ПСЫ

Это началось в детстве, когда мне было шесть лет. В то время мы с отцом и матерью жили на окраине города в однокомнатной квартире, и до того момента, как Это случилось, я был обычным маленьким мальчиком и ничем не отличался от своих сверстников во дворе или детском саду, куда меня водили.

Квартира была очень тесной, и я до сих пор в деталях помню всю ее скромную обстановку.

Родители с утра до вечера были заняты на работе. Я часто болел и порою целыми днями просиживал дома один. Я сам научился читать - по заголовкам в газетах и журналах. Помню, что отец, узнав об этом, жутко обрадовался и в ближайшую субботу повез меня в детский парк. Должно быть, он истратил на меня кучу денег, поскольку я испытал наслаждение от половины всех аттракционов и каждые полчаса ел свое любимое шоколадное мороженое. Но главный подарок ждал меня впереди: вернувшись из парка, мы пошли не домой, а в ближайший книжный магазин, где отец к моей великой радости купил мне целый пакет детских книжек.

Возможно, все произошло, как обычно. Вполне вероятно, что я застудил горло, объевшись мороженым. Так или иначе, на следующий день я снова заболел и в понедельник остался дома с высокой температурой.

Книги, купленные отцом, я прочитал за два дня, и на третий, когда родители ушли, мне стало скучно. Впрочем, выход я нашел довольно быстро.

В прихожей, сразу за дверью, стояла отцовская этажерка с книгами, и уже через пять минут я нашел для себя нечто подходящее - очень старое издание "Робинзона Крузо". Старое настолько, что книга развалилась у меня в руках на две части. Не знаю, почему, но я унес в комнату лишь первую половинку, задвинув вторую обратно на полку.

К вечеру, когда начало темнеть, я закончил чтение первой части. Книга была захватывающей, но кроме обычных детских эмоций от прочтения экзотических приключений, меня впервые посетил страх... Да, я прекрасно помню, как мне стало страшно после эпизода о том, как Робинзон обнаружил на песке таинственный след. На этом обрывалась первая часть.

Нужно было идти за второй, и я пошел в прихожую, в которой к тому времени было почти темно. Я закрыл за собой дверь и понял, что мне очень-очень, ну просто ужасно... страшно! В жутком полумраке узкого коридора, замирая от этого чувства, я поменял первую половинку книги на вторую и сделал шаг влево, чтобы открыть дверь в спасительную комнату, где ярко светила люстра, но не успел. Слева от этажерки у нас висело большое зеркало, такое большое, что даже я со своим маленьким ростом мог свободно смотреть в него, не вставая на цыпочки. Сместившись в сторону зеркала, я почему-то решил взглянуть на него. Я уставился на свое смутное из-за темноты отражение и вдруг... увидел, что за моей головой маячит - откуда это?! - голова собаки!!!

Дрожа от страха, я медленно повернулся. Конечно, никакой собаки здесь не было! Я вновь оглянулся на зеркало. Но там - из-за моей спины! - на меня опять уставилась морда пса. Его взгляд был спокоен и умен. Как у человека!

Я вылетел из прихожей, с грохотом захлопнув дверь, и уселся в угол дивана, бросив "Робинзона" рядом. Читать было страшно. И в квартире было страшно. И сделать хоть шаг по комнате, тем более по направлению к прихожей, меня не заставила бы никакая сила, ни одно, даже самое изощренное, искушение в мире.

Я так и сидел на диване, поджав под себя ноги, пока через час не вернулся отец. Едва услышав, как он открывает ключом дверь, я успокоился и страх ушел.

В тот вечер я ничего не рассказал об Этом ни отцу, ни матери. И я не рассказывал Этого никому и никогда. Почему? Не могу объяснить.

Через несколько дней после Этого я "случайно" разбил зеркало в прихожей, поимев от родителей большую головомойку. Но я был безумно рад, что разбил его, потому что окончательно успокоился. Успокоился по поводу Той морды.

