Калинин Алексей : другие произведения.

Укрощение спортивной

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:

  Глава 1
  
   Зачем же и приехал я сюда?
   Меня шумком не очень запугаешь.
   Не слышал ли я в жизни льва рычанье?
   Не слышал, как море бушевало,
   Вспененное, как яростный кабан?
   Не слышал ли пальбу на бранном поле,
   Орудий тяжких грохот в небесах?
   Не слышал ли я, затаив дыханье,
   Тревогу, ржанье коней, звуки труб?
   А вы о женском крике говорите!
   Те выстрелы - что лопнувший каштан,
   Что на углях у мызника печется.
   Ребят пугайте букой!
   ("Укрощение строптивой" У. Шекспир. Акт 1)
  
   Осенний город за окном стекает в водосточную трубу. Косые струи дождя на стекле размывают крышу здания напротив, облизывают параллелепипеды высоток. Настроение под стать погоде - такое же жидкое и мрачное.
   Секундная стрелка ползет со скоростью беременной улитки. Я наблюдаю за ней краешком глаза и стараюсь мысленно подтолкнуть. Быстрее! Ну, быстрее же! Ещё пятнадцать минут до конца рабочего дня, а такое ощущение, что ждать придется вечность. Целую вечность в маленьком кабинете, где царствует химический запах пластика и металла.
   Я сижу за столом и делаю вид, что упорно тружусь за монитором. Иногда стучу по клавишам, чтобы сотрудницы знали, что я ещё не умер, что работаю на благо и процветание буржуазии. О, вот от такого мотоцикла я бы не отказался - надо скинуть фотографию на флешку. Потом дома подрисую себя, гордо восседающего на этом звере. Так, а дальше что?
   Кабинетик три метра на четыре мы делим с очаровательной женщиной Александрой Черновой. Её стол впритык с моим и нас разделяет только невысокая перегородка. На синей поверхности перегородки наклеены стикеры с разнообразными номерами телефонов и прочей лабудой, призванной уверить начальство, что я тружусь в поте лица. Если бы не эта перегородка, то можно протянуть руку и щелкнуть коллегу по покатому лбу... Такое желание возникает постоянно, когда вижу её недовольное жизнью лицо. Темные волосы до плеч, худощавая фигурка, смазливое личико. Была бы хорошей спутницей какому-нибудь мужчине, если бы не характер. Баба-Яга из фильмов Александра Роу сущий ангел по сравнению с моей однокабинетницей.
   Мы - менеджеры. Рабочие механизмы. Винтик и гаечка, если различать по половому признаку. В соседнем кабинете болтают о любовниках ещё две гаечки. Олеся Абикова и Карина Холмова, наши оракулши отдела планирования. Хлещут кофе, от которого повышается давление и появляется изжога. Их кабинет рассчитан на четверых, но заседают двое - ещё одна коллега на больничном, а четвертое место свято хранится для приезжих кураторов. И я один мужчина на два смежных кабинета... Благородный суслик в змеином гнезде.
   Десять минут! Да шевелись же, стрелочка!
   Сижу и думаю о своей жизни. В тридцать лет Александр Македонский покорил полмира, а я что сделал? Скинул фотографию с мотоциклом на флешку? Поставил цифру в никому не нужный график? Зря прожил ещё один день? Мда, нужно сходить в туалет, хоть время пройдет.
   Делаю сосредоточенное лицо, будто сейчас решаю судьбу мира и хватаю какую-то бумагу со стола. Всё, я готов отправиться в незабываемое путешествие. Главное - я с бумагой. Неважно с какой. Если в руках лист формата А4 с текстом, то сразу видно, что человек занят делом и спешит на очередной поклон за дарственной подписью. Даже если там будет считалка про зайчика, который вышел погулять, то всё равно - человек занят и его нельзя отрывать.
   - Саш, я к нашему, - закатываю глаза, чтобы стало понятно, что я иду на встречу с начальством, - тебе чего-нибудь из кофейни захватить?
   Заранее знаю ответ, и вопрос больше риторический. Риторические вопросы для риторических людей...
   - Мне от тебя ничего не надо! - цедит коллега, не отрывая глаз от монитора.
   Подумаешь - плюнул один раз в её кофе, а она увидела. Чего полгода дуться-то? Встаю и выхожу в соседний кабинет. Чувствую на себе цепкие взгляды, улыбаюсь в ответ. Как же я вас ненавижу! Женщины тоже улыбаются, а в глазах видны все пытки и казни, которым бы меня подвергли, будь на то их воля. Поверьте, что отрубание головы, а также рук и ног, с последующей варкой в чане с дерьмом - лишь закуска перед основной казнью.
   Так уж получилось, что два кабинета имеют один выход, а то давно бы заколотил проход в соседний кабинет дубовыми досками. Ещё бы и священника позвал, чтобы освятил заколоченное место, и ни одна гнида не пролезла со своими тупыми вопросами.
   - Девчат, а вам ничего не нужно?
   - Нет, ничего. Хотя постой, закинь на подпись, - Олеся протягивает лист бумаги с текстом соглашения.
   Этот листок у неё с утра на столе валяется! Вот же ленивая... Хотя и симпатичная. Забранные в хвостик волосы, чистое лицо, очки в тонкой оправе - офисная леди. И всегда приятно пахнет, даже когда возвращается с перекура.
   - Хорошо, закину. Если не вернусь - считайте меня гомосексуалистом, - пробую ввернуть дежурную шутку про "вазелин и начальство".
   - Знаешь, наше сформированное мнение уже никак не зависит от твоего возвращения, - Карина никогда не упускает шанса уколоть.
   Низенькая и пухленькая, она при начальстве создает видимость бурной деятельности. Карие глазки навыкате всегда смотрят так, словно девушка прицеливается и готовится ударить лбом в переносицу. Остальные две коллеги поддерживают подколку, и под дружный женский смех я выскакиваю в коридор. Вот повезло же оказаться в коллективе разведенок-неудачниц. Как утопленнику повезло - они на мне отыгрываются за свои любовные неудачи, за мужей-сволочей и за любовников-импотентов.
   Ладно, это я накручиваю себя. На самом деле не всё так плохо. Работаю в солидной компании по производству настенных покрытий. Имею машину, снимаю квартиру, живу один. С родителями вижусь раз в месяц, зато созваниваюсь два раза в неделю - для мамы я всё ещё ребенок. Средний достаток, средние увлечения, средние пожелания. Один из когорты тех мальков, которых называют "офисным планктоном". В плане карьеры вряд ли произойдут какие продвижения в ближайшие пять лет, на любовном фронте тоже всё тухло. На сайте "Безнадега.ру" моё фото должно висеть на первой странице. Вот, опять скатываюсь в жалость к себе любимому.
   Нельзя! Взять себя в руки! В мире почти миллиард человек живет на один гребаный доллар, а ещё два с половиной миллиарда зарабатывают по два доллара в день. Так чего же мне ныть? Нет, не помогает. Всё равно себя жалко.
   Все эти мысли пролетают в усталом мозгу, пока я иду по бежевому коридору к кабинету начальника. Приоткрытые коричневые двери, из-за которых доносятся негромкие разговоры. Осталось пять минут и людям уже не до работы. Дверь, стена, дверь, стена. Полоска бежевая, полоска коричневая, бежевая, коричневая.
   Вот и финиш трассы. Рядом находится кабинет финансового директора. Может, смогу увидеть ту, из-за которой до сих пор держусь на этой фирме? Оксана Евгеньевна, женщина в самом соку. Героиня моих фантазий и не только сексуальных. Но нет, дверь закрыта, и моя надежда разбилась на кусочки. Приходится толкать дверь в приемную и на меня поднимается усталый взор секретарши.
   - Мариночка, ты как всегда потрясающе выглядишь, - вот этому человеку не грех и улыбнуться. Работа у неё не из легких, но всегда приветлива и отзывчива. Сочная, упругая, симпатичная. Настоящий офис-менеджер из фильмов. Не знаю, есть ли у неё любовная связь с директором, да если честно и знать не хочу. Для меня достаточно того, что человек она хороший.
   - Ты мне уже это пятый раз за сегодня говоришь, - упрекает она, а губки расплываются в улыбке. Не дежурной, а искренней, человеческой.
   - Да я готов каждые полчаса тебе об этом напоминать. Хочешь, буду звонить по телефону и говорить, - я кладу лист Олеси в плексигласовый лоток с документами на подпись и подмигиваю Марине.
   - Не надо, и так телефонная трубка к уху приросла, а тут ты ещё будешь названивать.
   - Ну, если что, то предложение в силе. До понедельника.
   - Ага, хороших выходных, - Марина снова полностью уходит в монитор.
   В коридоре я снова бросаю взгляд на дверь финансового директора, но чуда не происходит и дверь остается закрытой. Так, теперь в туалет, и можно отправляться на проходную.
   И вот смотрю на себя в зеркало, вроде не урод, хотя и не красавец. Худощав, но не спортивен. Вряд ли смогу хотя бы раз подтянуться. Русые волосы чуть растрепаны, но это от запускания в них пальцев, когда я изображал умственную деятельность. Свет ламп просвечивает сквозь оттопыренные уши. Скулы как скулы, нос как нос. А в эти "губы как губы" скоро вставлю сигарету. Сколько там осталось?
   Наручные часы "Тиссот" должны подчеркнуть мой стиль и прокричать, что я не беден, раз могу позволить себе купить часы за двадцать пять кусков. И только я один знаю, что они стоят пятьсот рублей и куплены на Митинском радиорынке. К тому же ещё каждый день отстают на минуту. Но сейчас они показывают, что я уже две минуты как перерабатываю. Этого нельзя допускать! Ведь переработки у менеджеров не оплачиваются...
   Вхожу в свой кабинет и уже на пороге чувствую запах тертой смородины и скошенной травы, цветущей георгины и сломанных веток. Так может пахнуть только одно божественное существо на этом адском предприятии. Она! Оксана Евгеньевна! Моя тайная любовь, мой ангел во плоти, мой фатум и моя погибель. Вот сейчас она обернется и окажется в моих объятиях, а там...
   - Борис, твой отчет за неделю неверен, - меня словно окатывает волна Северного Ледовитого океана, кожа покрывается мурашками. - К понедельнику всё нужно переделать!
   Сквозь рулады мелодичного голоса до меня доходит смысл сказанного. Это же целый день сидеть! Сверять и ставить цифры, ставить и сверять... Я чувствую, как к лицу приливает горячая кровь. И всё из-за какой-то маленькой ошибки! Где-нибудь эта мелочь вкралась в начале расчетов, и из-за неё всё остальное пошло насмарку.
   Я смотрю в милое, открытое лицо и молчу. Строгий деловой костюм лишь подчеркивает спортивную фигуру нашего финансового директора. Светлые волосы гораздо лучше смотрелись бы лежащими на моей подушке, чем так как сейчас - стянутыми в тугой клубок на затылке. Предназначенные для поцелуев губы поджаты, чуть вздернутый носик недовольно морщится. Она красива, даже когда злится, а в голубых озерах глаз я утопаю каждый раз, когда её вижу.
   - Ты меня слышишь, или ещё раз повторить? - мелодичный голос становится более холодным. Настоящий жидкий азот.
   - Да, Оксана Евгеньевна, я вас услышал. Всё будет исправлено к понедельнику.
   Эх, пропала рыбалка. Хотя завтра всё равно обещают дожди, так что может оно и к лучшему.
   - Может ты и услышал, но вряд ли понял. Повторю ещё раз - к понедельнику всё должно быть готово. И не надо делать такое лицо, это только твоя ошибка. Твоя и ничья больше, - каждое слово как иголка в сердце.
   Эх, Оксана, и чего я в тебя такой влюбленный? Я киваю и собираюсь отходить к своему столу, но не тут-то было.
   - Да уж, он последнее время вообще невнимательный стал. Где мой листок с подписью генерального? - влезает Олеся.
   - Какой листок? Ты же просила его только отнести и закинуть на подпись, - тщетная попытка защититься.
   - Вот, и этого простого поручения даже не можешь выполнить как надо. Как тебя только на работу взяли? - фыркает из-за своего стола Холмова.
   Тяжело вздыхаю и бреду к своему столу. В таких ситуациях лучше промолчать, иначе окажешься оплеванным с ног до головы, да ещё и придется прощения просить. Отомщу им потом. Холодно и расчетливо. Недаром же скоро корпоратив намечается, вот тогда и отомщу. Делаю себе памятку заехать в аптеку.
   - Борис, и постарайся на этот раз сделать всё правильно, - на меня падает взгляд глаз цвета безоблачного неба, и моя фея выходит из кабинета.
   - Да уж, будет трудно, но ты постарайся, - напевает Александра, а я доведен до такого состояния бешенства, что готов удушить её голыми руками.
   Тролли женского рода. Ух, как я зол! Но, мило всем улыбаюсь и прощаюсь до понедельника. Шипят в ответ. Куртку на тело, сумку на плечо и на выход. Никто из них... Никто и никогда не увидит мою слабость. Дамы остаются делать вид, что увлечены работой. Они всегда на полчаса позже уходят. Через пять минут после начальника логистики - так создается ощущение, что строгие женщины радеют за предприятие и готовы жертвовать личным временем для развития и прогресса. Мало кто догадывается, что они в это время запускают браузер "Тор" и лазят по сайтам знакомств и соцсетям. Всё ищут "прынцев".
   Я давно заметил, что работа в женском коллективе негативно влияет на мужской пол. Мужчины становятся похожими на женщин, так же сплетничают и обсуждают своих коллег по работе. Хорошо ещё, что месячные не приходят, а то было бы полное сходство. Хотя и в мужском коллективе бывают сплетники не хуже. Спуск по каменной лестнице и я выхожу на мокрую улицу. Дождик, словно соскучившийся пес, кидается на меня и начинает облизывать мокрым языком. Я плотнее запахиваю куртку.
   В кармане начинает вибрировать мобильный телефон и доносится мелодия группы "Аркона". "Славься, Русь!" Хорошая песня, но начало у неё как вступление к сказке. На экране высвечивается имя. Гарик. Скучает, бедолага.
   - Олё, генацвале! Сейчас буду, уже иду! - бросаю я в плоский прямоугольник и убираю его обратно в карман.
   Сегодня пятница, так что есть законный повод заехать в кафешку и пожаловаться друг другу на жизнь, на начальство, на дождик... Нынешняя молодежь только одно умеет хорошо - жаловаться. Жаловаться и ныть. Вместо того, чтобы взять яйца в кулак и двигаться вперед, мы предпочитаем собираться на форумах и соцсетях, где обкладываем всё что только можно. Жалуемся и ноем на работе, ноем и жалуемся дома. Даже сны приходят какие-то жалобно-ноющие, после них встаешь разбитый и с тяжелой головой. И самое противное - нам это нравится...
   Вон и Гарик возле курилки стоит. Наше предприятие очень любит своих работников и поэтому вынесло курилку за территорию, огороженную забором. Да, я понимаю, что это забота о здоровье и пожарной безопасности, но пока дойдешь до курилки, то полдня пройдет. А ведь потом ещё назад возвращаться...
   Два навеса для курящих людей напоминают автобусные остановки. Вот только скамеечки приварить не удосужились, а так один к одному. И сейчас там толпится отработавший смену народ. Люди курят и ждут, когда отправится корпоративный транспорт. Там же мелькает и черная голова Гарика Баракина.
   Я прощаюсь с охранниками и прикладываю пропуск к устройству триподного турникета. Загорается волшебная зеленая стрелочка, и я толкаю планку. Вторая трубка бьет меня по заду, как бы напутствуя в добрый путь. Вот только пенделя от турникета не хватает для полного счастья. День удался. Что принесет вечер?
   - Вот, а потом я артой сбиваю два батона и шарашу в нычку, но мне по гуслям втыкает розетка и всё, ни голды, ни према, - распространяется мой товарищ перед двумя кладовщиками.
   Те затягиваются и сочувственно кивают. Я подхожу ближе и тоже прикуриваю. Для меня их разговор как бормотание пришельцев с другой планеты. Какая арта? Какие розетки, что за прем? Нет, я пробовал садиться в "танчики", но мне быстро наскучило. Не моё это. Мне по душе больше стратегии. А друг прямо-таки помешан, даже танки за реальные деньги покупает и какие-то обвесы к нему. Говорит, что постоянно с женой по этому поводу ругается - она мешает ему проводить отборы и тренировки.
   Вот и сейчас весь в игре, уже перебирает пальцами левой руки заветные четыре клавиши. Высокий, но из-за легкой сутулости одного роста со мной. Черные как уголь волосы лежат ровными рядами, налезают на уши. Полный, с солидным животиком, говорящим о малоподвижной работе кладовщиком центрального материального склада. Хороший товарищ, правда, не любит, когда с ним не соглашаются. Тогда может обидеться и погрузиться в себя.
   - Да, облом. У меня на днях Колобанов слетел, чуть-чуть до него не хватило, - подхватывает один из кладовщиков, Денис Болышев. Крепыш с бородавкой на носу. Трудяга каких мало, зато и вряд ли где найдешь такого балабола.
   Я не слушаю дальнейшую беседу, а отхожу к другой группе, чтобы поздороваться со знакомыми и кинуть в ответ пару шуток. Люди предвкушают два выходных дня, за которые можно отоспаться и хотя бы отчасти сделать то, что планировалось всю неделю. Везет им, а мне в воскресенье придется корпеть над отчетом. Иначе милый носик снова недовольно сморщится, и ласковая рука лишит меня премии. Напрочь.
   Отчет в воскресенье, а сегодня вечер пятницы. Или как мы её называем "питница". Вечер, когда можно собраться за чаркой доброго вискаря с колой и обсудить происшедшее за неделю. Обычно собираемся не больше троих, а то теряется интимность разговора и присутствует только обсуждение работы и политики.
   Гарик прощается со своими собеседниками по поводу прелестей виртуальной техники и подходит ко мне.
   - Ну что, двигаем попами?
   - Ага, в ритме "Ган-гам-стайла" - я показываю, как именно нужно двигать пятой точкой и вижу на усталых лицах улыбки.
   Вечер пятницы начинается. И начинается он с остановки машины возле магазинчика. Набор для приятного времяпрепровождения двух джентльменов включает в себя бутылку дешевого виски, пару двухлитровых пузырей "Кока-колы", несколько пластиковых пивных стаканов и три-четыре пакета с разными закусками. Мы решаем не ходить в кафешку, а поставить машину во дворе и расположиться там же. С музычкой, в относительном комфорте. Моя "шевроле лачетти" и не такое видела.
   - Вот так вот лоханулись они со своими санкциями, - заканчивает обычный разговор о политике Гарик.
   Дальше должны пойти разговоры о работе. Опять будем обсуждать поведение коллег, и строить догадки - почему они так поступили. С Гариком мы давно знакомы, поэтому ничего друг от друга не скрываем. И в этот момент у меня вырывается:
   - Ты знаешь, а мне наш финансовый директор нравится.
   - Ну, братиш, она многим нравится. Вон как возле неё начальник логистики увивается. Чуть ли не в кабинете на неё запрыгивает.
   Меня передергивает, когда даю волю воображению и представляю Оксану Евгеньевну вместе с Юрием Геннадьевичем. Гарик замечает это и тактично продолжает:
   - Да он на кого только не запрыгивает. Ходок ещё тот. Но мне она тоже нравится.
   - Не, ты не понял. Мне она не на одну ночь нравится, а вообще... В целом.
   - В целом? А не мелковато ли ты плаваешь для такой большой рыбы? - Гарик закуривает сигарету.
   - А почему бы и нет? Открой окно, а то и так все кресла пропахли. Чем я хуже нашего начальника? Вот возьму и признаюсь... Во вторник... Или нет, прямо сейчас, - алкоголь придает уверенности и смелости.
   Всё кажется таким ничтожным, что прямо сейчас можно взять и решить. "Позвони!" - шепчет мне внутренний голос, и я берусь за телефон. Только на следующий день я смогу понять - какое счастье, что я не записал её номер. Вот не записал и всё, а то бы позвонил и рассказал о своих чувствах. Гарик терпеливо ждет, пока я копаюсь в телефоне. Потом разочарованно выбрасывает окурок.
   - Ну ты и балбес. Придется всё брать в свои крепкие мускулистые руки, - друг демонстрирует толстый комок жира, который он гордо именует бицепсом.
   - Да уж, ты возьмешь. Ты со своей женой разобраться не можешь, а пытаешься меня научить, - хмыкаю я и наполняю стаканы виски с колой.
   - Так то жена, а это... в общем, есть у меня пара задумок. Тебе останется только пожинать плоды победы и обнимать избранницу, а все остальное сделает твой друг. Так что не парься, будь счастлив, что в переводе на иноземный слышится как "донт ворри, би хэппи", - друг делает серьезное лицо и стреляет в меня из пальца. Потом дует на палец, как на ствол выстрелившего револьвера и убирает его за пазуху. Глупее жеста и придумать нельзя.
   Если бы я только знал, что у него на уме... Вот не колеблясь, нашел бы настоящий револьвер и прострелил ему ногу, или две.
  
  Глава 2
  
  
  
  Сказал я, чтоб в ладах не ошибалась,
  И пальцы ей согнул, чтоб показать, -
  Как тотчас в нетерпенье, словно дьявол,
  Кричит: "Лады? Меня сбиваешь с ладу!"
  И с этим бац меня по голове,
  Так что башка сквозь инструмент прошла,
  И несколько минут я простоял
  Как у позорища, смотря из лютни.
  Она ж меня ругала тут канальей,
  Безмозглым музыкантом, слов с десяток,
  Одно срамней другого, подбирая.
  ("Укрощение строптивой" У. Шекспир Акт 2)
  
  
  
