Грейнджер Питер : другие произведения.

Но ради благодати (Д.К. Смит №2)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  
  Глава первая
  
  “Алло? У меня правильный номер Сары Брэдли?”
  
  “Да, ты это делаешь”.
  
  “Могу я поговорить с ней?”
  
  “Не в данный момент”.
  
  “Это довольно важно, что я делаю. Если я перезвоню через несколько минут?”
  
  “Боюсь, что нет – она вернется только завтра днем. Кто это?”
  
  “Ирен Миллер из "Розмари Хаус". Это мистер Брэдли, не так ли?”
  
  “Здравствуйте, мисс Миллер, да, Тони Брэдли. Она еще раз упала? Что она сломала на этот раз?”
  
  Последовала пауза, и он задался вопросом, не прозвучал ли его голос слишком раздраженно, слишком бесцеремонно.
  
  “Дело не в этом, мистер Брэдли. Я ... действительно должен поговорить с Сарой. Она названный человек, и я ... У нее есть мобильный?”
  
  “Она на шоу в Лондоне”. Он взглянул на часы – почти половина десятого. “И я полагаю, что она выключит эту штуку, как обычно. В чем дело?”
  
  “Что ж, в отсутствие вашей жены, мистер Брэдли, я должен сообщить вам – Джоан скончалась этим вечером. Мне жаль, что я принес столь ужасную новость. И мне жаль, что я перекладываю на вас ответственность рассказать об этом Саре. Это стало шоком для всех нас здесь присутствующих ”.
  
  Тони Брэдли на мгновение отодвинул телефон от уха и посмотрел на него так, словно в нем обнаружилась неисправность. В конце концов он услышал металлический, бестелесный голос, спрашивающий его, все ли с ним в порядке.
  
  “Скончалась? Как? Мы пришли навестить ее только сегодня утром. Она выглядела в полном порядке. Что случилось?”
  
  “Мы не знаем, мистер Брэдли. Это было не падение. Один из сиделок нашел ее сидящей в кресле и подумал, что она уснула, но… Доктор уже в пути, и полиция уже здесь. ”
  
  “Полиция?”
  
  “Это процедура любой внезапной смерти, мистер Брэдли. Не придавайте значения...”
  
  “Внезапно все в порядке. Во всяком случае, сегодня утром она выглядела лучше. Бог знает, что сказала бы Сара. Если бы она упала еще раз,… Тогда это было из-за ее сердца?”
  
  “Я действительно не могу сказать. Ей было 78 лет, у нее были различные заболевания. Мне очень жаль, мистер Брэдли. Нам всем будет ее не хватать. Не знаю, что еще я могу сказать. Теперь доктор должен рассказать нам, как это произошло. ”
  
  Еще одна пауза. Он не опустил жалюзи на заднем окне. Маленький холодный сад за ним был невидим; он мог видеть только полосы дождя на своем собственном темном отражении.
  
  “Да, простите, что задаю глупые вопросы. Это шок, не так ли – вы не знаете, что сказать. Я отправлю сообщение и голосовое сообщение Саре, попрошу ее позвонить мне как можно скорее. Она сядет на поезд, или такси, или еще что-нибудь.… Они поехали на автобусе. Пантомима – ‘Кот в сапогах’. И я позвоню ее брату Джеффу. Ему придется ехать на машине из Рексхэма.”
  
  “С вами все будет в порядке, мистер Брэдли? Я знаю, что она не была вашей матерью, но мы сближаемся с людьми, не так ли? Есть ли кто-нибудь, к кому вы могли бы обратиться?”
  
  Он опустил жалюзи, а затем сел за стол, который они использовали для сортировки счетов и квитанций об уплате НДС.
  
  “Нет, со мной все будет в порядке, мисс Миллер. Просто это шокирует, когда вы это слышите – но, как вы сказали, она преуспевала и, полагаю, была не в лучшем состоянии здоровья. У тебя, должно быть, сотня дел. Могу я просто спросить, что будет дальше, я имею в виду сегодня вечером? ”
  
  “Конечно. Доктор Тремьюэн скоро будет здесь. Она осмотрит Джоан – осмотрит Джоан. Я не сомневаюсь, что у нее найдется к нам несколько вопросов, а затем она, вероятно, подпишет свидетельство о смерти, если все будет в порядке. Она позаботится о том, чтобы Джоан перевезли куда-нибудь, где за ней будут должным образом ухаживать.”
  
  “Наверное, подпиши это? Я действительно ничего не знаю обо всем этом”.
  
  “Ну, это тоже не моя область, но если она считает, что это вызвано естественными причинами и связано с историей болезни Джоан, она может заполнить справку. С другой стороны, это внезапная смерть. Я не очень хорошо знаю доктора Тремьюэн, она недолго работает в клинике, но недавно она была у нас несколько раз, и она действительно видела Джоан. На самом деле ... ”
  
  Брэдли услышал, как она отвернулась от телефона. Пока он ждал, он выдвинул ящик стола с файлами.
  
  “Да, она была здесь только вчера. Она видела трех наших дам, и Джоан была одной из них. Разве это не иронично? Я полагаю, это могло бы помочь ей принять решение ”.
  
  “Что будет с телом – с Джоан? На случай, если Сара спросит”.
  
  “О, я уверен, что ее заберут в Кингс-Лейк-Дженерал как-нибудь вечером. Я могу дать вам номер телефона”.
  
  “Нет, мы справимся. Вы были очень терпеливы, мисс Миллер, и очень внимательны. Я позволю вам продолжать – для вас, должно быть, все это кошмар. Спасибо ”.
  
  “Это не самая приятная часть моей работы, мистер Брэдли. Если будет что-то еще, просто позвоните мне”.
  
  Брэдли повторил свою благодарность и положил трубку. Он откинулся на спинку вращающегося кресла и удивленно поднял брови, как сделал бы, если бы выиграл десять фунтов по лотерейному билету. Затем он заглянул в ящик. Это была первая папка, которую он увидел, с пометкой на обороте черным фломастером, сделанной маленькими квадратными заглавными буквами его жены– ‘Мамины вещи’. Он знал, за что был продан дом, чтобы оплатить уход, и он знал, что она прожила в Розмари-Хаусе меньше двух лет. Далеко не самое дешевое место, он отметил это в то время, но у него было приблизительное представление о том, что останется. Хотя смотреть на это сейчас было бы немного омерзительно. Это выяснится достаточно скоро. Завещание теперь никуда не денется.
  
  
  
  Ирен Миллер положила трубку и подняла глаза, когда молодой полицейский в форме вернулся в офис. Некоторое время они молчали, и оба думали о том, что впереди у них долгая ночь.
  
  “Извините, констебль, я не расслышал вашего имени во всей этой неразберихе”.
  
  “Констебль Ричард Форд, Кингз-Лейк-Сентрал”.
  
  Отвечая, он достал небольшое планшетное устройство из одного из многочисленных карманов и подсумков, которые были расположены по всему его пиджаку и жилету.
  
  “Значит, вы местный?”
  
  “Да, Лейк родился и вырос”.
  
  “Вы бывали на чем-нибудь подобном раньше?”
  
  “Да, парочку. Вы не возражаете, если я кое-что переделаю до прибытия следующей партии?”
  
  “Нет, вовсе нет. Продолжайте. Когда вы только что поднялись наверх, комната была заперта, не так ли? Так и должно было быть – они все знают, что делать ”.
  
  “Да, заперт, снаружи кто-то сидит”.
  
  “Kipras. Он был близок с ней, с Джоан. У них всегда есть свои любимчики. ”
  
  “Вы имеете в виду сиделок?”
  
  “Я имел в виду ординаторов, но сиделки тоже это делают – формируют привязанности. Это может вызвать осложнения ”.
  
  ПК Форд постукивал по экрану, ожидая загрузки соответствующих страниц; эти новые планшеты, вероятно, были шагом вперед, но поиск новой страницы в записной книжке не занимал так много времени. Тем не менее, печатать особо не пришлось бы, просто подключите его и нажмите "Печать". Его глаза смотрели поверх экрана на менеджера дома престарелых. Для нее, по-видимому, близкие отношения между сиделками и их – кем, пациентами, заказчиками, клиентками? – были причиной осложнений. Это показалось странным, но письменный стол был опрятным, а картотечные шкафы по всей комнате были новыми, с четкими этикетками и без пыли. Он оглянулся на саму женщину: под тридцать, подтянутая, с короткими темными волосами, без обручального кольца.
  
  “Ну вот, тогда мы начинаем – извините за ожидание. В какое время леди была найдена?”
  
  Ирен Миллер опустила глаза в блокнот формата А4 на своем столе.
  
  “Восемь минут десятого – 21.08”.
  
  “Спасибо. И это 6-ечисло из двенадцатого...”
  
  Она наблюдала за ним, пока он отстукивал.
  
  “Найден кем?”
  
  “Кейли Грин, с буквой ‘е”".
  
  “Одна из ваших сиделок?”
  
  “Да”.
  
  “У вас здесь есть все их данные, если кому-то понадобится поговорить с кем-нибудь из них?”
  
  Он указал на картотечные шкафы и полки с руководствами, и она кивнула.
  
  “Тело вообще не перемещали и к нему не прикасались?”
  
  “Насколько я знаю, нет”.
  
  Констебль поднял глаза и нахмурился.
  
  “Ну, поднялся бы шум, как только ее обнаружили. В палату вошли бы другие сиделки. Кто–то мог дотронуться до нее, пощупать пульс или что-то в этом роде - но ее нашли в кресле, и там она до сих пор находится. Насколько я знаю.”
  
  На экране не было поля, в которое Форд мог бы ввести фразу ‘немного обороняться’. Он еще немного задержал взгляд на менеджере, закрыл планшет крышкой и протянул руку к двери офиса.
  
  “Неизвестно, как долго этот доктор пробудет в субботу вечером. Я поднимусь и загляну внутрь себя. Если вы хотите составить мне компанию ...”
  
  Ирен Миллер встала. Он, может быть, и молод, но ему не хватало уверенности. Опустил ли он глаза и проследил ли за ней, когда она проходила мимо него и направлялась к двери, которую он держал открытой для нее? Тогда у него могла быть уверенность, но ему не хватало какого-то опыта. Вряд ли это имело значение.
  
  
  
  Кипрас Казлаускас отпер дверь, а затем передал ключ мисс Миллер – с его стороны было бы неправильно хранить его в присутствии менеджера и сотрудника правоохранительных органов в форме, хотя ему было бы трудно объяснить, откуда он узнал, что это так. Затем он остановился прямо в дверном проеме, неуверенный в своей роли теперь, когда комната, которую он охранял, снова была открыта.
  
  Кто-то забыл задернуть шторы. В результате правая сторона пожилой женщины была слабо освещена оранжевым светом охранной лампы на автостоянке. Профиль ее лица был очерчен этим зловещим светом. Кипрас хотел войти и закрыть окно, это показалось ему немного неприличным, но затем менеджер включил свет, который, должно быть, кто-то другой выключил в знак уважения.
  
  Джоан Райли была добра к нему – он пару раз тихо пробормотал это имя про себя. Джоан Райли была добра к нему, и теперь она мертва. Некоторые другие дразнили его, другие возмущались им и его иностранностью и почти не пытались скрыть этот факт, но эта пожилая леди была добра. Она спросила о его семье в Литве. Он сел к ней на кровать и показал фотографии со своего телефона. Затем он принес еще старые фотографии, настоящие, и она спросила о его бабушке и дедушке. Со временем он отважился расспросить о ее родных, и после этого, всякий раз, когда он был на дежурстве, он заскакивал к ней в комнату, и они смеялись и расспрашивали о родственниках друг друга, как будто всю жизнь прожили на одной улице. Иногда она разыскивала его, когда он работал в чужой комнате, и со временем его приняли многие из них – со временем маленькая группа, которая всегда сидела за одним и тем же столиком у окна в дневной комнате, стала называть его ‘Кип", и ему это нравилось.
  
  Полицейский оглядел комнату и ничего не сказал, по крайней мере, минуту. Кипрас проследил за его взглядом и задался вопросом, что там можно увидеть. Все было прибрано, как и всегда в этой комнате. Единственной вещью, стоявшей не на своем месте, был стакан, опрокинутый набок рядом со стулом, в котором сидела пожилая женщина. На ковре не было пятна – стакан, должно быть, был пуст, когда опрокинулся, – но он хотел войти и поднять его, хотел правильно поставить на прикроватный столик, где ему и место.
  
  Полицейский подошел к телу Джоан Райли, повернулся и заговорил с менеджером. Это был новый и незнакомый голос – Кипрас не расслышала всего, что было сказано, но это было что-то о том, было ли это ее обычное кресло, ее обычная поза. Менеджер ответила утвердительно, но она не знала этого так хорошо, как Кипрас, который бывал здесь почти каждый день, иногда по десять-двенадцать часов в день. Они никогда не спрашивали его, едва ли знали, что он здесь, но он мог бы сказать им, что стул был передвинут лицом к окну; да, это было ее любимое кресло, но оно всегда стояло в изножье ее кровати, а не у окна.
  
  Наклонившись, полицейский заглянул в лицо Джоан Райли. Глаза были закрыты. Полицейский мог подумать, что она умерла вот так, но Кипрас был вторым человеком, вошедшим в комнату после того, как он услышал крик Кейли о помощи, и глаза миссис Райли тогда были открыты. Кто-то закрыл их, прикоснулся к лицу, чтобы закрыть их. Он не знал, имело ли это значение, но если он заговорит, могут возникнуть вопросы – кто прикасался к ней? Вы прикасались к ней? Что еще ты делал в этой комнате? Что ты принимал? Часто в таких ситуациях лучше промолчать, подумал он.
  
  
  
  Ричард Форд оглядел комнату и попытался представить, что на нем нет формы. Что бы он мог надеть в подобной ситуации в будущем? Детектив–инспектор Рив сказал ему, что его заявление в Уголовный розыск было хорошим, что для человека с его послужным списком это всего лишь вопрос времени - но сокращения и реорганизация замедлили работу для всех, не только для него.
  
  Он сразу заметил стакан на полу, но если бы он был на подлокотнике кресла, она могла бы сбросить его в любой момент, независимо от того, был у нее сердечный приступ или нет. Менеджер сказал ему, что именно здесь миссис Райли сидела по вечерам, если ее не было внизу, в дневной комнате. Когда он осмотрел лицо более внимательно, то не увидел никаких следов жидкости изо рта или ноздрей – он побывал на достаточном количестве мест преступлений, чтобы иметь представление о том, что искать, и он был весьма горд тем фактом, что тела его вообще не сильно беспокоили, в отличие от других, которые он мог назвать.
  
  Выпрямившись, он оглядел остальную часть комнаты. Кровать была заправлена, тапочки и туфельки аккуратно заправлены под стол, стоявший у задней стены. Встроенные шкафы, которые его так и подмывало открыть и осмотреть, но это могло зайти слишком далеко. В номере была ванная комната и собственная маленькая кухня; Форд знал, что Rosemary House был одним из самых комфортабельных и, вероятно, более дорогих домов в Кингс-Лейк. Он принюхался, но запаха старости, который он замечал в одном или двух других местах, не было. Все было чисто и светло, на стенах висели картины, несколько рекламных роликов, но один или два выглядели как оригиналы, наивные и красочные портреты, вероятно, сделанные внуками. Надеюсь, до этого было еще далеко, но если уж на то пошло, он был бы не против, если бы его собственные родители приехали в такое место, как это.
  
  Больше он ничего не мог сделать, и в комнате повисло несколько неловкое молчание. Он подошел к окну, как будто вид из него мог быть важен, и попытался вспомнить код, последовательность событий после любой внезапной смерти. Он обеспечил доступ к телу, позаботился о том, чтобы за ним послали практикующего врача, собрал некоторую фактическую информацию о покойном…
  
  На самом деле это было все. Он собирался попросить, чтобы комнату снова заперли, когда его внимание привлекли шаги в коридоре. Все повернулись к двери. Ирен Миллер жестом указала сиделке, чтобы он толкнул дверь, очевидно, опасаясь, что другой ординатор может войти и увидеть тело, но прежде чем он успел это сделать, появилась женщина, женщина в зеленом спортивном костюме, с черным докторским саквояжем в руках.
  
  Она раскраснелась и немного запыхалась, знала, что на ее щеках появится румянец – она поторопилась, хотя из ее ответного телефонного звонка в Розмари Хаус стало совершенно ясно, что ее пациент уже мертв.
  
  Менеджер сказал полицейскому: “Это доктор Тремьюэн”, полицейский кивнул и стал ждать.
  
  Доктор подошел к телу пожилой женщины и поставил ее сумку.
  
  “ Значит, это миссис Райли. Как странно. Я разговаривал с ней только вчера.
  
  “И вы ее осматривали?”
  
  Голос полицейского показался резким и повлек за собой еще одно неловкое молчание. Доктор и менеджер обменялись взглядами.
  
  “Не полностью. Это был рутинный визит, часть нового подхода к работе, которую мы выполняем в домах престарелых. Мы просто заходим более общительно, быстро общаемся и проводим любые проверки, которые кажутся уместными. Это менее опасно для некоторых жителей, менее навязчиво, чем официальные визиты. ”
  
  Она могла бы просто сказать "нет". Полицейский почувствовал, что наступил кому-то на пятки, но он не мог позволить этому закончиться.
  
  “И она казалась здоровой?”
  
  “Я, как всегда, делал заметки. Вы можете получить их копию”.
  
  А потом она отвернулась от него к менеджеру.
  
  “Это Ирэн, не так ли? Фух! У меня почти восстановилось дыхание – мы играли в бадминтон в школе. Ладно– давайте взглянем на бедняжку ”.
  
  Она делала это уже несколько раз, но все равно чувствовала себя странно в присутствии зрителей, как будто она вернулась в свою тренировочную палату. Она проверяла основные показатели жизнедеятельности, и они могли бы посчитать это абсурдным, но для всего существовал протокол, и она знала его наизусть. Она заметила, что кровь начала скапливаться на конечностях, но не сильно – непрофессионал бы этого не увидел. Челюсть была расслаблена, и она могла чувствовать во рту – никаких препятствий или жидкости. Откинув голову назад и посветив фонариком, она заглянула в рот, но не увидела никаких признаков травмы, ни прикушенного языка. Тело тоже еще не остыло.
  
  Она взяла термометр и поместила его в рот, слегка придерживая нижнюю челюсть.
  
  “Я знаю, это выглядит странно, но иногда это может помочь рассчитать время смерти. Особенно, если позже в больнице проведут еще одно обследование”.
  
  Ассистентка, стоявшая в дверях, выглядела расстроенной, и она попыталась ободряюще улыбнуться ему, ожидая показаний. Над головой зажужжала лампочка, а в коридоре послышались голоса. Голос пожилой женщины спросил: “Почему бы и нет?”, а затем послышался звук того, как ее уводят другие. Несколько раз повторилось “Почему бы и нет”, каждое тише предыдущего, пока в коридоре снова не воцарилась тишина.
  
  Мириам Тремьюэн пришлось соображать быстро, и она оставила термометр немного дольше, чем было необходимо, чтобы дать себе время. Вчера днем миссис Райли выглядела хорошо. Они немного поболтали в ее палате, врач слушала и улыбалась, а затем снова перевела разговор на различные проблемы со здоровьем ее пациентки, пока та не осталась довольна. И она была полностью удовлетворена тем, что миссис Райли чувствует себя настолько хорошо, насколько это вообще возможно. Конечно, она не слушала сердце, но здесь не было никаких признаков катастрофического сердечного приступа. На самом деле все наоборот – Джоан Райли, казалось, умерла самой спокойной из смертей.
  
  Она посмотрела на градусник и записала номер в блокнот из своей сумки – одну из рекламных штучек фармацевтической компании. Она презирала их и сказала себе избавиться от них. Наверняка клиника могла позволить себе несколько блокнотов, чтобы продемонстрировать свою независимость? Она снова поднимет этот вопрос на следующем собрании. Отвлекающие факторы, отвлекающие факторы – что она собиралась здесь делать? Ее вчерашний визит внес некоторую неловкость, эта смерть казалась явно внезапной; это напомнило ей о другой, произошедшей несколько месяцев назад, но ту утром нашли холодной в ее постели… С другой стороны, Джоан Райли некоторое время была слаба, у нее были шумы в сердце, выраженный остеопороз, некоторые обостряющиеся проблемы с почками. Она чувствовала присутствие полицейского позади себя и вопрос, который он задал– “И вы ее осматривали?”
  
  Казалось, все они ждали ответа, даже вердикта. Она опустилась на колени на пол рядом со стулом и убрала свои вещи. Затем она взяла стакан и протянула его констеблю. Он взял его и положил на прикроватный столик.
  
  “Я собираюсь вызвать "скорую помощь", чтобы отвезти ее в Кингс-Лейк-Дженерал. Я не могу быть уверен в причине смерти. Я свяжусь с офисом коронера - я полагаю, что по выходным всегда доступен реальный человек, а не автоответчик? ”
  
  Она вопросительно посмотрела на полицейского, но тот лишь пожал плечами. В Манчестере, где она тренировалась, она знала ответ; здесь, на востоке, все иногда делалось совсем по-другому.
  
  “Значит, будет вскрытие? Мне лучше сообщить семье. Боюсь, у меня создалось впечатление, что...”
  
  Менеджер выглядела разочарованной, когда ее голос затих.
  
  “Я сделаю и это. Решать тебе. Если они перезвонят, ты можешь сказать им или направить их ко мне. У тебя есть номер моего мобильного ”.
  
  Один за другим они вышли из комнаты. На этот раз свет не погас. Если бы ему оставили ключи, Кипрас Казлаускас вернулся бы и выключил его, но мисс Миллер забрала их с собой. Она попросила его снова посидеть за дверью, на случай, если кто-нибудь из жильцов попытается проникнуть в комнату. Она сказала ему, что на этот раз это ненадолго.
  
  
  
  Оставив свою дверь на несколько дюймов приоткрытой, выключив свет и присев на краешек кровати, Ральф Гринвуд мог наблюдать за приходящими и уходящими. Он, конечно, знал все признаки после трех лет работы в этом заведении и потратил несколько минут, пытаясь подсчитать, сколько человек ушло ногами вперед за это время. Их было немало. Им нравилось замалчивать это. В заведении будет что-то вроде карантина, пока чиновники будут заняты в рассматриваемом помещении и вокруг него. Все это было сделано, по-видимому, для того, чтобы не расстраивать оставшихся жителей – тех, кого коса пропустила на этот раз. Ральф подумал, что было бы лучше поступить совершенно наоборот; позволить им всем прийти и посмотреть на тело, выпить утренний кофе в комнате, где все еще присутствует труп, – это могло бы остановить некоторые из их стонов. Возможно, они начали бы ценить, как им повезло, что они все еще живы.
  
  Полицейский в форме был бонусом. Он не каждый раз видел такого, хотя и знал, что полиция всегда появляется. Обычно они оставались внизу, выпить чашечку чая в кабинете менеджера, приятно отдохнуть от борьбы с преступностью на улицах Кингс-Лейк. Там, откуда он был родом, он видел преступления близко и лично; эти люди понятия не имели.
  
  Однако ему было бы не хватать Джоан. Когда чуть позже они проезжали мимо на тележке, он почувствовал это довольно сильно. Она была женщиной с определенными принципами. Несмотря на то, что последние несколько месяцев ослабили ее, она постояла за себя до самого конца. Когда они попытались перевести ее вниз, в палату для настоящих психов, только потому, что там была вакансия и всегда был больший спрос на кровати наверху, она уперлась изо всех сил. Они все сплотились вокруг нее, и каким-то образом семья тоже узнала об этом через анонимный звонок – Ральф не мог представить, как это произошло. Когда руководство отступило, они устроили вечеринку в комнате отдыха, и даже некоторые из сиделок поняли, о чем идет речь, и присоединились к ней. Это был настоящий день. Ты должен был продолжать бороться, иначе твоя независимость и твое достоинство исчезнут в одно мгновение и навсегда. Ральф заставил некоторых из них понять это.
  
  К полуночи все было кончено, и он встал, захлопнул свою дверь, а затем воткнул кусок картона в предохранительную ручку так, что повернуть ее снаружи можно было лишь с трудом. Его ноутбук все еще был включен, зеленый огонек мигал в темноте. Он пощелкал мышкой взад-вперед, оживляя экран. Он был рад, что в эти дни ему не нужно было много спать. Позволь другим делать это – он наблюдал бы за миром для них отсюда и был бы их совестью и проводником.
  
  OceanofPDF.com
  
  Глава вторая
  
  Дуглас Уотерс стоял у окна бильярдной и смотрел на дорогу в сторону Дерехэм-роуд. Фары на мгновение осветили деревья, но затем растворились в ночи. Позади него был включен только свет над столом, оставляя прямоугольник тени по краям комнаты; игра, в которую он играл сам несколько минут назад, лежала на столе незаконченной, шары были разбросаны, как нерешительные атомы, не имеющие видимой связи друг с другом теперь, когда все движение прекратилось.
  
  Он взглянул на часы, подарок – еще одни новые и дорогие часы в дополнение к другим, которые медленно копились в ящике его прикроватной тумбочки. Ему следовало бы переместить их, поместить в более безопасное место, в качестве легкой мишени, если грабителю когда–нибудь удастся проникнуть через систему безопасности - бог знает, к чему все это привело сейчас… Оставалось еще десять минут, а это означало, что он будет здесь меньше, потому что он никогда не опаздывал. Однако это была извилистая проселочная дорога, и найти ее было не так-то просто. Эти огни пару минут назад могли означать, что кто-то проезжал мимо, пропустил поворот и поехал прямо в деревню, прежде чем осознал свою ошибку. Это добавило бы по крайней мере еще десять минут к чьему-либо путешествию. Он снова посмотрел на часы и обнаружил, что прошла еще минута.
  
  Дверь позади него открылась, впуская в комнату больше света.
  
  “А вот и ты. Мы тебе настолько надоели?”
  
  Он оглянулся через плечо, когда его жена пересекла комнату и направилась к нему, улыбаясь, чтобы показать, что она не это имела в виду.
  
  “Прошу прощения. Марсия сильно обиделась?”
  
  “Нет. В финансовых новостях есть кое-что интересное, я думаю, она делает заметки. Она никогда не останавливается, не так ли?”
  
  Его взгляд вернулся к окну, когда он ответил.
  
  “Нет, именно поэтому я ее нанимаю. Карьеристка до конца”.
  
  Джейн Уотерс встала рядом с мужем и взяла его за руку. Мгновение она тоже смотрела на дорогу, ведущую сквозь ясени.
  
  “Так вот что тебе действительно нравится, не так ли? Карьеристка - умная, целеустремленная, эффективная. Я не уверена, что это говорит обо мне ”.
  
  Он прижал руку к боку, сжимая ее ладонь.
  
  “Здесь сказано, что ты - мое спасение”.
  
  Последовало обоюдное молчание; они оба знали, что он имел в виду каждое слово. В конце концов, по-прежнему не отрывая глаз от темной зимней ночи перед ними, она заговорила снова.
  
  “Я полагаю, что в некотором смысле это возвращает все назад, то, что он пришел сюда сегодня вечером”.
  
  “Мы никогда не ссорились. На самом деле, это он сказал мне уйти, если это то, что мне нужно было сделать. Я не знаю, почему мы никогда не поддерживали связь ”.
  
  “Тебе нужен был полный конец всему этому, полное отделение от всего”.
  
  Он улыбнулся.
  
  “Десять лет - долгий срок, хотя и чертовски большой перерыв! Десять лет!”
  
  “И теперь кажется, что это было только вчера?”
  
  “Сегодняшний вечер вернул мне то, о чем я не думал долгое время. Мы все изменились, не так ли? Если мы все так сильно изменились, этот вечер может оказаться неловким. ”
  
  “Вы сказали, что, судя по тому, что вам рассказал Крис, он вообще не сильно изменился”.
  
  “Верно. Я просто подумал, что должен предупредить тебя, хотя ты идеальная хозяйка. Возможно, все закончится к девяти часам”.
  
  “Который сейчас час?”
  
  “Без пяти семь. На самом деле это означает, что он опаздывает, потому что он всегда приходил рано – если это имеет смысл ”.
  
  “Вам нравятся часы?”
  
  “Мне это нравится”.
  
  Она ткнула его в ребра.
  
  “Возвращайся в гостиную, поговори с Марсией, пока я схожу на кухню. Он скоро будет здесь”.
  
  “И вы все еще согласны с тем, что я планирую ему сказать? Предполагая, что все по-прежнему в порядке, что он этого не сделал… Или я этого не сделал… Вы понимаете, что я имею в виду”.
  
  Она отвернула его от окна и посмотрела на него снизу вверх.
  
  “Дуги, это просто ужин со старым другом. Расслабься. Играй на слух, ты всегда так говоришь. Посмотрим, что из этого выйдет. Он просто тот, кого ты когда-то знал, с кем ты когда-то работал. Не так ли?”
  
  Уотерс выглянул в окно, а затем снова посмотрел на нее. В косом свете от стола она выглядела по-другому, моложе.
  
  “Я надеюсь на это”.
  
  
  
  Смит осторожно развернулся при въезде на поле, надеясь, что оставил передние колеса достаточно прочными, чтобы снова тронуться с места. Он открыл новый телефон и постучал по картам – этот телефон был у него уже несколько месяцев, но, как он предположил, он все еще будет "новым", пока ему не придется подумать о замене его через несколько лет, хотя он почему–то сомневался, что этот новый прослужит так же долго, как старый - слишком много в нем неисправностей. Но, как и сказал Крис Уотерс, пин-код вроде как пинговал, показывая ему его местоположение. Он увеличил изображение, сдвинув экран в обратном направлении, как его проинструктировали, и теперь он мог видеть узкую дорогу, по которой ехал, а увеличив ее снова, показал поворот, который он пропустил. И там был дом Дуги, достаточно большой и важный, чтобы появиться на этом спутниковом снимке. Замечательно.
  
  У него даже был собственный привод, как он обнаружил три минуты спустя, петляющий между деревьями, которые скрывали его от дороги. Должно быть, Дуги установил хорошую систему безопасности, раз живет здесь, в глуши. Смит улыбнулся про себя, заезжая на парковочное место слева от дома с двойным фасадом, освещенного прожекторами. Там уже есть четыре машины, но есть место еще для нескольких, как будто это одно из тех уединенных загородных местечек, где можно проводить небольшие конференции для влиятельных людей. На мгновение он запаниковал; неужели он неправильно понял, что сказал Дуги по телефону? Это был крупный званый ужин с местными высокопоставленными лицами? Конечно, нет…
  
  Он немного поразмыслил, а затем взял бутылку вина с собой к входной двери. Это был хороший фильм, менеджер по лицензированию, который был у него в долгу, пообещал ему это, но он все равно чувствовал себя подростком, идущим на вечеринку с каким-нибудь дешевым болваном, просто чтобы пройти через дверь. Дверь, которая открылась прежде, чем он успел нажать на латунную кнопку под маленькой гравированной табличкой с надписью ‘Ясеневый дом’.
  
  “Констебль Смит”.
  
  “Дуги”.
  
  Они пожали друг другу руки в открытом дверном проеме, ярко освещенный коридор тянулся в одну сторону, а черная, промозглая ночь - в другую, но на самом деле оба на мгновение вернулись в лаундж-бар отеля Blue Boar. Это была не последняя их встреча – были прощание и речи, многолюдное ночное празднование после этого в каком-то другом пабе, – но именно в "Синем кабане" они открыто рассказали о том, что сделало с ними обоими дело Андретти. Именно там их пути разошлись десять лет назад – и теперь, каким-то образом, они снова увидели друг друга.
  
  “Констебль Смит, моя жена Джейн. Вы встречались раньше, давным-давно. А это Марсия, мой бухгалтер, а также наш друг! Дамы, констебль Смит”.
  
  Дуги был хорош в этом, теперь он настоящий бизнесмен, одновременно устраивал представления и выпивал, и все улыбались. Обе женщины пожали его протянутую руку, Джейн немного застенчиво, а Марсия не совсем так, но решительно, глядя ему прямо в глаза, когда она неизбежно спросила: “Констебль?”
  
  “Я знаю, что не всем нравятся инициалы. Хотя я не знаю, с чего все началось – наверное, с какой-то ужасной шутки в полицейском участке. Дэвид, констебль, мне все равно. Как вам больше нравится.”
  
  “Я иду с Дэвидом”.
  
  “Черт возьми, мы знаем друг друга всего тридцать секунд!”
  
  Она была не слишком высокомерна, чтобы громко рассмеяться над этим, и он подумал, что вечер, в конце концов, пройдет нормально. Хотя прошло какое-то время, и это было немного странно. Когда неделю назад Крис Уотерс сказал ему: ‘Тебе следует чаще выходить в свет", прежде чем сделать неожиданное приглашение, он был ближе к истине, чем сам предполагал.
  
  
  
  “Это марокканское блюдо, тажин с бараниной и абрикосами”.
  
  Смит взял со своей тарелки еще кусочек и прожевал его, наслаждаясь сочетанием сладких сухофруктов и острого мяса.
  
  “Это просто восхитительно, как и та закуска – прелестно”.
  
  “Спасибо тебе”.
  
  “Но сейчас пришло время признаться. У вас на кухне пара поваров, которые трудятся не покладая рук. Каждый раз вы находитесь там всего пару минут, а потом появляется такая еда”.
  
  Джейн Уотерс сделала серьезное лицо.
  
  “Я бы никогда не солгал тебе, констебль. Дуги сказал мне, насколько это было бы бессмысленно”.
  
  “Так вы не готовы признаться? Я мог бы без проблем получить ордер и перевернуть все вверх дном”.
  
  Дуги улыбался, протягивая руку с бутылкой красного, той самой, которую принес Смит.
  
  “Округ Колумбия, не прячьте свой собственный шираз под бушель – это отличный шираз и идеальное дополнение к тажину”.
  
  Смит налил еще немного в свой бокал, прежде чем поднять руку.
  
  “За рулем, Дуги. Можешь представить радость полицейских, если бы они остановили меня? Я не очень разбираюсь в вине, но я знаю человека, который разбирается, слава богу. Что касается вашей жены, я собираюсь поверить ей на слово, пока она готова подписать заявление под присягой. Этого достаточно. Я не знаю, как бы я объяснил Кристоферу, почему я вызвал на допрос его мать.”
  
  Джейн смеялась и, взглянув на Марсию, сказала: “Ну, если вы все-таки возьмете меня, я бы хотела наручники и все остальное!”
  
  Теперь смех разнесся по всему столу.
  
  “Итак, вы берете их с собой, куда бы ни пошли, констебль? Я имею в виду наручники”.
  
  “Так уж получилось...”
  
  Он сунул руку в карман, и смех стал громче. Это было не первое кокетливое замечание, которое Марсия сделала ему с тех пор, как они сели за стол – все очень со вкусом, лишь искорка озорства, и он вообразил, что она играет свою роль, леди, приглашенной развлечь гостя мужского пола на интимный званый ужин. Но это было весело – он давно не получал такого удовольствия от компании.
  
  Поэтому неудивительно, что, когда они допили свою первую чашку кофе, Джейн приказала им двоим вернуться в гостиную, пока они с Дуги убирают со стола. Кресла были роскошными – глубокими, мягкими и поддерживающими, – и Смит снова подумал о том, насколько хорошо, должно быть, поработал Дуги, раз позволил себе все это. Дама, сидящая напротив него, конечно, знала бы до копейки, насколько хорошо работает Argus Investigations. Странно, не правда ли, как поворачивается жизнь; десять лет назад он был старшим офицером Дуги, консультируя его по поводу того, как справиться с профессиональным и личным кризисом, и вот теперь он ужинает с бухгалтером Дуги.
  
  Эта мысль, должно быть, оставила след на его лице.
  
  “Чему ты улыбаешься?”
  
  “О, просто старые времена. Когда ты не видел кого-то какое-то время, все возвращается с некоторой поспешностью, я полагаю ”.
  
  “Десять лет, - говорит мне Джейн. А потом ты столкнулся с Крисом, и вот мы здесь ”.
  
  Смит вспомнила, что ее представили как подругу – она явно была в хороших отношениях с семьей, вполне естественно называя Криса по имени.
  
  “Да. Это старая извилистая дорога, особенно когда тебе есть на что оглянуться”.
  
  Марсия была на добрых десять лет моложе его, возможно, на пятнадцать – он мог бы также дать это понять с самого начала – не то чтобы он рассматривал это как начало чего-то, но к этому стоило быть готовым.
  
  “И вы никогда не думали о том, чтобы самому уйти из полиции? Используя весь этот опыт, создать что-то для себя? Быть самому себе начальником?”
  
  “Да, примерно раз в неделю в течение последних двадцати лет. Но потом всплывает дело, иногда проходят месяцы, и ты ввязываешься. У этого есть свои плюсы. И, честно говоря, я сомневаюсь, что я хоть какой-то бизнесмен.”
  
  “Дуги тоже не был таким, когда начинал”.
  
  “Справедливое замечание”.
  
  Уборка со стола, казалось, заняла некоторое время. Он прислушался и не услышал никаких других звуков в доме – возможно, Джейн и Дуги делали то же самое. Марсия сбросила туфли, поджала под себя ноги, а затем начала довольно неформально рассказывать о том, как развивалась компания с момента ее основания восемь лет назад. Она знала численность персонала, годовой профицит и прогнозы на будущее в отношении прибыли и новых помещений. Argus приближалась к критической точке, когда могла стать крупным игроком в быстро расширяющемся бизнесе видеонаблюдения и информационной безопасности. Это были захватывающие времена – и Смит мог видеть, что она говорила серьезно, что она была увлечена проектом. Он нашел это почти сбивающим с толку - и тут он вспомнил, как Шейла говорила ему, когда он брался за расследование: ‘У тебя такое выражение лица!’ У Марсии было такое же выражение лица.
  
  Но Смит также понял, что она вводила его в курс дела – это совместное времяпрепровождение в гостиной было запланировано до того, как он вошел в парадную дверь Эш-Хауса. Было не так уж трудно понять, к чему все шло.
  
  “И он очень высокого мнения о тебе...”
  
  Смиту пришлось немного подтянуться, ее последние слова застали его врасплох.
  
  “Что ж, спасибо за это. Это чувство взаимно, и мне жаль, что мы так долго не общались”.
  
  “Кто знает, что...’
  
  Она остановилась, когда открылась дверь и вошла Джейн со свежим кофе, за ней следовал Дуги с кухонным полотенцем, как будто ему нужно было убедить их, что он действительно был занят на кухне. Они сели, и вчетвером поболтали о семьях и старых друзьях. Именно Дуги сказал, что им жаль слышать о Шейле, и Марсия задала пару вопросов о ней, разумных, деликатных вопросов, потому что она хотела знать и потому что хотела показать, что не боится задавать их. Затем речь зашла о детях и внуках, а также о нескольких фотографиях, и Смит взглянул на изящные старинные часы на каминной полке и задался вопросом, сколько времени пройдет.
  
  Ровно в половине десятого, как будто это тоже было условлено заранее, Дуги спросил: “Не хотите поиграть в снукер, констебль?”
  
  
  
  Они играли, несколько из них, в клубе the force social club – какое-то время это было обычным пятничным мероприятием. Наблюдая за тем, как Дуги накрывает на стол, Смит вспомнил все имена, а затем, неизбежно, вспомнил некоторые дела, над которыми они работали вместе. Он мог видеть лица, видеть информационные табло, видеть даже имена и адреса людей, которые были допрошены и устранены, не говоря уже о самих злодеях. А дома, на полках его кабинета, стояли маленькие черные записные книжки Олвича, в которых хранилась вся эта информация и многое другое – он мог пойти домой сегодня вечером и проверить все детали, которые он сейчас вспоминал, как будто завтра сама его память подвергалась испытанию. Эти записные книжки и эти воспоминания – это то, что он смог показать за три десятилетия работы? Как они соотносятся с тем, что Дуги удалось собрать за последние несколько лет?
  
  Дуги закончил. Он подал белыми в сторону Смита и предложил ему сделать брейк.
  
  “Давненько не виделись, Дуги. На самом деле, последняя игра, в которую я играл, возможно, была с тобой на старом мероприятии. Думаю, меня ждет порка”.
  
  Он решительно пробил биток и перерезал перевернутую пирамиду красных на полпути вниз; некоторые остались вместе, в то время как другие отлетели к обеим сторонам стола. Дуги изучал позицию, положив одну руку на бортик, как будто это была первая партия важного матча, но Смит уже заметил, что столом, хотя и первоклассным, почти не пользовались; не было следов от мела ни на сукне, ни на шарах, даже на белом, а кончик его кия был совершенно новым.
  
  Дуги пропустил свою первую попытку на красное, и Смит тоже – тогда они оба рассмеялись, и напряжение в игре спало.
  
  “Ты уверен, что Джейн не возражает, чтобы мы ушли? У нее было много хлопот, Дуги, – фантастическая еда”.
  
  “Нет, DC. Она всегда говорит мне чаще использовать это, но, честно говоря, я знаю не так уж много людей, которые играют. Мы с Крисом иногда играем, и один из зятьев у нас довольно хорош. Он убил меня на Рождество! ”
  
  У Дуги был первый красный, и он пристроился на синем.
  
  “Тогда это легко решить! Каково это - быть дедушкой?”
  
  В дело вступило синее, и Дуги обошел вокруг, выбирая следующее красное.
  
  “Это дело серьезнее, чем я ожидал. Прежде всего, это были обычные заботы, вы знаете – все ли с ней будет в порядке, будет ли ребенок в порядке? Но как только он здесь… Ты помнишь, как делал все это в первый раз, но это по-другому, другой взгляд на это, ты замечаешь больше, насколько все это удивительно. Моему внуку, Маркусу, всего два года, но он остер как бритва! Он...”
  
  Он поднял глаза на Смита и пропустил красный.
  
  “Извините. Бабушка с дедушкой - одни из самых больших зануд в мире для любого, кто ... ну, вы понимаете, что я имею в виду”.
  
  Но даже это, конечно, было не совсем правильно говорить, и Смит почувствовал его смущение. Чтобы спасти его от дальнейших неприятностей, Смит снова перевел разговор.
  
  “Когда я получил твое приглашение, Дуги, я не думал, что оно предназначено для игры в снукер. Я подумал, что это, скорее, боксерский поединок. Я подумал, что ты, возможно, захочешь ударить меня по носу.”
  
  Дуги рассмеялся, покачал головой и отогнал эту мысль рукой, в которой не было кия. Игра временно приостановилась.
  
  “Если это худшее, что Крису пришлось пережить за время работы, я буду чертовски благодарен, констебль. Он не рассказал мне всего, я рад сказать, но у того бандита был пистолет, не так ли? Это могло быть в сто раз хуже, чем сломанный нос.”
  
  “Произошла небольшая заминка – я чувствовал себя вроде как ответственным. Я хотел, чтобы вы это знали ”.
  
  “Забудь об этом– серьезно. Я был рад, что он работал с тобой, хотя это было, мягко говоря, немного странно. Но как у него дела? Скажи мне прямо ”.
  
  Смит повернулся, чтобы оценить длинный розовый цвет после того, как его первый красный исчез.
  
  “Он произвел на меня впечатление, Дуги. Очевидно, что у него мозги его матери - я должен сказать ей об этом, прежде чем уйду, – но у него также есть инстинкты. У него есть инстинкт, который подсказывает тебе, когда что-то не так. Ты точно знаешь, о чем я говорю. Он быстро учится, и у него тоже есть немного бутылки – пытается остановить банду бывших морских пехотинцев, ворвавшихся в этот дом в одиночку! Он хороший парень.”
  
  Ему не нужно было больше ничего говорить. Лицо Дуги было скрыто тенью, когда Смит наклонился вперед, чтобы сделать снимок, но он почувствовал отцовскую гордость, возможно, даже комок в горле. Розовый упал, не коснувшись боковин.
  
  “О, я вижу, ты отвык от практики, констебль. Спасибо за то, что ты сказал. Очевидно, я пытался отговорить его от этого, но, ну, ты знаешь...”
  
  Казалось, что следующие несколько бросков они не могли промахнуться, и Дуги вел счет на настенной выдвижной доске старого образца с витиеватыми золотыми буквами. Разговор затих, пока они так хорошо играли, но это не было неловко, не было похоже, что они не разговаривали десять лет. Смит удивлялся, как им удавалось тратить все это время впустую.
  
  “Дело скоро всплывет, не так ли? Как его зовут? Субик или что-то в этом роде?”
  
  “Да, Петар Субич”.
  
  “Что он получит?”
  
  Смит пропустил прямой красный, пробормотал мягкое ругательство, встал и потянулся за своей последней сигаретой за день.
  
  “Нет, вот ты где, констебль. Я приготовил это на вечер”.
  
  Дуги протянул ему пару сигар.
  
  “Нет, все равно спасибо. Завтра у меня голова будет как бетонная глыба, если я выкурю одну из них – не знаю почему. Наверное, аллергия на "светскую жизнь ". Я тоже не люблю шампанское. Ты продолжай.”
  
  “Как насчет бренди?”
  
  “Все еще за рулем сегодня вечером ...”
  
  Дуги зажег сигару и, возможно, слегка покачал головой, гася спичку, – все еще здесь, после всех этих лет, самодисциплина, самоконтроль, замкнутый характер.
  
  “В любом случае, CPS все еще возятся с обвинением. Я бы сказал, что не могу в это поверить, но я могу. Мы выставляем перед ними какого-нибудь сурового мерзавца с делом покруче, чем сам знаешь что, и они обвиняются в непредумышленном убийстве; мы выставляем Петара Субика, который случайно ударил кого-то, а затем пытается спасти ему жизнь, и какой-то суд считает, что это, по крайней мере, убийство ”.
  
  “Какова ситуация с признанием вины?”
  
  “Ха! Парень так полон раскаяния – искренне – что признает себя виновным в чем угодно. Они, вероятно, могли бы заставить его признаться в паре работ Потрошителя. В любом случае, в конце концов, с ним все будет в порядке – на этот раз мне не жаль видеть миссис Глорию Баттерфилд замешанной в этом деле ”.
  
  “Никогда не слышал этого имени”.
  
  “Его адвокат. Иногда она превращает нашу жизнь в кошмар, но она абсолютно натуралка. Она предъявит обвинение в непредумышленном убийстве и будет доказывать, что это провокация, пока они не поймут, где находятся. Он будет умолять об этом, и она блестяще смягчит наказание ”.
  
  “Ты участвовал – или Крис, если уж на то пошло?”
  
  Смит кивнул и наклонился вперед, чтобы сделать еще один выстрел по красному.
  
  “Неофициально подошел узнать, подтвержду ли я его поведение при аресте и на допросе, что я и сделал. Даже с одной здоровой рукой, я думаю, он мог бы вышвырнуть нас обоих из окна, если бы захотел. Это была немного печальная история ”.
  
  “Что он получит?”
  
  “Он зайдет внутрь, но если Славная Глория будет в форме, то ненадолго”.
  
  Красное упало. Смит взглянул на табло; впервые он был чуть впереди в игре. Дуги тоже посмотрел и скорчил гримасу.
  
  “Полагаю, я мог бы продать это и купить вместо этого настольный теннис. Тебе все еще это нравится? Вся эта драка на кортах, вся эта ерунда? Вся эта политика в участке? Становится все хуже, не так ли?”
  
  Крис, возможно, и рассказал бы ему что-нибудь, но с такой же вероятностью у Дуги все еще оставалось несколько контактов в полиции; при его работе он не стал бы терять связь со всеми. Как бы то ни было, они наконец-то пришли к этому.
  
  “Все уже не так, как было, Дуги, но и ничто другое не таково. Мы становимся старше, события развиваются, пока, в конце концов, они почти не исчезают из виду, исчезая за горизонтом. Затем мы садимся на обочине дороги и ждем, когда подъедет катафалк. ”
  
  “Мило!”
  
  Смит нанес очень медленный, мягкий удар по подушке и увидел, как первые черные в игре просочились в лузу. Затем он выпрямился и натер мелом кончик кия, его глаза остановились на Дуги, брови слегка приподнялись, но он ничего не сказал.
  
  “Ладно, констебль, ладно. Разговор с Крисом, известие о деле вернули меня немного назад, заставили задуматься. Я мог бы сказать, что ты не был– что ты сказал? Сидишь на обочине дороги? Это был старый констебль Смит, на которого я когда-то работал. Что бы это ни было, у тебя это все еще есть. Я думаю, это все еще доставляет тебе удовольствие. ”
  
  Если это и был вопрос, то не из тех, на которые он, скорее всего, ответил бы – Смит отошел в конец стола, чтобы увидеть свое следующее красное.
  
  “Той ночью в "Синем кабане", если бы ты дал мне другой совет… Если бы ты сказал: "терпи, оставайся в полиции", я бы так и сделал. Бог знает, что бы это сделало с моей головой после Андретти, но я бы сделал ”.
  
  Красный закачался в челюстях лузы, но отказался опускаться.
  
  “Я всегда говорил, что Андретти убил гораздо больше, чем четырех девушек”.
  
  “Что это значит?”
  
  “Невиновность? Надежда? Я думаю, вы могли бы добавить их к списку жертв”.
  
  Дуги опустил красную, которую Смит оставил над лузой, и счет сравнялся.
  
  “В любом случае, вы можете видеть, что я справился. Я справился намного лучше, чем ”в порядке", и отчасти благодаря вам ".
  
  “И вам бы хотелось узнать номер моего счета в швейцарском банке”.
  
  “Я серьезно, констебль”.
  
  Игра снова остановилась. Смит затянулся сигаретой, а затем затушил ее, выкурив наполовину, в стеклянной пепельнице с символом золотого глаза, в котором он узнал логотип компании Дуги.
  
  “Извини, Дуги. Я знаю, тебе будет трудно в это поверить, но я стал немного циничнее с тех пор, как мы виделись в последний раз. Кстати, о чем именно ты?”
  
  “Кто бы не был циником? Сокращение бюджета раз в две недели, в результате бесконечные реорганизации, которые являются просто другим способом сказать о сокращении персонала из-за сокращения бюджета. Я слышал, они закрывают дайверов Frosty Winters?”
  
  Смит кивнул– “Да, еще один хороший парень описался навсегда”.
  
  “Что ж, именно об этом я и говорю. Поскольку речь идет все больше о целях и бюджетах – а я теперь кое-что знаю об этом, благослови Бог Марсию, – политики берут верх. Все меньше и меньше заботится о полиции на местах, все дело в электронных таблицах и мультимедийном интерфейсе. ”
  
  “Я не уверен насчет последнего, но все это звучит смутно знакомо. И что?”
  
  Дуги работал над сценарием или, по крайней мере, над списком.
  
  “И вы упомянули фиаско CPS. Если вы пройдете мимо них, то увидите, что судьи левого толка систематически снижают средние тарифы из года в год, а правительство, которое утверждает, что жестко борется с преступностью, закрывает тюрьмы и надевает браслеты на лодыжки насильникам!”
  
  “Да,… Но в остальном все не так уж плохо”.
  
  Дуги улыбнулся и сел в одно из кресел перед камином в дальнем конце комнаты. Смит последовал его примеру и наблюдал, как Дуги взмахнул рукой над газовой плитой – она щелкнула и автоматически включилась, мгновенно выделив тепло.
  
  “Перейдем к сути, констебль?”
  
  “Это всегда позже, чем ты думаешь, Дуги”.
  
  “Теперь у тебя полная пенсия. Прекрати это и начни заниматься своими делами, начни выбирать, сколько дней в неделю ты хочешь работать, и сколько отпусков в году ты бы хотел, когда бы тебе хотелось. Кстати, Крис сказал мне, что ты все еще немного играешь.”
  
  “Я не хотел смущать молодежь”.
  
  “Он все еще говорит об этом, не мог поверить своим ушам. Это напомнило мне о том вечере, когда некоторые из нас пришли послушать тебя в той группе в доках – не помню названия, в каком-то клубе.”
  
  “Клуб старых западных звезд”.
  
  “Что-то в этом роде. Что ж, займись еще чем-нибудь подобным в свободное время”.
  
  Смит забыл о Звезде Вестерна. На мгновение он увидел Шейлу, сидящую за стойкой со своей сестрой, машущую ему через переполненные столики, и Бадди Уолтерса за барабанами позади него, старого доброго Бадди Уолтерса, которого тоже давно нет в живых.
  
  “Значит, вы предлагаете мне работу?”
  
  Дуги наклонился вперед, готовый к этому.
  
  “Нет, ни в коем случае. Заплати все эти налоги? Работай в Argus внештатно, занимайся самозанятостью. Некоторые парни выбирают путь наемного работника, но ты был бы идиотом, если бы поступил так. Фактически, ты мог бы быть сам себе начальником.”
  
  “Какого рода дела?”
  
  Он должен был остерегаться показаться слишком заинтересованным, но что-то в словах Дуги привлекло его внимание. Позже он решит, что именно.
  
  “В вашем роде”.
  
  “Ну, я так и не развелся, так что...’
  
  “Все так думают, округ Колумбия. Сейчас это клише. Да, мы делаем кое–что для состоятельных людей - не буду скрывать, это помогает оплачивать дорогу. Но будущее за информационной безопасностью, правами интеллектуальной собственности, проверкой персонала и коммерческой слежкой. Не смейся, я разбираюсь в технологиях не больше тебя, но я могу заплатить тем, кто разбирается. Но они не понимают, что такое расследование, а мы понимаем. ”
  
  “Я все еще не понимаю, зачем вам нужен кто-то вроде меня”.
  
  “Две причины. Рабочая нагрузка действительно хочет расти – мы отказываемся от того, чего не должны, потому что только мы с Мерфи – да, он ирландец - можем заниматься расследованиями крупных аккаунтов. Во-вторых, мне нужно немного расслабиться, чаще видеться с детьми и с их детьми, а также с некоторыми предписаниями врача ”.
  
  Смит поднял бровь и уставился на искусственное пламя; настолько искусное, что вы вряд ли догадались бы, что оно ненастоящее.
  
  “Ты был бы консультантом, констебль. Ты мог бы сначала просмотреть новых потенциальных клиентов и выбрать, над чем ты хотел бы работать, руководить парой интересных дел, и все это на неполный рабочий день. Неплохо смотрится на одной из наших карточек - ‘Детектив-консультант’.
  
  “Мне не пришлось бы проходить ни один из этих тренингов по продажам, не так ли?”
  
  Дуги на мгновение нахмурился, прежде чем взять трубку.
  
  “Извините! Теперь сила привычки – нам иногда приходится участвовать в торгах за самые выгодные контракты. Вам ничего из этого не светит, констебль. Мне просто нужен кто-то еще, кому я могу доверять в этом заведении. Это так просто, но некоторые работы интересны, по-настоящему сложны. Я думаю, вам бы понравилось ”.
  
  “Ну, это мысль”.
  
  “Для меня этого достаточно, констебль. немного подумай, никакого давления”.
  
  Смит слышал стрекочущий звук где–то в комнате - должно быть, здесь стрекотал сверчок, и огонь разогрел его. Очень по-диккенсовски, но, конечно, дом был не таким уж старым. Он поднял глаза на Дуги и увидел, что тот указывает в ответ и улыбается.
  
  “Я думаю, это твой телефон!”
  
  “А? О черт, мелодия звонка постоянно меняется сама по себе, клянусь, это делаю не я ”.
  
  Он провел пальцем по экрану и посмотрел на номер.
  
  “Извини, Дуги, это работа”.
  
  Он встал и подошел к тяжелым шторам, которые скрывали двери во внутренний дворик и вид на залитый светом сад за ними; Дуги тихо сидел и курил, слушая одну сторону разговора.
  
  “Должен быть на месте в два часа, мэм – почему?”
  
  На линии раздался невнятный крик, женский голос, и Смит коротко улыбнулся. Затем он посмотрел на Дуги и поднял брови, слушая ответ.
  
  “Хорошо, восемь. Нет, не проблема. Подожди–ка, прежде чем ты уйдешь, просто дай мне подсказку, одно предложение, о чем оно?”
  
  Он снова слушал с полминуты или около того – должно быть, это было длинное предложение, – а затем назвал имя: “Мэгги Хендерсон, определенно”, прежде чем попрощаться с тем, кто был на том конце провода. Он вернулся на свое место с наполовину извиняющимся выражением лица.
  
  “Экстренное совещание по сокращению бюджета? Первая реорганизация за неделю?”
  
  Но на этот раз Смит не ответил тем же; извиняющийся взгляд уже стал историей, и его место занял слегка нахмуренный взгляд, который мог означать озадаченность, сосредоточенность или сочетание того и другого.
  
  “Нет, судя по всему, это дело”.
  
  “Хорошая песня?”
  
  Теперь Смит рассеянно возился со своим телефоном, пытаясь выяснить, откуда взялся сверчок и как отправить его обратно.
  
  “Полагаю, совсем наоборот”.
  
  “Почему?”
  
  “Обычное вскрытие дает очень необычный результат”.
  
  “Как давно это было?”
  
  “Насколько я могу разобрать, около месяца”.
  
  Дуги некоторое время сидел молча, вспоминая странные смешанные чувства дурного предчувствия и возбуждения.
  
  “Тогда это довольно холодный след. Я тебе не завидую, констебль”
  
  Смит закрыл телефон – насколько он мог судить, он снова включил духовые колокольчики, но только следующий звонок мог сделать это уверенным.
  
  “Дуги, мне придется уйти, рано вставать и все такое прочее. Извини за это. Я просто пойду и принесу извинения твоей миссис и твоему бухгалтеру”.
  
  Другой мужчина уже был на ногах, предвидя, что произойдет, и протягивал руку.
  
  “Подумайте о том, что я сказал, констебль– ваши собственные дела, ваши собственные часы работы, ваш собственный босс. Ничего подобного больше не было бы”.
  
  Смит взял его за руку и сказал: “Нет, Дуги, я не думаю, что это было бы так”.
  
  OceanofPDF.com
  Глава третья
  
  Суперинтендант Аллен обвел взглядом собравшихся офицеров, всех пятерых, и задумался, стоит ли ему встать, когда он обращается к ним. Обычно он бы так и поступил, но в такой крошечной группе это могло выглядеть довольно глупо, даже немного напыщенно. После должного размышления он решил остаться на своем месте.
  
  “Спасибо, что пришли – я знаю, что некоторые из вас изменили свое расписание, чтобы провести этот брифинг. Позвольте мне сразу сказать вам, что детектив-инспектор Рив будет старшим следователем по этому делу, и я передам ей остальную часть брифинга буквально через минуту. ”
  
  Смит огляделся по сторонам, но никто, казалось, не заметил значения этого. Обычно в случае подозрительной смерти это был бы, по крайней мере, старший детектив-инспектор, и, судя по тому немногому, что он уже знал, этот случай определенно был одним из таких. У суперинтенданта Аллена, должно быть, забронирован отпуск для игры в гольф, или, может быть, вот-вот начнется сезон ловли лосося ... в любом случае, это был важный момент для инспектора Рива. Успех здесь может отодвинуть собеседование с ее собственным старшим инспектором на месяцы, если не на годы.
  
  “Перед этим я хочу, чтобы вы услышали доктора Робинсона. Тело миссис Джоан Райли было доставлено в полицейский морг ночью 6-го декабря прошлого года, когда морг в Кингс-Лейк-Дженерал был переполнен. Тогдашние холода и вспышка гриппа означали, что дела шли довольно оживленно. ”
  
  Он сделал паузу и поискал ответа на свой bon mot, но, похоже, ответа не последовало. Возможно, для юмора было еще слишком раннее утро, и он продолжил.
  
  “Я уверен, вы все знаете доктора Робинсона, и он сам расскажет вам о результатах теста. Это возможность для различных подразделений службы показать, что они могут работать вместе на общее благо ”.
  
  Смит задался вопросом, рассматривал ли Аллен даже свои личные моменты в личном туалете, примыкающем к его личному кабинету, как политическую возможность. В целом, он, вероятно, так и сделал – или, по крайней мере, использовал эти моменты для сочинения политических речей.
  
  “В этом деле есть ряд деликатных аспектов, как объяснит инспектор Рив, и поэтому для этого потребуется некоторое ... э–э ...”; Смит видел, что Аллен пытается подобрать здесь слово, но он не мог догадаться, какое слово либо искали, либо избегали – он с некоторым интересом ожидал результата.
  
  “Потребуется некоторое деликатное расследование”.
  
  Вот и все, он пытался избежать повторения – опасности высокого поста не знают границ.
  
  “Именно поэтому мы изначально собрали такую небольшую команду людей, подобранных, я бы сказал, лично детективом-инспектором Ривом”.
  
  Смит заметила легкий косой взгляд в сторону Рив, движение рта, которое могло бы сойти за улыбку на другом лице, и поняла, что Аллен, отдавая ей должное, одновременно дистанцируется от любых будущих катастроф. Аллен кивнул доктору Робинсону.
  
  Добрый доктор был либо в полусне, либо проявлял лишь наполовину интерес. Ему удалось взять документ, всего лишь пару листов, скрепленных вместе, и помахать им, ни перед кем конкретно не обращаясь, прежде чем он начал говорить с легким валлийским акцентом.
  
  “Покойной было 78 лет. В ночь на 6-е декабря ее тело было доставлено в полицейский морг. Детектив-суперинтендант Аллен объяснил почему, но это не имеет большого отношения к делу. После консультации с Лейк Дженерал мы провели вскрытие точно так же, как это было бы сделано в больнице. Такое иногда случалось в прошлом, когда у нас не хватало собственных трупов. Вы могли бы приложить больше усилий, чтобы нас не закрыли. В любом случае, у вас в файлах есть краткое изложение результатов ... ”
  
  Он ненадолго замолчал, словно решив, что этого наверняка будет достаточно – в наши дни большинство полицейских умеют читать.
  
  “Но я подытожу это резюме для вас. Мы не смогли найти никаких признаков внешних травм, и исследование основных органов не выявило окончательной причины смерти. Опять же, в этом нет ничего необычного. Затем стандартные образцы крови и мочи из бедренной кости были отправлены в патологоанатомическую лабораторию больницы для базового скрининга; для тех из вас, кто хочет знать все подробности, это был иммунологический анализ. Неделю назад мы получили уведомление о том, что нам потребовались дополнительные образцы копий, поскольку были получены некоторые неожиданные результаты. После обсуждения с суперинтендантом Алленом и патологоанатомом больницы эти дополнительные образцы были отправлены в нашу собственную судебно-медицинскую службу, где их можно было ускорить. Масс-спектрометрический анализ подтвердил более ранние результаты больницы. ”
  
  Он сделал паузу. Смит уже добрался до конца отчета, лежавшего перед ним, и уже понял, что ему собираются сказать. Когда он поднял глаза, Робинсон продолжил.
  
  “Миссис Райли умерла от передозировки морфия. Глядя на цифры, можно было бы сказать, что передозировка была очень значительной. Морфий, как вы все знаете, является медицинским обезболивающим последней инстанции. Однако эти результаты говорят нам немного больше. Идентификация химических веществ по массе и заряду является сложным инструментом; в данном случае весьма вероятно, что обнаруженный в организме морфин был метаболизирован организмом до и во время процесса смерти – это то, что происходит, когда кто-то принял значительное количество героина. ”
  
  Теперь все они смотрели на отчет – хотя он по-прежнему составлял всего две страницы, казалось, он каким-то образом стал более содержательным.
  
  “Передозировка героина сначала подавляет дыхательную реакцию, приводя к потере сознания, а затем к остановке сердца. Единственная немного озадачивающая меня вещь заключается в том, что физически сердце не подавало никаких признаков такого события; с другой стороны, доза, по-видимому, была огромной, и у сердца, возможно, было мало времени, чтобы оказать сопротивление. Так сказать”.
  
  Он взглянул на Аллена, как бы говоря: "Этого достаточно?’ Аллен огляделся, нет ли у кого вопросов, а затем поблагодарил патологоанатома за уделенное время. Он отпустил еще одну шутку о том, что его ждут люди, а потом доктор Робинсон ушел.
  
  
  
  Суперинтендант Аллен повторил свои предупреждения о деликатном характере дела, опять же, не объяснив, в чем они заключаются, а затем он тоже уехал, предварительно спросив инспектора Рива об их запланированном подходе, прежде чем предпринимать какие-либо действия или разговаривать с кем-либо, кто может быть вовлечен.
  
  Первым шагом Элисон Рив было переставить столы в комнате происшествий так, чтобы они сидели вокруг пары из них в более неформальной обстановке. Затем она позвонила девушке из службы поддержки в своем офисе, Аманде, и попросила принести чай, кофе и две пачки печенья, спрятанные под папками в нижнем ящике ее стола. Занимаясь своими делами, она поймала взгляд Смита и была благодарна за ободряющий кивок и улыбку. Однако было бы ошибкой ждать, когда принесут напитки, и, к счастью, она это понимала.
  
  “Хорошо, давайте начнем. Есть вопросы по поводу того, что мы уже слышали?”
  
  Они оглядели друг друга, что не заняло много времени. Очевидный вопрос новичка задал Ричард Форд.
  
  “Итак, если вы не возражаете, я спрошу, мэм, это расследование убийства?”
  
  Мэгги улыбнулась Смиту, который поднял руку, как будто он был самым воспитанным мальчиком в классе.
  
  “Да, констебль?”
  
  “Могу я просто сказать, что, если Форди повысили до уголовного розыска, кто-то должен рассказать ему о дресс-коде”.
  
  Ричард Форд все утро чувствовал себя не в своей тарелке, и теперь, когда все оборачивались, чтобы посмотреть и улыбнуться, один из них открыто ухмылялся, он покраснел.
  
