Кристина Камаева

Гений

Гениям СамИздата посвящается

Первое произведение Тимур написал в семь лет, печатными буквами, как в книгах, которые ему читали. Он старательно выводил буковки в толстой тетради и сам иллюстрировал приключения своих героев. Когда ему рассказали, что Пушкин писал сказки гусиным пером, мальчик уговорил маму купить банку чернил и завершил свое творение остро заточенным голубиным пером. С тех пор были исписаны горы бумаги. Три тома детских пьес и пиратский роман сожрали крысы на даче. Много заметок и стихотворений выбросила мама, когда однажды навела порядок на вечно захламленном столе. Юный писатель был серьезно расстроен, когда обнаружил пропажу.

- Я решила, что это старые ненужные черновики - оправдывалась мама. - Ты же сам не прибираешь свои вещи! Если не выбрасывать что-нибудь время от времени, нам всем будет негде жить.

Тимур постарался убедить маму никогда не выбрасывать вещи без его ведома. Отец поддержал сына, папины любимые журналы тоже частенько таинственно исчезали. Мама считала, раз они прочитаны, то хранить их незачем.

Когда в доме появился компьютер, Тимур научился печатать свои опусы и сохранять их в файлах - это был шаг к бессмертию его творений.

Все же родители смогли внушить сыну, что писательство - не профессия, а только хобби. Тимур выучился на юриста. Он не унывал. Почти все прославившиеся писатели начинали свою карьеру не на литературном поприще. В школе у Тимура преподавали иностранную литературу на английском языке. Прежде чем перейти к изучению творчества того или иного автора, ученики должны были выучить наизусть его биографию. Биографии записывались под диктовку. Все они строились по одному шаблону, и напоминали одна другую. Типичный писатель мог родиться в бедной или в богатой семье. В первом случае он был вынужден рано начать зарабатывать на жизнь грузчиком, лавочником, сапожником или рассыльным. Во втором - будущий писатель поступал в "крутое" учебное заведение вроде Оксфорда или Кембриджа и до поры до времени наслаждался своим наследством. В какой-то момент все писатели обнаруживали у себя неодолимую тягу к сочинительству. Они обязательно женились и становились многодетными отцами. Писали очерки и статьи в газеты. Хоть раз в жизни сидели в тюрьме. Много путешествовали и, в конце концов, умирали от тяжелой болезни. Тимур на уроках перешептывался со своим другом Максом, они старались предугадать каждую фразу учителя, монотонно читавшего биографию очередного автора.

Неодолимую тягу к сочинительству Тимур ощущал, но журналистом быть не хотел. Он мечтал писать о чем-то сокровенном, а не о том, чего требовали редакторы. Лучше получать зарплату в какой-нибудь тихой фирме и писать в свободное от работы время. Тимур надеялся, что тюрьмы и тяжелой болезни ему удастся избежать, а признание придет к нему еще при жизни. Однажды он проснется известным и богатым, как Ричард Бах. Тимур знал, какой роман принесет ему славу. Это будет история о мальчике-оборотне, которому зримый мир открывается только тогда, когда он становится волком. Как человек он слеп и погружен в потемки своей непростой души. О! Тимур напишет эту книгу так, что читатели вздрогнут, будут впитывать страницу за страницей на одном дыхании, забудут о своем мелком быте! Тимур уже представлял свой роман на прилавках магазинов. На темно-синей, глянцевой обложке серебрится полная луна - владычица беспокойных душ. На ее фоне - волчья морда. Волк обернулся и смотрит прямо на вас. И некуда скрыться от его тоскующих человеческих глаз. А под картинкой надпись - "Зрячий". Вверху - буквами поменьше имя и фамилия автора - Тимур Кронов. Хорошее название "Зрячий" - короткое, звучное, ёмкое. И имя у писателя твердое, достойное. Хорошо будет смотреться в статьях и книжных обзорах, когда начнется обсуждение его шедевра.

- Брось ты! Ерунда это! Про оборотней не пиши. Про них все, кому не лень, сейчас пишут, - отговаривал Тимура приятель Максик.

- Так, как я, никто не напишет, - уверенно заявлял Тимур.

Конечно, полки книжных магазинов ломятся от изобилия печатной продукции. Авторов нынче пруд пруди, но настоящих мастеров, способных написать увлекательную вещь, единицы. Тимур сочинит такую книгу, которая вызовет бурю в литературном мире!

