Аннотация: Люблю я своего главгероя. Но убивать его мне это не мешает...
Неупокоенный.
Пролог
Вдох глубокий, руки шире: Скамейка слегка пружинит под
спиной. Не спешите, три-четыре: Гантели ритмично поднимаются и опускаются,
в голове нет ничего, кроме отсчета. Трам-тарам-там грация и плас-ти-ка:
Хорошо: Затем - душ, то горячий, шибающий под потолок паром, то холодный, после
которого покрытый облезающей краской бетон еще долго плачет конденсатом. Мысли
отсутствуют, тело, помесь студня с взбитыми сливками, само плывет к постели,
только якорем тянут вниз непослушные ноги. Прекрасно:
Прекрасно? Да нет, какое там! Самоистязания опять ни к чему
не привели, снова я в этом чертовом Коридоре! Снова стою в непонятной тянущейся
неизвестно куда бетонной кишке, одетый во все белое - свободная рубашка, штаны
джинсовой ткани и кожаные сапоги. И то, что это сон, понимаю только потому как
стою на нормальных, здоровых ногах. И если провести ладонью по лицу, то рука
не наткнется на рельеф шрамов. Словно и не прошло трех лет с той злосчастной
поездки на <месте смертника>, когда спасателям пришлось вырезать меня из мешанины
пластика и железа. Обледенелый спуск, шофер, попытавшийся проскочить на желтый
- а в итоге переломы рук и ног, изрезанное осколками лицо и смещение позвонков,
чуть не превратившее меня в жалкую половину человека. До сих пор не знаю, больше
или меньше повезло водителю - он умер сразу. Меня же ждали операции, дикие боли
в спине, от которых я чуть не <подсел> на обезболивающие, и сны:
Вроде обычный сон, при желании, покопавшись в литературе, можно
даже найти тот медицинский матюг, которым психологи обзывают эти воспоминания-мечты
об утраченном счастье. Но если бы все было так просто: Я уже смирился со своим
состоянием, да и трость в руках придавала медленному шагу некий налет элегантности.
И уж точно не картины здорового образа жизни вынудили меня издеваться над собой,
пытаясь заставить мой злосчастный организм не видеть снов. Никаких. Кому понравится,
когда его убивают каждую ночь?
Я всегда начинал с появления в этом дурацком Коридоре. Почему
<дурацком>? Да потому, что уходящие вдаль стены-стеллажи, разделенные парой
метров прохода, представляли собой мечту террориста. Оружие. Гордо блестящее
никелированными боками и матово подмигивающее воронением, а иногда честно показывающее
серый, затертый частым употреблением металл. Мягко светящееся дерево и пупырчатый
пластик накладок. Раструбы и цилиндры пламегасителей и сардельки <глушаков>.
Золотые отблески на гильзах рассыпанных по полкам патронов. Рубчатые яйца и
консервные банки гранат. Конечно, не бесконечные ряды оружейных стоек из <Матрицы>,
но тоже впечатляет. За стеклом. Толстым, холодным, чуть пружинящим при ударе
- не пробить ни кулаком, ни подкованными каблуками сапог. Пробовал уже. Неоднократно.
Хоть головой стучись - толку никакого.
И жуть - сзади. Не оглянуться. Только ноги толкают вперед тело,
и сладковато ноет под ложечкой. Заставляет заполошно кидаться к полкам, бессмысленно
стучать руками по прозрачной преграде и бежать: Бежать вперед, туда, где безжизненный
<дневной> свет с потолка постепенно сменяется пульсирующим пламенем факелов
на каменных стенах, а стеллажи с недостижимым оружием незаметно перетекают в
шеренгу латных фигур. Мечи, копья, арбалеты, куча прочих колющих и режущих железок,
названий которых я не знаю, зажаты в металлических кулаках - не разожмешь, только
в кровь раздерешь руки. Пробовал, и неоднократно.
Бежать, не оглядываясь. Потому что оглянешься - умрешь. А если
нет - проживешь еще чуть дольше. И так хочется жить, жить, ЖИТЬ!!! Но, все равно,
рано или поздно, оглянешься или нет - толчок в спину, или стальной холод обожжет
тело, или беззвучно свалится откуда-то сверху неимоверная тяжесть. Как повезет.
Потому что я умирал уже много раз. Пробитый насквозь бесшумной очередью, удивленно
глядящий на возникшие ниоткуда кровавые дыры в груди. Обожженный пламенем, по
сравнению с ощущениями от которого боль в ногах, превращенных в лепешку свалившейся
с потолка плитой - нежное поглаживание. Захлебнувшийся вонючей жижей, заполнявшей
возникшую из ниоткуда яму в полу. Ухитрялся даже замерзнуть несколько раз, и
все по-разному - от нежно подкрадывающегося через кожу холодного сна до погребения
под ползущими на глазах вверх по немеющему телу ледяными кристаллами.
