***
Холодные просторы гор
Горят под маревом заката,
Здесь тишиною жизнь богата
И недвижима до сих пор.

Штыки сосновые искрятся
От снега, серебро затмив -
Их не тревожит бурь порыв,
Им сны богов суровых снятся.

Ничья стопа не тронет троп -
Лишь хищный взгляд совы янтарный,
И только воин бранью славный
Осилит путь ошибкой проб.



***
Волнами море все шумит,
Качает судно, бьет и давит,
Здесь Бога каждый в страхе славит,
Здесь дьявол обретает вид.

Моряк терпим к слезам и гневу,
Что льется с неба и с глубин,
Кто ловок, тот и невредим,
Противясь смерти жадной зеву.


[Бессилие]

Будь проклят день, что первый вздох
Принес мне, жалкому, в подарок,
Мир был красив, безумен, ярок,
А я же - изначально плох.

Будь слово проклято, что стало
Другим словам моим начало,
Будь проклят разум ясный мой -
С ним до сих пор я как изгой.

И прокляты пусть будут лица,
Что дали жизнью мне напиться.
Теперь решимости для смерти
Мне не найти. Я слаб, поверьте.

И жить мне в тягость каждый раз,
Хоть есть счастливые минуты,
Что в рамке черной чуть согнуты...
Я жду последний свой приказ.

***
Пусть сладко горит нам закат перед боем,
Пусть ласково ветер нам волосы рвет,
Здесь земли наполнены сонным покоем,
Здесь пьют, забавляясь, прозрачнейший мед.

Ведь завтра все рухнет, сгорит, запылиться,
Сотрутся шелка, разбредутся стада,
Лежать будут в пепле кровавые лица,
И путник сюда не зайдет никогда.

Мы все здесь погибнем, мы все возликуем,
Все вместе поднимемся с медью в руке,
Не важно, что смерть, лучше выбрать такую,
Что прячет свой облик в клинке.


***

В холодной ярости и дыме
Застыла вдалеке земля,
Страдают люди из гордыни,
И вот теперь лежу здесь я.

За мной - паденья и ошибки,
За мной - страданья, стоны, крик,
От крови руки стали липки,
А я в душе - седой старик.

Скажи мне цель - не нахожу я!
Все в жизни пепел, страх и стыд,
И даже если век минуя,
Ты не найдешь покой - лишь щит.

Я все смотрю, как небо жжется
В холодной жуткой пустоте,
Здесь нет тепла, ведь нет и солнца,
А силы стали уж не те.

Я все дышу - глотаю ветер,
Мне мало, тяжко и смешно,
Ведь знаю - я один на свете,
Я знаю, что обитель - дно.

Земля сыра - грибы и плесень,
В росе замерзли щеки, лоб,
А за спиною - ров отвесен,
Такой вот мой зеленый гроб.

А небо ширится - что бездна,
И к ней я руки все тяну,
И правда, в жизни бесполезно
Искать, ломаясь, истину.



[Когда ошибка стоит жизни]

Как много люда собралось!
Смотри! Билетов не осталось!
Ты сомневаться, право, брось!
Ну да, пустует где-то, малость.

Смотри, натянут уж канат!
И клоун выдал сонмы шуток.
Ведешь себя - аристократ...
У нас не долгий промежуток.

Там в кадке яблоки лежат,
Ножи остры, а ленты пестры,
Мерцает в свете твой наряд,
Гимнасты вышли на помосты.

Я знаю. Я - твоя мишень.
Глаза завяжешь, стянешь руки,
Моя прерывистая тень
Бездушно терпит смех и звуки.

Толпа ликует, ждет, свистит,
А леской стянуты запястья,
Пока мой первый нож летит,
Толпа застынет без участья -

Вздохнет и крикнет. Звук хлопков.
Ты - мастер, право, без прелюдий,
Я - жертва с бременем оков
Под гнетом ледяных орудий.

Тебя нельзя не осуждать,
Ведь сам по сути ты - убийца...
А нож летит, свистит опять...
И с стенкой хочется мне слиться.





Над ухом, к горлу, ближе все,
Вот мой рукав задет немного,
От света факелов несет
Горелым спиртом... Ради бога!

Ты отмеряешь мой удел,
Хотя ты сам так слеп - непросто,
И звуки "Ах" - как ты хотел.
Ножи как контур тела, роста.

Без страха, боли и тоски -
Я просто цель и исполненье,
Хоть кровь заполнила виски,
Ты ударяешь без сомненья.

Но вот хлопков нестройный ряд,
И ленты стянуты, и леска,
И крики "браво". Ты же рад -
Ты в шуме славы, свете блеска.

А я ненужный реквизит,
Сегодня выжил, завтра - спекся,
И в речи холод засквозит
Твоей, хотя ты мне зарекся.

Однажды с дрожью стянешь ты
И ленты шелк, и эту леску.
Увидишь, что глаза - пусты,
И замолчали в зале резко...


***
Когда убивают народы друг друга,
Танатос отбрасывал старого друга,
Врага и соперника - Эроса. Он
В насмешку погибели небом рожден.

Пускай умирают, горят миллионы,
У Эроса будут на случай законы:
На каждого мертвого сотня живых -
Кто выиграет битву из этих двоих?

У Эроса меры нет даже в помине:
Земля будет скоро подобна пустыне.
Танатосу битву пора завершить:
На этой планете нельзя больше жить.



***
Пусть именем будет молитва моя,
Я буду сражаться до судного дня,
Гореть, если надо, все ярче и жарче
Бороться и жить - быть не может иначе.


***
Я буду верен ей от злости,
Ломая судьбы, планы, кости.


***
А я бы все отдал.
Забирайте смело!
Вот эти руки,
Эти мысли,
Тело.
Тащите по кускам, разбирайте
на запчасти.
Если это поможет -
Отдать в моей власти.

Я бы все отдал, никчемный,
Чтобы завтра день был
золоченый,
Чтобы стало легко дышать
тем, кому душно,
Чтобы стало добрее и дружно.

Я бы все отдал. Не надо
Думать
что
Награда.
Жертва. Щедрость. Отчаянье.
Я хочу, чтобы умерло
Молчание.
Хочу, чтобы прибавилось счастье
У двоих,
троих,
пяти людей.
Чтобы мир лопался от идей.
Я хочу разойтись по кусочкам,
Если это поможет
Тем, кого гложет,
Тем, кто не знает
направление.
Мгновение - и раз!
Сейчас,
Потом.
Я бы все отдал,
Если бы польза
была
в том.


***
Немного дала мне она пред уходом,
Немного я сам от нее получил.
Под тяжким и хмурым уродливым сводом
Уже я навеки почил.

Она не придет, не поплачет за душу,
Она слишком гордо взирает на смерть.
Я просто поклялся, что город разрушу.
Ей было на что посмотреть.

Пока мои пальцы сжимались от боли,
Пока я рубил без конца и начал,
Кольчугу мою и моих все пороли
Тяжелою гладью меча.

Я б взял поцелуй, коль она б целовалась,
Я б взял даже больше и я бы унес.
Но дева невинной поныне осталась.
И я не дождусь ее слез.

Когда же земля мою плоть поглотила,
Когда я безмолвно во хладе лежал,
Я знал, что любовь - разрушения сила,
Но я и ее не стяжал.