Но неожиданно начались другие неприятности. На улице меня начали кусать собаки - не домашние, которых выгуливали или спускали с поводка хозяева, а бродячие. Ни одна из них не лаяла на меня. Все происходило мгновенно и бесшумно. Они тихо подбегали ко мне сзади и один-единственный раз цапали за щиколотку, оставляя на коже несколько кровоточащих вмятин от зубов. Все это происходило с тупой периодичностью (два раза в год!) в течение шести лет. В 12-летнем возрасте я уже философски и вполне терпимо относился к многочисленным уколам от бешенства, а медсестры процедурного кабинета поликлиники относились ко мне, как к родному и жалели, постоянно даря фрукты и сладости.

Впрочем, все закончилось так же быстро, как и началось. Нападения собак прекратились после того, как отец получил повышение и мы переехали в большую квартиру в центре города...

Прошло ровно двадцать лет. К этому времени я жил обычной жизнью простого обывателя. После окончания университета несколько лет проработал в одной из газет. Возможно, мне часто везло чуть больше, чем остальным, потому что уже к 30-ти годам я стал главным редактором. У меня была красивая, добрая, любящая жена и дочка-очаровашка. Мы жили в большой уютной квартире в центральной части города, не испытывали недостатка в деньгах и уже начинали думать о том, чтобы завести второго ребенка.

Но всем планам и мечтам не суждено было сбыться, ибо прошлое с ужасающей неотвратимостью однажды вернулось в мою жизнь.

Да, я всегда помнил Тот день из далекого детства, но считал это несерьезным и был уверен, что Это больше никогда не повторится. И я жестоко ошибся, потому что Оно вернулось и за два дня перечеркнуло всю мою жизнь.

* * *

- Олег, вставай, ты обещал мне кое-что сегодня! - крикнула с кухни жена.

Я уже не спал и просто лежал в полудреме. Вставать не хотелось, в выходные я любил побездельничать до обеда.

- Помню! - ответил я. - А кофе в постель будет?

Жена заглянула в спальню и остановилась на пороге.

- Дорогой, будет все что угодно, и сию же минуту, если потом сразу встанешь.

- Встану. А что я обещал?

- Принести капусту и яблоки.

Ну вот, придется идти в гараж, а по прогнозу сегодня 22 градуса мороза. Но куда деваться?

- Будет сделано. - ответил я.

- Тогда жди, - сказала она и убежала.

Через три минуты я полулежа пил кофе. Иринка сидела рядом со мной. Закончив, я отдал пустую чашку жене и приподнялся.

- Я люблю тебя, - сказал я и быстро поцеловал ее.

- Я тоже. Выполняй обещание. Когда придешь, будем завтракать. - она встала, чмокнула меня в щеку и ушла на кухню...

Подняв воротник в попытке защититься от ледяных дуновений воздуха, я быстрым шагом шел в гараж. Нормальным ходом добираться до него минут 5-6, но сегодня небольшое расстояние в один квартал, застроенный частными домами, я преодолел в два раза быстрее.

Забив продуктами два больших пакета, я не стал задерживаться, запер дверь гаража и пошел обратно. На полпути к дому, на узком заснеженном тротуаре меня обогнали три рыжих бродячих пса - они не торопясь пробежали мимо меня слева. Я чуть напрягся, но страха не было - псы даже не взглянули на меня. Я тут же успокоился, и в этот миг правой лодыжке стало горячо. Я мгновенно все понял, скосив глаза вправо: с этой стороны пробегала еще одна собака, она и цапнула меня сзади - совершенно тихо, без лая, и медленной трусцой убежала вперед. Так, как будто ничего не случилось! Так, как это происходило несколько лет назад, в детстве.

Я стоял с двумя пакетами в руках и ошеломленно смотрел на удаляющихся псов. Жгло лодыжку. Я поставил пакеты на тротуар и, задрав штанину, взглянул на ногу: точно такие же следы от зубов, из вмятин на коже слегка сочится кровь.

Еще минуту назад мои мысли были заняты возвращением в теплую квартиру к жене и дочке. Теперь все ушло. Я уже не ощущал мороза. Вернулись ощущения из детства, к которым добавилось еще одно, с большой скоростью поглощающее все остальные: в душе закипала ненависть. Мне было несколько странно чувствовать это, но, ей-Богу, это было незабываемо приятно!

