Аннотация: Слишком зыбка и многогранна грань между понятиями официальный и черный копатель. Мерилом человечности и правильности копателя, является его отношение к павшим защитникам Родины...
Грустный рассказ о том,
как чёрный копатель
откопал для себя
белого ангела - хранителя Пашу
Как правило, на "копе" - в поисковой работе нет случайных людей.
Они бывают, но не задерживаются в среде поисковиков. После нескольких тяжелых выездов, случайные люди или "завязывают" с копом или превращаются в "хабарщиков" - искателей военного барахла для личного коллекционирования или для продажи.
А бывает и наоборот. Изначальный хабарщик, любитель военной археологии или чёрный копатель внезапно осознает, что всякая военная "жбонь", отрытая на местах боев всего лишь жбонь - мусор войны, а главное в копе - вернуть с войны солдата, погибшего за Родину.
Слишком зыбка и многогранна грань между понятиями официальный и черный копатель.
Мерилом человечности и правильности копателя, является его отношение к павшим защитникам Родины...
Смерть солдата - не проходящая боль для близких людей.
Но особенно непереносима боль, если солдат погиб безвестно - "пропал без вести", если не известно, где и когда он принял свой последний бой, и нет возможности привезти на его могилку горсть родимой земли.
Неизвестность страшнее известия о смерти...
Как правило, Боль неизвестности, переходит от жен и детей к внукам, а порой и к правнукам.
Человек, осознавший суть солдатской смерти, становится настоящим поисковиком.
Людей, посвятивших поиску свою жизнь, не просто понять.
- Вместо того, чтобы зашибать бабло, греть животы на заграничных курортах и общаться с друзьями в престижных ресторанах, смакуя изысканные напитки, поисковики тратят деньги на приобретение дорогих металлодетекторов и походного снаряжения. При любой возможности, срываются в леса, кормят своей кровушкой стада оводней, слепней и комаров, а предзимней осенью - зарабатывают ревматизм, выбирая солдатские косточки из студеной грязи воронок. Перелопачивают тонны грунта.
И всё это ради того, чтобы у одного из десяти найденных солдат обнаружить смертный медальон.
Чтобы прочитать вкладыш одного из трех найденных медальонов и установить имя солдата.
Чтобы найти родственников одного из трех "именных" солдат.
Чтобы однажды, возможно в Вашей квартире, зазвенел телефон и незнакомый голос сообщил Вам, что Ваш дед, или мамин дядя, или навеки - восемнадцатилетний бабушкин брат не бросил оружие, не поднял руки перед врагом, а геройски погиб при атаке или обороне маленькой русской деревушки, находившейся на направлении важного удара.
На войне важен любой бой...
Поисковики пригласят Вас на предстоящее ежегодное торжественное захоронение нескольких сотен найденных бойцов, окружат вниманием, расскажут о том, что довелось испытать Вашему родственнику в последних боях, а после захоронения, злые от горечи события и показушности официальных лиц, скорее всего, откажутся от традиционных ста граммов под поминальную гречневую кашу...
Поисковики не трезвенники, они тоже горазды заложить за воротник, но с теми людьми, с которыми можно "идти в разведку" или ... на коп.
Как правило, после третьей стопки начинается "разговор за жизнь", когда твой собеседник "изливает тебе свою душу".
Впрочем, житейскую историю можно услышать и за кружкой горячего, крепкого чая.
Вот одна из таких поисковых исповедей, исповедь одного воронежского копаря:
... "Расскажу как я запал на коп.
С самого детства меня интересовал период ВОВ. Фильмы про войну, рассказы о подвигах солдат, мемуары и воспоминания участников событий.
В далеком 1998 году (мне тогда было 8 лет) родители отправили меня в пионерлагерь "Березка", на месяц. В советские времена, наверное, один из самых лучших в Воронежской области.
Но перестройка наложила свой отпечаток - дорогая стоимость путевки. В итоге его посетители - интернатовские дети всех возрастов и со всех частей Воронежской области.