  
   Выходные не смогли принести ничего нового. Зато быстро находится коварная ошибка, и удается ухватить половину воскресного дня. Это время я провожу с удочкой. У рыбы сегодня тоже выходной и я возвращаюсь несолоно хлебавши. Руки и ноги замерзают до такой степени, что приходится целых пять минут держать их над печкой машины.
   Вечером пельмени и просмотр КВНа. Выходные пролетают и сгорают как метеорит в атмосфере. Это трудовые будни длятся бесконечно, а выходные только начнутся и сразу закончатся.
   Ночью снится сон, где мы вместе с Оксаной Евгеньевной бежим по берегу моря. Солнце пригревает ласково, словно невесомое одеяло. Почти так же как греет руку узкая ладошка. Оксана улыбается, и весь мир улыбается вместе с ней. Смеётся море, хохочут чайки, прыскают волны и тихо хихикают пальмы. На финансовом директоре зеленый купальник с черными горошинами. Знаю, что полнейшая безвкусица, но она мне почему-то снится именно в таком купальнике. Я же, подтянутый и с красивым бронзовым загаром, щеголяю в черно-белых плавках.
   Мы бежим навстречу пурпурному закату. Туда, где солнце погружается в океан и небо раскрашивается фантастическими красками. Рука об руку. Мы подбегаем почти к самой воде, и к нам спускается чайка и начинает истошно орать: "Только не падай духом! Посмотри вперед!"
   - Чего? - удивился я во сне.
   Чайка садится на песок и продолжает:
   "И близкие тебя поддержат и всегда поймут!"
   Я просыпаюсь и слышу, что это надрывается мобильник. Певица Ёлка вон из кожи лезет, лишь бы поднять меня с постели. Эх, вот бы мне сейчас оказаться возле её кровати и спеть какую-нибудь арию. Пою я громко, но противно, поэтому предпочитаю больше молчать на сборищах с гитарой. Ладно, сам виноват, что поставил эту песню на будильник. Неохотно встаю и иду в ванную. Ещё бы полчасика...
   После минутного холодного душа чувствую, что получил заряд бодрости и готов отправиться пить суррогат с гордым названием "кофе". Краем ухом слушаю новости. Снова кого-то убили, где-то кого-то уволили и вновь обнаружили контрабанду - словно нет новостей про что-то хорошее. Утро понедельника обещает хорошую неделю. Если сегодня не убьют, не уволят и не подкинут контрабанду, то можно считать день прожитым не зря.
   Запихиваю в себя кашу быстрого приготовления и запиваю её кофе, тоже быстрого приготовления. Делаю глубокомысленные выводы, что и жизнь сейчас переходит в фазу быстрого приготовления - быстрые знакомства в клубе, быстрые перепихи в туалете, быстрые расставания на выходе. Порой даже имя остается неизвестным. А хочется чего-то романтического, вечера при свечах или же пробежку по морскому берегу...
   С этими мыслями спускаюсь вниз и прогреваю машину. Закуриваю сигарету и вдыхаю горький дым. Закашливаюсь - пора бросать эту гадость. Хотя тогда пропадет повод выходить на улицу и перекидываться парой-другой слов с мужиками. Исчезнет шанс вырваться на короткое время из клубка змей...
   - Сегодня понедельник, а это значит, что впереди великолепная неделя. Она будет полна приключений и новых знакомств. Не упустите свой шанс! - надрывается бодрым голосом ди-джей по радио. - А мы разыгрываем кружку с надписью "Ты босс!" и нужно лишь дозвониться по простому номеру...
   - Ага, время семь утра, а ты такой веселый. Сколько же энергетиков заглотил, если тебя так распирает? - недовольно бурчу я, пока выезжаю со двора.
   Ди-джей игнорирует мой вопрос и продолжает разливаться соловьем, даже пытается шутить. Ну и ладно, тогда я его тоже буду игнорировать, и переключаюсь на "Наше радио". Не нужна мне кружка. Во! Как раз песенка под стать настроению.
   - Завтра кто-то утром в постели поймет, что болен неизлечимо. Кто-то, выйдя из дома, попадет под машину! - подпеваю я Цою и подъезжаю к дому Гарика. Тот уже переминается с ноги на ногу под мелким моросящим дождиком.
   - Следи за собой, будь осторожен! - басом приветствую я его. - Следи за собой!
   - Ага! Пришел, увидел, наследил, - таким же басом отвечает Гарик и плюхается на сиденье рядом.
   Дальше следуют разговоры ни о чем. Подпеваем песням, ругаемся на лезущих наглецов. Привычная поездка на работу. Однако Гарик почему-то хитро поглядывает на меня. Явно что-то задумал. В черных глазах всегда появляется искорка, когда он что-то замышляет. Это не только я заметил, но и его жена. Потому у них скандал начинается ещё даже до того, как он накосячит.
   - Колись, чего задумал? У тебя морда лица сияет, будто блинами вытирался.
   - Хрюк-хрюк, сюприз будет, - пародирует он Винокура, и я внутренне холодею.
   Редко когда его "сюпризы" приносят что-либо хорошее. Остается только догадываться, что именно этот прохиндей на этот раз. Нужно оборачиваться почаще, а то всякое может случиться.
   - Если не расскажешь, то высажу!
   - Да высаживай, и так почти приехали!
   Да уж, нашел чем угрожать. Мы подъезжаем к проходной, и остается только приложить пропуск к коробочке считывателя, чтобы шлагбаум поднялся. Гарик показывает язык и десантируется из машины. Я же нахожу парковочное место и присоединяюсь к курильщикам. Как всегда обсуждают кризис и ползущие по предприятию слухи об скорых сокращениях. Настроение не поднимает даже новенький анекдот. Как подумаю о том, что снова придется просидеть день в окружении "милых дам", то сразу же настроение падает и стремится к нулю.
   - Ладно, созвонимся ближе к обеду, - киваю я Гарику и спешу в офис, чтобы успеть перекинуть отчет одной из моих строгих руководителей.
   Куртку в шкаф и нажимаю кнопку. Пока компьютер загружается, я наливаю кофе. Вторая чашка за утро. После неё я смогу работать. Ага, на мониторе возникает заставка с сексуальной феечкой. Пора вставлять флешку. Я лезу в карман и чуть не опрокидываю на себя кружку с кофе.
   Эх, вот недаром же утром Цой кричал и намекал своей песней. "Следи за собой! Будь осторожен!" Я не слежу и в итоге забываю флешкарту дома.
   Шепчу ругательства и накидываю куртку на плечи. На выход, быстрее! Пока никто не увидел меня, но сегодня явно не мой день.
   - Борис, ты исправил отчет?
   Милый, родной голос. От него хочется таять и таять. Но смысл сказанного наоборот заставляет сжаться в комочек. Снова аромат цветущего георгина и растертой смородины доносится до меня. Она смотрит на меня чуточку снизу вверх, но такое ощущение, что взирает на червяка под каблучком. Волосок один к одному, словно волшебный паучок сплел нити из солнечных лучей и подарил моей мечте. Даже Златовласка вряд ли сможет соперничать с нею. С нею, с мечтою моею... А глаза... куда там поэтам с их озерами и прудами - тут целых два бурлящих океана. И в обоих океанах шторм в десять баллов.
   - Я... да... Исправил, но понимаете, у меня вчера... Было сильное отравление, - ничего умнее придумать не мог. - До сих пор потряхивает и только сейчас обнаружил, что оставил флешку с отчетом дома. Я отпрошусь на полчаса и вернусь.
   - Надо полагать, что отравился накануне? То есть смешал водку, пиво, ром и виски, а отравился овсяным печеньем?
   Ух, как же она красива, когда сердится. Почти как в моем сне, но там на ней нет делового костюма, а лишь зеленый в горошек купальник... Я пытаюсь что-либо придумать, какой-нибудь ответ, который сменит гнев на милость, но ничего путного в голову не приходит. Стою перед ней, как школьник на картине "Опять двойка". Стою и молчу, а мимо проходят сослуживцы, здороваются и с интересом разглядывают нашу пару. Грозную царицу целых чисел и мелкого пажа дробных долей. Я не знаю, что ей ответить...
   - Так, через десять минут в моем кабинете! - бросает она и устремляется вдаль по коридору.
   Проходящая мимо Ная Геярова сочувственно поджимает губки и проскальзывает в свой отдел закупок. Я страшусь прикладывать ладони к ушам - боюсь обжечься. Что они пылают, я догадываюсь по запаху паленых волос. Надо же так облажаться, а ведь это только начало дня. Идти не хочется. Совсем не хочется. Даже к ней, к любови моей. Я тяжело вздыхаю и иду вешать куртку.
   Проход от своего кабинета до кабинета финансового директора похож на "зеленую милю" из романа С. Кинга. Ноги заплетаются, дыхание замирает в груди, пот выступает под линией волос. Кажется, что из всех приоткрытых дверей на меня с сожалением смотрят не коллеги, а заключенные. Стучат кружками и кричат, что "мертвец идет". Им сегодня повезло остаться в живых, а я бряцаю цепями и волочу свою многострадальную задницу к последнему сиденью...
   Нет, я рад видеть её, мою нереально красивую и прекрасную начальницу. И чем чаще её вижу, тем больше радуюсь... Но не по такому поводу. Чем чаще возникают такие поводы, тем больше увеличивается шанс, что в один прекрасный миг прозвучит фраза: "Спасибо за труд, но в ваших услугах мы больше не нуждаемся!"
   Чем ближе к кабинету Оксаны, тем сильнее сгибается спина. Я злюсь на себя и заставляю выпрямиться, отвожу плечи назад и захожу в кабинет походкой уверенного в себе мужчины. Жалюзи ещё опущены и не включен верхний свет. Источником освещения является настольная лампа. Мягкий желтый свет ласково очерчивает овал лица, делает кипучие океаны глаз более глубокими. Я невольно любуюсь помадой на губах, розовыми мочками ушей, в которых посверкивают красные камушки. Вроде бы рубины, но я не силен в геммологии. Зато я знаю - за что могу продать душу дьяволу. "Я душу дьяволу продам за ночь с тобой".
   - Дверь закрой и присаживайся, - Оксана Евгеньевна разгребает бумаги на столе. Одни листки складывает в правую стопку, другие в левую.
   Эх, если бы можно было скинуть все эти бумаги на пол и положить на стол трепещущую от страсти Оксану Евгеньевну. Даже в сексуальных фантазиях я называю её по имени-отчеству. Присаживаюсь на офисный стул и кладу ладони на колени. Как советуют психологи? Никаких перекрещиваний рук и ног, только открытая поза и доброжелательное лицо.
   - Скажи, Борис, тебе нравится здесь работать?
   Первая фраза заставляет на секунду задуматься. Вряд ли кому из менеджеров нравится его работа, а у меня ещё и коллеги подобрались одна к одной. У них даже месячные циклы проходят в одно и то же время. Конечно, не нравится! Если бы не Оксана и не желание кушать...
   - Да, меня всё устраивает. Хорошая компания, отзывчивые коллеги.
   Во время войны я бы к таким коллегам спиной не поворачивался...
   - Может, дома какие-нибудь проблемы?
   Дома? Да у меня дома одна черепаха живет и то куда-то сейчас уползла. Наверное, впала в спячку. Вроде бы нигде не воняет, значит, ещё жива. Жрать захочет - выползет. Мать с отцом ко мне не лезут - наслаждаются тишиной и покоем. Правда, мама всё чаще упрекает, что не с кем понянчиться...
   - Нет, дома всё хорошо. Спасибо.
   - Тогда я не понимаю, почему на тебя многие жалуются? - Оксана сплетает пальцы и кладет на них подбородок. Локти упираются в стол, взгляд в меня. Внутри пролетает леденящий ветерок. Такие разговоры не начинаются просто так. Шанс расстаться с этими глазами увеличивается с каждым вопросом.
   - Кто жалуется? Может, мы с этим коллегой недопоняли друг друга и сможем выяснить всё без начальства? У вас же и без наших жалоб работы хватает...
   Последняя фраза тоже из советов психологов. Чтобы чуточку польстить начальству и постараться сменить гнев на милость. Одна беда - мы читаем одни и те же материалы по психологии коллегиальных отношений.
   - Я не могу тебе сказать, кто именно, но многие. А сегодня я убедилась, что эти жалобы имеют под собой реальную подоплеку. Ты так и не исправил отчет... Не надо, не надо делать такое возмущенное лицо и пытаться оправдаться. Если мне начальство дает распоряжение, то я его считаю приоритетным над другими. Ты же посчитал иначе...
   - Да я сделал, только флешку дома забыл...
   - Ты ещё и не выдержан, неужели тебе не говорили, что перебивать людей невежливо? А перебивать руководителя не только невежливо, но ещё и чревато. В прошлом квартале тоже было несколько ошибок. Ты понимаешь, что это негативно сказывается на отношении к тебе?
   Как же она красива. Даже когда сердится, то всё равно является самой прекрасной женщиной на Земле... Губки недовольно кривятся, на щечках выступил румянец. А этот интимный полусвет... Ещё бы бутылку вина и легкие закуски...
   - Ты меня слышишь? Или снова витаешь в облаках?
   - Нет, я вас внимательно слушаю, - надо же, и в самом деле замечтался. Вот что значит - не выпил вторую чашку кофе.
   - Я даю тебе последний шанс. Если хоть ещё одна ошибка... Или кто-нибудь пожалуется на тебя, то всё - нам придется распрощаться.
   Я вздыхаю, делаю вид, что всё осознал и постараюсь исправиться. На самом же деле внутренне закипаю. Ведь я не виноват! Я ни в чем не виноват. Хотя маленький червячок и ноет, что это целиком и полностью моя вина, но я его быстро растираю большим сапогом эгоизма.
   - Так, с этим разобрались. Идем дальше...
   Дальше следует выволочка за то, что нарушены сроки поставки и "дочка" понесла потери из-за опоздавшей продукции. Вялые оправдания, что это подвела транспортная компания, снова жестко отметаются в сторону. Уши уже не пылают - обугливаются и теперь напоминают раскаленные угли для шашлыка. Ещё одна выволочка из-за просроченного договора, который в срочном порядке придется пролонгировать. Я снова пытаюсь вклиниться и объяснить, что это на другой стороне потерялось дополнительное соглашение. Результат тот же - менеджер виноват.
   Кругом виноват менеджер Боря. Создается такое ощущение, что если менеджера Борю уволят, то компания расцветет буйным цветом. А это он один виноват, что сейчас кризис и расходы урезаются, что в транспортной компании координаторы меняются как перчатки у дворников, что в "дочке" не могут объяснить клиенту политику партии и не могут попросить подождать недельку. Во всё виноват менеджер Боря.
   Проходит полчаса, а кажется, что минует вечность. Так вот что испытывают грешники, когда их в аду поджаривают на сковороде. Я выхожу от любимого создания с красным лицом, алыми ушами и на подгибающихся ногах. Когда умываюсь в туалете, то слышу, как шипит вода, что попадает на раскаленную кожу. Живительная влага немного остужает разгоряченные нервы. От полученного заряда хочется работать и доказывать свою профпригодность. Хочется ровно две минуты, до тех пор, пока не захожу к своим "кикиморкам".
   - Тебя искал Юрий Геннадьевич. Просил сразу же к нему зайти, - с милой улыбкой заявляет Карина.
   С такой же улыбкой удовлетворенная самка богомола может пожирать своего использованного самца. Как же меня раздражает её розовый свитер с Микки Маусом... Я от души благодарю и хватаю со стола свой ежедневник. Меня провожают заинтересованными взглядами - вернусь я из похода, или нет. Знаю, что у них уже давно сделаны ставки на то, когда меня уволят. По сути, они не плохие девчонки, но каждому человеку нужен враг, вот эта незавидная роль и выпадает мне. У меня же не бывает месячных, а чем это не повод?
   - Доброе утро, Юрий Геннадьевич! Хорошо выглядите! Вижу, что выходные прошли не зря! - главное - не переборщить с комплиментами, а то примет за чистую монету.
   В небольшом кабинете всё выдержано в спартанском стиле - ничего лишнего. Полукруглый светло-коричневый стол, в тон ему шкаф с подписанными папками, тумбочка с принтером, шикарное кресло и пара репродукций Пикассо на бежевых стенах. Чахлый фикус на подоконнике давно молит о поливке, но о его мольбах постоянно забывают. Под стать кабинету и начальник логистики - подтянутый, спортивный, моложавый. Такому никак не дашь больше сорока. Быстрый в движениях, стремительный в ходьбе, скорый на расправу - уволить человека может также легко, как сходить по-маленькому.
   - Доброе утро, Борис. Садись, рассказывай, - русоволосый начальник логистики кидает на меня строгий взгляд.
   - А что рассказывать? Всё по плану, покрытия создаются, машины едут, покупатели довольны.
   - Та-а-ак, это хорошо. А что с графиками продаж?
   - Показатели в норме, идем с небольшим опережением.
   - Та-а-ак, а как с договорами?
   - Всё на контроле, еженедельно обновляю базу данных.
   - Та-а-ак, а какие у тебя дела с нашим финансовым директором?
   Вот оно что! Так вот из-за чего он меня позвал? Уже успели настучать? Но кто? Гарик? Не может быть. Остается прикидываться дурачком и попытаться выудить побольше информации.
   - Да вот только что от неё. Распекала за несданный отчет. Кстати, можно на полчасика отлучиться? Я быстро смотаюсь за флешкой и назад.
   Юрий Геннадьевич пристально смотрит на меня, постукивает ручкой по поверхности стола. Кто слышал такой стук с начальственной стороны, тот поймет, как это выводит из себя. Я делаю невинные глазки, стараюсь, чтобы получились больше, чем у кота из "Шрека". Наконец театральная пауза заканчивается.
   - Тебя в пятницу с ней видели, сегодня чуть свет, а ты уже у неё. Между вами что-нибудь есть?
   Давно я такого испытующего взгляда не видел. С пятого класса, когда мама унюхала от меня сигаретный дым. "Мама, там мальчишки в туалете курили, вот я и провонял".
   - Да вы что, Юрий Геннадьевич. Как вы могли такое подумать? Только коллегиальные отношения, ничего больше.
   - Ну смотри, а то у нас служебные романы не поощряются... Отвлекает от работы. Ладно, полчаса тебе хватит?
   - Конечно же хватит. Я метеором туда и обратно.
   Я подхватываю свой ежедневник и выбегаю вон из кабинета. Куртку на плечи и вперед! Женщины что-то кричат в спину, да пофиг. Я им не буду в очередной раз прокладки покупать! А то одной с крылышками, другой чтобы дышала, третьей вовсе тампоны. Бррр, один раз не выдержал и зачитал им определение прокладок. Взял статью из интернета: "Прокладка - деталь из сравнительно мягкого материала, размещаемая между двумя соединяемыми деталями с целью обеспечения герметичности соединения либо недопущения повреждения этих деталей". Невинная шутка обернулась двухнедельным бойкотом. Две недели блаженства! Лишь острая необходимость заставила попросить прощения, но это всё в прошлом.
   На улице снова льет дождь. Осень как-то забывает про бабье лето и пытается взять измором канализационные сливы и стоки. Лужи становятся одной из опаснейших проблем на дороге. Машина порой напоминает лодку рыбнадзора, которая тихо подплывает к браконьерам. Вот только неизвестно - появилась ли на пути яма, где можно оставить ось, или же на этот раз пронесет?
   Флешка лежит там же, где я её накануне оставил. В охапку её и обратно. Эх, знать бы, что последует дальше - остался бы дома. Пощелкал каналы телевизора и даже сгонял бы за парой пива в магазинчик внизу...
   - Сержант Тырбырканаев. Предъявите документы! - именно такими словами меня приветствовал мокрый как воробышек худенький офицер полиции. Ни у одного "дпсника" не могу разобрать фамилию, сколько не представляются. Будто специально глотают начало либо окончание фамилии.
   Вот же не везет так не везет. На съезде с Ярославского шоссе нарываюсь на притаившихся "дпсников". Всегда успевал перестраиваться в левый ряд и скрываться за другими машинами, но, как сказано ранее - сегодня не мой день. Задумываюсь и попадаю в добрые загребущие руки правоохранительных органов. Бррр! Передергиваюсь когда представляю руки у органов - чего только эти писатели не напишут.
   - Здравствуйте. Несказанно рад вас видеть! Как здоровье? Как дела? Хорошо выглядите, прямо Бельмондо на глазах у нарушителей! - бормочу я, пока вынимаю права, удостоверение и страховку.
   - Шутить будем? Рады видеть сотрудников "ДПС"? Странно, нас никогда не рады видеть, кроме аварий. Может, вы употребляли? - нос сотрудника подергивается, пытается уловить алкогольные испарения.
   - Нет, за рулем никогда! - я протягиваю документы и даже старательно дышу в его сторону.
   Проходит долгая минута, в течение которой сотрудник пытается зацепиться взглядом за какую-нибудь мелочь. И эта мелочь неожиданно обнаруживается. Зря я про Бельмондо упомянул...
   - Вы знаете, что ваш полис недействителен? Компания "Топаз" уже полгода как объявлена банкротом!
   - Да вы что? Не может быть! Я же оформлял у представителя. Он до сих пор оформляет эти страховки, - вот и вылезают сэкономленные пара тысяч. Делаю себе зарубку на память - "сказать Гарику огромное СПАСИБО".
   - Будем оформляться, - с притворным вздохом говорит инспектор и отходит с моими документами к своей машине.
   Засада! И надо же такому случиться именно тогда, когда я тороплюсь. Если бы я знал, что это далеко не все сюрпризы, то остался в машине и пусть бы меня забрал эвакуатор. Но я не знаю и иду вслед за блюстителем закона. Второй выходит из машины и занимает место первого. Конвейер по вылавливанию правонарушителей продолжает работать. Волшебная полосатая палочка приносит такой доход, какой не снился и Гарри Поттеру...
   - Езда с недействительным страховым полисом приравнивается к езде без оного, - поучительным тоном говорит инспектор, когда я плюхаюсь рядом на грязное сиденье.
   Внутри полицейской машины гуляет спертый запах. Пахнет сигаретным дымом, мокрыми окурками, старыми носками, и со всем этим амбре борется чахлый ароматизатор с фотографией президента. Коврики грязные настолько, что хочется поджать колени к груди и просидеть так до конца написания протокола.
   - Я понимаю и осознаю всю тяжесть правонарушения. Готов принести искренние извинения и... - в этот момент из кармана доносится "Гоп, мусорок, не шей мне срок!"
   Я судорожно пытаюсь дотянуться до телефона и ответить на вызов. Надо же было такую мелодию поставить на звонок! О как! Звонят с рабочего номера, значит, меня уже разыскивают.
   - Прошу прощения, - говорю я сотруднику и вижу, как меняется его лицо. До этого оно было серьезным, а теперь становится мрачным. Он уже подсчитывает - сколько можно содрать с такого хама. Блин, ну кто же знал, что полицейский не любит "Вороваек". Надо было "Аркону" оставить...
   - Алло, внимательно слушаю! - говорю я в трубку и замираю.
   - Борис, где твой отчет? Мне через десять минут идти на собрание, а я его даже в глаза не видела! - раздается голос любимого человека.
   - Да-да! Я уже еду. Тут небольшая проверка документов и я через пять минут подскочу.
   - Хрук! - давится смешком инспектор.
   Я умоляюще смотрю на него и прикладываю палец к губам.
   - Я жду! Помни о нашем недавнем разговоре! - слышится треск, будто трубкой прихлопывают муху, следом раздаются короткие гудки.
   Я смотрю на сержанта и вижу на его лице улыбку голодной гиены...
   - Борис Николаевич, повезло вам с именем-отчеством. Но не повезло со страховой компанией. Мне придется вызвать эвакуатор и отогнать вашу машину на штрафстоянку. Оттуда вы её сможете забрать в течение дня. Если успеете сделать страховку, - кажется, что инспектор впервые в жизни ощущает, что такое счастье.
   - Но как же так? Может, отпустите на первый раз? Мне сейчас машина жизненно необходима.
   Конечно же необходима - иначе с меня скальп снимут и используют его вместо половой тряпки. И самое противное, что инспектор об этом знает. Долбанный смартфон с улучшенной громкостью...
   - Значит, говорите, через пять минут будете? - инспектор кладет ладонь с растопыренными пальцами на протокол.
   - Да если вы меня сейчас отпустите, то я за одну минуту долечу! - я кладу на запястье указательный палец другой руки.
   - Хм, не знаю, сейчас пробки, вряд ли за четыре удастся добраться? - инспектор поджимает большой палец.
   - С пробками получится за две минуты. Тут рядышком, - я прибавляю ещё средний палец и становлюсь похожим на одного из мушкетеров, когда они принимали в свою стаю д`Артаньяна.
   - Хорошо, тогда ни мне, ни вам. Остановимся на трех минутах и закончим обсуждение деталей вашей поездки? - страж порядка наклоняет голову и вопросительно смотрит на меня.
   Я киваю и шарю себя по карманам в поисках бумажника. Понятно, что у них здесь микрофоны понатыканы, поэтому и приходится "высчитывать время поездки". Да куда же он запропастился-то?
   - Извините, я сейчас до машины добегу. Она работает, а у меня бензина и так мало осталось.
   Инспектор благосклонно кивает, а я мчусь к машине. Закон подлости срабатывает и на этот раз - никакого бумажника нет в помине. Где же я мог его оставить? Утром же кидал в бардачок вместе с сигаретами... Приходится возвращаться с повинной головой.
   - Товарищ инспектор. Я часы забыл дома. Может, поверите на слово и простите на полчасика? А я потом вернусь, и мы посчитаем снова.
   - Увы, как в песне поется "Не думай о секундах свысока!" - отчаянно фальшивит сержант и отдает мне документы. - Мы вынуждены отогнать вашу машину на стоянку. Когда сделаете страховку, тогда и заберете. Пока прошу сдать ваши ключи.
   - Ну, товарищ инспектор, войдите в положение. Я могу в залог магнитолу оставить, или... или вот мобильник. Я же вернусь. Я туда и обратно, - молю его, но безуспешно. Ключи переходят к новому владельцу.
   Инспектор делает вид, что меня рядом никогда не существовало и отходит к своему напарнику. На улице холодно и моросит дождь, а меня кидает в жар. Я не успею отдать флешку!
   - Товарищ инспектор, да что вы, не человек, что ли? - отчаянная попытка проваливается в яму равнодушия и отчуждения.
   - Гражданин водитель, сержант вам всё объяснил. Транспортное средство изымается на штрафстоянку. Так что всего доброго, - басит напарник инспектора. Сам же сержант делает вид, что занят вылавливанием особо опасного нарушителя.
   Я пытаюсь ещё поныть, но безрезультатно. Приходится вставать чуть поодаль и поднимать руку на уровень плеча. Если кто ловил машину возле "дпсников", тот сможет оценить потраченное напрасно время. В другом бы месте поймал "извозчика" за две минуты, а тут... Проходит около десяти минут, прежде чем возле меня останавливается таксист. Я безбожно опаздываю!
   - Командир, на Стрелковую, пожалуйста! И, побыстрее, пожалуйста! - я киваю на дорогу.
