Рука Кимберли тяжело опустила телефон в карман. Вот и все, назад дороги нет.
Еще было настолько ранее утро, что даже трамваи ходить не начали. Солнце едва-едва начало подниматься из-за домов, лениво освещая холодным светом прозябший город.
Девушка подпрыгивала на месте, пытаясь согреться, и думала, куда ей податься до того момента, как проснется Дайлен и увидит ее сообщение. После сегодняшней тяжелой ночи она несколько стеснялась звонить в такую рань, смелости хватило лишь на короткое смс. Теперь же Ким яростно вспоминала, какое заведение открыто в начале шестого утра, чтобы хоть чуть-чуть согреться. Денег у нее было более, чем предостаточно, и на такси хватило бы, но после почти бессонной ночи легкий морозец приятно бодрил, заставляя ее каблучки звонко цокать по заледеневшей булыжной мостовой. Такой холод для ее любимого городка был несколько непривычен, температура редко опускалась ниже нуля, а, судя по теплоощущениям и легкому ветерку, на улице было не выше минус десяти.
Когда Кимберли добралась до маленькой круглосуточной кафешки в центре Ричсити, ей казалось, что она продрогла насквозь. Не спасало ни теплое белое пальто, ни толстый шерстяной шарф, замотанный до самого носа. Бодрость сменилась мелкой дрожью, девушка даже чихнула пару раз, чувствуя, что еще минут десять по такому морозцу, и простуда была бы ей гарантирована.
Стоило звякнуть дверному колокольчику, как рядом с ней моментально возникла улыбчивая полная женщина - хозяйка этого уютного заведения, которое Ким присмотрела не так давно, заночевав на диванчике на работе и возвращаясь рано с утра домой. Женщина протянула ей горячую чашку чая, проводив до небольшого столика у барной стойки. Изобразив в ответ слегка посиневшими губами благодарную улыбку, девушка проскользнула на мягкое плюшевое сидение и наконец смогла оглядеться. Кафе на удивление было почти полным, и это в такую-то рань! Здесь были и водители транспорта, торопящиеся на работу в парк, и ночные разносчики пиццы, привлеченные свежим запахом круассанов. Ах, ради здешней прекрасной выпечки сюда ходила половина города.
Кимберли почти жадно втянула носом воздух, наполненный запахом свежего пирога, судя по тонкому аромату - с корицей и черникой, и облизнулась. Будто в ответ на ее молчаливый зов, рядом материализовалась миниатюрная брюнетка с чуть приподнятыми в ироничной улыбке губами. Она явно знала, какое впечатление производит на посетителей этот божественный запах и сразу же предложила новое творение ее матери - "Сердце леса". Ким вздрогнула, услышав это название, но заставила себя расслабиться - в это бодрое раннее утро никак не хотелось думать о ночных кошмарах и всякой волшебной материи. Все, что ей было нужно - чашечка горячего кофе, яичница на два яйца с беконом и помидорами и конечно огромный кусок пирога. Она так и сказала - огромный, чем вызвала удовлетворенную улыбку девушки, неспешно записавший ее заказ. Другие посетители в основном торопились, и клиентка, не стремящаяся, выскочить на улицу через десять минут после прибытия, ее приятно радовала.
Только когда в руках Кимберли оказалась фарфоровая чашка с дымящимся каппучино, она смогла наконец расслабиться и протянуть под столиком озябшие в меховых сапожках ноги. Она всегда была мерзлячкой, сколько себя помнила, особенно это развлекало ее бывшего молодого человека, который неустанно повторял со своей вечной усмешкой, что в следующий раз заставит ее распаривать ноги, прежде чем забираться к нему в постель и греть свои холодные конечности, зарываясь все глубже и глубже.
От воспоминаний Ким отвлек раскатистый смех, зашедшей в кафе погреться толпы молодых рабочих, ремонтировавших мостовую. Парочка из них бросила заинтересованный взгляд на хорошенькую блондинку в черном облегающем свитере, сидящую с чашкой кофе в руках, но девушка предпочла отвести глаза и уткнуться носом в свой напиток. Как бы быстро она это не проделала, краем глаза Кимберли уловила знакомую черноволосую голову чуть слева от двери, сидящую в кресле у большого стеклянного окна на улицу. Ее сердце радостно забилось - Моник! Но дернувшись было вскочить и броситься к подруге, Ким внезапно поняла, что опускается обратно на сидение. Что делала она, любящая поспать и с трудом открывающая свой бутик в девять утра, здесь так рано? До центра, где находился ее магазин было совсем недалеко, и несколько странной смотрелась встреча в такую рань, о чем можно было говорить два часа... Сердце кольнула неприязнь к самой себе за такую в общем-то нелепую и внезапную подозрительность к единственному человеку, который был ей дорог сейчас в целом мире кроме тети, но девушка осталась сидеть.
Более того, Кимберли почти вжалась в темный угол к стене, стремясь одновременно оказаться вне поля зрения подруги и разглядеть ее дотоле срытого за кадкой с цветами собеседника. Этот метр сделал свое дело, и девушка теперь смогла увидеть того, с кем говорила Моник...
Странная дрожь прошла по ее телу при виде этого юноши: нервная и непонятная. Он выглядел лет на семнадцать, может восемнадцать. Тонкие черты лица, светло-русые волосы, убранные в элегантную косичку, мех от куртки делал его лицо почти что детским. А потом Ким увидела его глаза.
