Калинин Никита : другие произведения.

Под сенью исполинов. Том 2

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    На Ясной сошлись интересы двух цивилизаций, и небольшая группа космопроходцев оказалась под перекрёстным огнём. Опасность всюду, и неясно откуда ждать удара, а откуда - протянутой руки. Каждый шаг имеет последствия, всякое решение грозит стать роковым, и если бы только для них лично. Туман под кроной хвойных гигантов породил слишком много вопросов.
    Пришло время на них отвечать.
    Текст быстрее выкладывается на Автор.Тудей

ИЗУМРУДНЫЙ ГОРОД

   Он мог пошевелить разве что глазами. Тело плотно обволакивало нечто прозрачное, холодное и твёрдое. Словно бы его поместили в огромный пакет и высосали воздух, после чего тот вдруг остекленел.
   Упаковали, как продукт...
   Первые несколько минут внутри этого кокона были самыми длинными в жизни Роберта. Сознание, едва забрезжив, сорвалось в пропасть паники - дышать! дышать! В лёгкие не попадал воздух, ни капли. Он чуть не умер от ужаса, но со временем понял, что всё-таки дышит. Непонятно как, но в организме продолжался газообмен.
   Перед ним бликовала стена мутного, зеленоватого стекла. Роберт не ощущал хода времени, но знал, что висит тут уже долго - чувство голода, свирепевшее недавно, теперь утихало. И ничего не оставалось, кроме как разглядывать полупрозрачный монолит стены.
   На самой границе зрения виднелось нечто, формой напоминающее морскую звезду. Словно бы несущаяся морская волна вдруг застекленела и сковала случайного беспозвоночного.
   Было холодно. Отчаяние сменялось паникой. Паника - отчаянием. Цикл прерывался разве что внезапным забытьем - сном это не назвать. Все крики внутрь себя глотала тёплая тьма, сочившаяся из пролома на месте Ординатора. Странно, но когда он был, определить конкретное местопребывание бестелесного не получалось. Как ни ищи, а он - всюду.
   Тишина сводила с ума. В минуты, когда изнурённое сознание утихало, наваливалась она - абсолютная, лишённая даже извечного писка. Словно бы голос той самый тьмы из пролома...
   Внезапно потеплело. Кожа рук отозвалась первой - иглы вонзились то там, то тут, пальцы загудели, словно отбитые. И что-то вдруг стянуло их вместе, сковав руки за спиной.
   И кокон растаял.
   Роберт рухнул и ударился головой о твёрдый пол. В лицо шибанула смесь запахов: мята и аммиак. Дыхание спёрло, будто в нос брызнули нашатырём. Его подняли, удерживая под мышки.
   Двое: белотелые, безликие, высокие и изящные... Это были не люди, точно. Странно, дико даже, но Роберт совсем не боялся. То ли от перенесённого в коконе ужаса, то ли потому, что чужаки казались необъяснимо понятными, привычными. Но мысль, что перед ним существа с иной планеты всё же холодила мозг.
   Роберт быстро огляделся - Вики нигде не было. Помещение напоминало зал в знаменитом замке волшебника Изумрудного города, что в Гонконге: будто бы малахитовые стены плавно сливались над головой ассиметричным куполом, из центра которого на пол опускалась гранёная колонна с барельефами. Павлов не сразу понял, откуда именно такая ассоциация. А когда его повели, оборачиваться и приглядываться было поздно.
   Барельефы очень походили на китайские иероглифы...
   Его вытолкнули в коридор. Оба чужих держали в руках короткие жезлы со слабо светящимися символами, напоминавшие пистолеты девятнадцатого века: монолитные, округло изогнутые и расширяющиеся к рукояти. Нарываться бессмысленно...
   Всё вокруг состояло из стекла. Стены то мутнели, превращаясь в камень, то вновь постепенно набирались прозрачности. В такие моменты в глубине их виднелись тёмные объёмные фигуры, иногда вполне узнаваемые. Порой это были целые сюжеты, почти как на камне древних земных пирамид. Чаще повторялся один и тот же: изящный паук с двенадцатью лапами и жвалами с обеих сторон, от которого во все стороны тянутся тонкие тенёта с опутанными существами на концах.
   Шли долго. Нередко безмолвные конвоиры подгоняли его, тыча между лопаток "пистолетами". В такие моменты больно было очень - так и хотелось с криком рвануть со всех ног, но Роберт понимал: это может стать последним, что он сделал в жизни.
   Его остановили резко, схватив за сцепленные кисти. Хрустнуло в плечах, Роберт застонал. Справа оказалась высокая арка, в которую его и втолкнули.
   Помещение было большим. Огромным даже, насколько он успел отметить. Чужаки не церемонясь бросили его лицом в гладкий, холодный пол. Втянув ноздрями воздух, Роберт закашлялся - от малахитового стекла и несло мятным нашатырём!
   Что-то где-то клацнуло, послышался гул, мигом передавшийся слабой вибрацией нестерпимо воняющему полу. Его подняли и швырнули, как того барашка в путах. Роберт не успел сообразить, что руки свободны, и со всего маху врезался лицом в нечто твёрдое и абсолютно прозрачное. По чему тут же, не оставляя следа, потекла кровь из разбитого носа.
   Роберт забарахтался, вскочил. Колба! Чёртова стеклянная колба, о которой говорил абориген!
   Таких колб вдоль изогнутой стены залы, подсвеченных по верхней окружности словно для выставки гигантских орхидей, стояло всего пять. Но орхидея была одна. И обращались с ней далеко не трепетно.
   - Вика-а!! - кулак Роберта врезался в невидимую преграду.
   Она не реагировала. Лежала на полу колбы, как-то странно распластавшись. Стало страшно за неё, и Роберт снова заколотил кулаками. Впустую.
   Белотелые потеряли всякий интерес к пленникам. Роберт прощупал "стекло" везде, где дотянулся. Непонятно как он вообще попал внутрь: ни швов, ни стыков, ничего. И прочный прозрачный материал, наощупь напоминавший скорее стекло, нежели стеклопластик, вообще не бликовал. Свет расположенных над колбами кольцевидных ламп словно "не замечал" его, проходя насквозь без малейшего преломления или отражения. И на нём совсем не оставалось отпечатков и кровяных подтёков.
   Роберт сел на пол. Белотелые, казалось, позабыли о них. Огромный малахитовый зал, в котором они очутились, также венчался купольным сводом с колонной по центру, к вершине которой от стен тянулись тёмные изогнутые полосы, образуя спиральный рисунок.
   Павлов наверняка не отметил бы оборудования, будь оно чем-то иным. Но Роберт ни на секунду не усомнился в назначении всевозможных аппаратов исключительно обтекаемой формы - это был горнопроходческий инвентарь!
   "Коллеги" удивляли. Помимо очевидного, они работали чересчур слаженно. Словно угадывали мысли друг друга: один знал наперёд, что второму нужно и наоборот. Павлов не слышал, чтобы они переговаривались или как-то иным способом коммуницировали. Возможно, тут шёл в ход некий аналог Ординатора, только расширенный, позволяющий им полноценно контактировать телепатически...
   Белотелые что-то скрупулёзно изучали. Синхронно сдвигались вбок, разглядывая нечто у основания колонны. Роберт поднялся и приник к невидимой преграде, отгородив ладонями глаза от бьющего сверху света.
   Поначалу возникла мысль, что белотелые хозяева в изумрудном городе. Но тогда что им тут изучать? Абориген говорил правду: они такие же гости на Ясной. И что-то ищут. Роберт плохо помнил его бред, уловил лишь одно: если соискатели, или как он их назвал - саранча, обнаружат некий маркер, то Земле каким-то образом будет угрожать опасность.
