Аннотация: Некоторые не очень хорошие похождения из блудливой молодости
Легко ли быть любовником?
Лето середины 90-х. Старший следователь местного райотдела внутренних дел, капитан юстиции Макар Григорьевич по кличке "МакГрегор", которому не было ещё и тридцати, знакомится на пьянке у какой-то землячки с одинокой и печальной барышней примерно своего же возраста.
Разбитная землячка тут же нашептала, что девонька хоть и замужем и имеет сына-школьника, но шибко, понимаешь, несчастна в личной и интимной жизни.
А проще говоря: муж у неё - подполковник, штурман морской авиации чуть за 40, и вместо утех постельных очень любит прикладываться к зелью змия зелёного, поэтому бабонька нынче голодна и охоча до мужской ласки.
После очередной рюмочки красненького дамочка легко пошла на контакт и, потупив глазки, сообщила очень важную информацию, что муж уже неделю керосинит в части, отмечая успешное окончание полётов, а сын - у бабушки в деревне, поэтому супружеское ложе уже порядком остыло и ей это очень не нравится.
Долго уговаривать бравого капитана юстиции не пришлось. Поначалу, конечно, заробел, увидев на вешалке в прихожей фуражку с "крабом" и подполковничьи погоны на кожаной лётной куртке, но неверная жена быстренько сбросила с себя одежды и отступать было некуда.
Так МакГрегор совершенно сознательно стал "васьком". Спросите: испытывал ли я тогда какое-либо раскаяние? Нет, отвечу я вам. Ничего такого я тогда не испытывал, хотя сам был женат, пил всё, что горело и трахал всё, что шевелится. Дыркой больше, дыркой меньше, какая разница?
Неверная жена тоже не проявляла никаких признаков беспокойства, а, сыто мурлыча, поглаживала меня по волосам и забивала стрелку на следующие поебушки. Нарушение субординации в выборе любовника её, похоже, ничуть не смущало. Казалось бы, живи да радуйся! Помню те свои тогдашние щенячьи восторги: Ну надо же! Я! Трахнул! Чужую жену! Наличие своей законной супруги меня почему-то не смущало.
И понеслось-поехало. Трах-тибидох на её (точнее - их) двуспальной кровати, сдавленные женские вхлипы в подушку (чтоб соседи оргазменных криков не услышали) и расхаживание МакГрегора по квартире в хозяйских тапочках. Она даже постельное бельё после меня специально не меняла, чтобы мой запах был с ней даже когда со службы вернётся муж с запахом перегара и табака. И трусы демонстративно одевала прямо поверх потёков моей спермы на своём лобке, показывая мне, что муж совершенно не интересуется, что у ней там и как.
Я тогда не особо-то и пытался разузнать, по какой причине она дошла до жизни такой. Я с ней спал, а остальное было пофиг. Насколько понял потом - бравый военный намного старше взял её замуж из деревни, а она хотела выбраться в город. Вот и выбралась: съёмная квартира, вечно отсутствующий муж и скука домохозяйки. Землячка устроила её на необременительную работу продавца в одёжной комиссионке и мы могли, не созваниваясь (мобильников тогда не было) легально поболтать через прилавок и договориться о месте и времени потрахушек.
Нравилась ли она мне? Вряд ли. Обычная баба с поплывшей после родов фигурой, грудью 3-го размера и интеллектом парикмахерши. Трахалась как-то лениво, без огонька, строго в презервативе. Кончала в миссионерской позе. Брать в рот не умела и не любила.
Моя тогдашняя жена совершенно ни о чём не догадывалась и об этой интрижке никогда так и не узнала. Через какое-то время связь с несвободной женщиной уже стала меня тяготить. Она всё больше привязывалась ко мне, ревновала к другим, незамужним любовницам, звонила пьяная в хлам мне во время моих дежурств в кабинет и требовала, чтобы я немедленно ехал к ней. У нас в райотделе работала её знакомая, которой неверная жена растрепала о нашей связи. Та только усмехнулась в ответ: "Голубушка, разве ты не знаешь, кто такой этот шотландец? Несмотря на то, что он перетрахал полрайона, но жену свою он ради тебя с чужим дитём никогда не бросит".
Новой подруге всё реже удавалось вызвонить меня и выпросить к себе на ночь, а я всегда шёл к ней развинченной походкой победителя, и со временем совершенно потерял бдительность, что при сексе с замужней дамой совершенно недопустимо. И развязка со временем наступила.
9-миллиметровый пистолет Макарова - это личное оружие офицеров российской армии и милиции. Кто-то его хвалит, а кто-то ругает. Прицельная дальность стрельбы составляет всего 60 метров, но когда этот пистолет смотрит тебе в лобешник - об этом обстоятельстве забываешь напрочь. Не знаю, как мы проморгали звук открывающейся входной двери и появление Отелло на сцене. Как я узнал уже потом - произошло банальное стечение обстоятельств.
