постучали, и Мозер крикнул: - Не заперто, входите.
  На пороге Штайнер увидел двух крепких парней, которые были навеселе. Хозяин пригласил их присесть за стол.
  - Друзья мои, - сказал, Мозер, - представляю моего нового друга Генриха Штайнера. Он советский летчик из немецких колонистов.
  Присутствующие с любопытством смотрели на Штайнера. Мозер продолжал: - Теперь, Генрих, я представлю моих друзей - военных летчиков. Тот, который блондин барон Клаус фон Фрич, а брюнет Адольф Ничке, 'Прошу любить и жаловать' - так, кажется, говорят по-русски.
  - Верно, Ханс. Ты правильно усваиваешь русские поговорки. Жизнь в России идет тебе на пользу, - сострил Штайнер.
  - Нет, Генрих, ты глубоко ошибаешься. Жизнь в России меня угнетает. Я не могу смотреть на эту разруху и нищету. Большевики довели страну до полного развала.
  В это время в разговор вмешался Клаус фон Фрич.
  - Ханс, ты не прав. Красные за короткое время взяли власть в свои руки и сумели ее удержать. А крупные державы Антанты ничего не смогли сделать. Хотя у них было все: и солдаты, и оружие, и техника, и белая армия, и, наконец, деньги. Но у них не было главного - стремления к победе и самопожертвованию во имя достижения своей цели, как это было у большевиков. Красные летчики шли на таран, уничтожая своего врага ценой своей жизни.
  - Друзья, хватит о политике, - встрял в полемику Адольф Ничке, - мы же не большевики, чтобы идти на самопожертвование. Нас этому не учили. Нас учили хорошо летать и сбивать самолеты противника. А идти на самопожертвование от безысходности - это удел слабых и большевиков.
  Обращаясь к Генриху, Адольф Ничке высокомерно осведомился: - Вы, надеюсь, не большевик?
  - Я летчик истребитель, - уклончиво ответил Генрих, - а не смертник.
  Немецкие пилоты захлопали в ладоши, услышав ответ, который удовлетворил всех присутствующих.
  - Браво, Генрих! Браво! - послышались возгласы.
  Хозяин налил в стаканы водку и воскликнул: - За нашего нового друга и немца Генриха Штайнера!
  Все присутствующие с восторгом и удовлетворением выпили. Затем выпили еще и еще. Они пели песни и вспоминали своих близких, которые жили в далекой Германии, за тысячи километров от Липецка. Застолье продлилось до позднего вечера.
  
  Генрих посетил городскую библиотеку. Его интересовали книги, связанные в основном с немецкой культурой и жизнью в Германии. То, что ему нашли на полках библиотеки, его не удовлетворило. Недовольный, он вышел из здания и столкнулся с Клаусом фон Фричем.
  - Генрих, что ты здесь делаешь!?
  - Дорогой барон, к моему сожалению, в этой библиотеке, кроме 'Фауста' Гете, ничего приличного нет.
  - Не переживайте, Генрих. Я попробую кое-что для вас подобрать. Заходите ко мне в среду вечером.
  - Заранее вам благодарен, Клаус. Обязательно зайду.
  Они расстались.
  Вечером у Штайнера состоялась встреча со Ждановичем, где летчик в подробностях рассказал о событиях последних дней и упомянул Клауса фон Фрича.
  - Я подозреваю, что встреча с бароном была не случайной.
  - Книги и случайная встреча - это еще не повод, чтобы подозревать, - изрек чекист. - Сегодня утром поступила шифрограмма из Москвы от Берзина. В нем сообщается, что агентом германской разведки является профессиональный летчик, который напрямую связан с одним из германских руководителей московского отделения 'Особой группы R' господином Отто фон Райнером, кадровым военным разведчиком. На агента возложена задача: создать шпионскую сеть. Сегодня в особой немецкой эскадрилье примерно около шестидесяти летчиков. Наша задача выявить агента. Работа сложная, и тебе ее надо проводить осторожно.
  - Я постараюсь, Георгий Михайлович.
  - Ну а с фон Фричем встречайся и помни, что я тебе сказал.
  В среду вечером Штайнер постучал в дверь и вошел в комнату Клауса. Барон принял гостя с видимым радушием и предложил выпить французского вина. После этого хозяин комнаты достал из шкафа несколько книг.
  - Выбирай, здесь у меня кроме Гете есть произведения писателей драматургов Фридриха Шиллера, Георгия Борна, Гофмана. А вот этот томик стихов написал романист Шамиссе, который, как-то путешествуя на русском корабле 'Рюрик' в девятнадцатом веке, написал несколько стихов.
  Генрих, просматривая литературу, обратил внимание на книгу, лежавшую в сторонке.
  - Клаус, а это что за книга, можно взглянуть?
  Фрич передал ее гостю.
  - Я вижу, у тебя глаз острый. Ты как летчик ас все замечаешь. Пока эту книгу дать не могу. Извини, Генрих.
  - О чем же она?
  - Книга о легендарном Зигфриде - одном из героев эпоса 'Песнь о Нибелунгах'. Поучительная вещь для молодого человека.
  - Интересно, и чем же она может быть полезной?
  - В ней написано о карликах и драконах, о дружбе и предательстве.
  - Предательство - это недопустимо среди друзей. Клаус, ты меня заинтриговал. Надеюсь, когда ты ее прочтешь, я могу на нее рассчитывать?
  - Безусловно, Генрих, я рад буду тебе ее предоставить. Кстати, я родился там же, где и Зигфрид, в городе Ксантен (Xanten). Это древний город, там есть на что посмотреть.
  - Надеюсь, Клаус, хотя бы на фотографии ты покажешь Ксантен. Я много слышал от своего дедушки об этом удивительном городе. Ведь мои корни тоже из Ксантена. Разумеется, я горю желанием хоть одним глазом посмотреть на свою далекую родину.
  Клаус, с любопытством смотрел на собеседника.
  - У меня есть несколько фотографий, я сейчас покажу.
  Клаус достал из тумбочки альбом и пригласил гостя присесть рядом. Он стал перелистывать страницы. Генрих с интересом наблюдал. Вдруг барон остановился на одной из них.
  - Это замок на воде 'Schloss Moyland', здесь впервые встретились Вольтер и император Фридрих Второй.
  Перевернув страницу, он показал другую фотографию.
  - А это один из старейших на Рейне городских ворот, две башни которых соединены мостиком. Здесь я часто бывал со своим отчимом профессором Листом, мы прогуливались по этому мостику.
  - А как же твоя мать, с вами не гуляла?
  - Она давно умерла, и меня воспитывал отчим. Отца я не помню, он оставил мне имение и титул барона.
  Перевернув очередной лист, Фрич воодушевился.
  - Домский собор - самый красивейший в низовьях Рейна. Какое это было чудесное время, Генрих, ты не представляешь. Мы часто с отчимом туда ходили, пока у него не появилась эта коварная женщина, которая отлучила его от меня.
  Фрич растрогался, достал носовой платок и вытер накатившуюся слезу. После небольшой паузы, он продолжил: - Собор носит название святого Виктора, который, как святой Гереон в Кельне, был римским легионером, пострадавшим за веру. Согласно легенде, именно здесь он и его соратники были убиты гонителями христианства. Благодаря этому событию город называется Ксантен.
  Взглянув мельком на оставшиеся пустые листы альбома, Фрич отметил: - К сожалению, на фотографиях всех достопримечательностей не увидишь, их нужно смотреть наяву, вживую, чтобы понять их подлинную красоту.
  Неожиданно из альбома выпала фотокарточка и упала к ногам Генриха. Он поднял ее. С фотографии на него смотрели двое мужчин и улыбающаяся белокурая девушка. Они расположились в беседке на фоне старинного замка. В одном из них Генрих узнал своего приятеля Клауса.
  - А этот великолепный снимок ты утаил от меня. Нехорошо, Клаус! - воскликнул обрадованный Генрих.
  Барон вдруг встревожился и побледнел.
  - Вижу, ты чем-то обеспокоен. Очень красивая девушка. Признайся, Клаус, кто она? - настаивал Генрих.
  - Эта девушка - невеста моего друга.
  И чтобы как-то отвлечь внимание собеседника от этой девушки барон начал рассказывать о замке.
  - Фотограф нас запечатлел на фоне старинного замка Либенгард, который находится недалеко от Берлина. В давние времена этот замок был местом встреч членов тайного ордена 'Ложа Света'. Вновь вступающего в их ряды кандидата приглашали в замок для принятия клятвы. Все это происходило в полночь на фоне горящих факелов, и было обставлено мистической таинственностью.
  - Как это увлекательно, - с любопытством произнес Штайнер.
  Как будто бы не слыша реплику собеседника, Клаус фон Фрич преобразился, вероятно, что-то вспомнив, его лицо приняло каменное выражение, а голос зазвучал громче.
  - Эти ритуалы происходили в давние времена, хотя, впрочем, и в наши дни подобное встречается нередко. Советую в такие тайные общества не вступать, это налагает огромную ответственность, и секреты, в которые тебя посветят, будут присутствовать с тобой до конца жизни. Я знаю одного человека, который из этого круга посвященных не может выйти до сегодняшнего дня. Да, эта тяжелая ноша - всю жизнь нести этот крест, добровольно лишив себя свободы. Ну, а чтобы увидеть Германию, не обязательно родиться там, нужно быть просто немцем и любить ее, тогда Германия откроет перед тобой свои двери.
  
  
   Глава 3
  Наступило лето. Начались интенсивные тренировочные полеты. Летчик истребитель Штайнер с каждым полетом набирался опыта. Он освоил практически все типы самолетов, находящиеся в немецком авиапарке, в том числе самолет разведчик 'Хейнкель ХД17'.
  Однажды, приземлившись на 'Хейнкеле' и выйдя из кабины, к Штайнеру подошел Ханс Мозер.
  - Хорошо летаешь, Генрих. Не хотел бы я быть твоим противником в воздушном бою, но поскольку это учебные полеты, то я тебя вызываю на поединок.
  - Я готов, - быстро отреагировал Генрих, - но прежде я согласую этот полет с командиром эскадрильи. - И добавил: - Если мне дают разрешение, то тогда, Ханс, встречаемся в зоне через полчаса, высота две тысячи метров, дистанция сближения - пятьдесят метров, я первым нападаю.
  День выдался ясный и тихий. Видимость была хорошая. Солнце с востока ярко пылало в виде огромного красного ослепительного шара. Опытный немецкий фронтовой истребитель вышел в условленную зону. Он ожидал нападения и увеличил обороты. Истребитель набирал скорость, делая пологий разворот. Штайнер пошел в атаку, пикируя на самолет условленного противника со стороны солнца. Мозер в последний момент заметил нападающего и едва успел повернуть свой истребитель в крутой вираж, не давая советскому летчику зайти в хвост. Улучив момент, Мозер сделал неожиданный переворот через крыло и очутился в хвосте у Генриха. Бешеные акробатические фигуры следовали одна за другой, советский летчик не позволял германскому пилоту одержать над ним верх. Истребители, выделывая фигуры высшего пилотажа, постепенно удалялись из зоны.
  С земли с большим интересом смотрели на схватку двух летчиков. Вот советский пилот, набрав скорость, повел самолет в петлю. За ним стал пристраиваться немецкий истребитель. Когда советский истребитель перевалил горизонт, его летчик решительным движением произвел манипуляцию с ручкой управления, чем сразу же приостановил обычное движение самолета по кривой. Следовавший за ним германский пилот не ожидал такого маневра и по привычке полетел вниз. Используя эту ситуацию, советский истребитель несколько секунд пролетел кверху брюхом, а потом свалился на крыло и зашел в хвост своему противнику. Не давая ему уйти, он прижал его низко к земле. Победа Генриха Штайнера была явной. Помахав крыльями вправо и влево, довольный Генрих повел самолет на посадку.
  Командир эскадрильи похвалил его за отличный пилотаж и в то же время отметил серьезный недостаток: - Товарищ Штайнер, вы нарушили дистанцию сближения, в учебном бою это недопустимо, и сами погибнете, и невинного товарища утащите за собой.
  Генрих был счастлив. Он готов был летать целыми днями.
  
  За воздушным боем наблюдал Гельмут Хюбнер. Он видел, как два истребителя кружились, мастерски выделывая фигуры высшего пилотажа. У проходившего мимо летчика, он спросил: - Кто устроил поединок в воздухе?
  - Инструктор Мозер и советский летчик, - ответил пилот.
  - Тогда посмотрю, чем все закончится.
  Постояв некоторое время, Хюбнер увидел результат боя. Он подозвал служащего и приказал пригласить Мозера в его кабинет. Долго ждать не пришлось. В дверь постучали.
  - Войдите, - крикнул Хюбнер.
  Вошел пилот и доложил: - Инструктор Мозер по вашему вызову явился.
  Хюбнер гневно посмотрел на летчика.
  - Мозер, вы меня разочаровали. Мало того, что я запретил устраивать поединки после недавней трагической гибели двух летчиков, так вы, мастер высшего пилотажа, прославленный летчик первой мировой войны, проиграли поединок какому-то молодому русскому.
  - Вы не правы, господин Хюбнер, - ответил инструктор. - Генрих Штайнер, хоть и молодой, но он летчик от Бога, настоящий ас.
  - Какой Штайнер, что вы тут мелете, я говорю о русском летчике.
  - Он не русский, он немец, но советский летчик Генрих Штайнер.
  Наступило молчание. Хюбнер с удивлением смотрел на подчиненного.
  Мозер пояснил: - Штайнер - советский летчик из немецких колонистов. Да, он настоящий ас и истинный немец.
  - Вы свободны, Мозер, но делайте выводы.
  Когда Мозер вышел, Хюбнер задумался, а затем поднял телефонную трубку и позвонил начальнику школы майору Вальтеру Штару.
  - Господин майор, мне нужна полная информация по советскому летчику Генриху Штайнеру.
  - Зачем он вам нужен, черт возьми? - услышал он в ответ.
  - На его счет у меня есть кое-какие соображения, - парировал Хюбнер.
  - Хорошо, Гельмут, справку о Генрихе Штайнере завтра вам предоставят, - недовольно ответил майор Штар.
  На следующее утро Хюбнер ознакомился с предоставленной справкой о Генрихе Штайнере. Информация о нем была скупая. Тогда он решил познакомиться с ним лично.
  Хюбнер пошел в учебный корпус, где проходила предполетная подготовка с курсантами. Обходя классы, он увидел инструктора Мозера.
  - Ханс, организуйте мне встречу с этим Штайнером.
  - Я постараюсь, господин Хюбнер.
  
  Генрих имел свободный доступ на посещение немецкой авиашколы. Он встречался с немецкими специалистами, обсуждал характеристики той или иной авиационной техники. Многие немцы к нему относились приветливо, а некоторые настороженно. Однажды, делая предполетный осмотр самолета разведчика 'Хейнкель ХД17', он познакомился с пилотом Вилли Гертцем. По характеру Гертц был спокойный и любознательный, он часами проводил время около самолета, помогая технику устранять неполадки. Также, учитывая недоработки в конструкции самолетов, он старался внедрять новшества. Этот интерес к инженерным разработкам и сблизил Генриха и Вилли. Гертц был из простой семьи и своим трудом и целеустремленностью выбился в летчики. Он симпатизировал Советскому Союзу, и как-то, при разговоре с Генрихом упомянул: - Завидую я тебе, ты живешь при социализме во имя идеи всемирного коммунистического братства, и это хорошо - свобода и равенство.
  - Ты говоришь правильные слова, Вилли, но я тебе советую, ради твоего блага, никому не произносить этого, потому что своих сторонников среди немцев вряд ли найдешь.
  Вилли подошел ближе к Генриху.
  - Хочу предупредить, тобой заинтересовался Хюбнер, - шепотом сообщил он. - Я находился в кабинете майора Штара, в тот момент, когда тот звонил и спрашивал о тебе.
  - Спасибо, Вилли.
  
  Генрих сменил место жительства. Жданович ему подобрал жилище в центре города. Это был небольшой дом, хозяйкой была интеллигентная пожилая полька, в прошлом учительница. С ней он нашел общий язык. Ежедневно она готовила ему еду.
  В один из летних вечеров после тяжелых полетов и летного происшествия, сильно уставший и с плохим настроением, Генрих возвратился домой. Хозяйка, Ядвига Адамовна, приготовила ужин.
  - У вас есть что-нибудь выпить? - спросил он.
  Женщина достала из буфета наполовину наполненный графинчик и поставила на стол, при этом пододвинула стаканчик.
  - А вы выпьете со мной? - предложил он.
  - Нет, я не пью, - ответила хозяйка. - Сегодня вам привезли продовольственный паек. Я его положила в чулан. Вы присаживайтесь к столу, а я пойду, навещу соседку.
  - Спасибо вам за все, - поблагодарил пилот.
  Генрих сел за стол, и выпив стопку водки, принялся за еду. Неожиданно зазвонил телефон, Генрих взял трубку и услышал голос Ждановича.
  - Что с тобой произошло? Расскажи о летном происшествии.
  - Мой техник самолета неожиданно заболел. Вместо него проводить предполетную подготовку самолета назначили другого техника. Новичок, которого сегодня я увидел впервые. После взлета на 'фоккере' я набрал высоту около двух тысяч метров и ушел в зону. При отработке фигуры высшего пилотажа отказал мотор. Я пытался запустить его в воздухе, но безуспешно. Мотор не запускался. Пришлось планировать, и я еле дотянул до посадочного поля. Кругом овраги и деревья - мог бы не долететь. Чудом уцелел.
  - Да, невеселая история, - изрек Жданович.
  - Когда осмотрели мотор, то причину установили сразу. Оказалось, что помпа подкачки топлива была умышленно повреждена.
  - Мы арестовали этого техника. Сейчас с ним работает следователь, - заявил Жданович. - А ты Генрих, выпей стопку, успокойся и ложись спать. Не волнуйся, мы во всем разберемся.
  Связь прекратилась. Генрих выпил вторую стопку, и, нервное возбуждение поутихло.
  'Кто это сделал и почему? Кто-то намеревался меня ликвидировать. За что? Значит, я кому-то мешаю. Кому?'
  Поужинав, Генрих вышел из-за стола и пошел в свою комнату, где прилег на кровать. Он размышлял, перебирая в памяти всех летчиков и техников, имеющих доступ к его 'фоккеру'. Мысленно анализируя, он, уставший от дневных потрясений, уснул крепким сном.
  
  Наступило раннее утро. Крик хозяйского петуха разбудил Генриха. Он встал и принялся делать зарядку. После нескольких упражнений, он вышел во двор и побежал на спортивную площадку, которая располагалась за соседним забором, рядом со школой. Там уже находился его приятель Сергей Орлов, с которым вместе занимались утренней пробежкой.
  - Ну как настроение после вчерашнего происшествия? - спросил Сергей.
  - Сейчас уже нормально.
  Они побежали по известной им тропинке, которая была истоптана любителями бега. Тропинка проходила мимо деревьев, огибая постепенно площадку, на которой школьники занимались спортивными играми. Пробежав несколько кругов, они присели на скамейку.
  - Сергей, я долго думал и пришел к убеждению, что тот, кто это сделал, знает о моих отношениях с ОГПУ.
  - Об этом знают трое: Жданович, начальник штаба и я, - сообщил Орлов.
  - Да, факты - вещь упрямая, они сами за себя говорят.
  - По-твоему, мы все под подозрением? - спросил Сергей.
  - По логике так и есть, за исключением Ждановича.
  - Значит, ты подозреваешь меня?
  - А почему бы и нет?
  - Ну, знаешь, так мы далеко зайдем.
  Орлов обиделся, встал со скамейки и удалился.
  
  Когда Генрих пришел к зданию штаба, то на пороге его встретил дежурный.
  - Штайнер, слышал новость? В камере ОГПУ арестованного техника обнаружили задушенным.
  Генрих взял дежурную машину и поехал к Ждановичу.
  - Георгий Михайлович, это правда?
  - Да. Сегодня утром нашли техника повешенным. Кто-то ему помог. Сам не понимаю, кадры работают проверенные. Сейчас всю конвойную смену вместе с начальником арестовали. Следователь к делу подключился, - сообщил чекист. - Ты не стой, присаживайся.
  - Некогда здесь рассиживаться, меня ждут дела.
  - Да подожди ты со своими делами. Тут только что Орлов был. Обижается на тебя. Он говорит, что ты его подозреваешь. Ты не прав, Орлов наш сотрудник. Я запрещаю делать преждевременные выводы, так можно дров наломать.
  - Это я так, к этому меня привело логическое умозаключение.
  Начальник ОГПУ с недовольным видом поморщился.
  - Не привело, а подвело. В людях надо разбираться, Штайнер.
  Вдруг резко зазвонил телефон. Чекист поднял трубку.
  - Хорошо, сейчас буду, - сказал Жданович. - Мне нужно к следователю. А ты иди и запомни, что я здесь говорил.
  