С женой Тимуру повезло. Мужчины оборачивались, задерживали взгляд на ее лице, улыбались и непроизвольно прихорашивались. Тимур довольно щурился, замечая беспокойство сильного пола при виде Ады. Она не была кокетлива и капризна, как это часто свойственно красавицам, не спрашивала поминутно: "Как я сейчас выгляжу?" Ада вела себя с легкой и непринужденной грацией, казалось, что владеть сердцами и думами мужчин - привилегия, доставшаяся ей при рождении.

Тимур был влюблен в Аду, в ее длинные блестящие волосы, ровный смуглый оттенок кожи, необычный египетский разрез глаз. Если так выглядела Клеопатра, то не удивительно, что мужчины ради ее любви жертвовали жизнью. Порой Тимуру в красивых, слегка подведенных самой природой глазах Ады мерещились гибельные тени. Тогда он думал, что прошлое Ады полно тайн, страстей, интриг, что она умела быть жестокой и коварной и разбивала сердца. Но в какой-то момент Ада пресытилась жертвами и перестала обращать внимание на наивных любовников. Она стала его женой - нежной и ласковой. Возможно, впечатлительный Тимур сам наделял характер жены мистическими чертами, и никакого рокового прошлого у нее не было. Тимур и Ада не разбирали "по полочкам" свою жизнь до встречи друг с другом. Имя Ада сначала вызывало иронию и антипатию у многих, но Тимур считал его самым подходящим для спутницы талантливого писателя. После знакомства с ней друзья Тимура больше не шутили о преисподней и не намекали на веселую жизнь, которую устроит Тимуру женщина с таким именем. Не было ни одного человека, который сказал бы ему: "Да что ты в ней нашел?!" Мужчины замирали, когда она говорила, и завидовали Тимуру. Он был особенно благодарен жене за то, что она не считала его литературные занятия блажью. Ада верила, что у Тимура есть талант и развитое воображение. Ему не хватало усидчивости и чувства меры, но это дело поправимое. Было бы желание работать. Ей нравились рассказы Тимура, особенно "Букет для баронессы".

В этой истории рассказывалось о леди, которая любила получать от поклонников цветы. Нет ничего удивительного в женском пристрастии к красивым букетам, но леди Мадлен знала, что цветы - это особый народец, и понимала их язык. Баронесса ставила букет в вазу и любовалась предсмертной агонией цветов. Она видела их лица, слышала проклятия и жалобы, стенания о садах - цветочных королевствах. На родине цветов солнце ласкало нежные головки бутонов, роса искрилась на листочках алмазными бусинками, земля обнимала и согревала корни. Цветы перешептывались друг с другом, слушали щебет птиц и ловили дуновение ветра. Жизнь срезанных цветов коротка. Они жаловались баронессе на душную комнату, на тесную вазу и на несправедливость судьбы. Они умирали мучительно. А баронесса наслаждалась властью над ними.

Ада говорила Тимуру, что хотела бы нарисовать баронессу с умирающим букетом. Так, чтобы получилась живая, вселяющая жуть картина, такая, как стареющий портрет Дориана Грея. Знакомый художник Вася Орешкин взялся воплотить замысел Ады на полотне. Картина не получилась. Баронесса выглядела на ней просто злобной мегерой, а цветы - похожими на скукоженных старичков. Вода в вазе была красной, якобы от цветочной крови, но и это не спасло положения. Васину картину задвинули подальше. Ада рисовать не пыталась. У нее было два любимых занятия: чтение и вязание. Она читала все подряд, а Тимур редко брался за книги. Времени не хватало, работа отнимала много энергии, если еще и книги читать, то писать будет некогда. Вязала Ада прекрасно, ее творческое "я" находило воплощение в ажурных шалях и свитерах с яркими сложными орнаментами. Тимур любил после ужина прильнуть к коленям жены и подремать под уютное постукивание спиц. Новые идеи и образы являлись к нему в эти минуты, и Тимур пытался уловить их, как петельки, и связать в единый узор своего повествования.

