Аннотация: Рассказ на конкурс РБЖ Азимут "Берегите природу - 2011". 25-е место. В рассказе я придумала фантастическую причину, по которой так бурлит деятельность Ювенальной Юстиции.
Кирюша ревел так громко! Не знай я, что он обожает драть горло почем зря, непременно переполошилась бы. Наскоро осмотрела колено: так, жить будет. Ссадина и синяк.
- На стремянку больше не сметь лазать! - сурово сказала я. Кирилл серьезно посмотрел на меня непросохшими от слез глазами и склонил голову на бок. Мол, может, и не буду. Но отворачиваться не советую. Так, на всякий случай.
Я погрозила сыну пальцем и повернулась к окну. Подумать только, когда-то я мечтала, как сын вырастет и сможет задавать вопросы! Ужасно скучаю по тем временам, когда Кирилл лежал в кроватке и бессмысленно агукал.
- Целуй! - сказал ребенок и протянул мне руку. Пару дней назад в детском саду у них была диспансеризация, и вся рука у Кирилла оказалась исколота. Я прокляла медсестру, которая так измучила несчастного ребенка.
Осторожно поцеловав пальчики, я бросила взгляд на коленку. Ну что я за мать! Ребенок лазает где ни попадя... Вздохнув, я взяла тряпку и полезла на стремянку, домывать окно.
Когда я опасно высунулась в окно и протирала сложно досягаемый фрагмент, в дверь позвонили. Чертыхнувшись, я пошла открывать.
На пороге стояла женщина с потухшими глазами и бледным лицом. В руках она держала блокнот и ручку.
- Добрый день, - поздоровалась она. - Тамара Никитична, член комиссии по делам несовершеннолетних и защите их прав.
Вытирая руки о полотенце, я шутливо ответила:
- О, в этой квартире ничьи права не нарушаются. Здравствуйте.
- Вы Екатерина Мальцева? - спросила она.
- Да, я, - насторожилась я. - А вы точно не к соседям сверху?
Вот уж кому нужен защитник по правам детей! Кажется, их любимое времяпрепровождение - нажраться водки и потом пинками гонять малого по квартире. Как пацан живет, мне неведомо. Не счесть случаев, когда мы вызывали участкового, да что толку.
- Нет, я к вам.
Бледная женщина вошла в квартиру и остановилась на пороге.
- В коридоре лампочка перегорела, - отметила она.
- Все руки не доходят поменять, - улыбнулась я ей. Она же не может всерьез рассматривать нас как своих клиентов? Или кем она там выступает, детским адвокатом?
Она между тем кивнула и по коридору прошла на кухню. Кирилл выглядывал из комнаты, глазенки на пол-лица. Думал, что если носа не видно, то и его самого тоже.
Женщина остановилась на пороге и ткнула в окно:
- Это что?
- Э-э-э, окно, - услужливо подсказала я ей. Недалеких же дамочек они набирают в чиновницы!
- Я вижу, что окно, - она взглянула на меня, как на идиотку. - Почему открыто? На улице плюс шесть градусов, это раз. Ребенок может простудиться. Второе, он может залезть на лестницу и выпрыгнуть в окно.
- Вы шутите? - сказала я. - Он же не дурак, в окно прыгать.
- Маленькие дети себя не контролируют! Их должны контролировать родители. Идем дальше.
Осмотр комнаты и ванной (у нас совмещенный санузел) не занял много времени. Почти все вызвало недовольство бледной женщины. В комнате ей не понравилось, что игрушки бессистемно лежат на полу, а в ванной - что раковина заляпана зубной пастой. Потом она обратила внимание на моего сына.
- Часто бьете ребенка?
Я задохнулась от возмущения. Да как она посмела предположить... Взгляд Тамары Никитичны уперся в злосчастное колено Кирилла.
- Он упал, - коротко ответила я и прожгла ее взглядом. В ответном взоре прочиталась ирония.