   Белотелым подсвечивали чудные подвижные нити, повсеместно свисающие с высокого потолка вокруг колонны. Стоило кому-то из них направиться в их сторону, как нити вдруг меркли, будто оживали и уклонялись, уступая дорогу, а после снова замирали и набирались яркости.
   Вдруг зашевелилась Вика. Роберт крикнул, но звук не покидал прозрачной тюрьмы.
   Девушка поднялась не сразу. Она полулежала к нему спиной, озиралась, почему-то ощупывая лицо и голову. Затем села. А когда увидела белотелых в центре зала - испуганно прижилась к стенке.
   Роберта она заметила только спустя пару минут - всё это время он активно жестикулировал, пытаясь привлечь её внимание. Их разделяли три пустых колбы, но видели они друг друга прекрасно. На лице Виктории читались полнейшее смятение, страх. И надежда.
   На него.
   В залу вошли ещё двое соискателей. Они вывернули из-за колонны и, не останавливаясь около собратьев, направились к колбам. У Роберта ёкнуло внутри - Вика.
   Девушка забилась редкой бабочкой, которой пришло время безжизненно замереть на стене коллекционера. Она тоже поняла, что идут за ней.
   Колба не распахивалась и не опускалась. Белотелые просто протянули к Виктории длинные руки, крепко схватили, пока она тщетно билась о стенки невидимой тюрьмы, и потащили в другой конец залы, за колонну. Она выглядела ребёнком рядом с ними. Беспомощным и перепуганным...
   Роберту ничего не оставалось, кроме как бить в "стекло" пока не отсушило руки.
   Он не заметил, когда её привели обратно. Не понял сколько времени прошло - поднял голову и увидел уже лежащей в соседней колбе. И в ту же секунду сильные тонкие руки подхватили его самого. Роберт решил не сопротивляться, не тратить попусту силы и идти добровольно. Но белотелых не особенно интересовало что он там решил - вскоре ноги якута волоклись по полу.
   Павлов старался увидеть и запомнить как можно больше. Коридоры расходились от центральной залы по разрастающейся окружности - тут всюду прослеживалась спираль. То и дело встречались ящики без замков и ручек, они чаще стояли по одиночке, строго на одном расстоянии друг от друга. С обтекаемого потолка свисали те самые светонити, что были всюду вокруг центральной колонны, которую исследовали соискатели.
   Его вволокли в поразительно светлое помещение и сходу поставили на какой-то невысокий постамент. Он даже дёрнуться не успел, как вновь застыл, не в силах пошевелить ни единым мускулом. Это была уже не малахитово-стеклянная зала наподобие тех, что он видел, нет. Всё вокруг было белым. На миг почудилось даже, что он попросту ослеп - тут сливалось всё, и только при должной концентрации проявлялись контуры предметов.
   Их было пятеро: два конвоира остались где-то позади, а перед Робертом что-то быстро раскладывали по гладким овальным столам ещё три соискателя. Они вообще не отличались друг от друга. Ничем.
   Белотелые синхронно обернулись, и Павлов поразился: женщины! Все три явно были особями женского пола, без сомнений - их скафандры настолько повторяли контуры тела, что сомнений не оставалось.
   Две встали по бокам - одна измеряла большой череп Роберта какой-то гибкой странной линейкой, вторая проделывала нечто схожее с предплечьем. В руках у центральной белотелой что-то угрожающе блеснуло. Игла!
   Она поднесла её к запястью Роберта, и он увидел, как оно "оттаивает" при приближении инструмента. Игла вошла точно в вену, притом почти безболезненно. Удивительная неуместностью мысль мелькнула в голове: медсёстрам в ЦУПе бы поучиться!..
   Запаниковал Роберт не сразу. Прошла минута, а игла всё оставалась в вене. Боковые женщины потеряли к нему интерес, зато увлечённость им центральной только нарастала. Изучая его лицо, она чуть сдвинулась, и Роберт увидел прозрачный цилиндр, медленно заполняемый кровью. Если они намеревались набрать его весь, то жить ему осталось не так много.
   Стало дурно. Настолько, что даже возникли зрительные галлюцинации - он увидел пятицветную радугу, тянущуюся от затылка белотелой. Та всё время что-то прощупывала на лице и шее якута - под тонкими пальцами нерушимая прозрачная плёнка кокона неизменно таяла и тут же нарастала вновь, стоило им отдалиться.
   Крови в нём оказалось больше, чем он думал. Цилиндр наполнился, а Роберт не умер и даже не потерял сознания, хоть и был к тому близок. Иглу вынули, а цилиндр неведомым образом распался надвое в пальцах экзекуторши: одну часть она убрала в какой-то ящик, а вторую протянула товаркам. Притом кровь оказалась в обеих частях в равном количестве.
   На какое-то время его оставили в покое. Центральная отошла вглубь помещения, и Роберт смог получше разглядеть его. В глазах по-прежнему рябило, но уже не так. Было предельно ясно, что соорудившие эту комнату не имели ни малейшего отношения к малахитовым залам - здесь безраздельно властвовала чуждая им симметрия. Всякая мебель, к примеру рисоподобные столы на тонюсеньких ножках, имела пару, а если не имела, то располагалась так, чтобы ни коим образом не рушить идеальную картину.
   Краем глаза Роберт увидел колбу. Стало понятно, что обычно она тут не находится, слишком уж очевидно выбивалась она из общей симметрии. И вскоре догадка подтвердилась.
   Стена напротив растаяла, и в помещение вошли ещё два соискателя. Они несли контейнер, похожий на те, что Роберт видел в коридорах несколькими минутами ранее, только меньше. Белотелые некоторое время возились около колбы, после чего к ним вдруг обратилась центральная экзекуторша.
   Она говорила!
   Резкий, щеклучий говор, похожий на птичий клёкот заставил Павлова внутренне поёжиться. Было в нём что-то манящее и одновременно отталкивающее. Что-то хищничье...
   Колбу подтащили к нему. Внутри уже находился принесённый белотелыми контейнер. И он медленно раскрывался.
   На дне лежал иглистый кристалл мутно-голубого цвета, от которого исходил пар. Один из последней двойки соискателей что-то шаманил с другой стороны колбы, держа в руках не то ракетку для пинг-понга, не то большую неудобную ложку на короткой ручке.
   Кристаллический "ёж" вдруг пошевелился и треснул пополам. Белотелый водил "ракеткой" из стороны в сторону, будто пытался предугадать куда же в следующую секунду тот ринется. Но кристалл оставался на месте. Быстро таял, растекаясь мутной жидкостью, которая в свою очередь испускала сине-серую хмарь. Вскоре туман загустел, возрос и всклубился; внутри мелькнули фиолетовые всполохи, отдалённо похожие на миниатюрные молнии...
   В один миг хмарь пришла в движение. Закружилась, обретая форму вихря, и быстро заполнила колбу целиком. Вот тогда и пришёл черёд белотелого. Как только вихрь ускорялся, он подносил нечто в руке к колбе, и хмарь, болезненно содрогаясь, отстранялась от невидимой стенки.
   В центре вихря возникла точка. Роберт никак не мог оторвать взгляд: она росла, менялась, и вскоре расплылась в узнаваемый овал человеческого лица. Его, Роберта, лица. Теперь уже хмарь вглядывалась в него - с интересом, изучающе. Выискивала что-то, прощупывала - осторожно, словно чего-то очень опасалась... Так, если бы разум Роберта мог быть "заминирован". Павлов в очередной раз ощутил себя абсолютно беспомощным. Подумалось почему-то, что Ординатор наверняка стал бы преградой невидимым щупальцам, лазающим у него в сознании...
