Аннотация: "Глубоко вторичный" рассказ на "вечно актуальную" тему. Классный, короче, рассказ. (Господи, прости меня за эту ложь!)
Контрактик
Совет директоров корпорации "Козлов Inc" заслушивал годовой финансовый отчет.
-...С начала года валовый доход наших предприятий в совокупности составил шестьдесят процентов от вложенного капитала. Абсолютная сумма выплаченных дивидендов...
В просторном конференц-зале, оформленном в стиле пост-модерн, за длинным столом черного дерева восседало порядка двух десятков мужчин самого солидного вида. Председатель совета, господин Матвей Сидорыч Козлов, занимал полагающееся ему место во главе стола и, казалось, внимательно слушал докладчика.
На самом деле серьезное и заинтересованное выражение лица было всего лишь отработанной маской. Мысли же Матвей Сидорыча были далеко. И были они невеселы.
Навязчиво воскресал в памяти Матвей Сидорыча тот злосчастный день, когда ввязался он в мутную эту авантюру...
Все навалилось как-то сразу на бедного Матвея Сидорыча - с работы его не то, чтобы турнули, а вежливо попросили. По собственному. И ведь не очень-то высокую должность занимал - так, начальничек средней руки. Но - не удержался, хапнул. Немножко, на дачку в Мелекино. И даже не в том дело, что хапнул. Все хапают. А просто не повезло. Неаккуратно вышло, нечисто. Вот и попросили. По собственному желанию.
Сразу же пропали и знакомцы - директора, завмаги, председатели комитетов - с кем еще давеча по саунам отдыхали да дружили ко взаимному благополучию. Вот, кажись, только что на брудершафт девок танцевали, - а теперь, глянь, руки не подадут.
Да и это было бы еще ничего. Главное - супруга, Гала Михайловна, ушла. "Не хочу с ворюгой вместе проживать", - сказала на прощанье. Как будто не сама этим нахапанным-то пользовалась. Сука. Нагрузила два грузовика пожитками, и укатила. И не то, чтобы супруги было жаль - жаль было тестя. Тесть был у Матвей Сидорыча не кто попало - замначальника Гибэдэдэ был тесть. А теперь нету. Гале - то Михайловне что - повертится, покрутится, да и выскочит замуж - такие невесты долго на дороге не валяются. А вот Матвею-то Сидорычу каково? Ведь привык он жить-то! Да не как-нибудь, а хорошо, солидно, как уважаемые люди только и живут!
Словом, поимейте понятие, в каких горестных настроениях пребывал Матвей Сидорыч после стольких нешутейных ударов судьбы. Понятное дело, загоревал человек. Да так всерьез загоревал, что через неделю уж и с зелеными чертенятами здороваться начал. А к концу месяца их у Матвей Сидорыча на кухне столько развелось - страсть! Бедный Матвей Сидорыч уж их и добром упрашивал, чтобы убирались по-хорошему, и каблуками давил - а все напрасно! Прыгают, верещат, от тапок уворачиваются, корчат рожи Матвей Сидорычу - издеваются, словом. В магазин, зловредные, не пускают - то ботинки спрячут куда, а то пол, негодяи, под Матвей Сидорычем раскачивать начнут.
Совсем извелся Матвей Сидорыч, и так ему невмготу стало, что решил он покончить, так сказать, бренное существование. А как только решил - глядь, один чертенок уже и веревку ему тащит, а другой-то из-за шкапа выглядывает и знаки Матвей Сидорычу подает - лапками обхватил тощенькую шейку, поросячьи глазки выкатил, и язык синий на сторону свесил - дескать, делай, как я!
Матвей Сидорыч наподдал наглецу тапком, а сам - делать нечего! - влез на табурет, приладил веревочку на крючочек, где при Гале Михайловне чешская люстра висела, да и сам повис вместо люстры.
...Очнувшись, обнаружил Матвей Сидорыч себя в глубоком кожаном кресле, в приемной - не приемной, а какой-то квадратной комнате без окон. В углу за канцелярским столом стрекотала клавишами дивчина, очень похожая на Матвей Сидорычеву бывшую секретаршу Наташеньку - с такой же пышной грудью и мелкими кучеряшками вместо прически. А больше в комнате никого не было. Только глубокие кожаные кресла вдоль стен, да такая же кожаная обширная дверь неподалеку от секретарши.