  В следственной комнате производился допрос арестованного охранника. Следователь Земцов, крепкий мужчина средних лет, угрюмо смотрел на арестованного Казымова и говорил: - Я предупреждаю тебя в последний раз, Рахим, если всю правду не расскажешь, то я тебя, как врага народа, лично расстреляю вот из этого нагана.
  - Гражданин следователь, я боюсь. Мне и моей семье угрожают. Накануне моя дочь не вернулась из школы. Мне подкинули записку с угрозой, если я все расскажу, то дочь свою больше не увижу.
  - Врешь, Казымов! Ты все врешь! - возмущенно воскликнул следователь.
  Дверь открылась, и вошел Жданович. Земцов встал.
  - Сиди, сиди, Степан, я послушаю, что этот басмач говорит.
  Арестованный Казымов повернулся к вошедшему начальнику и обиженно вымолвил: - Эх, гражданин Жданович, я специально, что ли, меня заставили под угрозой смерти моих близких людей.
  Жданович сердито спросил: - Ты за что человека убил, басмач недобитый? Если сейчас все не расскажешь, то я тебя расстреляю. Мне дано такое право. Твою жену и детей, как семью врага народа, мы отправим на север по этапу, и вряд ли они выживут в этой холодной и голодной северной тундре.
  Узбек Казымов покраснел. Он смотрел на начальника, и из его глаз потекли слезы.
  - Ты меня на жалость не бери, Казымов, я тоже человек. Если все честно расскажешь, то семью мы не тронем. В этом случае тебя отдадим под трибунал, он учтет твое откровенное раскаяние, и, может быть, тебя не расстреляют. Сейчас все зависит от тебя, Рахим.
  - Хорошо, гражданин начальник. Я все расскажу.
  Казымов вытер рукавом гимнастерки слезы на щеках и попросил воды. Следователь Земцов налил ему стакан воды из графина. Подследственный с жадностью выпил воду и начал свой рассказ.
  - Жил я раньше в теплых краях, в моей далекой Родине. Хозяин был местный бай. Он относился ко мне хорошо и сделал меня управляющим его имением. Я обзавелся семьей, своим домом и хозяйством, жил неплохо. У хозяина был молодой друг, подпоручик Альфред Бергер. Он часто приезжал к нему в гости. Они пировали, ездили на лошадях, охотились. Однажды я организовал им охоту на волков. Мне тоже пришлось вместе с ними участвовать, но произошла беда. Я недоглядел, и по моей вине хозяин попал под выстрелы охотников и погиб. Родственники хозяина хотели меня растерзать. Я благодарен Бергеру, который вступился за меня и забрал мою семью к себе в имение. Так я оказался здесь, работал у него в хозяйстве. Когда началась революция, он уехал, кажется, к своей сестре в Германию, а его имение разграбили. Потом Бергер объявился и настоятельно просил, чтобы я молчал о его прошлой жизни. Прошло два года, и он опять пришел ко мне домой и попросил помощи, ведь я был его должником. Я согласился и минувшей ночью во время дежурства задушил техника.
  - Где его можно найти? - спросил Жданович.
  - Не знаю. Он ушел и больше не появлялся. Бергер предупредил, чтобы я его не искал, если нужно будет, то он найдет меня.
  - Рахим, как он выглядит?
  Казымов, как мог, описывал внешние данные своего бывшего хозяина. Жданович слушал подследственного, и его воображение мысленно рисовало образ Бергера и вдруг, он поймал себя на мысли, что подпоручик ему кого-то напоминает. Чекист встревожился, и холодный пот проступил на лбу.
  Жданович покинул следственную комнату и, пройдя по коридору, открыл дверь в свой кабинет. Тот, кого он неожиданно увидел там, заставил его на миг растеряться. Еще толком не понимая своих действий, а скорее подчиняясь импульсу внезапно охватившего его волнения и догадки, Жданович выхватил свой наган и направил его на гостя.
  - Руки вверх, Бергер! Казымов во всем признался.
  Гость вздрогнул и навскидку дважды выстрелил в вошедшего начальника, который, падая, успел произвести ответный выстрел. Бергер, раненный в плечо, тут же распахнув окно, стремительно выпрыгнул со второго этажа. Охрана и сотрудники ОГПУ, услышав выстрелы, прибежали, но виновник уже скрылся.
  Раненого, истекающего кровью Ждановича, незамедлительно доставили в больницу. Ему сделали операцию. Вскоре, узнав о случившемся инциденте, в больницу прибежал Штайнер и вошел в кабинет врача.
  - Доктор, как себя чувствует Жданович?
  - Состояние тяжелое, он потерял много крови и в сознание не приходил, - сообщил врач. - Мы делаем все возможное.
  - Прошу, доктор, к нему никого не впускать.
  - Относительно его я получил распоряжение следователя Земцова. У палаты больного выставлена охрана. Велено никого не впускать.
  Уже вечерело, когда Штайнер вышел из больницы. Он направился к зданию ОГПУ, где встретил следователя Земцова.
  - Степан Степанович, необходимо выставить в больнице засаду, а там, у двери стоит лишь один охранник.
  - Зачем? - спросил следователь.
  - Я полагаю, что враг может вернуться и ликвидировать Ждановича.
  - Георгий Михайлович успел выстрелить и попал в него, - сообщил Земцов. - Мы обнаружили кровавые следы на полу, подоконнике и окне. Поверьте, из него кровь хлестала, как от подраненного кабана. Я думаю, рана у него серьезная, а поэтому нам опасаться его не стоит. Мы сейчас выясняем, кто из посторонних входил в здание. Мы допрашиваем всех сотрудников, кто в этот период мог его видеть. Посредством исключения мы выйдем на виновника.
  - Позвольте мне присутствовать?
  - Занимайтесь своим делом. Не надо, чтобы вас здесь часто видели.
  Штайнер вышел из здания и направился домой, но пройдя какое-то расстояние, он остановился, а потом повернул в другую сторону. Да, он понимал, куда идет. Генрих шел и не чувствовал ног. Трезвый расчет и железная логика бескомпромиссно вели его в нужном направлении.
  Наконец перед ним знакомая калитка, он вошел и увидел бурые пятна на земле.
  'Я не ошибся. Следы крови - это улика', - подумал он и вынул наган из кобуры.
  Осторожно пробираясь вдоль кустарника и других насаждений, Генрих приблизился к веранде частного дома. Краем глаза он уловил, как в окне дернулась занавеска. Спустя мгновение Генрих потянул на себя входную дверь и увидел перед собой бледное лицо Сергея, который растерянно смотрел на нежданного гостя. Его плечо было плохо перевязано бинтом, и оттуда сочилась кровь. Штайнер направил наган на приятеля.
  - Мне все ясно. Живо одевайся и пойдешь со мной.
  Орлов молчал, понимая всю трагичность своего положения.
  - Отпусти меня, Генрих. Я уеду из этого города, и никто не найдет. А иначе меня расстреляют.
  - Зачем тебе понадобилось стрелять в Ждановича?
  - Он узнал, кто я на самом деле. Сработала реакция самосохранения, и я машинально выстрелил в него. Жданович жив?
  - Пока жив, - ответил Штайнер.
  - Слава Богу.
  - Не богохульствуй, Сергей, если попался, то умей держать ответ.
  - Не веришь, но я действительно рад, что Жданович жив.
  - И кто же ты на самом деле? - спросил Генрих. - Расскажи все честно. Сергей, это твой шанс, чтобы я тебе поверил.
  - Я расскажу все, - согласился Орлов. - У моего отца было крупное имение в этих краях, и была текстильная фабрика. Пришла революция, и все пропало. Красная голытьба все растащила. Кто был никем, тот стал всем. Меня это обозлило, и я пошел воевать против красных. В армии Деникина был отряд аэропланов. Меня научили летать на них. Пришло время, и я остался один перед дилеммой: оставаться на Родине или бежать со всеми на чужбину. Я выбрал первое. Свою настоящую фамилию Бергер я сменил на Орлова. Обзавелся новыми документами, и судьба меня вновь забросила на свою родину, в этот город. Я хотел начать новую жизнь и сделать карьеру, но появился ты и все мне испортил. Жданович отдал предпочтение тебе. Руководство авиаотряда тебя уважает и доверяет, а я постепенно ушел на второй план. Меня это не устраивало, мои амбиции сделали свое дело, и получилось все то, что мы сейчас имеем. Весь драматизм происшедшего - в моей неуемной гордыне, я не привык уступать.
  - Похоже, ты что-то не договариваешь, но все равно, тебе придется отвечать.
  - Отпусти меня, Генрих. Что тебе с того, что я раньше времени сгину. Не бери грех на душу.
  - Легко тебе говорить. А как же этот техник, которого задушили? Он в чем виноват?
  - Это бывший подпоручик Гаевский. Мы вместе служили в авиаотряде у генерала Деникина. Как-то по пьянке, я сказал ему, что ты стоишь на моем пути. С моего молчаливого согласия он повредил топливную помпу на твоем самолете. Это была его инициатива. Поверь, я не хотел, чтобы ты погиб. Но я висел у него на крючке и он настаивал, чтобы тебя ликвидировать. Он жил в этом доме, в соседней ее половине. Там, в комнате, лежат его личные вещи, есть фотографии и документы, которые подтверждают мои слова. Кстати, это он убил настоящего техника, который ехал в поезде в Липецкий авиаотряд из штаба армии. В этом же поезде ехал Гаевский, который убил техника и присвоил себе его документы. Когда я увидел его здесь, то испугался, и долго вынашивал план, как его убрать. В этом мне помог мой давний знакомый Рахим, который служит в караульной смене.
  - Принеси документы Гаевского и не вздумай что-либо выкинуть, я буду стрелять без предупреждения.
  Бергер принес документы своего соседа и передал Генриху, который внимательно ознакомился с ними. Он взглянул на фотографию, с которой на него смотрел улыбающийся подпоручик Гаевский. В нем Генрих узнал нового техника самолета. Слова собеседника подтверждались.
  Бергер стоял бледный, еле сдерживая дрожь в коленях. С его раненого плеча кровь стекала на пол. На его лице был виден неподдельный животный страх.
  - Генрих, ради всего святого, умоляю, пощади.
   'Какой он мне враг. Это просто несчастный и запутавшийся в жизни человек. Пусть идет куда хочет', - подумал Штайнер.
  - Будем считать, что я поверил тебе. Жизни мне твоей не нужно, ступай куда хочешь. На моем пути не попадайся, впредь не пожалею. Немедленно уезжай из этих мест, да подальше. Прощай, - проговорил Генрих.
  - Спасибо. Я этого не забуду, - взволнованно вымолвил Бергер.
  Генрих повернулся и вышел в ночь, лишь одна мысль мелькнула у него в голове: 'Если я не правильно поступил, то время рассудит'.
  На следующий день Жданович очнулся и сообщил следователю Земцову о том, кто его ранил. Когда сотрудники ОГПУ прибыли по адресу, то виновника не обнаружили. Орлов-Бергер скрылся. Поиски к положительным результатам не привели.
  Постепенно Жданович шел на поправку. Врачи разрешили ему вставать с кровати и общаться с посетителями. Штайнер вошел к нему в палату и увидел Ждановича.
  - Наконец я дождался тебя, Генрих, - радостно вымолвил больной и указал на единственный стул в палате.
  - Генрих, ты молодчина! Ты распознал в лице Орлова скрытого врага и предупреждал меня об этом. Да, жаль, не понял я тебя тогда. Уж больно хитер, он оказался. Как он маскировал свое истинное обличье, даже меня, старого и опытного следопыта, переиграл. Да, вижу, быть тебе настоящим чекистом.
  - Увольте меня от этих оперативных дел. Я хочу оставаться просто летчиком. Мне нравится моя профессия, - категорично произнес Штайнер.
  - Я не могу тебе позволить в такой момент выйти из игры, - резко выпалил Жданович, потом смягчился и дружески похлопал собеседника по плечу. - Ты сам подумай, лучше тебя это секретное задание никто не выполнит. К тебе уже проявляют интерес некоторые германские летчики.
  - Вижу я не прав, - смущенно изрек Штайнер.
  - Вот и славно, что ты все понимаешь. По сведениям, поступившим из центра, в паре с германским агентом работает молодая женщина. Она лично знакома с господином Отто фон Райнером, поэтому слишком широк диапазон ее полномочий. Известно, что к советским летчикам она проявляет искренний интерес.
  - Есть хотя бы ее приметы? - спросил Штайнер.
  - К сожалению, о ней больше ничего не известно.
  
   Глава 4
  Наступил воскресный день. Для большинства летного состава это был выходной день. Генрих был приглашен к Хансу Мозеру на именины. Торжество проводилось в узком кругу друзей в помещении летной столовой. Там присутствовали ранее знакомые Генриху летчики, а также несколько новых пилотов. Были здесь и приглашенные русские девушки из обслуживающего персонала. На столе были хорошие вина и обильная закуска. Летчики изрядно выпили спиртного и танцевали с девушками под вальс Шопена. Играл патефон, который активно раскручивал немецкую пластинку. Генрих сидел за столом и о чем-то оживленно беседовал с Мозером. В этот момент к ним подошел Гельмут Хюбнер. Мозер и Штайнер из вежливости встали. Хюбнер обратился к Мозеру.
  - Ханс, познакомь меня с единственным советским летчиком в нашей компании.
  - С удовольствием, господин Хюбнер. Это мой друг Генрих Штайнер, а это...
  - Позволь я сам за себя отвечу, - перебил Хюбнер.
  - Полковник Гельмут Хюбнер. Здесь, в учебном центре, я являюсь представителем штаба Люфтваффе.
  - Я очень рад знакомству, господин Хюбнер, - отреагировал Штайнер.
  - Взаимно. Я наблюдал воздушный бой, который вы искусно провели. Мозер был не на высоте. Признаюсь, для меня это было обидно, а вы, Штайнер, молодчина. Нам сегодня не хватает таких летчиков, как вы.
  - Извольте с вами не согласиться, господин Хюбнер, инструктор Мозер великолепный пилот. В этом учебном бою мне просто повезло.
  - Не прибедняйтесь, Штайнер, то, что вы скромный, вас красит. Если вы и дальше будете оттачивать свое мастерство, вас ждет блестящее будущее. Скоро сюда поступят новейшие образцы самолетов.
  - Хорошо бы посмотреть на технические новинки.
  - Я предоставлю вам возможность не только посмотреть, но и полетать на них.
  - Спасибо. Я буду ждать приглашения.
  
  Хюбнер свое обещание сдержал. Генрих был включен в группу испытателей очередных 'фоккеров', поступивших накануне в авиашколу. Испытывать пришлось одновременно две одинаковые модели истребителей. В кабину одного сел Мозер, в кабину другого Штайнер. У каждого из них была своя зона для выполнения задания. Они взлетели по очереди. Находясь на старте, Хюбнер с интересом наблюдал за ними. Внезапно самолет Мозера резко изменил курс и режим полета, круто с полным газом дал горку и оттуда спикировал на Генриха, но тот, очевидно, зорко наблюдавший за Мозером, быстрым маневром вышел из-под атаки и решительно перешел в контратаку. Начался воздушный учебный бой на высоте двух тысяч метров. Самолеты свечой поднимались в небо, оттуда пикировали вниз, и казалось, что они вот-вот врежутся в аэродромные постройки, но буквально над крышами зданий они снова крутыми виражами уходили в небо и там продолжали воздушную карусель. Закончив учебный бой, истребители пристроились друг к другу и парой сделали отличную посадку.
  Увидев Хюбнера на старте, пилоты подошли к нему.
  - Генрих, как тебе новая техника? - спросил полковник.
  - Была бы моя воля, то целыми днями летал бы на таком истребителе.
  - Переходите к нам, и будете летать без ограничений.
  Генрих решил промолчать и, не отвечая на реплику, ушел прочь.
  - Займитесь им, Ханс, понравился мне этот летчик.
  - Слушаюсь, господин Хюбнер.
  
  Был теплый летний вечер. Генрих вернулся со службы и увидел в беседке хозяйку, а вместе с ней белокурую девушку.
  - Добрый вечер. Ядвига Адамовна, я вижу у вас гостья?
  - Добрый вечер, Генрих. Присоединяйтесь к нам, - проговорила хозяйка. - Позвольте мне представить мою племянницу, ее зовут Матильда Левандовская. Она работает в библиотеке.
  - Да, именно там я вас видел, - обрадовано произнес Штайнер. - И тем не менее я не могу избавиться от мысли, будто бы я видел вас, где-то еще.
  - А я вас помню. Вы интересовались немецкой литературой, но, к сожалению, кроме томика Гете, у нас ничего не нашлось, - произнесла девушка.
  - Для начала мне этого томика было вполне достаточно.
  Хозяйка встряла в разговор.
  - Генрих, чем вы думаете заниматься сегодня вечером?
  - Еще не решил.
  - Тогда после ужина приглашаю поиграть в карты, - И, обращаясь к племяннице, хозяйка спросила: - Правда, Матильда?
  - Разумеется, тетя, - отреагировала гостья.
  - Я согласен, - ответил Генрих.
  Он пошел следом за Матильдой к дому. Его обоняние чутко уловило запах волнительных духов, исходивших от нее. Красивая, стройная фигура девушки впечатляла. Волна возбужденного чувства накатила на Генриха. Но на душе у него было странное ощущение. Он еще не понимал истинного его значения. Лишь предчувствовал, что за внешней ее доброжелательностью кроется какая-то напряженность. По мере осознания внезапно возникшего открытия к нему пришло чувство тревоги. Он вспомнил последние события и предупреждения Ждановича: 'Необходимо быть бдительным'. Противопоставив понятие 'бдительность' к этой белокурой девушке, он усмехнулся своей чрезмерной подозрительности.
  'Если всех подряд подозревать и даже в этой милой девушке видеть врага, то можно просто сойти с ума', - подумал он.
  Генрих усмехнулся, отбросил прочь надуманные и необоснованные подозрения и следом за девушкой вошел в дом. Ужин был очень вкусный. Домашнее вино, которым угостила хозяйка, было хмельным, что позволило всем расслабиться и снять напряжение, возникшее между Генрихом и Матильдой в начале знакомства. Начатая игра в карты не удалась потому, что из вежливости никто не хотел обидеть друг друга, а поэтому играли просто в поддавки. Время шло, а на улице уже смеркалось. Матильда засобиралась домой. Генрих вызвался проводить.
  Молодые люди вышли из дома, и пошли по улице. Яркое полнолуние и звезды, рассыпанные по всему небосводу, освещали им дорогу. На улице было тихо, лишь изредка слышался лай собак, которые отдаленно из разных дворов ненавязчиво перекликались друг с другом. Они шли молча, и каждый думал о своем. Первой молчание нарушила она.
  - Генрих, вам нравится летать?
  - Разумеется, - ответил он. - Без этого я не вижу смысла жизни. Освоение современного истребителя - мечта каждого пилота, и напрямую связано с защитой воздушных рубежей страны.
  - Если бы у меня был такой надежный защитник, я бы могла им гордиться. Будьте моим другом?
  Генрих смутился.
  - Дружба возможна только между мужчинами либо между женщинами. Но дружбы между девушкой и мужчиной не бывает, потому что такая дружба может перерасти во что-то другое.
  - А вот и неправда. Дружба между девушкой и мужчиной существует. Я знаю это точно.
  - Ну, тогда я клянусь вам в своей вечной дружбе.
  Внезапно лицо девушки приняло строгое выражение.
  - Клятва - это процедура ответственная, - сказала она. - Существуют люди, у которых нарушение клятвы карается смертью. Поэтому к его значению нужно относиться очень серьезно.
  - Думаю, в своей библиотеке вы читаете много книжек на эту тему, - проговорил он. - Выбросьте из головы эту чушь.
  Матильда вдруг рассмеялась и вбежала в калитку. Уже с крыльца дома она выкрикнула: - Я вам тоже клянусь!
  Генрих стоял и смотрел, как в доме зажглись окна. Ему не хотелось уходить, что-то неведомое удерживало его на месте. Он интуитивно чувствовал некоторую загадочность этой милой особы. Волнение, нахлынувшее на него внезапно, пробудило в нем чувства. Так простояв некоторое время, он неожиданно опомнился и пошел в обратном направлении.
  
  Штайнер был приглашен в гости к Клаусу фон Фричу. Вечером он постучал в знакомую дверь и услышал мягкий баритон Клауса.
  - Дорогой друг, вино уже прокисло, а горячий бифштекс уже успел остыть, но это ничто по сравнению с тем, что ты, наконец, пришел.
  Они сели за стол, выпили вина и принялись с аппетитом поглощать результаты кулинарного искусства хозяина. Утолив голод, Фрич обратился к гостю: - Генрих, у меня к тебе важное дело. Я могу на тебя рассчитывать?
  - Безусловно, мы же друзья.
  - Тогда слушай. Гельмут Хюбнер работает на немецкую разведку. В руководстве вашего авиаотряда есть его агент. Хюбнеру доподлинно известны все секретные приказы вашего командования. Я пока не знаю, кто его агент, но вскоре, пожалуй, смогу узнать, - сообщил Клаус. - Тебе нужно связаться с руководством ОГПУ и сообщить им, что я готов давать информацию. Я уверен, они заинтересуются мной.
  - Я даже не знаю, что тебе ответить. Трудную задачу ты задал.
  - Ты должен мне помочь.
  - Нет. Я в опасные игры стараюсь не играть.
  - Прежде чем говорить нет, ты сначала выслушай, - проговорил Клаус. - В случае ареста Хюбнера, я могу оказаться на его месте. Это важно для меня. На этой должности у меня будет больше информации, и я буду ее передавать через тебя в ОГПУ. За это они тебя будут ценить. Одновременно ты будешь работать на Германию, и информировать меня обо всех ваших секретах. Наша с тобой связь будет подпитывать информацией твое и мое руководство. Тем самым карьерный рост тебе и мне обеспечен.
  - Постой. Ты мне предлагаешь, чтобы я пошел по пути предательства и совершил должностное преступление против своего народа и своей страны?
  - Это не твой народ и не твоя страна. Ты немец. Твои корни в Германии. Немцы - твой народ. Они ждут от тебя помощи. Поверь мне, у нас есть возможность вытащить тебя из России. Ты же сам говорил, что мечтаешь взглянуть на свою историческую родину.
  - Ты очень убедительно говоришь, Клаус. Германия - это моя сокровенная и несбыточная мечта.
  - Поэтому ты должен сделать к ней шаг навстречу, тем самым доказать, что ты истинный ее патриот.
  - Как бы я не хотел заниматься этой грязной работой, но ради германского народа, и нашей дружбы я соглашаюсь с твоим предложением.
  
  На следующее утро Штайнер направился в ОГПУ. Раньше положенного времени Жданович выписался из больницы и с улыбкой на лице встречал летчика в своем служебном кабинете. Генрих присел к столу и изложил собеседнику весь разговор с немецким инструктором.
  - Поверил все-таки тебе этот фон Фрич.
  - Вряд ли... Мне думается, здесь нечто иное. Я уверен, он собирается провести свою игру. Я его интересую, пока во мне есть определенная выгода. То, что он наговорил про немецкий патриотизм - сплошная чепуха.
  - Выходит, он тебя использует в своих темных интересах и про агента, который находится в руководстве авиаотряда, умышленно наплел.
  - Его замысел очевиден - заинтриговать ОГПУ и устранить со своего пути Гельмута Хюбнера, - изрек Генрих.
  - Гельмут Хюбнер нам интересен. В Германском штабе эта фигура пользуется доверием, и у него здесь, в Липецке, особые полномочия, связанные с испытанием новейшей авиационной техники.
  - Хюбнер здесь фигура значительная и авторитетная, - сказал Генрих, - а вот игра барона Клауса фон Фрича, вышла за рамки, и это меня настораживает.
  - И меня тоже. Барон может испортить нам игру, которую мы ведем с Гельмутом Хюбнером.
  - Сейчас нужно осторожно подключиться к игре, которую Фрич навязывает, - предложил Генрих.
  - Будем считать, что контакт с ОГПУ ты установил. Теперь следующий шаг за ним, - заключил Жданович.
  
  Здание библиотечного хозяйства располагалось на окраине Липецка, в той ее части, район которой находился недалеко от военного гарнизона, а поэтому частыми посетителями этого заведения были военные. Генрих решил навестить Матильду. Он вошел в здание и прошел в читальный зал. Там находилось несколько человек в военной форме.
  У библиотекарши он спросил: - Не могли бы вы пригласить Левандовскую?
  - Она только что вышла на улицу и скоро вернется.
  Генрих решил встретить Матильду во дворе. Он вышел на улицу. Недалеко располагались торговые ряды. Шла бойкая торговля разным товаром. НЭП привел к быстрому оживлению экономики. Появившаяся у крестьян экономическая заинтересованность в производстве сельскохозяйственной продукции позволила быстро насытить рынок продовольствием и преодолеть последствия голодных лет 'военного коммунизма'. Нэпманы занимались частной торговлей, ремеслом и продажей разных изделий. Штайнера заинтересовал торговец, который разными прибаутками зазывал покупателей: 'У дядюшки Якова, для баб товару всякого, ситцу хорошего, нарядно, дешево!.. Духи, помада, все, что надо!..'
  Генрих подошел ближе и на прилавке среди разного товара разглядел красивую кофточку.
  - Сколько вы просите за кофту?
  Увидев молодого летчика, торговец улыбнулся.
  - Если для любимой девушки, то тебе, паренек, почти задарма отдам.
  Генрих вытащил купюру и спросил: - Этого, надеюсь, хватит?
  - Бери подарочек, красный сокол, словно от души отрываю, твоей невесте носить не сносить, и мне приятно.
  Генрих взял кофту. Его цепкий взгляд уловил в толпе мелькнувший силуэт знакомой девушки. Он ускорил шаг и направился за ней. В этот момент его толкнули сзади, и он, отвлекшись, потерял ее из виду. Не понимая, куда она делась, он остановился. Внимательно вглядываясь в толпу, он пытался ее обнаружить. Людей было много, все куда-то спешили и толкались. Неожиданно сзади он услышал знакомый голос.
  - В такой толпе не мудрено и потеряться.
  Генрих обернулся и увидел перед собой барона.
  - Клаус! Что ты здесь делаешь? - удивленно спросил он.
  - Я вижу, ты зря время не теряешь, - уклончиво произнес собеседник, указывая на покупку, которая была в руках Генриха. - Такой красивый подарок можно купить только для милой сердцу девушке, или я не прав?
  - Возможно, ты и прав, - смущенно произнес Штайнер.
  - Кто она, если не секрет?
  - Пока это моя маленькая тайна, - заговорщицки подмигнув, ответил советский летчик.
  - Я все понял, в любовные тайны я не сую свой нос. Меня интересуют другие тайны. Надеюсь, у тебя есть, что мне сказать.
  - Да. Все идет, как ты говорил. Они заинтересовались. От них я получил полный инструктаж и карт-бланш на нашу с тобой работу.
  - Значит, я был прав, - рассмеялся Фрич.
  - После всего этого я еще больше проникся к тебе доверием.
  - Я рад, что ты это понял.
  - Что им передать?
  - Передай, что Орлов агент Хюбнера. Сейчас он куда-то пропал. Я уверен, что он скоро объявится, потому что Хюбнеру он сейчас необходим как воздух.
  Генрих удивленно произнес: - А ты разве не слышал о последних событиях?
  - О каких событиях ты говоришь?
  - Сотрудники ОГПУ уличили Орлова в измене. Сейчас они его ищут.
  - Я об этом ничего не знал.
  - И тем не менее Орлов для ОГПУ не новость.
  - Хорошо, в таком случае скоро будут свежие новости. О них я тебе сообщу позже.
  