   Лицо сгинуло в круговерти тумана так же, как и возникло, и только после этого Павлов смог отвести взгляд. Напоследок из сине-серых клубов выступил большой символ, иероглиф, похожий на литеру "Т", только на трёх "ногах" вместо одной.
   Собрат белотелого с "ракеткой" встал с другой стороны колбы, держа в руке точно такую же. Чем ближе они подносили их к туману, тем быстрей он уменьшался, конденсировался, а вскоре и вовсе ощетинился кристаллическим иглами на дне контейнера, который немедленно закрылся.
   Белизна перед глазами постепенно поглощала всё больше границ и очертаний. То, что к нему вновь обратилась центральная, Роберт понял лишь по пятицветной радуге её дыхания.
   Его уложили, и он почувствовал, что левая рука освободилась от оков стекла. Но сделать ничего не успел - её тут же придавил оказавшийся рядом белотелый из конвоиров.
   Снова угрожающий блеск посреди белизны. В пальцах центральной оказалась тонкая, на грани видимости, нить. Она расправила её в струну и поднесла точно к локтевому суставу. Роберт внутренне сжался...
   Но вдруг она остановилась. Выпрямилась, точно её кто окликнул. Павлов с трудом разглядел, как за спиной её товарка подняла перед собой, словно в изумлении, колбу робертовой крови. Только вот отчего-то не красной, а фиолетовой, как те росчерки в тумане...
   Нить исчезла, и Павлова вновь "поставили". С каждой минутой он видел происходящее всё хуже, но до конца старался разглядеть и понять как можно больше. Для отчёта Нечаеву будет полезно. Предчувствие, что тут всё не закончится, и они обязательно повстречают своих, настырно не улетучивалось.
   Он не мог видеть её лица, но всё же как-то понял, что на нём отобразился неподдельный интерес. Женщина приблизилась вплотную к якуту, нависла над ним - она всё равно была выше его, несмотря на приступок.
   Её клёкот опустил сердце в пятки. Он пробуждал что-то исконное, первобытное. Не пещерное даже - старше, сокрытое гораздо глубже...
   Это было стремление бежать от хищника, спасаться. Но в другой галактике...
   Фарфоровое лицо скафандра начало таять. Роберт ожидал увидеть жвала, один огромный глаз, щупальца, внешний скелет, да что угодно, только не то, что увидел.
   Она была красива. Очень. Выведенные пунктирным шрамированием брови надломились в изумлении, белотелая - а она и настоящим лицом была бела - улыбалась тонкой линией бескровных губ... Искра восторга в раскосых чёрных глазах довершила смятение в уме Павлова. Чем она могла восторгаться? Что они такого нашли в нём?!
   Центральная разглядывала его недолго. Было заметно, что она не дышит. Вскоре глянец вновь обволок прекрасное лицо, и она отвернулась.
   В конце концов белизна втекла в глаза Роберта, он ослеп. И только потеряв зрение вдруг осознал, что всё это время его лёгкие не работали. Паника разнесла сознание на мелкие осколки, но Роберту удалось быстро совладать с собой. Организм, как и в прошлый раз, неведомым способом насыщался кислородом, а углекислый газ покидал его.
   Одна из троицы что-то проклокотала конвоирам, и Роберт обмяк безвольной куклой - привыкнув к жёсткости стеклянных оков, тело не успело среагировать.
   Снова малахитовый коридор. В глазах жутко рябило. Плохо, но он всё-таки видел. Роберта волокли быстро, но уже не так небрежно. Сбоку то и дело мелькали яркими пятнами входы в слепяще-белые комнаты. Видимо, соискатели пристроили свою архитектуру к изумрудному городу. Или встроили в него.
   Что они ищут? Откуда и кто они? Почему она так похожа на человека?
   Тех двоих у подсвеченной живыми нитями колонны уже не было. Оказавшись рядом, Павлов скосил взгляд на барельеф. Он никогда не считал себя специалистом в области каллиграфии, но даже ему бросилось в глаза очевидное сходство украшавших колонну иероглифов с азиатской письменностью.
   Пополнение в рядах пленников Роберт увидел издали. В глубине души он очень надеялся, что если не всё, то хотя большинство сказанного аборигеном окажется чушью. Пришло время убеждаться в обратном.
   Беловолосый парнишка тоскливо наблюдал, как якута втаскивают в колбу меж ним и Викой. В выцветшем взгляде читалось менторски-снисходительное "я же говорил". Абориген ткнул пальцем себе в грудь, потом вслед удаляющимся соискателям и провёл по горлу. Состроил вопросительную физиономию. Затем указал за Роберта, на лежащую в беспамятстве Вику. И повторил жест - провёл большим пальцем по гортани, точно острым ножом. И после резкий кивок - выбирай, мол. Павлова передёрнуло.
   Что он мог, этот абориген?..
   Наверное, многое. Воскресал же как-то... Воскресал. От этой мысли холодел затылок. Как это возможно? Это же попросту нереально...
   Казалось, абориген и не ждал ответа прямо сейчас. Прожестикулировав, он улёгся на дно колбы, отвернулся и мерно задышал. Будто плевать ему было на всех белотелых. На опасность, исходящую от них. Что они могли сделать ему? Ведь он...
   Бессмертный.
   Роберт провалился в трясину раздумий. Абориген предлагал выбор. Опять. Но... почему? Почему он просто не берёт то, что ему нужно? Ведь он даже физически сильней, проверено. Что такого у него, Роберта, есть?
   Павлов прислонился большой головой к невидимому прохладному стеклу. В соседней колбе лежала Вика - беззащитная, хрупкая, верящая в него...
   Он споткнулся на полумысли. Приподнялся, не веря глазам, а потом и вовсе встал. То, что он разглядел поставило жирную точку в раздумьях и сомненьях. Они примут предложение аборигена.
   У забывшейся болезненным сном девушки по локоть не было левой руки...
  

НАПОЛОВИНУ ЛОЖЬ

  
   - Внутреннее кровоизлияние, гематома в брюшной, часть печени подвержена некрозу. Я назвала всего три причины, по которым нужно сначала провести операцию, - Рената выглядела грозно, точно Родина-Мать перед июльской бурей.
   - Гарантии? - спросил Роман.
   - Что Леонид Львович выживет? Их нет. Если бы не реаниматор и своевременная помощь, он бы уже умер. Наверняка.
   - О том и речь. Вот тебе две чаши, - командир расставил руки. - На одной мы: ты, я, Трипольский, Буров, Иванов и, хочется верить, Роберт с Викторией. Наш шанс вернуться.
   - С чего ты вообще...
   - Не перебивай, пожалуйста. На второй чаше - Ганич. Скажи теперь, ты готова пожертвовать нами ради более высокого шанса спасти этому двуликому жизнь?
   - Не суди по...
   - Ответь, пожалуйста, Ренат. Прямо - готова?
   Она молча сомкнула над головой "замок" из пальцев, уставившись в стол. Стены кают-компании давили.
   - То-то же.
   - Хорошо. Будь по-твоему... Когда?
   - Приступай к подготовке прямо сейчас. Обо всём, что потребуется, говори.
   - Я не знаю, что мне может потребоваться. Я раньше этого не делала...
   - Все мы раньше чего-то не делали. У нас получится. И я буду рядом.
   Командир почти верил в сказанное. Почти. Но тот мизер сомнения, очень крепкий и оттого опасный, как алмазная крошка в часовом механизме, нельзя выставлять напоказ. Ни в коем случае. Роман просто права не имеет говорить иначе. Пусть даже слова его были чуточку... неправдой. "У нас получится".