  “Спасибо, констебль Ричард не был ‘повышен’ до CID - как вы хорошо знаете, CID больше не рассматривается как ‘повышение’, это просто полицейская работа, в которой требуется другой набор навыков ”.
  
  Имитация речи руководства Рив заставила их всех улыбнуться, и она была достаточно проницательна, чтобы понять, что комментарий Смита был сделан только для того, чтобы дать ей такую возможность.
  
  “Ричард здесь, потому что он был офицером, посетившим Розмари Хаус в ночь смерти Джоан Райли, а также потому, что присутствие в форме может быть полезно в какой-то момент, учитывая место, где будет проходить большая часть этого расследования – также Розмари Хаус. Наконец, я подумал, что это был бы хороший опыт для офицера, который, возможно, в будущем пожелает использовать другой набор навыков. ”
  
  Смит полуобернулся и подмигнул Форду. Румянец все еще не сошел с шеи констебля в форме, но он знал, что, как принято при посвящении, могло быть гораздо хуже.
  
  Джон Мюррей заговорил впервые в то утро.
  
  “Хотя это справедливый вопрос, босс. На что именно мы здесь смотрим?”
  
  “В течение следующих нескольких дней - будем надеяться, что это не недели – некоторые из вас слишком хорошо познакомятся со всеми тонкостями Rosemary House. Вчера вечером я провел небольшое исследование – вам всем следует заглянуть на веб-сайт, прежде чем заходить туда. Это элитный дом престарелых, входящий в небольшую сеть, которая хорошо зарекомендовала себя и имеет доброе имя в своем бизнесе. Часть жителей, читающих между строк, будут страдать той или иной формой слабоумия или, по крайней мере, подвергнутся риску причинения вреда, если они не находились в этой контролируемой среде. Все двери заперты на ключ, и жильцам не разрешается свободно выходить из здания.”
  
  Смит знал это место достаточно хорошо, или, по крайней мере, он знал, где оно находится. Двухэтажное здание, выходящее окнами на поле для гольфа за Горсфилдз, и не так далеко от того места, где жили Субики – забавно, все эти годы основное внимание уделялось докам и сомнительным районам города, а затем два корпуса в листве, почти один за другим. Это было современное здание, и, вероятно, специально построенное, хотя он не мог вспомнить, чтобы оно поднималось. Красивые сады, несколько деревьев и лужаек – с одной стороны должно быть приличное поле для гольфа, и они могли бы увидеть суперинтенданта Аллена в его клетчатых брюках и плоской кепке субботним днем.
  
  “Значение дверей должно быть совершенно очевидно для всех; даже если мы сможем представить 78-летнюю женщину, спускающуюся в "Тауэрс" за героином, она не сможет покинуть здание, чтобы сделать это, по крайней мере, не в одиночку. Следовательно, наиболее вероятно, что кто-то снабдил его, по крайней мере. Что бы ни произошло впоследствии, в этом замешана другая сторона, и с какой стороны ни смотреть на закон, эта сторона совершила правонарушения. ”
  
  Периодически она поглядывала в сторону Смит, но ей не о чем беспокоиться – она уже выглядела и озвучивала роль. Принесли кофе, и Смит снова предложил Аманде свои ирландские шесть пенсов в качестве чаевых, от которых она снова вежливо отказалась. Все взяли печенье, и в разговоре наступила пауза – он сумел удержаться от искушения сказать: “Что ж, это мило”.
  
  “Итак, деликатные аспекты, о которых упомянул суперинтендант Аллен – кстати, я просто собираюсь продолжать говорить, но любой может вмешаться в любой момент. Во-первых, как я уже сказал, у некоторых людей, у которых мы берем интервью, могут возникнуть трудности с запоминанием или пониманием того, о чем мы их спрашивали. Нам нужно будет предельно ясно понимать, что, хотя то, что они нам говорят, может быть важным, это также может быть совершенно невинно полностью ошибочно или запутано. В правилах неясно, должен ли присутствовать их друг или представитель - мы будем играть на слух, но если они предоставили доверенность другому лицу, это может иметь последствия – у меня есть кое-кто, кто этим занимается. Из-за этих проблем и для обеспечения большей преемственности я решил, что изначально все собеседования будут проводиться двумя людьми – Мэгги и DC, которые оба прошли обучение продвинутым техникам проведения собеседований. Если вы подумаете об этом... ” и очевидно, подумал Смит, что вы ни о чем другом не думали с тех пор, как это попало к вам на колени – добро пожаловать в клуб – “нам придется опрашивать жителей на месте, мы не можем тащить их в участок. И мы также не можем нападать толпой и нарушать их распорядок дня. Вот с какими проблемами мы сталкиваемся в этом расследовании. ”
  
  Она остановилась и выпила немного кофе. Нервы уже совсем сдали, и адреналин взял верх – слишком много кофе, и нам, возможно, придется удерживать ее несколько минут. Смит мог вспомнить это чувство, мог вспомнить, как много лет назад пытался объяснить его кому-то, говоря, что это, должно быть, что-то похожее на то, что люди испытывают морозным осенним утром перед охотой, лошади нетерпеливо фыркают, гончие кружатся стаей, странные ритуалы, которые совершают всадники перед звуками горна. Он попытался представить Элисон Рив в алом жакете и бриджах для верховой езды, но было еще слишком рано.
  
  “Босс?”
  
  “Да, Джон?”
  
  “Тогда что ты хочешь, чтобы я сделал?”
  
  Когда она открыла рот, чтобы ответить, на столе зазвонил ее мобильный. Она посмотрела на него, помахала Джону Мюррею с извинениями и вышла из комнаты.
  
  “Джон, у меня появилась идея”.
  
  “Продолжай, констебль”.
  
  “Вы могли бы организовать поездку на море для некоторых жителей, которых мы не опрашиваем. Им бы это понравилось, как и отношениям руководства с общественностью, человеческому лицу современной полиции. Или в садовый центр, если на побережье слишком холодно. ”
  
  Мэгги с энтузиазмом кивнула, а Ричард Форд переводил взгляд с одного на другого, гадая, придется ли ему выступать в роли представителя полиции, пока Мюррей не поднял палец в направлении Смита.
  
  Рив вернулся и сел.
  
  “Извините. Суперинтендант Аллен хотел напомнить мне кое-что, о чем я не забыл. Я расскажу вам сейчас на тот маловероятный случай, если я действительно забуду это. Одна из жительниц, с которой ты можешь встретиться в Розмари Хаус, - миссис Лили Дивайн. Еще раз извини, Джон, я отвечу на твой вопрос через минуту.”
  
  Новость, казалось, не произвела особого впечатления, пока Смит не поднял руку и не сказал: “Это будет Дивайн с буквой ‘е”?"
  
  “Да, так бы и было”.
  
  Мэгги закрыла глаза, Джон Мюррей сказал: “Гордон Беннетт!”, и Рив объяснил это Форду.
  
  “Очевидно, мать помощника главного констебля Дивайна уже несколько лет работает в "Розмари Хаус". Он регулярно навещает ее и знает тамошний персонал. Так что мы можем ожидать, что он ...”
  
  “Проявляет личный интерес к этому делу. Извините, мэм, но помните, что произошло, когда он сделал это в прошлый раз? Уотерсу до сих пор трудно смотреть в зеркало ”.
  
  “Просто имейте в виду, вот и все. Это никоим образом не изменит наш подход. Говоря об этом, нам нужно заняться этим сейчас. Я хочу посетить дом сегодня, прежде чем появится хоть какой-то шанс, что результаты вскрытия поступят к ним другим путем. Разведка превыше всего. ”
  
  Это был один из девизов Смита, и он увидел, как Мэгги и Джон посмотрели сначала друг на друга, а затем на него. Рив листала страницы в своей папке, не подозревая, что сказанное ею было предметом какого-либо пристального внимания. Но она была права, что заговорила быстро, и Смит решила подкрепить эту мысль.
  
  “Что касается необходимого здесь мягкого подхода, я не могу не согласиться, но я думаю, что нам все еще нужно провести небольшой рейд с точки зрения разведки. Как давно это было? Около месяца? Кто бы еще ни был вовлечен, он, вероятно, предположил, что к настоящему времени он вне подозрений. Все воображают, что результаты анализов приходят примерно через десять минут, как по телевизору, так что, если бы кто-то был настороже, он мог бы ослабить ее. Если нас увидят, как мы просто слоняемся без дела, вещи могут исчезнуть – нам нужно составить список того, что мы хотим, пойти прямо туда и заполучить это ”.
  
  Форд был немного разочарован до сих пор, но это звучало более похоже на правду.
  
  “Что это за штука?”
  
  “Время для мозгового штурма, Форди. Я бы добавил журналы посещений за последние несколько недель и личные дела жильцов. Нам понадобится доступ к ним ...”
  
  “Медицинские записи?”
  
  “Хороший парень. Проблема, однако,” обращаясь к Риву, “заключается в том, что мы не сможем удалить их по очевидным причинам. Нам понадобится какое-нибудь копировальное оборудование на месте – и для всего остального на бумаге, если уж на то пошло. Черт возьми, это могло бы решить бюджетный кризис – мы могли бы позволить себе нового директора по ИТ ”.
  
  Она была занята тем, что делала заметки, поэтому Смит посмотрел на Мэгги.
  
  “Личные дела персонала для всех, от руководства до сиделок и уборщиц”.
  
  “И записи о любых других контактах, которые у нее были с семьей, кроме книги посетителей”.
  
  Смит продолжил: “Спасибо, Джон, я думаю, это займет их на некоторое время. И нам нужно, чтобы нас было достаточно там сегодня днем, чтобы мы могли увидеть, что где находится и кто что делает. Мы не хотим, чтобы что-то вышло наружу или было смыто. В частности, мы хотим получить копии всего, что, по нашему мнению, связано с Джоан Райли сегодня – не откладывая это на завтра. Это покажется немного тяжеловатым, и кому-то это не понравится, но я не вижу альтернативы.”
  
  Рив поняла, что он имел в виду, и кивнула. Ей предстояла сложная работа по объяснению всего этого Аллену до обеда, если они собирались начать все это после.
  
  “Э-э, босс?”
  
  “Извини, Джон! Я бы хотел, чтобы ты пошел с нами сегодня днем, и ты, Ричард. Пятеро из нас должны быть в состоянии сделать то, что предложил Констебль. Но ваше величественное присутствие может напугать некоторых наших интервьюируемых, поэтому после сегодняшнего я бы хотел, чтобы вы были прикованы к этому делу и изучали все, что придумают Констебль Смит и Мэгги, пока они будут проводить собеседования в Rosemary House. Все согласны с таким планом?”
  
  Пока все шло хорошо, но Смит подумал, что она просчиталась в одном – лучше сказать так, поскольку сдержанность может выглядеть так, будто он действует слишком осторожно там, где дело касается Рива.
  
  “Я не уверен, что одной пары рук будет достаточно, чтобы сделать это, даже огромных перчаток Джона. Это вскроет много материала, который нужно проверить, как только мы начнем копаться в файлах и записях. ”
  
  Она покачала головой.
  
  “Я тоже буду рядом и смогу кое-что сделать, спасибо, DC. ОК, сегодня среда. Нам нужно поставить перед собой цель. Где мы хотим быть к концу игры в пятницу?”
  
  Было бы неплохо посидеть, задрав ноги, за чашкой чая, посмотреть регби по телевизору. Или проехать сквозь сумерки Норфолка в сторону Пайнхиллса? Готовимся осмотреть караван зимой, а затем, возможно, пропустить пинту в клубе… “Если бы я хотел попадать по мишеням, я бы занялся стрельбой из лука”, - сказал его старый босс, старший инспектор Миллер, с тем же ровным ланкаширским акцентом, когда началась эта бессмыслица, и вскоре после этого это вывело его из себя. Как и многие другие, он умер через пару лет после ухода из полиции, как будто когда ты уходишь из полиции, сила покидает тебя. Еще одна причина, по которой ты пока не идешь? Или еще одна причина еще раз подумать о том, что Дуги Уотерс сказал ему прошлой ночью?
  
  OceanofPDF.com
  Глава четвертая
  
  “Извините, что спрашиваю, но есть ли какой–нибудь шанс, что кто-то здесь допустил ошибку?”
  
  “Боюсь, что нет. Две независимые лаборатории пришли к идентичным результатам ”.
  
  Ирен Миллер перевела взгляд с хорошо одетого детектива-инспектора на довольно незначительного на вид детектив-сержанта, который сидел рядом с ней. Он пока ничего не сказал, проводил время, лениво оглядывая офис и выглядывая в боковое окно, из которого открывался вид на вестибюль. Ужасную новость сообщил ей инспектор.
  
  “Я не знаю, что сказать. Я никогда не сталкивался ни с чем подобным, и...”
  
  Ее голос затих. Через мгновение сержант посмотрела на нее со странным выражением, чем-то средним между сочувствием к ее бедственному положению и скучной, неуместной улыбкой.
  
  “Мне нужно поговорить с моим главным офисом. Не могли бы вы подождать снаружи?”
  
  “В этом нет необходимости, мисс Миллер. Это Мс, не так ли?”
  
  Смит тоже заметил отсутствие кольца, но в наши дни кто знает, что скрывается за необремененным безымянным пальцем?
  
  “Да, это так. Я не думаю, что вам решать, нужно ли мне прислушиваться к советам моего руководства о том, как действовать в таком необычном случае. Я ...”
  
  Рив достала свой телефон и начала просматривать его, когда она прервала его.
  
  “В этом нет необходимости, потому что я уже связался с мистером ... вот он, мистер Дональдсон. Полагаю, он является секретарем компании Regis Homes?”
  
  “Да. Он такой”.
  
  “Мистер Дональдсон попросил нас держать его в курсе происходящего. Но я не сомневаюсь, что он захочет поговорить с вами лично. В соответствующее время ”.
  
  Чего нет сейчас, подумал Смит. Это было мило – Рив не сказала ему, что она это сделала. Классно. Мисс Миллер совершенно сбилась с ног, и ей не мешало бы поправиться.
  
  “Что теперь будет?”
  
  “Мы выясним, что здесь произошло 6-го декабря. Каким бы ни было объяснение, это серьезный вопрос, как, я уверен, вы уже поняли. При полном сотрудничестве ваших сотрудников мы сможем разобраться с этим тихо и, надеюсь, быстро.”
  
  “Насколько тихо?”
  
  Смит вздохнул и перевел взгляд обратно в фойе, продолжая следить за разговором. В наши дни все дело в рекламе, негативном влиянии СМИ, корпоративном имидже. Этот менеджер, который, предположительно, долгое время знал Джоан Райли, не сказал ‘Бедняжка’ или ‘Кто бы мог такое сделать?’ Нет, ее первой заботой было, сколько будет шума. И, вероятно, второй - насколько эта суета повредит моим карьерным перспективам?
  
  “На данный момент интерес СМИ никак не поможет нашим расследованиям, мисс Миллер, хотя, должен вас предупредить, иногда это может меняться. В настоящее время, если к нам обратятся, у нас не будет комментариев. Однако, как только мы начнем разговаривать с вашими сотрудниками, даже если не будем вдаваться в подробности, они начнут понимать, что что-то не так. Это неизбежно, и мы не можем нести ответственность за то, что они потом сделают.”
  
  Зазвонил стационарный телефон на столе Ирэн Миллер. Все трое посмотрели на это, возможно, предполагая худшее ввиду того, что обсуждалось, а затем менеджер ткнул пальцем в клавиатуру; через мгновение они услышали, как где-то в другом офисе зазвонил телефон.
  
  “Моя главная забота - о наших жителях. Некоторые из них слушают новости и читают газеты. Если это станет достоянием общественности, это их расстроит. Если есть какой-то способ минимизировать этот риск, я был бы признателен ”.
  
  Смит снова посмотрел на нее. Она казалась искренней.
  
  “Я могу дать вам слово, что, если нам понадобится сделать заявление, вы будете предупреждены. Я сделаю это лично ”.
  
  “Спасибо, инспектор. Чем я могу сейчас помочь?”
  
  “У сержанта Смита есть список того, что нам нужно увидеть и сделать сегодня днем. Он будет отвечать за офицеров, которые придут в Розмари Хаус, и руководить процессом собеседования. Он ознакомит вас со списком, пока я позвоню снаружи. А потом я хотел бы, чтобы вы показали нам окрестности, пока другие офицеры приступят к работе. ”
  
  Когда Рив ушел, они молча смотрели друг на друга. Затем Смит встал и отнес папку на ту сторону стола, где сидела мисс Миллер. Оттуда он мог видеть мир Розмари Хаус таким, каким видела его она.
  
  Ирен Миллер могла понять, почему некоторые пункты были в списке сержанта, но другие ее озадачивали. Он пришел с двумя копиями, одна из которых предназначалась для ее личных записей – естественно, сказал он, она хотела бы сохранить свой собственный отчет о расследовании. Она об этом не думала, пока нет. Он прокомментировал свою собственную копию, когда она рассказала ему, где хранятся различные файлы и кто несет за них ответственность. В ответ на его вопросы об административном персонале она рассказала ему о своем офис-менеджере Рите Санчес и Трейси, помощнице Риты, работающей неполный рабочий день. Он хотел точно знать, где находятся их офисы по отношению к ее собственному – она сказала, что покажет ему через минуту, если это так важно. Затем он на мгновение замолчал, и она почувствовала, что ее замечание было воспринято как-то небрежно.
  
  “Что ж, мисс Миллер, это всего лишь одна из проблем в моей работе. Когда вы начинаете, вы понятия не имеете, что, в конце концов, станет важным. Так что, я считаю, лучше не судить, просто относиться ко всему так, как будто это могло бы быть. Есть ли в этом смысл?”
  
  Он подождал, пока она кивнет, как несговорчивая школьница. Затем он достал маленький черный блокнот и попросил ее повторить и произнести по буквам имена ее административного персонала, пока он их записывал.
  
  “И номера их телефонов, я полагаю, есть в их личных делах. Возможно, вы будете так добры, что дадите мне свой номер, пока мы этим занимаемся, избавив меня от поисков ”.
  
  Она так и сделала. Все это было навязчиво, и он знал это – он не извинялся за это, а совсем наоборот – он высказывал свою точку зрения.
  
  “И, наконец, медицинские записи миссис Райли, которые, по вашим словам, хранятся здесь, в вашем кабинете. Я полагаю, вот в этих шкафах, ключи от которых вставлены в замки… Они обычно запираются, когда вас нет в здании? У кого есть доступ к медицинским записям? ”
  
  Она еще раз взглянула на детектив-сержанта, и он ответил ей тем же, глядя прямо в глаза. Он не был грубым, не был назойливым, но что-то в нем было.… Она с трудом подбирала слово. Что-то почти безжалостное было в том, как он методично продвигался по своему списку вопросов, в том, как он сразу же преодолевал любые сомнения, которые у нее могли возникнуть относительно того, что он хотел узнать или как он хотел действовать дальше. Она чувствовала, что любой ответ, который она даст дальше, покажется сомнительным, но альтернативы не было.
  
  “Когда я здесь, картотечные шкафы днем не запираются. Когда я ухожу, я запираю свой офис, но у начальников смен есть ключи – они должны иметь доступ к записям по понятным причинам. Болезнь здесь не редкость.”
  
  “Я понимаю”.
  
  Так ли это? И что он увидел? Было бы больше вопросов.
  
  “Медицинский персонал будет давать лекарства ежедневно, вероятно, несколько раз в день, я полагаю. Они ведь не приходят сюда каждый раз проверять, не так ли? Должны же быть другие записи обо всем этом в палатах?”
  
  “У нас нет подопечных, сержант”.
  
  По крайней мере, в этом он ошибся.
  
  “У нас есть этажи, разделенные на группы отдельных комнат, как вы скоро увидите. На каждом из двух этажей есть свое безопасное помещение для хранения лекарств, и вы правы – у каждого пациента есть своя карточка учета, в которой мы ежедневно отслеживаем прием лекарств. Информация еженедельно заносится в базу данных. У нас есть очень хороший отчет о проверке в этой области нашей работы. ”
  
  Он подошел к картотечным шкафам и слегка приоткрыл один из них.
  
  Она сказала: “Извините меня. Мне нужно выяснить, что будет с медицинскими записями. Как вы знаете, они конфиденциальны. Я не уверена, какова ситуация, и я...”
  
  “Я могу рассказать вам, в чем дело, чтобы сэкономить вам немного времени. Если хотите...”
  
  Он не смотрел на нее; вместо этого он снова достал черный блокнот и записывал что–то о папках в шкафах - или, возможно, он делал пометку о ее возражениях. В любом случае, он ждал, что она ответит, когда он это сделает.
  
  “Продолжай”.
  
  “У нас нет ордера. Поэтому мы можем только потребовать, чтобы вы раскрыли нам эти медицинские записи в соответствии со статьей 29 Закона о защите данных 1998 года. Вы не обязаны это делать, но можете сделать, когда конфиденциальность пациента перевешивается большим общественным благом – например, раскрытием серьезного преступления. Я думаю, что это применимо и в данном случае, но при необходимости мы можем подать заявление на получение ордера в соответствии с Законом о полиции и доказательствах по уголовным делам 1984 года. Вы могли бы позвонить мистеру Дональдсону, но я ожидаю, что он начнет интересоваться, почему вы до сих пор не сотрудничаете в полной мере с полицией. ”
  
  Он закончил делать пометки в своем блокноте и теперь снова смотрел в окно, выходящее в фойе.
  
  “Могу ли я предположить, что вы дадите нам медицинскую карту миссис Райли, чтобы мы могли сделать ее копию? Мы оставим копию у вас и обменяемся ими, когда расследование закончится. И упоминал ли я, пока мы этим занимаемся, что нам понадобится пара комнат для работы, внешняя линия связи и кое–какие средства для копирования? ”
  
  “И это все?”
  
  “Столовая?”
  
  Она сказала ему, что Рита что-нибудь для них устроит. Он вернулся к ее столу и встал немного сбоку от него и немного позади нее – она повернулась на своем вращающемся стуле, чтобы посмотреть, что он делает.
  
  “Когда вы здесь днем, вы работаете с открытой или закрытой дверью?”
  
  Она подавила желание задать вопрос снова; в своей жизни она редко имела дело с полицией. Возможно, все они были такими.
  
  “Это зависит от обстоятельств. Он часто закрыт. Мне приходится делать несколько неловких телефонных звонков и писать подробные отчеты. Когда я занимаюсь подобными вещами, дверь закрыта ”.
  
  “Потому что я заметил, что когда это так, вы не можете видеть внешнюю дверь. Вы не можете видеть, как кто-то входит и выходит из нее, и у вас нет секретаря в приемной, не так ли?”
  
  “Нет, мы не знаем. Мы не могли бы это оправдать. Офис Риты напротив, и она может слышать, как кто-то приходит и уходит ”.
  
  “Слышу, но не вижу?”
  
  “На двери есть цифровой код, сержант. Люди не могут просто входить и выходить – вы, должно быть, заметили это”.
  
  “Да. Четырехзначный код. Я уверен, мы вернемся к этому. Таким образом, любой, кто знает код, может входить и выходить в течение дня, и необязательно, чтобы его видел кто-либо в офисах. И в нерабочее время?”
  
  Это был намек? Неужели этот надоедливый маленький человечек действительно воображал, что она работает "в рабочее время", что ее телефон никогда не звонил в полночь, что ей никогда не приходилось приезжать под дождем в два часа ночи, чтобы разобраться с истеричными жильцами и некомпетентным медицинским персоналом?
  
  “Когда дневной и вечерний персонал уходит, наружные двери запираются. Я не знаю, трехточечная это система запирания или пятиточечная, но, без сомнения, я смогу это выяснить ”.
  
  “А лифт в фойе? Куда он ведет?”
  
  “Вверх”.
  
  Казалось, впервые на его лице появилась искренняя улыбка.
  
  “Мисс Миллер, вы мне очень помогли. Можем мы сейчас отправиться на экскурсию?”
  
  
  
  Смит нашел Элисон Рив снаружи, в фойе, изучающей книгу посетителей, которая лежала на столе рядом с входной дверью. Вокруг обложки была бахрома из серебряной рождественской мишуры, которую кто-то забыл убрать. Она скорчила ему гримасу и снова посмотрела на книгу, перелистывая страницы назад, к прошлому году.
  
  “Все немного прохудилось, не так ли?”
  
  Она кивнула, продолжая пробегать глазами по колонкам, разлинованным в книге.
  
  “Можно и так сказать. Посетителей просят входить и выходить из системы с указанием времени и даты, но, похоже, нет никакой проверки того, что они это делают. Я нигде не вижу камеры. Пока я стоял здесь, один человек зашел, а другой вышел. Они не зарегистрировались ни при входе, ни при выходе, так что я предполагаю, что это были сотрудники, но кто знает? Как у вас дела? ”
  
  “Нужно преодолеть небольшое институциональное сопротивление. Теперь, я думаю, все улажено”.
  
  Он подошел к двери и осмотрел клавиатуру. Десять клавиш с одной цифрой, довольно потертых и блестящих, вероятно, пролежали там год или два. Затем он посмотрел на систему запирания – которая была пятиконечной, должен упомянуть об этом мисс Миллер – и попробовал ручку. Это был солидный йельский автомобиль, но, вероятно, он также был оригинальной комплектацией; он определенно пролежал там достаточно долго, чтобы у самых разных людей были ключи, пылившиеся в ящиках и бардачках.
  
  “Что это был за телефонный звонок? Или вы просто давали нам возможность узнать друг друга получше? Я думаю, мы очень хорошо поладим”.
  
  “Мне пришло в голову, что все эти заведения теперь проверяются до смерти, как и все мы. Это немного неуместно, не так ли?… Неважно. Поэтому я позвонил Аманде и попросил ее поискать несколько отчетов, готовых для Джона, когда он вернется за свой стол.”
  
  Ирен Миллер вышла из своего кабинета и устроила что-то вроде шоу, заперев дверь и попробовав ручку, когда она это сделала. Когда она подняла глаза от этого, то увидела, что Смит одобрительно кивает.
  
  Рита Санчес не была удивлена, когда ей их представили, что, вероятно, означало, что она уже знала, что в здании есть полиция. Она была невысокой, с оливковой кожей, смуглолицей и настолько средиземноморской внешностью, насколько можно было предположить по ее имени. Ее офис был большим и безукоризненно опрятным, и когда Миллер сказала: “Наша первая линия обороны от всего!” Смит поймал странный, напряженный взгляд, которым обменялись две женщины. Когда Рита отвернулась к ящику стола, чтобы найти поэтажные планы здания, которые она скопирует для них, он также увидел крошечную золотую серьгу в носу и маленькие кольца из того же металла, которые пронзали ее левое ухо сбоку, как последовательность миниатюрных колец для занавесок.
  
  Когда он спросил о другой сотруднице главного офиса, Смиту сказали, что это был один из дней учебы Трейси в колледже – ее никогда не было дома ни в среду, ни в четверг. Смит записал это в блокнот, сознавая, что за ним наблюдают, когда он это делает.
  
  Они втроем поднялись на лифте на второй этаж. Ирен Миллер объяснила, что в "Розмари Хаус" два этажа для жильцов и подвал для котельной, прачечной и склада. Верхний этаж, где Джоан Райли жила с момента своего приезда, предназначался для менее зависимых пожилых людей; у некоторых была ранняя стадия слабоумия, у некоторых были проблемы с подвижностью, у некоторых были другие хронические заболевания, которые означали, что они больше не могли жить одни. Их возраст варьировался от конца шестидесятых до сильно за девяносто. “На самом деле это совершенно разные поколения – это еще одна проблема, с которой нам приходится иметь дело, и которую мало кто снаружи понимает”, - сказал менеджер, когда дверь лифта открылась на верхний этаж.
  
  Здесь было светло и проветриваемо, потолки белые, а стены выкрашены в светло-зеленый и бледно-голубой цвета, как будто кто-то выбрал цвета, символизирующие солнечный весенний день. Они сошли с лестничной площадки и оказались в центральном коридоре с комнатами по обе стороны, по четыре комнаты с каждой стороны, прежде чем коридор немного отклонился вправо, а затем снова выпрямился. Здесь изменился цвет, стены стали нежно-розово-желтыми. Ирен Миллер остановилась и объяснила.
  
  “Наши комнаты сгруппированы по четыре-шесть человек. Это создает ощущение местной общности, каждая группа похожа на маленькую деревню. У каждого района тоже есть свое название – мы только что прошли через Мир ”.
  
  Смит спросил: “И где мы сейчас находимся?”
  
  “Гармония”.
  
  “ХОРОШО”.
  
  Некоторые комнаты были пусты, в других находились их обитатели, сидевшие в мягких креслах с включенными телевизорами или радиоприемниками, с журналами, принесенными родственниками, вазами с фруктами на маленьких столиках, гравюрами на стенах, тапочками под кроватями… Смит отнесся к этому профессионально, понимая, что в какой-то момент ему нужно будет по-другому обработать то, что он видит. Один или двое пассажиров подняли глаза на незнакомые лица, но большинство этого не сделали, по-видимому, не подозревая о меняющемся мире всего в нескольких футах от порога их двери.
  
  Коридор снова отклонился, на этот раз влево, и они оказались в бледно-сиреневой Тишине. Ирен Миллер остановилась и указала на закрытую дверь; на ней по трафарету был написан номер три и табличка с именем "Айрис". Менеджер тихо сказал: “Это была комната Джоан”.
  
  Рив сказал то, о чем думал Смит.
  
  “Боюсь, в какой-то момент нам нужно будет взглянуть”.
  
  “Айрис здесь уже три недели, но она очень отзывчива. Это не должно быть проблемой. Но, конечно, все изменится ”.
  
  Она постучала в дверь, но ответа не последовало.
  
  Смит сказал: “Они могут запирать свои комнаты?”
  
  “Да, у них больше уединения, чем во многих домах. Если они хотят побыть одни, мы позволяем им, пока это не переходит в полную замкнутость. Очевидно, у нас есть ключи доступа, но мы не используем их без необходимости.”
  
  “Нам не нужно беспокоить ее сейчас, если она там. Я хотел бы вернуться примерно через час с констеблем Фордом – он был констеблем, который присутствовал в ночь смерти миссис Райли. Если вы не против?”
  
  Ирен Миллер заметила перемену в тоне. Она не была сильно удивлена – реальность жизни, остатки жизней в доме престарелых по-разному влияли на людей.
  
  “Да. Если вы сможете прийти немного раньше, я могу попросить кого-нибудь из персонала позаботиться о том, чтобы она сходила на послеобеденный чай в социальную зону”.
  
  “Мы сделаем это, спасибо. Вы говорите, что все изменится. Что происходит, когда кто–то уходит - когда кто-то новый занимает комнату?”
  
  “Мы предоставляем все необходимое для меблировки комнаты, но большинство людей предпочитают привозить свои вещи. Любимые стулья, небольшой шкаф или туалетный столик, одеяла и так далее. Семья Джоан освободила комнату после ее смерти.”
  
  Они двинулись дальше. На полпути слева была лестница вниз; у двойных дверей была клавиатура, и Смит спросил, тот ли код, что на входной двери. Так и было. Они миновали еще три группы комнат – "Комфорт", "Дружба" и "Любовь". В дальнем конце здания еще одна лестница вела вниз, на этот раз направо. Дальше коридор вел в просторную общую зону, где были большой настенный телевизор, звуковая система, полки с книгами, огромный аквариум с золотыми рыбками и множество подлокотников и мягких кресел. По всей длинной стене были окна, из которых открывался вид на поле для гольфа и лесистые сады Горсфилдса за ним.
  
  Рив сказал: “Я был не во многих домах престарелых, мисс Миллер, но это, ну, это прекрасно, не так ли? По сравнению со многими? С большинством?”
  
  “Это так”.
  
  Инспектор посмотрел на управляющую, ожидая, что она скажет еще.
  
  “Я уверен, вы уже знаете, что наши жильцы в основном платят частным лицам, хотя у нас есть несколько коек местных властей, к обитателям которых, я должен подчеркнуть, относятся так же, как к любым другим, когда они оказываются здесь. Мы делаем все возможное, чтобы их пребывание было настолько безопасным и полноценным, насколько это возможно ”.
  
  Все они, должно быть, осознали иронию в ее словах, поскольку оглядывались по сторонам и ждали, когда кто-нибудь другой переведет разговор дальше. В дальнем конце двое сиделок в синей униформе упаковывали вещи в картонные коробки – насколько мог видеть Смит, рождественские украшения. Это казалось довольно поздним, но, возможно, это помогло продлить сезон доброй воли ко всем мужчинам настолько, насколько это было возможно в данных обстоятельствах. Две пожилые женщины, которых он сначала не заметил, спали в мягких креслах; пальцы одной были заняты вязанием, лежавшим у нее на коленях, а голова другой свесилась набок с открытым ртом.
  
  Единственным другим обитателем комнаты был мужчина, сидевший в кресле у окна. Он держал перед собой газету, как будто читал ее, но Смит заметил, что взгляд мужчины на самом деле был прикован к посетителям. Смит подошел к окну, как будто его заинтересовал вид, и приветственно кивнул джентльмену в кресле; теперь он мог видеть, что газета была "Таймс". Мужчина кивнул в ответ, не сводя глаз с новоприбывшего.
  
  “Отсюда открывается великолепный вид”.
  
  Мужчина опустил газету, как будто все-таки читал ее, и посмотрел на Смита поверх очков в золотой оправе.
  
  “Иногда это продолжается слишком долго”.
  
  “Извините, я сказал, что у вас великолепный взгляд”, чуть громче и отчетливее.
  
  “И я сказал, что иногда это продолжается слишком долго”.
  
  Глаза были ярко-голубыми, зрачки крошечными в ярком послеполуденном свете. Лицо, хотя и немного осунувшееся и впалое вокруг щек, всегда было худым, но серебристые волосы - нет; хотя они были коротко подстрижены, чуть больше ежика, признаков облысения не было.
  
  “Вы имеете в виду, что можете видеть слишком далеко или что можете слишком долго смотреть на это?”
  
  Мужчина сложил газету так, что она стала размером с таблоид, и положил ее себе на колени, как будто разговор все-таки мог представлять какой-то небольшой интерес.
  
  “Вы предполагаете, что мое “это” относится к виду, тогда как оно могло относиться к любому количеству вещей. Кроме того, слово ‘мировоззрение’ довольно двусмысленно, и, в каком бы смысле его ни использовали, "великолепно" это или нет, в высшей степени субъективно. Тем не менее, вы должны помнить, что я нахожусь в доме престарелых и поэтому, вероятно, буду делать заявления, которые не будут рациональными. ”
  
  “Ральф! Наш посетитель просто поддерживал беседу!”
  
  Тон Ирэн Миллер был столько же удивленным, сколько предостерегающим, она подняла брови, переводя взгляд с Элисон Рив на Смита. Тем временем взгляд Ральфа не отрывался от Смита. Повинуясь внезапному порыву, детектив шагнул вперед и протянул руку.
  
  “Дэвид Смит”.
  
  Пожилой мужчина был застигнут врасплох. Мгновение он смотрел на протянутую руку, а затем подтянулся, пока не встал, оказавшись выше Смита. Большая, костлявая, с голубыми венами рука была протянута в ответ, пожатие было таким сильным, как и предполагал Смит.
  
  “Ральф Гринвуд”.
  
  
  
  “Ральф - это учреждение. Он один из наших постоянных резидентов – должно быть, уже четвертый год, если не пятый ”.
  
  Они втроем вернулись в офис менеджера, завершая подготовку к проведению первых собеседований. Когда они это сделали, Смит спросил о Ральфе Гринвуде.
  
  “Он кажется довольно сообразительным для – ну, вы понимаете, что я имею в виду”.
  
  “Я бы посоветовал вам оставить за дверью большинство ваших предубеждений, сержант, и не только в отношении Ральфа. У этих людей были интересные жизни, у некоторых из них была блестящая карьера. Но Ральф другой, я понимаю, что ты имеешь в виду.”
  
  Рив сказал: “Можно подумать, что такой умный человек все еще мог бы жить самостоятельно с некоторой поддержкой. По крайней мере, я так думаю. Я не утверждаю, что много знаю об этом”.
  
  Ирен Миллер подошла к шкафу с медицинскими записями и выдвинула второй ящик.
  
  “Его досье здесь – это то, что вы, скорее всего, захотите увидеть. Несколько лет назад, до того, как он попал сюда, у него был сердечный приступ, который привел к сосудистой деменции. Полагаю, я могу рассказать вам все это, поскольку у вас, похоже, в любом случае есть доступ, ” с многозначительным взглядом на Смита. “Необычно, что он, кажется, восстановил большую часть функций, которые потерял в тот момент. Его дочь живет в Кингс-Лейк, вот почему он переехал сюда, и у нее есть дом, достаточно большой, чтобы вместить его. Она присматривалась к нему пару лет назад и пыталась убедить его, но он предпочел остаться. Вопрос был не в деньгах. Я думаю, что они состоятельные люди, но он ясно выразил свои чувства, и все. Пожилые люди часто беспокоятся о том, что они обуза ”.
  
  “Его навещают?”
  
  “Да, регулярно, и у него тоже есть внучка, Астра. Она освещает все вокруг, когда приходит”.
  
  Она искала файл, водила по нему пальцами и читала названия. Смит был удивлен, что все это еще не было оцифровано; здесь не было недостатка в деньгах.
  
  Он сказал: “Вы сказали, что мы, скорее всего, захотим ознакомиться с досье мистера Гринвуда. Почему это?”
  
  “О, они с Джоан были хорошими друзьями, оба были членами Знаменитой Пятерки”.
  
  Оба детектива хранили молчание, поскольку один научился у другого, что иногда лучше позволить вопросам задавать самим.
  
  “В течение года или двух у нас была небольшая группа, которая занимала кресла у окна в социальной зоне, где сегодня был Ральф. Мы прозвали их Знаменитой пятеркой, и это вроде как прижилось. Они были дружны, как воры, и держали нас в напряжении ”.
  
  “И теперь их осталось четверо ...”
  
  “Боюсь, нет, три. Элспет умерла несколько месяцев назад”.
  
  “Как?”
  
  Вопрос Смита был простым, даже прозаичным, но в последовавшей паузе атмосфера в комнате изменилась, как будто входную дверь оставили открытой, позволив жаре уйти.
  
  “У нее был сердечный приступ”.
  
  “Я полагаю, здесь это достаточно распространено, не так ли? У нас в любом случае будут файлы Знаменитой пятерки, с таким же успехом можно начать оттуда, как и где угодно. Но сначала мы поговорим с персоналом, как договорились, начав с вас. Скажем, через десять минут?”
  
  Миллер вышла из офиса, чтобы сообщить Рите Санчес о происходящем. После обмена взглядами Рив достала телефон и набрала записку для себя.
  
  Она сказала: “Я только что придумала кое-что еще для Джона”.
  
  “Записи коронера?”
  
  “Да”.
  
  “Он будет занят, наш Джон ...”
  
  “Итак, если ты был прав, кого еще ты хочешь?”
  
  “Зависит от того, кто свободен”.
  
  “Я посмотрю, когда вернусь, на всякий случай. Расскажи мне, что ты об этом думаешь, прежде чем я уйду. Аллен обязательно найдет меня, как только я окажусь в здании”.
  
  Смит расставлял стулья по кабинету менеджера и ответил не сразу. Он отодвинул вращающийся стул с высокой спинкой в угол и поставил два пластиковых кресла со стороны стола менеджера; наконец, другое, более удобное кресло для посетителей, находящихся здесь дольше, было поставлено перед столом.
  
  “Я думаю, что здесь будет очень тесно, когда будем только мы с Мэгги – я имею в виду оперативный характер, я не подразумеваю, что она прибавляет в весе. Пример – Я только что договорился о собеседовании с мисс Миллер и понял, что мне следует подняться наверх с Форди, чтобы осмотреть комнату, так что с этим придется подождать несколько минут. Что касается первых впечатлений ... ”
  
  Он сел на один из пластиковых стульев, нахмурился, встал и сел на другой. Они казались идентичными, но какое-то неуловимое различие заставило его вернуться к первому и заявить, что именно им он будет пользоваться.
  
  “Миссис Райли кто-то дал то, что она приняла. Не обязательно кто-то один.… Возможно, ее заставили это проглотить, предполагая, что она это проглотила. Так ли это? Кто-нибудь еще раз осматривал тело? Следы от уколов легко не заметить. В любом случае – в моем простом мире это было бы убийством. Ее могли втянуть в это обманом – тоже убийство. Хорошо, что Форди забрала тот стакан, а? Или она могла взять его добровольно, возможно, даже попросила об этом, и в этом случае мы попадаем в серые зоны. Но, несмотря на все это, кто-то помогал, и ему могло светить – четырнадцать лет, не так ли?”
  
  Рив кивнул и сказал: “Семья, персонал, ординаторы?”
  
  “Это был бы наиболее вероятный приказ из того, что я знаю на данный момент. Место не такое безопасное, как я думал, но взлом или местный житель довольно маловероятны. Но я уверен, что нам будет очень весело взять у них интервью ”.
  
  “Что-нибудь еще?”
  
  “Странный выбор оружия - героин”.
  
  “Кто-нибудь еще?”
  
  “Нам нужно поговорить с терапевтом”.
  
  “Ладно, констебль, я оставляю вас наедине с этим. Мне нужно пойти и сообщить новость дочери миссис Райли на обратном пути в участок, пока она не просочилась наружу. Энн Крисп - представитель семьи по этому делу, она встретится со мной там. ”
  
  “Я бы хотел посмотреть, как отреагирует миссис Брэдли”.
  
  “Ты не можешь быть везде. Я дам тебе знать”.
  
  Когда она подошла к двери, Смит спросила: “Ты можешь разгадать кроссворд из "Таймс”?"
  
  “Боже, нет. Я даже половины подсказок не понимаю. Почему?”
  
  “Просто праздная мысль праздного человека. Раньше мне удавалось заполучить несколько из них, а потом я понял, что жизнь слишком коротка. Дай мне знать, как обстоят дела с дочерью ”.
  
  OceanofPDF.com
  Глава Пятая
  
  В тот вечер Смит сидел за своим столом, переписывая заметки, которые он сделал в своем рабочем блокноте Alwych, во второй, свой личный отчет о делах, над которыми он работал. На полке над столом все его записные книжки стояли в ряд в порядке дат, с указателем содержания, аккуратно напечатанным на задней обложке. Примерно раз в год Шейла снимала их и протирала тряпкой – она говорила что-то вроде “Просто вытираю пыль с дела своей жизни”, если он был в это время в комнате, а затем он складывал их все обратно, в порядке дат.
  
  Работая, он подводил итоги, и этот процесс заставил его остановиться, подумать и переоценить то, что он услышал и увидел. Ричард Форд осознал важность стекла, как только Смит начал расспрашивать его об этом. Он сказал: “Итак, констебль, скажи мне честно – если бы ты был там той ночью, на месте преступления, что бы ты сделал?”
  
  “Этот стакан был бы у меня в сумке и в кармане”.
  
  “Проанализирован на предмет его содержания?”
  
  “Сначала отпечатки пальцев. Я бы потихоньку прихватил какие-нибудь личные вещи, просто чтобы проверить их ”.
  
  Форд был слегка опустошен, не в последнюю очередь потому, что считал, что упустил все шансы попасть в Уголовный розыск, не обращая внимания на тот факт, что его ошибка предполагала, что ему там все равно не место. Смит рассмеялся и сказал: “Не волнуйся, Форди, мне сказали, что в дорожном движении есть хорошие перспективы для карьерного роста”.
  
  Но это заставило его подумать о терапевте. Форд записал ее имя и номер телефона, они были у него на планшете, и Смит сделал ему за это комплимент. Это имя было ему незнакомо. Некоторые обычные, опытные навигаторы – а со временем вы познакомились с ними поближе – по крайней мере, понюхали бы стекло и удивились. Форд также вспомнил, что, по его мнению, менеджер в целом немного защищалась, что она предпочла бы, чтобы полиция не бродила по этому месту и не расстраивала его жителей; встретившись с ней, Смит подумал, что в этом есть некоторый смысл, но у нее, конечно, могли быть другие мотивы для таких чувств. Было еще слишком рано говорить. В остальном в комнате было прибрано, и пожилая леди выглядела ухоженной, не считая того факта, что она была мертва.
  
  Интервью с Ирен Миллер поначалу было откровенным. Небольшая часть того, что Смит назвал ‘творческими трениями’, которые он спровоцировал между ними ранее в тот же день, казалось, рассеялась – у нее было время взять себя в руки, и она профессионально рассказала о доме, своей роли и ожиданиях от персонала. Мэгги задавала большинство вопросов, как они договорились заранее, а Смит время от времени делал пометки. Кейли Грин – через букву "е’ – нашла миссис Райли в начале десятого вечера. Она позвала на помощь, и Кипрас Казлаускас появился из коридора секундой позже. Самое большее через две минуты Ирен Миллер была в комнате. Для нее было очевидно, что миссис Райли мертва уже некоторое время и что экстренная реанимация нецелесообразна, особенно с учетом предварительной директивы, которая, как она знала, была в личном деле Джоан. В этот момент вмешался Смит.
  
  “Девять - это поздно для работы, не так ли?”
  
  “Забота - это дело двадцати четырех часов в сутки, сержант”.
  
  “Я имел в виду тебя. Ты работаешь полный день – наверняка вечером ты обычно дома?”
  
  “Нет. Я также работаю два или три вечера в неделю, примерно до десяти часов”.
  
  “У вас есть расписание для этого?”
  
  “Да. Мы не делаем это случайно”.
  
  “Значит, вы могли бы показать нам расписание, в котором говорилось, что вы должны были дежурить в тот вечер?”
  
  Она могла, и сделала. Затем Смит спросил о ее медицинских познаниях и считает ли она себя вправе судить, как долго миссис Райли была мертва. У Ирен Миллер были сертификаты об оказании расширенной первой помощи, которые висели в рамке на стене ее кабинета – она указала на них, прежде чем детектив попросил показать их лично. Наконец, он поинтересовался предварительной директивой.
  
  “В наши дни это не так уж необычно. Сейчас они есть у нескольких наших резидентов”.
  
  “Сколько их?”
  
  “Я действительно не считал их. Зачем мне это?”
  
  “С оценкой все будет в порядке”.
  
  Он снова улыбался, и творческие трения, казалось, вернулись.
  
  “В любой момент времени у нас здесь около пятидесяти жильцов на двух этажах. Я полагаю, что у десяти процентов в их файлах будет такая директива”.
  
  “Значит, всего около пяти”.
  
  Наконец, Мэгги попросила менеджера поделиться своими впечатлениями о Джоан Райли за несколько дней до ее смерти. Персонал сообщил, что она казалась несколько тише, чем обычно, и дольше оставалась в своей комнате, но некоторые из ее друзей среди жильцов все еще заходили посидеть с ней на той неделе. Никто не считал, что у нее депрессия, но она была внесена в список на плановое посещение терапевта в пятницу утром.
  
  Мэгги спросила: “Как вы думаете, мисс Миллер, она была больна?”
  
  “Нет, я не знаю. Я думаю, она чувствовала свой возраст. Это не легкомысленное замечание – это то, что мы здесь признаем. Часто бывают длительные периоды умеренного поведения, когда люди чувствуют себя спокойными и устоявшимися, и тогда что-то напоминает им, что они старые и немощные. Это может быть что-то физическое, но в равной степени это может быть социальное или психологическое. Они могут совершенно внезапно ‘пойти под откос’.”
  
  “Что вы делаете в таких обстоятельствах?”
  
  “Мы самые лучшие”.
  
  Несколько секунд они втроем сидели в тишине, прежде чем Ирен Миллер добавила последнее замечание.
  
  “Кому-то за пределами этого закрытого мира это может показаться трудным принять, но люди часто знают, когда их время истекло. Они говорят или делают вещи, которые, когда их нет, вы понимаете, что это были признаки того, что они чувствовали близость своего конца. Джоан ничего не говорила мне лично, но, на мой взгляд, ее поведение соответствует этому шаблону. Я думаю, она знала, что умрет. ”
  
  Это было трудно резюмировать. Когда Смит закрыл записные книжки, положив одну в карман пиджака, а другую оставив на столе наготове для завтрашнего дня, было почти одиннадцать часов. Ему захотелось еще чашечку чая, но в результате не хотелось вставать ночью. Сложное решение.… На столе он заметил визитную карточку, ту, которую положил туда вчера вечером, и взял ее. Дорогая карточка, на которой красивым неброским шрифтом было написано, что Марсия Уильямс очень хорошо разбиралась в бухгалтерском деле, с большим количеством букв As и Cs в различных комбинациях после ее имени. Он перевернул его и впервые понял, что на обороте от руки написано– ‘Если тебе когда-нибудь понадобится помощь, чтобы все сложилось’. Когда у нее было время написать это? Он отчетливо помнил, как она достала открытку из сумочки, когда они прощались, как будто это было просто запоздалой мыслью.
  
  С полок над столом на него смотрели три фотографии Шейлы, похожие на трех граций. Он снова перевернул карточку, читая имя, печать и саму карточку, чтобы получить больше подсказок, прежде чем открыть верхний ящик и положить ее туда среди прочего хлама.
  
  
  
  Все, что он мог видеть, это большой зад Чарли Хиллза, высовывающийся из-под стола за стойкой, и все, что он мог слышать, это бормотание и щелканье включаемых и выключаемых переключателей. Он наклонился вперед и сказал: “Когда вы будете готовы, хозяин, у меня пинта пива и пакет чипсов с сыром и луком”.
  
  Задняя сторона медленно развернулась, прежде чем ее владелец выпрямился и отряхнулся.
  
  “И выпей сам”.
  
  “Доброе утро, констебль. Я буду тройной скотч. Что-то пошло не так с моей мышью”.
  
  “Да, до меня дошли слухи. Полагаю, ваша Миссис испытывает большое облегчение. Алкоголь не поможет”.
  
  “Что я могу для вас сделать?”
  
  “Ничего, Чарли, но не принимай это на свой счет. Инспектор Рив дома? Избавь меня от необходимости подниматься по лестнице, если ее еще нет”.
  
  “Она была здесь полчаса назад, выглядела очень трудолюбивой. В первый раз SIO, не так ли?”
  
  Смит кивнул, а затем задумчиво покачал головой.
  
  “Да, это были те дни. Когда все было весной и манило лето.… Ну что ж. Я знаю пару девушек в доках, которые могут разобраться с неисправными мышами, если тебе интересно, Чарли.”
  
  “Очень любезно с вашей стороны, констебль. В моей роли службы личных сообщений, вот вы где ”.
  
  Чарли взял блокнот.
  
  “Клерк леди Баттерфилд назначил пару дат, когда она будет в Лейке, если вам понадобится смягчить наказание? Я полагаю, что ее клерку платят больше, чем мне, за то, что он ваш ”.
  
  Он оторвал первый лист и протянул его Смиту.
  
  “И еще одна женщина пыталась до вас дозвониться, вчера она звонила не один раз”.
  
  “Еще один? Почему они всегда хотят заполучить меня? Ах, но это же сон, не так ли, и в любую минуту я проснусь. Какой у нее был голос?”
  
  “Я уже сказал – женщина”.
  
  “Она показалась тебе высокой? Потому что у меня с этим небольшая проблема”.
  
  Чарли пытался прочесть свой собственный почерк.
  
  “Джо Эвисон”.
  
  “Джо? И вы уверены, что это была Джо женского пола?”
  
  “Ну, вот и вы. Перезвоните, решайте сами”.
  
  “Чего она хотела? Вы, должно быть, спросили”.
  
  “Я не из тех, кто лезет не в свое дело, констебль, вы это знаете. Но когда я спросил, деловое это или личное, она ответила ‘И то, и другое’. Голос у нее был приятный, ростом она была пять футов семь дюймов ”.
  
  “Никогда о ней не слышал. Увидимся позже, Чарли”.
  
  
  
  Рив не было в ее кабинете, и он не собирался подниматься к Аллену, чтобы посмотреть, там ли она. На обратном пути он зашел в Комнату происшествий № 1, чтобы посмотреть, была ли она защищена для расследования, как он просил. Так и было – доски были готовы, и когда он подошел ближе и посмотрел сквозь стеклянную панель, он увидел Джона Мюррея, склонившегося над экраном, и Криса Уотерса, который что-то показывал ему. Хорошее решение от Рива – он имел это в виду, но не хотел, чтобы его считали направляющим курс мальчика, особенно после прошлого раза. Здесь он должен быть в безопасности и достаточно далеко от любых престарелых негодяев, которые захотят дать ему по носу.
  
  Когда он вышел из главного здания через боковую дверь, январский воздух застал его врасплох. Этой зимой снега еще не было, только недели серого, унылого дождя, но теперь холод был ощутимым, и он засунул руки в карманы брюк, пересекая взлетно-посадочную полосу по направлению к полицейскому моргу. Было ли время выкурить сигарету? Он вспомнил свой последний визит, когда увидел тело молодого Уэйна Флетчера - в тот день выкурили четыре сигареты. У него не было намерения лично встречаться с бренными останками Джоан Райли, но он придержал бы сигарету, на всякий случай.
  
  К его большому облегчению, Олив Маркхэм сидела за столом в своем крошечном кабинете. Над ее головой, закрепленное на стене, было золотое лицо Будды, его загадочная улыбка напоминала о том, что его собственной простой практикой в последнее время пренебрегали. Теперь, когда он взялся за дело, ему следовало бы снова взяться за него, завести будильник, начиная с завтрашнего дня. Он надеялся, что Олив не станет расспрашивать об этом.
  
  Она подняла глаза, когда открылась дверь, и кивнула в знак приветствия.
  
  “Доброе утро, Олив. Один простой вопрос. Если бы ты хотела убить меня героином и подмешала немного в мой апельсиновый сок, сколько времени потребовалось бы, чтобы прикончить меня?”
  
  “Доброе утро вам, сержант Смит”.
  
  Она закрыла книгу, которую читала. В период затишья некоторые техники морга, вероятно, читали романтическую литературу, но Олив закрыла журнал прикладной фармакологии, что, если подумать, было немного странным, как будто она готовилась к ответу на его вопрос.
  
  “Я так понимаю, мы говорим гипотетически, и вы не собираетесь предлагать мне план. Хотя я понимаю, что мужчины определенного возраста и склонности склонны оценивать вещи ...”
  
  “Очаровательная”.
  
  “Но какой апельсиновый сок? Это важно, потому что свежий сорт может быть довольно кислым, и это может повлиять на действие опиатов”.
  
  “Я не знаю – я выдумал эту часть”.
  
  “У вас могут возникнуть трудности, если дело дойдет до суда”.
  
  В углу стоял пустой стул, и Смит указал на него с вопросительным выражением лица. Она кивнула, и он сел – это была территория Олив, и он не видел пользы в том, чтобы позволять себе вольности.
  
  “Я предполагаю, что мы говорим о несчастной миссис Райли, которая, к сожалению, в каком-то смысле все еще с нами. Вам нужно было видеть тело?”
  
  “Не особенно. Но мне действительно интересно, проверял ли кто-нибудь, не доставлялся ли героин каким-либо иным способом, кроме перорального. При этом всегда думаешь об иглах ”.
  
  “Нет. Когда поступил запрос на повторный анализ образцов, мы повторно проверили содержимое желудка. Оно присутствует там в значительных количествах ”.
  
  “Ладно, тогда с этим покончено. Какой у него вкус?”
  
  “Очень горькая – неприятно, особенно в том количестве, которое она, должно быть, съела”.
  
  “Можно ли замаскировать вкус?”
  
  Она покачала головой.
  
  “Нет, если это количество было налито в чашку или стакан обычного размера. Я не могу придумать ничего, что могло бы скрыть вкус”.
  
  “Это говорит мне о том, что она знала, что пьет что-то неправильное, даже если она не знала точно, что это было. Но, похоже, она все равно все выпила, несмотря на это… Такое количество было смертельным, не так ли? Оно должно было сработать? ”
  
  “Несомненно”.
  
  “Тогда возвращаясь к моему первому вопросу – как долго?”
  
  “У пожилой женщины это количество повлияло бы на ее дыхание в течение нескольких минут”.
  
  “И у нас есть резервные образцы всего, на всякий случай, теперь, когда все стало плохо? Извини, что спрашиваю, Олив - чисто рутинно, сила привычки, привычка к силе и все такое”.
  
  “Я уже собрал дополнительный материал, сержант”.
  
  Он встал. Она была бы оскорблена, если бы он предложил пожать ей руку, но он должен был сказать что-нибудь о Петаре Субиче. Если бы она не сделала той пометки карандашом в отчете о вскрытии, они бы никогда не раскрыли историю, стоящую за смертью Уэйна Флетчера.
  
  “Что касается предыдущего дела, Олив. Я хотел сказать спасибо – твой острый глаз восстановит справедливость в отношении мальчика и позаботился о том, чтобы некоторые неприятные типы убрались с нашего участка ”.
  
  Она отмахнулась от этого взмахом руки.
  
  “Вообще-то я звонил сюда сразу после Рождества, но тебя не было, добрый доктор сказал, что ты в отпуске. Поехали куда-нибудь в хорошее место?”
  
  “Не совсем. Моя мать умерла”.
  
  Он поморщился, но она отмахнулась и от этого.
  
  “Она была очень старой и внезапно сильно заболела; это было не более чем милосердное освобождение. Своевременное. Мы никогда не обсуждали этот вопрос, но я думаю, что она была бы не прочь принять решение миссис Райли - прошу прощения за выражение. ”
  
  Смит еще раз поблагодарил ее и оставил наедине с научными журналами ее профессии. Снаружи Кингз-Лейк казался немного ближе к сноу. В углу, образованном у крыльца полицейского морга, он нашел какое-нибудь укрытие от ветра и закурил сигарету. Как и все дела, которые его интересовали, это дело уже начало окрашивать мир вокруг себя и вокруг него. Было бы больше таких совпадений - слово, которое ему не нравилось, когда другие использовали его в расследованиях, - больше странных маленьких ироний, которые человек даже не замечает, пока последовательность событий не заставит его смотреть в определенных направлениях определенным образом. Он выпустил дым, смешанный с его собственным дыханием, в холодный воздух и сквозь него посмотрел на несколько этажей штаб-квартиры полиции Кингз-Лейк. Много офисов, много окон – кто-нибудь наблюдал бы, но это неважно. Что они собирались делать? Выдвинуть против него обвинение? У взросления есть несколько преимуществ, и он вполне может воспользоваться ими по максимуму. Он бы выкурил всю эту сигарету, и за неимением занятия получше, он бы немного подумал над предложением Дуги.
  
  
  
  Детектив-инспектор Элисон Рив сидела спиной к окну, и через ее плечо детектив-суперинтендант Аллен мог видеть маленькую фигурку, съежившуюся в углу от ветра, мог видеть редкие облачка выдыхаемого дыма; если бы здесь были навесы для велосипедов, без сомнения, Смит предпочел бы, чтобы его коварная сигарета была за ними. Из-за всего этого вопрос, который ему в конце концов пришлось задать Риву, казался слегка абсурдным.
  
  “По делу по-прежнему проходят только четверо, Элисон, плюс констебль Форд, если потребуется. Вы уверены, что этого достаточно? Если нас будут допрашивать об этом позже, я не хочу, чтобы казалось, что мы несерьезно относились к расследованию ”.
  
  Да, она была уверена. Куда бы они поместили кого-нибудь еще в данный момент? Чем больше полицейских они набивали в Розмари Хаус, тем быстрее поступали жалобы на перебои в уходе за жильцами. Два детектива, задававшие вопросы, были самыми опытными и наиболее квалифицированными для этого – в этом никто не мог сомневаться.
  
  Кивок согласия Аллена каким-то образом одновременно был пожатием, выражавшим если не сомнение, то, по крайней мере, некоторую осторожность. Смит все еще был там – закурил ли он еще одну? О чем, черт возьми, он мог думать там, во дворе, на холоде, в середине утра, когда шло расследование?
  
  “Я не буду ходить вокруг да около, Элисон. Смит не прочь сыграть по-своему, когда это ему удобно. Нам больше не нужна дурная слава в данный момент, не после Макферсона. И каким-то образом пресса тоже рано добралась до дела Субика-Флетчера. Я задавал вопросы по этому поводу и не могу точно определить, но кто-то слил это, я уверен в этом ”.
  
  “Вы хотите сказать, сэр, что детектив-сержант Смит был ответственен за это?”
  
  Именно такой ненужный вопрос задал бы сам Смит, подумал Аллен.
  
  “Нет, конечно, нет, но некоторые офицеры умеют… Ты должна понимать, что я имею в виду под "сейчас", Элисон. Кажется, они всегда вызывают споры, куда бы они ни пошли и что бы ты ни поручила им сделать. Даже самые невинные вещи. Возьмем, к примеру, эти визиты в шестые классы. Что там произошло? Теперь мне приходится иметь дело с высокопоставленным чиновником образования округа, требующим, чтобы мы послали больше опытных офицеров в школы, чтобы они "Рассказывали ученикам правду о наркотиках"! Чем, по их мнению, мы занимались раньше? Выдумываю? Когда я разбираюсь в этом, как вы думаете, чье имя всплывает в качестве начала всего этого? ”
  
  “Очевидно, у него есть способ находить общий язык с молодыми людьми, сэр”.
  
  “Подключение - это все очень хорошо, но как нам финансировать такую программу? Если ты собираешься занять руководящую должность высшего звена, Элисон, тебе нужно быть в курсе подобных проблем ”.
  
  Когда он снова выглянул в окно, угол был пуст. Он немного прищурился через новые варифокальные линзы, которые все еще казались ему не совсем подходящими, но он не ошибся – мимо проплыло несколько хлопьев сухого, порошкообразного снега. С таким же успехом он мог бы затронуть и другой вопрос.
  
  “Возвращаясь к теме – вы знаете, что структура "Серьезных преступлений" реструктурируется в рамках национальной инициативы. Похоже, что к нам это снова вернется как к региональному событию. Это заставляет задуматься, это действительно заставляет… В любом случае, мы достигли точки рассмотрения имен и выработки рекомендаций для основного состава офицеров, которые будут задействованы в округе. Кто-то выдвинул имя Смита. ”
  
  Выражение ее лица было чем-то средним между удивлением и озабоченностью.
  
  “Он не захотел бы никакого повышения, сэр, я могу сказать вам это сейчас”.
  
  “Нет, дело не в этом, насколько я могу видеть. Без сомнения, им понадобятся сержанты. Цель, похоже, состоит в том, чтобы вначале приобрести некоторый опыт, а затем добавить талантливых людей высокого полета и специалистов. Помимо этого, я понятия не имею, что у них на уме. Не спрашивайте меня, где он будет базироваться, или останутся ли участники на своих нынешних местах и просто соберутся для проведения конкретных расследований. С такими людьми, как я, не советуются по поводу стратегии. Заинтересует ли это Смита? Его имя есть в списке, и я должен прокомментировать, вот и все.”
  
  Она ответила не сразу, и он мог догадаться почему. Если бы у нее была хоть капля здравого смысла, она бы тщательно взвесила влияние потери такого человека, как Смит, на результаты своей команды. Нужно было сопоставить вызванное им обострение с ценностью его опыта, и это могло оказаться на грани срыва; примером может служить случай с Субиком. Пресса, отчасти благодаря собственным усилиям Аллена, справедливо сказать, теперь решила сообщить об этом как о примере умной работы полиции, и до тех пор, пока о причастности спецслужб не станет широко известно, они, в конце концов, выйдут из этого довольно хорошо. От таких людей, как Смит, была польза, пока ими должным образом управляли.
  
  “Я не знаю, это честный ответ, сэр. Все, что я могу сделать, это спросить его”.
  
  OceanofPDF.com
  Глава шестая
  
  Смит стоял у окна кабинета Ирэн Миллер и смотрел на цветочные клумбы, окружавшие автостоянку. Никаких цветов, конечно, только обрубки нескольких розовых кустов, которые были срублены близко к земле. Его отец тратил на это часы каждую осень, тщательно выбирая бутоны, обращенные наружу, и подрезая кусты для следующего сезона – здесь все выглядело так, как будто кто-то прошелся по ним цепной пилой. Подрядчики, поставленные цели, дешевая неквалифицированная рабочая сила… На голой земле между кустами он мог видеть мелкую снежную пыль, выпавшую около часа назад, всего на миллиметр или два занесенную восточным ветром в крошечные морщинистые сугробы; он не прислушивался к прогнозу в то утро, но ощущение этого ветра, когда они пересекали автостоянку, не оставляло сомнений в том, что скоро его будет больше.
  
  “Она прожила в стране девять лет и проработала здесь почти три”.
  
  Они ждали Риту Санчес.
  
  Мэгги Хендерсон перевернула еще одну страницу в лежащем перед ней деле. Смит не отрывал глаз от сцены из окна – прошло еще несколько секунд, прежде чем он что-либо прокомментировал.
  
  “Чем она занималась до этого места? Там написано?”
  
  “Нет, вы так не думайте. О, это здесь, в бэк–ПА, к директору транспортной фирмы в Линкольншире, два года. Хорошая рекомендация ”.
  
  “Какой фирмы?”
  
  “Роллингз”.
  
  Смит поднял брови.
  
  “Большая компания. Они помогли нам в деле о контрабанде людей пару лет назад. Личный помощник режиссера? Что она здесь делает?”
  
