Аннотация: Глава слегка занудная. С лекциями. Но таки нужна. Блох будет много, поскольку правилась-правилась, но не выправилась
Глава 17. Ультиматумы
Большая воля -- это не только умение чего-то пожелать и добиться, но умение заставить себя и отказаться от чего-то, когда это нужно.
Из несостоявшихся мемуаров Магнуса Дохерти.
В том, что беседы с Ллойдом мне не избежать, я знала. И честно говоря, ожидание изрядно нервировало, всякий раз, встречаясь с хозяином Палаццо-дель-Нуво, я замирала, предвкушая ту самую фразу, которую услышала сейчас:
- Не найдется ли у вас несколько свободных минут? А еще лучше - часа-другого? - поинтересовался Ллойд, стирая с камзола Настькину отрыжку.
А я предупреждала, что не следует подбрасывать ребенка, который недавно поел.
Настька же, вцепившись и руками, и зубами в перекладину кроватки, отчаянно боролась с собственной попой и силой тяжести. Последняя, как обычно, побеждала. О своем поражении Настька возвестила оглушающим ревом.
Вот манипуляторша.
Не больно ей. И не обидно даже. Но как упустить замечательный случай? У кроватки целых две няньки, и обе не обращают на деточку внимания, беседой они заняты.
- Прекрати, - прошу я, пытаясь успокоить себя же. - Мое время в вашем распоряжении.
Разговор... ну я ведь уже разговаривала его мысленно и не единожды. Во всех вариациях... и в любом случае, это лучше, чем дальше изматывать душу ожиданием.
С каждой неделей все хуже.
Сны вернулись. Или правильнее сказать, бессонница, исчезнувшая было после родов. Тогда, несмотря на нянек, я выматывалась настолько, что, стоило прилечь, просто отключалась. Теперь вот не понять - сплю или нет, иногда сплю и даже сны вижу, но проснувшись, словно выбираюсь из болота. Лежу, вспоминаю, что же видела, и не могу вспомнить.
Муторно.
Неспокойно.
Привычные дела, которые прежде занимали все время, больше не спасают. А я и объяснить не в состоянии, что же не так. Просто не так. Иначе быть должно, но как - не знаю!
Настька, рыжее счастье, спасение мое, рядом с ней становится легче.
Спасение, убедившись, что страданиям дитяти ноне должного внимания уделено не будет, замолкает и отворачивается, благо, в поле зрения оказывается погремушка - обмотанное кожей кольцо с серебряными колокольчиками. Колокольчики держались крепко, а кольцо было пригодно для погрыза, чем, собственно, Настьке и нравилось.
- Думаю, за час или два управимся, - сказал Ллойд, засовывая испачканный платок в рукав. - Только мне переодеться надо. Вам тоже. Гость будет... специфический.
Гость?
Сердце предательски екнуло. Нет, не стоит думать о несбыточном.
- Мне представляется, что вам будет интересно.
Если Ллойд так говорит, значит, интересно будет. И гадать о личности гостя, ради которого Его Светлость расстались с любимой домашней курткой, бесполезно.
- И да... - он наклонился и коснулся Настькиного конопатого носа. - С тобой пока Гарт побудет. Не возражаешь?
Женщина, у которой рот заткнут грызальным кольцом, в принципе на возражения не способна. А Гарта Настька обожала со всем пылом юной души, полагаю, оттого, что Гарт единственный позволял дергать себя за волосы и уши, совать пальцы в ноздри и вообще всячески поддерживал Настькино стремление познавать мир. Но в отличие от Настьки, я поняла, почему в детской останется именно Гарт. И что за гостя принимает Ллойд.
- Не стоит переживать, - Ллойд с привычной легкостью погасил мой страх. - Сил у него хватит. Да и... сомневаюсь, что инцидент получит продолжение.
Мне бы его спокойствие.
Но леди не имеет права демонстрировать слабость, тем более тому, кто способен использовать эту слабость против нее.