Временами я находил в себе смелость оглянуться, иногда просто
искоса бросить взгляд туда, откуда накатывал ужас. Но никогда не успевал. Финал
был всегда одинаков - свист рассекаемого воздуха, мягкое прикосновение к шее
и мгновенная легкость. Потолок и пол, кувыркаясь, меняются местами, глаза иногда
залепляет багровым, но все равно ничего толком не разглядеть. И - темнота.
И каждый раз я просыпался весь мокрый от пота, беспомощно хватая
ртом воздух. Снотворное не помогало, искать что-то дурманящее покрепче я пока
не решался. Как, впрочем, и обращаться к врачам. Наша медицина никогда не внушала
мне особого доверия, а познакомившись с практикой лекарского дела на собственной
шкуре, я понял, что лучше сдохнуть без помощи людей в белых халатах. Дешевле,
и хлопот меньше. Всяких экстрасенсов расчет лучше вообще не брать. Расплодившись
в девяностые, сейчас они поутихли, явные шарлатаны занялись чем-то другим, но
все равно <снимаю сглаз, вешаю на уши> - это не для меня.
Пока что помогал только один рецепт - физическая нагрузка.
Истерзать еще подчиняющуюся мне половину тела до такой степени, чтобы провалиться
в сон, как в бездонный колодец, чтобы умирать только раз в три-четыре дня, а
не каждую ночь. На самом деле, это труднее, чем кажется, особенно если еще учиться
на вечернем и работать. Хотя, какая уж тут работа - залить в компьютер видео
с камеры, смонтировать, раскидав музыку, переходы и спецэффекты, и нажать кнопку.
А дальше - делай, что хочешь несколько часов, только не забудь переписать получившуюся
хронику чьей-то свадьбы, дня рождения или какого еще праздника на диск или кассету.
А учеба: Лучше промолчу.
И все-таки, нагрузки не помогли. То ли тело уже привыкло, и
надо еще как-то изощряться в упражнениях, то ли планеты встали как-то не так,
но уже третью ночь подряд я оказывался рядом с осточертевшими оружейными стеллажами,
а сзади накатывало: Я переступил с ноги на ногу, сдерживая рвущееся вперед
тело. Подковки на сапогах звонко цокнули по бетонному <под мрамор> полу. Убегать
надоело, захотелось закончить все побыстрее. Разворот, резко, рывком, только
фыркнула, полощась в воздухе, ткань свободной рубахи. В той стороне, откуда
каждый раз приходила смерть, Коридор тоже уходил в бесконечность. Только стеллажи
обрывались уже метров через пять, переходя в неоштукатуренные бетонные плиты.
И точно на этой границе стояла закутанная в подметающую пол темную накидку с
капюшоном фигура.
Страх исчез. Я полуприкрыл глаза, сделал несколько глубоких
вдохов, расслабляясь. Фигура ждала неподвижно, лишь слегка подрагивающие складки
одежды выдавали дыхание. Успокоившись, я не торопясь подошел поближе, остановившись
в паре метров от незнакомца. Мужской пол его выдавала пробивающаяся щетина на
бледном подбородке, все остальное лицо пряталось в тени капюшона. Темная бархатистая
на вид ткань накидки скрывала очертания тела.
Тишина, прерывающаяся лишь легким шелестом дыхания, обволакивала.
Внезапно в два скользящих шага мой визави оказался около меня. Рука в черной
перчатке сдернула капюшон. Я словно гляделся в зеркало - лицо, бледное, исчерченное
еле заметными нитями шрамов, было моим. Неровно постриженные волосы открывают
лоб с низко надвинутым серебряным обручем, в центр которого вставлен странный
черный камень. Глаза - жесткие и какие-то грустные. Невеселая улыбка бледных
губ. Двойник поднял правую руку и из нее мне в грудь ударил ослепительный луч.
Дыхание перехватило, сердце затрепыхалось и замерло. Ноги подогнулись, но что-то
не давало мне упасть. Опустив голову, я увидел, что вместо луча в тело входит
слегка согнувшееся под моей тяжестью узкое лезвие. В глазах привычно помутнело:
- Сынок, вставай, ты просил разбудить. Витя?.. ВИТЯ!!!
Глава 1.