"Семейных" нас было человек десять. Поначалу, с детдомовскими детьми отношения были натянутыми, особенно с теми, кто старше нас и особенно тогда, когда все узнали что у нас есть родители и мы не из интерната. Но потом как-то привыкли друг к другу. И самым любимым нашим занятием было убегать из лагеря во время тихого часа и шататься по сосновому лесу, играть в войну, в оставшихся с времен Великой Отечественной Войны, блиндажах и траншеях.
В один такой побег мы заблудились. Паника, страх. Но потом мы затихли в надежде услышать шум авто, так как рядом была дорога в лагерь и по ней часто ездили машины. И вот, когда мы поняли, в каком направлении она находится стали выходить к дороге. По пути я заметил на ровной поверхности, затянутой мхом, кочку, пнул ее и на свет показалась немецкая каска. Через несколько метров такая же картина и опять дойчеровский касон. Как сейчас помню, на одной каске проглядывались остатки декалей.
Вот такими были мои первые трофеи, жалко не сохранились. Бабушка, когда узнала, выкинула все на свалку, она в войну была как раз моего возраста и помнила, как лютовали гансы в таких касках. Так что снова копать я начал не скоро.
В 16 лет, мне представилась возможность побывать на вахте памяти (несколько дней перед ее закрытием) в селе Петропавловка Острогожского района Воронежской области.
Здесь трудился единственный и малочисленный в г. Острогожск (откуда я родом) поисковый отряд "Острогожец", во главе с ныне покойным руководителем, старшим прапорщиком Ерышевым.
Он был великолепным человеком! Сам выступил инициатором создания отряда и возглавил его, тратил собственные деньги на покупку необходимого оборудования и снаряжения.
Выезжали на коп по десять - пятнадцать человек. В основном студенты и учащиеся 10-11 классов.
Администрация города финансовой поддержки не оказывала, разве что на гробы, да на оркестр с солдатами и салютом и то не всегда. Поэтому все держалось на плечах прапорщика Ерышева, которого нет ныне на этом свете, а вместе с ним ушел в небытие поисковый отряд "Острогожец" оставив на память не один десяток найденных и опознанных солдат ВОВ.
В те дни пока я был на вахте, особо интересных находок не было, гранаты, патроны, всякий военный шмурдяк. Я видел целлофановые пакеты с останками воинов, но в те дни мне так и не удалось увидеть "подъем останков". Таким был мой первый и последний выезд в составе поискового отряда.
Но тогда я точно понял, что это занятие близко мне по душе. Но так как я был старшеклассником, а моя мама по профессии преподаватель, мне было запрещено заниматься всякими глупостями, и пришлось упорно готовиться к сдаче ЕГЭ и поступлению в ВУЗ. С копом пришлось завязать.
Ну вот мне 17 лет. Я читаю различные материалы по истории ВОВ в своем районе, изучаю устройство советских и немецких боеприпасов, вооружения и прочих необходимых на копе вещей.
Судьба познакомила меня с одним человеком, (за что я ей благодарен, кстати камрад старше меня на 7 лет) который ныне мой лучший друг, а главное, у нас много общего!
У него есть мотоцикл и у меня, он тоже увлекается историей ВОВ и я, и он тоже один раз был в ПО "Острогожец"! В общем, родственные души! Ну, тут началось! Первый выезд на коп, потом второй и пошло поехало. Гараж стал пополняться различными трофеями (естественно не имеющими отношения к ст.222 УК РФ).
Поиск осуществлялся при помощи самого могучего прибора поисковика-щупа!!! Или тупым выносом понравившегося блиндажа, окопа, стрелковой ячейки и т.д. Денег на серьезный прибор пока не было, а дешевый МД не устраивал.
И все было хорошо, пока одна находка полностью не перевернула наши взгляды на жизнь и на коп в том числе...
27 сентября 2009 года, мы с Сашей (мой камрад) отправились в село Сторожевое, от Острогожска около 60 км.
Именно там со Сторожевскокого плацдарма в январе 1943 года стартовала Острогожско-Россошанская наступательная операция по окружению и уничтожению группировки противника, состоявшей из немцев, венгров и итальянцев, на правом берегу Дона.
Операция проводилась войсками Воронежского фронта под командование генерал-лейтенанта Голикова Ф. И. совместно с 6-й армией Юго-Западного фронта в ходе общего наступления Красной Армии зимой 1942-43 годов. Войсками противника командовал Максимилиан фон Вейхс.