Зал Совета, и без того огромный, из-за обилия солнца и зеркал кажется вовсе безграничным. Он ослепляет, дезориентирует. Колонны-стволы, древовидные капители, тонкие ребра разгрузочных арок. Озерца синего неба в стеклянных рамах. Коридор и десятиметровые статуи почетным караулом. Под каменными взглядами геральдических чудовищ легко ощутить себя полным ничтожеством.
Охраны нет.
Лорду-протектору она не нужна, а гость... он появился здесь на собственный страх и риск.
Идет по коридору, стараясь смотреть прямо перед собой.
...чужак. Я слышу, как мир пытается выплюнуть его.
Пространство слишком большое и открытое, чтобы чувствовать себя спокойно. И чужак нервничает.
...невзрачный. Безопасный с виду, но это обман.
Его провели через самую дальнюю из дверей. И теперь ему предстоит пройти мимо колонн и статуй, мимо теней, которые кажутся куда более опасными, чем есть на самом деле. Пол отзывается на соприкосновение с подошвами его сапогов хрустальным звоном, и звук этот действует на нервы.
...мелкий. Суетливый. Не знает, как себя вести. То спешит, то вдруг едва ли не спотыкается, хватается за эфес бесполезной шпаги и выпускает ее в страхе, что этот жест будет расценен неверно. Он боится. Тех, кто прислал его. И нас тоже.
Останавливается у подножия лестницы.
Десять ступеней.
Постамент.
Сейчас здесь не два кресла, но три. Третье - для Гарта, но сейчас оно накрыто синим плащом с белым паладином. И знаком уважения за моей спиной подзабытое уже знамя.
Я рада видеть паладина, а гостя...
- Аш'шара Митхарди, полномочный посол Хаота, - зал Советов съедает его голос, лишая и этой опоры. Сложно сохранить уверенность в себе, когда собственная речь, громкая, почти на грани крика, тает до шепота. - Приветствую лорда-протектора, мормэра Ллойда Флавина.
- Поднимись, - Ллойд не счел нужным отвечать на приветствие.
Три ступеньки. Пауза. Ллойд молчит, и Митхарди забирается выше.
Он и вправду невзрачен, даже жалок в этом, наспех скроенном мундире с золотыми эполетами, которые раздражают его самого. Митхарди дергает плечом, и шнуры аксельбантов шевелятся, словно змеи. Медали, золотой чешуей укрывающие левую сторону груди, звенят.
Они послали того, кого не жалко.
- Ты маг?
- Нет... Ваша Светлость. Я законник.
- Законник - это хорошо. Мы уважаем закон. И чтим договор. В отличие от Хаота. Чего ты хочешь?
Он смотрит на нас и щурится. За постаментом - окно, и солнце сейчас расположено так, что свет идет сзади. Мне виден Митхарди неплохо, а вот ему, должно быть, глаза слепит.
- Я уполномочен от имени Большого Ковена выразить вам, как старшему протектору...
...не знала, что Ллойд старшим числится.
- ...протест...
Митхарди замолчал, ожидая реакции, но ее не последовало. И глубоко вздохнув, он продолжил.
- ...вызванный неправомочными и агрессивными действиями протекторов и в частности Кайя Дохерти против Ковена и мирных граждан Хаота.
Удивление я предпочла оставить при себе.
- Протектораты должны восстановить разрушенные директории. Выплатить компенсации семьям погибших и Ковену, а также применить меры высшей социальной защиты к Кайя Дохерти ввиду явной неадекватности последнего.
Что?! Я не ослышалась?
Они требуют смерти Кайя?! Обвиняют в неадекватности? И... и наверное, хорошо, что за эти два года я научилась сдерживать эмоции.
Закончив речь, Аш'шара Митхарди понурился, видимо, прикидывая, сколь долго еще проживет.
- Вы не договорили, - мягко упрекнул Ллойд. - Любой ультиматум основывается на выборе. Что будет, если протектораты откажутся выполнять условия Хаота?
- Хаот обратиться в высший суд.