   - Доэдэм, дарагой. Дарогу пакажешь? - оскаливается золотыми фиксами таксит.
   Хорошо ещё, что недалеко ехать. Мы добираемся за пять минут. Уже видна двухэтажная будка охраны. Пять минут! Правильно показывал инспектор. А вот чем расплатиться с таксистом? Телефон отдать? Фигушки - в курилке стоит Гарик. Хоть в этом мне сегодня везет.
   - Командир, сейчас я у друга деньги возьму и отдам, - я выскакиваю из машины и бегу к Гарику.
   При виде меня лицо друга расплывается в такой довольной улыбке, что видны прокуренные коренные зубы.
   - Слушай, одолжи пару сотен. Я где-то лопатник посеял. Как найду, так сразу же отдам, - и вижу, что он расплывается в улыбке.
   - Вот он, так что не нужно занимать, - с этими словами Гарик протягивает мне мой бумажник. - Ты его на сидении оставил, вот я и подрезал, чтобы проучить. Заодно начал приводить свой план в действие. Можешь сейчас не благодарить, потом спасибо скажешь и поляну накроешь.
   Я глотаю холодный воздух. Стою и смотрю на него. Вроде бы и друг, хочет как лучше. Он же не знал, что я нарвусь на полицейских - в обед бы отдал. Ладно, потом сделаю выговор, сейчас не до этого. Отдаю таксисту деньги и бегу в офисное здание.
   - Я взял немного, чтобы... - Гарик что-то кричит в спину, но я его не слушаю.
   Поскальзываюсь на луже и падаю на пятую точку. Больно, но терпимо. Шепчу ругательства и хромаю дальше. Левая нога отзывается болью при каждом наступании.
   Забегаю и вижу, что дверь Оксаны Евгеньевны закрыта. В кабинете никого нет. Она уже на собрании! Тогда в конференц-зал, спускаюсь на этаж ниже и мчусь к коричневой двери. Добегаю и пытаюсь восстановить дыхание - явно нужно бросать курить и купить абонемент в спортзал. Аккуратно стучу и нажимаю на ручку. Внутри должен быть большой стол, кресла, места для ноутбуков и микрофоны.
   Ё-моё! Тут же весь высший состав руководства. Смотрят на меня, растрепанного, задыхающегося, в испачканных штанах. Пятнадцать человек, мужчины и женщины. Все в строгих костюмах - прямо хоть сейчас любого на обложку "Forbes". Поднимает глаза и Оксана Евгеньевна.
   - Прошу прощения за вторжение, я на секундочку-у, - вдобавок пускаю петуха, как будто мало было до этого унижений.
   Руководители улыбаются, а я подхожу к Оксане Евгеньевне и отдаю ей флешку. Замечаю, что оставляю после себя грязные следы на вылизанном паркете. Деваться некуда. Снова извиняюсь и выхожу из конференц-зала. Я чувствую, как взгляды прожигают спину. Гордо выпрямляюсь и иду прямиком в туалет - приводить себя в порядок.
   Родной кабинет встречает неприязненными взглядами и саркастическими ухмылочками. Ладно, нужно сосредоточиться на работе. Этому позвонить, этому сделать договор, этому составить план. Работа потихоньку накрывает с головой. В наушниках тихо мурлыкает музыка Моцарта. "Симфония ?6".
   Спустя два часа меня вызывает финансовый директор. Не успеваю войти, как меня встречает шипение разъяренной кошки.
   - Борис, только утром мы с тобой говорили и ты снова за старое? Мне пришлось краснеть перед нашим руководством за твой непрофессиональный подход к делу. Принес в последнюю секунду, когда я уже наглоталась валерьянки! Разве так можно?
   С каждым словом Оксана Евгеньевна накаляется и кажется, что становится выше. Почти нависает надо мной. В кабинете удушливо пахнет лилиями, и я замечаю три цветка в высокой стеклянной вазе на столе. Утром их не было. Странно, ведь Оксана Евгеньевна их терпеть не может.
   - И в довершение всего я захожу в свой кабинет и вижу это! - она кивает на цветы. - Я так понимаю, это ты принес в качестве извинения?
   - Нет, что вы, я этого не делал, - бормочу я.
   - Так вот, заруби себе на носу, что я эти цветы ненавижу и у меня на них аллергия! - чуть ли не кричит Оксана Евгеньевна.
   - Я понимаю, но это сделал не я, - лепечу я в ответ и потихоньку пячусь к двери.
   - Вон!!! И лилии свои забери! - уже кричит финансовый директор и бросает в меня три злополучных цветка. Хорошо ещё, что вазой не кинула.
   Я поднимаю их с пола, выскакиваю в коридор и натыкаюсь на Юрия Геннадьевича. Он смотрит на меня, на цветы в руках. И в его глазах возникает понимание. Но понимание неправильное, потому я и спешу оправдаться.
   - Юрий Геннадьевич, меня Оксана Евгеньевна попросила цветы выкинуть. А их как раз три штуки, может, я нашим девчонкам подарю? Выкидывать-то жалко.
   Начальник логистики прожигает меня взглядом, потом оттирает плечом и входит в кабинет финансового директора. На пороге оборачивается:
   - Да, отдай нашим девушкам, они будут рады.
   Закрывает дверь. Я выдыхаю. Оказывается, всё это время я задерживал дыхание. Лилии одуряюще пахнут, неудивительно, что Оксана их выбросила - не каждый выдержит такой запах. Мои коллеги выдержат. Они и не такое выдерживали, нужно только преподнести не от меня, а от кого-нибудь другого. Пусть будут от Юрия Геннадьевича, он же велел. Вот и... Тут-то меня и пронзает догадка - я знаю, откуда взялись цветы!
   - Дорогие девушки, в связи с окончанием октября я дарю вам каждой по цветку. Это распоряжение Юрия Геннадьевича! Мы любим вас и очень ценим! - я раздаю каждой по цветочку и вижу кривые улыбки. Ух, моя бы воля...
   - Мы скажем спасибо Юрию Геннадьевичу, - подчеркивает Карина.
   - Хорошо, я рад, что вам понравилось, - я выхожу в коридор и иду в цех.
   Через цех и склад сырья прохожу на маленький складик материальных ценностей и вижу там моего друга. В рабочее время, на рабочем месте он наглым образом дрыхнет на столе.
   - Подъем!!! Взял швабру и помчался на облет территории, волшебник хренов! - кричу я так громко, что он от неожиданности дергается.
   Мало того, что дергается, так ещё и не просыпается до конца, но уже куда-то стремится бежать. В итоге запинается за ножку кресла и шлепается на пол. Стеллажи с разнообразными вещами подпрыгивают на месте. На друга сверху падает кресло - я немного отомщен.
   - Вставай, черепашка-ниндзя, поднимайся и объясни - на хрена ты стырил деньги? Хотя нет, куда ты их дел и так понятно. Ты лучше скажи - зачем купил именно лилии? Оксана же их терпеть не может!
   - Я это... Откуда же я знал. Маринке всегда лилии покупаю и мы миримся. Да, накосячил. Ты уж извини, я же хотел как лучше.
   - Хотел как лучше, а получилось как всегда. Кстати, ты мне ещё и за машину должен. Так что поляна с тебя и поляна не хилая! Накроешь в лучшем ресторанчике, и я приду зверски голодный. Твоя страховая компания обанкротилась и у меня тачку забрали на штрафстоянку.
   - Да ты что? А откупиться не мог? Ах да, не мог. Признаю и этот косяк. Договорились, - Гарик почесал ушибленный лоб и посмотрел на меня. - Значит, я тебя сегодня круто подставил?
   - Ладно, поляной искупишь. Вот с цветами неудобно получилось.
   Гарик тяжело вздыхает и протягивает руку. Я пожимаю её. Он же и в самом деле хотел как лучше, но делаю себе пометку, что как только увижу блеск в глазах Гарика - нужно сразу же со всех ног бежать подальше!
  
  
  
  
  Глава 3
  
  Я на тебе женюсь добром иль силой.
  Клянусь тем светом, что позволил мне
  Узреть и полюбить твою красу, -
  Ни за кого другого ты не выйдешь.
  Рожден я, чтобы укротить тебя
  И сделать кошку дикую - котенком,
  Обычной милою домашней киской.
  Вот твой отец. Отказывать не вздумай!
  Я должен мужем быть твоим - и буду!
   ("Укрощение строптивой" У. Шекспир Акт 2)
  
   Два дня пролетают осенними листьями над асфальтом. В среду утром у Гарика рождается очередная гениальная мысль - нам нужно купить абонементы в тот же спортзал, куда ходит и Оксана Евгеньевна. Почему-то в тот момент мне эта мысль кажется здравой. Сам же недавно вспоминал о спортзале и о бросании сигарет.
   - Да ты что! - уговаривает меня Гарик. - Купим, походим, посмотрим на фитоняшек. Сами позанимаемся.
   - Ага, а тебя Маринка отпустит смотреть на подтянутые попы? - ухмыляюсь я в ответ.
   - Может, и сама будет ходить. Кто же этих женщин разберет. Но суть не в этом. Ты будешь мелькать перед своим предметом обожания, и она понемногу начнет к тебе привыкать. А там, глядишь, пожалеет и влюбится.
   За стеклом автомобиля моросит мелкий дождик. Дворники стирают капли, и с правой стороны струится медленный ручеек. Впереди нас едет фура. На её двери я отчетливо вижу лицо Оксаны Евгеньевны. Она улыбается. Я моргаю, и лицо пропадает. Ничего похожего на милый профиль - бежево-грязная дверь, плохо читаемые номера и надпись патриотическим пальцем: "Обама - чмо". Мда, вот галлюцинаций мне только не хватает.
   - Вот ты прикинь по деньгам - поход в сауну на три часа стоит три штуки. А в фитнес примерно столько стоит абонемент на месяц. И к тому же там есть сауна! То есть ты за три штуки получаешь до фига часов сауны - выгода? Выгода. Возьмем пивасика, посидим втихаря, чтобы нас качки гантелями не забросали, - продолжает щебетать Гарик.
   И ведь не поспоришь, определенное зерно истины есть в его словах. Я уже представил себя в шортиках и маечке. Вместо чахлых сосисочных бицепсов - полукруглые шары мускулов. Плечи и спина примут V-образную форму, а не ровную плоскость, как у строительного бруса. Да! Решено! Сегодня после работы поедем покупать абонементы! Вдвоем не так страшно будет ходить, да и Гарик сможет подстраховать, если на меня упадет штанга.
   День проходит на подъеме. Даже шипение коллег не может испортить той идиллической картинки, какую я себе нарисовал в воображении. Сегодня я само благодушие и улыбка. Улыбка и благодушие. Правда, к концу дня уголки губ приходится приподнимать пальцами, но это пустяки. Это мелочи по сравнению с тем, что вскоре я буду принят в элитный клуб спорта и здоровья. Не отвечаю на уколы и нудные нотации - Карина и Олеся весь день удивленно переглядываются. Знаю, что они думают. Будто я обкурился и теперь мне всё фиолетово. Ну и пускай. Мне явно с ними детей не крестить. Сомневаюсь, что их вообще в церковь пустят.
   В курилке уже топчется Гарик. Лицо кислое, значит, что-то произошло.
   - Что случилось? Опять арте в гусли болванкой прилетело? - спрашиваю я у Дениса и киваю на Гарика.
   - Нет, всё гораздо хуже. Вместе с нами будет Маринка ходить. Она тоже хочет выглядеть красивой рядом с подтянутым мужем, - страдальческим голосом отвечает за него Гарик.
   - Да уж, пивко после сауны откладывается. Ну ничего. Зато она будет твоим диетологом. Наконец-то перестанешь отращивать балласт, - я делаю вид, что хочу ударить его по выпирающему животу. Гарик сразу же его втягивает.
   - Эх, не испробуют фитоняшки комиссарского тела, - смеется стоящий рядом Денис.
   Мы докуриваем и выезжаем с территории предприятия. Утром прошелся дождик, а сейчас сияет усталое осеннее солнце. Деревья сбрасывают понемногу пожелтевшие одеяния, обнажают черные ветви. Словно старая высохшая негритянка раздевается перед приемом душа. На улице Силикатной скапливаются едущие домой автомобилисты. Настроение хорошее, несмотря ни на что.
   Спортивный зал "Олимпфит" встречает нас фотографиями мужчин и женщин. При виде такого огромного количества мышц и подтянутых фигур мы с Гариком выпрямляемся, разворачиваем орлиные плечи и выпячиваем куриные грудки. Сразу же напротив дверей расположилась административная стойка. За ней приветливо улыбаются две девушки, которым впору выступать на конкурсах "Мисс Вселенная". От их улыбок растает любое мужское сердце. Мое, по крайней мере, начинает стучать активнее.
   - Добрый день! Чем можем помочь? - бархатным голосом говорит огненно-рыжеволосая девушка.
   - Выходите за меня замуж, - отвечает Гарик, глядя прямо в сине-зеленые глаза прелестницы.
   - Так вы за этим приехали? Я обещаю подумать, - улыбается рыженькая администраторша у которой на белой блузке висит бейджик с именем "Людмила".
   - А вы мне не будете делать предложение? - обращается ко мне вторая администраторша, русоволосая симпатяжка с бейджиком "Екатерина".
   - Уж замуж невтерпеж? Это наречия-исключения, которые пишутся без мягкого знака после шипящей на конце слова, - я решаю блеснуть образованностью.
   - Ммм, да вы ещё и умный. Тогда я тоже обещаю подумать, - улыбается Екатерина. - Обожаю умных мужчин.
   - Вот и поладили, - говорит Гарик. - Красавицы, может, тогда поможете двум будущим мужьям выбрать определенный абонемент? Такой, чтобы и после работы можно было забежать и до работы успеть, если желание возникнет.
   - Ах, как же будущим мужьям откажешь, - смеется Людмила.
   Девушка подхватывает нас под локотки, и мы отправляемся смотреть спортзал, куда будем сливать заработанные деньги, а также лишний жир. Большой зал покрыт мягким линолеумом. Беговые дорожки выглядят как фантастические скутера. Кажется, что встанешь на неё, нажмешь на кнопочку и вылетишь в огромное, во всю стену, окно. Вылетишь и понесешься над скоплением припаркованных машин, над кустами бузины, над вон той теткой, что торгует деревянными изделиями с колченогого стола. Стойки со штангами, тренажеры всех мастей, гантели и прочие железные радости настоящего культуриста радуют своим блеском. Только возьмешь в руки, и тут же появится отменное здоровье, возникнет восхитительное состояние души и тела.
   Несколько девушек толкутся возле невысокого мужчины в оранжевой футболке с надписью "Инструктор". Его руки толще моих ног, а выступающая грудь больше, чем у некоторых прелестниц. Он вальяжно дает советы и направляет жиросгонятельниц на тренажеры. Этакий царек мускулов и металла. Пять парней пыхтят на скамеечках с гантелями и штангами. Зал почти пуст.
   - Вот это и есть наш спортзал. Тут силовая зона, тут тренажеры, там беговые дорожки - всё предельно просто. За стенкой проходят секционные занятия по боксу и рукопашному бою. Там женские группы занимаются, но иногда на их занятиях присутствуют и мужчины. В зале дежурят инструктора, к ним можно обратиться за помощью, - щебечет Людмила и показывает на мужчину в оранжевой футболке.
   - Ага, а женские группы, когда занимаются? - интересуется Гарик, пока мы выходим обратно в холл.
   - Вот вам расписание. Синим цветом отмечены танцы, зеленым силовые тренировки, а желтым занятия со степ-платформой. Будете оформляться? Или уже передумали?
   Небольшой обмен любезностями и мы заключаем контракт. Подписи, оплата и на руках появляются членские карточки. Я считаю, что на фото мог бы выйти и лучше. Гарику всё равно. В глазах у него возникает знакомый блеск, но я уже утаскиваю его прочь. Не хватает ещё, чтобы он начал клеиться к девушкам-администраторшам. Пошутили и будет. Я его Маринку знаю - наваляет обоим.
   По дороге заезжаем в магазин спортивной одежды и основательно готовимся к завтрашнему походу в фитнес - покупаем шорты и футболки. Кроссовки выбираем разных фирм, чтобы не походить на однояйцевых близнецов. Маринка звонила, и сказала, что пойдет завтра с нами. Мне всё равно, но вот Гарику как-то не по себе. Подкидываю его до дома. Там ещё пять минут курим и разбегаемся.
   Ночь проходит без сновидений. Падаю на подушку и, кажется, что сразу поднимаюсь - будильник снова начинает уверять, что не надо падать духом.
   Ещё один день пройдет на подъеме. Я выдержу! Ни на кого не накричу и не нахамлю! Ведь сегодня вечером в зале будет заниматься моя любимая начальница. Я обязательно окажусь рядом и поинтересуюсь у неё правильным питанием и упражнениями для офисников. В спортзале охотнее делятся знаниями, чем на работе. На работе знание - золото и чем больше ты знаешь, тем больше на тебя навешивается. И не всегда возлагаются надежды, обычно перекладывают чужие обязанности.
   Если человек устраивается на должность и начинает работать хорошо, старается и тратит своё личное время, чтобы его заметили и похвалили, то начальство начинает понемногу подкидывать другие обязанности. Всё как в спортзале - если берешь один вес, то в следующий раз попробуешь взять чуть больше. Берешь, берешь, берешь, и в один прекрасный день рвется мышца и всё. Конец всей спортивной карьере, а на работе нервный срыв и увольнение. И ухмылки в спину, а когда поворачиваешься... Тоже ухмылки - ещё один сошел с дистанции.
   На промозглой улице уже переминается Гарик. Глаза узкие, как у китайца. Хорошо ещё, что я звоню перед выходом - у него появляется время собраться и выйти. Зато за плечами спортивная сумка - с подобной ходят спортсмены и охранники, работающие вахтовым методом. На спортсмена Гарик пока ещё мало похож, если только на чахлого сумоиста.
   - Готов к труду и обороне! - приветствует меня Гарик. Таким голосом раненный боец в кинофильмах всегда умоляет его бросить.
   - Проспал? Опять вчера в танки тренировался?
   - Ага, взял пару пива и решил обмыть абонемент с командой. С сегодняшнего дня режим. Маринка к вечеру тоже подъедет. Так что нужно успеть приехать пораньше, чтобы хотя бы на пару накачанных задниц полюбоваться.
   - Понятно, постараемся. Но загадывать не буду. Сам знаешь, что если загадаешь, то обязательно что-либо произойдет.
   Я стараюсь не загадывать на определенное время - всегда какая-нибудь дрянь произойдет и выбьет из колеи. Договорились на плюс-минус пять минут и баста. В это время как раз всё и получается.
   Приезжаем на работу, и мне преподносят сюрприз - Карина заболевает и остается сегодня дома. Олеся дуется, но без своей напарницы троллить меня не хочет. Некому оценить юмор. Александра подготавливает какой-то важный договор, поэтому носится из кабинета в кабинет, как кошка с намазанной скипидаром пятой точкой. День проходит спокойно. Юрий Геннадьевич сдержан и невозмутим. По сосредоточенному лицу ничего нельзя прочитать. С такими начальниками никогда не чувствуешь себя уверенным в завтрашнем дне - кто знает, что у него на уме?
   Правда после работы происходит мелкая неприятная встреча, но она не очень влияет на общее состояние. В курилке оказывается Владимир Квадратов, мой бывший друг и коллега по складу. Как его плющило, когда я ушел с одной должности и перешел на другую. Он и до сих пор бегает и сплетничает за моей спиной. Девчата из бухгалтерии иногда его речи передают. Вот как работа разделяет друзей...
   - Вы что, собрались животиками потрясти? Вас же ни один тренажер не выдержит, - пухлые губы растянуты в улыбке, а глаза скашиваются на стоящего рядом коллегу. Таких типов любят показывать в американских комедиях - качки-красавчики, которым обязательно нужна поддержка других ребят.
   - Да, надо подкачаться к лету. Походим, посмотрим. А то от сидячей работы уже мозоли на заднице, - предугадываю его следующую подколку.
   - Ну-ну, вы там не сильно на качков засматривайтесь, а то нам только гомиков не хватало на предприятии.
   Вот как я с ним столько времени общался? Раскол между нами произошел после того, как он в одной из пьянок признался, что трахнул бы жену нашего общего друга. В этот момент мне стало мерзко и неприятно. Словно его стошнило в мою тарелку. Я тогда встречался с одной девушкой и спросил Владимира, не признается ли он Кириллу, когда меня рядом нет, что трахнул бы мою подругу? Тот замялся и ответил, что никогда о таком не разговаривал с Кириллом на эту тему. Вот этой заминки я и не смог ему простить, всё больше и больше отдалялся от него.
   - Не переживай за нашу ориентацию. Следи за собой, будь осторожен! - декламирую я ему и отхожу в сторону. Неприятно общаться. И ему и мне неприятно. Такое чувство всегда возникает между бывшими друзьями.
   Веселая улыбка Гарика виднеется издалека. Из проходной он появляется тоже как Чеширский кот - сначала вылезает улыбка, а потом показывается и довольный владелец. Он не может долго сдерживаться и держать интригу. Хотя на ступеньках проходной делает серьезное лицо и даже прикуривает сигарету. Я жду. Полминуты молчания и Гарик расплывается всё в той же радостной улыбке.
   - А теперь рассказывай, - говорю я ему, пока он снова не начал натягивать серьёзную мину.
   - Да чего рассказывать-то? Выхожу сейчас из своей каптерки и наблюдаю такую картину - выезжает на погрузчике Серега Скалов и болтает по телефону. А на вилах везет сразу три поддона с рулонами. Башенкой составил, эквилибрист фигов. В общем, едет, болтает ерундой, а вверх не смотрит. А на складе видел какой высоты ворота? Вот он верхним поддоном и зацепил за перекладину. Поддон звезданулся на пол, разлетелся по всему складу, а Серега почесался и давай орать в трубку: "Мишка! Я из-за тебя поддон опрокинул! Давай приходи помогать!" Вот я и ржу - Серега уронил, а Мишка виноват. Сейчас вместе по полу ползают - рулоны собирают.
   - Да? Надо же это зафиксировать. "Херку" составить, объяснительную взять, - Владимир выбрасывает окурок и спешит к проходной.
   - Хорош тебе, Вован. Сейчас пацаны соберут, и никто ничего не узнает, - Гарик преграждает путь Квадратову.
   - Ага, сейчас соберут, потом соберут, а нам придет претензия и что тогда? Остальные платить будут? Не лезь, ты ещё за свои косяки не отчитался! - Квадратов обогнул Гарика и поспешил на место происшествия.
   Гарик смотрит ему вслед, сплевывает и поворачивается ко мне. На лице виднеется недоумение. Я его понимаю, он всегда заступается за ребят, не то что...
   - Гнида, - констатирует Гарик. - Как сам плиту с предприятия крал и налево продавал, так всё нормально было, а сейчас... Нельзя таким людям даже грамма власти давать. Они всё под себя гребут. Вот вертухай бы из него получился хороший.
   - Забей! И в следующий раз держи язык за зубами. Ты вот прикольнулся, а он сейчас на ребят служебную записку напишет и тех оштрафуют, - я хлопаю Гарика по плечу и мы идем к машине.
   - Нет, ну был же нормальным человеком. Что за вожжа под хвост попала? Когда же успел такой скотиной стать?
   - Перестань, не накаляйся. Сейчас всё на штанге выместишь. Побереги нервы.
   Гарик продолжает возмущаться, но я включаю музыку громче и выезжаю с территории. Через триста метров Гарик перестает бурчать и переключается на политику. Я его понимаю - на складе жёсткая система и если ты не прогибаешься под начальство и не лижешь зад, то постоянно на тебя пишут жалобы и доносы. И так почти везде, в каждой фирме и на каждом предприятии. Что на нижнем уровне, что на высшем. На высшем уровне даже круче - судьба подчиненного решается в обычном разговоре. Один начальник всего лишь упрекает другого в нерешительности по отношению к подчиненным. Звучит всего лишь упрек и человек уходит на улицу искать другую работу.
   Музыка не бодрит, Гарик бубнит что-то об отношениях Белоруссии и России. Хорошо ещё, что от Украины отстал, а то чуть ли не каждый вечер приходилось выслушивать домыслы и предположения. Иногда отвечал ему, и тогда лились телевизионные шаблоны, которые нормальным людям вообще не интересны. Я уже устал объяснять Гарику, что в погоне за рейтингами и просмотрами на экраны вываливается одна лишь грязь и убийства. Уж лучше почитать в интернете, или вообще взять какую-нибудь книгу из классиков, например Шекспира.
   А пока я так думаю, мы успеваем подъехать к спортзалу. Бежевого "Фольксвагена" не видно на парковке, значит, мы опережаем Оксану и сможем чуточку размяться до её прихода. Войти в форму, так сказать.
   - Ой, наши будущие мужья приехали! - Людмила так широко растягивает губы, что становится похожа на Джокера из фильмов про Бетмена.
   - Девчат, внесу ясность, пока не случилось плохого - на роль будущего мужа могу претендовать лишь я. Мой друг уже женат. Кстати, где твоё кольцо? - я смотрю на загорелую руку Гарика, где на безымянном пальце обозначается белый след от кольца.
   - Да я... - мнется Гарик и поглядывает на смеющихся администраторов. - Да я специально снял, чтобы грифом штанги не помять.
   - Ну да, смотри, чтобы жена тебе ненароком чего-нибудь не помяла, - подмигиваю я ему и поворачиваюсь к девушкам. - Вы говорили, что первое занятие можно бесплатно провести с инструктором? Может, он покажет нам, с какого края браться за рукояти?
   - Да, переодевайтесь, а я вас познакомлю с Сергеем. Эх, жаль, что такие кандидаты в мужья отпали, - с притворным вздохом говорит Екатерина.
   Девчата прыскают, глядя на смущение Гарика. Его лицо медленно приобретает цвет помидора. При взгляде на меня в его глазах читается обещание страшной мести. После переодевания нас провожают до вчерашнего накаченного самца. Сегодня он копается в планшете "Леново" и делает вид, что страшно занят. Катерина перекидывается с ним парой слов и один из богов "Олимпфита" снисходит до общения с нами.
   - Вам для чего нужно? Для соревнований или для красивого тела? - слова у него тянутся как прилипшая к волосам жевачка.
   - Нам бы жир лишний убрать, ну и подкачаться не мешает, - отвечает Гарик.
   - Тогда нужно сначала загрузить крупные мышцы, они больше жира съедают. Сегодня у вас будет спина, ноги и пресс. Вставайте на дорожки и десять минут разогрева. Развлекайтесь, а я подойду чуть позже!
   И вот мы, как два бегемотика, встаем на волшебные жиросжигатели и начинаем идти вдаль за чудесной спортивной фигурой. Шесть километров в час особенно не напрягает, поэтому я решаю сделать чуть больше. Гарик, глядя на меня, делает тоже самое. Я прибавляю ещё, он тоже. Вскоре мы мчимся как северные олени из песни о волшебной стране. Пыхтим, пускаем слюни, но не сдаемся. Я поглядываю на него, он на меня. Кто первый рухнет?
   Дыханье первым заканчивается у меня. Я прыгаю на бортики дорожки и сгибаюсь от приступа жестокого кашля. Перед глазами проносится серое полотно, создается ощущение, будто я супермен и низенько-низенько пролетаю над асфальтом. Легкие остаются на месте, а это уже не может не радовать. Рядом раздается похожий кашель и сиплое дыхание. Гарик тоже мучается от последствий курения. Нет, надо завязывать с этой дурной привычкой. Ноги дрожат, пот ест глаза, футболка прилипла к спине. А это только разминка.
   - Мальчики, с вами всё в порядке? - раздается за спиной голос Оксаны Евгеньевны.
  
