Кейрен из рода Мягкого Олова очнулся с головной болью. Он перевернулся на спину, застонал и, схватившись обеими руками за голову, убедился, что отваливаться она не собирается. Голова на прикосновение отозвалась ударами молота в виски... не молот, просто-напросто собственный пульс.
Пожалуй, давно ему не было так плохо.
С того самого раза, когда он, раскрыв первое свое серьезное дело, решился отметить сие событие в компании сослуживцев, еще надеясь тем самым если не завоевать их благорасположение, то хотя бы избавиться от настороженности. Отмечать начали в ресторации с шампанского и легкого вина, которое Кейрен счел подходящим для случая, но потом кто-то заказал коньяка... виски... и виски с содовой пьют только франты или вот сосунки... и Кейрен мужественно решился доказать, что он не сосунок...
Потом был еще джин...
И какая-то едкая жидкость, которую он, захлебываясь, пил из огромной не слишком-то чистой кружки под вопли и улюлюканье.
Танцы на столах.
И пробуждение в заросшей грязью комнатушке, рядом с девицей, один взгляд на которую вызвал приступ рвоты. Кейрен и сейчас вздрогнул, вспомнив блеклое, безбровое, но щедро нарумяненное лицо. И девица, пинком подвинув ржавый таз, буркнула:
- Сюда блюй...
Да, тогда он лишился и бумажника, и колец, за исключением родового перстня. Исчезли ботинки, галстук и пиджак. А домой пришлось добираться закоулками...
Кейрен осторожно открыл глаза, опасаясь, что яркий свет вызовет новый приступ боли.
Свет был слабым, рассеянным и далеким. А потолок низким и почему-то кирпичным. Кейрен повернул голову влево и увидел стену, тоже, к слову, кирпичную, изрядно щербатую, в пятнах плесени. Он потрогал, убеждаясь, что стена ему не мерещится. И руку к носу поднес.
Склады. Разгрузка. И сорванный вечер. Раздражение. Заброшенный склад, старое здание, свет в которое проникал сквозь провалы в крыше. Коробка, сброшенная в яму с водой. Парень, что остановился, предупредив Кейрена. Погоня. Азарт охоты. Стена границей и свалка. След, не мужской, но женский. Провал. Старые тоннели...
Кейрен догнал беглянку.
Поймал.
Едва не утонул и был спасен. Он помнил затхлый запах воды, которой выпало наглотаться, и решетку под пальцами, и холод, и тепло чужого тела, а потом... потом девчонка его ударила!
Он нащупал на голове шишку. А хорошо приложила, однако... не поверила, что отпустит? Кейрен и сам не поверил бы, но бить-то зачем?
Он попытался сесть, и попытка удалась, только от резкого движения его едва не стошнило. Но Кейрен стиснул зубы и вцепился в край лавки, на которой лежал. Одеяло съехало, и он понял, что, во-первых, замерз, а во-вторых, его раздели. Благо, хоть панталоны оставили. Отчего-то сейчас панталоны были ему особенно дороги.
Кейрен поднялся, обеими руками опираясь на стену. Заставил себя сделать глубокий вдох и выдохнуть, медленно, очищая легкие и приводя сердце к обычному ритму.
Он находился в камере.
В старой тюремной камере. Кейрен даже закрыл глаза, надеясь, что от удара у него в голове помутилось и надо подождать, чтобы галлюцинация исчезла. Но ничего не изменилось. Каменный пол. Древняя лавка, которая держалась на цепях. И цепи эти, вмурованные в стену, были покрыты толстым слоем ржавчины, но все еще крепки. Из пола торчал крюк, а от него отходила еще одна цепь, с кандалами.
Чудесное место.
А решетка хороша... наверняка, не на людей рассчитана. Кейрен добрался до нее, и три эти шага дались ему нелегко. Мышцы тянуло, голова раскалывалась, а во рту стоял мерзкий вкус тухлой воды.
Выберется, он эту девицу...
- Слушай, ты б оделся, что ли? - девица вынырнула из темноты. В руке она держала старую лампу, пламя которой худо-бедно рассеивало темноту. - Замерзнешь ведь.
