Николай Степаныч в чудеса не верил. Да и кто в них верит? Разве что малец какой - жизнью не тертый. Таких на станции - чуть ли не половина всего состава. А из этих - треть вовсе не мальцы, а девахи.
Что только не делают, чтоб внимание к себе привлечь. А Николаю Степанычу - разбирайся. С каждым поговорить надо, обсудить обстоятельно - с чего бы это, например, метеориту пробивать тройную защиту наружной стенки станции, попадать в Васин комп и забивать жесткий диск спамом с поздравлениями?
У Варюхи на дисплее поверх таблиц ромашки повылазили. Она их чистит, а цветочки всё лезут и лезут. Вроде, не весна - к чему бы такое?
Да, не весна. Зима. Только снега нет. Да и где ж его на станции возьмешь? С планеты ни один отпускник не догадается прислать. Отпросились все, кто только можно. Даже те, кто нельзя. Снежок под ногой - это тебе не родная металлопластиковая палуба. Тут даже елки на гидропонных подушках. Кстати, надо пойти достать одну из оранжереи и отнести в обеденный зал. И украсить. Нет, не самому. Пусть Вася с Варюхой и украшают: им в самый раз по возрасту.
Немного поразмыслив о том, каким путем ближе добраться до оранжереи и не заскочить ли по дороге на ферму, заведующий непростым хозяйством станции Николай Степанович Селиверстов отправился в путь.
Не пройдя и половины пути, Николай Степаныч увидел, как неизвестный субъект в красной шапке с помпончиком прямо сквозь переборку тащит огромный мешок, поминая некоего Николая.
- Совсем сегодня распоясались! А! Ладно бы он так тащил! Да еще ругается! - не сдержался Селиверстов. - Что у нас там за отсеки?
Ясно же, что постороннего на станции быть не может. Опять мальцы наведенную голографию в коридоре установили. Да еще со звуковыми эффектами. Сейчас головизор найдем, да по маркировке и установим - кто балуется, да над завхозом потешается. Обидно!
Николай подошел к стене коридора, в которой исчез неизвестный в красном, достал сканер и попытался засечь электронную фигульку.
Ничего.
То есть совсем - ничего! Ни аппарата, ни фотонных остатков от голограммы. Пусто!
Галлюцинации от переработки начались?
Не надо было поддаваться на уговоры Алексея. Нет, все конечно понятно - у него семья на планете. Праздник в кругу семьи и все такое. Нет, все-таки нужно было оставить на вахте Алексея, а самому отправиться отдыхать.
Николай Степаныч весь в растрепанных чувствах отправился в рубку.
Лучше бы не ходил!
Стоило бросить взгляд на экран, как земля ушла у него из-под ног. Вернее не земля, а внутреннее покрытие станции, но от этого не легче.
Снаружи станции, на боковой платформе стояли олени. Самые настоящие олени! Они были впряжены в красочные сани и украшены колокольчиками. Николай Степаныч зажмурился и осторожно приоткрыл глаз.
Иллюзия не пропала! Нет, голограммой это быть не может точно - еще никому не удавалось создать ее в вакууме.
Спустя пару минут Селиверстов понял, что, пялясь на фантастическую, невозможную картину, он, одновременно, прикидывает схему источника сигнала, работающего от стандартной "У-плюс" батарейки, способного спроецировать волну за пределы жилого помещения базы.
Это была минутная слабость. Завхоз станции "Фобос-6" был человеком основательным. Никаких фантазий, никаких поспешных выводов. Если рядом со станцией, в вакууме, при температуре около трех градусов по Кельвину стоят олени (бред, чушь, маразм!) - нужно выйти и проверить в чём там дело. Это может быть... да всё, что угодно! Начать с того, что этого вообще не может быть!
Приняв решение, Николай Степанович бросил к выходному шлюзу. По пути он наткнулся на Варю, которая, обалдев от счастья, пялилась в журнал с яркими картинками на обложке: "Николай Степанович, смотрите, что мне подарили! Такая прелесть эта блузоч...", Васю, размахивающего какой-то пластиковой фиговиной: "Колян, прикинь, СуперМегаВидео четыреста икс!!! Погоняем в Дум послед...".
