- Выколю себе глаз, - сказал Боло небритому отражению в мутном зеркле. - Подумаешь - ухо. Велика жертва! Меня золотой поезд вечности унесёт туда где Ван-Гогу заказано. Прощайте мои неудачливые собратья. Вам остаются прокуренные подвалы, унижения дешёвой халтурой, голод.
- Гений в депрессии! Натюрморт с безумием! - закричат завтра газеты и пожиратели сплетен станут хватать с лотков и киосков моё растиражированое лицо.
В убогую мансарду потянутся поломники. Проныра-экскурсовод будет тыкать указкой в предметы аскетичного быта и проникновенно врать о великих озарениях.
Когда я вернусь из нирваны морфия, доморощенные умники уже настрочат статей.
Владельцы галерей проклянут меня. Мертвый сезон надолго наступит в их залах. Отдохни, голландец! Ко мне, ко мне притащат богатые выродки свои размочаленные развратом тела. Как же - сенсация: одноглазый псих.
Боло вышел из дома притвориться буржуа. Предстояло вступить в социальные отношения - обменять деньги на вино, крабов, ананас и прочий реквизит будущего представления.
Он вошел в образ и игра увлекла его.
Боло побеседовал с лавочником о нынешнем урожае винограда и победе национальной команды фехтовальщиков на мировом турнире.
Азарт игрока овладел им. На прощанье он развернул газету:
- Что там творится на бирже?
Ах, любопытство - роковая слабость.
" Натюрморт с безумием" - ослепило его кровавое пятно заголовка.
- Да, кстати, - заметил лавочник, - каков чудак: ради славы калечиться?
- Вор! Обманщик! Это я! - разочаровано закричал Боло и швырнул бутылку об стену. Рубиновые слёзы каберне расползлись по морщинам кирпича.