Судя по тону, в действенность этой угрозы полномочный посол не верил. Он чувствовал себя именно тем, кем и был - расходным материалом, призванным проверить, насколько миролюбиво или, вернее сказать, не миролюбиво, настроены протекторы.
А если они...
...нет, что бы Кайя ни сделал, его не сдадут Хаоту.
- Успокойтесь. Я не собираюсь вас убивать, - Ллойд больше не походил на клерка, но выглядел именно так, как должен выглядеть лорд-протектор. И дело не в одежде, куда более роскошной, нежели обычно, скорее в манере разговора, во взгляде, в сотне мелочей, которым прежде я не придавала значения. - Передайте вашим хозяевам следующее. У протекторов тоже имеется ряд претензий к Хаоту. К примеру, вмешательства во внутренние дела протектората Дохерти привели к дестабилизации обстановке в регионе.
- Данное обвинение беспочвенно.
Скорее уж трудно доказуемо, если речь идет о суде.
- Допустим, - Ллойд не собирался спорить. - Однако ваш маг пересек границу мира...
- ...руководствуясь единственно целью остановить опасного преступника, давно объявленного Ковеном в розыск.
Митхарди, поняв, что смерть его откладывается на неопределенный срок, осмелел. Он не перебивал Ллойда, скорее уж пользовался паузами в его речи. И меня не оставляло ощущение, что я участвую в постановке очередного политического спектакля.
- ...и принимал участие в похищении леди Дохерти.
Пауза в несколько секунд, которые нужны скорее для того, чтобы подчеркнуть важность именно этого момента. Что ж, Митхарди не столь и беспомощен, как мне показалось вначале.
- Разве леди причинили вред? Эмиссар Шхеани, как и велит Кодекс, лишь оказал сотрудничество местным властям и переместил леди в... безопасное место. Эмиссар не мог допустить, чтобы искомый преступник причинил ей вред.
Глубокий поклон. И я едва заметно киваю, показывая, что оценила такую обо мне заботу.
Сволочи.
- К сожалению, эмиссар не обладал полным объемом информации о том, что происходит в протекторате. И Хаот готов принести леди Дохерти свои глубочайшие извинения.
О да, я их приму, мы обнимемся, расцелуемся и станем дружить домами.
- Остается выяснить детали последнего... инцидента, - Ллойд поймал взгляд посла и тот замер, вытянулся, видимо, ожидая, что вот-вот лишится рассудка. Это же не смерть, Ллойд не нарушит обещания. - Например, с какой целью ваш эмиссар применил "рыбачью сеть" к Кайя Дохерти? Если не ошибаюсь, это заклинание высшего уровня контроля? А чем его пытались напоить? Уж не отваром ли белого камня? Начисто лишает силы воли, верно?
Дышать надо глубже. И улыбаться.
Что бы ни услышала - улыбаться.
Дышать.
Контролировать себя. Это отвлекает.
Они пытались полностью подмять Кайя? Но если требуют сейчас его смерти, у них не получилось. Уже хорошо. Кайя жив, иначе бы мне сказали... или я сама бы почувствовала. Сержант ведь говорил, что расстояние не имеет значения. А я не чувствую. И значит, он жив.
- И это не касаясь сделки, которую ему предложили. Ковен может обратиться в суд. И я не удивлюсь, если у вас найдется свое объяснение этим фактам. Однако, Аш'шара Митхарди, законник и полномочный представитель, передайте Ковену следующее. Мы соблюдаем договор, пока его соблюдает Хаот. Нам, в отличие от суда, не требуется доказательств. Равно как нас мало интересуют объяснения. Извинения, впрочем, тоже. Как только мы сочтем, что ваше вмешательство угрожает безопасности вверенного нам мира, мы используем все, имеющиеся в нашем распоряжении ресурсы, чтобы ликвидировать угрозу. Физически.
Ллойд не угрожал. Он ставил в известность.