"Потом, потом", - машинально бормотал завхоз на ходу. Потом будем выяснять - откуда на станции взялся журнал мод и суперсовременная видеокарта, если почта ожидается только завтра.
Побив рекорд, установленный во время учебных тревог, скафандр Николай Степанович надел за девять с половиной секунд. Еще полминуты томительного ожидания, пока откроется шлюз - и вот он на платформе перед станцией. Вопреки робкой надежде олени никуда не исчезли. Напротив, наглые твари достали откуда-то корытце с зеленью и с аппетитом её уплетали.
На негнущихся ногах Селиверстов подошел к упряжке, машинально пощупал первого оленя, второго - животные лишь всхрапнули и досадливо дернули ушами - и сел на землю... платформу...
- Заканчивай уже бегать. Думаешь, коли у дедушки санки, так дедушка не устал? Пускай, мол, дедушка за мной погоняется, поищет меня, да? Эгоист какой, да?
Селиверстов посмотрел наверх. Перед ним стоял Дед Мороз. То есть, конечно, человек переодетый Дед Морозом, поскольку настоящих Дед Морозов не бывает - это установлено наукой ровно сто тридцать лет назад. Человек, переодетый Дед Морозом, был, однако, поразительно на последнего похож. Он носил огромный красный нос, шикарную белую бороду, не менее шикарные усы и прическу, и был одет в красные шубу и шапку, расшитые золотыми нитями. Лицо его, покрытое множеством мелких морщин, в сочетании с лукавыми серыми глазками и ярко-красными смеющимися губами, говорило о веселом характере незнакомца. На плече лже-Дед Мороз держал огромный мешок.
Николай Степанович встал. Быстрым движением он выхватил из захвата кобуры пистолет и направил его на пришельца.
- Кто вы? - ледяным голосом спросил он.
Псевдодед с интересом посмотрел на пистолет.
- Эээ, молодой человек, вы в своем уме? Дед Мороза никогда не видели?
- Никогда, - холодно подтвердил завхоз.
- Совсем?! - поразился неизвестный. - Ни в кино, ни на картинках?
- Что вы мне голову морочите! - разозлился Селиверстов. - Не бывает никаких Дед Морозов! Тем более в космосе!
- Это "тем более" очаровательно, - пробормотал старик. - Слушайте, вы, жертва научно-технического прогресса, неужели не понимаете, что кроме Деда Мороза нет никого, с кем бы вы могли разговаривать в вакууме?! Вот что значит сделать доброе дело! Думаю: "Эээ, старый, а не поздравить ли тебе тех, кто в космосе болтается?" И вот я мчусь за эльф знает сколько километров, в жуткую дыру, где в доме нет даже нормальной двери, а елка стоит не наряженная, и что же получаю вместо благодарности?! В меня тычут какой-то дурацкой желез...
Пока старик возмущенно кричал и размахивал руками, Селиверстов думал. Вариантов собственно было два. Либо происки американцев, которые уже давно хотели, чтобы лицензия на "Фобос-6" досталась им. Либо атака инопланетного разума. Второй вариант выглядел фантастично, но зато и сулил немало. Селиверстов представил себя на вручении Нобелевки, и сердце сладко заныло.
- Так, - прервал Николай Степанович незнакомца. - Это - ваше?
Он ткнул пистолетом в сторону оленей.
- Мои, - с готовностью ответил Дед. - Красавцы, правда?
Николай Степанович тщательно обдумывал свою тактику на ближайшие несколько ходов. В шахматы он нормально играть так и не научился, но и доминошники - тоже не промах! На пять-шесть ходов вперед видеть могут, анализ - великая вещь. Он собрался с мыслями и решил, что для того, чтобы понять свои дальнейшие действия, нужно отвлечь наведенную галлюцинацию.
- Какие у них красивые рога! - фальшиво восхитился завхоз. - И вообще, они такие ухоженные!
Дед Мороз легко попался на его уловку.