  Мэгги Хендерсон пожала плечами и закрыла файл. Им сказали, что мисс Санчес будет не более пяти минут, но это уже было и ушло. Она посмотрела на Смита, его профиль был наполовину отвернут от нее, поскольку он продолжал смотреть в окно. По дороге домой они, естественно, поговорили о деле, но он казался немного рассеянным, и не было обычного подшучивания. Должно быть, тяжело возвращаться домой в пустой дом, особенно в это время года. Она знала, что Шейла не работала несколько лет перед смертью, а это означало, что Смит привык к теплу, готовке и шуму телевизора или радио, как только переступал порог. На мгновение Мэгги не смогла точно вспомнить, когда она умерла, а потом ее осенило, что, должно быть, это было связано с этим сезоном; что-то о том, чтобы устроить еще одно Рождество, а затем вскоре после него уйти из жизни. Этого было более чем достаточно, чтобы объяснить его настроение этим утром.
  
  “Значит, ее уволили не за мошенничество или попытку отравления ее босса? Черт возьми”.
  
  Дверь открылась, и в комнату вошла Рита Санчес. Смит приглашающим жестом указал на свободное место, а затем сел рядом с Мэгги. Его записная книжка уже лежала открытой на столе, и он взял ее и прочитал кое-что с последней заполненной страницы.
  
  “Доброе утро, мисс Санчес. Вы знаете, почему мы здесь?”
  
  Резкость вопроса, казалось, застала ее врасплох.
  
  “Насчет миссис Райли?”
  
  “Да. Очень хорошо. А как насчет миссис Райли?”
  
  Темно-карие глаза метнулись между двумя лицами перед ней, прежде чем она ответила.
  
  “Чего-то не хватает? Это из-за каких-то денег или что-то в этом роде? Я веду все записи о потраченных деньгах, так что ...”
  
  “Всего одну минуту, мисс Санчес”.
  
  Смит встал из-за стола и, ничего не объясняя ни одной из женщин в комнате, вышел из нее и закрыл за собой дверь. Мэгги Хендерсон посмотрела на мисс Санчес и вздохнула, как бы говоря: "Это все твоя вина’; затем она открыла свой iPad и занялась тем, что там было написано.
  
  Он отсутствовал, наверное, минуты две, за это время больше ничего не было сказано. Когда дверь снова открылась, у него было то же застывшее выражение лица – оживленное и деловое, с намеком на "Я-не-могу-поверить-что-мне-пришлось-пойти-и-проверить-это-но"…
  
  “Сегодня утром я спросил мисс Миллер, кого именно она проинформировала о причине нашего пребывания здесь. Вы были в этом списке вместе с начальниками смен. Вам сказали, зачем мы здесь, мисс Санчес. Вы могли бы ответить на мой вопрос.”
  
  Теперь лицо было немного темнее.
  
  “Я отвечаю за здешний офис и за финансы жителей. Я разбираюсь в этих вещах. Я не занимаюсь уходом за пациентами. Я мало что знаю об их болезнях и причинах смерти. Но да, мисс Миллер кое-что рассказала мне об этом.”
  
  “Вы говорили по-английски до того, как приехали сюда из Испании? Кажется, девять лет назад”.
  
  “Я немного говорил по-английски. Какое это имеет отношение к...”
  
  “Теперь твой английский очень хорош”.
  
  “Спасибо тебе”.
  
  Теперь она внимательно наблюдала за ним, не боясь снова посмотреть ему в глаза после неожиданного первого вопроса и его неожиданных действий – быстрое выздоровление, подумал он.
  
  “Ты живешь в Кингс-Лейк, Рита?”
  
  Она слегка улыбнулась при упоминании христианского имени, как будто теперь поняла его игру.
  
  “Да”.
  
  “Далеко от работы?”
  
  “Поездка займет несколько минут”.
  
  Мэгги Хендерсон снова открыла личное дело сотрудника, и Смит увидел, как глаза секретарши опустились на него, пока детектив переворачивал страницы. Вот почему он хотел, чтобы Мэгги участвовала в этом деле – она знала, как работать с партнером.
  
  “Расскажите нам о том, чем вы здесь занимаетесь. Как заботятся о деньгах жителей?”
  
  У каждого жителя был свой ежемесячный счет. Они могли бы использовать это, чтобы купить дополнительные товары для себя или для своих друзей, если уж на то пошло – например, сладости, торты и печенье привозили на тележке два или три раза в неделю, а перед Рождеством местная леди, которая делала мягкие игрушки, устроила распродажу, чтобы купить подарки внукам. Парикмахеры и педикюры регулярно посещали нас, предоставляя услуги, дополнительные к тем, которые предлагаются на дому. Мэгги спросила, как отбирались и контролировались эти поставщики услуг; ответом было то, что они были тщательно отобраны мисс Миллер с помощью Риты. Все текущие провайдеры были давно зарекомендовавшими себя и заслуживающими доверия. Пользовалась ли ими Джоан Райли и велись ли записи о том, когда она делала это в последний раз? Да и да, были ответы, и она предоставит эти записи сегодня утром.
  
  Смит спросил о банковских счетах, и ему недвусмысленно ответили, что никто в организации никогда не имел никаких дел с банковским счетом резидента. Комиссии выплачивались путем прямого дебетования в головной офис Regis Homes. Деньги на расходы вносились родственниками или, в некоторых случаях, адвокатами; некоторые люди приносили наличные каждый месяц, другие осуществляли банковские переводы, когда общая сумма становилась ниже согласованной. Когда Мэгги спросила, как Рита ведет свои записи обо всем этом, она пошла и принесла пример того, как отмечалась каждая транзакция и корректировались текущие итоги. Смит сказал, что все предельно ясно – может ли у них быть и недавний аккаунт Джоан Райли? Оно появилось через несколько секунд, но Рита Санчес не была дурой – оно должно было лежать у нее на столе со вчерашнего дня.
  
  “Итак, дочь миссис Райли платила деньгами, когда вы присылали ей копию счета, обычно по пятьдесят-шестьдесят фунтов за раз. Я вижу, что ты хороша в своей работе, Рита. Не могли бы вы просто просмотреть отчет миссис Райли за последние несколько недель и сказать мне, есть ли там что-нибудь, даже незначительное, необычное?”
  
  Она так и сделала, проведя пальцем по колонкам. Смит вопросительно посмотрел на Мэгги и получил в ответ лишь легкое покачивание головой, подтверждая свои собственные мысли.
  
  “Здесь нет ничего плохого. Миссис Райли всегда тратила одинаково, каждый месяц ”.
  
  “Насколько хорошо ты ее знала, Рита?”
  
  Это был вопрос другого рода, и он вызвал небольшое колебание.
  
  “Я не вижусь с ординаторами каждый день. Вам следует поговорить об этом с медицинским персоналом ”.
  
  “Но вы действительно знали ее”.
  
  “Конечно”.
  
  Оба детектива подождали, пока не прозвучит ответ на невысказанный вопрос.
  
  “Она была милой леди. Очень тихой. Никто бы не причинил ей вреда”.
  
  “И все же кто-то это сделал”.
  
  Рита Санчес впервые выглядела немного расстроенной.
  
  “Я не могу объяснить такие вещи”.
  
  
  
  “Во сколько мы заканчиваем сегодня вечером?”
  
  “ Около шести, я думаю. Если тебе понадобится освободиться пораньше, дай мне знать.
  
  Мэгги Хендерсон еще раз подумала о том, что она имела в виду, а затем все равно продолжила.
  
  “Не хотите ли чего-нибудь выпить после работы? Мы могли бы обсудить это потом, а сейчас просто продолжить собеседования. Это могло бы сэкономить время ”.
  
  Смит откинулся на спинку пластикового стула, пока тот не встал на две ножки.
  
  “Что ж,… Спасибо, но к тому времени, как я добираюсь до того, чтобы что-нибудь съесть, уже поздно. Старое пищеварение теперь не выдержит серьезных сбоев. Для вас, юных созданий, все это в порядке вещей - болтаться без дела. ”
  
  Мэгги было тридцать семь, и она считала.
  
  “Если ты не хочешь выпить, мы могли бы перекусить. То бистро рядом со станцией приличное – тебе не придется готовить по возвращении домой. Предполагая, что ты будешь готовить для себя, когда вернешься домой ...”
  
  Она видела, что он обдумывает это.
  
  “Джон задерживается, констебль. Немного компании было бы неплохо”.
  
  “Тогда продолжай”.
  
  “Хорошо. Что ты думаешь о Рите?”
  
  “Я бы сказал, немного перегружена своей работой. Я этого не понимаю, но в конце концов она казалась достаточно честной. Нам нужно проверить финансы Джоан со стороны семьи, и нам нужно спросить о завещании, но я не понимаю, как кто-либо здесь мог получить доступ к каким-либо деньгам, и это в значительной степени исключает один очевидный мотив. Мы знаем, что в ту субботу ее вообще не было на работе, так что особых возможностей не представилось. Кроме желания покончить со страданиями в качестве возможного мотива.… И дама из финансового отдела не была бы первой в моем списке для этого. Ей понадобился бы соучастник преступления, чтобы осуществить это. ”
  
  Мэгги улыбалась, как будто он сказал что-то забавное. Когда он попросил объяснений, она велела ему взять папку Ирен Миллер и зачитать ее домашний адрес. Когда он это сделал, она протянула ему папку Риты, открытую на выбранной ею странице. Он мгновение смотрел на нее, прежде чем монетка упала.
  
  “Ну и черт с тобой! Что заставило тебя взглянуть на это?”
  
  “Женская интуиция”?
  
  “Обычно я с этим не соглашаюсь, но в данном случае...”
  
  “Она могла бы быть просто квартиранткой”.
  
  “Который из них? Мы не знаем, кому принадлежит дом. Но вы думаете, что они ...?”
  
  “Предмет? Я бы поставил на него десятку. Тебе это не приходило в голову?”
  
  Смит покачал головой и еще раз просмотрел адреса, чтобы быть абсолютно уверенным.
  
  “Нет. Честно говоря, я немного волнуюсь из-за всего этого, мой разум становится немного затуманенным, как когда кто-то вытаскивает антенну из телевизора ”.
  
  Мэгги смеялась над его неловкостью, которая, как она знала, была лишь отчасти притворством, вспоминая при этом, что он возглавлял команды, работающие в сфере порока и наркотиков; это казалось неуместным, но в чем-то трогательным.
  
  “Имеет ли это какое-нибудь значение?”
  
  “Немного. Если два свидетеля состоят в отношениях, я учитываю это. Тогда у них есть мотив не быть полностью открытыми, защищать кого-то другого. Но мне не нравится ни один из них в том, что у нас есть на данный момент. Когда я говорю ‘нравится’, я не имею в виду – просто потому, что они – Вы понимаете, что я имею в виду, так что перестаньте баловаться Микки! ”
  
  “Давай поговорим об этом вечером, когда у тебя будет время успокоиться и оправиться от шока. Кто следующий?”
  
  “Маргарет Рид, начальник смены. Кстати, когда ты перестала быть Маргарет?”
  
  Она направлялась к двери, чтобы послать за следующим интервьюируемым.
  
  “Я так и не начал”.
  
  
  
  Руководящему персоналу сказали, что полиция проводит осторожное расследование обстоятельств смерти Джоан Райли, потому что некоторые результаты анализов оказались неожиданными – вот и все. Маргарет Рид не проявила по этому поводу никакого любопытства, но вскоре у Смита сложилось впечатление, что Маргарет Рид редко, если вообще когда-либо, интересовалась чем-либо за свои пятьдесят или около того лет. Она была крупной прямоугольной женщиной, чьи волосы были немного слишком светлыми, а глаза - слишком бледными и близко посаженными для комфорта. Она сидела за столом напротив них и создавала ощущение неподвижности во всех отношениях, такой плотной, что ее, возможно, поместили туда механическим способом.
  
  Да, она была на дежурстве той ночью, с полутора тысяч часов. Да, она коротко переговорила с Джоан; она не могла вспомнить, о чем шла речь, но она бы заметила, если бы что-то было не так.
  
  “Что-нибудь есть?” спросил Смит.
  
  “Да. По мере того, как силы людей уменьшаются, они все больше цепляются за рутину. Рутина - ключ к упорядоченной и стабильной среде. В тот вечер не было ничего необычного. Я бы заметил ”.
  
  “Но произошло нечто из ряда вон выходящее, миссис Рид”.
  
  “Не в моем присутствии”.
  
  Когда ее заставили выполнить не самую простую задачу, она подумала, что, должно быть, было около семи часов, или тысяча девятьсот ноль-ноль, когда она в последний раз видела Джоан. Она сидела на своей кровати. Нет, в тот момент там больше никого не было. После этого она, миссис Рид (Смит коротко и сочувственно поинтересовалась мистером Ридом – у него было обручальное кольцо), вернулась в свой офис и поработала над отчетами за неделю, как она делала каждый субботний вечер. Сразу после двух часов двенадцати минут на ее пейджере зазвучал сигнал тревоги, и она вышла в коридор посмотреть, что случилось.
  
  Мэгги взяла интервью на себя; Смит время от времени поглядывал на миссис Рид, один раз записал что-то в свой блокнот и стал наблюдать за темнеющим днем за окном.
  
  “Когда вы пришли в комнату миссис Райли, кто там был?”
  
  “Кейли Грин и Кипрас Казл – Казлаус...”
  
  Она скривила раздраженное лицо, вероятно, из-за своей неспособности произнести это имя.
  
  “Что они делали?”
  
  “Они стояли там, ожидая помощи. Они больше ничего не могли сделать. Миссис Райли, очевидно, была мертва ”.
  
  “Сидит в своем кресле”.
  
  “Да”.
  
  “Где она была, когда вы видели ее в семь?”
  
  “На ее кровати. Я полагаю, ты записал это, когда спрашивал меня в последний раз”.
  
  Смит отвернулся от окна.
  
  “Миссис Рид. Большинство присутствующих сказали бы, что вы хороши в своей работе?”
  
  “Я верю, что они бы так и сделали”.
  
  “Мой коллега тоже”.
  
  Женщина обуздала себя и уставилась на Смит, которая выдерживала ее взгляд, пока она не отвела глаза.
  
  “Присутствовал ли кто-нибудь из жильцов в коридоре, когда это происходило? Кто-нибудь проявлял интерес?”
  
  Она заколебалась и сделала вид, что вспоминает те события.
  
  “Здесь часто бродят люди – это то, что некоторые из них делают. Но я не думаю, что кто-то осознавал, что происходило в тот момент. Я не помню никого конкретного ”.
  
  “А что за человеком была Джоан Райли, миссис Рид?”
  
  “Я не вижу смысла в такого рода вопросах. Моя роль как руководителя состоит в том, чтобы поддерживать профес...”
  
  Смит сказал: “Я не ожидаю, что вы поймете актуальность всех наших вопросов, миссис Рид. Но, тем не менее, я хотел бы, чтобы вы попытались ответить на них. Как профессионал”.
  
  Во всяком случае, женщина стала крупнее с начала интервью – теперь она выглядела так, словно вот-вот лопнет в результате какого-то необъяснимого внутреннего давления.
  
  “Миссис Райли не была беспокойным жильцом”.
  
  “Не тот, кого вы хорошо знали, я полагаю”.
  
  “Как я пытался сказать ранее, важно соблюдать некоторую профессиональную дистанцию”.
  
  Мэгги спросила: “Были ли у нее друзья среди остальных на первом этаже?”
  
  “О да. Она была частью группы, которая составляла друг другу компанию каждый день”.
  
  “Знаменитая пятерка”?
  
  Она была удивлена, когда Смит сказал это, и только кивнула в ответ.
  
  “Возможно, вы были бы так добры назвать нам имена этой группы. Если мы сможем сосредоточиться на ближайших знакомых Джоан, это могло бы означать меньше потрясений для всех остальных ”.
  
  “Остаются Нэнси Бишоп, Мартин Коллинз и мистер Гринвуд”.
  
  “Я полагаю, это мистер Ральф Гринвуд, с которым я познакомился в общественной комнате сегодня днем?”
  
  Снова бледный пристальный взгляд остановился на лице маленького и довольно непримечательного на вид детектива; для человека, пробывшего в здании всего пару часов, он, казалось, был на удивление хорошо знаком с тем, что там происходило.
  
  “Да, это было бы так”.
  
  “Спасибо, миссис Рид. Возможно, нам понадобится поговорить с вами снова, но мы будем избегать этого, если это вообще возможно. Учитывая, что вы так заняты ...”
  
  Когда она ушла, Смит вытащил записи Мэгги и переписал имена в свою книгу, в то время как она встала и включила лампу дневного света над головой. Во время последнего собеседования в офисе стало сумрачно, и снаружи, на автостоянке, сами собой включились желтые натриевые огни безопасности.
  
  “Я думаю, что именно теплый характер миссис Рид привел ее к тому, что она есть сегодня, Мэгги”.
  
  “Согласен. И я думаю, что ты ей по-настоящему понравился. Кто такой этот ‘мистер Гринвуд’? Он ей не нравится, и она не пыталась это скрыть, профессиональная дистанция это или нет.”
  
  “Познакомившись с обоими, я могу отчасти понять, почему они могут не поладить. Я представлю вас завтра и посмотрю, на чьей вы стороне. Давайте составим список на утро и отправимся обратно в участок. Мне нужно подробнее расспросить мэм о ее вчерашней встрече с семьей, а у меня сегодня горячее свидание.”
  
  OceanofPDF.com
  Глава Седьмая
  
  “Джон? Шесть смертей за последний год. Это много?”
  
  “Я не знаю. Для случайно выбранных пятидесяти человек из общей популяции это было бы – но какой там средний возраст? Восемьдесят?”
  
  Уотерс думал об этом.
  
  “Вероятно, я мог бы это выяснить. Для этого должен быть статистический алгоритм. Что вы думаете?”
  
  Джон Мюррей недолго думал об этом.
  
  “Нет, просто перепишите имена и передайте их констеблю”.
  
  Он наблюдал, как Уотерс выделяет части экрана перед ним, а затем принтер в углу начал что-то бормотать сам с собой.
  
  “Полагаю, я мог бы отправить это ему по электронной почте, так будет быстрее”.
  
  “Нет, этого не будет, потому что тогда вам пришлось бы найти его и попросить проверить электронную почту. И тогда вам пришлось бы снова объяснять ему, как это сделать. Лучше всего дать ему листок бумаги.”
  
  Уотерс быстро освоился не только в этой комнате, но и на станции и в ее образе жизни. Округ Колумбия оценил его с самого начала; Джон Мюррей, от природы осторожный и неразговорчивый, придержал свое суждение при себе, но теперь он мог видеть это. Они справились с первой партией информационных запросов почти слишком быстро, поскольку по делу их было двое, но когда Констебль и Мэгги позвонили и попросили проверить судимости по всему списку сотрудников, у них внезапно появилось дело, которым нужно заняться завтра. Он встал, чтобы размять ноги, и улыбнулся про себя – мальчик был на домашней странице Управления национальной статистики.
  
  “Крис– у меня допоздна дежурство. Ты можешь освободиться в любое время, сходи и повидайся с той юной леди”.
  
  Уотерс рассеянно кивнул, поглощенный своими мыслями, и Мюррей снова задался вопросом, что бы произошло той ночью, если бы он не попал в пробку, которая помешала ему добраться до Вашингтона и Петара Субика. Он тоже выстоял бы против тяжеловесов Хэмилтона и не получил бы удар в нос, но результат мог быть хуже. В конце концов, именно мелочи решают нашу судьбу.
  
  “Спасибо, Джон, но Клэр на этой неделе уезжает на тренировочный курс. Можно было бы также заняться кое-чем из этого нового материала”.
  
  “Решать тебе – Констебль и Мэгги уже закончили работу и пошли перекусить”.
  
  Он заметил, что внимание Уотерса отвлеклось от экрана. Через минуту или две молодой человек спросил: “Они давно знают друг друга?”
  
  Мюррей рассмеялся и сказал: “Если вы имеете в виду, беспокоит ли меня это, то ни в малейшей степени!”
  
  Уотерс покраснел, и Мюррей смягчился.
  
  “Она узнала его на добрых несколько лет раньше меня. Мы все были вместе во множестве дел. Я думаю, она в надежных руках, Крис ”.
  
  Уотерс развернул свое кресло.
  
  “Вы много знаете о его службе в армии?”
  
  “Только то, что он сказал мне сам”.
  
  “Когда мы арестовали Петара Субича, казалось, что капитан Гамильтон знал его, знал округ Колумбия. Кое-что из того, что он сказал, было довольно странным ”.
  
  “Они никогда не встречались до этого дела, но ... ну, из того, что я могу разобрать, у них было кое-что общее, служебные дела. Ничего особенного ”.
  
  Уотерс все еще обдумывал это, а Мюррей откинулся на спинку стула и ждал, показывая, что он не пытается избежать вопросов; что бы это ни было, должно быть, важно для Уотерса, иначе он не стал бы задавать.
  
  “Гамильтон сказал, что они пришли за констеблем – кто именно были ‘они’? Я имею в виду, если это личное, я сожалею, что спросил, но ...”
  
  “Не знаю наверняка, но я всегда предполагал, что это была Временная ИРА или какая-то ее часть”.
  
  “Что случилось?”
  
  “В первый раз они заминировали его машину. Была вызвана армия, и они на день закрыли половину города, где он жил. Это было до того, как он переехал жить в Лейк ”.
  
  “В первый раз? Это случилось снова?”
  
  “Во второй раз они послали девушку. Констебль Смит разобрался с этим сам”.
  
  “Как?”
  
  “Я не знаю подробностей – я никогда не спрашивал”.
  
  Это было сложно воспринять. Уотерс полуобернулся обратно к экрану, но затем передумал.
  
  “Вы знаете почему? Что он сделал, чтобы вызвать все это?”
  
  “Опять же, никаких подробностей, но я всегда думал, что это, должно быть, то же самое, что делает его хорошим в этом. Вы, должно быть, уже заметили это. Он умеет не казаться полицейским, детективом, даже когда людям только что сказали, что он им является. Если он был так же хорош в том, чтобы не быть солдатом, или делал вид, что им не был, он, должно быть, был довольно эффективным агентом под прикрытием. Когда они узнали, я полагаю, это потрясло многие клетки. ”
  
  “Спасибо”.
  
  “Это ничем не отличается от того, что он рассказал бы вам сам. За исключением последних фрагментов”.
  
  “Как вы думаете, у него уже есть какие-нибудь идеи по поводу того, что произошло в Доме Розмари?”
  
  “Бог знает. Но он будет разговаривать с людьми и составлять из них списки – маловероятно, может быть, вероятно. Ему нравятся списки ”.
  
  “Пока он не доберется до невозможного и определенно? ‘Что бы ни осталось, каким бы маловероятным ...’?”
  
  Мюррей подумал об этом, а затем сказал: “Я не уверен, что в начале игры будет список невозможных”.
  
  
  
  “Мэгги, ты не поверишь. Моя общественная жизнь – беспокойный водоворот - это второй раз, когда я ужинаю вне дома за три дня. У меня есть женщины, которых я едва знаю, которые оставляют мне визитные карточки, и женщины, о которых я никогда не слышал, которые звонят мне ”.
  
  Он откусил еще одну ложку ригатони и покачал головой, как будто все было настолько серьезно, что ему пришлось бы предпринять шаги, чтобы успокоиться. Мэгги Хендерсон улыбнулась и съела еще немного баклажанов в томатном соусе. Смит сделал заказ для них обоих, произнося названия блюд с убедительным итальянским акцентом, к большому удовольствию официанта. Она поддразнивала его по этому поводу, пока они ждали первых блюд, и он был вполне откровенен – более чем обычно, что еще больше укрепило ее в уверенности, что у него что-то на уме. Он сказал ей, что, когда был в Белфасте, встречался с девушкой ирландско-итальянского происхождения; судя по тому, как он говорил об этом, это, должно быть, было нечто большее, чем просто случайность. Он провел время с семьей девушки и выучил акцент, если не очень многое из языка.
  
  “Что случилось?” она спросила.
  
  “Ирландско-итальянец в Белфасте, а я в армии? Вряд ли это сработало бы в долгосрочной перспективе, не так ли? Но она была милой девушкой ”.
  
  “Как ее звали?”
  
  “Катриона”.
  
  Минуту или две они ели молча.
  
  “А потом ты встретил Шейлу”.
  
  “Не совсем. Мы вроде как знали друг друга раньше, еще в шестом классе. Обычно махали друг другу из проезжающих автобусов и удивлялись, что-то в этом роде. Мы потеряли связь, когда я присоединился. А потом, когда я вернулся навсегда, уволившись со службы, она была одной из первых, кого я встретил, и, что ж, все изменилось ”.
  
  “Одна из тех вещей, которые должны были случиться”.
  
  “Да”.
  
  Спустя столько времени упоминание ее имени все еще могло повлиять на него. Мэгги было грустно за него и в то же время завидно – был ли кто-нибудь там, в ее собственном романтическом прошлом, кто все еще так реагировал бы на звук ее имени? Эгоистичная мысль, сказала она себе, думая о Джоне в участке, хорошем, честном, надежном Джоне Мюррее, который стал для нее чем-то вроде спасения, когда они наконец объединились, более четырех лет назад.
  
  Она собиралась упомянуть о деле, поскольку это была предполагаемая причина для этого ужина, когда Смит неожиданно сказал: “И помимо того, что ко мне пристают дамы, люди продолжают предлагать мне работу”.
  
  Когда она спросила, он рассказал ей об обеих возможностях. Она никогда не работала с Дуги Уотерсом, но помнила его и знала, что он был инспектором по делу Андретти, когда сам Смит вел его в качестве старшего инспектора. Констебль рассказал ей подробности в том виде, в каком их сообщил ему Дуги, и она не смогла понять, что он думает об этом предложении. Работу по тяжким преступлениям он, похоже, уже отклонил. Она спросила его почему.
  
  “Ну, отчасти это связано с возрастом. Извините, что я об этом заговариваю, но мы с Чарли Хиллзом теперь дедушки, не так ли? В молодости это была работа мечты - попасть в элитный отряд, гоняться за серьезными злодеями по всей стране. Но я вроде как сделал это, надел футболку, о которой они говорят, не так ли? Действительно ли мне нужно проводить ночи в дешевых отелях или пансионатах, чтобы снизить расходы, и наступать на пятки местным парням, которые часто уже что-то замышляли? Когда врываются эти отряды, возникает много негодования. Думаю, я счастливее от того, что местные парни обижаются!”
  
  “И еще кое-что? Как насчет ухода из полиции?”
  
  Он не был готов говорить об этом таким же образом, и Мэгги пришла к выводу, что это потому, что он рассматривал это более серьезно.
  
  Она сказала: “Я не могу представить Кингз-Лейк без тебя”.
  
  “Да– но можете ли вы представить меня без Кингз-Лейк?”
  
  Это был серьезный вопрос. Тогда она поняла, что, возможно, больше некому его задать, не сейчас. У него были сестры, но они жили далеко на юге, и он никогда не упоминал о них. Он был дядей, но она не знала, сколько раз и видел ли он вообще этих детей. Его родители оба были давно мертвы. Кто еще там был, кроме его нескольких друзей по работе?
  
  “Констебль, это может показаться странным, но мне бы хотелось время, чтобы подумать об этом”.
  
  Он выглядел почти успокоенным и сказал, что может дать ей до пяти лет.
  
  
  
  “Итак, что Элисон сказала об этой семье, когда навестила их?”
  
  Каким-то образом ‘У нас будет только закуска’ превратилось в ужин из трех блюд. Она и не подозревала, что Смит сладкоежка, но когда официант рассказал ему об исключительном липком ирисном пудинге, он не оказал особого сопротивления, и она почувствовала себя обязанной, несмотря на свою диету, попробовать с ним хотя бы тирамису.
  
  “По понятным причинам расстроена’ была фраза. Она подтвердила то, что мы нашли в книге посетителей – они действительно видели ее тем утром, перед тем, как дочь уехала в Лондон. ‘Они’ - дочь и зять. Считаем ли мы это возможностью? Теоретически они могли оставить старушке чепец на ночь.… Вас это устраивает? Стала бы старушка сидеть там весь день, планируя лучшее время, чтобы принять это? Предполагая, конечно, что она знала, что это такое. Для меня это пока не становится яснее. ”
  
  “И вы уже сказали, что это место небезопасно. Кто–то мог войти незамеченным, но тогда ему пришлось бы пройти по коридорам, войти в комнату и снова выйти незамеченным ”.
  
  “Мы еще не поговорили со всеми. Возможно, кого-то видели. Мы можем достаточно легко проверить алиби дочери, это вечеринка размером с корпоратив. Возможно, стоит поговорить с зятем миссис Райли, чтобы узнать, чем он занимался оставшуюся часть субботы. Мэм предупредила их, что кому-то еще нужно будет следить за ее визитом. ”
  
  “Она терпеть не может, когда ты ее так называешь”.
  
  “Я знаю”.
  
  Пудинг был всем, что было обещано Смиту. Он в последний раз повозил ложкой по тарелке, и когда поднял глаза, Мэгги улыбалась ему, как будто раскрыла один из его преступных секретов. Это был приятный вечер. Не было причин, по которым он не должен был есть вне дома больше, чем он ел; не то чтобы он не мог себе этого позволить. Поскольку ипотека была выплачена много лет назад, а ежемесячные счета оплачивал только он сам, наличные на банковском счете неуклонно накапливались. И небольшая компания была приятной, хотя он не мог приглашать Мэгги слишком часто. Ему стало интересно, какую еду любит Марсия Уильямс, кроме марокканской.
  
  “Вы говорите, что яснее не становится, но я бы сказал, что мы немного сузили круг поисков”.
  
  “Вы имеете в виду временные рамки? Достаточно верно. Между семью и девятью, если верить грозному Риду. На самом деле, я думаю, мы можем придумать что-нибудь получше. Похоже, в этом месте нет недостатка в людях, способных заявить, что наступила смерть – возможно, их этому обучают. В любом случае, если миссис Райли не приняла лекарство до того, как Рид увидел ее на кровати – давайте предположим, что она этого не сделала, – она приняла его через некоторое время, но не слишком долго. Мой знакомый в морге сказал мне, что зелье, которое она выпила, подействовало бы на пожилую леди в считанные минуты, но Форди был уверен, что, когда он увидел тело, она была мертва уже некоторое время. Это было сколько, половина десятого? Он оказался там быстро, всего лишь находясь дальше по дороге, вероятно, в магазине чипсов. Сколько времени проходит, прежде чем мертвое тело начинает выглядеть по-настоящему мертвым? ”
  
  “Я не знаю, констебль. Это не очень научно, не так ли?”
  
  “Нет. Но у нас нет научных данных, кроме основного материала в отчете доктора. Чем, кстати, она занималась? Она увидела кое-что, что помешало ей кивнуть, но в отчете ни черта нет. Нам нужно поговорить с кем-то еще.… На чем я остановился? ”
  
  “Тела, которые выглядят по-настоящему мертвыми”.
  
  “Верно. Джоан умерла где-то между половиной седьмого и половиной девятого, я бы сказал. Нам нужен список всех, кто видел ее в тот вечер, вплоть до того момента, когда она закрыла дверь и сказала ‘Прощай, жестокий мир ’.
  
  Теперь он был оживлен, слегка нахмурил брови и легонько барабанил пальцами по столу. Когда официант проходил мимо, Смит кивнул, чтобы получить счет, ничего не сказав, а затем его взгляд вернулся вдаль, к расследованию. Мэгги знала, что какая-то часть его хотела сейчас вернуться в участок, прикрепить несколько листов к доскам, почитать досье и постучать в чью-нибудь дверь поздно вечером. В прошлые времена это именно то, что он бы сделал.
  
  “Вы думаете, что за этим стоит это? Что она пошла добровольно - что это было самоубийство?”
  
  “Ассистировал. Я думаю, мы ищем злого самаритянина. Семьдесят тридцать на это, пока мы не найдем другой мотив, и получше. Нам также нужно расспросить о поместье ...”
  
  “Констебль, уже половина девятого. Пойдем домой”.
  
  OceanofPDF.com
  
  Глава восьмая
  
  Если бы они попытались поговорить со всеми, жителями и персоналом, пришлось бы провести более семидесяти собеседований в дополнение к тем, которые они уже провели. Едва ли это было возможно только с ними двумя. На следующее утро они согласились, что лучшим подходом было бы сконцентрироваться на дежурном персонале для вечерней смены 6-го декабря, а затем на ближайших знакомых Джоан Райли среди жильцов – Нэнси Бишоп, Мартине Коллинзе и Ральфе Гринвуде, оставшихся членах Знаменитой Пятерки. После этого они могли решить, нужно ли им расширять круг собеседований. За пределами Розмари Хаус им нужно было поговорить с ближайшими родственниками Джоан и с доктором Мириам Тремьюэн.
  
  Кейли Грин снова была в вечерней смене, но сразу согласилась прийти. Вскоре Смит пришел к выводу, что ему не стоило ее беспокоить. Она работала в приюте всего за три недели до ночи, когда умерла миссис Райли, и не знала ее лично – это была всего лишь ее вторая вечерняя смена. Она подробно рассказала, как обнаружила миссис Райли сидящей в своем кресле, и как пыталась разбудить ее, прежде чем поняла, что что-то не так. Смит попросил ее еще раз мысленно представить эту сцену, а затем задал ей вопросы. Была ли заправлена кровать? ДА. Было ли открыто окно? Она так не думала, но в любом случае из соображений безопасности их можно приоткрыть только на несколько дюймов. Были ли закрыты дверцы гардероба миссис Райли? ДА. Был ли стакан на полу возле ее стула? Она не могла этого вспомнить.
  
  Мэгги попросила ее точно описать, что она сделала, когда поняла, что миссис Райли без сознания. Кейли слегка потрясла ее за плечо; когда ее голова упала вперед, она подошла к двери и позвала на помощь, но Кипрас Казлаускас был снаружи и сразу же вошел в комнату.
  
  Смит сказал: “Кипрас был снаружи? Что он делал снаружи, Кейли?”
  
  “Я не знаю”.
  
  “Ну, я имею в виду, он проходил мимо, катил тележку, мыл пол?”
  
  “Я не уверен, что… Он только что был там. Я рад, что он был ”.
  
  “Кипрас знал, что делать?”
  
  “Да”.
  
  “Что именно он сделал?”
  
  “Он продолжал говорить с ней, повторял ее имя. Он похлопал ее по щеке, чтобы разбудить, а затем пощупал сбоку на шее пульс ”.
  
  “Можете ли вы показать нам, как он это сделал, если помните?”
  
  Она сделала это, и, похоже, это было самое подходящее место.
  
  “Что было дальше?”
  
  “Я думаю, он собирался поднять ее со стула на пол, в положение для восстановления? Потом он, похоже, передумал и сказал мне включить будильник на моем пейджере. Я должен был сделать это сразу – мне очень жаль ”.
  
  Она была расстроена воспоминаниями обо всем этом, и Мэгги сказала ей, чтобы она взяла паузу и что ни в чем из этого нет ее вины. Смит внимательно понаблюдал, решил, что если это и спектакль, то хороший, и записал в свой блокнот.
  
  Мэгги спросила: “Кто-нибудь из вас что-нибудь трогал или передвигал в комнате? Мы здесь не для того, чтобы обвинять тебя, Кейли, нам просто нужно выяснить, что произошло, чтобы мы могли поговорить с нужными людьми. ”
  
  Нет, они этого не сделали. Кипрас держался очень близко к миссис Райли, опустившись на колени возле ее стула и все еще разговаривая с ней. Через несколько секунд после нажатия кнопки тревоги там были и другие люди, но миссис Рид протолкнулась внутрь и взяла все на себя. Она не могла точно вспомнить, кто был снаружи, в коридоре, но она все равно не знала имен всех жильцов. Миссис Рид сразу же вызвала скорую помощь, а затем осмотрела тело на наличие признаков жизни, но более тщательно, чем это сделал Кипрас. После этого она велела им покинуть комнату, никого больше в нее не впускать и никому не говорить о том, что произошло. Они должны были подождать снаружи, вот и все - Кейли пошла в туалет для персонала, в то время как Кипрас стоял на страже снаружи комнаты. Затем, после того как она вернулась, они некоторое время ждали там вместе, пока Кипрас не сказал ей, что она может пойти выпить чаю - им не нужно было просто ждать вдвоем за пределами комнаты.
  
  “Итак, насколько тебе известно, Кейли, больше никто не возвращался в комнату?”
  
  Она покачала головой, выглядя, пожалуй, более напуганной, чем когда они начинали; очевидно, она думала, что расследование касалось того, как персонал вел себя в чрезвычайной ситуации и можно ли было что-нибудь сделать, чтобы спасти миссис Райли. Они отослали ее прочь с убеждением, что она рассказала им все, что знала, и ничего больше.
  
  Кипрас Казлаукас теоретически должен был работать в ту же смену, что и Кейли Грин, и поэтому ему также нужно было прийти специально на собеседование, но они обнаружили, что этим утром он был на работе. Он прибыл через две-три минуты после того, как за ним послали, и встал перед их столом, как будто ожидал, что все дело будет вестись так, чтобы он был на ногах, а они сидели. Они убедили его сесть, и, бросив взгляд на свою папку, а другой - на Мэгги, Смит отправился в направлении, совершенно отличном от того, о котором они только что договорились.
  
  “Привет, Кипрас. Можно тебя так называть?”
  
  “Да, сэр”.
  
  ‘Сэр’ не требуется. Или ‘мадам’, ” с улыбкой и кивком в сторону Мэгги.
  
  “Кипрас, ты менял смену в прошлом месяце или отрабатываешь дополнительные часы?”
  
  “Я отрабатываю дополнительные часы, когда могу”.
  
  “Отправить деньги домой?”
  
  Ему было не больше двадцати двух или трех лет, но беспокойные, настороженные глаза, казалось, уже видели слишком много, слишком много вещей, которые они не могли забыть. Теперь он колебался, возможно, задаваясь вопросом, было ли это нарушением, о котором его не предупредили.
  
  “Когда я могу, я немного посылаю”.
  
  “К вашей жене? У вас есть дети?”
  
  “Нет!” Эта мысль, казалось, встревожила его. “Родителям. У меня есть младшие братья и сестры, их слишком много”.
  
  “Где наш дом?”
  
  “Литва”.
  
  Смит ободряюще улыбнулся.
  
  “Vilnius?”
  
  Кипрас был удивлен. Никто здесь больше никогда не упоминал название столицы его страны – никто больше не спрашивал его о его доме после Джоан Райли.
  
  “Нет, но не так далеко оттуда. Маленький городок Тракай, это мой дом”.
  
  Смит заглянул в досье.
  
  “И теперь ты живешь в Кингс-Лейк. У тебя есть квартира на Риджентс-роуд?”
  
  “Нет. Только одна комната. У меня общая кухня и ванная”.
  
  “Но все равно недешево. Поэтому приходится подрабатывать, чтобы отправлять деньги домой. Литовцы кажутся трудолюбивыми людьми. В прошлом году я встретил кое-кого, кто живет к западу от Кингз-Лейк – они называют это место Маленькой Литвой. Вы знаете его?”
  
  Кипрас кивнул.
  
  “Я познакомился с Андриусом Радвилой и его семьей – очень трудолюбивыми людьми. Мы вместе пили чай. Вы их знаете?”
  
  “Не Андриус, а его сын Томас. Я знаю его. Мы учимся вместе”.
  
  “Снова в Тракае?”
  
  “Нет, нет, здесь, на вечернем занятии”.
  
  “Я понимаю, это было бы настоящим совпадением. Что вы здесь изучаете?”
  
  “Томас изучает математику, уровень А. Он очень умен”.
  
  - Ты еще и математику изучаешь, Кипрас? - спросила Мэгги.
  
  “Нет, я не умный. Я не умею считать!”
  
  “Что вы изучаете?”
  
  “Я готовлюсь к получению сертификата по уходу”.
  
  Смит кивнул и сделал вид, что что-то записывает.
  
  “Хорошо. Значит, для тебя эта работа не только для того, чтобы зарабатывать деньги – это карьера?”
  
  “Я надеюсь на это”.
  
  “Мы надеемся, что вы сможете рассказать нам о том, что случилось с миссис Райли, Кипрас. Я буду с вами абсолютно честен, поскольку я думаю, что вы с нами, ХОРОШО?”
  
  Кипрас кивнул, немного менее настороженный, чем пять минут назад.
  
  “Тогда ладно. Миссис Райли сделали несколько анализов, когда она скончалась. Некоторые из тестов дали результаты, которые удивили нас, и нам нужно выяснить, что вызвало эти результаты. Если вы знаете что-нибудь, что могло бы нам помочь, пожалуйста, просто скажите нам. Но мы начнем с того, что зададим вам несколько вопросов. ”
  
  Смит кивнул Мэгги, давая ей понять, что они вернулись к первоначальному треку.
  
  “Кипрас, когда Кейли позвала на помощь, вы были прямо возле комнаты миссис Райли. Можете ли вы рассказать нам, что вы там делали?”
  
  Он сказал, что в девять вечера некоторые жильцы уже ложились спать и что одной из его обязанностей было навещать тех, кто нуждался в помощи для этого – он был в коридоре, переходя из комнаты в комнату.
  
  Все еще улыбаясь, Смит слегка покачал головой.
  
  “Кипрас, я бы хотел, чтобы ты был более конкретным. Кому ты только что помогал?”
  
  “До того, как я услышал Кейли, я был в комнате мистера О'Бирна. Он настоящий инвалид ”.
  
  “А где комната мистера О'Бирна?”
  
  Он ничего не понял и переводил взгляд с одного детектива на другого.
  
  “Комната мистера О'Бирна находится рядом с комнатой миссис Райли?”
  
  Кипрас сделал паузу и, казалось, считал.
  
  “Через три комнаты отсюда”.
  
  “Хорошо. Прежде чем вы расскажете нам, что произошло, когда вы вошли в комнату миссис Райли, я хочу спросить вас, что делали другие жильцы. Миссис Бишоп, мистер Коллинз и мистер Гринвуд – они были в постели, Кипрас?”
  
  Невольная улыбка появилась на лице литовца, когда он ответил.
  
  “Я не видел, но их бы не было, если бы они не были больны, а никто не был болен”.
  
  “Как вы можете быть уверены, что они не были в постели, если вы не были в их комнатах?”
  
  “Они часто не ложатся спать, никогда не ложатся до последнего. В общественной комнате, или на кухне, или в комнате мистера Гринвуда”.
  
  “Понятно – и они дружили с миссис Райли?”
  
  Кипрас казался счастливым при воспоминании об этих пожилых людях, все из которых по возрасту годились ему в бабушки и дедушки.
  
  “О да, все хорошие друзья, Знаменитая пятерка!”
  
  - И пятым человеком была миссис Грей, перед тем как она умерла? - Спросила Мэгги.
  
  Он кивнул.
  
  “Как умерла миссис Грей, Кипрас?”
  
  Смит внимательно наблюдал, но не увидел никакой реакции – Кипрас сказала, что однажды утром ее нашли мертвой в своей постели, после того как она не явилась, как обычно, к завтраку. Он был на дежурстве, но не был задействован. Когда Мэгги спросила, болела ли миссис Грей перед смертью, Кипрас сказал им, что последние несколько недель она была очень слаба, но он не знает, какими болезнями она болела в то время.
  
  Его рассказ о том, что произошло, когда Кейли позвала его в комнату Джоан, полностью соответствовал тому, что рассказала им девушка. Он признался, что несколько раз прикасался к телу, пытаясь разбудить ее, и, да, он действительно начал поднимать ее со стула, чтобы привести в исходное положение. Смит спросил, почему он этого не сделал, и он ответил после паузы, что знает, что было уже слишком поздно. Затем Мэгги попросила его точно описать, что и где находилось в комнате в тот вечер. Его ответ был на удивление подробным, и, слушая, она заметила, что Смит взглянул на нее, проверяя, заметила ли она то же самое. Следующий вопрос задал Смит.
  
  “Кипрас – стакан на полу. Он был справа или слева от кресла?”
  
  “Левая сторона”.
  
  “Вы знаете, миссис Райли была правшой или левшой?”
  
  “Она была левшой”.
  
  Смит сделал запись в своем блокноте, что Мэгги восприняла как сигнал продолжать.
  
  “Ты очень наблюдателен, Кипрас. Мы бы хотели, чтобы как можно больше людей могли нам так сильно помогать. Было ли что-нибудь, что показалось тебе необычным, что-нибудь вообще, даже крошечное?”
  
  Впервые за несколько минут возникла нерешительность. Смит перестал писать и поднял глаза.
  
  “В чем дело, Кипрас?”
  
  “Это было ее любимое кресло, но не на обычном месте. У нее было два стула, тот, что для посетителей, обычно стоял у окна, а не этот ”.
  
  “Хорошо. Где обычно было ее любимое кресло в комнате?”
  
  “В изножье кровати. Большое плетеное кресло с высокой спинкой. Это было ее любимое”.
  
  “Что-нибудь еще о стульях?”
  
  “Та, в которой она была, когда она … Как я уже сказал, не на обычном месте. Ее передвинули к окну”.
  
  “Как переместился?”
  
  “Развернулась и двинулась по полу лицом к окну. А другой стул стоял у ее кровати. Их передвинули, оба стула ”.
  
  “Могла ли миссис Райли передвинуть стул для посетителей, Кипрас?”
  
  Он на мгновение задумался, прежде чем кивнуть.
  
  “Могла ли она передвинуть другой стул, свой любимый?”
  
  “Нет, слишком тяжелый для нее”.
  
  “Миссис Райли когда-нибудь просила вас передвинуть стулья в комнате?”
  
  “Нет”.
  
  “Вы когда-нибудь раньше видели, чтобы стулья миссис Райли вот так передвигались?”
  
  Опять нет. Когда Смит спросил, может ли он рассказать им что-нибудь еще в этом роде, ответом было немедленное покачивание головой, как будто Кипрас Казлаускас подумал, что, возможно, он и так уже сказал слишком много. Смит поблагодарил его и еще раз похвалил за то, что он такой полезный свидетель.
  
  “Хорошо, Кипрас, я думаю, мы почти закончили. После того, как миссис Райли была найдена, мисс Миллер попросила тебя подождать снаружи комнаты миссис Райли, чтобы убедиться, что больше никто туда не заходил. Это верно?”
  
  Так оно и было, сказал он.
  
  “Итак, вы можете сказать мне, кто был следующим, кто вошел в комнату?”
  
  Кипрас тщательно подумал, прежде чем ответить.
  
  “Мисс Миллер вернулась с полицейским – они заходят, и он осматривает вещи. Затем приходит врач для осмотра. А затем комната снова запирается в ожидании людей из скорой помощи ”.
  
  “И вы остались снаружи, так что больше никто не заходил в комнату, которая все равно была заперта? Тогда все ясно. Спасибо.”
  
  Как только создалось впечатление концовки и Кипрас наполовину привстал со стула, Смит заговорил снова.
  
  “Прежде чем ты уйдешь, Кипрас, расскажи нам о самой миссис Райли. Это помогает нам лучше разбираться в людях, и я думаю, что ты хорошо ее знал”.
  
  Комплимент ободрил его. Миссис Райли, она была очень добрым человеком по отношению ко всем. Она была умным человеком, знала многое об истории и географии; она знала о его собственной стране и о том, как много изменилось в Европе после войны. У миссис Райли здесь были хорошие друзья и семья, которые навещали ее каждую субботу, а иногда и в будние дни. Миссис Райли заботилась о других и была щедрым человеком.
  
  В последовавшей тишине Смит потер пальцем подбородок и подумал, сколько пройдет времени, прежде чем Мэгги задаст вопрос, который, как он знал, они оба обдумывали. Ответ занял около пяти секунд.
  
  “В чем она была щедра, Кипрас?”
  
  Он немного запнулся при ответе, его английский, казалось, внезапно ухудшился.
  
  “Она была очень добра ко всем. Всем помогала. Не имею в виду, как некоторые.… Очень добрая”.
  
  Они отпустили его, а затем Смит вышел за кофе. Он им понадобится. Наконец-то было о чем поговорить.
  
  
  
  Несмотря на свое искреннее желание не брать интервью у миссис Рид больше, чем это абсолютно необходимо, Смит знал, что она была права по крайней мере в одном – о важности распорядка в любом учреждении. Для пожилых людей это, вероятно, приобрело особое значение. Он даже ненадолго задумался о своих собственных привычках в эти дни, прежде чем сосредоточиться на том, что Кипрас только что рассказал им. Любое отклонение от нормы стоило изучить, и, похоже, здесь они были. Во-первых, миссис Райли легла спать раньше обычного, и в этот момент Мэгги поправила его; миссис Райли ушла в свою комнату одна раньше, чем казалось обычно, но она не легла спать. Люди, с которыми, по словам различных свидетелей, она неизменно общалась, оставили ее в тот вечер одну – им нужно будет спросить об этом.
  
  Во-вторых, ее нашли сидящей в своем любимом кресле, но его не было на обычном месте в комнате. Мэгги рассказала ему о своем собственном отце и важности ‘кресла’; по мере того, как мир пожилых людей сжимается, предметы, которые остаются в нем, приобретают все большую и большую ценность. ‘Кресло’ становится крошечной территорией, с которой просматривается то, что осталось от нашей жизни, орлиным гнездом, одинокой скалой… Смит бросил на нее вопросительный взгляд и сказал, что не стал бы это записывать, но что это очень поэтично.
  
  В-третьих, само кресло было поставлено перед окном, которое выходило на поле для гольфа с его зеленью и деревьями, а также на большие, поросшие лесом сады за ним. Они потратили несколько минут, обсуждая возможное значение этого. Некоторые пожилые люди действительно проводят свои дни, выглядывая из окон, но, похоже, Джоан Райли не была одной из них; она была довольно общительной, с кругом друзей, кем-то, кто наслаждался контактом и общением. И все же в эту конкретную субботу она сидела и, предположительно, смотрела в окно, когда умирала.
  
  “Бросает последний взгляд на мир?” Смит рискнула.
  
  “В этом есть какой-то смысл для меня”.
  
  “Со стула, который она не смогла бы сдвинуть сама, по словам Кипраса”.
  
  Они вдвоем немного посидели в тишине, представляя себе эту сцену, прежде чем Мэгги заговорила снова.
  
  “Но он не рассказал нам всего, не так ли?”
  
  “Нет”.
  
  Еще одно короткое молчание. Смит взял блокнот и перечитал то, что написал, прежде чем продолжить.
  
  “Когда мы спросили, было ли что-нибудь еще, вообще что–нибудь, он ответил быстро, как будто принял решение заранее - как будто было что-то, о чем он решил не упоминать. И?”
  
  “Когда мы попросили его объяснить слово "щедрый’, ему стало не по себе”.
  
  “Он знал, что совершил ошибку, Мэгги. Неудачный выбор слова. Я предполагаю, что на этот счет есть всевозможные правила ”.
  
  “Должно было быть. Но были ли это деньги? Как это могло быть, когда Рита Санчес может отчитаться за каждую плитку шоколада? И еще одно - не могли бы вы описать вашу гостиную лучше, чем он описал ее комнату, учитывая, что прошел месяц с тех пор, как он видел ее в последний раз? ”
  
  Смит кивнул, что в данном случае означало: нет, он не мог.
  
  “Либо у него старая эйдетическая память, и он мог бы так описать каждую комнату, либо он провел немного времени с Джоан, немного больше времени, чем ему удалось до сих пор. Долгие беседы о географии и европейской истории? Жаль, что ей не удалось познакомиться с Уотерсом.”
  
  “Нам нужно взглянуть на него, констебль”.
  
  Смит сказал, что они попросят другую половину команды уточнить в Лейк Коммьюнити колледже насчет вечерних занятий и иммиграционного статуса Казлаускаса. По уголовным делам ничего не вернулось, так что это требовало проверки – было ли оно пустым или еще не проверено? Он прожил в Лейке достаточно долго и был достаточно молод, чтобы знать, где купить запрещенные товары, которые в те дни были необходимы, чтобы выходные прошли на ура. Мэгги спросила, не упомянуть ли о нем Радвилам, поскольку у Смита теперь вошло в привычку пить с ними чай, но он сказал "нет" – он не хотел, чтобы Кипрас услышал, что они так тщательно разглядывают его, на всякий случай.
  
  “Миссис Рид упомянула "профессиональную дистанцию", не так ли? Это была какая-то критика в адрес персонала, который ее не соблюдает?”
  
  Смит закрыл блокнот, давая понять, что в этот день можно рано пообедать.
  
  “Я ожидаю, что некоторым людям это дается легче, чем другим. Я ожидаю, что для миссис Рид это вообще не проблема.… Я думаю, что Кипрас и Джоан были хорошими друзьями. Грань тонкая, не так ли, в таком месте, как это. Если бы твой отец был здесь, чего бы ты хотел? Кто-то проявил к нему дружбу, проявил интерес? Или профессиональную дистанцию? Но вы правы. Нам нужно поближе познакомиться с мистером Казлаускасом.”
  
  
  
  Они вернулись на станцию, чтобы поесть в столовой; Смит регулярно делал это и призывал других делать то же самое, чтобы "Би" не смогли закрыть ее. К ним присоединились Джон Мюррей и Уотерс, и разговор, естественно, шел в основном о деле. Оба мужчины задавали хорошие вопросы, и Смит принял еще одно спонтанное решение – они вчетвером поднимутся в оперативную комнату и все как следует обсудят. Если это означало, что собеседования больше не будет до завтра, так тому и быть.
  
  У них были с собой файлы сотрудников. Уотерс смог отсканировать, а затем увеличить изображения четырех человек, которых они уже опросили. Смит отодвинул от стены одну из старых потрепанных выставочных досок и прикрепил к ней рядком зернистые фотографии. Вверху он написал ‘Персонал’, а под каждой фотографией - имя человека и его роль в Rosemary House. Он сам провел достаточно часов в офисах, поддерживая других на местах – так вспомогательный персонал чувствовал бы себя более вовлеченным и, что наиболее важно, добивался бы лучших результатов.
  
  Уотерс явно подумал, что дисплей был довольно странным. Он спросил Смита, пользовался ли тот когда-либо Powerpoint и OHP. Смит ответил, что, поскольку у него больше нет большой мощности, какой в этом смысл?
  
  Они молча смотрели на фотографии. Оживленный разговор за обеденным столом затих, но Смит знал, что рано или поздно что-нибудь разожжет его снова. Идеи не приходят по заказу – во всяком случае, по его опыту, все работает наоборот.
  
  Мюррей сказал, что в то утро они завершили проверку судимости. Между этими четырьмя людьми ничего не было, кроме нарушения правил дорожного движения – Ирен Миллер, два года назад. Смит попросил рассказать подробности. Она слишком быстро вернулась со встречи в Бирмингеме, получив телефонный звонок о кризисе в доме престарелых; дело было оспорено, отсюда и информация в досье, но мировой судья вынес решение не в ее пользу. Смит пожал плечами.
  
  “Мне не с чем сравнивать, но я думаю, что она выполняет достойную работу. Документы в порядке, и вы считаете, что в проверках нет ничего такого, о чем нам нужно беспокоиться. Мы знаем, что нелегко заполучить хорошего медицинского персонала, но те, кого мы встретили, были достаточно опытными. Безопасность невелика, но вы должны сопоставить это с предоставлением доступа семьям и друзьям – вы же не хотите, чтобы создавалось впечатление, что вы навещаете кого-то в крыле ”А" в the Scrubs ... "
  
  Затем они еще раз поговорили о Кипрасе Казлаускасе и решили, что в следующий раз команда поддержки сосредоточит внимание на нем. Мюррей рассказал Уотерсу, что он знал о проверке иммиграционного статуса, и Уотерс отметил, что он уже сделал это для семьи Субик. Смит не вмешивался; они знали достаточно друг о друге и скоро восполнят пробелы. Уотерс поинтересовался, сможет ли женщина, которая недавно помогла им в местном колледже, сделать это снова, и Смит понимающе кивнул, прежде чем сказать: “Это может зависеть от того, отправите ли вы ей цветы и шоколад, как я вам сказал. Удивительно, как часто одни и те же люди появляются, когда вам нужны разведданные. ”
  
  Мэгги выдвигала идеи о том, какой сорт шоколада лучше всего подавать в подобных ситуациях, когда в комнату вошел инспектор Рив. Все снова сели, и Смит рассказал ей о ходе расследования. Она слушала и говорила очень мало, пока он не закончил.
  
  “Два вопроса”.
  
  “Стреляйте, мэм”.
  
  Пауза.
  
  “Это не убийство, не так ли? Пожалуйста, не говорите мне, что это убийство”.
  
  “На данном этапе я бы сказал, что это вероятно… Не все так просто, как убийство”.
  
  “Во–вторых, вы уже допросили мать помощника главного констебля Дивайна?”
  
  “Нет”.
  
  “Вы намерены это сделать?”
  
  “Нет, если мы сможем этого избежать, мэм”.
  
  Еще одна пауза.
  
  “Хорошо. Еще одно сообщение завтра, пожалуйста, и я здесь, если вам что-нибудь понадобится от меня. Я не выходил из своего офиса всю чертову неделю. Спокойной ночи ”.
  
  Изменившийся характер дня означал, что Смиту потребовалось всего несколько минут, чтобы сделать свои заметки. Отсутствие приятной женской компании, просто для разнообразия, сказал он себе, означало, что это действительно был свободный вечер. Он приготовил для себя вариант ригатони, который ему понравился, с курицей, и теперь рассматривал бокал солода двенадцатилетней выдержки, который его сестра Элейн прислала ему на Рождество. Решение не вызывало сомнений, но созерцание было важной частью удовольствия – даже в употреблении виски есть немного дзен.
  
  Также пришло время снова послушать Рори, после разговора о Белфасте. Он записал бокс-сет из трех компакт-дисков ‘Let's Go To Work", название, которое говорило все об этом человеке, и выбрал из него Ирландский тур 1974 года. Звуковая система была их общей роскошью, и каждый раз, когда ящик стола плавно, приглашающе выдвигался, он думал о ней и о нескончаемых добродушных спорах о том, что играть дальше долгими вечерами вдвоем.
  
  Он слушал ‘Cradle Rock’ не более трех минут, когда зазвонил телефон.
  
  “Добрый вечер. Это мистер Смит?”
  
  “Нет”.
  
  “Это не мистер Дэвид Смит?”
  
  “Нет, мои стены изолированы, как и мой чердак. Нет, мне никогда не продавали страховку для защиты от платежей. Нет, моя машина и дом полностью застрахованы. Нет, с моим компьютером все в порядке, Windows работала нормально, когда я смотрел в последний раз. Нет, спасибо. ”
  
  “И нет, я ничего не продаю, мистер Смит”.
  
  “О, тогда это опрос, который, тем не менее, закончится ни к чему не обязывающей цитатой. Ответ по-прежнему отрицательный ”.
  
  “Меня зовут Джо Эвисон, мистер Смит”.
  
  Листок бумаги все еще был у него в кармане – он достал его, чтобы быть вдвойне уверенным.
  
  “Могу я спросить, откуда у вас мой номер?”
  
  “Я навел о вас справки”.
  
  “Я бывший сотрудник директории”.
  
  “Я не сказал, где я тебя искал”.
  
  Он сделал паузу, немного раздраженный, потому что ей все-таки удалось его заинтересовать.
  
  “Что я могу для вас сделать, мисс Эвисон?”
  
  “Я не хочу задерживать вас на телефоне, мистер Смит. Я уверен, что вы здесь недавно - я знаю, на что похожа эта работа. Я просто хотел представиться ”.
  
  Приятный голос – немного низкий для женщины, и совершенно невозмутимый из-за всей этой чепухи. Впрочем, он знал, что лучше не пытаться угадать ее возраст.
  
  “Что ж, считай, что дело сделано. Ты делаешь что-нибудь еще, кроме того, что звонишь и представляешься?”
  
  “Я писатель”.
  
  “О боже. Вы пробовали обращаться в группу поддержки? Теперь вы можете найти их для чего угодно. Приятно было с вами поговорить ”.
  
  “Я не журналист, мистер Смит”.
  
  “Начнем с того, что они никогда не бывают такими”.
  
  “Я не журналист, никогда не был и никогда не буду”.
  
  “Ну, это забавный способ поведения романиста”.
  
  Она рассмеялась, и он поймал себя на том, что невольно гадает – тридцать, сорок?
  
  “Я действительно не хочу отнимать у вас вечер. Могу я прислать вам кое-что посмотреть?”
  
  “Это фотография? Я думаю, вы уже знаете, чем я занимаюсь по работе, так что...”
  
  “Это книга – одна из моих книг”.
  
  “Очень великодушно с вашей стороны. Зачем вам это понадобилось?”
  
  “Потому что я планирую написать еще одну”.
  
  “О чем?”
  
  “Ваше самое известное дело”.
  
  OceanofPDF.com
  Глава Девятая
  
  Они обсудили с Ирен Миллер, где лучше всего было бы взять интервью у жителей Розмари Хаус. Она сказала, что они должны предложить им выбор – ее офис или их собственную комнату. Затем Смит и Мэгги обсудили порядок, в котором им следует обращаться к ним; в конце концов, Смит согласился на то, чтобы в алфавитном порядке по фамилиям, поняв, что это приведет к тому, что они будут брать интервью у Ральфа Гринвуда в последнюю очередь.
  
  Нэнси Бишоп решила прийти в офис. Она была маленькой, пухленькой и нервно выглядящей женщиной; поначалу было невозможно сказать, было ли это ее нормальным состоянием или слухи о том, что здесь делает полиция, начали распространяться по дому. После пары неудачных попыток и неловких колебаний Мэгги спросила ее, чем она занималась, когда была на работе.
  
  “Я была медсестрой, моя дорогая”.
  
  “Неужели? Здесь, в Кингз-Лейк-Дженерал?”
  
  “Нет. Абу-Даби, среди множества других мест по всему миру. Но в основном на Ближнем Востоке”.
  
  Ее муж работал в нефтяной промышленности, и она сопровождала его в его путешествиях. Ей никогда не нужно было работать из–за денег, которые он зарабатывал - она делала это, потому что иначе ей было бы скучно, и потому что ей нравилось то, чему ее научили. У них не было детей, и она занимала несколько руководящих должностей в разных больницах в те дни, когда медсестры были медсестрами, а врачи - врачами. Смит спросил ее, что она имеет в виду под этим.
  
  “Границы были более четкими, и, если хотите знать мое мнение, это было полезно для здоровья. Врачи ставили диагнозы, а медсестры заботились о нас. Теперь медсестер готовят в университетах, они сдают бесконечные экзамены и в итоге получают ученые степени. Я был в палате в свой первый день! Я думаю, что теперь они изучают теорию за шесть месяцев до того, как опорожнят судно. ”
  
  “В полиции то же самое, миссис Бишоп”.
  
  “Без суденышек, я полагаю”.
  
  “Ну, вы были бы удивлены, узнав, что кое-какой беспорядок нам еще предстоит разгрести!”
  
  Она издала тихий, писклявый смешок, и Смит спросил ее, не хочет ли она чашечку чая. Мэгги пошла за чаем, а Смит поболтала с Нэнси Бишоп о ее жизни в теплых, экзотических местах. Снаружи он мог видеть, что небо снова стало снежно-серым; вся страна ждала сильных дождей, как и предсказывали синоптики.
  
  За чашкой чая они перешли к текущему делу. Да, Джоан была хорошей подругой все время, пока они жили вместе в Розмари Хаус – почти два года. Они встречались каждый день и часто заходили в гости друг к другу, а также обычно вместе ужинали и наслаждались музыкой и телевизором в гостиной.
  
  Смит спросил: “Это то, что персонал называет социальной зоной, большая комната в конце коридора?”
  
  Это было. Мэгги сказала, что персонал уже рассказал им о постоянной группе, Знаменитой пятерке, которая сидела там вместе каждый день, но реакция Нэнси Бишоп была не такой, какой они могли ожидать.
  
  “Персонал сказал вам, не так ли? Ну, я не думаю, что они так уж обеспокоены, теперь, когда нас только трое”.
  
  “Беспокоите, миссис Бишоп?”
  
  “Вы можете называть меня Нэнси”.
  
  “Беспокоишься, Нэнси?”
  
  “Они не всегда это одобряли. Они пытались разлучить нас, заставить общаться с остальными, но мы никогда никого не отгораживали. Любой мог сесть с нами за стол, а если они решили не делать этого, это их проблемы, любил говорить Ральф. Миссис Рид сделала все, что могла, но у нее ничего не вышло!”
  
  На мгновение в ее глазах вспыхнул боевой огонек.
  
  Мэгги сказала: “Мы говорили с мистером Казлаускасом. Казалось, он очень хорошо знал Джоан – он никогда не упоминал о каких-либо проблемах”.
  
  “О, Кип отличается от остальных. Мы сделали его почетным участником!”
  
  Они спросили ее о последнем субботнем дне, когда Джоан была жива. Они вчетвером сидели за своим обычным столом в комнате отдыха. Джоан была единственной, кого утром навестили ее дочь и зять – они приходили почти каждую субботу. Она больше обычного говорила о своей дочери и внуках, но все остальное было совершенно нормально. Они обсуждали новости в газетах, и Ральф зачитывал им, на что можно пожаловаться, поскольку мир таков, каков он есть сегодня. Они вместе выпили послеобеденный чай в четыре часа и, как обычно, разошлись по своим комнатам. Джоан сказала, что устала, но когда тебе за восемьдесят, это тоже совершенно нормально, не так ли?
  
  “И ты больше не видела Джоан, Нэнси?”
  
  “Нет, к сожалению, я этого не делал”.
  
  “Что ты делал в тот вечер?”
  
  Она моргнула раз или два и нахмурилась, словно пытаясь вспомнить.
  
  “Я остался в своей комнате”.
  
  “Значит, ваша группа не собиралась вместе субботними вечерами? Устроили небольшую вечеринку?”
  
  Ей удалось лишь слегка улыбнуться его шутке.
  
  “Иногда мы так и делали, но не в ту субботу”.
  