- Мы не желаем войны. Но мы готовы воевать. Что же касается требований. Мы не станем восстанавливать директории. Более того, любой представитель Хаота, вне зависимости от положения и позиции, включая посредников из иных миров, будет уничтожен. Равно как торговцы, контрабандисты либо иные лица, замеченные в нарушении запрета на торговлю с Хаотом.
- Это незаконно!
- Это внутреннее дело нашего мира. Что касается Кайя Дохерти, то в пределах своего протектората он волен поступать так, как сочтет нужным. А добравшийся до Хаота всплеск считайте предупреждением. Ковен переступил границу дозволенного. Пожалуй, все. Надеюсь, вы будете достаточно убедительны. Нам бы все же хотелось избежать войны.
Ллойд поднимается, показывая, что аудиенция - вероятно, последняя на несколько десятков лет - окончена. Аш'шара Митхарди, полномочный посол, передаст слова старшего протектора, но...
...война с магами?
- Не стоит волноваться, леди, - за пределами Зала Советов, Ллойд возвращает себе прежнее обличье, невыразительного, скучного даже человека. - Они не пойдут на открытое столкновение. Надеюсь, эта встреча не настолько вас расстроила, чтобы вы отказались от беседы?
Луиза словно невзначай касается ладони. Это жест поддержки и пожелание удачи, и значит разговор все-таки будет именно о том, о чем я думаю.
Она же исчезает, оставляя нас наедине.
- Войны не будет именно потому, что теперь они видят нашу готовность воевать. И после того, что сделал Кайя, не чувствуют себя защищенными.
- Что он сделал?
Этого вопроса ждут. Но даже без ожидания я спросила бы... я должна знать, что с ним.
- Он не просто уничтожил мага, но пустил волну по пуповине, - Ллойд предложил мне руку. Неспешная прогулка. Дружеская беседа. Полусонный мир вокруг. - А поскольку маг обычно привязывает себя к некому источнику силы, то это сродни тому, что бросить факел в пороховой склад. Им досталось, что к лучшему. Хаот - наша давняя головная боль. Он - не является полноценным миром, отсюда его сила, отсюда его беды.
Терраса. Бассейн с прозрачной водой. Толстые листья кувшинок и лотосов. Стебли пронизывают водяную гладь, словно струны, и золотые рыбины, пробираясь среди них, струны задевают. Изредка рыбины поднимаются к поверхности, и тогда синие стрекозы взлетают с казавшихся им надежными зеленых островов.
- Аномалия пространства, которая позволила людям развить аномальные способности. Не спрашивайте меня о том, что есть магия, я не знаю, - Ллойд присаживается на скамью. - Знаю, что Хаот занят поддерживанием существования Хаота. А для этого нужна энергия другого рода, чем наша. Эту энергию они берут из миров. Сначала торговля, потом... Хаот может подарить многое тем, кто согласен назвать себя их другом. Удвоить продолжительность жизни. Избавить от болезней. От врагов тоже. Дать оружие, которое подчинит непокорных. Или не оружие. В Незакатном мире есть небольшое государство, где правит Возлюбленный отец. Его действительно любят все, от младенцев до стариков. Беззаветно. Беспрекословно. Любое желание его - закон для подданных. Об этой любви говорят хрустальные черепа, которые стоят на каждой площади каждого селения... а силу черепов, как и силу народной любви надо поддерживать.
Белый мрамор. Виноград с декоративной алой листвой, словно осень уже наступила. Характерный запах моря, которое близко.
- Хаот умеет продавать нужные вещи, - Ллойд снял с виноградной лозы чернокрылую бабочку. - Но с нашим миром возникли... определенные затруднения.
Бабочка не спешит улетать. Она ползет по ладони Ллойда, забирается на вершину указательного пальца, раскрывает крылья - на черном бархате узор рубиновых пятен.
Я вспоминаю других мотыльков, тех, что прилетели на запах эйлы.
И еще о том, что так и не рассказала, чем же мотыльки отличаются от бабочек.