- Ты... - Кейрен вцепился в прутья и дернул, убеждаясь, что те по-прежнему прочны.
- Я, - без всякого раскаяния призналась девица.
Таннис. Ее зовут Таннис.
Если, конечно, имя настоящее.
- Выпусти.
- И ты меня арестуешь? - усмехнулась она и лампу поставила на пол. Каменный такой пол, в который уходили прутья. Кто бы ни построил это место, но к делу он подошел основательно. - На вот.
Таннис протянула жестяную кружку и, когда Кейрен схватил ее за руку, сказала:
- Не дури. Ключ все равно вон там...
Она указала на противоположную стену, в которой виднелось черное жерло старого камина.
- Выпей. Тебе надо согреться.
Ром. Дешевый, который Кейрен не то, что пить, нюхать опасался. Но кружку он принял, и руку выпустил.
- И я там одежду оставила, - Таннис не спешила уйти от решетки.
О да, жить становится все веселей.
Безразмерный свитер с растянутыми рукавами Кейрен поднимал кончиками пальцев, сама мысль о том, чтобы надеть вот это, вызывала отвращение. Под свитером обнаружились дешевые, не единожды чиненные штаны, каковые побрезговал бы примерить и конюх. И великолепным завершением комплекта стали чужие носки грубой вязки с залатанными пятками. От вещей исходил запах прели, и сами они, как чудилось Кейрену, были скользкими наощупь.
- Они чистые, - сказала Таннис. - Я стирала.
Да, мыло чувствуется, едкое, щелочное, которым только половые тряпки стирать. И еще ее, несколько резковатый, но все же притягательный аромат.
- Я это не надену.
Он вытер руки о панталоны.
- Дело твое, - Таннис подняла лампу. - Но тогда околеешь.
Она не угрожала, она ставила перед фактом, и к преогромному сожалению Кейрена, факт был близок к реальности. Он уже околевал. Холод всегда был его врагом, и теперь Кейрен оказался в полной его власти. Он не ощущал ног, и пальцы рук с трудом сгибались, обретя характерный белый цвет. Еще немного и судорога пойдет...
И зажмурившись, Кейрен одним глотком осушил содержимое кружки. Нёбо опалило. И пищевод. Желудок, казалось, вовсе расплавился, а внутренности сжались в тугой ком.
Дышать. Через силу, но дышать.
- Рукавом занюхай, - посоветовали ему. - Ну или рукой.
Издевается.
- Послушай, - Таннис стояла у решетки, сунув руки в подмышки. - Я понимаю, что тебе здесь непривычно... и вообще... но потерпи день-другой и я тебя отпущу.
- Бежать думаешь?
- Конечно. А что мне еще делать остается? Одевайся, не дури.
- Ты... - дешевый напиток согрел, но Кейрен знал, что тепло это обманчиво, еще немного и оно схлынет, а холод вернется на прежние позиции. И кажется, выход был один - преодолеть брезгливость.
- Таннис, если забыл.
- Помню.
Это имя, похоже, он до конца своих дней не забудет. Кейрен, мысленно взмолившись о спасении, поднял свитер...
- Ты ведь не понимаешь, что натворила? - свитер оказался слишком широким, и растянутая горловина съехала на плечо. - Знаешь, кто я?
Конечно, знает. Она ведь не только раздела, но и карманы вычистила.
- Королевская ищейка, - отозвалась Таннис и, окинув его придирчивым взглядом, взялась за ремень. - Которая спит и видит, как меня повязать.
Ремень она расстегнула, стащила и сунула в клетку.
- На вот, а то свалятся. Чего ты такой тощий?
Как ни отвратно было осознавать, но девица была права: штаны приходилось поддерживать рукой. И ремень, любезно отданный Таннис, пришелся весьма кстати.
- И в одеяло завернись.
Его похитительница проявляла просто редкостную заботу.
- Если ты меня отпустишь, - Кейрен с трудом управился с широкой неудобной пряжкой. - Я буду ходатайствовать, чтобы твою готовность к сотрудничеству приняли во внимание.
Таннис фыркнула.
- И вместо виселицы вкатили пятнашку каторги? Спасибо, господин хороший, я как-нибудь сама, без ход... без этих твоих вывертов.
