Аннотация: Довольно жестокий рассказ, в котором ничего нового нет. Зато есть жуткий стиль. Можно учиться, как не надо писать.
Лифт
Двери лифта разъехались в стороны, обнажив нашим взглядам вместительную кабину светло-бежевого цвета, и мы всей компанией ввалились внутрь. Нас было пятеро: я, можете звать меня Андрюха; Серега - мой лучший друг; умник Леха; еще один Серега по кличке Джин и Владик - алкаш каких поискать, не знаю зачем мы его постоянно с собой берем.
Лифт должен был отправить нас прямиком на восьмой этаж, где живет моя подруга, но этого не произошло - мы застряли. Как это случилось? Да никак, просто лифт взял и встал ни с того, ни с сего.
- Не понял, - после пятиминутной паузы раздался голос Владика. Хотя он и сказал, что не понял, по лицу его было видно, что он все-таки все понял, несмотря на состояние глубоко алкогольного опьянения, в котором он находился.
- Застряли, блин, - это уже сказал я, пытаясь разъяснить текущую невеселую ситуацию. Остальные жалобно вздохнули и рухнули на пол - стоять им, видимо, было лень.
Когда все уселись, до Лехи дошла мысль, что надо установить связь с лифтером. Раньше он об этом, конечно, не подумал; надо, естественно, это было сказать сейчас, когда все уселись и начали отдыхать. Рука Джина лениво потянулась к замызганной кнопке и нажала ее. Все дружно стали вслушиваться в динамик. Ответа не последовало. Что ж, значит, будем ждать.
- Ты где напиться-то успел, - спросил я у Владика, начиная разговор; надо же хоть как-то развлечься.
- Я? Возле магазина, - таков был его ответ. Беседа быстро скисла.
- Что делать-то будем? - устало пробормотал Леша. - Так и будем сидеть?
- Да ничего не будем, - предложил я. - В этих новых лифтах двери просто так не разомкнешь. Надо ждать, когда лифтер соизволит появиться на рабочем месте. О, кстати! - осенило вдруг меня, - Серег, набери на мобильнике номер Настюхи, - так звали мою подружку.
Серега потянулся в карман за мобильным телефоном и вскоре извлек черную трубку на свет.
- Связи нет, - после недолгого изучения жидкокристаллического экрана произнес он. - Этот лифт - металлическая коробка, тут фиг какие волны пройдут.
- Тогда остается только ждать. А может поорем? - предложил я. Почему-то это предложение казалось мне очень умным в ту минуту.
Железная кабинка наполнилась криком. От эха, возникшего в этом замкнутом пространстве, у меня заложило уши, и я со всей силы треснул ногой по Лехе - слишком уж тот надрывался. Владик, наоравшись, уткнулся носом в куртку и уснул. Крик нам не помог, но веселее стало. Я уставился в лампу, светившую на потолке. И тут ко мне пришла еще одна идея.
- Народ, давайте в шахту через люк в потолке вылезем!
- Нет в этих лифтах никакого люка. Это вообще грузовой лифт, нафига здесь нужен люк? Шкафы что ли спасать? - выразил свое "фэ" Лешка.
- Ну, это ты не скажи, - вступил в разговор Джин, - Как раз в грузовых и нужен. Перегрузка часто случается, а двери вон какие - хоть ломом, хоть автогеном - один хрен не разомкнешь. Остается только один выход - через крышу. Только у нас как всегда, всем плевать на то, как люди будут из лифта выбираться.
- Да, это мощная проблема, есть над чем правительству нашему поработать! - съязвил Леха.
- А ты знаешь, сколько в лифтах народу умирает!? - этот риторический вопрос задал Серега. - Кто в шахту проваливается; а кто по глупости, катаясь на крыше, встречается с крышей, и все - лепешка. Вот недавно пацаны тоже в лифте застряли. Думали, что это все фигня. А вон как случилось...
- А что случилось? - поинтересовался я.
- Ты не знаешь? - спросил Лешка так, как будто я должен знать все на свете.
- Короче, рассказываю, - это уже был Джин. - Трое пацанов в лифте ехали и застряли. Монтер уже выехал, и они его ждали. Ну, тоже, вот так как мы, на полу уселись, начали в картишки играть. По сигаретке сообразили, ну все как надо, в общем. А в самом механизме лифта что-то не так было. Слушай сюда, - сделал Джин паузу для нагнетания напряжения, - один из тросов оторвался и, пролетев на огромной скорости вниз, разрубил лифт вместе с двумя пацанами пополам. Третий до сих пор сообразить ничего не может.
- Погоди, погоди, - не врубился я, - Как трос может лифт пополам разрубить?
