Я не узнал город N, выйдя из здания вокзала. Я и сам вокзал не узнал - он изменился до неузнаваемости, вырос вширь и высоту.
На привокзальной площади все выглядело иначе, чем когда я был здесь прошлый раз, и только фонтан, бьющий теперь, казалось, до неба, позволил мне определить в какую сторону идти.
На остановке ждал современный, жутко красивый, обтекаемый, как ракета, трамвай. Номер маршрута показался мне знакомым, я уселся в удобное кожаное кресло, и мы поехали. Трамвай с тихим свистом быстро набрал головокружительную скорость, за окном замелькали незнакомые мне здания.
Временами мы оказывались в темном туннеле, иногда неслись по мосту, несколько раз пересекали весьма широкую реку. На особо крутых виражах казалось, что отрываемся от рельсов и парим в воздухе.
Периодически объявлялась очередная станция, трамвай плавно останавливался, какие-то люди выходили, какие-то заходили, и мы вновь неслись в неведомом мне направлении. Названия станций ничего мне не говорили, и я уже плохо представлял, где нахожусь.
К счастью, я обратил внимание на электронное табло, из которого стало ясно, что мы, оказывается, двигаемся по спирали, нарезая расходящиеся круги вокруг центра. Неудивительно, что, двигаясь даже с такой приличной скоростью, мы никак не могли продвинуться к окраине. Воистину странен был этот маршрут!
От плавного укачивания и убаюкивающего свиста меня потянуло в дрему... Видимо, я даже успел увидеть маленький сон, но тут объявили остановку, название которой оказалось знакомым мне и где я раньше жил.
Я выскочил на улицу и понял, что не ошибся. Улицы стали шире, дома выше, появились новые здания с замысловатой архитектурой, но я узнал родные края!
Знакомые до боли малоэтажные домики выглядели опрятно - их словно покрыли золотистой пленкой. Трамвай исчез прямо над ними - через причудливо изогнутый мост, растворился в дымке низкого сиреневого неба.
Я двинулся по пустынной улице, разглядывая знакомые места. Вот там, среди ветвистых берез, сколько я себя помнил, всегда располагалась палатка с продуктами. Удивительно, но палатка по-прежнему стояла на своем месте! У меня чаще забилось сердце. Там часто за прилавком стояла симпатичная продавщица и мне она очень нравилась. Всегда ухоженная, загорелая, приветливая, она изо дня в день терпеливо продавала бесхитростный набор: хлеб, шоколад, водку и сигареты. Казалось, годы никак не влияли на ее внешний вид. Я любил покупать продукты в этом ларьке, чтобы лишний раз поглазеть на нее.
Я потянул старую дверь палатки, и тотчас звякнул колокольчик. О, да! Так и было всегда - этот колокольчик всегда висел при входе. Этот звук вызвал другие воспоминания о ларьке: запах сигарет с ментолом, вкус дешевого пива и засушенных колец кальмара, старенькая магнитола на полке среди бутылок и напольные часы, непонятно для чего там стоявшие. А еще я отчетливо вспомнил, как однажды продавщица вышла покурить на порог в коротком топике и от яркого луча солнца сквозь туман ментолового дыма засверкал камушек в пирсинге ее пупка...
Я распахнул дверь и втиснулся в узкий проем. За прилавком никого не было.
Тесное пространство палатки почти не изменилось, лишь постарело и как-то ссохлось.
Натужено гудели два холодильника, на один из них взгромоздился старинный патефон, Бог весть зачем здесь нужный, а над другим широко раскачивался маятник настенных часов.
Раздались шаги. Мое сердце сжалось. Прошло много лет с той поры, как я покинул этот город, и я не представлял, кто сейчас появится.
Вышла седая старуха и встала за прилавок. Ее голова заметно дрожала, словно раскачивалась из стороны в сторону.
- Здравствуйте, - сказал я.
- Здравствуй, - ответила она, и ее голова закачалась сильней.
Я всматривался в ее морщинистое бесцветное лицо, силясь узнать прежнюю девушку. Кожа, волосы, глаза... А может, вовсе это и не она? Вдруг время оказалось все же не властно над ней? Мне вдруг неудержимо сильно захотелось попросить ее показать свой пирсинг с камушком...
Звякнул колокольчик. Зашел невысокий мужичок с хитро бегающими глазками. Вместе с ним в палатке стало сразу невыносимо тесно.
Видимо, у него со старухой были свои договоренности - она молча передала ему тяжелый пакет. Мужчина захихикал, а у продавщицы голова раскачалась так, что ей пришлось придержать ее руками.
Впрочем, качалось уже все в палатке: часы с маятником, холодильник с граммофоном, пол, потолок, колокольчик и все бутылки на полках и на витрины. Я ухватился за прилавок.
- Трамвай, - объяснил мужичок. - Сейчас проедет.
И, правда, все стихло.
- Воды, - сказал я. - Продайте, пожалуйста, пол-литра воды.
Продавщица достала пыльную бутылку из толстого стекла.
- Вы работали здесь пятьдесят лет назад? - спросил я старуху, стараясь не глядеть на нее.
- Я всегда здесь работала, - ответила она гордо.
- Просто в то время жил здесь недалеко, - махнул я рукой неопределенно в сторону. - В вашем городе N.
Мужичок хихикнул. Старуха равнодушно взирала на меня.
Я расплатился и вышел на улицу. Темнело.
Мужичок выбрался следом и ухватил меня за рукав.
- Пятьдесят лет назад здесь был пустырь, - зашептал он, наклонившись ко мне. - Здесь ничего не было, ни палатки этой, ничего.
От него неприятно пахло колбасой.
- Так что ты обознался, гражданин товарищ, - хихикнул он, прижимаясь ко мне еще ближе.
Я брезгливо отдернул руку и шагнул в сторону.
- И это не город N, - добавил он, глумливо улыбаясь. - Ты перепутал.
Я покрепче ухватил бутылку за горлышко. Мужичок захихикал, но поспешно отбежал к дороге и исчез.
Я с облегчением вздохнул. Мне стало вдруг очень смешно.