- Первое их вторжение привело к большой войне. Досталось и Хаоту, и нам. Это было что-то около трех тысяч лет тому. Люди уже забыли. Мы - нет. Эта война эхом прокатилась по многим мирам и завершилась подписанием договора. Мы не вмешиваемся в дела друг друга.
- Что именно им здесь надо?
- Лунный жемчуг. Серый мох арктической зоны. Паучий шелк, из которого ткут мышцы големов. Алмазы. Черный хрусталь. Рога нарвалов. Мозг и печень паладинов. Некоторые люди... Хаот многому найдет применение.
Ресурсы. Не нефть, не газ, не золото, но все равно то, что есть у одних и нужно другим.
- Мы ограничиваем потребление, что весьма Хаоту не по вкусу. Да и цены, знаете ли, иные.
О да, зачем покупать то, что при другом раскладе можно взять если не даром, то уж точно много дешевле.
- С той войны было несколько более-менее серьезных столкновений, которые и заставили Хаот искать иные пути воздействия. Последние лет пятьсот они сидели тихо. Наметилось даже некоторое потепление. Скажем, мы официально разрешили открыть директории. Их легче контролировать, чем контрабандистов. Они воспользовались ситуацией.
Маги и люди сумели договориться.
Бабочка все-таки взлетела с раскрытой ладони Ллойда.
- А ваш муж оказался удобной мишенью. Вам повезло.
Хотелось бы знать, в чем именно.
- Вы живы, - подсказал Ллойд. - Хаоту нужен был контролируемый плацдарм и вменяемый союзник, поэтому вас не тронули. Сейчас, полагаю, они сожалеют об упущенной возможности. Не следует бояться. Теперь ваша смерть в любом варианте приведет к началу войны. Они это понимают.
О да, мне будет много легче умирать, зная, что за меня жестоко отомстят. Два мира сойдутся в неравном бою. Тысячи и сотни тысяч погибших. Выжженные города. Мертвые земли...
...измененные люди.
...маги с каменными глазами сеют чуму. А протекторы отвечают алым пламенем, которое карабкается по нитям, связавшим миры воедино, и уже на той стороне распускается, выжигая все и вся ненавистью.
В таких войнах не бывает победителей.
- Вижу, вы понимаете, леди. Сейчас Хаот отступит, но... как надолго - зависит в том числе и от вас. Миру нужно вернуть стабильность.
Тишину. Как в этом бассейне, где рыбам глубоко плевать на перипетии политики. У рыб есть вода, и тень от тяжелых листов кувшинок. Стрекозы, скользящие над гладью, чем не существа иного, воздушного пространства.
- Мне пора возвращаться? - я наклонилась, коснувшись воды. Прохладная.
И с моря тянет осенью, ветер вплетает седину в зеленые космы деревьев, пробуя на прочность их и старые дома. Еще месяц и каналы укроет желто-красным ковром листьев.
Там, на Севере, осень уже наступила.
Возможно, зарядили дожди, лишая мир красок. Небо привычно провисло под тяжестью туч. А закаты стали красны, зловещи.
- Вам не хочется?
- Не знаю, - я ответила честно настолько, насколько могла.
Все, что было раньше, как будто не со мной.
И я даже не уверена, что это было.
Ушло.
Осталась тоска, с которой я уже как-то сроднилась даже.
- Мне страшно, - если кому-то и можно рассказать о том, что я чувствую, то Ллойду. - Я понимаю, почему он это сделал. И что выхода другого не было. И что если бы отказался, я бы умерла.
Мы бы умерли. Я и Настька. За себя еще не так страшно, а вот сама мысль, что моего рыжего счастья могло бы не быть, оглушает.
- И знаю, что он меня по-прежнему любит. Это навсегда и... другой мне не нужен.
Ллойд позволил мне это понять.
Дворцовая жизнь. Балы. Знакомства. Встречи случайные и не очень. Милые знаки внимания. Разговоры ни о чем. Легкий флирт, который мог бы перейти... во что? Во что угодно. Меня бы не стали удерживать. Но всякий раз останавливало ощущение неправильности происходящего. В какой-то момент я просто осознавала, что находящийся рядом со мной мужчина, сколь бы хорош он ни был, не тот.