Я дождаться не могла, чтобы ее выпроводить. Подумаешь, какая-то фифа приходит и распоряжается! Наверное, ее саму свекровь замучила. Меня мучить некому, я мать-одиночка, и вполне своим статусом довольна. Чтобы отмести любые подозрения, я на прощание сказала, поглядывая на ее блокнот:
- У меня прекрасная профессия. Я дизайнер-фрилансер и работаю из дома, поэтому всегда могу находиться рядом с ребенком, вы за нас не беспокойтесь. А зубную пасту я ототру, как только вы за порог выйдете, обещаю!
Я одарила ее самой своей обаятельной улыбкой, она же поджала губы и ушла, не попрощавшись.
И часа не пришло, когда она вернулась в сопровождении нескольких мужчин в форме и двух понятых - соседей сверху.
- Условия содержания ребенка у вас ненадлежащие, - скупо сообщила Тамара Никитична. - Ребенка мы у вас изымаем. Вы будете оповещены о дате суда. Вероятнее всего, вас лишат родительских прав.
Ей повезло - мужчины стояли наготове и схватили меня за руки, когда я попыталась на нее наброситься и выцарапать ей глаза. Кирилл тут же залился плачем, а когда один из сопровождающих Тамару взял его за плечо, плач перешел в трубный рев: как раз это плечо было исколото во время диспансеризации.
Я ничего не смогла сделать, только в бессильной ярости наблюдала, как моего сына уводят куда-то...
***
Следующие три недели я провела в Интернете. Искала всю доступную информацию о ювенальной юстиции или ЮЮ, как ее здесь сокращенно называли. Иногда отбирали детей у таких же одиночек, как я, иногда лишали ребенка, а то и двух полноценную семью. Однако на форумах в основном сидели безутешные мамы, тогда как отцы, наверное, пробовали пробить освобождение родной кровиночки другими путями.
"После того, как забрали Семена, мы с мужем пытались завести второго ребенка, но безуспешно, - читала я в одной из тем. - Я думаю, это из-за пережитого стресса".
Толку от изученного оказалось немного. Я чуть не начала рвать на себе волосы, когда поняла, какой была дурой на глазах у члена комиссии. Именно у таких неподготовленных растяп, как я, проще всего было отнять ребенка. Наученные чужим горьким опытом мамы держали своих детей и квартиры в безупречном порядке. На случай визита члена комиссии по правам несовершеннолетних рекомендовалось иметь дома крупную сумму денег и дорогое угощение.
Мир не без добрых людей. Мне подсказали, что есть в Москве чиновник, курирующий деятельность сотрудников ювенальной юстиции. Только он, писали отчаявшиеся матери, способен помочь.
Морщась от отвращения, я связалась со своим бывшим любовником, занимавшим не последний пост в Госдуме, однако он мне помочь не смог. В ход пошли все мои связи, а также все деньги, отложенные на черный день. С невероятным трудом получилось добиться приема. За неделю я похудела на три килограмма, и знакомые на улице смотрели на меня с жалостью.
Однако я ликовала: мне удалось добиться того, о чем многие мамочки на форумах лишь мечтали.
***
- Его зовут Иван Петрович, - со значением сказала толстая дама, бывшая у загадочного чиновника секретаршей. - Так к нему и обращайтесь.
- Это что, ненастоящее имя? - слабым голосом спросила я. Долгое ожидание в очереди меня вымотало.
- Разумеется, настоящее, - нахмурилась дама. - Вы что, пришли сюда играть в шпионов? Или фильмов насмотрелись, милочка?
- Нет, простите...
Она просверлила меня подозрительным взглядом и указала на дверь, за которой я надеялась найти помощь в спасении сына.
В кабинете было светло и тихо. Ровно гудел под столом системный блок. Пожилой чиновник сидел, полностью поглощенный изучением каких-то бумаг.
Я подождала несколько секунд и слегка кашлянула.
Он наконец-то оторвался от бумаг и посмотрел на меня. Выглядел он не слишком хорошо: под глазами тени, волосы взъерошены.
- Екатерина Егоровна Мальцева, - сказал он и задумчиво побарабанил пальцами по столу.