  Штайнер возвратился к зданию библиотеки, и встретил Гельмута Хюбнера.
  - Генрих, вы сейчас не торопитесь?
  - Нет, я в полном вашем распоряжении.
  - У меня есть предложение посидеть за столом и поговорить в спокойной обстановке. Здесь поблизости есть питейное заведение. Может, пройдемся?
  - С удовольствием.
  Они прошли мимо торговых рядов и остановились перед трактиром.
  - Зайдем. Эти местные нэпманы неплохо научились готовить.
  Они вошли в трактир. Их встретил худой парень, выполняющий функции полового.
  - Прошу вот к этому столу. Сейчас я вас обслужу по высшему разряду.
  Они сели за стол в самом дальнем углу заведения. На столе появилось мясное рагу, овощной салат и графинчик водки.
  Хюбнер наполнил водкой стаканы.
  - Выпьем за профессионалов, чтобы они понимали друг друга с полуслова, как мы с вами.
  Они выпили и закусили. Хюбнер салфеткой обтер губы.
  - Речь пойдет о вас, Генрих, о вашей будущей судьбе, - сказал он. - Я многое узнал о вас, прежде чем сделаю вам это предложение. В вас есть что-то, чего я не вижу в других немецких летчиках. Я предлагаю вам, перейти на нашу сторону.
  - Хм, интересное предложение.
  - Сегодня Германия нуждается в своих сыновьях, волею судьбы разбросанных по всему миру. Пора собирать их в свое родное гнездо. Именно такие, как вы, Генрих, должны возродить Германию из пепла первой мировой войны. Я жду вашего решения.
  - Сочту за высочайшую честь перейти на сторону Германии, но меня интересуют детали.
  - Все детали переброски вас в Германию я беру на себя. Не волнуйтесь, Генрих, 'коридор' надежный и проверенный, работает как швейцарские часы.
  - Я верю вам, господин Хюбнер. В этом деле я полагаюсь на Бога и на вас, мой друг.
  
  Утром Генрих проснулся рано, вышел на улицу и побежал заниматься утренней физзарядкой. Пробежав несколько кругов по своей излюбленной беговой дорожке и изрядно вспотев, он вернулся домой. Его встретила хозяйка.
  - Генрих, почему вы вчера припозднились?
  - Мне пришлось задержаться на службе по уважительной причине.
  - Конечно, служба есть служба, и это не мое дело. Вчера приходила Матильда и долго вас ждала. Хотела вам что-то сказать.
  - Она что-нибудь просила передать?
  - Да, она просила сообщить: если вам нетрудно, зайдите к ней в библиотеку.
  - Хорошо, я постараюсь ее навестить.
  Генрих позавтракал и пошел на службу. По дороге он завернул к зданию ОГПУ. Жданович был на месте и встретил его с нескрываемым радушием. Он внимательно выслушал Штайнера.
  - Хюбнер контролирует всю новейшую авиатехнику, которая поступает на немецкую базу, - сказал чекист. - Он главный технический вдохновитель и организатор. Его действия относительно тебя как первоклассного летчика ясны. Он собирает отличных пилотов в Германию, чтобы возродить мощный костяк Люфтваффе.
  - Да, его действия вполне обоснованы и соответствуют полномочиям.
  - Ты поторопился, дав согласие на выезд в Германию. Необходимо было согласовать свои действия с центром.
  Штайнер с недоумением посмотрел на Ждановича.
  - В своей беседе он подвел меня к этому шагу и выбора не оставил. Ну не мог же я ему ответить, что не нравится мне Германия и в России хорошо. После этого он прекратил бы со мной заигрывать и насторожился бы.
  - Да, задал он нам задачку. Хорошо, я свяжусь с руководителем иностранного отдела Янисом Берзиным, а дальше решим, как поступить.
  
   Глава 5
  - Погода выдалась сегодня отличная, - заявил командир на построении летчиков авиаотряда и продолжил: - Всем, кто задействован на сегодняшних полетах, прошу получить предполетный инструктаж.
  Летчики направились в учебный класс. К Генриху подошел посыльный из штаба.
  - Товарищ командир, вас вызывают в штаб.
  Когда Штайнер вошел в кабинет начальника штаба, его встретил Жданович.
  - Извини, Генрих, что оторвал от дел, но у нас новость.
  - Что случилось, Георгий Михайлович?
  - Пришла шифротелеграмма от Берзина. На советско-польской границе при попытке ее пересечения задержан Бергер. На допросе он признался, что является агентом германской разведки, а также о том, что Клаусу фон Фричу известна твоя истинная роль. А это означает, что барон заигрывает с тобой, преследуя свою цель - устранение Хюбнера любыми путями. Надо его арестовать, пока он нам не испортил игру с Хюбнером.
  - Считаю, это преждевременно. Необходимо выявить связи барона.
  - У нас нет времени с ним рассусоливать, - резко отреагировал чекист. - Тебе необходимо выманить его под благовидным предлогом в трактир, а там мы его арестуем и развяжем язык.
  
  Генрих находился в трактире и ждал Клауса фон Фрича. Стол был уже накрыт. Он взглянул на часы.
  'Пора бы уже явиться', - подумал он.
  Штайнер увидел, как на пороге трактира появился барон.
  - Присаживайтесь, Клаус. Ты опоздал на полчаса. Как летчику тебе это непростительно.
  - Извини, Генрих. Это не моя вина. Мне пришлось вступиться за одну белокурую девушку и проводить ее до дома.
  - Я вижу, ты успеваешь везде. Вот и с девушкой познакомился. Неужели в благодарность она не пригласила тебя в гости?
  - Если бы это было так, но, увы, она не оставила мне никаких шансов надеяться. Она была со мной строга и держалась на удалении.
  - Выходит, все твои попытки приударить напрасны?
  - Поживем - увидим. А теперь, Генрих, я хотел бы услышать, о чем ты хотел сообщить.
  - Сейчас ты об этом узнаешь.
  В трактир вошли трое мужчин, и подошли к ним. В одном из них Штайнер узнал Земцова.
  - Гражданин Клаус фон Фрич, вы арестованы, - сказал следователь.
  - По какому праву? - возмутился барон.
  - Чуть позже мы объясним.
  Клаус перевел взгляд на Штайнера. - Спасибо тебе за приглашение.
  Генрих промолчал. Сотрудники ОГПУ увели Клауса, а Генрих еще остался сидеть за столом. Он был озадачен высказыванием барона относительно причины его опоздания и задумался: 'Этот намек на инцидент с белокурой девушкой был его выдумкой, либо он хотел подчеркнуть свою информированность о нем. В любом случае Клаусу известно, что я знаком с Матильдой Левандовской. Мало ли с кем я знаком. И тем не менее что-то здесь не так'.
  Штайнер вспомнил любопытный момент, который произошел в доме Клауса, когда случайно выпавшая фотокарточка из альбома ввергла барона в сильный испуг. Генрих успел запомнить фотоснимок, на которой была изображена улыбающаяся белокурая девушка на фоне замка с двумя мужчинами, одним из которых был Клаус. Облик девушки его встревожил.
  Штайнер встал из-за стола и направился на выход. Был теплый летний вечер, однако настроение у него было испорчено. Показательный арест Клауса оставил неприятный осадок в душе Генриха. Он шел по дороге и думал: 'Арест Клауса был преждевременный. Нужно было продолжить игру с ним и выявить его связи, а в особенности связь с этой молодой женщиной. А если методы допроса следователя Земцова не дадут положительных результатов. Что тогда?'.
  Так, полностью окунувшись в свои размышления, он не заметил, как ноги его привели к дому Матильды Левандовской. Генрих прошел через калитку и вошел во двор. Из будки выскочил дворовый пес и его облаял. Отворилась входная дверь, и на крыльце появилась женщина.
  - Вам кого нужно, молодой человек?
  - Пригласите, пожалуйста, Матильду.
  - Ее нет дома, она на работе.
  - Матильда еще не приходила с работы!? - с удивлением спросил Генрих.
  - Нет, как утром ушла так больше не возвращалась.
  Штайнер был обескуражен таким известием.
  'Похоже, Клаус фон Фрич, вы солгали. Надо срочно увидеть Матильду', - подумал он.
  Недолго раздумывая, Генрих направился в библиотеку. Подойдя ближе к зданию, он увидел на дверях замок.
  - Час от часу не легче, - с досадой произнес он и направился к себе домой.
  Спустя полчаса он вошел в дом и увидел Матильду. Она с хозяйкой сидела за столом и о чем-то беседовала.
  - А вот наш Генрих со службы вернулся, - отреагировала хозяйка. - Мойте руки, и прошу к столу, а я ненадолго отлучусь.
  Увидев Генриха, Матильда улыбнулась.
  - Здравствуйте, Генрих. Где вы пропадаете? В библиотеке не появляетесь. В гости не заходите.
  - Все пытаюсь с вами встретиться, и никак не получается.
  На миг улыбка скользнула на лице Левандовской.
  Генрих помыл руки и получил от Матильды полотенце.
  - А теперь мне полейте, - попросила она и передала ему кувшин с водой.
  Генрих взял кувшин и приблизился к ней. Он почувствовал прежний аромат ее восхитительных духов. Генрих полил воду ей на руки и любовался шелковистой белизной ее нежной кожи. Настолько близкое восприятие девичьего тела его обворожило, и он на миг потерял самоконтроль. Рука летчика легла ей на талию. Матильда вздрогнула и выпрямилась, с удивлением взглянув на него. Он смутился. Глаза их встретились. Генрих увидел глубину ее небесно-голубых глаз, которые его так очаровывали. Ее выразительные глаза несколько секунд глядели на него, ожидая решительных действий, но, мгновенно осознав последствия, Генрих усилием воли преодолел свои чувства и неожиданно подал ей полотенце.
  - Вот возьмите, - в замешательстве произнес он.
  - Спасибо, - сказала она и опустила глаза.
  Вернулась хозяйка. Генрих, обратив внимание на изобилие блюд и бутылку вина, спросил: - По какому случаю этот торжественный стол?
  Хозяйка радостно объявила: - Вам я признаюсь: все эти хлопоты по случаю именин Матильды.
  - Вот как, - удивленно произнес он.
  Штайнер бросился в свою комнату и спустя минуту явился, держа в руках сверток.
  - Это подарок от меня.
  Матильда взглянула на хозяйку и улыбнулась. Генрих развернул сверток и показал содержимое.
  Ядвига Адамовна воскликнула: - Какая красивая кофточка! И по размеру подходит.
  Хозяйка сияла своей доброжелательной улыбкой. Они сидели за столом изобилующим великолепием вкусных блюд и отмечали день рождения. Говорили тосты и вели беседу.
  
  В коридоре первого этажа здания ОГПУ выстроились сотрудники. Жданович был взбешен и устраивал разнос своим подчиненным. Перед ним навытяжку стоял следователь Земцов. Его перебинтованная голова и понурый вид указывали на то, что он побывал в серьезной переделке.
  - Я требую немедленно арестовать виновных и приступить к расследованию происшествия, - возмущенно проговорил начальник ОГПУ. - А вас Земцов я отстраняю от дела. Прошу сдать оружие и удостоверение дежурному. А остальным сотрудникам приказываю заниматься делом.
  Все разошлись по своим местам.
  Жданович сидел за столом, когда в кабинет вошел Штайнер.
  - Что случилось, Георгий Михайлович?
  - Во время допроса сбежал Клаус фон Фрич.
  - Ведь уже был горький опыт. Как это могло произойти?
  - Следователь Земцов проводил допрос без охраны, даже не в следственной комнате изолятора, а в своем служебном кабинете. Проявив самонадеянность, он потерял бдительность, и получил табуреткой по голове. Пока ох и ах, а этот барон и был таков. Теперь ищи ветра в поле. Я поднял на ноги всех, кого надо, сейчас ведем поиски. Если к утру не найдем, то, считай, все пропало. Вся наша оперативная игра коту под хвост.
  - Необходимо взять под контроль немецкий городок, - произнес Генрих.
  - Уже взяли. Там у меня все под контролем. Если Клаус там появится, его сразу же схватят. Нет, туда он не сунется, у него в городе есть явки. Да вот только где они? Похоже, рано мы его арестовали.
  - А ведь я вас предупреждал, - не сдержавшись, съязвил Генрих.
  Жданович опустил голову, а затем перевел взгляд на собеседника.
  - Подумай, где может скрываться Клаус? Ты часто с ним общался, знаешь круг его знакомых.
  - Рад был бы помочь, но, поверьте, вот так сразу на ум ничего не приходит.
  - Я тебя не тороплю. Ты иди, погуляй, подумай в спокойной обстановке. Есть у тебя чутье, я ведь все знаю, - хитро ухмыляясь, произнес Жданович.
  - Я вас не понимаю, Георгий Михайлович, выражайтесь ясней.
  - Но коль ты настаиваешь, тогда скажу. В прошлый раз, когда сбежал Бергер, ведь ты его сразу нашел, а потом отпустил. Почему ты это сделал?
  Жданович смотрел Генриху прямо в глаза.
  - Что молчишь, отвечай? - сердито спросил чекист.
  Кровь ударила Генриху в лицо, он покраснел.
  - Вижу, совесть мучает. Значит, я был прав.
  - Жалко его стало, - прошептал Штайнер и ощутил сухость во рту.
  Генрих стоял опустошенный, слушая нарекания Ждановича.
  - Мы с тобой не в бирюльки играем, мы военные люди и должны действовать разумом, а не эмоциями. Пожалел ты его, а зря. Он враг и тебя не пожалел бы, окажись ты на его пути.
  Летчик был изумлен. Жданович дружески похлопал его по плечу и произнес: - Я тебя ни в чем не обвиняю. Знай: я верю тебе. Молод ты и горяч, и жизненного опыта маловато, но ничего, это со временем проходит. А теперь помоги найти Клауса фон Фрича.
  Штайнер вышел из здания с огромным чувством вины перед Ждановичем и подумал: 'Не мое это дело искать шпионов. Там черт ногу сломит. Истинное мое призвание - авиация. Здесь все ясно и понятно'.
  Генрих осмотрелся, думая, куда ему направиться. Он вспомнил вчерашний вечер. 'Говорили мы с Матильдой о многом, а главное я так и не спросил'.
  Штайнер вернулся домой вовремя. У калитки он встретил Матильду.
  - У меня к тебе важный разговор, - произнес он. - Скажи мне, кто вчера тебя провожал?
  На ее лице выразилось недоумение. Овладев собой, она раздраженно заявила: - Ты меня удивляешь. Неужели ты надумал меня ревновать?
  - Я не об этом.
  Она усмехнулась. - После нашей с тобой встречи меня никто еще не провожал. Теперь ты доволен?
  - Вчера Клаус фон Фрич мне сообщил, что он провожал белокурую девушку. Он якобы заступился за нее и отбил у пьяных парней. Вот я и подумал о тебе.
  - Клаус встречается с Ольгой Раевской, мы чем-то похожи, она тоже светловолосая и работает со мной в библиотеке.
  - Позволь я провожу тебя до работы?
  - Пожалуйста, я буду только рада.
  Они преодолели небольшое расстояние до библиотеки и торопливо вошли в здание. Матильда осмотрела все помещения и сообщила: - Ольги нигде нет.
  - Где она проживает?
  - Рядом со мной, в соседнем доме. Там еще огромная ива во дворе растет.
  - В таком случае мне необходимо отлучиться.
  - Что все-таки произошло?
  - Я потом все объясню. Только я прошу тебя, о нашем разговоре никому не рассказывай, а тем более своей подруге.
  - Хорошо, - произнесла Матильда.
  
  Генрих выскочил из здания и бегом побежал к дому Раевской. Он бежал и думал: 'Неужели Клаус скрывается у нее? По крайней мере, все сводится именно к этому. Хотя не так уж глуп этот барон, чтобы смиренно сидеть и ждать ареста у своей девушки. Наверняка он что-нибудь предпринял'.
  Вот уже показался тот дом и роскошная ива во дворе. Генрих замедлил бег и остановился перед домом, постучал в дверь. Через минуту Генрих увидел старушку, выходящую из дома.
  - Мне Ольгу Раевскую можно увидеть? - нетерпеливо выкрикнул он.
  - Вы, мил человек, верно, адресом ошиблись, здесь такая не проживает.
  - Тогда пропустите меня в дом, я хочу сам в этом убедиться.
  У Генриха в руках появился наган. Хозяйка испуганно отстранилась. Он вошел в дом.
  Осмотрев внутреннее помещение, он понял, что следов пребывания в таком убогом жилище тех, кого он ищет, просто не могло быть в силу ряда причин. Была в избе лишь одна маленькая кровать и стол. Все вещи из одежды были надеты на самой хозяйке. Хмурый, он вышел из дома.
   Недолго раздумывая, Генрих направился в библиотеку. Как он и предполагал, Матильды Левандовской там уже не было. Он вошел в кабинет заведующей.
  - Здравствуйте. Вы Ольга Раевская?
  - Да, - ответила белокурая молодая женщина.
  - Скажите, где Левандовская?
  - Она сегодня уволилась. Вот ее заявление на столе.
  - Причина ее увольнения?
  - Я не знаю.
  - В таком случае, где Клаус фон Фрич?
  - А я откуда могу знать. А что вы имеете в виду? Что происходит? - возмущенно спросила она.
  - Это неважно, - изрек он. - Простите, я погорячился.
  Генрих с горечью покинул здание библиотеки.
  - Вот так мне и надо. Провели, как самонадеянного щенка, - с болью в голосе произнес он сам себе.
  Штайнер шел по улице, и казалось, весь белый свет был ему не мил. Он понял унизительность своего положения, а поэтому чувство огромного стыда накатилось на него. Перед его глазами возник образ Ждановича с его незабываемыми словами надежды: 'Знай, я в тебя верю'.
  Штайнер понуро направился домой. Хозяйка, увидев его, удивленно поинтересовалась: - Генрих, что с вами?
  Он промолчал.
  - Что случилось? На вас лица нет. Вы поругались? - вновь поинтересовалась она.
  Тут до его сознания дошел смысл вопроса.
  - Почему поругались?
  - Прибежала Матильда, взяла свои вещи и убежала.
  - Куда убежала? - резко выкрикнул он.
  Хозяйка вздрогнула и возмущенно ответила: - Не понимаю я вас, молодых. Простите меня, Генрих, она была не одна. На улице ее ждал мужчина. Они сели в бричку и укатили. Напоследок она заявила, что напишет мне письмо и все объяснит.
  - Куда она могла уехать?
  - Я полагаю, в сторону столицы. Дорога у нее одна. Там у нее знакомый человек проживает. Есть где остановиться. Я думаю, запуталась она.
  Генрих посмотрел в окошко и увидел во дворе хозяйского коня. В голове у него мелькнула шальная мысль.
  - Ядвига Адамовна, а разве коня она не вашего взяла?
  - Нет, они на своей бричке прикатили.
  - Разрешите мне взять вашего коня? - попросил он.
  - Пожалуйста, берите, если это вам поможет.
  - Спасибо! - обрадовано воскликнул он и выбежал во двор. Генрих быстро запряг коня и спустя минуту уже скакал галопом по улице. Хозяйка вышла во двор и, глядя на удаляющегося всадника, прошептала: - Вот что любовь делает с молодыми людьми.
  Генрих мчался галопом по единственной дороге в сторону Москвы.
  - Потерпи, дружок, еще немного, и я их настигну, - он обращаясь к коню, на самом деле успокаивал себя.
  Сейчас наездник уже был уверен в себе. Его минутная слабость уже прошла, и он сожалел о ней. Главной для него теперь была единственная задача - не упустить врага. Вдруг конь зафыркал, показывая всем своим норовом опасность. Генрих обернулся и увидел у кромки леса волка. Гнедой сам ускорил движение и понесся галопом. Свист ветра в ушах и стремительная скачка придавали боевой дух всаднику. Вот уже полчаса Генрих без устали гнал коня. Наконец, вдали показалась удаляющаяся бричка. Конь, как будто чуя развязку, рвался вперед. Постепенно расстояние сокращалось. Вот уже осталось шагов пятьдесят. На бричке заметили погоню и пытались ускорить темп, но, увы, их лошадь не тянула. Оттуда начали стрелять. Он видел искаженное злобой лицо Клауса, который целился в него из маузера. Пули с визгом проносились мимо. Генрих настигал барона и несколько раз выстрелил в ответ из нагана. Одна пуля попала в цель, и Клаус выпал из брички. Враг был повержен. Всадник резко остановил лошадь и увидел, что внутри брички пусто. Он спрыгнул с коня и подошел к барону, который корчился на земле.
  - Живой. А ну вставай! - возбужденно выкрикнул он.
  Клаус медленно стал подниматься. Рана, зиявшая в боку, видно, приносила ему страдания. Он молчал. Генрих помог ему разместиться в бричке.
  - Где Матильда?
  Раненый молчал.
  - Не хочешь говорить здесь, там тебя заставят силой.
  Барон закашлялся, закрыл рот носовым платком. Мгновенно на платке проступила кровь.
  Штайнер покачал головой: - Да, Клаус, плохи твои дела. Выбирай, или больница, или ОГПУ.
  - Больница, - буркнул раненый.
  - В таком случае отвечай на вопрос: где Матильда?
  - Она выехала поездом в Москву.
  - А ты, значит, решил воспользоваться лошадью? - спросил Генрих.
  - Я же понимаю, что вы меня ищете. Зачем мне на станции светиться. Больше говорить не могу, болит очень. Умоляю, Генрих, вези меня срочно в больницу, иначе мне конец. А в случае моей смерти вы ничего не узнаете.
  Генрих ускорил бег лошади и вскоре, они добрались до городской больницы. Клауса он сдал врачам, а сам позвонил Ждановичу и доложил обо всем.
  Начальник ОГПУ мгновенно примчался с дюжиной сотрудников. Они взяли под охрану больницу. Жданович обнял Генриха и вымолвил: - Какой же ты молодец. Один за всех сработал. Не случайно я верил в тебя. Оправдал ты мою надежду.
  - Да ладно, вы мен перехвалите, - смутился летчик.
  Жданович усмехнулся и промолчал.
  - Что будем делать с Левандовской? - поинтересовался Генрих.
  - Мы уже телеграфировали в Москву. Там ее встретят.
  - В таком случае, каковы мои действия? - осторожно поинтересовался Штайнер.
  - Сегодня по телеграфу я говорил с Берзиным, и он сообщил, что твоя главная задача - это Гельмут Хюбнер. На днях Берзин обещал приехать. Он проявляет к тебе особый интерес.
  - Что это значит? - в недоумении осведомился собеседник.
  - Вероятно, он задумал серьезное мероприятие.
  