Вскоре забот прибавилось. Родился сын Борька. Тимуру приходилось подрабатывать и помогать Аде по хозяйству. Жена не высыпалась и уставала. Она не сразу привыкла к необходимости быть привязанной к дому и к маленькому, но требовательному существу. Лекарства, памперсы, новые игрушки, бесконечное изготовление пюре из мяса и овощей и выдавливание сока из апельсинов, пеленки и рваные книжки, ночные пробуждения по первому крику, бутылочки, врачи - весь мир закружился вихрем вокруг младенца. Конечно, Тимур полюбил своего сына. Волна нежности накрывала его всякий раз, когда он видел, как Борька ухватывает крошечным ртом выпуклый и очень удобный сосок Ады и, сердито хмурясь, всасывает ее молоко, и только щеки малыша упруго подпрыгивают при этом. Было неожиданно приятно проявлять заботу о своем ребенке. Тимур думал теперь о том, как порадовать сына, вырастить его здоровым и закаленным, привить любовь к книгам, научить плавать. Никогда прежде, до рождения Борьки, Тимур с Адой не смеялись так много. Они не переставали удивляться его неуемной энергии и проказливости. Стоило зазеваться на минуту, и крупа из кухонного шкафа оказывалась на полу, а рыбки шарахались от варенья, щедро вылитого в аквариум. Тимур не представлял себе жизни без Борьки, но чувствовал, что как писатель задыхается в бесконечном круговороте домашних дел. Даже разговоры с Адой теперь сводились к обсуждению проступков или достижений их славного малыша.

- Что же это такое! - возмущался Тимур изо дня в день. - Опять ни строчки! Это катастрофа. Мой роман не увидит мир! Или наоборот? Мир не увидит мой роман!

- Чтобы что-то написать, нужно писать, - раздражалась Ада. Она намекала на то, что Тимур и не пытался воплотить свои гениальные замыслы на бумаге.

- Искусство и быт не совместимы! - кричал Тимур. - Даже Цветаева жаловалась, что невозможно жарить рыбу и сочинять стихи!

Ада вздыхала. Она сама рассказала Тимуру про бытовые терзания Марины Цветаевой. Но тирада оскорбленного мужа звучала так, как будто Цветаева пожаловалась ему лично. Все же Ада не чувствовала себя виноватой. Она мыслила конструктивно.

- Почему ты хочешь начать свой творческий взлет непременно с этого романа? У тебя же есть рассказы, стихи. Пойди в Дом литераторов, они принимают рукописи. Если им понравятся твои рассказы, напечатают в каком-нибудь журнале, или посоветуют, куда еще обратиться.

- Как ты себе это представляешь? Заявиться к ним с бухты-барахты: "Я - поэт, зовусь Андрейка, от меня вам гонорейка!" Читайте и радуйтесь?!

- Тимур, все авторы несут свои рукописи в издательства или в писательские союзы, - хмурила Ада красивые брови, - это в порядке вещей.

- Ты так считаешь? Писатели сами убеждают издателей поверить в свой талант?

- Нет! Жены писателей с малыми детьми обивают пороги редакций с возгласами: "Напечатайте произведения моего мужа, я знаю, что он у меня гений!" - вспыхнула Ада.

Тимур хмыкнул. Аду в Дом литераторов - этот рассадник седых ловеласов, он точно не отпустит. Даже если у нее, в чем можно не сомневаться, примут рукопись.

- Наивная! В союз писателей принимают только своих. Они удавятся скорее, чем позволят новому автору опубликоваться.

- Зачем тогда писать? По-моему, ты просто ищешь оправдание своему безделью!

Безделье?! Тимур чуть не задохнулся от возмущения. Ради нее и Борьки он вкалывает в поте лица, ищет дополнительные заработки, бегает по магазинам, моет пол! Что бы она запела, если б он запирался на кухне и вечера напролет писал роман?

С другой стороны, Тимур по-прежнему считал творчество делом своей жизни. Сдавая все позиции быту, он действительно может погубить талант. Тимур решил попробовать. Он выбрал несколько рассказов и начал их вычитывать и дорабатывать. Потом дал Аде, чтобы она оценила.

- Раньше было лучше, - вынесла вердикт Ада. - Не понимаю, зачем ты вставил так много новых слов?

- Некоторые фразы звучали банально, - пояснил Тимур, - писатель должен выражать свои мысли выпукло, ярко, метафорично!

- Но теперь стало труднее воспринимать смысл этих фраз, - призналась Ада.

Они вдвоем поработали над текстом и, наконец, пришли к варианту, который понравился им обоим. Тимур, набравшись смелости, поехал в Дом литераторов.