- Это я, - внезапно охрипшим голосом сказала я. - Я мать Кирилла Мальцева. Мальчик, пять лет! Его забрали седьмого апреля.
- Ясно, что мальчик, - усмехнулся он. - Не девочку же Кириллом назвали. И что же вы хотите от меня?
- Вы моя последняя надежда! - выпалила я, упав на стул, и протянула к нему руки с какими-то справками, собранными по совету форумчан. - Только вы ведаете всеми детскими домами и можете помочь мне выручить сына!
Он уже не смотрел на меня, печатал на клавиатуре. Потом снял очки, протер стекла и вздохнул.
- К сожалению, вернуть вы его никак не сможете. Судя по моей информации, отчет сформирован таким образом, что вы представлены в нем безобразной матерью. Женщиной с атрофированным чувством ответственности. Ни один судья не пойдет вам навстречу.
- Я хорошая мать, - сказала я, на глазах закипели слезы. Я приказала им погодить. Вот выйду из кабинета Ивана Петровича, и наревусь всласть. Вряд ли он из тех, на кого можно воздействовать женскими глупостями.
- Я вам верю. Но, тем не менее, ваши соседи полностью подтвердили все показания.
Чертовы соседи! Они нас с Кирюшей ненавидели. Подумаешь, ребенок плакал или баловался иногда! Это же ребенок. Для них естественно топать по комнате, когда они играют.
Вероятно, выхода нет. Я вжала голову в плечи и стала собирать бумаги. На форумах четко писали: если не поможет этот чиновник, никто не поможет.
- Погодите, - сказал он внезапно, снял очки и с силой потер глаза. - Я так понял, вы не успели собрать для него вещи? Я могу устроить вам передачу. И несколько свиданий в год. Понимаю, что вам этого будет мало, но...
- Спасибо, спасибо, спасибо! - я, кажется, визжу. - Как мне вас отблагодарить?
Я увижу моего Кирюшу! Кажется, небеса откликнулись на мои молитвы.
Иван Петрович смутился от моего напора и откинулся на стуле.
- Варвара Сергеевна в приемной подготовит вам список вещей, которые вы сможете передать. У нее же возьмете пропуск. Еще есть вопросы?
- Зачем вам это все, - спросила я, покрутив неопределенно рукой. - Зачем вы забираете здоровых детей из нормальных семей?
- Информация под грифом "Совершенно секретно", - без тени улыбки на лице ответил Иван Петрович. - Если вопросов больше нет, вы свободны.
Он углубился в чтение бумаг, лежавших перед ним.
Я помедлила немного, но поняла, что больше мне из него ничего не удастся вытянуть, тихо встала и вышла.
Толстая дама, она же Варвара Сергеевна, протянула мне конверт.
- Здесь список вещей, необходимых ребенку, а также адрес поликлиники и ваш пропуск. Дата фиксированная, поэтому вы сможете воспользоваться им лишь единожды.
- Спасибо, - сказала я, забирая конверт.
***
"Катенька, вам очень повезло, что вы сможете повидать сыночка! - писала мне одна из форумчанок. - Крепитесь! Возможно, вы увидите его в последний раз. Мне тоже обещали регулярные свидания, но прошло уже полтора года, и ни разу не удалось добиться встречи. Я не знаю, в каком она детдоме, и вообще жива ли".
***
Ведомственная поликлиника находилась на окраине города. Отпустив таксиста, я направилась к зданию, окруженному высокой решеткой. Поверх тянулись витки колючей проволоки. Вход охраняли молодые подтянутые люди. Они внимательно изучили мой пропуск, дважды сверили лицо в паспорте и, наконец, выписали мне еще один пропуск, который следовало показать в холле.
Рамке металлоискателя я уже не удивилась. Охранник внимательно осмотрел все вещи, которые я собрала для Кирюши, прощупал пакет с мармеладом и только после этого велел:
- Сейчас все дети на втором этаже, в очереди к терапевту. Вон автомат по продаже бахил, обуйтесь.