Матвей Сидорычу только и хватило времени, чтобы оглядеть обстановочку, да еще, может, чуток полюбоваться на секретаршину пазуху, как прозвенел звонок, и дивчина, легко снявшись с места, направилась к кожаной двери. Матвей Сидорыч следил, как секретарша приоткрыла дверь, просунула в нее голову, получила невнятный приказ, и такой же танцующей походкой вернулась на свое место. Матвей Сидорыч смотрел, и только удивлялся - почему это его совсем не удивляет, что у дивчины из-под мини-юбки вьется длинный гибкий хвостик?
А дивчина поглядела на Матвей Сидорыча и сухо процедила:
--
Господин Козлов? Прошу к шефу! - и снова принялась выбивать клавишами дробь.
Нет, Матвей Сидорыч сосвем не испугался и даже не оробел от такой непривычной обстановки! Да и то сказать - ну какая она для Матвея-то Сидорыча непривычная? При его - то опыте!
Возможно более твердым шагом пересек Матвей Сидорыч приемную, решительной рукой распахнул кожаную дверь.
И оказался там именно, где и ожидал. То есть - в кабинете начальника. То есть - до боли похожем на тот, который сам занимал в недалеком прошлом.
За начальственным столом восседал импозантный мужчина средних лет и лениво ковырял во рту зубочисткой. При появлении Матвей Сидорыча он резко вскочил со стула, враз растерявши былую солидность, и, схватив Матвей Сидорыча за руку, знергично затряс ее.
--
Очень, очень рад! - воскликнул он. - Счастлив видеть вас, дорогой гражданин Козлов! Давно мечтал!
Такой радушный прием явился для Матвей Сидорыча полной неожиданностью. Воля ваша - не должен начальник так радоваться посетителю! Это против всех и всяческих правил! Вот тут-то и сробел наш Матвей Сидорыч, вот тут-то он и растерялся.
Мужчина тем временем, нежно приобняв Матвей Сидорыча за талию, уже подводил его к столу, усаживал, крикнул в сторону приемной : "Стеллочка, чаю!"...
--
Нне... не надо, - вяло отбивался Матвей Сидорыч.
--
Правильно! Стеллочка, не надо чаю! Коньячка!.. - вы ведь употребляете, не так ли?
Матвей Сидорыч покаянно вздохнул.
--
Вот и славно! Вот и договорились! - обрадовался мужчина.
Был принесен коньяк. Хозяин кабинета бодро налил гостю полстакана.
--
Надо, надо, глубокоуважаемый Матвей Сидорыч, - увещевал он невнятно протестующего гостя. - Стрессовое состояние, необъяснимые события... Нужно снять шок. А то ведь, знаете, как бывает - не выдержало сердце, инфаркт - и того. Летальный исход. А вы нам так нужны! Мы, Матвей Сидорыч, очень, очень в вас заинтересованы. Так что вы уж поберегите себя. Ну-с, за наше долгое и продуктивное сотрудничество!
Мужчина браво, залпом закинул в себя коньяк. "Эк он, прямо на рабочем месте!" - подумал Матвей Сидорыч, и тоже выпил. Переведя дух, спросил:
--
Ах, Матвей Сидорыч, ну какие церемонии! Что ж, извольте: если угодно, Владислав...Мммм... Ну, допустим, Евгеньевич - вас устраивает?
Матвей Сидорыч пребывал в совершенной растерянности, и, желая скрыть ее, решился на некоторую фамильярность. Откинувшись в кресле и заложив ногу за ногу, он взглянул на собеседника оценивающе и надменно спросил:
--
Ну, и о каком сотрудничестве вы давеча толковали, Владислав Евгеньич?
--
Вы зрите прямо в корень! - восхитился визави. - Деловая хватка, практический ум! Вопрос вопросов - о каком именно! Да-с!
--
Итак?
--
Итак... - мужчина внезапно посерьезнел. - Вы, вероятно, догадались уже, в какое ведомство вы угодили.
--
Нну... В общем...
--
Да! Иначе и быть не могло. Да, дорогой Матвей Сидорыч, вы в ведомстве грешных душ. Проще говоря - в чистилище. И наше ведомство намерено предложить вам сделку.
--
Какую сделку?