   Погружение было прорывной практикой. Во всём, что касалось Ординатора, иного и не было. Такого рода воздействие на сознание человека скрупулёзно изучалось в НИМИ всего лет пять-шесть, цели ставились амбициозные: от безошибочного допроса предполагаемых преступников до лечения душевнобольных. И лишь недавно практику погружения ввели в общий курс обучения психосерверов.
   Ели молча и мало. Одна Рената была вынуждена хрустеть печеньями больше остальных, запивая глюкозным сиропом - мозг с размещённым Ординатором требовал очень много энергии. То и дело взгляды космопроходцев падали на пятно у стены. Казалось, если присмотреться, оно отливало голубым...
   Никто не верил в случившееся. Большинству разоблачение Бёрда казалось каким-то дурным сном, мороком.
   Буров молчал. Слушал, поглядывая и наглаживая щетинистый подбородок. Но вдруг встал и подошёл к стоящему у стены командиру очень близко, нависнув над ним.
   - А какого лешего мы принимаем всю эту херь про Слово на веру?
   Кают-компания замерла. Космопроходцы уставились на Истукана, словно бы тот и вправду был ожившим изваянием. Никто до этого не высказывался против заданного Нечаевым вектора.
   - Если задуматься, то верить её словам... - начал было командир.
   - Я не про неё. Я про тебя, Роман Викторович. Кто подтвердит, что ты вообще говорил с Кислых? Бёрд? Иван, ты слышал их разговор?
   Иванов покачал головой:
   - Они просто смотрели друг на друга. Командир сказал, что диалог был через Ординатора, - и добавил, тише и слегка виновато: - Только вот Ординатора в пещере не было. Мы никак не могли дозваться его, спустившись под модуль.
   - В том и соль. Ты ведь надышался триполием, Роман Викторович. И теперь уверен, что всё было на самом деле. А ведь даже через Ординатора вы говорить не могли. Ну? Что скажешь?
   Роман прочистил зубы и сложил руки на груди.
   - Ты прав, Тимофей Тимофеевич, - он и заглянул великану прямо в глаза. - Только вот ответь и ты на вопрос. Какой у тебя план действий? Как ты планируешь эвакуировать экспедицию?
   Буров не ответил. Только смотрел на Романа долго, испытывающе.
   - Отвергаешь - предлагай. Всё ж просто, Тимофей. Усомнился во мне и хочешь решать? Хорошо. Я сложу с себя полномочия, но только вот чего скажи мне, друже: ты сам-то не дышал триполием? И другие им не дышали, нет?
   Буров повёл плечами. Хоть пасмурное лицо и не выражало ничего, командир понял, что попал в цель.
   - Кто ещё против порыться в голове Ганича? Кто считает также? Что я просто насмотрелся галлюцинаций?
   - Не нагнетай, - прогудел Буров и вернулся на место. - Никто так не считает. Только я. Признаю - перегнул палку.
   - Предлагаю голосовать... - несмело вставил Трипольский.
   - Обязательно проголосуешь! Как-нибудь. А пока, - Роман зло покусал щёку, - приказываю: капитану Неясовой подготавливаться к погружению, капитану Бурову оказывать ей техподдержку по всем возможным вопросам с реаниматором, лейтенанту Иванову - ПИМ в зубы и ни на шаг от Ренаты Дамировны! Не слышу!
   - Есть, - хором ответили космопроходцы.
   - Ему, скорее всего, не пережить погружения, - примирительно произнёс Буров.
   - Выживет - молодец. Вернём настройки реаниматора обратно, не проблема, - отозвался Роман. - Нам гораздо важней сейчас две вещи. Нужно выяснить что это за Слово такое, за которое нам посулили помощь.
   - А второе? - спросил Иванов.
   - Отчёт по Ясной. Настоящий, не тот винегрет, что мы видели.
   - Его нет, - уже уверенней встрял Трипольский. - Никакого отчёта нет и не было никогда. Ну, в привычном нам смысле.
   - То есть? Поясни.
   - Когда Михайлов наш, - Фарадей кивнул в сторону медблока, - возвращался на Землю, обе женщины-психосервера уже пропали. Некому было вкладывать отчёт ему в голову. Всё, что он принёс с собой в Новосибирск, да и в Вашингтон - его личные воспоминания. И только.
   - Всё так, Лёша. Только воспоминания эти сейчас могут оказаться дороже, чем рукопись "Отечества" Виктора нашего незабвенного Кима.
   На какое-то время повисла тишина.
   - Нужно настроить систему внешнего наблюдения. Мы тут как щенки в коробке, - резонно предложил Буров.
   - Ты говорил уже.
   - И ещё скажу. Это первостепенная задача. Не в голову Ганичу лезть надо, а на крышу модулей. Ты знаешь, Роман Викторович, я суеверный. Потому очень прошу - пусти сначала "глаза" починить. Потом уже остальное.
   - Дельно... - хмыкнул Нечаев. - А при чём тут суеверия?
   - Не обращай внимания. Встал не с той ноги.
   Наружу пошли втроём: сам командир, Буров и Иванов. Последний остался часовым у входа в модули, в то время как старшие офицеры двинулись в обход, высматривая гнёзда камер. Почти все нашлись целыми и расчехлёнными. Разве что пару пришлось заменить.
   - Как кувалдой кто приложил... - заметил Роман, глядя на выскочившие из "глаза" линзы и торчащие провода.
   - Это, думаю, при посадке... Удивительно даже, что остальные целы.
   - Почему?
   - Да просто исходя из обстановки, - невесело хохотнул Буров и опустил на своём "Сапфире" второй светоотражающий слой. - "Осы" из модулей запросто пропадают, Иконников не сегодня-завтра по воде пойдёт, Слово это... Да и Кислых... как там она о себе сказала?..
   - "Раньше была одной из них".
   - А сейчас она кто? Не одна из нас? Допустим даже, что всё тобою виденное - не галлюцинация. Допустим. Вдруг она с белотелыми? Попала под их контроль? Почему она сказала именно так? "Была"...
   - Чёрт её знает, - устало вздохнул Роман, то и дело поглядывая на датчики движения.
   - Вот и я говорю - надо думать. Не бросаться очертя голову.
   - Никто некуда не бросается, Тимофей. Пока мы всё ещё тут. За Ганичем никуда идти не нужно, он в медблоке.
   - А Рената? О ней подумал?
   - Не рви душу.
   Эфир ненадолго затих. Буров проверял последние камеры, и можно было возвращаться.
   - Не принимай близко к сердцу, Роман Викторович. Кто-то должен вставать поперёк, понимаешь же. Чтобы думалось лучше.
   - Понимаю. Не дурак.
   Всё чаще казалось, что кругом большой спектакль. Нет, Карина и прочие весёлости Ясной были отнюдь не декорациями, проверено кровью. Ощущение обмана таилось в другом. Роман начинал подозревать, что они, тридцать третья экспедиция в полном составе, даже не разведка боем, что было бы не так противно, а всего-навсего мишень. Тепловая ракета, отбрасываемая истребителем для отвлечения зенитных снарядов. Белотелые - чем не "зенитные снаряды" Ясной? Если так, то это значило одно: связь с этой планетой восстановили давным-давно. И вполне возможно, что на Ясной куда больше землян, чем они считают...
   Роман повернулся лицом к ковру крон. Отсюда прекрасно виднелись обе прогалины: и с их челноком по центру, и та, в середине которой чернел его обугленный брат-близнец. Сине-зелёная "хвоя" мелко бургилась прямиком в горизонт, а правее плавно поднимались скалы. Ковёр был относительно ровный, лишь изредка виднелись каверны разрывов, да и то небольшие.