Запах был нехороший. Мягко говоря. Как будто в загаженном сортире
утопла и смердела крыса размером с медведя, а в попытке замаскировать <аромат>
сожгли пару пачек ароматических палочек из ближайшего магазина эзотерических
товаров и благовоний. В животе что-то нехорошо дернулось и поплыло вверх, обожгло
глотку: Я помотал головой, загоняя содержимое желудка на место, и открыл слипающиеся
глаза. Картина не радовала. Коридора передо мной не было, но и на мою квартиру
увиденное не походило ни капельки. Скорее, на неярко освещенную помесь тронного
зала и лаборатории алхимика, причем на троне восседал я. Сам трон - жесткий
и неудобный каменный стул с высокой спинкой, от которого по телу разливался
сковывающий движения холод - стоял аж в трех вписанных друг в друга многолучевых
звездах. Красным горела внутренняя пентаграмма, золотом озаряли зал линии опоясывающей
ее восьмилучевой звезды, а количество льдисто блестевших зубцов внешнего круга
я даже сосчитать не мог. Между линиями посверкивали щедро рассыпанные разноцветные
закорючки. Огромный стол в углу зала с химической посудой, книгами и свитками,
пара жаровен, отбрасывающих красноватые блики и испускающих мерзкий запах. Куча
тряпья с торчащей оттуда ногой в остроносой восточной туфле за пределами расчерченного
линиями и закорючками пола.
Я попробовал пошевелиться - бесполезно. Худо-бедно двигалась
только голова, остальное тело расслаблено и словно резиновыми жгутами притянуто
к холодному камню в горделивой позе восседающего на престоле правителя. Эдакий
Черный Властелин, судя по антуражу, только почему-то весь в белом. М-мать.
Уж лучше бы Коридор. Проснусь - точно к врачу пойду; пусть хоть колют, хоть
режут - но чтоб никаких кошмаров.
Нога в восточной туфле задергалась, заскребла пяткой по полу.
Из тряпочной груды вынырнула вторая конечность в такой же туфле и темной шароварной
штанине. Матерчатый ворох задергался, извиваясь, глаза уловили, наконец, в непонятной
куче очертания человеческой фигуры. Наконец сбившаяся ткань была распутана,
вторая штанина водворена на место, подол длинного балахона снят с головы, а
изрядно помятая остроконечная шляпа водворена на наметившуюся лысину. Только
после этого с едва слышным покряхтыванием пародия на сказочного волшебника изволила
подняться на ноги и отряхнуться. Стоящая за пределами внешней звезды пухлая
фигура в расшитой непонятными символами одежде обладала еще и упитанным лицом
с застывшим на нем приторно-улыбчивым выражением <доброго дядюшки>. Сложив руки
под подбородком, колдун (а кто еще это мог быть в таком наряде) смотрел на меня,
поблескивая глазками, а я изо всех сил старался сдержать рвущееся откуда-то
дебильное хихиканье. Уж больно этот толстячок напоминал вставшего на задние
лапки упитанного хомяка.
- Скажи свое имя, мой сладх'хий: - излишне ласковые, под стать
лицу, интонации голоса как-то не внушали доверия. И еще это коверкание речи:
Маг с дефектом дикции?.. Я уже ничему не удивлялся. Это просто еще один сон.
- Виктор. И я не:
- Вих: Вих'хтор: Демон Вих'хтор: - непонятный <хомяк> словно
пробовал мое перековерканное имя на вкус. Демон? Что за бред!
- Мое имя Виктор, и я не демон, я человек, - попытался исправить
я.
- Я вызывал демона, Вих'хтор, и значит ты - демон! - ласковые
нотки в голосе сменила сталь, лицо на мгновение жутко исказилось, а затем вновь
превратилось в елейную маску. - Не пытайся оспорить истину, мой хороший.
Обалдеть, какие глюки. Я ни секунды не сомневался, что
это всего лишь очередной <сон>, вроде так доставшего меня Коридора. Конечно,
если это сновидение, то я могу без зазрения совести назваться кем угодно, хоть
демоном, хоть Папой Римским, но почему-то мне было важно быть именно самим собой.
Вот только тому явно сумасшедшему за светящимися линиями нужен именно демон.
Что же, говорят, что с психами надо соглашаться:
- Но даже если я демон, я все равно не знаю где я. И я здесь
смертен и бессилен!
- О, это легко исправить, мой дорогой, - если и может быть
<масло масляное>, то это точно физиономия стоящего передо мной <повелителя демонов>.
- Я умен, и я это предусмотрел. Сейчас: Сейчас, мой хороший:
Чародей покопался за пазухой, вытащил небольшой ножик и, оголив
левую руку, полоснул по предплечью. Разрез набряк черным, тяжелая капля, разбухая,
поползла по опущенной руке к кисти. Куда-то подевав нож, колдун водил правой
рукой над порезом, что-то шепча. Сгусток крови заскользил быстрее, сорвался
с пальцев, но не плюхнулся на пол, а повис в воздухе, поднявшись на уровень
глаз заклинателя. Тот все продолжал что-то шептать, почти беззвучно шевеля губами.
Приподняв взор, он вперился в мои глаза, кровавая капля зависла точно на линии
взгляда. Шепот стал громче, но слова я все еще не мог разобрать.