Но факт оставался фактом: прямёхонько мне в лоб смотрел чёрный покачивающийся зрачок ПМа, а целился из него коротко стриженый крепкий мужчина в форме подполковника морской авиации.
Даже знаменитые шпионы - и те прокалывались на мелочах. Сидней Рейли погорел из-за какой-то ерунды, а я ведь был не Сидней Рейли, а обыкновенный любовник чьей-то жены, которая ещё минуту назад стонала подо мной, а теперь, вмиг протрезвев, судорожно натягивала одеяло на свои голые сиськи и шептала: "Не надо, Петенька, не надо!".
Брюс Ли на моём месте, наверное, сказал бы: "Кийяаааа!" и врезал мужу-рогоносцу с ноги, но я не был и Брюсом Ли. Да и кто я такой - подпол тоже явно не знал. Но он был сильно пьян и это меня спасло.
Может быть, в другое время и в другой обстановке из меня получился бы неплохой переговорщик. Что я тогда сказал ему - честное слово, не помню, но видимо, муж был так оглушён увиденным, что тембр моего голоса загипнотизировал его, как дудочка Нильса. Я успел натянуть не только штаны с рубашкой, но даже носки с туфлями, когда он очнулся и прошипел: "Убью, сссука!".
Жена пискнула и зажмурилась, а я, не долго думая, вылетел в открытую балконную дверь и маханул с первого этажа на улицу, услышав, как за моей спиной смачно чавкнул затвор пистолета, досылая патрон в патронник.
Ёмкость пистолета Макарова - 8 патронов, и разъярённый муж высадил в меня всю обойму. Не стану утверждать что-то там про божье провидение, но факт остаётся фактом: в меня он с 5-7 метров так ни разу и не попал.
Всё это враньё, когда в американских боевиках считают количество выстрелов, чтобы рвануть через улицу при перезарядке обоймы. Я ничего не считал, а то, что кончились патроны, увидел только когда муж озадаченно смотрит на пистолет в своей руке, вставший на затворную задержку с отведённым назад затвором.
Понятное дело, что дотянуться до кабуры и сменить обойму я ему не дал. Перемахнув обратно через балкон, я что есть дури врезал ему коротким с правой в челюсть и отправив в нокдаун с первого удара.
Потом выкрутил из его слабеющих пальцев пистолет, отстегнул страховочный ремешок от антабки, потом выдернул из кармашка кабуры вторую полнёхонькую обойму, зачем-то понюхал ещё дымившийся ствол своей смерти, щёлкнул рычагом затворной задержки, вернув затвор в исходное положение, собрал все свои вещи и молча вышел, оставив повизгивающую от ужаса жену наедине с её муженьком. В её зарёванных с размазанной косметикой, глазах, читался только неприкрытый ужас, но мне до её незавидной судьбы было совершенно безразлично.
И даже картинно подмигнул ей и по-мальчишечьи послал воздушный поцелуй из прихожей, после чего заспешил пешком по тёмной аллее через парк, так как к дому уже буцкали сапоги военного патруля и где-то вдалеке слышался вой сирены нашего патрульного УАЗика.
И только метров через двести, когда шёл уже по берегу реки, меня затрясло мелкой-мелкой противной дрожью.
Командир части, полковник Кравцов, в простонародье: "Батяня", рвал и метал:
- Нет, я ещё могу понять твоё, Петро, пьянство. Могу понять раздолбайство в семейной жизни. Но как ты умудрился мало того, что упустить "васька", так ещё и проебать табельный ствол?
- Виноват, тарищ полковник. И за хер подержался, и с салютом проводил. Что мне теперь будет за проёб ПМа?
Батяня, придерживая ложечку в стакане, хлебнул чаю с лимоном, и задумался:
- А что за хер этот капитанишко? И почему твою бабу вдруг потянуло на молоденьких ментов?
Штурман хмыкнул.
- Дак лет-то мне сколько, тарищ полковник? Сорок три, а ей - двадцать семь. Я ж её, дуру, 18-летней выпускницей взял, она мне в рот заглядывала и восхищалась. Нынче у меня силы уже не те, а бабу дурь обуяла. С гражданскими трахаться она не приучена, с сослуживцами нашими боится, чтоб не растрепали, вот мента и выбрала. Он же при погонах, да и не сдаст. Драл же он её пару месяцев и никто не знал об этом.
Кравцов начал потихоньку остывать.
- Ладно, Петро. Военную прокуратуру я возьму на себя. Гильзы не нашли?