   Неистово стучащее сердце делает ещё один рывок и начинает биться сильнее. Хотя и кажется, что такое невозможно. Я выпрямляюсь и вижу её. Серые леггинсы второй кожей облегают стройные ножки, задорно приподнятая грудь пытается порвать черный топик. Оранжевые кроссовки готовятся встать на дорожку. Волосы забраны в хвост, на ушах беспроводные наушники. Живот оголен, на нем ни капли жира. Я мысленно сравниваю увиденное с местом, где у меня должен быть пресс, и делаю памятку пока облегающие майки не носить.
  
   - Да, немного другой ритм... фух, взяли, - отвечаю я ей, пока Гарик отдувается.
  
   Хотелось сказать этаким мужиковатым басом, вроде: "Всё нормально, детка, всего лишь тонну лишнюю перетащил!" Однако получается что-то из разряда: "Брось меня, командир". Становится немного стыдно - не так я себе представлял нашу встречу в спортзале.
  
   Никогда не думал, что десять минут бега могут так добить. Вроде бы и в школе бегал, и в универе - когда же пришла та лень, которая завладела всем телом и превратила меня из стальной пружины в овсяную кашу? В какой момент жрачка, алкоголь и курение захватили настолько, что лишили мужественности? Нет, я не буду больше стоять перед любимой в позе "Зю" и пытаться отдышаться. Не буду!
  
   - Вы сегодня первый раз? Я до этого вас тут не видела, - Оксана выбирает на телефоне трек и встает на дорожку.
  
   - Да, мы до этого в другом зале... занимались, - выговаривает Гарик.
  
   - Ну да, я вижу, что у вас спортивные фигуры. Хорошо вам позаниматься, - улыбается Оксана и вставляет в уши наушники.
  
   Боже, как же она идет... Афина не выходила из морской пены с той грацией, с какой шествует по полотну дорожки Оксана. Хвостик качается из стороны в сторону, щекочет нежную кожу. Мышцы ног играют под тканью леггинсов, а чуть выше... Я перевожу взгляд в сторону и натыкаюсь им на пухлого мужика, который пыхтит под штангой. Да уж, лучше смотреть на него и успокаиваться - только эрекции в спортзале не хватало. Если бы я знал в тот момент, что эрекция в спортзале это ещё не самое страшное...
  
   - Ну, немного размялись? - к нам вальяжной походкой подошел инструктор Сергей. - Теперь давайте на тренажеры.
  
   Первым на очереди стоял тренажер для спины - вертикальный столбик с весами внутри и сиденьем с поддержкой ног. Инструктор садится и показывает, как нужно правильно устанавливать ноги и как тянуть к себе рукоять. У него это получается красиво и бицепсы на руках чуть ли не раздирают ткань футболки. У Гарика же получается жалко и неприглядно. Не сомневаюсь, что у меня получается также. Вес небольшой и это упражнение похоже на подтягивание для ленивых - когда не получается подтянуться на настоящей перекладине.
  
   Оксана всё также смотрит на улицу и не обращает на нас внимания. А жаль - силы кончаются с каждым подходом к тренажеру. И уже не капли пота струятся со лба, а целые водопады брызжут из-под волос. По спине стекает река пота величиной с Волгу. Футболка прилипает к телу, и я чувствую, как возникает раздражение на коже. Полотенце хоть выжимай. А инструктор уже тянет нас к другому тренажеру. Наши мучения ещё не закончились?
  
   Взгляд на настенные часы говорит о том, что мы провели около первого тренажера всего семь минут. А мне показалось, что прошло не меньше получаса. Сколько ещё тренажеров впереди? Вижу, что инструктор пытается спрятать ухмылку. Понимаю, смешно. Но с другой стороны - посади его за мой ежедневный отчет и прикажи сделать без ошибки... Вот тогда бы и я посмеялся. Каждый хорош на том месте, где он работает уже не первый год.
  
   - Этот тренажер прорабатывает ноги. Почему нам нужно работать над ногами? Потому, что в ногах свыше пятидесяти процентов от всех мышц тела. Тренировки ног помогают сжигать большее количество калорий и увеличивают скорость обмена веществ, - разглагольствует инструктор.
  
   Мне в этот момент кажется, что мы ему не нужны. Оставь его одного около тренажера и ему будет чем заниматься целый день. Он откровенно любуется собой в зеркальную стену. Этакий перекаченный Нарцисс. А мы два адепта, вынужденных внимать Просветленному. Стоим и внимаем.
  
   - Лучше всего на ноги действуют приседания и всевозможные сгибания. Так как вы новички, то до штанги вас лучше пока не допускать. Попробуем на этом тренажере.
  
   Тренажер похож на кресло стоматолога, также сгибается в разные стороны. Инструктор сначала садится и показывает, как нужно выпрямлять ноги, зацепив верхней поверхностью стопы за ролик. Потом разгибает сиденье и получается горбатая поверхность. На ней он демонстрирует, как нужно сгибать ноги в коленях. У него получается красиво и элегантно. У нас же не очень, но мы не отчаиваемся, а старательно делаем вид, что всю прошедшую жизнь только этим и занимались.
  
   Оксана тем временем сходит с дорожки и идет к стойке с огромными мячами. Мячи таких размеров можно встретить у детей на пляже, но тут они используются как спортинвентарь.
  
   - Ну, ты как? Ощутил прилив сил и уверенность в себе? - спрашивает Гарик, когда мы отходим от очередного тренажера.
  
   - Ага, вбей кольцо в небо, а другое в землю и притяну я их друг к другу. Притяну и отпущу, чтобы бздинькнуло от души, - отвечаю ему бодрым голосом.
  
   Оксана же прокачала пресс на мяче и теперь идет к гантелям. Пойду-ка и я следом. Пора начинать разговор, а то остатков сил хватит ненадолго. Очень не хочется, чтобы она видела, как нас с Гариком выносят из зала.
  
   - Ладно, Гарик, ты тут позанимайся с Сергеем, а я пока отойду к общей знакомой, - я показываю глазами на Оксану.
  
   - Так и скажи, что сдулся. А то отойду, да отойду, - ворчит Гарик. - Иди, Ромео, и удачи тебе.
  
   Сергей тоже смотрит на Оксану, но потом отводит взгляд обратно. Для него она всего лишь клиентка. К тому же неинтересная, так как вряд ли к нему запишется за получением спортивной фигуры. Фигура и так обалденная...
  
   - Оксана Евгеньевна, как успехи? - подхожу я и утираюсь полотенцем. Потоводопад никак не остановить.
  
   - Хорошо. А вы, как я посмотрю, отрываетесь от души? - Оксана кивает на Гарика.
  
   Мой друг как раз делает скручивания на скамье. Судя по фильмам, именно с таким лицом маньяки в переулках встречают загулявших людей. Зубы оскалены, волосы растрепаны, в глазах ненависть ко всему миру.
  
   - Да уж, поспорили на то, что я быстрее приду в форму. Ему нужно сбросить пять килограммов, а мне их набрать. Вот и старается вовсю. А я к вам подошел за советом. Может, подскажете, как лучше набрать мышечную массу. Как жир набрать я знаю, надо в МакДаке прописаться, а вот как мышцы нарастить?
  
   - Это тебе лучше к Сергею обратиться. Он и режим пропишет, и диету подберет. А я же занимаюсь для поддержания тела в порядке. Так что вряд ли чем смогу помочь.
  
   Оксана берет гантель, кладет правое колено на скамеечку, упирается в красный дерматин правой рукой и начинает делать другой рукой подъемы к груди. Я смотрю в зеркало за её спиной: красивая женщина склонилась над скамьей, спина прямая, филейную часть красиво облегает материал леггинсов. Смотрю и чувствую, что надо присесть. Срочно.
  
   - Жаль, что вы не можете помочь. Я думал, что посоветуете стать подобием Шварценеггера. Всё-таки от красивой женщины любой совет служит как истина.
  
   Оксана выпрямляется, меняет ногу и перекладывает гантель в другую руку.
  
   - За красивую женщину спасибо, а про фигуру Шварценеггера всё-таки лучше к Сергею. Это мой совет и прими его как истину.
  
   Она начинает делать упражнения, а я снова исподтишка любуюсь совершенными изгибами тела и чудесными округлостями. Стараюсь не давать фантазии простора, поэтому периодически перевожу взгляды на других посетителей.
  
   Пухлый мужичок теперь кряхтит на велотренажере, то и дело промакивает лоб полотенцем. Народу прибавляется. Есть и ребята, чьи руки похожи на удавов, проглотивших баскетбольные мячи. Однако большинство нормальные люди в той или иной мере спортивной подготовки. Женщины занимаются как на дорожках и мячах, так и на тренажерах. В основном женский пол довольно подтянут и миловиден. Нет тех крупных фанаток фаст-фуда, которых так любят изображать в комедиях. Обыкновенные женщины, не фитоняшки. Весь спортзал состоит из обыкновенных людей, которые приходят сбросить негатив после работы. Выместить на железе злость и разочарование.
  
   - Ты что-то ещё хочешь спросить? Тогда не мешай, пожалуйста. У меня мало времени, а сделать нужно ещё много.
  
   - Нет, больше ничего. Тогда всего доброго. До завтра, Оксана Евгеньевна.
  
   Я отхожу к Гарику, и в этот момент к нам приближается Сергей. В руках у него достопамятный планшет.
  
   - В общем и целом ситуевина следующая. Вам бы не мешало освоить технику, прикинуть диету и позаниматься под моим чутким руководством. Это на первых порах, чтобы не сорвать мышцы и не получить травму. А потом уже можете и сами двигаться в том направлении, куда пожелаете. Вы как на это смотрите?
  
   - Мне нужно посоветоваться с женой, - тут же оправдывается Гарик.
  
   - А я просто похожу. Для здоровья тела и души, - тоже спешу вставить свои пять копеек.
  
   Ну, нет у меня лишних денег для инструктора, а он вряд ли возьмет пару тысяч. Оксана к этому времени уже переходит на тренажер для спины. Мы совсем недавно там занимались. Сергей же показывает на планшете сфотографированных людей из разряда рекламных буклетов "до и после". Да уж, фотографии впечатляют, если это не фотошоп. Сначала толстенькие, а потом подтянутые люди чередуются один за другим.
  
   - Круто, это всё ваши подопечные? - спрашиваю я, чтобы приостановить завораживающее мелькание картинок.
  
   - Да, кто-то из них пришел дрищем, кого-то закатили самосвалом, но после занятий со мной сами видите, что из них получилось.
  
   - Мы всё-таки позанимаемся сами, - отвечает Гарик.
  
   - Как знаете, но если что - мои контакты есть у администраторш. На этом занятие закончено. Можете позаниматься ещё, а в конце лучше встать опять на дорожку или же на велотренажеры. Хороших занятий, - после этих слов Сергей забывает о нашем существовании и подходит к другому посетителю.
  
   - Фух, я думал, что нас сейчас разведут и заставят заниматься не по дням, а по часам, - облегченно выдыхает Гарик.
  
   - Да ладно, это же его работа. Не мы, так другие оплатят его услуги. Давай лучше на жим лежа. Сделаем лесенку, потом на дорожку. Пойдем пешком! И в конце опробуем сауну. Я с собой масло грейпфрута взял, - отвечаю я на взгляд Гарика.
  
   - Я не про то так выразительно молчу. Как всё прошло с Оксаной? - Гарик кивает на ладную фигурку нашего финансового директора.
  
   - Пока ничего, но я не отчаиваюсь. Всё равно она будет моей. Пусть не в этой жизни, пусть в иной. Но будет! Пойдем на штангу, пока не заняли.
  
   Походкой уверенных в себе мужчин мы отправляемся к скамеечке со стойками. В зеркальных стенах отражаются наши нахмуренные, сосредоточенные лица. Ну, штанга, погоди! Блины нанизываются на гриф - около пятидесяти килограмм. В школе это был разминочный вес. Посмотрим сейчас, как я сохранил форму.
  
   Ложусь на дерматиновую поверхность скамеечки и приноравливаюсь к штанге. Первый подход - он самый важный. Как его сделаешь, так потом пойдут и другие. А мы ещё собираемся сделать "лесенку" - когда после каждого подхода увеличивается вес и так до полного отказа мышц. Я ложусь, примеряюсь и снимаю штангу.
  
   Краем глаза замечаю, что Оксана подходит к стене, где прибита небольшая полочка. Там лежат бутылочки с водой, записные книжки, телефоны. Она откручивает крышку у бутылки с водой и наблюдает за нами.
  
   - Она смотрит, - старается не шевелить губами Гарик.
  
   - Ага, поэтому не дай штанге упасть, - отвечаю я.
  
   Первый раз выжимаю успешно, также как пятый и седьмой, но вот десятый раз... Я не знаю, какой именно съеденный продукт является причиной моего позора. Когда я красиво поднимаю штангу, то звучит звук разрываемой влажной ткани. Такой звук можно услышать, когда отпускаешь надутый шарик, и он мечется по комнате, выпуская воздух. Так же этот звук можно сделать самому, если высунуть кончик языка, поместить его между расслабленных губ и сильно выдохнуть. И как раз в это время звучащая в зале музыка делает паузу, чтобы поменяться на другую композицию.
  
   Я едва не роняю штангу... Такого предательства от своего тела я не ожидал. Вижу, как надо мной сотрясается Гарик, пытаясь сдержаться от хохота. Краешком глаза посматриваю на Оксану Евгеньевну - та улыбается, не скрывая белоснежных зубов. Пухлый мужик на велотренажере открыто ржет. Два парня по соседству делают вид, что им режет глаза. Я чувствую, что медленно сгораю со стыда.
  
   Однажды в детстве мне приснился сон, что я отвечаю у доски, и в этот момент происходит неконтролируемый выход мочи. И стою в мокрых штанах перед хохочущим классом и мне так стыдно, что готов провалиться сквозь землю. Я просыпаюсь и выдыхаю облегченно, что это был всего лишь сон. Подобные ощущения я испытываю и сейчас, но проснуться уже не судьба.
  
   Кладу штангу на стойки и пытаюсь поменяться с Гариком местами, но эта сволочь делает вид, будто от скамейки идет страшная вонь. Вот же гад! А ещё друг называется.
  
   - Ты знаешь, я сразу в сауну пойду. Фиг с ней, с этой дорожкой. Вдруг там что-нибудь похуже произойдет.
  
   Кажется, что я сейчас провалюсь сквозь землю. Посетители кидают на меня насмешливые взгляды. Я старательно их не замечаю, но долго в пол не насмотришься. Снимаю блины с грифа и плетусь за Гариком в раздевалку.
   Не смотрю на Оксану Евгеньевну - боюсь наткнуться на насмешливый взгляд.
  
  
  
  Глава4
  
  Легко терпеть, коль горя нет, сестрица,
  И кроткой быть, где нет причин сердиться!
  Когда судьбой помятые кричать
  Начнут при нас, мы им велим молчать;
  А если б горе приключилось с нами,
  Мы б, верно, больше жаловались сами.
  Пока злой муж не оскорбит тебя,
  Внушаешь ты другим терпеть, любя;
  А если б ты обиду испытала,
  Дурацкого терпенья бы не стало.
  ("Комедия ошибок" У.Шекспир Акт 2 сцена 1)
  
   Каждый, кто просыпался после первого занятия в спортзале, знает, насколько сильно ноют и болят мышцы. Певица Ёлка на телефоне снова попыталась убедить, чтобы я не падал духом. Но пока я тянусь к телефону, то успеваю пожалеть, что родился на свет. Два раза.
   Болят даже корни волос. Я уже успеваю забыть, насколько неприятен исход молочной кислоты из мышц. А сейчас я почти весь вселенское сосредоточение боли. А ведь ещё нужно встать и сделать первую чашку кофе.
   Создается ощущение, что к каждой, даже самой маленькой мышце, подвели электричество и теперь они сокращаются с болезненными ощущениями даже при легком движении. Какое похмелье? Какая рана? Настоящая боль возникает только тогда, когда долго не тренируешься, а потом даешь огромную нагрузку.
   Чтобы встать, приходится задействовать всю силу воли. В эти мгновения я ненавижу певицу Ёлку с её песней, ненавижу себя за долгое спортивное бездействие. Ненавижу даже черепаху, которая выползает из-под кровати и мчится на кухню. Мы бежим с ней наперегонки, и я катастрофически отстаю. Она делает перекур, чтобы подождать меня. Ноги не идут, руки не двигаются. Я чувствую себя слишком старым для всего этого дерьма...
   - Алло, привет! Ты как? - я смиряюсь с проигрышем в гонке с черепахой и набираю Гарика.
   - Здорово! Чувствую себя как конь есаула, которого пристрелить не поднялась рука, - отвечает жалобный голос.
   - Такая же фигня. Я сейчас буду отпрашиваться.
   - Понятно. Я уже отпросился, сейчас буду пялиться в ящик, и жалеть себя.
   - Классное занятие. Пожалуй, тоже им займусь.
   - Давай, захочешь сочувствия - звони.
   Короткие гудки уведомляют о том, что разговор закончен. Я нахожу в себе силы открыть тяжеленную дверцу холодильника и оторвать пару листов салата. Такое ощущение, что я отдираю куски от резиновой покрышки, а не легкие перья клетчатки. Ненавижу себя за слабость. Ещё нужно позвонить на работу - очередное усилие. Набираю номер и делаю умирающий голос.
   - Алло, Юрий Геннадьевич. Доброе утро, кхе-кхе.
   - Доброе, доброе. Зачем звонишь в такую рань? - раздается недовольный голос начальника.
   - Да приболел немного. Хотел бы отпроситься.
   - Что, так всё плохо?
   - Да, денек бы отлежаться, а завтра буду огурцом.
   - А больничный?
   - Я не хочу идти в больницу, там минимум на три дня оставят, а мне-то нужен всего денек.
   - Ну ладно, раз так. Давай, поправляйся.
   На этот раз гудки говорят, что у меня сегодня выходной. Я бы улыбнулся, но болят даже лицевые мышцы, будто ими тоже вчера штангу поднимал. При воспоминании о штанге и казусе с ней у меня вырывается скорбный стон. Интересно - какие подколки и остроты сорвутся с языка моих коллег, когда я появлюсь завтра?
   Однако, это всё завтра, а сегодня у меня весь день свободный и я, вместо кофе с оттенком гудрона, завариваю себе зеленый чай. Обожаю "Черную жемчужину" - когда в стеклянный чайник бросаешь три-четыре шарика, заливаешь их горячей водой и смотришь, как они распускаются на поверхности воды. Три верхних листика с предгорий шаолиньских областей. Собранные смуглыми руками, свернутые смуглыми руками и проданные смуглыми руками. Всё для того, чтобы бледнокожий человек с ноющими мышцами смог посидеть на кухне и вкусить ароматный напиток. Не хватает только красивого хокку, но я их не знаю, а у черепахи пасть забита салатом. Придется пить без лишних изысков.
   Кто знает, какой это кайф вытянуться на кровати в утро рабочего дня, тот поймет моё состояние. Включаю фильм на мониторе ноутбука. Хочется чего-нибудь не феерического с компьютерными спецэффектами, а простого, доброго, для души. Мне попадается на глаза "Укрощение строптивой". Старый фильм с Элизабет Тейлор и Ричардом Бёртоном. Как раз то, что можно пересмотреть не раз.
   Под него я и засыпаю. Вернее погружаюсь в то дремотное состояние, когда почти всё слышишь, но мышцы не двигаются, мысли текут вяло и балансируешь на грани сна и реальности. Вроде бы и хочется рассмеяться над шутками, а вроде бы и лень. То выпадаешь на пять минут из жизни, то появляешься в ней вновь. Так продолжается половину фильма. Потом оживает телефон.
   Если вы думаете, что никому не нужны, то попробуйте лечь спать днем... Позвонят даже те, кого вы не знаете и кого никогда не увидите! Мне сегодня в это вопросе везет не меньше - телефон начинает вызывать по любому малейшему поводу. Коллеги звонят и спрашивают о какой-то мелочи. Начальник не перестает интересоваться по поводу здоровья и в то же время интересуется отчетом. Его сдавать только в следующем месяце, а он уже сейчас тревожится. Словно специально...
   Однако больше всего добивает звонок от социологической службы.
   - Здравствуйте! Мы проводим опрос населения по поводу того, какие каналы вы сейчас смотрите. У вас есть минута времени ответить на пару вопросов? - скороговоркой выпаливает приятный женский голос.
   Как же достали. Вот спрашивают и спрашивают. Что вы думаете об этом, а что думаете о том? Один раз даже было так: "Вас беспокоит социологическая служба Центрального телевидения!" На что я тут же ответил: "Социологическая служба Центрального телевидения нас не беспокоит. Плевать мы хотели на эту службу!" И тут же положил трубку. Мелочь хулиганская, но приятно. И ладно, если такое происходит в будний день, а в то время, когда лежишь полурасслабленый и стараешься лишний раз не двигаться...
   - Вы извините, но я сейчас граблю эту квартиру. Поэтому, сами понимаете, я очень ограничен во времени, - отвечаю я низким и хриплым голосом.
   Пятнадцатисекундная пауза и следом этот же голос:
   - Тогда успехов вам, счастья и удачи! Осторожнее там.
   Я лежу, смотрю на телефон, и меня разбирает хохот. А смеяться-то больно. От сокращений пресс горит огнем, но я не могу остановиться. Вот за что люблю наш народ, так это за чувство юмора.
   В хорошем настроении досматриваю картину, и в эту секунду меня пронзает мысль - ведь я ещё не курил! Точно! С самого утра ещё не совал в рот эту пакость. А вчера так задыхался на дорожке... Может, сегодня есть шанс провести день без сигареты? Я же должен соответствовать Оксане Евгеньевне.
   Решено! Сегодня продержусь, а завтра будет уже легче. Ведь один день без сигарет останется позади. Будет от чего отталкиваться.
   И тут же взгляд падает на сигаретную пачку. Господи, теперь я понимаю, почему ты изгнал Сатану из рая. Только расслабишься, и тут же появляется какая-нибудь соблазняющая гадость. И сразу же возникает мысль - а если выкурить последнюю сигарету? Аллен Карр как говорил? Выкуришь и распрощаешься с дурной привычкой навсегда. Да, но вдруг последней сигаретой окажется другая, а за ней третья?
   Нет! Решено! Я не буду менять своего решения!
   А чтобы пачка не смущала взор, то решаю её выкинуть. До мусоропровода не дойду - помру по дороге, так что надо выкинуть в мусорное ведро. А прежде надо намочить, чтобы не тянуло. Вода из-под крана с радостью плеснула на фильтры, пролилась по бумаге, размочила табак. Я чувствую, что мне уже не хватает одной затяжки. Всего одной, а после я брошу. Обязательно брошу. Сигаретная пачка летит в мусорное ведро.
   Пересиливаю себя и заставляю думать об Оксане Евгеньевне. Это на какое-то время отгоняет мысли от сигарет. Брошу ради неё, ради наших будущих детей. Улыбаюсь этой приятной мысли. Затем сосредотачиваюсь на приготовлении пищи.
   После макарон с сосисками курить хочется с такой силой, будто я умираю и последние мысли только о затяжке. Никогда не понимал этот навязанный художественный штамп - человек отдает Богу душу и, вместо того, чтобы сказать что-то нужное, вечное, доброе - всего лишь молчаливо затягивается. Сценаристы круто экономят на диалогах, зато актеры должны показать гамму чувств, что у них бушуют на душе.
   Вот снова думаю о курении. Надо отвлечься. Отжаться от пола, что ли? От одной только мысли об этом становится плохо. Нет, надо чем-то себя занять. Позвоню-ка Гарику.
   - Привет! Как сам? Ещё живой?
   - Да, шпилюсь в "Танчики", хочешь - подтягивайся, - отвечает бодрый голос.
   - Не, я лучше пока дома. Решил курить бросить, вот теперь переживаю никотиновый голод.
   - Круто, молодец, а я сейчас курю. Потом расскажешь о результатах. Может, тоже брошу.
   - Давай-давай, вместе веселее. Будем друг другу жаловаться.
   - Ага. Ладно, у меня сейчас бой загружается. Если хочешь, то подкатывайся, если нет, то пока.
   - Игру на друга променял?
   - Ё-моё, ты всего полдня не куришь, а уже такой зануда. Покеда!
   Короткие гудки. Друг называется. Ладно-ладно, вот выпадут у тебя зубы, я тебе кашу жевать не буду. Утешаю себя такой мыслью и звоню родителям. Почему-то возникла тяга к социальному общению.
   - Привет! Как дела?
   - Привет, Боря! У нас нормально, как у тебя? Чего расскажешь? - отвечает мамин голос.
   - Я тоже ничего. Вот курить бросил.
   - Это ты молодец, может, ещё и отца заставишь. Вдруг тоже бросит, а то завалится с друзьями на кухню и начинают чабарить - хоть топор вешай. Все занавески прокурены, потолки от дыма уже желтые.
   - Ну да, это у них не отнять. Они и в могилах будут дымить, - вклиниваюсь я в материнскую скороговорку.
   - Да-да, а я сейчас сериал смотрю. А ты чего в это время звонишь? Обычно кричишь, что днем работы полно и чтобы тебя не отвлекали.
   - Вчера с другом в спортзал сходили, сегодня подняться не смог. Вот и отпросился на денек.
   - Всё нормально? Ничего не потянул?
   Обожаю эту мамину заботу. С детства тянется - не упал ли, не ушибся ли, не обкакался ли? Папа в этом плане более рационален: "Обосрался? Ну, тут два выхода, или идешь домой и подмываешься, или продолжаешь дальше гулять и пахнуть!"
   - Не, всё нормально. Давно не занимался. Вот так и получилось.
   - А-а, ну хорошо. Когда к нам заглянешь?
   - Может, на выходных. Если сегодня не помру.
   - Да ну тебя. Тогда деньги не трать. Встретимся на выходных.
   Вот сколько раз ей говорил, что у меня корпоративная связь, и я могу не беспокоиться о телефонных звонках... Всё равно, привыкла к тому, что за всё надо платить и теперь экономит на звонках, на походах в магазин, на встречах. Экономия на себе, на муже, на ребенке. Экономия на жизни. Так живет большая часть России.
   Блин! Как же хочется курить!
   Отвлечься. Надо отвлечься. Я же герой! Неужели позволю сломать себя маленькой сигарете? Неужели я очередная жертва калибра 7,62? В какой-то статье вычитал, что в случае войны все сигаретные заводы легко переориентируются на изготовление патронов. И каждая сигарета это патрон в мои легкие.
   Оказывается, так трудно отогнать от себя мысли о сигаретах... Надо отвлечься. Ещё и черепаха скребет по ламинату своими коготками. Нажралась и теперь скребет. Вот ей везет - она-то не бросает курить. Рептилия посматривает на меня своими черными безумными глазками и улыбается. Издевается, зараза такая. Сварить из неё суп, что ли? Будет знать, как попадаться под горячую руку.
   - Вот сварю из тебя суп и съем. И не отведаешь ты больше салатовых листьев и не будешь больше гадить под кроватью, - говорю я ей и осекаюсь.
   Голос звучит как-то звонче. Нет привычной хрипотцы. Я откашливаюсь, но голос звучит всё также. Ладно, буду косить под молодого студента. Вот что делает отказ от курения. А как всё-таки хочется затянуться.
   Нет, я не должен об этом думать. Надо перетерпеть... Надо настроиться... Надо просушить сигареты...
   Что???
   Я ловлю себя на том, что вытягиваю из мусорного ведра сырую пачку сигарет. К пачке прилипли шкурки от сосисок, подсолнечная шелуха, картофельная очистка. И я её тащу из мусорки!!!
   Неужели я опускаюсь до такой степени? Я фиксирую момент унижения в памяти и сминаю в руке скользко-мерзкую пачку. Чтобы не было соблазна. Чтобы не вытягивал табак и не высушивал его на бумаге.
   Я выдержу! Я смогу! Это моё будущее и оно будет без сигарет!
   Странное чувство овладевает мной. Только что я был на точке срыва, но смог удержаться и теперь гордость пополам с триумфом заливают моё внутреннее пространство. Неожиданно приходит ощущение того, что я справлюсь, что я и в самом деле смогу. Несмотря ни на что: несмотря на курильщиков в фильмах, несмотря на дымящих следователей в книгах, несмотря на чадящих в курилках.
   Я выдержу! Я смогу! И это не аутотренинг, это твердая уверенность в завтрашнем дне. Я знаю, кто мой враг и знаю, как легко его победить. Как же просты и банальны слова о победе над курением: для того, чтобы не курить, надо делать лишь одно - не курить. Нервы останутся, проблемы никуда не денутся, но они некуда не деваются и при сигаретах. А без них они решатся лучше и действеннее.
   В этот миг просветления хочется кого-нибудь обнять и поцеловать. Вредная черепаха ловит моё настроение и делает небольшую лужу. Понятно - её целовать и обнимать не буду.
   Мука длится целый день. Хорошо ещё, что дома есть запас пищи и не нужно выходить на улицу. Нет соблазнам. Ещё пару фильмов, серфинг по интернету и я погружаюсь в объятия сна. А утром меня ожидает новый день и новые страдания. Но сейчас, проваливаясь в мельканье сновидений, я горд - выдержал день без сигарет.
   Утренняя каша приносит новые оттенки вкуса. Оказывается, она и в самом деле вкусная. А я раньше закидывал, почти не жуя. И всё потому, что утренний поход в туалет оказался без сигареты. Тяжело, но терпимо. Тело наливается силой, болит уже меньше, чем вчера. Болит, но меньше.
   А потом приходит приступ никотинового голода. Как раз после чашечки утреннего кофе. Хочется курить так, что готов уже ковыряться в мусорном ведре и сушить остатки табака. Делаю себе заметку перейти на зеленый чай. Где то слышал, что он успокаивает.
   Нечем заняться, пока прогреваю машину. Начинаю приседать. И дышу... Дышу таким чистым утренним воздухом, что его можно запаковывать и продавать в химически загаженные районы. И это в городе! Боюсь себе представить, что будет с легкими в деревне...
   - В машине не курить! Я сам не курю и тебе не дам! - категорическим тоном заявляю Гарику, когда заезжаю за ним.
   - Да, масса Боря! Последняя затяжка и падаю в твою колесницу запретов и мучений, - отвечает Гарик и выкидывает окурок.
   Я невольно втягиваю запах. Ммм, вот бы сейчас поднять "бычок" и затянуться. Но наступаю на эти мысли кованным сапогом силы воли. Даю Гарику жевачку, чтобы от него не несло табаком. Первый раз замечаю, что от курящего человека пахнет пепельницей. Причем застарелой и вонючей.
   Мда, как же трудно придется на работе - я буду вынужден работать. Иначе никак не отвлечься от мыслей о сигаретах.
   В курилке полно народа. Приходится подойти и поздороваться. От дыма снова накатывает желание выкурить последнюю сигарету. Нет! Надо держаться! Обсуждают лишение премии Сереги Скалова. Вроде бы и материала испортил немного, но Владимир Квадратов раздул из этого трагедию и драму. После его живописаний вышло, что предприятие накроется медным тазом и это вина именно бедолаги Скалова.
   - Ну, он и гнида. У меня выплата по кредиту, а тут такая хрень. Ладно бы хотя бы половину, а так подчистую лишил. На кармане голяк. Что жене говорить - даже не знаю. Придется таксовать все выходные, - сокрушается Сергей.
   Ребята сочувственно кивают, а в глазах видится затаенная радость - лишили не их. Лишили другого. И ведь такая же радость будет и в глазах у Скалова, когда в следующем месяце его минует начальственное око, зато коснется другого. И он будет также стоять и со скорбным видом кивать и соглашаться.
   Я же оставляю людей толочь воду в ступе. Не хватало ещё с утра заряжаться негативом. Я считаю так: накосячил и не сумел исправить косяк - отвечай. И не надо стенать и жаловаться. Хотя и очень хочется нарваться на сочувствие. Но здесь этого делать нельзя. Потому что на "Раткерр-Моррес" запросто можно получить сочувствие человека, который тебя выслушает, пожалеет и через пять минут сдаст с потрохами начальству.
   Холодный ветер облизывает уши, пока иду от проходной до офисного здания. Под ногами шелестит опавшая листва. На небесах мрачное настроение и потому всё затянуто грязно-серой, будто половой, тряпкой. Мышцы ноют, хочется курить, жалею и ненавижу себя за эту жалость. Синее здание с выступающими коробками кондиционеров и слепыми пластиковыми окнами приближается с каждым шагом.
   Первая половина дня проходит в обычном колючем режиме. То есть меня пытаются уколоть сотрудницы, а я в ответ огрызаюсь. Отчеты, заказы, звонки и разговоры. Решение проблем с перевозчиками, с закупщиками, с поставщиками. Решения, решения, решения. Проблемы, проблемы, проблемы. Кажется, что я ежедневно выхожу на битву с Лернейской гидрой и чем больше я решу проблем (отрублю голов), тем больше их появляется (вырастает) на следующий день.
   Всё как всегда, всё привычно и буднично. Если я прохожу мимо кабинета директора финансов и вижу милое личико Оксаны Евгеньевны, то это придает мне сил. Словно с каждым взором милых глаз я наливаю очередную порцию бензина радости в свой энергетический бензобак. Правда, до обеда её не было и это тоже тяжело сказывается на моих измученных никотиновым голоданием нервах.
   А после обеда начинается...
   Сижу себе, заполняю никому не нужный отчет. Он нужен для того, чтобы начальственное око скользнуло по нему и прикинуло, сколько заказывать материала на следующий месяц. Хотя, судя по постоянно одинаковому количеству заказанного, Юрий Геннадьевич даже не смотрит на этот отчет. А мне нужно потратить полдня, чтобы правильно оформить и всё посчитать. Погано на душе от сознания того факта, что я трачу кусочек своей жизни напрасно.
   Слышен топот из коридора и веселый смех Карины. Холмова и Абикова приносят с собой запах сигаретного дыма. Накурились после обеда. Стучат каблучками по светло-коричневому ламинату. Обе кидают в мою сторону неприязненные взгляды и прыскают.
   - Чего смешного? Или вы, вместо обычных, волшебные сигареты выкурили? - после этих слов во рту появляется легкая кислинка. Словно лизнул грифель карандаша.
   - Да нет, запах с улицы учуяли. А теперь увидели, что это ты сидишь, и успокоились, - ответила Олеся.
   Карина в голос рассмеялась. Похоже, они узнали мой позавчерашний прокол на тренировке. Досадно. Теперь, пока весь свой небогатый запас юмора не израсходуют, придется выслушивать их подколки. Или попробовать состроить непонятливое лицо? Мол, я не знаю - о чем вы говорите.
   - Ха-ха, смешно. Если хотели оскорбить, то оскорбили только себя. Ваш детский юмор о вонючке оставьте для своих детей. Нормальный дезодорант, всегда им пользуюсь. И вообще, отвалите! У меня дел по горло.
   - Да мы не о дезодоранте. А о том, что ты сейчас сидишь и тихо пускаешь "шептуна". Не знаю, как с тобой ещё Александра выдерживает, - Карина открывает окно и свежий воздух залетает вместе с уличным гомоном и фырканьем моторов.
   - А у меня нос забит, так что мне всё равно. Вот только глаза иногда режет, - не упускает случая съязвить моя сокабинетница (сокамерница?).
   - Ну вас, придумаете ещё. То я плохо работаю, то пускаю "шептунов". Занимайтесь своим делом и не лезьте ко мне. А то сами объедятся гороха и потом ищут крайних.
   В голове же мелькала мысль - неужели Оксана рассказала о происшествии в спортзале? Нет, я подозревал, что она недолюбливает меня, но чтобы так... Нужно будет выяснить и постараться обратить всё в шутку.
   - Вот сиди там и не пукай. А то попросим Юрия перевести тебя в другое место, или пусть выдает противогазы! - категорично заключает Карина.
   Дальнейшие реплики с моей стороны будут расцениваться как продолжение войны и подъём нервов. А я должен держаться. Не поддаваться на провокации и держаться. Не курить! Но не могла же Оксана рассказать или могла? Выдохнуть и закончить этот долбанный отчет. Не сдаваться!
   - Замолчал. С силами, наверно, собирается. Сейчас как напряжется, как выдаст нам фонтан из звуков и брызг! - ехидничает Олеся.
   Всё, это последняя капля. Я хочу курить. ДО ДРОЖИ В РУКАХ ХОЧУ КУРИТЬ. Отодвигаю кресло, чтобы встать и в это время дерматиновая зараза вносит своё веское дополнение в моё море унижения. Вы слышали, как трется кожаный ремень о спинку кожаного же кресла? Нет? Тогда послушайте. Нет, вы послушайте и услышите те же звуки, что и при расстройстве желудка. Вот и сейчас в кабинетной тишине прозвучало тягучее "пу-у-ух". Будто кресло заодно с моими коллегами.
   Я остаюсь в той позе, в какой застывают монахи перед ликом Христа. Секундная пауза и раздается женский звонкий смех. Всё презрение по отношению к коллеге, а заодно всю ярость и ненависть к мужскому полу стараются выплеснуть мои кабинетные феечки. Смеются так, что начинают дребезжать стекла шкафов. Ещё чуть-чуть и выпадут разноцветные офисные папки.
   - Не сдержался? Тогда точно придется идти к Юрию Геннадьевичу!
   Под этот возглас я выскакиваю в коридор. Чувствую, как горят щеки, словно прижимался к батарее центрального отопления. Срочно закурить! Хрен с ними, брошу на выходных! Срочно в курилку, там кто-нибудь должен находиться. Но не успеваю я подбежать к двери на лестницу, как она распахивается и на пороге возникает Оксана Евгеньевна.
   Кивком здоровается и задерживает взгляд на моем лице.
   - Борис, с тобой всё в порядке? Чего такой взъерошенный?
   Со мной? Со мной не всё в порядке. Я зол так, что готов биться головой о стену, готов разбежаться и прыгнуть с третьего этажа. Дыхание приходится усмирять, сердце будто хочет проломить грудную клетку.
   - Да не сходятся цифры. А так всё нормально. Как у вас дела?
   - Спасибо, хорошо.
   Оксана хочет пройти мимо меня, но что-то заставляет взять её за локоток.
   - Оксана Евгеньевна, я должен извиниться за случай в спортзале. Я нечаянно.
   - Не извиняйся. Я слышала и похуже, это же напряжение мышц так сказывается. Так что всё нормально, - она аккуратно освобождает руку.
   - А вы никому об этом не рассказывали? - чувствую себя тупым олухом, но слова уже сказаны.
   - Борис, похоже ты ещё не отошел от своей болезни. Мне больше делать нечего, как рассказывать о происшествиях вне рабочего времени. Я не сплетница!
   Оксана Евгеньевна возмущенно фыркает и удаляется походкой возмущенной Дианы. Даже спина её дышит негодованием. Если не она, тогда Гарик?
   - Извините, я не хотел вас обидеть.
   Она не поворачивается, зато выходит из своего кабинета Юрий Геннадьевич. Вот как всегда - по закону подлости он застает нас снова с Оксаной Евгеньевной. Провожает взглядом идущую по бежевому коридору женщину. Я почти вижу, как полупрозрачные руки ощупывают её аппетитную пятую точку. Затем он обращается ко мне.
   - Почему задержка с отчетом? Мне уже весь телефон оборвали. Смотри, если через полчаса не будет, то цех может остановиться и это будет полностью твоя вина. Тогда придется писать по собственному желанию, или же будем прощаться по статье.
   Голос настолько холоден, что его можно опускать в виски с колой. Глаза цвета осенних туч так же пасмурны. Я ясно понимаю, что если бы он мог, то хорошенько двинул бы мне в челюсть. И вовсе не из-за дурацкого отчета, а из-за уходящей фигуры. Видно, она дает ему от ворот поворот. Почему-то вспоминаются "яшмовые врата" китайского эпоса. Я чувствую, что уголки губ разъезжаются в стороны. В глазах начальника уже блещут молнии. Я смыкаю губы обратно, но бесполезно.
   - Так, значит, будем улыбаться? Ну что же, останешься на этот месяц без премии. Потом расскажешь - захочется ли тебе вновь посмеяться, - Юрий Геннадьевич резко разворачивается и скрывается за дверью в свой кабинет.
   Вот теперь смеяться уже не хочется. Как там утром говорил Серега Скалов? "Ну, он и гнида!" Пробую эти слова на вкус и решаю, что они замечательно подходят к данной ситуации. Очень хочется курить. До дрожи в кончиках пальцев.
   Выбегаю на лестницу и с размаху бью кулаком по стене. Долбанные рельефные обои! Кулак обжигает боль, на сорванной коже выступают капельки крови. Посасывая ободранные суставы спускаюсь вниз. Тяга к сигарете как к единственной спасительной палочке-выручалочке толкает в спину. Серые ступени кажутся бесконечными, хотя спускаюсь всего лишь с третьего этажа.
   Курить! Курить!! Курить!!! КУРИТЬ...
   Выскакиваю на улицу и вдыхаю порцию свежего влажного воздуха. Вдыхаю так, словно стараюсь заполнить им каждую клеточку. И в этот момент понимаю, что пропала та планка, которая не позволяла воздуху войти в полной мере. Вставала на пути и не впускала в легкие лишний объем. Теперь же её не было и можно вдохнуть до боли в ребрах. Даже голова закружилась от легкой гипервентиляции.
   И это я должен променять на вонючую палочку? Я иду и спорю с собой. Иду и уговариваю. Но иду. В курилке пять или шесть человек. И я уже подхожу к проходной...
   Нет! Как бы тяжело не было я не должен выходить. Пусть я не буду с Оксаной (а я приложу все усилия, чтобы остаться с ней навсегда!), пусть меня уволят, пусть обзывают засранцем, но эту дрянь больше никогда в жизни не возьму в рот!
   - Борис, борись! - говорю себе и иду обратно.
   Сквозь тучи прорывается лучик солнца и освещает площадку с машинами. Он оглаживает полуобнажившиеся деревья и синюю крышу проходной. Словно небеса дают мне знак одобрения. На душе становится так тепло и хорошо - я снова не поддался срыву. Уверен, что не поддамся и впредь. Ради Оксаны, ради себя, ради нашего общего будущего.
   Однако скользит мелкая вредная мыслишка, будто в навозе скручивается белесый червяк: "А выдержишь ли с алкоголем?" Сейчас да, пока я трезвый и щурюсь на ласковое солнышко, а как будет дальше? Ведь через неделю корпоратив посвященный иностранному празднику Хэллоуину. Вот тогда и проверим, а завтра скажусь Гарику больным и отменю наши пятничные посиделки. Выходные промучаюсь в одиночестве, а дальше будет легче.
   Никогда не понимал людей, которые бросают курить, а потом ходят и мучаются от никотинового голода. Не понимал, пока не решил бросить сам. Я же молод, так почему сам, добровольно, должен превращать себя в развалюху? Нет! Я выдержу! Я смогу! Не смотря ни на что.
  
