Карев Дмитрий Виталиевич : другие произведения.

Скорость чтения

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

   Посвящается
   Р.Я.
  

"Движенья нет", - сказал мудрец брадатый.

Другой смолчал и стал пред ним ходить.

Сильнее бы не мог он возразить;

Хвалили все ответ замысловатый.

Но, господа, забавный случай сей

Другой пример на память мне приводит:

Ведь каждый день пред нами солнце ходит,

Однако ж прав упрямый Галилей!

Пушкин А.С. "Движение"

  
  
   - Дети! - торжественно произнесла Мария Никифоровна, когда мы поспешно встали из-за парт при ее появлении в классе. - Хочу сообщить вам новость.
   Мы напряглись.
   Наша учительница считалась самым опытным педагогом начальных классов в школе, дисциплину держала строго, улыбалась редко. Даже на переменах, прохаживаясь по школьным коридорам, не выпускала из рук длинную коричневую указку. Одергивала каждого, кто бегал, прыгал, кружился, кривлялся или, скажем, сидел на подоконнике.
   Вот и сейчас она крепко сжимала указку и помахивала ее словно шпагой.
   - Дети! С сегодняшнего дня и всю неделю у вас на уроках будет присутствовать еще одна учительница.
   Мария Никифоровна распахнула дверь класса и кого-то несколько раз позвала.
   В класс зашла молодая женщина, раскрасневшаяся, словно с мороза.
   - Алиса Семеновна, знакомьтесь - это третий "В", - гордо представила нас Мария Никифоровна.
   - Дорогие ребята! - начала молодая учительница, забавно картавя. - Меня зовут Алиса Семеновна, я - студентка третьего курса педагогического института и буду проходить практику в вашей замечательной школе.
   - Сычев! Прекрати вертеться! - рявкнула Мария Никифоровна. - Продолжайте, Алиса Семеновна, продолжайте.
   Молодая учительница покраснела еще больше и сказала:
   - Ребята! Я постараюсь провести с вами уроки, чтобы вам было интересно и весело. Ведь учиться можно и так, чтобы это выглядело как игра.
   - Но игра эта совсем непростая! - немедленно добавила Мария Никифоровна. - Это тебе не тряпкой на перемене бросаться, Сычев!
   Все засмеялись.
   - Тишина! - воскликнула Мария Никифоровна и погрозила указкой. - Алиса Семеновна, действительно приготовила вам необычные уроки, но дисциплину никто не отменял.
   - Да вы садитесь, ребята, - сказала молодая учительница.
   Мы уселись. Алиса Семеновна нам явно нравилась.
   - Сычев, тебя как учили за парту садиться? Ты почему так гремишь? - воскликнула Мария Никифоровна. - Кстати, сегодня, напоминаю для особо забывчивых, у вас проверка скорости чтения. И кто не уложится в норматив, тот получит плохую оценку.
   С этими словами она достала из кармана пиджака большой секундомер, каким пользовался наш физрук Сан Саныч по кличке Вини Пух.
   - Впрочем, Алиса Семеновна, предложила провести проверку скорости чтения весьма необычным способом. Вначале я была против такого эксперимента. Но, думаю, раз в пединституте вводят подобные новшества, то можно разок попробовать.
   - Да, ребята, - спохватилась молодая учительница, - мы сейчас с вами разобьемся на команды по два человека: один мальчик и одна девочка. Потом мы выйдем в коридор...
   - Только тихо! - добавила Мария Никифоровна, грозно посмотрев на нас. - Там занятия идут!
   - В коридоре мы тихо проведем эстафету, - продолжила Алиса Семеновна. - Девочки по очереди должны будут на время прочитать отрывок из книжки, а их мальчики после этого быстро обежать коридор.
   - И читать надо без ошибок! - добавила Мария Никифоровна. - Кто запнется или неправильно прочтет слово, заставлю начать предложение заново. А бегать надо осторожно, а не как вы на переменах носитесь, как сумасшедшие! Все ясно?