Перед наступлением это место посетил Жуков Г.К. и Василевский А.М., они ознакомились с обстановкой на фронте, Жуков внес свои коррективы относительно наступления. Ходят слухи, что советские разведчики в это время напоролись на немцев и последние открыли по ним огонь, а также минометный огонь по опушке леса, где была первая линия обороны Красной Армии. Георгий Константинович Жуков, что бы в полной мере оценить оборону противника и огневые точки, с которых противник ведет огонь, буквально стал под пули.
Он забрался на большой гранитный камень и с него в бинокль наблюдал за перестрелкой. Офицер, приставленный к Георгию Константиновичу побелел от ужаса, и умолял Жукова спрыгнуть с камня и пройти в блиндаж.
... Все кто приезжает в эти места на раскопки и кто слышал об этом случае, пытаются, но пока тщетно, может, найти тот знаменитый камень.
Вот на этих просторах нам и предстояло так сказать работать. Около 2км Восточнее села находилось интересующее нас место. Распаханные колхозные поля. На них раньше были позиции.
И большой вытянутый с Севера на Юг лес, который, если смотреть на карту, напоминал по форме Африку. В лесу то и должны остаться нетронутые плугом позиции. На опушке леса была посажена аллея из берез, напротив нее непроходимый кустарник, а в середине невзрачная братская могила, в которой покоились 156 бойцов.
Все с именами, скорее всего похоронены сразу после взятия плацдарма. Рядом крест, и могила неизвестного солдата. Чуть в стороне, фронтом на село, стоит противотанковая пушка ЗИС-2.
Старожилы села говорят, что эта пушка дошла до Берлина, а теперь стоит там, где возможно в далеком 1943 году погиб ее расчет. Место красивое, цветы, бабочки пчелы, нет мусора.
Отсюда в глубь леса уходила грунтовая дорога. Взяв все необходимое, мы отправились в путь. Жажда приключений, мысли о немецком хабаре идеального сохрана, который ждал нас в лесу, а так же неофициальное положение нашей деятельности добавляли адреналина и дикого желания быстрей воткнуть лопату в землю.
Пройдя около 50 метров по дороге, мы заметили, что по ее краям начали появляться нити траншей уходившие глубоко в лес, одиночные окопы и блиндажи, воронки от разрывов снарядов. Так же присутствовали следы жизнедеятельности следопытов, отдельные скопы, выбитые ячейки и вынесенные до пола землянки. Значит не мы первые. Свернув с дороги, начали углубляться в чащу. Местами вдоль траншей тянулись остатки колючей проволоки.
Колюска то обрывалась, то появлялась вновь.
Квадратная проволока с частыми колючками - немецкая.
Практически везде под деревьями лежало аккуратно сложенное в кучки смертоносное эхо войны, минометные мины, неразорвавшиеся снаряды, взрывоопасные предметы всех мастей.
Но надо отдать должное бригаде МЧС занимающейся уничтожением ВОПов, регулярно приезжающей и чистящей лес от такого рода предметов, которые и через много лет в состоянии, при неправильном обращении, отправить на тот свет любопытного копателя, грибника и т.д.
Прочесывание щупом окопов и блинов ничего не давало, было пусто, либо щуп не доставал до пола. Нашли пару помоечек, в них были немецкие тюбики зубной пасты и разные мази, хлорницы, гильзы, сломанные колышки от палатки, советские кружки, гильзы и патроны с винтовок Мосина и Mauser, запалы к РГД-33 и другой бытовой хлам.
Обилие в одном месте хабара противоборствующих сторон навело нас на мысль, что позиции переходили из рук в руки много раз. День шел к концу, мы сильно далеко забрались, поэтому решили взять курс обратно к машине.
С Сашей мы уже не копали, не кололи щупом землю, а просто шли и беседовали о проведенном дне. На краю одного из блиндажей мы присели покурить, перевести дух. Это место отличалось от всего леса, деревья стояли здесь дальше друг от друга, и практически отсутствовала мелкая растительность. В процессе перекура я решил проверить этот блин.