  На этом Смит прервал интервью так неожиданно, что даже Мэгги выглядела удивленной. Нэнси Бишоп, казалось, немного задержалась, как будто ей было что сказать или как будто она хотела бы получить шанс ответить на последний вопрос немного по-другому, но Смит просто проводил ее до двери и спросил, сможет ли она сама найти дорогу обратно на площадку. Когда она уходила, он сказал, что, возможно, они захотят поговорить с ней снова.
  
  “Что только что произошло, констебль?”
  
  Он стоял у окна, заложив руки за спину, одной рукой держась за запястье противоположной руки, стоя, как поняла Мэгги, непринужденно, по-военному. Она видела, как он это делал, много раз, но только сейчас поняла его значение.
  
  “Я хотел, чтобы она ушла с чувством, что, возможно, совершила ошибку”.
  
  Позади него, все еще сидя, Мэгги изобразила на мгновение удивление и отхлебнула остатки чая, который успел остыть.
  
  “Я всегда думал, что ты будешь добр к маленьким старушкам”.
  
  Если он и подумал о ее замечании, то никак этого не показал. Сейчас он был где-то в другом месте, и все, что она могла сделать, это ждать.
  
  “Если кто-то, у кого я беру интервью, скажет мне, что это было "совершенно нормально", в хороший день я просто предположу, что он был неосторожен в выражениях. Я говорю " неосторожен", потому что ничто не бывает совершенным или нормальным. Но если мне дважды в минуту говорят, что это было "совершенно нормально", я начинаю предполагать, что это не беспечность. Тот, кто так поступает, просто слишком озабочен тем, чтобы показать, что мне не о чем беспокоиться. Вот тогда я начинаю беспокоиться.”
  
  Она этого не видела, но и не была полностью убеждена. Это казалось такой мелочью.… И все же она видела, как Смит ловила людей на меньшем. Хотя у нее было кое-что, что она могла предложить.
  
  “Еще один небольшой перерыв в распорядке дня – Джоан больше обычного говорит о своей семье? И тогда не только Джоан остается в своей комнате одна, но и ее подруга тоже. Интересно, что делали те двое в ту ночь.”
  
  “Я полагаю, мы это выясним”.
  
  Мэгги подняла глаза. Что-то в его голосе было по-другому. Поскольку профиль Смита был полуотвернут, она не могла видеть его лица, но, наблюдая, увидела, как он неловко, с трудом сглотнул. Она не знала, что сказать.
  
  Когда он наконец отвернулся от окна, казалось, что он снова стал самим собой.
  
  “Интересно, сколько из этого ковра инспектор Рив и суперинтендант Аллен хотели бы, чтобы мы подняли. Всего лишь уголок, немного поработать ручной щеткой? Или мы проведем весеннюю уборку во всей комнате?”
  
  “Ты действительно думаешь, что здесь что-то есть? Нечто большее, чем то, что случилось с Джоан Райли?”
  
  “Я думаю, нам лучше послать за мистером Коллинзом. Я хотел бы поговорить с ним, прежде чем он поговорит с Нэнси Бишоп”.
  
  
  
  Мартин Коллинз тоже решил прийти в офис управляющего, чтобы пройти собеседование. Он тяжело опустился в кресло и несколько секунд немного задерживал дыхание – оба детектива ждали, пока он сможет говорить без затруднений. Время и собственный вес несколько согнули его, но Коллинз все еще был крупным мужчиной – в расцвете сил он был выше шести футов. Его большие руки покоились на подлокотниках кресла, и его глаза, посмотрев на них обоих, в конце концов остановились на глазах у Смита.
  
  “Спасибо, что пришли, мистер Коллинз”.
  
  “Да, ну, я не думал, что у меня был большой выбор в этом вопросе. Если бы я не пришел повидаться с тобой, ты бы пришел повидаться со мной”.
  
  “Совершенно верно, сэр”.
  
  Гласные были ровными и северными – но недалеко к северу. Смит предположил, что в Шеффилде или где-то поблизости. Мужчина слегка кивнул честности детектива.
  
  “Вы знаете, почему нам нужно поговорить с вами, мистер Коллинз?”
  
  “Что-то связанное с Джоан”.
  
  “Да. Не похоже, что она умерла естественной смертью”.
  
  Мартин Коллинз прищурился и опустил взгляд на поверхность стола, заваленную бумагами и открытыми папками.
  
  “Я не совсем понимаю, о чем вы говорите, сержант, не так ли? Вы хотите сказать, что ее кто-то убил? Если так, то это ...”
  
  “Нет, мистер Коллинз, это отличается от того, что я сказал, не так ли?”
  
  Смит оставил мужчину поразмыслить над этим, а затем Мэгги взяла инициативу в свои руки, попросив Коллинза в своей дружеской, будничной манере рассказать им, что он может вспомнить о событиях субботы, 6го декабря. История была почти такой же, как у Нэнси Бишоп. Когда его спросили, как долго он был знаком с Джоан, он сказал, что по крайней мере восемнадцать месяцев, и что они пятеро были, по его словам, "достаточно близки’ больше года. Да, в последнее время она была немного не в себе, но достаточно жизнерадостной, ты должен был быть в этом месте. Иногда они собирались вместе субботним вечером, иногда нет. Так получилось, что он и сам чувствовал себя не слишком бодро…
  
  Мэгги спросила его, в чем дело, как это делают женщины, и Смит продолжил читать лежащее перед ним дело, дело Мартина Коллинза.
  
  “Артрит в бедре”. Он наклонился в сторону и потер левое бедро, как будто хотел убедиться, что они точно поняли, что он говорит. “Иногда оно не разгибается. Это мое, не держусь за эти искусственные штуковины, половина из них корейского производства. В любом случае, той ночью я застрял в ванной. Как и три старые леди. ”
  
  Мэгги сочувственно улыбнулась и спросила, что случилось.
  
  “Мне повезло, что пришел Ральф. Он пытался поднять меня, но, как видите, я слишком тяжелый. Поэтому он позвал Кипа, и они отвели меня обратно в мою комнату. Мы немного посидели там, я и Ральф, наблюдая за футболом.”
  
  Смит оторвался от досье с выражением, которое Мэгги узнала.
  
  Она сказала: “Что ж, я полагаю, в этом преимущество жизни, где всегда есть кто-то, кто может помочь, Мартин. Кто, ты сказал, вытащил тебя оттуда и вернул в твою комнату?”
  
  “Это был Кип. Он лучший из всей компании”.
  
  “Да, мы уже встречались с Кипрасом, Мартин. Примерно в какое время он пришел тебе на помощь? Ты можешь вспомнить? Мы просто пытаемся выяснить, где все были в ту ночь”.
  
  “Я не могу сказать точно. Но когда мы вернулись в мою комнату, шел футбол. Он толкнул меня на стул, типа того.… Так что, должно быть, было половина десятого или около того ”.
  
  “Сколько времени потребовалось, мистер Коллинз, чтобы вытащить вас из ванной и вернуть в вашу комнату?”
  
  Он посмотрел на Смита так, словно забыл, что в комнате находится другой детектив.
  
  “Я бы сказал, не более пяти минут”.
  
  “А Кип остался в комнате, посмотрел немного футбол с тобой и Ральфом?”
  
  “Нет ... Ну, может быть, минуту или две, просто хотел убедиться, что со мной все в порядке. Но я был там, потому что там был Ральф и все такое”.
  
  “И это определенно было где-то после девяти часов вечера в тот день?”
  
  “Да”.
  
  
  
  Пока он говорил, Смит продолжал делать заметки в своем блокноте Alwych – маленькие, аккуратные, уже подчеркнутые маркерами заметки.
  
  “Мы специально спросили его, вы оставались за пределами комнаты? Кто-нибудь еще входил в комнату? Вы ждали там, как вас просила мисс Миллер? Кто были следующие, кто вошел в комнату?”
  
  “Согласен. Возможно, он забыл о помощи Мартину Коллинзу ”.
  
  “В ту ночь? Нет – он бы запомнил дилемму, связанную с решением, оставаться ли ему там, где ему сказали, или помочь ординатору ”.
  
  “Так зачем же лгать об этом?”
  
  “По разным причинам. Скорее всего, он чувствует вину за то, что покинул свой пост, что-то в этом роде. Но это означает, что комната была без охраны в течение нескольких минут, а внутри находилось тело Джоан Райли ”.
  
  “Но все еще заперт, констебль”.
  
  Он посмотрел на нее со вспышкой нетерпения и раздражения. В работе с ним были недостатки, и это был один из них – временами ты мог чувствовать себя глупо, если не поспевал за ним, и он без колебаний оставил бы тебя, если бы это означало более быстрое закрытие дела.
  
  “Ключи в порядке. Кто-нибудь из персонала мог зайти внутрь”.
  
  “Или?”
  
  “Резидент, у которого был ключ”.
  
  “Я пока не говорю, что кто-то это сделал, но теперь мы должны учитывать такую возможность. Зачем им это? Опять же, мы не знаем, но, возможно, чтобы навести порядок, убедиться, что не осталось ничего, что могло бы изобличить того, кто помог Джоан Райли выбраться из этой юдоли слез. ”
  
  “Вы хотите, чтобы я позвал Кипраса? Скажите ему это прямо сейчас?”
  
  “Нет. Все еще жду от Уотерса предысторию. Он немного медлителен для вундеркинда ”.
  
  “Тогда Ральф Гринвуд?”
  
  Теперь Смит напряженно думал, его рот слегка скривился, зубы прикусили внутреннюю сторону щеки.
  
  “Нет”.
  
  “Ранее вы сказали, что не хотите, чтобы они разговаривали между этими первыми интервью”.
  
  “На этот раз мы позволим им. Посмотрим, что это покажет, насколько они близки на самом деле ”.
  
  По предложению Смита они открыли файлы жильцов и прочитали их еще раз. Это были подробные документы, включавшие удивительное количество информации о прежних жизнях людей, которые сейчас проживали в Розмари Хаус. Смит подумал об этом и пришел к выводу, что это позволило персоналу найти связи и темы для разговоров с жителями. Через некоторое время они обменялись файлами и снова перечитали, пытаясь составить общее представление о Знаменитой пятерке и их взаимоотношениях.
  
  В конце концов Смит сказал: “У вас есть Джоан. Напомните мне, чем она зарабатывала на жизнь”.
  
  Мэгги открыла папку и нашла ее.
  
  “Она была за… Бога, долгое время она была секретарем директора Королевской школы. Почти двадцать пять лет, должно быть, за это время сменилось несколько руководителей ”.
  
  “Крупная государственная школа. Директора, скорее всего, набирают своих сотрудников, если только тот, кто уже там, не незаменим. Это большая работа, как у вашего современного помощника. Какое у нее было образование?”
  
  У некоторых жильцов эта информация была в файлах, и Джоан была одной из них.
  
  “Бросила школу в пятнадцать, но поступила в старшую школу Олд-Лейк для девочек. Она была стипендиаткой ”.
  
  “Хм, как моя мама...”
  
  Смит произвел грубые подсчеты и понял, что эти две женщины, возможно, даже знали друг друга.
  
  Затем он сказал: “Нэнси была медсестрой, которая стремилась к карьере, занимала ответственные должности. И вы видели мистера Коллинза? У меня это здесь. Инженер британских железных дорог, но, судя по виду, не технарь. Он ушел на пенсию с поста менеджера по инженерным вопросам в регионе Мидлендс. Это были, извините, яркие люди ”.
  
  Мэгги потянулась за досье Элспет Грей.
  
  “У Элспет был собственный ювелирный бизнес, четыре магазина в Восточной Англии”.
  
  Смит взял последний файл, чтобы убедиться в том, что он уже прочитал в нем.
  
  “Ральф Гринвуд был клерком у адвоката в Лондоне. Вот и все, что здесь сказано ”.
  
  “Все равно хорошая работа. Вы правы, успевающие выше среднего для того времени, особенно женщины”.
  
  Смит все еще читал досье Гринвуда, глядя на ту же страницу, и легкая морщинка прорезала его лоб. Мэгги, конечно, была права, но он вспоминал свою первую встречу с ‘клерком поверенного", их перепалку у окна.
  
  Мэгги сказала: “Это объясняет, почему они все ладили – у них было много общего, я полагаю. Но мы должны помнить, что это довольно престижный дом престарелых, округ Колумбия. Большинство людей здесь добились успеха. Хотя бы для того, чтобы оплатить сборы. ”
  
  “Ага. Хотя это делает игру еще интереснее. Мы имеем дело не только с людьми, некоторые из которых, возможно, время от времени теряют рассудок, – мы имеем дело с умными людьми, которым есть что терять, и которые, возможно, делают это лишь изредка. ”
  
  Жужжание, за которым последовал звон, заставило Смита потянуться за телефоном в кармане куртки. Он открыл его и прочитал сообщение.
  
  “Это Робин – он, должно быть, услышал меня. Я не удивлюсь, если он сможет настроить это так, чтобы он мог это сделать. В любом случае, Kipras K проверяет. Все совершенно законно, полная документация… Тот, за кого он себя выдает ... Ох. ”
  
  Он оторвался от чтения и посмотрел на Мэгги.
  
  “Что?”
  
  “Уотерс знал, что это стоит включить. Хороший мальчик”.
  
  “Констебль, что это?”
  
  Временами Смит мог приводить в бешенство.
  
  “Перед отъездом из Литвы мистер К. отучился год в университете. Вот и все с ‘Я не умный’. Угадай его предмет?”
  
  Она покачала головой и спросила: “Не математика?”
  
  “Лекарство”.
  
  
  
  Когда они поднимались на лифте на первый этаж, Смит сказал: “Еще кое-что. Вам явно не хватает любопытства по поводу того, что случилось с миссис Райли, не так ли? Ни одна из этих двоих, ее подруг, не просила больше никакой информации. Иногда то, что люди не говорят, имеет такое же значение, как и то, что они делают – я продолжаю говорить это Уотерсу ”.
  
  Мэгги обдумала это.
  
  “Пожилые люди, больше уважающие закон, полицию? Не их дело спрашивать, может быть ...?”
  
  Смит пожал плечами, показывая, что это предложение убедило его лишь наполовину.
  
  Комната Ральфа Гринвуда находилась в конце коридора, последняя комната в здании, и в результате она была несколько иной формы и немного больше, чем комнаты, которые они посетили до сих пор. Дверь была открыта, но они постучали и подождали, пока он появится. Он вышел из кухни с кухонным полотенцем в руке, другой рукой приглашая их войти. Он мельком взглянул на них поверх оправы очков; на столе лежали открытые книги, и Смит пришел к выводу, что Гринвуд, вероятно, все еще дальнозорок.
  
  Из-за больших размеров в комнате было больше мебели, чем в большинстве других, и она не выглядела переполненной – всего четыре стула. Они втроем сели, и Смит на мгновение перевел взгляд мимо хозяина на пейзаж за окном; с этой стороны не было поля для гольфа, но вдалеке открывался вид на озеро, многоэтажки и один из портовых кранов, едва различимый сквозь серость позднего вечера.
  
  Мэгги сказала: “У вас очень милая комната, мистер Гринвуд”.
  
  “Спасибо. Это немного, но… И, пожалуйста, зовите меня Ральф ”.
  
  Это была хорошая комната. Смит огляделся по сторонам, отметив книжные шкафы, маленький телевизор с плоским экраном, цифровое радио, шахматный набор из слоновой кости, компактную качественную звуковую систему и ноутбук Apple на столе, заставка которого плавно вращалась исчезающими спиралями, как далекие галактики. Покрывало на кровати выглядело сделанным вручную, состоящим из множества маленьких квадратиков вязаного материала, а на стенах висели акварельные пейзажи и портреты, которые, как был уверен Смит, в основном, если не все, были оригиналами. Чем больше смотришь, тем больше понимаешь, что эта комната полностью отличалась от любой другой, которую они видели.
  
  Они заранее договорились, что Мэгги задаст первые вопросы, и когда она это сделала, Гринвуд взглянул на Смита и коротко улыбнулся, прежде чем снова перевести взгляд на женщину-детектива. Когда его спросили, знает ли он, почему они оказались в Розмари Хаус, Гринвуд сказал: “Я не знаю никаких подробностей, но я считаю, что в смерти Джоан была какая-то нерегулярность”.
  
  “Мы должны рассматривать передозировку героина не просто как нарушение правил, сэр”.
  
  Гринвуд посмотрел на Смита, понимая, что Мэгги Хендерсон тоже удивлена вмешательством Смита и его природой.
  
  “Совершенно верно, сержант – я бы сказал, скорее необычность. Как, черт возьми, она могла раздобыть такую вещь?”
  
  “Ну, это именно то, что мы здесь, чтобы выяснить. Мы должны предположить, что кто-то в здании дал ей это”.
  
  “В каком смысле этого слова? Вы имеете в виду, что кто-то ввел лекарство или что они дали его ей и что она ввела его сама?”
  
  “На данный момент для нас это не имеет значения, поскольку так получилось; оба действия незаконны по английскому законодательству”.
  
  Гринвуд снова улыбнулся, и Смит, вопреки себе, услышал напыщенный отзвук его слов.
  
  “Действительно, это так. Вы должны простить меня, если в какой-то момент мне кажется, что я наслаждаюсь этим как развлечением, но нас здесь так мало, как вы можете себе представить. И сама Джоан наслаждалась тайной убийства – разве это не иронично? Чем я могу помочь вам обоим? ”
  
  Его отчет о 6-м декабря полностью совпадал с отчетом Мартина Коллинза, за исключением того, что Ральф Гринвуд мог добавить больше деталей, например, какой матч был на экране, когда Кипрас пробыл в комнате Мартина минуту или две. Он назвал им время, когда его не спрашивали, и упомянул, что понял, что что-то произошло, когда тележка проехала по коридору позже той ночью, хотя, очевидно, он не знал, кто был вовлечен в это дело, до следующего утра. Все это было очень печально, но нужно было помнить, что здесь все жили в зале вылета и рейсы отправлялись с монотонной регулярностью. Мог ли он сказать им что-нибудь еще?
  
  Когда они встали, чтобы уйти, Гринвуд увидел, что Смит смотрит на шахматную доску. Он взял фигуру, пешку, и протянул ее детективу. Как он и подозревал, оно было сделано из слоновой кости, и он кивнул, впечатленный.
  
  “Прежде чем вы спросите, сержант, дело закрыто”.
  
  “Эта мысль никогда не приходила мне в голову, пока вы не высказали ее мне, сэр”.
  
  Гринвуд спросил: “Ты играешь?”
  
  “Я сделал”.
  
  “Что ж, если ваше расследование не будет кратким, возможно, вы могли бы заглянуть и сделать пару шагов”.
  
  “Я не думаю, что мы проясним этот вопрос на этой неделе”.
  
  “И я могу представить почему. Отсутствие экспертизы, во-первых, это было по крайней мере месяц назад. Очень сложно для вас ...”
  
  “Но не исключено”.
  
  
  
  “Идеальный свидетель, констебль”.
  
  Они пересекали автостоянку Розмари-Хаус, всего в миле или двух от них дул резкий восточный ветер с Северного моря. Смит не отвечал, пока они не оказались в машине с заведенным двигателем. Мэгги немного прибрала футляры для компакт-дисков и мятные обертки, пока Смит менял расположение вентиляционных отверстий для достижения максимального эффекта.
  
  “Да, он был таким”.
  
  “Очевидно, такой же умный, как и остальные. Я могу представить, каково им пришлось, если они решили быть неловкими вместе – не то чтобы я предлагал это в качестве мотива! Но что, черт возьми, там делает кто-то вроде Ральфа Гринвуда?”
  
  “Ирен Миллер рассказала нам, не так ли? У него был сердечный приступ, сосудистая деменция, после которой у него произошло некоторое восстановление функций. Кстати, он умнее двух других ”.
  
  “Ну, если это "некоторое выздоровление", я не знаю, каким он был до сердечного приступа”.
  
  Смит не ответил. Он ехал медленно, потому что ветровое стекло запотело; тряпка снова исчезла, и он не хотел пользоваться рукой, потому что в долгосрочной перспективе от этого было только хуже.
  
  “И его комната тоже была милой, настоящий маленький дом вдали от дома”.
  
  На этот раз Смит издал тихое “Ммм”, которое выражало одновременно согласие и сомнение.
  
  “Что?”
  
  “Однажды я был в гостях у человека по имени Билли Слейтер. У него была такая же комната, другая, лучше, чем у всех остальных, со всеми современными минусами. Ха, со всеми современными минусами! Вы будете смеяться, когда я расскажу вам, где это было.”
  
  “Продолжай”.
  
  “ХМП Литтлхи. Эти парни всегда рядом. Если бы вы отправили Билли Слейтера на Северный полюс, у него было бы самое большое и лучше всего оборудованное иглу в течение месяца ”.
  
  “Что вы говорите о Ральфе Гринвуде?”
  
  “Ничего – не спеши с выводами. Но в то время как некоторые из этих бедных старичков целыми днями пялятся в телевизор и не в состоянии уследить за охотой за антиквариатом, наш Ральф читает "Таймс", разгадывает кроссворд и лазит по Интернету. Вы обратили внимание на модем? Если кто-нибудь и может рассказать нам больше о том, что есть в Rosemary House, то это Ральф Гринвуд. ”
  
  OceanofPDF.com
  Глава десятая
  
  Пятница была одним из тех дней, когда ничего не складывается. Собеседования, которые Смит планировал организовать с Сарой Брэдли, дочерью Джоан Райли, и доктором Мириам Тремьюэн, не состоялись; первая весь день была на конференции по продажам в Норвиче, а врач общей практики проводила обучение медсестер в Кингс–Лейк-Дженерал - плотный график, который нельзя было прерывать. Затем Смит подумал, что, возможно, стоит все-таки вернуться в Розмари-хаус и поговорить с несколькими жителями о Джоан в более общих чертах, просто чтобы посмотреть, что может всплыть – по крайней мере, они могли быть уверены, что там есть обычный чай и печенье, потому что ночью в столовой на станции лопнул бойлер. Когда Мэгги вошла, он поделился с ней этой идеей, а затем понял, что она совсем не в себе – он усадил ее, нашел Джона Мюррея и сказал ему отвезти ее домой. Очевидно, она время от времени чувствовала недомогание в течение недели, но ничего не сказала Смиту. Он ругал себя за это – он забыл, как женщины могут страдать молча.
  
  В половине одиннадцатого он сидел один в комнате для оперативных вмешательств, такой, какой она была. Только к одной доске было что-то приколото, остальные бесполезно валялись в углу. На паре столов в беспорядке лежали какие-то папки, а на столе стояла чья-то немытая вчерашняя кружка, выглядевшая примерно так же целеустремленно, как чувствовал себя Смит. Он уже собирался отправиться на поиски Уотерса с сарказмом наготове, пока не вспомнил, что Уотерс присутствовал на брифинге по делу, над которым он работал с командой детектива-сержанта Уилсона в течение последнего месяца.
  
  Он достал свой блокнот и вернулся к страницам, на которых было написано их интервью с Кипрасом Казлаускасом. Как только Кипрас вышел из комнаты, Смит записал эти слова в точности – “Она была ... очень добра ко всем. Всем помогала. Не имею в виду, что некоторые ... очень добрые”. Они попросили его объяснить, почему он использовал слово "щедрый", и это было то, что он сказал, но запинаясь, неловко, даже виновато. Что дала ему Джоан Райли? Мягкая игрушка? Плитка шоколада из тележки со сладостями? Или деньги?
  
  Когда он позвонил в Розмари Хаус, его сразу соединили с Ритой Санчес, которая казалась немного разочарованной – похоже, она считала, что часть расследования, посвященная допросам, должна быть закончена, поскольку этим утром детективы так и не появились. "Часть интервью", - подумала Смит; она и не подозревала, что в деле, подобном этому, нет других частей. Она объяснила ему, что на самом деле жителям нет необходимости иметь при себе наличные суммы, что это активно не поощряется как потенциальный источник конфликта и возможной кражи. Система пособий была создана, чтобы избежать всего этого, и она работала очень хорошо.
  
  Когда она закончила говорить, он сделал ей комплимент по поводу того, как хорошо все работает, насколько эффективен ее офис, а затем сказал, что если посетитель принес немного наличных для резидента и передал их напрямую ему, то, очевидно, она и руководство не могут нести ответственность. Насколько ей известно, случалось ли такое когда-нибудь?
  
  “Да, один или два раза это случалось”.
  
  “Недавно, мисс Санчес?”
  
  “Нет”.
  
  “И, я полагаю, никогда не привлекал Джоан Райли”.
  
  “Нет”.
  
  “Не могли бы вы сказать мне, случалось ли когда-нибудь подобное с участием ее друзей, Нэнси Бишоп, Мартина Коллинза, Ральфа Гринвуда и Элспет Грей?”
  
  “Насколько мне известно, нет. В этом не было бы смысла – у всех этих людей есть все, что им нужно ”.
  
  Смит поблагодарил ее и сказал, что с нетерпением ждет встречи с ней снова на следующей неделе; она, казалось, была озадачена его словами, и телефонный звонок закончился неловким молчанием и легкой улыбкой на лице Смита.
  
  Он взял книгу посетителей и еще раз просмотрел записи за утро 6-го декабря, просто чтобы убедиться – да, и дочь, и зять приходили. Поразмыслив, можно сказать, что ему повезло, что сегодня ничего не вышло. Если бы это произошло, он допросил бы только Сару Брэдли, но было бы полезнее допросить их обоих. Над этими двумя не проводилось никакой работы, все внимание офиса по сбору разведданных до сих пор было сосредоточено на персонале.
  
  Ни у того, ни у другого не было судимостей, даже предупреждений. Смит вынужден был признать, в уединении своей комнаты для расследований, что эта компьютеризированная база данных была проще, чем старая система - часы, которые они тратили впустую, просматривая неразборчивые отчеты и регистрационные карточки! Теперь щелкай, щелкай, щелкай, и это было перед тобой. Сары Брэдли, похоже, вообще не существовало в Интернете – имя, которое он использовал, чтобы раздражать Уотерса и компанию, – но с помощью Google он в конце концов нашел некоего Энтони Брэдли, владельца Lake Bodyworks. Он заглянул на веб-сайт компании. Кузовной ремонт автомобиля, проведенные страховые работы, но с акцентом на высококлассную индивидуальную работу, множество фотографий безумных поступков молодых людей, у которых денег больше, чем здравого смысла, с автомобилями. Фотографии упомянутого мистера Брэдли и других, стоящих у своего творения и ухмыляющихся. Смит позвонил по домашнему номеру Брэдли и оставил сообщение – он хотел бы поговорить с ними обоими дома в девять тридцать утра следующего понедельника. Если это было неудобно, они должны были сообщить ему, и он оставил номер своего мобильного.
  
  Шаги за дверью заставили Смита выжидающе посмотреть на дверь, но никто не вошел, и шаги раздались дальше по коридору. Возможно, они закрылись сегодня рано, так как была пятница. Он встал и решил прогуляться, посмотреть, работает ли еще столовая.
  
  Это было не так, но у Чарли Хиллза под прилавком были средства, чтобы приготовить чашку чая. Даже его самого не было видно, когда Смит прибыл туда, но крик “Магазин!” заставил его выйти из подсобки в считанные секунды.
  
  “Чарли, я задыхаюсь”.
  
  “Наконец-то понял, что ты рыба, вытащенная из воды?”
  
  “Ты и я оба. Волна схлынула и оставила таких, как ты и я, позади, Чарли”.
  
  Чарли наполнил чайник из кувшина и включил его.
  
  Смит сказал: “Один из ваших парней занимается гаражным бизнесом, не так ли?”
  
  “Джонатан. Он работает в ”Мертонс" с тех пор, как бросил школу".
  
  “Тогда все в порядке”.
  
  “Поговаривают о том, что в этом году его назначат режиссером”.
  
  Смит расслышал нотку гордости в ответе, хотя лицо Чарли оставалось таким же суровым, как всегда.
  
  “Хороший парень! Сколько ему лет, Чарли?”
  
  “Тридцать два, черт возьми. Это заставляет задуматься, не так ли?”
  
  “Все заставляет меня задуматься”.
  
  Чарли наполнил две кружки водой и размял ложкой пакетики с чаем. Смит выглядел слегка ошеломленным этой процедурой, но ничего не сказал, поскольку ситуация в столовой была такой, какой она была.
  
  “Ты что-нибудь знаешь о Лейк Бодиворкс, Чарли? У них есть помещение в Западной промышленной зоне”.
  
  “Нет, никогда не сталкивайся с этим. Не попадай в аварии”.
  
  “Не у всех нас такая сила воли, как у тебя, Чарли. Хотя, полагаю, твой мальчик кое-что о них знает ...”
  
  “Без сомнения. Хочешь, я ему позвоню?”
  
  “Просто обычный разговор в профессии, что-то вроде проверки состояния здоровья было бы полезно”.
  
  “Не срочно?”
  
  “Нет”.
  
  Чарли добавил в свою кружку что-то, вероятно, молоко из пакета, а затем две ложки сахара. Другой он передал Смиту. На мгновение на станции воцарилась зловещая тишина, и они пили в тишине, как будто не хотели ее нарушать. Затем открылась наружная дверь, и кто-то вошел. Смит обернулся и увидел лицо разъяренной женщины с собачьим поводком в одной руке и маленького испуганного мальчика в другой. Когда она подошла к стойке, Смит, не спуская с нее глаз, перевернул свою кружку и сказал: “Увидимся позже, сержант Хиллс”.
  
  
  
  Уотерс снова появился после обеда. Он ничего не сказал об отмене брифинга команды Уилсона, и Смит решил не спрашивать – за последние пару месяцев установился непростой мир, и он был достаточно счастлив, что его никто не нарушал. За неимением занятия получше, Смит начал рассказывать Уотерсу об интервью, которые они провели накануне, но через пару минут прибыла и Элисон Рив, которая попросила ввести ее в курс дела. Смит пригласил ее присесть и присоединиться. Когда запах в деле был сильным, он был склонен говорить как можно меньше, не желая что-то сглазить или отвлекаться; в настоящее время этот случай был прямо противоположным этому, и обсуждение ситуации с новыми людьми могло что-то прояснить.
  
  Смит не был удивлен, когда Рив начал с размышлений о том, у кого был возможный мотив помочь Джоан Райли покончить с собой – именно с этого он всегда начинал сам, и некоторые годы ее становления в качестве детектива прошли, работая бок о бок с ним. Как и он, она пришла к выводу, что Джоан Райли сыграла значительную роль в своей собственной смерти, основываясь на том, что они знали на данный момент. Смит сообщил, что после утра понедельника он узнает больше об имуществе, оставленном миссис Райли, о ее завещании, надеюсь, и о ситуации в семье. Рив открыла свой планшет и заглянула в свой дневник – она могла бы быть доступна, поскольку уже познакомилась с Сарой Брэдли. Деньги, сказал Смит, были возможным мотивом, почти всегда были возможным мотивом и одной из причин, почему закон был сформулирован таким, какой он был. Двигаясь дальше, было трудно понять, как кто-то еще мог извлечь финансовую выгоду из смерти женщины, но затем он объяснил, что произошло во время интервью с Кипрасом Казлаускасом – теперь у них было больше вопросов о нем, чем в начале. Уотерс достал свои записи и рассказал о прошлом молодого литовца; Смит задавался вопросом, можно ли было бы выяснить, почему он бросил медицинский курс в университете, но это показалось проблематичным. И Смит, и Мэгги Хендерсон чувствовали, что он не был откровенен в том, почему сказал, что миссис Райли была "щедрой", и было ясно, что по какой-то причине он не сказал им, что оставил комнату миссис Райли без охраны на несколько минут в вечер ее смерти. Более чем один житель сказал положительные вещи о Кипрасе, что он был лучше большинства сиделок, отличался от других, и, похоже, у него были более тесные, чем обычно, отношения с Джоан Райли.
  
  Рив встал и подошел к доске объявлений, где были прикреплены зернистые изображения сотрудников, а под ними заглавными буквами написаны их имена. Оттуда выглянул Кипрас, немного неуверенный, но, тем не менее, с улыбкой.
  
  “Он был бы в моем списке, констебль, а не в конце его. И возможностей тоже много ”.
  
  Смит кивнул, но сказал: “Рассказывать нам о стульях было бы немного глупо, если бы он был вовлечен и просто хотел держаться от этого подальше – с другой стороны, это мог быть умный ход, аккуратный маленький отвлекающий маневр”.
  
  Уотерс вернулся к своим заметкам с новым интересом, проверяя, может ли что-нибудь еще, что он выяснил, иметь отношение к делу.
  
  Собеседование с терапевтом должно было состояться в ее операционной в понедельник днем. Элисон Рив тогда была уже занята, но Смит видел, что она все равно рассматривала это как рутинное мероприятие. Мэгги, вероятно, вернулась бы, но если бы ее не было, он взял бы Уотерса с собой. Они могли бы даже пойти в парк, пока их не было, и отпустить его с поводка. Уотерс коротко улыбнулся, но не покраснел и не прокомментировал – и тогда Смит понял, что первые дни уже позади, что Уотерс больше не был неуклюжим новичком. Смиту следует точно выяснить, что он сделал в команде Уилсона и насколько хорошо он это сделал.
  
  Он рассказал им о резидентах, у которых они уже взяли интервью, о Знаменитой Пятерке. Они посмеялись над одной или двумя его словами, и он понял, как трудно было донести до кого-то постороннего суть этого ограниченного существования – он не хотел пошутить над этими людьми и чувствовал себя несколько виноватым из-за этого.
  
  Рив сказал: “Мистер Гринвуд звучит как персонаж”.
  
  “О да”.
  
  Что-то в тоне этих двух слов привлекло внимание Рива.
  
  “На что это похоже?”
  
  “Нравится? Честно говоря, это немного ... беспокоит? Если вы понимаете, что я имею в виду”.
  
  “Объясни”.
  
  Мог ли он вот так просто взять и уйти?
  
  “Здесь хорошо, довольно безопасно, тепло, никто не жаловался на еду. Но все эти жизни сокращаются, горизонты сужаются с каждым днем… Талантливые, трудолюбивые люди, такие же, как мы ”.
  
  Они оба улыбнулись, и он понял, что это была цена, которую человек платил за ироничную жизнь – люди не ожидали от него ни меньшего, ни большего.
  
  “Нет, на этот раз я серьезно, ребята. Это заставляет задуматься. Никто из них в расцвете сил никогда не предполагал, что они окажутся в Розмари Хаус или где-то подобном, но они это сделали ”.
  
  “Tempus fugit…”
  
  Они оба посмотрели на Уотерса, а затем друг на друга, прежде чем Смит спросил: “Ты можешь разгадать кроссворд из ”Таймс"?"
  
  У Смита зазвонил мобильный, и он взял трубку со стола. Рив заметила, как на его лице появилось беспокойство, и через несколько секунд догадалась о предмете разговора.
  
  “А она?” Сказал Смит, а затем: “Ну, ты сделай это прямо сейчас. Тебе что-нибудь нужно? Подвезти? Нет?”
  
  Звонивший заговорил снова, Смит кивнул, взглянув на Рива.
  
  “Хорошо, Джон. Немедленно отправляйся туда. И позвони мне, если будут какие-нибудь новости. Звони мне в любое время, ты же знаешь, что...”
  
  Рив спросил: “Мэгги?”
  
  “Да, черт с ним. Он только что отвез ее к терапевту, и док был недоволен. Джон едет с ней в больницу. Я сказал, что передам это вам ”.
  
  Она отмахнулась от этого, встала и сказала: “Вы тоже дайте мне знать, если я смогу что-нибудь сделать”.
  
  Когда она ушла, Смит посмотрел на Уотерса– “А потом их было двое. Судя по виду, тебе лучше достать свой плащ из шкафа”.
  
  
  
  Он заранее решил, что это будут выходные без работы, но ему нужно было сделать всего одну заметку в своем дневнике дома. По дороге со станции он, как обычно, остановился пожелать Чарли спокойной ночи и получил кое-какие сведения о Кузовных работах на озере. До финансового краха они зарабатывали много денег на кастомизации автомобилей, настоящей высококлассной работе, о которой иногда писали в отраслевой прессе и специализированных журналах. Но за последние пару лет такого рода траты иссякли – наверняка, никого не удивив, подумал Смит, – и они, вероятно, были немного обеспокоены тем, что касалось денег. Сын Чарли нанял техника, которого LB уволила прошлым летом.
  
  Смит снова проверил веб-сайт на своем компьютере – Тони Брэдли был единственным владельцем, или, по крайней мере, был им, когда веб-сайт был создан. Вероятно, это ничего не значило и доказало еще меньше, но вливание наличных могло бы пригодиться маленькой компании Тони Брэдли.
  
  Позже, после тостов с фасолью, идеально сбалансированного блюда, по словам какого-то повара по телевизору, он встал лицом к полкам с компакт-дисками. После того, как он некоторое время смотрел на них, он сказал вслух: “Ну, мы снова почти прошли через все это. Я думаю, остался только этот”.
  
  Он положил диск в лоток и смотрел, как он бесшумно вставляется в проигрыватель – просто сборник, что-то вроде лучших хитов, который он купил в память о ней пару лет назад, – она не смогла бы устоять перед этим.
  
  Он сел на кожаный диван, наклонился набок, чтобы переставить несколько подушек, а затем снова откинулся на спинку. “Знаете, ему уже за семьдесят, и он все еще может так играть, когда его беспокоят. Семьдесят! Кто бы мог подумать?” Он улыбнулся и закрыл глаза, когда гитара начала подниматься по весам. Когда он не мог видеть, что ее там нет, она иногда почти появлялась снова. Глупые игры, в которые мы играем.
  
  “Итак, существует ли дом престарелых рок-музыкантов? Позволяют ли вам такие большие деньги делать ‘другие аранжировки”?"
  
  О таких вещах они говорили бы праздно и забавно часами напролет, здесь, на этом диване, особенно в последние несколько месяцев. Они специально купили его, четырехместный, чтобы она могла лечь, а для него все еще оставалось место в конце, рядом. И он подумал, что она пощадила Розмари Хаус – она знала это, сама так сказала. Тогда он вспомнил о сборнике стихов, о котором вспомнил вчера в кабинете Ирен Миллер. Оно было бы там, на полке, но он еще не был готов снять его и найти стихотворение, не сегодня вечером.
  
  Tempus fugit… Он прослушал конец пятого трека, одного из ее самых любимых. Затем он снял трубку домашнего телефона, поднялся наверх к своему столу, достал из ящика визитку и набрал номер Марсии Уильямс.
  
  OceanofPDF.com
  Глава Одиннадцатая
  
  Впоследствии, когда Джейн Уотерс спросила ее, было ли это свидание, ей пришлось сказать, что она не уверена. В тот вечер у нее был совместный ужин, поэтому они договорились встретиться за чашечкой кофе в городе, в отеле Old Minster. Приехав на несколько минут раньше, она ожидала, что будет ждать его, но он уже был там и занял два места в нише с окном, выходящим на рыночную площадь. Когда он увидел, что она вошла, он встал, подошел к ней и спросил, что бы она хотела выпить – в тот момент они стояли недалеко от бара, где уже дежурила молодая официантка. Марсия Уильямс подумала, что он посчитал бы латте не более чем молочной пенкой, но она все равно попросила об этом; Смит рассматривал маленькие пакетики фирменного кофе, которые отель продавал на прилавке в качестве второстепенного блюда.
  
  Он указал на одно и сказал официантке: “Есть возможность приготовить мне это?”
  
  “Я могу выяснить для вас, сэр”, - и она исчезла за углом бара.
  
  Они улыбнулись друг другу, возможно, пытаясь вспомнить, чем закончился их последний разговор, как он привел их сюда сегодня днем.
  
  “Вам, очевидно, нравится ваш кофе”.
  
  “Не все. Честно говоря, я предпочитаю чай на работе и не пью кофе по вечерам, так что на самом деле это угощение на выходные. Но мне нравится коста-риканский ”.
  
  Девушка вернулась и сказала: “Это будет прекрасно, сэр. Я принесу это вам”.
  
  Прежде чем они сели, он взял ее пальто и повесил его на крючок в нише, затем отодвинул ее стул, прежде чем сесть на свой. В его манерах была какая-то неосознанная и беззастенчивая эксцентричность, которая ей скорее нравилась, хотя и показалась бы необычной ее обычным знакомым. Но ведь он был старше ее лет на десять-пятнадцать… Она с минуту смотрела на него, совершенно неспособная прочесть его мысли, и решила немедленно покончить с одним вопросом.
  
  “Вы подумали о предложении Дугласа?”
  
  “Да. Я еще не пришел ни к какому выводу, но мне было лестно, что меня попросили. Я предположил, что вы были частью презентации ”.
  
  “И я предполагал, что вы это предположите”.
  
  Они оба улыбнулись – всего пятнадцать.
  
  “Это искреннее предложение – он был бы в восторге, если бы вы его приняли”.
  
  “Раньше мы довольно хорошо работали вместе, так что...”
  
  “Даже если вы этого не сделаете, вам следует оставаться на связи. Я разговаривал с ним дважды на этой неделе, и оба раза он упоминал тот вечер. Я не думаю, что есть кто-то еще из тех времен, с кем он еще поддерживает связь. ”
  
  “Я знаю, что он чувствует”.
  
  “Ну вот и все - вы можете провести немного мужского времени вместе – взаимно гарантированная ностальгия”.
  
  Еще одна улыбка и кивок, на этот раз в честь ее остроумия и нежного поддразнивания. Она не хотела, чтобы он подумал, что эта встреча была просто еще одной частью кампании Дугласа по подбору персонала, и поэтому спросила его, над чем он работает, со всеми обычными признаниями, что ей не нужно знать деталей. Он рассказал ей о сути дела и, в частности, о трудностях общения с пожилыми и немощными. Он сказал, что, хотя было совершено какое-то преступление и хотя ни одно преступление не обходилось без жертв, иногда подобные вещи могут казаться преступлением без преступника.
  
  Это была тонкая, но яркая идея, и она попросила его объяснить, но тут подошла официантка с кофе и маленькой тарелочкой дополнительного печенья, чтобы они могли поделиться. Смит был очень мил с ней, и девушка ушла с улыбкой на лице, сказав, что им нужно только помахать ей рукой, если им понадобится что-нибудь еще.
  
  Марсия продолжила мысль, когда они снова остались одни – как в преступлении может не быть преступника? Это зависит, сказал он, от того, как человек использует слово ‘преступник’. Применяем ли мы это ко всем, кто нарушает какой-либо закон, каким бы устаревшим или тривиальным он ни был? В этом случае каждый из нас, каждый человек там, на площади, много раз становился преступником в нашей повседневной жизни. Или мы используем это слово только для обозначения тех, кто нарушает закон по эгоистичным причинам, ради выгоды или удовлетворения своих индивидуальных потребностей, не обращая внимания на боль, которая будет причинена другим?
  
  Он оставил вопрос для ответа ей – ей не собирались позволять быть пассивным участником разговора, и осознание этого застало ее врасплох. Конечно, это был здравый смысл – когда мы используем это слово, мы используем его во втором смысле.
  
  “Хорошо, согласен, конечно, хотим. Итак, как закон должен относиться к человеку, который по просьбе другого человека, обычно того, о ком он очень заботится, помогает покончить с жизнью, полной физической боли и душевных страданий? Они не стремятся к материальной выгоде и действуют, как утверждают некоторые, совершенно бескорыстно, лишая себя общества того, кого они любят. В каком смысле этот человек преступник и как он должен быть наказан?”
  
  Она ожидала выпить чашечку кофе с новым знакомым и, возможно, с новой подругой - она не ожидала, что столкнется с моральной дилеммой под пристальным взглядом очень опытного детектива.
  
  “Честно говоря, я... я не знаю, как тебя называть! Как мне? Было ли действительно нормально называть тебя Дэвидом, когда мы ужинали у Дугласа?”
  
  “Чертов болван был бы почти прав, говоря о таких вещах, когда ты согласился выйти, и… Я могу только извиниться ”.
  
  Когда она рассмеялась и сказала, что он все еще не ответил на ее вопрос, он сказал: “Дэвид в порядке. Не всем нравятся инициалы. Иногда я говорю как персонаж американского мультфильма… Округ Колумбия?”
  
  “Правильно– Дэвид. Мне нужно время, чтобы подумать об этом. Если мы встретимся снова, я обещаю серьезно обдумать это. Я знаю, что это своего рода отговорка ”.
  
  “По-моему, звучит неплохо”.
  
  И для меня, подумала она. В конце концов, он не был скучным, и он взял на себя труд хорошо одеться, повседневно, но элегантно. Ботинки под темно-зелеными вельветовыми брюками были простыми, но дорогими, и, то ли по счастливой случайности, то ли по дизайну, идеально сочетались с нестареющей кожаной курткой. Он помахал официантке и заказал для нее еще один латте. Она подошла и налила ему еще кофе из кофейника. Когда она это сделала, он сказал: “Спасибо, Николь!” и она покраснела и посмотрела на свой бейдж с именем, прежде чем убежать.
  
  Затем Марсия спросила его, думает ли он, что сейчас он имеет дело с таким случаем, преступлением без преступника – убийством из милосердия. Он подумал, прежде чем ответить, дольше, чем думал о чем-либо еще, сказанном им с тех пор, как они сели вместе.
  
  “Это одна из возможностей. Звучит странно, но я бы предпочел, чтобы этого не было. Проще иметь настоящего злодея со старомодными эгоистичными мотивами. Чем старше я становлюсь, тем больше мне нравится простота.”
  
  После этого они поговорили о будущем бухгалтерского учета в эпоху цифровых технологий.
  
  
  
  По дороге домой Смит подумал, что идея провести выходные без какой-либо работы началась хорошо, и когда он добрался до своей входной двери, его ждало другое развлечение. Открытка не была полностью засунута в почтовый ящик, и он вытащил ее, не отпирая дверцу. Графа ‘Оставлено позади имущества’ была неаккуратно помечена галочкой, и поэтому он пошел вдоль дома, не зная, чего ожидать – он ничего не заказывал, и в наши дни мало что доставляли без предупреждения.
  
  Набитая сумка лежала дыбом у двери во внутренний дворик. Он поднял его и осмотрел – обычный ярлык почтового отделения, штамп неполный и неясный, обратного адреса на обороте нет – почему люди больше не беспокоятся об этом? Она была в форме книги и имела вес книги, и тогда он вспомнил.
  
  На кухне он достал из ящика стола нож и аккуратно надрезал верхнюю часть упаковки; затем держал ее на расстоянии вытянутой руки, слегка приоткрыл и заглянул внутрь. Старые привычки, подумал он. Книга в твердом переплете средней длины, в комплекте с суперобложкой – совершенно новая. Он достал его из пакета и положил на рабочую поверхность, взглянув на крышку, прежде чем наполнить чайник и достать кофейник из буфета. Он намеренно на несколько секунд отвел взгляд от книги, возясь с фильтром, доставая банку из-под молотого кофе из холодильника и ставя одну из маленьких чашечек на блюдце, одну из того набора, который Шейла всегда хранила ‘на всякий случай’.
  
  Он сразу узнал этих двоих детей, на отдельных фотографиях они были улыбающимися, счастливыми, живыми. Предположительно, родители согласились бы с этим – он надеялся на это. Фоном служило изображение тропинки, поднимающейся по крутому, покрытому травой склону, обращенной вверх, верхнюю треть сцены занимало голубое небо. Поперек этого был заголовок - ‘Они пошли в гору", - а под ним была выделена строчка более мелким шрифтом: ‘Убийства Уэсткотта’. Внизу обложки стояло имя писательницы – Джоанн Эвисон. Смит мельком взглянул на корешок, прежде чем снова отложить книгу; она была от уважаемого издательства. Когда кофе был готов, он взял номер "Таймс", который купил в городе вместе с книгой, и сел на диван. Всякий раз, когда погода была достаточно хорошей, он предпочитал зимний сад, но там снова было серо и холодно, а в саду не было никаких красок.
  
  Книга лежала на маленьком антикварном столике красного дерева - свадебный подарок из магазина ее отца - больше часа, прежде чем он снова взглянул на нее, хотя, если бы на него надавили, он бы признался, что она была где-то в глубине его сознания. В газете он прочитал "Домашние новости", страницу писем - по-прежнему в основном о Европе и "наших прозрачных границах", - просмотрел отчет по крикету из Индии и прочитал об изменениях, предложенных в Ассоциации любительского бокса Англии. Даже кроссворду уделялось некоторое рассеянное внимание, прежде чем он, наконец, отложил газету в сторону и уставился на книгу, лежащую на столе.
  
  Было несколько причин, по которым он не хотел это читать. Выходные без работы, безусловно, включали в себя не чтение о работе, даже если это делал кто-то другой. Кроме того, он питал глубокие подозрения по поводу написания криминальных романов ‘из реальной жизни" и мотивов людей, которые за это брались. Дело Андретти не обошлось без внимания, и, хотя ему сказали, что расследование не подверглось резкой критике, он не нарушил своей клятвы никогда не читать эту книгу сам. Много лет назад он прочитал отчет о расследовании дела йоркширского потрошителя, и его возмутило самодовольное пренебрежение автора к методам детективов – как легко человеку, который никогда не видел жертву убийства, оглядываясь назад, высмеивать работу тех, кому приходилось сталкиваться с ними в их повседневной жизни и снова в их кошмарах. И еще было влияние на семьи и друзей – насколько это было учтено руководителями издательств, когда они обсуждали выход на целевой рынок?
  
  После титульного листа стояло посвящение: ‘Майклу и Энджи и их семьям, без поддержки которых я не смог бы и не стал бы писать эту книгу’. Он перевернул последний форзац, но там не было фотографии Джоан Эвисон, только краткая биография. Выпускница факультета психологии Кембриджского университета, она поступила на службу в столичную полицию в качестве криминалиста. Дослужившись до звания инспектора, она ушла, чтобы продолжить вторую карьеру в качестве писателя и консультанта. Дат не было, но приблизительные расчеты Смит подсказали ему, что это, должно быть, был довольно быстрый рост, и она уже была автором трех книг о хорошо известных полицейских расследованиях.
  
  Он вернулся к посвящению. "Не стал бы" произвело на него впечатление, если это было правдой. Решив, что он не будет это читать, произвело ли это на него достаточное впечатление, чтобы заставить передумать?
  
  
  
  Было чуть больше одиннадцати часов вечера, когда он закончил это. Многие детали дела он вспомнил, как только начал читать; они лежали ближе к поверхности, чем он предполагал, в неглубокой могиле его памяти - без сомнения, еще один профессиональный риск. Майкл Филдинг и Энджи Барретт, не связанные родством, двое детей из одной деревни в Девоншире, убиты на одном склоне холма над этой деревней в течение нескольких месяцев. Тот же преступник, то же методичное удушение и полное отсутствие сексуального вмешательства – уже одно это делало его почти уникальным, не говоря уже о разном поле жертв. Все странные мелочи расследования убийства были там, как и должно быть, но что поразило Смита больше всего, так это качество написания. Это было ясно, сжато, основательно, но в то же время в нем не было недостатка в человечности, которой не хватало во многих других сенсационных отчетах. С родителями долго разговаривали, и их иногда цитировали – только в этом случае Джо Эвисон, должно быть, получила их полное согласие писать так, как написала она. Детектив-суперинтендант, ведущая расследование, получила широкие возможности объяснить, почему она приняла те решения, которые приняла, и защитить себя от обычных обвинений в том, что второго убийства можно было избежать, если бы были совершены только x, y и z. Сама реакция прессы была подробно проанализирована в отдельной главе; в ней прозвучала резкая критика, и Смит отметил, что заголовки, использованные, когда дело приобрело общенациональный характер – ‘"Убийства Джека и Джилл" – не было использовано Эвисон в ее книге. Он мог представить, как редакторы оказывали на нее давление, чтобы она сделала это в той или иной форме.
  
  Во время перерыва в чтении он вернулся к конверту, но там не было никаких признаков поздравительной открытки, равно как и ничего не было написано внутри обложки. Только когда он добрался до последней страницы, ему на колени упала написанная от руки записка. В ней говорилось: "Надеюсь, вы зашли так далеко. Если да, то, возможно, мы сможем поговорить. Мой номер, вероятно, все еще в твоем телефоне. К сожалению, у меня есть веб-сайт, и ты могла бы написать оттуда, если хочешь, Джо.’
  
  
  
  Во время его отсутствия, и пока она была выключена, Windows решила обновиться – он никогда не мог понять, как это было сделано. Он терпеливо ждал, наблюдая, как индикатор процента ползет к сотне, а затем ему все равно пришлось перезапустить все это. Это могло подождать до утра, но любопытство взяло верх.
  
  На веб-сайте была одна фотография – не профессиональный портрет, но две верхние трети ее тела где-то на пляже, она смотрит в камеру, ветер треплет ее волосы, отбрасывая прядь на лицо. Волосы светлого цвета, они, должно быть, были светлыми или были ими на момент съемки, что, конечно, могло быть много лет назад. На фотографии ей, вероятно, было за тридцать, под тридцать, одета в куртку с капюшоном и джинсы, куртка застегнута на молнию из-за холода, серьезное, интеллигентное лицо, подбородок покоится на высоком воротнике.
  
  Биография мало что добавила к тому, что он прочитал в книге. "Диплом первого класса" – люди не могли удержаться, чтобы не сообщить вам об этом, но было бы справедливо, если бы это был диплом собственно Кембриджского университета, а не какого-нибудь захолустного частного колледжа с новой доской объявлений. Он задался вопросом, сколько выпускников Оксбриджа в наши дни работает в полиции, и решил, что, вероятно, это больше, чем было раньше, учитывая девальвацию всех степеней. И еще был Уотерс с его дипломом – первого класса – по истории. Как, черт возьми, таким трудягам, как он, удалось добиться успеха, а? Но тогда уровень А в его время, вероятно, приравнивался ко многим сегодняшним степеням.
  
  На веб-сайте были ссылки на ее книги. Он нажал на две другие и смог заглянуть в цифровые версии, то, что, как он иногда видел, люди читали в своих мини-блокнотах, или как они там назывались. Тот же стиль письма, уважительный, основанный на фактах, непредвзятый, а затем он прочитал несколько отзывов, которые опубликовали люди; все комплиментарные, не ниже четырех звезд из пяти, и было ясно, что пара из них написана читателями, которые работали или которые когда-то работали на этой работе. Книги были недешевыми по сравнению с некоторыми из тех, что "вам тоже могут понравиться’, но было очевидно, что многие люди все равно их покупали. Когда он заглянул в раздел ‘Свяжитесь со мной’, он нашел адрес электронной почты и еще один для ее издателя, но никакой ссылки на Facebook или другую социальную сеть. Это было интересно. Даже Смит недавно осознала полезность всего этого, когда вы впервые взглянули на кого-то, но если она и была в такой сети, Джоанн Эвисон не афишировала это здесь.
  
  Когда он выключил компьютер, была почти полночь. Он выключил свет, а затем выглянул в занавешенное окно. На Олд-стрит все тихо. Дорога была сухой, а на припаркованных машинах блестел иней. Вдали от уличного фонаря, который наполовину освещал его собственный маленький палисадник, ночь имела голубоватый оттенок – где-то наверху, должно быть, в чистом небе светит луна. Пока он наблюдал, ожидая усталости, кошка выпрыгнула из тени и уселась на низкую кирпичную стену между его садом и соседним. В лунном свете был виден только ее силуэт. Она все еще была там, когда он, наконец, задернул шторы.
  
  
  
  Даже в воскресенье он вставал к семи часам. Если бы его спросили, он бы винил свои дни в армии, но ему не нравилось лежать в постели даже подростком. В половине восьмого он вернулся из газетного киоска с экземпляром "Санди Телеграф", одной из двух газет, которые он читал каждую неделю; новые азиатские владельцы перестали спрашивать, не предпочитает ли он, чтобы ему доставляли воскресную газету. Ему нравилась короткая прогулка, даже в такое утро, как это, когда каждый вдох затуманивал воздух и можно было почувствовать, как тротуар уходит из-под ног, как бы осторожно ни ступал.
  
  Два тоста, кофе по-французски на воскресное утро и снова включить отопление, чтобы он мог посидеть в зимнем саду. Пробежав глазами заголовки, он опустил газету и снова подумал о книге Джоан Эвисон, лежащей наверху на его столе. Нет необходимости в быстром принятии решения по этому поводу, вообще нет необходимости, но его удивило, что решение было принято. Он оставлял это на несколько дней, а затем снова смотрел в книгу, пытаясь представить свое имя в тексте вместо детектива-суперинтенданта, кем бы-она- там-ни-была. И потом, был вопрос о семьях убитых девушек – как все это уладилось? От этой мысли у него на мгновение похолодело – возможно, в конце концов, на самом деле не нужно было принимать никакого решения.
  
  Одним из последствий такой напряженной субботы было то, что он не успел сделать еженедельные покупки. После завтрака он отправлялся в супермаркет и как следует читал газету, а затем смотрел, что может принести вторая половина дня. Мысль повторилась, и вместе с ней появилась легкая печальная улыбка – вероятно, сюрпризов не так уж много, Дэвид. Затем он открыл свой мобильный и нашел сообщение от Марсии Уильямс– ‘Спасибо за кофе. Действительно понравилась наша беседа. Сделать это снова?’ Далее следует буква "X’. Черт возьми. Затем он посмотрел на время и дату и понял, что письмо пришло вчера днем. Как он это пропустил? И о чем она сейчас думала? Он нашел ‘Ответить’, а затем повозился с первыми несколькими буквами, написав "Танки" дважды, как будто сообщал о наступлении войск. Ложь во спасение была единственным реальным вариантом, и поэтому он написал, что его телефон был отключен, потому что… Ну, просто отключен. Возможно, она вообразит, что он проводил деликатное расследование.
  
  Он думал, что поздно утром в воскресенье в супермаркете будет меньше народу, чем рано в субботу, но, если уж на то пошло, оказалось еще хуже. Какую жизнь ведут эти люди? Но это новая религия, шопинг, и вот он был здесь, отдавая дань уважения, часть толпы, которая раздражала других, судя по мрачным выражениям лиц вокруг него. У некоторых, как он заметил, в тележках были рождественские принадлежности, они скупали товары со скидкой, готовые к следующему году – он не мог представить, что сейчас планирует так далеко вперед. Когда-то давно он так и делал, и это было силой; теперь это казалось бесполезным, и только на работе он все еще составлял списки и блок-схемы, которые когда-то придавали порядок всему его существованию.
  
  Он все еще думал о работе, когда завернул за угол в следующий проход и увидел их. Они ехали с тележкой, которая была уже наполовину заполнена, и остановились у полок с косметикой. Рита Санчес держала какой-то маленький предмет рядом с лицом Ирен Миллер и переводила взгляд с одного на другого, в то время как ее менеджер стоял очень тихо и наблюдал за ней. Это, должно быть, предмет макияжа, – Рита потянулась к полке и взяла другой, повторяя процесс. Когда Ирен подошла посмотреть, Рита отругала ее, нежно взяла ее лицо обеими руками и снова повернула к свету.
  
  Смит отступил в угол прохода, так что его наполовину не было видно, и наблюдал за ними. Они тихо разговаривали друг с другом, улыбались, сдерживая смех, особенно Рита Санчес - они не обращали внимания на проходящих мимо них клиентов. Если кто-нибудь заметил, любой из этих клиентов, что они увидели? Две женщины, подруги, вместе ходят по магазинам, одна советует другой, какие тени для век купить. Это было не то, что увидела Смит. Он увидел двух влюбленных людей, двух счастливых, беззаботных людей, у которых ничего не было на совести. Всю неделю полицейские были в своих офисах и занимались своей работой, и они не беспокоились. Возможно, это было самодовольство, но инстинкты Смита говорили ему обратное. Они были в его списке, хотя и в самом низу. Теперь он был уверен, что сможет полностью вычеркнуть их из него.
  
  OceanofPDF.com
  Глава Двенадцатая
  
  “Что ж, мне жаль спрашивать об этом, миссис Брэдли, но ваша мать когда-нибудь намекала вам, что в какой-то момент она может захотеть свести счеты с жизнью?”
  
  По дороге сюда они с Элисон Рив договорились о подходе; поскольку она уже встречалась с ними и отнеслась с сочувствием, когда рассказала им о неожиданных результатах теста, она продолжит выполнять эту роль. Смит, с которым они не были знакомы, задавал бы трудные вопросы.
  
  “Нет, она никогда этого не говорила”.
  
  Брэдли сидели вместе, но порознь, на диване, чашки с чаем, которые они заварили, стояли нетронутыми на кофейном столике перед ними. Смит тоже оставил свой, в знак уважения, но сейчас ему действительно хотелось сделать глоток-другой.
  
  “Просто я заметил в ее медицинской карте, что у нее есть предварительное указание – она заявила, что не желает, чтобы ее реанимировали. По моему опыту, люди, которые думали так далеко вперед, часто обдумывали весь вопрос о том, как они закончат свои дни, более полно, чем большинство из нас. ”
  
  Он выразился так деликатно, как только мог. Миссис Брэдли кивнула, хотя была явно расстроена этой мыслью; это ее муж выглядел рассерженным из-за нее, как он делал не раз с начала интервью. Теперь он заговорил, адресуя свои слова старшему из двух детективов.
  
  “Джоан никогда не намекала нам ни на что подобное. Она была очень счастлива в Розмари Хаус ”.
  
  Тем не менее, именно Смит продолжил.
  
  “Я также отметил, что состояние здоровья миссис Райли ухудшалось. Это могло бы давить на ее разум – на самом деле, я уверен, что так оно и было, поскольку, судя по всему, она была достаточно бдительна и полностью понимала свою ситуацию ”.
  
  “Мы не верим, что Джоан покончила бы с собой. Кто-то дал ей этот наркотик, инспектор”.
  
  Рив и Смит посмотрели друг на друга и каким-то образом согласились, что она разберется с этим неловким моментом.
  
  “Миссис Брэдли. Мои офицеры внимательно изучили все улики судебной экспертизы. Они опросили нескольких свидетелей и провели несколько часов, обсуждая, что случилось с Джоан. Я должен сказать вам, что нет никаких доказательств того, что вашу мать каким-либо образом принуждали принимать героин, который был обнаружен в ее организме. Итак, мы должны тщательно обдумать, что мы имеем в виду, когда говорим, что кто-то ‘дал ей наркотик’. На данный момент мы считаем, что наиболее вероятным сценарием является то, что кто-то раздобыл и передал героин вашей матери, но она предпочла его принять. Это не то вещество, которое принимают случайно или неосознанно; нам говорят, что невозможно скрыть вкус концентрированной дозы. Прошу прощения. ”
  
  Дочь миссис Райли была полна решимости не плакать, несмотря на кошмар, связанный с необходимостью заново переживать смерть своей матери, и Смит испытывал к ней определенное сочувствие. Зять миссис Райли перевел взгляд со своей жены на полицейских, явно не зная, как поступить в свете только что сказанного.
  
  После некоторого молчания Рив сказал: “Я ни на что не намекаю в том, что собираюсь сказать, миссис Брэдли. Очевидно, что были совершены серьезные преступления, но если члена семьи попросили прекратить чьи-то страдания, и он это делает, закон смотрит на этот вопрос несколько иначе, чем если лицо, содействующее самоубийству, не имеет отношения к родственникам или является медицинским работником. ”
  
  “Я думаю, вы, черт возьми, на что-то намекаете! Как вы можете предполагать, что моя жена, что кто–либо в этой семье мог бы ... у нее не было депрессии, ей не было боли, спросите ее чертова доктора!”
  
  Смит сказал очень тихо: “Я займусь именно этим в два часа дня, сэр”.
  
  Затем он взял чашку с чаем - теперь было очевидно, что в этом году они с Тони Брэдли не будут обмениваться рождественскими открытками.
  
  “Это очень сложные дела, мистер и миссис Брэдли, и естественно расстраиваться. Мой сержант не будет спрашивать вас о чем-либо, что, по нашему мнению, не важно для расследования. Даю вам слово. ?”
  
  Смит открыл свой блокнот, как будто у него был подготовлен и записан список вопросов.
  
  “Миссис Райли сама управляла своими банковскими счетами, миссис Брэдли?”
  
  “Нет, не в течение последнего года или около того. У меня есть полная доверенность”.
  
  “Я понимаю – это довольно распространенное явление в наши дни, с учетом старения населения. Счета вашей матери открыты в том же банке, что и ваши собственные?”
  
  “Да”.
  
  “У вас есть какие-либо возражения против того, чтобы мы увидели эти отчеты, если сочтем это необходимым? Как правило, это просто вопрос исключения ...”
  
  “Устранение чего? Вы предполагаете, что мы охотились за ее деньгами? Инспектор, это вообще неприемлемо. Моя жена достаточно настрадалась ”.
  
  Смит проводил все больше и больше времени, изучая лицо Тони Брэдли. Казалось, что он проигрывает сюжет – Риву, возможно, пришлось бы попросить его выйти из комнаты, но было бы полезнее, если бы он остался и разозлился еще больше.
  
  Он решил попробовать, сказав: “Это обычная практика, когда нам приходится искать возможные мотивы, мистер Брэдли. К сожалению, в мире есть очень недобросовестные люди. Вот почему по закону мы имеем право получить доступ к любым банковским счетам в рамках уголовного расследования. ”
  
  “А вы? Значит, мы живем в полицейском государстве”.
  
  “И раз уж мы заговорили об этом, сэр, есть ли у вас с вашей женой совместный счет?”
  
  “Да, мы это делаем”.
  
  “А как насчет ваших коммерческих счетов, мистер Брэдли? Лейк Бодиворкс, не так ли?”
  