   - Да, - выдохнули мы.
   - Тогда Сычев становись с Петровой, Паламарчук - с Васильевой, Яркин - с Антоновой...
   В общем, меня поставили вместе с троечницей Ульевой. Хуже нее в классе читал, пожалуй, только Сычев.
   Нас привели на второй этаж. Коридор, кольцом опоясывал классные комнаты, где занимались старшеклассники.
   - Бежим с этого места, - показала Мария Никифоровна.
   Они с Алисой Семеновной установили два стула, разложили книжки.
   Мария Никифоровна нацепила очки.
   - Чтобы быстрее проверить вас, соревноваться будут две команды сразу. Одну проверяю я, вторую - Алиса Семеновна.
   С этими слова Мария Никифоровна усадила на стул возле себя Ульеву, на другой - Петрову и всунула им в руки по толстой книжке. Значит первыми побежим мы с Сычевом. Тот тщательно проверил шнурки на своих белых кроссовках и с важным видом принялся разминаться.
   - Сычев, прекрати кривляться! - прикрикнула Мария Никифоровна. - А все остальные встали возле стеночки и не мешаемся!
   - Итак, ребята, - сказала Алиса Семеновна, - по нашей команде девочки начинают читать отмеченный карандашом текст. Их мальчики встают возле них и ждут. Мальчик, чья девочка дочитает отрывок до конца, бежит по всему коридору, обегает его по кругу и возвращается к этому же месту. Мы с Марией Никифоровной засекаем потраченное время на чтение плюс бег и ставим вашей команде оценку. Правила понятны?
   - Да! - зашумели мы, предвкушая веселое соревнование.
   - Тишина! - зашипела Мария Никифоровна, взмахнув указкой. - Уроки идут!
   Все замерли. Девчонки открыли свои книжки на отмеченных страницах и приготовились. Мы с Сычевым встали как настоящие бегуны перед стартом и тоже сосредоточились.
   - Начали! - щелкнула Мария Никифоровна секундомером.
   Мы с Сычевым едва не помчались, но вовремя опомнились, что бежать можно лишь после чтения.
   Монотонный голос девчонок слился, и из-за этого было сложно уловить, о чем они читают.
   Алиса Семеновна с одобрением кивала, слушая Петрову, а Мария Никифоровна все сильнее и сильнее хмурилась, следя за Ульевой. Та и вправду читала медленно и часто запиналась:
   "Когда был еще младенцем Ахилл... его мать Фетида... натирала ему тело... амврозией..."
   - Как ты читаешь! - не выдержала Мария Никифоровна. - Давай с самого начала!
   Ульева послушно начала:
   "Когда был еще младенцем Ахилл, его мать Фетида натирала ему тело амврозией и держала его в огне, чтобы сделать сына неуязвимым и, таким образом, дать ему бессмертие.
   Но однажды ночью, когда Фетида положила младенца Ахилла в огонь, проснулся его отец. Пелей ужаснулся, увидав своего сына в огне. Выхватив меч, он бросился к Фетиде. Испугалась богиня, убежала в страхе из дворца Пелея и скрылась в пучине моря в чертогах отца своего Нерея. Ахилла же Пелей отдал на воспитание своему другу, кентавру Хирону. Выкормил Хирон Ахилла мозгами медведей и печенью львов. Вырос могучим героем Ахилл. Будучи всего только шести лет отроду он убивал свирепых львов и кабанов и без собак настигал оленей, так быстр и легок был бег Ахилла. Не было равного Ахиллу в умении владеть оружием. Научил его также Хирон играть на сладкозвучной кифаре и петь. Не забывала и Фетида своего сына, часто всплывала она из морской пучины, чтобы повидаться с сыном. Всюду всегда заботилась Фетида о своем сыне".
   Мне ужасно хотелось бежать, я просто изнывал, слушая, как Ульева еле-еле продирается сквозь этот сложный текст про Фетид, Пелеев, Нереев и Хиронов.
