Комнатка... набита вещами. Сложно заявить, что она не убрана, беспорядочна или что-то подобное. Просто вещей так много, что их некуда класть: порядок становиться беспорядком и наоборот. Оглядывая помещение, ты то и дело выхватываешь глазом интересные детали: редкие безделушки, огнестрельное оружие, набор зайчих ушек, закрытую (аллилуя!) банку пива, гитару, усилитель для нее же, старый, потрепанный жестяной знак радиационной опасности; перечислять можно до бесконечности. Кажется, что вещами устлано все, каждая поверхность, да так плотно, что ступить некуда; однако оказывается, что в нужных местах протоптаны тропинки, столы расчищены для новых гор хлама, диванчик и кресло аккуратны и чисты, а если хорошенько покопаться в самой большой горе вещей, шутливо прозванной Фудзиямой, то обнаруживается огромных размеров кровать из потемневшего от времени красного дерева, непонятно как здесь оказавшуюся.
Добавлю, что в комнате два портрета и плакат в довесок - серьезная, постная рожа Хирохито-сама, знаменитая фотография Энштейна, раскрашенная, судя по всему, гуашью, и плакат с Миком Джаггером - в ранние его годы.
В сий момент комнату заливает свет. Утреннее солнце с трудом справляется с тучами пыли, и слава Королеву, что окно не прикрыто пустым ящиком от заряда земля-воздух. Кровать частично откопана, иногда по хламу на ней проходит легкая рябь, словно под вещами кто-то находиться. Впрочем, почему словно. Хиро к завалам превычен; вероятно, в результате эволюции его тело стало особенно приспособленным к давлянию. Периодически он издает звук, похожий на рычание, пытается шевелиться, но неуспешно, и, в общем и целом, совершенно доволен своей жизнью.
Абсолютно не вторит его довольствию Хина.
Она давит всей своей массой на дверь комнаты и едва распахивает ее; плюхается на пол, но, пересиливая себя, встает. Вероятно, из-за особой природы Хины, каждый прием алкоголя в тех или иных колчествах имеет довольно интересное воздействие: быстрое, разрушительное опьяненая, долгое, несущее радость поражение мозга... и остаточное похмелье небывалых размахов.
Ноги несут ее с трудом, волосы, обычно аккуратно уложенные в две косы, разлохмачены.
- Ххххиро...
Она спотыкается, но чудом балансирует и не падает.
- Хххххиро...
Направляется она к кровати.
- Иди, сука, зза...ах.
Не удержавшись, она валится лицом на землю - и утыкается носом в кровать. Спасена. Сквозь атомарную головную боль и выженную пустыню на поверхности рта, она чувствует - Хиро под вещами. Надо копать.
- За пивом иди... х-херово мне. - Вещи летят в стороны, переходят из одной кучи в другую - происходит круговорот вещей в природе.
- Ввставай... аргх. Сука, спать под танком будешь, под гусеницблргх.
Ее мутит, но она держиться; преждевременных взрывов себе позволять нельзя. Однако похмелье берет свое. Руки устают и трясутся еще сильнее. Голова раскалывается, мозг пытается испариться, как вода в ядерном реакторе. Все медленно... очень медленно...
GameOver;
Реви, выбравшись из кабинета после подобия зарядки, обнаруживает то, что она сочла загадочным трупом; фактически это свалившеяся в неравном бою с беспорядком Хина. Она лежит в позе зародыша (или человека, которого очень, ОЧЕНЬ больно ударили в живот), прямо на полу. Однако ее труды прошли не совсем даром.
На кровати странным, лишним телесным пятном виднелась рука.
Хина, позже, наградила себя картонной медалью сапера.