Вонзил щуп в твердый как камень чернозем, пусто, чуть в стороне тоже пусто, и так несколько раз. Вдруг, у входа в блиндаж щуп во что-то уперся, чуть потянув щуп на себя, опять направил его в почву, удар мягкий, не железо и не камень, больше похоже на дерево.
Решили проверить. Саша достал малую пехотную лопату, немецкую, давно найденную нами в отличном сохране и восстановленную. Вот этим раритетом он стал снимать дерн. На глубине сорока сантиметров земли - скрип лопаты по железу. По форме железка напоминала край советской каски со стороны виска, как потом оказалось, это был просто лист железа, вовсе не каска.
Я сказал что тыкал щупом в дерево, никак не в железо. Он предложил мне проверить, а сам сел на отвал и закурил. Я налег на лопату и через несколько секунд на свет появился позвонок, затем другой. Вот это нихрена себе, подумал я, а Саша сказал вслух.
Когда я читал форумы по копарьской тематике, не раз слышал рассказы о том, что при раскопе останков начинается дождь.
В нашем случае примета сбылась.
Еще до того как мы сели закурить небо затянуло тучами, в лесу воцарился полумрак, а когда Саша начал копать, пошел легкий дождик. Вот двумя позвонками и пришлось ограничиться, потому как стало темно. Положив кости на место и присыпав землей, начали заваливать блиндаж ветками, маскируя раскоп от конкурентов.
Мало вероятно, что кто-то стал бы убирать из него такую кучу веток, что бы прощупать блин детектором. Тем более что вокруг все было перекопано и перепроверено.
Видимо, в блиндаже мало металла или он очень глубоко, поэтому его не раскопали. Собрав вещи, поехали домой, дорога была как никогда долгой, молчали, каждый думал о своем, что там может находиться среди костей, животное или человек, советский или немец? Было обидно, что нам не хватило времени, а мне утром надо ехать в Воронеж на учебу, камраду на работу. Так закончился первый день.
В Острогожск я вернулся только через две недели.
В первое воскресенье после моего отъезда Саша поехал на место один. Я много раз пытался дозвониться до него, чтобы узнать, как ему копается, но не смог, очевидно, он был вне зоны доступа. Так в ожидании прошел весь день.
Вечером он позвонил мне, рассказал, что в блине поднял 5 человек, лежали штабелями друг на друге. Нашел два компаса, много гильз 7х62 и магазин от СВТ. И это было не все, костей там оставалось много, перед отъездом он нарыл еще два черепа. В блине покоились красноармейцы, на это указывали найденные вещи. И что самое главное, Саше, среди куч гнилого мосинского настрела, чуть в стороне от костей, удалось найти "смертник" (смертный медальон)!
Я был поражен этой новостью. Но вместе с радостью, меня посетило чувство, как будто я зашел в тупик, что дальше делать? Куда обратиться? И прочие организационные вопросы. С останками раньше дела не имели, да еще и с человеческими.
Ну, вот я вернулся домой и встретился с Сашей. Как ни странно медальон хорошо сохранил бумагу и данные на ней.
Данные из медальона: Прудаев Павел Иванович; 1913 г.р.; уроженец Омской области, Ялуторовского района, Кутькинского сельского совета, деревни Кутькиной.
Обсудив проблему, направились в администрацию города. Придумали по пути легенду, якобы Саша с мамой собирал грибы, и она наткнулась на кость, там же нашла медальон.
Не говорить же нам, какими гадостями мы занимаемся на самом деле.
В администрации нам сказали, что такими вопросами они не занимаются и помочь ничем не могут. Далее пошли в военкомат. Тут почти также, только согласились помочь в поиске родственников, по данным которые были переписаны Сашей на лист бумаги.
Вот мы снова держим путь на Сторожевской плацдарм. Чтобы закончить с блином быстрее я попросил помощи Воронежских камрадов. Был уже конец ноября, холодно, лес сбросил листву и просматривался теперь на большое расстояние. Вот мы встречаем ребят, они прибыли в составе пяти человек. Артура я знал лично, мы с ним из одного города.
Других видел первый раз в жизни.
Двое ребят, моих ровесников, имена к сожалению не помню.