   Зато Петрова читала все с большим и большим воодушевлением. Да и книга ей попалась, несомненно, интереснее.
   "Братец Кролик должен был бежать по большой дороге, а Братец Черепаха сказал, что поскачет лесочком. Все объяснили ему, что дорогой легче бежать, но старый Братец Черепаха себе на уме.
   Позвали смотреть на забаву Матушку Мидоус с дочками и всех соседей, и все обещали прийти.
   Братец Кролик упражнялся каждый день; он прыгал совсем как кузнечик. А старый Братец Черепаха - тот все лежал в болоте. У него была жена и четверо деток, и все они были похожи на него точь-в-точь. Отличить их друг от дружки - подзорное стекло возьмешь, и то ошибешься.
   Вот пришел назначенный день, и в этот день старый Братец Черепаха, и его старуха, и четверо деток - все встали до зари и отправились на место.
   Старуха осталась у первого столба, детки у других столбов, а сам старый Братец Черепаха - у последнего.
   Ну, стал собираться народ. Судья Сарыч пришел, и Матушка Мидоус с девочками, и Братец Кролик прискакал, весь разодетый: на шее - ленты, на ушах - ленты. Весь народ пошел на дальний конец дорожки, чтобы смотреть, кто прибежит первым".
   - Молодец! - похвалила ее Алиса Семеновна.
   Петрова продолжила читать еще быстрее:
   "Вот настало время, судья Сарыч вытаскивает свои часы и кричит:
   - Джентльмены! Вы готовы?
   Братец Кролик отвечает "Да!", и старая Сестрица Черепаха кричит "Да!" из своего лесочка. Братец Кролик как припустит! А старая Черепаха потихоньку, потихоньку - и домой. Судья Сарыч вскочил и полетел вперед, смотреть, чтобы все шло по правилам. Когда Братец Кролик добежал до первого столба, один сынок Братца Черепахи выполз из лесочка. Братец Кролик кричит:
   - Где ты, Братец Черепаха?
   - Ползу, ползу, - отвечает сынок.
   - Ага! А я впереди! - сказал Братец Кролик и поскакал быстрей прежнего".
   Петрова мне очень нравилась, и я бы с удовольствием слушал ее одну, но Ульева прямо перед моим ухом мямлила по слогам:
   "Старик Зинон слыл большим гурманом. Однажды он попросил выдроногого Ахиллеса поймать для него черепаху".
   - Не выдроногого, а быстроногого! И не Зинон, а Зенон! - прервала ее Мария Никифоровна. - Читай снова!
   "Старик Зенон слыл большим гурманом. Однажды он попросил быстроногого Ахиллеса поймать для него черепаху.
   Прошло время дневной трапезы, затем вечерней, но Ахиллес все не возвращался. Измученный ожиданием Зенон вышел на темную площадь, где и отыскал Ахиллеса, сидящего на холодных ступеньках Посейдонова Храма. Тот был непривычно задумчив и печален.
   "Знаешь, Зенон, странная со мной случилась история. Я заметил черепаху и бросился за ней. Наверное ты сочтешь меня сумасшедшим, только я не смог ее догнать. Пока я достигал места, где только что находилась черепаха, эта тварь успевала проползти какое-то расстояние. Я мог бы настичь ее в два прыжка, но за то же самое время она снова уползала немного вперед.
   Прости меня, старик, наверное, все дело в пятке. Знаешь, это драма всей моей жизни. Когда я был совсем еще младенцем..."
   Зенон сто раз слышал эту дурацкую историю с пяткой, кроме того он был голоден и зол. Поспешив домой, философ безжалостно расправился со своими рукописями - ведь до завтрака оставалось не так уж много времени, а черепашьи яйца довольно вкусны, если их приготовить по элейски".
   Мне казалось, что этот кошмарный текст никогда не закончится.
   Я взмок так, словно все это время бежал, как бешенный.