  Впервые Брэдли оглянулся на пристальный взгляд, который был устремлен на него. Мужчина улыбался ему или это было только его воображение? Пытался ли детектив напугать его?
  
  “Да– а как насчет моих бизнес-счетов?”
  
  “Нам просто нужно знать, отделены ли они от чего-либо, связанного с миссис Райли, сэр”.
  
  “Конечно, они такие”.
  
  “Спасибо. Могу я спросить, оставила ли ваша мать завещание, миссис Брэдли?”
  
  Да, она была, и нет, в последнее время в ней не было никаких изменений. Когда Смит спросил ее, могут ли они при необходимости ознакомиться с завещанием, его взгляд более или менее оставался прикованным к ее мужу, но гнев мужчины, казалось, исчез, оставив выражение, которое было больше озабочено личным выживанием, чем теоретическими дебатами о том, был ли Смит частью полицейского государства.
  
  Элисон Рив спросила, как миссис Райли чувствовала себя в то последнее субботнее утро, и мистер Брэдли, взглянув на свою жену, ответил, что она была в своем обычном состоянии. Затем Смит спросил миссис Брэдли, встречалась ли она с кем–нибудь из друзей своей матери - он назвал четырех человек, которые, как он теперь знал, были ей ближе всего. Да, она встречалась с ними несколько раз и сидела с ними в комнате отдыха. Они были замечательными людьми, которые сделали ее мать очень счастливой в последние годы ее жизни; вскоре, когда все закончится, она зайдет к ним, чтобы поблагодарить. Они, должно быть, тоже были расстроены этим.
  
  Они встали и собирались уходить, когда Смит, казалось, вспомнил еще один вопрос. Они когда-нибудь давали Джоан какие-нибудь деньги, определенную сумму наличными? Ответила миссис Брэдли.
  
  “Нет. Мы перевели ее деньги на счет в офисе. Они не любят, когда у них есть наличные”.
  
  “Да, они кажутся довольно строгими на этот счет. Вы можете понять почему. Мне просто интересно – миссис Райли когда-нибудь просила вас принести ей какие–нибудь наличные - хотя бы несколько банкнот?”
  
  “Нет”.
  
  Рив направлялся к двери. Он пытался привлечь ее внимание, но она благодарила мистера Брэдли, благодарила его за терпение и понимание в это трудное время, обычные банальности. Смит снова поймал взгляд Сары Брэдли, и снова она отвела от него взгляд. Впервые она колебалась в своих ответах, но момент был упущен.
  
  
  
  Когда Рив возвращалась в участок, она вынесла свой вердикт. Она думала, что миссис Брэдли достаточно натуралка, а мистер Брэдли немного хулиган, вероятно, воспользовавшийся эмоциональной травмой своей жены. Смит все еще думал об упущенной возможности, когда они уходили, но ничего не сказал. Возможно, он ошибался – это было известно. Но он сделал мысленную заметку, и сегодня вечером он сделает ее в письменном виде, для дальнейшего использования, на всякий случай.
  
  Он спросил: “Каким образом пользуешься преимуществом? Финансово?”
  
  “Я не знаю. Это возможно, не так ли, судя по тому, что вы рассказали мне о его компании? Но если через пару месяцев она получит денежное вливание, ну и что? Теперь это их деньги.”
  
  “Мы могли бы проверить завещание, но никто и глазом не моргнул, когда я упомянул об этом. Я предполагаю, что это будет выглядеть правдиво, если мы это сделаем. Возможно, стоит проверить банковский счет пожилой леди, просто чтобы посмотреть, не снимал ли кто-нибудь с него что-нибудь существенное за последний год. Если они были достаточно отчаянны, это могло бы что-то показать. ”
  
  Она кивнула и сказала: “У меня была та же мысль. Позволь мне сделать это, констебль. Мне нужно оставаться работоспособной хотя бы часть времени. Если я когда-нибудь получу еще одно собеседование, все, о чем я смогу говорить, - это о кадровых стратегиях, управлении бюджетами сверхурочных и шестимесячных обзорах. ”
  
  “Я бы позвонил ей на работу, если бы рядом не было мистера Б. Вежливо попроси ее согласия взглянуть, хотя теперь она знает, что нам это не нужно, поскольку мы являемся частью полицейского государства. Посмотрите, как она ведет себя сама по себе, как женщина с женщиной ”.
  
  Уклончивый взгляд Сары Брэдли никуда бы не делся.
  
  Рив согласился, и они поехали дальше, в Лейк. Утренняя яркость сменилась сначала дождем, а затем мокрым снегом – Рив включил дворники, а другие машины - фары, хотя еще не было полудня. Когда они оказались в обычной пробке на развязке Вестерн байпас, она включила радио, переключила пару станций, а затем снова выключила – что-то ее беспокоило.
  
  “Констебль, могу я спросить вас кое о чем? Это личное, но как-то связано с этим делом”.
  
  “Вы хотите увидеть мои банковские выписки? О Боже, наконец-то пойман. Все эти взятки от ма Бадж. Почему я не открыл оффшорный счет?”
  
  “Спасибо за это. Пытаюсь быть серьезным в чем-то немного неловком ...”
  
  И она была такой, теперь он мог это видеть. Он сказал ей продолжать.
  
  “Много лет назад, когда Шейла была действительно больна, ты кое-что сказал. Прости, что поднимаю этот вопрос.… Ты что-то сказал о вашем разговоре, о вас двоих ”.
  
  Он мог вспомнить оба разговора, тот, что с Шейлой, и тот, что с Элисон.
  
  “Да”.
  
  “Ну, что я хотел сказать, так это то, что если это расследование будет трудным из-за этого, в любом случае… Или если оно станет трудным, вы должны сказать мне. Вы знаете, о чем я говорю. Я имею в виду трудности в личном или профессиональном плане, вы должны сказать мне. ”
  
  Смит иногда предполагал, что только у него такая память, и это было ошибкой. Он уже совершал эту ошибку раньше, как с коллегами, так и с клиентами, как пару лет назад в одной смехотворной записке сверху злодеями были названы эти люди. Клиенты! Его разум пытался отвлечь его от того, что только что сказал ему Рив, и ему потребовалось время, чтобы сосредоточиться, прежде чем ответить.
  
  “Это не проблема. Но спасибо, что подумали об этом”.
  
  “Если это станет проблемой, констебль, вам нужно дать мне знать”.
  
  Итак, она читала дело так же, как и он, гадая, к чему это, скорее всего, приведет.
  
  “Если это произойдет, я это сделаю”.
  
  “Извините, что мне пришлось поднять этот вопрос”.
  
  “Просто выполнял свою работу. Что ж.”
  
  “Спасибо”.
  
  Они были почти на вершине холма, впереди виднелась кольцевая развязка, а за ней - вид на старый город. Сквозь мелкий, отвратительный мокрый снег он мог назвать каждый церковный шпиль, знал предприятия, занимавшие каждый коммерческий квартал, и мог подробно изучить криминальные досье обитателей каждой из башен на востоке. Краны в доках были похожи на скелеты и сейчас едва различимы, но если бы вы наблюдали отсюда достаточно долго, то увидели бы, как они грузят грузы на корабли, направляющиеся в европейские порты, и, без сомнения, некоторые из этих грузов содержали контрабанду, которую он смог бы найти, если бы у него было время и люди, чтобы сделать это. Приоритеты. Давным–давно старший инспектор Миллер сказал ему, что это война - мы наступаем, мы отступаем, Смит, но тебе лучше убедиться, что мы никогда не проиграем. Закон - это волнистая грань между порядком и анархией, между цивилизацией и хаосом… Старый хрыч был немного философом в баре салуна после крупного дела. Что бы он сделал из этого расследования тихой достойной смерти пожилой леди, которая решила, что ее время пришло?
  
  “Есть еще кое-что, Дэвид”.
  
  Дэвид? О боже.
  
  “Я поговорил с Алленом об идее твоего перехода в Региональный Командный состав, я сказал ему, что ты не в восторге от этого”.
  
  “Правильно”.
  
  “Но его это не убедило. Он хочет поговорить с тобой сам, посмотреть, сможет ли он убедить тебя стать лучше”.
  
  Смит всегда старался избегать ругани при дамах или в их присутствии, хотя Рив, вероятно, тихо улыбалась про себя. Он закрыл глаза и пробормотал: “Радость из всех кровавых радостей”.
  
  
  
  Пока они ждали в приемной хирургического отделения, Смиту снова пришла в голову мысль, что Уотерс быстро освоился на этой работе. Он расслабился, когда две секретарши за стойкой администратора обменялись понимающими взглядами, потому что здесь была полиция, желающая поговорить с одним из врачей – несколько коротких месяцев назад Уотерс покраснел бы. Теперь он проводил время за изучением досок объявлений, особенно той, на которой были указаны имена и квалификация всего хирургического персонала. Когда-нибудь в будущем там может оказаться что-нибудь полезное.
  
  Появилась доктор Тремьюэн и пригласила их в свою палату, как будто они были странной парой пациентов, и Смит поинтересовался, что думают об этом другие в приемной. Оказавшись внутри и усевшись, он сказал ей, что, как он догадывается, она знает, зачем они здесь, – приглашение рассказать то, что ей действительно известно, которое она приняла. Она получила копии результатов из лабораторий и выразила удивление, что так долго ждала визита; когда Смит прокомментировал, что причина в том, что она не была первой в их списке подозреваемых, она, казалось, восприняла это всерьез – по крайней мере, не улыбнулась. Именно тогда он почувствовал, что это интервью может оказаться не таким откровенным, как он предполагал.
  
  Она рассказала им, где была, когда ей позвонили в ту субботу, сколько времени ей потребовалось, чтобы доехать до Розмари-Хаус, и что она увидела, войдя в комнату Джоан Райли. Смит попросил ее точно указать время, когда она вошла в комнату, и она указала на свои записи, которые лежали открытыми на столе перед ней. Затем она описала свой осмотр тела, упомянув, что измерила его температуру.
  
  “А ты? Почему?”
  
  “Потому что иногда это может помочь установить время смерти”.
  
  Учитывая потенциальную серьезность дела, они, похоже, прислали не очень знающего детектива. Кажется, они даже не прислали человека, похожего на детектива – он напомнил ей мистера Вуда, ее первого учителя химии, застенчивого, бестолкового маленького человечка.
  
  “Ну, это возможно, если более поздние показания будут сняты в измеренные моменты времени. Были ли они? Ни в одном из отчетов об этом не упоминается ”.
  
  Она на мгновение опустила взгляд на файл. Она могла бы просмотреть его, но знала, что он прав – там не упоминалось о дальнейших проверках.
  
  “Итак, насколько нам известно, другие показания не снимались. Вы их запрашивали? Вы вообще следили за этим?”
  
  “Нет, я этого не делал и не собираюсь. Я...”
  
  “Неважно. Так получилось, что у нас на это довольно узкие временные рамки. Хотя это была хорошая идея ...”
  
  В конце концов, не совсем как мистер Вуд. Возможно, это ошибка, но она поддалась искушению немного оправдаться.
  
  “Я приношу свои извинения, сержант. Я работаю в этом районе всего несколько месяцев, и здесь все делается совсем не так, как в моем предыдущем подчинении. И я признаю, что, несмотря на внешность, я работаю не так уж долго. Я не часто сталкивался с внезапными смертями. ”
  
  Внешность? Ей, должно быть, все тридцать.
  
  “Что ж, несмотря на внешность, я на этой работе слишком долго и все еще совершаю ошибки каждый день. Здесь, с нами, сидит тот самый человек, который может это подтвердить. Есть вопросы, констебль Уотерс?”
  
  На этот раз Смит вообще не заправлял Уотерса.
  
  “Спасибо вам, сержант Смит”.
  
  Дерзкий ублюдок.
  
  “Не могли бы вы рассказать нам о состоянии здоровья миссис Райли? Вы осматривали ее в пятницу, за день до ее смерти”.
  
  “Нет, я ее не осматривал. Я поговорил с ней и спросил, нет ли у нее каких-либо проблем”.
  
  “И она это сделала?”
  
  “Я бы сказал, что она была более или менее самой собой”.
  
  Смит наблюдал за доктором, но почувствовал, что Уотерс просто поднял брови. В тот момент он ничего бы не сказал, и Уотерс тоже.
  
  “Я бы сказал, что миссис Райли становилась слабее. В дополнение к продолжающемуся остеопорозу, у нее было меньше энергии, и, я полагаю, она немного похудела. Наиболее вероятной причиной было ухудшение функции ее почек. Она была умной женщиной и осознавала это. Мысленно она все еще была бодра и не казалась несчастной ”.
  
  Смит сказал: “Когда вы разговаривали с ней, вы были с ней наедине?”
  
  “Нет. Мы были в одной из общих боковых комнат. Там были по крайней мере еще двое жильцов. Почему?”
  
  “Но, по-видимому, вы были наедине с миссис Райли, когда осматривали ее ранее?”
  
  “Нет, никогда. При обследовании всегда присутствует сиделка – такова политика дома престарелых. И хорошая ”.
  
  “Я согласен. Мы должны задавать эти вопросы, доктор Тремьюэн. Они не всегда кажутся очень вежливыми или даже имеют смысл для посторонних, немного похожи на некоторые аспекты вашей собственной работы. Извините, констебль Уотерс...”
  
  Он снова взялся за это дело без колебаний.
  
  “В заявлении констебля Форда он говорит, что вы подняли стакан с пола рядом с телом миссис Райли и передали ему. Предположительно, стакан был пуст?”
  
  Она немного покраснела – как и сам Форд, теперь она осознала потенциальное значение стекла на полу.
  
  “Так оно и было, и на его стороне. Я сожалею об этом. Как GPS, мы примерно полдня обучаемся расследованию на месте преступления и полицейским процедурам. Мне это никогда не приходило в голову. Если бы это был более молодой и подтянутый пациент, то, возможно, все обошлось бы. ”
  
  “Мы можем быть почти уверены, что именно так миссис Райли приняла героин, судя по результатам вскрытия. Стекло могло бы рассказать нам больше, но вы были не единственным человеком, который пропустил это, доктор ”.
  
  В своих методах допроса детективы, как правило, специализируются либо на неприятных, либо на приятных – Смит еще не был уверен, в какую сторону клонит Уотерс, но у него все было в порядке. И следующий вопрос был прекрасен.
  
  “Могу я спросить, почему вы не пожелали заполнить медицинскую справку? Я прав, полагая, что вы могли бы это сделать?”
  
  Она дольше думала над этим вопросом, чем над другими, которые ей задавали.
  
  “Я не был уверен, вот и все. У нее были проблемы со здоровьем, которые в конце концов могли стать опасными для жизни, но, как вы знаете, я видел ее всего за день до этого, и… Что ж, послушайте, это кажется очень ненаучным, но одно из моих самых первых дел здесь, несколько месяцев назад, тоже было в Розмари Хаус. Еще одну пожилую леди нашли утром в ее постели. У нее были более серьезные проблемы с сердцем, и я подписал это свидетельство. Вскрытия не было. ”
  
  “Но?”
  
  Она перевела взгляд с Уотерса на Смита, а затем пожала плечами.
  
  Смит сказал: “Доктор Тремьюэн, вы хотите сказать, что что-то напомнило вам о более ранней смерти?”
  
  “Напомнило’ – это слишком сильно сказано - это было почти подсознательно. Я был здесь всего за несколько дней до первого, и после я задавался вопросом, не следовало ли мне сделать это по-другому. Итак, во второй раз я так и сделал.”
  
  Смит кивнул, обдумывая свой следующий вопрос, но она заговорила снова, прежде чем он успел сформулировать его.
  
  “И я действительно должен осознавать свою позицию в подобных случаях, я это знаю”.
  
  “Что это за позиция?”
  
  Она вдруг стала выглядеть очень понимающей, как будто Смит пытался уличить ее во лжи.
  
  “Я не настолько наивен, чтобы думать, что вы не разыскивали меня, сержант. Я не делаю секрета из того факта, что я активный член CLARIFY ”.
  
  “Достаточно справедливо. Поскольку вы затронули эту тему, не могли бы вы объяснить нам, какое это имеет отношение к рассматриваемому вопросу?”
  
  Она, безусловно, могла. Все члены организации были медицинскими работниками, включая ряд выдающихся консультантов – она не раз подчеркивала это. В то время как некоторые в NHS были довольны расплывчатостью закона, когда дело касалось вопросов оказания помощи при смерти и ассистированного самоубийства, оставляя CPS решать в каждом конкретном случае, переступил ли профессионал практически невидимую черту, другие были полны решимости принять новые законы, которые сделали бы открытыми все процессы принятия решений. Доктор Тремьюэн присоединилась к нам в качестве студентки – с тех пор ее опыт только укрепил ее веру в это дело.
  
  В конце концов, Смит просто кивнул и сказал: “Миссис Райли не просила вас помогать ей совершить самоубийство, не так ли?”
  
  “Нет”.
  
  “И вы никогда не обсуждали с ней этот вопрос? Вы никогда не упоминали ”РАЗЪЯСНЕНИЕ" или его цели?"
  
  “Конечно, нет”.
  
  “Спасибо. Я ни на секунду не думал, что вы бы так поступили. У меня только еще один вопрос, если вы не возражаете?”
  
  “Продолжай”.
  
  “Тот первый случай в Розмари Хаус, когда женщину нашли в ее постели. Вы случайно не помните ее имя?”
  
  Врач-терапевт повернулась в своем кресле ко второму компьютеру на полке позади нее. Экран ожил, и она начала щелкать меню. Смит посмотрел на Уотерса, поднял руку и затем скрестил указательный и средний пальцы.
  
  “Вот оно. Вы хотите, чтобы я что-нибудь распечатал?”
  
  “Нет, не сейчас. Достаточно просто имени”.
  
  “Верно. Ее звали Элспет Грей”.
  
  
  
  Когда они проходили мимо стойки дежурного, Чарли окликнул его.
  
  “Твой телефон выключен?”
  
  Смит достал свой мобильный и обнаружил, что на этот раз он действительно беззвучен. Он понятия не имел, как.
  
  “Как дела, Чарли?”
  
  “Позвоните ее светлости, как только...”
  
  Он позвонил из ситуационной комнаты. У миссис Брэдли наметился конфликт, который должен был появиться в здании с минуты на минуту. Смит тихо присвистнул и сказал: “Вы приведете ее сюда? Что она сказала?”
  
  “Пока ничего, но я позвонил ей, и она попросила о встрече практически сразу. Я бы сказал, что с тех пор, как мы были там сегодня утром, у нее что-то на уме”.
  
  “Надеюсь, она придет сама”.
  
  “Да. Вот как я хочу это сыграть, констебль. Как только она войдет, я спрошу ее, думает ли она, что собирается сказать что-нибудь, что может привести к обвинениям для кого-либо. Если это "да", я хочу, чтобы вы были здесь, записали, как все работает. Если "нет", и если я уверен в этом, я поговорю с ней неофициально и проинформирую вас позже. Как бы то ни было – оставайтесь в здании, хорошо?”
  
  Удивительно, как немного практичности может вернуть приличного полицейского к жизни после всей этой управленческой чепухи; это заставило его вспомнить некоторые причины, по которым он сам спустился по служебной лестнице. Рив был положительно взволнован.
  
  Уотерс был впечатлен тем, как Смит использовал Интернет, чтобы получить информацию о докторе Тремьюане и ВНЕСТИ ЯСНОСТЬ. Когда Смит признался, что никогда не слышал об указанной организации, обман произвел на Уотерса еще большее впечатление, и тогда Смит поправил его.
  
  “Нет, в том–то и дело, что я не обманывал ее, не так ли? Она строила предположения, а потом обманула саму себя. Как я уже говорил ранее, люди часто расскажут вам больше, если вы не будете задавать им слишком много вопросов. И пусть они делают предположения о том, что мы знаем; все, кроме настоящих злодеев, будут считать, что мы знаем больше, чем на самом деле, и они выдадут себя. Мой старый учитель физкультуры говорил: ‘Самонадеянность делает из нас с тобой идиотов’. Это был мистер Гаджен. Когда он сказал это в первый раз, я не понял, пока несколько часов спустя на географии или что–то в этом роде - ‘ты" и "я". Это все еще заставляет меня улыбаться. Копы должны вытатуировать это у себя на левой ягодице ”.
  
  Уотерс взял изображение доктора Тремьюэна с веб-сайта хирургии и прикрепил его к доске. Это была идея Смита. Доски выглядели немного скудноватыми, и добавление еще нескольких картинок и линий могло бы создать впечатление, что они были заняты и чего-то добивались.
  
  Уотерс сказал: “Вы же не думаете, что она замешана в этом, не так ли?”
  
  “Скажи мне, что ты думаешь”.
  
  Он не торопился.
  
  “Я не нашел ничего, что вызвало бы у меня подозрения. Но у меня была мысль об этом стакане. Если она была замешана, то то, что ее видели передающей его полицейскому, было хорошим ходом. , ДНК, тогда ничто не имело бы значения в суде, не так ли?”
  
  “Нет, вы правы. Что-нибудь еще?”
  
  “Ну, есть прецеденты – Шипман? Но тогда почему бы просто не подписать сертификат?”
  
  “И зачем привлекать наше внимание к другой смерти, если она ученица доктора Гарольда? Зачем употреблять героин, когда у нее есть доступ к другим вкусностям? Если только это не было хитроумной попыткой сбить нас с толку. И у нас есть только ее слова, что она никогда не видела Джоан наедине. Это стоит проверить? ”
  
  Они с полминуты сидели и смотрели на доску, прежде чем Смит продолжил.
  
  “Нет"… Но она должна быть там, на всякий случай. Можете себе представить, какой будет шум, если мы ошибемся и окажется, что мы все знали о "КЛЭРАЙН"? Напишите немного об этом там, наверху, от имени CMB.”
  
  “CMB?”
  
  “Прикрой мой зад”.
  
  “А моя?”
  
  “Я бы предпочел не думать об этом, спасибо”.
  
  Он взял еще один фломастер и присоединился к Уотерсу у доски – теперь их было двое, так что это начинало выглядеть более убедительно. Между именами Ирен Миллер и Риты Санчес Мэгги провела линию с вопросительным знаком в центре; Смит стер вопросительный знак, соединил линии вместе и написал над ними ‘Отношения’. Не то чтобы это имело значение – он все больше убеждался, что ответы на загадку лежат совсем в другом направлении. Мэгги? Он пытался позвонить ей на мобильный в воскресенье, но не получил ни ответа, ни сообщения, и сегодня это полностью вылетело у него из головы. От Джона тоже никаких вестей.… А затем осознание того, что это должно быть что-то серьезное.
  
  “Но о чем нам действительно нужно подумать, так это об имени, которое дал нам добрый доктор. Элспет Грей – прекрасное имя. Совпадение? Первая смерть, с которой она столкнулась в приюте, была первой в этой маленькой группе друзей, в этой сплоченной маленькой банде бабушек и дедушек, и с тех пор это не дает ей покоя. Она сказала, что у нее проблемы с сердцем. Давайте еще раз взглянем на досье мисс Грей. Дайте мне общее, а вы займитесь медицинским. ”
  
  По мере того, как он читал, более внимательно, чем в прошлый раз, когда он просматривал это, разум Смита одновременно осознавал и другие аспекты дела – отсутствие звонка от Элисон Рив должно означать, что разговор с Сарой Брэдли принял неформальное направление, но это не означало, что это не было важно. Что-то подсказывало ему, что это так, точно так же, как что-то сейчас говорило ему, что возвращение внимания к покойной мисс Грей, леди с прекрасным именем, которая управляла собственным ювелирным бизнесом, было правильным решением. Инстинкт, интуиция или просто многолетний опыт?
  
  “Поехали, констебль. Есть небольшая техническая информация о ее проблемах с сердцем. Она прошла обследование в Общей клинике примерно за два месяца до смерти. Состояние ухудшается, и ей увеличили дозу лекарств. Заметки о побочных эффектах.”
  
  Смит обдумал это.
  
  “Итак, у обеих пожилых леди были обостряющиеся жалобы на здоровье, серьезные проблемы с почками, сердцем. Но в их возрасте этого и следовало ожидать, не так ли? Мы, вероятно, не смогли бы найти там двух жильцов, у которых не было бы чего-то подобного. ”
  
  Уотерс продолжал листать папку, пока не дошел до конца. Затем он протянул ее открытой Смиту.
  
  “Разве ты не говорил, что у Джоан Райли была такая же?”
  
  “Это то, о чем я думаю?”
  
  “Это уведомление ДНР”.
  
  “Тогда да, она это сделала. Достань остальные три медицинских файла, скинь один из них мне”.
  
  Похожие уведомления были у Нэнси Бишоп и Мартина Коллинза.
  
  “Мы этого не заметили, хотя я специально спросил Ирен Миллер, как часто они бывают. Чертов идиот – я, а не мисс Миллер ”.
  
  Уотерс не выглядел впечатленным.
  
  “Итак? Это необычно? Я не понимаю почему”.
  
  “Мисс Миллер подсчитала, что только около десяти процентов ее клиентуры имели бы это. У нее около пятидесяти постоянных клиентов – по моим подсчетам, получается пятеро. И у нас четверо из них на этом столе ”.
  
  
  
  Было уже больше пяти часов, когда Элисон Рив вошла в оперативный отдел. Она села рядом со Смитом, который жестом пригласил Уотерса к разговору; он объяснил, что в отсутствие двух других Уотерсу придется занять место Мэгги.
  
  Рив сказал: “Скоро мы должны кое-что узнать – Джон в здании, он поднимается ко мне. В любом случае, миссис Брэдли. Есть какие-нибудь предположения?”
  
  “Ну, поскольку я все еще сижу здесь, я предполагаю”, - бросив взгляд на Уотерса, - “что она призналась не во всем. Я также предполагаю, что она знает что-то, чего не хотела говорить при муже.”
  
  Неплохо, сказал Рив. Сара Брэдли призналась, что утром 6-го декабря, когда они навестили Джоан, пожилая леди была сама не своя на протяжении всего визита. Когда пришло время прощаться, примерно в половине первого, ее мать взяла ее за руку и некоторое время держала ее – проявление нежности, которое было почти не в ее характере. И она несколько раз сказала "спасибо" таким образом, что это произвело впечатление на ее дочь до конца дня. Просто ‘спасибо’, хотя в тот день для нее не было сделано ничего необычного. Уотерсу это показалось довольно незначительным, но он видел, что это заинтересовало Смита.
  
  Рив помолчал, а затем сказал: “Это еще не все. За две недели до этого визита миссис Райли попросила у своей дочери определенную сумму денег, наличными для себя, а не просто пополнить ее счет. Сара Брэдли сказала, что не может из-за политики приюта, но ее мать настояла и расстроилась из-за этого.”
  
  Смит спросил: “Мистера Брэдли нет на месте?”
  
  “Нет. Он ходил не каждую субботу. Сара отдала деньги своей матери в следующую субботу, за неделю до ее смерти ”.
  
  “Сколько?”
  
  “Сто фунтов двадцатками”.
  
  “Она спрашивала, для чего это нужно ее матери?”
  
  “Да. Все, что она сказала, было "Это не для меня’. Но наличие денег, казалось, сделало ее мать очень счастливой. Сара сейчас в некотором замешательстве – вы можете себе представить, о чем она думает ”.
  
  Смит кивнул и сказал: “Возможно, она права. Сотни было бы достаточно, если только я полностью не оторван от уличных цен. Но ‘Это не для меня’ - странные слова в данных обстоятельствах. И все это в заявлении? ”
  
  “Подписано и датировано”.
  
  “Отличная работа, босс. Для тебя найдется место в моей команде, когда ты этого захочешь”.
  
  Он уже собирался рассказать ей об обнаружении предварительных инструкций, когда дверь открылась, и крупная фигура Джона Мюррея заслонила вход в комнату. Он ничего не сказал, но в этом самом по себе не было ничего необычного – Смит попытался прочитать выражение лица, но оно было незнакомым.
  
  Рив сказал: “Джон, заходи. Как Мэгги?”
  
  Он закрыл дверь, подошел к столу, за которым они все сидели, но не сел сам. При ближайшем рассмотрении Смит пришел к выводу, что выражение лица Мюррея на самом деле было озадаченным. В конце концов, новоприбывший ответил на вопрос.
  
  “Ну, у нее ... было много анализов. Они продолжали обращаться к разным врачам, но вчера днем они сообщили нам. Они сказали нам, что она беременна ”.
  
  Рив немедленно вскочила и обняла его, в то время как Смит стоял и ждал, наблюдая за выражением лица, пытаясь угадать, все ли в порядке, что бы это ни значило в подобных обстоятельствах. Они, казалось, были такими - Джон улыбнулся волнению Элисон и начал описывать, как странно чувствовала себя Мэгги, как они волновались, что выходные тянулись целую вечность.
  
  Смит сказал: "Я пытался позвонить, но никто не ответил”.
  
  “Извини, Констебль. Всего этого стало слишком много. Мы выключили телефоны. И прости за сегодняшний день. Нам пришлось вернуться для дополнительных тестов, потому что, ну, она не весенний цыпленок и ...” – Рив сказал ‘Джон!’ – “ей нужно быть осторожной. Но они сказали, что с ней все в порядке. Они оба в порядке.”
  
  И когда он сказал ‘и то, и другое’, берег реки почти обвалился.
  
  Рив спросил: “Как далеко она, Джон? Я не могу в это поверить!”
  
  “Они считают, что прошло почти три месяца. Я тоже не могу в это поверить. Я имею в виду, мы вроде как решили, и… Я не знаю, как это произошло, на самом деле ”.
  
  Смит оглядел Уотерса и Рива, прежде чем снова повернуться к Джону Мюррею.
  
  “Ну, Джон, на будущее, если у тебя есть лист бумаги, я могу нарисовать тебе картинку...”
  
  OceanofPDF.com
  Глава Тринадцатая
  
  Кипрас Казлаускас читал журнал New Scientist. Еще не было девяти утра, но он уже изучил статьи о взаимосвязи между охраной природы в Восточной Африке и технологиями спутникового мониторинга, а также о сообществе биотехнологов, выросшем в окрестностях Кембриджа, который находился не так уж и далеко. Теперь он был поглощен темой, которая по-настоящему захватила его воображение, когда он увидел обложку журнала на столе в социальной зоне Rosemary House – будущее исследований в области трансплантации. Это всегда завораживало его; это было одной из его мечтаний, когда он впервые поступил в медицинскую школу, мечтой, которая длилась всего несколько месяцев. Тем не менее, ничто не мешало ему читать и задаваться вопросом о том, что могло бы быть, что все еще может быть. Кто может сказать?
  
  Он был не настолько глуп, чтобы попросить журнал у миссис Рид, но мисс Миллер сказала, что да, он может взять любой, который не представляет интереса для жильцов – в конце концов, это были пожертвования в первую очередь и ничего не стоили дому. Он перевернул страницу и продолжил читать медленно и внимательно. Он мог бы этого добиться – сначала специализация по хирургии, затем дополнительная работа по биохимии отторжения. Статья была технической по частям, но он чувствовал, что все еще в состоянии следить за ней.
  
  В его дверь редко стучали, и сначала он предположил, что это, должно быть, в одну из двух других коек на лестничной площадке. Когда звонок раздался снова, громче и настойчивее, он встал, сложил журнал, чтобы не потерять место, и направился к двери. Открывая ее, он услышал голоса, два мужских голоса.
  
  “Mr Kipras Kazlauskas?”
  
  Говоривший мужчина был примерно его возраста, высокий и светловолосый, в куртке на молнии и повседневных брюках, но позади него стоял крупный полицейский в форме с суровым лицом. Кипрас перевел взгляд с одного на другого и кивнул.
  
  “Я детектив-констебль Уотерс, а это сержант Хиллс. Мы оба из полицейского участка Лейк-Сентрал. Можем мы войти, сэр? Мы хотели бы поговорить”.
  
  В комнате было прибрано; даже рабочая поверхность в крошечной кухне была безупречно чистой. Уотерс с сожалением подумал о квартирах, в которых жил в студенческие годы, а затем снова повернулся к молодому литовцу.
  
  “Я полагаю, что вы уже разговаривали с моим коллегой, детективом-сержантом Смитом, мистером Казлаускасом”.
  
  “Да. В доме Розмари. В чем проблема?”
  
  “Без проблем, сэр, но мы хотели бы задать вам еще несколько вопросов, если вы не возражаете”.
  
  “Все в порядке. О чем вы хотите меня спросить?”
  
  “Мы бы предпочли, чтобы на этот раз вы приехали в участок, мистер Казлаускас”.
  
  Взгляд сержанта медленно блуждал по комнате – теперь он остановился на лице молодого иностранца. Дверь в спальню была все еще приоткрыта, и Кипрас невольно посмотрел в том направлении; конечно, это была ошибка, и он знал, что человек в форме готов преградить ему путь, если он двинется к ней.
  
  “Вы меня арестовываете?”
  
  “Категорически нет, сэр. Но мы хотели бы поговорить с вами в участке”.
  
  “Мне скоро на работу”.
  
  “Да, ваша смена начинается сегодня в двенадцать часов. Если мы справимся с делами, я уверен, что сможем подвезти вас, чтобы вы не опоздали”.
  
  Чарли Хиллс кивнул, не сводя глаз с Казлаускаса – констебль попросил его сопровождать Уотерса в его первой вылазке, и мальчик справился, не угрожая, но спокойно настаивая.
  
  Кипрас взял журнал, закрыл его и аккуратно положил на свой стол.
  
  
  
  “Вы не возражаете, если я буду называть вас Кипом, не так ли?”
  
  “Все в порядке”.
  
  “Только я поговорил с некоторыми резидентами, и они тебя так называют, не так ли? У тебя что-то вроде фан-клуба. Ты знаешь, кого я имею в виду – Нэнси, Мартина и Ральфа. И я думаю, что Элспет и Джоан тоже были членами-основателями, прежде чем они скончались. Честно говоря, я не думаю, что они хотят обращаться по имени ко всем сиделкам, но ты исключение, Кип. Это своего рода комплимент тебе. ”
  
  Молодой человек пожал плечами и поднял брови. Он не притронулся к кружке с чаем, стоявшей перед ним, как и к воде, но Смит выпил свою и не отказался бы от еще одной. Ему тоже нравилась сигарета, всегда нравилась во время интервью, особенно когда они становились интересными; раньше можно было играть во всевозможные психологические игры с пачками сигарет, спичек и зажигалок, но теперь это рассматривалось как риск для здоровья – да помогут нам небеса.
  
  “В любом случае, Кип, я не включал этот диктофон. Это не официальное собеседование, но вы можете пригласить сюда своего законного представителя, либо того, кого мы найдем для вас. Все это понял?”
  
  По–прежнему только кивок и настороженный взгляд - в его послужном списке ничего не было, но он явно нервничал.
  
  “Хорошо. Мы привели вас сюда, потому что нам нужно задать вам еще несколько вопросов о ночи, когда умерла миссис Райли. Помните, что вы говорили нам раньше? Вы вошли в комнату второй после Кейли Грин. Затем мисс Миллер попросила вас запереть дверь. Она сказала вам оставаться снаружи комнаты, держать дверь запертой, пока кто-нибудь другой не придет, чтобы разобраться во всем. Вы присутствовали, когда подошли полицейский и мисс Миллер, и вы видели, как прибыл доктор. Я уверен, что вы все это отчетливо помните. Я что-нибудь упустил?”
  
  “Нет. Именно это и произошло”.
  
  “А как насчет тебя?”
  
  “Обо мне? Я не...”
  
  “Я имею в виду, вы что-нибудь упустили?”
  
  Выражение лица детектива по-прежнему было дружелюбным, глаза по-прежнему улыбались, но что-то изменилось. Кипрас нахмурился, словно пытаясь вспомнить, и слегка покачал головой, но полицейский больше ничего не сказал.
  
  “Нет, я рассказал все, именно это и произошло”.
  
  “В таком случае детектив-констебль Уотерс прочтет нам кое-что”.
  
  Уотерс взял записи, которые Смит делал во время интервью с Мартином Коллинзом и Ральфом Гринвудом, и зачитал вслух те части, которые относились к помощи, оказанной Кипрасом Коллинзу той ночью, когда он обнаружил, что не может выбраться из туалета. Когда он читал вслух "Таймс", Смит прервал его и попросил повторить эти подробности, многозначительно наблюдая за лицом Кипраса, когда он это делал. Когда все закончилось, Смит сидел с поднятыми ладонями и выражением озадаченности на лице.
  
  “Кип, ты видишь нашу проблему. Эти два джентльмена не могли ошибиться насчет ночи, когда это произошло, не так ли? И они независимо друг от друга сообщили нам то же время, когда это произошло. Мы могли бы даже проверить расписание телепередач, чтобы узнать, во сколько шел тот футбольный матч. Итак ...? ”
  
  Это было всего лишь мгновение, но от Смита не ускользнула первая реакция на лице сиделки – это было выражение облегчения. Тогда он понял, что Кипрас ожидал чего-то другого, чего–то худшего - тогда он также понял, что его подозрения относительно характера отношений между Джоан Райли и Казлаускасом, вероятно, были правильными.
  
  “На пять минут, может быть, на десять, да. Я забыл об этом – я действительно ходил к Мартину. Но я взял ключ, и когда я вернулся, там никого не было. Все было в порядке. Я забыл об этом, но думаю, это не причинило никакого вреда.”
  
  “Кипрас, ты сам заходил в комнату миссис Райли после того, как мисс Миллер сказала тебе, что делать?”
  
  Детектив больше не улыбался.
  
  “Нет, я этого не делал”.
  
  “Насколько вам известно, кто-нибудь еще заходил в комнату? Вы впускали кого-нибудь в комнату?”
  
  “Нет”.
  
  “Думаете ли вы, что кто-нибудь еще мог заходить в комнату за то время, пока вас там не было?”
  
  Голова Уотерса была неподвижна, но его глаза каждый раз возвращались к получателю вопросов, как будто он наблюдал за игрой в теннис; каким-то образом Смит добрался до сетки, а Кипрас был где-то за пределами базовой линии. На этот раз мяч не вернулся – наступило лишь неловкое молчание.
  
  Для Смита объяснение было простым. В основе своей честные люди иногда лгут, но им это не нравится, и у них это не очень хорошо получается. Некоторое время назад он пришел к выводу, что Кипрас Казлаускас в корне честен, и поэтому, чем скорее они завершат этот вступительный обмен мнениями, тем лучше для всех заинтересованных сторон. Когда молчание затянулось слишком надолго, Смит вздохнул и положил руки на стол, как будто раскладывал карты, которые были у него на руках.
  
  “Кипрас– ты затягиваешь это расследование. Ты тратишь наше драгоценное время. Я должен сказать тебе, что сначала мы разберемся с простым делом. После этого я попрошу вас объяснить, почему вы сказали, что миссис Райли была щедрым человеком, а затем я спрошу вас о пропавших ста фунтах. Такими темпами ты опоздаешь на работу, сынок.”
  
  
  
  Он хотел рассказать им все, но сержант не стал давать никаких обещаний. Это само по себе заставило Кипраса немного доверять ему; детектив сам сказал, что ему было бы очень легко давать всевозможные обещания сейчас, здесь, в этом неофициальном интервью, которое все еще не записывалось, но он этого не сделает. Если бы Кипрас нарушил закон, ему было бы предъявлено обвинение, но если бы он этого не делал, то, возможно, он смог бы сохранить свою работу. Только после того, как он рассказал им все, что знал, полицейский смог бы принять решение.
  
  Когда комнату заперли в первый раз, глаза миссис Райли все еще были открыты. Это было не то зрелище, которое он мог бы забыть или в котором ошибся бы – ее голова откинута на спинку стула, открытые глаза невидяще смотрят в окно. И стул был передвинут в это положение, его не было на обычном месте. Это был тяжелый стул, слишком тяжелый для миссис Райли, чтобы передвигаться самостоятельно, поскольку она стала совсем слабой. Сержант снова спросил его – мог ли кто-нибудь закрыть глаза пожилой леди, когда комната была отперта в первый раз, возможно, мисс Миллер, но он был уверен, что этого не произошло; когда он открыл дверь менеджеру и полицейскому, первое, что он сделал, это снова посмотрел на миссис Райли – и ее глаза были закрыты.
  
  Два детектива тихо поговорили друг с другом, и молодой человек, который привез Кипраса в участок, вышел из комнаты. Кипраса спросили, не хочет ли он еще чашечку чая, а затем сержант снова начал перечитывать лежащие перед ним бумаги и маленькую черную записную книжку. Через минуту или две Кипрас посмотрел на свой телефон, чтобы проверить время; он не был уверен, как отсюда добраться – он впервые опоздает на работу.
  
  Примерно через десять минут молодой детектив вернулся.
  
  “Вам удалось поговорить с Олив?”
  
  “Да, по телефону”.
  
  “Ты ведь не назвал ее Олив, не так ли? Если бы ты это сделал, твоя карьера могла бы внезапно закончиться. Что она сказала? Это довольно странный вопрос.”
  
  “Это маловероятно – она никогда об этом не слышала”.
  
  Сержант повернулся к Кипрасу.
  
  “Тогда могло бы показаться, что если глаза миссис Райли были закрыты, то кто-то закрыл их за нее”.
  
  “Но комната была заперта. Мной. Я проверяю перед уходом и когда возвращаюсь ”.
  
  “Есть и другие ключи. Констебль Уотерс и я поговорим со всеми, у кого есть ключи. Однако я сомневаюсь...”
  
  Смит замолчал и уставился в блокнот, как будто только что нашел там что-то, чего раньше не замечал. Медленно прошло десять секунд.
  
  “Кип – на двери каждого жильца есть индивидуальный замок? У каждого свой ключ?”
  
  “Да. Все разные, для уединения”.
  
  Еще одно молчание, прежде чем констебль Уотерс задал следующий вопрос.
  
  “А как насчет ключа-пропуска, когда персоналу нужно открыть дверь?”
  
  “Только один ключ доступа, он открывает все двери”.
  
  Теперь все трое, казалось, ломали голову над этой проблемой.
  
  В конце концов Смит нарушил молчание.
  
  “Кип, возможно ли, что у кого-то из жильцов может быть ключ доступа?”
  
  “Нет, нет, вообще запрещено. Мисс Миллер очень бережно относится к ключам. Каждую неделю нам говорят о безопасности – никогда не называйте коды и никогда не кладите ключи, всегда в карман. Это было бы запрещено.”
  
  “Я знаю, что это запрещено, сынок, но я спросил, возможно ли это”.
  
  Парень был неглуп. Он достаточно хорошо понимал свой второй язык, чтобы увидеть разницу, и в конце концов кивнул.
  
  “Верно. Итак, Кип. Когда ты вернешься к работе, я не хочу, чтобы ты это с кем-либо обсуждал, в этом нет необходимости, и твоя жизнь станет проще, если ты просто будешь молчать об этом – хорошо?”
  
  Кипрас кивнул. Это прозвучало обнадеживающе, как будто он скоро будет там, вдали от этого полицейского участка. Затем детектив постарше закрыл маленький блокнот, сложил бумаги и откинулся на спинку стула с серьезным выражением лица. Кипрас забыл о других вопросах, которые ему предстояло задать.
  
  “Я не думаю, что ты плохой человек, Кип. И я хочу облегчить тебе задачу. Я собираюсь сказать тебе, что я думаю, а потом ты скажешь мне, где я ошибаюсь. Вы сказали мне и моему другому коллеге, что миссис Райли была добрым человеком, щедрым человеком. У вас были хорошие отношения с миссис Райли – некоторые люди могли бы даже сказать, что вы были друзьями. Прав ли я пока?”
  
  “Да”.
  
  “Итак, прежде чем мы пойдем дальше, вы должны понять, что я знаю о ста фунтах. Я точно знаю, когда они были переданы миссис Райли, и я знаю, что она сказала своей дочери, когда ее спросили, зачем ей эти деньги. Она ответила: "Это не для меня ”.
  
  Впервые Кипрас выглядел взволнованным, но ничего не сказал.
  
  “Тогда я предполагаю, Кип, что ты не крал деньги у миссис Райли”.
  
  “Нет! Я бы никогда так не поступил. Она была добрейшим человеком для меня. Она...”
  
  “Значит, она отдала тебе деньги. Все?”
  
  Он кивнул.
  
  “Ты покупал на них наркотики, Кип?”
  
  Слезы, которые выступили на глазах Кипраса, внезапно превратились в слезы ярости. Он наполовину привстал со стула, как будто собирался пересечь стол, и Уотерс инстинктивно протянул левую руку между двумя другими мужчинами. Но Смит не сдвинулся ни на дюйм – он просто выдерживал сердитый взгляд литовца своим собственным спокойным взглядом.
  
  Кипрас медленно сел.
  
  “Почему всегда такое предположение, что мы наркоторговцы, преступники, отбросы общества? Вы ошибаетесь. Сюда приезжают образованные люди, потому что наша собственная экономика разрушена еще больше, чем ваша, вот и все ”.
  
  “Я знаю это, Кип. Образованные люди, такие как мистер Радвила и его мальчики, собирают фрукты. Образованные люди, такие как ты, учатся на врачей. Что случилось?”
  
  Удивление было очевидным, и Кипрас не пытался его скрыть.
  
  “Извини, сынок. Несмотря на внешний вид, мы действуем достаточно тщательно. Расскажи мне, как ты здесь оказался”.
  
  Братья и сестры, их слишком много, и отец, сначала без работы, а потом и без надежды. Как старший, Кипрас взял на себя ответственность; вот что значит семья в его стране, выразительно посмотрев на двух детективов, на которых ни один из них не мог обидеться. Возможно, однажды он вернется к своим занятиям.
  
  “Вся заслуга в тебе, парень, это все, что я могу сказать. Просто постарайся понять, что часть моей работы - задавать людям вопросы, которые они не хотят слышать по разным причинам. Это не то, что мы называем ‘личным’. Я собираюсь задать вам еще один вопрос. Миссис Райли просила вас использовать деньги, чтобы купить что–нибудь, чего вам не следовало покупать, или вы предлагали купить что-нибудь для нее?”
  
  Гнев прошел.
  
  “Нет. Ни то, ни другое. Идея нелепа”.
  
  Что-то в употреблении этого слова вызвало улыбку на лице Смита, и Кипрас не обиделся.
  
  “Достаточно справедливо. Так скажи мне, что ты с этим сделал”.
  
  “Я сделал именно то, что она хотела – отправил это своей семье на Рождество. Это было ее желание. У нее было прекрасное ... сердце, вы говорите?”
  
  Смит ответил не сразу. Он взглянул на Уотерса, открыл маленький блокнот и что-то записал, всего пару слов.
  
  “Ты понимаешь, что мне нужно это проверить, Кип?”
  
  “Да. Продолжайте. Проверьте”.
  
  “Как ты отправил это домой?”
  
  “Банковский перевод”.
  
  “Вы осуществляете банковские операции онлайн? Если да, не могли бы вы войти в систему и показать моему коллеге свой аккаунт, чтобы мы могли сразу же все уладить?”
  
  “Да”.
  
  Пока они это делали, Смит еще раз внимательно взглянул на Кипраса Казлаускаса. За последний час в нем что–то прояснилось - не было обиды, когда Уотерс провел его через весь процесс. Это было облегчением от того, что теперь ничего не скрывалось, ничто не тяготило его совесть. Он был порядочным молодым человеком, принесшим большую жертву ради своей семьи, и, вероятно, именно это Джоан Райли увидела в нем. Она хотела сделать то же самое для детей, которых она никогда не встретит, которые жили в стране, которую она никогда не посещала – подарить им хорошее Рождество.
  
  Уотерс поднял глаза и кивнул.
  
  “Тогда ладно, Кип. Тебе следовало рассказать нам все это раньше, но в конце концов мы дошли до этого. Возможно, нам придется поговорить с тобой снова, но не паникуй, если мы это сделаем. Вы нарушили одно из правил в Rosemary House, но это не наше дело. Теперь мой коллега подумает, как он собирается выполнить свое обещание подвезти вас. К вам, констебль Уотерс. ”
  
  
  
  Сначала он увидел, как красный "Ярис" Астры, его подарок ей на восемнадцатый день рождения, быстро приближается к подъездной дорожке – должно быть, она припарковалась недалеко от фасада здания, вне поля зрения, если только он не встал и не подошел к окну. Затем он оглянулся на дорогу за въездом и заметил полицейскую машину. Шкода – как все меняется! Один из тех VRS estates, он остановился прямо перед воротами. Два человека впереди, а затем задняя дверь открылась, и кто-то вышел. Ральф Гринвуд слегка прищурился, просто чтобы убедиться, что он не ошибся. Фигура немного наклонилась и заговорила с тем, кто сидел на переднем пассажирском сиденье. Ральфу удалось привлечь внимание Мартина, ничего не сказав, и он кивнул в сторону окна. Они оба смотрели, как Кипрас Казлаускас снова выпрямился, и полицейская машина влилась в дневной поток машин. Затем молодой человек направился по подъездной дорожке к Розмари Хаус.
  
  “Неприятности?”
  
  Мартин говорил тихо, но казалось, что дремота Нэнси превратилась в полуденный сон. Ральф все еще обдумывал это, и необходимости в немедленном ответе не было. Высадить его в конце подъездной аллеи было довольно деликатно, как будто они не хотели, чтобы стало очевидно, где был Кип; если бы они хотели что-то сказать или пытались напугать мальчика, они бы подъехали к входной двери и нашли причины задержаться на несколько минут. Он знал– как они работают, но было очевидно, что Кипа снова допросили.
  
  “Беспокоиться не о чем”.
  
  Мартин снова уставился в телевизор, в то время как Ральф продолжал смотреть в окно. Кип поднял руку, но не в сторону общественной комнаты – это было кому-то на подъездной дорожке возле здания, и затем Ральф увидел свою внучку, идущую навстречу Кипу. Они оба на мгновение остановились, болтая, смеясь, как это делают молодые люди, но не прикасаясь, не обнимаясь, между ними все еще оставалось два-три фута пространства. Она познакомилась с ним поближе во время своих визитов, и Ральф прекрасно понимал, что ей нравится этот мальчик, что, возможно, ее дедушка теперь не единственная причина, по которой она навещает его раз или два в неделю. Однако с того места, где она припарковалась, она не должна была видеть полицейскую машину, и это было хорошо.
  
  Через минуту или две она была бы здесь, в комнате для встреч, и он сказал бы что-то вроде ‘Вот она, свет моей жизни!’, а затем Мартин и Нэнси сказали бы что-то подобное. Она могла бы сидеть на ручке его кресла, и они приставали бы к дежурной сиделке с просьбой о дополнительных чашках чая. Если бы это была одна из несчастных, Астра могла бы снова пойти на кухню и сама приготовить им всем чай, вопреки правилам, но однажды, когда миссис Рид пришла пожаловаться, Астра так мило спросила ее, не хочет ли она, миссис Рид, тоже чашечку, что все рассмеялись, кроме миссис Рид, конечно.
  
  Он улыбнулся в предвкушении, но также почувствовал, что на него снова накатывает волна сонливости. Это новое лекарство - лучше проверить онлайн на наличие побочных эффектов. Он не мог допустить ничего, что замедлило бы его, ничего, что стоило бы ему его преимущества, не сейчас.
  
  OceanofPDF.com
  Глава Четырнадцатая
  
  После обеда Смит созвал команду, какой она была, вместе. Джон Мюррей и Элисон Рив присоединились к Уотерсу и ему в комнате для совещаний. Мюррей сказал им, что Мэгги было приказано воздерживаться от работы, пока ей не исполнится четыре месяца – тогда она сможет выполнять легкие обязанности. Рив сказал, что не было никаких признаков подозрительной активности ни на одном из банковских счетов Брэдли. Она также посмотрела на фотографию Джоан Райли, и даже ста фунтов там не было видно – ее дочь, должно быть, отдала матери свои собственные деньги. Смит сообщил об утреннем интервью с Кипрасом Казлаускасом, закончив его замечанием о том, что, по его мнению, опекун не был под подозрением ни в чем, кроме чрезмерной доброты к своим подопечным.
  
  “Значит, все просто остается?”
  
  Рив не был нетерпеливым или циничным. Множество старших офицеров задолго до этого жаловались бы на отсутствие прогресса, хотя ничего подобного и не было. Смит объяснил это современной одержимостью судебно-медицинскими доказательствами; наука развивалась так быстро и теперь настолько доминировала в их мышлении, что, когда появлялось дело, в котором она мало что могла предложить, многие следователи оказывались в тупике. Кроме результатов посмертного анализа, у криминалистов в этом деле ничего не было – все сводилось к старомодному расследованию, опросу и устранению. Что касается них, то был достигнут значительный прогресс.
  
  Уотерс спросил: “Еще один ординатор?”
  
  “Или жильцов”.
  
  Все взгляды обратились к Смиту.
  
  “Не поймите меня неправильно – я не знаю ничего такого, чего не знаете вы, люди. Но у Джоан был круг близких друзей, у четверых из которых в медицинских папках есть предварительные рекомендации. Предположительно, они обсуждают подобные вещи в "Среди футбольных результатов" и вспоминают Мэгги Тэтчер. Теперь двое из них ушли при смутно схожих обстоятельствах. И у нас есть большая вероятность, что кто-то зашел в комнату и закрыл глаза Джоан после того, как она умерла. Нам нужно спросить, почему и кто, потому что большинству людей было бы некомфортно это делать, не так ли? Они зашли только для того, чтобы сделать это, или они ‘наводили порядок’? В таком случае, как они пропустили стакан, который мог выдать всю игру сразу? ”
  
  Больше никто ничего не прокомментировал; внезапно, казалось, возникло много вопросов.
  
  “В любом случае, у нас мало что осталось. Если кто-нибудь придумает что-то новое, пожалуйста, не держите это при себе, если это не гарантирует вам продвижение по службе. Джон, ты можешь разузнать о месте последнего упокоения Элспет Грей? Я надеюсь, что она вылетела в трубу, потому что, если бы она этого не сделала, нам, возможно, пришлось бы ... ”
  
  Рив был первым, кто понял.
  
  “Округ Колумбия, нам абсолютно не нужен такой, ни за что. Не после прошлого раза”.
  
  Уотерс выглядел озадаченным, пока Мюррей не сказал: “Эксгумация”.
  
  “Что случилось в прошлый раз?”
  
  “Детектив-суперинтендант Аллен появился на местном телевидении”.
  
  “И стал, ” сказал Смит с отсутствующим выражением в глазах, “ сенсацией за одну ночь. Это все еще в вашем прокате? Будем надеяться, что у мисс Грей хватило здравого смысла добиться кремации. Сегодня днем мы с Уотерсом еще раз изучим трех оставшихся мушкетеров в надежде, что мы что-то упустили. Босс, просто напоминаю вам, что завтра утром я должен встретиться с Глорией КК по поводу смягчения последствий Subic. Я подумал, что возьму Криса с собой, чтобы он увидел, с чем ему придется столкнуться, если он когда-нибудь самостоятельно раскроет преступление. ”
  
  “Ладно, удачи. Передай ей мои наилучшие пожелания. Спроси ее, когда она выйдет на скамейку запасных”.
  
  “Она никогда этого не сделает. Ей слишком нравится разбирать полицейских на части, чтобы отказаться от этого. Ладно, все, давайте приступим к делу ”.
  
  
  
  Когда он проверил свой телефон в тот день, он обнаружил, что в его социальной жизни произошло еще одно событие. В сообщении от Марсии говорилось, что ее планы изменились, что она все-таки сможет поужинать в субботу, если он все еще этого хочет, точка-точка-точка. Была ли она удивлена его просьбой и ей просто нужно было время подумать? Действительно ли у нее было занято много времени, но теперь она все изменила, потому что предпочла бы поужинать где–нибудь - с ним? Он мог бы ответить и сказать, что сейчас у него все занято, но он посмотрит, если сможет… Но вряд ли такая умная женщина, как Марсия, поверила бы ему. И зачем играть в игры? Тем не менее, теперь ему нужно было выбрать ресторан, а затем забронировать его, и что ему нужно было надеть, чего не было бы… А что будет потом? Он слышал, что в наши дни у женщин другие ожидания.
  
  Он снова переключил свое внимание на дело. План состоял в том, чтобы просмотреть личные и медицинские дела Мартина Коллинза, Нэнси Бишоп и Ральфа Гринвуда, строку за строкой, в поисках чего–нибудь, абсолютно чего угодно, что могло бы дать им новую отправную точку - потому что теперь было ясно, что им нужно будет поговорить с ними снова. Второе собеседование всегда отличается, оно более сложное и часто более угрожающее, поскольку людей просят повторить ответы или более подробно рассказать о вопросах, которые они предпочли бы забыть.
  
  Не поднимая глаз, Уотерс сказал: “Нэнси Бишоп была медсестрой”.
  
  “Да. И что?”
  
  “Тогда она не была бы слишком щепетильной. Вероятно, в свое время она закрыла глаза нескольким мертвецам”.
  
  Это было разумное замечание. Они продолжили чтение. Перед Смитом снова лежали папки Ральфа Гринвуда. Смиту он показался интереснейшим человеком – не в криминальном смысле, еще не "представляющим интерес", – и все же из этих досье они знали о нем меньше, чем об остальных четырех. Почему это было? Чего не хватало? Никаких недавних дополнений к медицинским записям – возможно, он просто был здоровее остальных. И никаких предварительных указаний, единственная из пяти папок, в которой ничего подобного не было. Смит вернулся к личному делу. Опять же, менее информативно о предыдущей жизни субъекта, чем у других; в нем просто указано, что он много лет проработал в Лондоне клерком у адвоката. Он вспомнил свои две встречи с этим человеком, в комнате для встреч в то первое утро, а затем разговор с ним в его комнате, которая отличалась от других. Это были разговоры клерка адвоката? Это была комната клерка адвоката на пенсии? Ноутбук, подключение к Интернету, мобильный телефон, шахматный набор… И книги, много книг в паре книжных шкафов; он не смотрел на названия - должно быть одно, чтобы то, что люди читают, могло рассказать вам о многом, - но это были настоящие книги, он был уверен в этом.
  
  Он вернулся на первую полосу с ее фотографией, и это тоже было по-другому. У остальных были недавние фотографии, просто портреты, очевидно, сделанные в Розмари Хаус, сделанные для протокола, для архива, в память о моменте, когда независимая жизнь подошла к концу – возможно, отсюда и печаль, которая проглядывала в попытках улыбнуться. Но фотография в досье Ральфа Гринвуда была сделана не дома; он стоял вполоборота к камере, приоткрыв рот в удивленной улыбке. Девушка на фотографии с ним, должно быть, подошла сзади и положила руки ему на плечи, когда делался снимок – миниатюрная, симпатичная девушка с коротко, почти подстриженными светлыми волосами. Позади них двоих был накрыт стол для какой-то вечеринки, семейной вечеринки, предположил Смит. Разве Ирен Миллер не говорила что-то о внучке? Возможно, это она.
  
  Он сам сказал это несколько дней назад – если кто-то и может рассказать нам, что происходит в Rosemary House, так это Ральф Гринвуд. И что сказал этот человек с блеском в глазах, что-то насчет отсутствия экспертизы? Была ли эта пешка в королевской четверке первым ходом? Ни малейших улик, ни даже малейших сведений, но…
  
  “Крис, я поискал в Google эту штуковину, когда мы начинали, и ничего не нашел. Ты можешь попробовать”.
  
  Уотерс потянулся к файлам и застучал по клавиатуре. Несколько щелчков мышью, пожатие плечами, а затем снова клавиатура, еще щелчки мышью. Смит наблюдал и думал: "Вот тебе и современная полицейская работа’.
  
  Он спустился в столовую, взял в торговом автомате две кружки чая и два батончика с хлопьями. Уотерс взял зерновой батончик, но не чай, что означало, что Смит мог быстро проглотить один, а затем потягивать второй более неторопливо. Он окунул в него зерновой батончик для эксперимента, но получилось невкусно. Затем он посмотрел на свой телефон, чтобы узнать, ответила ли еще Марсия – нет. Уотерс нахмурился и вернулся к папкам, что убедило Смита в том, что он не упустил ничего очевидного – в конце концов, найти Ральфа было нелегко. Но тогда, размышлял он, жизнь Ральфа была совсем недавно, его настоящая жизнь, его работа клерком у поверенного в делах в Лондоне. Такова была жизнь до интернета, до цифровых следов, которые каждый теперь оставляет за собой навечно.
  
  Смит вынул фотографии из папок и спустился к копировальной машине. После ряда интересных неудач ему удалось заставить ее увеличить их, чтобы они не выглядели слишком глупо на доске. Он чувствовал себя немного виноватым, что поместил их туда; пенсионеры преклонного возраста в качестве подозреваемых выглядели несколько отчаявшимися, но это было, по крайней мере, доказательством того, что какое-то расследование все еще проводилось. Он написал их имена, а затем обвел их кружком, который назвал ‘Близкими друзьями’.
  
  Прошло почти сорок пять минут с тех пор, как он попросил Уотерса провести первый поиск – настойчивостью мальчика нельзя было не восхититься. Он несколько раз возвращался к папкам и несколько раз смотрел на экран; теперь интервалы между всплесками активности на клавиатуре становились все длиннее. Еще пять минут, и наступит время для переосмысления.
  
  Он направлялся к двери с пустыми кружками, когда услышал “Поймал его!”
  
  Смит обнаружил, что просматривает газету, или, скорее, фотокопию одной из них. Снимок был зернистым и немного размытым, но фотография была достаточно четкой – мужчина пожимает руку высокопоставленному лицу с цепью, местному мэру или что-то в этом роде, оба смотрят в камеру. Вокруг и позади них группа мужчин, в основном среднего или пожилого возраста, один или двое из них щеголяют в своих законных мантиях и париках. Изображение было недостаточно четким, чтобы служить доказательством в суде, но подпись под ним не вызывала сомнений: "После тридцати пяти лет службы мистер Ральф Гринвуд уходит на пенсию в качестве клерка в контору Фитчетта и Ройса, Линкольнс Инн’. Смит нашел дату и быстро подсчитал; Ральф прошел весь путь и не уходил на пенсию, пока ему не исполнилось по крайней мере шестьдесят пять.
  
  “Как, черт возьми, ты это нашел?”
  
  “Это был последний, рискованный шаг. Я залез в онлайн-архив London Evening News. Каждый год - это отдельный файл, поэтому вам придется каждый раз вводить данные поиска. Мне следовало начать еще раньше, но в конце концов мы добрались туда. ”
  
  Скромный, как всегда, но Смит видел, как доволен Уотерс – когда-нибудь он купит ему еще один зерновой батончик.
  
  “Есть ли от этого какой-нибудь толк?”
  
  Смит читал короткую статью, когда отвечал.
  
  “Ну, в этом мало что есть, но это говорит нам об одном. ‘Клерк солиситора’ не совсем описывает то, чем занимался наш мистер Гринвуд в своей трудовой жизни, или, по крайней мере, последнюю ее часть. Вы знаете, что такое ‘секретарь палаты представителей”?
  
  “Не совсем. ‘Чемберс’ - это барристеры, не так ли?”
  
  “Вот и все. А Линкольнс Инн - это что-то вроде штаб-квартиры адвокатов. В наши дни они стали более разбросанными, но я думаю, что верхушка все еще хочет иметь комнаты в Inns of Court – конечно, это было правдой во времена нашего Ральфа. Клерк в палате буквально управляет бизнесом; организует всю административную работу, распределяет дела и контролирует работу самых умных людей, которых вы когда-либо встречали. Думаю, я могу с уверенностью сказать, что то, что вы только что нашли, весьма полезно. ”
  
  А затем Смит замолчал. Казалось, он уставился в папки на столе перед собой, но Уотерс вскоре понял, что его внимание сосредоточено на чем-то другом, на значительном расстоянии. Через пару минут Смит встал и подошел к единственному в комнате окну; оно выходило не во внешний мир, а только в коридор, но Смит постоял там еще минуту или две, как будто любовался горным пейзажем или видом какого-то далекого океана. В какой-то момент он принял ставшую уже знакомой непринужденную позу, правой рукой держась за левое запястье, отведя плечи назад; Уотерс не мог видеть, но ему показалось, что детектив-сержант Смит, возможно, закрыл глаза.
  
  Уотерс отвел взгляд и снова уставился на экран. Он сохранил газетную страницу, а затем снова открыл экран поиска. На его лице замерцал свет, когда он подвигал мышкой и начал читать.
  
  Когда Смит вернулся к своему столу, Уотерс поднял глаза и сказал: “Я только что зашел на сайт о карьере. Начальная зарплата барристерского клерка ничтожна, но в некоторых палатах указывается степень Оксбриджа! Это безумие!”
  
  “Забудьте о стартовой зарплате. Держу пари, что лучшие клерки в chambers могут сами выписать себе штраф. Я думаю, что работа в офисе Ральфа обошлась вам дороже, чем вы заработаете в этом году ”.
  
  Уотерс взглянул на часы.
  
  “Мы должны пойти и повидать его, констебль. Время еще есть”.
  
  Смит ответил не сразу, и Уотерс догадался, что это был один из вопросов, который занимал его все это время – каков наилучший следующий шаг и когда его следует предпринять.
  
  “Да, я знаю. Время есть, но я не уверен, что сейчас подходящее время. Отложите это до завтрашнего утра, после того, как мы побываем в судебных кабинетах. Проведите небольшое исследование о тех камерах, на которые он работал. Теперь у них будут веб-сайты. Они специализируются? У некоторых есть опыт в определенных типах дел. Посмотри, сможешь ли ты связать их с какими-нибудь известными судебными процессами за последние несколько лет, когда Ральф там работал – неважно, над чем. Мне нужно кое-что проверить у инспектора Рива.”
  