Секретарь, любезно выслушав его, предложила поговорить с заведующим. Невысокий, худощавый мужчина лет сорока пяти с проклёвывающейся лысиной в каштановых с проседью волосах, положил в пепельницу недокуренную сигарету и пожал Тимуру руку.

- Добрый день, добрый день, - улыбнулся он. Тимур подумал, что приветливая улыбка заведующего никак не сочетается с холодным оценивающим взглядом его птичьих желто-серых глаз.

- Вы, наверное, автор? - поинтересовался заведующий, не переставая улыбаться.

- Да, - кивнул Тимур, чувствуя себя школьником.

- И что вы нам принесли? Стихи?

- Нет, прозу. Рассказы.

- Уже лучше! В каком жанре?

- Мистика, философия.

Заведующий поморщился:

- Что же... Хорошо хоть не фэнтези. Терпеть не могу. Давайте!

Тимур вытащил папку с аккуратно распечатанными рассказами и протянул ее заведующему. Тот достал рукопись из папки и раскрыл на первой попавшейся странице. Это был рассказ "Встреча". Заведующий быстро просмотрел пару абзацев. Вдруг его брови поползли наверх, и кожа на лбу сморщилась в гармошку.

- Простите,... Что вы пишете? "Глаза девушки вспорхнули..." Это как?

- Девушка взмахнула ресницами, и вся подалась навстречу человеку, с которым разговаривала, - пояснил Тимур.

- Чушь! Нельзя так писать: "глаза вспорхнули, глаза упорхнули".

- Там нет про "упорхнули", - буркнул Тимур.

- Это, если девушка задумалась, когда разговаривала с тем человеком, - ухмыльнулся литератор.- Сама она вроде бы на месте присутствует, а глаза упорхнули...

"Хорош издеваться", - подумал Тимур, недобро сверкнув глазами в сторону заведующего, похожего на глумящегося стервятника.

- Ладно, юноша! - развеселился заведующей от собственной шутки. - Оставляйте рукопись. Мы дадим прочесть ее нашим писателям, они выскажут свое мнение. А вы звоните, узнавайте.

Тимур сухо простился и вышел. Зря он оставил этому наглому писаке свою рукопись. Зачем он ее взял? Наверное, надеется выискать в ней еще пару приколов. И станет Тимур посмешищем на весь Дом литераторов. Легко придраться к фразе, выдернув ее из контекста. "Да я им таких нелепых фраз сколько угодно могу надергать из хваленого Толстого или сумасшедшего Достоевского! - никак не мог успокоиться Тимур. - Разговор с дубом, вон, пожалуйста, в школах наизусть учат, а вспорхнувшие глаза им не нравятся!"

Пять дней Тимур волновался, переживал, придумывал, что же ответят ему в Доме литераторов, потом не выдержал и позвонил. Секретарь переспросила его фамилию, поинтересовалась, когда он приносил рукопись.

- Что вы, Тимур! Еще только пять дней прошло. Позвоните через месяц, - посоветовала секретарь.

- Но рукопись читают?

- Читают, конечно, читают, - обнадежила Тимура женщина на том конце провода.

Ада молилась о том, чтобы у Тимура приняли рассказы. "Пусть хоть один опубликуют, - думала она, - и у него появится стимул писать".

Тимур позвонил в Дом литераторов через месяц. Он был почти уверен, что его опять отошлют подальше. Но бодрый голос в трубке заверил, что рукопись прочитали и даже написали рецензию. Можно прийти забрать. Раз можно забрать, значит, публиковать не будут. Но в слове рецензия было что-то притягательное. Тимур поспешил в Дом литераторов. Рецензий на его произведения раньше никто не писал. Заведующего в этот раз не было. Секретарь протянула Тимуру его распечатки и несколько листочков, написанных от руки размашистым почерком.

- Возьмите, пожалуйста. Петр Афанасиевич Дыркало, прозаик, член Союза писателей, написал здесь свои соображения по поводу ваших рассказов.

"А компьютера у уважаемого прозаика Дыркало не водится", - подумал Тимур, брезгливо косясь на серые листки дешевой бумаги. Не справившись с любопытством, Тимур начал читать рецензию тут же в кабинете у секретаря. Чем дальше продвигался Тимур в этом занятии, тем больше мрачнел. Дотошный критик умудрился на нескольких листках разбомбить в пыль рассказы наивного автора.

