Я столкнулся с Михой на Садовом кольце возле банка. Миха пытался читать газету, зажатую в здоровенном кулаке, порывистый осенний ветер газету норовил вырвать, надувая страницы парусом, а широченная михина борода норовила закрыть ему обзор. Миха сердился, но не сдавался.
Мы не виделись год или даже более, и его прикид привел меня в изумление: шикарный черный плащ и кожаный портфель подмышкой. Я даже поздоровался с ним по имени-отчеству.
- Здоров, - кивнул он мне. - Выпить хочешь?
- Хочу! - не раздумывая, воскликнул я. - А где?
Миха почесал бороду и кивнул в сторону метро:
- У "Маяковки" есть место хорошее.
Мы пошагали мимо дорогих ресторанов и кафешек. В пятницу вечером внутри них не протолкнуться - народ оттягивается после трудовой недели. У меня, аж, слюньки потекли.
- Видал? - спросил Миха, на ходу показывая мне скомканную газету. - Центральный Банк принял решение не менять ключевую ставку! Каково? Дилетанты!
Говорят, он работал когда-то доцентом в институте и глубоко шарил в экономике. Он и сейчас предсказывает все кризисы не хуже Карла Маркса, только мне, если честно, не сильно интересны эти премудрости, а вот выпить сейчас было бы здорово... Да и пожрать.
- Министерство финансов предсказало снижение волатильности рубля! - продолжил горячиться Миха. - Они все с дуба рухнули или как?
Очередной порыв ветра вырвал у него газету и бешено понес листы вдоль тротуара. Миха выругался и топнул ногой.
- Ничего, - попытался я его успокоить. - Новую найдешь.
- Да я сейчас хотел скатерть постелить, - пояснил Миха.
Мы стояли уже возле входа в метро. Протолкнулись через тугую дверь, и Миха указал вполне уютный уголок возле ступенек. Из вытяжного отверстия приятно несло теплым воздухом, а я ведь замерз, как собака.
Миха вытащил из-под плаща бутылку водки, надкусанный батон и пакет с какой-то жрачкой. Я нашел в кармане чуть подгнившее яблоко. Мы уселись возле решетки вентиляции, выпили из горла, закусили. Миха стащил грязные ботинки и с наслаждением вытянул ноги в дырявых носках.
- Здесь хорошо, - сказал он, блаженно улыбаясь. - И менты редко гоняют.
Мы выпили еще, зажевали, и Миха задумчиво сказал, почесывая бороду:
- Каким бы эгоистичным ни казался человек, в его природе явно заложены определенные законы, заставляющие его интересоваться судьбой других и считать их счастье необходимым для себя, хотя он сам от этого ничего не получает, за исключением удовольствия видеть это счастье.