- Там натяжение нефиговое было, - начал объяснять Лешка, - До того нефиговое, что при разрыве энергия у троса была такая, что, не то что лифт, - бетонный блок толщиной в пару метров запросто разрубит.
После этого объяснения я окончательно уверился в том, что это все лишь очередная байка.
- Понятно. И не так люди умирали. Помните книгу-то, в которую смерти прикольные записываются? - мой вопрос оказался как никогда к месту.
- Не книга, а премия такая существует. Премия Дарвина, по-моему, - отозвался умник.
- Там вообще не смерти, а полный ржач. Короче, мужик ракету реактивную где-то достал, прицепил ее к своей тачке - кабриолету, - начал я свой рассказ, - И в пустыне все это дело испробовать решил. А скорость просто жуткая; в итоге приехали только руки, вцепившиеся в руль, и кучка угольков на сиденье.
Что-то никто не засмеялся, только Джин вздохнул и изрек:
- Может, хватит про смерть, меня уже мутит от этого.
Тут неожиданно проснулся Владик и (вот гад!) прокомментировал сказанное:
- В натуре, хватит уже. Мне и той девчонки хватает.
Спасибо тебе большое, товарищ Владик, лучше бы ты спал. Лешка-то ничего не знает. И знать не должен. Мы все посмотрели на Владика, затем на Леху; Леха - на Владика, затем - на нас.
- Ну-ка, что за нафиг? - настороженно спросил он.
- Ты о чем? - я взял инициативу замалчивания на себя.
Владик никак не мог угомониться в своей тупости:
- Да о девчонке той; ты разве не понял, Андрюх? Мы ж ее того... - хорошо хоть не успел все до конца рассказать и снова вырубился.
- Что случилось? - Леха откровенно испугался. Нас. Его друзей, хотя теперь мы вряд ли будем ими.
- Мы ведь друзья, да? - спросил я у него, но ответа ждать не стал, - Ну девчонка одна была. Ее Серега подцепил на дискотеке. Он с ней переспать хотел, а она не давала. Мы накуренные были, поймали ее и отвезли на дачу к Владику. В подвал посадили; Владик ее целую неделю кормил, а потом она умерла - оказалось астмой болеет. Мы же не знали!
- Уроды! Что значит не знали?! Это же живой человек! - другой реакции я и не ждал. Лешке никогда не понять того чувства, что возникает, когда видишь красивую девушку. Нет, не любовь. Я имею в виду то чувство похоти, которое почему-то особенно обостряется, когда перед тобой "правильная девочка".
- Подонки! Скоты! - бесился Леха, и тут до меня дошло, что его могут услышать и тогда нам - пацанам, на которых никогда не повесят это дело, так как не было свидетелей - несдобровать, а в тюрьму я не хочу!
- Замочим его, - прошипел Серега, озвучив общую мысль.
Только я достал свой перочинный ножик, как за дверьми раздался усталый мужской голос:
- В лифте кто-нибудь есть?
- Есть! - крикнули мы в унисон. Лешка, конечно, не кричал.
- Подождите, сейчас я вас вытащу, - сказал мужчина и воцарилась тишина, лишь только позвякивание инструментов наполняло лифт каким-то шумом, делая обстановку более спокойной и разряженной. Но Лешка был напряжен, ведь мой нож все еще дежурил возле его живота.
Наконец то нас отсюда вытащат - это радует. Но что делать с Лешкой? Он ведь расскажет, как только лезвие перестанет напоминать ему о том, чего говорить не стоит. Придется его обработать.
- Ты ведь боишься смерти? - спросил я у бледного Лехи, - Поверь, лучше бы тебе не говорить ничего. Никто ничего не знает и знать не будет - вот твоя установка. Нарушишь - прощай, - Леха кивнул.
Черт возьми этот хренов лифт, черт возьми этого "тормоза"-лифтера, черт возьми ту девчонку, которая позволила себя похитить! Ну что этот монтер там так долго возится? Чем дольше мы здесь сидим - тем больше я начинаю бояться, бояться того, что может с нами случиться, если Лешка проговориться. Странно, почему я не слышу звякающего инструмента?
- Ау? - так я хотел проверить наличие монтера за дверью. Ноль эмоций. Я крикнул опять. Ноль внимания - монтер ушел. Но важно не это, важно почему он это сделал, не услышал ли он лишнего? Прихлопну я этого Лешку ко всем чертям, как только выберемся - странная логика, не правда ли? Видать от замкнутого пространства у меня начали разжижаться мозги.
- У нее ведь не было астмы? - процедил Лешка шепотом.
- Нет, - бросил я.