"Характеры героев не прописаны, стиль слабоват, встречаются повторы, ляпы, - писал Дыркало...- "веселый чахоточный румянец" - плохо, звучит примерно так же, как "счастливый туберкулезный кашель".

"Поднимая вверх брови" - вы пробовали поднять брови вниз? "Вверх" здесь плеоназм.

" Перебор с эпитетами серьезно тормозит чтение: "изумленно", "удивленно", тут же рядом "диковинную девушку" - такие бывают?"

"Любовные сцены до отвращения напоминают женские романы:

- Сердце его забилось сильно и радостно и помчалось вслед видению...

- Она показалась ему ласковым приветом из другого мира...

- Подчинилась ему, уносясь к звездам на волнах его страсти...

К чему все эти красивости? В реальной жизни так не бывает. Выбросьте из рассказов все слащавые сцены, можете же писать с юмором!"

"Конечно, текст нужно чистить. Попадаются чересчур длинные фразы. Лишние местоимения, близкие повторы..."

"Глаза мальчишки смотрели на Марию открыто и смело" - да, верно, закрытые глаза смотреть не могут..."

"Автор тяготеет к велеречивому пафосному слогу:

- если он хочет сократить мой век...

- теряю голову...

"оскорбленное самолюбие", "истерические слезы" - штампы...

Слишком много утомительных деталей в описаниях действий... сюжет невнятный..."

Тимур еле заставил себя дочитать рецензию. Заканчивалась она бодро:

"Тимур Кронов обладает незаурядной фантазией и неплохо владеет словом. Хочется надеяться, что автор сумеет развить имеющиеся у него литературные задатки, и в будущем напишет что-нибудь стоящее".

Тимур почувствовал, что краснеет. Внутри все кипело. Он пришел сюда как состоявшийся автор, пусть непризнанный, но все же гений. А его, словно нашкодившего котенка, потыкали мордой в следы его проказ: ляпы, красивости, плеоназмы! Пожурили и посоветовали развивать задатки, тьфу! Тимур встал, до хруста сжимая пачку листов своих и господина Дыркало. Ему захотелось все это скомкать и бросить на стол секретарши. Но она была ни при чем.

- Заходите еще, когда что-нибудь напишите, - сочувственно улыбнулась секретарша Тимуру пунцовому от обиды и злости. Он неопределенно махнул рукой и вышел. Не хватало еще тут расплакаться. Рецензия убила его ножом в сердце, пусть это штамп и выспренний слог.

Дома рецензию прочитала Ада. Больше всего ее возмутили нападки Дыркало на описания любовных моментов в рассказах Тимура.

- Что значит "в реальной жизни так не бывает"? Откуда ему знать? Может, у тебя совсем другой опыт! - Ада вздохнула. - Он озлоблен, потому что жизнь обделила его любовью. Я бы пожелала ему влюбиться, а потом постараться передать свои чувства без штампов и слащавости, а только с юмором. И посмотрела бы на результат.

Ада читала дальше:

- Смотри! Он пишет, что слово "руно" не склоняется. С чего бы? А аргонавты за чем ездили? За руно?

- Где?- Тимур внимательно прочитал абзац, указанный Адой. И, правда, как это он пропустил? Найти ошибку у писателя профи было приятно. Ишь, знаток русского языка, со словарем бы иногда сверялся, что ли. Но настроение у Тимура не улучшилось. Он приходил домой рассеянным и грустным, неизменно приносил "полтарушку" пива и выпивал ее, уставившись в экран телевизора. Тимур почти не играл с сыном, ссылаясь на головную боль, и на просьбы Ады отвечал неохотно. Сначала жена пыталась его утешить.

- Подумаешь, - говорила она, - просто рукопись попала не в те руки.

- Если бы провидение того хотело, мои рассказы попали бы куда нужно! - возражал Тимур. Теперь он знал - это была глупая затея идти в Дом литераторов. Разве Тимур хотел увидеть свои рассказы напечатанными в каком-нибудь захолустном журнале? Превратиться в очередного Дыркало и строчить небрежные рецензии на рассказы себялюбивых начинающих авторов? Нет, ему нужна народная слава, признание масс. Зря Ада отправила его к Дыркало.