   Тот подъём не сразу бросился в глаза. Он притулился у подножья скал и выглядел как бы их продолжением, поросшим местными деревьями. Только вот приглядевшись, Роман понял, что это не так.
   - Что? - обернулся Буров, когда командир постучал ему по скафандру.
   - Видишь?..
   Истукан увидел сразу. И понял, что имел в виду Роман - тоже сразу. Они переглянулись.
   - Неудивительно, что мы не разглядели. Как влитой ведь...
   Около скалистого подножья виднелся образованный вздымавшейся хвоей холм, формой очень напоминавший те, что были под челноками.
   - Думаешь, зарос уже? - поинтересовался Буров.
   - Почему нет? Времени прошло немало.
   - А модули почему тогда не заросли?
   - Шут его знает, Тимофей Тимофеевич.
   - Но проверить стоит, да, согласен.
   Едва Буров с Нечаевым вывернули из-за угла, Иванов двинулся им навстречу. "Оса" Романа приняла его целеуказатель - не размахивать руками в попытках обозначить ориентиры Ивана научил Бёрд...
   Целей была пара. Во-первых, выяснилось, что таких холмов, поросших деревьями, было уже два. Ещё один виднелся дальше, в противоположной стороне, но тоже близко к горной гряде, тянущейся на север. Если первый они по большому счёту проморгали по невнимательности, то чтобы увидеть этот, нужно было действительно потрудиться.
   Вторая цель была ещё интересней. Вдалеке, километрах в сорока от колонии, виднелась маленькая прогалина. Либо же очень большая каверна, что даже скорее всего. Как-то приютилась она, затесалась, что космопроходцы, когда осматривались с "телячьего языка", упустили её.
   - Не всё так плохо... - констатировал командир и вкратце объяснил всё Бурову.
   - Глядишь, не придётся ни за каким Словом лезть. Представляю какая это "радость" для психосервера - рыться в башке теолога.
   - Одно другому не мешает. Хотя, - Роман нажал на интерпанель входного шлюза, - если есть возможность не совать руку в анус...
   - Именно.
  

***

  
   Трипольский, блёклое подобие прежнего деятельного выскочки, ждал его у лаборатории, как и договорились. Глаза Фарадея раскраснелись - он недавно плакал. И Роман понимал его как никто. Последние сутки ему тоже хотелось выть. Противоречия рвали ум сворой бешеных собак, но он не подавал вида. Чего теперь. Верный выбор сделан - "человек" Макленнора убит.
   Или всё же убит Майкл Бёрд?..
   - Удивительно.
   - Что? - Роман встал рядом и заглянул внутрь изолированной лаборатории, на лежащее на столе тело.
   - Сколько лжи вокруг. Уверенности не может быть ни в чём. Решительно ни в чём. Порой чудится, - хихикнул Фарадей, - что весь мир наш - ложь. Грёбаный квантовый суп.
   Роман хотел спросить "а разве когда-то было иначе?", но промолчал. Пусть говорит. Ему надо.
   - Сначала нас долго убеждали, что он есть, - продолжал Трипольский. - Трындели отовсюду. Потом - что нет. Затем я сам докопался, как мне казалось, до истины. Я видел чертежи и схемы, которых не видел никто. Они давали такую надежду! Удивительно просто... Квантовый мозг, устойчивая схема, где решена проблема охлаждения кубитов. Но вот загвоздка: всё это в голове "Осы", а не идеального с точки зрения физиологии андроида. Он, - Фарадей кивнул на тело, - не имеет отношения к тем чертежам.
   - Уверен?
   - Как сказал бы мистер Макленнор: "я уверен только в том, что мой кот знает побольше двух третей земного населения".
   - Твой мистер Макленнор хорошо бы с Санычем поладил. Тот тоже порой доносит мысль через одно место. Доносил.
   - Поладил бы, обязательно, - кивнул Фарадей. - Если бы Александр Александрович дожил.
   - Не понял...
   - Я... - он сомневался лишь секунду. - Понимаете ли, Роман Викторович... Я уверен, что он здесь.
   - Кто? - откровенно растерялся Нечаев.
   - Алан Макленнор. На Ясной. Видимо, Альянс сумел повторить "прыжок". Но лишь однажды. Я так считаю, - как ни в чём не бывало пояснил Трипольский, осмотрительно подбирая слова; полуложь сейчас казалась единственным вариантом пойти намеченным путём и притом избежать новой бойни. - Вы же слышали Иконникова. "Он не синтетик". Куда уж понятней. Да и смерть мистера Макленнора всегда вызывала у меня вопросы. Какая-то она... приуроченная.
   - К запуску "Кондора"?
   - Угу. Громкое "разоблачение", конец кровавой войны - кому он нужен? Ну умер, да и чёрт с ним. Не до него сейчас...
   - Нестыковка, - обмозговывал мысль Роман. - Буров, когда столкнулся с ним, замял ему трубку газоотвода. Будь внутри Алан Макленнор, он бы задохнулся. Или выдал себя.
   - Не смешите, командир, - совершенно серьёзно, без тени улыбки ответил Фарадей. - Этот человек создал его, - он кивнул за бликующий стеклопластик, - а вы говорите - трубка. Но...
   Нечаев выждал. Он помнил слова Бурова про то, что не стоит ломать крылья ближнему. Пусть доскажет мысль.
   - Но теперь я сомневаюсь даже в этом...
   - То есть?
   - Я сам путаюсь, Роман Викторович... - пожал острыми плечами Фарадей, изо всех сил соображая, чтобы не сболтнуть лишнего. - Я уже ничего толком не понимаю. Вот пример вам: ИИ, над которым работал мистер Макленнор. Я ведь верил, что ему удалось. Что он создал разум, наделил им ту самую "Осу", про которую я только что говорил. Я думал, что Фрэнки - его "человек". Потом меня замучили сомнения. Мозг, созданный им на основе квантового компьютера, едва ли уместил в себе полноценное сознание, это я понял недавно. Ему было б там... тесно. Я думал дальше. Если так, то зачем эта "Оса" нужна? С квантовым-то мозгом. А просто всё. Она - идеальный помощник в экстремальных условиях. Скафандр, защитник и друг, если хотите. Огромный ходячий боевой компьютер.
   - А... Бёрд?
   - Бёрд... Бёрд слишком сложен для земных технологий. Даже для гения мистера Макленнора, при всём моём уважении. Даже не представляю, что у него внутри!.. Вы же видели его. Мы все видели. Жили с ним. Ели. Пили. Шутили. Ругались даже. И воевали вместе. Вы с ним плечом к плечу бились с белотелыми, Роман Викторович. Он был похож на пластмасску с умной начинкой и жидким гелием вместо крови?
   - Нет, - коротко ответил Нечаев и сглотнул.
   - Вот. Это - "человек", несомненно.
   - Но "человек" ли это Макленнора?
   Лучшего подарка было не сыскать. Командир додумал сам, увёл разговор в сторону, а значит и полуложь удалась.
   Теперь космопроходцы разговаривать начнут раньше, чем стрелять. Должны, во всяком случае. Ну и пусть след ложный, ведь сам Трипольский не на миг не усомнился, что Майкл - дело рук Макленнора. Уж лучше так, чем не получить ответов всей жизни из-за чьей-то скоропалительности и собственной нерасторопности.
   Лучше выяснить, что ты самонадеянный псих, чем недальновидный осёл.
   - Его надо будет осмотреть. Вскрыть.
   - Сделаю, - кивнул Трипольский с видом уставшего полицейского, вручную не раз душившего гидру мафии.