   Глава 6
  Генрих Штайнер и Гельмут Хюбнер встретились на аэродроме.
  - У меня есть новости господин Хюбнер.
  - Я вас слушаю.
  - Чекистами арестован Клаус фон Фрич. Он замешан в шпионаже. Сейчас они начнут всех немцев проверять. Я слышал о жестоких методах допроса в ОГПУ. Будьте уверены, он расскажет все, чего и не было. Я боюсь лишь одного, что это может навредить вам. И это автоматически может отразиться на моей судьбе.
  - Не переживай, Генрих. Меня они не тронут, поскольку моя миссия здесь очень важна для обеих стран. Клаус не представляет никакого интереса для Германии. Этот арест усугубит его положение. И давайте, Штайнер, больше не будем о нем. Лучше поговорим о тебе.
  - Я весь внимание.
  - Скоро предстоят совместные полеты. Мы предоставим вам возможность провести испытание новой фотоаппаратуры для аэросъемки на двухместном истребителе 'Юнкерс К47'. С вами полетит наш пилот. Вы совершите вынужденную посадку в Ельце. Там вас встретят и с новыми документами переправят в Германию по дипломатическому каналу.
  - Если я не вернусь, то в авиаотряде поднимут тревогу, и меня будут искать, - заявил Генрих.
  - Обещаю, искать вас никто не будет.
  - Почему?
  - К тому времени мы что-нибудь придумаем, - уклончиво ответил Хюбнер.
  
  В служебном кабинете начальника местного ОГПУ находились двое опытных чекистов.
  - Операция, которую ты подготовил, является наиболее своевременной и актуальной на ближайшую перспективу, - заявил Берзин. - Нужен летчик, не только хорошо знающий язык, но, главное, опытный и преданный нашему делу человек.
  - Ян Карлович, я уверен в нем, как в самом себе. Он несколько раз доказывал свою надежность. Я не говорю о том, что языком он владеет лучше любого немца, но он летчик от Бога, а самое главное, ему верит Хюбнер и очень ценит. Ты не хуже меня знаешь, что этого германского ястреба на мякине не проведешь. Он хорошо знает, свое дело.
  Берзин нахмурился и, сосредоточенно о чем-то раздумывая, смотрел в окно, затем, повернулся к собеседнику.
  - Да, мне кое-что о нем известно и, даже то, что он недавно выезжал в Ленинград.
  - С какой целью? - спросил Жданович.
  Его вопрос Берзин оставил без ответа.
  - Если мои предположения подтвердятся, то для нас действительно подвернулся шанс забросить Генриха Штайнера в Германию.
  - Он не подведет. Я ручаюсь за него.
  - К завтрашнему дню вызывай его сюда, я хочу посмотреть на него.
  
  Вечером Берзин вошел в дом, расположенный на окраине города. Хозяин, крепкий мужчина средних лет, пригласил его к столу.
  - Самовар уже вскипел.
  - Ладно, не тяни. Какие новости?
  Берзин присел к столу и с любопытством посмотрел на собеседника, который неторопливо налил чай в стаканы. На столе появились пироги и варенье.
  - Когда я находился в Ленинграде, у меня были свои задачи на заводе, и, тем не менее, я выяснил, что Хюбнер ездил в Новосаратовку и встречался с родственником Генриха Штайнера, - сообщил хозяин дома. - Это был его дедушка по отцовской линии, в прошлом директор школы, который его воспитал. В раннем возрасте Генрих остался без родителей. Хюбнер прекрасно в тех местах ориентировался. Я не знаю, о чем они там говорили, но, когда мы уезжали, старик приехал на вокзал провожать нас. Я оставил их одних, а сам ненадолго отлучился. Когда я возвратился, то случайно услышал упоминание о каком-то далеком предке Фрице Бич. То, что я оказался нежелательным очевидцем их беседы, Хюбнер заметил в последний момент и был весьма этим недоволен.
  - Что бы это значило? - спросил Берзин.
  - Об этом я поинтересовался у Хюбнера уже в поезде.
  - И что он сообщил?
  - Он ответил, что ему нужна была какая-нибудь легенда, и он придумал первое, что ему взбрело в голову. Проверка, которую он проводил, важна для него, чтобы в последующем не разочароваться в Генрихе. Его ложь была очевидной. Он что-то скрывает.
  - Мне ясно одно, интерес Хюбнера к Генриху возник не просто так, - высказал свое мнение Берзин. - Генрих ему нужен, чтобы выяснить какие-то лишь ему известные обстоятельства, либо Хюбнер, вербуя Генриха, решил лично проверить его родственные корни, чтобы убедиться, что это не подсадная утка.
  - В этой связи нам абсолютно не ясны планы Хюбнера, - сказал хозяин.
  - Как это можно узнать? Может, ты мне подскажешь? - заинтересованно спросил Берзин.
  - Существует лишь один способ, используя канал Хюбнера, направить Штайнера в Германию.
  - Вот именно, а для этого необходимо быть уверенным в нем. Жданович мне доложил, что в Генрихе он уверен. А я верю Ждановичу.
  - Генрих - парень молодой, но смелый, подготовки и опыта нелегальной работы нет. Я не решился бы его посылать. Может дров наломать.
  - Опыта у него действительно нет. Думаю, там ему нужно будет оставаться самим собой, немного лишь подыгрывая Хюбнеру. Все остальное со временем придет.
  - Придет-то оно, конечно придет, если раньше времени не провалится. Тяжело ему будет одному. Думаю, долго он там не протянет.
  - Нет, дорогой мой, он будет там не один, а под твоим присмотром.
  - Значит, все-таки ты решил меня вернуть обратно в Германию?
  - В Германии сейчас обстановка сложная. От нашей резидентуры в Берлине пришла шифрограмма, в которой упоминается, что Рейнхард Гейдрих сейчас делает успешную карьеру в должности руководителя управления безопасности НСДАП. Если мне не изменяет память, ты несколько лет назад обучал его летному мастерству. Считаю, продолжить твое знакомство с ним для нас будет чрезвычайно выгодно.
  
  На следующий день Генрих Штайнер вошел в кабинет начальника ОГПУ.
  - Знакомься, Генрих, - сказал Жданович, указывая на военного.
  Незнакомец встал и, поправив китель, представился: - Ян Карлович Берзин, руководитель иностранного отдела Центрального ГПУ.
  Они пожали друг другу руки.
  - Рад был с вами познакомиться, Генрих, присаживайтесь ближе.
  Присутствующие разместились вокруг стола.
  - Товарищ Жданович мне сообщил, что вы готовы покинуть Советский Союз и нелегально работать в Германии.
  Генрих кивнул.
  - Имейте в виду, это очень ответственный шаг. Сможете ли вы выполнить все то, что на вас будет возложено?
  - Я постараюсь, товарищ Берзин. Сделаю все возможное и невозможное.
  Берзин прикурил папиросу и, сделав небольшую паузу, произнес: - Приятно осознавать, молодой человек, что вы полны оптимизма. Это хороший признак. Вам предстоит нелегкий путь, пока основательно не закрепитесь на чужой стороне. Для этого потребуется год, а может быть, и больше. Вас будут проверять, а поэтому будьте готовы к любым неожиданностям. И запомните, чистыми руками задание вам не выполнить, придется окунуться в грязные методы работы. Ваша основная задача - иметь доступ к новейшей авиационной технике. Сейчас рейхсвер при наличии договоренности с нами явно избегает показа последних авиационных достижений Германии, а поэтому вам надлежит работать в этом направлении. Нам необходим максимум информации о секретной авиатехнике Германии. Когда вы будете уверены в своей безопасности, только в этом случае вы подадите сигнал. После сигнала, ровно через месяц, связной выйдет на вас. Пароль для связи вы получите. Ваш псевдоним - 'Праведник'.
  Берзин пододвинулся ближе к Генриху и на ухо ему прошептал пароль...
  
  День, которого так ждал Генрих Штайнер, пришел неожиданно. Морально он готовил себя к этой развязке, но для него день расставания с уже полюбившимися людьми был мучительным. Предполетная подготовка для лётно-технического состава проходила в обычном режиме. Никто из присутствующих ни о чем серьезном не подозревал, и лишь Генрих волновался. Ему запланировали совместно с пилотом Вилли Гертцем, выполнить испытание двухместного истребителя 'Юнкерс К47' и произвести аварийную посадку на запасном аэродроме.
  Вилли Гертц вырулил на взлетную полосу и увеличил обороты двигателя. Он отпустил тормоза, и самолет с ревом ринулся вперед. Генрих внимательно контролировал режим взлета. Он видел, как резко ходят педали, это пилот Гертц пытается выдержать прямую линию на взлете. Летчик парирует малейший прыжок самолета на неровностях летного поля. Слегка качнуло, и шасси оторвались от земли. Самолет взлетел и пошел в набор высоты. Выйдя на заданную высоту, летчик установил нужный режим полета и через переговорное устройство обратился к Штайнеру.
  - Генрих, через четверть часа выходим на рубеж. Имитация отказа двигателя, и производим аварийную посадку на запасном аэродроме в Ельце, - сообщил Вилли.
  - Понял тебя.
  Спустя какое-то время они вышли на посадочный курс, и Вилли благополучно совершил посадку. Самолет подрулил к стоянке, рядом стоял автомобиль. Генрих выбрался из кабины самолета, подошел к автомашине и увидел за рулем Ханса Мозера.
  - Я тебя не ожидал здесь увидеть, - удивился Генрих.
  Ханс Мозер сдержанно улыбнулся.
  - Прошу в машину. Нам предстоит дальняя дорога. И знай, я дал слово Хюбнеру доставить тебя до места в целости и сохранности.
  Автомобиль тронулся с места и стал набирать скорость. Генрих обернулся и посмотрел на самолет, который уже взлетел и взял обратный курс. Он провожал взглядом удаляющийся самолет, и ему стало тоскливо. Внезапно на самолете произошла вспышка, и он стал разваливаться в воздухе.
  - Смотрите, Ханс, - взволнованно выкрикнул Генрих. - Самолет взорвался!
  Мозер отреагировал сдержанно.
  - Вероятно, какая-то неисправность. Жаль пилота Вилли Гертца, ему всегда не везло. А вы, Штайнер, родились под счастливой звездой. Сегодня вам повезло.
  Генрих понял двойной смысл его слов, а также осознал главное, что гибель самолета и его пилота Вилли Гертца была заранее спланирована Гельмутом Хюбнером.
  'Теперь я погиб для своих товарищей. Выходит, ценою жизни этого честного парня я убываю в неизвестность', - подумал Генрих Штайнер.
  
  Вот уже скоро год, как Генрих Штайнер находится в Германии. По прибытии в Берлин он был арестован военной контрразведкой и сидел в Берлинской военной тюрьме 'Колумбия Хаус' на Папештрассе близ аэропорта Темпельхоф. Генрих находился в одиночной камере и через маленькое зарешеченное окно под потолком смотрел на небо. Это было одним из его любимых занятий в промежутках между допросами или во время продолжительных бессонных ночей.
  Неожиданно его мысли прервал посторонний звук, он обернулся и увидел, как дверь в камеру открылась и, на пороге появился улыбающийся Гельмут Хюбнер.
  - Здравствуй, Генрих! Наконец все окончательно прояснилось. Ты свободен, как и прежде. Я очень рад.
  Генрих смотрел на самодовольного виновника его злоключений и с обидой в голосе вымолвил: - Не понимаю, за что я просидел столько времени в тюрьме? Вы обещали мне хороший прием на моей исторической родине.
  - Не все так просто, дорогой Генрих. Всему виной этот Фрич. До своего ареста в России он часто с тобой общался. Как оказалось, барон не простой летчик, а сотрудник из ведомства военного управления разведки адмирала Канариса. Он изменник и в ОГПУ выболтал все секреты, которые знал. Поэтому тобой заинтересовалась военная контрразведка, и шла тщательная проверка. Сейчас, поздравляю, все подозрения с тебя сняты. Я приехал из Липецка два месяца назад, и мне пришлось по инстанциям доказывать твою невиновность.
  - Как там Липецк? - с интересом спросил Генрих.
  - О тебе там уже забыли. Ты для них погиб.
  - Теперь я надеюсь принести пользу на моей новой родине.
  - Для этого необходимо много работать и завоевать доверие руководства, - заявил Хюбнер. - А сейчас, тебя ждут дела.
  Они вышли из тюрьмы и сели в автомобиль, который доставил их в район Розенек на уютную виллу Хюбнера. Стол уже был накрыт. Домохозяйка подала каждому по запеченной поросячьей ножке 'хаксе' весом с полкило каждая и запивать принесла по литровой кружке баварского нефильтрованного ледяного пива.
  - Увидев такое великолепное блюдо, по-настоящему понимаешь, что кроме уныния существует и праздник для желудка, - заметил Генрих.
  Хюбнер засмеялся.
  - Вот за что я тебя ценю, Генрих, так это за твою открытую непосредственность настоящего немецкого парня.
  - Не преувеличивайте, господин Хюбнер.
  - Называй меня по имени, и перейдем на 'ты'. Мы же друзья, верно? - спросил собеседник.
  - Разумеется. Спасибо тебе за все.
  Они молча сидели за столом и увлеченно ели. Казалось, ничто не могло оторвать их от этого приятного занятия, и лишь изредка гость бросал незначительные фразы, а хозяин высказывал собственное мнение исключительного знатока баварской кухни. Насытившись основательно и напившись темного пива, эти двое вышли на террасу освежиться.
  - Генрих, я все для тебя устроил. Проживать будешь на Килганштрассе, шесть, в тихом тупике рядом с Ноллендорфплац, это недалеко от военного министерства на Бендлерштрассе. Работать будешь в моем отделе.
  - Почему министерство? - в недоумении спросил Штайнер. - Хотелось бы полетать, Гельмут. Я долго не сидел в кабине пилота.
  - Тут недалеко есть аэродром. Летные навыки там восстановишь, - сообщил собеседник. - Пока обживайся на новой квартире. Даю тебе три дня, а потом принимайся за работу.
  - Как сложилась судьба Ханса Мозера? - спросил Генрих.
  - Зачем тебе сдался этот Мозер? Он не так прост, как казался в Липецке. Я наводил о нем справки. Ханс Мозер мягко стелет, чтобы войти в доверие, но потом можно получить от него удар в спину. Не связывайся с ним. Теперь он важная птица и находится в подчинении у группенфюрера Гейдриха.
  Штайнер промолчал, оценивая мнение собеседника.
  - Я тебе приготовил сюрприз и, уверяю, для тебя он будет неожиданным.
  
  Берлин притягивал Генриха своей многообразной красотой. Выкроив свободное время, Генрих ходил любоваться городскими достопримечательностями. Визитной карточкой города являются величественные Бранденбургские ворота, сквозь них проходит дорога, которая ведет на улицу Унтер ден Линден и дальше в самый центр старого Берлина. Унтер ден Линден с давних пор парадная улица Берлина, на которой величественно расположились многие старые здания прусских времен - 'Дворец принцесс', 'Университет им. Фридриха Вильгельма', 'Дворцовый мост', Дворец 'Цойхауз' со скульптурными украшениями в виде двадцати двух масок умирающих воинов. Берлин, по сути, вмещал в себя несколько городов, слившихся в один. Теперь они именовались районами, в каждом из них - Шпандау, Панкове, Веддинге и других - были своя ратуша, храм, парк, рынок, кладбище и свои особенные достопримечательности. В черте города оказалось даже несколько чудом уцелевших и сохранивших свой образ жизни деревень. К тому же повсюду были множество больших и малых озер, речных и озерных обустроенных пляжей и лесных массивов. А еще в Берлине был потрясающий, огромный, с тысячами обитателями прославленный зоопарк Цоо около железнодорожного вокзала.
  В освоении огромного города Генриху Штайнеру помогла великолепная зрительная память. Ориентироваться среди домов, улиц и переулков ему способствовало наличие планов, проспектов и путеводителей. Различные схемы города можно было бесплатно взять в конторке любого отеля. Планы маршрутов городского транспорта были в киосках всех крупных станций. Множественная сеть метро и городской электрички удобно распространялась по всему Берлину и позволяла обывателю быстро добраться с одного конца города на другой. Что удивительно было для Генриха, так это то, как строго по расписанию ходили не только поезда, но даже автобусы. Находясь в транспорте, не нужно было спрашивать у соседей, где выходить, громкоголосые кондукторы, и только мужчины, аккуратно объявляли каждую остановку. Для себя он сделал вывод, что культура поведения и уровень жизни людей здесь были гораздо выше, чем в России.
  Квартира, состоящая из трех комнат, Генриху нравилась, она была в тихом местечке. До своей новой работы, на Бендлерштрассе, он ходил пешком и затрачивал на это ровно четверть часа. Отношения с соседями были корректными, сдержанно доброжелательными и подчеркнуто безличными, что вполне вписывалось в рамки его настоящей жизни. На свою новую работу он ежедневно ходил в одно и то же время вот уже в течение нескольких месяцев. Однообразная работа с документами угнетала и навевала тоску по прежней его активной работе в Липецке. В военном министерстве шла кропотливая организационная работа. Штайнер времени зря не терял, надеясь на встречу со связным, он собирал различного рода информацию - копии планов, инструкции и приказы.
  Генрих Штайнер, как было обговорено с центром, подал условленный сигнал. Спустя месяц он ждал связного. Однако в назначенное время тот не явился. Генрих от волнения не находил себе места.
  'Прав был Хюбнер, меня действительно считают погибшим, и поэтому связной не прибыл. Самому искать выход - это бессмысленно, можно напороться на филера крипо или его осведомителей, здесь их полно. Выйти на дипломатов Советского посольства тоже рискованно, местная контрразведка, наверное, их пасет. Ведь должен же быть какой-то выход?', - размышлял он.
  Генрих тосковал по полетам. Хюбнер все-таки сдержал слово и познакомил его с хорошим летчиком, ветераном первой мировой войны, лейтенантом в отставке Эрнстом Удетом. Стареющий пилот-трюкач по выходным на аэродроме Темпельхоф показывал на своем спортивном самолете воздушную лихость. Удет позволил Штайнеру использовать для тренировочных полетов свой частный самолет. Для Генриха это было огромной радостью.
  
  Хюбнер уверенно вел автомобиль, рядом сидел Генрих. Дорога проходила мимо уютных вилл района Далем. Многие дома были построены в готическом стиле, и в некоторых из них проживало консервативное прусское офицерство со своими семьями. Хюбнер подъехал к старинному особняку и припарковал свой автомобиль.
  - Прошу, Генрих. Сейчас увидишь мой сюрприз.
  Их встретила эффектная, стройная пожилая брюнетка. По всему было видно, что она следит за своей внешностью. Ее утонченная фигура говорила сама за себя. Она была потрясающа не только своим внешним видом, но и внутренним содержанием, была умна и талантлива.
  Женщина обняла Хюбнера.
  - Гельмут, наконец-то, я дождалась этого часа.
  Она с любопытством смотрела на Генриха, и две слезинки появились в ее глазах.
  - О, 'mein Got', как он похож на моего брата и своего отца.
  Она подошла ближе к Генриху, обняла и, глядя ему в глаза, спросила: - Мой мальчик, узнаешь родную тетю Марию?
  Штайнер был ошеломлен. А фрау Мария глядела на него с интересом.
  - Да, прошло уже двадцать лет с тех пор, как мы уехали из России, покинув нашу родную Новосаратовку, - сообщила она. - Тебе тогда было шесть лет. Неужели не помнишь меня?
  От напряжения у Генриха выступила испарина на лбу.
  - Да, кажется, припоминаю, тетя Мария, - неуверенно произнес Генрих.
  В разговор вступил ранее молчавший и внимательно наблюдавший за ними Хюбнер.
  - А меня помнишь? Мы вместе бегали на речку купаться.
  Генрих вдруг вспомнил далекие годы детства и долговязого паренька, к которому был очень привязан.
  - Вспомнил и тебя, Геля. Кажется, я так тебя называл?
  - Верно, именно Геля! Какой же ты молодчина, Генрих! - воскликнул Хюбнер.
  После минутного замешательства фрау Мария позвала гостей в столовую комнату. Они втроем сели за стол. Генрих увидел обилие разнообразных блюд, в которых просматривался изысканный вкус немецкой хозяйки, понимающий толк в кулинарном искусстве.
  - Я в жизни не видел таких изумительных блюд, - удивился Генрих.
  Хозяйка смутилась и, как будто что-то вспомнив, вышла из комнаты.
  - Теперь мне становится ясным весь спектакль, который ты разыграл, - обиженно изрек Генрих. - А ты не мог все объяснить в Липецке?
  - Не мог. Там все было гораздо сложнее, чем ты думаешь. В Липецке я выполнял секретное задание. Мне мешали, и я в тебе не был до конца уверен. А после того, как я съездил в Новосаратовку и встретился с дедом Карлом, я убедился окончательно, что ты мой кузен. Я был рад, что наши интересы пересеклись именно в авиации. Я подумал, что судьбе угодно было нас соединить. Тогда у меня созрел план - переправить тебя тайно в Германию и приобщить к своим делам. Генрих я помогу тебе сделать карьеру. У меня есть связи в высших кругах вермахта.
  
  Проходили месяцы пребывания в Берлине, и Генрих Штайнер стал привыкать к совершенно новой для себя обстановке. Он часто любил прогуливаться по центральной улице Унтер ден Линден. Сегодня было жарко, и он посетил пивной бар.
  Генрих сидел за кружкой светлого пива и увидел, как к столу, за которым он сидел, подошел высокий худощавый седовласый мужчина в возрасте примерно шестидесяти лет и попросил разрешение присесть рядом. Генрих утвердительно кивнул. Он узнал его сразу, но виду не подал. Пришелец заговорил первым.
  - Простите за навязчивость, мне ваше лицо показалось знакомым, мы раньше не встречались? - спросил пришелец.
  - Вряд ли, в Берлине я недавно, - ответил Штайнер. - А вы где работаете?
  - В музее. Разрешите представиться, Борис Алексеевич Воронцов.
  - Генрих.
  - Я часто вас вижу в выходные дни прогуливающимся по улице Унтер ден Линден.
  - Мне нравятся эти места. Здесь много прусской истории, красивая архитектура, старинные здания и величественные сооружения.
  - Мы встречались с вами в Ленинградском музее.
  - Теперь припоминаю. Вы приняли у нас с дедушкой старинное оружие.
  - Ну, вот видите, как мир тесен, - изрек Воронцов. - Каким же образом вы оказались в Берлине?
  - О, это длинная история. Расскажу как-нибудь в другой раз. Надеюсь, мы еще увидимся?
  - Хотелось бы. У себя принять не могу.
  - В таком случае завтра вечером я жду вас у себя дома, там и поговорим, - сказал Генрих и сообщил собеседнику свой адрес, а затем не спеша покинул пивной бар.
  