А вот носки, как выяснилось, были малы. И жесткие, словно не из шерсти, - из проволоки связанные.
- Послушай, - Кейрен постарался подавить раздражение. - Мы оба понимаем, что ситуация несколько... нестандартная. Ты не собираешься меня убивать.
- С чего это ты взял?
- С того, что тебе достаточно было бы подождать, пока я сам утону.
Она дернула плечом, не то соглашаясь, не то запирая возражения, буде такие имелись.
- И все это, - он постучал по пруту, - не более чем дань обстоятельствам. Мы оба заложники случая, и нам следует подумать о том, как выбраться из такого непростого положения с наименьшими потерями.
Таннис слушала внимательно, не перебивая.
- Поэтому я предлагаю договориться. Ты отпускаешь меня, а я...
- Забываешь, что вообще меня видел? - она отхлебнула из фляги и зажмурилась. - Господин хороший, найди себе дуру в другом месте.
- Не забуду, - согласился Кейрен. - Но помогу.
- Знаешь, - Таннис протянула флягу, - я как-то привыкла помогать себе сама.
И он отчего-то поверил.
А флягу взял. На второй раз ром оказался не таким уж и мерзким, а Кейрен из рода Мягкого олова с тоской подумал, что все-таки невезучим он уродился.
Некоторое время они просто стояли друг напротив друга.
Таннис разглядывала его, а Кейрен - ее.
- Что это за место?
Сумрак отступил настолько, что у Кейрена получилось разглядеть и противоположную стену с черным зевом дымохода, массивный стул, экзекуторский инструмент самого зловещего вида и шкаф со снятыми дверцами.
- Это? - Таннис вытащила из-под свитера кусок черной ткани, который накинула на волосы. - Арестный дом. Был когда-то...
Довольно давно, если о нем успели забыть, но к сожалению, не настолько давно, чтобы коррозия разрушила металл.
- Я смотрю, тут внизу много интересного, - Кейрен приложился к фляге, содержимое которой постепенно начинало нравиться.
- Хватает. Ты это... не увлекайся. Нажрешься еще, а мне потом возись.
Кейрен хотел ответить резко, но передумал. И флягу вернул хозяйке.
- Сколько тебе лет?
- Восемнадцать.
Выглядела она старше, но в Нижнем городе стареют быстро. Впрочем, Таннис до старости было далеко. Высокая, пожалуй, слишком высокая для женщины. Да и хрупкости в ней нет. Статная. С идеальной осанкой, а на складах сутулилась... куда эта сутулость сгинула? И держится Таннис безо всякого подобострастия, столь обычного среди людей, но с любопытством, которого не дает себе труда скрывать. Красива? По-своему.
Темные волосы обрезаны коротко, спрятаны под косынкой, но отдельные пряди выбились и падают на лицо. Лоб высокий, покатый. Нос аккуратный с изящно вырезанными ноздрями. Мягкая линия подбородка. Пухлые губы, которые, правда, обветрились...
Да и сама она, неухоженная, одичалая.
В штанах, которые как-то совсем уж плотно сидели на ней. Это было одновременно и неприлично, и притягательно.
...снять бы эти штаны и выпороть.
Для начала.
- Не нравлюсь? - хмыкнула Таннис, пряча руки за спину. И свитер, слишком короткий для нее, задрался.
- Пока не решил.
- Да ладно, - она тряхнула головой, и косынка съехала на плечи. Волосы слегка вились, и Кейрен помнил их запах. Ее запах, своей добычи. - Я тут уйду...
Она замялась.
- Лампу оставлю... и тут безопасно. Крысы разве что, но пинка отвесь и сгинут.
Крысы. Великолепно!
- А подземники сюда не сунутся. Не должны, - чуть менее уверенно добавила Таннис. - Я тебе книжек там положила, если скучно станет.
В компании крыс? Может, она еще попросит и вслух им почитать? А что, времени свободного теперь у Кейрена с избытком...
- Не важно, где, - Кейрен коснулся родового перстня. - Но найдут обязательно, и ты...
- Свалю раньше, чем твои шуганут местных крыс, - Таннис отошла от решетки. - Ну... не скучай, что ли? Я недолго. Так чего тебе принести?