Поднимаясь по лестнице, я увидела на втором этаже несколько молодых людей в форме, прислонившихся к стене. Они никак не отреагировали на мое появление и тихо переговаривались о чем-то своем.
Впрочем, мне стало на них наплевать, потому что в конце длинного коридора я увидела Кирюшу! Он сидел на лавке, опустив голову, поодаль от других детей. Рядом прохаживалась какая-то женщина в белом халате, наверное, воспитательница.
Я подлетела к сыну и обняла его, вдохнула знакомый до боли запах, поворошила волосики - и поняла, что все, я целиком и полностью счастлива. Правда, это счастье на несколько минут... Ну да ладно. Прорвемся!
- Вы кто? - сухо спросила меня женщина в халате.
Нехотя отрываясь от сына, который вцепился мне в руку и тихо всхлипывал, я ответила:
- Я Екатерина Мальцева, мать Кирилла.
- Передавайте мне вещи и уходите, - сказала она и нахмурилась. - Вы тут по милости Ивана Петровича? Он же предупредил вас, что вы только передаете вещи и тут же уходите?
Я искала выход из ситуации. Что же делать? Я не могу так просто взять и уйти. Только не сейчас, когда мой сын рядом. Решение пришло само собой.
Мило строя глазки воспитательнице, я прочирикала:
- Можно мы с Кириллом пошепчемся? Чтобы он ночами не плакал и все такое.
- Побыстрее, пожалуйста, - сказала она, не сводя с нас взгляда. Я прижала Кирилла к себе, стала шептать ему на ушко разные глупости и молилась о каком-нибудь локальном чуде.
И оно произошло! Девочка, сидевшая на лавке поодаль и сосредоточенно рисовавшая в альбоме, вдруг ткнула соседа карандашом. Тот заорал от боли или неожиданности, и женщина пошла к ним.
Не теряя ни секунды, я схватила Кирилла в охапку и рванула к лестнице. Скорее, прочь отсюда!
- Воровка! Она украла ребенка! - пронзительно завизжала позади меня воспитательница.
Я уже бежала по лестнице, мимо мужчин в форме. Надеюсь, они ненадолго задержат погоню...
- А ну стой! Стрелять буду! - раздался позади меня грубый окрик. Так они с ней заодно? Врешь, не на ту напал! В женщину с ребенком стрелять никогда не будут, это всем известно. А раздавшиеся хлопки ко мне, конечно же, никак не относятся.
А потом я почувствовала, словно меня сильно толкнули в плечо, и пошатнулась, но устояла на ногах. По груди, по лифчику что-то текло. Я растерянно поднесла руку к кофте и почувствовала тепло. Пальцы окрасились красным.
- Мама, у тебя кровь! - завизжал Кирилл и бросился бежать куда-то прочь, но огромный мужик в форме его поймал.
- Сынок, погоди! - хотела закричать я, но изо рта почему-то вырвался лишь шепот, я почувствовала адскую боль в районе плеча, она быстро распространялась по телу, и я неловко завалилась на пол. Все вокруг поглотила тьма.
***
Я лежала в палате, отвернувшись к стенке. Соседка, Люда, торопливо мазала губы и накладывала тени. Готовилась к свиданию с муженьком.
Муж ее бил, потом она лежала в клинике и приходила в себя. Он оставлял корзины роз, деликатесы и мягкие игрушки. Она принимала подношения, прощала его и забирала заявление из отделения. Это повторялось не раз и не два. Хорошо хоть детей у них не было - хотя Люда в порыве откровенности поделилась, что очень хотела их завести, но за пару лет брака у нее было лишь три выкидыша.
К моей истории она отнеслась сочувственно, хотя, кажется, так до конца и не поверила, что в меня стреляли, когда я пыталась отобрать собственного ребенка у извергов из ЮЮ. Люда кивала, но в глазах у нее читалось: "Это ревнивый муж тебя покалечил, зуб даю".