Понемногу Ада устала смотреть на своего апатичного, хмурого мужа. Глаза ее больше не светились сочувствием, а порой полыхали ненавистью. Ада была из тех женщин, рядом с которыми надо держаться молодцом. Умелым обращением они превращают своих мужей в рыцарей без страха и упрека, но любую слабину чувствуют и не одобряют. Пока Тимур соответствовал образу рыцаря, он был окружен вниманием и согрет восхищением своей подруги. Стоило ему раскиснуть, и Ада начала относиться к нему с нескрываемой досадой. Будь ты хоть трижды гений, нечего портить другим настроение. Тимур же пытался доискаться до причин постигшего его кризиса. "Может быть, - думал он, - в том, что я не стал писателем, все-таки виновата Ада? Мне не следовало жениться, обзаводиться семьей, устраиваться на работу в нотариальную контору? Размениваться на тысячу рутинных дел, привязываться сердцем к любимым людям? Надо было целиком посвятить себя писательскому труду, дни и ночи напролет воплощать в жизнь ускользающие фантазии, сочинять, переделывать, совершенствовать, ваять шедевры? Хорошо бы жить в доме у моря, в местечке в меру прохладном и безлюдном, и чтобы кухарка готовила обеды, молочница приносила каждое утро свежее молоко, и никто не донимал меня, не требовал моего внимания. А я бы писал, писал, писал..."

Настало лето, но Тимур не ощущал радости. Ему все чаще казалось, что он так и проживет всю жизнь напрасно, не создав шедевра. Роман "Зрячий" не появится на полках магазинов, люди никогда не будут произносить с благоговением его имя.

В один из особенно тоскливых вечеров Ада сообщила Тимуру, что сестра позвала ее в гости в Ялту. Ада решила ехать вместе с Борькой. Расходы большие, но хочется, чтобы ребенок побывал на море, и ей самой не мешало бы развеяться. Тимуру Ада посоветовала взять отпуск и, наконец-то, начать писать свое бесценное произведение.

- Останешься один в квартире, никто не будет тебя отвлекать. Может, начать будет трудно, а потом распишешься.

Ада купила билеты. Тимур немного удивился, что жена не стала обсуждать поездку с ним заранее. Подумал, что наверняка надоел ей своим упадническим настроением, и теперь Ада бежит от трудностей. Бежит в благополучный дом на земле, обласканной солнцем, где ее приветят радушные родственники, где она вдоволь наестся любимой черешни и вновь обретет гармонию с миром. Потому что муж - мрачный, полузадушенный гений, не будет слоняться из угла в угол и действовать ей на нервы.

С другой стороны, Ада права. Он останется один. Никто не помешает ему творить. И он будет писать! Докажет Аде и другим, что талантлив. Они скоро поймут, какой оригинальный и перспективный автор Тимур, и тогда настанет очередь Дыркало развивать свои задатки!

Тимур проводил жену и сына в аэропорт и посадил на самолет до Симферополя. Простились они сдержанно. Ада не пригласила Тимура приехать, если он вдруг соскучится, а Тимур не спрашивал о том, когда она планирует вернуться.

В тот же день Тимур открыл в Worde новый файл. Он печатал, перечитывал, стирал, бродил вокруг компьютерного стола, думал. Слова не подчинялись ему, фразы получались корявые.

- Ничего, - не унывал Тимур, - это оттого, что я долго не сочинял. Главное, не останавливаться, потом можно будет исправить. Писать хотя бы по пять страниц в день!

Еще немного усилий и он вживется в действие романа, сюжет захватит его целиком. Тимур выплеснет из недр сознания шедевр из мыслей, чувств, нервов, иллюзий - частичку души, плоть от плоти. Подобно женщине, рождающей дитя, явит он миру эту книгу, раскроет секрет человека-зверя.

Аспирантка Катя Турчина устраивается на работу в психиатрическую лечебницу, которая располагается в глухом месте далеко от города. В лечебнице держат больных опасных для общества, обреченных жить изолированно от других до конца своих дней. Кате выделяют комнату в общежитии для персонала. Главврач поручает ей присматривать за пациентом по прозвищу "Упырь". Его величают так в шутку работники заведения, за три года пребывания в лечебнице Упырь ни разу не нарушил правила и не буйствовал, но постоянно каялся в совершенных им убийствах.

- Вы только не вздумайте принимать за чистую монету все, о чем вам будет говорить больной, - предупреждает главврач Катю, - у него чересчур богатое воображение.