Зал словно заволокло дымкой. Четко было видно только лицо мага
и висящую в воздухе каплю крови. Лицо качнулось - шаг вперед - чуть приблизилось,
на него, отбрасывая уродливые тени, упали голубые отблески внешней звезды. Шепот
еще больше усилился. Он, казалось, шел из нескольких точек зала сразу. Нет,
не шепот - шорох осыпающейся земли. Я попытался помотать головой, приводя ощущения
в порядок, но не смог - взгляд заклинателя будто приковал голову к спинке трона.
Шаг вперед. Капля крови зависла над линией внешней звезды и
засветилась сначала красным, потом голубым. Шепот в ушах сменился свистом вихря.
Теперь ветер словно пытался мне что-то сказать, но что - непонятно. Еще шаг.
С тихим стеклянным звоном гаснет внешнее кольцо. Становится чуть темнее, но
фигура мага теперь освещается золотом второй звезды. На линии наших взглядов
уже не капля крови - прозрачный кристалл с чем-то красным внутри. Шаг. Свист
ветра в ушах сменяется клекотом воды. Шаг. Кристалл на линии взглядов охватывает
желтое пламя второй звезды, лицо колдуна - искаженная золотая маска, перекошенная
гримаса сделает честь любому демону, только шевелятся, шепчут что-то толстые
губы. Шаг. Колокольный звон разорванной золотой линии, свет тускнеет, теперь
освещение - красные отблески пентаграммы. Кристалл потемнел, цвет его не разглядеть
- он не в фокусе, все внимание поглотили глаза стоящего в паре-тройке метров
от меня волшебника. Радужек не видно, белки красные, то ли от отблесков линий
на полу, то ли от лопнувших сосудов. А в ушах ревет что-то огонь.
Шаг. Кристалл - теперь уже черный - над линиями пентаграммы.
Губы колдуна замирают, на лице появляется торжествующая усмешка. Внезапно раздающийся
свист раскалывает мне голову, и я лечу куда-то в дурно пахнущую темноту:
Вот уже который день я чапал по караванной дороге. Настроение
было препаскуднейшее - как обычно. А какое еще может быть настроение, если урбанутого
до мозга костей человека макнуть с головой в фэнтезийное средневековье и оставить
там бултыхаться, причем безо всяких перспектив на возвращение. Коня своего,
кличку которого мне так и не удосужились сообщить, я тихо ненавидел. Он, впрочем,
отвечал мне тем же самым. <Походной> еды было с собой достаточно, так что голодная
смерть мне не грозила. Хотя, по моему скромному мнению, лопать на привале вареные
подметки - невелико удовольствие. Как-то разнообразить меню свежатиной мешали
мои нулевые таланты как охотника, в здешней ботанике я тоже не разбирался. Меч
- хорошо заточенная железяка, с которой я совершенно не умел обращаться - уже
обеспечил мне здоровый синяк на ноге, а что творилось с отбитой о седло задницей,
я и представить боялся. Каждый день, останавливаясь на привал, я еще долго ходил
буквой <зю>, пытаясь разогнуть затекшую поясницу, а то, как я устраивался на
ночлег или седлал коня: Лучше я промолчу об этих ужасах. Короче говоря, всех
тех блаженных, которые клепают истории о перенесенных куда-то в средневековые
условия и тут же бросающихся навстречу приключениям <простых людях> надо принудительно
подвергать тому, что они делают со своими героями. Количество всякого неправдоподобного
барахла уменьшилось бы сразу же. И, вообще, я бы с удовольствием поменялся местами
с кем-нибудь из таких авторов, потому что бредовость моих <приключений> уже
переходила всяческие границы. Глупые надежды, что это - сон наподобие Коридора,
исчезли давным-давно:
:Очнулся я от пинка в бок, валяясь у подножия того страшно
неудобного трона. Маг, сволочь шепелявая, потирая лапки, произнес напыщенную
речь, ничего толком не прояснившую, сунул мне в зубы карту и выпихал из <тронного
зала>, наказав не возвращаться без какой-то <Книги Вопросов и Ответов>. Лапки
свои этот шизофреник, свихнувшийся на демонах, потирал не зря - ритуал, пережитый
мной во время сидения на троне, <наградил> меня очень интересным черным кристаллом
во лбу. Через эту каменюку маг наблюдал за мной и мог контролировать мое тело,
в чем я тотчас убедился. Попытавшись хотя бы узнать о своей <Великой Миссии>
поподробнее, я понял, что чувствуют персонажи компьютерной игры, когда ими управляет
сидящий за экраном человек. Ощущения омерзительные, особенно когда пытаешься
- безуспешно - подчинить тело своей воле.
Деревянной походкой выбравшись из донжона, в пустом внутреннем
дворе я обнаружил одиноко стоящую лошадь. С первой попытки забравшись в седло
- хоть за это спасибо <прямому управлению> мага, не знаю, сколько бы я возился
самостоятельно - я выехал за пределы кажущегося безлюдным замка и начал продвижение
к <Великой Цели>.