   Мне хотелось вырвать книгу из рук этой растяпы Ульевой и дочитать наконец-то про эти черепашьи яйца.
   А Петрова, видимо, уже заканчивала, судя по тому, как все чаще и чаще одобрительно кивала ей Алиса Семеновна.
   "Добежал Братец Кролик до другого столба - второй сынок Братца Черепахи выползает из лесочка.
   - Где ты, Братец Черепаха? - кричит Братец Кролик.
   - Тащусь, тащусь помаленьку!
   Как стрельнет Братец Кролик - мигом примчал к следующему столбу. А тут еще сынок. Потом еще столб и еще сынок. Одна только миля осталась. Братец Кролик уж думал, что победил.
   Тут старый Братец Черепаха поглядел на дорогу и видит - летит судья Сарыч. Выполз Братец Черепаха из лесочка, перелез через канавку, пробрался кое-как сквозь толпу и спрятался за последним столбом.
   Подбегает к столбу Братец Кролик.
   Ему не видать было Братца Черепаху, он и кричит судье:
   - Деньги мои, судья Сарыч! Деньги мои!
   Тут Матушка Мидоус с дочками ну хохотать. Уж они хохотали до упаду, а старый Братец Черепаха вылез из-за столба и говорит:
   - Дайте только дух перевести, уважаемые леди и джентльмены. А денежки-то выиграл я!
   И правда, привязал Братец Черепаха кошелек себе на шею и отправился домой, к своей старухе и деткам.
   - Так ведь это просто обман был, дядюшка Римус!
   - Ну конечно, дружок, просто хитрая шутка. Сперва стали звери шутить друг над дружкой, а от них научились люди, так оно идет и идет. Ты гляди в оба, сыночек, чтобы никто над тобой не подшутил так, пока ты молод. Потом уж будет трудней, когда волосы у тебя станут седые, как у старого негра".
   - Все! - воскликнула Алиса Семеновна и махнула рукой Сычеву.
   Сычев рванул по коридору, только его белые кроссовки засверкали.
   Я тоже едва не побежал, но Мария Никифоровна преградила путь указкой и сердито посмотрела на меня.
   Ульева, оказывается, еще не дочитала...
   - Сычев! Сычев! - кричал класс, а я стоял, словно статуя, и проклинал все на свете.
   - Последний абзац! - приказала Мария Никифоровна.
   Ульева из последних сил принялась читать:
   "Ахиллес никогда не догонит впереди идущую черепаху, несмотря на то, что Ахиллес идет в десять раз скорее черепахи: как только Ахиллес пройдет пространство, отделяющее его от черепахи, черепаха пройдет впереди его одну десятую этого пространства; Ахиллес пройдет эту десятую, черепаха пройдет одну сотую и т. д. до бесконечности. Задача эта представлялась древним неразрешимою. Бессмысленность решения (что Ахиллес никогда не догонит черепаху) вытекала из того только, что произвольно были допущены прерывные единицы движения, тогда как движение и Ахиллеса и черепахи совершалось непрерывно.
   Принимая все более и более мелкие единицы движения, мы только приближаемся к решению вопроса, но никогда не достигаем его. Только допустив бесконечно малую величину и восходящую от нее прогрессию до одной десятой и взяв сумму этой геометрической прогрессии, мы достигаем решения вопроса. Новая отрасль математики, достигнув искусства обращаться с бесконечно малыми величинами, и в других более сложных вопросах движения дает теперь ответы на вопросы, казавшиеся неразрешимыми".
   Если перед этим я с трудом, но все же понимал, что Ульева читала про Ахиллеса и Хирона, то на этот раз я вообще не уразумел ни одной строчки. Это настолько расстроило меня, что я едва не расплакался.
   "Элеаты переосмыслили движение Ахилла не в шагах Ахилла, но в шагах черепахи. Догоняющего черепаху Ахилла они в действительности подменили двумя черепахами, действующими согласно. Черепахами, сговорившимися делать шаги одного рода или одновременные действия, чтобы никогда одна не догнала другую".