Я взял пакеты и быстро вернулся домой.

Позавтракав, я придумал несуществующие дела по дому и, вызвав такси, отправил жену с дочкой в гости к родственникам. Договорились, что завтра к вечеру я заеду за ними.

Полдня я слонялся по квартире, не зная, чем заняться. Каким-то образом я знал, что мозг вынашивает некое решение, и я ждал и ждал результата, как завороженный. Я пытался читать, но все чаще отвлекался, пил кофе и выходил на балкон курить. Я чувствовал, как нечто чистое выходит из меня, заменяясь новым. Я смутно догадывался, что это или ненависть, или месть или и то, и другое, вместе взятое. Я знал, что что-то произойдет, что это будет плохо, но мне было хорошо, т.к. я был уверен, что любое решение будет справедливым.

Я менялся гигантскими темпами. Около четырех часов пополудни, стоя на балконе, я вспомнил Тот далекий вечер в однокомнатной квартире, когда мне было шесть лет и я увидел в зеркале пса. Я начал прокручивать в голове те мгновения, и мне далось это легко, без страха - вообще без отрицательных эмоций! И через минуту я знал, что нужно делать... Знал ли я, что уже изменился? Конечно, знал. Да, я изменился, но осознание этого вдруг сильно возвысило меня в моих собственных глазах.

Когда стемнело, для меня все было ясно. Нечто, принимавшее решение, уже сделало непоправимое. Странно, но я воспринимал это Нечто как меня вне меня. Что-то вроде этого, точнее объяснить очень сложно.

...Через некоторое время я позвонил своим друзьям, Сергею и Валерке, и пригласил к себе. Для серьезного, как я объяснил, разговора. Сергея, живущего около продуктового магазина, я попросил купить водки.

- Сколько? - спросил он.

- Три.

Несколько секунд он думал.

- Три - чего?

- Три бутылки, - спокойно разъяснил я.

- Много на троих, - рассудительно ответил он.

Я вообразил его удивленное лицо и рассмеялся.

- Завтра выходной, останетесь у меня. Я вам предложу такое, что и трех бутылок мало покажется. Так что давай собирайся, жду. Закуски у меня навалом. - я положил трубку.

Они пришли почти одновременно: сначала Сергей с водкой, потом Валерка. Валерка по незнанию, но из лучших побуждений принес шесть бутылок пива и два неплохих копченых леща.

- Пивом будем похмеляться утром, - сказал я Валерке.

- Как?

- Сегодня пьем водку. Вон - Серега знает. Ночуем у меня. Завтра пойдем развлекаться.

Стол я уже накрыл. Мы прошли на кухню и разлили водку по рюмкам.

- За успех завтрашнего мероприятия! - произнес я короткий, непонятный для них тост.

- Какого? - спросил Валерка.

- Станем пьяными - объясню. Поехали! -и я опрокинул в рот первую рюмку. Сергей с Валеркой сделали то же.

Через час за неспешным разговором (естественно, говорил в основном я) мы выпили две бутылки и изрядно захмелели. Я им рассказал об Этом все и предложил завтра же утром выловить одну собаку и убить ее. У меня в гараже. Они согласились сразу же - возможно потому, что были пьяны. Впрочем, они еще никогда ни в чем не отказывали мне.

Сквозь пьяную муть в голове я почему-то ощутил к ним чувство жалости. Сергей с Валеркой были классными парнями со здоровыми амбициями. Оба были женаты, у обоих были дети. Мы дружили уже лет десять, познакомившись на последнем курсе университета, хотя учились на разных факультетах. Оба, как и я, особо не наглея, успешно делали карьеру. Сергей уже был начальником отдела в крупнейшей в городе строительной компании, а Валерка возглавлял один из городских филиалов солидной компьютерной фирмы.

Сегодня, как это бывало раньше, никто не говорил о делах. И Сергей, и Валерка возбужденно и пьяно говорили о завтрашнем дне, пытаясь выстроить план действий. Но это плохо получалось, к тому же они не представляли себе полной картины того, что завтра произойдет. Об этом знал только я. Поэтому три потока пьяных идей никак не состыковывались друг с другом.