  
  
  “А, Смит, без сомнения, ты направляешься ко мне”.
  
  “Нет, сэр, инспектор Рив, так уж получилось”.
  
  Смит мог бы пнуть себя; подъем наверх всегда сопряжен с определенным риском, но ему следовало обдумать это более тщательно, зная, что Аллен хотел поговорить с ним – ему следовало подняться по задней лестнице.
  
  “Неважно, раз уж ты здесь...”
  
  Смит пододвинул к себе свой обычный стул, маленький пластиковый, который был установлен так, чтобы скрыть неопрятный клубок информационных кабелей в углу. Он увидел раздражение на лице суперинтенданта, но проигнорировал его, стоя почти по стойке смирно, пока его не пригласили сесть.
  
  “Инспектор Рив сказал мне, что ваши первые мысли о присоединении к новому Региональному отделу по борьбе с тяжкими преступлениями не очень позитивные”.
  
  “Ну, на самом деле, сэр, я бы пошел дальше”.
  
  “Серьезно? Дальше, чем региональный? Я не понимаю”.
  
  “Нет, я имею в виду, что мои мысли по этому поводу весьма негативные, сэр”.
  
  “О, я понимаю. Что ж, я все еще думаю, что тебе стоит подумать об этом, Смит. Я не настолько наивен, чтобы говорить, что тебе следует подумать о своей карьере, которая есть…Которая есть ...”
  
  “Прием, сэр?”
  
  “Конечно, нет. Но вы служащий офицер, который многое может предложить новому подразделению, подобному этому. Людям, руководящим этим, понадобятся опытные люди, а также ...”
  
  На лице Аллена появилось выражение легкой паники, когда он понял, что Смит может снова заполнить паузу в разговоре собственными предложениями, предложениями, которые, как знал Аллен, он не хотел слышать.
  
  “А также молодые и амбициозные детективы, которых, несомненно, привлечет такая престижная группа. Вы оказали бы устойчивое влияние. И, конечно, дела были бы такими сложными, что были бы достойны ваших особых талантов. Я уверен, что вам иногда становится скучно от того, что Кингз-Лейк может предложить вам в наши дни! ”
  
  Смит на мгновение замолчал. Аллен усердно продавал свою идею, и для этого должна была быть причина, помимо того факта, что он надеялся на более спокойную жизнь.
  
  “Дело Субик было далеко не скучным, если вы не возражаете, что я так говорю, сэр. И это текущее дело в Розмари Хаус с каждым днем становится все более интригующим”.
  
  “Неужели?”
  
  Его беспокоило слово ‘интригующий’, Смит это видел.
  
  “Да, сэр. Я не знаю, ввел ли инспектор Рив вас в курс дела с сегодняшнего утра, но вскоре у нас могут появиться важные новости”.
  
  “Превосходно. Такие разработки, как?”
  
  “Ну, возможна эксгумация, сэр”.
  
  Пока кровь медленно отхлыивала от щек суперинтенданта, Смит задавался вопросом, куда же она на самом деле девается, когда делает это, – неужели все это оказывается у твоих ног? Уотерс, вероятно, смог бы найти ответ с помощью своих навыков поиска в Интернете.
  
  “Это не то, к чему мы относимся легкомысленно, Смит, как ты хорошо знаешь. Разрешение - на самом высоком уровне. Я бы предпочел, чтобы вы не распространяли эту идею, пока вы, пока мы, не будем абсолютно уверены. ”
  
  “Я бы и не мечтал об этом, сэр”.
  
  В очередной раз во время интервью с суперинтендантом Алленом на них, казалось, снизошла неловкая и неуверенная тишина, пауза. Смит вежливо улыбнулся и благородно взял на себя ответственность за продвижение дела вперед.
  
  “Итак, где будет базироваться эта новая роль, сэр?”
  
  Аллен ухватился за этот вопрос так, словно это был спасательный плот и под ним разверзлись непостижимые глубины.
  
  “Ах. Ну, вы часто могли бы пользоваться нашими удобствами здесь, и вам всегда были бы рады, Смит, вы это знаете. Но, очевидно, сама оперативная база находилась бы в штаб-квартире округа ”.
  
  “В Норвиче, сэр?”
  
  Аллен кивнул, и теперь это имело смысл. Смит полностью исчезнет из местной платежной ведомости, равно как и из-за редеющих волос Аллена. Тот элемент его зарплаты, который был сохранен при продвижении вниз по иерархии, сделал его дорогостоящим; если его вообще заменят, то неопытным и недорогим новичком за треть или даже четверть стоимости.
  
  “Я хотел бы поблагодарить вас за предоставленную возможность, сэр. Так получилось, что в данный момент я рассматриваю свои варианты”.
  
  “Серьезно? Ну, ты же знаешь, что можешь обратиться ко мне в любое время, Смит. Наконец-то на пенсии?”
  
  Яростно гребя, Аллен выглядел так, словно наконец-то увидел пальму на далеком берегу.
  
  “Не совсем, сэр. Видите ли, у меня было другое предложение”.
  
  “О, точно...”
  
  Смит встал, готовый уйти. Это было самое доброе, что он мог сделать в данных обстоятельствах.
  
  
  
  В тот вечер ему потребовалось намного больше времени, чем отведенный час, чтобы обдумать это дело, а затем нужно было также рассмотреть некоторые личные вопросы. Мюррей вернулся с новостями о том, что Элспет Грей была кремирована, и поэтому потенциальный путь расследования был решительно закрыт. Смит испытал некоторое облегчение, но также и разочарование за суперинтенданта Аллена – он еще некоторое время не сообщал ему эту новость. Короткая встреча ближе к вечеру с инспектором Ривом также принесла результат – они смогли подготовить запрос на ордер на обыск и получить его в кратчайшие сроки; вопрос о том, нужно ли обследовать весь Розмари-хаус, когда можно осмотреть только одну комнату, был необычным, но был решен телефонным звонком в офис полицейского поверенного в Норвиче. В наши дни большинство подозреваемых находились под стражей до проведения обыска, и инспектор мог бы это одобрить, но в данном случае он должен был быть осторожен. Арест пожилых и немощных без очень веской причины может привести ко всевозможным осложнениям и ужасным заголовкам.
  
  Итак, подумал Смит, настало то время, тот момент, когда вы должны сделать ставку до вращения колеса. Он знал, что он не полностью исключил всех остальных. Например, он должен попросить показать ему завещание Джоан Райли, но что толку от опыта, если иногда на него не полагаешься? Он был уверен, что завещание останется неизменным, что в нем не будет недавних изменений, и он основывал это на своей встрече с ее дочерью и последующем интервью дочери инспектору Риву. Все в ее поведении говорило о том, что она говорила правду. Смиту не очень нравился муж, но у мужчины не было возможности повлиять на свою тещу, которую мог видеть Смит, и у него сложилось впечатление, что миссис Райли вполне могла достаточно наслушаться о ней, чтобы прийти к тому же выводу, что и Смит о ее зяте. У старшего персонала, с которым он беседовал в Rosemary House, были возможности, но не было мотивов; ни у кого из них, похоже, не было достаточно близких отношений с Джоан, чтобы рисковать тюремным заключением, и финансовые дела жильцов были хорошо изолированы от тех, кто управлял их жизнью в доме. У Кипраса Казлаускаса действительно были такого рода отношения с этой женщиной; в каком-то смысле это была странная дружба, но Смита убедил рассказ литовки. Даже то, чего он не сказал им в первый раз, имело смысл: Кипрас боялся потерять работу, но страх судебного преследования за содействие самоубийству, казалось, никогда не приходил ему в голову, предполагая, что идея об этом никогда не приходила ему в голову. Доктор Тремьюэн… Если бы она вообще имела какое-либо отношение, если бы она решила, что пришло время проверить веру в то, что это было, ПРОЯСНИТЬ, с какой стати ей тогда привлекать их внимание к предыдущей смерти, при которой она присутствовала, смерти Элспет Грей? Если только она не считала себя кем-то вроде мученицы за правое дело, желающей быть в центре внимания общественности, повышать значимость проблемы? Это было возможно, но он в это не верил.
  
  В ту ночь, 6-го декабря, смерть Джоан Райли была тщательно спланирована. Героин был получен заранее. Этого он пока не мог разобрать, совсем нет. Смит знал полдюжины мест, куда он мог бы сейчас доехать, в пределах пятнадцати минут езды от своего дома, и вполне обоснованно ожидал найти какое-нибудь, но как оно попало в Розмари-Хаус, он не мог видеть. Тем не менее, это произошло. Это, должно быть, было тщательно спрятано в здании, в котором различные работники по уходу и уборке могли регулярно проходить через комнаты жильцов. Как долго это было спрятано? Если Элспет Грей ушла таким же образом, возможно, на несколько месяцев. Или тот, кто это делал, просто внес требуемую сумму по мере необходимости?
  
  Затем, ночью, кто-то приготовил наркотик, растворил или, по крайней мере, подмешал его в напиток и оставил в ее комнате. Они вошли в комнату вместе с Джоан незамеченными – сообщалось, что никто не был с Джоан в тот день или ранним вечером. Они передвинули стул, который она не смогла бы сдвинуть сама, и, возможно, даже сидели с ней, пока лекарство не подействовало. Впоследствии кто-то вернулся в комнату, если только не произошло неслыханного события, произошедшего с Олив Маркхэм, и закрыл ей глаза после ее смерти. Но то, что кто-то упустил возможность убрать стекло, является самым очевидным доказательством правонарушения. Кто бы это ни был, такая возможность была создана неудачной ситуацией Мартина Коллинза в туалетах для джентльменов – максимум десятиминутное окно. За эти десять минут кто-то прошел через запертую дверь, если верить Кипрасу Казлаускасу. И Смит ему поверил. Это был сложный план, который требовал выбора времени и трезвой оценки связанных с ним рисков.
  
  После должного рассмотрения он заказал во французском ресторане Sandrine's столик на двоих на субботний вечер. Он, конечно, не был там много лет, но, насколько он знал, владелец не менялся. Он подумал о том, чтобы позвонить Марсии, чтобы сообщить ей, но было уже поздно, и он понятия не имел, что она могла делать – вместо этого он отправил еще одно сообщение. Так обстояли дела в эти дни, он прочитал об этом в воскресном приложении, и поэтому, для разнообразия, он должен быть а-ля мод. Затем он написал Джо Эвисон по электронной почте о ее книге. Чем больше он думал об этом, тем больше впечатлялся, но если бы он был слишком увлечен, она могла бы неправильно понять – она могла бы предположить, что он хочет, чтобы она сняла свой следующий фильм об Андретти. Он напечатал это несколько раз, прежде чем был достаточно счастлив, чтобы нажать "Отправить" – "Я закончил вашу книгу. Это хорошо, ты знаешь свое дело, но я не уверен, что можно сказать что-то новое о том, над которым я работал все эти годы назад. Тем не менее, спасибо за предложение, с уважением, ...’ а затем он потратил несколько минут, размышляя, как отказаться. Ни один из вариантов не казался подходящим. В конце концов, он просто оставил это со словами "С уважением’.
  
  Он был на своем любимом сайте для заказа новых струн, когда услышал пинг и увидел крошечный значок в правом нижнем углу, сообщающий ему, что у него новое электронное письмо. Она ответила немедленно: "Привет, Дэвид - или мне следует говорить "констебль"? Рад, что тебе понравилось. Я тоже не уверен, что могу сказать что–то новое - вот почему я хотел бы поговорить снова. Могу я позвонить тебе, когда вернусь? На конференции в Мюнхене до пятницы. PS если я не получу ответа, я предположу, что можно позвонить. Если это не так, просто напиши "нет, спасибо", и я оставлю тебя в покое, обещаю, Твоя, Джо.’После самого сообщения было написано ‘Отправлено с моего iPhone’. На конференции в Мюнхене… Конференция для писателей или для консультантов-криминалистов? Или что-то совсем другое, поскольку она казалась женщиной с множеством качеств. Он мог бы остановить все это сейчас двумя словами. Он нажал "Ответить", но ничего не набрал. Через тридцать секунд экрану надоело ждать, и он переключился на заставку - изображение пляжа на рассвете, пляжа к западу от Пайнхиллса, не более чем в паре сотен ярдов от фургона.
  
  Думая о Шейле, он спустился вниз и нашел сборник стихов, который был у него в подсознании с тех пор, как он впервые посетил Розмари Хаус. Ларкин был ее любимым фильмом, даже со словами из четырех букв, и когда она читала ему их вслух, она произносила эти слова со смехом – единственный раз в ее жизни, когда он слышал, чтобы она употребляла такие выражения. Сейчас он пролистал ее и нашел ту, которая пришла на ум. Все это было там, в каждом стихе – строфе, сказала бы Шейла, – физическое разложение и душевная мука. Он думал, что прочтет это вслух в память о ней, но теперь понял, что не мог доверить себе сделать это. ‘Старые дураки ...’ Да, он видел некоторых, похожих на тех, кого описал Ларкин, когда прогуливался по Розмари-Хаусу в тот первый день – пустые, пристально смотрящие, опустошенные, затравленные глаза; но потом он также встретил Мартина, Нэнси и Ральфа, которые, казалось, все еще обладали способностью выбирать, чьи единственные слабости были в их стареющих суставах, мышцах и костях. Казалось, старость может настигнуть человека любым способом, и он не мог не задаваться вопросом, какой она выберет для него. Что ж, как сказал поэт, мы это выясним.
  
  Он нашел строчку, которая ей понравилась, “взгляд через окно на затерянный мир” – "Ветвистый куст у окна или слабое дружелюбие солнца на стене каким-то одиноким летним вечером, когда прекратился дождь". Не так уж и красиво, сказала она, лежа на диване позади него, пока он не повернулся посмотреть и еще раз не увидел, что сейчас там пусто.
  
  OceanofPDF.com
  Глава Пятнадцатая
  
  При всех регалиях Глория Баттерфилд, королевский судья, величественно направилась к ним через огромное фойе здания Королевского суда. Смит, а затем и Уотерс встали, чтобы отметить ее прибытие к небольшому кругу стульев, которые они занимали последние несколько минут.
  
  “Старший детектив-инспектор больше не работает? Сержант Смит? Что, черт возьми, ты натворил? Сначала я не мог поверить, что это один и тот же человек – я подумал, что это, должно быть, другой детектив Смит! ”
  
  Они пожали друг другу руки, и Смит представил ее Уотерсу – она тоже крепко пожала ему руку. Она была высокой и импозантной – другого слова для этого не подобрать. В ее поведении было что-то от стареющей физкультурницы, но голос был богатым и звучным. Когда она опускала его, как сделала сейчас, он становился низким и почти смехотворно соблазнительным.
  
  “Вы не возражаете, если мы присядем здесь? Мой младший принимает нашего нынешнего клиента в чулане, который они называют нашей комнатой. Если бы он увидел полицию, то мог бы снова сбежать - очевидно, я говорю о нашем клиенте, а не о моем младшем сотруднике… Смит, расскажи мне, что произошло. Объяснись.
  
  Слушая объяснения Смита, Уотерс понял, что, возможно, впервые слышит неподдельное уважение в разговоре старшего детектива; эти двое никогда не называли друг друга по именам – Смита звали просто ‘Смит", а ее - "миссис Баттерфилд", – но между ними явно было взаимное восхищение. Были упомянуты старые дела и состоялся обмен понимающими взглядами. Еще одно или два имени, офицеров полиции и адвокатов, передавались взад и вперед для краткого рассмотрения; некоторые, похоже, вышли на пенсию, а некоторые скончались. Уотерс разбирался в истории и чувствовал, как она перекликается между ними, когда они рассказывали о своих встречах в прошлые времена.
  
  Затем, взглянув на часы, Глория Баттерфилд заговорила о настоящем.
  
  “Что ж, мы очень благодарны вам за помощь, и нам очень повезло, что именно вы двое произвели арест по этому делу”, – и он посмотрел на Уотерса - должно быть, она запомнила его имя из записей по делу. “Мистер Субик-старший попросил меня поблагодарить вас обоих. Ваши заявления помогут нам в том, что мы должны сказать в смягчении последствий. Возможно, нам не придется вызывать вас, Смит, если обвинение будет вести себя прилично, но приятно знать, что мы можем сделать это в случае необходимости. ”
  
  “Как поживает Петар?”
  
  “Что ж. Как ты знаешь, все мои клиенты невиновны, Смит, но мне приятно иметь дело с тем, кто к тому же абсолютно честен. Только ради этого мы должны сделать для него все, что в наших силах ”.
  
  “Вероятный исход?”
  
  Она улыбнулась, и ее нельзя было нарисовать.
  
  “Я полон надежд. Конечно, в этом деле есть некоторые политические аспекты, которые до сих пор оставались, как бы это сказать – вне поля зрения? Они, вероятно, останутся вне поля зрения, если только мы не будем вынуждены обжаловать приговор. Возможно, его честь примет это во внимание ... ”
  
  Это был проблеск безжалостного интеллекта, который, помимо всего прочего, заставил Смита уважать этого адвоката защиты. Уотерс пробыл в участке достаточно долго, чтобы слышать пренебрежительные замечания в адрес адвокатов защиты; теперь он смотрел на дело с другой точки зрения. Миссис Баттерфилд подходила к концу, когда Смит заговорил снова.
  
  “Я хотел спросить, могу ли я задать вам вопрос по другому поводу, миссис Баттерфилд. Естественно, совершенно неофициально”.
  
  “Боже, как интересно. И вы знаете, как я люблю неправильности! Что это?”
  
  “Я хотел спросить, работали ли вы когда-нибудь в Линкольнс Инн?”
  
  “Сама мысль! Я девушка из Грейс Инн, сержант, и всегда была такой. С какой стати вы спрашиваете?”
  
  Смит не торопился с ответом.
  
  “Я хотел бы назвать вам имя, миссис Баттерфилд”.
  
  Уотерс заметила взгляд, которым они обменялись, и он также увидел, как начали включаться аналитические винтики в механизме закона, когда она тщательно подбирала свои слова.
  
  “Это человек, представляющий интерес?”
  
  “Возможно”.
  
  “Был ли он или она арестован или обвинен в какой-либо момент до сих пор?”
  
  “Нет”.
  
  Она посмотрела на Уотерса и сказала: “Молодой человек, я действительно должна попросить вас уйти на этом этапе, но поскольку вы здесь в роте сержанта Смита, я доверяю его мнению. Как его зовут?”
  
  “Ральф Гринвуд”.
  
  Ее глаза ничего не выдавали.
  
  “Фитчетт и Ройс, Линкольнс Инн”?
  
  “Да”.
  
  Она подняла брови и на несколько секунд задумалась.
  
  “Я полагаю, что он ушел на пенсию добрых несколько лет назад. Сколько я себя помню, он был клерком в канцелярии. И я не могу понять, как он попал в вашу компетенцию, Смит ”.
  
  “С моей стороны было бы неправильно обременять вас подробностями, миссис Баттерфилд. Я просто хотел спросить, знаете ли вы что-нибудь о нем как о клерке палаты”.
  
  Она могла видеть, чего он хотел, какую-то характеристику; вопрос был только в том, предоставит ли она ее.
  
  “Я никогда с ним не работал, это очевидно. Но "Иннс" - закрытый и интимный мир даже сегодня. Что я могу сказать? Мистер Гринвуд был чем-то вроде легенды. Он принадлежал к старой школе. Я уверен, что он прошел бы путь от рассыльного до управляющего отделениями, но я этого точно не знаю. Что я точно знаю, так это то, что он, как известно, был хорош в организации дел. Это трудно понять, если вы не работали в такой среде. Клерк должен понимать личности и взаимоотношения клиентов и солиситоров, а также барристеров, судебных клерков и судей. Он должен знать, как манипулировать процессом регистрации, даже не подавая виду, что делает это. Попутно он должен развить глубокие знания закона. Он может быть разницей между финансовым успехом чемберса и его разорением. Будучи младшим, я встречался с ним раз или два по ходу бизнеса, но так и не узнал его получше. Я думаю, это все, что я могу сказать.”
  
  Смит встал и поблагодарил ее. Возвращаясь к шкафу, в котором хранились ее невинная, но нервничающая клиентка и ее, без сомнения, охваченный благоговением младший брат, в отделанные деревянными панелями залы суда, где живет и иногда умирает правосудие, Смит наблюдал и ждал, пока она не скроется из виду. Затем он полез в карман, достал ключи от машины и протянул их Уотерсу.
  
  В ответ на незаданный вопрос он сказал: “Розмари Хаус”.
  
  
  
  Ирен Миллер не сразу поняла, о чем говорит Смит.
  
  “Ну, я уверен, что он будет либо в своей комнате, либо в общественной зоне – вы можете подняться прямо наверх и посмотреть, сержант”.
  
  Смит покачал головой.
  
  “Не в этот раз, мисс Миллер. Это второе интервью. Когда мы возвращаемся и расспрашиваем людей о вещах, которые они нам уже рассказали, может возникнуть неловкость. Люди могут начать предполагать, что мы им не поверили или что они находятся под подозрением. На этот раз я бы предпочел подойти к делу по-другому. ”
  
  “Я понимаю”.
  
  Сначала она этого не сделала, но потом, когда она подумала о том, что сказал Смит, Уотерс увидела, что загорелся свет.
  
  “Сержант, вы намекаете, что Ральф был каким-то образом замешан?”
  
  “Нет. Я ни на что не намекаю – я говорю, что нам нужно еще раз поговорить с Ральфом, чтобы более подробно рассказать о некоторых вещах, которые он нам рассказал и которые с тех пор рассказывали нам другие люди, и что на этот раз я предпочел бы сделать это в вашем офисе. Кроме того, если мистер Гринвуд не попросит присутствия своего законного представителя – а я не думаю, что он это сделает, – я бы предпочел, чтобы вы посидели с нами, на случай, если он расстроится или испытает стресс, хотя я не думаю, что он сделает и это. Раз уж мы об этом заговорили, я бы хотел, чтобы такая же договоренность была соблюдена, когда мы снова поговорим с Нэнси Бишоп и Мартином Коллинзом, если вы не возражаете. ”
  
  Она стояла в своем кабинете – теперь она села за свой стол и посмотрела на Смита.
  
  “Что за ситуация?… Есть ли что-то еще, о чем мне нужно знать? Как домашний управляющий, я знаю, что есть некоторые обстоятельства, при которых у меня есть статус квази-чего-то. Я ожидаю, что это покрывает это ”.
  
  В этот момент Смит объяснил порядок получения ордера на обыск. Это касалось всего здания, но он видел необходимость осмотреть только одну комнату в настоящее время. Он хотел сделать это сегодня утром, с ее согласия. В данном случае это будет сделано незаметно, так, чтобы резидент не узнал об этом. Она могла сама позвонить инспектору Риву и подтвердить эти договоренности. И им понадобится ключ доступа.
  
  Уотерс внимательно наблюдал за ней. В машине Смит сказал ему, что здесь они находятся в серой зоне, и если спросить инспектора Рива, он вполне может потребовать от Смита больше объяснений о его намерениях, чем тот был склонен дать. Но потом Ирен Миллер отмахнулась от этого и достала запасной ключ из ящика своего стола.
  
  “Вы, очевидно, знаете, что делаете, но я не знаю, как вы это делаете, правда, не знаю. Мне становится дурно от одной мысли об этом. Может, мне пойти и привести его?”
  
  Когда она ушла, Смит повернулся к Уотерсу и спросил: “У Джона все готово? Хорошо. Напиши ему и попроси перезвонить тебе через пятнадцать минут. Тогда просто делай, как мы договорились. Не волнуйся, я не думаю, что ты нарушишь какие–либо законы - во всяком случае, важные.”
  
  
  
  “Думаю, если я не расколюсь сегодня, в следующий раз вы отвезете меня в участок!”
  
  Смит улыбнулся, Уотерс пристально наблюдал, а Ирен Миллер явно чувствовала себя неловко. Ральф Гринвуд улыбнулся Смиту в ответ и оглядел офис.
  
  “Тем не менее, это не первый раз, когда я встаю раньше главы, не так ли, Ирен?”
  
  “У нас с тобой были свои моменты, Ральф”.
  
  Смит открыл папку и свой блокнот.
  
  “Ральф, я надеюсь, ты не возражаешь, но есть еще несколько вещей, которые нужно прояснить. Когда мы встречались в последний раз, это было в самом начале. С тех пор мы поговорили со многими людьми, и, ну, если быть до конца честными, в то время как некоторые вещи стали понятнее, другие - нет. Так что нам нужно вернуться к некоторым старым традициям ”.
  
  “Стандартная процедура – задайте одни и те же вопросы несколько раз и посмотрите, отличаются ли ответы вообще. Стреляйте, сержант!”
  
  Затем Уотерс сделал пометку в своей собственной книге, как и предложил Смит. Он написал: "Ему это очень нравится’.
  
  “Как ни странно, Ральф, я только вчера говорил своему боссу, что в этом деле очень мало "стандартного". Я никогда раньше не сталкивался с подобным. Но я действительно думаю, что в будущем мы будем гораздо чаще сталкиваться с подобными случаями, не так ли?”
  
  “Что это за дела?”
  
  “О, ассистированное самоубийство. Ассистированное умирание, что-то в этом роде. Это неизбежно, не так ли, при старении населения, ограниченных ресурсах и ожиданиях людей относительно качества жизни?" Это могло бы войти в моду. ”
  
  Ирен Миллер неловко заерзала на своем стуле. Уотерс посочувствовал ей и мимолетно подумал о том, чтобы передать ей записку, в которой говорилось бы что-то вроде "Извините, но вы еще ничего не слышали’. Глаза, устремленные на Смита, снова улыбались, но почему-то казались более ярко-голубыми, чем тогда, когда Ральф впервые вошел в офис, после того как придержал дверь для Ирен Миллер.
  
  Ральф сказал: “Ну, легко быть бойким в таких вещах, когда тебе всего, сколько – пятьдесят?”
  
  “Ну что ж, Ральф, ты не осыплешь меня комплиментами! Но если серьезно, я не хотел показаться бойким. Просто таков мой стиль. Люди иногда неправильно понимают меня – я думаю, у вас та же проблема. ”
  
  На мгновение улыбка исчезла, а затем медленно вернулась. Нетрадиционный подход Смита еще не потряс Ральфа Гринвуда, и Уотерс подумал о том, что Глория Баттерфилд сказала им тем утром.
  
  “О чем вы хотели меня спросить, сержант?”
  
  “Ну, так получилось, что мы уже касались этой темы. Вы когда–нибудь обсуждали эти вопросы – ассистированное самоубийство, ассистированное умирание - с Джоан Райли?”
  
  “Да. Когда ты так близок, как мы, к концу жизни, эти темы, как правило, занимают важное место в разговорах ”.
  
  “Вы когда-нибудь обсуждали их с Элспет Грей?”
  
  По-прежнему без колебаний и ни на миг не моргнув стальными глазами.
  
  “Это было некоторое время назад, но да, почти наверняка. Элспет была еще одной умной и вдумчивой женщиной ”.
  
  “По очевидным причинам, Ральф, я был бы признателен, если бы ты мог рассказать мне, как Джоан относилась к этому предмету. У нее были твердые мнения о том, как должна закончиться жизнь?”
  
  “Вы бы не ожидали, что я вложу слова в уста того, кто умер, сержант. Но, как и большинство из нас, я думаю, что потеря контроля вызывала беспокойство. Нам всем нравится думать, что у нас будет какое-то право голоса в этом вопросе. ”
  
  Смит кивнул.
  
  “Конечно, вполне понятно. Это объясняет предварительное распоряжение, не так ли?”
  
  “Я верю, что у Джоан был такой инструмент”.
  
  “Да, она это сделала. Элспет Грей тоже. Мартин и Нэнси тоже. Я уверен, что не нарушаю никакой тайны, говоря вам это, поскольку вы все говорите вместе, и эти темы занимают большое место в ваших разговорах. ”
  
  Смит взглянул на Ирен Миллер – он забыл указать ей на все эти предварительные указания в такой непосредственной близости. Она действительно выглядела соответственно удивленной, и он задался вопросом, скажет ли она что–нибудь сейчас - он надеялся, что нет.
  
  “На самом деле, Ральф, единственный человек из Знаменитой Пятерки, у которого нет такого инструмента, – это ты”.
  
  Впервые Ральф помедлил с ответом. Когда он в конце концов ответил, его голос звучал немного скучающе.
  
  “Два момента, сержант. Во-первых, я не вижу, какое возможное отношение этот факт, если это факт, имеет к вашему расследованию. Во-вторых, вы делаете предположение. Вы предполагаете, что, поскольку такого документа там нет, – и он с некоторым презрением указал на папку, лежащую перед Смитом, – у меня нет такой директивы”.
  
  Смит снова посмотрел на Ирен Миллер.
  
  “У некоторых наших ординаторов есть свои собственные договоренности со своими врачами, на что они имеют полное право. Очевидно, что мы стараемся поддерживать наши собственные файлы в актуальном состоянии – нам нужно быть в курсе событий, если мы хотим обеспечить наилучший уход, но ...
  
  Зазвонил телефон Уотерса. Отвечая на звонок, он, как обычно, невнятно извинился. Немного послушав, он сказал Смиту: “Извините, это станция. Вероятно, мне следует разобраться с этим”.
  
  Смит кивнул, и Уотерс вышел из кабинета. Сначала снаружи был слышен его голос, а затем он затих, когда он отошел от двери.
  
  Смит сказал Ральфу Гринвуду: “Прости, если я показался тебе слишком личным, Ральф. Иногда люди, которые мало что знают о работе полиции, не понимают, почему мы задаем те вопросы, которые задаем”.
  
  Это была мельчайшая колкость, но она попала в цель.
  
  “Тем не менее, могу я спросить, есть ли у вас предварительное распоряжение, как у других?”
  
  “Да”.
  
  “Она у тебя действительно есть”.
  
  “Я отвечал на ваш вопрос. Вы можете спрашивать”.
  
  Улыбка Смита превратилась в оскал, как будто ему уже много лет не было так весело.
  
  “Очень хорошо! Ральф Гринвуд, у вас есть предварительное указание вашему лечащему врачу?”
  
  “Я нахожу этот вопрос слишком личным, и я не чувствую себя обязанным отвечать”.
  
  “Полностью в пределах ваших прав, сэр. Конечно, у нас также есть право изучать медицинские карты любого человека. У нас с мисс Миллер уже был этот разговор. Я предполагаю, что она, по крайней мере, знает имя вашего врача.”
  
  Интервью уже давно приняло неожиданный оборот; Ирен Миллер просто довольно неопределенно кивнула, когда Смит посмотрел на нее на этот раз.
  
  “У вас есть это право, если у вас есть основания полагать, что было совершено серьезное преступление, сержант”.
  
  “Ну, совершенно верно, Ральф. И в этом нет особых сомнений, не так ли? Смертельная доза героина? По-моему, звучит довольно серьезно ”.
  
  Это был первый раз, когда это было сказано кому-то, кроме самой Ирен Миллер. Она посмотрела на Гринвуда, но на его лице не было видимой реакции; он продолжал смотреть на детектива, сидящего перед ним, в течение нескольких секунд, прежде чем заговорить.
  
  “Боже мой. Это то, что произошло?”
  
  Несколько секунд никто ничего не говорил. Ральф Гринвуд посмотрел в сторону двери, а затем, казалось, к чему–то прислушался - возможно, к звонку молодого детектива по мобильному телефону. Смиту удалось украдкой взглянуть на часы: всего пять минут прошло с тех пор, как ушел Уотерс. Ему нужно было дать ему немного больше времени, но Гринвуд не был обязан оставаться здесь, и он был из тех, кто без колебаний встанет и уйдет, как только ему захочется.
  
  “Да, Ральф, именно это и произошло. Честно говоря, это немного озадачивает. Я имею в виду, в доме престарелых?”
  
  Что-то в этой фразе, казалось, на мгновение разозлило Ральфа.
  
  Смит сказал: “Это не первое, о чем вы подумали бы в качестве лекарства выбора в доме престарелых, не так ли? Я представлял себе, возможно, бокал сухого шерри, когда миссис Рид отвернется, или, может быть, родственника, тайком пробирающегося с бутылкой односолодового виски на Рождество - но героин? Это зловещая штука, скажу я вам. Я расхлебал слишком много неприятностей из–за этого - загубленные жизни, симпатичные молодые подростки, лежащие мертвыми в кроватях несколько дней подряд… Большинство людей понятия не имеют. ”
  
  Теперь Ирен Миллер смотрела скорее на Смита, чем на Ральфа. Она сидела немного позади и сбоку от пожилого мужчины, и ее взгляд, казалось, говорил: " Что ты делаешь, к чему это?"
  
  “Дело в том, Ральф, что я вообще не понимаю, как это сюда попало. Сейчас я буду честен и попрошу вашей помощи в этом, потому что, давайте посмотрим правде в глаза, в вас гораздо больше, чем в некоторых присутствующих здесь людях. Как местный житель и притом наблюдательный, есть ли у вас какие-нибудь идеи о том, как героин мог попасть в Розмари Хаус?”
  
  Гринвуд был гордым человеком – Смит ощущал это все больше и больше. Ему была ненавистна мысль о том, чтобы оказаться в "доме престарелых", это было очевидно, хотя по какой-то причине он решил остаться там, когда его семья предложила забрать его обратно. Хотя для этого могли быть самые разные причины. Но был ли он также тщеславным человеком? Мог ли он отказаться от шанса "помочь" полиции? Чтобы показать, насколько он умен на самом деле? Мог ли он устоять перед возможностью поиграть в игры с довольно потрепанным сержантом-детективом, который последние несколько минут слишком часто бросался ему в глаза?
  
  “Ну, сержант, я полагаю, это продается в довольно маленьких пакетиках. Несколько легче пронести контрабандой, чем бутылку односолодового”.
  
  “Да, я зашел так далеко. Мы говорим лишь о крошечной сумме, необходимой для того, чтобы помочь пожилой леди закончить свои дни, не так ли? Но кому? Это моя проблема. Кто приходит в Rosemary House, у кого также есть нужные контакты, чтобы найти что-то подобное? Таких людей не может быть много – я думаю, что именно так я должен поступить сейчас ”.
  
  Ральф кивнул. Казалось, он тщательно обдумывает это. Смит снова взглянул на Ирен Миллер; как только он убедился, что Ральф смотрит не на него, он слегка покачал головой менеджеру в надежде, что она поймет.
  
  “Итак, я скажу тебе, о чем я думаю, Ральф. Наиболее вероятный человек - один из молодых сиделок - кто–то, кто знает сцену в Лейке, кто-то, кто либо из-за денег, либо из какого-то ошибочного чувства идеализма принес этот героин в здание. Возможно, они даже не знали, для чего это в конечном итоге будет использовано. Что вы думаете?”
  
  Это предложение вызвало предсказуемое выражение шока на лице Ирен Миллер, но она уловила его предупреждающее покачивание головой – ничто другое не могло объяснить ее молчание в тот момент. Однако Ральф понял ее позицию и полуобернулся к ней с веселым выражением лица, прежде чем ответить.
  
  “Я не могу представить, что Ирен думает о вашем предложении, сержант! Без сомнения, это возможно. У вас есть кто-то на примете? Естественно, я не прошу вас называть мне никаких имен”.
  
  “Не так много сиделок, достаточно молодых, чтобы соответствовать моему профилю, Ральф. Очевидно, что не потребуется много времени, чтобы разыскать его – или ее”.
  
  Ральф Гринвуд мгновенно оценил квалификацию, и вопреки себе Смит почувствовал давно забытый трепет волнения, смешанный с сомнением - это очень странное ощущение, когда понимаешь, что, возможно, ты не самый умный человек в комнате для допросов, даже если вопросы задаешь именно ты. Но что бы ни сказал сейчас Ральф, если бы он вообще что-нибудь сказал, это что-то сказало бы Смиту.
  
  “Сержант, как бы там ни было, я бы сказал, что это, скорее всего, был какой-нибудь случайный посетитель. У нас они бывают всех возрастов, классов и размеров. Они приносят подарки и сидят в палатах ординаторов, вне поля зрения. Вы говорите, маленький пакет? Легко сделать. Я не думаю, что кто-то из наших сиделок стал бы рисковать своей работой, не говоря уже о своей свободе ”.
  
  Уотерс вернулся в офис, демонстративно закрывая телефон. Ральф кивнул ему, а затем повернулся с улыбкой к Смиту. Понимающая улыбка. Внезапно прерваться сейчас было бы равносильно признанию, и поэтому Смит открыл папку на столе перед собой.
  
  “Что ж, спасибо за твой вклад, Ральф. Надеюсь, ты не возражаешь, если я когда-нибудь зайду к тебе снова”.
  
  “Вы всегда найдете меня дома, сержант”.
  
  “Да, я полагаю, что так и сделаю. Я не мог не заметить твою фотографию здесь. Она хороша, не так ли – отличается от всех остальных. Кто это?”
  
  “Моя внучка”.
  
  “О, я так и думал, что это должно быть. Астра, не так ли?”
  
  Ральф не ответил – казалось, он намеревался оставаться абсолютно неподвижным.
  
  “Я знаю, потому что пара человек уже упоминали ее. Ее имя регулярно появляется в книге посетителей – приятно видеть, что юноша остается на связи, не так ли? Вы должны гордиться ею.”
  
  “Я есть”.
  
  “Тоже хорошенькая девушка”.
  
  Смит слегка повернул фотографию так, чтобы Уотерс мог ее видеть, как будто ему нужно было подтверждение. Когда он снова посмотрел на Ральфа, от улыбки не осталось и следа, как и от раздражения, которое иногда на мгновение заменяло ее; Смиту показалось, что сейчас он видит там гнев под железным контролем.
  
  “Сколько ей лет?”
  
  “Девятнадцать”.
  
  “ТШШ – прекрасный возраст для взросления! Чем она занимается?”
  
  “Она студентка”.
  
  “Ах, разве они не все эти дни? Хотя, может быть, она недалеко, если навещает вас почти каждую неделю ...”
  
  “Она живет дома свой первый год”.
  
  “И это, должно быть, здесь, в Лейке. Где она учится в колледже, Ральф?”
  
  “Университет. Она в UEA”.
  
  Смит сказал Уотерсу, как будто тот еще не знал этого: “Это один из лучших университетов. В Норвиче. Что она изучает?”
  
  “ЭТО”.
  
  “О, в том-то и дело, не так ли. Впрочем, ‘ЭТО’ покрывает множество грехов. Я думаю, она просто называет это так, чтобы ей не приходилось объяснять все сложные вещи старичкам вроде нас. ”
  
  “Степень бакалавра компьютерных наук”.
  
  “Что ж, я бы сказал, приятно видеть, что в наши дни девушки вовлекаются во все. Молодец, Астра”.
  
  Руки Ральфа Гринвуда были очень большими, а кулаки сжимали друг друга так крепко, что побелели костяшки пальцев.
  
  “В любом случае, вы были очень полезны, сэр, спасибо вам. Мне жаль поднимать эти темы в таком месте, как Розмари Хаус, но что я могу сказать? У всех нас есть работа, которую нужно делать. Что нам на самом деле нужно, так это чтобы дело о самоубийстве при содействии или что-то в этом роде проходило через суды вплоть до самого верха, скажем, в Палату лордов, с надлежащим освещением, чтобы можно было провести общественное обсуждение. Потому что это непросто – я это вижу, и это заставляет вас задуматься о том, какими будут ваши собственные желания, когда придет время. Я имею в виду, что совсем недавно я разговаривал с кем-то, кто участвует в кампании "РАЗЪЯСНИ", и это открыло мне глаза, могу тебе сказать. Ты сталкивался с этой группой, Ральф?”
  
  Снисходительная улыбка вернулась – детектив, казалось, болтала без умолку, как разносчица чая.
  
  “Я не могу сказать, что у меня есть, сержант”.
  
  “Ну, это то, что им нужно, повод для проведения кампании, чтобы раскрыть весь вопрос. Как это было много лет назад – о, должно быть, это было много лет назад, – когда разразился скандал с инвестициями в Южную Африку. Было ли морально со стороны британских банков инвестировать в природные ресурсы Южной Африки? Не бери в голову мораль, было ли это вообще законно? В конце концов, это досталось Лордам, не так ли? И тогда все поняли, на чем они остановились. Я ни за что на свете не смогу вспомнить, как называлось это дело, хотя… Кто-нибудь?”
  
  Смит оглядел трех других обитателей комнаты. Лицо Уотерса ничего не выражало. Ирен Миллер смотрела на него в ответ так, словно он скоро должен был поступить в ординаторскую, нуждающуюся в особом уходе, и теперь это ее голова слегка качалась. Ироничная улыбка Ральфа Гринвуда все еще была на лице, но почему-то казалось, что она немного застыла, как будто она превратилась в маску, сквозь которую он смотрел на детектива-сержанта, который прекрасно знал название дела, о котором он говорил.
  
  “Ну что ж, - сказал Смит, - я ожидаю, что это вернется ко мне, когда я буду меньше всего в этом нуждаться”.
  
  OceanofPDF.com
  Глава Шестнадцатая
  
  Сразу после этого Смит спросил Ирен Миллер: “Что ты имела в виду, когда сказала, что у вас с Ральфом были свои моменты?” Она объяснила, что Ральф, по ее мнению, был человеком недюжинного интеллекта в сочетании с сильными идеями и твердыми принципами. Иногда это приводило его к конфликту с ‘властями’, обычно от имени другого жителя, а не от своего имени; у них было несколько длительных дебатов.
  
  Смит сказал: “Он тебе нравится?”
  
  Вопрос застал ее врасплох. Через мгновение она ответила: “Да”.
  
  “Я тоже, так уж получилось, но я представляю, что он водит некоторых людей за нос...”
  
  Она улыбнулась.
  
  “Например, миссис Рид – я полагаю, она придерживается более старомодных взглядов”.
  
  У детектив-сержанта была манера делать замечания, которые не были вопросами, но которые, тем не менее, располагали к откровенности.
  
  “В эти дни Ральф обычно приходит ко мне”.
  
  “Сколько у него свободы? Извините, если это неправильное слово, но это довольно сложно – у вас запертые двери и коды, которые жильцы не знают, поэтому они ограничены. Я, конечно, предполагаю, что Ральф не знает кодов.”
  
  “Нет, он их не узнает, но я никогда не видел, чтобы он просил выйти без сопровождения. Ральф отличается от большинства, как вы уже поняли. У него больше независимости, чем у других, больше ‘свободы’, как вы это называете. Он может быть полезен, как только вы привлекете его к работе – он поговорит с другими жителями и поможет решить проблемы ”.
  
  “У него есть мобильный телефон?”
  
  Небольшое колебание перед “Да. Обычно мы этого не разрешаем. Они могут приставать к родственникам и причинять много ненужного беспокойства, но с Ральфом об этом и речи быть не может ”.
  
  “Однако ему не нравится идея оказаться в ‘доме престарелых”, не так ли?"
  
  Они стояли в ее кабинете. Через окно Смит мог видеть машину скорой помощи на автостоянке, по-видимому, возвращавшую одного из жильцов из больницы. Ирен Миллер несколько секунд обдумывала свой ответ, прежде чем произнести его.
  
  “Нет, он не любит. Мне самому этот термин не нравится. Мы - дом-интернат для пожилых людей, которые нуждаются в определенном уровне ухода ”.
  
  “Прекрасное различие, если вы не возражаете, если я скажу”.
  
  “Тем не менее, это так, сержант, и у меня сложилось впечатление, что вы использовали этот термин для того, чтобы спровоцировать реакцию Ральфа”.
  
  Затем сам Смит на мгновение остановился.
  
  “Что ж, у всех нас есть неприятные аспекты в нашей работе, мисс Миллер. Прежде чем я уйду, могу я спросить об этой проблеме с его медицинской картой?”
  
  У Ральфа был свой терапевт, который посещал его частным образом примерно раз в месяц. Ожидалось, что его записи в приюте будут обновляться на регулярной основе, но она не могла быть уверена, что это всегда происходило тогда, когда следовало – им приходилось спрашивать о событиях в прошлом. Ральф полностью понимал свои проблемы со здоровьем и чувствовал себя способным самостоятельно проводить лечение. Совсем недавно он побывал в больнице, но она не знала о каких-либо существенных изменениях, произошедших в результате этого.
  
  “Вы не знаете, для чего это было?”
  
  “Нет. Многие наши резиденты наносят визиты. Иногда проходит некоторое время, прежде чем мы получаем официальную информацию, но, очевидно, обо всем серьезном мы узнаем сразу ”.
  
  Он договорился с ней, что они вернутся после обеда и поговорят с Мартином Коллинзом и Нэнси Бишоп; на этот раз ему не нужно было просить ее присутствовать. Казалось, что теперь она будет настаивать на этом.
  
  
  
  Он сказал Уотерсу выезжать на объездную дорогу – пришло время познакомить его с настоящими гастрономическими жемчужинами Кингс-Лейк, если он твердо решил побродить по этому месту. Пока они ехали, Уотерс начал рассказывать о своем визите в комнату Ральфа Гринвуда. Смит перебил его.
  
  “Подожди, сначала о главном. Ты, как говорят по телевизору, нашел наркотики?”
  
  Уотерс выглядел обеспокоенным.
  
  “Нет, констебль. Это не то, что ты сказал, ты сказал мне...”
  
  “Я знаю, что сказал, я просто подумал, что вы могли бы быстро взглянуть. В любом случае, продолжайте ”.
  
  Уотерс сбавил скорость и медленно повел старый Peugeot по каким–то дорожным работам - возможно, BT прокладывала оптоволокно. Его собственная связь в квартире была эквивалентна верблюдам, пересекающим пустыню в очень жаркий день.
  
  “Так получилось, что я мельком взглянул ...”
  
  После удаленного ругательства Смит сказал ему продолжать.
  
  “Ну, у ноутбука нет пароля. Люди, которые так поступают, либо беспечны, либо уверены в себе. Я поискал то, о чем мы говорили, и ничего, ни одного из них. Он довольно много просматривает шахматные сайты и, очевидно, по-прежнему следит за юридическими вопросами и судебными делами, но ни один из них не имеет отношения к тому, что вы смотрите в Rosemary House. Несколько разных новостных сайтов – он любит быть в курсе событий. Один или два медицинских, знаете, Netdoctor, что-то в этом роде. ”
  
  “Вы видите, на что он смотрел в них?”
  
  “Для этого тебе понадобилось бы больше времени и, вероятно, больше опыта, чем у меня, констебль. Я могу показаться волшебником по сравнению с тобой, но ...”
  
  “Да, да, я понимаю. Что еще?”
  
  “Корзина для удаления пуста. Она не настроена на автоматическое удаление, поэтому кто-то недавно очистил ее вручную. Обычно в ней что-то есть ”.
  
  “Значит, кто-то наводил порядок”.
  
  “Я бы сказал определенно. На выходных произошла серьезная дефрагментация жесткого диска”.
  
  “Серьезно? Кажется, мой врач посоветовал мне выпить что-то из этого, когда в последний раз проверял мое кровяное давление. Что, черт возьми, это такое?”
  
  Уотерс терпеливо объяснял– когда файлы удаляются, остаются пробелы, но в неподходящих местах, чтобы компьютер не мог их эффективно использовать повторно. Дефрагментация реорганизует расположение файлов на компьютере для повышения эффективности.
  
  “Очень мило. Теперь по-старому?”
  
  “В последнее время было удалено много материалов. Однако есть и другие. Когда вы удаляете файл с жесткого диска, он по-прежнему оставляет о себе свидетельство – след. Эти следы могут быть прочитаны кем-то, обладающим нужными знаниями, до тех пор, пока это место не будет переписано заново. ”
  
  “Продолжайте. Нам нужно взять этот ноутбук под стражу?”
  
  “Вы могли бы что-то получить, но за последние несколько дней кто-то почти наполнил диск новым материалом”.
  
  “Какого рода вещи?”
  
  “Картинки”.
  
  “Фотографии? О чем?”
  
  “Это выглядит как-то случайно. Сады, лодки, пейзажи. Насколько я вижу, ничего особенно связанного с интересами Ральфа. Сотни высококачественных изображений – фотографии занимают больше всего места на любом диске ”.
  
  Смит дал ему указания, а затем просидел в тишине пару миль объездной дороги.
  
  “Вы хотите сказать, что кто-то намеренно залил его, чтобы замести следы?”
  
  “Это одна из возможных интерпретаций того, что я видел”.
  
  После очередного молчания Смит сказал: “Напомни мне больше не знакомить тебя ни с какими адвокатами”.
  
  Пока они шли по изрытой колеями и выбоинами стоянке грузовиков, Смит плотнее запахнул свою спортивную куртку и сказал, что, если бы у него случайно оказалась медная обезьянка, он бы проверил ее, есть ли в ней все необходимое прямо сейчас.
  
  Было время обеда, и окна Заправочной станции были запотевшими от конденсата. Внутри был шум – мужские голоса, повторяющийся электронный скрежет и стук фруктовых автоматов, а где-то в дальнем конце звучала музыка кантри из музыкального автомата. Но за высокой стойкой были свободные места, и Смит облокотился на нее обоими локтями, изучая меню, написанное мелом на доске. Он с облегчением увидел, что она испещрена неуместными апостроф -Флойд все еще заправлял делами.
  
  Грузный мужчина в белой форме шеф-повара появился в конце стойки из дверного проема, ведущего на кухню. У него были замечательные челюсти, свисающие далеко за челюстную кость, как уши бассет-хаунда. Когда он увидел Смита, то коротко кивнул в знак узнавания и вернулся в первый круг своего древнего железного тира, оставив того, кто мог быть только одним из его сыновей, выполнять приказ новичков.
  
  “Пирог со стейком средней прожарки, жареной картошкой и подливкой”, - сказал Смит.
  
  Юноша записал все это в блокнот, а затем поднял глаза на Уотерса.
  
  “О, э-э, то же самое, спасибо”.
  
  В первом заказе было нацарапано ‘X 2’, а затем фигура немного попятилась, прежде чем повернуться и исчезнуть на кухне. В какой-то момент ему сказали ‘Полиция’, но кто и когда именно, Смит не был уверен.
  
  Они нашли столик у одного из окон. Уотерс стер конденсат и посмотрел на припаркованные там грузовики, по меньшей мере дюжину из них, в основном длинные сорокатонники. Один или два, должно быть, были припаркованы на ночь – иней все еще покрывал землю рядом с ними там, куда не проникало раннее утреннее солнце – теперь уже только воспоминание -. Насколько он мог судить, в кафе "Транспорт" не было свободных комнат; водители, должно быть, спали в своих такси. Он снова обратил внимание на мужчин, которые их вели. Некоторые сидели в одиночестве, жуя или прихлебывая из огромных белых кружек, читая "Сан" или "Стар", в то время как другие разбились на пары или тройки и разговаривали. Откуда-то доносился запах сигаретного дыма, но было невозможно увидеть, чтобы кто-нибудь баловался им, по крайней мере, случайно оглядевшись по сторонам. Над стойкой на стене висела стандартная печатная табличка с надписью ‘Не курить’. Поверх этих слов кто-то нацарапал ‘Правительство говорит’.
  
  “Это удобное место. Могу вам сказать, что я нащупал здесь несколько зацепок. Когда мы несколько лет назад разогнали нелегальный рэкет в доках, моя лучшая информация появилась за тем столиком у двери. Хорошие водители грузовиков - кладезь информации, и я до сих пор храню кое-что в своих книгах. Подумайте об этом. Даже сегодня приходится перевозить почти все, что стоит украсть или продать.”
  
  Уотерс снова посмотрел на мужчин – в основном средних лет, в основном небритых, в основном не проявляющих никакого интереса к единственным двум людям в комнате, которые явно принадлежали к другой профессии.
  
  “Кто-нибудь из них сейчас здесь?”
  
  “Я узнал пару лиц, когда мы вошли”.
  
  Уотерс вообще этого не заметил. Возможно, эти люди не были незаинтересованы или не знали о присутствии полиции; возможно, они специально не проявляли к этому никакого интереса.
  
  Смит сказал: “Мы не друзья с этими людьми. Это последнее, чего кто-либо хочет. Но иногда мы можем помочь друг другу. Большинство водителей готовы выпить немного для друзей и родственников, но им не нравится, когда к ним пристают из-за более серьезных вещей. Это усложняет им жизнь. Если они знают, что могут поговорить с вами без какой-либо обратной связи, они это сделают через некоторое время. На это уходят годы. И вы не предлагаете этим парням денег за информацию, никогда. Это взаимное почесывание спины; если они оказали вам услугу, они могут упомянуть ваше имя, когда какой-нибудь полицейский остановит их за разговор с их женой по телефону. ”
  
  Принесли еду, принесенную тем же молодым человеком, который принимал их заказ, по здоровенной тарелке в каждой руке. Пироги были вдвое больше, чем можно найти в супермаркете, от них шел пар, и они подгорели до хрустящей корочки по краям теста; небольшая гора чипсов возвышалась над озером подливки, а на обеих тарелках также лежала горка размятого горошка. Официант сказал “Все в порядке?” и удалился, не добавив “Приятного аппетита”.
  
  Уотерс сказал: “Мы не заказывали горох”.
  
  “А, это просто Флойд здоровается. Он немногословный, но многословный человек. Много лет назад, вскоре после того, как он здесь открылся, у него начались проблемы с байкерами, волосатыми. Однажды субботним вечером с него было достаточно, и он принялся за них с пресловутым бейсбольным снаряжением. Некоторые из этих крутых парней пытались выдвинуть обвинения, но местная полиция не смогла найти достаточно доказательств, даже в больнице. Чарли Хиллс мог бы вам все рассказать об этом. Униформисты заглядывают сюда довольно часто – они хорошо питаются, и у Флойда сейчас не так уж много проблем ”.
  
  Еда была горячей, соленой и на удивление вкусной. Несколько минут они ели молча, пока не насытились, но на обеих тарелках еще оставались чипсы. Смит откинулся на спинку стула и похлопал себя по животу, как бы успокаивая его, затем взял чипс, обмакнул его в коричневый соус и съел.
  
  “Ладно, возвращаемся к работе. Когда Мануэль нас заметит, мы выпьем чаю. Что думаешь о мистере Гринвуде?”
  
  Уотерс ожидал этого вопроса.
  
  “Персонаж. Какое-то время ему нравилось интервью, но потом что-то его раздражало. Честно говоря, я не мог решить, нравится ему полиция или нет ”.
  
  “Вероятно, он слишком много знает о нас”.
  
  “Я думал, это подтвердило все, что КК рассказал нам о нем. Было ли это просто удачей, что она знала его?”
  
  “И да, и нет. Это было много лет назад, когда юристы были еще более закрытой лавочкой, чем сегодня. Все было в четырех местах Лондона, и все они знали друг друга; как только я узнал, что он был в Линкольнс Инн, я решил, что есть большая вероятность, что миссис Б., королевский адвокат, встретила бы его ”.
  
  “И именно поэтому мы не взяли у него интервью вчера”.
  
  Смит кивнул, делая знак "Т" отпрыску Флойда.
  
  “Было разумно сначала увидеть ее. Знаете, что меня поразило? Я дал ему шанс свалить все на кого-нибудь из персонала, не так ли? Я сказал, скорее всего, одна из молодых сиделок. У него этого не было. Почему бы и нет? ”
  
  Вопрос был обращен скорее к нему самому, чем к Уотерсу.
  
  “Пытаюсь защитить Кипа. Когда ты сказал ‘Его’, Ральф наверняка понял, к чему ты клонишь. Мы знаем, что он им нравится ”.
  
  “Да, но здесь все становится сложнее, по крайней мере, для моего хилого, стареющего мозга. Один сценарий: Ральф ничего не знает о том, что случилось с Джоан Райли; насколько ему известно, в этом замешан Кип, но поскольку он их любимый опекун, он решает защитить его, говоря нам, что он не думает, что упомянутый молодой человек способствовал ее самоубийству. Или ее смерть, неважно. Другой сценарий: Ральф действительно что-то знает о том, что случилось с Джоан, возможно, он знает многое. Теперь, мы в значительной степени пришли к выводу, что Кип непричастен, но Ральф этого не знает - на самом деле, я предположил обратное. Ральф мог бы попытаться сбить нас со следа, позволив нам пойти за Кипом или другим молодым сиделцем, но он этого не делает. На самом деле он указывает пальцем на одного из посетителей. Так получилось, что я с ним согласен.”
  
  Две большие кружки чая принесли так же без церемоний, как и сам обед. Когда убирали тарелки, Смит сказал: “Мои поздравления твоему отцу, молодой человек. Скажи ему, что он не теряет хватки”.
  
  Угрюмое изумление почти сменилось словами, но затем молодой человек передумал и оставил их в покое.
  
  Уотерс сказал: “Я вроде как понимаю, к чему вы клоните"… Но это не имеет большого значения, не так ли?”
  
  Смит полез в карман спортивной куртки, которая висела на стуле позади него. Он рассеянно достал пачку сигарет, затем понял и печально задумался – выбор между чаем в тепле или курением на холоде.
  
  “Ну, это если мы пойдем по второму сценарию, который заключается в том, что Ральф что-то знает об этом, но он не принимает мою идею преследовать кого-то из сиделок. Настоящий злодей ухватился бы за это – да, Смити, займись этими сиделками! Я думаю, что наш мистер Гринвуд действительно принципиальный человек, и он не хотел, чтобы обвиняли невинного человека. Однако я также думаю, что он что-то знает. Я думаю, он знает многое. Итак, к чему это ведет? ”
  
  Он дал Уотерсу пару минут. Это было сложно и тонко, деликатно и извилисто, но как еще молодому детективу учиться? Потому что люди тоже состоят из всего этого, и если ты не научишься разбираться в людях, ты останешься болваном, рабом процедур, тем, кто преследует цели, а не правонарушителей.
  
  После некоторого разглядывания Уотерс сказал: “Ну, если мы собираемся рассматривать посетителей, нам, вероятно, следует начать с ...”
  
  “Посетители Ральфа" – хорошее замечание. Когда мы вернемся, возьми книгу и отмечай в ней каждое посещение для него. Перенесись на шесть месяцев назад. Нет, пусть это будет год. Мы знаем одного человека, который, конечно, будет иметь большое значение.”
  
  “Его внучка”.
  
  “Чья любимая тема?”
  
  “Да, я бы это понял. Она знает более чем достаточно, или должна знать. Так нужно ли нам брать ноутбук?”
  
  “Пока нет. Кто бы это ни сделал, он считает, что сделал достаточно. Возможно, они и сделали, но мы пока не будем это играть. Что еще?”
  
  Один из грузовиков с ревом ожил, съехал с линии и подрулил вплотную к окну. Здание немного тряхнуло, и они наблюдали, как машина выезжала на объездную дорогу – сорокатонный грузовик из Германии, направлявшийся на север.
  
  Уотерс сказал: “Он знал об этом деле, не так ли? "Корона против ДеВриса" – я снова просмотрел его вчера вечером”.
  
  “Конечно, он это сделал. Это была одна из крупнейших юридических сделок за последние десятилетия, и Фитчетт и Ройс привлекли к ней нескольких ведущих людей ”.
  
  “Почему он ничего не сказал?”
  
  Смит пожал плечами и начал натягивать спортивную куртку.
  
  “Это удивило его, а он осторожный человек. Ему нужно было время, чтобы обдумать это, тот факт, что мы взяли на себя труд раскопать это в его прошлом ”.
  
  “Почему ты это сделал? Тебе пришлось много потрудиться, чтобы сделать это актуальным, и даже тогда это казалось немного ... натянутым”.
  
  Внезапно Смит был готов уйти, нетерпеливый, и Уотерс поспешил догнать его.
  
  “Что ж, я сожалею об этом. Но это же не пьеса, не так ли? Мы ставим это не для бенефиса какого-то арт-критика-драматурга. Кто-то умер. Я хотел, чтобы Ральф понял, что происходит с ним и со мной ”.
  
  Они были у двери, и Смит застегивал пальто, спасаясь от ожидавшего их холода.
  
  “Какое сообщение?”
  
  “Что наши отношения развиваются. Что я становлюсь серьезным”.
  
  
  
  Как только они вернулись в Розмари Хаус, Смит был оживленным и деловым. В фойе он указал на книгу посетителей и сказал: “Вы можете сделать это сейчас? Сделайте все трое – мистер Гринвуд, мистер Коллинз и миссис Бишоп. Через пятнадцать минут? Я буду в кабинете управляющего.”
  
  При звуке голосов в дверях ее комнаты появилась Рита Санчес. Она смотрела на мгновение, пока Смит не сказал: “Добрый день, мисс Санчес. Какие-то проблемы? Есть сообщение для меня?”
  
  Она покачала головой и исчезла обратно в своем кабинете. Смит еще немного посмотрел на пустой дверной проем, а затем направился к комнате Ирен Миллер. Уотерс уже открыл книгу посетителей и возвращался к прошлому году. Сейчас был подходящий момент, чтобы выглядеть занятым; должно быть, он чем-то обиделся, и теперь ему нужно было поработать.
  
  Когда он постучал и вошел в кабинет Ирен Миллер двенадцать минут спустя, Смит и менеджер оба были на месте, но никакого разговора не происходило. То, что это было, было видно по лицу Миллер – она была бледна и чем-то обеспокоена.
  
  Как только он увидел Уотерс, Смит сказал ей: “Хорошо, тогда мы увидимся с мистером Коллинзом”.
  
  Она вышла из комнаты, и Смит протянул руку за блокнотом. Уотерс написал три списка на трех отдельных страницах, чтобы упростить задачу. Ни одно из них не было очень долгим, но у Ральфа было больше визитов, чем у двух других вместе взятых. Смит взглянул на всех троих и скорчил гримасу, которая, казалось, выражала легкое, но не удивленное разочарование.
  
  “Думаю, больше никаких приставаний к бабам. Посмотрим, что получится.… Стоит понаблюдать за любыми признаками того, что Ральф навещал их с утра. Я оставил его достаточно надолго ”.
  
  
  
  Он сказал это – ну, не совсем в шутку, но в шутливой манере. В комнате стало довольно тихо, и теперь старший из двух детективов смотрел на него в ответ холодным, жестким взглядом, от которого ему стало немного не по себе.
  
  “Прошу прощения, мистер Коллинз?”
  
  “Я сказал, ну, я просто сказал, что никогда бы не подумал, что она ...”
  
  “Что, сэр?”
  
  “Наркоман - вот что я сказал”.
  
  Коллинз чувствовал себя глупо, и его огромные руки старого инженера дергались и сгибались, как будто он искал что–то твердое, за что можно ухватиться и с чем можно работать - что угодно, лишь бы избежать этой конфронтации с полицейским, который был совсем не таким дружелюбным, каким казался при их последней встрече.
  
  “И вы считаете, что это так, мистер Коллинз? Потому что, если это так, если вы знаете что-то на этот счет, ваш долг рассказать мне об этом сейчас. Это серьезный вопрос. Если это не так, если то, что вы только что предположили о Джоан Райли, неправда, то говорить это вообще было, мягко говоря, безответственно. Если это была шутка, то очень безвкусная, особенно если она была, как вы сказали, вашей хорошей подругой.”
  
  Уотерсу пришлось отвести взгляд от старика. Затем он заметил Ирен Миллер, которая, казалось, чувствовала себя не менее неловко. Тишина, последовавшая за словами Смита, стала гнетущей, и Уотерс услышал, как Мартин Коллинз сглотнул и тяжело задышал.
  
  “Конечно, это было неправдой. Я просто… Высказался не к месту, вот и все, я...”
  
  “Давайте внесем полную ясность в это, мистер Коллинз. Вы утверждаете, что вам ничего не известно о ком-либо, Джоан или любом другом лице, предоставляющем или использующем наркотики класса А здесь, в Розмари Хаус, – это верно?”
  
  “Да, это так!”
  
  Он повысил голос, и Айрин Миллер посмотрела на дверь. Крики были слышны в фойе. Возможно, ей придется положить этому конец – она не осознавала.
  
  “Хорошо, по крайней мере, в этом мы разобрались, мистер Коллинз. Теперь я хотел бы, чтобы вы еще раз рассказали мне, что с вами произошло в ночь на 6-е декабря прошлого года. Не торопитесь, ничего не пропустите.”
  
  Тон Смита внезапно стал более разумным и не враждебным, но когда Коллинз начал говорить, Уотерс услышал дрожь в голосе – Смит сделал это, и сделал это намеренно. Коллинз рассказал историю о том, как ему пришлось обратиться за помощью сначала к Ральфу Гринвуду, а затем к Кипрасу.
  
  Закончив, Смит взял папку из небольшой стопки на столе перед ним. Он открыл ее и листал, пока не нашел то, что искал.
  
  “Это ваша медицинская карта, мистер Коллинз. В ней нет упоминания об артрите”.
  
  “Да, ну, у меня никогда не диагностировали это как таковое, но это то, что это есть. У всех нас это здесь, ради Бога, мы все направляемся на свалку!”
  
  “Это беспокоило вас с 6-го декабря?”
  
  “Время от времени это становится немного жестковато”.
  
  “Значит, вам иногда бывает трудно ходить? Немного прихрамываете, что-то в этом роде?”
  
  Коллинз кивнул, и Смит повернулся к Ирен Миллер.
  
  “Вы заметили это, мисс Миллер? Очевидно, что если у мистера Коллинза проблемы с подвижностью, их нужно решать”.
  
  Она не была уверена, кому ей следует отвечать, и в итоге ее взгляд метался между ними двумя.
  
  “Я не – Прости, Мартин, если у тебя возникли проблемы, ты должен был сказать”.
  
  “Мисс Миллер абсолютно права, сэр. Вам следует провести полное расследование, пока не стало хуже. Сканирование и обследования, и они могут творить чудеса с этими инъекциями кортизона. Мне сказали, что поначалу это немного болезненно, но потом ты должен почувствовать себя новым человеком ”.
  