- Уроды... - тихонько промолвил он.
Владик все еще спал в углу (надо бы и его замочить - одним глупым алкашом меньше будет); Серега и Джин о чем-то шептались. Я тупо уставился в лампу на потолке, и вскоре мои глаза от яркого света ослепли, а я, не найдя более интересного занятия, начал всматриваться в темные пятна, которые образовывались от моргания. Надолго меня не хватило - голова закружилась, начало подташнивать. Убрав нож обратно в карман (куда в конце концов может Лешка деться?), я решил поспать для чего устроился поудобнее, свернувшись в углу.
Перед тем как уснуть я подумал о той девушке, а она в ответ мне приснилась. Я увидел себя со стороны, увидел, как это было не своими глазами, а глазами своего ангела-хранителя, если он у меня все еще есть, конечно.
***
- Привет, - сказала она, - потанцуем?
Серега ответил:
- Давай.
Светомузыка резвилась отдельно от всего мира, пытаясь развеселить, раззадорить толпу на танцполе. Миллиарды квантов света разливались по площадке, но осветить этот мрак не могли - через головы веселящихся людей было не так то легко пробиться к полу, который был совсем не заметен, словно бездна, распластавшаяся под ногами. Вот тогда-то я и потерял чувство опоры, то чувство, которое плотно держало меня на земле, не давая унестись в даль запретного. Но теперь опоры нет - я свободен! Виной тому быть может косяк, выкуренный незадолго до этого, а может литры алкоголя, насильно влитые моей же рукой в мой желудок, а может то и другое сразу. Башню мне снесло, как не сносило никогда. Пока, рассудок!
Вот он я, стою и рассматриваю эту девчушку. Ну и взгляд - сам дьявол позавидовал бы! Ух, ничего себе меня шатает, как только еще не свалился? Здравствуй, пьяная скотина, вот оно твое сознание, проснувшееся черт знает когда и черт знает зачем; видать совесть решила посыпать соль на зияющие раны. А что толку? Раны-то образовались только сейчас, буквально пять минут назад, когда "прижало" - Лешка-то обязательно расскажет обо всем, он ведь не дурак; и только сейчас я сообразил что сделал. Но раскаялся ли? Кто знает, кто знает...
Вот мое тело побрело к Сереге и той девчонке. Я предложил:
- А не поехать ли нам к Владику? - а потом подумал и добавил: - Можем и тебя домой отвезти, красавица.
- Спасибо, - улыбнулась девчушка, - Но я уж лучше сама. Пожалуй, прямо сейчас и уйду - уже поздно.
На улице Серега ее отловил, заткнул рот носовым платком и посадил в машину.
Потом - туман; и вот мы уже сидим в доме перед столом, на даче Владика, а из подвала уже неделю доносится приглушенный плач. И не устает, зараза, ныть. Что ей еще надо-то? Владик ведь ей жратвы носит, иногда разрешает вместе с нами телевизор посмотреть.
- Пойду проверю ее, - сказал я и спустился вниз по пронившим ступенькам в сырой подвал.
Заплаканное и растрепанное лицо посмотрело на меня, выражая всем своим видом только одно слово: "Пожалуйста". Я глянул в мокрые глаза девушки. Ничего - никаких эмоций, видимо, сегодня я действительно сволочь. Интересно, а как ее зовут?
Затем снова туман, снова пролистываются мгновения той ночи, словно страницы бульварного чтива. Вдруг сверкнуло лезвие ножа. Нет, не моего: это Владик с перепоя кухонным тесаком рассек щеку бедняге. Кровь начала медленно вытекать через не очень глубокий порез. Девушка закричала и забилась в поисках спасения, которого нет и быть не может. Но, опровергая мои слова, сверху донесся крик Джина:
- Менты близко!
Рука Владика резко остановилась в попытке нанести очередной удар. Мое сердце чуть прихватило; я не знал, что делать. Девушка, напуганная настолько, что уже мало что соображала, - заорала; ее истошный вопль наверняка услышат на улице, если, конечно, она будет продолжать кричать... Я выхватил нож у Владика и нанес сильный удар в живот. Девушка осела на землю, испуганно мечась взглядом по подвалу. Я нанес еще удар, ближе к сердцу. Она была еще жива, но смерть все туже и туже пеленала ее в свое черное покрывало. И тут меня охватил страх, и, чтобы заглушить это противное чувство, я стал кромсать тело девушки. Удар в шею - и кровь прыснула мне на куртку темной струей, но я, нет, не я, - моя плоть, не обращала внимания ни на что, даже на крики Джина, доносящиеся из дома:
- Уехали, пронесло!