Владислав Евгеньевич игриво погрозил пальцем:
--
Ох, Матвей Сидорыч, вы шутник! Ну какую же еще сделку может предложить человеку наша служба? По купле-продаже души, разумеется!
--
Моей души?...
--
Ну конечно!
--
Но ведь я уже.. как бы... это...а?
Мужчина огорченно вздохнул.
--
Увы, мой друг. Если бы это было так, вы бы здесь не сидели. В настоящее время ваше бренное тело лежит на полу вашей кухни и возвращается к жизни бригадой скорой помощи. Успешно, прошу заметить. Так что у нас не так уж много времени.
Владислав Евгеньевич глубоко вздохнул и взял со стола папку.
--
Итак, прослушайте внимательно доклад нашей службы прогнозов.
" Матвей Сидорович Козлов, сорока одного года, безработный. В прошлом... ну, здесь идет ваша краткая биография... уволен... в состоянии галлюцинаций алкогольного происхождения..." Ох, уж мне эти галлюцинации! Такие проказники, право! Ха! Ха! Ха!
И Владислав Евгеньевич, откинувшись на спинку кресла, весело захохотал. Однако, сразу же оборвал смех, и даже, как будто застеснялся своей веселости:
- Гхм... Ну-с, далее... "...Совершил попытку суицида..." Вот! Самое важное: " Прогнозируется по выходе из бессознательного состояния полное раскаяние и изменение дальнейшего образа жизни на абсолютно праведный. Рекомендации: во избежание утечки ранее уловленных объектов (в скобках: душ) заключить с означенным Козловым М.С. контракт по стандартной форме".
--
Ну-с, Матвей Сидорыч, будем заключать?
--
Контракт?
--
Контракт-с.
Матвей Сидорыч медлил. Не то, чтобы он за душу боялся - Матвей Сидорыч был атеистом и не верил ни в черта, ни в бога, а уж тем более - в какую-то бессметрную душу. Несмотря на происходящее.
Нельзя также сказать, что хотел Матвей Сидорыч жить праведно. Вот уж это - увольте. Это ни за что. А просто - помнилась ему давняя присловка - дескать, дьявол все равно человека вокруг пальца обведет. И в дураках оставит. И все же...
--
Тэээк... Служба уловления... в лице исполнительного...по части... действующего на основании... Именуемая в дальнейшем... и гражданин Козлов М.С. с другой стороны... заключили настоящий... о нижеследующем... Исполнитель обязуется предоставить душедержателю.... Э, любезный, да ведь здесь ...
--
Совершенно верно! Здесь вы можете вписать что угодно, по своему усмотрению!
--
Да? - не поверил Матвей Сидорыч, - так-таки что угодно?
--
Аб-со-лют-но! В этом и заключается весь смысл - мы вам абсолютно что угодно на время, вы нам - нематериальную субстанцию навсегда. Да вы читайте, там все написано! Вот, во втором пункте!
--
По истечении указанного срока нематериальная субстанция (в скобках: душа) передается исполнителю навечно... н-да, от этого трудно отказаться.
--
Еще бы! Ну что ж, подписываем?
--
Погодите... А что это за пунктик?
--
Где? Ах, это! Форс-мажор. - Владислав Евгеньич неопределенно пошевелил пальцами. - Непредвиденные ситуации: мученическая смерть в результате ядерного взрыва, радикальная смена вселенских флуктуаций и прочее. Словом, формальность. Но без нее наши крючкотворы там, - Владислав Евгеньевич выразительно посмотрел на потолок, - договорчик не утвердят. Что делать, приходится мириться. Ну как, подписываете, нет?
--
Ну, что вы, зачем же кровью? Прямо средневековье какое-то. Вот, прошу, - и подал толстенький паркер.
Матвей Сидорыч принял лист и перо, нашел пункт "Подписи сторон" и лихо расписался против "М.С.Козлов". Владислав Евгеньевич отметился против "Вельзевул" готической буковкой, похожей на виселицу.
--
Ну, что же, не смею вас далее задерживать. Ступайте, живите, будьте здоровы. Желание свое проставите сами, когда сочтете нужным. Срок оплаты - три года с момента формулировки желания. Всего хорошего. Пшел вон!