   Это была не просьба, скорее просто констатация факта. Но уточнять Роман не стал. Пусть это будет он, Трипольский. Буров поймёт и даже согласится. Он питает какие-то отеческие чувства к пареньку.
   В голове командира шевельнулась бредовая мысль.
   - Алексей, ты говорил, что знаешь... китайский, так?..
   - Да. А что?
   - Да тут... - Роман посомневался, но лишь секунду. - Иероглифы. Вот, смотри. Чёрт знает, вдруг поможешь.
   Мнемокадр перекочевал в голову Фарадея. Всего один, на котором наилучшим образом запечатлелись выведенные чем-то голубоватым непонятные загогулины. Ответ превзошёл самые смелые ожидания.
   - Если... - Трипольский нахмурился, всматриваясь в мнемокадр. - Если немного подправить, то... то получится просьба.
   - Какая ещё просьба?
   - Дословно я бы перевёл как "пощади ребёнка". Или "пощади дитя". Где это?
   - Около модуля в горах, - сухо ответил Роман. - Ладно, Лёша. Светлая всё-таки у тебя голова.
   После этого разговора Нечаев надолго ушёл в себя. Такие случайности не случайны - чтобы едва забрезжившая догадка вдруг нашла косвенное подтверждение со стороны.
   Если у американцев что-то получилось с "прыжком", то был шанс, что их действительно забросили сюда всего лишь в качестве отвлекающего манёвра. Это объяснило бы кучу моментов - от состава экспедиции, разбавленного зачем-то теологом и журналисткой, до отчёта по Ясной. Ведь о никудышности последнего Костя Корстнев просто не мог не знать! Это его работа!
   Смущало одно: сам Роман имел доступ ко многим документам и темам внутри ЦУПа, да и не только. И уж если он блуждал впотьмах неведенья, то задуматься что же за организация или человек были в том заинтересованы стоило бы серьёзно!..
   Теперь, когда в модулях частью систем вновь заправлял ЭВМ, а камеры снаружи бдели за периметром, ощущалось шаткое, но спокойствие. Так их хотя бы не застанут врасплох. К тому же, вновь обозначилась нить. Буров был прав: не стоит торопиться с погружением.
   Меж тем в медблоке уже вовсю гудела подготовка. Вооружённый Иван ни на шаг не отходил от Ренаты, а Буров помогал ей с реаниматором. "Снимать" Ганича с искусственной жизни нужно было плавно, иначе, когда придёт время, напичканный препаратами мозг теолога выдаст невесть что. И погружение просто-напросто ничего не даст.
   Трипольский тоже был тут - вошёл вслед за командиром.
   Рената старалась вспомнить как можно больше из спецкурсов факультета, и Ординатор в помощники тут уже не годился. Официальная информация и утверждённая методика обучения - это одно. А советы бывалых психосерверов - иное.
   - Как это будет? - поинтересовался Трипольский.
   - Не знаю, Алексей. Нас учили, что всему можно и нужно придать форму. Чаще подсознание само делает это. Там - царство образов.
   - Мистикой отдаёт...
   - Ты ещё не избавился от снобизма по отношению к мистике? - по-матерински снисходительно усмехнулась Рената. - Когда-то и мои возможности психосервера сочли бы мистикой!
   Трипольский промолчал. Если с Пустым он нашёл хоть какое-то объяснение, то расшифрованные записи с молодеющим Иконниковым, - и не просто, а после, фактически, смерти, - выбили у него почву из-под ног.
   Роман вкратце изложил план, родившийся буквально минуту назад.
   - Как - отложить?! - мгновенно взъерошилась Рената. - Ты просто не понимаешь, что говоришь! Я уже запустила процесс, перенастроила реаниматор, обрубила часть медикаментов! Уже нельзя всё вернуть, а потом снова повторить - это фатально для Леонида Львовича!
   - Я не говорю - отменить, - вкрадчиво, не спеша пояснил командир. - Я говорю - отложить. Сколько он может пробыть в... подготовленном состоянии?
   - Тридцать часов. Не более. Это если я ещё придумаю как...
   - Выше бровей, - перебил Роман. - За это время мы не то что сходить в разведку успеем - мы с подкреплением вернёмся!
   Мужчины воспряли, только Буров оставался безжизненно-спокоен. Но даже один-единственный его кивок означал горячую поддержку затее с разведкой. Умом Рената понимала, что они не столько жалеют её, сколько реально ищут выход. Но что-то внутри уже клокотало...
   В конечном итоге она осталась одна. Всё это время из медизолятора на космопроходцев безразлично таращилась Милош. Едва Рената подошла ближе, чтобы рассмотреть пропитавшуюся кровью перевязку, как повреждённая вдруг ударилась лбом в стеклопластик. Рената отпрянула и вскрикнула от неожиданности.
   Милослава упиралась головой в преграду, точно надеялась её продавить, а горячее дыхание оставляло запотевший овал, за которым быстро скрывалось осунувшееся бледное лицо. Милош высунула язык, странно покачиваясь, и...
   Через миг Рената изумлённо разглядывала медленно исчезающий иероглиф на запотевшем участке стеклопластика...

СТЕКЛЯННЫЙ САКРОФАГ

  
   Странно, но и тут наступала ночь. Мутно-зелёная, она затопила купольный город не сразу - стены, видимо, меркли по мере захода за горизонт местного светила. Оказалось, что основной свет дарили не нити, порой живыми змейками свисающие с потолка, а сам купол. Теперь он угасал гигантским мутным абажуром, оставляя залу нанизанной на светонити полутьме...
   Белотелые исчезли ещё раньше. Теперь Роберт не особо следил за ними. Он глядел на неподвижную девушку в паре метров от себя. И тяжело думал, опустив большую голову.
   Неужто предчувствие подвело его?..
   Абориген тоже не подавал признаков жизни. Он лежал спиной, и чтобы разглядеть его дыхание приходилось хорошенько присматриваться. Голую худую спину бугрили выступающие рёбра и позвоночник. Откуда в нём столько силы?
   Он наверняка имел какое-то отношение к повторителям. Но не в меньшей мере и к людям. Гибрид? Плод генной инженерии? Кто он? Откуда у него такие познания? Ведь знал он не только о технологиях землян, будь то протоволны или Ординатор, но и о белотелых. А его фраза про "бельгийское дерьмо"?!.
   Уверенность аборигена обезоруживала. Как он рассчитывал помочь им? Ведь он тоже пленник!
   Словно услышав мысли соседа, беловолосый пошевелился. Он вдруг стал содрогаться, точно никак не мог прокашляться, потом приподнялся на локте, и по телу волной пошла судорога. Его вырвало.
   Сначала на пол хлынула бесцветная слизь: обильно, тягуче и пузыристо. Ему не легчало, и вторая волна рвоты уже окрасила лужу красными и желчно-жёлтыми разводами. Стоя на четвереньках, абориген сделался похожим на доходягу-кота, сдуру сожравшего около помойки подыхавшую от яда крысу.
   Третий позыв сопровождался воплем. Звук не преодолевал невидимой преграды, но Роберт знал наверняка: абориген истошно орёт. Вздувшиеся вены на шее и висках, казалось, вот-вот лопнут, и яркая кровь стечёт с холодного стекла без малейшего следа, оставив тело остывать в кроваво-мутной жиже.
   В лужу под ним что-то вдруг выпало. Абориген качнулся без сил и еле как сел. Он просидел без движения несколько долгих минут. Роберт наблюдал.
   Это было похоже на яйцо. Куриное яйцо бледно-голубого цвета, всё в пятнах крови и рвоты. Немного ассиметричное и, вроде как, светящееся.