Упырь слеп от рождения, и ему необходим постоянный уход. Катя знакомится со своим подопечным. Ее удивляет великолепная фигура пациента, ухоженные волосы до плеч, красивое лицо и темные, как провалы в холодное подземелье глаза. "Несправедливо, такой симпатичный парень и слепой" - неожиданная мысль царапает Катино сознание. Упырь подходит к ней ближе и вдыхает воздух у самой шеи Кати, едва не касаясь ее губами.

- Такими духами пользовалось моя мать, - хрипловатым голосом произносит Упырь. - Она сделала из меня чудовище.

Пять дней Тимур напряженно трудился. Потом мысль его столкнулась с тупиковой ситуацией, Тимур пытался обойти ее и так и эдак, но получалось нехорошо. Тогда он начал придираться к уже написанному тексту и думать, что изменить, чтобы сделать сюжет еще заверченнее. Допустим, главврач не станет предупреждать Катю о словоохотливости Упыря. Пусть она поверит в жуткие злодеяния, совершенные больным, и испугается. Таким образом, работники лечебницы разыграют молодую аспирантку. Стоп. А почему Катя - аспирантка? Аспирантка не будет ухаживать за больным. Хорошо, сделаем Катю медсестрой. Одна из медсестер лечебницы уходит в декрет, и Катю берут на ее место. У нее намечается роман с водителем машины скорой помощи. Он-то и будет первой жертвой Упыря, потому что пациенту понравилась Катя. А после того, как Упырь убьет, он прозреет. Но никто не должен об этом знать. Катя придет в палату к больному, ничего не подозревая. Она будет думать, почему водитель не пришел на свидание в лес. Сам же ее уговаривал... Внезапно Тимур вообразил Аду Катей Турчиной, а себя Упырем, и ему остро захотелось, чтобы Ада сию секунду оказалась рядом. Родная, испуганная - еще бы, прямо из Черного моря угодить в его объятья! А он бы распалил ее жадными ласками, сдернул прочь мокрый купальник. Тимур взвыл зверем, и ему стало не до романа.

Где ты сейчас, моя прекрасная, соблазнительная женушка? Идешь ли по кромке моря, и влажный песок проглатывает твои аккуратные следы? Ищешь ли красивые ракушки - королевки и ноготки, чтобы показать их Борьке? А он поймал большую фиолетовую медузу с толстыми щупальцами и хохочет, не хочет верить тебе, что некоторые медузы обжигают. Ты смотришь на вереницу маленьких парусников, проплывающих мимо бухты, а все мужчины на пляже любуются тобой. Они мечтают познакомиться, подходят и начинают разговор. Возможно, среди толпы неудачников вдруг попадется один стоящий мужчина. Богатый, умный, элегантный. С виллой на берегу моря и садом с черешневыми деревьями. Ты будешь смеяться его шуткам и умиляться тому, как умело он учит Борьку плавать. Потом он скажет, что был бы счастлив, если бы такая женщина всегда жила рядом. Потому что любой нормальный мужик мечтает о красавице жене и карапузе сыне. И ты подумаешь: "А зачем мне сдался этот юрист-неудачник с литературными задатками? Этот мнительный и обидчивый бедолага, который никогда не построит мне дом?" Сколько времени понадобится, чтобы родилось желание, чтобы в сердце женщины проснулась любовь? Месяц? Неделя? Один изумительный вечер? А мы-то расстались с Адой почти как чужие. Сколько дней я топил себя в депрессии, пренебрегая ее легкими заигрываниями, отвергая любовь? Что я натворил! Осел, возомнивший себя гением, горе-автор. Я не удержал Аду! А она любит не только вязание, но и секс.

Тревожные думы не давали покоя. Ему казалось, что каждое мгновение он может потерять жену навсегда. Тимур уговаривал себя не поддаваться глупым ревнивым мыслям, Ада на море не одна, а с Борькой и с родственниками. Ему же надо браться за ум и писать роман. Но стоит ли? Тимур заставил себя сесть за компьютер и принялся перечитывать все, что успел написать.

"Катя задремала в электричке, хорошо, что соседка ей попалась добросовестная, слышала, до какой станции покупала билет девушка, и вовремя ее разбудила. Катя выскочила на пустую платформу и печально проводила взглядом убегающий поезд. Вот он вильнул хвостом и скрылся, обогнув сопку..." - поезд хвостом виляет, будто Шарик какой, - поморщился Тимур.

"В какую глухомань меня занесло? - подумала девушка, прижимая к озябшим коленям видавший виды зеленый чемоданчик. Было слишком раннее утро, солнце не успело прогреть воздух, а много ли тепла от легкого плащика и тонких капроновых колготок?"