Ванну с горячей водой. Мыло. Щетку, чтобы очиститься от местной грязи. Приличный обед с десертом. Кресло. Камин. Чашечку кофе и бутылку хорошего коньяка, поскольку Кейрен подозревал, что бокала ему будет недостаточно. Утреннюю газету...
- Пилочку для ногтей, - буркнул он, возвращаясь к лавке.
- Пилочки нет, - совершенно серьезным тоном отозвалась Таннис. - Но могу приволочь рашпиль. Сподручней будет.
Великолепно. У нее еще и чувство юмора имеется.
Кейрен ничего не ответил, забравшись на лавку, он натянул одеяло, которое помимо того, что пахло преомерзительно, еще и дырявым оказалось, а хуже того - тонким. Лежать было невозможно. Сидеть тоже. И Кейрен завернулся в одеяло, стараясь не думать о том, как и кем оно использовалось прежде, расхаживал по камере. Она была невелика. Пять на пять шагов. Три стены, одна решетка. Дверь, обмотанная цепью, и массивный замок.
Лежанка.
Дыра в полу весьма характерного вида.
- Невероятно, - Кейрен остановился у двери и поскреб цепь. Ржавчина ее покрывала, но слой ее был тонок, вряд ли следовало ожидать, что цепь рассыплется от прикосновения. Она и рывок выдержала. И удар иной его ипостаси, слишком слабой, чтобы причинить хоть сколь бы то значимый вред.
Вот у братьев, пожалуй, получилось бы... часа этак через два.
Он попробовал грызть прутья, скорее из интереса, нежели и вправду надеясь выбраться. На языке остался премерзкий вкус металла, который Кейрен, вернувшись в прежний облик - сохранять иной оказалось труднее обычного - смыл ромом.
- Невероятно, - повторил он, утыкаясь в прут головой.
Замок Кейрен попробовал расковырять, однако, не имея иного инструмента, нежели собственные пальцы, вынужден был признать поражение. Выбраться из камеры у него не выйдет.
- Проклятье!
В этом месте, чем бы оно ни было, голос его звучал сипло, жалко. И Кейрен, вернувшись на лежанку, забрался под одеяло. Хотелось верить, что за древностью лет клопы, без сомнения в нем некогда обитавшие, перемерли с голода. И стоило подумать о них, как спина тотчас зачесалась. И рука. И живот.
- Твою ж...
Он выберется. Всенепременно выберется. И девицу эту вытащит... чего бы это ни стоило.
Вытащит.
Сдерет с нее штаны и выпорет... наверное.
Через решетку, волоча розовый хвост по камню, перебралась крыса. Крупная такая крыса, наглая.
- Вон пошла.
Она дернула ухом, и не подумав следовать приказу. Напротив, крыса подобралась поближе и, усевшись на толстый зад, уставилась на Кейрена бусинами глаз. Крысиные усы подрагивали, а кончик носа шевелился.
- Читать тебе вслух не стану, - предупредил он, подбирая с пола растрепанный томик. Страницы его успели разбухнуть, пожелтеть и местами слиплись. А в довершение всего книги, оставленные Таннис, оказались препошлейшими сентиментальными романами. Застонав, Кейрен стукнулся затылком о стену. Будь он человеком, всерьез задумался бы о том, где и когда успел настолько нагрешить?
Время шло.
Здесь оно отмерялось не минутами - часов Кейрена лишили, как и прочего имущества, включая бумажник - но каплями сгоревшего масла. Дотянувшись до лампы, Кейрен подвинул ее вплотную к решетке и над стеклянным колпаком, изрядно опаленным с внутренней стороны, грел руки.
- И где ее носит? - поинтересовался он у крысы, которая не думала уходить. - Давно уже пора вернуться... нет, ты не подумай, что я боюсь...
...скорее разумно опасается. А вдруг девица и вправду в бега ударилась?
- Меня найдут. В управлении хорошие нюхачи... а если отец подключит свои связи, то...
Крыса почесала за ухом.
Да, верно. Найдут. И до конца дней своих Кейрен обречен слышать насмешки. Если сослуживцы и промолчат, что вряд ли, то уж братья повеселятся от души.