- Я ненадолго, не скучай тут без меня. Вернусь - посмотрим телик, обещали хороший фильм показать, - прощебетала она. - Американскую романтическую комедию! Развеешься заодно.
И упорхнула, оставив за собой шлейф яркого парфюма.
Я лежала и думала, что жизнь моя кончена. Я дизайнер, а правой рукой пошевелить не могу, и боюсь, что там непоправимо что-то испортилось после выстрела; вдруг, когда снимут повязки, я не смогу управлять мышкой? Я мать, а мой сын где-то далеко, в детдоме, и мне никогда его не вернуть. Я сглупила, хотела его выкрасть - и поплатилась за это. Мне остается только лечь и умереть, наверное...
Дверь палаты распахнулась. Я думала, Люда что-то позабыла и вернулась, но то была не она. Иван Петрович собственной персоной! Странно, а я думала, что посетителей не пускают в палаты. Но его пустили, а на плечи чиновника наброшен медицинский халат.
- Катя, Катя, - сказал он, укоризненно качая головой. - Как вы безрассудны! Зачем вы провоцируете наших сотрудников?
- В меня стреляли, - сказала я, чувствуя, как меня затопляет холодная ненависть. - За то, что я пыталась забрать своего сына! Вы, вся ваша организация - фашисты и изверги!
- Вы упорная, Катя, - сказал мне Иван Петрович Сидоров, присаживаясь на край больничной кровати. - Похвально.
- А что толку, - пробурчала я, остывая и вжимаясь щекой в подушку. Плечо ныло все сильнее, и я с тревогой думала: даст или не даст вредная сестра на посту обезболивающего. Если настроение у нее так себе, то может и не дать.
- Знаете, пока вы были в больнице, у вас взяли анализы. Вы совершенно здоровы, Катя, поздравляю.
Я криво усмехнулась и, указав пальцем на забинтованное плечо, подняла брови. Если я здорова, то кто же тогда называется раненым? Уже убитый?
- Вы меня не поняли. Я не имею в виду бытовые травмы... Или вашу огнестрельную, - медленно сказал он, глядя на меня сквозь выпуклые линзы очков. - Вы можете дать жизнеспособное потомство.
Поднятые брови у меня не опустились, а наоборот - поднялись еще выше.
- Потомство уже имеется, - ответила я. - Кирилл Мальцев, пять лет. Амнезии у меня, слава богу, не было.
- В будущем, а не в прошлом, - сказал он с бесконечным терпением. - Я вам расскажу кое-что, а вы послушайте и не перебивайте, идет?
- Излагайте. Только времени у вас немного. Моя соседка скоро вернется.
Он устроился удобнее на стуле, поправил полы халата и заговорил:
- Пять лет назад половина младенцев рождались с какими-либо болезнями. Шанс того, что ваш Кирилл родится здоровым, составлял один к двум. Спустя год количество здоровых новорожденных сократилось на треть. Три года назад только десятая часть детей обладали нормальным - не отличным! - здоровьем. Вам знакомо понятие шкалы Апгар?
- Да, конечно, я же мама, - ответила я, слегка заинтригованная. Что, совсем детки болезные пошли?
- Из суеверия все десять баллов по шкале Апгар детям не ставят. А три года назад и некому стало ставить. Максимальные оценки в том году - восемь баллов. И были они так редки, что в правительстве забили тревогу. Мы стоим на пороге катастрофы, Катя.
- Из-за чего?
- Суммарное воздействие вреда, которое ранее человечество причинило природе, и совокупность экологически неблагоприятных факторов. Мы играли-играли и доигрались. Все, уже два года назад здоровых детей не родилось вообще. Ни единого! Четыре-пять баллов по шкале Апгар считалось большой удачей. Переломным был прошлый год. Младенцы гибли в роддомах тысячами. Уже на стадии вынашивания у женщин возникали громадные сложности. А теперь начались проблемы и с зачатием.
Я вспомнила тоскливые рассказы женщин на форуме и выкидыши моей соседки по палате Люды, и зажмурилась от страха.