Артём лет сорока пяти.
И дядя Георгий, ему около шестидесяти пяти лет, преподаватель одного из воронежских университетов, копал он с самой молодости и не смотря на возраст продолжает заниматься любимым делом, за что ему респект!
Таким составом двинули к блиндажу. Наша находка всех удивила. Ребята начали прозванивать приборами и перебирать руками отвалы, что бы ничего не упустить. Вскрывали блин по полной, до самого пола. Стало холодать, пошел снег. У входа в блин откопалась следующая картина: головой к выходу на правом боку поджав ноги, застыли останки человека, под головой котелок и рулон из почти сгнившей шинели. Оскал черепа ясно показывал, что перед смертью его лицо было искажено болью. Наверное, он умер последним в этом блине. Напротив входа, вдоль стен, штабелями лежали останки еще 5 солдат. Дерн, корни деревьев прочно держали кости, приходилось их в прямом смысле отвоевывать у земли. Мы по очереди то копали, то просеивали землю, попадались перочинные ножи, пуговицы, противогаз с фильтром, гильзы ТТ, осколки и прочее. К вечеру блин был выбит, итог 11 солдат и только один "смертник", который на прошлой неделе нашел Саша. Горькие чувства возникают в душе, когда видишь кости, а узнать кто это, не можешь. Обидно и грустно, что кто-то не узнает, где принял смерть его дед, отец. Так как останки деть было некуда, как ни прискорбно, но они отправились в гараж, ждать дальнейшей участи.
Определиться с останками нам помог настоятель одного храма, который выслушал нашу так сказать исповедь. Он помог нам связаться с главой администрации села Сторожевое 1. Наша сказка о найденных останках при собирании грибов тут уже не помогла бы, тем более останки мы уже забрали. Поэтому сказали все в лоб, он от такого откровения был в бешенстве, говорил, что тюрьма по нам плачет и еще много всего о черных, но после вопроса: "Тебе нужны останки или нет?!" быстро сменил гнев на милость.
Договорились о встрече. Передача прошла без происшествий. Как оказалось, в Сторожевом 1 работают два поисковых отряда, из Воронежа "Бриг" и из Нововоронежа - "Ратибор". Глава села имел знакомство с представителями отрядов и интересовался вопросами поиска солдат, пропавших в годы ВОВ. Предложил нам вступить в отряд. (Нас приняли и дали корочки в августе 2010года.) Пожелал удачи и сказал, что рад нас всегда видеть у себя в селе.
Захоронение солдат должно состояться 4 мая 2010 года, на братской могиле у села.
Началась зима, самое тяжелое время для копателя, в этот раз оно тянулось мучительно долго, сильно ждали мы, когда наступит 4 мая. Зимой из военкомата пришло письмо о том, что родственники Павлика найдены.
Ну наконец наступила весна. В середине апреля 2010г. мы опять отправились на коп!!!
Опять километры пути, различного рода артефакты. В одиночном окопе всплыл не разорвавшийся "Pak", а под ним на самом дне окопа останки. Шея, позвоночник, таз, две ноги рука, головы нет, пуговицы, пряжка от ремня и жменька Мосинских патронов. Вот так его перебило Pak*ом. Этот боец по отработанной схеме был передан в администрацию села.
Все ближе дата захоронения. Третьего мая из Воронежа я еду в Сторожевое 1, чтобы с Сашей и поисковиками, работавшими по этому району, выкопать могилу. День был жаркий, копать закаменевшую глину занятие не из приятных. Нас было человек десять. Выкопали могилу.
Далее установка и покраска ограды, уборка близлежащей территории. Когда в нашей помощи отпала необходимость, мы с Сашей занялись любимым делом, взяли щуп и потопали в лес. В небольшом окопе в форме буквы "Г" из земли торчал американский ботинок (такие поставляли по "Лендлизу"), а рядом кость. Щуп ничего не нашел. Значит тупо бить до дна, через 2 часа из чернозема была извлечена кучка костей. Лоб с глазницами, фрагменты нижней челюсти, зубы одна рука, таз, нога и второй ботинок вместе со ступней. Солдата раскидало по всему окопу, кости были даже на бруствере. Опять немного патронов от Мосина, запал к РГД 33 и хвост от разорвавшейся 50 миллиметровой минометной, немецкой мины. Она, скорее всего и порвала красноармейца на части. Так за день до захоронения был найден еще один боец, итого - тринадцать.