   Абориген поднял его, поморщился, словно оно было горячим, медленно выпрямился и встал спиной к Роберту. Как всё произошло - непонятно. Но спустя какое-то время беловолосый очутился снаружи прозрачной тюрьмы, вынырнув в большой овальный вырез.
   Он медленно вёл яйцом по стеклу, и за ним оставался след, как от детского фломастера - яркий, неровный. Минута, и контур сомкнулся. Но вместо того, чтобы выдавить получившийся овал, абориген просто-напросто протянул Роберту руку. Внутри "фломастерного" контура стекло просто исчезло!
   - Идём... - с большим трудом выдавил беловолосый и кашлянул. На пол упало несколько кровавых капель.
   Вика так и не пришла в себя. Роберт пролез в её колбу и осторожно вынес девушку, стараясь не смотреть той на левую руку. Вернее на то, что он неё осталось.
   - Что дальше? - с тревогой спросил Павлов. Он не до конца ещё определился, кого им с Викой стоит остерегаться больше - спасителя или предполагаемых палачей.
   - За... мной... Не... отставай... - насилу выдавил беловолосый.
   Абориген переложил яйцо из одного кулака в другой, и Роберт увидел синюшные отметины на ладони там, где оно только что касалось кожи.
   Павлова шатало. Он шёл, стиснув зубы, неведомо откуда черпая силы, чтобы переставлять ноги и не ронять бесчувственную девушку. Иногда они останавливались и прислушивались. Чаще рядом с контейнерами вдоль стен, чтобы в случае чего была возможность быстро спрятаться.
   Перехватывая поудобней соскальзывающую Вику, Роберт случайно прислонился к одному из них.
   Контейнер гулко завибрировал, как если бы внутри включилась на отжим старая стиральная машина. Роберт отпрянул и поймал на себе странный взгляд аборигена. Точно так на него смотрела центральная из троицы, разве что взгляд женщины-чужака был Роберту необъяснимо приятен. В отличие от холодного взора провожатого.
   - За... мной...
   Абориген сторонился светонитей. Ему показалось, или они светятся ярче при его, Роберта, приближении?..
   Вика болталась тряпичной куклой. Хоть и была девушка миниатюрной, а нетренированные плечи устали очень быстро. Да и выкачанная накануне кровь не могла не сказаться. Роберт старался не думать об этом, но нёс он её на неведомых резервах.
   Часовых нигде не было. По левую руку оставались белоснежные комнаты с идеальной симметрией - где-то тут и побывал Роберт. Они походили на овальные соты или ряд присосок какого-то исполинского подземного спрута. Их чуждость изумрудному городу бросалась в глаза кричащей, точнее - слепящей очевидностью.
   Внезапно абориген упал на четвереньки. Его беззвучно, обильно вырвало. Роберт опустил Вику на пол, быстро заглянул тому за плечо - кровью. Нетрудно было догадаться, что ключ к их спасению, то самое голубое яйцо, за время, что пробыло в желудке парня, немалым образом навредило ему, и теперь он медленно и мучительно умирал.
   Опять.
   Вскоре абориген сел на пол и утёр рукою тягучую кровавую слизь. Он тяжело, глубоко дышал и постоянно морщился, до побеления сжимая в кулаке ассиметричный овал.
   - Там... дальше... - указал он на одну из "сот" белотелых, - основной спуск... в механический... город... Нам нельзя... туда... Не сейчас... Нам... нужно... переждать...
   - Что?
   Рот парня расплылся в жуткой улыбке, испуская тяж красной слюны. Роберт обо всём догадался ровно за секунду до ответа.
   - Мою... смерть...
   - Они... - запнулся Роберт, отводя взгляд от выцветших колких глаз. - Они станут искать.
   - Да... - кивнул как ни в чём не бывало абориген и поманил за собой. - Я предусмотрел... Сюда...
   Павлов выдохнул и попытался закинуть бесчувственную Вику обратно на плечо. Но его вдруг повело, и якут со всего маху рухнул набок, ударившись головой. Усталость всё же взяла верх. Путь они продолжили лишь спустя некоторое время.
   Коридор казался бесконечным. Роберт помнил, что он - суть спираль с центром в той самой зале с колонной. Белизна чужеродных комнат уже давно осталась позади, и спуск потихоньку становился всё очевидней. Светонитей по потолку почти не было, мрак крепчал, и в одном из мест потемнее беглецы вновь присели отдохнуть.
   Шаги послышались спустя несколько минут. Роберт вмиг представил, как их будут резать на куски - взгляд то и дело возвращался к изуродованной руке девушки. Соискатели и ему хотели отнять руку по локоть. Но почему-то передумали...
   - Не... шевелись... Только... не шевелись... - откуда-то из-за головы хрипел и булькал абориген.
   Шаги приближались. Роберт ощутил холод по спине - встречи не избежать. Вездесущие контейнеры и полумрак укрывали не так хорошо, а вышедшие в коридор соискатели были уже совсем рядом. Но они оказались не вооружены.
   Аборигена будто подменили. Он прыгнул одному на спину ловко и быстро, Роберт едва успел вскочить. Изящное тело содрогнулось, чужак всплеснул руками и повалился навзничь, придавив собой цепкого, как клещ, парня. Павлов схватил один из контейнеров и что было сил саданул белотелого по вытянутой к затылку голове.
   Клёкот заполнил малахитовый коридор, и Роберту померещилась быстрая победа. Преждевременно.
   Раскрытой ладонью белотелый наотмашь ударил его по лицу; мелькнула мысль, что хорошо бы то полетели искорки, а не зубы... Якута отшвырнуло к противоположной стене, он налетел на такой же контейнер и встать не успел.
   Чужак навис белой точёной смертью. Длинные пальцы сомкнулись на шее Роберта, и он с ужасом осознал, что ничего не может - противника просто не достать! В панике он зашарил руками по полу и вдруг поранился чем-то острым. Без раздумий схватил это и с силой ударил белотелого в локоть.
   Трескучий вопль оборвался едва народившись. На спине раненого Робертом белотелого возник окровавленный абориген - двумя короткими тычками он затолкал клёкот тому обратно в горло. Яйцо, которым он бил, оставляло "неоновый" росчерк во мраке коридора.
   Павлов вскочил, кинулся на белотелого и несколько раз с размаху ударил. Стало тихо. Коридор полнился лишь хриплым, булькающим дыханием аборигена. Соискатели лежали неподвижно, головы их выглядели так, словно по ним проехался гусеничный геолого-разведывательный вездеход.
   В руке что-то больно кололось и дрожало. Роберт глянул на собственное оружие и испуганно отшвырнул. Это был игольчатый кристалл! Точно такой же, какой в белоснежной комнате таял, превращаясь в туман с его, Роберта, лицом!
   - Держи...
   Абориген еле как разжал себе пальцы, чтобы высвободить яйцо. Кожа под ним потемнела, истончилась и пошла мелкими трещинами.
   - Держи говорю... - повторил он. - Тебе оно... не повредит... Но не... касайся им... моей Виктории!.. Усвоил?..
   Он схватил Роберта здоровой рукой и быстро вложил яйцо ему в ладонь. Оно было тёплым, и тоже слегка вибрирующим. Словно бы живым...
   - Нам... повезло... Это... - абориген глянул через плечо на трупы белотелых, с которых медленно стаивали "тканевые" скафандры. - Всего лишь... учёный... Геолог... Коллега твой!.. Запомни... - он резко развернул лицо Павлова к себе. - Они... не стреляют... внутри города... Понял?.. Стены резонируют... Как и песок... Будет взрыв... Используй это... если я... задержусь... Пойдёте вниз... там больше нет... их... Я знаю... наверняка... Можете отдыхать... Но безопаснее... всего... будет после... могильника... Там они... не появляются... в такое время... Я проверял... это много раз...