- Но лучше, если я выберусь сам.
И не с пустыми руками. Правда, в данный момент руки эти были целы единственно благодаря свету старой лампы. И когда масло закончится, Кейрен начнет замерзать всерьез.
Околеть не околеет, но удовольствия мало.
- Если подойти к ситуации с точки зрения разума...
Промерзший разум отказывался служить и настоятельно требовал развести на оставленных книгах костер. Останавливало лишь то, что бумага долго гореть не будет и сколь бы то ни было серьезного тепла не даст. Да и мало ли... вдруг еще пригодятся.
- С точки зрения разума... девица может оказаться весьма полезна. Так?
Крыса не ответила.
Она вдруг исчезла. Куда и как? Кейрен не заметил и, дотянувшись до винта, прикрутил фитиль. И под стеклянным колпаком осталась крохотный язычок пламени...
...истинное обитало в стеклянных колбах, пронумерованных, сложенных в сейфовой комнате.
Недостача не обнаружена, но...
Тот, кто затеял игру, не настолько глуп, чтобы тревожить склады.
- Девушка - сама по себе след, - Кейрен поднялся и прошелся вдоль решетки. Глаза постепенно привыкали к темноте. - Она исполнитель, не более того.
Он сгибал и разгибал пальцы, разгоняя кровь. Остановившись в углу, из которого просматривался внушительных размеров стул, Кейрен несколько раз подпрыгнул и помахал руками в воздухе, стараясь не думать, до чего глупо он выглядит.
- Исполнитель, - с куда большей уверенностью произнес он. Прежде Кейрену не случалось разговаривать вслух, но само это место, мрачное, давящее, несмотря на немалые размеры - голос его порождал эхо - побуждало к беседе. Пусть и без собеседника. - И не профессиональный. Профессионал бы не отступил... почему она развернулась? Она ведь явно направлялась к складу. Испугалась, что охрана засечет? Или...
Крохотное пятно света лежало на камнях, белая тень среди черных.
- Или не захотела связываться с кровью?
Ей не доводилось убивать.
Это очевидно.
- И надо сказать, хоть в чем-то мне повезло.
Сунув руки в подмышки, Кейрен медленно присел и еще медленней поднялся. Упражнение он повторил несколько раз, чувствуя, как начинают гудеть от напряжения закоченевшие мышцы.
- Будь на ее месте кто-то другой...
Кейрен высоко поднял левую ногу, согнув ее в колене, а потом повторил то же с правой. Следовало признать, что будь на месте Таннис человек постарше, опытней, он не стал бы вытаскивать Кейрена. Если подумать, это ведь даже не убийство...
И с практической точки зрения, мертвый он причинит меньше неудобств, нежели живой.
- Но почему тогда она вообще полезла на склады именно этой ночью? - Кейрен задал вопрос самому себе и себе же ответил. - Потому что ее отправили. Цель выбрана не случайно.
"Леди Дантон" и течь, которая мешает продолжить путь.
Перегруженные склады Нового порта.
И старая пристань, как запасной, не самый лучший, но наиболее удобный вариант. Нижний город и двенадцать часов на берегу.
Секретность.
Утечка.
Бомба.
Звено к звену выстраивали цепь.
Взрыв, который сметает старые склады, вместе с грузом и охраной.
Исполнитель и...
...виновный.
- Проклятье, - Кейрен уперся ладонями в ржавые прутья и рванул. Прутья не пошевелились. Цепь за прошедший час не успела проржаветь настолько, чтобы рассыпаться прахом. А замок и вовсе выглядел надежней прежнего.
И Кейрен, дернув его, плюнул.
Девчонка ушла, но вернется ли? Вряд ли она сама понимает, во что ввязалась.
Ее сдадут, чтобы успокоить общественность и полицию, но не живой... живая она слишком много знает и вряд ли станет молчать. А следовательно, где-то там, наверху, бестолковую девицу поджидал кто-то, кого она считала своим.
И подтверждением слов потолок содрогнулся, обрушив на Кейрена дождь из щебенки. Там, наверху, в городе, который уже мыслился далеким, снова произошел взрыв.