   - Марш! - вдруг крикнула Мария Никифоровна и вскинула указку вверх словно шлагбаум.
   Я был настолько деморализован, что не сразу сообразил, что мне пора бежать.
   - Марш! - повторила Мария Никифоровна, и я рванул по коридору.
   Оказывается Сычев не так далеко убежал за это время, и я понадеялся быстро его догнать. Однако мои кроссовки предательски скользили по линолеуму, и я постоянно пробуксовывал.
   Чем больше я старался, тем сильнее проскальзывали мои ноги, и я фактически не мог даже сдвинуться с места!
   Впрочем, у Сычева дела обстояли не лучше. Теперь я видел, что все его потуги тоже уходили впустую. Несмотря на мелькание белых кроссовок, Сычев скользил на одном месте.
   Через пару минут я догадался, что к успеху меня приведет вовсе не частота движений, а умение скользить по злосчастному линолеуму. Я начал передвигаться, широко ступая, и вскоре дистанция, разделяющая нас с Сычевым, уменьшилась. К своему немало удивлению я обнаружил, что мои ноги и руки постепенно превратились в подобие одной большой желеобразной присоски. Прикладывая ее к гладкой поверхности пола, я, пусть и медленно, но уверенно полз вперед и, наконец, добрался до Сычева.
   Однако обогнать его мне никак не удавалось. Мало того, что он загородил весь коридор, так вдобавок успел нацепить на спину какой-то панцирь, под которым не было видно белых кроссовок.
   - Дорогу, улитка! - крикнул я и со всей силы толкнул Сычева в спину.
   Матово отражаясь гладким боком, он покатился по зеленой поверхности сукна и наверняка рухнул в лузу, если бы оттуда не повалил народ из метро.
   Люди в ярких костюмах размахивали флажками, громко смеялись и пели.
   Толпа оттеснила нас на Тверскую и хлынула по направлению к Кремлю, увлекая нас за собой.
   На Сычева кто-то нацепил высокий красный колпак, отчего я не терял его из виду, но протиснуться к нему в этой давке не мог.
   "Куда они все идут?" - силился понять я, разглядывая этих веселых людей.
   Если бы поблизости находился стадион, я мог решить, что предвидится эпохальный футбольный матч. Но на прохожих были одеты не спортивные майки, а гимнастерки. Колонна четким шагом вошла на Красную площадь через Спасские ворота. Сзади доносился грохот гусениц танков по мостовой.
   Чеканя шаг, мы прошагали с Сычевым под стенами Кремля. Он, как старший по званию, шествовал впереди меня. С трибуны нам махали какие-то личности в штатском.
   "Если догоню его, то в этом году мне тоже присвоят звание генерал-полковник", - загадал я для себя.
   Взлетная полоса закончилась, и мы оба опустились на четвереньки. Сычев обул на каждую конечность по копыту, прикрутил к черепу два завитых рога, и поскакал по булыжной мостовой, высекая искры. Я рванул за ним. Кучка шакалов возле дороги со страхом бросилась в разные стороны, оставив на земле чьи-то белые кости.
   Я в два прыжка догнал Сычева, но он вдруг резко ушел в бок, а я всей трехтонной массой, перевернувшись колесами вверх, полетел в кювет.
   "Как самочувствие?" - спросил меня металлический голос из динамика.
   "Лучше всех!" - бодро ответил я, хотя ощущения от висения вниз головой над толпой зевак в парке аттракционов были не из приятных.
   "Тогда начинаю обратный отсчет!" - сообщил голос, и мы переглянулись с Сычевым, который висел чуть выше меня.
   "Раз-два-три-четыре-пять, вышел зайчик погулять!" - крикнул кто-то снизу, и двигатели ракет заработали на полную мощность.