  
  
  Глава 5
  
  Не платье украшает человека.
  Как из-за черных туч сверкает солнце,
  Так честь блистает под одеждой бедной.
  И разве сойка жаворонка лучше
  Лишь потому, что ярче опереньем?
  И предпочтем ли мы угрю гадюку
  За то, что кожа у нее красивей?
  ("Укрощение строптивой" У. Шекспир Акт 4 сцена 3)
  
   Кто знает, каково это быть посмешищем, тот поймет мои чувства. Горько, обидно, но вынужден улыбаться, иначе люди поймут, что достигают своей цели и усмешки посыплются втройне. Иногда создается ощущение, что минул Золотой век, за ним Серебряный, потом век железа и космической пыли и входит в расцвет век "троллей". Век энергетических вампиров. Все норовят друг друга подколоть, укусить, унизить...
   Мои милые коллеги не упускают случая посмеяться и угостить пирожком с капустой. Не проходило ни дня, чтобы на столе не появлялся пирожок с капустой. Вряд ли меня подкармливали - пирожок обычно был надкушен, чтобы виднелась светло-коричневая начинка. Но больше всего радует плакат над моим рабочим местом, который я обнаруживаю в среду, когда возвращаюсь с обеда. Вот не поленились же - заказали плакат метр на метр, где снизу белела надпись: "Спасем планету от глобального потепления. Скажем НЕТ вонючему теплому воздуху!" Мне кажется, что вы уже догадываетесь, кто находился в центре плаката. Да-да, я собственной персоной, ещё и в красном круге с поперечной полосой, какую рисуют в местах запрета курения. Приходится улыбаться и на это. Всё же они старались... Аккуратно снимаю плакат и сворачиваю трубочкой. Пусть полежит до лучших времен. Девчата поржали, но никак не прокомментировали.
   Есть десять минут, так что я решаю потратить их на небольшую прогулку и подышать относительно чистым воздухом.
   - Чего не подходишь? Боишься, что при зажигалке взлетим на воздух? - останавливает меня окрик Владимира Квадратова, когда я выхожу на улицу.
   Ну как же он может упустить шанс покрасоваться за счет других? Приходится подойти. В курилке человек десять, кто просто курит, а просто болтает о всякой ерунде. Многие знают о нашей неприязни и подтягиваются ближе, чтобы получить бесплатное представление. Если сейчас не отбрить Владимира, то победа окажется за ним, а это удар по авторитету. Вроде уже двадцать первый век на дворе, а всё как гориллы - авторитетами меряемся. У кого длиннее, тот и победил.
   - Нет, не курю, вот и не хочу поддаваться соблазнам, - честно ответил я на улыбки кладовщиков и работников цеха.
   - Да ладно, рассказывай. Ты только вышел из офиса, а у нас уже глаза слезиться начали! - продолжает накалять атмосферу Владимир.
   - Я не вижу слез на лицах этих достойных людей, - я киваю на окружающих ребят и снова обращаюсь к Владимиру. - Может, это у тебя слезятся от возраста? Стареешь? Наверно, уже от сигарет и фломастер не стоит?
   Главное - говорить быстро и напористо. Не давать ему собраться с мыслями - загонять в ловушку слов. Стоящие поодаль девушки-координаторши заинтересованно оглянулись. Может, я излишне громко начинаю говорить?
   - Тебе какое дело до моего фломастера? - огрызается Владимир. - Я на него не жалуюсь!
   Вот! Он загнан, теперь закрыть решетку.
   - А зря! Не надо держать всё в себе, надо иногда и выговориться. Может, мужики и подсобят советом. Сметанки там поесть с грецкими орехами, или же сразу на "Виагру" перейти, - я вижу, как разъезжаются в улыбке лица курильщиков. Осталось чуть-чуть.
   - Ты бы о себе позаботился, а то вон как...
   Я не даю ему докончить, перебиваю и дожимаю.
   - Бзднуть в спортзале не грех... Грех - это обделаться в постели, так что не затягивай с этим. Бросай курить и займись спортом, - я отхожу под общий смех.
   Успеваю заметить, как наливается краской широкое лицо. Заодно вижу, как ржет Сергей Скалов, он хотя бы отчасти отомщен за утрату премии. А мне ещё предстоит выдержать прессинг в офисе. Но маленькая победа на улице настраивает на победу в здании.
   Я стараюсь вымещать злость в спортзале. После трудного рабочего дня это как глоток свежего воздуха. Хотя и там на меня сначала косились и хихикали за мой прошлый "свежий воздух". Дня два. Однако сцепляю зубы и тренируюсь. И вы не поверите - с каждым занятием мышцы болят меньше, а по утрам просыпаюсь в отличном настроении. И почему я раньше не ходил?
   Неделя пролетает в беготне и хлопотах. Работа-спортзал-дом-работа. И так по кругу. Я вижу в спортзале Оксану Евгеньевну, но если она делает вид, что мы не знакомы, то пусть так и будет. Гарик начинает сказываться больным и отлынивать от походов. Так будет продолжаться до тех пор, пока в дело не вступит буксир по имени Марина - она заставит его. С нытьем, истерическими криками, но заставит.
   И вот приходит пятница. День, когда весь народ предприятия "Раткерр-Моррес" должен собраться и в едином порыве отправиться праздновать иноземный праздник "Хэллоуин". Как его праздновать сотрудники знают лишь из статей и журналов, а также из кинофильмов с различными ужастиками. Зато все собираются на час раньше и отправляются на место принятия пищи и алкогольных напитков.
   Вот с Колядками всё ясно - выучивай себе несколько песен и веселись, чтобы не замерзнуть. А тут что? Надевай костюм и клянчи конфеты под одну и ту же волшебную фразу: "Конфету или жизнь?" Я не понимаю этого праздника, но всё же покупаю в магазине сувениров резиновую маску инопланетянина. Вывожу машину с парковки и сажаю Гарика. В салон ещё забираются девчонки-координаторши. Если удержусь от алкоголя, то смогу развести по домам поддавших коллег. Без задней мысли - всё же коллеги.
   От нашей парковки до клуба-ресторана около двух километров, но попробуйте их пройти на туфлях в октябрьскую слякоть.
   - Ой, спасибо, Борис за то, что прокатил, мы пока посидим у тебя? Нужно чуточку подкраситься, - спрашивает Ирина, основная координаторша, работающая чуть ли не с открытия предприятия.
   - Да сидите, чего уж там. Мы пока осмотримся, - Гарик по-хозяйски кивает головой и вылезает наружу.
   Гарика не узнать - под осенней синей курткой виднеется камзол с галунами, его прекрасно дополняют джинсы и черные остроносые ботинки. В пакете виднеются густые дреды парика и черное ребро треуголки. У него даже осанка меняется, когда он надевает костюм в гардеробной развлекательного комплекса "Евро-Клуб". Получается этакий откормленный пират Джек Воробей с казахским лицом.
   Я натягиваю маску. Пахнет прелой резиной и конским волосом. Девчата оказываются в облегающих платьях. Одна вставила острые зубы и нарисовала струйку крови из уголка рта, другая быстро нанесла пудру, затенила мешки под глазами и аккуратно приклеила шрамы из магазина приколов. Вампирша и девушка-зомби, продукты голливудской киноиндустрии.
   - Ух, какие соблазнительные монстряшки, так бы и укусил за ляжку, - к нам приближается директор по логистике.
   Он сегодня в виде графа Дракулы - строгий костюм, черный плащ с алым подбоем, зализанные волосы и оскал пластмассовых клыков. Обнимает девушек и делает вид, что хочет впиться в шеи.
   - Меня не надо, а то жена не поймет, - быстро вставляет Гарик.
   - Да я тебя и не собирался, боюсь отравиться, - хмыкает Юрий Геннадьевич.
   - А у меня вы и так немало крови выпили, - вставляю я свои пять копеек.
   - Не будем о работе, мы же пришли отдыхать. Сфотографируешь нас? - директор логистики кладет руки на талии девушек.
   Фотографий сегодня будет много, потому я заранее освободил память. Очень не хочется начинать завтрашний просмотр с этой рожи, но приходится улыбнуться и щелкнуть "на память". Может, в процессе праздника я наберусь "смелой воды" и смогу начистить ему лицо? Нет, вряд ли - я столько не выпью. Вижу, как Юрий Геннадьевич убирает руки, как бы нечаянно погладив каждую девушку по попе. Те деланно возмущаются.
   - Прошу прощения, иногда мои руки живут своей жизнью. Ладно, позже увидимся, - Юрий Геннадьевич картинно запахивается полой плаща и отходит в сторону зала.
   - Позер! - констатирует Гарик, а я с ним соглашаюсь.
   Мы тоже фотографируемся возле входа с парой ребят с производства. Один в маске Фредди Крюгера, другой пародирует солиста группы "Kiss", то есть нацепил черный парик, более похожий на мочало и нарисовал на отбеленном лице крылья летучей мыши. Он пытается то и дело высовывать язык и делать "козу" из двух пальцев. Гарик обещает затушить окурок о "высунутое болтало", Михаил перестает и дальше мы уже не так походим на сбежавших сумасшедших. На буйнопомешанных нет, но вот на обычных идиотов - вполне. Судя по костюмам и нарядам приходящих - именно так собирались на бал к булгаковской Маргарите упыри и вурдалаки. Я не хочу чувствовать себя ни в роли Коровина, ни в роли кота Бегемота, а уж тем более Маргариты, потому тяну Гарика за собой.
   Стилистика помещения намекает, что обслуживающий персонал будет минимум неделю есть тыквенную мякоть. А на торговле семечками и вовсе озолотятся - так много положено везде тыкв с вырезанными страшными рожами. Тыквы на столах, тыквы на полу, тыквы на колоннах. Почти в каждой теплится огонек свечи. Кондиционеры заставляют трепетать пламя и, кажется, что тыквенные головы нахально подмигивают.
   По центру танцевальная площадка двадцать на двадцать метров. С одного края он примыкает к небольшой сцене, на которой колдует над синтезатором молодой парень в наушниках. По остальным же трем сторонам стоят столы. Первые ряды на свету, там стремится разместиться офисная братия, чтобы почаще мелькать в глазах начальства. За их диванчиками располагается возвышение с перильцами. Столы на возвышении тоже уставлены яствами и пузатыми бутылками, но света меньше и за счет этого создается ощущение интима. Удобные диваны присутствуют и тут. И непременные атрибуты Хэллоуина на стенах - силуэты ведьм, паутин и летучих мышей.
   - Гарик, пойдем вон туда, там тыква на тебя похожа, - дергаю я друга за обшлаг кафтана.
   - Да нет, не похожа, у неё глаза слишком маленькие, - не обижается Гарик.
   Не хочу я сидеть возле офисных коллег. Лучше с простыми ребятами. С ними и матюкнуться можно и не нужно строить из себя герцога Бургундского. К нам также присоединяются девчата-координаторши. Решают быть с нами до конца. Рядом присаживаются вокалист "Kiss" и Фредди Крюгер. Всё - столик уродцев укомплектован.
   Фух, как же жарко в зеленой маске. Хорошо ещё, что огромные глаза дают достаточно обзора. Народ для разврата собирается нехотя, словно только что дома наелись устриц и отлакировали фондю под чесночным соусом, а пришли исключительно ради того, чтобы засвидетельствовать своё почтение.
   Вижу своих "фей". Олеся в костюме Красной Шапочки, Карина щеголяет окровавленным халатом медсестры. Александра же в шелковом одеянии монашки - этакая святая соблазнительница с ярко-красными губами. Понятное дело, они располагаются в первых рядах. Там почти все места заняты офисным планктоном. Вряд ли можно найти другое такое предприятие, где количество офисных работников превышает количество производственников и рабочих.
   Колдуны и колдуньи, вампиры и вурдалаки, коты и собаки, где-то даже мелькнула маска деда Мороза. Три или четыре Гарри Поттера помахивают бамбуковыми палочками для суши, покрашенными маркером в черный цвет.
   - Гарик, официально назначаю тебя завструей, а мы уже будем тосты толкать, если вклинимся между нашей говоруньей, - улыбаюсь я, и друг с важным видом кивает в ответ.
   Под "говоруньей" мы понимаем нашу заведующую отдела кадров, Наталью Комарову. Человек-зажигалка, легкая на улыбку и доброе слово. Вот и сейчас она подходит к парню с синтезатором и забирает микрофон. Черное платье с оборочками подчеркивает заманчивые выпуклости. Симпатичная полненькая женщина в возрастной поре больше двадцати, но меньше пятидесяти, поправляет широкополую шляпу на седом парике и выходит в центр площадки.
   - Дорогие коллеги, друзья! Я рада приветствовать вас на нашей корпоративной встрече. Так получилось, что он совпал с Хэллоуином, потому и решили устроить костюмированный праздник. Я вижу, что у наших сотрудников всё хорошо с фантазией, и все сумели отличиться. Костюм у каждого хорош, хоть всех собирай и посылай сниматься в фильмах ужасов. Но, ужасы ужасами, а о наших итогах за три квартала сейчас расскажет генеральный директор. Давай поприветствуем его бурными и продолжительными аплодисментами, - она передает микрофон вышедшему мужчине.
   Генеральный директор Николай Андреевич Кондаренко, бывший военный, сохраняющий спортивную форму, хотя и потерявший большую часть волос, берет микрофон и звучным голосом начинает толкать приветственную речь. Если вы слышали речь президента за пять минут до начала Нового года, то можете составить себе представление о выступлении директора. Правда, на этот раз речь оказалась короткой. Он поблагодарил всех собравшихся за присутствие, вкратце описал успехи и пожурил за промахи. И как всегда в финале громко-пафосное:
   - В следующем квартале нам нужно поднапрячься, чтобы выйти на новый уровень. Я верю, что мы сможем и осуществим! Ведь всегда приоритетом нашей команды является сотрудник, а только потом прибыль. Так что следим за техникой безопасности и не суем части тела в работающие механизмы. Ведь все активы, техника и продукция не стоят одной человеческой жизни! Даже в праздник Хэллоуина. Приятного отдыха!
   - Ну да, а как людей выгонять за мелочи, так это в счет не идет, - шипит Фредди Крюгер, а вне праздника Кирилл Стеклов.
   - Что, у вас снова человека уволили? - спрашивает Гарик, пока разливает по рюмкам водку.
   - Ага, завцехом заставил старших смен писать служебные записки. В общем, сожрал Женьку, за то, что тот не боялся показывать косяки и говорить о них в лицо.
   Мы сочувственно киваем головами. Увы, такая политика партии, что с микрофоном говорится одно, а без микрофона делается другое.
   Девчата предпочли вино, поэтому красная струйка щедро плещет в бокалы. И в этот момент я замечаю Оксану. Сердце екает так сильно, что дергается рука и несколько капель падает на салфетку. Они расплываются по бумажной поверхности красными пятнами Роршаха, вроде бы даже похожи на бабочку. Такие же пятна на белых гольфах Оксаны, они спускаются до бордовых сандалий. Неровно отрезанная юбка в красно-синюю клетку открывает стройные ножки. На белой блузке словно разделывали свежее мясо, красно-синий галстук болтается удавкой. Волосы растрепаны, но, несмотря на все эти отталкивающие факторы, она - королева. Рваный серый пиджак довершает образ школьницы-маньячки.
   И тут же возле неё оказывается Юрий Геннадьевич. Прямо как джинн вырвался из бутылки и материализовался по правую руку. Хотя только мгновение назад ухаживал за Кристиной из бухгалтерии, а сейчас указывает Оксане, куда пройти и садится рядом.
   - Красивая, - выдыхает Иринка. - Вот бы мне такой стать.
   - Так в чем же дело? Записывайся в спортзал. Походишь с полгодика, и все парни перед тобой будут также стелиться, - я киваю на начальника логистики.
   - Все парни козлы. Я ради вас буду время терять, а вам только одно и нужно, - отмахивается Ира. - Я и так красивая, только у принца белый конь сломался, и он ко мне идет пешком.
   - Конь идет? - переспрашивает Гарик.
   - Принц! Ой, ладно, хватит подкалывать, давайте лучше выпьем!
   Мы поднимаем бокалы и чокаемся. Друг с другом, с соседями за другими столами. Ядреная жидкость обжигает горло, и следом забрасываю ложку салата. Эх, вот сегодня и проверим тягу к сигаретам с алкоголем. Машину придется оставить на стоянке. Мы как-нибудь доберемся на такси.
   Кто был на корпоративах, тот знает, что там происходит. Но у нас он проходит в некоторой растерянности. Люди не знают, как праздновать Хэллоуин. Нелепые поздравления вызывают улыбку, черный юмор вызывает хохот, причем на семьдесят пять процентов фальшивый. Ну да, фальшивый хохот от фальшивых людей. Рабочий люд на возвышении тоже активен первое время, даже пытается участвовать в конкурсах, но потом только машет рукой - первые ряды выходят на танцпол быстрее. Хотя Гарик и успевает засветиться в сказке об Иване Царевиче, где ему выпадает честь быть конем. Основная доля насмешек ждет его по возвращении, но он лишь добродушно улыбается и отвечает, что мы завистники и втайне восхищаемся его талантом.
   Квадратов со своими подопечными садится поодаль от нас, оно и понятно - чем меньше пересекаемся, тем лучше.
   Мой взгляд то и дело находит Оксану Евгеньевну. Она прислушивается к тому, что ей на ухо щебечет начальник логистики, и дежурно улыбается. Я не могу поверить, что на её милом личике и в самом деле искренняя улыбка. Нет, она просто не знает, как отделаться от этого хмыря и её нужно срочно выручать. По крайней мере алкоголь в моем мозгу упорно это утверждает. И у меня нет причин ему не доверять!
   - Слышь, конь, а уболтаешь ди-джея поставить "медляк"? Прояви свой актерский талант, - подначиваю я Гарика.
   - Да аки два перста оросить! - друг поводит плечами, будто разминается перед боем и с хрустом разминает кулаки.
   - Тогда мы тоже пойдем, попляшем, - Михаил тянет Иринку за руку и вновь высовывает язык. - Я засуну его тебе в одно ухо, а кончик выйдет из другого - заодно оближу твой мозг.
   - Дурак, - смеется подобревшая Ирина, но не сопротивляется.
   Похоже, что сегодня они уедут вместе. Да уж, если бы также просто было с Оксаной Евгеньевной... Но, надо вставать - Гарик нетвердой походкой направляется к ди-джею. На покрасневшем лице застыла суровая мина. В глазах приговор - смерть. И не дай Бог этому ди-джею ослушаться... Я же неторопливо спускаюсь на танцпол.
   - Оксана Евгеньевна, можно пригласить вас на танец? - протягиваю я руку, когда начинают звучать первые аккорды пианино. Скорпионс "Maybe I, maybe you" - лучше и придумать нельзя.
   - Да, конечно, - её горячая узкая ладошка ложится на мою ледяную ладонь.
   Я вижу недовольный взгляд Юрия Геннадьевича, но упорно его игнорирую. Пока веду свою даму сердца к центру площадки, то представляю себя князем Андреем Болконским, а её Наташей Ростовой. Пусть звучит не вальс и вместо огромных хрустальных люстр разноцветные лучи прожекторов, но я ощущаю такой же трепет и волнение, какой испытывала сама Наташа.
   Всё-таки смог осмелиться и пригласить её! Смог! Мало того - она согласилась. Теперь самое главное - не давать ботинкам шанс наступить на её сандалии. Рядом образуются ещё пары. Чуть поодаль вокалист "Kiss" всё же успевает лизнуть ухо вампирши, и Иринка возмущенно бьет его в грудь. Несильно, для вида.
   Я кладу руки на талию Оксаны и ощущаю, как тепло от упругого тела перетекает в ладони. Сам не знаю - отчего они похолодели. Из-за волненья? Зато уши горят так, будто на них повесили раскаленные ракушки.
   Мы начинаем покачиваться из стороны в сторону, и в этот миг площадка с людьми уносится прочь. Исчезает толпа сотрудников, полумрак зала, столы и стулья. Исчезает всё, а мы кружимся на поле тюльпанов под бездонным синим небом. Красные, желтые, фиолетовые, белые, розовые цветы окружают насколько хватает глаз. Они тянутся до самого горизонта и размываются разноцветными пятнами. По небу ползут белые пуховые облачка, что на мгновение закрывают солнце и уносятся дальше. Улетают легко, словно воздушные мысли из головы.
   Оксана смотрит на меня, и в её глазах вижу кусочки неба, такого же бездонного, как и завораживающего. Мы покачиваемся под музыку, падающую с небес, печальную и нежную.
   Оксана смотрит на меня...
   Если есть где-либо описание счастья, то я готов его перечеркнуть и написать новое определение этого состояния. Всего четыре слова.
   Оксана смотрит на меня...
   Мы кружимся в медленном танце, и наши тела соприкасаются. Разряды электричества проскакивают в местах соприкосновения, словно до участка кожи дотрагиваются оголенным проводом с малым напряжением.
   Оксана смотрит на меня...
   Нет никого в целом мире, лишь я и она. Всего два человека на Земле, состоящей из тюльпанов. Двое человек на живой планете в бездушном космосе. И мы кружимся в медленном танце.
   - Может, я, может, ты, мы солдаты любви. Лишь такие, как мы, найдут выход из тьмы, - негромко говорю я на ушко Оксане.
   - Что, Боря? - переспрашивает она.
   Оксана смотрит на меня...
   И нет ничего чудеснее на свете, чем этот взгляд. Нет ничего нежнее, чем прикосновение ласковых рук. Нет ничего прекраснее, чем наш танец на залитом солнечным светом поле тюльпанов...
   - Это перевод куплета песни, - улыбаюсь я в ответ.
   Костлявая рука сжимает мой локоть и выкидывает из сладостных дум. Так смерть может выдернуть человека из жизни, как пальцы Юрия Геннадьевича вытаскивают меня с тюльпанового поля. Он стоит рядом и фальшиво улыбается фальшивыми вампирскими зубами. Эх, если бы он только знал, насколько я в этот момент близок к тому, чтобы затолкать зубы ему в глотку... И неважно какими они будут - фальшивыми или настоящими!
   - Простите, что вмешиваюсь, но я надеюсь, что Борис не будет против, если я ангажирую Оксану Евгеньевну.
   Конечно против! Очень не хочется выпускать из объятий это упругое тело. Катастрофически не хочется выныривать из голубых глаз. Где моя белая перчатка? Подать её сюда, чтобы я мог нахлестать грубияну по щам и вызвать его на дуэль!
   А на самом деле Оксана благодарит за танец кивком и перекладывает руки на плечи этого гада. Чем он лучше? Тем, что занимает начальственную должность? Или тем, что наглее?
   Стою посреди площадки, как оплеванный многотысячной толпой. Обида, досада и злость смешиваются в равной пропорции. Я само воплощение ненависти! Начинает подергиваться глаз. Не хватает воздуха. Об меня спотыкаются танцующие пары, а я смотрю, как Оксана улыбается в объятиях начальника логистики. Словно невообразимо прекрасный цветок в руках Сатаны.
   После пятого толчка приходится уйти с площадки. Песня приближается к концу и вскоре пары займут свои места. Глупо стоять и изображать из себя брошенного щенка. Не менее глупо наполовину наполнить бокал для вина прозрачной водкой и единым махом опустошить его. Однако не верьте тем, кто говорит, что алкоголь снимает боль - наоборот, ещё больше усиливает. И уже хочется кому-нибудь поплакаться и пожаловаться на душевные страдания. Пока держусь.
   - Братан, я сделал всё, что мог. Хочешь, пойдем и проткнем ему колеса? Или на двери нацарапаем гвоздем? - пытается утешить меня Гарик.
   Наши соседи выплясывают на танцполе, поэтому есть возможность поболтать без лишних ушей.
   - Нет, фигня это всё. На площадке камеры стоят, так что мы с тобой в попадем на колеса или ремонт. Да и глупо это. Она же всё-таки взрослая женщина. Сама может выбрать того, с кем ей танцевать.
   - Ну и дурак, если так думаешь. Им нельзя давать воли выбора. Женщину всегда нужно завоевывать, петь под окном серенады или зарплату приносить домой. Большую часть зарплаты, - поправляется Гарик. - Бабы, они же такие, они хоть ласку и любят, зато всегда с теми, кто за них морду другому мужику может начистить.
   - Да это ты дурак, женщины не такие. А современные и сами кому хочешь репу начистят. Сам же видел, что и в футбол играют, и в боксе они, и в карате. Да что там говорить, ты вон встал на дорожку и через пять минут сдох, а Оксана полчаса отбегала и даже не вспотела. К ним особый подход нужен. Терпение и понимание.
   - Ну, терпи, терпила. У них на свадьбе макарон поешь. Дурачо-ок.
   - Сам ты дурачок. Женщин уважать нужно. Хрен с ним, что некоторые "и коня на скаку и в избу горящую", но к ним нужно относиться так, как будто они из хрусталя.
   - Ага, я вижу, как ты к своим мегерам относишься. Сам же после работы жалуешься. А так бы стукнул кулаком по столу, рявкнул бы разок и ходили бы как шелковые. Нет, женщины любят, когда их нагибают.
   - Для своих мегер я припас небольшой сюрприз, - я украдкой показываю коричневый флакончик с белой крышечкой и белой наклеечкой. На белизне отчетливо выделяется зеленая полоска и надпись "Слабилен".
   - Отравишь? Давно пора.
   - Нет! Конечно же нет, это слабительное. Несколько капель и вечер им покажется веселее. Так что, всё под контролем.
   - Коварный ты тип, уже боюсь с тобой ругаться.
   Возникает небольшая пауза. Я смотрю, как Юрий Геннадьевич провожает Оксану Евгеньевну, как аккуратно придерживает за талию. Смотрю и чувствую, что волосы в ушах начинают дымиться. Его живущая своей жизнью рука пытается спуститься ниже, но Оксана перехватывает её и укоризненно качает головой. Начальник логистики сразу поднимает руки вверх, как сдающийся фашист, и бухается на диванчик. Бухается нарочито неловко, так, что успевает поцеловать Оксану в щечку. Оксана грозит пальчиком. Вот же урод! Закатить скандал? Вряд ли это поможет делу. Перевожу взгляд на Гарика.
   - Вот сидим мы с тобой, такие великие знатоки женской психологии, а по сути - кто мы? Казановы или лошки? Вот ты сколько раз долго поддерживал отношения? Ну, прежде чем женился.
   Гарик набирает в грудь воздуха, начинает загибать пальцы на руках, но я не даю ему похвастаться от души:
   - Только честно. Вопрос риторический, потому что я знаю ответ.
   - Ну, три... Зато каких!
   - Вот и у меня три. Значит, ни хрена мы с тобой не смыслим в женских психологиях. И кстати - для меня это звоночек, что я тоже должен жениться. Вот так вот.
   - Не женись, наслаждайся свободой! Живи ради себя, дурачок.
   - Ну и пусть дурачок. Зато... ты меня уважаешь? - я вижу подходящих соседей.
   Вокалист обнимает вампиршу. Точно сегодня уедут вместе. У Фредди такого успеха не наблюдается.
   - Конечно, уважаю. Поэтому и наливаю. Держи! Борис, скажешь тост?
   Налиты рюмки, бокалы и я произношу самый короткий и емкий тост:
   - Тост!
   После этого мы с Гариком чокаемся. Старая шутка, но ребята смеются и присоединяются к звяканью сдвигаемой посуды. На танцполе Наталья Комарова берет микрофон. Лицо раскрасневшееся, глазки блестят - фея, хоть и в костюме ведьмы.
   - А теперь проверим силу наших ребят. Мужчины, кто хочет поучаствовать в конкурсе - милости прошу на площадку. Ну, а наши дамы, вампирши и ведьмочки будут активно болеть и подбадривать участников. Выходите, ребята, разомните ваши плечи и руки, покажите молодецкую удаль!
   Похвастаться силой? Я же хожу в спортзал! Вот он - шанс проявить себя, предстать перед Оксаной могучим богатырем и суперменом в одном флаконе. Увы, водка толкает порой на необдуманные поступки. Мне бы сейчас тихо сидеть в уголке, закусывать и закусывать, но нет - тянет показать себя. Я успеваю забыть, что физические упражнения заставляют разгоняться кровь. Я успеваю забыть, что внутри плещется добрых двести грамм, выпитых сгоряча. Зато я помню, что нужно покрасоваться перед Оксаной Евгеньевной!
   - Пойдем, Гарик? Покажем, на что мы способны. Как говорится - свой покажем, да у людей посмотрим! - я встаю из-за стола.
   - Ну, пойдем, а то без меня вас одолеют как котят, - кряхтит Гарик.
   Мы выходим, и нас разбивают на две группы. Выносится канат с красной ленточкой посередине. Ого, вот это соревнование как раз для Хэллоуина. Но выбирать не приходится, и обхватываем руками шершавый канат. Звучит команда, и начинаем тянуть под песню "Богатырская наша сила".
   - Борис, сильно не напрягайся! У нас противогазов на всех не хватит! - раздается крик Квадратова.
   Как будто специально ждал этого момента. Ладно, пусть смеются, главное - не обращать внимание. А водка в это время начинает поступать в кровь, в глазах мутится и расплывается. Мы вроде бы выигрываем.
   Я прыгаю на Гарика, пытаясь спародировать радость футболистов. Он не удерживается на нетвердых ногах, и мы валимся на пол.
   Нас поднимают заботливые руки... Гарик ведет меня к столу... Я не хочу быть маленьким мальчиком и вырываюсь от него... Нечаянно задеваю тарелку на чьем-то столе, и она разбивается на мелкие осколки...
   - Пардоньте, - глупо хихикаю я.
   Это мне потом будут рассказывать, что я глупо хихикал, а в тот момент я себе кажусь смесью Аркадия Райкина и Джима Керри в одном флаконе. Гарик подводит меня к столу и начинает пичкать салатами и мясом. Я же, как "Великий Нехочуха" верчусь из стороны в сторону и отпускаю остроумные шуточки. Странно, что над ними никто не смеется. Дурачки какие-то...
   - Так, дружище, тебя совсем развезло. Поставь на место бутылку. Поставь, я сказал. Пойдем-ка проветримся, - Гарик начинает вытаскивать меня из-за стола.
   - О! Точняк! Как раз дашь мне зак-ик-курить, - бормочу я, пока он аккуратно проводит меня мимо столиков.
   - Да-да, и покуришь и выпьешь. Серега, не в службу, а в дружбу - вынеси на улицу пару кружек крепкого чая с лимоном, - Гарик обращается к стоящему у перил Скалову.
   Тот смотрит на меня и кивает в ответ. Мы проходим мимо столика моих "феечек" и я вспоминаю о коварной мести. Пока их нет, я приведу свой план в действие! Их соседи танцуют, так что меня никто не заметит. Вот сейчас подойду и...
   - Куда ты? Пойдем-пойдем на воздух! - с мощью буксира тянет Гарик.
   - Хочу им булькнуть в бокалы.
   - Потом-потом, сейчас давай выйдем.
   Я бы воспротивился, но силы неравны. Он трезвее... Ему можно верить, всё же он друг... Я булькну им в бокалы по возвращении. Обязательно булькну!
   Мы проходим зал и выходим в гардеробную. Я отказываюсь от куртки - на улице не так холодно, хотя перхотью великана падают легкие снежинки. Сидит где-то там наверху дядька с уткой, которая несет золотые яйца, и чешет кудлатую голову... Вот только я не Джек и рядом нет бобового стебля.
   - Не ругайся! - одергивает меня Гарик.
   Я сказал последнюю фразу вслух?
   - Я говорю: "нет бобового стебля!" - пытаюсь оправдаться, но язык уже начинает заплетаться.
   - Вот я и говорю - не выражайся при дамах! - Гарик делает шутливый реверанс в сторону курящих женщин.
   Мои "феечки"... Стоят и курят в сторонке. Эх, как они сейчас не вовремя. Ну и черт с ними - буду таким, какой есть. А кому не нравится - тот может отвернуться.
   - Ба-а-а! Какие люди! Здравствуйте, девочки. Как проходит веселье? - я тоже хочу присесть, но оскальзываюсь и едва не падаю. Спасибо другу за крепкую руку.
   - Боря, что же ты так налакался? Тебя и не узнать. Куда подевался язвительный мальчик-колокольчик? - улыбается Александра. - И зачем ты маску снял? Мы думали, что ты наконец-то показал своё настоящее лицо.
   Её черный наряд уже испачкан на рукаве майонезом. По крайней мере, хочется думать, что это именно майонез. Не подобает монашеский наряд пачкать другой жидкостью. Это всё проносится в голове и созревает ответ, после которого я точно получу пощечину. Или чего похуже...
   - Девчонки. Милые! Хоть вы и змеючки подколодные, но я всё равно вас люблю! - заплетающимся языком я выдаю совершенно не то, что хотел сказать секунду назад. - Пусть мы с вами и ругаемся постоянно, но за вас я готов любому бошку свернуть. Вот!
   Сам на себя удивляюсь - и с чего у меня это вырывается ? Хотел сказать совершенно другое, язвительное и грязное, чтобы испортить им настроение. Но в итоге говорю и вижу, как недоверчиво хмурятся лобики, а потом расплываются в радостной улыбке. Олеся откидывает в сторону окурок и приближается ко мне чуть вихляющей походкой.
   - Дорогой ты наш мужчинка, мы тоже тебя любим. По-своему, как младшего братишку, который вечно задирается и постоянно берет наши игрушки. Ты не обижайся на нас. Сильно не обижайся, мы же не со зла. Вот тебе за все страдания! - Олеся берет мое лицо в холодные ладошки и крепко целует. Её губы пахнут помадой и табаком.
   - Кхм, вот до чего доводит работа в одном кабинете! - раздается сзади веселый голос, и я издаю мысленный стон.
   Только не он! Надеюсь, что он один. Но сегодня опять не мой день...
   - Оксана Евгеньевна, я думаю, что мне стоит переехать в кабинет к своим сотрудницам. Видите, насколько они сближаются? Настоящая команда мечты, построенная на любовных отношениях, - продолжает изгаляться голос Юрия Геннадьевича.
   Я же готов провалиться сквозь землю. Прямо сейчас просочиться сквозь мерзлый асфальт, протиснуться сквозь угловатую щебенку и затаиться в холодном песчанике. Да вообще готов подеваться куда угодно, лишь бы только исчезнуть с милых голубых глаз. По закону Паркинсона - бутерброд всегда падает маслом вниз, а любимая женщина выходит в тот момент, когда меня целует другая...
   - Да это дружеский чмок, - пытаюсь оправдаться я и сам слышу, насколько это неубедительно звучит.
   - Да-да, сначала чмок, потом проводит до дома, а там глядишь честным пирком да за свадебку, - подначивает начальник логистики.
   - Хватит, Юрий! Совсем Борю засмущали. Борис, ты поаккуратнее, а то и в самом деле захомутают, - подмигивает Оксана Евгеньевна и начинает спускаться по лестнице.
   Юрий Геннадьевич поддерживает её за локоток, чтобы не поскользнулась. Я порываюсь кинуться следом, но крепкая рука Гарика дергает за шиворот. Отшатываюсь назад, и он меня поддерживает.
   - Не надо, братуха, - шепчет он и добавляет уже громче. - Аккуратнее, Борис. На плитке скользко.
   - Всем хорошего отдыха. Сильно не хулиганьте, - Юрий Геннадьевич открывает дверь своей машины перед Оксаной. Та садится в кожаное нутро со вставками из красного дерева, а он оборачивается ко мне. - Борис, закусывать нужно! Игорь, оставляю его на твои надежные руки.
   "Феечки" улыбаются начальнику и машут ему руками. А я смотрю, как машина трогается с места и выезжает с парковки ресторана. Юрий старательно озирается на зеркала, а Оксана смотрит на меня.
   Оксана смотрит на меня, как будто ждет чего-то. Какого-то действия... поступка. Или это всё только кажется моему пьяному воображению?
   - А дай-ка я тебя тоже чмокну! - ко мне лезет пухленькая Карина.
   Мне хватает одного поцелуя Олеси, чтобы желудок потребовал исторгнуться наружу. Боюсь, что излияния нежности Карины я просто не перенесу. И джип начальника логистики ещё не отъехал. Так и чудится свет голубых глаз сквозь затемненные стекла.
   - Нет-нет-нет, от меня водкой пахнет. Вдруг ещё захмелеешь, - пытаюсь выставить руки, но легче танк остановить голой пяткой.
   - Ничего, я чуть-чуть. В щечку!
   - А потом я тоже! - подскакивает Александра.
   Гарик уже спокойно курит в стороне. Даже не приходит на помощь. А ещё друг называется. Не взирая на то, что я посещаю спортзал, мне не удается отбиться от двух фурий. В итоге на щеках все-таки расцветают два слюнявых чмока. Убежден, что помада ещё и трудно стирается.
   - Золотой ты наш человечек, ты прости нас за подколы. В понедельник мы снова начнем это делать, такие уж мы по натуре - стервы. А сейчас мы тебя любим! - на мне повисают все три феечки.
   - Девчат, да оставьте вы Бориса. То на работе ему нервы треплете, то здесь в любви признаетесь. Из огня в прорубь окунаете, - раздается сзади насмешливый голос. - Так совсем с ума сведете, а у нас и так в офисе мужчин не хватает.
   Вот только недавно слышал его из колонок микрофона. Наталья! Спасительница! "Феечки" прыскают в кулачки, будто им по тринадцать лет и они рассматривают женский эротический журнал с полуобнаженными мужчинами. Наталья выходит на площадку перед входом и прикуривает тонкую сигарету. Странно, я всегда думал, что ведьмы курят трубки... Хотя, это всего лишь костюм, на самом деле она не такая.
   - Да ладно, мы чуть-чуть. Чтобы вознаградить за мучения, - отвечает Олеся. - Всё, Борис, больше не будем тебя смущать.
   Выходит Сергей Скалов с чаем и переключает внимание на себя. Я же прихлебываю горячий напиток, дышу холодным воздухом и смотрю в том направлении, в котором джип начальника логистики увез Оксану Евгеньевну. Мои "феечки" задорно смеются шуткам Гарика и Сергея. В этот момент они мне кажутся такими хорошими, родными и близкими, что рука сама лезет в карман. Пока никто не видит, я опускаю флакончик с зеленой полосой в мусорную урну. Тот глухо звякает о стенку.
   - Что грустный такой, Борис? - от группы отделяется Наталья.
   - Да так, что-то взгрустнулось, - отвечаю я.
   Проницательные глаза скользят по моему лицу, отслеживают направление взгляда. Наталья берет меня за мизинец и кивает на ступени.
   - Ну-ка, пойдем, поболтаем. А то мне не нужны грустные работники на предприятии. Заодно ты воздухом подышишь. Воздухом, а не дымом сигарет, - не дает возмутиться Наталья и тянет за собой.
   Я иду как телок на веревочке. Почему-то хочется идти. Веет от Натальи какой-то уверенностью и неистребимым оптимизмом. И я невольно заражаюсь этими чувствами, и кажется, что завтра будет всё хорошо. И кажется, что всё наладится. Может, это чай так подействовал, но мне всё же думается на Наталью. Всё бы хорошо, и мы почти спустились, когда я оскальзываюсь на мокрой ступеньке.
   Шлепаюсь как в лучших американских комедиях - поднимаю фонтаны брызг и делаю глупое выражение лица. Достается и Наталье, но она отряхивается и грозно смотрит на тех, кто старается на верхней площадке перещеголять друг друга в пародии на ржание лошади. Я же поднимаюсь, ощупываю насквозь мокрые штаны, и почему-то мне жаль вовсе не их, а разбитую чашку. Вторая посуда за сегодняшний вечер. На счастье! Ну не могу же я быть так долго невезучим. Рано или поздно черная полоса должна закончиться.
   - Вот тут-то я и сел в лужу... - мне становится стыдно за свою неловкость.
   - Аккуратненько так, из лужи встаём, отряхиваемся и морду лица делаем приветливой... Приветливой, а не как у больного диареей. Улыбаемся мне любимой и не робеем. Пойдем-ка в сторонку отойдем, подальше от дружественных ушей, - Наталья тянет меня дальше.
   Мы отходим от гогочущих и отпускающих шутки "феечек". Останавливаемся возле "Шкоды" главного инженера. У нас все корпоративные машины "Шкоды", так уж повелось. Наталья достает помаду и начинает подкрашивать губы. Сгибается, чтобы увидеть себя в зеркальце. Мне кажется хорошей идеей оторвать это зеркальце и подать ей, чтобы она могла стоять прямо. Что-то удерживает меня от такой великолепной затеи. Утром это "что-то" я назову остатками разума.
   - С тобой всё в порядке? - внимательный взгляд впивается в моё лицо. От этого начинают полыхать жгучим огнем щеки и уши.
   - Первый раз из лужи женщины достают. Обычно лягушки пендалями выпроваживают. Благодарю за такое внимание.
   - Не конфузься, всё бывает впервые. За аналогию с лягушкой - большое мерси...
   О мои уши и щеки уже можно прикуривать... Какую мне ещё глупость ляпнуть, чтобы полностью показаться дауном?
   - Не, не в том смысле... Я хотел сказать... Это была шутка.
   - Я поняла, - Наталья улыбается и гладит меня по плечу, - прости, обожаю заставлять людей смущаться. Они от этого кажутся такими забавными. Но мы сейчас не об этом. Я заметила, что ты сегодня весь вечер не сводил глаз с Оксаны. Влюбился или наряд понравился?
   - Я... эээ,
   - Ага, понятно. Что же, должна тебя сразу расстроить, что шансов у тебя мало.
   Я горестно вздыхаю. Оно и понятно, что у меня мало шансов. Тем более, что Оксана Евгеньевна уехала с этим...
   - А что? Чем он лучше меня? Тем, что работает на должности повыше? Или тем, что зарплата у него в два раза больше? Чем же я хуже? Дашь сигарету?
   - Конечно не дам. Ты же бросил, так что держись. Что могу сказать про Юрия... Он более успешен, и карьера в хорошем направлении движется. А ты?
   - А я лох. И это судьба... - опускаю я голову, чтобы не видеть проницательные глаза.
   - А ты умный парень, в тебе есть задатки лидера, но нужно их развивать. Вот ты готов опустить руки и бросить всё, лишь бы не бороться. Но это самое легкое. Как говорил Майкл Тайсон: "Когда мне тяжело, я всегда напоминаю себе, что если я сдамся, то легче не будет!" Так что продолжай добиваться её.
   - Но как? На работе Юрий Геннадьевич с меня глаз не сводит. За последний разговор с Оксаной Евгеньевной вообще премии лишил. Если так дело пойдет и дальше - он меня выживет. Заставит моих красавиц написать несколько служебок и прощай, Боря!
   Наталья два раза вздыхает и хлопает меня по плечу.
   - Пойдем, а то нас потеряют. Послезавтра позвони мне. Я за субботу что-нибудь придумаю. Эх, если бы мы не были на ножах с Юркой, то ни за что бы не помогла. А так... И тебя жалко, и Оксанку. Задурит он ей голову, поматросит и бросит. А мне такие ценные кадры терять нельзя.
   От обретенной надежды у меня теплеет в груди. И мир кажется уже не таким печальным и мерзким, несмотря на то, что у меня сырые штаны...
   Я показываю на своё состояние Гарику, и он входит в моё положение. Зря я на него ругался. Всё-таки он друг и потому не оставляет. Мы едем домой на такси. Водитель подсовывает пакет, чтобы я не намочил сиденье. Я ему благодарен. Хороший он мужик, этот водитель. Такое состояние, что хочется любить весь мир.
   А завтра... А завтра я отойду, а в воскресенье мы с Натальей придумаем, как нам завоевать сердце Оксаны. То есть завоюю я, а Наталья поможет. С этой мыслью я и засыпаю, укачанный дорогой.
   Каких сил Гарику стоило вытащить меня из машины и затащить в квартиру - он расскажет мне потом, в красках и эмоциях. Но пока я засыпаю...
   И вновь появляется поле тюльпанов, и снова мы кружимся на нем. Мы вдвоем с Оксаной Евгеньевной. А рядом бегает маленький светловолосый ребенок и кидает в нас сорванными бутонами. Оксана смеется, и счастье снова захлестывает меня с головой...
  