- Не нашли, тарищ полковник. Жена хоть и дура, а догадалась их с балкона собрать да спрятать. И как я в этого васька с трёх шагов не попал - не понимаю.
- Не попал и не попал, хер с ним, везучий васёк попался. Оно тебе надо - пять лет сидеть за убийство в состоянии аффекта? И чтоб вся твоя выслуга псу под хвост пошла без пенсии? А тебе ещё сына поднимать. Бабу сильно не трожь. Чтоб синяков не было. Времена нынче не те: снимет побои и заяву в военную прокуратуру накатает запросто. Разводиться будешь?
- Не знаю, тарищ полковник. Жить с блядью не хочу, но сын... Если скандал замять удастся - суд ведь сына с ней оставит при разводе. Чистенькая будет прошмандовка перед законом.
Батяня хмыкнул:
- Это верно. Не бойца же тебе домой выделять, чтоб с сыном нянькался, а ты вечно то на полётах то на техобслуживании. Ладно, Петро, иди.
И нажал на кнопку селектора, когда дверь за штурманом закрылась:
- Майора Суровцева ко мне.
Современная пропаганда рисует нам образ особиста в эдаком зверином оскале упыря-вурдалака с красными глазами на выкате, который размахивает наганом и только и ждёт, чтобы поставить кого-нибудь к стенке. Майор Суровцев хоть и был особистом, но не был ни упырём, ни вурдалаком, а был интеллигентным, умным и дальновидным человеком, добывавшим оперативную информацию не кулаками и матюгами, а хитрой вербовкой проштрафившихся. Идя в кабинет к Батяне, он уже всё знал и о блядстве штурмановой жены, и о том, какое вино она пила на первой встрече с шотландцем, и даже то, какие громкие уголовные дела МакГрегор в своё время расследовал.
- Здравия желаю, тарищ полковник!
- Садись, Суровцев. Знаю, что ты свой хлеб зря не ешь, знаешь всё и даже больше, поэтому спрошу сразу: какие твои соображения?
- Я навёл справки об этом следаке. По службе характеризуется нормально, не раздолбай, серьёзных залётов нет. Упёртый, но неглупый. Думаю, что все наши ходы-выходы может просчитать, поэтому давить на него не надо. Если дадите добро - я сам с ним поговорю. - Даю тебе два дня, потом придётся действовать официально. Верни ствол, майор.
МакГрегор блаженствовал в своём кабинете, гоняя Героев III на своём первом Pentium'е. Вот ведь времена были, когда объём CD-болванки был больше объёма жесткого диска на компьютере, а верхом мечтаний был мурлыкающий из колонок Winamp поверх текстового Word'а. Поэтому появление на пороге Суровцева в камуфлированном хэбэ и с объёмным пакетом он воспринял весьма благосклонно. Особист вытащил из пакета зелёную литровую бутылку спирта Royal, нехитрую закусь. МакГрегор достал из шкафа два гранёных стакана и начался неторопливый мужской разговор. Оба пили, не разбавляя спирт водой, а лишь закусывая хрусткими сочными маринованными огурцами. Два нормальных мужика за флаконом огненной воды всегда обо всём договорятся, поэтому они довольно-таки быстро перешли на "ты", а ещё через пару стопарей шотландец вытащил из сейфа заветный ПМ и отдал его Суровцеву.
- Ты же штурману чуть жизнь не сломал.
- А какого хера он в меня всю обойму высадил?
- А ты бы что на его месте сделал?
Я задумался. А ведь действительно, что бы я сделал, окажись в подобной ситуации? По прошествии времени, понятное дело, произошла переоценка ценностей и я осознал, что творил зло. Но произошло это уже после того, как сам стоял в тёмном подъезде, сжимая рифлёную рукоять ТТшника и ожидая "своего" васька. Но это будет потом, а сейчас я, пьяный и довольный, сидел в расстёгнутой форменной рубашке со снятым галстуком и пьяно чокался с Суровцевым, честно выполнившим приказ Батяни.
А потом я снова отправился на блядки и кочегарил всю ночь одну из очередных любовниц, правда - разведёнку. Да мало ли их было в моей молодой и беспутной жизни? Имя им было - легион.
До прилёта бумеранга оставалось несколько лет. И отлились коту мышкины слёзки, но это было позже, много позже. А пока что пьяный шотландец после ударного траха, завернувшись в одеяло, густым басом декламировал посреди большой комнаты шекспировского "Венецианского купца" двум таким же пьяным, притихшим сисястым тёткам, лениво стряхивающим пепел с сигарет в пепельницу.
Роман со штурмановой женой сошёл на нет, ибо я пообещал Суровцеву больше с ней не видеться и своё обещание честно выполнил. Трахать замужних баб я с тех пор перестал.