Когда колдуну надоела новая игрушка, и я получил возможность
управлять собой, я остановился и распотрошил седельные сумки. Ничего особенного,
впрочем, там не обнаружилось. <Набор юного туриста> - кремень с огнивом, котелок,
топорик, иголка с ниткой, пара рыболовных крючков и тому подобная необходимая
в хозяйстве дребедень. Фляга с водой. Запас продуктов - крупы и вяленого мяса.
Оружие - небольшой лук с колчаном стрел, недлинный меч и кинжал, вроде бы хорошего
качества, с всякими подобающими футлярами, ремешками и прибамбасами. Карта,
выглядящая чуть лучше детского рисунка. Немного разномастных монет. Из одежды
- то, что на мне: свободная рубашка, штаны из плотной ткани, кушак и сапоги
почти до колена, все немаркого буро-коричневого цвета. Странно, в Коридоре все
было ослепительно белым, когда восседал на троне - тоже. Как успел переодеться
- непонятно: К седлу приторочен еще свернутый плащ с капюшоном из грубой ткани
- дождевик, одеяло и спальный мешок в одном флаконе.
В лучших традициях фэнтезийных боевиков я угодил в начало лета.
<Весенний первый гром>, а также второй, третий и последующие уже отгремели,
но до душной жары еще оставалось время. Ну, по крайней мере, мне так казалось.
Природа примерно соответствовала лесостепи родной средней полосы. Еще в первый
день путешествия я выехал из владений полоумного мага, продолжающего, кстати
- я это чувствовал - следить за своим <посланцем>. До более-менее обжитых земель
было еще дня три такого неспешного трюханья. Контролирующий меня колдун не торопился
дергать за веревочки, значит, еще оставалось время на привыкание к свалившемуся
на меня <счастью>, раскладыванию всего по полочкам и приобретению хоть каких-то
практических навыков:
Керрил наблюдал за внутренним двором, затаившись на верхушке
здоровенной сосны. Вырубкой леса около крепости никто не занимался эльф знает
сколько лет, поэтому сосны вымахали выше замковых стен. Да и кому нужно было
это сонное болото - три деревеньки, кучка охотничьих заимок и обветшалый замок
волшебника, заставший, небось, еще Исход. Неторопливая здешняя жизнь изучена
за последние дни досконально, с разных точек, до последнего шага зачуханного
пацаненка-водоноса. Но если Наставник хочет, чтобы все прошло по-тихому и без
<зачистки>, то приходится повиноваться:
Серая предрассветная муть. Сонно кивает головой единственный
- больше дань традиции, чем необходимости - стражник. Фигура в темной, скрадывающей
движения одежде бесшумным мячиком выкатывается из-под прикрытия леса, не снижая
скорости словно перелетает через выщербленную замковую стену и бесследно исчезает
во внутреннем дворе. Недоуменное ворчание выпускаемого на ночь блохастого <стража
порядка> - не в счет.
Донжон. Некогда последняя надежда гарнизона замка, сейчас он
не может служить хоть каким-то серьезным укреплением. Темный силуэт просачивается
сквозь рассохшуюся дверь, на мгновение замирает, выбирая путь, и тенью исчезает
в проеме, ведущем на уходящие куда-то вниз ступени.
Винтовая лестница. Здесь следов запустения почти нет, неяркий
свет колдовских камней разгоняет мрак, открывая сглаженные за многие века ступени.
Тень останавливается, словно принюхиваясь к воздуху. Но тут еще безопасно, вплетенные
в камень древние заклятья просто наполняют непосвященного человека ужасом, желанием
бежать обратно, откуда пришел. Проникший в замок знаком с этими фокусами, поэтому,
заблокировавшись, настороженно идет дальше.
Площадка. А вот это уже серьезнее - первая ловушка. Любой достаточно
смелый и тупой искатель приключений, пересиливший ужас, на этой площадке превратится
в пепел. Только хозяин замка или волшебник, достаточно сильный, чтобы сотворить
Кокон Защиты, может пройти дальше. Тень, конечно, тоже может поставить защиту,
но лобовое решение не годится - хозяин замка пока не должен знать о вторжении.
Поэтому силуэт на последней ступеньке лестницы немыслимо изгибается, машет руками,
пытаясь отследить положение нитей сторожевого заклятья. Наконец решение найдено,
и сорвавшаяся с ладони искра уходит в одну из стен, а незваный гость быстро
пересекает ставшую безобидной площадку.
Еще две западни. Смертельные для обычного человека, пусть даже
защищенного амулетами, безопасные для хозяина или сильного волшебника и абсолютно
бесполезные против того, кого последние несколько лет натаскивали их распознавать
и незаметно обезвреживать. Около каждой тень задерживается на несколько минут,
а затем, временно отключив каждую, быстро пересекает опасную зону. Конечно,
можно и быстрее, ловушки эти - ровесницы замка, но кто знает, не установил ли
нынешний владелец вторым слоем нечто оригинальное?