Однажды я попыталась представить совместную жизнь с дожем Альермо. Он был молод, красив, богат, не глуп, весел... он клялся, что влюблен в меня, но тут же смеялся, уверяя, что это признание ничего не значит, и весной положено влюбляться. Но как-то серьезно и без обычной дурашливой своей улыбки спросил, могу ли я представить себя его женой.
Смогла. Воображение у меня живое.
Жизнь вдвоем, но для каждого своя. День за днем. Год за годом.
Я привыкну к нему. Научусь ценить. Уважать. Любить? Скорее терпеть, как терпела бы любого другого. В этом дело. Если не Кайя, то не важно, кто рядом. Кто бы ни был - не тот.
- Вы боитесь, что все повторится? - Ллойд умеет поймать момент вопросом.
- И этого тоже. Боюсь, что не справлюсь. С собой. С ним. С нами. Что нас больше нет, и никогда не будет, тех, которые существовали. А другие? Я не уверена, появятся ли они. Я помню, что мы имели, и что потеряли. И вдруг когда-нибудь начну обвинять его? Он сам себя и обвинил, и приговорил уже.
Мне ведь и говорить не понадобится. Кайя сам все увидит.
И честнее будет яду поднести, чем вот так.
А Ллойд ждет. Он знает, что это - еще не все.
- Еще боюсь, что... вы не говорите, но я знаю, он исполнил договор. И там у него другая семья. Другая женщина и другой ребенок. Он не будет ее любить, но...
...но и бросить не бросит, потому что это - подло. А Кайя не способен на подлость. И как тогда быть мне? Я не смогу играть в большую дружную семью.
Или притвориться, что мне все равно.
Скрыть ревность, которая неизбежна. Обиду. Как скоро я превращусь в мелочного истеричного монстра? Даже если леди Лоу вдруг чудом исчезнет, ребенок останется.
Сын.
Ему примерно столько, сколько Настьке. И он наверняка рыжий, в Кайя. Это сходство - само по себе залог любви.
- Он будет ждать, что я приму этого ребенка. А я... я ведь не святая. Я не хочу его видеть! Не хочу знать о его существовании. Это жестоко. Несправедливо, потому что ребенок ни в чем не виноват. Но я бы многое отдала, чтобы вычеркнуть его из своей жизни.
Это мерзко, но честно.
Нет смысла врать себе и притворяться лучше, чем я есть на самом деле. А кто я есть на самом деле? Не знаю. Отражение в воде зыбкое, и кажется, что вот-вот я исчезну.
- Я бы отдала жизнь за него. Без раздумий и колебаний, но...
По воде прошла рябь, и отражение исчезло.
- ...но жизнь моя при мне. А остальное не имеет значения. Мне ведь все равно придется вернуться.
Долги надо возвращать. Миру. Людям. Ллойду вот... я ведь понимала, для чего он со мной возится. И не отказываясь от этой помощи, соглашалась с ценой не только ради спасения человечества. Не нужно лукавить, что у меня есть выбор.
Был. Я его сделала.
Давно.
- Имеет, - Ллойд встал и протянул руку. - Пойдемте. Вы видите проблему, это хорошо. И во многом вы правы: как прежде уже не будет. Но будет иначе. Как именно - в ваших руках.
Терраса переходила в другую. С аллеей из апельсиновых деревьев в мраморных кадках, с кустами благословенного мирта и самшита. С мраморными статуями и стеклянными фонарями, которые зажигают после наступления темноты.
- Леди, умереть за того, кто дорог, легко. Смерть вообще снимает всякую ответственность за то, что будет дальше. Видите?
Жасмин. И синие озерца лаванды. Зеленая трава, яркая, словно только-только пробившаяся к солнцу. Оно же разливает лужи света, тянется к людям.