- Задача правительства - во что бы то ни стало сохранить генофонд нации и держать под контролем всех здоровых детей, чтобы в будущем, вступив в детородный возраст, они могли продолжить человеческий род. Но успех возможен лишь тогда, когда оба родителя здоровы. Поэтому мы не можем допустить, чтобы здоровые дети жили среди тотально больного народа. Они будут воспитываться и жить среди себе подобных. В том или ином виде такие программы приняты во всех развитых странах. Правда, раньше чем у нас.
Внезапно во мне затеплилась безумная надежда. Я оторвала голову от подушки и спросила:
- А почему вы мне все это рассказываете, Иван Петрович? Разве эта информация не проходит у вас под грифом "Совершенно секретно"?
- Вам повезло, Катя. Чертовски повезло. Как я уже сказал, вас всесторонне проверили в больнице. У вас есть шанс родить еще здоровых детей, помимо Кирилла. А это значит, что вы входите в государственную программу по сохранению генофонда. Совсем скоро весь мир разделится на здоровую элиту и больное население. У вас есть шанс войти в ряды избранных.
- То есть... Это мне не гарантированно? Несмотря на мои прекрасные анализы?
- Здоровые дети для нас приоритетнее здоровых взрослых, - сказал Иван Петрович, ссутулился на стуле и стал смотреть вбок, на плинтус. - Вы не слишком важны для программы, скажу вам честно. Но ваша храбрость, ваша... решимость меня задели за живое.
Он повернулся ко мне и взял мою руку в свою. До чего холодные у него пальцы!
- Я тоже совершенно здоров, Катя. Все необходимые анализы я сдал и давно уже подыскивал себе, - он помедлил, пожевал губу, подбирая слова, - достойную пару. Вы мне подходите.
Первым моим устремлением было сорваться с кровати и бежать, куда глаза глядят. Но перед глазами возник Кирюша, заплаканный и потерянный. Я удержала себя на месте и бросила на Ивана Петровича несколько быстрых взглядов. Седина в волосах. Морщины на лице. Хороший, дорогой костюм. Жаль, не видно ботинок, они многое могут сказать о человеке. Очки дорогие, в хорошей оправе, а вот линзы слишком уродуют глаза. Очки?... Погодите-ка.
- Вы же очки носите, - сказала я. - Разве вы можете считаться здоровым?
- У нас иные принципы определения здоровых людей. Мое зрение возрастное, - ответил Иван Петрович. - Конечно, если вы согласитесь вступить со мною в отношения, кстати, я уверен, что логичным развитием отношений является брак, так что вы можете быть совершенно спокойной насчет вашего будущего статуса... так вот, если вы согласитесь, то ваш сын Кирилл будет отпущен из детского дома и сможет жить с нами.
Раздумывала я недолго. Седина? Так мы ее закрасим, я знаю прекрасный препарат для волос. Морщины делают его лицо даже благороднее. А вместо очков он же может использовать линзы?
- Также согласно программе, - сказал он и покашлял, - вы должны будете вступить в ряды чиновников, трудящихся на благо ювенальной юстиции и продолжить наше дело. В детских садах и школах проводятся диспансеризации, во время которых выявляются здоровые, годные к отбору дети. Вашей задачей станет подбирать нам детей для программы и изымать их из семей.
***
Пиджак неудобный, жмет подмышками, и я его постоянно одергиваю. Не сочли бы за нервную. В отвороте маленький синий значок.
Я напомнила себе, что представляю не частные интересы Екатерины Егоровны, а целую страну, и решительно нажала на звонок, в плече при этом неприятно стрельнуло. Хотя кому я вру? На страну мне плевать, а вот за возможность быть рядом с Кирюшей я продам душу.
Дверь открыла измученная молодая женщина, на руках у нее орал-заливался плачем младенец, а в коридоре на полу были видны еще двое детей, они ползали и играли в кубики.
- Здравствуйте! - с напускной бодростью сказала я и достала блокнот. - Екатерина Егоровна, член комиссии по делам несовершеннолетних и защите их прав. Значит, дети играют на грязном полу?