Я продолжал... Взгляд у девушки пропал, зрачки закатились. Подвал превратился в место побоища, а я превратился в зверя. И тут увидел я слезы, не свои - Владика. Но я не верю его слезам, он плачет машинально, чтобы осудить меня (не он же ее тут кромсал!); он слишком пьян, чтобы все осознать. Вскоре вниз спустились остальные и - поверить не могу! - осуждающе посмотрели на меня. И кто смотрел? Серега, который насиловал девчонку на протяжении всех этих дней; Джин, который "помогал" Сереге, да еще и бил ее по несколько раз; Владик, который махал ножом, пока его не выхватил я! И все плачут.
Ну ни фига себе сон! Я вижу себя со стороны: вот он я - посмотрите какой красавец - весь окровавленный, глаза полны злобы и отчаяния, нож нервно трясется в руке, а вот мои друзья - выдавливают из себя слезу! - им бы такой сон.
Но что это? Стоп, почему девушка улыбается, там не так было! Я же ее черт возьми убил! Черт меня дери, почему она смеется!? Не-е-е-е-т!
***
Я проснулся от непонятного движения, возникшего вдруг в лифте. Серега сидит на Лешке, в то время как пара мощных ударов моим перочинным ножиком, находящегося почему-то в руке Джина (стырили, гады!), в область сердца убивают нашего умника. Прощай, Алексей, ты уже никому ничего не скажешь - все сказали мы сами.
- Ублюдки, какого хрена вы делаете? - заорал я.
- Какого хрена? Он нас мог выдать! Почему ты сам его не замочил, духу не хватило? - таков был ответ Сереги.
- Духу не хватило!? А хватило духу девушек насиловать!? Это нормально, ты считаешь? - я закипел.
- Ну ладно, ладно, спокойно. Ты ж ее замочил... - попытался успокоить меня Джин. Странно, но у него это получилось. Наверное, моя злая преобладающая сторона в тайне мечтала избавиться от Лешки. - Лучше ответь на другое, - продолжил Джин, - Ты нормально спал?
- Нет, а что? Сильно кричал, да? - вспоминать тот сон мне никак не хотелось, но пришлось.
- Да нет, ты не кричал. Ты спал шесть часов.
- И что? - не въехал я.
- А то, что мы в этом лифте сидим уже десять часов! Нормально? - разъяснил мне Серега.
- А где лифтер?
- Нет никакого лифтера, мы тут подохнем! - закричал Джин.
Это было не весело. Лифтер был, но почему он ушел? Мы начали вопить и биться о двери лифта, ибо ничего лучше придумать не могли, - без толку. Мы попытались разомкнуть их, да тут и десять домкратов не справятся. Вот так попали! Я еще раз нажал кнопку вызова механика, но, как и в первый раз, никто не ответил. Я со всей силы вдавил кнопку - результат тот же, но не это было главное; главное сейчас для меня - выпустить накопившуюся злость на своих "друзей" и на себя самого. Девушка здесь все-таки ни при чем - сами виноваты, что попали в такую передрягу.
Тут впервые мой организм дал о себе знать, я жутко захотел в туалет.
- Мне бы отлить, - признался я.
- Отлей в Лешку, - не знаю серьезно ли это сказал Серега или нет, но по его виду было видно, что он не шутит. Давно ли Серега перестал шутить? Мы все изменились в этом лифте. А что, в тюрьме подобный опыт пригодится, так как сидеть в замкнутом пространстве там придется постоянно.
С Лешкой я все же ничего делать не стал, пока перетерплю. В очередной раз проснулся Владик.
- Ты знаешь, что мы тут уже восемь часов? - обратился Джин к Владику. - Жрать охота, - добавил он себе под нос.
- Восемь? Да мы тут навсегда! Поспите лучше, - ответил Владик.
- Ну и шутки у тебя, - отозвался я. - При этом я уже поспал.
- Это все из-за той "швабры". Если бы... - но Владик не успел договорить, ибо тут ярость взяла верх надо мной. Я встал и хорошенько врезал с правой руки по морде Влада.
- Мы сами виноваты, понял, алкаш долбанный, сами! - вот мои слова.
- Сами? Конечно сами, но бить по морде-то зачем? - искренне удивился Владик, - Виноваты. Но теперь в этом лифте мы расплачиваемся. Считайте, что нас наказали высшие силы.
- Считайте, что если он не заткнется, я убью его, - прорычал Серега.
- Тихо ты, хватит уже. Давайте лучше подумаем как выбраться отсюда, - попытался разрядить обстановку я, но это было сродни попытке залить адский огонь ведром воды.