- Да, знаете, как трудно сейчас с оленями в Лапландии? Но без оленей - вообще никуда! Я их кормлю специальной травой, из "вечной" кормушки, - старик оживленно потер руки и дохнул в сторону Земли. В вакууме его дыхание словно наткнулось на стекло, образовав прямо в нигде красивый цветочный узор. - Вот смотрите - это ягель, это вереск, это - карликовая конопля. Главные ингредиенты оленьего корма. Если взять три части ягеля, две вереска...
Пока Дед увлеченно рассказывал, Николай Степанович незаметно тестировал свой скафандр. Все системы в норме. Значит, все-таки наведенная галлюцинация! Эх, хорошо было Одиссею - привязали его к мачте, и никакие сирены не страшны...
Сирены!
Завхоз носом набрал на интерактивной панели код тревоги.
- ...А вот еще мох, если свежий, - увлеченно объяснял Мороз, рисуя перед собеседником морозные узоры-расчеты. - Но лучше им не злоупотреблять, он плохо не шерсти сказывается... Ой, что это у вас?
Сирена выла не переставая, и в наушниках складывалась в простенький ритм: "В ле-су ро-ди-лась е-лоч-ка".
- Классика! - восторженно сказал Дед Мороз, сразу позабыв об оленьих кормах.
Селиверстов скривился. Ну, почему сегодня всё наперекосяк? Зачем перепрограммировали аварийный сигнал? Да и песенка эта еще с детства навевала тоску на Николая. С тех самых пор, когда приходилось вставать на стул и декламировать стихи на радость умиляющимся взрослым.
Ладно. В вакууме все преимущества за Дедом. Черт с ними, с оленями. Есть не просят, фотоэлементы не заслоняют. Пусть стоят. Через неделю плановая плазменная очистка. Она с ними покончит.
А вот с этим самозванцем надо разобраться всерьез, даже если он и галлюцинация.
Селиверстов опасливо потрогал за рукав млеющего под звуки сирены Деда. Материальный. Если галлюцинация, то из новейших разработок - старые удавалось сделать только полупроницаемыми.
- Пойдем, - Николай Степанович потянул Деда Мороза за собой, - у нас этой музыки - зашибись. Но только там, внутри.
Дед послушно кивнул и пошагал за завхозом, топая валенками по обшивке, будто по глубокому снегу. Селиверстов неодобрительно покачал головой - не пришлось бы элементы раньше времени менять. Ничего. Доберутся до жилой зоны, там-то Степаныч счет этому самозванцу и выставит. И за парковку в неразрешенном месте, и за засорение пространства продуктами органической природы, и за увеличение массы покоя станции... Селиверстов в радостном предвкушении пытался вспомнить, что еще можно навесить на Деда. Утрату солнечной батареи месяц назад? Энергетический сбой в системах жизнеобеспечения? Да даже потери рабочего времени сотрудников станции - он же их всех с рабочего настроя сбил! Развлекаются, вместо того, чтобы работать!
От приятных мыслей Николая Степаныча отвлек голос Деда:
- Ну, мил человек? Что в подарок желаете?
Селиверстов подумал и решил начать с малого:
- Декодер незаконно установленной и используемой электроники,- и добавил чуть неуверенно, - можно?
- У нас всё можно! - Дед Мороз лучисто улыбнулся, открыл мешок и вручил декодер завхозу.
Николай щелкнул кнопкой и навел прибор на Деда.
Ничего не произошло. Селиверстов осмотрел декодер со всех сторон, пощелкал по нему пальцем - результат нулевой. Декодер вроде стандартный, вот и циферка ТУ стоит сни...
- Ну, чего ты по мне стучишь, балда? Ну, нету, нету у него незаконной как её там... электроники! Что я тебе - рожу её?! Дед Мороз это, ДЕД МОРОЗ! Сколько тебе ещё раз повторять, дубина?!
Голосок был тонкий, раздраженный. Раздавался из декодера.
Незнакомец захихикал, а Николай Степанович разозлился. Так попасться на удочку! Принимать подарки от галлюцинации - это же надо додуматься!