Зал. Огромное пространство, только у стен темноту разгоняет
ровное свечение колдовских камней. Громадный стол с химической посудой, книгами
и свитками в ближнем к двери углу, пара жаровен рядом, шкафы и полки в противоположном
конце зала. В центре - каменный трон в кольце начерченных на полу кругов, многолучевых
звезд и странных символов. Фигура, даже в свете кристаллов выглядящая неясной
тенью, подходит к трону, проводит ладонью над чертежами на полу. Раздается тихий
шепот, как будто кто-то негромко читает заклинания, но, прислушавшись, можно
разобрать не колдовские слова, а многоэтажный мат. Все еще ругаясь, гость отходит
в темный угол, легко взбегает по стене и удобно - конечно, не с точки зрения
обычного человека - устраивается между балками на потолке. Теперь остается только
ждать хозяина.
Все не заладилось с самого утра. Проснувшись, я обнаружил,
что вместо веселого утреннего солнышка на меня с неба взирают: Да никто на меня
не взирал, просто все небо затянуло серой ватой дождевых облаков. Потом мерин,
получивший от меня кличку Изверг, обнаружил, что его ноги спутаны не так плотно,
как полагается по здешнему ГОСТ'у и устроил мне гонки с препятствиями, а во
время внуздывания еще и цапнул за руку. Получив в ответ по носу, гнедая дрянь
вроде успокоилась, но тут окончательно испортилась погода. С неба посыпалась
какая-то мелкая мокрая гнусь, мгновенно пропитавшая одежду. Накинутая плащ-палатка
положения особо не изменила, вдобавок стало еще и жарко.
Выбравшись с дороги, по которой, наверное, только пару раз
в год ступали чьи-то ноги, на утоптанный частым употреблением тракт, я было
обрадовался, но неприятности продолжались и дальше. Мое транспортное средство
словило камешек между копытом и разболтавшейся подковой и захромало. Попытки
выковырять набившееся окончились отдавленной ногой (с моей стороны) и наглым
ржанием (понятно с чьей). После чего я плюнул на это безнадежное мероприятие
и повел сволочную скотину в поводу, решив, что или все само вывалится, или на
привале я займусь этой проблемой более серьезно. На неровный ритм шагов сами
собой ложились слышанные где-то строчки:
В тумане странный образ вдруг может появиться,
И ты, его увидев, не бойся не беги.
Проедет безобидно угрюмый сонный рыцарь
И конь, хромой на три ноги.
Заржавленные латы готовы развалиться,
Изъедены до дырок стальные сапоги.
Дорог не выбирая, блуждает сонный рыцарь,
И конь, хромой на три ноги: [1]
Допеть мне не удалось. Из овражка сбоку дороги поднялись три
фигуры и, выбравшись на твердую поверхность, направились в мою сторону. Патлатые,
заросшие нестриженными бородами, в заляпанной грязью кожаной одежде с прикрепленными,
для большей прочности, роговыми пластинами, разномастно вооруженные - классические
разбойники.
- Хорошо поешь. Бард, небось?
Керрил ждал. Время текло со скоростью смертельно раненой улитки,
но наконец терпение было вознаграждено. На лестнице раздались шаркающие шаги,
и в зал вбежала закутанная в балахон фигура мага. Угнездившись на троне, хозяин
замка пошуршал одеждой, устраиваясь поудобнее, и расслабился. Пора.
Не знаю, может мне и удалось бы закончить дело миром, но вмешался
колдун. То ли он раньше исподволь пробовал управлять моим телом и уже <набил
руку>, то ли виной моей <походки робота> во время первого взятия под контроль
был шок от внедрения в голову управляющего кристалла, но теперь от неловкости
в движениях не осталось и следа. Первый, вооруженный мечом, разбойник еще не
успел подойти ко мне вплотную, как я, крутнувшись на месте, сорвал плащ и накинул
на него. Короткое замешательство дало возможность выдернуть из ножен на поясе
кинжал и, подскочив к запутавшемуся в плаще бандиту, со всей дури ткнуть его
в живот. Разбойник охнул и, прекратив попытки выпутываться из плаща, начал сгибаться.
Время растягивается резиновым жгутом. Толчок - и раненый в
живот разбойник, пошатываясь, пятится в сторону подбегающего сзади товарища
с топором. Они медленно перебирают конечностями, словно две черепахи, но уже
ясно, что их встреча неминуема. Кинжал, посверкивая на лету лезвием, отправляется
в третьего бандита, натягивающего лук. Попадет или нет - не знаю, колдуну, играющему
мной в Конана-варвара, виднее. Разворачиваюсь и, продираясь через густой воздух,
бегу к стоящему в двух шагах позади Извергу, к седлу которого я прикрепил постоянно
путающийся под ногами меч. Время для окружающего мира все еще тянется, словно
патока, хотя сам я двигаюсь с почти обычной скоростью. Интересно, это адреналин
или влияние управляющего кристалла?