И завертело Матвея Сидорыча, и понесло... И оказался он на больничной койке, с пластмассовой трубкой в носу, с гипсом на левой руке и с бесовским договором - в правой.
С тех пор поперло Матвею Сидорычу - просто ужас, как. Из безработного, не сказать - бомжа, - стал он вскорости преуспевающим бизнесменом, обзавелся разнообразными, но одинаково хорошими материальными ценностями, приобрел жену - супермодельку, и вообще стал воротилой. И вот, достиг, так сказать, вершин. На пути к светлой цели - чего уж там греха таить - прошелся и по головам, и немало сам людских душ загубил, не без этого.
И все бы ничего, да вот трехлетний срок подходил к концу, пора долг возвращать, а страшно. Однако ж, не смерть, и даже не вечная погибель души страшила Матвей Сидорыча, - расставаться с нажитым страсть как жалко!
Вот и сидел он на совещании, и будто бы слушал, и даже как бы вникал, а на самом деле думал совсем о другом. Между нами, думал он - как бы надуть почтенного Владислава Евгеньича. Да только кто ж на такое способен - самого Вельзевула надуть? А все же, очень хотелось!
Наконец, совещание закончилось, директора поскрипели стульями, пошелестели бумажками и удалились. Остался Матвей Сидорыч один. Подошел он к потайному шкафчику, достал из него самую сектретную папочку, раскрыл и принялся читать и перечитывать контрактик.
За три года контактик только тем и изменился, что в месте, оставленном для желания появилась запись: "неукоснительное выполнение всех приказов Козлова М.С."
"Н-да, корявая формулировочка", - подумал Матвей Сидорыч. "Не умеем составлять документы, не умеем. Надо бы со знающими людьми посоветоваться." - и нажал на кнопочку.
--
Юридическую службу! - рявкнул он в селектор.
Минуту спустя дверь кабинета приоткрылась, и в нее вошла - нет, не вошла - вплыла - такая фемина, что у бедного Матвей Сидорыча враз отнялись ноги, а давно пострадавший кадык намертво приклеился к небу.
--
Вызывали? - бархатным контральто мурлыкнула фемина, - Аида Евгеньевна, ваш новый юрист. Проблемы? - фемина приблизилась к столу и возложила на него свои дивные бедра.
--
Ээээ... Мнээээ... Надо посоветоваться.... По поводу кон... договора.
--
Коммерчекая тайна? Неразглашение?
Матвей Сидорыч заглянул в контракт. Нет, вроде бы, никаких пунктов о неразглашении в контракте не было...
--
Как будто нет...
--
Позвольте бумагу? - Аида Евгеньевна повела элегантно ручкой, и контракт перелетел из Матвей Сидорычевой папки в Аидину.
--
Так, - мурлыкала Аида, пробегая глазами бумагу. - неукоснительное выполнение всех... понятно. Вопросы? - и глянула на Матвей Сидорыча зелеными миндалинами.
--
Хотелось бы обойти контракт, - быстро, как на экзамене, сказал Матвей Сидорыч.
--
Угу. Платить не хочется?
--
Или хотя бы пролонгировать на неопределенный срок.
Аида небрежно бросила бумагу на стол.
--
Вариант номер один. Создание условий для невозможности выполнения пункта один настоящего договора.
--
Что это значит?
--
Это значит, - нараспев начала Аида, покачивая изящной ножкой, - что вы издаете приказ считать настоящий контракт недействительным. Если выполняется приказ, контракт расторгается, и стороны освобождаются от обязательств по последнему. Если же выполняется пункт первый контракта, то смотри выше. Устраивает вас?
--
А... как же это все? - Матвей Сидорыч для пущей выразительности жестом показал, какое оно - все.
--
А это все возвращается в первоначальное состояние.
--
А... нельзя ли так, чтобы все оставалось, как было?
Аида пожала плечами.
--
Рекламации.
--
А?
--
Рекламации. Смотри пункт третий - форс-мажор. Прикажите устроить себе смерть мученика.
--
Я не хочу! - сразу завозражал Матвей Сидорыч.
--
Никто не хочет. И, разумеется, противная сторона не станет устраивать для вас форс-мажор. Тогда вы пишете рекламацию, указываете на невыполнение условий контракта и предлагаете продлить срок действия контракта вплоть до полного выполнения сторонами обязательств, то есть...