Она который раз шла этой дорогой на работу. За здание вокзала по тихим, размытым ноябрьской слякотью, улочкам, затем срезать через сквер - и нырнуть в переулок. А там за железной дверью без таблички маленький офис, непримечательный open space, с окнами на соседнее здание.
Как всегда, в сквере она остановилась - есть время перед долгим рабочим днём допить кофе, прихваченный с собой.
В сквере девушка ругала пса. Она видела эту парочку каждое утро - одна и та же картина. Девушка тащит его по дорожкам, не задерживаясь дольше, чем нужно, чтобы он сделал свои дела. А пёс рвётся на свободу: прыгает всем пузом в лужи, грызет поводок и яростно тянет хозяйку на газон, подвядший, но ещё зелёный, живой.
А вот другие ежеутренние герои. Мама с коляской. Малыш, только-только сладко спавший, проснулся и зарыдал на весь скверик требовательно и жалобно. Мама подхватила его на руки. Ш-ш-ш, мой хороший, мама здесь. Но тот так просто не успокаивается, и мама ходит, приплясывая, прижав к себе карапуза.
Студенты из ВУЗа неподалёку, легко, не по погоде одетые, нахохлившись как воробьи, смотрят на них, морщат носы от истошных криков малыша. Курят, ржут, смачно сплевывают под ноги и снова прячут носы в поднятые воротники курток.
В храме на той стороне улицы начинают звонить колокола. Старушка, что ходит к его воротам, как на работу 7/2, истово крестится.
Девять. Пора бежать.
Но не оставлять же это так.
Она бросила стаканчик из-под кофе в урну, стянула перчатку и вытянула руку вверх. Закрыла глаза и потянулась высоко-высоко. К серому осеннему небу. Она почувствовала ветер, что бежал выше крыш. Воробей чиркнул её по невидимой ладони озорным крылом. Пальцы уже коснулись низких облаков, густых, как пенка свежего капучино. Скоро-скоро она нащупает.
Вдруг она опустила руку. Так после долгого отсутствия в доме сдергивают с роскошной люстры простынь, защищавшую её от пыли.
Город ахнул и смолк от внезапного великолепия.
Со светлеющего неба большими пушистыми хлопьями тихо пошёл снег.