Рывок - и меч оказывается в руке. Теперь от этой заточенной
железяки зависит моя жизнь. Поворачиваюсь обратно к врагам. Изменилось многое.
Бандит на заднем плане прижимает руку к пробитому кинжалом плечу. Лук валяется
под ногами, другого оружия у него вроде нет. Обезвредили. Оставшийся
неповрежденным разбойник сидит на дороге, выронив топор, и спихивает с себя
раненого товарища. Тот, с кровавым пятном на брюхе, вяло выпутывается из плаща.
Прыгаю к ним. Глаза раненого расширяются, руки медленно вздымаются вверх. Второй
вслепую шарит по дороге в поисках оружия. Короткий, в локоть длиной, клинок
- не казачья шашка, но это не мешает, подскочив, с оттягом рубануть концом лезвия
по голове раненого разбойника. Поднятая рука не спасает - в сторону летит отрубленный
палец, брызгает красным. Клинок продолжает удар, разваливая лицо бандита.
Еще минус один:
Не верьте тому, кто скажет, что битва двух сильных магов -
величественное зрелище. Есть что посмотреть только при схватке дилетантов, мечущих
огненные шары и лупцующих защиту друг друга молниями. Схватка мастеров, как
правило, быстротечна и абсолютно лишена эффектности. Прощупывание защиты, разведка
слабых мест и - удар; одновременно приходится блокировать действия противника
и ломать его блокировку. Сила атаки почти ничего не решает, кто быстрее и искуснее
плетет потоки энергии, неординарнее атакует и закрывается - тот остается в живых.
Поединок занимает считанные мгновения. А если один из сражающихся неопытен в
боевой магии, то еще меньше.
Хозяин замка бойцом был практически никаким. Аллод свой он
получил в молодости в наследство от умершего своей смертью учителя, Источник
был довольно слабый, да и расположение оставляло желать лучшего. Медвежий угол.
Лишь изредка сюда доходили отголоски событий, происходивших за стеной леса и
Ничейных Земель. Волшебник встречал редкие купеческие караваны и потихоньку
старел. Цель жизни - неограниченная сила и бессмертие - приближалась так неторопливо,
что иной уже бросил бы это бесполезное занятие, сосредоточившись на власти и
удовольствиях - сейчас, но нет: Он продвигался вперед, уже почти забыв о цели,
и не зная, что цель эта для него недостижима. Не зная, что за его исследованиями
наблюдают, что еще шаг - и будет решено прервать возвращение в мир древнего
знания. И что он уже сделал этот шаг:
Магический блок, заклинание потери ориентации, парализующий
удар. Волшебник не успел защититься ни от чего. Керрил не торопясь подошел к
груде плоти, расплывшимся мешком расположившейся на троне. Встал в поле зрения
безопасного теперь мага в полушаге от него, чуть ослабил нити заклятий - допрашиваемый
должен быть в здравом уме и чувствовать свое тело, но ничего не контролировать.
Теперь самое главное. Только бы не было слишком поздно, хотя надежда слабая:
- Ты успел кого-то призвать?
Молчание. Полузадушенный всхлип, вызванный легким поглаживанием
по руке. Для того чтобы вызвать боль, совершенно не обязательно бить, выворачивать
суставы и ломать кости, нужно просто знать пару вещей:
- Повторяю, ты успел кого-то призвать?
- Нет: - снова ласковое поглаживание, и дикий вопль взмывает
под потолок.
- Не врать!
Искусство Принуждения давно утеряно, магическим способом определить
правду невозможно, но тело не позволит солгать. Нужно обладать железной волей
или быть совсем уже твердолобым фанатиком, чтобы в таких условиях искренне верить
в то, что говоришь, в любом другом случае тело отреагирует на ложь.
- Ты успел кого-нибудь призвать?
- Да:
- Ты ведь знал, что это запрещено: Кого ты привел сюда?
- Человех'ха: - новый вопль. - Демона: Демона в теле человех'ха:
- Что ты поручил ему? Отвечай!
- Он был слаб: Ах-х: Я послал его с заданием:
- Почему он слушается тебя?
- Я знаю его имя: Ах-х: Вих'хтор:
- Это не все, - вопль. - Еще!
- Я дал ему тело трехглазого :
- Боги-хранители: Ты провел полный ритуал? - Новый вопль. -
Ну же?..
- Нет:
На лице Керрила вздулись желваки. С каким удовольствием он
убил бы эту мразь! Но он подчинится приказу. Достав из кармана маленький футляр
с несколькими иглами, Керрил аккуратно выбрал нужную и уколол мага в дряблую
шею.