  
  Глава 6
  
  Растратчик милый, расточаешь ты
  Свое наследство в буйстве сумасбродном.
  Природа нам не дарит красоты,
  Но в долг дает - свободная свободным.
  
  Прелестный скряга, ты присвоить рад
  То, что дано тебе для передачи.
  Несчитанный ты укрываешь клад,
  Не становясь от этого богаче.
  
  Ты заключаешь сделки сам с собой,
  Себя лишая прибылей богатых.
  И в грозный час, назначенный судьбой,
  Какой отчет отдашь в своих растратах?
  
  С тобою образ будущих времен,
  Невоплощенный, будет погребен.
  (Шекспир. Сонет 4 Перевод С. Маршака)
  
   Не буду описывать субботнее утро. Скажу одно лишь слово - плохо. Никогда не пейте. Или же пейте в меру. Я свою меру точно знаю - упал, значит, хватит. Но в пятницу её перебрал в два раза.
   Ванная, кофе, туалет. И лежать, лежать, лежать.
   Так, в коротких перебежках пролетел целый день, а воскресным утром я уже набираю телефон Натальи. Её слова я запомнил отчетливо. Её слова и последующую надежду. "Она не могла обмануть" - ныло где-то внутри. - "Она поможет".
   Даже стыдно немного, что я - мужчина, жду помощи от женщины. Стыдно, но в любви как на войне. Гудки телефона звучат как победный марш. Ещё немного и я буду маршировать в такт. Гудки идут. Время тянется.
   - Какая сволочь звонит в девять ночи? - раздается в трубке сонный голос.
   - Наталья, привет! Это Борис тебя беспокоит. Можешь говорить? - мне неловко, но деваться некуда.
   - Борис, ты на время смотрел? Девять! Девять часов, Борис!
   Я уже таскаю себя за волосы, но отступать поздно. Если сейчас уступить, то потом она может отказаться из мести за раннее пробуждение. И в самом деле - нужно было подождать, хотя бы до одиннадцати часов.
   - Наталья, прошу прощения, но я не могу утерпеть. Расскажи, что ты придумала и ложись спать дальше. Умоляю, не сердись, но для меня каждая секунда как вечность.
   - Всё равно ведь не отстанешь? Ну ладно, тогда в наказание даю тебе задание - привези мне стакан крепкого кофе и завтрак из Макдака. На месте и разберемся. Записывай адрес...
   Я лечу на пределе допустимой скорости. Осеннее солнце уже почти не греет, зато красиво плещется в остатках золотых листьев на деревьях. Если бы не ползущие утром машины, то я подъехал к Макдональдсу быстрее. Настроение великолепное, ещё больше оно поднимается, когда я вижу надпись за спиной девчонки-продавщицы. Там написано "Присоединяйтесь к нашей команде". Всё бы хорошо, но небольшая мелочь заставляет меня расплыться в улыбке.
   - Девушка, а вы тоже хотите, чтобы я присоединился? - я киваю на плакат.
   Рыженькая девчоночка в кепочке настолько привыкла к этому плакату, что не оборачивается, а зря. Зато люди рядом поднимают глаза и тоже улыбаются. Похоже, что утро сегодня задается на славу.
   - Конечно. У нас весело. Молодой и задорный коллектив, неуемная фантазия и богатое воображение, - заученно произносит девушка.
   Стоящий рядом парень фыркает как конь. Мне же удается сдерживать смех и держать серьезное лицо. Зато миловидная женщина по правую руку улыбается во все тридцать два зуба. Девушка недоуменно смотрит на нас, но пока не догадывается обернуться. Парень тоже подключается к нашему разговору:
   - А как у вас с гарантиями и безопасностью? Все должны быть с медицинскими справками или средства безопасности уравновешивают людей?
   - Ну да, куда же без медицинских книжек-то? Компания серьезная, обслуживает людей не первый год. Так что марку нужно блюсти! - улыбается девушка.
   Она разговаривает и одновременно упаковывает мой заказ. Ей не до разворота, она знает этот плакат на зубок. Если бы не одна маленькая, но существенная деталь.
   - Извините, вы бы сняли листок передачи смен, а то эти два озабоченных самца сегодня не успокоятся, - миловидная женщина извиняющимся взглядом смотрит на меня и уточняет. - Кушать очень хочется.
   Я вздыхаю и понимающе киваю. Немного жаль того, что такой интересный розыгрыш срывается, но рано или поздно он должен закончиться. Девчоночка оборачивается и видит, что надпись на плакате не целая. На две буквы "ко" приколот фирменный лист с расписанием пересменки. Получилось весьма пикантное предложение.
   Парень чуть не падает на пол от смеха, когда видит, как девушка поспешно кидается к плакату и сдирает расписание. Небольшая очередь тоже хохочет. Девушка сначала краснеет, а потом тоже присоединяется к общему веселью.
   - Это наш инструктор по обучению так прикалывается, - поясняет девушка.
   - Передавайте ему пламенный привет. Пусть себе девушку найдет, - советую я и выхожу на улицу.
   Надо будет тоже что-нибудь этакое замутить... или же найти себе девушку. Я забираю заказ и еду к Наталье. Мытищи уже живут своей суетливой жизнью. Встречаются женщины с колясками, с них выглядывают важные карапузы. Рядом вышагивают важные мужчины. Счастливые семьи.
   Мне кажется, что когда-нибудь и мы с Оксаной будем гулять также. Она будет идти, сюсюкать с Артемкой. Почему-то мне думается, что у нас будет мальчик, и назовем его Артемом. Мечтается и всё тут.
   В таком мечтательном настроении я подъезжаю к дому Натальи Комаровой. Обычная десятиэтажка из белого кирпича, дом похожий на детский пенал с окнами-дырками. Однотипное здание, в котором живут малолетние гении, которые мучают соседей игрой на пианино, которое передается из поколения в поколение. Дом, который построил ЖЭК.
   С трудом нахожу место для парковки. Машины припаркованы так плотно, что создается ощущение, будто в этом доме живут только худые и стройные люди. Толстячкам между проходами не протиснуться. Я провожу рукой по двери своей "Шевроле". Хорошая машинка, ни разу не подводила. За это я всегда подливал необходимые жидкости и периодически возил её на диагностику. Люблю её. Люблю так, как можно любить неодушевленный предмет.
   Шестой подъезд. Домофон, полустертые кнопки и прежний сонный голос.
   - Кто там?
   - Почтальон Борис, принес журнал... Тьфу ты, это Борис, принес кофе и завтрак.
   - Поднимайся. Пятый этаж.
   Домофон пиликает музыку прохода и двери открываются. Не в сказку, нет. В обычный сумрачный подъезд. Пахнет кошками и жареной картошкой. На зеленых стенах соты почтовых ящиков. Чуть в стороне от них хмуро сомкнуты двери лифта. Не знаю - как двери могут весело смыкаться, но сейчас мне кажется, что они именно хмуро поджаты. Словно дом недоволен ранним посетителем и как может, так и выражает свое недовольство. Тем не менее, лифт поднимает меня на нужную высоту. Я выхожу спокойно, но если бы в зад пнула невидимая нога - ничуть бы не удивился.
   - Привет! Как ты быстро добрался. Я только голову на подушку положила, а ты уже здесь, - в дверях видна растрепанная голова Натальи. - Заходи.
   Она идет вперед, я топаю следом. Обычный коридор обычного дома, где стоят велосипеды, старые тумбочки и на стенах висят зеркала с отбитыми краешками. Такие выкинуть жалко, а дома держать уже не хочется.
   - Может, я подожду, пока ты приведешь себя в порядок? - показываю я на розовый халатик, которому только не хватает перламутровых пуговиц.
   - Ты думаешь, что я с тобой буду чаи распивать? Нет, но за завтрак спасибо. Проходи на кухню.
   В полутемной прихожей пахнет духами и кремом для обуви. Начищенные сапожки и туфли стоят на этажерке, как солдаты на параде. Ростовое зеркало показывает мои раскрасневшиеся щеки. Глаза горят, дыхание спирает в груди. Вот сейчас, сейчас...
   Я прохожу на небольшую аккуратную кухню. Присаживаюсь на "икеевскую" табуретку и потихоньку осматриваюсь. За стеклом пластиковой двери виднеется лоджия с высокими фикусами. Клеенка на столе радует глаз веселенькими желтыми цветочками. Холодильник и плита подобраны по цвету к кухонному уголку. На перламутровом боку холодильника сбились в кучу магнитики с изображениями различных стран и городов. При желании по ним можно карту мира составить. Светлая и жизнерадостная комната для приготовления пищи.
   - Так, Борис. Раз уж меня поднять поднял, а разбудить забыл, то пойдем с тобой на балкон. Утренний кофе я предпочитаю пить в компании первой сигареты, - Наталья ставит завтрак с Макдональдса на стол, вытягивает из пакета стакан и кивает на лоджию.
   Я иду за ней и оказываюсь в маленьком саду. Если бы не осенний вид за окном, то можно представить, что я оранжерее. Кашпо висят на стенах, стоят на полу и на белых этажерках. Кажется, будто все растения повернули к нам мясистые листья и просят "дать пять". Зато уютно, как у бабушки в деревне среди клумб.
   Наталья открывает окно, и осенний воздух приносит шум улиц. Воздух пахнет мокрой глиной и ароматом выхлопных газов. Рядом чиркает колесико зажигалки, а я начал забывать этот звук. Наталья открывает клапан на крышечке и неторопливо прикладывается к стакану. У меня, похоже, уже глаз начинает подергиваться от нетерпения. По крайней мере, тапочком я начинаю выстукивать "Турецкий марш".
   - Ладно, не буду больше тянуть, а то того и гляди, что сбросишь меня с балкона, - улыбается Наталья.
   - Да уж, полночи не спал, подгонял время.
   - В общем, я вчера подумала и могу предложить вот такой вариант - вам нужно вместе оказаться где-нибудь. Там, где не будет посторонних глаз, где не будет вечного осуждения и желания залезть в чужую жизнь. Там, где ты сможешь показать широту души и прелесть характера.
   Я слушаю и понимаю, что зря приехал. Как я могу оказаться с Оксаной Евгеньевной на необитаемом острове? Только если прилетит ураган и зашвырнет нас обоих туда, как Элли и Тотошку. Других вариантов я не вижу - если пригласить напрямую, то в лучшем случае меня поднимут на смех.
   - Вижу, что ты загрустил. Не надо. Если тебе кажется, что это маловероятно, то поверь мне - в нашей жизни случаются и не такие чудеса. В них только нужно верить и творить.
   - Ага, и как же сотворить такое чудо? Каким богам молиться о подобном чуде?
   - Не нужно никому молиться. Ведь у тебя есть я! Я всё организую. Но это потребует денежных вложений.
   - Вложений?
   - А как ты хотел? Задарма в цари попасть? Такое только в сказках бывает. За всё в этой жизни нужно платить.
   Я смотрю на растрепанную женщину, слегка опухшую со сна. Смотрю, как она пьет кофе, как затягивается тонкой сигаретой. Смотрю на "спасительницу", которая держит театральную паузу.
   - Хорошо, сколько же мне придется заплатить за счастье?
   - Примерно - четыреста тысяч.
   - Ого, - я чувствую, как пол слегка покачнулся. Землетрясение?
   - Это по самым скромным подсчетам. И в России, правда, недалеко от Финляндии. Я на днях объявлю конкурс, где главным призом будет отдых для двоих сотрудников. Ты сам понимаешь, что розыгрыш будет фиктивным, и вы с Оксаной выиграете. Кипрами и Турцией её уже не удивишь, нужно что-то более экстремальное. Там, где ты сможешь показать себя надежным мужчиной и добытчиком. Так что поедете в Калевалу. Это в Карелии.
   - Ого, а поближе ничего нельзя было найти? Да и холодно там сейчас. Может, и в самом деле лучше в Турцию или Египет?
   - Может, но лучше в суровых условиях. Так что ищи деньги, крайний срок до вторника. А во вторник я начинаю розыгрыш и в пятницу оглашу победителей.
   Я стою в окружении зелени и думаю - где взять такую сумму? У родителей? Не вариант, уже со студенческих лет дал себе зарок не клянчить. В кредит? Сейчас такие проценты, что расплачусь только лет через пять. Так где же? Я кидаю взгляд на улицу, на осенние листья, на лужи с мазутной пленкой. Я знаю, где взять деньги...
   - Хорошо, Наталья. Во вторник деньги будут, - говорю я уставшим голосом.
   Утро хорошо начиналось, а как оно будет заканчиваться? Недаром же гласит народная мудрость: "Кто утром смеется, тот вечером плачет!" Мне придется немного повыть. Надеюсь, что овчинка будет стоить выделки.
   - Отлично. Я знала, что ты на всё пойдешь ради Оксаны. А я за это время постараюсь подвести её к той мысли, что осенью в Карелии прелесть неземная.
   - Думаешь, тебе удастся?
   - Плохая из меня руководительница отдела кадров, если я не умею манипулировать людьми. За это не беспокойся. Если не будет мечтать о поездке, так, по меньшей мере, не откажется отдохнуть. А уж с отпусками я помогу. Вряд ли Николай Андреевич встанет в позу. Так что, готовь деньги, а остальное уже моя забота.
   - Круто, всё схвачено, всё подхвачено.
   - Не волнуйся за Калевалу - там классно. Мы ездили два года назад на отдых - условия не хуже, чем в теплых странах. А воздух какой... Если бы можно было бидонами его продавать, то озолотились бы. Оскари вас встретит. Мы с ним иногда переписываемся, так что обеспечит всем, чем нужно по полной.
   - Оскари? Ты же говорила, что там Россия.
   - Да, Россия, а хозяин - обрусевший финн. На русском разговаривает вполне сносно, так что языкового барьера не будет. Зато и на лодке покатает, и на рыбалку сводит, и на охоту можно напроситься. А его жена Марджаана такие вкусности готовит - прямо язык проглотишь. Тебе бы тоже не мешало отдохнуть. А то вон нога постукивает и глаз подергивается. Да и Оксанка давно в отпуске не была, так что всё в твоих руках. Дерзай, менеджер Боря.
   Она допивает кофе и засовывает окурок в пустой стаканчик. Слышится шипение - знак окончания разговора и намек на выход. Я прощаюсь с Натальей и выхожу из дома. Солнце скрывается за тучами, словно отворачивается и оставляет наедине со своими проблемами.
   Приветливым пиликаньем сигнализации отзывается машина. Я сажусь в пахнущее кофейными зернами нутро. Руки сжимают мягкую кожу руля. Машина заводится с полоборота. Ни чихания, ни шумов. Я горестно вздыхаю и выезжаю со двора. Сегодня ещё нужно многое сделать...
   В понедельник снова вопит певица Ёлка о том, что нужно не падать духом. Я с ней соглашаюсь и бреду в душ. Сегодня встаю чуть пораньше, потому что придется идти пешком.
   - Привет. Ну, что у тебя случилось? - спрашивает Гарик, когда мы встречаемся на станции возле ларька с шаурмой.
   - Пойдем, купим билетики и по дороге всё расскажу, - я уже приготовил историю, теперь думаю, как её преподнести.
   - Ага, ну пойдем. Давно уже не ездил на электричках, успел забыть, как это бывает увлекательно, - кивает Гарик.
   Мы заходим на станцию, где хмурые люди хмуро покупают билеты у хмурых кассирш. Но это не все прелести станции. В это хмурое утро даже автоматы по продаже билетов хмурятся и пытаются смухлевать со сдачей. Мне не додали рубль. Мелочь, а неприятно.
   - Ехал по проспекту Мира, и в это время какая-то старушка начала переходить дорогу. Не знаю, может ей жить надоело, может пенсию задержали, но в итоге она оказалась перед машиной. Как вывернул - до сих пор в душе не чую. Старушка в шоке, я в ступоре, "шевроле" в столбе. Вот так и застыли. А потом сработала подушка безопасности и я ещё по мордасам огреб. Сижу, ничего не понимаю, радуюсь солнышку. Пока приходил в себя - старушка успела смыться. Какие-то водители вытащили из машины. Приехали гайцы, всё оформили как несчастный случай, вроде как заснул за рулем. Пенсионерку так и не смогли найти. Как сквозь землю провалилась, - рассказываю я, когда мы останавливаемся на платформе и ждем электричку.
   - Круто. Вот что значит - не везет. Братиш, может тебя сглазили? Тебе бы в церковь сходить, покаяться в грехах, свечку поставить. Кому-нибудь, там икон полно, у бабушки-продавщицы и спросишь.
   - Какой продавщицы?
   - У той, которая свечками, иконками и прочей атрибутикой торгует. Она всё расскажет: и как молиться, и кому, и сколько раз. Ты главное побольше свечей возьми, чтобы наверняка.
   - Чтобы перед каждой иконой поставить? - улыбаюсь я.
   Вдалеке показывается фонарь электрички. Словно сказочная одноглазая сороконожка она вытягивается из-за поворота. Синее брюхо стелется над землей, под ним виднеются ножки-колеса. Утренний сумрак добавляет сказочности и мистичности этому существу.
   - А ты зря смеешься. Там же, как в казино - ставишь на все номера и один да выиграет. Правда, в казино одна ставка всё равно теряется. С каждым розыгрышем игрок что-то да теряет, а не только выигрывает.
   - Вот ты чудак человек - вздумал церковь и казино сравнивать, - я чуть ли не вздрагиваю, когда Гарик говорит о розыгрыше. Надеюсь, что это только совпадение.
   - Я реалист. Как говорил мой знакомый о бюрократии: "Чем больше бумаги, тем чище задница". Так вот, чем больше свечей, тем больше шанс, что тебя поймут и пгростят, - Гарик пытается спародировать грассирование Миши Галустяна из "Нашей Раши".
   Я делаю вид, что он король пародии и аплодирую ему. Мы заходим в распахнутые двери вагона. Пахнет сигаретами, смесью дезодорантов, духов и человеческого пота. Да, давно мы не ездили на электричке. И мне кажется, что не скоро ещё пересядем на четырехколесного друга.
   Нас толкают, стараются расплющить о стены, и мы включаемся в борьбу за выживание. Каждое утро миллионы людей борются за свой участок вытертого линолеума, на котором едут до места десантирования. Каждый вечер отправляются обратно и идут в ванную, чтобы смыть этот день. Каждый день туда-сюда. Туда-сюда. Чтобы на пенсии они могли съездить по тому же маршруту со скидкой. Или за полную стоимость, если не попадут под участие в федеральных программах.
   Большинство утыкается в телефоны, кто-то играет, кто-то читает. Некоторые пытаются доспать по дороге утренний сон. У парня в синей ветровке из расслабленного рта тянется ниточка слюны и уже успевает намочить приличный участок ткани. Пожилая женщина рядом укоризненно взирает на парня и отталкивает плечом, когда он наваливается на неё при повороте.
   - Слушай, у меня с полгода назад такой случай был, - начинает травить байку Гарик.
   Его байки почти все мне известны, но сейчас он явно настроен поработать на публику. Иначе я не берусь объяснить, почему он говорит так громко.
   - Так вот, еду я из Мытищ в Щелково. Еду, никого не трогаю...
   - А морда красная была? - вставляю я свои пять копеек в повествование.
   - Нет, это у Евдокимова. А у меня была обычная морда, то есть лицо, - поправляется Гарик. - В общем, слушай и не перебивай, а то забуду, на чем остановился. Так вот, садиться тогда не хотелось, и я ехал в тамбуре. Вываливается из вагона какая-то в дым пьяная девчонка и кидается ко мне с поцелуями. Я же человек женатый, тем более от неё пахло, будто она спирт неразбавленный пила. Короче, прислоняю её к стенке и читаю нотацию о том, что нужно вести себя прилично.
   - Ага, прислоняешь пьяную девицу к стенке в тамбуре и читаешь нотацию, - я стараюсь сохранить серьезное выражение лица. - Всё правильно.
   Вот никак не могу представить Гарика, читающего нотации. А сам он не слышит двусмысленности фразы. Окружающие люди расплываются в улыбках, другие прислушиваются к разговору.
   - Ага, всё так и было. Так вот, она меня не слушает и начинает снимать штаны.
   - Ну, всё правильно. Ты же её прислонил, вот она и приняла это как сигнал к действию.
   - Послал бы я тебя, да знаю, что всё равно не пойдешь. Я пытаюсь девчонку удержать, а она вырывается и кричит, что сейчас описается. Прикидываешь картину - она хочет надуть на пол, а я должен стоять рядом и смотреть. В общем, я не выдержал и перешел в другой тамбур. Кто же знал, что зацеплюсь ногой за сумочку? Эта красавица уже почти начала своё "мокрое дело", когда ремешок дернул её в мою сторону. Она ка-а-ак шлепнулась на пол, ка-а-ак начала материться. Короче, теперь я знаю, как выглядят поющие фонтаны, - заканчивает Гарик под фырканье и улыбки стоящих рядом пассажиров.
   Настроение поднимается, я ржу в голос. И уже утро не кажется таким хмурым и мрачным. Знаю, что он где-нибудь прочитал это, но оцениваю подачу и артистизм. Хочется снова поаплодировать, теперь уже заслуженно. Гарик готов раскланяться, если бы не был зажат как сельдь иваси в бочке. Электровозы везут такие бочки каждое утро в Москву и каждый вечер из Москвы. Разгружаются лишь днем и по выходным. В нашей бочке настроение у пассажиров чуть улучшилось.
   Мы выходим на остановке "Мытищи", с нами вместе выходят такие же ранние пташки. Людские ручейки разливаются по лестницам и стремятся попасть внутрь надземного перехода. Турникеты работают не переставая. То красный крестик, то зеленая стрелочка. Человек проходит. Красный крестик, зеленая стрелочка - человек проходит. Крестик, стрелочка, человек. И идут так люди в направлении жизненной стрелочки. Идут, влюбляются, женятся, разводятся, живут и умирают и тогда над ними не встает один из кованых или мраморных крестиков. Окончательный знак "Проход воспрещен". Мда, что-то с утра меня на философию тянет.
   Холодный автобус подвозит нас до предприятия. В курилке уже толчется народ, и Гарик шествует туда - выкурить последнюю сигарету перед началом рабочего дня. Я приветственно машу рукой знакомым и спешу зайти в проходную. Потом поздороваемся, сейчас же вижу, что на стоянке стоит машина Натальи.
   - Доброе утро! Понедельник начинается с хороших вестей. Я достал деньги, так что можно объявлять розыгрыш, - залетаю я в кабинет отдела кадров.
   - Ты хотя бы зашел, а уже потом кричал на весь завод, - упрекает меня Наталья.
   - Да ладно, пока ещё никого нет. Народ ближе к девяти будет подтягиваться, хотя мы и работаем с восьми.
   - Вот в том-то и дело, что кто-нибудь нарушит традиции и придет пораньше. Мы же пришли? Ладно, закрывай дверь, садись и слушай, а лучше - записывай.
   - Чего записывать? Кодовую комбинацию к лотерее?
   - Я потом посмеюсь над твоим остроумием. Честное слово.
   - Извини, я весь во внимании.
   - Так вот, Оксана уже обжигалась с мужем. Развод был тяжелым ударом, так что с ней нужно поаккуратнее. После развода она с головой погрузилась в работу. Теперь для неё только работа-спортзал-дом-работа. Живет сейчас с младшей сестрой. Катерина - студентка, учится на юриста. Девчонка молодая, ей ещё хочется погулять, так что нет-нет, да скандалит с суровой сестрой. Про знаки Зодиака рассказывать?
   - Нет, не надо. Чушь это всё. Я в это не верю. Чтобы какие-то далекие созвездия оказывали влияние на людей? Бред. Достаточно того, что луна регулирует морские приливы и отливы.
   - Идем дальше. По характеру Оксана спокойная и выдержанная, умеет готовить и не белоручка. Они с сестрой приехали из Владимирской области, так что она даже корову доить умеет.
   - Классное умение для города! Плюс к карме.
   - Я что говорила про юмор?
   - Извини, осознал, больше не повторится.
   - Помогает родителям, раз в месяц выбирается к ним. Ну, что ещё? Вроде бы всё, что нужно, тебе сообщила. Клади свою ношу сюда и начнем наш розыгрыш. Не спрашиваю, легко ли было достать деньги, это твое дело и лишь от тебя зависит - насколько удачна будет наша афера. Так что пока сиди тише воды, ниже травы, засунь свою гордость в самое темное место и дождись пятницы. А там... ну ты понял.
   - Ага, хорошо. Сижу, засовываю, жду.
   - Вот и молодец. А пока приступай к своим обязанностям и поменьше общайся со мной. Уровень "здравствуй - до свидания" вполне подойдет.
   - Я видел, что в пятницу Оксана Евгеньевна уезжала вместе с Юрием Геннадьевичем...
   - За это не беспокойся, он только подвез её домой. Ты уже уехал, когда он вернулся. Злющий, как черт. Я вроде бы даже заметила пятно от ладони на щеке. Хотя, это могло и показаться.
   Я освобождаюсь от финансового груза и иду в свой кабинет. Шелестящие бумажки остаются у Натальи в столе.
   День пролетает незаметно. Я не реагирую на подколки "сокабинетниц". Как и обещали, они принялись за старое. Что было в клубе-ресторане, то должно остаться в клубе-ресторане. А у нас рабочая атмосфера, стрессы и недопонимание. А также недооценивание и недофинансирование. Вот за это и выливается недовольство на коллег, в нашем случае - на меня. Я не сержусь на них. Пусть изрыгают яд, свои реальные чувства они показали на корпоративе.
   Во вторник Наталья объявляет беспроигрышную лотерею. То есть каждый, кто имеет желание, может подойти и купить пару билетиков. Две штуки в одни руки - главным призом является поездка на отдых в экзотическое место. Всё схвачено-оплачено, остается лишь выиграть. Если билеты не выиграют, то их можно поменять на магнитики с этого места, вроде бы как утешительный приз.
   Меня немного коробит от магнитиков, но чувствую, что это внутри играет обыкновенная жадность. Так нужно, иначе мало народа купит билеты, а так - вроде как бы участвуешь и приз всё равно обеспечен.
   Я среди первых вытягиваю билетики - два заветных лоскутка бумаги. Два пропуска в мир счастья. На вопрос - зачем мне два, отвечаю, что если выиграют оба, то пошлю в путешествие своих родителей. Это объяснение удовлетворяет спрашивающих. Два корешка с номерами отдаю Наталье, а себе оставляю надежду на будущее.
   Юрий Геннадьевич тоже берет два билета, но его не спрашивают - кому второй. Взял и взял. Начальнику логистики найдется, кого пригласить в путешествие. На меня он не обращает внимания, так, вопросы по работе и только. Зато я частенько замечаю его возле кабинета Оксаны Евгеньевны и вряд ли это простое совпадение.
   Гарик ноет, что я никак не отремонтирую машину, а я отмалчиваюсь, либо отшучиваюсь. Правда, на спортзал приходится тратить больше времени. Пока дойдешь туда, да пока вернешься. Зато истинное наслаждение наблюдать, как Гарик занимается под присмотром своей жены, Марины. Она его держит в ежовых рукавицах и Гарик боится отрывать взгляд от пола - не дай Бог жена заметит, что он смотрит на чью-то подкачанную попу.
   Марина, пухленькая, невысокая девушка, черноволосая и миловидная, периодически скандалит с мужем, когда он задерживается у меня. Не то, чтобы она плохо ко мне относится, скорее всего боится, что с мужем что-нибудь случится, по дороге домой. А уж когда Гарик оставался ночевать у меня... Мы вместе покупали по букету цветов и неслись извиняться. Сейчас же она едва слышно шипит на него и гоняет так, что майку Гарика после зала можно выжимать.
   В четверг Гарик снова сказался больным, так что в спортзал мне пришлось идти одному. Оксаны Евгеньевны не было, и я решил ни перед кем не красоваться, а позаниматься для себя. Позаниматься от души - выместить на железе весь стресс, что скопился за эти несколько дней молчания и не проглатывания подколок. Сажусь на тренажер для спины.
   А если что-нибудь не удастся? Раз, выдох, два, выдох. А если вдруг Наталья забудет о том, что нужно подтасовать и вытащит других победителей? Раз, выдох, два, выдох. А если...? Раз, выдох, два, выдох.
   - Борис, ты неправильно делаешь это упражнение. Нужно держать спину прямой, а то вся нагрузка уходит на руки.
   Я удивленно оборачиваюсь на голос. Оксана Евгеньевна. Разминается рядом со мной, а я даже не заметил её прихода!
   - Вот так? - я выпрямляю спину.
   - Да, и сначала сдвигаешь лопатки друг к другу, а потом уже подтягиваешь руки.
   Я под чутким руководством делаю ещё три раза и отпускаю рукоятку. Поворачиваюсь к Оксане. Она так и продолжает стоять рядом со мной, заводит руку за голову и другой рукой подталкивает локоть, чтобы потянуть мышцы плеча. Черные леггинсы в облипочку подчеркивают совершенство ног, короткий топ отрывает плоский живот и демонстрирует окружающим небольшой, но невообразимо красивый пупок. Если есть у кого-нибудь пупок прекраснее, то пусть он или она бросит в меня камнем.
   - Вот, век живи - век учись. Я ощущаю, как заработали мышцы спины.
   Делаю движениями локтями, будто танцую "Танец маленьких утят". Оксана улыбается, и я в очередной раз вижу, какая у неё замечательная улыбка. Словно маленькое солнышко вспыхнуло посреди брутальных тренажеров.
   - Я украдкой наблюдаю за тобой и вижу, что ты стремишься развиваться не только в умственном плане, но и в физическом. Зря, конечно, не подошел к инструктору - Сергей бы смог тебе технику поставить.
   - Да я сам как-то привык. По интернету полазить или литературу почитать.
   - Это и напрасно. В интернете не только полезное показывают, но и вредное попадается. А тут уже будешь уверен. Он бы и диету поставил и с упражнениями помог.
   - Спасибо, Оксана Евгеньевна, но я лучше сам. Методом проб и ошибок.
   - Когда мы не на работе, то можно просто Оксана. Ну ладно, если сам, значит сам. Но смотри, самостоятельность в этом деле чревата травмами. Так что аккуратнее.
   - Я постараюсь.
   Возникает неловкая пауза. Оксана продолжает разминать руки, а у меня по плану переход на другой тренажер, для работы над грудными мышцами. Оксана смотрит на меня и снова возникает ощущение, будто мы стоим на поле тюльпанов, так же как тогда, в нашем медленном танце. Она молчит, но я чувствую, что она не просто так подошла.
   - Слушай, Боря. Я хотела спросить - что ты думаешь о Юрии Геннадьевиче?
   Что?
   Ударь меня сзади боксерским мешком, и то я был бы ошеломлен меньше, чем сейчас. Я чувствую, как глаза пытаются вылезти из орбит и упасть под ноги Оксаны. Огромным усилием воли заставляю их остаться на месте и сглатываю упругий комок, подкативший к горлу. Вот чего угодно мог ожидать, но не этого.
   - Начальник как начальник, что ещё можно сказать? - пожимаю я плечами.
   Конечно, можно сказать, что терпеть его не могу, что мечтаю набраться храбрости, переступить через рабское чувство неуверенности и съездить по самоуверенной морде. Можно сказать, что он гнида и волочится за каждой юбкой. Можно сказать... Да многое можно сказать, но это будет выглядеть как нытье подчиненного и ненависть по отношению к вышестоящему руководству - в лучшем случае. В худшем же случае - Оксана подумает, что я ему завидую, как мужчине. И не намного ошибется.
   - Нет, а как человек - какой он? Извини, что я спрашиваю, но мне нужно именно мужское мнение. Девчонки расскажут то, что я хочу услышать, а мне нужна правда.
   Правда? Я бы сказал правду, но кому от этого будет легче? Скажи я сейчас, что люблю её и только ради неё остаюсь на этом предприятии, то каково будет потом? Как я буду смотреть ей в глаза, если она скажет, что мы сможем остаться только друзьями? И она спрашивает у меня о другом мужчине... На плечи словно положили гриф от штанги и с каждым вопросом надевают по двадцатикилограммовому блину. Ещё чуть-чуть и сломается позвоночник.
   - Я не знаю, что ответить. В профессиональном плане... - я делаю непроизвольную паузу, - он меня устраивает. А в личные отношения я не лезу. Мы ограничиваемся положением "начальник-подчиненный".
   - А-а, но ты можешь узнать... Хотя ладно. Извини, что подошла и мешаю занятиям, - Оксана берет себя в руки и вновь становится холодным финансовым директором.
   - Ничего-ничего, я как раз отдыхал перед упражнениями, - я натянуто улыбаюсь и иду к намеченному тренажеру-"бабочка".
   Всё-таки он ей нравится, и у меня нет шансов? Значит, зря мы с Натальей замутили эту кашу с розыгрышем? Значит, всё напрасно и я никогда не увижу рядом с собой Оксану?
   Я наблюдаю, как ладная женская фигурка в черных леггинсах идет по дорожке, и сдвигаю вместе рукояти тренажера. Вес больше обычного, но я не замечаю боли в мышцах. Душевная боль перекрывает всё.
   Дома жалуюсь на судьбу черепахе, но эта хладнокровная тварь отворачивается от меня и уползает под кровать. А завтра розыгрыш. И вот будет сюрприз, если Оксана откажется от выигрыша... Каким же я буду идиотом!
   В пятницу утром Гарик пытается развеселить меня, но я лишь вежливо улыбаюсь на подначки и шутки. Он хмурится и пытается всё разузнать, но я слишком погружен в невеселые мысли, чтобы отвечать. В итоге он обижается и закладывает в уши капельки наушников.
   День до обеда проходит как в тумане. Кто-то что-то спрашивает, я кому-то что-то отвечаю. Работать нет ни малейшего желания. Так же, как и идти на розыгрыш. Но надо довести всю авантюру до конца, иначе жертвы с моей стороны окажутся напрасными.
   Гарик забегает во время обеденного перерыва, и мы движемся в столовую. Всегда в зале столовой проходят большие собрания, так как в кабинетах и официальных залах для всех не хватает места. Возле небольшого зеленого мешка со стилизованной под готику надписью "Счастье" красуется Наталья. Мой ангел-спаситель, моя помощница в любовном деле.
   Сказать ей, что всё напрасно? Сказать, что Оксана интересуется Юрием Геннадьевичем и ко мне относится лишь как к другу? Сказать, и выставить себя на посмешище? В этот миг вспоминаются сказанные ею слова Майка Тайсона: "Когда мне тяжело, я всегда напоминаю себе, что если я сдамся, то легче не будет!" Нет, ничего говорить не буду. И Оксана, даже если ты сейчас стоишь рядом с Юрием Геннадьевичем и улыбаешься его шуткам, всё равно я буду за тебя бороться! От стиснутых зубов сводит челюсть.
   - Ты чего? - толкает меня Гарик.
   - В смысле?
   - У тебя такое выражение лица, будто сейчас кусаться кинешься.
   - Да не, всё в порядке. Голова болит, вот и выражение лица такое.
   Рядом толкутся рабочие с производства, техподдержки, склада. Куча народа и каждый хочет выиграть. И только мы с Натальей знаем наверняка - кому сегодня улыбнется удача.
   - Дорогие и многоуважаемые коллеги! Я так рада, что вы смогли выбраться и пожертвовать своим обеденным временем. Сегодня мы разыграем два приза, две поездки в сказочный и загадочный край. Я рада, что показатели превысили поставленные цели и акционеры решили наградить наш завод. У нас самая лучшая команда! - Наталья повышает голос и делает жест руками, будто берется за автомобильный руль.
   Стоящие рядом рабочие и офисники хлопают в ладоши, кто-то даже свистит, а мне припоминается плакат из Макдональдса, где в надписи "Присоединяйтесь к нашей команде" бумажка с расписанием закрыла буквы "ко". Я улыбаюсь и присоединяюсь к общему выражению восторга. Пляшем, ребята, пляшем! Будет, ребята, всё будет!
   - А сейчас мы попросим нашего директора Николая Андреевича вытащить два корешка и узнаем победителей. Или же счастливчика, который будет обладать обеими поездками, - Наталья начинает аплодировать и с места поднимается генеральный директор.
   Улыбающийся мужчина подходит к мешку. Он потирает руки. Сейчас чем-то напоминает муху, которая села на край тарелки и потирает лапки, прежде чем вытянуть хоботок.
   - Надеюсь, что я выиграю. Должен же когда-нибудь я отдыхать? Ладно-ладно, играем честно, - поднимает вверх правую руку на гул голосов. - А если выиграет кто-нибудь другой, то думаю, что мы оформим ему отпуск задним числом. Правда, Инна Александровна?
   Главный бухгалтер кивает седыми кудряшками. Вредная женщина, уже не раз на меня жаловалась, когда я немного опаздывал со сдачей документов. Зато боится директора и согласна даже "Кан-кан" станцевать, если он попросит.
   - Итак, начнем розыгрыш! Засовываю руку и вытаскиваю номер... номер... номер...
   - Не рвите нервы, Николай Андреевич, - раздается чей-то мужской голос.
   - Хорошо. Номер три, девять, пять, семь, один, один! Есть у кого такой? - директор обводит взглядом толпящихся людей.
   - Ой, это мой номер, - раздается голос Оксаны Евгеньевны.
   - Поздравляю, Оксана Евгеньевна. Выходите сюда, и подождем второго победителя, или же победительницу. Номер три, девять, пять, семь, четыре, пять! Есть такой? - провозглашает директор.
   Конечно же есть. Он у меня! Я поднимаю вверх правую руку, тяну её как школьник, знающий ответ на вопрос.
   - Это мой номер! - произношу громким голосом. Потом Гарик скажет, что я пропищал, как цыпленок, но в тот момент мне кажется, что от моего рыка должны рассыпаться стены.
   Рядом слышится чей-то шепот: "Опять этим офисникам достается самое хорошее. А этот по-любому отлизал кому-то". Я даже не смотрю в ту сторону. Знаю, кто шипит, но наплевать на него. Я настроил себя так решительно, что поставь передо мной кирпичную стену - пройду её насквозь.
   - О, Борис! Неожиданно. Выходи-ка сюда. Поздравляю вас обоих с победой в розыгрыше и желаю хорошо отдохнуть на лоне дикой природы. Наталья, я считаю свою миссию выполненной. Как говорится: "Мавр сделал своё дело, мавр может умыть руки!" Ещё раз поздравляю счастливчиков! - директор улыбается и пожимает нам руки.
   Я вижу зависть в глазах многих людей. Если бы они знали, чего мне стоила эта победа. Хотя нет, я замечаю, как Гарик жестикулирует за спинами. Показывает пантомимой - как он ведет машину, потом вроде как взрыв, затем показывает на меня и болтает ладонью возле высунутого языка. Догадался. Ладно, вечером всё объясню.
   - Поздравляю вас с поездкой в сказочный карельский край. Поселок Калевала, коттедж "Медведь". Почти на берегу озера Среднее Куйто. Десять дней, перевозка туди и обратно оплачены. Вам остается только отдыхать и впитывать красоты дикой природы. Ох, как же я вам завидую, - Наталья тоже пожимает нам руки. Причем мою ладонь сжимает очень уж крепко, словно тисками. - Кстати, вылет в воскресенье вечером, так что собирайтесь побыстрее. А остальных прошу не расходиться! Ведь лотерея беспроигрышная, так что меняю билетики на магнитики. Будет на что полюбоваться, когда берете пиво из холодильника.
   Люди в шутку протестуют, требуют пересмотра голосования, но всё же поздравляют нас и подходят за магнитами. Я стараюсь быть честными со всеми, потому меня и недолюбливают верхушки, зато уважают низы. Так что ребята поздравляют искренне, кто-то даже радуется.
   - Борис, может, хочешь поменяться? - спрашивает начальник логистики.
   С угрозой спрашивает, хотя губы и растянуты в улыбке. Так улыбается кобра перед броском. Я отрицательно мотаю головой. Не хватало ещё самому, на свои же деньги толкать Оксану ему в объятия. Нет, это мой отпуск и Оксана должна быть моей. Несмотря ни на что.
   Оксана немного растеряна, но вида не подает. Улыбается и поздравляет меня с "выигрышем". Я в ответ поздравляю её. Работники производства, техподдержки и склада подкалывают меня, но по-дружески. Перемывание косточек меня ожидает в кабинете. Но и на шипение "феечек" я тоже не обращаю внимания. Пусть их. Они же остаются здесь, а я уезжаю в Карелию. С любимой женщиной.
   - Бабулька, говоришь? - голосом товарища Сухова из фильма "Белое солнце пустыни" подкалывает меня Гарик, когда мы едем в переполненной электричке домой.
   - Да, бабулька, и ведь смылась, пока я был в беспамятстве! - улыбаюсь я в ответ.
   - Не мог сказать раньше, партизан доморощенный? Своему лучшему другу не мог довериться.
   - Мой лучший друг рассказал о легком пуке в спортзале. Так что извини, не мог. А так всё уже свершилось, и никто ничего не заподозрил. Надеюсь, что это останется между нами?
   - Да, про твой "бздых" как-то само вырвалось. Ты меня тоже извини, если что. Но я рад за тебя. Всё-таки смог решиться. Молодец! Надеюсь, что там не растеряешься и будешь вести себя как мужик.
   - Буду. Не растеряюсь. Давай, братуха! Рад, что ты меня понимаешь, - протягиваю ему раскрытую ладонь, и он бьет по ней своей разделочной доской.
   Недопонимания нет. Всегда все проблемы между нами решаются разговором.
   Суббота проходит в сборах. Приезжают мать с отцом. Конечно же радуются за сына-везунчика. Помогают собираться, ну и мама устраивает генеральную уборку, сетуя на то, что живу один и "по уши в грязище и паутине". Я не сопротивляюсь, а помогаю по мере возможности.
   Но главный сюрприз ждет меня в воскресенье. На этот раз Наталья будит меня ранним звонком. Голос её встревожен и это сразу заставляет присесть на кровати. То, что она сообщает, окатывает меня холодным душем. Видимо, Всевышний решает ещё проверить мои чувства на прочность.
  
  Глава 7
  Ну, это пустяки, отец, поверьте,
  Она упряма, но и я настойчив;
  Когда же два больших огня сойдутся,
  Они сжигают всё, что их питает.
  От ветра слабого крепчает пламя. -
  От сильного порыва угасает.
  Таков и я: я верх над ней возьму, -
  Как муж я сватаюсь, не как мальчишка.
  ("Укрощение строптивой" У. Шекспир. Акт 2 сцена 1)
  