Допив последнюю бутылку, решили отложить обсуждение плана на утро и, находясь в грандиозном опьянении, мы, не раздеваясь, улеглись спать в гостиной: мы с Валеркой на раскладных креслах, а Сергей - на диване.

Утром Валерка, проснувшись первым, растолкал меня. Похмелье было ужасным. Добравшись до кухни, мы вытащили из холодильника по банке пива и сразу же выпили. Полегчало.

- Не передумал? - спросил я.

Валерка молча покачал головой.

- Тогда буди Серегу.

Минут через пять мы сидели за столом втроем. Допили все пиво и снова стали пьяными. Я сказал:

- Мужики, никакого плана не нужно, будем действовать экспромтом. Сначала пойдем в гараж.

- Зачем? -спросил Сергей, глядя на меня мутноватыми глазами.

Я и сам точно не знал, зачем.

- Не знаю. Зайдем. Но сначала - в магазин.

- Точно! Бутылочку купим, будет совсем хорошо. - сказал Валерка.

- Полностью поддерживаю, - согласился Сергей.

Мы сложили в пакет закуску и рюмки. Я положил в карман газовый баллончик.

Оделись и вышли. Мороз не ощущался, т.к. мы были пьяные. Не знаю, как чувствовали себя Сергей с Валеркой, но я был в предвкушении события, которое станет для меня абсолютным очищающим фактором.

Купив в магазине три бутылки водки, мы пришли в гараж и разложили на столике продукты. Выпили. Покурили. Выпили еще по одной.

- Хорошо! - сказал Валерка.

- Что будем делать? - спросил Сергей.

Я закурил, немного подумал и сказал:

- Собаки наверняка местные, бродят или около магазинов, или на станции. Берите хлеб, колбасу и идите искать. А я выведу машину и все приготовлю.

- Веревка нужна, - догадался Валерка.

- Нет проблем, - сказал я и взял с полки связку. - Здесь метров десять, хватит.

- Давайте еще по одной, - предложил Сергей.

- Идея хорошая, - поддержал его Валерка.

Мы выпили, закусили, и они ушли.

Я раскрыл ворота, завел свою "Ауди" и выехал из гаража, поставив машину метрах в пяти от въезда. Вернулся в гараж и выпил еще одну рюмку. Закурил, вышел и стал думать. Хорошо, что гараж находился в безлюдном месте. Рядом высился ангар недостроенного гаража какой-то организации, а метрах в ста проходила ветка железной дороги. Чуть дальше, наискосок, стояло здание станции для пригородных электричек, скрытое деревьями. Фактически это был начинающий застраиваться пустырь, где люди почти не появлялись, особенно зимой. Удобное место для Задуманного...

Ожидая Сергея с Валеркой, я стал мерзнуть и в течение часа выпил четыре рюмки водки. Я уже был порядочно пьян и стал злиться на парней за задержку. Внутренне я был невероятно возбужден и находился в предвкушении... крови. Крови, это было совершенно точно! Ее ожидание все больше усиливалось, и это состояние не было следствием выпитой водки. Так изменялось мое сознание, настраиваясь на то, что необходимо было сделать, на то, кем или чем я должен был скоро стать. Я понимал, что сегодня закончится спокойная, размеренная жизнь, но принимал это как высшую необходимость. Я был готов к этому... Более того - я невообразимо Этого хотел!

Сергей с Валеркой появились часа через полтора. Я услышал долгожданное рычание собаки и вышел из гаража. Спотыкаясь, они тащили за собой большого рыжего пса, привязанного за шею двумя веревками. Когда они приблизились, я узнал его. Он был одним из вчерашней стаи. Укусил меня не он. Но мне было все равно. Месть состоится! И душа возликовала...

Добравшись до гаража, Сергей с Валеркой привязали пса к петлям замка и вошли за мной внутрь. Пес утих.

- Что так долго? - зло спросил я.