- Это йар-айрилл [2], господин бывший волшебник, - тон был
издевательски вежлив. - Сладких снов. И постарайтесь проснуться.
Обмякший на троне маг пару раз моргнул и закрыл глаза.
С разгону, да об стену. Из меня словно вынули батарейку. Ведущий
мое тело сквозь схватку маг куда-то запропастился, даже слабое чувство, что
за мной наблюдают, исчезло. Блииин! Как не вовремя! Что же делать-то?
Паника исчезла, так толком и не начавшись. Время все еще не
вернулось к нормальной скорости, шансы выкрутиться есть: Клинок шел вниз после
удара, развалившего лицо первому разбойнику. Описав подобие восьмерки кончиком
лезвия, я повел меч обратно, целясь в открывшуюся шею второго бандита. Только
бы попасть как надо: Я же позвоночник не перерублю, меч застрянет:
Попал вроде правильно. Руку дернуло, но меч все-таки прошел
шею насквозь, перечеркнув красной полосой горло. Опять плеснуло красным:
Инерция удара развернула меня влево. Гадство. Их четверо.
И четвертый, наполовину высунувшийся из оврага, был вооружен луком. И стрела
уже летела в меня. И я не успевал:
Удар в правое плечо разворачивает обратно, руку сразу перестаю
чувствовать, меч вываливается из разжавшейся ладони. Наклониться, подхватить
левой рукой топор, который так и не удалось нашарить второму бандиту - и бегом
к оврагу, пока есть хоть какое-то преимущество в скорости. Разбираться с раненым
в плечо лучником буду потом, если успею:
Я не успел.
Оказывается, умирать по-настоящему не так уж больно:
Теперь предстояло самое сложное. Нужно было из кучи магических
свитков и фолиантов выбрать только запретные, и уничтожить, оставив все остальное
в неприкосновенности. Новый владелец аллода не должен остаться без знаний, но
только тех, которые не приведут к еще одному Исходу.
Повозившись около начерченных на полу знаков, Керрил подошел
к столу. Поводил над ним руками, сгреб несколько свитков, кинул в одну из жаровен.
Пара книжных колонн, громоздившихся среди алхимических приборов, отправились
туда же. Компанию всему этому составила еще и выдернутая казалось бы наугад
из книжного шкафа пара томов. Секундное напряжение, испарина на лбу - и собранное
в жаровне рассыпалось в мелкую серую пыль. Керрил глубоко вздохнул, помотал
головой, прогоняя застилающую глаза муть, и повернулся к выходу. Здесь он уже
закончил, осталось проверить комнаты бывшего хозяина аллода - вдруг он что-то
утащил из <рабочего кабинета> себе в спальню, да просканировать донжон на наличие
тайников. Это не должно занять много времени:
Тихое хихиканье заставило Керрила развернуться. Маг, о котором
он уже забыл и думать, все еще боролся со сном.
- Ты так беспох'хоишься об этом демоне: Он был слаб и беспомощен:
Я хотел провести его за рух'ху, я управлял им: А ты пришел: Герой: Запретные
знания: А демона только что убили обычные разбойних'хи: Они завершили ритуал:
Завершили, понял, герой?.. Иди и разбирайся с тем, что получилось по твоей вине,
хе-хе: А я тут немного посплю: Хе-хе-хррр:
Керрил дернулся, будто ему отвесили оплеуху.
Тяжело. Что-то давит со всех сторон - не пошевелиться, больно
впивается в бока. Горит плечо, гудит голова, тело зудит и ломит, внутренности
словно вывернуты наизнанку и запихнуты как попало обратно: Кто я?.. Где я?..
С трудом открываю глаза. В сумраке передо мной - нос к носу
- оскаленная рожа с вытекшим глазом и раной через все лицо. Судя по тяжести,
на мне лежит прилагающееся к этой роже туловище. Начинаю активно шевелиться,
верчусь ужом на горячей сковородке. Тело слушается плохо, с запозданием, как
во сне. Но это больше похоже на явь, уж слишком больно: Со стуком выворачивая
какие-то камни, вываливаюсь в ночь. Почему-то непривычно светло, хотя ясно видны
звезды. Я голый, но прохлады вроде не чувствуется. На правом плече и еще паре
мест - запекшаяся корка, которая, отваливаясь, обнажает чистую кожу с еле различимыми
ниточками шрамов.
И еще, что почему-то меня сильно пугает - мне не хочется дышать.
Совсем.
[1] Павел Калмыков <Сонный рыцарь>. Наиболее известно
исполнение Хелависы (гр. <Мельница>).
[2] Он же <смерть мага>. Эликсир растительного
происхождения, действует при попадании в кровь. Человека, не одаренного магически,
погружает в глубокий здоровый сон. Волшебника погружает в кому, выжившие теряют
память и магические способности. Противоядия не существует.