   Меня вжало в кресло. Нет! Меня расплющило по креслу! От жуткого грохота и штормовой вибрации мой разум раскололся на миллиарды звездочек по бескрайнему черному небу. Но среди этих мерцающих огоньков я тотчас засек уносящегося за пределы Солнечной системы Сычева.
   Я включил термоядерный реактор и за три с небольшим года сократил расстояние между нами до одной сотой парсека.
   Все это время я не прекращал ускоряться и с удовлетворением отмечал, как проносящиеся мимо меня звезды из созвездия щита Ахиллеса меняли свое излучение от рентгеновского к ультрафиолетовому, от почти невидимых фиолетовых, васильковых и все более белесо-синих тонов через ярко-белый цвет к более теплым, оранжевым и красные тонам, вплоть до рубиново-красных, которые плавно переходили в невидимый инфракрасный и радио-спектр.
   Скорость моей ракеты была колоссальной, но корабль Сычева из каких-то последних сил по-прежнему опережал меня.
   Пару раз мы бились о световой предел скорости, но преодолеть его у нас не получалось.
   Ноздря в ноздрю мы прорезали весь Млечный путь и уже за его окраиной, собрав все оставшиеся у меня силы, я все же сумел пробить сверхсветовой рубеж.
   Ткань пространства и времени прорвалась, и кончики ее нитей заискрились потоками тахионов. Я провалился в эту черную дыру, забыв, где верх, а где низ.
   Космический корабль от такого прыжка развалился, и я оказался в открытом пространстве.
   Только сейчас я разглядел, какой на мне чудной скафандр. Все тело было плотно упаковано в плотный кожаный комбинезон. Кожа оказалась морщинистой и мягкой на ощупь. Спину защищал тяжелый панцирь, который сейчас неумолимо тянул меня куда-то вниз.
   Я силился повернуть голову, чтобы понять, куда же я падаю, но кожаный шлем на голове не позволял мне этого сделать.
   Потеряв счет времени, я падал в полную неизвестность.
   Наконец я коснулся спиной чего-то мягкого.
   - Осторожнее! - предупредили снизу.
   Я предпринял попытку повернуться на живот, но тяжелый скафандр не позволил мне этого. Зато над собой я разглядел приближающийся объект в точно таком же снаряжении, как и я.
   Это была большая черепаха и падала она точно на меня!
   Она рухнула своим здоровенным панцирем прямо на мой живот.
   - Сычев, это ты? - спросил я.
   - Да, - подтвердила черепаха.
   - Я обогнал тебя!
   - Ну уж нет!
   - Слезай с меня!
   - Сам слезай!
   - Хватит спорить! - цыкнули на нас сзади. - Тут нет первых или последних. Мы все одно дело делаем.
   - Какое? - хором спросили мы с Сычевым.
   - Трех слонов на панцире держим.
   - Вот как? - удивился я. - А мы думали, что это вы нас держите на своем животе.
   - Глупые! Вы верх с низом перепутали. Это мы у вас на спине стоим.
   Мне, наконец, кое-как удалось повернуть голову и увидеть за спиной бесконечный столб из черепах. Каждая последующая рептилия стояла лапами на панцире соседки снизу, и конца и краю этим животным не было.
   - Подождите! - воскликнул Сычев. - А я тогда на чем стою?
   В это время на живот Сычева свалилась очередная черепаха.
   - Осторожнее, салага! - прикрикнул на нее Сычев. - Держи крепче!
   - Простите, а что мне надо держать? - поинтересовалась черепаха.
   - Мироздание.
  
  
  
   Парсек - единица расстояния в астрономии, равная 206 265 астрономическим единицам, или 3,258 светового года, или более 30 000 000 000 000 км.
   Тахион (от греч. "быстрый") -- гипотетическая частица, в противоположность тардионам, движущаяся быстрее скорости света.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"