  Он одарил их всех своей наименее убедительной улыбкой и закрыл медицинскую карту.
  
  “Мистер Коллинз. Я бы сказал, что наше расследование вступает в завершающую стадию. Поскольку это так, я должен предоставить вам возможность прямо сейчас сказать мне, знаете ли вы что-нибудь о печальной кончине вашей подруги Джоан Райли, что-нибудь, что вы до сих пор не смогли нам сообщить. ”
  
  “Так получилось, что я этого не делаю. Теперь я могу идти?”
  
  
  
  Коллинз ушел по собственному желанию, отказавшись от предложения менеджера о помощи. Все они наблюдали за ним, пока он шел к двери – невозможно было сказать, пытается ли он продемонстрировать легкую хромоту или скрыть ее. Затем Ирен Миллер повернула к Смиту молчаливое, но вопрошающее лицо. Вопрос, вероятно, заключался в том, нужно ли было это делать, но детектив решил истолковать это как "что дальше“ и спросил: ”Нэнси Бишоп?"
  
  Когда она ушла, Уотерс оглядел офис, слегка побарабанил пальцами по столу и сказал: “Я не думаю, что мы так популярны, как раньше”.
  
  “Профессиональный риск, особенно ближе к концу. Если ты хоть немного хорош в этом, ты всегда делаешь кого-то несчастным ”.
  
  “Полагаю, да"… Мы близки к концу? Как-то не похоже на это ”.
  
  Смит кивнул и почти по-настоящему улыбнулся.
  
  “Это потому, что, несмотря на все наши усилия, инстинкты вашего основного полицейского все еще в порядке, по крайней мере, в том, что касается построения дела. Здесь нет дела. У нас ничего нет, ноль, пшик. Я уверен, что три человека, на которых мы сейчас смотрим, кое-что знают об этом, и я полагаю, как бы то ни было, что они знают об этом все. В суде эта уверенность ничего не стоит, если я не могу представить какие-то доказательства. Я не жалуюсь – так и должно быть. Мы не можем сажать людей за решетку, потому что копы думают, что они виновны. Или мы могли бы, но тогда нам пришлось бы присягнуть на верность президенту Путину или Ким Чен Ыну, как там его зовут, а мне это не нравится ”.
  
  Уотерс на мгновение задумался.
  
  “Забавно, но Мэгги несколько дней назад кое-что сказала. Она рассказывала мне о первой встрече с Ральфом Гринвудом – что он сказал что-то о ‘отсутствии судебной экспертизы’. Ей это показалось странным… Значимо.”
  
  “Да, ну, если Мэгги хотя бы наполовину такая же хорошая мать, как детектив, с этим ребенком все должно быть в порядке. Когда я услышала, как он это сказал, какой-то голос в моей голове тоже сказал ‘О боже”".
  
  “И больше ничего нет?”
  
  “Нет. Мы посмотрим на посетителей, проверим всех сомнительных, проверим их всех, если уж на то пошло, но если нам не повезет, все это сойдет на нет. Все, что мы можем сделать, это попросить мисс Миллер включить нас в свой список рассылки для следующего выпуска. ”
  
  “Серьезно? Ты думаешь, их будет больше?”
  
  Смит посмотрел на часы и удивился, почему Нэнси Бишоп еще не пришла. Затем он указал карандашом на медицинскую карту.
  
  “У восьмидесяти процентов из них есть DNR. Какова ставка, что у Ральфа тоже припрятан такой? Это было бы стопроцентно. Давайте просто скажем, что я не был бы особо удивлен, если бы мы вернулись сюда в какой-нибудь не слишком отдаленный момент. ”
  
  OceanofPDF.com
  Глава Семнадцатая
  
  “А как насчет интервью с Нэнси Бишоп?”
  
  Уотерс видел, что инспектор Рив была недовольна, но она не винила никого конкретно; он думал об этом всю прошлую ночь после того, как Смит подвез его до квартиры, и это было правдой – в этом не было ничего, что напоминало бы судебное разбирательство. Смит дал четкий и обстоятельный отчет о заключительном интервью, но это не смогло передать атмосферу беспокойства, царившую в зале. Ирен Миллер ожидала худшего после того, как увидела интервью Мартина Коллинза, да и сам Уотерс слушал с каким-то благоговейным восхищением, когда Смит занял другую, но все еще вызывающую позицию в разговоре с пожилой леди. Его первым вопросом было: “Кажется, у вас не так уж много посетителей, не так ли, миссис Бишоп?”
  
  Сначала она сделала вид, что извиняется за этот факт, а затем, как ни странно, резко выпрямилась, посмотрела Смиту в глаза и сказала: “Нет, я не хочу”. Смит спросил ее, насколько хорошо она познакомилась с людьми, которые навещали ее друзей – она назвала одного или двух, включая Астру Мейтленд, – но ничего не сказал о своем мнении о них. Следующей репликой было попросить ее снова рассказать ему о том, что она сделала в субботу, 6го декабря прошлого года. Когда она выглядела немного озадаченной, Смит сказал: “В тот день умерла ваша подруга, миссис Бишоп ...”
  
  Этот ответ был дан более неуверенно, как будто воспоминание требовало усилий – пыталась ли она вспомнить, что произошло той ночью или что она рассказала детективам в своем последнем интервью? Когда она закончила, Смит на несколько секунд заглянул в свой блокнот и вздохнул. Затем: “Миссис Бишоп, в вашей работе медсестры, в вашей долгой карьере ухода за больными и, возможно, спасения жизней, вы когда-нибудь несли ответственность за обращение с телами тех пациентов, которые умерли?”
  
  “Да. Несколько раз”.
  
  “Это было то, что вы смогли сделать?”
  
  “У человека нет особого выбора в этом вопросе – и в конце концов к нему привыкаешь”.
  
  “Видите ли, пока вы сидели одна в своей комнате в ту субботнюю ночь, кто-то вошел в комнату Джоан после того, как она умерла. Мы считаем, что они, вероятно, прикасались к телу. У вас есть какие-нибудь предположения, кто мог это сделать, миссис Бишоп?”
  
  Пожилая женщина невольно взглянула на Айрин Миллер, прежде чем ответить.
  
  “Конечно, нет!”
  
  “Почему ‘Конечно’, миссис Бишоп?”
  
  Вопрос застал ее врасплох.
  
  “Потому что – я ... ну, очевидно, я бы что–нибудь сказал”.
  
  “Кому?”
  
  Она немного сбивалась с толку, ее легче всего сбить с толку из троих, и даже Смит, казалось, почувствовал укол вины – по крайней мере, у Уотерса сложилось такое впечатление.
  
  “К Ирэн – в полицию?”
  
  “Вы говорите, что вызвали бы полицию, если бы заподозрили что-либо подобное? Совершенно верно, потому что вмешательство в тело, особенно когда известно, что само тело является доказательством других преступных действий, является серьезным делом. Но вы никому не сказали, потому что ничего не знали ни о чем из этого, пока я не сказал вам всего минуту назад – это верно?”
  
  Смит сказал ей, что вскоре после этого она сможет уйти, и она была на полпути к двери, опираясь на руку Ирен Миллер, когда он окликнул ее: “О, миссис Бишоп, мне нужно ваше профессиональное мнение по другому вопросу”.
  
  Она остановилась и повернулась к нему.
  
  “Мистер Коллинз, кажется, снова страдает от своего артрита. Я подумал, не упоминал ли он об этом при вас. Я полагаю, они спрашивают вас о подобных вещах ”.
  
  “Это возрастная болезнь – у всех нас она где-то есть”.
  
  “Мистер Коллинз, кажется, сильно страдает в своих руках”.
  
  Она еще немного выпрямилась и сказала: “Я бы сказала, что его бедро стало хуже”.
  
  “Ах, не могли бы вы? Который из них?”
  
  Она пыталась думать – Уотерс видел, как ее глаза бегали вправо, а затем влево, как будто они пытались найти правильный ответ. Этот вопрос уже задавали кому-то еще?
  
  “Я думаю, у него есть обе стороны. Это приходит и уходит”.
  
  “Да,… Немного похоже на мою веру в человеческую природу, миссис Бишоп”.
  
  Когда они уходили, Ирен Миллер проводила их до входной двери. Она спросила, вернутся ли они, и Смит, иронично нахмурившись в сторону Уотерса, ответил, что, так или иначе, он опасается, что она видит их не в последний раз.
  
  
  
  “Итак, вам есть на что посмотреть посетителям. Что-нибудь еще?”
  
  “Я собираюсь позвонить терапевту Ральфа Гринвуда сегодня утром”.
  
  Элисон Рив оглядела все три лица, как бы говоря: " Неужели это все, что у нас осталось?" Уотерс, Мюррей и Смит ждали, испытывая облегчение, каждый по-своему, оттого, что теперь не им придется идти и докладывать о ходе работы на еженедельном брифинге старших офицеров через полчаса.
  
  “Хорошо, перейдите на национальный уровень при проверке посетителей. Если вы проверили всех остальных только в местной базе данных, вернитесь и сделайте это также на национальном уровне. Найди мне что–нибудь - мне не нравится, как все развивается, как раз тогда, когда наш процент "Текущих" операций начал падать ”.
  
  Смит наблюдал, как она быстро прошла мимо единственного маленького окна комнаты происшествий 1. Затем он сказал: “Я не знаю, на что она жалуется – мой текущий процент был нулевым в течение многих лет. Это не делает тебя счастливым. Давай сначала разберемся с важными вещами. Как дела у Мэгги, Джон?”
  
  Что ж, казалось, но она отказывалась от всех лекарств от болезней, поэтому утро все еще было несколько травмирующим - и она все еще беспокоилась о том, что подвела Констебль.
  
  “Сумасшедшая ... женщина". Крис, я надеюсь, ты справляешься со всем этим утренним недомоганием? Вам с Клэр следует пойти навестить ее пораньше, пока вы не увлеклись. Сколько сообщений вы получили сегодня? Вчера я подумал, что у тебя в кармане, должно быть, был мини-улей. Принеси нам кофе, а потом сможешь тайком ответить. Джон, давай разделим этих посетителей.”
  
  
  
  Они обнаружили, что младший брат Мартина Коллинза, который навестил его однажды в конце лета, был осужден за мошенничество и приговорен к условному сроку, но, как они ни старались, они не могли превратить это в малейшую вероятность того, что он перешел от манипулирования своими счетами к поставкам героина. Тем не менее, в полицию Ноттингема было отправлено электронное письмо с просьбой перепроверить личность этого человека и его известных сообщников. Когда Уотерс ничего не нашел для Astra Maitland, Смит обратился к нему и внес пару предложений, но и они оказались бесплодными. Он сказал, что не удивлен – она была умной, из обеспеченной семьи, и за ней присматривал Ральф Гринвуд; даже если она собиралась вести себя непослушно, она вряд ли совершит глупые ошибки. Уотерс продолжал смотреть на пустой экран результатов; затем он зашел на веб-страницы университета и попробовал различные поисковые запросы, но ни один из них не предоставил списков студентов. Смит сказал, что знает почему– “Это левое место, не так ли? Даже без политики защиты данных они не были бы особенно полезны. Однажды я был там по делу – нам были рады так же, как пердуну в лифте. Если она выйдет чистой, она выйдет чистой, и все тут ”.
  
  Уотерс сказал: “Я думал, что она - наш лучший выбор, констебль. Как только вы сбрасываете ее со счетов, что у вас получается? Для двух других посетителей нет вероятных посетителей, и тогда вы смотрите на то, что в дело вовлечен кто-то совершенно другой ”.
  
  Смит кивнул – это было то, что он предвидел. Он вернулся к своему столу, нашел файлы Ральфа Гринвуда, а затем номер телефона, который Ирен Миллер дала ему вчера. Это был мобильный. Если повезет, он дозвонился бы напрямую – приемщики у врачей были хуже всех.
  
  “Доброе утро. Я разговариваю с доктором Ибрагимом? Хорошо. Я хотел бы знать, не могли бы вы мне помочь ...”
  
  Смит в общих чертах объяснил, кто он такой и чего хочет, затем упомянул имя Ральфа Гринвуда. Уотерс наблюдал и слушал. Примерно через двадцать секунд он увидел, что Смит закрыл глаза, и вскоре за этим последовал обычный вздох.
  
  Смит сказал: “Нет, сэр, никаких предостережений и никаких обвинений ...”, а затем послушал еще немного. “Ну, да, это в связи с серьезным делом, но… Смит поймал взгляд Уотерса и сделал жест в сторону рупора, сложный жест, который начинался со сжатого кулака и каким-то образом превратился в один палец. “Очень хорошо, сэр. Да, я понимаю… Прежде чем вы уйдете, доктор, могу я спросить вас еще кое о чем? На самом деле речь идет не о медицинской карте мистера Гринвуда как таковой. Можете ли вы сказать мне, есть ли у вас какая–либо другая документация для него - например, какие-либо инструкции по лечению в случае серьезного заболевания? Ну, я имею в виду неизлечимо серьезное?… Я вижу, вы и этого не в состоянии мне сказать. Большое вам спасибо. Могу я сказать, какое это было удовольствие для – О, он ушел. ”
  
  Он положил трубку и немедленно сделал запись разговора такой, какая она была в его блокноте. Затем он посмотрел на Уотерса и сказал: “Доктор Ибрагим был либо очень тщательно отобран, либо очень хорошо проинструктирован – возможно, и то, и другое. Ральф мог бы стоять у него за спиной и крутить педалью. Надо отдать должное старичку.”
  
  Через несколько секунд единственным звуком в комнате стало жужжание принтера в углу, но даже оно звучало немного скучающе.
  
  “Джон, есть идеи?”
  
  Джон Мюррей выключил свой монитор – он всегда забавно относился к подобным вещам, подумал Смит, и, вероятно, уже беспокоился о будущих счетах за электроэнергию, когда Мэгги прекратила работу.
  
  “Отмечайте каждого посетителя в книге?”
  
  Смит мрачно кивнул; они были сведены к этому, к бессмысленному, повторяющемуся поиску, который давал результат примерно в одном случае из тысячи - но у них не было ничего другого. Он повернулся к Уотерсу.
  
  “Старски? Или ты Хатч? Я не могу вспомнить… В любом случае, от тебя были какие-нибудь блестящие идеи? Ты уже задействовал всю мощь своего мозга с университетским образованием в этом деле?”
  
  Он, конечно, всего лишь пошутил, но Уотерс не забыл вчерашнюю молчаливую поездку обратно от остановки "Так" до Розмари Хаус; он хотел внести свой вклад, чтобы загладить это неосторожное замечание. Он уже узнал, что Смит, хотя и был абсолютно лоялен к коллегам, которым доверял, был не прочь сообщить им, если считал, что они перегибают палку или не справляются со своими обязанностями. Поэтому он предложил одну предварительную идею.
  
  “Мы предположили, что кто-то, должно быть, принес его, героин”.
  
  “Да?”
  
  “Ну, есть и другие способы, которыми вещи могут попасть в здание. Может быть, кто-то их отправил, доставил”.
  
  Смит и Джон Мюррей обменялись взглядами. После короткого молчания Смит сказал: “Вы же не хотите сказать, что теперь можете заказывать это на Amazon?”
  
  Мюррей сказал: “Он прав, констебль. Крошечный пластиковый пакетик можно поместить в обычный конверт. Мы знаем, что кокаин импортируется именно таким образом”.
  
  Смит обдумал это.
  
  “ОКЕЙ ... Это место должно получать пачку почты каждый день. Вероятность того, что они ведут учет того, кто что получает, практически равна нулю, но спросить стоит. Крис, ты можешь это сделать. Позвони Ирен Миллер и узнай, что случилось со столбом. Впрочем, поговорим о дальних выстрелах. Если мы будем стремиться еще дальше, нам придется учитывать кривизну земли. Нам нужно продолжать в том же духе, ребята. У меня ужасное предчувствие, что...
  
  Прежде чем он успел закончить предложение, произошло событие, которое он собирался предсказать. Дверь в комнату для расследований № 1 открылась, и вошел инспектор Рив; В коридоре виднелась голова детектива-суперинтенданта Аллен, обрамленная маленьким окошком слева от нее.
  
  “Констебль, не могли бы мы перекинуться парой слов?”
  
  
  
  После своего обычного ужина в четверг вечером, состоящего из запеченных бобов на тостах – “сбалансированного и питательного блюда, которого вам не следует стыдиться”, согласно буклету "Здоровое питание для счастливых одиночек", который он купил за двадцать пенсов на рынке, – Смит отказался подняться в свой кабинет и отработать свой обычный час неоплачиваемой сверхурочной работы. “На пару слов” превратилось в довольно много слов; через пару минут Рив предложила им троим удалиться в ее кабинет – такого рода разговор лучше не вести в коридоре.
  
  Суперинтендант Аллен выпытывал подробности расследования в Розмари Хаус, пока даже память не отказала Смиту и ему не пришлось обратиться к своему блокноту – ничто так не могло заставить его почувствовать себя констеблем с испытательным сроком, и его ответы становились все более и более сардоническими. Он знал, что это происходит, не упустил из виду предупреждающие взгляды Рива, но продолжал, несмотря ни на что. Когда он объяснил, что они сделали и почему, а затем ему пришлось выслушать поверхностные предложения Аллена, он задался вопросом, что за этим кроется; мать АКК ни на одном радаре не появлялась как нуждающаяся в том, чтобы с ней поговорили, и даже не было намека на интерес прессы, что было самой обычной причиной, по которой у Аллена начинались проблемы с нижним бельем. И тогда Смит задался вопросом, было ли это, по крайней мере для суперинтенданта, чуть более тонким маневром – было ли это связано с отказом Смита рассматривать возможность перевода? Хотел ли Аллен сделать его жизнь здесь некомфортной, чтобы побудить его пересмотреть свое решение?
  
  Примерно через двадцать минут Аллен спросил: “Ну, констебль, что ты собираешься делать?” DC? Неизменно его звали либо ‘Смит’, либо, если они пытались отправить его на пенсию, ‘Дэвид’. Он решил пока не обращать внимания на изменение номенклатуры и сказал, что в принципе намерен подождать. Теперь он откинулся на спинку дивана и воспроизвел последовавший разговор.
  
  Аллен сказал: “Ждать? Ждать чего?”
  
  “Еще одно развитие событий. У всех нас были подобные случаи, сэр. Иногда вы ничего не можете поделать. При необходимости мы проверим каждого посетителя за прошедший год и будем следить за ситуацией ”.
  
  “Как ты это сделаешь?”
  
  “Что ж, мы установили разумные отношения с руководством Rosemary House. Я буду поддерживать связь с Ирен Миллер ”.
  
  “Вы будете поддерживать связь"… И что такого она могла бы рассказать вам, скажем, через месяц, что помогло бы вам раскрыть это дело? Должен сказать, я не придерживаюсь этой линии рассуждений.”
  
  Смит видел выражение лица Элисон Рив - удивление и озабоченность. Он знал, что скрывалось за этим; она никогда не видела, чтобы на Смита так давили, и, вероятно, в конечном итоге почувствовала бы себя несколько неловко за него. Тогда в нем что-то изменилось.
  
  “Что ж, я не против объяснить это вам, сэр. Ирен Миллер неглупая женщина. Теперь она будет более бдительной и будет следить за определенным поведением своих пациентов. Я позабочусь об этом. Или можно сказать что-нибудь, что прольет некоторый свет на кончину миссис Райли, теперь, когда мы были там и расстроили нескольких человек. Одного из них могли охватить угрызения совести, и он сделал бы полное признание. Кто знает, может быть, мы даже получим другое тело и в следующий раз сможем провести надлежащую судебно-медицинскую экспертизу. ”
  
  Выражение лица Аллена медленно сменилось с раздражения из-за предполагаемой некомпетентности на тревогу, когда он понял, что Смит был совершенно серьезен.
  
  “Вы хотите сказать мне, Смит, что, по вашему мнению, существует хотя бы отдаленная вероятность того, что это случится снова?”
  
  “Это, по крайней мере, отдаленный случай, сэр. Я думаю, что это уже случалось по крайней мере дважды. У нас по крайней мере еще три человека из той же группы записались в клуб "Не-реанимировать". Третье убийство, конечно, сделало бы его официально серийным, но я не уверен, что технически возможно серийное самоубийство. По очевидным причинам. ”
  
  Когда он взглянул на Рив, она на мгновение закрыла глаза, но открыла их прежде, чем Аллен повернулся к ней.
  
  “Инспектор Рив" – ваше мнение? Лично я считаю немыслимым, что мы не предпринимаем действий, чтобы предотвратить то, что, по предположению Смита, могло произойти. Если бы это когда–нибудь стало известно - а мы могли бы это предотвратить? Должно быть сделано все возможное.”
  
  “Я согласен, сэр, но констебль...”
  
  “Абсолютно все. Смит, этот персонаж Гринвуда. У вас явно есть какие-то подозрения?”
  
  И Смит заколебался – к чему это привело?
  
  “Это все, чем они являются, сэр. Больше ничего нет, ни малейшего кусочка”.
  
  “Даже так. Вы давили на него? Нам не нужно быть слишком тонкими, слишком психологичными, если на карту поставлены жизни, не так ли? Его допрашивали только дома?”
  
  “Да, сэр”.
  
  “Почему бы не пригласить его, немного встряхнуть? Мне не нужно ничего объяснять таким опытным людям, как вы двое, не так ли?”
  
  Тогда Аллен улыбнулся, показав множество зубов, как будто он открыл им единственную идею, которую они не смогли рассмотреть.
  
  Смит сказал: “Что ж, в голову приходит пара мыслей. Во-первых, ему семьдесят четыре года, поэтому есть соображения относительно его собственного благополучия и психического состояния. Вторая причина может показаться противоречащей этому, но на самом деле это не так; мистер Гринвуд, вероятно, скорее обрадовался бы такому приглашению. Сэр. ”
  
  “Наслаждаться этим? Не в мое время, сержант! Почему...”
  
  “При всем уважении, сэр, вы вряд ли встретили слишком много таких, как Ральф Гринвуд”.
  
  Перерыв привел все к какому-то завершению.
  
  Суперинтендант Аллен сказал: “Тем не менее. У вас и вашей команды есть завтрашний день, чтобы добиться какого-то дальнейшего прогресса. Я хочу увидеть вас обоих в понедельник утром – Элисон, мой помощник свяжется с вами по этому поводу. Если необходимо, я сам проведу следующее собеседование с мистером Гринвудом ”.
  
  Смит поднялся наверх и прошел в заднюю спальню - гитарную комнату. Он взял классическую акустическую гитару, положил ее на колени и потянул за шесть струн. Они были все еще новыми, все еще насыщенными по тону, но теперь прекратили это первоначальное растягивание – они были идеально созвучны. Не раздумывая, он начал играть ‘Mallorca’. Когда Аллен вышел из комнаты с самодовольным видом человека, которому удалось найти время в своем напряженном рабочем дне, чтобы обучить своих подчиненных тонкостям своего ремесла, Рив начала извиняться, и тогда Смит перебил ее.
  
  “На самом деле, мне на все наплевать. Чем он занимается весь день, кроме как подначивать людей? Он ничего не добьется и может сделать все только хуже – но пока я это говорю, моя задница прикрыта, не так ли? Теперь игра называется именно так. ”
  
  “Констебль? Тебе позволено быть циничным, но не ожесточенным”.
  
  Испания… Они были там однажды, во время недорогого турпоездки в Малагу. Он слышал гитары на задворках, в кафе и в глубокой тени душными вечерами. Они должны были вернуться, сказали, что однажды вернутся, в глубь страны, в сердце Сьерра-Невады, вслед за настоящей музыкой в горы.
  
  Когда он не ответил, Рив сказал: “Поскольку все это было сказано сегодня, мне самому нужно спросить вас кое о чем, констебль. Я упоминал об этом несколько дней назад. Если это сложное дело из-за тебя и Шейлы, ты должен сказать об этом. ”
  
  Тогда Смит был честен и сказал, что не может точно вспомнить, что сказал ей – это было более трех лет назад, и тогда многое происходило.
  
  “Вы сказали мне, что она задала вам вопрос. Они привезли ее домой, и вы заботились о ней. Я помню, у вас было несколько недель отпуска. Я предполагаю, что у вас было много бесед, но ... вы сказали мне, что она задала вам этот вопрос. Так что, если вы предпочитаете не заниматься этим делом, я пойму. Полностью. И дальше этого дело не пойдет. На самом деле, почему бы не позволить Супер Аллену для разнообразия запачкать руки?”
  
  Он сказал: “Я не думаю, что это вызвало у меня какие-либо проблемы с этим. Это было давно”.
  
  “И все же – вам не не нравится Ральф Гринвуд. Это потому, что вы испытываете некоторое сочувствие к тому, что он мог бы сделать? Извини, что продолжаю, Дэвид, но, что ж, я пытаюсь рассмотреть здесь все точки зрения. ”
  
  “Не сочувствия. Во всем этом трудно найти жертву, если случилось то, что я думаю, но это не значит, что я не могу выполнять свою работу. Если ты думаешь, что я не смогу этого сделать, так и скажи, оттащи меня от этого ”.
  
  Он не хотел, чтобы это прозвучало так резко. У двери, прежде чем открыть ее, он обернулся и сказал: “Спасибо, Элисон”.
  
  “За что?” Она выглядела так, словно ожидала очередного циничного замечания.
  
  “За то, что никогда не спрашивал”.
  
  “Спрашиваю о чем?”
  
  “Каков был мой ответ на ее вопрос”.
  
  
  
  Исполнение пьесы Альбениса заставило его вспомнить о Джулиане Бриме. Не прошло и пары минут, как зазвонил его мобильный. Это была Марсия Уильямс. Он на мгновение взглянул на экран, затем выключил проигрыватель компакт-дисков и поднялся в свой кабинет.
  
  “Дэвид? Я хотела позвонить раньше. Еще не поздно?”
  
  “Зависит от того, для чего, но я считаю, что ‘слишком поздно’ - это моя позиция по умолчанию в эти дни. Это насчет субботы?”
  
  Странным образом он надеялся, что она захочет отменить встречу – такая мысль не раз приходила ему в голову.
  
  “Да. Я не знаю этого ресторана. Он действительно шикарный? Я думал, что надеть ...”
  
  Каким-то образом разговор длился шесть минут – он заметил это, когда он наконец закончился. Во время разговора он явно не дал никаких советов по выбору одежды, но сразу понял, что разговор был не столько о том, что надеть, сколько об установлении, по крайней мере с ее стороны, какой-то близости перед тем, как они встретятся за ужином. Он действительно не хотел придавать этому значения – но сработало ли это у нее? Он попытался точно вспомнить, о чем они говорили в те минуты, но это было трудно; в этом, конечно, заключалась проблема с пустой болтовней. Это было праздно – не важно, не запоминающееся, но, тем не менее, было крайне важно суметь это осуществить. А потом он начал задаваться вопросом, почему это так важно, и пришел к выводу, что это так, только если человек преследует определенные цели; если же нет, то вскоре это станет не более чем утомительным. Шейла никогда не боялась тишины. Она искала ее на высоких вершинах озер и вересковых пустошах Йоркшира, и иногда именно он хотел заговорить, но научился молчать. В те моменты она была где-то без него, но он был счастлив – счастливее, чем осознавал в то время, – ждать ее возвращения. Большинство женщин не такие.
  
  Он включил компьютер без особой причины. Марсия не отменила встречу - она дважды сказала, что с нетерпением ждет этого, и после второго раза он почувствовал себя обязанным сказать что-то подобное. Теперь, когда загрузился главный экран, он знал, что ему не следовало этого говорить. Почему он это сделал? Потому что есть ожидание, что-то глубоко укоренившееся в обществе или культуре, которое гласит, что один человек все еще должен быть в игре, все еще должен хотеть быть, даже если он отрицает это до посинения. Смит мог признать это по себе – было бы ‘неплохо’ иметь компанию, дружбу вдали от работы, но какой ценой? Казалось, что близость - это то, за что многие были готовы заплатить, но мысль об этом немного отталкивала его.
  
  Еще одно электронное письмо от Джо Эвисон. Для человека, который отказывался верить в совпадения, это было несколько тревожно, как будто две женщины были в каком-то заговоре.
  
  Извините, что доставляю вам неприятности. Как насчет встречи вместо телефонного звонка? Я в Норвиче через неделю, в пятницу. Я мог бы приехать в субботу. Я, наверное, все равно поеду на побережье, так что… Дай мне знать, Джо Э.’
  
  Две субботы подряд испорчены беспокойством о том, что надеть, что сказать, что делать дальше и чего не делать? Он так не думал.
  
  ‘Я не хочу водить вас за нос. Мне не нравится, когда об этом так много пишут – лучше сказать об этом и покончить с этим. Есть много других убийств – надеюсь, это звучит не слишком резко. Впрочем, желаю удачи во всем, за что бы вы ни взялись дальше.’
  
  Он перечитал это письмо перед отправкой и подумал, что оно было довольно вежливым – он мог бы просто сказать, что моет голову.
  
  OceanofPDF.com
  Глава Восемнадцатая
  
  “Ну, сержант, это немного смущает, не так ли?”
  
  Ральф Гринвуд стоял в дверях своей комнаты, наблюдая, как ее обыскивают Уотерс, Ричард Форд и Джулия Конрой, молодая женщина-констебль, с которой Смит впервые встретился этим утром. Смит был в коридоре, недалеко от Гринвуда; в нескольких ярдах от него стояли Элисон Рив и Ирен Миллер, но между ними почти не было разговоров – управляющий был там, чтобы увести всех жильцов, которые хотели узнать, что происходит. Она была совсем не в восторге от решения отвезти Ральфа в Лейк-Сентрал на очередное собеседование, а с главным офисом уже были проведены консультации.
  
  “Извините за это, сэр. Как я уже сказал, это не моя идея”.
  
  “О– я не имею в виду для себя. Для тебя!”
  
  Смит поднял глаза на пожилого мужчину, и веселье в ярко-голубых глазах казалось неподдельным.
  
  “Как же тогда, Ральф? Надеюсь, ты не возражаешь, если я позвоню...”
  
  “Сержант, я уже считаю нас лучшими друзьями, старина. Ты знаешь своего Диккенса? Что касается этого дела, то вы, похоже, какое-то время отвечали за него, несмотря на свой ранг – вы ведь не возражаете, не так ли? – но теперь это взяло на себя начальство. Отсутствие прогресса, я полагаю. Но вы проделали всю ослиную работу, и теперь они движутся за славой. Тем не менее, я уверен, вы это видите не в первый раз. ”
  
  “Как ты думаешь, Ральф, в этом есть какая-то слава?”
  
  Легкое пожатие плечами Гринвуда и задумчивое выражение лица, казалось, подтверждали, что вопрос был хорошим, но он ничего не сказал в ответ. Они наблюдали, как Уотерс отключил ноутбук от сети и протянул его Смиту, который кивнул.
  
  “Власти покрывают изъятие любых устройств, которые могут продвинуть расследование вперед, поэтому ...”
  
  “Не стесняйтесь, сержант. Вы уже ознакомились, но, очевидно, вы можете сделать больше в участке. И я полагаю, что где-то есть специализированный отдел, который может ‘углубиться’, как они говорят в наши дни. Все это довольно забавно, но, как я уже сказал, я действительно сочувствую тебе. ”
  
  Смит поборол желание немедленно уйти. Гринвуд был прав, конечно, это было неловко, но не совсем по тем причинам, которые мог представить этот человек. Потеря его ‘авторитета’ в этом деле не имела значения – у сержанта мало что есть, и это, в конце концов, было одной из причин, по которой он принял это звание. Что его раздражало, так это то, что сначала его совет, а затем решительно выраженное мнение были проигнорированы; Тем утром Аллен выслушал и то, и другое с плохо скрываемым презрением, прежде чем приказать оформить ордер на обыск и доставить подозреваемого – по словам Аллена – “для надлежащего допроса”. Помимо оскорбления его собственных чувств, у Смита было ощущение, что такой образ действий может иметь всевозможные непредвиденные последствия; когда он озвучил эту мысль, никто, казалось, не захотел слушать.
  
  Ральф Гринвуд спросил: “Итак, кто теперь главный, сержант?”
  
  “Я ожидаю, что детектив-суперинтендант Аллен захочет провести допрос”.
  
  “Боже мой – детектив-суперинтендант! Он очень грозный?”
  
  “Мне придется оставить тебя, Ральф, чтобы ты сам принял решение по этому поводу”.
  
  Трое молодых офицеров обыскивали комнату кончиками пальцев – они могли заниматься этим еще минут двадцать-тридцать, по крайней мере. Он мог бы поторопить события – это была бы абсурдная трата времени, - но Рив был там, и все зависело от нее. Он подошел к ней и сказал так, чтобы Айрин Миллер могла слышать: “Я собираюсь немного побродить, посмотреть, смогу ли я найти Мартина и Нэнси”. Затем он посмотрел прямо на менеджера и сказал: “Больше никаких вопросов, просто тихое слово на случай, если их все это беспокоит”.
  
  Он ушел, не дожидаясь комментариев или согласия.
  
  
  
  Их двери были закрыты. Он мог бы постучать, но это было бы более навязчиво, чем ему хотелось в тот момент. Сейчас было время обеда, и они могли бы быть в столовой, но когда он ненадолго выглянул из дверного проема, то не смог их разглядеть. Комната была заполнена лишь наполовину, и ему показалось, что весь этаж стал тише, приглушеннее, чем он знал до сих пор. По пути в комнату отдыха, последнее место, где он мог их найти, он прошел мимо двух пожилых мужчин, стоявших в коридоре. Они разговаривали, но замолчали, как только заметили его, а затем наблюдали, как он приближается, открыто глядя с яростью тех, кому нечего терять от грубости и нечего приобретать от вежливости. Проходя мимо, Смит сказал "добрый день", но никто не ответил. Он остановился и оглядел их, затем указал на большие витиеватые буквы на стене рядом с ними, которые гласили ‘Дружба’. По-прежнему ничего.
  
  Комната для встреч была пуста. Это не имело особого значения, и на самом деле он пришел не для того, чтобы успокоить их – он хотел посмотреть, были ли они встревожены тем, что, по сути, было полицейским рейдом, в ходе которого их близкого друга вскоре заберут для дальнейшего допроса. Один из них, возможно, немного пошатнулся бы… Но это неважно.
  
  Он подошел к окну, тому самому окну, у которого впервые разговаривал с Ральфом Гринвудом. Это было всего несколько дней назад, но казалось, что недели. Странно, но расследование могло так повлиять на ваше чувство времени; вы так быстро и глубоко вникали в жизни людей, что знания, на приобретение которых при нормальных отношениях обычно ушли бы годы, иногда доставались вам за считанные минуты.
  
  На автостоянке он мог видеть две полицейские машины, прямо у входа, на этот раз никаких попыток действовать изощренно. Не хватало только мигалок и пары чернорубашечников из подразделения вооруженного реагирования с автоматами наготове на случай, если Ральф попытается сбежать. Он непроизвольно покачал головой. Глупо.
  
  Пока он наблюдал за происходящим, гадая, как долго он сможет разумно отсутствовать, его мысли снова вернулись к выходным, к субботнему вечеру. Это не было катастрофой. Беседа состоялась, приятная беседа с улыбками и небольшим смехом. Еда была превосходной – она говорила об этом несколько раз, – и их столик на двоих находился в нише, откуда они могли наблюдать за улицей и разговаривать о людях, которые проходили мимо в свете ламп. Марсия надела юбку и блузку с шарфом французского покроя – умный штрих, подумал Смит, – и в целом выглядела милой, зрелой, утонченной женщиной. Смит не мог представить, как он выглядел в сравнении с ними – он мог только быть уверен, что это не был красивый, зрелый, искушенный мужчина. А потом, после ужина, когда они пили кофе.… Почему за чашечкой кофе всегда говорится о том, что на самом деле? И было бы для него так сложно рассказать о том, что он искал, а не о том, чего он не искал? Эта мысль, поиск ответа отвлекли его, и тогда он снова выглянул в окно.
  
  После двухнедельного ожидания снег пошел по-настоящему. Воздух и земля были такими холодными, что, казалось, оседала каждая снежинка. За территорией Розмари Хаус далекий городской пейзаж исчезал в белом тумане. Наконец-то наступила зима.
  
  Он смотрел, как падает снег, и это странным образом успокаивало. Минуту или две он не мог думать ни о чем, кроме этого события в морозном воздухе, неподвластного никаким человеческим расчетам и контролю. Мир преображался у него на глазах.
  
  Только когда он, наконец, обернулся, он понял, что был совсем не один. Женщина, сидевшая в одном из глубоких кресел, была крошечной и скрюченной набок из-за своего возраста, но ее глаза были открыты и пристально смотрели на Смита – возможно, так продолжалось несколько минут. Выход из комнаты означал, что он пройдет в нескольких футах от ее кресла, и было бы невежливо вообще ничего не сказать. Он остановился и поздоровался.
  
  “Снег”.
  
  “Да, наконец-то. Об этом говорили уже несколько дней, не так ли?”
  
  “Я видел этого предостаточно. 1947 ... 1963. Люди поднимают слишком много шума ”.
  
  “Хотя детям приятно”.
  
  “Моему это никогда не нравилось. А твоему?”
  
  “К сожалению, у меня ее нет”.
  
  “Для такого мужчины, как ты, еще много времени. Найди женщину помоложе”.
  
  “Что ж, спасибо, я буду иметь это в виду!”
  
  Смит начал отходить.
  
  Она спросила: “Они все еще там, полиция?”
  
  Он отступил к ней на шаг или два и сказал: “Да. Вы знаете, почему они здесь?”
  
  “Я не слушаю никаких сплетен!” Она выплюнула это слово, как будто у него был неприятный привкус. “Но двое из них только что были там в течение нескольких минут, говорили об этом. Они что–то бормотали, как обычно - я мог кое-что расслышать ”.
  
  “Некоторым людям не очень нравится полиция”.
  
  “А как насчет тебя?”
  
  Она повернулась, чтобы разглядеть его получше. Несмотря на ее возраст, который, должно быть, был значительным, он все еще не был уверен, играет ли она с ним, прекрасно ли знает, кто или что он такое.
  
  “Я полагаю, с некоторыми из них все в порядке”.
  
  “Мой сын - полицейский”.
  
  “Правда? Я полагаю, он один из самых приятных”.
  
  “Главный констебль или что-то в этом роде, так он говорит. Не всегда можно верить тому, что тебе говорят”.
  
  “Я уверен, что он говорит вам правду. Как его зовут?”
  
  Наконец-то зажегся свет.
  
  “Джон”.
  
  Все еще достаточно распространенное имя, но слишком много совпадений, чтобы не быть Джоном Дивайном, помощником главного констебля. Перед Смитом открывались большие и заманчивые возможности, но он знал, что должен противостоять им.
  
  “Что ж, если он главный констебль, то ваш сын очень хорошо зарекомендовал себя”.
  
  “Он был умным в школе, всегда хотел преуспеть. Но, ” и затем она предостерегающе подняла палец в сторону Смита, “ иногда он был хитрым маленьким засранцем”.
  
  “Неужели? Мне трудно в это поверить, когда речь идет о такой честной матери”.
  
  Нижняя половина ее изборожденного морщинами лица расплылась в почти беззубой улыбке.
  
  “Что ж, он заботится обо мне, надо отдать ему должное. Это хорошее место. Некоторые из них дружелюбны”.
  
  “А как насчет тех, кто сидит вон там?”
  
  Смит указал на столик у окна. Миссис Дивайн, должно быть, подумал он, самый пожилой человек, которого я когда-либо допрашивал в ходе расследования.
  
  “Они? Заносчивый, почти ни с кем не разговаривает. Двое из них только что были там, не сказали мне ни слова. Но я мог их слышать ”.
  
  “Вы сказали, что они говорили о полиции. Они двое? Мужчина и женщина?”
  
  “И вы задаете много вопросов. Вам следует пойти в полицию. Я поговорю со своим сыном ”.
  
  Все могло пойти наперекосяк, сказал себе Смит, но подождал, и она снова подхватила нить разговора.
  
  “Их было трое, но потом одного увели. Двое других что-то бормотали о полицейских машинах. Потом они тоже ушли ”.
  
  “Ах да, мне кажется, я знаю этих людей”.
  
  “Друзья, не так ли?”
  
  “Нет, не друзей, просто людей, которых я встретил”.
  
  Одной рукой она подалась вперед на несколько дюймов, так что ее лицо оказалось ближе к тому месту, где он стоял; в ответ Смит сел в соседнее кресло.
  
  Она сказала конфиденциально: “Я могу вам кое-что сказать. У них бывают спиритические сеансы”.
  
  “Правда? Где?”
  
  “Вон там! За тем столом, большим, как в жизни”.
  
  Смит обвел взглядом комнату, как будто пытался представить себе эту сцену.
  
  “Что они делают?”
  
  “Держатся за руки, как будто молятся или что-то в этом роде. Им не разрешается находиться на людях. Это общественная комната ”.
  
  “Они втроем держатся за руки?”
  
  Она на мгновение закрыла глаза, и Смиту представилось, насколько близка она была к своему собственному концу – возможно, он видел слишком много трупов на своем веку. Но она вспоминала только для того, чтобы лучше ответить на его вопрос.
  
  “В прошлый раз их было четверо. Я думаю, что один переехал или они поссорились”.
  
  “Ты можешь вспомнить, когда это было в последний раз?”
  
  “Нет. Довольно давно...”
  
  “С Рождества?”
  
  “До этого”.
  
  Смит медленно встал, осознавая, сколько времени он провел здесь. Миссис Дивайн наблюдала за ним, и когда он попрощался, сказав, что ему пора идти, она сказала: “Вы можете это остановить? Это общественное место.”
  
  Он сказал, что посмотрит, что можно сделать.
  
  
  
  Третья комната для допросов была бы полна, когда все, наконец, прибыли. Ральф Гринвуд сел на место интервьюируемого, рядом с тем, что занимал он, был пустой стул. Он осмотрел записывающее устройство и спросил о камере, установленной на стене справа от него. Удовлетворенный, он несколько минут сидел тихо и, по-видимому, спокойно. Слева от него и справа от Смита сидели Уотерс и констебль Джули Конрой, их места находились в нескольких футах от стола – пространство, ясно указывающее на то, что они должны были действовать как наблюдатели или каким-то образом поддержать интервьюируемого в случае необходимости. Ожидалось, что на этой должности будет женщина-офицер, если интервьюируемый был женщиной или несовершеннолетним; Смит поинтересовался, в каком возрасте точно такой же принцип применяется к пожилым мужчинам. Скоро ли он сам получит ее, даже сидя по эту сторону стола?
  
  Разговаривая с Ривом несколько минут назад, у Смита сложилось отчетливое впечатление, что Аллен изначально планировал взять интервью у Гринвуда в ее компании, а не в его. Она сказала что-то о том факте, что, поскольку он, Смит, был вовлечен в это дело с самого начала и проводил оба предыдущих собеседования, на этом действительно должен был присутствовать именно он. Аллен, должно быть, уступил в этом вопросе, но если бы она спорила, чтобы каким-то образом спасти честь Смита, она ошиблась – он был бы счастлив полностью избавиться от всего этого сейчас. У него вообще не было намерения принимать особого участия в том, что должно было произойти.
  
  Он посмотрел на часы и вопросительно поднял брови в сторону Гринвуда – неужели Аллен заставил человека ждать, думая, что усиливает давление? Ответный взгляд Гринвуда, казалось, говорил: "Да, жалко, не правда ли?"
  
  Наконец дверь открылась, и вошел детектив-суперинтендант. Оба младших офицера слегка сменили позу, как будто думали, что им следует встать, но, к счастью, ни один из них этого не сделал. Гринвуд одарил новоприбывшего бессмысленной улыбкой, и Смит позволил себе короткую улыбку в том же духе. У Аллена была папка, которую Смит не узнал; важные документы уже лежали на столе, так что Аллен, вероятно, просто для пущего эффекта.
  
  Аллен сел рядом со Смитом и спросил: “Ральф Гринвуд?” По крайней мере, он не добавил “Я полагаю ...”
  
  Гринвуд признался, что он тот, за кого себя выдает, а затем Аллен снова объяснил, что интервью будет записано на пленку, возможно, в целях доказательства - все было ясно? Похоже, так оно и было.
  
  Затем Аллен сказал: “Я надеюсь, вам также объяснили, что у вас есть право на юридическое представительство в этих обстоятельствах?”
  
  “Сержант Смит объяснил это с замечательной ясностью”.
  
  “И поэтому я предполагаю, что в настоящее время вы отказываетесь от этого права”.
  
  Ральф Гринвуд внимательно посмотрел на пустой стул рядом с собой, прежде чем ответить: “Похоже на то”.
  
  Аллена это не смутило – он и раньше сталкивался с подобными тяжелыми случаями.
  
  “Большинство людей в таком положении предпочли бы присутствие адвоката, мистер Гринвуд”.
  
  “Я полагаю, это потому, что большинство людей в таком положении в чем-то виноваты”.
  
  Суперинтендант Аллен одарил подозреваемого своим лучшим взглядом, говорящим “сам-за-себя", и сказал: "Не могли бы вы, пожалуйста, подтвердить для записи, что вы отказываетесь от своего права на юридическое представительство на этом допросе?”
  
  “Я подтверждаю для записи, что отказываюсь от своего права на юридическое представительство. Не могли бы вы, суперинтендант, пожалуйста, подтвердить для записи, что я не арестован и не под стражей?”
  
  Аллен на долю секунды взглянул в камеру, словно проверяя, не прячется ли за ней репортер местных новостей.
  
  “На данный момент вы не были арестованы или предупреждены, кроме как для того, чтобы сообщить вам о вашем праве хранить молчание, мистер Гринвуд”.
  
  “В данный момент времени?’ Нелепая фраза – я не знаю, как и почему она попала в язык. Тем не менее, сегодня меня не предупредили относительно моего права на молчание. Это потому, что вы де-факто предполагаете, что я уже осведомлен об этом праве по закону? Если да, я хотел бы знать, на каком основании вы делаете это предположение. ”
  
  Теперь Аллен смотрел на Смита.
  
  Смит сказал: “Мистер Гринвуд не был предупрежден о своем праве на молчание или о возможных последствиях его принятия при будущем выступлении в суде в предыдущих интервью, поскольку я не счел это необходимым. Предупреждение не было сделано сегодня – в отсутствие офицера, проводящего допрос, и ввиду того факта, что запись на самом деле еще не запущена, сэр ...”
  
  К его чести, Аллен и глазом не моргнул. Все интервью до сих пор было прокручено заново по духу, пленка и камера были включены – к большому облегчению Уотерса, ему было чем заняться - и Ральфу Гринвуду было предоставлено его законное право на молчание, от которого он быстро отказался с ироничным “на данный момент” и дружелюбной улыбкой.
  
  Возможно, эта улыбка немного обманула Аллена. Он, казалось, стал более сговорчивым, как только собеседование началось должным образом, и его вступительной репликой было: “Я знаю, что у вас уже была пара бесед с сержантом Смитом – он многое рассказал мне о вас”.
  
  “Неужели?” Ответил Гринвуд. “Вы действительно удивляете меня, суперинтендант”.
  
  “Почему это? Мы действительно разговариваем друг с другом!”
  
  “Без сомнения. Но я не могу представить, что сержант Смит много знает обо мне. Я уверен, что он что-то знает, но много? Я сомневаюсь в этом ...”
  
  Было бы неправильно сказать, что с этого момента все пошло наперекосяк – они просто катились на одном уровне около часа, прежде чем Аллен поблагодарил мистера Гринвуда за его помощь и попросил Смита убедиться, что его благополучно вернули в Розмари Хаус. Это не было сделано некомпетентно, но не вдохновляло, и Смиту стало интересно, что об этом думает Уотерс. Всего этого можно было бы избежать, если бы они послушались – вот что происходит, когда вы официально беседуете с умным человеком, который знает о законе по крайней мере столько же, сколько и вы, и у которого нет ни малейших доказательств! С точки зрения бокса, Аллен и перчатку не поднял против Ральфа Гринвуда, и все трое – Гринвуд, Аллен и Смит – знали это. После этого Аллен быстро ретировался, сказав, что они встретятся после просмотра кассет; с такой же вероятностью, подумал Смит, он пытался придумать способ их потерять.
  
  Только однажды был момент, когда все в Комнате для допросов 3 затаили дыхание. В последние несколько минут Аллен внезапно спросил, вероятно, из простого раздражения, знает ли Ральф что-нибудь о смерти Джоан Райли, чего он им не сказал. Гринвуд сделал паузу, прежде чем ответить: “Да, знаю”.
  
  Никто не спросил, ну, в чем дело – все просто ждали, что он им скажет.
  
  “Я никому не рассказывал, какую сильную боль она испытывала из-за многочисленных переломов. В нашем возрасте они, знаете ли, никогда не заживают должным образом. Я никому не рассказывал, как она боялась еще одного падения или как мужественно она встретила этот страх лицом к лицу. Я никому не говорил, какой она была прекрасной женщиной и как сильно я восхищался ею ”.
  
  
  
  Уотерс вел машину Смита, а сам сидел на заднем сиденье с Ральфом Гринвудом. За те пару часов, что они провели в участке, снег продолжал падать, равномерно и прямо на замерзшие улицы. Основные дороги были свободны от машин, но как только они въехали в пригород и направились к Розмари Хаус, поверхность покрылась уплотненным снегом, и Уотерсу пришлось сбросить скорость. Тогда Смит задался вопросом, водил ли он когда-нибудь раньше машину в таких условиях, но они почти не дрейфовали и прибыли на парковку без происшествий.
  
  Сказано было мало. Когда Ральф открыл дверь, Смит сказал ему подождать, пока он сам не выйдет на улицу. Некоторое время назад дорожка к входным дверям была подметена, но расчищенное место уже начал засыпать свежий снег – он проводил старика до двери.
  
  Он взял Гринвуда за руку, не спрашивая, и не последовало ни возражений, ни попытки отстраниться. Под другой рукой он держал ноутбук, который, по мнению суперинтенданта Аллена, на данном этапе не заслуживал дальнейшего расследования. В нескольких футах от двери был опущенный бордюр, скрытый снегом, и когда он шагнул вперед, нога Ральфа соскользнула с него, и он споткнулся, немного потеряв равновесие. Без хватки Смита он бы упал; как бы то ни было, он наполовину изогнулся, чтобы спастись, и именно тогда Смит заметил выражение боли, сильной и непроизвольной боли, которая на мгновение отразилась на лице, даже в проницательных голубых глазах.
  
  Ральф Гринвуд сразу понял, что за эту долю секунды поскользнулся не только на ноге. Он громко рассмеялся и поблагодарил Смита за помощь, сказав, что это его вина, что он заговорил о пожилых людях и их падениях, глупое совпадение… Он высвободил свою руку из руки Смита и выпрямился, демонстрируя, что снова в порядке и снова контролирует ситуацию.
  
  Смит сказал: “Если вы уверены, что с вами все в порядке, тогда. Я не против встретиться с вами в помещении”.
  
  “В этом нет необходимости, сержант, но спасибо”.
  
  Он отвернулся от дверей и посмотрел через освещенную автостоянку на сады за ней – Смит сделал то же самое. Снег все еще шел, немного слабее, чем раньше, но было ясно, что из-за кромешной тьмы над головой должно было произойти еще много чего. На белом гладком покрытии виднелись только следы их машин и ног, а кусты роз и голые кустарники хранили немного V-образной белизны на каждой развилке. А потом наступила тишина, которую может принести только снег, свежий снег, который смягчает грани каждого звука, который заглушает каждый шаг, тишина, которая просачивается в знакомые вещи и медленно замораживает их в неподвижности. В машине Смит мог видеть только терпеливые руки Уотерса, сжимающие руль в ожидании, а позади них, в здании, не было никаких признаков жизни.
  
  Ральф Гринвуд сказал: “Разве это не прекрасно?”
  
  “Да. Тем более, что, я полагаю, это было очень долго”.
  
  “В конце концов, сержант, только такие моменты, как этот, имеют значение”.
  
  Такие моменты, как свежий снегопад, подумал Смит, или, может быть, слабое дружелюбие солнца на стене каким-нибудь одиноким летним вечером, когда дождь прекратился? Он слышал, как пожилой мужчина замедлил и углубил дыхание, чтобы вдохнуть побольше чистого, холодного воздуха.
  
  “С вами все в порядке, сэр? Я подумал, что вы, возможно, ушиблись, когда поскользнулись”.
  
  “Правда, сержант, я в порядке. Спасибо за вашу заботу”.
  
  Они постояли еще несколько секунд, наблюдая за падением снега, а затем, не отрывая от него глаз, Гринвуд спросил: “Вы читали какого-нибудь Джойса, сержант?”
  
  “Я не думаю, что запомнил – полагаю, я бы запомнил. Но я уверен, что моя жена запомнила, если это тебе поможет ”.
  
  “Неужели? Вы разведены?”
  
  “Нет, сэр”.
  
  “О, тогда мои извинения и соболезнования. Почему вы уверены– что она читала Джойс, если не возражаете, если я спрошу?”
  
  “Она была учительницей английского”.
  
  “Понятно”. Последовала короткая пауза, прежде чем он сказал: “У меня никогда не было расширенного формального образования. Я бросил школу в пятнадцать лет, устроился на первую попавшуюся работу и всю свою жизнь проработал в офисе. Но вы уже знаете, чем я зарабатывал на жизнь, сержант! Сейчас это не имеет значения. Но я открыл для себя литературу совершенно самостоятельно, вы знаете - полностью самоучкой. Я часто думаю, что это лучший способ. Знаете ли вы, кто сказал: "ничему стоящему знания научить невозможно’?
  
  “Нет, я не знаю, но я понимаю, к чему он клонил”.
  
  “Совершенно верно. Но в любом случае, Джойс заканчивает один из своих рассказов падением снега именно так. Я мог бы даже процитировать вам заключительные предложения, но не бойтесь, я этого не сделаю. Я думаю, что это, наверное, лучший рассказ, который я когда-либо читал. ”
  
  Смит обернулся, услышав движение позади них. Ирен Миллер стояла у двери внутри, ожидая, когда ее откроют и впустят Ральфа обратно – она потерла руки, показывая, что ему, должно быть, слишком холодно стоять снаружи.
  
  Смит сказал: “Я посмотрю это, Ральф. Я должен быть в состоянии написать короткий рассказ. Ирэн здесь – тебе следует зайти внутрь”.
  
  Гринвуд наконец оторвал взгляд от постоянно белеющего мира, посмотрел на Смита сверху вниз и рассмеялся, направляясь к двери.
  
  “Заходите внутрь, сержант? Я не думаю, что на это есть много шансов, не так ли?”
  
  Смит покачал головой и сказал: “Не очень”. Он протянул ноутбук Гринвуду.
  
  Теперь Ирен Миллер открыла для него наружную дверь. Он прошел через нее, затем повернулся лицом к Смиту.
  
  “Как ты будешь искать эту историю, если не знаешь, как она называется?”
  
  “Извините, на старости лет я становлюсь медлительным. В чем дело?”
  
  Наружная дверь была на пружине и медленно закрывалась за Ральфом Гринвудом, когда он сказал: “Достаточно легко запомнить. Это называется ‘Мертвецы’”.
  
  OceanofPDF.com
  Глава Девятнадцатая
  
  ‘Вы эгоист (или самовлюбленная особа – мне пришлось поискать их, они означают одно и то же). “Мне не нравится, когда об этом так много пишут”? Вы бы не стали. Взгляните на книгу еще раз. Я бы сказал, что менее десяти процентов посвящено детективу, ответственному за расследование, и большая часть из них - это ее рассказы о работе своих младших офицеров. Вы предполагали, что будете в центре внимания, но это совсем не так. Меня всегда интересовали преступник и его жертвы – и в особенности то, как они связаны психологически, социально и даже культурно.
  
  ‘Эгоизм, честно говоря, распространен среди детективов по самым разным причинам. Мне хотелось бы думать, что именно поэтому я отказался от этого – то есть был недостаточно эгоистичен, – но теперь я подозреваю, что сценаристы страдают от этого не меньше. Предполагать, что мир хочет читать о ваших идеях и мнениях, несомненно, является одной из вершин эгоизма. Но я, как обычно, отвлекся. Откажи мне во всем, но убедись, что это по правильным причинам – я действительно не хочу писать о ТЕБЕ так много!’
  
  Читая электронное письмо в третий или четвертый раз на своем телефоне во вторник утром, он снова не смог удержаться от улыбки. Дерзкий, в интеллектуальном смысле, умеющий ловко подбирать слова. Он, конечно, должен был ответить на это, и это было то, чего она хотела. Она подумала, что если она сможет построить с ним какие-то отношения, то он, возможно, в конце концов согласится с тем, чего она хочет. Кажется, все играют в эти игры, но по мере того, как день тянулся, он не раз ловил себя на том, что думает о том, как бы он ответил Джо Эвисон.
  
  С Алленом и Ривом были самые короткие встречи. Суперинтендант внезапно оказался очень занят подготовкой к конференции в Лестере в конце недели; он многозначительно сказал Смиту, что на повестке дня будет новый отдел по тяжким преступлениям, как будто у Смита была еще одна возможность принять правильное решение. После того, как Аллен покинул комнату, Риву оставалось сказать ему, что они решили немного свернуть расследование, каким бы оно ни было, смерти Джоан Райли. Смит продолжит курировать проект и лично следить за любыми разработками, и он, естественно, попадет в список для ежемесячного обзора.
  
  “Итак, более или менее то, что я предлагал в прошлый четверг?” Сказал Смит.
  
  “Более или менее”, - согласился Рив.
  
  
  
  Они втроем, Смит, Уотерс и Мюррей, провели остаток дня, просматривая списки посетителей "Розмари Хаус". Ближе к вечеру они проанализировали прогресс и пришли к выводу, что, хотя три или четыре имени все еще ускользали от них, вероятность того, что они каким-либо образом замешаны, была ничтожной, настолько малой, что они не могли оправдать продолжение работы троих из них над делом послезавтра. Утром Смит и Мюррей завершат все оставшиеся документы, в то время как Уотерс отправится в Королевский суд с двумя членами команды Уилсона. Дело о банкомате подошло к завершению – первое дело, в котором Уотерс был привлечен к этому делу, – и присяжные, скорее всего, вернутся утром. Присутствие Уотерса не требовалось ни в коем случае, кроме как для того, чтобы дать ему опыт, и он нервничал, прося разрешения поехать; Смит сказал ему, что это жизненно важно, чтобы он оценил, насколько скучным был Королевский суд на протяжении девяноста восьми процентов своего существования.
  
  В шесть часов, сидя в одиночестве в столовой, Смит прикончил тарелку с пиццей и чипсами. В руководстве "Счастливые одиночки", вероятно, нашлось бы что сказать о питательной ценности этого блюда, но, по крайней мере, ему не пришлось бы готовить сегодня вечером. Он допивал третью чашку чая и задавался вопросом, сможет ли он выкурить сигарету, если будет держать ее под столом. Дениз и Мел не было видно на кухне – он слышал их голоса, но они не стали бы его допрашивать, не после того, как он спас их от мыши на кухне пару недель назад… Но лучше не надо.
  
  Снегопад за окном снова прекратился. Хотя, согласно прогнозу, он еще не закончился – скорее всего, к концу недели. Тогда он подумал о Ральфе Гринвуде и задался вопросом, что именно сошло с рук ему и его сообщникам по преступлению. Они заключили что–то вроде договора - сеанс миссис Дивайн подтвердил это, – но точная природа того, что они договорились сделать друг для друга, точные условия, на которых они это выполнили, ускользнули от него. Про себя он мог бы признать, что в прошлом преследовал бы их чуть более безжалостно. Возможно, в конце концов, человек увидел слишком много. Возможно, беспорядок жизни превращает в абсурд мораль и упрощенные представления о добре и зле, на которых был основан ‘закон’. Возможно, он просто стал слишком стар для этого. Повлияла ли смерть Шейлы, ее характер, на то, как он расследовал дело Джоан Райли? Он в это не верил. Но если он не мог быть уверен, то, возможно, ему пришло время серьезно подумать
  
  
  
  По дороге на работу в среду утром Смит сделал большой крюк, чтобы заехать в Розмари Хаус. Дороги снова были плохими, но он не хотел оставлять все как есть, просто позвонив Айрин Миллер - он чувствовал, что обязан ей гораздо большим.
  
  В своем кабинете первое, что она сказала, было: “Это из-за почты? Мне жаль, что я не смог быть более полезным, но мы получаем сотни товаров в неделю – мы не можем вести учет всего этого ”. Смит сказал, чтобы он не волновался, это была только одна возможная и довольно незначительная линия расследования. Затем она спросила, закончено ли оно, расследование.
  
  “Нет. Мы не закрыли это дело и не будем делать этого в обозримом будущем. Имели место серьезные правонарушения, и вполне вероятно, что человек или люди, совершившие их, все еще в состоянии совершить нечто подобное. Извините за это” но ...
  
  “Вы действительно в это верите, сержант? Действительно ли возможно, что кто-то здесь дал Джоан средства покончить с собой? Боюсь, я все еще не могу принять это ”.
  
  Смит подумал, как сильно изменилось его мнение о ней. Ее не беспокоила дурная слава или потеря работы; ее неспособность принять то, что Смит считал правдой, была личной – она чувствовала, что, должно быть, потерпела неудачу, если кто-то вроде Джоан Райли предпочел покончить с собой, а не пойти и обсудить этот вопрос с менеджером дома престарелых. Должно быть с десяток причин, по которым смотреть на это таким образом было слишком сурово по отношению к самому себе, но Смит должен был уважать профессионализм женщины и ее чувство ответственности.
  
  “И я боюсь, что это остается наиболее вероятным объяснением. Отчасти поэтому я и позвонил. Я знаю, что упоминал об этом по телефону, но ... ну, я просто подумал, что нам следует поговорить об этом с глазу на глаз. Мне бы очень помогло, если бы ты мог следить за вещами, не то чтобы ты этого не делал, но за этим делом в частности. Знаешь, держи ухо востро.… Все, что тебя касается, у тебя есть номер моего мобильного. Я бы просто зашел, без суеты, и мы могли бы все обсудить. ”
  
  Она сказала: “Спасибо”, а затем, после паузы: “Вы имеете в виду Ральфа, не так ли?”
  
  Сколько он должен сказать? Это всегда сложно с привлечением третьей стороны.
  
  “Мистер Гринвуд не сказал ничего такого, что дало бы нам повод для беспокойства во время его интервью”.
  
  Она улыбнулась. “Он не раз упоминал тебя с тех пор, как вернулся прошлой ночью. Видишь ли, я уже начал держать ухо востро”.
  
  “Ну, как я уже сказал, это была не моя идея. У меня есть свои боссы, как и у вас”.
  
  “Нет, никакой критики. Я думаю, ему понравилось. Он смотрит на это как на выходной. Он казался совершенно бодрым!”
  
  Что ж, подумал Смит, что касается Ральфа, интервью было в значительной степени прогулкой в парке. Он сказал: “Он интересный человек”.
  
  “Сержант, я думаю, он чувствует то же самое по отношению к вам”.
  
  
  
  К середине дня все заявления были скопированы, упакованы в коробки и снабжены этикетками. Уотерс вернулся в половине третьего, возбужденный и разговорчивый – судья, очевидно, еще не вынес приговора, но его заключительными словами перед присяжными, которые признали виновными по всем пунктам, было то, что приговоры за нападение на безопасность банковской системы будут не менее чем образцовыми. Кто-то из команды Уилсона уже открыл книгу о том, сколько из них получат двузначные суммы. В качестве награды Уотерсу разрешили принести Смиту и Мюррею дополнительный чай, не платя за него самому.
  
  Они сделали перерыв, чтобы выпить их, и минут на пять или около того разговор стал почти философским – была ли какая-нибудь другая работа с такими взлетами и падениями? Когда ты раскрываешь дело и видишь, что виновные получают по заслугам, нет ничего другого, чем ты предпочел бы заниматься, сказал Смит, нигде больше ты бы не предпочел быть. Но когда дело ускользает от тебя – хуже всего, когда ты знаешь, кто кому что сделал, и ты не в состоянии найти улики, подтверждающие это, тогда ты чувствуешь, что погружаешься в пучину отчаяния. Мир отвернулся от вас, а правовая система расставила ловушки для своих в какой-то жестокой и, по-видимому, случайной азартной игре. Джон Мюррей считал, что у хирургов бывают похожие взлеты и падения – дни, когда ты теряешь пациента, должны жить с тобой вечно, – но тогда, чтобы спасти жизнь, увидеть, как этот человек снова ходит и говорит, должно быть, что-то другое. Смит мог видеть это, но не предположение Уотерса о том, что учителя должны испытывать равный восторг и ужас в зависимости от того, сдали ученики экзамены или провалились – нет, он не мог с этим согласиться.
  
  Они стояли у стендов, разбирая фотографии и заметки для папок, когда дверь открылась и в комнату вошел Уилсон. Смит коротко кивнул и отвел взгляд – после прошлогодних неприятностей они обменялись парой слов. Мюррей скорчил Смиту рожу и вернулся к своей доске. Очевидно, Уилсон пришел повидаться с Уотерсом, и к чести молодого человека, теперь, когда он работал в обеих командах, он, казалось, нашел способ действовать в обеих, не оскорбляя другую сторону. Уилсон подошел к доске, которую расчищал Уотерс, и заговорил с ним.
  
  “Крис, мы сегодня вечером выпьем пива в "Кинг Джордж" – что-то вроде праздника. Ты приглашен, меня попросили подняться и сообщить тебе”.
  