- Никак, - простой, но понятный ответ Джина. - Будем сидеть и ждать.
- А никто мимо лифта не проходил? - спросил я.
- Никто. Мы слушали, пока ты спал. - Серега засучил рукав и посмотрел на часы, а потом добавил: - А был уже вечер - час пик, ведь все домой в это время возвращаются, но никого не было.
- А за что вы Леху-то зарезали? - это был вопрос Влада, который все пропустил.
- Он начал нас пугать. Мол, как только выберемся, - сразу в ментовку, а там всем хана будет.
Мда, не очень умно было со стороны Лешки такое говорить Джину и Сереге - еще тем отморозкам и ментоненавистникам.
- Великолепно! - бросил я в сердцах, - Зато теперь никто ни о чем не узнает, особенно когда откроются эти чертовы двери.
- У нас все продуманно, - уверенно произнес Серега.
- Это как это продумано? Типа нож выскочил и начал убивать Лешку? Сам? Так, да? Да нас всех по ментовке затаскают; хорошо еще, если про девку не вспомнят, а то по полной попадем!
- Успокойся, все очень хорошо продумано, - я подивился спокойному голосу Джина, видимо, они действительно хорошо все обдумали. Тогда почему я этому не верю?
- Тогда я посплю, - озвучил я свою последнюю мысль и снова свернулся клубком в уголке лифта. И снова мне снилась девушка и снова эта адская улыбка, которая разрывает лицо девчонки, делая его искаженным, как на карикатуре. И эти сны меняются: один заканчивается и начинается другой, такой же. Но нет, не совсем, они похожи, но не идентичны. Улыбка появляется раньше, лицо все больше искажается; вскоре лица всех участников сна искажены, отвратительны.
Иногда я просыпался, и видел, как напротив дрыхнет Владик, а рядом о чем-то шепчутся Джин и Серега; видимо, их план действительно хорош. И я снова засыпал и видел эти кошмары. В конце концов, я сам стал жертвой. Девушка облизывала меня, кусала, но не убивала; она просила поцеловать ее в этот жуткий оскал, из которого капали слюни, выделялась пена и кровь. Я бежал от нее, а она догоняла, все ближе и ближе. Я падаю и не могу встать.
Я проснулся, но подавать признаков жизни не стал. Краем уха услышал разговор Сереги и Джина:
- Нет, Владика. Андрюха не расскажет. А Владик уже вон сколько всего сделал.
- Так, давай повторим, что будем говорить.
- Завязалась драка, Владик был пьяный и пырнул ножом Лешку, тот ответил. Лешка умер сразу, а Владик продержался и от кровопотери скончался.
- Все, это и говорим. И все-таки я считаю, что Андрюху надо... - последняя фраза принадлежала Джину, но я ее не дослушал.
Остальное я пропустил мимо ушей, так как чертовски устал, хотел есть, пить и вообще чувствовал себя погано. Заснул. Понял, что сплю и что вижу сны. Говорят, это одна из форм шизофрении - возможность управлять снами. Правда, я ими не управлял, я в них жил, что, наверное, еще хуже.
Я думал о том, что со мной хотят сделать Серега и Джин. Так, мне они рассказали о своем плане, хотя сами договорились о своих действиях, но почему они не посвятили меня? Сошлются на то, что я все это время спал и не заметил как по их плану "друг друга убили Владик и Лешка"? Что же имел в виду Джин в своей последней фразе? "...Андрюху надо" предупредить? Логично. Меня надо предупредить, надо скооперироваться. Или надо убить? Но это слишком глупо: три трупа в одном лифте; их план полетит к чертям. А может, они хотят оставить Владика в живых? Но он слишком много говорит, ляпнет чего не следует - и тюрьма приветливо откроет свои двери, также как и этот поганый лифт открыл свои. Нет, однозначно, я чего-то не понимаю. Хотя моим ножом резали Лешку, там мои отпечатки; о, дьявол, что же они задумали!?
Я снова проснулся. Так, а где все? Я оказался в полном одиночестве. Двери лифта были распахнуты, передо мной показался этаж во всей своей замызганно-серой красе. Они ушли без меня. Трупа Лешки не наблюдалось, значит, всю компанию "повязали". Но почему оставили меня? Почему я валяюсь на полу этого грязного лифта совершенно один?
Я встал, боль под ребрами поприветствовала меня, будто тысячи ножей вонзились в мое тело одновременно. Я схватился за бок, кровь отпечаталась на моей ладони. Все-таки убили, - подумал я и шагнул в заполнившийся светом подъезд. Из лифта мне улыбалась своей милой улыбкой та девушка, тихонько хихикая мне на прощанье.