Она маленькая. Доверчивая. Не очень красивая, по правде сказать, - но я ее люблю. И она меня тоже. Мы часто гуляем вдвоем вечерами. Ей нравится слушать разговор шин, причитания кошек, поскрипывание деревьев под ветром. Она слепая, но различает тепло.
А потом я сижу на диване, положив рядом блок сигарет, и смотрю телевизор. Полезно узнать новости города. Форточка в комнате открыта всегда - духоты она не выносит. И боится одиночества.
Иногда она плачет. Слезы прозрачные, чуть розоватые. Тогда я беру ее на руки, и мы весь вечер сидим вдвоем.
Я привез ее издалека.
...Тогда мы, как обычно, гуляли с ней.
Она хотела пить.
На улице было сыро и грязно. Фонарь на углу не горел. Кто-то перевернул урну - пустую. Мы шли.
Долго. Я чувствовал ее дрожь. Но пока ничего не мог.
А потом появился прохожий. Он торопился. Черное кожаное пальто поблескивало, словно мокрое. Мы поравнялись. Он прятал голову в воротник, будто мерз. На меня поглядел исподлобья - я понял, что он вовсе не мерзнет, а с кем-то поссорился крупно. Я умею читать настроения.
И я протянул руку - к ней.
Она вместе с крошечным цветочным горшком могла уместиться в ладони. Листья ее трепетали, их края и тонкие волоски заалели.
- Погоди... - и я окликнул его, сделав пару шагов назад. Он не остановился, и я вытянул руку. Она прыгнула.
Она красиво охотилась.
Тонкие корешки быстро-быстро скользили по кожаному пальто. Человек не сразу увидел ее. А потом она укусила. Ей нужно было немного крови. Но яда было достаточно для человека.
Я присел на корточки возле него.
Их вещи я не брал никогда. Но в этот раз у меня закончились деньги. Я поглядел, что найдется в его карманах. В кошельке было немного. И еще зажигалка. Хорошая.
Я забрал и ее. А еще я нашел фотографию - черно - белую, как на паспорт. Девушке было лет двадцать. Смотрела застенчиво - и вместе с тем строго. Что-то он сделал не так. Интересно, она бы его простила?
Маленькая моя между тем сонно подрагивала на его плече. Я взял ее осторожно, вернул в цветочный горшок. И мы пошли домой. Малышка спала.