  И, подумал Смит, это прекрасная возможность прийти и посмотреть, и, возможно, посмеяться, над этим расследованием, которое ни к чему не привело…
  
  Уотерс поблагодарил его и сказал, что будет там. Разговор немного затих, и Смит сделал вид– что не пытается подслушивать, но затем он услышал вопрос и удивление в голосе Уотерса– “Правда?” – а потом: “Констебль?”
  
  Смит подошел к ним.
  
  “ Констебль? Сержант Уилсон...
  
  “Ради бога, это Джон!”
  
  “Извините. Джону кажется, что он узнает лицо на этой доске”.
  
  Уотерс убирал доску, на которой они разместили фотографии персонала и жильцов "Розмари Хаус". Смит высказал предположение и указал на изображение Кипраса Казлаускаса– “Это?” Они могли ошибаться на его счет.
  
  “Нет”.
  
  Уилсон поднял руку и указал на фотографию Ральфа Гринвуда.
  
  “Неужели? Возможно, очень старое судебное дело”.
  
  “Нет, не старина. Девушка позади него. Я помню ее”.
  
  
  
  Уилсон участвовал в налете на вечеринку прошлым летом. Много молодежи праздновало окончание шестого класса и колледжа, много восемнадцатилетних и двадцатилетних, но это было в частном доме за городом, принадлежащем какому-то игроку в кино или музыкальном бизнесе. За несколько дней до этого у них была наводка, скорее всего, кто-то затаил обиду, и примерно дюжина полицейских закрыли дело субботним вечером.
  
  Уилсон немного преувеличил это в пользу Уотерса, но Смит ничего не сказал и ждал сути. Уилсон распилил и обрезал это короче, чем могло бы быть.
  
  “Она была там. Дом был полон, и я не буду описывать, что происходило наверху, но она была в комнате, где у нас было несколько предметов класса А.”
  
  “Что именно?”
  
  Уилсон сказал: “Было использовано много кокаина. Но у пары из них в карманах также был "Н" – без сомнения, это было на потом. Им предъявили обвинения, вы можете посмотреть ”.
  
  “У девушки был товар? Мы проверили и...”
  
  “Нет, она была чиста”.
  
  Все они снова посмотрели на фотографию: девушка смеялась в камеру, ее руки лежали на плечах дедушки.
  
  “Почему ты уверен, что это она? Я не шучу, Уилсон, но это не лучшая фотография”.
  
  Уилсон, очевидно, был настолько уверен в себе, что не чувствовал необходимости принимать это на свой счет.
  
  “Во-первых, очень симпатичная блондинка, самобытная, а во-вторых, она была такой же задницей, как все остальные”.
  
  “Как?”
  
  “Знала свои права и убедилась, что все остальные в комнате знали. Начала выкрикивать юридические советы!”
  
  Смит кивнул и посмотрел на Уотерса.
  
  Затем Уилсон сказал: “Вот почему я предупредил ее за сознательное общение, чтобы она заткнулась”.
  
  “Что вы сделали? Вы предупредили ее? В системе ничего нет, мы проверили по крайней мере дважды”.
  
  Уилсон пожал плечами. “Я бы включил его вместе с несколькими другими. Они все будут там. Вы можете проверить… Если этот не включился, то это из-за системы. Это не идеально, ты пробыл здесь достаточно долго, чтобы знать это. У нее было забавное имя, я не могу его вспомнить, но… Я найду свои старые рекомендации, если это поможет тебе, констебль! ”
  
  Теперь он уходил, направляясь к двери и улыбаясь, на ходу.
  
  Смит спросил: “Уилсон?”
  
  “Что?”
  
  “Спасибо”.
  
  
  
  Он с самого начала сказал, что это дело никогда не сдвинется с мертвой точки, если кто-нибудь им что-нибудь не скажет; то, что этим кем-то оказался Уилсон, было иронией, на которой он остановится в другой раз. Конечно, пока они не могли быть уверены, что это одна и та же девушка, но каковы были шансы? ‘Она начала выкрикивать юридические советы", - сказал Уилсон, и Смит не сомневался, что Ральф Гринвуд научил бы свою внучку юридическим навыкам выживания, как другие дедушки учат своих внуков искусству рыбной ловли. Уотерс сказал, не так ли, что она была их лучшим выбором, и теперь она была здесь, сознательно общаясь с людьми, употребляющими наркотики класса А - любой, кто может раздобыть кокаин, может раздобыть героин. Это была прямая связь между миром диких вечеринок и тихими страданиями последних дней Джоан Райли, но доказать что-либо сейчас все равно потребовало бы значительных размышлений и даже большей удачи, чем у них только что было.
  
  Они вернулись к компьютеру Уотерса и снова просмотрели базу данных – и снова ничего. У Уилсона было много недостатков, и за то чудесное время, что они провели вместе, Смит, вероятно, сказал ему все в лицо, но обычно он не был небрежен в отношении рутинных процедур. Именно Джон Мюррей предложил просто ввести фамилию. Их было несколько больше, чем ожидал Смит; Мейтленд оказался не такой уж редкостью, как он предполагал. Они просмотрели список и нашли ее менее чем за пять минут, но она присутствовала как "Астер", а не Астра. Орфографическая ошибка? Просто ослышались? Сама девушка умна? Это не имело значения – против ее имени стояло предупреждение, которое дал ей Уилсон, а ее адрес в Лейке был таким же, как тот, который они нашли для нее при проверке книги посетителей в Розмари Хаус. Смит вспомнил свои интервью с Ральфом Гринвудом. Единственный раз, когда он казался на взводе, это когда упоминалась его внучка, и теперь это имело смысл. Если Смит был прав, она рассказала ему о своей осторожности, и Ральф понял, что это потенциально было слабым местом в том, что они сделали или планировали сделать. И тогда Смит задался вопросом, был ли тот момент, в конце концов, момент, когда он понял, что его внучка знала таких людей, моментом, когда эта мысль впервые пришла ему в голову. Возможно, это было… Но было много других возможностей.
  
  Это было все, что они могли сделать, чтобы помешать Уотерсу направиться к двери. Смит остановил его, сказав, кто, что, где, почему и когда - на каждый вопрос нужно было ответить, если они хотели максимально использовать этот прорыв. Кого нужно было привлекать? Аллен уже был в Лестере – абсолютно лучшее место для него, сказал Смит. Рив не было в здании, но она ответила на звонок по мобильному и сразу согласилась, что у них достаточно подозрений, чтобы вызвать девушку на собеседование – собеседование, на котором она хотела присутствовать.
  
  Один за другим они проработали все вопросы Смита со всех возможных точек зрения. На это ушло более двух часов, еще три чашки чая и несколько черствых датских пирожных из столовой. Все, что оставалось, - это решить, когда они привезут Astra Maitland – сегодня вечером или завтра утром? Если бы они продолжили сегодня вечером, это означало бы поздний финиш для всех, и Смиту пришлось бы назначить больше сверхурочных; завтра было бы более цивилизованно во всех отношениях, но… Но впервые в этом бизнесе импульс изменил их направление. Смит уточнил у Мюррея, что Мэгги не будет возражать, если она проведет вечер дома одна, а затем он сказал им двоим немедленно привести девушку.
  
  Уотерс спросил, должен ли он выписать наручники на всякий случай.
  
  “Джон, ты можешь в это поверить? Он уже сделал одну попытку и теперь хочет надеть наручники. Крис, я думаю, что тебе следует положить те розовые пушистые игрушки, которые у тебя под кроватью, в карман, на всякий случай.”
  
  Уотерс не покраснел, как сделал бы это несколько месяцев назад. Вместо этого он сказал: “Ничего хорошего, констебль, мы потеряли ключ”.
  
  “Черт возьми, у вас ведь до сих пор никого нет прикованным к столбику кровати, не так ли? Джон, ты главный. Не арестовывай эту девушку, если она не будет категорически настаивать на этом ”.
  
  
  
  На их стук в парадную дверь никто не ответил, но Мюррею это место не показалось пустынным. Оказавшись сзади, он толкнул французские двери, и Уотерс спросил, вошли бы они внутрь, если бы они были открыты – но это было не так, так что обсуждать это не имело смысла. Все окна были закрыты, но все еще стоял январь. Внутри, через кухонное окно, он мог видеть, что газовый котел горит и что-то нагревает, а на самом окне немного запотел, что, вероятно, означало, что там недавно кто-то был. За кухонной дверью горел тусклый свет в каком-то коридоре. В Окленде были только такие большие дома, как этот, – должно быть, в нем пять или шесть спален, – и Мюррей, как всегда, лениво поинтересовался, откуда взялись деньги, но потом констебль сказал, что Гринвуд, вероятно, сам чеканил монеты, и часть из них могла пойти его дочери. Однако никто не упомянул о зяте. Мысли текли на заднем плане, пока Мюррей методично обходил дом, а затем они вернулись на дорогу. Обычно он бы постучал и спросил соседа, но сады были такими большими, что ближайший находился по крайней мере в пятидесяти ярдах от него через различные кустарники и травянистые бордюры.
  
  “Констебль? Подумал, что мне лучше позвонить. Здесь горит свет, но никого нет дома”.
  
  “Quel surprise. Горит свет? Только что перекусил на вынос?”
  
  “Я не могу представить, что еда на вынос выгодно продается в таком месте, как это. Мне интересно, куда мы собираемся поместить ребенка, и в этом месте есть свободные ванные комнаты”.
  
  “Я думаю, у тебя коммунистические наклонности, Джон. Что ты чувствуешь?”
  
  Мюррей оглянулся на дом.
  
  “Рано или поздно кто–нибудь появится - они еще не покинули страну. Если вы хотите, чтобы я подождал, я не возражаю, а Уотерсу нужно что-то, что отвлечет его от мыслей о том, что его девушка в отъезде. До тех пор, пока он не станет резвиться со мной в машине. ”
  
  Последовала пауза – он мог мысленно увидеть, как она хмурилась, как слегка прищуривала глаза, производя вычисления.
  
  “Нет. Уходи и отправляйся домой, нет опасности, что кто-нибудь пронюхает о том, что мы знаем. Ты можешь выступить там в половине восьмого утра с Чудо-мальчиком? Я всегда находил полвосьмого утра очень продуктивным. И ты можешь пропустить часть этого утра.… В любом случае, я буду здесь в то же время. Если мы не найдем ее дома, нам придется обратиться в Университет. Сначала мы отправим туда Уотерса с его сертификатами. ”
  
  OceanofPDF.com
  Глава Двадцатая
  
  “Ну, констебль, она почти настояла на том, чтобы ее арестовали”.
  
  Мюррей продолжил объяснять, что произошло ранее тем утром. Астра Мейтленд открыла дверь в половине восьмого, полностью одетая и собирающаяся уходить – ее красный Yaris прогревался на подъездной дорожке, когда они приехали. Когда в прошлом году они пригласили ее зайти в участок, чтобы обсудить вопросы, касающиеся ее осторожности, она рассмеялась и не очень вежливо отказалась; по ее мнению, это был тривиальный вопрос, с которым было покончено, так что, если бы у них не было чего-то более серьезного для обсуждения, она предпочла бы поступить в колледж. Мюррей сказала, что в ее интересах было бы прояснить это дело как можно скорее, на что она ответила, что сомневается, были ли они здесь ради нее – намеревались ли они арестовать ее, если она продолжит отклонять их любезное предложение? Тогда Мюррей сказал, что да, он, вероятно, так и сделал бы…
  
  Смит сказала: “Пробуем воду. Она хотела знать, насколько сильным, по нашему мнению, является наш интеллект, вот и все. Держу пари, что затем она передумала и пришла тихо ”.
  
  Мюррей кивнул.
  
  “Молодец. Хорошо, что она не раскусила твой блеф. Где мать? Кто-нибудь еще знает, что мы привезли ее сегодня утром?”
  
  “Она сказала нам, что мама в Марселе в командировке, вернется завтра. Она позвонила ей со станции, чтобы сообщить, где она и что происходит ”.
  
  Смит нахмурился, и Мюррей продолжил: “Пришлось, констебль. Она не была под арестом и знает свои права – когда я сказал, что в этом нет особой необходимости, что она пробудет здесь всего час или около того, она ответила мне, что даже если бы я ее арестовал, у нее все равно было бы право сообщить кому-либо, где она находится. ”
  
  “Вы оставались здесь, в комнате, когда она звонила?”
  
  “Да, и она показала мне имя и номер на телефоне, прежде чем позвонить”.
  
  “Вполне справедливо. Как прошел разговор? Мам, я снова в розыске ...”
  
  “Говорила в основном мама – возможно, она еще и юрист. Много ‘Да, мам’ и ‘Конечно, хочу, мам”.
  
  “Ну, если она - обломок старого квартала, это должно быть по крайней мере интересно. Мэм читает заметки, она хочет начать в девять. Уотерс может присутствовать. Мы настроим запись видео и запустим его в прямом эфире. Вы можете смотреть, где бы ни находился экран для прямой трансляции – чем больше глаз и ушей увидит это, тем лучше ”.
  
  
  
  Когда детектив-инспектор Рив вошел в комнату для допросов, на лице Астры Мейтленд на мгновение отразилось удивление, и Смит подумал: "Нет, вы этого не ожидали, и вы предпочитаете иметь дело с мужчинами – интересно, почему… Девушка была необычайно хорошенькой и ‘самобытной’, как и сказал Уилсон. Ее фотография, спрятанная в папке перед ним, не отдавала ей должного; в этом она казалась немного детской и неуклюжей, но год или около того, прошедший с момента ее съемки, сделал ее лучше. Она все еще была миниатюрной, все еще блондинкой, но ее фигура располнела, а лицо было безупречным, хотя на ней, насколько мог судить Смит, не было макияжа. В довершение всего, у нее были глаза Гринвуд такими, какими они, должно быть, смотрели на мир пятьдесят или более лет назад – пронзительно-искрящимися голубыми.
  
  После обычных представлений и объяснений происходящего Рив сделал паузу, пристально посмотрел Астре Мейтленд в глаза и сказал: “Мы хотели бы начать с предостережения, которое вам сделал офицер из этого участка в августе прошлого года. Расскажите нам, что вы делали в Вулвертон Лодж в тот вечер.”
  
  Первое, что снова заметила Смит, казалось, было удивление, как будто это было не то, что она ожидала услышать, хотя Мюррей сказал, что именно это было причиной их визита. Неужели она предположила, что это был всего лишь предлог? Затем молодая женщина посмотрела на часы, прежде чем заговорить, и у Смит с самого начала возникли наполовину ожидаемые неловкость, вопросы и уклончивость – вместо этого они получили полный отчет о том, как она и ее друзья отпраздновали окончание школы, получение результатов A level и подтверждение места в университете. Ее речь не была сочной – она была слишком крута для этого, – но Смиту не нужно было спрашивать ее, в какой средней школе в Лейке она сдавала эти экзамены. Если бы она не была ученицей Королевской школы, он был бы поражен. Ладно, подумал он, иногда случаются совпадения – та же школа, в которой Джоан Райли была секретарем директора все эти годы, задолго до того, как Астра Мейтленд впервые переступила порог.
  
  “Я уверен, что множество молодых людей были на подобных вечеринках в августе прошлого года, Астра, но большинство из них не употребляли наркотики класса А, не так ли?”
  
  Вопросу Рива было уделено должное внимание.
  
  “Не ‘большая часть’, я полагаю, но, вероятно, больше, чем вы думаете”.
  
  “Как твоя мать относится к тому, что ты сознательно общаешься с людьми, употребляющими эти наркотики?”
  
  “Моя мама очень взрослая, и она верит, что я буду вести себя разумно. Что я и делаю. Я вполне готов сдавать тесты и все такое, если ты этого хочешь. Но это не мешает мне верить, что все эти вопросы должны решать отдельные люди, а не государство должно принимать законы. Что вы думаете?”
  
  Подход Рива заключался в том, чтобы просто отказаться от участия на этом этапе собеседования.
  
  “Что я думаю, так это то, что я думаю, совершенно не имеет значения, Астра. Насколько хорошо ты знала людей на вечеринке? Предположительно, ты знала их достаточно хорошо, чтобы знать, что у них будет оружие?”
  
  “Но как можно определить, что я знаю кого-то "хорошо"? Некоторых из присутствующих я знал десять лет или больше, других примерно за десять минут до того, как ваши офицеры взломали дверь. Это действительно было необходимо? В любом случае, молодые люди на вечеринках часто употребляют наркотики, так что, я полагаю, можно было бы назвать разумным предположением, что в доме они есть. ”
  
  “Вы все еще поддерживаете связь с людьми с вечеринки?”
  
  “Да, я сказал, что некоторые из них - старые друзья”.
  
  “Кто-нибудь из этих людей когда-нибудь снабжал вас запрещенным веществом?”
  
  Девушка рассмеялась и сказала: “Нет!”
  
  После короткого молчания Смит впервые заговорил.
  
  “Получал ли ты когда-нибудь такое вещество от кого-то, кто не был на той конкретной вечеринке?”
  
  Астра Мейтленд была поглощена элегантно одетой и, очевидно, старшей женщиной–офицером - теперь она впервые взглянула на мужчину. Она поняла, что он был довольно старым и немного небрежным; манжеты его пиджака были обтрепаны, галстук не очень сочетался с рубашкой, а под подбородком был порез от бритья, из которого немного текла кровь.
  
  “Нет. Я уже сказал, что приму...”
  
  “Да, да, я уверен, что ты очень хорошо сдаешь тесты, но я не говорю о недавнем времени. Я говорю о давнем времени, когда ты была еще школьницей. Как вы только что сказали, вы знаете некоторых из этих людей десять или более лет. Итак, кто-нибудь когда-нибудь снабжал вас препаратом класса А? ”
  
  “Как ты думаешь, в какой школе я учился?”
  
  Смит улыбнулся и пожал плечами.
  
  “Ну, я не знаю, но, полагаю, могу высказать разумное предположение. Кстати, ты собираешься ответить на вопрос?”
  
  Она смотрела на что-то сверху вниз, и тогда Смит понял, что это был его идентификационный значок, который он снял и положил на стол. Когда ее глаза снова встретились с его, в них было другое выражение.
  
  “Да, я такой, и нет, они этого не сделали”.
  
  После очередной паузы Рив сказал: “Сержант Смит сейчас задаст вам несколько вопросов по другому, но, возможно, связанному с этим делу. Я хотел бы напомнить вам, что, хотя вы не арестованы, у вас все еще есть право на представительство и что...”
  
  
  
  Смит открыла папку. Фотография лежала сверху, и он пристально посмотрел на нее, зная, что она была бы обязана сделать то же самое. Затем он сказал: “Расскажи мне о своих отношениях с дедушкой”.
  
  И она это сделала. Смиту стало интересно, заметил ли кто-нибудь еще, что она не возразила и не спросила, какое отношение это имеет к полиции. Все дело в промежутках между словами, в том, что не сказано, в том, что не сделано. Она сказала им, что они были близки, особенно с тех пор, как ее отец покинул семейный очаг; без помощи дедушки ее матери пришлось бы нелегко в те первые годы, и интуитивное понимание этого яркой молодой девушкой переросло в сильную привязанность к старику. Для Смита все это имело смысл, но что его немного удивило, так это то, что она хотела рассказать кому-то об этом здесь и сейчас, что она была более чем готова поговорить с ними о Ральфе Гринвуде, своем дедушке.
  
  Но когда, с пониманием выслушав, он начал немного уводить ее, она сразу поняла, что он делает, и отступила назад – возможно, даже на лице самого Ральфа в тот момент появился след иронической улыбки. Смит сказал: “Я встречался с вашим дедушкой - уверен, вы это уже знаете. Он произвел на меня впечатление человека очень преданного и очень заботящегося о близких ему людях”. Она кивнула. Смит продолжил словами: “Кто-то, кто не позволил бы своим близким страдать, если бы мог каким-либо образом облегчить эти страдания”.
  
  “Дедушка - добрый человек”.
  
  “И человек с твердыми убеждениями и принципами, как вы. Я полагаю, именно отсюда вы это взяли, не так ли?”
  
  На этот раз ответа нет.
  
  “Могли бы вы сказать, что ваш дедушка оказал на вас большое влияние?”
  
  “Мне хотелось бы так думать, но это было бы только для моего же блага”.
  
  “Вы испытываете к нему большое уважение”.
  
  “И любовь”.
  
  Тогда она дрогнула, совсем ненадолго, и голос почти сорвался. Он слышал это и видел, как глаза моргнули на один или два раза чаще, чем требовалось, но он не отреагировал на это, не последовал тогда инстинктам, которые уже нашептывали идеи, которые он не мог полностью разобрать.
  
  Вместо этого он сказал: “Ты бы сделала для него все”.
  
  “Разве ты не сделал бы этого ради того, кого любил?”
  
  Это застало его врасплох, и он поборол желание взглянуть на Элисон Рив. Девушка не препятствовала и не увиливала – она пристально смотрела на Смита, ожидая ответа, ожидая, возможно, какого–то подтверждения того, что она сделала, - и он отступил.
  
  “Астра, расскажи мне о друзьях твоего дедушки, с которыми ты познакомилась в Розмари Хаус”.
  
  
  
  Теперь они вчетвером стояли перед экраном в соседней комнате и на мгновение замолчали, наблюдая за Астрой Мейтленд, сидящей в кресле. Перед девушкой поставили чашку чая, но она к ней не притронулась.
  
  Смит покачал головой и спросил: “Который час?”
  
  Уотерс посмотрел на свой телефон – “Почти половина двенадцатого”.
  
  Смит снова медленно покачал головой.
  
  Рив сказал: “Ну, ты не сказал ей об этом напрямую, и это все, что у тебя осталось. При всем уважении, констебль, за последние пару часов мы обошли все дома. Она сотрудничала и не сотрудничала – она рассказала нам многое и не сказала ничего. Намеренно это или нет, мы не можем держать ее здесь весь день. ”
  
  Смит не отрывал глаз от экрана, когда отвечал.
  
  “При всем уважении, мэм, мы не такие”.
  
  “Объясни”.
  
  “Она знает свои права лучше, чем кто-либо другой. Последние два часа она была вольна уйти в любое время, но даже не спросила, сколько еще это займет. Она остается здесь ”.
  
  Фигура на экране сделала легкое движение, и Джон Мюррей сказал: “Но она следит за временем, констебль – она продолжает смотреть на свои часы”.
  
  “Да, я знаю, каждые несколько минут”.
  
  Рив сказал: “Хотя это не то, в чем мы можем ее обвинить”.
  
  Смит проигнорировал это, сказав вместо этого: “Я не понимаю. Она немного левого толка, немного крупновата, умна, как говорится, и она просто сидит там. Она ни разу не спросила, почему мы спрашиваем все это о ее дедушке и его друзьях, а это значит, что она либо недалекая – и вы можете забыть об этом, – либо она уже знает. Но тогда виновная сторона, замешанная в чем-то, обычно, по крайней мере, делает вид, что "Что все это значит?" Она и этого не делает. Она не спрашивает, почему она здесь, и не просит уйти.”
  
  “Что вы чувствуете нутром? Она снабжала его героином?”
  
  Смит, наконец, оторвал взгляд от экрана. Это был справедливый вопрос от его старшего офицера, но он на мгновение отвлек его от чего-то более важного.
  
  “Да”.
  
  “Но у нас нет ни малейших доказательств”.
  
  “Ах, вот оно что! Я знал, что меня что-то беспокоит. Если бы только у нас были какие-нибудь доказательства ...”
  
  Мюррей и Уотерс посмотрели друг на друга, а затем отвернулись, ни на что конкретно.
  
  “Констебль? Пожалуйста, не...”
  
  Но теперь он смотрел на Мюррея с новым выражением лица.
  
  “Джон? Тот телефонный звонок. Расскажи мне об этом еще раз”.
  
  Мюррей сделал это, но был прерван через несколько секунд.
  
  “Вы просили показать ее телефон, кому она звонила?”
  
  “Нет. Она показала мне себя”.
  
  “Зачем ей это делать, люди? Немного чересчур сговорчиво? Расскажите мне еще раз, что было сказано, настоящие слова. Ранее вы сказали, что она несколько раз сказала "Мама"? Почему? Мы обычно повторяем имя человека, с которым разговариваем? ”
  
  Уотерс сказал: “Может быть, потому, что она хотела, чтобы мы знали, с кем она разговаривала?”
  
  “Или, может быть, она хотела, чтобы мы думали, что она разговаривает с ...”
  
  Он вернулся в комнату для допросов еще до того, как все они покинули экран.
  
  “Астра, послушай. Мой босс говорит, что я должен сообщить это тебе напрямую. Ты снабжала своего дедушку героином?”
  
  Она покачала головой, но медленно и странно – это был не ответ на его вопрос.
  
  “Я спрашиваю не потому, что хочу, чтобы тебя отправили в отставку. Мне на это наплевать. Думаю, ты знаешь, почему я спрашиваю”.
  
  По-прежнему ничего.
  
  “Дай мне свой телефон. У меня есть основания для обоснованных подозрений, но если ты хочешь потратить еще несколько секунд, пока я тебя арестую, мы можем это сделать ”.
  
  Он протянул руку, и она вложила в нее телефон, и тогда он понял, что она начала плакать. Он подозвал Джули Конрой, открыл телефон и нажал на ‘Последние сообщения’.
  
  “Вы позвонили своему терапевту? За исключением того, что...”
  
  Он снова набрал номер, подождал, пока соединят, и внимательно слушал, не сводя глаз с девушки. Теперь трое других вернулись в комнату, наблюдая и выжидая. Они могли слышать голос, запись мужского голоса, говорящего, что он не может ответить на звонок прямо сейчас.
  
  “Крис, свяжись с Айрин Миллер по телефону в оперативном отделе. Я буду там через секунду. Джон, подгони машину к парадному входу, бери свою, так будет быстрее – двигатель работает”.
  
  Он разговаривал с Ривом, пока они быстро шли в оперативный отдел.
  
  “Это был мобильный телефон Ральфа Гринвуда. Она позвонила ему отсюда рано утром. Теперь она сидит там и плачет навзрыд. Не нужно тратить время на размышления почему. Глупая девчонка ”.
  
  Уотерс разговаривал по телефону. Он начал что-то объяснять Смиту, сказал: “Рита Санчес”, когда Смит забрал телефон у него из рук.
  
  Смит выслушал, а затем спросил: “Что за инцидент?”
  
  Еще раз выслушал, а потом спросил: “А как насчет ключа доступа?”
  
  Затем Рив увидел, как его глаза закрылись, а костяшки пальцев, сжимавших телефонную трубку, побелели.
  
  “Рита, послушай. Скажи ей, чтобы она не ждала слесаря. Скажи им, чтобы взломали дверь. И вызови скорую ”.
  
  
  
  Смит быстро шел по коридору. Завернув за последний угол перед комнатой Гринвуда, он заметил, что снова обрел Покой, но перед ним было нечто, похожее на толпу людей, толпу молчаливых людей. Он заметил лица – там были Нэнси Бишоп и Мартин Коллинз, немного поодаль от людей в дверях, а также немного поодаль друг от друга. Они оба увидели его, но он прошел мимо них слишком быстро, чтобы они успели хоть как-то отреагировать. В дверях он повернулся к Мюррею и сказал: “Джон, проясни как можно больше из этого, и сохраняй ясность. Крис, ты идешь со мной”.
  
  Ирэн Миллер стояла прямо внутри, наблюдая и поддерживая какой-то порядок, но все равно было слишком много участников – пара сотрудников в форме, которых он не узнал, и дородный бородатый мужчина в комбинезоне, держащий почему-то огромную отвертку. Затем Смит взглянул на дверь и увидел, что она сорвана с петель рычагом – в дверной раме виднелись щепки. У кровати миссис Рид была ближе всех к Ральфу Гринвуду, она суетилась, переставляя что-то на кровати, наполовину заслоняя самого мужчину.
  
  Смит повернулся к Уотерсу и сказал: “Большинству из этих людей нужно уйти сейчас”.
  
  Уотерс немедленно приступил к делу, и через несколько секунд остались только Ирен Миллер, миссис Рид и два детектива. Смит подошел к кровати, преодолевая порыв сказать надзирательнице, чтобы она больше ничего не трогала; он знал, что обнаружит, как только увидит толпу людей, увидит лица находящихся в комнате и язык их телодвижений, точно так же, как он уже мог представить формулировку в отчете о вскрытии.
  
  Миссис Рид выпрямилась, посмотрела на тело и сказала: “Вот”, - как будто она всего лишь подоткнула ему простыни или поправила подушки.
  
  На ковре у кровати, в изголовье, было небольшое пятно рвоты, теперь впитавшееся в ткань. Они, должно быть, нашли его свисающим с кровати и вернули обратно в нее – маловероятно, что они подняли его с пола, такой высокий, крепкокостный мужчина, но в какой-то момент ему пришлось бы спросить. Лицо было бледным, а бескровные губы слегка приоткрыты, как будто он собирался сделать еще одно замечание по поводу всей этой абсурдной истории. Слева от головы, на подушке, лежала пара наушников, предположительно подключенных по беспроводной сети к усилителю, который все еще мигал на полке в нескольких футах от меня. И там, на самом прикроватном столике, пустой стакан, стоящий на карточке.
  
  Через мгновение Смит спросил: “Так вот как вы его нашли?”
  
  Миссис Рид кивнула. “Да, но его голова свисала с кровати, поэтому я… Боюсь, я не могла оставить его в таком состоянии”.
  
  “Без проблем. Как давно? Вы, очевидно, проверяли”.
  
  Она посмотрела на него так, словно он был кем-то вроде дурака.
  
  “Да, очевидно. Мне приходилось делать это слишком много раз. Я бы сказал, мы даже не были близки. Мы не смогли толкнуть дверь. Нам пришлось подождать Ролли – он был на территории, расчищал дорожки от снега. Потребовалось некоторое время, чтобы найти его. ”
  
  “А как насчет ключа доступа?”
  
  “Он просто не поворачивался. Понятия не имею, почему”.
  
  Смит прошел мимо Ирен Миллер, которая по-прежнему ничего не сказала, и осмотрел дверь, которая была прислонена под углом к внутренней стене. Прямо снаружи он увидел мужчину, который, должно быть, был Ролли, кем-то вроде смотрителя или подручного. Когда он увидел, что Смит наклонился, чтобы взглянуть на замок, он подошел ближе, указал и сказал: “Был приклеен – супер-приклеен. Это никогда не поворачивалось. Мне пришлось вывернуть винты шарнира из рамы. ”
  
  Смит не смог сдержать мимолетной улыбки, но она исчезла прежде, чем он выпрямился и повернулся к Ирен Миллер. “ Я полагаю, вы были здесь, когда они наконец вошли?
  
  “Да”.
  
  “Вы знаете, когда его видели в последний раз?”
  
  Он понял, что она ошеломлена, возможно, близка к шоку, но иногда именно тогда следует задавать вопросы. Все равно он чувствовал себя неуклюжим и назойливым.
  
  “За завтраком. Он был в комнате. Он разговаривал с парой человек, но...”
  
  “Что?”
  
  “Один из сотрудников сказал мне, что он ничего не ел. Обычно он так и делал, поэтому я сделал мысленную пометку спросить его об этом позже, чтобы узнать, все ли с ним в порядке. После того, что ты сказал, я бы… Это то, что ты имел в виду, не так ли, или что-то в этом роде? Я... ”
  
  Смит поймал взгляд миссис Рид и кивнул в сторону управляющего. К ее чести, она за считанные секунды вывела Айрин Миллер из комнаты, сказав, что теперь, когда они здесь, они должны предоставить это полиции.
  
  Значительное присутствие Мюррея установило спокойствие в коридоре, и теперь в дверном проеме никого не было видно. Смит повернулся к Уотерсу, поднял брови и надул щеки, как бы говоря: "Наконец-то". Он знал, что Уотерс был на похоронах, но не знал, видел ли он когда-либо тело при таких обстоятельствах – лучше поговори с ним и выясни.
  
  “И что теперь?”
  
  “Мы мало что можем сделать, пока не приедет врач. Однако нам следует осмотреть комнату”.
  
  Он явно стремился взяться за дело. Смит полез в карман куртки, достал две пары одноразовых перчаток и передал одну Уотерсу.
  
  “Да, очень хорошо. Начните со своих глаз – не копайтесь в них сразу. Просто смотрите, медленно и внимательно ”.
  
  Смит подошел к окну. Верхняя форточка была приоткрыта на дюйм или два, почти настолько, насколько это было возможно. Возможно, Ральфу нравился свежий воздух каждую ночь, или, возможно, в этот особый случай он думал, что в последний раз будет дышать холодом и ароматом снега. Кто-нибудь знает, что происходит в голове у человека, когда он планирует свое самоубийство? Кто-нибудь когда-нибудь менял свое решение, а затем записывал все это? Если бы он это сделал, захотел бы он это прочитать? Он также задавался вопросом, стоял ли Ральф у окна, глядя на мир в последний раз, точно так же, как Джоан Райли передвинула свой стул для этой цели. Должно быть, это Ральф сделал это для нее, крупный мужчина, все еще достаточно сильный… И был ли он с ней до конца? Почти наверняка.
  
  Но зачем ему уходить сейчас? Девушка поняла это, как только позвонила по телефону. Конечно, это должно было быть спланировано, Гринвуд ничего не оставил бы на волю случая, но все же, почему сейчас? Он был болен, испытывал какую-то боль, Смит слишком много видел.
  
  “Констебль?”
  
  Он обернулся. Уотерс подошел к краю кровати и склонился над шкафчиком, держа стакан в руке в перчатке. Смит шагнул вперед и проследил за пальцем Уотерса. На белой карточке было аккуратно напечатано одно слово ‘Криминалистика’.
  
  Смит громко рассмеялся. Уотерс сказал: “Это довольно мрачное чувство юмора”.
  
  “Жуткий, не так ли? Мистер Гринвуд одобрил бы ваш выбор слова. ‘Криминалистика’! Мне это нравится! Хотел бы я, чтобы кто-нибудь навесил ярлыки на все мои SOC. Посмотри на дно стакана – там какие-то крупинки. Сбегай в машину и возьми пакеты для улик, у Джона наверняка есть, спроси его по дороге.”
  
  Оставшись один в комнате, он снова посмотрел на тело. Покой.… Конечно, больше ничего не остается – смерть - это конец всего. Он взял наушники и прислушался сбоку. Сейчас ничего не играло, но они все еще были включены. Он подошел к компакт-диску и нажал кнопку извлечения. Бранденбургские концерты с Бенджамином Бриттеном. У стеллажа с компакт-дисками он нашел пустой футляр и поставил диск на место; стеллаж был расставлен композитором в алфавитном порядке – найти нужное место было легко.
  
  Шахматная доска стояла на низком столике со стеклянной столешницей. Был сделан один ход – пешка на e4, как будто Ральф все-таки планировал еще одну партию в одиночку, и тогда Смит вспомнил, что так и не принял приглашение сыграть. Это было бы неразумно, но если бы старина сделал этот ход, гадая, вернется ли Смит в этот момент в комнату? Была ли это еще одна открытка под стеклом, еще одно послание, еще одна шутка? Он взял черную пешку, полюбовался ею и поставил на e5 – вот и все, Ральф, я немного подзабыл, но еще три хода, и, я думаю, у нас есть Руй Лопес.
  
  Он услышал, как кто-то вошел в комнату позади него, и обернулся. Это был Джон Мюррей.
  
  “У нас внизу бригада скорой помощи, а в коридоре парень, который говорит, что он врач Ральфа Гринвуда, округ Колумбия”.
  
  “Доктор Ибрагим?”
  
  “Это то, что он говорит”.
  
  “Хорошо, отправьте его. Попросите команду подождать, если они не получат 999. Посмотрим, смогут ли они отвезти это тело прямо в наш морг – будет проще, если Робинсон и Олив сделают эту работу. Мы ненадолго. ”
  
  Мюррей исчез, и его заменил дородный, элегантно одетый азиат средних лет с черной сумкой. Смит многозначительно посмотрел на кровать и сказал: “Вы немного опоздали, доктор”.
  
  Ответа не последовало. Он прошел дальше в палату, не сводя глаз со своего бывшего пациента, и поставил свою сумку рядом с кроватью. Смит больше ничего не сказал, наблюдая за процедурой. В конце концов, когда он убирал стетоскоп, врач спросил: “Вы здесь главный офицер?”
  
  “Да”.
  
  “Я подумал, что мы, возможно, ждем кого-то другого, вот и все. Я не хочу...”
  
  “Мы уже говорили раньше, доктор Ибрагим. Совсем недавно разговаривали по телефону. Детектив-сержант Смит. Были разные вещи, о которых вы не смогли мне рассказать – давайте надеяться, что они не окажут слишком большого влияния на то, что здесь только что произошло. ”
  
  Тонкие загорелые руки аккуратно складывали предметы его ремесла в сумку, один за другим, а затем он достал блокнот с заранее отпечатанными бланками, на которых будет зафиксирована смерть – Смиту стало интересно, сколько их осталось в этом конкретном блокноте, сколько историй закончится, прежде чем начнется новая.
  
  “Долго ли мистер Гринвуд был вашим пациентом?”
  
  “Прошло несколько лет с тех пор, как он приехал сюда в приют”.
  
  “И могу я спросить, как получилось, что вы присутствуете здесь сегодня днем? Как вы узнали?”
  
  Доктор кивнул, понимая возможное значение вопроса.
  
  “Мисс Санчес позвонила мне, когда узнала, что могут возникнуть проблемы. Такова наша договоренность ”.
  
  Прежде чем он успел ответить, вернулся Уотерс с несколькими пакетами – он остановился прямо в дверях, когда увидел доктора. Смит сказал: “Просто продолжай, Крис, делай все, что может оказаться полезным. Доктор Ибрагим, нам нужно знать все о ваших последних посещениях и о том, что вы прописали мистеру Гринвуду. Нам нужно будет провести с вами официальное собеседование. ”
  
  Доктор заполнял анкету серебряной ручкой, одной из пары, которые были у него во внутреннем кармане пиджака.
  
  “Я, конечно, понимаю, сержант. Но также я не понимаю – у него были новые обезболивающие, да, но ничего, что могло бы это сделать, или к чему он мог бы привыкнуть – я не хочу заранее судить обо всех тестах, но...”
  
  “Зачем новые обезболивающие, доктор?”
  
  Снова это колебание, это представление о конфиденциальности, вызвавшее мимолетное раздражение на лице Смита, прежде чем он овладел собой и заговорил будничным тоном.
  
  “Не имеет большого значения, скажете ли вы мне сейчас или на следствии, доктор. Будет расследование, очень тщательное расследование, и я буду там. Я услышу каждое слово, которое вы скажете коронеру. Я не думаю, что и суда тоже будет, но никогда нельзя сказать наверняка. ”
  
  Уотерс сел за стол, где все еще работал ноутбук, и не смотрел, а слушал разговор.
  
  “Мистер Гринвуд некоторое время был болен. Очень болен, и недавно боли усилились. Я сопровождал его в больницу несколько недель назад. Новости были не из приятных, и мне посоветовали дать ему сильные обезболивающие, что я и сделал.”
  
  “Морфий?”
  
  “Нет. Мы не разрешаем пациентам использовать такую штуку без тщательного медицинского наблюдения”.
  
  Смит еще раз взглянул на тело Ральфа Гринвуда, прежде чем сказал: “Что ж, если это вас хоть немного утешит, я думаю, у вашего пациента был собственный запасной план”.
  
  Доктор Ибрагим продолжил заполнять анкету.
  
  “Еще один вопрос, доктор – вы не обязаны отвечать сейчас. Что с ним было не так?”
  
  Впервые доктор позволил себе слегка улыбнуться.
  
  “Пока мы разговариваем, сержант, я заполняю соответствующую графу. У мистера Гринвуда был рак поджелудочной железы. Боюсь, одна из более медленных форм, но не менее окончательная”.
  
  “Как долго он страдал от этого?”
  
  “Больше года”.
  
  Смит кивнул, пересчитывая хронологию расследования. В этом был смысл.
  
  Доктор сказал: “Я думаю, что только его самая близкая семья знала. Я бы сказал, что человеку недюжинной силы воли хватило, чтобы зайти так далеко”.
  
  Смит сказал: “Что ж, в этом мы не станем расходиться во мнениях, доктор”.
  
  
  
  Он увидел волну от Уотерса еще до того, как доктор выполнил все, что должен был сделать, но подождал, пока в комнате останутся только они вдвоем, прежде чем подойти к ноутбуку. Он мог видеть документ Word, но оставил свои очки для чтения в комнате для допросов 3.
  
  “Он написал это сегодня утром, констебль”.
  
  “Предсмертная записка? Показания о самоубийстве?”
  
  “Я не знаю – это могло быть. Но...”
  
  “Но что? Покажи мне”.
  
  “Смотри наверху. Это адресовано тебе”.
  
  OceanofPDF.com
  Глава двадцать первая
  
  Чем дальше на север он отъезжал от города, тем хуже становились дороги. Сама прибрежная дорога была достаточно чистой, снег по обочинам лежал длинными, осевшими от плугов грядами, но движение составляло лишь крошечную часть того, что обычно можно увидеть субботним утром, даже зимой. Большинство людей прислушались к совету из местных новостей и остались дома. Временами "Пежо" был единственной машиной в поле зрения, и по мере того, как он ехал в сторону Бернем Стейт, где они договорились встретиться, он все больше и больше убеждался, что у нее не хватит безрассудства пересечь округ в таких условиях. Свежий снег не выпадал с вечера четверга, но сегодня днем и в течение ночи прогнозировалось больше осадков.
  
  Было своего рода облегчением увидеть, что объятия "Уайлдфоулерс’ все еще открыты – ему не хотелось сидеть целый час на парковке, а он приехал так рано. Только три другие машины, и одна или две из них, вероятно, принадлежали персоналу. Направляясь к двери, он заглядывал в каждый из них, думая, что она, возможно, сама приехала пораньше, но все они были пусты – и ни одна из них не была из тех, на которых хочется проехать сорок миль по заснеженным проселочным дорогам. Нет ... Надеюсь, кофе подойдет, выпью пару чашек и отправлюсь домой, пока не привезли следующую партию.
  
  За эти годы они заезжали сюда несколько раз, по дороге на пляжи, а затем, позже, к каравану. Произошли изменения, заведение выглядело более сияющим, чем раньше, но, по крайней мере, музыка не играла, а на стойке лежало несколько ежедневных газет, как гласила маленькая табличка, "Для посетителей", и это был домашний, ободряющий штрих. Он заказал американо, надеясь на лучшее, и взял единственную газету. Вдобавок ко всему, он наблюдал, как хозяин заведения управляет кофеваркой на крошечном камбузе, примыкающем к барной стойке – это выглядело сложно, больше похоже на посадку легкого самолета, чем на наполнение маленькой чашки жидкостью, но запах был многообещающим.
  
  Это было достаточно дорого, в феврале здесь все еще были летние цены, и когда его, наконец, вручили, мужчина, которому, должно быть, перевалило за восемьдесят, спросил Смита, будет ли он завтракать – заказы закрывались в 10.45. Он отказался, но обеденное меню за стойкой выглядело прилично, и он давным-давно не ел полноценного английского завтрака.
  
  Он быстро пролистал газету. Там было много такого, что могло заинтересовать его, занять, и он знал, что не сможет сосредоточиться ни на чем из этого. Сложив газету пополам, он положил ее на стол и оглядел бар. У противоположной стены горел камин, настоящий открытый камин с горящими поленьями, и от этого сразу становилось теплее. На другом конце сидели две пожилые дамы с двумя пожилыми собаками под столом, и Смит одобрил это – паб, в который в наши дни пускают собак, не мог быть таким уж плохим. Женщины болтали без умолку – он ничего не слышал, но они, должно быть, хорошие друзья, старые приятели, часто выводящие своих старых собак на прогулку по пляжу. И это было все… Он слегка побарабанил пальцами по столу и посмотрел на часы, которые тикали на каминной полке над огнем.
  
  Затем он полез в карман своего единственного пальто, достал сложенный лист бумаги, развернул его и положил на стол перед собой. Он посмотрел на нее и сказал себе, что не было никакой причины, по которой он должен был просить у Уотерса дополнительную копию, и не было причины, по которой он положил ее в карман пальто этим утром. Затем он надел очки для чтения.
  
  Это начиналосьтак: "Дорогой сержант Смит, я надеюсь, вы не возражаете против общепринятого обращения. Это может показаться чересчур фамильярным, но я чувствую, что в наших нескольких беседах мы достигли своего рода взаимопонимания. Простите меня, если я совершенно не прав на этот счет. ’
  
  Можете ли вы простить мертвеца? Возможно, они немного понимали друг друга – это можно квалифицировать как взаимопонимание? Смит задумчиво скривил губы и прикусил внутреннюю сторону щеки; это были именно те вопросы, от которых Ральф Гринвуд пришел бы в восторг, если бы субботним утром сидел здесь, в "Объятиях диких птиц".
  
  Он перечитал это письмо еще раз, должно быть, уже в двадцатый раз. Оно занимало примерно половину страницы, набранной мелким шрифтом, и он уже мог процитировать несколько фраз по памяти. "Я также должен извиниться за то, что пишу так поспешно, но времени, как вы понимаете, немного в обрез. И я не знаю, насколько коротко, потому что, несмотря на довольно подробное исследование предмета, точное время, которое это займет, на самом деле неясно. Поэтому я должен проявить осторожность ...’ Насколько мог видеть Смит, во всем документе не было ни одной ошибки.
  
  Но к делу. Вещество, которое касается вас, было получено мной для собственного употребления некоторое время назад. Вы, наверное, уже знаете, что я нездоров. Когда мне поставили диагноз, я изучил проблему и понял, что в какой-то момент это может стать довольно неприятным, и поэтому я сделал необходимые приготовления. Никто другой в RH не был вовлечен в это. Если вы проверите записи почтового отделения, то увидите, что я получил посылку примерно в указанное время. Она была отправлена заказным письмом, но, очевидно, указанный адрес отправителя ни к чему вас не приведет. Вы знаете мир, в котором я работал – я встречал самых разных странных людей и поддерживал связь с некоторыми из них.’
  
  Приятный штрих, подумал Смит, но зачем беспокоиться о такой доставке? Потому что, последовал ответ, Ральф Гринвуд был мастером планирования; заглядывая далеко в будущее, он сконструировал историю, которая объяснила бы его хранение героина таким образом, чтобы в нее не был вовлечен никто из его близких - идеально сфабрикованный тупик, но который поставил бы под сомнение преследование любого другого, кого можно было бы допросить.
  
  ‘Вскоре после этого одна из моих хороших подруг начала ужасно страдать. Мы все говорили и обсуждали этот вопрос, но только я предположил ей, что, если она хочет довести дело до конца, у меня есть средства. Она сделала этот выбор – опять же, в нем участвовал только я. Недавно, как вы знаете, возникла похожая ситуация. В тот вечер я сидел с Джоан, и она была спокойна, когда я ушел от нее. Опять же, больше никто не был задействован. Я понимаю, что это не объясняет некоторых деталей, которые, казалось, беспокоили вас, но я не думаю, что ваш суперинтендант будет слишком обеспокоен, когда получит в свое распоряжение этот документ!’
  
  Абсолютно прав, конечно. Даже если бы сам Смит захотел продолжить расследование – и он мог бы доказать обвинению, что в какой–то момент к делу должны были быть причастны другие, - в понедельник утром суперинтендант Аллен ухватился бы за объяснения, предложенные Ральфом Гринвудом, и закрыл бы все дело. Мартин Коллинз и Нэнси Бишоп знали что-то, а возможно, и все; на самом деле, оставил ли Ральф им в наследство средства для выполнения того странного соглашения, которое они заключили? Должен ли он предложить Ирен Миллер обыскать их комнаты? Были ли это юридические вопросы, или моральные, или какой-то своеобразный гибрид того и другого, с которым он больше не был способен справиться? Затем была девушка, внучка.
  
  ‘Наконец, я должен, конечно, прояснить вам, что моя внучка Астра ничего об этом не знала. Мы в общих чертах обсудили вопрос о свободе личности в сравнении с вмешательством государства, когда человек приближается к концу жизни, но это все. Я уже решил, что скоро покончу с делами, когда сегодня утром мне позвонила она, и, как ни странно, я благодарен вам за эту последнюю возможность поговорить с ней. Ваше вмешательство только подтолкнуло момент к кризису, и вы не должны расстраиваться из-за всего этого. То, что мой разум стремился успокоиться, вы, конечно, можете подтвердить, если вспомните наш последний разговор ...’
  
  Блестяще, подумал Смит – он сделал меня частью истории; если бы я стоял на скамье свидетелей, мне пришлось бы сказать, что в тот последний вечер он действительно был несколько озабочен мыслями о смерти! Возможно, судья прикажет присяжным прочитать рассказ.
  
  ‘... Как бы ни возмущали рациональных людей вроде нас, совпадения, похоже, играют свою роль в нашей жизни, сержант. Я надеюсь, ради тех, кого я оставляю позади, что вы способны принять это. Искренне ваш, Ральф Гринвуд.’
  
  “А вы, должно быть, Дэвид Смит”.
  
  
  
  Она выглядела немного старше, чем на фотографии, но все равно ей было не больше сорока двух-сорока трех - худенькая под джемпером и джинсами из Шотландии, светлые волосы собраны сзади в короткий конский хвост. Вторая вещь, которую она сказала, была: “Не пойти ли нам?” и Смиту пришлось указать на свою полную чашку кофе, вторую, прежде чем она смягчилась, улыбнулась и села. Затем она сказала, что возьмет что-нибудь свое. Они немного поспорили, прежде чем Смит закончил тем, что встал и направился к бару – он понятия не имел, было ли это ужасное начало или отличное.
  
  Когда он вернулся к столу, она указала на бумагу, которую он там оставил, и спросила: “Работать?”
  
  Он кивнул.
  
  “Все в порядке, я это не читал, просто дикое предположение!”
  
  Итак, подумал он, либо ты говоришь правду и был бесполезным инспектором, либо ты счастливо лжешь сквозь свои маленькие, белые, ровные зубки.
  
  “Есть что-нибудь интересное? Все в порядке, пока это не убийство, ты в полной безопасности. Я занимаюсь только убийствами ”.
  
  Тогда последнее; она увидела достаточно, чтобы заинтересоваться, и не могла упустить шанс узнать больше, но ее глаза, скорее зеленые, чем голубые, откровенно смотрели в его собственные. И вот он рассказал ей всю историю, без имен, мест и дат, и она внимательно слушала, сказав очень мало.
  
  Когда он закончил, она указала на него и сказала: “Зачем выносить это из офиса? Почему ты разгуливаешь с этим повсюду?”
  
  Вопрос застал его врасплох просто из-за своей прямоты и потому, что он задавал его себе несколько раз со вчерашнего дня. Ответить было нелегко, и поэтому он выбрал правду.
  
  “Это меня немного задело. Все это: возраст, болезни, смерть. Невозможно дожить до моего возраста, не потеряв нескольких человек, и ты можешь чувствовать себя таким безнадежным - и беспомощным. Этот старик решил что-то с этим сделать, правильно или неправильно, по крайней мере, он предпринял какие-то действия. В конце концов, вы спрашиваете себя, что именно вы расследуете. Веселое начало, не так ли? ”
  
  Джо Эвисон ответила не сразу. Она отпила кофе и уставилась в другой конец комнаты на камин. Смит выглянул в окно и увидел, что светит солнце.
  
  “В прошлом году я потеряла маму. Я поехала домой и ухаживала за ней последние несколько недель – одно из благословений моей работы. Но это было ужасно. Я думаю, вы понимаете, что я имею в виду, но… Медицина потрясающая, врачи фантастические, но иногда я думаю, что все, что мы делаем, - это не столько продлеваем жизнь, сколько продлеваем смерть. Звучит неблагодарно? ”
  
  “Нет. Я слишком хорошо понимаю, что ты имеешь в виду”.
  
  Она снова посмотрела вниз на последние слова Ральфа.
  
  “Итак, он нарушил закон и положил конец бог знает скольким страданиям”.
  
  “До четырнадцати лет за каждое правонарушение”.
  
  Это разозлило ее, как он и надеялся.
  
  “Что ж, все, что я могу сказать, это то, что есть только благодать Божья”.
  
  
  
  “Вы абсолютно уверены, что хотите попробовать это?”
  
  Они еще не выехали со стоянки, а Смит уже подсчитывал, сколько часов дневного света осталось, если они застрянут где-нибудь в дюнах и им придется возвращаться пешком.
  
  “Я имею в виду, я мог бы просто дать вам более подробное описание, возможно, даже прислать вам несколько фотографий”.
  
  Она завела машину и покачала головой.
  
  “Вы должны верить – если не в меня, то в машину. В ней больше, чем кажется на первый взгляд ”.
  
  Он взглянул, когда они выходили из паба; это был универсал, Volvo XC70. Они довольно прочные, подумал он, шведские, созданы для таких условий, но даже так. Протянув руку, чтобы подуть теплым воздухом на запотевшее ветровое стекло, она также нажала кнопку стереосистемы, и машину внезапно наполнили гитары, барабаны и чей-то голос.
  
  “О, извините! Вы слушаете музыку?”
  
  “Да, немного. Хотя я предпочитаю делать это ушами, а не всем телом”.
  
  Она улыбалась, выезжая на дорогу.
  
  Смит сказал: “Ван Моррисон”.
  
  “Очень хорошо – ‘Совершенно новый день’”.
  
  “Старая музыка хиппи, не так ли?”
  
  “Полагаю, да. Я думаю, вы помните это – 1970 год, я думаю. Свои музыкальные вкусы я унаследовал от своего отца ...”
  
  На этот раз он дольше смотрел искоса, и в конце концов ее улыбка превратилась в сдавленный смешок, прежде чем она сказала: “Извините. Сейчас нет музыки, не там, куда мы идем. Я думаю, прояви немного уважения”, - а затем она выключила звук.
  
  Как только они свернули налево с прибрежной дороги, она нажала кнопку полного привода. Дорога в дюнах была покрыта снегом глубиной в несколько дюймов по бокам, и Джо Эвисон медленно повел машину по центру. Они были не первыми, кто ехал этим путем, были и другие трассы, но Смиту все они казались принадлежащими гораздо большим и тяжелым внедорожникам. Надеюсь, они также принадлежали тем, кто справился и с обратным путешествием. Но машина была стабильной на поворотах, и единственными скольжениями были незначительные, которые она исправляла легко и без каких-либо признаков паники. Он позволил ей продолжить и почти ничего не сказал во время поездки.
  
  Маленькая летняя автостоянка представляла собой плоское продолговатое белое пространство среди окружающих ее песчаных дюн. Другие машины добрались до этого места, но сейчас там было пусто, кроме Volvo. Солнце стало слабее, но все еще светило, и этого было достаточно, чтобы заставить Смита немного прищуриться, натягивая резиновые сапоги с места преступления - по крайней мере, о них он не забыл. Джо Эвисон надела уличную одежду, непромокаемые брюки и ветрозащитную куртку – Патагония, подходящие вещи, – а затем села в открытую заднюю дверь и зашнуровала несколько серьезных на вид, поношенных походных ботинок. Для полноты картины она повесила себе на шею маленький бинокль.
  
  Она увидела, что он наблюдает, и сказала: “Тебе следует надеть какую-нибудь подходящую одежду, если ты собираешься приводить женщин в такие места, как это”.
  
  Застегивая куртку с капюшоном, которая служила ему слишком долго, он сказал: “Ты бы поверил, что у меня где-то на чердаке есть такая штука?”
  
  “Это не приносит тебе никакой пользы, не так ли?”
  
  Это показалось странно личным замечанием после такого короткого знакомства; он подумал об этом, задаваясь вопросом, не обиделся ли он на это, прежде чем решить, что ответ, вероятно, будет отрицательным, он этого не сделал.
  
  Она спросила: “Как далеко это?”
  
  Он указал на ближайшую дюну и сказал: “С учетом снега, около десяти минут”.
  
  
  
  Теперь снег перед ними был нехоженый. Вчера он задавался вопросом, сможет ли он найти точное место, и действительно ли это имело значение – он всегда мог придумать место, и она никогда бы не узнала. Снег стирает мелкие детали и, возможно, сделал бы все упражнение еще более сложным - но он знал, что они безошибочно направлялись к месту, где была найдена первая из девочек. В чем он был менее уверен, так это в том, что именно это заставляло его чувствовать.
  
  Она шла немного впереди него, как будто тоже знала дорогу, в темпе, достаточном для того, чтобы веллингтоны чувствовали себя неуклюжими и неуместными. Затем, словно прочитав его мысли за мгновение до этого, она остановилась, повернулась и спросила: “Ты возвращался сюда с тех пор?”
  
  Смит тоже остановился и перевел дыхание, благодарный за отдых.
  
  “Нет”.
  
  Она понимающе кивнула и сказала: “Люди не понимают, что это делает с тобой, не так ли?”
  
  “Возможно, другие копы, некоторые из них, но не все. Пара из моей команды ушла в течение нескольких месяцев”.
  
  “Но не ты”.
  
  Солнце все еще слабо светило на юге, позади них, и две их тени лежали близко друг к другу на снегу, неподвижные, похожие на трупы и немного призрачные.
  
  “Если вы не возражаете, я спрошу, почему вы все еще этим занимаетесь? Я не предполагаю ваш возраст или что-то еще, но… Уход в отставку? Вы могли бы уйти с честью, не так ли?”
  
  “Вместо того, чтобы вести себя бесчестно? Спасибо!”
  
  У нее был свой собственный трюк - просто ждать, терпеливо наблюдая за лицом собеседника, ничего не говоря.
  
  “Я не знаю. Недостаток воображения. Отсутствие значимых альтернатив. И я влюблен в одного из дежурных сержантов”.
  
  Джо Эвисон улыбнулась, но не смогла удержаться.
  
  “Правда? Как ее зовут?”
  
  “Чарли Хиллс. Кстати, это Чарли, как и Чарльз”.
  
  Это могло быть правдой, но каким-то образом она просто знала, что это не так.
  
  “Позвольте мне пожелать вам двоим всего счастья на свете!”
  
  Теперь он тоже улыбался, и это было странно, неуместно, как снег у моря. Десять лет назад, стоя здесь, среди барьеров, развевающихся лент на месте преступления, пластиковых палаток, он никогда бы не подумал вернуться, никогда бы не придумал сценарий, который включал бы стояние здесь с незнакомой женщиной зимой, и ни одной живой души в поле зрения.
  
  “А если серьезно – почему ты все еще на этой работе?”
  
  “Серьезно, возможно, это одна из первых двух причин, но… Я не знаю, возможно, я не задержусь в этом надолго. Становится все труднее ”.
  
  “Как? Вы имеете в виду бюрократию, вмешательство, политику?”
  
  Конечно, она слышала все это раньше. Он задавался вопросом о ее собственных причинах столь раннего ухода.
  
  “Да, все это так, но есть кое-что еще – возможно, я просто справляюсь с этим, но больше нет черно-белого, все серое. В двух моих последних делах я поймал себя на том, что преследую людей, которые, как я не уверен, умышленно поступили неправильно. Или, по крайней мере, если бы это было так, они поступили неправильно по правильным причинам. Преступность уже не та, что раньше, большую часть времени. ”
  
  Она внимательно следила за его словами и думала о них.
  
  “Вам следовало быть в Мюнхене – всплыло это. Один американец говорил об изменении восприятия преступности в эпоху морального релятивизма”.
  
  “Правда? Наверное, хорошо, что меня там не было – я мог бы арестовать его только за то, что он придумал такое название ”.
  
  Она не смеялась – ему пришлось бы придумывать шутки получше.
  
  “Это именно то, о чем вы говорите. И с разрушением технологических, политических и культурных барьеров полицейской деятельности тоже потребуется революция ”.
  
  Он пожал плечами; этим утром было слишком холодно для революции.
  
  “И вы подумываете о том, чтобы уволиться в этот жизненно важный момент?”
  
  “Кое-кто сделал мне предложение, от которого я еще не отказался”.
  
  Она подумала, а затем сказала: “Пока это не разводы ...”
  
  
  
  Она стояла в нескольких футах от него, глядя вниз, в лощину.
  
  Когда они прибыли, Смит указала и сказала что-то вроде “Вон там”, и с тех пор она смотрела вниз и хранила молчание. Она, конечно, могла просто задаваться вопросом, получится ли из этого хорошая книга, но он сомневался в этом, хотя его бы заставили объяснить, почему он так думает – они знали друг друга не больше часа.
  
  Он отвел взгляд. Отсюда было видно море, совсем недалеко, сразу за последней невысокой белой дюной. Он тоже был пуст – ни прибрежной рыбацкой лодки, следовавшей за кодлингом, ни далекого контейнеровоза, направлявшегося в доки на озере, дальше по побережью. Просто холодная серо-зеленая полоса цвета, сливающаяся у горизонта с однородной серостью январского неба – море переходит в небо, небо в море, никакой разницы.
  
  Он услышал, как ее голос произнес: “Первый?” - и оглянулся. Она все еще смотрела в глубокую впадину между дюной, на которой они стояли, и следующей.
  
  “Да”.
  
  “Джульет Ричардсон. Ей было всего шестнадцать, не так ли?”
  
  “Да. Самый молодой”.
  
  Она уже знала их имена, знала о них кое-что, то, что Смит пытался забыть, сколько себя помнил. А затем она направилась к нему, сокращая расстояние, пока они снова не оказались бок о бок.
  
  Смит сказал: “Я не знаю, сильно ли это помогло”.
  
  “Это произошло, и я действительно благодарен. Я знаю, чего это стоит. Это все равно что потерять одного из своих ”.
  
  “Неужели? Детей нет, так что я бы не знал”.
  
  “Я тоже”.
  
  Солнце наконец зашло – теперь все дюны были немного темнее в тени сгущающихся над ними облаков. В море, куда они оба смотрели, смутный горизонт тоже исчез – вместо него образовалось нечто, похожее на туман, мягкая серо-белая стена, которая, казалось, медленно надвигалась на сушу.
  
  Одинокая чайка низко проплыла перед ними в воздухе, который начал перемещаться с востока на запад – огромная чайка, ослепительно белая, если не считать пронзительно желтого клюва и черной, как уголь, верхней части тела. Джо Эвисон подняла бинокль и некоторое время молча наблюдала, как он без усилий унесся прочь, без единого взмаха своих длинных изогнутых крыльев.
  
  “Меньший черноспинник”, - сказала она.
  
  “Правда? Представляю. Но каждому нужно хобби”.
  
  “Я заразилась этим от старого парня много лет назад. Потом он тоже улетел”.
  
  “Далеко ли он зашел?”
  
  “Сидней”.
  
  “Черт возьми, это все, на что способен парень. Вы, должно быть, произвели сильное впечатление”.
  
  “Спасибо”.
  
  Туман приближался, ветер усиливался, а температура падала. Несмотря на ее верхнюю одежду, Смит почувствовал, что она немного дрожит.
  
  Потом она сказала: “Я бы хотела это сделать, если ты не против”.
  
  “Книга?”
  
  “Да. По крайней мере, я хотел бы начать и посмотреть, как все пойдет. Этого еще не будет, вероятно, по крайней мере, через год. Но только если вы согласны. Иначе это не работает.”
  
  Смит смотрел на море чуть более пристально.
  
  “Вы видите этот туман?”
  
  “Да”.
  
  “Это ведь не туман, правда?”
  
  “Нет”.
  
  “Тогда нам пора идти”.
  
  “Да”.
  
  Но они молча ждали, пока вокруг них не начали падать первые тяжелые хлопья, прежде чем свернуть со склона в дюны.
  
  OceanofPDF.com
  
  Авторское право на текст No 2014
  
  Питер Грейнджер Все права защищены Если вам понравилась эта история, пожалуйста, подумайте о том, чтобы оставить краткий отзыв на Amazon, где вы ее впервые нашли. Поскольку я никоим образом не рекламирую свои работы, их ценность зависит исключительно от мнения о них читателя.
  
  С другими делами Смита можно ознакомиться здесь: Смерть в результате несчастного случая: расследование констебля Смита
  автор : Питер Грейнджер
  Ссылка: http://amzn.com/B00FN0YJ6S
  
  
  
  Удача и рассудительность: расследование констебля Смита
  Питера Грейнджера
  Ссылка: http://amzn.com/B00S889ZNO
  
  
  
  Представляющие интерес лица: расследование констебля Смита
  Питера Грейнджера
  Ссылка: http://amzn.com/B0130NBIL8
  
  
  
  В этом светлом будущем: расследование констеблей Смитов
  Питера Грейнджера
  Ссылка: https://amzn.com/B01BDN5KDO
  
  
  
  Если вы хотите узнать больше о Смите и других его делах, вы можете отправить электронное письмо по адресу petergrainger01@gmail.com В качестве альтернативы вы можете попробовать это: https://www.facebook.com/petergraingerDCSmith?skip_nax_wizard=true
  
  Как всегда, спасибо за чтение, Питер Грейнджер
  
  OceanofPDF.com
  
  
  Глава первая
  
  Глава вторая
  
  Глава третья
  
  Глава четвертая
  
  Глава Пятая
  
  Глава шестая
  
  Глава Седьмая
  
  Глава восьмая
  
  Глава Девятая
  
  Глава десятая
  
  Глава Одиннадцатая
  
  Глава Двенадцатая
  
  Глава Тринадцатая
  
  Глава Четырнадцатая
  
  Глава Пятнадцатая
  
  Глава Шестнадцатая
  
  Глава Семнадцатая
  
  Глава Восемнадцатая
  
  Глава Девятнадцатая
  
  Глава Двадцатая
  
  Глава двадцать первая
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"