   Я не буду описывать прелести переезда на такси от Щелково до Домодедово. Не буду описывать регистрацию, ожидание и выход к белоснежному самолету, который похож на белую сосиску с крыльями и хвостом. Это знакомо каждому, кто хоть раз летал на самолетах. Ничего нового и интересного.
   Люди, цифры на табло, плачущие дети, вежливые полицейские. Как бы не тянуло в "Duty Free" я всё же решаю сдержаться. Хоть и боюсь летать, но рядом будет сидеть Оксана. Не хочется портить впечатление о себе запахом перегара.
   Оксана Евгеньевна появляется за пятнадцать минут до отлета. Красивая, воздушная, в светлой куртке с меховой оторочкой - она похожа на волшебницу из сказки. И этой волшебнице предстоит провести десять дней рядом с обычным человеком. Оксана замечает меня и машет рукой. Я машу в ответ, и душа согревается предвкушением счастья. Если бы не мрачный факт...
   Мы вместе идем по терминалу, словно по дороге из желтого кирпича - навстречу исполнению своих желаний. Вернее, моих желаний.
   Наши места в самолете находятся рядом, и я уступаю ей место у окна, хотя тоже хочется посмотреть на облака. Оксана Евгеньевна немного возбуждена, голубые глаза перебегают с одного кресла на другое, будто она ищет кого-то. При взгляде на меня сочные губы расплываются в дежурной улыбке. За время посадки пассажиров мы успеваем перекинуться несколькими ничего не значащими фразами. Со стороны нас можно принять за двух едва знакомых людей.
   Может, так оно и есть? Может, я сам себе придумал, что она хорошая, а на самом деле она стерва ещё та и я гублю свою жизнь в тщетных попытках завоевать её внимание? Вдруг мы не подойдем друг другу? Может, всё напрасно? У меня из головы не выходят её вопросы о Юрии Геннадьевиче.
   - Боря, ты что-нибудь знаешь о том месте, куда мы летим? - спрашивает Оксана Евгеньевна, когда асфальт в иллюминаторе тронулся с места и смазался лентой беговой дорожки.
   - Да, вчера потыкался в интернете, посмотрел на картинки. Вполне приличное место. На берегу большого озера Среднее Куйто. Вроде как деревянный сруб, по фотографиям симпатично смотрится.
   - Та-та, - поворачивается к нам седоволосый мужчина с переднего сиденья. - Фашей супруке очень понравится. У нас прейкрасные места.
   - Мы не супруги. Это мой коллега, мы вместе выиграли поездку на отдых.
   - Вам пофесло. В том месте даше коллеги влюбляются друк в друка, - от улыбки лицо мужчины собирается морщинами и начинает напоминать печеное яблоко.
   - Вы нас совсем засмущали, - вмешиваюсь я в разговор. - Между нами ничего нет.
   - Я знаю Калевалу, там шивет моя бывшая любовь Мартшаана и мой друк Оскари. Мошет, вы едите к ним?
   - Илмари, не приставай к молодым людям, - одергивает его пожилая женщина, она сидит рядом и ладошка нежно поглаживает плечо мужчины. - Ты же видишь, что они смущаются. Какое им дело до твоей бывшей любви?
   Женщина говорит по-русски без акцента, чисто, но с небольшим оканьем. Будто бы она жила в Костроме, а потом переехала в другой город, где в почете "аканье".
   - Это Валентина. Моя люпимая шенщина. Она моя шена навсекта и очень не люпит, когда я вспоминаю о Мартшаане, - поясняет словоохотливый мужчина и целует жену в лоб. - Не ревнуй, она осталась в прошлом и мы теперь только трузья.
   Я вспоминаю слова Натальи о хозяевах коттеджа. Она вроде бы называла эти имена... Решаю подбодрить разговорчивого пассажира.
   - Неужели Валентина отбила вас у Мартшааны? - я стараюсь произнести имя также, как произносит он.
   - О-о, сейчас будет история... - закатывает глаза женщина и откидывается на сиденье.
   Оксана делает вид, что смотрит в окно и изучает удаляющуюся землю. Стюардесса просит всех пристегнуть ремни, но мужчина вытягивает шею и начинает рассказывать.
   - Валентина уше слышала эту историю несколько рас. Мы с друком Оскари влюпились в одну девушку и толко топивались её внимания. Однако она люпила нас опоих и не мокла выпрать никоко из нас, чтопы не опитеть друкоко. Токта мы пыли молотые и корячие - мы решили соревноваться на оленьих упряшках. Я почти попетил, кокта мой олень сломал ноку. Оставалось каких-то пара сотен метров, но Всевышний решил иначе. Оскари повесло в люпви и Мартшаана вышла са неко. Но я всё равно рат, веть я встретил Валентину, - он тянется к жене и целует её в щеку.
   Сквозь его акцент я разбираю, что два друга влюбились в одну девушку и устроили соревнование на оленьих упряжках. И Илмари не повезло с оленем. Зато повезло Оскари.
   - Может, как раз к ним мы и едем. Мы выиграли поездку в коттедж "Медведь", - хвастаюсь я мужчине.
   Мимо проходит стюардесса и просит мужчину посидеть прямо. До тех пор, пока мы не наберем высоту. Но как только она отходит в сторону, как он тут же поворачивается к нам и подмигивает.
   - Путете у них, перетавайте привет от Илмари и Валентины Йохансон. На Новый кот мы к ним опязательно приетем, - улыбается мужчина.
   - Илмари, ну перестань досаждать людям. Извините, пожалуйста, - к нам снова поворачивается женщина. - Мой муж боится летать и за болтовней скрывает свой страх.
   - Я тоже немного побаиваюсь, - признаюсь я из мужской солидарности.
   Мужчина снова подмигивает, показывает оттопыренный большой палец и отворачивается. Я украдкой смотрю на Оксану. С неё можно рисовать картину - задумчивый взгляд устремлен в иллюминатор, одна рука подпирает щеку, грудь равномерно вздымается.
   Эх, если бы сейчас какой-нибудь террорист вскочил посреди салона и поднял вверх руку с пистолетом, то я бы не раздумывая, бросился бы на него. Совершил бы героический поступок. Или в борту образовалась пробоина, и я бы заткнул её своим телом. Понимаю, что это бред и меня бы высосало давлением, как косточку из вишни в руках младенца, но помечтать-то можно. Я даже готов встать сейчас и станцевать "Цыганочку", лишь бы она обратила на меня внимание. Но каким идиотом я буду выглядеть в её глазах?
   - Я всегда взлетала и думала - а что будет, если самолет начнет разваливаться? - тихонько спрашивает Оксана.
   Непонятно - она или у меня спрашивает, или же разговаривает сама с собой?
   - Может, поговорим об этом на земле?
   - Да-да, ты прав, не дело об этом говорить в воздухе. Нельзя привлекать несчастье, - кивает Оксана.
   Я знаю, что несчастие ждет нас на земле, но не подаю вида, а глубокомысленно поджимаю губы.
   Полет проходит успешно. Меня даже ни разу не стошнило. Мы с Оксаной несколько раз порываемся обсудить рабочие моменты, но потом кто-то один вспоминает, что мы на отдыхе и обрывает разговор.
   Илмари ещё несколько раз пытается повернуться и поболтать, но его постоянно одергивает жена. Суровая она у него. Я думаю, что Марджаана вряд ли стала бы так делать, но он сам выбрал свою судьбу.
   - Оксана Евгеньевна, Наталья говорила, что в коттедже два этажа, какой вы займете? - после получасового неловкого молчания, я решаюсь заговорить.
   - Я тебе уже говорила и напомню ещё раз. Вне работы можно Оксана и на "ты". Мне хочется быть сверху, - она понимает, как это двусмысленно звучит и поправляется. - То есть я хотела сказать, что хочу занять второй этаж.
   - Хорошо, а мне без разницы. Займу первый, - нужно не подавать вида, что я знаю небольшую, но печальную новость.
   За стеклом иллюминатора в редких прорехах облаков видна зеленая поверхность земли. Создается такое ощущение, что под туманом скрывается древнее лоскутное одеяло, на которое то тут, то там пролили озерца воды. В иных местах озерца пролились ручейками и протянулись далеко за горизонт. Города виднеются проплешинами с маленькими коробочками внутри.
   Потом всё покрывает сплошная зелень с проблесками багрянца и желтизны. Будто по махровому темно-зеленому полотенцу раскиданы золотые стружки. Появляются горы - будто вытертые складки полотенца. Дух захватывает от картин, что раскрываются внизу.
   Самолет снижается и вот тут приходит тошнота. Начинает закладывать уши, будто кто-то невидимый засовывает в уши вату. Я ловлю себя на том, что стискиваю подлокотник кресла. Надо немного расслабиться.
   - Мы приземляемся, просьба пристегнуть ремни и не ходить по самолету вплоть до полной остановки, - раздается голос пилота.
   Я щелкаю пряжкой и замечаю, что Оксана делает тоже самое. Мы приземляемся. Захватывает дух, но сдерживаю себя в руках. Я же мужчина и должен делать морду кирпичом.
   К счастью, всё проходит хорошо, и мы приземляемся без каких-либо неприятностей. Меня поражает тот факт, что пассажиры начинают аплодировать. Для меня это дико - зачем аплодировать? Спрашиваю об этом Оксану, пока идем к маленькому зданию аэропорта.
   - Аплодируют, потому что радуются, что приземлились.
   - Но почему же тогда не хлопают водителю автобуса? Ведь от аварий на дороге гораздо больше людей умирает, чем от аварий в воздухе.
   - Вот то-то и оно, что из-за дорожных аварий люди погибают чаще, но единицами, а от самолета сразу десятками. Что болезненнее для тебя - щелчок или удар кулаком?
   - Удар кулаком, конечно.
   - Потому-то и муссируют средства массовой информации крушения самолетов. Потому что болезненнее.
   - Понятно. Значит, люди аплодируют пилоту за то, что их не покажут по телевизору.
   - Можно и так сказать.
   Выход из желтого здания проходит беспрепятственно, хотя я и озираюсь по сторонам. Колонны, терминалы, уставшие лица людей. Хотя молодежь смеется. Девчонки-студентки проходят мимо нас с веселым щебетанием и обсуждением русской литературы. Скорее всего, это будущие педагоги.
   Мы же выходим с территории петрозаводского аэропорта. Конечно, это одноэтажное здание не сравнить с мощным домодедовским комплексом. Желтоватая коробка с надписью "Петрозаводск" больше похожа на автостанцию, чем на здание аэропорта. И тут лежит снег!!! Мы улетали из поздней осени, а прилетели в раннюю зиму. Снег небольшой, едва выше щиколоток и уже расчищены дорожки. Свинцовые тучи того и гляди рухнут на головы.
   Илмари с Валентиной прощаются с нами, зовут обязательно "прийехать в кости" и приветливо машут рукой подбегающему молодому человеку. Парень похож на Илмари, хотя светлые глаза от Валентины. Они целуются, обнимаются и уходят в сторону автостоянки.
   Я же тем временем оглядываю территорию и радуюсь, что замечаю человека с табличкой "Медведь". Мужчина сорока лет, хмурое обветренное лицо и ровно подстриженная борода.
   - Здравствуйте. Вы в Калевалу, в коттедж "Медведь"? - подхожу я к нему, пока Оксана остается возле двух чемоданов.
   - Да. Вы Оксана и Борис? Тогда поехали. Оскари просил вас доставить со всеми удобствами, - мужчина мотает головой в сторону стоящих машин.
   Я подбегаю к Оксане и хватаю оба чемодана.
   - Всё хорошо. Идем за тем бородатым дядькой. Он как раз приехал за нами.
   Мы идем за мужчиной. Асфальт успел заледенеть и приходится шагать как по минному полю. Зеленые кусты жимолости по краям дороги покрыты белым покрывалом снега. Невысокие березки окружают прилегающую территорию. Серая "Нива-Шевроле" останавливается возле нас.
   Сердце обливается кровью при взгляде на знакомый значок. Покупатель тогда нашелся быстро - стоило мне только выложить фотографии в интернет, как через полчаса раздался звонок. Надеюсь, что машинка в надежных руках. Я помню, как приехавший мужчина заглянул даже в те места, в которые с монтажа машины никто не заглядывал. Вроде бы нормальный мужик, но я чуть не расплакался, когда отдавал ему машину. Правда, пришлось ехать в Москву, на улицу Твардовского, в единственный пункт, где машину можно снять и поставить на учет в выходные. Если бы не такая острая необходимость, то ни за что бы не продал машину. Ни за что.
   Мы погружаемся в машину, водитель засовывает чемоданы в багажник. В салоне пахнет сигаретным дымом, который с трудом перебивает запах елочки-вонючки. Также пахло и в салоне моего автомобиля...
   - Скажите, а сколько по времени займет дорога? - спрашиваю я, когда мы начинаем выезжать со стоянки.
   - Часов за шесть доберемся. Если дорогу не заскользит, - отвечает мужчина и крутит настройку радио.
   Если я правильно понимаю этот жест, то разговор окончен. Эх, зря я всё-таки сел на переднее сиденье. Нужно было садиться на заднее и подставить плечо Оксане, в качестве подушки. А теперь сижу на переднем и слушаю полупопсу-полушансон. Догадываюсь, что такое придется слушать всю дорогу.
   Села, деревни, города сменяются лесами. Деревья в основном хвойные, суровый климат не дает развернуться теплолюбивым растениям. Мелькание однообразной массы приедается, и я засыпаю. Засыпаю, несмотря на очередной шедевр про "мусорка, заточку и нары". Машина урчит как сытый кот. Слегка потряхивает, будто я вернулся в детство, и мама везет меня в коляске.
   Оксана тоже посапывает сзади. В машине тепло и уютно. Я выныриваю и снова впадаю в дремоту. На каком-то участке пути до меня доходит, что я на отдыхе. Я буду отдыхать десять дней с любимой женщиной! Единственная мысль мне не дает покоя - она тоже знает, кто нас там ждет. Знает, но молчит. Хочет сюрприз сделать, или специально не говорит? Вроде как считает меня недостойным такой информации... Что же, посмотрим на реакцию по приезду. Она должна многое сказать.
   Всякая дорога рано или поздно подходит к концу. Так и наше путешествие по бескрайним лесам заканчивается возле двухэтажного синего коттеджа. Белые перильца красиво разбавляют синеву бревенчатых стен. Белые наличники щурятся на фары подъехавшей машины. На дворе глубокая ночь, но в коттедже приветливо светятся окна.
   Кажется, что большой дом бочком спускается с горы. Вокруг его, насколько хватает света фар, застыли стволы высоких сосен. Яркая луна сияет с небес и заставляет серебриться тонкий слой снега. Рубец Млечного Пути отчетливо выделяется на звездном небе. Когда мы выходили с самолета, то тучи нависали грязным балдахином, а теперь ни облачка. Почти лубочная картинка, из тех открыток, что дарили в детстве вместе с подарочными вкусностями.
   Я едва не теряю сознание от обилия чистого воздуха, когда выхожу из душной машины и делаю первый вдох. Да только ради этих моментов стоило бросить курить! Легкие будто окунают в колодезную воду. Я кашляю, и из горла вырывается зеленоватый комок слизи. Хорошо ещё, что никто не видит, быстро затираю комок подошвой.
   Оксана тоже выходит наружу. Её лицо чуть припухло от сна, но всё равно она остается самой прекрасной женщиной на свете. Хочется подойти и обнять её, рассказать о своих чувствах, но рано. Ещё очень рано...
   Эх, как бы не стало слишком поздно!
   Михаил, а именно так зовут неразговорчивого мужчину, помогает нам занести чемоданы в дом. Пройдя небольшую прихожую, мы оказываемся в каминном зале. По-другому эту комнату и назвать нельзя. Два плюшевых бурых кресла у большого камина, в котором весело полыхает огонь. Он трещит, пожирает предложенную пищу и распространяет клубы тепла по отделанной вагонкой комнате. Стены, пол, потолок - всё выдержано в одной цветовой гамме, желтовато-коричневой, словно свежий спил дерева.
   Уютно, черт возьми. И пахнет свежими плюшками. Целую тарелку румяной сдобы я замечаю на столе, там же стоит... Самовар! С кресла тут же подскакивает мужчина и берет в руки поднос. Мужчина чем-то похож на Карлсона, может, выдающимся животом, а может и застенчивой улыбкой. На подносе стоят две рюмочки с бордовой, будто кровавой, жидкостью и тарелка с янтарными полосками.
   - Зтравствуйте, путешественники! - гаркает мужчина с подносом. - Толок ваш путь, но вы тостикли пункта назначения. Мы с Мартшааной раты приветствовать вас в нашем уютном томике.
   Вот уж никак не ожидал от "Карлсона" такого голоса. Я чувствую, как колени пытаются согнуться. Такое ощущение, будто мужчина прогудел из огромной трубы. Таким голосом можно командовать драккаром, вести за собой яростных викингов, перекрывать вой шторма и завывания ветра. Вот тебе и "Карлсон", вот и добродушный толстяк. Как же порой обманчиво первое впечатление.
   - Здравствуйте, - говорю я.
   Говорю, а кажется, что из моих губ вырывается тихий шепот. Голос хозяина коттеджа ещё гуляет под деревянным потолком, играет с языками пламени. По сравнению с его звучным ревом я едва пищу.
   - Вишу, что вы устали с тороки, прошу вас, укощайтесь. Наливку телаю сам, так что за качество ручаюсь коловой, - хозяин снова улыбается улыбкой Карлсона.
   Никак эта улыбка не вяжется с голосом. Нет. Я вижу, что Оксана тоже оторопела от громкоголосого хозяина. Спасение приходит со стороны миловидной женщины, она подскакивает к мужчине и кладет руку на его плечо.
   - Прошу вас извинить моего мужа Оскари, он немного глуховат и поэтому повышает голос, - без малейшего акцента говорит женщина.
   - Мартшаана, я снова кричал? - удивляется мужчина. - Простите, я нечаянно.
   - Ничего, бывает. Говорите, что сами делаете настойку? - я протягиваю руку за рюмкой и передаю её Оксане.
   - Благодарю за прием, но я не пью. Не люблю спиртное, извините.
   Моя спутница по отдыху покачивает головой. На что лицо Оскари приобретает обиженное выражение, словно его нагло обвесили на рынке. Марджаана снова гладит его по плечу.
   - Видишь, Оскари, к нам попала не только красивая, но и мудрая женщина. Повезло нам с постояльцами, - улыбается хозяйка.
   - Токта мы выпьем с мушчиной. Он не так красив, как шенщина, но витно, что тоше мутр и не откашется выпить с тороки непольшую рюмочку?
   Я пытаюсь отказаться, но, при виде того, как Оскари набирает в грудь воздуха для очередной речи, поднимаю вверх рюмку. Хозяин коттеджа берет вторую, и мы с ним чокаемся.
   - С приезтом!
   - Спасибо, ваше здоровье.
   Если вы пили когда-нибудь вишневый ликер, то можете понять сладкий вкус того зелья, которым меня попотчевал Оскари. Сладкий и слегка терпкий на языке ликер превращается в желудке в горячий свинец. Оскари пододвигает тарелочку с полосками рыбы. То, что это именно рыба, я понимаю по запаху, по вкусу же это нечто потрясающее. Я впервые закусываю настойку вяленой щукой, и от феерии вкусовых оттенков начинает кружиться голова.
   Оксану же увлекает к столу радушная хозяйка. Единственное, что финансовый директор успевает сделать - сменить сапожки на войлочные тапочки. Я тоже засовываю ноги в мягкое тепло. Тепло ногам, тепло в желудке, при взгляде на Оксану становится тепло на душе. Всё бы прекрасно, но я жду того момента, когда нам представят соседа. Судя по взглядам Оксаны, она ждет того же самого. И ведь ничего не сказала за всю дорогу!
   - Ух, крепка у вас настойка. Никогда такой не пробовал. Пьется как сок, а в мозгах уже пошло щекотание.
   Оскари улыбается на мои слова. Сразу видно, что ему приятна похвала от постороннего человека. Оксану же пичкают горячим чаем. Михаил ставит наши чемоданы возле порога. Здоровается с хозяевами коттеджа и тут же выходит. "Мавр сделал своё дело, мавр может умыть руки!"
   Хозяин коттеджа тоже увлекает меня к столу. Румяные пышки так и просятся в рот, а чай пахнет луговыми травами. Маленькая лужица лета в чашке. А за стенами уже лежит снег и подмораживает. Хорошо-то как. Ровно до той поры, пока Оскари не начинает говорить.
   - Мы знаем, что вы выикрали отпуск в коттетже, но у нас вышла непольшая покрешность... окрешность?.. оплошность. Мы уше стали верхний эташ отному человеку. Но если вы не хотите с ним витеться, то мы закроем смешную тверь и он бутет хотить через оттельный выхот.
   - Вряд ли они заходят не видеться со мной. Только если очень сильно надоел на работе, - раздается голос за спиной.
   Этот голос... Как же я его ненавижу! Самоуверенный, самодовольный - голос человека, который привык командовать и раздавать указания. Неважно, какие это будут указания, хорошие или плохие - ведь есть с кого спросить. Если указание хорошее, то "видишь, я же был прав", если же указание плохое, то обязательно "ты меня неправильно понял".
   Я вижу, как вспыхивает лицо Оксаны. Она тоже узнает этот голос, оборачивается и улыбается. Глядя на радость в её глазах, я понимаю, что менеджер Боря лишний на этом празднике жизни. Если сейчас выйду и пойду по свежему снежку неизвестно куда, хотя бы в сторону Финляндии, то они хватятся меня только лишь перед отъездом. И то потому, что некому будет тащить их вещи.
   Горько. Очень горько на душе от такого коварства Оксаны. Ведь она знала о присутствии Юрия в коттедже. Меня предупредила об этом Наталья, в день вылета. Но я думал, что у Оксаны хватит смелости и такта сказать об этом. Почему-то я всё больше разочаровываюсь в нашей афере.
   - О! Вижу, что Борис не ожидал меня здесь увидеть? - в голосе сквозит неприкрытая насмешка.
  Как же - не ожидал.
   - Да уж, это сюрприз для меня. Я-то думал, что вы стоите на страже перевозок и отгрузок. На кого же вы их покинули?
   Если бы глазами можно было протыкать, то я превратился в подушечку для игл у опытной швеи. Такой колючий взгляд можно увидеть на старинных фотографиях НКВДэшников. Но взгляд сразу же смягчается, когда переходит на Оксану. Он в домашнем халате и тапочках на босу ногу. Уже успел устроиться. Гад!
   - Да вот, решил тоже отдохнуть. Созвонился с Оскари и занял верхний этаж. Я думаю, что нам всем хватит тут места. Правда, Оксана Евгеньевна? Кстати, это я её просил ничего тебе не говорить. Как видишь - сюрприз и в самом деле получился. Я видел, что у тебя глаза на лоб полезли, как будто я попросил ежеквартальный отчет в начале месяца.
   - Конечно. Вместе будет веселее, - прерывает его Оксана. - Борис, прости нас за небольшой розыгрыш. Юрий позвонил мне и сказал, что хочет отдохнуть с нами. Надеюсь, ты не будешь против?
   Конечно же против! Прямо сейчас взял бы его за шкирку, как грязную крысу и выкинул на улицу. Пусть пешком шурует до Москвы! Но это всё мечты и фантазии...
   - Не против. Вместе и вправду веселее, - улыбаюсь я сквозь силу. Когда я успел стать таким фальшивым? Жизнь заставила?
   - Как чутно, что вы знакомы. Мы постараемся разноопразить ваш оттых. Сейчас оттыхайте, а после опета у нас запланирована паня. Если вы не пыли в настоящей пане, то вас штет потрясающий сюрприз! Пойтемте, мы покашем вам ваши апартаменты, - широко улыбается Оскари. Ещё шире он разводит руки, будто хочет заключить в объятия.
   Небольшой коридор освещен мягким светом настенных светильников. Они сделаны в виде шаров на подставках, будто лапы причудливых монстров держат маленькие солнца.
   Мне достается чистенькая комната, выдержанная в деревянных желто-коричневых тонах. Заправленную кровать с трех сторон обступили стены, а с четвертой можно задернуть шторку и спать, невзирая на свет за окном. Возле изголовья распахнула зев невысокая тумбочка, на ней примостился небольшой ночник. Пахнет деревом и мятой. Вот о таком помещении можно мечтать, когда хочешь как следует выспаться. Спать, спать и спать, сбрасывать накопившийся за долгое время недосып.
   Небольшой коричневый столик прижимается к батарее у окна, рядом терпеливо ожидает табуретка. Простенько и чистенько. Я сразу же почувствовал, как наваливается усталость и сказывается напряжение поездки. Становятся неподъемными веки, и всё труднее открывать глаза. Неужели так сказывается настойка Оскари.
   - Приятных снов, Порис. Увитимся на опете, - улыбается он и похлопывает меня по плечу.
   Деревянная дверь закрывается, и я остаюсь в одиночестве. В небольшой комнате два на четыре. В тишине. За дверью слышно журчанье голоса Марджааны, она показывает комнату Оксане. Я раздеваюсь. Завтра будет новый день и новая борьба. А сегодня я планирую окунуться в объятия кровати и отдать должное русской поговорке о том, что утро вечера мудренее.
   Увы, как только я ложусь и выключаю ночник, раздается стук в дверь. Кого там ещё принесло? Вряд ли это пришла Оксана, но на всякий случай нужно прикрыться.
   - Да-да, войдите.
   Дверь приоткрывается и вместе со светом из коридорчика в комнату проникает Юрий Геннадьевич. Я включаю ночник. Он оглядывает комнату, хмыкает и берет табуретку. Что-то внутри сжимается - неужели ударит? Шарахнет ею по моей глупой башке и спустит тело в холодное озеро. Пока там меня найдут... Какие только мысли не лезут на ночь глядя.
   - Борис, извини, что так поздно.
   - Ничего, я ещё не успел уснуть.
   Юрий Геннадьевич подставляет табуретку к кровати и присаживается. Сейчас он похож на доброго папочку, который собирается прочитать сынишке сказку. Вот только "сынишка" ненавидит "папочку" и догадывается, что это чувство обоюдно.
   - Я вот о чем хотел поговорить с тобой. В общем, я знаю о вашей с Натальей афере. Не нужно быть пяти пядей во лбу, чтобы увидеть как вы всё это подстроили.
   - О чем вы? Я не понимаю.
   - Не надо. Не строй из себя святую невинность. Мы взрослые люди и все понимаем. Так что давай играть в открытую.
   - И как же вы догадались?
   - Это не сложно. Достаточно было увидеть твою машину у моего хорошего знакомого и сопоставить с "неожиданным конкурсом". А уж запросить распечатку твоих разговоров по корпоративной связи и вовсе было делом нескольких минут. Ты молодец, что пожертвовал автомобилем ради такой возможности. Жаль, что напрасно.
   Выплесни сейчас на меня ванну холодной воды со льдом и то я вряд ли был бы так ошарашен. Так просто. Я держался и не говорил Гарику, чтобы информация не утекла, а оказалось, что всё просчитывается на "раз-два".
   - И Оксана тоже знает?
   - Нет, Оксана этого не знает. И не узнает, если вдруг у тебя найдутся неотложные дела, и ты тихо слиняешь из этого коттеджа. Я могу договориться с Оскари, и тебе вернут часть денег. За Оксану я потом отдам. По возвращении.
   Вот так. Всё просто. Уходи, менеджер Боря, и живи дальше. Не суйся со своим рылом в калашный ряд. Я смотрю, как Юрий Геннадьевич улыбается. Он победитель. Юрий Геннадьевич всё просчитал и может ставить условия. Он привык к тому, что точность в холодных цифрах всегда приносит успех. Но не в этот раз! Сейчас в дело вступают эмоции и чувства.
   - Нет, я остаюсь. И я собираюсь бороться за Оксану! - цежу я сквозь сжатые зубы.
   Юрий Геннадьевич тяжело вздыхает, будто сожалеет о моем неприятии его предложения.
   - Ты герой, - хмыкает сидящий рядом начальник логистики. - Но ты знаешь, чем это грозит по возвращении?
   - Увольнением? Испугали ежа голой попой, - улыбаюсь я в ответ.
   Улыбаюсь, а внутри всё клокочет. Вот-вот взорвусь.
   - Что же, я думал, что ты будешь умнее. Ты понимаешь, что тебе ничего не светит? А со статьей, которая появится в трудовой книжке, ты никуда не сможешь устроиться.
   - Наплевать. Мне нечего терять.
   Юрий Геннадьевич ещё раз тяжело вздыхает.
   - Что же, я всегда за конкурентную борьбу. Могу даже фору дать.
   - Не надо форы. За неё вы потом спросите в шесть раз больше.
   - Да, работа со мной пошла тебе на пользу. Что же, спокойной ночи, бывший менеджер Боря. Набирайся сил, - Юрий Геннадьевич подтыкает мне одеяло и выходит в коридор.
   Куда только сон подевался? Я лежу и думаю о будущем. А думы мои подобны дневным свинцовым тучам...
  
  
   Глава 8
  
   Придет она - ухаживать примусь;
   Начнет беситься - стану ей твердить,
   Что слаще соловья выводит трели;
   Нахмурится - скажу, что смотрит ясно,
   Как роза, окропленная росой;
   А замолчит, надувшись, - похвалю
   За разговорчивость и удивлюсь,
   Что можно быть такой красноречивой;
   Погонит - в благодарностях рассыплюсь,
   Как будто просит погостить с недельку;
   Откажет мне - потребую назначить
   День оглашения и день венчанья.
   ("Укрощение строптивой" У. Шекспир Акт 2 сцена 1)
  