- Ужас! Ужас!- схватился за голову Тимур. - И кому все это надо?

Далее он рассеянно проскочил встречу Кати с Федором, который должен был отвезти девушку на место работы - их остроумные диалоги сейчас показались ему пошлыми,- дорогу до лечебницы, инструктаж главврача Сергея Николаевича.

"Место у нас тут невеселое, - усмехнулся Сергей Николаевич, - пространство замкнутое. - При разговоре он не смотрел на Катю, только изредка бросал на нее косые взгляды, проверяя реакцию на сказанное. - Разве что выпустим какого-нибудь психа, а потом гоняемся за ним всей лечебницей, иначе совсем тоска...- Катя ойкнула, но потом сообразила, что главврач скорее всего шутит.

- А я вот гляжу, какой у вас лес красивый! - воскликнула она, как ни в чем не бывало. - Туда, поди, за грибами каждый день наведываетесь?

- Лес этот считают дурным бесовским местом, - виновато улыбнулся главврач. - Поверьте мне на слово, в заколдованный лес никто не пойдет без нужды..."

- И это написал я?! - застонал Тимур. - "Никто не пойдет без нужды?" А по нужде, получается, все в этот лес валом валят?

Тимур в сердцах вырубил компьютер. Все было не так, как представлялось ему в мыслях. Роман написанный безнадежно проигрывал воображаемому. Главврач косит, Катя смахивает на деревенскую простушку, да, и сюжет не оригинален. Похоже на малобюджетный американский ужастик, в котором новичок приезжает работать в удаленную от всех путей и дорог секретную клинику или таинственный замок, и там начинают происходить всякие страсти. Нужно ли ему сочинять эту банальную вещь про смазливого монстра и перепуганную медсестру, протирать стул, допоздна, до красных глаз выправлять фразы, улучшать стиль, выискивать ляпы и удалять повторы? А его собственная жизнь тем временем катится к чертям собачьим! Он обидел женщину, которую любил, посмел забыть, как много значит ее присутствие для его личного счастья. Вот он сидит в душной комнате и пытается из маленьких, расползающихся как насекомые, буковок построить новый мир, чтобы завладеть вниманием читателей. Только мир этот получается куцым. А читатели, всегда больше занятые собой, чем освоением придуманных миров, конечно, проглотят Тимуровский романчик, и забудут о нем. Люди в спешке дней, в суете не видят даже той жизни, которую подарил им Создатель. Тимур мог бы сейчас брести босиком по мокрому песку и держать руку Ады в своей ладони. Он мог бы учить Борьку плавать, вместо того воображаемого юппи. Разве это плохой сюжет? Что же он теряет время?! К Аде! Надо скорее ехать! Каждая секунда дорога, каждая секунда его единственной и неповторимой жизни. Обнять жену, увидеть радость в ее египетских глазах, посадить на шею смеющегося Борьку, снова стать героем для своих близких, незаменимым отцом и мужем.

Тимур собрался, поехал на работу и занял денег у сослуживцев. До конца отпуска оставалось еще три недели! Он долго ходил по магазинам, выбирая подарки для жены и сына. Купил Борьке огромного надувного крокодила, а Аде темно-фиолетовое платье с блестками. В тот же день Тимур улетел в Симферополь и уже через восемь часов ехал на автобусе в Ялту. И Ада, и Борька обрадовались его приезду. Они обнимались и ахали, как будто со дня их последнего свидания прошел, по меньшей мере, год. Тимур с наслаждением слушал Аду, ее рассказы о том, как жили они прошедшую неделю, которая показалась Тимуру длиною в вечность.

- Папа, смотли, как я могу! - орал Борька и мчался к морю на смешных коротких ножках, а потом с визгом бросался прочь от хлеставшей его по пяткам набегающей волны.

Вечером, уложив Борьку спать, Тимур и Ада взяли резиновую лодку и направились к морю. Он отгреб от берега и оставил весла. Стемнело. Теплый соленый ветер гладил их по щекам, волны легонько баюкали лодку, а муж и жена целовались с упоением юных влюбленных. Каждый из них был счастлив мгновением и верил, что так будет всегда. Может быть, в этот миг они были гениальными исполнителями своей судьбы, а тот, кто сочинял для них сценарий, одобрительно улыбался.


май, 2007 г.