  Генрих Штайнер был дома. Он взглянул на часы, стрелки показывали ровно семь часов вечера. Когда в дверь постучали, он открыл ее и увидел гостя.
  - Проходите, Борис Алексеевич.
  Воронцов прошел в гостевую комнату и расположился в кресле. Напротив разместился Штайнер.
  - Вы хотели со мной поговорить.
  - Да, Генрих. Мне хотелось бы спросить, как вы оказались здесь?
  - Все довольно банально. Я решил приехать на родину своих предков и жить среди людей, которые близки мне по своим историческим традициям и национальной принадлежности.
  - Но ведь покинуть Советскую Россию практически невозможно.
  - Мне странно от вас это слышать. Можно подумать, что вы коренной житель Германии.
  - Да, я не немец, как вы, но это еще ни о чем не говорит. В России меня ничто не держало. Я из бывших дворян, и к моему сословию там относятся враждебно. Есть люди, которым я признателен за участие в моей судьбе. Только благодаря их помощи я оказался здесь. Мне не хотелось бы об этом распространяться. И главное, здесь до революции была похоронена моя единственная в жизни супруга. Можно сказать, родная душа, и хотелось бы остаток жизни провести рядом с ее могилой.
  - Я вас понимаю. А как же ваша музейная работа и ваше увлечение старинными рукописями?
  - Я продолжаю этим заниматься. Кстати, интерес к наследию мастера Фрица Бич здесь очень велик. Мне известны люди, готовые заплатить огромные деньги за секреты, которые помогут найти капсулу, похищенную когда-то из тайного ордена вашим предком.
  - К сожалению, я ничего об этом не знаю и не смогу помочь.
  - Тогда прощайте, Генрих.
  Гость вышел из дома и скрылся в сумраке вечернего Берлина.
  
   Глава 7
  Генрих Штайнер был назначен адъютантом к генералу Гельмуту Хюбнеру. В обязанность Хюбнера вменялось в составе комиссии контролировать авиационные заводы. В начале тридцатых годов в Германии была создана высокоэффективная авиационная промышленность - заводы 'Фокке-Вульф' в Бремене, 'Мессершмитт' в Аугсбурге, 'Хейнкель' в Варнемюде, 'Юнкерс' в Дессау, 'Дорнье' в Фридрихшафене. В то время как пилоты некоторых крупных стран летали на устаревших бипланах, немецкие конструкторы разработали современные металлические монопланы со свободно несущим крылом, убирающимися шасси и лопастными винтами.
  По роду своей деятельности Генрих Штайнер сопровождал Хюбнера в поездках по авиационным заводам. Он присутствовал на испытаниях новой авиационной техники, поэтому был в курсе всех авиационных разработок.
  Наступил долгожданный день, когда к Генриху до востребования пришла телеграмма от некой Ангелины Вильберг, которая интересовалась состоянием здоровья тетушки. Он тут же послал ответную телеграмму и сообщил, что состояние тетушки нормальное, и просил впредь звонить по телефону. Он указал свой домашний номер. Через неделю ему позвонили. Это был женский голос, она пригласила его в гости, назвав адрес. Воскресенье было удобным, ибо в выходной день Генрих по обычаю совершал променаж по городу, посещал различные магазины и делал необходимые покупки. Его маршрут складывался так, что в нужное время он оказался на Потсдаммерплац и вошел в магазин мужской одежды, где владелицей была Ангелина Вильберг. В примерочной комнате он передал ей донесение и получил инструкцию. Связь, наконец, была установлена.
  Проходили дни и месяцы. Штайнер набирался опыта нелегальной работы, а поэтому выстроил другую систему связи, отличную от той, которую ему навязали из центра. Генрих определил для себя, что для тайных встреч Берлин был чрезвычайно удобен. В городе было несчетное количество питейных заведений - от больших, на сотни мест, до совсем маленьких - на два-три столика. В городе были огромные музеи, где были толпы людей, не обращавших друг на друга внимания, такие как Пергамский на 'Острове Музеев' вблизи Унтер ден Линден или музей античности в замке Шарлоттенбург. Кроме этого в Берлине было множество проходных дворов, где всегда можно было, как будто случайно на короткое время встретиться с нужным человеком и обговорить детали. Все эти места были просто находкой для нелегальной работы.
  Он видел, что с приходом к власти Гитлера постепенно стала меняться внутренняя атмосфера людей и города в целом. Сам Гитлер в своем окружении признавал, что сталинские 'кроты' копают глубже. Поэтому поощрялось доносительство, активизировала свою работу контрразведка, повсюду в злачных местах работали осведомители крипо. Все это внутренне мобилизовало Штайнера к чрезмерной осторожности в своих действиях.
  
  Хюбнер вызвал к себе своего помощника.
  - Генрих, хочу тебя предостеречь, тобой заинтересовались люди группенфюрера Рейнхарда Гейдриха, - сообщил генерал. - Сейчас он важная птица в партии национал социалистов. Он возглавляет управление безопасности. Одна из его задач - очищение партии национал социалистов от враждебных элементов и противодействие их внедрению в ряды партии. Меня просили представить о тебе полную характеристику. Я ее подготовил, пожалуйста, возьми и ознакомься.
  Хюбнер передал Штайнеру папку с его личным делом. Генрих внимательно перечитал документы.
  - Спасибо, Гельмут, за лестную оценку моих качеств.
  - Как видишь, единственно слабое звено в твоем личном деле - это твой приезд из Советского Союза. Вероятно, именно это интересует людей Гейдриха.
  Штайнер кивнул.
  - Как бы там ни было, но от этого наглядного факта тебе не уйти, - заявил Хюбнер. - Я тебя поддержу.
  Вечером после рабочего дня, на этот раз в мундире офицера, Генрих вышел из здания и направился домой. Он засек, что за ним следует подозрительный человек. В другой раз, возможно, Генрих и не заметил бы наблюдения, но, когда атмосфера вокруг него стала накаляться, он интуитивно ощутил опасность. Генрих зашел в банк, решив снять часть денег. Выйдя из банка, он быстро направился в сторону проходного двора и завернул в арку здания, где спрятался за углом. Ищейка, повинуясь профессиональному инстинкту, метнулся за ним в арку и, внезапно получив мощный удар в голову, рухнул на мостовую. Связав ему руки, Генрих доставил шпика в ближайший полицейский участок, где сдал задержанного, представив его как жулика, пытавшегося ограбить офицера Люфтваффе. Впрочем, проверив документы у ищейки, его тут же выпустили.
  После такого инцидента реакция начальника управления безопасности СС была мгновенной. На следующий день Генрих Штайнер был приглашен к нему в резиденцию. Он вошел в кабинет. За столом в черном мундире эсэсовского генерала расположился Рейнхард Гейдрих. Внешность его отвечала арийским стандартам и впечатляла: он был высокого роста, блондин атлетического сложения, с широким, необычайно высоким лбом. Узкое продолговатое лицо и голубые глаза (правда, маленькие и беспокойные, монголоидного типа, с неким прищуром), в них таилась звериная хитрость и сверхъестественная сила. Нос длинный, хищный, рот широкий, губы мясистые. Руки тонкие и, пожалуй, слишком длинные, - они заставляли вспомнить паучьи лапы. Его великолепную фигуру портили лишь широкие бедра, и эта неприятная в мужчинах женоподобность делала его еще более зловещим. Слегка раскосые глаза цепко впились в обер-лейтенанта, изучая его. Своей манерой поведения грозный начальник давал понять, что церемониться здесь с ним не собираются. Генрих стоял у дверей и смотрел на хозяина кабинета, всем своим видом показывая, что он не боится уж столь нежеланного для него приема потому, что ничего противозаконного он не совершал. Раздался голос Гейдриха, который без предисловий сразу перешел к делу.
  - Штайнер, с какой целью вы приехали в Германию и зачем вам понадобилось вступать в национал социалистическую партию?
  Генрих поведал все, что в подобном положении мог рассказать. Его спокойствие и сдержанность, а также неторопливое повествование произвели на руководителя службы безопасности неплохое впечатление. Хотя по выражению лица понять это было трудно. В процессе форменного допроса Гейдрих задавал уточняющие вопросы, вдаваясь в сколько-нибудь незначительные детали. Голос его был слишком высок для человека столь внушительных размеров. Речь была нервной и прерывистой, но, хотя он почти никогда не заканчивал предложений, все-таки ему удавалось выразить свою мысль вполне отчетливо.
  Своим звериным чутьем грозный начальник ощущал малейшее изменение интонации собеседника. От него исходила огромная сила волевого и умного человека, во главу угла ставящего холодный и трезвый расчет. Штайнер, понимая всю серьезность момента истины, которую преследовал Гейдрих, стоял, словно провинившийся школяр перед директором, и чувствовал, как от нервного перенапряжения струйки холодного пота стекают по его спине. Генрих понимал всю важность и скрытность этой словесной дуэли, в которой мог выстоять лишь тот, у кого крепче нервы. Спустя полчаса Генрих, как выжатый лимон, вышел из этого опасного логова службы безопасности СС.
  После его ухода Гейдрих вызвал к себе помощника.
  - Оберштурмбанфюрер Мозер, поручаю вам заняться этим Штайнером, - приказал он. - У меня сложилось двойственное впечатление о нем: это либо ловкий сталинский 'крот', либо честный и умный немец.
  - Господин группенфюрер, хочу напомнить вам, Штайнер мне известен по Липецку. Он из немецких колонистов, учитывая это, генерал Хюбнер в своем стремлении создать мощный костяк Люфтваффе переманил его на нашу сторону. Я активно ему способствовал в этом деле. Генрих Штайнер почти год провел в тюрьме, подвергаясь различным проверкам, в итоге мы ничего подозрительного не обнаружили.
  - Я хорошо помню ваш отчет о секретной летной школе в Липецке. В любом случае я должен знать о нем как можно больше. Этот человек пытался произвести на меня впечатление, его мышление заслуживает внимания. Однако я хочу дезавуировать его доводы.
  - Как вам будет угодно. Мы сегодня же установим за ним наружное наблюдение и применим один из ваших оперативных приемов.
  - Действуйте, Мозер, и не перегните палку. Вы лично отвечаете за результаты этой разработки.
  Ханс Мозер возвратился в свой кабинет и вызвал своего подчиненного. Гауптштурмфюрер Шульце явился незамедлительно.
  - Слушаю вас, оберштурмбанфюрер.
  - Вальтер, я вам поручаю безотлагательно заняться обер-лейтенантом Генрихом Штайнером. Необходимо к нему подставить нашего агента Генриетту Барт. Создайте все условия для их совместного времяпрепровождения. Меня интересует абсолютно все, о чем он говорит и думает.
  - Я вас понял.
  - И еще. Подбросьте ему в квартиру служебные документы, и неважно какие, главное, чтобы на них имелся гриф секретности. Затем в его присутствии произведите обыск и допрос.
  - Вы хотите его спровоцировать? - спросил Вальтер Шульце.
  - Я хочу нарушить его внутреннее равновесие. Мне важна его реакция в экстремальной ситуации. Вы поняли мою мысль?
  - Так точно, господин оберштурмбанфюрер.
  
  Штайнер шел по улице и размышлял. Он понимал всю сложность положения, в котором оказался. Гейдрих произвел на него омерзительное впечатление. Даже на удалении от этого хищника тянуло смертью. Штайнер чувствовал на себе пристальное внимание посторонних глаз. Сегодня был выходной день, его внимание привлек бой часов из соседнего магазина, стрелки часов приближались к полудню. Он уже решил, как выстроить в дальнейшем линию поведения, главное, не уходить от опасности, а разумно идти на обострение ситуации, тогда проявится истина. Он решил действовать и придерживаться принципа 'презренных трусов никто не любит, а смелых уважают все'. Возникшая опасность ему щекотала нервы, а новый выброс адреналина в кровь подталкивал к активным действиям. Штайнер вошел в ресторан и, сев за стол, заказал себе бокал вина. Спустя какое-то время к столу приблизилась красивая девушка.
  - Извините, господин обер-лейтенант, у вас не занято? - спросила она.
  - Пожалуйста, фрейлин. Рядом места свободны.
  Девушка поблагодарила и присела к его столу. Она достала сигарету и закурила, небрежно бросив на стол пачку сигарет и зажигалку.
  Внимательно посмотрев на девушку, Штайнер представился.
  Девушка улыбнулась. - Меня зовут Генриетта Барт, я работаю секретарем в военном министерстве.
  - Какое совпадение, я тоже там служу, но вас никогда не видел.
  - Я работаю в секретном отделе, поэтому мы не могли встречаться.
  Подошел официант и принял заказ у девушки, а спустя несколько минут стол уже был накрыт. Штайнер взял в руки распечатанную бутылку вина.
  - Не желаете ли бокал отличного вина для знакомства?
  На лице девушки появилась обворожительная улыбка.
  - Не возражаю.
  Они выпили вина и закусили. Штайнер предложил еще вина, девушка не отказывалась. Она смотрела на него из-под полуопущенных век с нескрываемой похотью и вожделением. О таких фрейлинах в офицерских клубах говорят: 'девушка на одну ночь'. Он понял все. Выпив с ней в очередной раз, Штайнер пригласил ее на улицу освежиться. Они прогуливались по парку, но от чрезмерно выпитого вина ей стало плохо. Он нанял такси и привез ее домой.
  Как оказалось, Генриетта проживала в роскошных апартаментах, пышно обставленной старинной мебелью. Штайнер понял, что квартира принадлежала явно не фрейлин Генриетте Барт, которая вела себя неадекватно, блуждая и путая комнаты. По всем признакам обеспеченный хозяин этих апартаментов занимал солидное положение в обществе. Пока девушка находилась в ванной комнате, он внимательно осмотрел жилище. За одной из картин Штайнер обнаружил микрофон, и догадался, что квартира используется секретной службой для негласной разработки ее клиентов, одним из которых он стал. Генрих принялся воспевать хвалебные оды господину Гитлеру, при этом, не забыв упомянуть Гейдриха. Фрейлин Барт, не поняв лицемерия собеседника, с большим вниманием его слушала. Достав из бара бутылку вина, она, забыв о плохом самочувствии, продолжала употреблять спиртное. Их продолжительное общение затянулось до позднего вечера. Поскольку внимание собеседницы к нему было явным, Штайнер подумал: 'Слишком уж ты переигрываешь, фрейлейн, для первого знакомства. Притворство и коварство у тебя на лице написано. Хорошо, Гейдрих, коль ты посылаешь мне это испорченное создание, то я воспользуюсь твоей услугой'.
  
  Оказавшись в своей квартире, Генрих присел в кресло и расслабился. Невольно его взгляд упал на пол, под письменным столом валялись какие-то листы. Он поднял их и увидел, что на документах имеется гриф секретности. Это были не его бумаги.
  'Документы явно подбросили, эта ловушка', - подумал он.
  Генрих немедленно собрал бумаги и, бросив в печь, разжег дрова. Внезапно в дверь постучали.
  - Входите, не заперто, - крикнул он.
  Дверь открылась. На пороге стояли эсэсовцы.
  - В чем дело, господа? - спросил Генрих.
  К нему обратился офицер и вручил документ.
  - Это постановление на обыск вашей квартиры, обер-лейтенант.
  - С кем имею честь говорить?
  - Я гауптштурмфюрер Шульце.
  - В таком случае, прошу, ищите, - отреагировал Штайнер.
  Эсэсовцы бесцеремонно начали проводить обыск, выворачивая все наизнанку и бросая на пол. Вещи и книги полетели под ноги. Дерзость этих людей была очевидной. Своим вызывающим поведением они пытаются спровоцировать инцидент. Штайнер отошел в сторону, и сделал вид, что не обращает на присутствующих внимания.
  Вдруг прозвенел телефон.
  Генрих взял трубку. - Здесь обер-лейтенант Штайнер.
  - Ты почему не на службе? Что случилось? - поинтересовался Хюбнер.
  - У меня обыск, господин генерал.
  - Хорошо, сейчас я буду.
  Спустя какое-то время в дверь вошел Хюбнер. С порога он тут же обратился к офицеру СС.
  - Что случилось, гауптштурмфюрер? Штайнер - мой подчиненный, и я прибыл сюда, чтобы выяснить причину обыска офицера военного ведомства.
  Офицер СС вытянулся.
  - Господин генерал, к нам поступила информация о том, что обер-лейтенант Штайнер хранит дома секретные документы.
  - Ну и каковы результаты проверки? Вы нашли интересующие вас документы?
  - Никак нет, господин генерал.
  - В таком случае я вижу, что произошла ошибка.
  - Так точно, господин генерал, произошла нелепая ошибка. Прошу нас извинить.
  В ту же минуту эсэсовцы покинули квартиру. Когда дверь за ними закрылась, Хюбнер спросил: - Объясни же мне, наконец, Генрих, что происходит?
  - Я и сам не понимаю, но начинаю догадываться. Сейчас я попытаюсь объяснить.
  
  В кабинете Гейдриха навытяжку стоял оберштурмбанфюрер Ханс Мозер. Руководитель управления безопасности, не обращая внимания на подчиненного, увлеченно работал с документами. Казалось, ничто не могло его оторвать от этого занятия. Мозер понял, что попал в немилость шефу. Он слегка кашлянул, напоминая о себе. Начальник мельком взглянул на подчиненного. Потом прозвучал резкий и высокий голос Гейдриха.
  - Вы не справились с таким элементарным заданием, Мозер. Вас обвели вокруг пальца. Что мне с вами делать?
  - Не понимаю, просто не понимаю, группенфюрер, как ему удалось выскользнуть из ловушки. Все было обставлено идеально, но в последний момент он ликвидировал документы, вероятно, сжег. Перед приходом моих людей он растопил печь.
  - Ваши сведения неутешительны. Вы сами не задумывались, почему он это сделал?
  - Вероятно, это просто банальная трусость. Парень, заметив чужие документы, испугался и сжег их.
  - С этим можно согласиться, если не учитывать одного обстоятельства.
  - Что вы имеете в виду?
  - Он выходец из Советского Союза, - изрек Гейдрих. - В его действиях просматривается наигранность. Я прослушал запись его беседы с агентом Барт. Там явно заметно, что Штайнер ей подыгрывает. Эта идиотка даже не поняла, что ее водят за нос. Больше не посылайте к нему эту дуру, будет просто смешно.
  - Слушаюсь, группенфюрер. Вы полагаете, что Штайнер явно не тот, за кого себя выдает? - осторожно спросил Мозер.
  - Поживем - увидим. Его логика с этими документами свойственна только шпиону, а честный немец сжигать бы их не стал, а сдал полиции. Это главный его просчет.
  - Трудно понять логику немца, жившего в Советской России, - осторожно вымолвил Мозер.
  - И тем не менее это его не оправдывает. С сегодняшнего дня снимите с него наружную службу. Пусть успокоится
  
  Генрих Штайнер уже несколько дней не замечал слежки. Повседневная служба в военном министерстве проходила в однообразном режиме. Работы было много, постоянные командировки целиком захватили его. Отсюда новые знакомства и неожиданные встречи со старыми друзьями. Генрих присутствовал на испытаниях нового истребителя. Когда самолет приземлился, из кабины вылез Адольф Ничке и подошел к нему.
  - Признаюсь, Генрих, не ожидал я тебя здесь увидеть.
  - И для меня это довольно таки неожиданная, но приятная встреча, - отреагировал Штайнер.
  - Надеюсь, ты помнишь наши веселые застолья в далеком городе Липецке?
  - Я часто их вспоминаю.
  - В таком случае приглашаю тебя сегодня вечером в ресторан, где мы в узком кругу отметим удачное испытание нового истребителя, - заявил Ничке.
  - Я обязательно приду, - ответил Генрих.
  
  Наступил вечер. Генрих вошел в ресторан. Его встретил радостный Адольф Ничке.
  - Наконец, ты пришел, почти все собрались. Остался еще очень важный гость. Это настоящий ас, но, увы, он избрал иной путь и, как всегда, задерживается.
  Штайнер присел за стол в том месте, где ему указали. Рядом было одно свободное место. За столом присутствовало не менее десяти пилотов. Некоторые из них с интересом обсуждали летные качества нового истребителя, а другие молча слушали и ожидали наступление очередной попойки офицеров. Прошло еще некоторое время, и вот появился гость в штатском костюме. Это был Рейнхард Гейдрих, который разместился рядом с Генрихом. Увидев Штайнера, гость не удивился и лишь кивнул ему на приветствие. Адольф произнес тост, и все выпили. Штайнер чувствовал, что назревает беседа с его застольным соседом.
  Без всякого вступления и обмена любезностями в подобных обстоятельствах Генрих вдруг услышал высокий голос соседа.
  - И все-таки, Штайнер, почему вы сожгли секретные документы, которые вовсе вам не принадлежали?
  - Я просто испугался, господин группенфюрер. Когда я их увидел у себя в квартире, я понял, что именно таким легким путем меня решили подставить, учитывая мою биографию. Доказать свою невиновность я бы не смог в силу тех же самых причин. Я хочу честно работать и приносить пользу своей новой родине - Германии. Поверьте, господин Гейдрих, все именно так и обстоит, и не надо искать во мне изъяны. Я честный немец.
  - Хорошо, Штайнер, я допускаю такой вариант, но вам еще предстоит это доказать. Я жду вас завтра в полдень у себя, а сейчас я хочу отдохнуть в кругу друзей и вам советую расслабиться.
  