Перебивая друг друга, они рассказали, как поймали собаку на станции. До этого обошли ближайшие магазины, выпив по пути по две банки пива.

- Осталась бутылка. Наливайте. - сказал я.

- Это у тебя одна. А у нас! - Сергей вытащил из внутренних карманов еще две.

Мы выпили по два раза и совсем опьянели, но мои мысли оставались четкими, потому что я знал, что надо делать, и мне не терпелось Это начать.

Я вышел из гаража. Пес зарычал и дернулся ко мне, оскалив пасть, но его удержала веревка. Я вытащил газовый баллончик, подошел к псу на полметра и направил струю газа в его морду. Заскулив, он рухнул на снег и через несколько секунд затих. Судя по инструкции, у меня было минут пятнадцать. Развязав узлы, я затащил пса и оставил его лежать на бетонном полу.

- Быстро наливайте по одной и начнем! - сказал я.

Мы снова выпили. Я запер гараж изнутри и включил все лампы. Взял с полки длинную веревку, разрезал ее на четыре части и бросил на пол.

- Вяжем! -крикнул я Сергею и Валерке. - За ноги!

Через две минуты пес был распластан на бетоне спиной вниз. Один конец веревок мы привязали к лапам, другой - к металлическим стойкам полок.

Я посмотрел на пса. Это был здоровенный кобель, и мне вдруг стало приятно, что скоро я его убью. Причем убью не сразу и не обычными способами.

Сергей с Валеркой почему-то молчали. Мы выпили еще раз. Минут через пять пес начал оживать и дергаться. Мы закурили. Через некоторое время он окончательно очухался, и началось страшное. Отступив в сторону, мы, раскрыв глаза, смотрели, как он с бешеным рычанием начал делать мощные рывки в попытке освободиться. Если бы он вырвался, он растерзал бы нас. Но я знал, что этого не случится.

Скоро пес затих. Он был настолько беззащитен, что я громко рассмеялся.

- Ты чего? - спросил Сергей.

- Ничего. Гляди на гада - он уже ничего нам не сделает.

Пес, потерявший силы рычать и вырываться, испуганно и зло смотрел на нас. Через минуту, ощутив нечто необычное в поведении людей, в духе, воцарившемся в замкнутом пространстве гаража, он начал что-то понимать.

Мы налили еще по рюмке, чокнулись, выпили и повернулись к нему. В глазах пса, уставившихся на нас, застыли обреченность, безнадежная тоска и мольба о помощи. Он смотрел на нас, не моргая, а мы, жуя бутерброды, молча смотрели на него. Он начал мелко дрожать: от того, что был распластан на холодном бетоне, но главным образом - от страха.

- Отрежу ему член, - произнес я.

Сергей с Валеркой тупо уставились на меня.

- Давай закончим сразу. Ножом. - тихо сказал Валерка.

- Не-ет! Мы будем делать это медленно и смотреть, как скотина мучается! - ответил я и взял с полки нож с длинным лезвием.

Парни молча наблюдали за мной. Через несколько секунд Валерка, отвернувшись, начал разливать водку. Сергей попытался ухмыльнуться, но сделал это вычурно и неловко, после чего с мрачным и растерянным видом потер щеку. Валерка закончил разливать. Я затушил сигарету, зло сплюнул, посмотрел на них и увидел в глазах страх.

- Не бои-и-сь!!! - заорал я, подбежал к псу и, прикоснувшись лезвием к члену, отрезал его.

Потекла кровь. Первая кровь - и такая долгожданная! Пес резко дернулся, взвыл и тут же затих. У него не было сил сопротивляться и он лишь тихо заскулил.Я подавил в себе желание убить его сразу, хотя внутри ликовал, жаждал смерти и крови, много крови!

Сергей с Валеркой, обалдевши, смотрели на пса. Я спокойно закурил.

- Выпьем? - спросил я их.

Они молча покачали головой.

Я налил себе рюмку и выпил. Докурил, подошел к псу и затушил сигарету о его живот. Он снова дернулся и заскулил чуть громче.