Гарт валяется на траве, держит Настьку на вытянутых руках, и та, довольная, топчется по животу. Оба счастливы.
- Не знаю, станет ли он когда-нибудь серьезным. И не знаю, хочу ли, чтобы становился, - Ллойд оперся на балюстраду. - Но знаю, что сделаю все возможное, чтобы оставить ему стабильный мир.
Он снова замолкает, позволяя мне самой думать.
А я не думаю. Просто любуюсь Настасьей.
- Есть еще кое-что. Кайя Дохерти, вероятно, не знает о существовании дочери.
Что?
Я не ослышалась?
- Я ограничил его доступ в системе. По его же просьбе. Это было правильное решение.
Правильное?
- Даже сходить с ума можно разумно. Его к вам тянет в разы сильнее, чем вас к нему. Это... животный элемент нашей природы. В нас вообще много больше животного, чем в людях. И с каждым днем сдерживающий фактор ослабевает. Ему необходимо ваше присутствие. Это своего рода голод.
Мы вновь шли по дорожке, выложенной разноцветной плиткой.
- И пока Кайя справляется.
Надолго ли его еще хватит?
- Но знай он о вашем интересном положении, или об Анастасии, я затрудняюсь предсказать реакцию. Сомневаюсь, что ему стало бы легче. Более того, существует вероятность, что он потребовал бы вашего возвращения на тех условиях, которые прежде представлялись ему неприемлемыми. Иногда милосердие имеет странную на первый взгляд форму.
Вот только милосердие это сомнительной формы было проявлено отнюдь не из сочувствия к Кайя, а потому, что Ллойд вел свою игру.
- Воевать с собой сложно. А победить себя - сложнее в разы. Даже не победить - удержаться. Леди, до этого дня никто не ставил над собой подобных экспериментов. Ни я, ни система не способны предсказать, чем он закончится. Распад личности начался. Когда он завершится, Кайя перестанет отдавать себе отчет в собственных действиях. Сейчас вы для него фактически мертвы. Он вас не слышит. Не ощущает. Оказавшись на его территории, вы несколько замедлите процесс.
Ллойд по-прежнему спокоен.
- Но давление будет нарастать. И когда достигнет максимума, возможны два варианта: или неконтролируемый выброс. Или возвращение. Если в нем останется хоть что-то человеческое, то он откликнется на ваш зов.
- А если нет?
- Нам придется его ликвидировать.
Аккуратное слово. Вежливое.
- Леди, ситуация во многом уникальна. И я не могу гарантировать вам, что все закончится хорошо.
...но если не попробовать, то все вероятнее всего закончится плохо.
И спрашивать о том, что будет со мной, если Кайя не остановится, бессмысленно.
А с миром? С Хаотом? С войной?
- В случае неудачи, - Ллойд не будет лгать не из вежливости, но потому, что считает: я должна осознавать последствия собственных поступков. - Мы вынуждены будем пойти на... крайние меры. Область покрытия отдельно взятого протектора возрастает при снижении уровня агрессии. А здесь ведущим фактором является плотность популяции. Мы вынуждены будем снизить численность населения. При их медицине это будет несложно.
Тотальный геноцид во имя спасения мира.
И уже Хаот не представляется мне таким уж злом. Какое из двух является меньшим?
Плотный восковой стебель и загнутые иглы. Опасная красота.
- После той войны с Хаотом впервые встал вопрос о снижении численности протекторов. И было принято решение использовать... ресурс системы. Искусственное оплодотворение в ее условиях - простая операция. Вот только результаты получились неожиданными. Треть эмбрионов погибла. Остальные... лишь некоторые походили на людей хотя бы внешне. Опыт повторялся многократно. С разными образцами. С разными расами. И расчеты системы были верны, но... результат идентичен первому. Клонирование тоже оказалось неэффективно. Тогда же появилась теория, что появление детей возможно исключительно естественном оплодотворении, причем именно у эмпатически связанной пары.