  Берлин был прекрасным городом. Генрих Штайнер ехал по улице в центральной ее части в служебном автомобиле, любуясь архитектурой городских зданий, и вскоре забыл все свои заботы. Он свернул к Тиргартену и остановился выпить кофе в ресторане Кранцлера на улице Ундер ден Линден. Расположившись за столом в неприметном месте, Генрих перебирал в уме все возможные варианты борьбы, в которую уже вступил. Бремя доказывания своей невиновности было для него абсолютно неприемлемо.
  'Пускай Гейдрих со своими молодчиками доказывает обратное', - размышлял Штайнер.
  Ровно в полдень Генрих Штайнер явился к руководителю имперской безопасности. Прежде всего, ему бросилась в глаза его наигранная непринужденность. Он будто бы продолжал работать. Когда же ощутил на себе пристальное внимание, Гейдрих нервно передернул плечами и отодвинул бумаги в сторону.
  - У вас нет спешных дел? - спросил он.
  - Нет.
  - Я приглашаю вас на поединок воздушного боя на истребителе.
  Штайнер вскинул брови от удивления.
  - Да, Генрих, полеты на истребителе - это моя слабость, - сообщил Гейдрих. - Ваш приятель Ничке мне часто дает уроки пилотирования. От него я слышал, что вы талантливый летчик. Мне хотелось бы в воздухе посмотреть на ваше мастерство. Ну как, вы согласны?
  - Разумеется, почту за честь, но меня кое-что смущает.
  - Выражайтесь ясней.
  - Мне не нравится висеть на крючке, это будет сковывать меня в полете.
  - Забудьте. На тех, кто в воздухе, эти категории не распространяются.
  - В таком случае я готов.
  - Но имейте в виду, Штайнер, в воздухе вас ждет сюрприз.
  Спустя полчаса они прибыли на аэродром. Два новых истребителя дожидались своих пилотов. Возле самолетов их встретил Адольф Ничке, который успел шепнуть Штайнеру.
  - Имей в виду, в его истребителе боекомплект полный, а в твоем - холостые патроны.
  Генрих вдруг понял всю опасность воздушной дуэли, которую придумал Гейдрих. Вот она, настоящая ловушка, и его обуяла дикая злость к противнику.
  Вначале вылетел Штайнер, он набрал высоту и полетел в сторону солнца. По условиям поединка он первым должен был напасть на Гейдриха. Атака со стороны солнца давала ему преимущество. Прошло несколько минут, и он увидел истребитель Гейдриха, который летел параллельным курсом. Штайнер сделал боевой разворот и повел истребитель в атаку. В прицел попал истребитель противника, и он нажал на гашетку пулемета. Раздались холостые выстрелы, которые не причинили тому никакого вреда. Соперник, как будто бы издеваясь, помахал крылом и, сделав крутой вираж, ушел в сторону. На этот раз Гейдрих заходил к нему в хвост. Генрих постоянно маневрировал, не давая противнику точно взять его в прицел. Он заметил, как рядом пронеслись пулеметные трассеры, а это значит, что Гейдрих все-таки решил с ним покончить.
  'Остается последнее - идти на таран', - подумал Штайнер.
  Началась воздушная карусель. Гейдрих понял замысел Штайнера и не давал ему зайти в хвост. Попытки Штайнера срубить пропеллером киль противника не увенчались успехом. Истребители то свечой поднимались в небо, то оттуда пикировали вниз, а потом крутыми виражами уходили в небо и там продолжали свое противоборство. С очередной попытки Штайнеру удалось зацепить пропеллером крыло противника. Самолет Гейдриха неожиданно сделал переворот и полетел вниз. В последний момент пилот успел покинуть истребитель и удачно приземлился с парашютом. Штайнер видел, как на землю упал самолет Гейдриха и загорелся. В то же самое время его двигатель забарахлил, он стал работать с перебоями и вскоре заглох, однако Штайнер сумел спланировать и посадил свой истребитель на аэродромное поле.
  Штайнер вылез из кабины и направился к зданию, там его дожидался Адольф Ничке.
  - Не ожидал я от тебя такой решительности, - изрек он.
  - Ты же сам меня предупреждал, что патроны холостые. Что мне оставалось делать? В безвыходной ситуации только таран дает возможность обуздать коварного противника. С моей стороны это было не нападение, а элементарная защита от нападения. Да, вот только жаль, самолеты пострадали.
  - Самолеты - это полбеды, как бы теперь ты не пострадал. Такие обиды группенфюрер Гейдрих никому не прощает.
  Теперь Штайнеру по-настоящему стало не по себе. Он понял, что висит на волоске. Спустя минуту, к ним подъехал черный 'Опель-Олимпия', приоткрылась дверца, и летчик услышал знакомый высокий голос.
  - Садитесь, Генрих, я вас подвезу.
  Штайнер разместился на заднем сиденье, и автомобиль поехал. Тотчас же Гейдрих продолжил: - Я освобождаю вас от каких-либо притязаний с моей стороны. Однако признаюсь, я не привык быть побежденным. Если вы не возражаете, следующий бой состоится завтра.
  - Как вам будет угодно, господин группенфюрер. Все-таки, я думаю, вы задались целью со мной покончить. Чем же я вам так не угодил?
  - Довольно, Генрих, вы слишком все преувеличиваете. Сегодня, кажется, вы сами меня чуть не прикончили. И хватит об этом, я слишком устал. У вас нет спешных дел?
  - Нет.
  - Найдется время пообедать со мной? - последовал вопрос, который прозвучал в тоне приказа.
  - Почту за честь.
  Автомобиль тем временем остановился возле ресторана 'Эдем'. Во время обеда царило молчание. Гейдрих увлеченно ел, не обращая внимания на соседа. Напротив, у Штайнера пропал аппетит, и он, равнодушно созерцая блюдо, медленно пережевывал пищу. Наконец, закончив с обедом, Гейдрих без предисловий спросил: - Генрих, вы хотели бы работать на меня?
  - Нет, я не способен работать в службе безопасности. У меня другое призвание, я - летчик.
  - Я тоже летчик. Одно другому не мешает.
  - Чтобы работать в службе безопасности, нужно иметь талант сыщика, а у меня его нет.
  - Вы, Генрих, недооцениваете себя.
  - Напротив, я исхожу из реальных соображений.
  - У вас есть способности.
  - Мало их иметь, важно иметь желание.
  - Не спорю. Желание у вас появится, когда вы почувствуете истинный интерес в нашей работе. Я думаю, вскоре он у вас проявится.
  - Не понимаю вас.
  Вдруг голос Гейдриха зазвучал жестко, тоном, не терпящим возражений.
  - Меня интересуют многие вопросы, касающиеся вашей нынешней работы в военном министерстве. В частности, высокопоставленные офицеры, и их направления в работе. Прежде всего, это генерал Хюбнер, который занимает одну из ключевых позиций в окружении Геринга.
  - Простите, но это доносительство. Я не гожусь для такой работы.
  - А ваше мнение меня мало интересует, важно, что вы мне подходите. Сейчас же едем ко мне, и вы подпишете все документы, необходимые для секретной работы.
  - Вы иного выбора мне не оставили.
  - Вот именно, Генрих, - изрек Гейдрих. - Успокойтесь. Завтрашний поединок в воздухе, я отменяю.
  
   Глава 8
  Прошло несколько месяцев. Генрих любил днем по выходным прогуливаться по улицам Берлина. Как-то прогуливаясь, он забрел на окраину и наткнулся на частный ресторан. Уютный и почти пустой зал ему понравился и, устроившись в глубине за отдельным столиком, он заказал кое-что из меню и решил пообедать. Когда стол уже был накрыт, он увидел приближающуюся к нему девушку с удивительно знакомыми чертами лица. Штайнер узнал бы ее из тысячи. Та, которая его когда-то очень ловко переиграла, теперь стояла рядом и улыбалась своей милой и очаровательной улыбкой.
  - Здравствуй, Генрих! - произнесла она.
  Несколько опешив от такой неожиданной встречи, а потом, овладев собой, Штайнер взволнованно спросил: - Как теперь тебя называть, фрейлин?
  - Меня зовут фрау Матильда фон Райнер.
  - Когда-то я тебя знал как Матильду Левандовскую.
  - Увы, изменились обстоятельства.
  - Ты вышла замуж.
  - Да. Я замужем за любимым человеком, который помог мне выехать из России.
  - Надеюсь, ты не забыла Липецк?
  - В Липецке я была по-настоящему счастлива именно в тот вечер, когда мы сидели за столом у моей тетушки и много говорили обо всем.
  - Как ты здесь оказалась?
  - Я не могу многое тебе объяснить, но ты должен знать главное, другом я тебя считаю по-прежнему и поэтому здесь.
  - Поверь, я рад этому.
  - О том, что ты в Берлине, я узнала от одного человека. Его фамилия Бергер. Берегись его.
  - Спасибо за предупреждение, но у меня нет оснований бояться. Моя настоящая работа здесь легальна, а с Советами я окончательно порвал.
  - Я верю и, тем не менее, рекомендую серьезно отнестись к моим словам. Мне пора.
  - Мы еще встретимся? - спросил Генрих.
  - Конечно, увидимся, вот тебе мой номер телефона, - она передала ему визитную карточку и удалилась.
  Штайнер видел в окно, как Матильда подошла к автомобилю. Ее дожидался офицер, который услужливо открыл дверцу, и она исчезла в глубине салона. Автомашина, выехав на проезжую часть, скрылась за поворотом. Он узнал этого офицера, это был Альфред Бергер.
  Штайнер покинул ресторан и через пару минут уже был за рулем. На улице было солнечно. Дорога была безлюдная, и лишь изредка попадался встречный автотранспорт. Генрих уверенно вел автомобиль и размышлял: 'Когда Матильда отъезжала от ресторана, вблизи ее автомашины находились подозрительные типы в штатском. Один из них сделал резкое движение, и в его руках что-то блеснуло. Похоже, Матильда попала под фотообъектив. Следовательно, за мной следят'.
  
  А между тем на столе у Гейдриха появилось донесение секретной службы, в котором сообщалось, что в ресторане 'Вавилон' произошел скоротечный контакт Генриха Штайнера с неизвестной женщиной, которая вскоре в сопровождении офицера уехала. Положительным результатом ищеек был единственный фотоснимок. Гейдрих вызвал к себе штурмбанфюрера Вагнера, который вскоре предстал перед ним, услужливо вытянувшись.
  - Бруно, необходимо выяснить все об этой женщине на снимке.
  Вагнер взял в руки фотографию и внимательно стал рассматривать. Сделав многозначительную мину, он произнес: - Кроме этой женщины я вижу профиль офицера. Мне кажется, я где-то его видел.
  - Напрягите свою память. Важно установить их личности. Я жду результаты.
  После того, как за Вагнером закрылась дверь, Гейдрих вызвал к себе Ханса Мозера.
  - Вам надлежит вновь понаблюдать за Генрихом Штайнером.
  - Вы его в чем-то подозреваете?
  - Меня интересует женщина, имевшая с ним контакт в ресторане 'Вавилон'.
  - И это все?
  - Да, кстати, как вы оцениваете его деятельность в качестве секретного сотрудника СД?
  - Вполне сносно. С ним непосредственно работает Шульце.
  - Меня такой ответ не устраивает.
  - В его сообщениях одна сухая конкретика, - заявил Мозер. - Он не утруждает себя давать более обстоятельные характеристики тем лицам, которые нас интересуют. В его действиях не просматривается инициатива, нет старания к активной работе, только все от и до. Типичный немецкий педантизм во всем.
  - Педантичность - разве это плохо? Вероятно, вам следует самому формулировать правильно свои вопросы, чтобы не давать ему повода уйти от обстоятельных ответов. Мне думается, здесь не его вина, а непосредственно ваша.
  - Я понял, группенфюрер, и постараюсь подойти в работе со Штайнером именно в таком аспекте, как вы порекомендовали.
  - Вот и прекрасно, Мозер. А теперь доложите, как продвигается проект 'Юпитер'.
  Мозер доложил все обстоятельства, связанные с новым секретным проектом. Внимательно выслушав его, Гейдрих заявил: - Необходимо в кратчайшие сроки ускорить подготовку нового места базирования секретного центра.
  - Работа ведется круглые сутки, мы задействовали резервные силы и мощности. Сейчас готовим группу ученых. Я думаю, они окажут реальную помощь профессору Зэхту.
  - Будем надеяться. Хотя Эйген Зэхт докладывал мне, что некоторые ученые являются противниками 'Юпитера'. Они не верят в успех нового проекта и считают, что будущее за ракетными установками.
  - Господин группенфюрер, я полагаю, противостояние между крупными учеными выведет нас к истине.
  - Профессор Зэхт не разделяет вашего мнения. Существующее противостояние отрицательно влияет на продвижение проекта. Он обеспокоен этим.
  
  Штайнер вошел в магазин мужской одежды на Потсдаммерплац. Был поздний вечер, и посетителей в торговом зале не было. Худощавый сорокалетний брюнет Курт Хофманн быстро закрыл за ним входную дверь. В кабинете Штайнера ожидала взволнованная Ангелина Вильберг.
  - Что произошло? - с порога спросил он.
  - Пришла радиограмма из центра, - сообщила она. - Они просят 'Праведника' попытаться внедриться на объект, где профессор Зэхт воплощает фантастический проект оригинального летательного аппарата, не имеющего аналога в мире. Нужно заполучить копии документов. Проект имеет кодовое обозначение 'Юпитер'.
  - Если бы это было так просто. Я о таком проекте даже не слышал.
  - Что намереваешься делать?
  - Я попытаюсь подступиться к нему через университетскую профессуру, - изрек Штайнер.
  
  Штурмбанфюрер Вагнер узнал офицера, которого увидел на фотоснимке возле ресторана 'Вавилон'. Он посчитал преждевременным о нем докладывать шефу.
   'В любом деле должен присутствовать личный интерес, а потом уже служебные дела. Именно эту цель неизменно преследует Рейнхард Гейдрих, и именно это качество я позаимствую у него', - размышлял эсэсовец.
  Вагнер вышел из здания, сел в служебный автомобиль и поехал в северо-западном направлении от Берлина. Через несколько часов он подъехал к охраняемому объекту и остановился у ворот. К нему подошел офицер службы безопасности и потребовал предъявить специальный пропуск.
  Вагнер показал спецпропуск.
  - Все в порядке, господин штурмбанфюрер, проезжайте.
  Ворота открылись, и автомобиль въехал на территорию объекта, где остановился возле административного здания. Вагнер вышел из машины и открыл парадную дверь. Спустя минуту он без стука вошел в кабинет, где за столом сидел гауптман, который, увидев его, вскочил с места.
  - Здравствуй, Альфред! - поприветствовал пришелец.
  - Здравствуйте, господин штурмбанфюрер, с чем прибыли к нам?
  Вагнер, игнорируя вопрос, присел на стул, достал сигарету и закурил. Офицер стоял перед ним вытянувшись, не смея присесть, ведь перед ним находился представитель из Управления Имперской Безопасности. Вагнер о чем-то думал, пауза затягивалась. Потом, он внимательно посмотрел на офицера.
  - Скажите, Бергер, с кем вы были третьего дня в ресторане 'Вавилон'?
  Гауптман нахмурился. - Не понимаю вас. Это что, допрос?
  - Ха-ха-ха, - рассмеялся Вагнер.
  - Конечно, нет. С чего вы взяли?
  - Меня откровенно смутил ваш вызывающий тон, - сказал офицер.
  Гость сурово посмотрел на хозяина кабинета снизу вверх.
  - Да вы не стойте, как каланча, - изрек Вагнер.
  Бергер присел на стул и выжидающе глядел на опасного пришельца. Манера поведения гостя стала его раздражать.
  - Так я жду вашего ответа гауптман.
  - В тот день я по просьбе Отто фон Райнера сопровождал его жену Матильду. Я довез ее до ресторана 'Вавилон', где она пробыла четверть часа и вернулась назад в машину. Мы тут же уехали. Больше я ничего не знаю. А что случилось, господин штурмбанфюрер?
  Вдруг Вагнер изменился в лице. Его былая надменность улетучилась.
  - Ничего существенного, Бергер, успокойтесь. Эти ищейки опять что-то напутали.
  Гость резко встал и, не прощаясь, вышел из кабинета.
  
  Генрих находился в кабинете Хюбнера уже второй час. Вдвоем им пришлось переворошить груду бумаг в огромном металлическом шкафу. Среди многочисленных папок они искали синий конверт с документами. После долгих поисков Генрих обнаружил в одной из папок то, что искал. Хюбнер обрадовался и вытер носовым платком вспотевший лоб.
  - Что это? - спросил Штайнер.
  - Суждение одного ученого теоретика о современной аэродинамике и физике.
  - А я думал что-то важное, а это суждение. Сколько сейчас ученых, столько и различных мнений, стоит ли на них обращать внимание?
  - Это особенный ученый, к нему проявляет интерес фюрер.
  - Тогда, это очень серьезно.
  - Его теория по аэродинамике превосходит все имеющиеся теоретические выкладки ученых в этой области. По личному указанию Гиммлера создан четвертый опытно - конструкторский центр СС, и там этот ученый сейчас работает.
  - В чем же состоит основная суть его теории, если это не секрет?
  - В том-то и дело, что все засекречено до такой степени, что даже руководство Люфтваффе об этом ничего не знает.
  - Но ведь ты говоришь, что в этом конверте находится суждение по теории, значит, оно уже перестает быть тайной.
  - Это суждение изложено научным языком. Там сплошные теоретические расчеты, и прочитать их сможет только ученый физик. Нам с тобой этого не понять.
  - Дай мне посмотреть расчеты, в физике я неплохо разбираюсь.
  - Увы, но не настолько, чтобы понять расчеты крупного теоретика. Документы нужно немедленно передать руководству, которое с нетерпением меня ожидает.
  - Меня удивляет тот факт, что руководство нашего ведомства об этом ничего не знало до сегодняшнего дня, хотя, как я понял, эта аэродинамическая теория касается в прямой степени именно нашего ведомства.
  - Насколько, Генрих, ты наивен и не понимаешь, какая там, наверху, происходит борьба между Гиммлером и Герингом за обладание секретами, чтобы подчеркнуть свою значимость перед Гитлером. Идет борьба титанов, а ведомство здесь ни при чем.
  - В таком случае, может, нам подключиться к поиску этого секретного центра, узнать более детально обо всем и доложить Герингу. В конце концов, мы работаем во благо общего дела, во имя Германии, а не ради амбиций одного человека.
  - Возможно, ты прав.
  Штайнер нажимал. - Будет вполне резонно убедить в этом Геринга.
  - Ты знаешь, Генрих, а я, пожалуй, попробую навязать ему эту идею.
  Хюбнер тут же направился к Герингу. Штайнер задумался: 'Вероятно это то, что я ищу'.
  Не прошло и получаса, как Хюбнер вернулся от руководства и пригласил к себе Штайнера.
  - Нам с тобой поручено разобраться в этом сложном деле. На это я получил санкцию от Геринга.
  Досконально обговорив все детали, Генрих приступил к делу. Здесь он мог действовать смелее, ведь у него были полномочия самого Геринга. Было еще одно важное обстоятельство - ему передали список ученых - физиков, и он решил по очереди с ними встретиться. Переговорив с каждым из них в отдельности, он сделал вывод, что никто из них не мог сказать ничего определенного по интересующему вопросу.
  Ему посоветовали обратиться к профессору Вернеру Лист, который заявил: - Эта часть расчета сферической плоскости, что-то вроде тарелки, но как она может быть использована в аэродинамике, не понимаю. Эта фантастика. Я в эту теорию не верю.
  - Что именно вас смущает, профессор? - с интересом спросил Генрих.
  - Меня смущает эта полусфера, но это еще полбеды. Для того чтобы поднять ее в воздух, необходим кардинально новый двигатель, отличающийся от той системы, которую мы хорошо знаем и используем сегодня в авиации.
  - Вы полагаете, что при существующих возможностях поднять такую полусферу нельзя.
  - Тот, кто все это придумал, либо сумасшедший, либо намеренно преувеличивает свои возможности. В общем, все это банальная гипербола.
  - Вы намекаете на то, что некто пытается одурачить всех, в том числе и видных ученых?
  - Вы правильно поняли мою мысль, - отреагировал профессор.
  - В таком случае должен же быть какой-то смысл во всей этой истории.
  - Смысл, я думаю, один. В этот проект вложат огромные деньги, а это на руку тому, кто все заварил. Пока разберутся, пройдет время, а виновник этой затеи использует технические возможности лаборатории для изысканий и разработок своих меркантильных интересов. А когда нужен будет результат, этот ученый господин приведет вам столько аргументов о состоятельности или несостоятельности этого проекта, что, в сущности, он будет прав в любом случае, а вы ничего не разберете из того, что он вам наговорит.
  - Эта опасная затея, господин профессор.
  - Возможно, хотя мы многое не знаем.
  - Спасибо вам, господин Лист, за обстоятельную консультацию. Надеюсь, наша беседа, останется в тайне.
  - Не волнуйтесь, от меня это никуда не уйдет, а тем более в этом я не вижу никакой тайны.
  Покинув профессора Листа, Генрих на автомобиле возвращался к себе на службу. Он размышлял над словами профессора Листа, который явно многое знал, но скрывал. А в приведенные профессором аргументы мог поверить только наивный человек. И тем не менее Генрих осознал всю сложность этой проблемы и понимал, что интерес, который проявляли в центре, был не беспочвенный, и им, в сущности, известно пока больше, чем ему, и это радует, потому что этим делом уже занимаются советские разведчики.
  
  Спустя какое-то время Штайнер обстоятельно докладывал Хюбнеру итоги предварительной проверки. Внимательно выслушав его, генерал заявил: - Мнение, которое изложил профессор Лист, назвав затею Зэхта гиперболой, дает нам основание копать дальше.
  - Настало время получить от Геринга чрезвычайные полномочия.
  - Не любит он их давать, но я попробую что-либо сделать.
  - В таком случае я буду ждать результатов, - произнес Штайнер.
  Спустя примерно полчаса Хюбнер возвратился слегка взволнованный.
  - Что случилось, Гельмут?
  - Геринг не в настроении и немного вспылил. Никаких чрезвычайных полномочий он дать не может. По его мнению, это не тот вопрос, чтобы наделять нас такими серьезными полномочиями. Он заявил, что у нас достаточно своих возможностей, чтобы решить такой простой вопрос.
  Хюбнер закурил сигарету, затем прошелся по кабинету, о чем-то раздумывая. Напряженная тишина растянулась на несколько минут. Наконец он принял решение и позвонил в военную разведку адмиралу Канарису. Генрих услышал взволнованный голос Хюбнера.
  - С вами говорит генерал-майор Хюбнер, я прошу аудиенции адмирала.
  Минуту он выжидал у аппарата, а потом ему ответили.
  - Господин адмирал, я прошу принять меня по очень важному делу.
  - Я вас жду, - раздался голос из трубки.
  Хюбнер обращаясь к Штайнеру, сказал: - Адмирал мне обязан. Это дает основание воспользоваться его благосклонностью.
  - Уж слишком рискованный шаг. Нужно ли подключать в это дело еще одно ведомство - военное ведомство Кейтеля, которому подчинен Канарис? Если об этом узнает Геринг, то эта затея плохо закончиться для тебя.
  - Наверное, ты прав. Но у нас нет тех возможностей, которые есть у военной разведки. Мы будем долго топтаться на одном месте и не узнаем истинное состояние этой проблемы. Либо это гипербола, либо это шаг вперед в развитии сверхновой авиации Люфтваффе, и это меня больше всего волнует. И еще, адмирал Канарис заинтересован в дружбе со мной, и ему невыгодно обострение ситуации между мной и Герингом. Я полагаю, от этой встречи нам будет только польза.
  Прежде чем уйти, Хюбнер передал Генриху папку.
  - Займись этими документами. Там найдешь синий конверт с расчетами профессора Зэхта и кое-что еще.
  Проводив Хюбнера, Штайнер возвратился в свой кабинет и приступил к изучению материалов. Он внимательно прочитал докладную записку сотрудника отдела разведки Люфтваффе, который изложил историю, происшедшую с ним в командировке на одном из секретных авиационных заводов. Некий обер-лейтенант Леман сообщал, что встретил старого приятеля, который рассказал ему о том, что работает в четвертом опытно-конструкторском центре СС в качестве инженера, где профессор Эйген Зэхт проводит разработки новейшего летательного аппарата. Он и передал ему черновые расчеты. Больше никаких подробностей в докладной записке Лемана не было.
  Генрих ждал своего шефа. Прошло уже четыре часа, а Гельмут не возвращался и не звонил. На улице уже смеркалось, и это наводило его на дурные мысли. Он отбрасывал в сторону все плохое потому, что даже и представить не мог, что с Хюбнером может произойти что-то нехорошее. Его волнение уже достигло своей критической точки, когда в тиши кабинета раздался резкий и оглушительный звонок. Генрих вздрогнул и поспешно поднял трубку.
  - Здесь Штайнер, - торопливо проговорил он.
  Генрих услышал знакомый и слегка веселый голос Хюбнера.
  - Все складывается превосходно. У них имеется материал, который перечеркивает выдумки этого Лемана, тем самым я даю тебе два дня, и мы закрываем эту тему. А сейчас ступай домой и хорошо выспись, нам предстоит серьезная работа.
  'О чем это он? Какой у них имеется материал? Нет, определенно что-то здесь не так! С двух совершенно противоположных сторон поступило сообщение о секретном проекте профессора Зэхта. К нему уже проявляется особый интерес. И вдруг все это назвать выдумкой. Все как-то не вяжется с разумной логикой. Да, интерес к делам Зэхта меня все больше увлекает'.
  Штайнер вышел из здания, сел в служебную машину и поехал домой. Он видел в зеркало, что следом за ним проследовала известная автомашина. Проехав знакомые кварталы, он въехал во двор на Килганштрассе, дом шесть и остановил машину в тихом тупике с Ноллендорфплатц. Покинув свой автомобиль, Генрих направился в свою квартиру, но неожиданно ему преградили дорогу двое в штатском.
  - В чем дело, господа? - спросил он.
  - Вы Штайнер? - обратился к нему один из них.
  - Да, я вас слушаю.
  - Мы сотрудники СД. Просим вас следовать за нами.
  - Что происходит, черт возьми?
  - Не волнуйтесь. Вас ждет в машине гауптштурмфюрер Шульце.
  Они подошли к автомобилю, спрятавшемуся за углом соседнего дома, и открыли перед ним дверцу. Из салона автомобиля он услышал хриплый простуженный голос.
  - Не стесняйтесь, Генрих, забирайтесь в машину, здесь уютно и тепло.
  Двое штатских остались караулить возле автомашины, а Штайнер опустился на предложенное место и посмотрел на Шульце, который, покашливал.
  - Генрих, вы не ожидали меня здесь увидеть?
  - Вероятно, возникли какие-то сложности.
  - Мне нужно с вами срочно переговорить. Мы с вами работаем уже несколько месяцев, а ваши докладные записки содержат сухую, ничего не значащую информацию, хотя в управлении происходят значимые события, о которых вы умалчиваете. От руководства я получил за вас взбучку, а между тем к вам все больше проявляет интерес наш шеф.
  - Что вы хотите знать? - настороженно спросил Штайнер.
  - Расскажите лучше, что вы там копаете вместе со своим Хюбнером, - ответил Шульце.
  - Ничего предосудительного. Все в рамках закона, я лишь исполнитель.
  - Расскажите мне все, Генрих, и про университет, и про ученых.
  - Здесь и рассказывать нечего. По приказу руководства я провел консультации с учеными - физиками.
  - Какова тема ваших бесед? - с любопытством осведомился Шульце.
  - Это касается мнимого летательного аппарата. Как мне пояснили, ничего серьезного, что-то из области фантастики. В общем, к этому вопросу никто серьезно из руководства не относится, лишь были попытки раздуть из мухи слона, но на этом все и заканчивается. Сейчас мне необходимо провести ряд консультаций со специалистами и завершить работу в этом направлении.
  - Да, все правильно. Нам тоже стало известно кое-что, и мы пришли к точно такому же выводу. Это дело нужно закрывать, пустая трата времени.
  - Надеюсь, это все, а то я чрезвычайно устал, - произнес Штайнер.
  - Да, Генрих, идите и отдыхайте. Я вас больше не задерживаю.
  