- А ну пошёл, - грубо сказал он деду, отбрасывая декодер в сторону.
- И то верно, чего ж на улице-то стоять, - хладнокровно ответил тот и полез в шлюз.
Почему-то последнее замечание взбесило Селиверстова еще сильнее. Никакой такой улицы не наблюдалось поблизости в радиусе многих миллионов километров. И снега. И настоящей ёлки не наблюдалось. Николаю страстно захотелось плюнуть с досады, но делать это в скафандре - всё равно, что в колодец плевать. Он вошел в шлюз, дождался окончания герметизации и устало стащил скафандр. Галлюцинация весело притоптывала ногами в валенках и что-то напевала. Наверняка, какую-нибудь чушь: про ёлочки, снежок и зайчиков. Прервалась она только затем, чтобы сообщить: "Новые подарки мальчик Коля получит, только если прочитает стихи про Новый Год!".
- Ладно, ладно, - вяло сказал Селиверстов и махнул пистолетом в сторону столовой. - Шагай, давай.
В столовой он нажал кнопку общего сбора и несколько минут со злорадным удовольствием наблюдал, как в помещение вбегают встревоженные сотрудники, на ходу натягивая спецодежду. Правда, все они замечали галлюцинацию и мгновенно забывали обо всём, прилепляясь к ней взглядом. Это несколько нервировало Николая Степановича, поэтому, когда все собрались, он тут же начал:
- Коллеги, сегодня у нас на станции произошло ЧП. Я собрал вас, чтобы совместно решить, что делать.
- Какое ЧП, Коля? - спросил Аверьянов, дожевывая бутерброд и одновременно рассматривая галлюцинацию, которая под взглядом начальника станции расцветала пуще прежнего.
- Как же, Вадим Олегович, вот оно ЧП, налицо, - завхоз раздраженно ткнул пистолетом в сторону деда.
- Ну, а поскольку я - налицо, вы ребята тоже все собрались, то я предлагаю начать праздник, - густым "праздничным" басом заявил тот.
А Варя-дурочка ещё и в ладоши захлопала:
- Ой, мальчики, в самом деле - давайте!
Селиверстов все больше раздражался от этого детского сада с долгими и непредсказуемыми последствиями. Аверьянов быстро посмотрел на его лицо, на пистолет, отряхнул руки от хлебных крошек и сказал:
- Коля, что с тобой? Это же просто Дед Мороз.
- Он мне "Моды" подарил, - сказала Варя радостно и помахала в воздухе журналом.
- А мне видюху новую! - завопил Васька, подпрыгивая.
- А мне фиалки в горшочке, - тихо добавила Маша Степанова, которая как всегда стояла в уголке.
- Надо же, успел уже - рассмеялся Аверьянов. - А тебе, Коля?
- Мальчику Коле подарил я декодер незаконно установленной и используемой электроники, - добродушно пробасила галлюцинация. - А тебе, мальчик Вадим, я тоже припас подарочек.
Дед полез в мешок, который стоял около его ног.
- Ого! Интересно! - Аверьянов добродушно захохотал, одновременно делая Маше огромные глаза и показывая, как он что-то наливает в стакан, выпивает, а потом закусывает. Маша ойкнула и, потянув за собой Варю, помчалась готовить стол. Вася и инженер Коноваленко склонились над мешком.
- Стойте!! - заорал Селиверстов. Все замерли и посмотрели на него. - Сейчас, сейчас я вам докажу!
Он поднял пистолет и нацелил его в голову Дед Мороза.
- Слушай, Коль, ты... - начал Аверьянов, но Селиверстов не дал ему закончить.
- Идиоты! - заорал он. - Какой Дед Мороз?! Откуда он вообще взялся?! А ещё эти олени! Три градуса по Кельвину! Вакуум! Это же галлюцинация, вы что, не понимаете?! Смотрите!
Он нажал на спусковую скобу.
Раздался громкий хлопок, и в облаке конфетти из дула пистолета выглянула заспанная белая мышка.
- А ты что здесь делаешь? - строго спросил Дед Мороз. - Рано тебе еще!
