|
Зацелована, околдована,
С ветром в поле когда-то обвенчана,
Вся ты словно в оковы закована,
Драгоценная моя женщина!
Не веселая, не печальная,
Словно с темного неба сошедшая,
Ты и песнь моя обручальная,
И звезда моя сумашедшая.
Я склонюсь над твоими коленями,
Обниму их с неистовой силою,
И слезами и стихотвореньями
Обожгу тебя, горькую, милую.
Отвори мне лицо полуночное,
Дай войти в эти очи тяжелые,
В эти черные брови восточные,
В эти руки твои полуголые.
Что прибавится - не убавится,
Что не сбудется - позабудется...
Отчего же ты плачешь, красавица?
Или это мне только чудится?
|
Blissful, gentle and free,
You were only engaged to the wind,
Then descended to me
And got trapped in the web of sin.
Are you happy, excited or sad --
I can't tell from your face so far.
You are both: my binding song
And my wild and alluring star.
I will fall on your luscious knees.
I will burn you with poems and lust.
I will storm and conquer, and squeeze,
My resentful, my dear lass.
Let me in your temple of love.
Let me in your violent eyes.
Let me in your fiery heart
And your soul of blazing skies.
What we have - it will never pass;
What we don't - we'll better forget.
Don't cry, my beautiful lass,
There is nothing for you to regret.
|