Все. Мой час настал, настал момент моей истины. Морда пса из Того зеркала была почти такой же, как эта, вот только морда, которая сейчас скулила от боли и страха, была обречена. Много лет назад я страшно испугался. Теперь страх испытывал этот пес, и осознание этого очищало меня!

Я взял нож и вспорол псу живот. Он взвыл от боли. Из живота начали медленно вываливаться красные внутренности. От дикого напряжения пес испражнился под себя, и это окончательно меня взбесило. Я схватил с полки топор и двумя ударами отрубил ему задние лапы. Хлынула кровь. Вокруг тела ее уже становилось много - большое липкое пятно, в котором лежали отрубленные лапы.

Пес из последних сил вновь стал вырываться, уставившись на меня и дергая передними лапами. Насладившись зрелищем этой жалкой попытки, я подошел и отрубил ему оставшиеся конечности.

Передо мной лежал собачий обрубок с головой и вывороченными кишками. Каким-то образом ему удалось перевернуться на живот, и он начал делать движения короткими остатками лап. Он пытался ползти! Но ползти ему было нечем! Он истекал кровью... Господи, как мне было хорошо! Я пнул пса ногой и он снова оказался на спине.

Я протянул топор Валерке:

- Руби голову!!!

- Ты псих!!! - заорал он.

Я знал, что он откажется. Сделав шаг к псу, я присел перед ним и взглянул ему в глаза: полная обреченность. И еще: пес плакал! Смотрел на меня - и плакал!

Теперь я осуществил то, что хотел. Я сделал Это! Осталось лишь Это закончить. Я отодвинулся от тела пса, сильным ударом отрубил голову и отбросил топор в сторону.

Поднявшись, я в упор посмотрел на Сергея с Валеркой: они с ужасом уставились на обрубок, сотрясающийся в конвульсиях. Я взял нож и протянул его им:

- Закончите. Один удар в сердце.

Теперь они уставились на меня, пьяные, но с трезвыми глазами, и через мгновение ринулись к двери, отодвинули засов и выскочили наружу. По пути кто-то из них задел небольшое зеркало, стоявшее на столике, оно шлепнулось на бетон и разбилось. Часть осколков упало в лужу крови. "Как символично", - подумал я, снова запер дверь и сел на табуретку около стола.

Обрубок еще дергался. Я взял бутылку и сделал глоток прямо из горла. Закурил и стал смотреть на тело пса - до тех пор, пока оно не замерло...

Я немного пришел в себя. Возбуждение ушло.

Еще полчаса я сидел за столом и пил, но пьянее не становился. Сознание, уже не зависящее от моих побуждений и внешних воздействий, словно установило предел физического состояния, который не могла преодолеть даже водка.

...Я встал, взял ключи и направился к двери. Уже выйдя на улицу, я вдруг почувствовал, что должен вернуться. И я вернулся. Я подошел к обрубку, нагнулся и поднял с пола осколок зеркала, залитый кровью. И внезапно понял, зачем это делаю. Я взял с полки обрывок бумаги и, не глядя на осколок, вытер на нем кровь. Затем медленно поднес осколок к лицу и взглянул в него. Сквозь полоски крови я увидел свое лицо. А за ним - ту самую собачью морду, что смотрела на меня в тот далекий вечер, когда я был маленьким шестилетним ребенком.

...Время размывает следы прошлого, и утверждение "время лечит" в какой-то мере верно. Но верно и то, что мы, живя в настоящем и глядя в обозримое будущее, все равно несем на себе груз прошедших событий. Этот груз никогда не исчезает совсем, и в зависимости от первоначального веса кто-то несет его с легкостью, а кто-то тащит, к исходу жизни измотавшись до состояния, граничащего с отсутствием желания жить. И тогда размывы прошлого засасывают, как болотная жижа, как смертельная воронка, из которой никогда не вырваться.

...Опустошенный, я стоял в залитом кровью гараже, держал в руке окровавленный осколок зеркала и не знал, что ждет меня дальше. Прошлое вернулось. И мне вдруг показалось, что жить осталось совсем немного, да и то это будет не жизнь, а всего лишь существование. А ведь мне всего тридцать два года.

Прости меня, Господи...