  Наутро Штайнер был уже в кабинете своего шефа, который был в прекрасном расположении духа. Хюбнер достал из сейфа лист бумаги и передал его Генриху.
  - Почитай эту справку, и тебе все станет ясно.
  Штайнер внимательно читал документ, и на лице его изобразилось недоумение. - Это полнейшая чепуха, Гельмут, и ты этому веришь?
  - Меня попросили не вмешиваться в дело профессора Зэхта, иначе будут крупные неприятности. Это дело мы закрываем.
  - Что ты доложишь руководству? - недовольно спросил Штайнер.
  - Так и доложу, что это лишь непроверенные слухи Лемана, за что, в сущности, этот обер- лейтенант и понесет наказание. Сегодня будет подписан приказ о его переводе с понижением на север.
  - Жалко Лемана.
  - Эта машина СС все перемелет, а нам с тобой нужно отойти в сторону, иначе наживем неприятности. Предупреждения Канариса меня убедили.
  'А меня нет', - подумал Штайнер, а сам сказал: - Дорогой Гельмут, пожалуй, я тоже воздержусь от чрезмерной активности относительно Зэхта, но мне надлежит закончить это дело и составить мотивированное заключение.
  - Вот и прекрасно, Генрих, на все я тебе даю два дня. Послезавтра утром заключение должно лежать у меня на столе. После этого тебе предстоит ответственная работа.
  
   Глава 9
  Штурмбанфюрер Вагнер явился на доклад к своему шефу, как всегда, утром. Гейдрих принял его со свойственной пренебрежительностью. Он занимался изучением документов. Краем глаза Гейдрих уловил беспокойное состояние своего подчиненного.
  - Вагнер, что у вас там?
  - Господин группенфюрер, у меня важное сообщение.
  - Я слушаю вас.
  - Мной установлена эта женщина, с которой у Штайнера произошел скоротечный контакт в ресторане 'Вавилон'.
  - Кто она? - спросил Гейдрих.
  - Это Матильда фон Райнер, супруга Отто фон Райнера, который является влиятельным лицом в правительстве и пользуется особым доверием у Гитлера. В прошлом он кадровый разведчик. У барона прямая связь с рейхсканцелярией.
  Внезапно Гейдриха покинула маска спокойствия, и, небрежно бросив в ящик стола документы, он встал.
  - Да, это очень интересно. Контакт Генриха Штайнера с его женой у меня вызывает некоторую озабоченность. На банальную любовную интрижку это не похоже. Если бы Штайнер был дамский угодник или коллекционер дамских сердец, то, как мужчина я его понял бы. В таком случае, что их может связывать?
  - Позвольте с вами не согласиться. Вы помните нашего агента Генриетту Барт, так вот, как раз их общение вылилось в интимные отношения. Это говорит об обратном.
  - Конечно, я помню этот случай. Возможно, в ваших доводах есть рациональное зерно, с которым можно согласиться, но в любом случае вы должны все тщательно проверить. Хотя у меня Генрих Штайнер вызывает некоторое доверие. Это смелый и умный парень, который, как и все современные мыслящие немцы, разными путями старается сделать себе служебную карьеру. Возможно, Матильду он использует именно для этой цели. Штайнер не глупец, он точно просчитал всю цепочку ее деловых связей, которые ему могут пригодиться. В этом случае я его могу понять. Поработайте еще с ним, главное - узнайте, какую цель преследует Штайнер, но не затягивайте, у нас много других важных дел.
  - Слушаюсь, господин группенфюрер.
  
  Был вечер, Штайнер ехал в служебном автомобиле и не мог сбросить с хвоста уже надоевший 'Опель', который следовал за ним и действовал ему на нервы. Он крутил по улицам Берлина, подыскивая момент, чтобы оторваться от назойливых преследователей. Ему необходимо было уединиться, чтобы сделать свою работу без свидетелей. Увеличив скорость и сделав несколько резких поворотов, автомобиль Генриха нырнул в проходной двор и, выскочив на параллельную улицу, вновь совершив удачный маневр, скрылся от преследования. Бросив машину на тихой улице, Генрих сел в трамвай и доехал до нужной остановки. Пройдя пару кварталов, он подошел к нужному дому. Дверь ему сразу отворили. Хозяин, молодой мужчина, с любопытством смотрел на него.
  - Вы обер-лейтенант Леман? - спросил Генрих.
  - Да, мое имя Эрвин. С кем имею честь говорить?
  - Я вам сегодня звонил. Меня зовут Генрих Штайнер.
  - Проходите, Генрих, я вас ждал.
  Гость вошел в дом, и они уютно разместились в домашнем кабинете. Оглядев комнату, Штайнер сразу перешел к делу.
  - Эрвин, случилось так, что я оказался на правах сотрудника, проводившего проверку докладной записки, которую вы подали по инстанции. В процессе проверки я столкнулся со многими загадочными обстоятельствами, а также с активным противодействием со стороны службы СД, которая не заинтересована в объективной проверке ваших доводов, изложенных в документе. В этой связи я лично хотел бы услышать от вас все, что вы знаете о профессоре Зэхте и его научной работе.
  Хозяин, внимательно выслушал гостя.
  - Вот что я вам скажу, Генрих, я уже пострадал от всего этого и советую вам отказаться от вашей затеи. Вы можете плохо закончить.
  - Я вас понимаю и сожалею, что вам просто не повезло. Эта не моя личная прихоть. Мое руководство требует от меня объективного заключения по данному делу, а поэтому я хотел бы составить полную картину всех обстоятельств. Прошу понять меня правильно, это всего лишь моя работа, и я хотел бы услышать все до мелочей.
  Немного подумав, Леман ответил: - Хорошо, я расскажу вам все.
  
  Генрих Штайнер возвращался домой. Весь обратный путь он проделал безукоризненно точно, как и начал. Не привлекая внимания окружающих горожан, его автомобиль стоял на улице в тихом местечке, он сел в него и поехал. Общение, проведенное с интересным собеседником, произвело на него приятное впечатление. Леман многое ему поведал о том, что не мог отразить в своей докладной записке.
  'Теперь я знаю, с какого конца мне приблизиться к профессору Зэхту. Теперь мне известна личность инженера, работающего с ним', - думал Штайнер.
  Он получил письменную рекомендацию Эрвина Лемана, и это ему давало шанс познакомиться с инженером Вальтером Гертцем и выполнить задание центра. Именно Гертц сейчас привлекал его настолько, что он до конца еще не понимал всей сложности и важности их будущей встречи. Отзвуки далеких воспоминаний теплились у него в душе и, вспоминая Липецк, он помнил пилота Вилли Гертца, и это его падение в вечность в пылающей кабине истребителя, словно в замедленной съемке, экранировало у него перед глазами и склонило к глубоким размышлениям: 'Либо это случайное стечение обстоятельств, либо звезды повернулись ко мне лицом и ведут меня в правильном направлении. Ценою жизни пилота Вилли Гертца я оказался здесь, и судьба вновь испытывает меня'.
  На этот раз он решил заехать без предупреждения на Потсдаммерплац, в магазин мужской одежды. Его встретил, как всегда, непроницаемый Курт. В служебной комнате находилась Ангелина Вильберг.
  - Что-нибудь случилось? Почему вы пришли без предупреждения?
  - Меня заставила приехать экстренная необходимость, поэтому буду краток. Я напал на след 'Юпитера'. Мне срочно нужен автомобиль и водитель.
  - Хорошо, возьмешь мою автомашину, а Курт будет за рулем, но предупреждаю, машина изрядно потрепана в различных поездках, поэтому ее не следует перегружать.
  
  Уже светало, автомобиль мчался по шоссе. По обеим сторонам дороги мелькали деревья. Осенний ветер в эту пору разносил повсюду опавшую листву, а деревья, лишившись своего одеяния, стояли голые. Лишь изредка были видны ели, которые своей солидностью отличались от окружающих деревьев. Их величие производило на проезжавшего человека незабываемое впечатление, как будто подтверждая, что именно они являются истинными хозяевами этого леса. От шума мчавшегося по дороге автомобиля внезапно потревоженная стая грачей сорвалась с деревьев и от возмущения с криками стала кружить над ним, сопровождая его. За рулем сидел выносливый Курт, который на уговоры Генриха не соглашался отдохнуть и передать ему руль.
  - Я выдержу, Генрих. Бывало, я сутками не вылезал из кабины грузовика, а это всего лишь легковой автомобиль. Ты лучше сосредоточься на выполнении задания, это для нас важнее.
  - Разумеется, Курт, мои мысли только этим и заняты.
  Генрих много думал о предстоящей встрече с инженером Вальтером Гертцем.
  'Каков он, этот Гертц? Если такой же добродушный парень, как его брат Вилли, то мне будет легче найти с ним общий язык. А если нет и, в противоположность брату, он побежит докладывать своему руководству? Тогда жди неприятностей. В любом случае я обезопасил себя. Моя проверка носит официальный характер до завтрашнего дня'.
  Водитель Курт давил на педаль газа и молил госпожу удачу о том, чтобы его 'Опель' до конца этой поездки выдержал и не развалился на части. Навстречу стали попадаться автомобили, а затем и люди, которые в пешем порядке шли куда-то. Это означало, что населенный пункт, который их интересовал, уже совсем близко. Действительно, преодолев очередной крутой подъем, они оказались в красивейшем месте. Около широкой реки с огромным водопадом, вдоль побережья раскинулось большое поселение провинциального городка с традиционными ратушей, храмом и рынком. Проезжая мимо рынка, они увидели, что деревенские фермеры уже суетились за прилавками, выкладывая плоды своего труда. Одни продавали картофель, овощи и фрукты, другие - скот, птицу и мясо, а третьи - рыбу в различных ее вариантах. Продавцов было больше, чем покупателей, и лишь местные беспечные бюргеры, слегка сонные и откровенно зевая, ходили с корзинами вдоль рядов и приценивались к товарам, выбирая для себя нужные продукты.
  Они ехали дальше и, проезжая по мощеной дороге к центру городка мимо ратуши и храма, свернули в один из переулков и подъехали к небольшому аккуратному домику. Дом окружал земельный участок с фруктовыми насаждениями и кустарником. Опавшая листва уже была убрана ее хозяевами. Ухоженный двор и сад говорили сами за себя, подтверждая лишь мысль о том, что здесь проживают трудолюбивые люди. Генрих вышел из автомобиля и, пройдя через калитку во двор, увидел, что входная дверь отворилась, и на пороге появился хозяин, внешне непримечательный, но до боли в душе он напомнил ему знакомые черты пилота Вилли Гертца.
  - Если не ошибаюсь, вы будете инженер Вальтер Гертц?
  - Именно так. С кем имею честь говорить? - осторожно поинтересовался хозяин.
  - Меня зовут Генрих Штайнер. Я приехал из Берлина по рекомендации Эрвина Лемана. Вот, пожалуйста.
  Гость протянул ему письмо. Вальтер взял его и прочитал. Внимательно посмотрев на пришельца, он пригласил его в дом.
  - Прошу, входите и располагайтесь к столу. Вы с дороги, а я только что собирался позавтракать. Надеюсь, вы составите компанию?
  - С удовольствием, - ответил Штайнер и, оглядев жилое помещение, обратил внимание на несколько красивых ножей в чехлах, висевшие на стене, а на полке валялось снаряжение для занятий спортивным ножевым боем: имитационные ножи, защитные шлем, жилет, и перчатки.
  Уловив взгляд гостя, хозяин жилища сообщил: - Я раньше занимался ножевым боем, теперь это осталось моим увлечением.
  Штайнер кивнул, но промолчал.
  Вальтер налил кофе в чашки, нарезал бутерброды с ветчиной и приготовил яйца всмятку. Все выглядело настолько аппетитно, что присутствующие, забыв на время о разговоре, принялись за еду. Закончив с завтраком, хозяин произнес: - Я могу уделить вам не больше четверти часа, иначе я опоздаю на работу.
  - Не волнуйтесь, Вальтер, я на машине и тоже тороплюсь. Я довезу вас до работы.
  - Хорошо, тогда у меня есть немного больше времени.
  - Я давно с вами хотел встретиться, но не знал, как вас найти. Первая причина - я дружил с вашим братом Вилли, это было в России, он был пилотом. Мы летали вместе. Я был почти единственным свидетелем его гибели.
  Вальтер Гертц удивился и попросил более детально все рассказать. Генрих рассказал многое, насколько позволяли обстоятельства, но основную причину гибели Вилли умышленно скрыл.
  - Спасибо вам, Генрих, за подробности, и скажу вам главное: я любил своего брата и разделял его взгляды на существующие политические проблемы в Германии. Больше того, я поддерживал его в трудные времена и помогал ему во всем. Перед его отъездом в Советскую Россию я просил его не ехать туда, хватало работы и в Германии, но, увы, получилось то, что мы имеем. Вилли нет, и сердце мое разбито.
  - Я сочувствую вам, Вальтер, в любое время вы можете мною располагать.
  - Спасибо, Генрих, а теперь, скажите, какая у вас вторая причина видеть меня?
  - Скажу прямо, это касается секретной разработки профессора Зэхта.
  Генрих заметил, как на лице хозяина промелькнула тень подозрения.
  - Что вас конкретно интересует? - настороженно спросил Гертц.
  - Меня как представителя Люфтваффе интересуют все подробности его научной работы. Организация СС сделала из этого секрета культ, считаю, что это, мягко говоря, несправедливо. Владение такими секретами одной службой СС недопустимо, ибо наличие суперсовременного летательного аппарата с грозным оружием, сосредоточенное в одних руках, может привести к непредсказуемым последствиям для самой Германии. Руководство Люфтваффе озабочено такой несправедливостью, потому что именно Люфтваффе замыкает на себе защиту воздушных рубежей Германии от врагов, именно Люфтваффе и должно заниматься этим секретным летательным аппаратом. Таково мнение не только руководства, но и некоторых прогрессивных немецких политиков, в том числе известных ученых, с которыми я имел возможность беседовать.
  Вальтер оценивающе смотрел на Генриха, о чем-то думая, а затем заявил: - Я помогу. Но у меня ограниченный доступ к этим секретам.
  Он встал, вынул документы из сейфа и передал Штайнеру.
  - Здесь некоторые расчеты, которые мне удалось сделать накануне. Для специалиста не составит труда в них разобраться и сделать соответствующие выводы, чтобы понять многое и самое важное - главную мысль, которую преследует профессор Зэхт.
  Они вышли из дома, сели в автомобиль и поехали. Заехав в лесной массив, автомобиль остановился около пропускного пункта охраняемого объекта. Из машины вышел Вальтер Гертц и направился на работу. Автомобиль развернулся и уехал по направлению в Берлин.
  Гертц подошел к пункту специальной проверки. Его встретил начальник службы безопасности.
  - Вальтер, кто это вас сегодня подвез до работы? Эту машину я вижу впервые.
  - Не волнуйтесь, господин гауптман, ваши расчеты подтвердились.
  - Значит, у кого-то возник интерес? - произнес офицер.
  - Об этом чуть позже, - ответил Гертц и пошел через проходную.
  Проследив продолжительным взглядом за инженером, Альфред Бергер сделал пометку в записной книжке и направился в административный корпус. Войдя в служебный кабинет, он сел за письменный стол и поднял телефонную трубку. Ему тотчас ответила телефонистка.
  - Слушаю вас, господин гауптман.
  - Фрейлин, соедините меня с нашей службой безопасности на пропускном пункте, - попросил он.
  - Минуточку, соединяю, - ответила она.
  Бергер сообщил коллегам номерные сведения 'Опеля' и попросил проверить документы водителя и пассажира. Вскоре ему позвонили и информировали о результатах, и он записал все данные в записную книжку. Бергер нахмурился, - Генрих Штайнер, офицер Люфтваффе, - произнес он.
  Он вспомнил Липецк, и свой случайный провал, и великодушие Штайнера. Бергер немедленно пригласил к себе инженера Вальтера Гертца, который явился незамедлительно.
  - Это офицер из Берлина, его имя Генрих Штайнер, приехал по рекомендации Лемана. Ему нужны были сведения по проекту 'Юпитер'.
  - Вы ему их дали?
  - Да, господин гауптман, вы же сами просили меня об этом.
  - Хорошо, Вальтер. Мне хочется вас предостеречь от этого человека. Я знаю его по Липецку, где погиб ваш брат. Именно он был виновником его гибели, и не верьте ни единому его слову. Он очень опасный человек, берегитесь его.
  - Спасибо за предостережение, - хмуро произнес Вальтер Гертц и его руки сжались в кулаки.
  - Вы свободны.
  Когда за инженером закрылась дверь, Бергер открыл записную книжку.
  - Итак, водитель Курт Хофманн, автомобиль 'Опель', номер...
  
  По прибытии в Берлин поздно вечером Штайнер вернулся домой. Он физически устал и, приняв горячую ванну, прилег на диван. Последние сутки, удачно им проведенные в стремительном движении, придавали ему хорошее настроение. Он уже передал Ангелине Вильберг копии секретных документов, которые по цепочке должны были уйти в центр. Все складывалось успешно, но лишь один момент омрачал его мысли. Случайно промелькнувшая физиономия офицера безопасности около секретного объекта его насторожила. 'Это Альфред Бергер', - подумал Штайнер.
  
  Новые обстоятельства сложились так, что Генриху пришлось поменять место жительство и поселиться в районе Далем, где совсем недалеко проживала фрау Мария. Он заходил к ней вечером на чашечку кофе, и они за беседой уютно проводили время в садовой беседке. Со временем такие встречи для них стали обыденными. Тетя Мария была хорошей рассказчицей, поскольку много читала и интересовалась культурным наследием древних предков. Генрих с удовольствием слушал ее удивительные рассказы о прошлой истории, с интересом впитывая всю атмосферу тех времен.
  Тетушка познакомила его со своим другом профессором истории Эйгеном Нудельманом и теперь они уже собирались втроем и вели продолжительные беседы по истории и философии.
  
  На следующий день у Генриха была запланирована встреча со связной. Перед тем как зайти к ней, он полчаса на автомобиле катался по улицам Берлина, чтобы в случае слежки уйти от нее. Убедившись в безопасности, он заехал на знакомую улочку, где у проходного двора оставил автомобиль, и пошел пешком. Уже смеркалось. Штайнер не знал, что за магазином Ангелины Вильберг из автомобиля 'Олимпия' вел наблюдение мужчина в черной шляпе и плаще. Часть его лица закрывали темные очки. В назначенное время Генрих вошел в магазин. Бдительный Курт, как всегда, ждал его на входе и моментально закрыл за ним входную дверь. Генрих шел по лабиринтам подсобных помещений, и вдруг до него донеслась польская речь женщины и мужчины. Голос Ангелины он сразу узнал, второй был неизвестный мужской голос.
  Генрих вошел в комнату и увидел рядом с Ангелиной худощавого шатена в возрасте 35 - 40 лет.
  - Не удивляйтесь, Генрих, этот посланец оттуда, принес интересное известие.
  Они пожали друг другу руки.
  - Я заметил, что резко изменилась обстановка в Германии, строже стали порядки, - высказался гость.
  - Мы здесь к этому уже привыкли и стараемся к законам конспирации относиться чрезвычайно серьезно, а поэтому не следовало бы назначать встречу у связного, это очень опасно, - проговорил Генрих. - После известной директивы Гитлера военная контрразведка и гестапо работают в активном режиме.
  - Прежде чем войти сюда, я перепроверялся.
  - Будем надеяться, что все обойдется благополучно, - изрек Генрих.
  - А сейчас о главном. Центр с помощью специалистов тщательно изучил документы, которые вы нам предоставили по плану 'Юпитер'. Из этих документов следует, что кто-то намеренно изъял ключевое звено в цепи расчетов и показал тупиковое направление.
  - Вы хотите сказать, что кто-то умышленно подсунул мне липовые расчеты?
  - Кто-то пытается заигрывать с вами, и делает это весьма грамотно.
  - Тот человек, который передал эти расчеты, вполне порядочный человек, и не верить ему у меня нет оснований.
  - Я советовал бы вам не спешить с выводами. Думайте сами, здесь, на месте, вам видней.
  - Хорошо, я проанализирую ситуацию и попытаюсь что-либо предпринять.
  - Но только зря не рискуйте. То, что вы делаете сегодня, - это очень важно. Вы много информации прислали относительно технических новинок Люфтваффе. Наши конструкторы очень довольны вашими материалами. От них вам огромная благодарность. Поэтому, еще раз повторяю, постарайтесь не рисковать по 'Юпитеру'.
  Генрих получил задание и, попрощавшись, вскоре благополучно покинул явочное место. Заявление, прозвучавшее из уст посланца из центра, обескуражило Генриха. Он глубоко задумался, совершенно не понимая смысла и логики того, кто это сделал. Генрих подумал о Вальтере Гертце, именно от него исходили материалы этих странных расчетов.
  