Мышка оперлась лапками о края пистолетного дула, и с явным напряжением вытащила свое тельце из этого мини-жерла. Повиснув на двух лапках, бедолага просительно посмотрела на Николая Степановича. До пола было почти полтора метра.
- Это как? - удивился завхоз. - Это почему такой непорядок?
Но пистолет опустил поближе к полу. Маленькое белое создание благодарно пискнуло, махнуло хвостиком и юркнуло в сторону кухни.
Николай Степанович сел на пол прямо посреди зала и подумал, что надо бы заплакать. Все-таки восемь лет прапорщиком в ракетных войсках, потом шесть старшим прапорщиком на Байконуре, вот уже одиннадцать лет завхозом на образцовой космической станции "Фобос-6" - и каждую, буквально каждую секунду он был уверен в своем пистолете как в себе самом! Это что же, теперь он не мог доверять самому себе?
- Да ладно тебе, - Дед Мороз погладил завхоза по голове, и сунул ему в руки маленькую узкую коробочку.
- Эй! - Аверьянов сделал пару шагов и выхватил коробочку из рук Николая Степановича. - Этот платиновый "Паркер" явно для меня!
- Не ссорьтесь! - Мороз достал из мешка небольшой кейс. - Вот, Коленька, "Гюрза-39", скорострельность - триста игл в минуту, полупластик, снайперский пистолет с аккумуляторными патронами и возможностью стрельбы в открытом космосе.
Николай Степанович посмотрел на него широко открытыми глазами и понял - даже если это галлюцинация, это - чертовски правильная галлюцинация! Потому что "Гюрза-39" еще не прошла всех испытаний на заводе, но уже была мечтой любого военного Солнечной системы.
А потом в зал втащили большой стол, почти мгновенно накрыли его, и Николаю Степановичу стало не до галлюцинаций. Он пил шампанское, ел "Оливье", но при этом глубоко внутри рождалось чувство, что вот-вот что-то случится.
Без двадцати полночь по московскому времени Дед Мороз, уже заставив сотрудников станции побегать в мешках, потанцевать с шариками и порисовать с закрытыми глазами, вдруг схватился за голову.
- Эх, что же я делаю!
Он схватил со стола миску с салатом и выскочил из комнаты.
- Да заводи их внутрь, - крикнул ему вслед Аверьянов. - Отличные олени, в киевском зоопарке хуже!
И впрямь, Дед привел оленей. Те поначалу скромно стояли в сторонке, но быстро освоились и с готовностью слизывали с ложек винегрет, от ветчины и водки, впрочем, отказывались.
- Так! Всем внимание! - Мороз посмотрел на электронные часы, показывавшие 23:55. - А теперь давайте позовем Снегурочку!
- СНЕ-ГУ-РОЧ-КА! - заорали все хором, и даже завхоз поддался общему настроению, оторвавшись от тарелки. - СНЕ-ГУ-РОЧ-КА!
В зал вошла молодая женщина. Не девушка, нет - красивая молодая женщина, лет двадцати пяти, может чуть больше. В длинном белоснежном платье, с хрустальной диадемой на голове.
Она застенчиво посмотрела на Николая Степановича и щеки ее заметно порозовели. Завхоз заметил, что на платье кое-где прилипли малюсенькие белые шерстинки, и с удивлением понял, что это и есть та самая мышка!
В электронных часах что-то щелкнуло, и из них раздался гулкий, медный звук - Буммм!
И еще раз - Буммм!
- С Новым Годом! - Заорал Аверьянов, разливая шампанское в последние из тянущихся к нему бокалов. - Чокаемся быстрее!
"А я уже чокнулся... - подумал Николай Степанович. - А я уже..."
- Что, на внучку загляделся? - Дед Мороз подошел незаметно. - Ты ей тоже понравился. Знаешь, как я удивился, когда она из твоего пистолета вылезла?
Завхоз смотрел на него потерянно.
- Так я собственно о чем? - Мороз заговорщицки зашептал в ухо завхозу. - Ты никогда не думал о карьере Деда Мороза?