   - Куда ты?
   - Теперь нужен... ложный след... я - в механический... город... Входы и выходы... все там... Очень скоро... они пойдут... за нами... Я их запутаю... Впереди будут... раскопки... И могильник... Не советую... идти... в могильник...
   Еле держась на ногах, абориген пошёл прочь. Роберт глянул на раскроенные черепа белотелых, затем с опаской на яйцо в руке. Веса в нём почти не чувствовалось, как же он умудрился им забить их?..
   Всюду была их кровь. Красная кровь. Длинные белые тела украшал идентичный рисунок пунктирных шрамов, изображавших на впалой груди спираль.
   Вика стала неподъёмной. Тоненькую, миниатюрную девушку никак не получалось закинуть на плечо - остатки сил ушли на скоротечный бой. Глубоко дыша, Роберт сидел рядом и утирал слёзы. Ему вдруг стало жаль. Себя, такого немощного, неприспособленного бороться и убивать. Её... такую...
   Рука. Там, где должны бы виднеться оголённые части сустава, неестественно розовело что-то искусственное, накрепко спаянное с живым эпидермисом. Роберт сглотнул. Культя приковала его взгляд...
   Вика простонала еле слышно, и ему как жгучую пощёчину кто влепил - не ныть! встать! идти!
   Роберт вновь чувствовал тепло обмякшего девичьего тела. Он не устал. Он. Не. Устал. Нет. Идти, только идти.
   Неправильный овал в ладони придавал уверенности - шутка ли, абориген забил им двух белотелых! Только почему это яйцо не опасно для Роберта, в то время как державшая его рука аборигена в последний момент почти уже не шевелилась? Она вся высохла и покрылась трещинами.
   Впереди была зала не меньших размеров, чем та, из которой они сбежали. В центре высилась колонна, но она была как бы... недоочищена? У основания лежали различные инструменты и вездесущие контейнеры, только пустые. Роберт глянул лишь мельком, на ходу.
   Они счищали с колонны слой изумрудного стекла. Притом без привычных человеку следов выработки: ни тебе куч отколотой породы, ни пыли вокруг, ничего. Просто продолговатые борозды в теле стекла, как если бы его кто чайной ложкой черпал. А сама колонна с барельефами иероглифов виднелась глубоко внутри.
   Силы в очередной раз покинули его у выхода из залы. Роберт почти уронил Вику и рухнул на спину сам, тяжело дыша. Сердце гнало кровь тяжёлыми рывками, шумно откликаясь в голове.
   Всё. Пусть хоть что! Сил нет...
   Мутный взгляд бесцельно блуждал по потолку. Но прошла минута, вторая, и Роберт уже всматривался - любопытство родилось раньше него.
   Тут было на что посмотреть. Словно кто-то очень прожорливый день ото дня кушал стекло со стен небольшой ложечкой, как сладкий студень. А внутри, за ним, темнела стена. Малахитового цвета, с иероглифами и фигурами, часто казавшимися объёмными. И "морская звезда". Почти такая же, как и первая, что он разглядывал долгие часы из своего кокона. Она тоже замерла как бы в воздухе, словно застыла в движении.
   Слой стекла тут был повсюду. На полу и даже на потолке. Это навело на мысль, что когда-то зала была "затоплена" им полностью. А белотелые теперь очищали её с помощью "ложечной" выработки.
   Роберт встал, чтобы продолжить путь, как вдруг его внимание привлекла дальняя часть залы. Она была почти нетронута - толща стекла там выглядела внушительной. И то, что он разглядел, стоило потраченного времени.
   Это была могила. Братский саркофаг из изумрудного стекла. Если, конечно, существ внутри вообще можно было назвать братьями...
   Роберт прильнул к стеклу и случайно коснулся его лазурным яйцом. По зале разнеслось шипение, и из-под руки взвился дымок. Он инстиктивно зажал нос рукавом, но дымок оседал и стелился только вдоль стены, медленно исчезая. От него-то и исходил запах " мятного нашатыря". Тогда Роберт поднёс яйцо ещё раз и с нажимом провёл. Ярко-голубой след истаял быстро, а на его месте осталась неглубокая борозда. Как от чайной ложечки.
   Три фигуры в толщи мутно-зелёного стекла были абсолютно разными, но совершенно точно принадлежали некогда живым существам. Наверняка разумным - что животное бы делало тут, в этом городе?! Тем более, что застыли они так, словно в последний момент ничего не подозревая контактировали...
   Меж тем и многоногое низкое существо, похожее на краба, и зависший над ним диск с несколькими тоненькими, почти невидимыми щупальцами, и вполне себе антропоморфного карлика высотой Роберту до пояса объединяло одно - наличие у всех той самой "морской звезды". Она виднелась в разных местах, порой была почти неразличима, но всё же.
   Хоть абориген и уверял, что белотелых тут больше нет, но оставаться на одном месте подолгу было опасно. Нужно идти дальше, мимо какого-то могильника. Роберт поднял Вику и пошёл.
   Едва он подумал, что никакого могильника они не встретят, как из-за поворота полился яркий свет. Роберт остановился.
   -- А!.. - вскрикнул он от неожиданности - Вика впилась зубами в ухо!
   Роберт постарался скинуть её с себя как можно мягче - девушка вдруг взялась лупить и царапать его единственной рукой. Хорошо хоть не верещала...
   Сообразив, что просто так истерика не кончится, он на секунду прижал её лицом к полу. От ударившего в нос мятного нашатыря она закашлялась.
   Павлов сел напротив, прямо под яркий свет из белоснежного помещения в конце поперечного коридора. Ждать её реакции долго не пришлось.
   Но вместо воплей со слезами Вика остолбенела. Она не моргая уставилась на обрубок левой руки и ничего не говорила. Отёкшее лицо девушки - поразительно спокойное - не выражало ничего. Прошло несколько минут, а она по-прежнему таращилась, молчала и даже не плакала.
   Роберту стало страшно за неё. Он не умел говорить. Да и что тут скажешь?.. Какое-то время он просто сидел рядом и пытался заглянуть бедняге в глаза. Безуспешно. Словно Вика теперь не видела ничего, кроме ополовиненной руки.
   Павлов поднялся, брякнул в никуда что-то типа "я рядом". Она не отреагировала, но руку опустила. И теперь таращилась перед собой, просто в пустоту.
   Пусть. Надо дать немного времени... Несколько минут ничего не решат. Он должен знать, правильно ли они идут. Где-то тут должен быть какой-то могильник.
   Роберт прикрылся рукой и медленно, шатко пошёл навстречу холодному свету. Холодному в прямом смысле - по ногам повеяло вполне ощутимо. Роберт то и дело оглядывался, находя Вику на том же месте.
   Коридор ожидаемо закончился невидимой преградой. Роберт хотел было прорезать вход голубым яйцом, но, вспомнив предостережение аборигена, передумал. Вместо этого отошёл вбок и заглянул внутрь.
   А вот и могильник.
   Сверху клубился густой пар, а вдоль белых стен висели прозрачные коконы. Роберт потёр глаза...
   Внутри находились люди. Обнажённые трупы без одной руки, обтянутые затвердевшим стеклом. И двое из трёх видимых - точь в точь тот, кто их вызволил.
   В двух коконах висел разделанный на части абориген.
  
  
Подписаться на проду, указав в поле адрес книги:
   http://samlib.ru/k/kalinin_n/sf_2.shtml
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"