В ночь на четвёртое мая 2010 не мог уснуть. Накануне, в Воронеж прилетела дочка и внучка Павла. Жили у Саши. Дочка рассказывала о своем отце и о своей жизни. В 1949 году у нее умерла мама, и она осталось сиротой.
Несмотря на удаленность могилы от села и от большого города людей было много. Военный оркестр, отряд Донских казаков, школьники, дедушки, бабушки. Все стояли вдоль березовой посадки напротив братской могилы. Выступление политиков, ветеранов, внучки и дочки Прудаева Павла. Дети читали стихи о войне. Под траурный марш оркестра из леса вышли поисковики, они несли 3 гроба, с останками 26 солдат (ну еще с теми которых нашли поисковики). Установили на табуретки у еще свежего раскопа. Батюшка начал молитву.
Неприятно, поразило, что Сторожевое 1 входит в состав Острогожского района, а деньги на гробы, поминальный стол и прочее выделила администрация Нововоронежской АЭС! То есть совсем другой район. Как это обозвать не знаю...
Пока батюшка читал молитву, я как будто потерялся сам в себе, как будто я смотрел на все со стороны и в размышлениях забылся на столько, что когда оркестр заиграл, а гробы начали опускать в яму, от выстрелов АК-47 я вздрогнул. Как будто ударили по голове и я вернулся обратно в себя.
Дочка Павла не сдерживала слез.
Поисковик, набрав в советскую каску земли, стал у края могилы, что бы все желающие могли бросить землю и проститься с солдатами.
Одна бабушка бросив в могилу землю сказала: "Эх братик, может и ты здесь"...
Я видел, как по ее щеке покатилась слеза.
К этому времени мы все еще были на неофициальном положении, но нас представили как поисковиков из Острогожска. Съемочная группа хотела взять у нас интервью, но Саша наотрез отказался. Поэтому отдуваться пришлось мне. Рассказав, как происходили раскопки, они от меня отстали. А минут через 10, когда я пошел курить, парень, бравший интервью догнал меня, что бы спросить как называется наш поисковый отряд, я сказал ему правду, кто мы и как. Он явно опешил от такого откровения и начал меня подробно расспрашивать и делать записи в блокнот.
- Сколько человек в вашей группе?
-Двое.
-И всех этих вы нашли?
-Нет, наших только 13.
-А как вы передали их официалам?
-Долгая история.
-Да это сенсация!
Я попросил его, что бы эта сенсация осталась между нами. На могиле уже установили крест с табличкой и фотографией Павла. Я увидел его лицо впервые. А тем временем начались поминки.
Поминальные столы, организованные администрацией Нововоронежской АЭС были богаты угощениями. Признаюсь честно, я не пьющий, но по такому поводу изрядно накидался водкой. Все потихоньку расходились, дочка хотела взглянуть на место где погиб ее отец, мы проследовали в лес. Вот он, голый блин, на отвалах осколки, гильзач.
Дочь заплакала...
Пора собираться домой. Дочь и внучка взяли земли из блиндажа, немного гильз. Саша отдал им смертник, компас и котелок, найденный в блине. Немного погостив в Острогожске они улетели обратно домой.
В августе нам с Сашей вручили удостоверение поисковика, ну так, за хорошее дело, на халяву.
Оно все также пылится на полке, дома, где я его и оставил, на коп никогда не брал.
Так закончилась наша история.
Много изменилось во мне после этого события.
За эти несколько месяцев я словно породнился с найденными бойцами.
Они стали частью меня.
Глядя в глаза дочке Павла, понял, что не зря живу.
И в самые трудные моменты моей жизни я говорю: "ПАВЕЛ, ПОМОГИ!!!"
![[]](/img/k/kamerad/pavel/127170246519913122.jpg)
![[]](/img/k/kamerad/pavel/127299895774883171.jpg)
![[]](/img/k/kamerad/pavel/5917.jpg)