От розы исходил тонкий аромат. Внешние лепестки пожелтели, потрескались, но внутренние еще сохранили изначальную белизну.
- Поэтому появление на свет Кайя Дохерти вызвало некоторые... вопросы. Теорию пересмотрели. Попытались. С одной стороны, мать Кайя явно не была связана с его отцом, с другой - ни у кого из нас нет добрачных детей, хотя наш молодняк ведет довольно-таки свободный образ жизни. И любая женщина знает, что, забеременев, она обеспечит не только себя, но и весь свой род. Кстати, стимуляции тоже не давали результата. Теорию скорректировали.
Полагаю, я часть этого уравнения, иначе чего ради Ллойд тратит время на объяснение столь неприятных по сути вещей.
- Нахождение пары - своего рода заключительный этап взросления. Не только стабилизация психики, но и физиологическое созревание. Привязанность к матери гарантирует, что мы не убьем свое потомство.
Что? В первое мгновенье мне показалось, что я ослышалась.
- Да, леди. Ваш муж не любит сына. Гарт для меня - прежде всего продолжение Луизы. Свет, которого стало больше. А будь на ее месте другая женщина, в лучшем случае я был бы безразличен. В худшем... вы укололи палец и испытали боль, но как человек, вы не разозлитесь на цветок. А вот я вполне способен. Кайя Дохерти прекрасно помнит ту боль, которую пережил. И перенесет ее на сына. Пока он сохраняет рассудок, он будет держаться от ребенка подальше.
Он замолчал, позволив мне обдумать сказанное.
- Никто не просит вас ломать себя и заставлять любить этого ребенка. Просто не дайте вашему мужу его уничтожить. Его примет на воспитание любая семья, не связанная кровными узами. Мы. Или Мюрреи. Кардайлы. Сэкхэмы... кто угодно, леди. Но вы же понимаете, насколько он для нас ценен? Да, ваша дочь фактор-отрицательна. Ей не грозит превращение. Это значит, что спустя пять-семь лет вы родите второго. И у Кайя Дохерти будет больше детей, чем у любого из нас.
Ллойд нервничал, уже не скрывая того, что нервничает. Забрав розу, он принялся обрывать и комкать лепестки. Эта тема и вправду была болезненной для них.
А я... я знала, что Настька останется человеком. И снова обрадовалась - ей не грозит участь Кайя, поводок мураны, созданный кем-то давным-давно умершим. Не придется блуждать в темноте чужих эмоций, слушать, как за запертыми дверями скребутся чудовища.
На ней нет этого, навешенного с рождения, долга перед миром.
- Если же у вас не выйдет, то... кому-то из нас придется повторить то, что сделал ваш муж. Нам нужны дети.
Настолько, чтобы без шантажа, во имя призрачного шанса оградить этот мир от внешней угрозы, себя изуродовать. И кому?
Я поняла.
- Да, леди. Я ведь все-таки старший. И должен защищать молодых... Я говорил с Луизой. Она понимает, что так надо, но вам ли не знать, что понимание не избавит от боли. Возможно, мы не переживем этот опыт, но мы согласны заплатить эту цену.
Мы смотрим друг другу в глаза долго.
Я думаю о нем, о Луизе, о Гарте, который вряд ли простит отцу подобную выходку, потому что слишком любит мать. О Настьке - ее мне не позволят взять с собой, потому что дорога слишком опасна для ребенка. И здесь ей вправду будет спокойней.
Мне за нее будет спокойней.
О себе и Кайя.
О том другом его ребенке, который еще не понимает, насколько нужен миру, и что избранность - это не всегда во благо.
- Я вернусь, но... у меня есть условие, - если играть в глобальные игры, то и ставки должны быть соответствующими. - Вне зависимости от результата...
...надо быть смелее. И наглее. Когда еще такой случай представится?
- ...рабство должно быть отменено.
- Где?
- В этом мире, - я выдерживаю взгляд Ллойда. И он кивает. Условие принято.
Но откуда такое ощущение, что меня вновь использовали?