   Глава 10
  Вечер. Штайнер находился дома. Ему позвонил Гейдрих и сообщил, что в течение часа он навестит его по важному делу. Генрих был встревожен. Спустя ровно час к дому подъехал автомобиль. Штайнер встретил гостя во дворе, и пригласил в дом, но Гейдрих отверг его приглашение и согласился общаться с ним лишь на территории сада, в беседке.
  - Генрих, я мог бы вас вызвать в кабинет, но не стал этого делать. Потом возможно, вы поймете причину. У меня к вам важное дело, и мне не хотелось бы, чтобы о нашей беседе узнал кто-либо третий, - проговорил Гейдрих.
  - Обещаю сохранить полную конфиденциальность, господин группенфюрер.
  - Какие отношения вас связывают с Матильдой фон Райнер?
  Его слегка раскосые глаза цепко вцепились в собеседника. Генрих, не ожидавший подобного вопроса, похоже, вначале слегка растерялся, а потом, взяв себя в руки, ответил: - Неужели мои отношения с Матильдой так далеко зашли, что этим заинтересовались именно вы?
  Несколько смягчившись, Гейдрих произнес: - Не поймите меня превратно. Я не пытаюсь влезать в ваши интимные отношения, если они существуют. Позвольте напомнить, что Матильда является супругой влиятельного чиновника, который располагает секретами, и у него огромные связи в высших кругах. Я преследую цель обеспечения безопасности. Именно в этом все дело.
  - И вы меня поймите правильно, - заявил Штайнер. - С Матильдой у меня нормальные приятельские отношения, и я не пытаюсь использовать это во вред ей и ее мужу.
  - В таком случае вы не возражаете против нашего пристального внимания за этой семейкой относительно обеспечения их собственной безопасности?
  - А я-то здесь при чем. Разумеется, не возражаю.
  - Теперь я подошел к главному вопросу, именно поэтому я к вам приехал.
  - Я слушаю вас внимательно.
  - Нам стало известно, что существуют попытки некоторых иностранных спецслужб проникнуть в секреты рейха. Учитывая ваши отношения с фрау Матильдой, а также то, что вы являетесь нашим секретным сотрудником, мы хотели бы использовать вас в этом направлении.
  Гейдрих многозначительно посмотрел на собеседника.
  - В этой связи вам следует как можно чаще встречаться с Матильдой. Необходимо выяснить весь круг ближайших знакомых ее супруга. Вам надлежит приглашать ее на нашу конспиративную квартиру и проводить там ваши интимные откровения.
  - Но, позвольте, если вы хотите ее провоцировать на этих надуманных предположениях и тем самым подставить меня, то я решительно протестую против таких методов работы. И потом, что это за интимные откровения? Я запрещаю вешать на меня тень подобных подозрений.
  - Не кипятитесь, Генрих. Никто вас не собирается подставлять. Нам необходимо зафиксировать эту связь с вами, чтобы затем наши профессионалы, провоцируя ее на этом перед ее супругом, стали более активно с ней работать, чтобы в дальнейшем от нее получать наиболее правдивую информацию. Скажу вам по своему опыту, такие методы сегодня более эффективны, чем всякие другие философские меры. Поймите меня правильно, Генрих, у нас сейчас нет времени на сантименты, я не собираюсь долго рассусоливать. Только радикальные методы помогут выжечь каленым железом всю скверну, которая нас окружает.
  - Такие методы вашей работы в высшей степени ставят меня перед ней в неловкое положение. Извините меня, группенфюрер, но я вынужден буду вам отказать. Я сделан из другого теста. Интересы рейха для меня превыше всего, но предательство ближних не приемлю. Интимной связи, на чем вы строите свою логику, между нами просто не существует. Есть чисто человеческие, доверительные отношения.
  - Вы не хотите мне признаться в существующей истине. В таком случае, дорогой Генрих, я вынужден буду предпринять ряд мер, которые могут выйти боком для вас.
  - Что вы имеете в виду?
  - Ваша встреча с Матильдой в ресторане 'Вавилон' зафиксирована нашими людьми на пленку. Кроме этого есть свидетель, офицер СС, который ее подвозил к ресторану. Когда об этой информации узнает ее супруг, поверьте, это будет ему неприятно, и я уверен, что этот небольшой инцидент посеет зерно недоверия к своей супруге, а дальше - больше. Вы же знаете, наших специалистов хлебом не корми, а дай что-нибудь этакое раскопать, иной раз и приврать, этого у них не отнять. Поверьте мне, мои парни хорошо знают свою работу, стоит мне только послать их по следу, они такого накопают - диву даешься. Уважая ваши достоинства, советую смириться со всем тем, что я вам предлагаю, ибо для вас и для нее это будет наиболее приемлемое разрешение сложившейся ситуации.
  Штайнер молчал, обдумывая предложение Гейдриха. Генрих понимал, что его приперли к стенке, выхода не было, он вынужден был согласиться и принять условия своего коварного собеседника.
  - Хорошо, господин группенфюрер, я согласен, - хмуро произнес собеседник.
  - Не сердитесь на меня, Генрих, при всем уважении к вам я вынужден так поступить, это моя работа, - отреагировал Гейдрих. - Впредь с вами будет работать штурмбанфюрер Вагнер.
  Не прощаясь, Гейдрих удалился. Его автомобиль поехал, а Генрих стоял и смотрел вслед удаляющейся автомашине всемогущего шефа безопасности. Он вспоминал слова одного влиятельного человека: '... Этот человек был невидимым стержнем, вокруг которого вращался нацистский режим. Развитие целой нации косвенно направлялось им. Он намного превосходил своих коллег-политиков и контролировал их, так же как он контролировал огромную разведывательную машину СД. Гейдрих обладал невероятно острым восприятием моральных, человеческих, профессиональных и политических слабостей людей, а также отличался способностью схватывать политическую ситуацию в целом. Его необычайно развитый ум дополнялся не менее развитыми недремлющими инстинктами хищного животного, всегда ожидающего опасности, всегда готового действовать быстро и беспощадно'.
  
  Генрих позвонил Матильде и назначил встречу в ресторане 'Вавилон'. Они встретились за тем же столиком, как и в первый раз. Она с нескрываемой тревогой посмотрела на него и спросила: - Что случилось?
  Генрих рассказал ей все, что с ним произошло. Внимательно выслушав, Матильда предложила ему единственно правильное решение.
  - Оно заключается в следующем, - сообщила она. - Чтобы избежать давления на тебя со стороны Гейдриха и его парней, я решила сама предложить ему свои услуги.
  - Если ты думаешь, что будешь напрямую с ним работать, то ты ошибаешься.
  - Не поняла.
  - Гейдрих сообщил, что впредь следует работать с Вагнером.
  - Хорошо, пусть будет Вагнер. Ты меня с ним познакомишь, а дальше уже мои проблемы.
  
  Вечером Штайнер возвратился домой усталый и голодный. Он быстро приготовил еду и собрался ужинать. В это время в дверь постучали. Генрих достал свой парабеллум и заткнул его за пояс, сверху он накинул китель и открыл дверь. Перед ним стоял улыбающийся Альфред Бергер.
  - Здравствуй, Генрих!
  - Добрый вечер, - усмехнувшись, ответил Штайнер.
  - Может быть, ты впустишь гостя в дом?
  - Проходи, Сергей, действительно, на пороге старых приятелей неприлично держать.
  - Ты не забыл мое прежнее имя.
  - Я все помню.
  - И я помню, когда в Липецке ты отпустил меня и тем самым спас жизнь. Такое не забывается. Вот поэтому я тебя не выдал службе безопасности СД и пришел к тебе с миром.
  Бергер прошел в гостиную, расположился на диване и оглядел жилище.
  - Ты неплохо устроился, - изрек он. - Я навел справки и знаю о тебе почти все. Ты хорошо зарекомендовал себя в штабе Люфтваффе, успешно делаешь карьеру и у тебя есть деньги. Не так давно ты работал на чекиста Ждановича. Как тебе это удается? Вероятно, ОГПУ тебе помогает?
  - Ну почему же ОГПУ. Я немец, и в России мне так же, как и тебе, пришлось скрывать истинные свои намерения. Это тебе не повезло, и тебя разоблачили, а мне удалось обмануть Ждановича и вырваться из его лап.
  - Я рад, что ты оказался умнее меня.
  - Альфред, ты засыпался в Липецке, а я тебя спас, дал возможность скрыться. Я пожалел тебя, а ты вместо того, чтобы благодарить, пытаешься незаслуженно меня обвинить.
  - Господь с тобой, Генрих, - изменившимся тоном произнес Бергер. - Я не пытаюсь тебя обвинить, наоборот, я пришел, чтобы поблагодарить тебя.
  - И это все?
  - Нет, Генрих, есть еще кое-что.
  - Ты говоришь загадками, выражайся ясней. Что ты хочешь?
  - Из того, что ты мне тут наговорил, я не поверил ни единому слову. Я знаю твое истинное предназначение. Ты разведчик, удачно внедренный ОГПУ в штаб Люфтваффе. Прежде чем к тебе прийти, я основательно подготовился. Ты сдашь мне хотя бы часть своих людей. Тебя трогать я не буду. Добро я помню. Советую не шутить. Выгляни в окно и увидишь, что на улице стоит автомобиль. Там мои люди. Отнесись к моему предложению чрезвычайно серьезно.
  - Да, Альфред, ты меня сильно озадачил.
  - Вот-вот, Генрих, хорошо подумай, прежде чем говорить. Мы должны друг другу помочь. Мы были когда-то приятелями и должны ими остаться.
  - Что же тебе сказать?
  - А я напомню кое-что. Помнишь, Вальтер Гертц передал тебе документы по секретным разработкам.
  Генрих напрягся, как пружина, кровь в висках стучала так, что вот-вот вырвется наружу.
  - Если ты имеешь в виду расчеты профессора Зэхта, то в тот период я проводил официальную проверку по приказу генерала Хюбнера и личному указанию рейхсмаршала Геринга. Эти документы приобщены к проверочному материалу и сейчас находятся в канцелярии. В этом нет ничего предосудительного с моей стороны, чтобы инкриминировать их мне.
  - Я не пытаюсь что-либо инкриминировать. Я пытаюсь понять тебя.
  - А я, уже давно тебя понял.
  - Что ты хочешь этим сказать?
  - Мне непонятно, каким образом ты выскочил из лап ОГПУ, ведь тебя задержали на советско-польской границе. В этой связи к тебе возникает много вопросов. Если об этом узнает группенфюрер Гейдрих, то тебе не позавидуешь.
  - Ты мне угрожаешь, Генрих?
  - Нет, не угрожаю, всего лишь предупреждаю. Советую обходить меня стороной, ибо я могу подключить такие силы, что от тебя останется лишь неприятный запах.
  - Блефуешь, - отреагировал Бергер.
  - Сейчас я подниму телефонную трубку и приглашу сюда штурмбанфюрера Вагнера.
  Генрих уверенно подошел к телефонному аппарату и поднял трубку.
  - Фрейлин, соедините меня с штурмбанфюрером Вагнером.
  Вдруг Бергер не выдержал. - Не нужно ему звонить.
  Генрих прислонил трубку телефона к уху и стал ждать ответ. Вскоре прозвучал знакомый голос. - У аппарата Вагнер.
  - Господин штурмбанфюрер, группенфюрер Гейдрих приказал мне переговорить с вами. Когда мы сможем встретиться?
  - В среду вечером я приеду к вам домой. Это будет удобно?
  - Я рад буду принять вас завтра в своем жилище, - воодушевленно произнес Генрих и опустил телефонную трубку на место.
  Наступила пауза. Первым нарушил тишину Бергер.
  - Ну, хорошо, Генрих, не будем ссориться, - сказал гость и двинулся на выход.
  - В субботу вечером я жду тебя.
  
  На следующий день Генрих Штайнер встретил штурмбанфюрера Вагнера. Осмотрев жилище, гость остался удовлетворенным и разместился в кресле.
  - Генрих, выкладывай все без лишней болтовни, я ценю свое и твое время, а поэтому длительной беседы у нас не получится.
  - Да, Бруно, в своей манере говорить ты чертовски похож на своего шефа.
  Гость, хитро прищурившись, промолчал.
  Штайнер продолжал: - Предложение Гейдриха мною обдумано, и я принял единственное приемлемое решение для нас. Вы будете работать с ней без моего участия как лишнего посредника. Я вывожу вас на Матильду фон Райнер.
  - Откуда у тебя такая уверенность? - отреагировал Вагнер.
  - Зная ее склонность к подобного рода авантюрам, вам не составит труда найти с ней общий язык.
  - Я был сторонником кардинальных мер по отношению к ней, учитывая ваши с ней интимные отношения, - заявил гость.
  - Интимных отношений между нами не было, не предвидится и в сущности своей, и быть не могло. Она любит супруга. Уверяю, что подобная ситуация будет для вас весьма выгодна.
  - Да, Генрих, именно о таком решении меня заранее и предупредил шеф. За короткое время общения с тобой он неплохо тебя изучил. Он дал тебе высокую оценку.
  Штайнер не отреагировал на его высказывание. Вагнер продолжил: - В ближайшие дни тебе необходимо организовать нашу встречу с Матильдой.
  - Я уже все устроил, Бруно.
  - Ты меня вновь удивляешь. В таком случае выкладывай.
  - Встреча состоится завтра в полдень в ресторане 'Вавилон'.
  - Я вижу, ты облюбовал это место.
  - С этого ресторана все начиналось и должно закончиться.
  - Ты веришь в приметы?
  - Я верю в Бога и благоприятное стечение обстоятельств.
  - Будем надеяться, что твоя вера тебя не подведет, ибо ты теперь несешь полную ответственность за решение Матильды.
  Гость, попрощавшись, вышел из дома.
  
  На следующий день в полдень состоялась встреча в ресторане 'Вавилон'. В банкетном зале за столом разместились участники встречи. Со стороны наблюдая за ними, можно было предположить, что двое мужчин в штатских костюмах и женщина в роскошном платье были друзьями. Они пили вино и вели непринужденную беседу на всякие отвлеченные темы. Иногда можно было услышать откровенный смех, когда кто-либо из них рассказывал веселый анекдот. Из присутствующих выделялся один весельчак, это был солидный полноватый мужчина примерно сорока лет. Он был наиболее оживленным собеседником, и невооруженным глазом можно было отметить, что он пытался произвести на окружающих наиболее благоприятное впечатление, и это ему удавалось, ибо молодая белокурая женщина безудержно смеялась. Разумеется, это подтверждало предположение о том, что усилия рассказчика получили высокую оценку этой молодой красивой особы. Женщина обворожительными глазами смотрела на рассказчика, всецело именно ему, уделяя внимание в своих восторженных репликах. Этот очаровательный взгляд подстегивал рассказчика вспоминать армейские шутки прежних времен, подобные той, которую в армейских кругах Гитлера называли 'отставной козы барабанщик'. От чрезмерно выпитого вина и внимания столь обаятельной женщины штурмбанфюрер Вагнер, потеряв самоконтроль, болтал уже всякую чепуху, окончательно компрометируя себя в глазах собеседников. Предвидя, в какую плоскость скатывается их беседа, Генрих Штайнер прервал активного собеседника и заявил: - Господа, мне уже пора уходить, поскольку через полчаса мне нужно быть на докладе у своего начальника.
  Бруно, измерив продолжительным взглядом Генриха, медленно произнес: - Я знаю, тебя ждет прекрасная карьера штабного офицера.
  - Спасибо, штурмбанфюрер, с вами приятно было работать. До свидания, господа.
  - Не смею задерживать, - небрежно ответил Вагнер.
  Когда Штайнер удалился, штурмбанфюрер произнес: - Ваши отношения с Генрихом дают повод для различных кривотолков среди нашего мужского братства.
  Матильда рассмеялась в очередной раз и, увидев серьезность намерений штурмбанфюрера, сообщила назойливому собеседнику: - Фу, какая глупость. Уверяю вас, Бруно, что Штайнер как мужчина мне безразличен. Я лишь позволяю ему ухаживать за мной.
  - Зачем вам это нужно?
  - У женщин существуют свои секреты, о которых я пока хотела бы умолчать.
  - В таком случае представьте, что я священник, а вы на исповеди. Как бы вы повели себя в подобной ситуации?
  - Пожалуй, священнику я рассказала бы все без утаивания.
  - В таком случае говорите. Перед вами бывший католический священник.
  Бруно достал из внутреннего кармана фотографию и показал ее женщине. Матильда посмотрела на фото и в облике молодого священника, смотревшего с фотографии, обнаружила знакомые черты своего собеседника. Она поняла, наступил момент, когда надо говорить правду.
  - Весьма кстати, господин священник, вы предложили мне исповедаться, ибо многие годы на душе у меня висит тяжелый груз.
  Она увидела приближающегося мужчину, в котором узнала своего супруга.
  - Почему вы замолчали, дорогая Матильда? Исповедуйтесь передо мной. Я вас внимательно слушаю, - строго произнес Вагнер, уже входя в роль священника.
  Обрывок последней фразы услышал подошедший барон.
  - И какую же исповедь вы хотите услышать от моей жены, господин неизвестный? - спросил он своим низким громовым голосом.
  На лице штурмбанфюрера застыло идиотское выражение лица. Осознав, кто перед ним находится, Бруно вскочил со стула.
  - Я штурмбанфюрер СД Бруно Вагнер, - представился он. - Простите, господин барон! Вы меня неверно поняли. Я рассказывал баронессе новый анекдот.
  - Да, господин Вагнер. Я вас прекрасно понял. Вместо того чтобы в рабочее время заниматься делом, вы пьянствуете. И более того, пытаясь ухаживать за моей женой, принуждаете ее исповедоваться вам.
  Барон взял со стола фотографию священника и внимательно на нее посмотрел, а затем, положив ее в карман, заявил:
  - Этого я так не оставлю. О данном инциденте я вынужден буду подать рапорт в канцелярию фюрера. Я уверен, что необходимо служебное расследование.
  Вагнер стоял навытяжку. Он с побелевшим лицом и мольбой смотрел на барона, а его голова перестала что-либо соображать. Он видел, как барон и баронесса проследовали на выход в сопровождении Альфреда Бергера.
  
  Штурманфюрер Вагнер, волнуясь, рассказывал о проведенной встрече в ресторане 'Вавилон'. Внешнее безразличие, с которым Гейдрих слушал своего подчиненного, говорило о многом и, главное, о том, что в любых непредвиденных ситуациях он умел держать удар. Гейдрих смотрел на раскисшую физиономию Бруно Вагнера и в душе своей чувствовал омерзение к этому человеку.
  - Вы не справились с элементарным заданием. Вы полностью провалили это дело и дискредитировали себя. О чем с вами еще можно говорить? Штайнер вас напрямую вывел с интересной фигуранткой, а вы так идиотски подставились и в сложной ситуации не могли выкрутиться.
  - Господин группенфюрер, теперь я все понял. Меня попросту подставили. Я убежден, что эту западню с бароном мне организовал Штайнер. Разрешите мне исправить положение. Уверяю вас, я сумею его вывести на чистую воду. От Штайнера я не ожидал подобного коварства, теперь я знаю, он беспринципный авантюрист, способный лишь на грязные провокации. Дайте мне шанс, и я уничтожу Штайнера его же методами.
  - Нет, Бруно, слишком поздно, Генрих обыграл вас вчистую и прикрылся бароном, как щитом. Вы не способны к сложным многоходовым комбинациям, а поэтому будете переведены в одну из провинций. Теперь мне лично придется выслушивать нарекания Гиммлера и выправлять ваши художества.
  - Я сожалею, господин группенфюрер. Прошу простить меня, но я этого так не оставлю. Поверьте, я смогу рассчитаться со Штайнером.
  - Вы так ничего и не поняли, Вагнер. Не вздумайте этого делать. Штайнер вам не по зубам, и не забывайте, что он наш секретный сотрудник и без моего приказа никто не смеет к нему приближаться.
  - Слушаюсь, группенфюрер, - отреагировал окончательно униженный штурмбанфюрер Вагнер.
  - Я вас больше не задерживаю, прощайте, - высокомерно произнес Гейдрих.
  
  Был субботний вечер. Штайнер встретил Бергера в беседке, расположенной в саду между двух цветущих лип, приятный аромат распространялся повсюду под звуки жужжания пчел. В отдалении звучала мелодия известной берлинской песенки: 'Пока стоят липы... Берлин остается Берлином!'.
  - Какие новости? - спросил Генрих.
  - Вагнер смещен с должности и направлен с понижением куда-то на север, и теперь его место я занял. Меня не радует это назначение. Работать в прямом подчинении с Гейдрихом опасно для здоровья. Придется хитрить и приспосабливаться.
  - Он мигом поймет твое лукавство. Тогда тебе несдобровать.
  - Я назначен на эту должность по протекции барона Отто фон Райнера, крупного чиновника и миллионера, человека с большими амбициями и связями. Рейнхард Гейдрих сейчас затаился. Сегодня с ним не посчитались, определяя мое назначение. Он никому не простит своего унижения. Я попал под лопасти двух титанов, которые в своем противоборстве сотрут меня в порошок.
  - Да, Альфред, тебе не позавидуешь. Учитывая твое откровение, если, конечно, это не очередное закручивание интриги, я готов помогать тебе, но в чем именно, я, честно говоря, затрудняюсь сказать, ведь от меня во всей этой истории ничего, собственно, не зависит.
  - Спасибо тебе, Генрих, на добром слове. Наверное, я подам рапорт шефу и попрошусь в Маркдорф. Там у меня родственники.
  - Маркдорф - это вопрос серьезный. Ты хочешь жить в теплых краях рядом с озером Бодензее, как в раю? А не рановато ли тебе так думать? При таком положении дел ты выйдешь из игры, и в этом случае барон Отто фон Райнер из друга превратится в твоего врага. Барон не потерпит твоего бегства и уничтожит.
  - Что же мне делать?
  - Работать и постараться понравиться Гейдриху.
  - Каким образом?
  - Самый лучший вариант - это откровенно поклясться Гейдриху в верности и преданности. В этом случае у тебя есть шанс выскочить из этой заварушки живым. В противном случае Гейдрих тебя подставит основательно. Я знаю многих его помощников - настоящие профессионалы, им ничего не стоит подстроить тебе ловушку.
  - В таком случае я буду вынужден шпионить за бароном. Я не смогу этого делать. Он для меня многое сделал.
  - Не распускай нюни, Альфред. Шпионить тебе не в первый раз, а поэтому смирись и делай то, что тебе советуют, а иначе тебе не позавидуешь.
  Бергер встал и медленно прошелся по комнате, а затем, закурив сигарету, произнес: - Наверное, ты прав. Иного выхода мне не оставили.
  - Неужели барон такая важная птица, что с ним считаются в Рейх канцелярии?
  - Барон пользуется личным доверием и покровительством Гитлера. Даже баронесса пользуется благосклонностью фюрера. Именно поэтому Гейдрих пытается внедриться в этот узкий круг избранных, чтобы черпать оттуда информацию и влиять на обстановку.
  Бергер рассказывал все почти откровенно. Генрих внимательно слушал. Их беседа затянулась до поздней ночи. От собеседника он узнал, что теоретические разработки по программе 'Юпитер' почти закончены и начато строительство летательного аппарата. Бергер сообщил ему, где следует искать профессора Зэхта.
  
   Продолжение следует
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"