Они сидели достаточно далеко, чтобы их цвет рассмотреть, но тем не менее девушка разглядела их до мельчайшей темной крапинки. Прозрачные и переливающиеся будто горный хрусталь они были полны черных крапинок разных размеров. Кимберли не понимала, как она смогла увидеть такие подробности, но это должно было волновать ее меньше всего, потому что эти крапинки, эти сгустки, похожие на кляксы двигались...
Рука Ким задрожала и вылила кофе на стол. Девушка тупо уставилась на коричневое пятно, разливающееся по скатерти и пыталась вернуть в норму сбившееся дыхание: вдох-выдох, выдох-выдох. Чтобы не звать дочку хозяйки, Кимберли промокнула кофе салфеткой, и, ощутив как помимо воли напрягается тело, все же подняла голову и снова взглянула в сторону парочки у окна. На этот раз она попробовала взглянуть на юношу так, как у нее получилось с Дайленом - краем глаза, будто и не на него даже, а чуть в сторону, чтобы был виден лишь силуэт.
Это было страшно. Ким скомкала салфетку в руке побелевшими пальцами и заставила себя не отводить глаз, стараясь рассмотреть то, что, наверное, можно было назвать аурой незнакомца. Она была серой, не цвета мокрого асфальта, а грязной водянистой субстанцией с разводами. И по ней, медленно перемещаясь, пульсирующе сжимаясь и вновь разжимаясь, сновали крупные темные кляксы. Сначала казалось, что они это делают хаотично, но стоило еще чуть-чуть за ними последить, как становилось понятно, что каждая из них двигается по своей траектории, будто охранные собаки на цепи, следящие за участком территории.
- О господи, они как ищейки, - выдохнула Ким, впиваясь зубами в свой пирог, дразняще пахнущий корицей, и почти не замечая тонкого божественного вкуса, разливающегося на языке.
Внезапно ее рука вместе с куском замерла в воздухе:
- Охотник! - Забилась в голове одна единственная паническая мысль. Прозрение было неожиданным и не очень приятным. - Моник общается с теми, кто хочет ее убить. Как такой возможно!
Рука с пирогом медленно опустилась на стол. С трудом прожевав и сглотнув уже напоминавшее по вкусу картон тесто, Кимберли вжалась в угол еще больше, стараясь слиться со стеной, и молясь про себя, чтобы не вошел никто из знакомых и не полез здороваться. Шансов на это было конечно мало... Но в последнее время Ким по работе общалась с золотой молодежью и творческой элитой, которые любили после бессонной ночи на одной из немногочисленных дискотек Ричсити прийти в круглосуточное кафе и съесть свежую выпечку с чашечкой ароматного кофе.
То, что больше всего боишься, обычно имеет неприятную тенденцию происходить. Звякнул дверной колокольчик, и на порог ввалилась промерзшая парочка явно с ночной гулянки. Поллет и Антон - просто прекрасно, Ким застонала сквозь зубы. Эти точно не пропустят возможности громко ее поприветствовать, если заметят.
Действовать нужно было быстро, счет пошел на мгновения. Подхватив пальто и намотав на голову шарф, отмеряя по секундам время, того, как они пьют на пороге горячий чай, весело повизгивая, когда он обжег их замерзшие руки, Кимберли бросила на стол деньги и рванула к дверям. Ее взгляд был прикован к полу, светлые волосы по возможности скрыты, сердце тревожно билось... Натянув на ходу пальто так, чтобы скрыться им от Поллет, посмотревшей в ее сторону, Ким буквально пролетела мимо, вырываясь из теплого кафе на морозный воздух. За ее спиной дверь захлопнулась, но расслабляться было рано, Моник с охотником сидели прямо у окна.
Стараясь не бежать, изо всех сил изображая спокойную походку, Кимберли направилась в противоположную сторону. Прикусив губу, она уверяла себя, что подруга не узнает пальто собственного производства, что она успеет дойти до ближайшего угла и не побежит. Но как же ей хотелось ускорить шаг...
Сил терпеть почти не осталось, когда наконец тоненькая фигурка в белом свернула за угол дома. И тут нервы сдали, и Ким понеслась так, что ей казалось, ноги отрываются от булыжной мостовой.
Теперь ей было не до сентиментальностей, и, вынув мобильный телефон, девушка на бегу набрала номер Дайлена. Всего пара гудков, показавшихся ей длинною в вечность, и он ответил:
- Что произошло? - Голос мужчины для того, кого разбудили так внезапно, был на удивление бодр и свеж.
- Я сейчас на Меллисон-стрит, - голос Кимберли срывался от скорости, с которой она бежала и не собиралась останавливаться. - Ты сможешь меня где-нибудь подобрать в ближайшее время? Я наткнулась в кафе на охотника, разговаривающего с Моник!
Он не спросил ее, откуда Ким знает, что это охотник, за что она ему была бесконечно благодарна, так как рассказывать по телефону о кляксах на водянистой ауре казалось в данный момент весьма диким.
- Я не могу сейчас подъехать. - Сердце девушки рухнуло куда-то в пятки, и она почти что споткнулась, отчаянно замахав руками, чтобы не упасть. - Но совсем рядом живет мой хороший друг, он в курсе всего, и ты можешь доверять ему как мне. Мелиссон-стрит пять, при входе скажешь, что ты от Дайлена по делу Излома. И, поторопись, - на этом голос мужчины стал жестче, - охотники чуют страх, а уж если я чувству его даже по телефону, то тебе осталось недолго ждать преследования.
На этом он отключился, оставив Ким смотреть на мобильник так, будто ее предали. Она ему доверилась, оставила тетушке лишь записку на столике, а он ее передает как эстафетную палочку... Только выбора у нее не было, и Ким снова побежала, до цели оставалось совсем чуть-чуть.