   Утро? День? Вечер?
   Вроде бы день, раз свет влетает в окно. Ага, и кто-то стучит в дверь. Всё закономерно и точно. А где это я? Ой, так я же на отдыхе, а будят меня с целью?.. Ах да, с целью омовения моего тельца в самой шикарной "пане" на свете. Что же, придется вставать - сам ночью дал согласие.
   - Порис, всё котово! Только тепя отноко тошитаемся!
   Этот голос мертвого из могилы поднимет. Что же, если все готовы, то и мне нельзя задерживаться, иначе Юрий уже должен включить обаяние для Оксаны. Каждая секунда промедления смерти подобна. Я должен быть рядом!
   - Входи, Оскари! Я проснулся!
   - Как спалось на новом месте? Приснилась Оксана или трукая красивая шенщина? - Оскари входит в комнату и в ней сразу же становится тесно. Может, от его голоса?
   - Спалось хорошо, но мало. Ещё бы часиков "нанадцать" поспать, - улыбаюсь я, пока надеваю штаны.
   - А сколько это - "нанатцать"?
   - Это пока полностью не выспишься. От одиннадцати до бесконечности.
   - А-а, путу знать. А то Юрий уше вскочил и заряшает всех своей энеркией, вот я и потумал, что ты тоше захочешь встать.
   Откуда Оскари знает, как меня нужно подстегнуть? Кровать словно дает пендаля - с такой скоростью я с неё слетаю. Если в армии солдат должен одеться, пока горит спичка, то я укладываюсь за половину этого интервала.
   - Всё, Оскари, я готов. Провожай.
   - Око, так пыстро. Вот что значит люпить паню, - улыбается хозяин.
   Он провожает меня в зал, где за столом, накрытым желтоватой клеенкой уже сидят Оксана с Юрием. В зале тоже теплая атмосфера, радующее глаз соотношение желтых и коричневых тонов. Параллелепипед встроенной кухни коричневого оттенка прижимается к стене у окна, ящички и вытяжка над ним такого же цвета. Всё аккуратно и чистенько. На столе на трех блюдах, напоминающих подносы, лежат яблоки, мандарины, вареные яйца, рядом приткнулись небольшие тарелочки с творогом. Никакого мяса, никаких печений и настоек. Скромно, но со вкусом.
   - А вот и наша спящая красавица проснулась! - приветствует задорный голос Юрия Геннадьевича. - Надеюсь, тебя никто не целовал при пробуждении?
   Так быстро началась атака? Неужели у Квадратова научился такой манере поведения, что при принижении других пытается возвеличиться сам?
   - Нет, я еко не целовал. Он сам проснулся, - добавляет масла в огонь идущий сзади Оскари.
   - Да-да, мне не нужен такой стимул для пробуждения, - пытаюсь парировать, но сам чувствую, что проигрываю.
   - Юрий, такие шутки не приняты перед баней, особенно, когда туда собираются мужчины, - мягко вставляет Марджаана.
   Вот это подколола, так подколола. Я хохочу, да что там хохочу - ржу как конь, глядя, как краснеют скулы у Юрия Геннадьевича. Оксана тоже улыбается. Лишь один Оскари смотрит непонимающими глазами.
   - Да это шутка такая, - пытается объясниться Юрий, но потом машет рукой. - Ладно, проехали. Шутка не прошла, забыли шутку. Оскари, ты обещал нам самую лучшую в мире баню, когда же мы в неё отправимся?
   - Нельзя в паню хотить на колотный шелуток. Нушно немноко поткрепиться и потом итти. Укощайтесь. Пища леккая, чтопы в пане не пыло тяшести. Сатись, Порис, - Оскари показывает на свободный стул.
   - Как спалось на новом месте... Оксана? - все же ещё непривычно называть её без отчества.
   Она закрутила волосы в свободный узелок, надела домашние трико и серую майку с веселым Микки Маусом. Богиня домашнего уюта. Такой бы хорошо встречать мужа с работы и вести его на кухню, где галдят двое-трое детишек.
   - Спасибо, очень хорошо. Никто не тревожил звонками, и впервые не снилась работа, - Оксана подпирает щеку рукой и отправляет в рот одну дольку яблока за другой.
   - Да уж, отдохнуть от стресса в наше время дорогого стоит. Не всем это по карману, правда, Борис? - подмигивает начальник логистики.
   - Иногда выпадает шанс выиграть отдых, - отвечаю я и засовываю в рот вареное яйцо.
   Надеюсь, что это достаточный намек на то, что я не желаю разговаривать на эту тему. Эх, я понимаю, что расскажи он о нашей афере и не видать мне Оксану как своих ушей. Вряд ли женщина её уровня согласится добровольно стать призом в споре двух самцов. Юрий переключает внимание на Оксану и временно оставляет меня в покое. Я пользуюсь моментом и набиваю желудок предложенной пищей.
   - А потом мы поднимались в Хэндуаньшань, где местный настоятель даже благословил меня. Представляешь, поднимаемся на люльке, куда помещается всего два человека. Монахи сверху подтягивают нас. Высота такая, что я успел три раза вспотеть. Когда же замечаю изрядно потрепанную веревку, то спрашиваю монаха, как часто они её меняют. На что тот с невозмутимым видом отвечает, мол, как порвется, так и меняют, - Юрий одним из первых рассмеялся своей шутке.
   Оскари оглушительно расхохотался. Женщины вежливо заулыбались. Я тоже растянул губы в ухмылке. Старый анекдот. Слышал его ещё в школе, но он кочует из уст в уста и обрастает новыми подробностями. Вот и сейчас дело происходит уже не в сказочной башне, а в тибетских горах.
   Под окончание обеда Оскари принес на блюде дольки порезанной редьки. Сказал, что их обязательно нужно съесть перед походом в баню, тогда польза возрастет в разы. Я жую и стараюсь не очень сильно морщиться. Терпкий сок ложится на съеденные продукты. Мы накидываем куртки и выходим на улицу. В двадцати метрах от дома находится срубленная из больших стволов баня. Над заснеженной крышей дымится невысокая труба. Похожа на избушку из сказки, вот-вот она поднимется на куриные ножки и из неё вылезет Баба-Яга.
   Небольшой предбанничек напоминает прихожую. По стенам висят букеты веников, две кадушки с черпаками словно доставлены из сказки о Емеле и щуке. Вешаем куртки на прибитые к стенкам рога. Рога или оленьи, или изготовленные из дерева - я так и не смог разобрать. Оскари сразу раздает чистые простынки.
   Мы пропускаем дам вперед - попариться по первому пару, пока не очень жарко. Слышны их голоса за дверцей. Они переодеваются, прежде, чем войти в парную.
   - Ну что, Борис, попаримся от души? - подмигивает начальник логистики.
   - Надеюсь на это. Оскари такую баню знатную обещал, что аж слюнки текут. Оскари, а принадлежности есть? Рукавицы, шапочка? - перевожу разговор на финна, чтобы не общаться с Юрием.
   - Опишаешь, Порис. Я лично вас отпарю так, что ощутите новое роштение. Ко мне в очереть записываются за месяц. Так что путьте спокойны.
   - Эх, мне дубовым веничком давно не прилетало. Люблю этот запах. А Борису, наверно, нужно что-нибудь полегче. Я видел вон там женский, березовый веник. От него не так голова кружится.
   - Вообще-то я уже был в бане. Так что и дубового не испугаюсь. Даже приходилось париться можжевеловым веником. Вам, Юрий Геннадьевич, такое и не снилось. Или вы сейчас похвастаетесь, что розами хлестались?
   - Розами это толшно пыть польно. А вот мошшевеловый моку запарить. Только притется потоштать немноко, чтопы он размяк.
   - А мы подождем. Правда, Борис? Посмотрим, кто дольше выдержит жару. Можем даже на что-нибудь поспорить? Или на кого-нибудь, - улыбается Юрий.
   Вызывает на соревнование. Похоже, что ему нравится меряться со мной мужскими достоинствами. Что же, я должен принять вызов, хотя и понимаю, что здесь кроется какой-то подвох. Но вот какой?
   - Отлично, поспорим на сорок отжиманий. Оскари, скажи, пожалуйста, из бани можно выбежать и окунуться в озеро? - я снова перевожу разговор на финна.
   - Зачем вам озеро? У меня на выхоте из парилки отличная купель. Вота всекта холотная, так что выхотите и ныряйте. Неперетаваемые ощущения, - отвечает Оскари.
   За дверью стихают голоса, и слышится хлопок, будто закрывается дверь. Женщины уходят. Мы входим в комнату отдыха. И сразу бросается в глаза начищенный самовар. Пузатый и важный он красуется во главе большого деревянного стола. Чашки и блюдца, словно цыплята возле наседки, ютятся у самовара. По бокам стола поставлены две деревянные скамейки. По стенам развешаны картины с видами природы - все времена года представлены в своем великолепии и очаровании. Мягкий свет создает полуинтимную обстановку. Пахнет березой и свежей сосновой живицей. В таком месте приятно отдыхать душой и телом.
   - Пока наши шенщины парятся, мы мошем тоше переотеться и заотно замочим вам мошшевеловые веники. Я ретко встречаю таких люпителей пани и считаю, что мне с вами повезло, - Оскари кивает на две лавки у стены, где уже сложены женские вещи, и выходит из комнаты в предбанник.
   - Уверен в своих силах? - подначивает меня Юрий.
   - На все двести процентов, - храбрюсь я.
   В конце-то концов, есть же поговорка, что в бане все равны, так что чего мне тушеваться? Я невольно сравниваю свое рыхловатое тело с подтянутым торсом Юрия. Мда, в обнаженном виде я ему проигрываю. Хоть и занимаюсь спортом, но он и в этом перещеголял меня. Нужно было начинать хотя бы за полгода до отпуска, чтобы добиться такого же уровня.
   - Ну, смотри, война будет жестокой и проигравший будет один. Надеюсь, ты догадываешься, кто им будет?
   - Конечно, Юрий Геннадьевич. Конечно, догадываюсь и мне даже чуточку вас жалко, - парирую я и заворачиваюсь в простыню.
   - Вот и чудненько. Давно я не проводил свой отдых так хорошо, - Юрий потягивается и демонстрирует поджарое тело.
   - Вот и я, мушчины. Принес вам тва заказанных веника. Ух, и попаримся ше мы сейчас!
   Оскари входит с двумя ведрами, в которых дымится вода и торчат два черенка. Он и в самом деле запарил можжевеловые веники! А я думал, что это всё шутки. Мда, похоже, что сейчас и вправду начнется борьба на выживание.
   Мы садимся за стол в ожидании, пока из парной выскочат женщины. Оскари развлекает нас рассказами об охоте, рыбалке. Хоть и финн, но про рыбу врет как русский. Может, это отличительная черта всех рыбаков? Я его подзадориваю, спрашиваю про приманку, про снасти и рыбнадзор.
   - Какой такой рыпнатзор? Нам он зтесь не нушен. Каштый берет столько, сколько нушно тля пропитания. Если прать лишнее, то труким не тостанется. Я вишу, что ты тоше люпишь с уточкой поситеть, может, на тнях орканизуем ловлю? Я таше моку вас свозить на Писту!
   Последние слова он говорит с непередаваемой гордостью. Мне почему-то кажется, что я ослышался.
   - Прости, куда ты нас можешь свозить?
   - На Писту. Сейчас на Куйто ловля не очень. А в той речке рыпу ловить воопще запрещено, но у меня есть знакомый екерь, вместе с ним и половим. Чуть-чуть.
   - Да, Борис, съезди, развейся. А мы тебя с Оксаной тут подождем. Потом похвастаешься уловом и расскажешь, каково это - похлопать по Писте ладошкой, - скалится Юрий.
   - Оскари, я думаю, что и Оксана захочет поучаствовать в ловле рыбы. Так что не поедем мы на эту экзотическую речку, а лучше устроим соревнование здесь - кто больше рыбы наловит.
   - Чутесно! Токта завтра с утра и начнем. Я рат, что у меня костят такие постояльцы.
   Дверь распахивается и из клубов пара, словно Афродита из морской пены выплывает Оксана. Кожа покраснела, в глазах блеск, на губах улыбка. Влажная простыня больше обрисовывает, чем скрывает соблазнительные формы. Я невольно сглатываю обильную слюну.
   Следом выходит Марджаана, тоже красная, разрумянившаяся. Женщины садятся на скамейку, и я чувствую, как от них, как от горячей печки, идут волны жара.
   - Ух, гляжу на вас, и дух захватывает. Прямо банницы из русских сказок, чаровницы и волшебницы. Как парок? Уже можно приступать к распариванию скукоженных членов?
   Мне одному кажется, что он вроде бы говорит верно, но все слова выходят какими-то двусмысленными? Я оглядываю собравшихся людей и понимаю, что это только мне так кажется.
   - Пар хорош. А вода в купели вообще ледяная. Вынырнула и будто заново родилась. Такое ощущение бодрости и свежести, что не передать. Да попробуйте сами и скажете. А мы пока самовар поставим, правда, Марджаана? - улыбается Оксана.
   Без косметики она кажется такой милой. Куда подевалась та строгая руководительница, что тыкала меня носом в ошибки? Красавица с мокрыми волосами, почти русалка. Я смотрю на неё и не узнаю, будто вода смыла ту властность и надменность, которая присутствует в офисе. Оксана избавилась от противной канцелярской маски? Сквозь простыню на соблазнительных выпуклостях проступают две бусинки. Я старательно гоню от себя мысли о том, какое восхитительное тело скрывается за белой материей.
   - А Оскари завтра нам рыбалку обещал. Вы как, с нами? - спрашиваю я, чтобы отвлечься от дум.
   - Я никогда не была на рыбалке. Это так здорово. Я с вами! - тут же загорается финансовый директор крупного предприятия.
   - Вот и хорошо! А сейчас, мушчины, прошу вас в мою паню. Котовьтесь к неперетаваемым ощущениям! - Оскари поднимает ведра с ветками
   Мы следуем за Оскари и проходим в небольшой зальчик. Три на четыре, привычная вагонка радует глаз. У противоположной стены желтеет дверь в раскаленное царство - из-под неё выходят небольшие струйки пара. Четыре душевых лейки прилипают к стене по периметру, а в самом конце зальчика темнеет небольшая круглая купель около полутора метров в диаметре.
   - Вот тут тва крана. Отин запускает воту, второй проконяет её через фильтр опратно в резервуар. Поток всекта холотный, так что после парной в неё очень хорошо путет окунуться. Пойтемте, мушчины! - хвастается Оскари.
   Я вижу, как Юрий на миг задерживается у кранов, и только потом понимаю - зачем. Тогда же не придаю этому значения и следую за Оскари. Мне кажется, что Юрий пытается оценить золотые руки хозяина коттеджа.
   Оскари торжественно открывает дверь, словно привратник распахивает створки в Изумрудный город. Из-за низкой притолоки приходится согнуться и с поклоном войти в царство пара и раскаленных камней. В комнате для потения две классические полки располагаются ступеньками, электрическая печь с десятком крупных булыжников прижимается к углу. От неё идут волны тепла, металлическая обшивка обступает жаровню с двух сторон.
   - Вот, нато немноко поситеть, а потом уше и париться. Я сейчас схошу за перчатками и шапками.
   Оскари ставит два ведра рядом с печью и на мгновение выходит. Я же присаживаюсь на первый полок. Слышу, как сзади раздается хмыканье, и Юрий забирается на второй. Там жарче. Что же, я тоже не пальцем деланный и забираюсь к нему.
   Зарешеченные деревянным переплетом светильники освещают золотистым светом. После женщин достаточно пара, чтобы на коже тут же выступили мелкие капельки пота.
   - Вишу настоящих мушчин, сразу на верхнюю полку - это зторово! - заходит Оскари с ткаными перчатками и войлочными шапками.
   - Да, что-то слабоват парок. У Крайнова даже озноб появился. Вижу, как дрожит мелкой дрожью. Подбавить бы надо, Оскари, - подначивает Юрий.
   - Не вопрос! А Крайнов - это Порис? Токта прибавить нато польше.
   - НАТО Польше? Она же и так в НАТО, - улыбаюсь я над Оскари.
   - Ха-ха-ха, нет, я не про Польшу, а про то, что нушно стелать покорячее.
   Оскари наливает в ковш воды и достает с полки над дверью небольшой пузырек. Несколько капель в ковш и склянка снова занимает место среди таких же пузатеньких собратьев. А от пара идут волны эвкалиптового аромата. Пробивается вечная пробка из спрессованных соплей, и я могу дышать так глубоко, что кажется, будто горячий воздух проникает через рот и доходит до пяток.
   - Ух, хорошо! - покряхтывает Юрий и обтирает себя ладонями.
   - Да уж, неплохо, - соглашаюсь я, когда чувствую, как по спине скатываются горячие капли.
   Горячий воздух заворачивает тело в невидимое одеяло. Пот выступает уже не маленькими каплями, но бусинками росы. Дышать пока ещё можно, а из-за эвкалипта дышится легко и непринужденно. Чувствую, как сбитые в твердый комок мышцы расслабляются. В голове появляется пустота, которая вытесняет ненужные и суетные мысли.
   - Порис, теперь лошись, я тепя попарю, - Оскари достает веник, более похожий на букет из колючей проволоки.
   Сколько раз на фотографиях сауны я видел, что мужчины и женщины спокойно прислоняются спиной к стенке и расслабленно закрывают глаза... Всё это брехня! Нельзя в горячей сауне касаться стен, не рискуя получить ожега. Юрий слезает на полку ниже, я раскладываюсь на верхней и чувствую, как сквозь ткань простыни жгут горячие доски. Привыкнуть можно, а вот от стенки приходится то и дело отдергивать локоть. Но всё это забывается с первым ударом можжевелового веника...
   Воздух наполняется эфирными маслами, кожа покрывается мурашками, а из горла вырывается сип. И сам не пойму, то ли от удовольствия, то ли от взрыва покалываний. По ощущениям - Оскари хлещет меня метлой из шкурок ежиков. Я чувствую, что мышцы снова сжимаются, и усилием воли заставляю их расслабиться. Пять-шесть ударов и веник перестает восприниматься как часть постели йогов. Наслаждение от иглоукалывания проносится по телу.
   Оскари бьет с оттягом. Ударит, несколько секунд подождет и снова ударит. Чудесное расслабление заставляет забыть, что рядом находится Юрий. Удар и оттяг, удар и оттяг. Воздух густой и чистый. В голове пустота. Тело блаженствует. Шипит вода на раскаленных камнях и волны жара катятся по телу. Печь нагнетает жар. Веник нагнетает жар. Стены и потолок нагнетают жар. Я сам становлюсь живым воплощением жара. Удар и оттяг. Удар и оттяг.
   - Хм, теперь я знаю, почему ты иногда не выполняешь задания. Ты мазохист! Оскари, я возьму у тебя пару веников, чтобы подгонять Бориса на работе?
   Сквозь расслабление доносится голос Юрия. Вот же противный человек. Неймется ему, когда другому хорошо.
   - Юрий Геннадьевич, вы следующий. Не забывайте, что я тоже буду добавлять глупые комментарии.
   Не могу удержаться от ответа. Вроде бы и не хочется говорить, но оставлять без внимания колкости тоже не хорошо.
   - Порис, ты хорошо тершишься. Эти веники тействительно на люпителя, мнокие просто отказываются от них.
   - Да-да, Борис у нас любит пожестче. Теперь я знаю, что ему выдавать в качестве премии. Попрошу двух дворников-таджиков, чтобы погоняли метлами по территории, вот и премия выйдет. И уколы получит и вспотеет заодно. Борис, ты как?
   - Я сейчас слишком расслаблен, чтобы говорить гадости. Поэтому подождите немного, вот после бани обязательно наверстаю упущенное.
   - Вы так трук нат труком смеетесь? - спрашивает Оскари. - Толшно пыть очень тавно знакомы, если позволяете такие шутки. Порис, я скоро закончу, а ты сразу прыкай в купель. Кокта вылезешь, то расскашешь о своих ощущениях.
   - Да, Оскари, ты прав. Мы давно знакомы. Можно сказать, что не один килограмм нервов друг у друга съели. Я даже немного огорчен, что это знакомство скоро закончится. Борис хочет от нас уволиться. Говорит, что нашел место лучше, - слышится ехидный голос Юрия.
   Вот же зараза! Ну, никак не дает расслабиться. Между тем Оскари хлещет в последний раз и громким голосом возвещает о финале процедуры. Тело размякает и напоминает игрушку-"лизуна". Я покачиваюсь, когда слезаю с полка. Неуверенным шагом прохожу в омывальню и прыгаю бомбочкой в купель.
   Почему я не увидел, что в резервуаре нет воды?
   Неужели настолько расслабляюсь, что забываю - с кем нахожусь в одном обществе? И вот она - расплата...
   Вам приходилось когда-либо вставать на коньки? Помните то ощущение, когда ноги уезжают вперед, а попа остается позади и приземляется на твердую поверхность? Малоприятно. А когда над тобой смеются, то прибавляется ещё и чувство обиды. Однако вы падаете с высоты в полметра, может, чуть выше, но никак не с двух метров.
   Сначала мне кажется, что позвоночник рассыпается, и костяшки разлетаются по мокрому дну. Они тихо стучат, будто ворон шагает по металлической крыше гаража. Потом приходит боль. Сравнить её можно с выдиранием зуба без анестезии. Здорового зуба... Такие же "приятные" ощущения. Не о них ли говорил Оскари? "Неперетаваемые ощущения"
   Хочется выть, скулить и ругаться матом. Но сдерживаюсь, ведь Юрий только этого и дожидается. Как же больно...
   - Что тут крохотнуло? Порис? Ты что там телаешь? - сквозь звон в ушах доносится голос Оскари. - Кута потевалась вся вота?
   Я сжимаю зубы, чтобы не завыть.
   Испарилась!!!
   - Оскари, быстрее вниз, нужно Бориса достать! - раздается командный голос Юрия, и рядом с моей правой ногой приземляются ступни хозяина коттеджа.
   Он пытается меня подхватить подмышки, чуть-чуть приподнимает, но тело выскальзывает, и я ещё раз бухаюсь на ноющую пятую точку. Словно выдирают зуб без анестезии... Второй зуб.
   Бухаюсь и чувствую, как по ногам начинает струиться вода. Не теплая, так что за свой мочевой пузырь могу быть спокоен. Нет. Льется холодная и выливается откуда-то сзади. Омывает горящий копчик. Она и должна была литься всё это время!
   Я прикусываю губу и помогаю Оскари поднять своё кричащее от боли тело. Сверху хватают жесткие руки, и я возношусь к небесам. В смысле - поднимаюсь на уровень пола. Юрий улыбается.
   - Мужчины! У вас всё в порядке? - доносится из-за двери женский голос хозяйки коттеджа.
   - Да, это Борис поскользнулся! - отвечает Юрий и тут же добавляет, уже тише. - Не нужно им знать об этом, а то расстроятся. Ты как, Борис, в норме?
   Если бы не сильная боль, что выкручивает суставы, то двинул бы ему лбом в улыбающееся лицо. Знаю же, что это сделал он. Знаю, а доказать не могу - вода прибывает, и уже видно, как она закрывает щиколотки Оскари.
   - Да, я в норме, - слова вылезают еле-еле, будто прокручиваются через мясорубку.
   - Вот и хорошо. Не будем другим портить отдых. Оскари, почему это произошло?
   - Не знаю, первый раз такие перепои. Скорее всеко что-то случилось с тренашной системой. А от твоеко приземления она снова зарапотала. Мошет, что-то запилось внутри? Я завтра ше проверю, - Оскари заглядывает мне в лицо, я отвечаю ему слабой улыбкой.
   Финн отворачивается, и в этот момент я срываюсь. Несмотря на адскую боль, бью своего начальника по почкам! Вернее, я думаю, что бью... На самом же деле он легко блокирует удар и хватает меня за шею.
   Недавно по телевизору шла какая-то научно-познавательная программа про кузницу, её появление и распространение. А также про само кузнечное ремесло. Закадровый голос рассуждал о кузнецах, о мистической ауре, что окружает их действо, и в это время шел видеоряд, на котором здоровенный кузнец вытаскивал раскаленный брусок металла из печи. Вытаскивал большими серыми клещами. И когда Юрий впивается пальцами в горло, то почему-то вспоминаются те самые кузнечные клещи. Сразу перехватывает дыхание. От дополнительной боли я поднимаюсь на цыпочки.
   - Аккуратнее, Борис, а то можешь снова упасть и что-нибудь себе сломать, - улыбается Юрий.
   Голос мягкий, словно он беседует с ребенком. Вот же сволочь. Поднимает руку вверх, я чуть ли не отрываюсь от пола, и опускает её вниз. Показывает силу. Перекладывает руку на плечо, когда Оскари поворачивается к нам.
   - Борис, ты бы шел к девушкам, пусть они тебя чаем напоят. Вряд ли сможешь дальше париться. Так и быть, я забуду, что ты проиграл сиденье в парилке. И даже не буду требовать отжаться. Пойдем, провожу! - Юрий берет под локоть и подводит к двери, пока Оскари пробует закрутить и открутить вентили кранов.
   - Порис, если тепе плохо, то мы мошем закончить паню...
   - Нет, всё в норме. Я удачно приземлился, - вымученно улыбаюсь озадаченному хозяину коттеджа.
   - Это только начало, - шепчет Юрий едва слышно, когда открывает дверь и добавляет уже громче. - Ты посиди, отдохни, а мы продолжим. Если найдутся силы, то приходи обратно.
   Я делаю шаг и в этот момент понимаю, что предстаю перед женщинами в чем мать родила. Из клубов пара показывается обнаженный менеджер Борис. Если у Оксаны было рождение Афродиты, то сейчас скорее рождается хромой Гефест. Обнаженный, с ноющей пятой точкой, униженный - в этот момент я похож на одного из узников концлагерей, которых привели на допрос. Вот только вместо надзирателей на меня удивленно смотрят две женщины, а фашист стоит сзади и улыбается. Он наступил ногой на простыню!
   Я прикрываю причинное место ладошкой и старательно тяну к себе влажную материю. Юрий не отпускает. Тогда дергаю что есть мочи - вдруг этот гад поскользнется и растянется на полу?
   Увы, чуда не происходит, и он просто поднимает ногу. Простыня вылетает в комнату отдыха, дверь за спиной захлопывается. Я обматываюсь белым полотном как римский патриций и вижу, как ко мне подходит Оксана.
   - Боря, с тобой всё в порядке?
   - Ну... да... неловко ногу поставил... Сейчас всё в норме, - я смущаюсь от такого внимания.
   На кожу над правой лопаткой ложится прохладная ладошка, и Оксана показывает мне, куда сесть. Сама садится рядом, и я чувствую, как её бедро касается моего. Снова перед глазами встает тюльпановое поле. Бездонные глаза так близко... они будто гипнотизируют меня. Боль стихает. Даже деревянная скамья не приносит неудобства. Ведь рядом Оксана... Её губы изгибаются в беспомощной улыбке и из них вырываются слова:
   - Тебе налить чаю? Самовар недавно вскипел, и Марджаана поделилась летним сбором. Попробуй, какой он вкусный.
   Из её рук я готов принять даже яд.
   - Спасибо, не откажусь. Уже отсюда чувствую аромат.
   Пахло тем самым дыханием природы, который доносит ветерок, когда выходишь из машины за пятьдесят-семьдесят километров от Москвы. Выходишь в наполненное солнцем поле, туда, где каждая травинка издает свой неповторимый аромат. Выходишь, вдыхаешь и понимаешь, что тщетна суетливая жизнь, что вот оно - неспешное вековое течение. То место, где цветут и пахнут настоящие хозяева планеты Земля, а мы на ней лишь гости.
   - Борис, точно всё хорошо, а то у меня есть хорошая мазь от ушибов, - Марджаана подает чашку с ароматным напитком.
   Оксана принимает чашку и подает мне. Другая рука нежно поглаживает моё плечо. Я чувствую, как по коже табунами носятся мурашки. Да ради такого момента готов ещё раз нырнуть в пустую купель. Принимаю чашку и неловко поворачиваюсь. Пятая точка моментально отзывается взрывом боли, и я понимаю, что пока не готов нырять повторно. Даже ради таких моментов.
   - Спасибо, Оксана. Вот уж никак не ожидал от вас подобной доброты.
   - Да уж, я полна сюрпризов.
   Какая же у неё очаровательная улыбка. Почему же она так мало пользуется ей на рабочем месте? Я прихлебываю горячий чай. Ароматы лета наполняют тело блаженством, горячее колено Оксаны как приятный бонус. Марджаана пододвигает коричневый колотый сахар. Кусочки похожи на плотные сухарики.
   - Угощайся, Борис. Оскари специально заказывает тростниковый. Любит его очень.
   - Благодарю от души, милые дамы. Уже чувствую себя на седьмом небе от счастья.
   - Ты пей, Боря, пей. Тебе нужно набирать силы, - ладошка продолжает гладить по плечу.
   Я смотрю в голубые глаза Оксаны, и в этот момент меня пронзает догадка - ей нужно о ком-то заботиться. Ей нужен ребенок! А пока я в роли беспомощного человека, то внимание переходит на меня. Я в её глазах становлюсь ребенком, который ушиб коленку и вот-вот расплачется. Не мужчина, а маленький мальчик. Плакса.
   И это я? Тридцатилетний мужик? Неужели меня так расслабила работа в женском коллективе, что я готов принимать от женщины жалость? Где моя суровость и мужественность? Почему женщина моей мечты должна воспринимать меня как человека, которому необходимо сочувствие и сострадание? Я не такой!
   В этот момент я чувствую поднимающуюся изнутри злость. Злость на Юрия, на ему подобных... Злость на всех тех, кто подставлял мне в жизни подножки и смеялся, когда я пахал носом землю. Злость на Квадратова с его вечным лицемерием и жополижеством. Злость на своих "феечек", которые точат об меня свои коготки, словно кошки о кору дуба. И этот дуб - я!
   Самая большая злость у меня закипает по отношению к себе. Какого хрена я позволяю им так с собой обращаться? Сразу же вспоминается Достоевский и его знаменитая фраза: "Тварь ли я дрожащая или право имею?" Ещё немного и зубы начнут крошиться - так крепко стискиваю челюсти.
   - Боря, тебе больно? У тебя глаза стали такими злыми...
   - Нет, всё нормально, Оксана. Спасибо за заботу, но не нужно больше гладить. Я чувствую себя отменно!
   Я вижу удивленно распахнутые голубые озера, но выдерживаю взгляд. Я не буду больше тем мальчиком для битья, каким меня хочет представить Юрий. Не буду! Но и жалости мне не нужно.
   - Извини, если тебе неприятно...
   - Мне очень приятно, но вы делаете это из жалости, а это унижает мужчину.
   Сказать, что удивлению Оксаны не было границ, это значит всего лишь скромно промолчать. Она даже как-то начинает смотреть на меня по-другому. Как на человека, который что-то из себя представляет? Или как на идиота, который отказывается от начальственной ласки...
   - Оксана, а Борис в чем-то прав. Мне Оскари тоже запрещает проявлять знаки внимания на людях. Это задевает мужчин. Другие не должны видеть их слабость.
   - Мудрый у тебя муж, Марджаана. И чай вкусный. Вот, - я прихлебываю ароматную жидкость.
   - Ну, раз ты так хочешь, - обиженным голосом говорит Оксана и отодвигается.
   Горячее бедро уже не касается меня. Ласковая ладонь не гладит кожу. Мурашки успокаиваются и пропадают. Правильно ли я делаю, что отталкиваю Оксану? Может быть и неправильно, но об этом можно судить только спустя какое-то время, а сейчас я слишком зол на весь мир, чтобы взвешенно оценивать свои поступки.
   - А вот и мы! Надеюсь, Борис не весь чай выхлебал? - появляется покрасневший Юрий. На левом запястье видна прилипшая веточка можжевельника.
   - Ну что вы, Юрий Геннадьевич. Я специально для вас приготовил чашечку. Кстати, напомнили анекдот про чай, - я улыбаюсь, а внутри всё клокочет. - В одной коммуналке жил кореец и остальные жители его почему-то невзлюбили. Пакостили ему целых пять лет - то ручку зубной пастой измажут, то под дверь дохлую крысу подкинут. А он всё терпел со смиреньем Будды и лишь улыбался. В один момент жителям стало стыдно, и они решили покаяться и повиниться перед ним. Обещали больше так не делать. Он выслушал с прежней тихой улыбкой и сказал: "Холосо, тогда я тозе не буду вам писять в цай!" Так что вот ваша чашечка, попробуйте, очень вкусный цай, то есть чай.
   Женский смех вознаграждает меня. Сплошное удовольствие наблюдать, как красное лицо Юрия приобретает багровый оттенок. Он ожидал встретить униженного и оскорбленного человечка, но никак не ржущего над ним воина. Да, ему удается справиться с собой, и он натянуто смеется. Такой смех можно услышать в ситкомах, когда режиссеры обозначают смешные (по их мнению) моменты. Однако, это моя маленькая победа. Мелочь, а приятно.
   - Молодец, хорошие анекдоты знаешь. Так вот чем вы на работе занимаетесь, вместо того, чтобы работать, - пытается парировать он.
   Я пью чай и улыбаюсь. Оксана тоже смеется, а это плюс.
   - Ладно, Юрий, ну пошутил Борис, так чего же обижаться. Он же не имел задней мысли.
   Задней мысли? Да если бы она только могла заглянуть в мои мысли. В этот бурлящий яростью кратер вулкана... Конечно же у меня есть задние мысли и завтра я буду претворять их в жизнь. Не я начал эту войну, но я намерен в ней победить. В лице Юрия для меня слились все невзгоды и все промахи прошлой никчемной жизни. Он живое воплощение моей ненависти. Моя любовь и моя ненависть - две фигуры в одной комнате. Я перехватываю тревожный взгляд Марджааны и подмигиваю ей.
   - Я знаю, что Крайнов тот ещё шутник. Что ж, шутку оценил и посмеялся. Добавляю плюсик к твоей харизме, Боря.
   - Плюсик? Не-е-ет, крест на мне ещё рано ставить. Я хочу жить и радоваться жизни рядом с любимой женщиной. Думаю, что это нормальное желание здорового и адекватного мужчины. Это его счастье - когда рядом любимая женщина и двое детишек, - я смотрю на Юрия, но периферийным зрением замечаю взгляд Оксаны.
   Думаю, что в этот вечер она много нового обо мне узнала.
   - Борис, а у тебя есть любимая женщина? - спрашивает Оксана.
   - Есть. Но она не догадывается о моей любви, живет себе и живет. Ходит на работу, встречается с людьми, и иногда с ней пересекаемся. Этих мгновений достаточно, чтобы понять, как она мне дорога. Она не обращает на меня внимания, но мне этого и не нужно - я люблю её уже не первый год и готов ради неё на любые подвиги и безумства, - отвечаю я.
   Отвечаю просто. Без заламываний рук и эмоциональных всплесков, отвечаю так, как думаю - искренне. Оксана пожимает мою ладонь.
   - Я думаю, что твоей избраннице очень и очень повезет. Ты хороший человек, Боря.
   И всё это на глазах у начальника логистики! До сих пор не понимаю - как его не разорвало?
  Глава 9
  
  Он с молнией померяется взглядом,
  Так он кипит. Когда нас раздразнить,
  Мы как бы страх теряем с перепугу.
  Так голубь может заклевать орла.
  Он поглупел, и это возвращает
  Ему отвагу. Но беда уму
  Стать жертвой и игрушкой безрассудства.
  Тупая мысль, как притуплённый меч.
  ("Антоний и Клеопатра" У.Шекспир Сцена XIII)
  
   Увы, на следующий день у нас не получается выбраться на рыбалку. Зарядил такой снег, что дальше двух метров ничего не видно. Нам приходится остаться в коттедже, зато в этом есть свои плюсы. Во-первых, я наконец-то высыпаюсь. Если вам знакомо ощущение счастья, когда просыпаешься не от звонка будильника или телефона, а сам и в прекрасном расположении духа, то вы меня поймете. Во-вторых, создается такое ощущение, что отношение Оксаны ко мне изменилось. Я порой ловлю заинтересованные взгляды, когда поворачиваюсь в её сторону. Ну и в-третьих - я сегодня король "Монополии". Три игры и все три я победитель. Как-то так получается, что первым вылетает Юрий. И всегда он прогорает именно на моих клетках. Тоже мелочь и тоже приятно. Особенно приятно наблюдать за тем, как он злится, а ничего сделать не может. Фортуна на моей стороне.
   День пролетает незаметно, и я даже не успеваю заметить, как наступает вечер. Ужин проходит в непринужденной обстановке. Оскари шутит так, словно все стендаперы мира отдали ему свой талант. Я тоже стараюсь не отставать. И почему-то так получается, что большинство шуток и подначек летит в сторону Юрия Геннадьевича. Он улыбается через силу, пытается парировать, но я порой замечаю, как вздуваются желваки.
   Моя маленькая месть, моя радость от борьбы, мое возбуждение от ведения боевых действий. Каждое слово как пуля, каждая интонация как удар штыка, каждая пауза как перезарядка орудия. Он не отстает, и наша пикировка принимает вид любезного обмена гадостями. Только потом я понимаю, как неловко было остальным наблюдать наше общение. Вежливо улыбались и только, но никто не попросил прекратить.
   - Юрий, как насчет завтра на рыбалку? Хоть раз в жизни позанимаетесь мужским делом, - подмигиваю я ему.
   - Да-да, конечно пойду, надо же посмотреть, чем обычные люди занимают время отдыха. Я вот люблю куда-нибудь отправиться и сфотографировать что-либо красивое. Ни капли не сомневаюсь, что в этот раз тоже смогу понаделать замечательных снимков. Может, получится зафиксировать ту мифическую рыбу, о которой всегда рассказывает Борис, - отвечает Юрий.
   - Я думаю, что у вас получится не только сфотографировать, но и поймать самому. Вряд ли у вас руки только под фотоаппарат заточены. Тем более, что сейчас сделать хороший снимок под силу и ребенку - вон сколько телефонов с отличными камерами появилось. Вы же на телефон собираетесь снимать?
   Мы швыряемся друг в друга колючками, Оскари иногда помогает мне в ответе по поводу рыбы. Как человеку, выросшему на этих просторах, ему обидно за размеры водоплавающих, которые Юрий показывает двумя пальцами одной руки. Может мне так кажется, но в лице Оскари я обретаю помощника.
   От вчерашнего унижения не осталось и следа. Копчик ещё ноет, но уже не так сильно как вчера. Почти не доставляет неудобства. Почти.
   А уже ночью происходит то, что наполняет мою душу радостью и весельем. Нас с Оксаной провожает Марджаана и желает добрых снов. Её неторопливые шаги вскоре стихают за дверью коридорчика. Мы стоим у дверей, и Оксана поднимает на меня глаза.
   - Знаешь, мне вчера понравились слова по поводу любви к женщине, которая не знает о твоих чувствах. От них веет неистребимым романтизмом. Я думала, что романтики в наше время уже вымерли. Спасибо за то, что смог разубедить. Я... Спокойной ночи, Борис.
   - Спокойной ночи, Оксана. Я сказал лишь то, что думаю. Возможно, я последний романтик на этой практичной Земле, но я ещё верю в любовь. Вы знаете, что человеку достаточно восьми секунд, чтобы влюбиться? Мне хватило половины этого времени.
   Вот! Вот сейчас я признаюсь ей в чувствах! Вот сейчас я скажу, что днями и ночами мечтаю только о ней. А вдруг она отвергнет притязания мелкого клерка, ведь я всего лишь пыль под её начальственной пятой? Лишь шестеренка на часах буржуазии. Я снова злюсь на себя за такие мысли! Ненавижу себя! Презираю за слабость!
   - Спокойной ночи, последний романтик, - мягко улыбается Оксана и закрывает за собой дверь.
   Я стою как пресловутый тополь на Плющихе и перебираю в голове невысказанные слова. Играю ими как галькой, перекладываю с места на место, но они так и остаются на месте. Только в моей голове. Короткий выдох и закрываю дверь. Завтра будет новый день и новый этап борьбы за чудеснейший приз. А пока можно и отдохнуть.
   Вот только открывается дверь в коридоре, или мне это всего лишь кажется? Нет, не кажется. Слышатся мягкие шаги, словно кот ступает по ламинатному полу. Так передвигается карельское привидение, или к нам пожаловал...
   Тихий стук в соседнюю дверь заставляет насторожиться. Я превращаюсь в слух, я превращаюсь в Большого Уха из детского мультика. Тихий стук повторяется. Человек явно не хочет, чтобы я его услышал. Но поздно! Я почти физически ощущаю, как дверь Оксаны открывается. Я мысленно закрываю её, но способности телекинеза на нуле, и дверь всё равно открывается. Моё сердце начинает стучать с бешеной скоростью. Кровь кидается в лицо. Неужели она его запустит? Неужели ОН сейчас войдет к НЕЙ?
   Я слышу приглушенный шепот. Как я оказался у двери? Ведь только что находился на кровати. Если с телекинезом не повезло, то кроме как телепортацией не могу объяснить данный скачок в пространстве. Но что там за дверью?
   - Оксана, я долго думал и решил тебе сказать...
   Возникает долгая театральная пауза. Представляю застывшего на пороге Юрия, который проникновенно смотрит в глаза Оксаны и почесывает в "замешательстве" подбородок. Он сейчас должен изображать из себя влюбленного воздыхателя? Или же коварного соблазнителя?
   - Да-да?
   - Может, не будем разговаривать в коридоре? Это конфидециальная информация, она не предназначена для ушей... лампочек.
   - Юрий, ты извини, но я сегодня устала. И так хочется спать, что глаза сами собой слипаются. Давай ты мне завтра всё расскажешь? Хорошо?
   Я готов прыгать от радости, но продолжаю стоять у двери. Знаю, что подслушивать нехорошо. Знаю, что это мерзко и некрасиво, но поверьте - услышанное стоит того, чтобы потом сходить в церковь и покаяться в этом грехе. Интересно, а есть такой грех, как подслушивание?
   - Да ты ложись, я ненадолго.
   - Юрий, перестань. Я ещё не готова к переходу в такие отношения. Я... мне нужно время. Сейчас тебе лучше уйти.
   - Жаль, Оксана, жаль. Но если что - я наверху, и моя постель согрета.
   Выскочить бы сейчас да надавать ему по мордасам за такие предложения. Но воспоминания о стальных клещах на горле заставляют охладить свой пыл. Вряд ли я с ним справлюсь... Да к тому же если я сейчас выскочу, то они поймут, что я стоял под дверью. Так что дождемся до конца этой радостной сцены.
   - Спокойной ночи, Юрий.
   - Добрых снов, Оксана.
   Следом слышится стук закрытой двери и тишина. Юрий застывает и не двигается с места. Возможно, он прислушивается к шорохам за моей дверью. Воображение живо рисует его фигуру по другую сторону перегородки. Мы стоим, затаив дыхание, и слушаем друг друга. Напряжение такое, что даже покалывает в кончиках пальцев. Неужели он не слышит, как гулко бухает моё сердце? Оно рвется от радости из груди, стремится проломить грудную клетку.
   Я выдерживаю схватку тишиной - через полминуты раздаются его шаги и в коридорчике становится тихо. Я возвращаюсь к постели. Засыпаю в чудесном настроении и с огромным облегчением. Тело кажется легче воздушного шарика, а губы сами стремятся растянуться в улыбке. Она не пустила его!
   Утро третьего дня начинается с восхитительного запаха кофе. Аромат лезет в ноздри, щекочет и дразнит. И запах не привычного порошково-растворимого, а настоящего молотого. И ведь настоящие кофейные зерна первоначально не имеют ни запаха, ни вкуса! Лишь после обжарки он приобретает привычный терпкий аромат, который теперь будит меня.
   Я улыбаюсь сквозь сон. Мне это снится?
   - Порис, вставай. Пора, а то рыпа тоше спать хочет. Пей кофе и сопирайся, мы штем тепя внизу, - раздается тихий голос.
   Открываю глаза, а передо мной Оскари. Улыбается так, что видны коренные зубы. На тумбочке стоит чашка с дымящимся напитком, рядом тарелка с бутербродами. Скромный завтрак, и такой ароматный кофе...
   Я кидаю взгляд в окно - небо прояснилось и вот-вот должно показаться солнце. Толстые стволы сосен нарядились в белые снеговые накидки и казались размытыми бетонными столбами. Белизна режет глаз. Вчерашний снегопад густо посыпал землю сахарной пудрой, редкие места стволов и веток чернеют кляксами на бумаге нерадивого ученика.
   - А кто это - мы?
   - Оксана, Юрий, Мартшаана и я. Мы. Ты послетний из спящих. Вставай, отешту я полошил на тапуретку, - Оскари кивает на темно-зеленую стопку одежды и выходит из комнаты.
   Оксана и Юрий уже там? Эта новость заставляет меня подскочить с кровати. Легкая разминка и я уже поглощаю горячий кофе. О боги, если бы такая чашка каждое утро встречала меня на столе, то жизнь стала бы приятнее, чем от порошкового суррогата. Бутерброды залетают почти неразжеванными - некогда.
   Комбинезон защитного цвета приходится впору, свитер хоть и колется, зато полностью закрывает горло. Сапог не хватает, и я выхожу в тапочках в гостиную. На креслах расположились красочно одетые начальники и хозяева коттеджа. "Команда "Ух" в сборе. Держись, рыба!
   - Борис, в этом наряде ты похож на медвежонка. На Винни Пуха, - не упускает случая уколоть начальник логистики.
   - Доброе утро, чудесным людям и здрасте, Юрий Геннадьевич. Вы тоже хорошо выглядите, - любезностью на любезность отвечаю я.
   - Боря, как спалось? Много рыбы поймал во сне? - мягко улыбается Оксана.
   - Провалился как в бездонную пропасть. Лишь с утра оттуда вытащил запах чудесного кофе. Спасибо, Оскари! - я киваю вставшему финну.
   - Не за что. Пойтемте, я вытам снаряшение. Мартшаана с Оксаной, вы поетете с нами, или путете рыпачить с пирса?
   - Мы останемся на берегу, правда, Марджаана? Я не боюсь плавать, но женщина на судне - быть беде.
   Как же мне нравится её колокольчиковый смех. Слушал бы и слушал.
   Сборы проходят быстро. Оскари оказался хозяйственным мужиком и всё приготовил заранее. Женщинам выделеят три спиннинга с катушками, банку с червями и вершу - специальную ловушку для рыбы. Говорит, что мало кто из отдыхающих упускает случая порыбачить. Нам с Юрием также достается по черно-синему спиннингу. Легкий и прочный карбон, годится как для двигателей ракетоносителей, так и для удилищ.
   Мне приятно видеть, как Юрий с недоумением рассматривает комель удилища, непонятные для него кольца. Похоже, что в этом виде спорта я его одолею. Сапоги и теплые куртки находятся для всех. Мне, правда, чуть великовато, но это мелочи - с ними можно смириться.
   Мы выходим на хрустящий снег, и вновь я поражаюсь чистоте и свежести воздуха. Словно ключевая вода он вливается в каждую клеточку и выталкивает оттуда застоявшийся смог городов. Пока шли сборы, успело взойти солнце и от вида белоснежного берега, угрюмых сосен, пушистых елей, ярко-синего неба и сверкающих в озерной ряби зайчиков захватывает дух.
   - Как же красиво. Никогда раньше не выигрывала в конкурсах, невезучая по жизни. А тут раз, и такая красотища! Всё-таки здорово, что мы смогли выиграть этот приз. Правда, Борис?
   Рядом идет Оксана, лицо радостное, глаза сверкают как два аквамарина. Даже хмыканье Юрия не смущает, я улыбаюсь и киваю в ответ.
   - Да уж. Кто знал, что именно наши номера выпадут для этой поездки? Я тоже не всегда выигрываю, потому и не лезу в лотереи и всяческие розыгрыши. А тут что-то подтолкнуло. Может то, что лотерея была беспроигрышная?
   Юрий хмыкает в очередной раз. Я поворачиваюсь к нему.
   - Вы что-то хотите сказать?
   - Нет, пока ничего не хочу. Кашель небольшой привязался, да и только. Кхе-кхе.
   - Токта мошет вам не хотить? - заглядывает ему в лицо Оскари. - Останетесь тома, выпьете настоечки и ляжете спать.
   Я вижу, как перекосилось лицо Юрия. Уйти и оставить меня с Оксаной наедине? Вряд ли он может себе такое позволить.
   - Нет-нет, все нормально. Я же мужчина, не дело это - из-за какого-то мелкого недомогания пропускать одно из важных событий в жизни. Какое же у вас озеро большое. Глубокое?
   - Та, тостаточно клубокое, вотолазы отин раз полезли, а там есть второе тно из воторослей и разных коряк. Они испукались, кокта увители старых сомов. Отин из вотолазов рассказывал, что они там плавают как замшелые превна. По три-четыре метра тлиной, а в опхвате как корапельные мачты.
   Я бы тоже "напукался" если бы увидел такое чудовище. Это же существо размером с акулу. И зловредное как рассерженный кот.
   - Ого, у вас и такие бывают? - восхищенно присвистываю я.
   - Та, но на таких у меня уточек нет. Натеюсь, что пронесет мимо этих кикантов. Вот и моя лоточка.
   Мы подходим к рыбацкой лодке, повернутой днищем к небу. Оскари с натугой переворачивает её и пытается стянуть в воду. Я передаю спиннинг Юрию и помогаю финну. От лодки кисло пахнет дегтем и прелым деревом. Пара весел лежит как раз под перевернутой лодкой. Оскари очищает уключины и присоединяет весла - прогулочный катер на весельной тяге готов. Надо будет как-нибудь попросить у него прокатиться. И я знаю, кого выберу в попутчицы.
   - Оксана, а мы с тобой встанем вон там, - Марджана показывает на укрепленную деревянную площадку, которая выступает с берега вглубь озера на пять-шесть метров.
   - Хорошо, Марджаана. Покажешь, как нужно правильно закидывать, а то я никогда этого не делала. Даже когда росла во Владимирской области и то не приходилось.
   - Конечно, покажу. Мужчины, ни хвоста вам, ни чешуи, - поворачивается к нам хозяйка коттеджа.
   - К морскому черту, - привычно срываются слова с губ, и я киваю на удивленно поднятые брови Оскари. Да-да, я не только в Эксельке могу числа ставить и мелкие макросы выписывать. И с рыбалкой знаком не понаслышке.
   Женщины отходят к пирсу. Я наблюдаю за Оксаной. Даже в мешковатой одежде защитного цвета ей удается выглядеть соблазнительно.
   Юрий колеблется. Я вижу, что он хочет отправиться вместе с женщинами и теперь подбирает слова для того, чтобы остаться на твердой земле, а не в качающемся днище лодки. Чтобы мог включить обаяние, пока меня нет рядом? Надо его подзадорить.
   - Спасибо, Оскари, за возможность половить с лодки. Пусть женщины остаются на берегу, а настоящие мужчины выйдут в открытое... озеро. Юрий Геннадьевич, ну что же вы, испугались?
   - Глупости не надо говорить! - бурчит он и лезет в лодку. - Надеюсь, что в этот раз ты не упадешь? Тут не купель, тут воды много.
   Оскари отталкивается веслами, и лодка потихоньку трогается. Женщины успевают отойти к пирсу и уже не слышат нас. Ну и хорошо.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"