Дёмина Карина : другие произведения.

Мс-2. Глава 29

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:


Глава 29.

   - Спишь? - губы касаются шеи.
   - Сплю.
   С ним легко соглашаться, и Кэри жмурится, поворачивается, прижимаясь к мужу.
   - Совсем спишь?
   - Угу.
   В кольце его рук, уткнувшись носом в грудь.
   - И не проснешься?
   Легкий поцелуй в нос.
   - Зачем?
   - Просто так, - у Брокка светлые глаза, в которые ей нравится смотреть... смотреться, как в зеркала, только много-много лучше. - Ты знаешь, что ты очень красивая?
   - Не знаю.
   - Я же тебе только что сказал это?
   - Все равно не знаю, скажи еще.
   - Моя жена, - он шепчет, оставляя на коже след своих губ, - невероятно красивая женщина.
   Смех. И палец на переносице.
   - Вот только спать любит... и проспит все на свете.
   - Что например?
   - Завтрак.
   - Я не голодна.
   - Совсем-совсем? - он переворачивается на спину, увлекая Кэри за собой.
   - Немного... на тебе неудобно лежать!
   - Почему?
   И руку перекинул через спину, не позволяя слезть.
   - Ты костистый!
   - Неправда.
   - Правда, - впрочем, так удобней его разглядывать... и странное дело, стыда Кэри не испытывает, скорее уж любопытство. - Костистый и жилистый...
   Загоревший на шее, а грудь бледная и с родинками, которые треугольником. И Кэри вычерчивает этот треугольник, от родинке к родинке... бесконечный путь.
   - Кэр-р-ри...
   ...и когда ее имя произносит, то внутри него что-то урчит... или это не от имени, но от голода? Тогда и вправду вставать бы надо, но не хочется.
   А ночь закончилась, и Кэри немного страшно, вдруг да утро все изменит?
   Он снова отстранится, и тогда...
   - Кэри, - Брокк стряхивает ее, но не позволяет упасть, прижимает к кровати, целует в нос. - Скажи, что бы я без тебя делал?
   - Жил бы...
   - ...несоблазненным.
   Он смеется, и от смеха становится легко-легко.
   Ничего не изменится.
   Это ее муж... и ее дом... и ее жизнь, которая уже навсегда.
   - Кэри, - он наклоняется, упираясь лбом в лоб. - Кэр-р-ри...
   - Что?
   - Ничего, просто так... или нельзя?
   - Можно, наверное...
   И старые часы оживают. Удары их эхом разносятся по дому, отмечая новый час жизни... и наверное, вправду пора вставать.
   Хотя бы для завтрака.
   - Ты как? - Брокк убирает с ее лица пряди.
   - Хорошо.
   - Точно?
   - Да, - теплое плечо и теплые же пальцы, несмотря на то, что железные. Кэри помнит, насколько они ласковые. И тянется, льнет к руке, которая замирает, словно опасаясь спугнуть.
   - Кэри, - он становится серьезен, и значит, все-таки закончилась чудесная ночь. - Пожалуйста, не сердись, но после бала я отправлю тебя в Долину.
   Сердиться у нее настроения нет.
   - И на балу... пожалуйста, держись меня.
   - Держусь.
   Его и за него.
   - Или Одена... он будет. Виттара еще...
   - Все будет хорошо.
   Опять тревоги, которые его не отпускают, и Кэри борется с ними единственным доступным ей способом, стирая морщины с его лба.
   Губы сухие, жесткие.
   Мягкие.
   А в глазах - солнце, наверное, так не бывает, чтобы солнце в исключительном владении, но у Кэри оно - собственное, единоличного пользования.
   - Все будет, - эхом повторяет Брокк.
   Будет обязательно.
   А дни, пусть и прибавляют по минуте после ночи перелома, все еще коротки. И нынешний тает фисташковым мороженым. Сладкие минуты, и кофейная горечь часов. Время ощущается остро, и Кэри прячется от него. Завтрак и старые часы, следящие за Кэри круглыми глазами бронзовых сов. Серебряные кольца для салфеток и жесткая накрахмаленная ткань.
   Скатерть с зимним узором. И пара свечей в гнезде можжевеловых веток. Лента развязалась, легла золотистой дорожкой...
   - О чем ты думаешь? - Брокк рядом, близко и эта близость успокаивает.
   - О том, что будет.
   - Сегодня?
   - Нет, вообще будет... с тобой и со мной.
   - С тобой, - повторяет он за нею, - и со мной... с нами... мы будем жить долго.
   - И счастливо?
   - Конечно, как иначе, - Брокк убирает дорожку из ленты. - Счастливо... и очень-очень долго... в Долине или в городе, где ты захочешь.
   Не так уж важно, если вместе и счастливо. Кэри знает, что у счастья привкус утреннего кофе, которое варят здесь с корицей и каплей лимонного сока для кислоты. Аромат свежего хлеба и молока, оно в фарфоровом кофейнике с нарисованной коровой... счастье звенит в крови, и просто так... колокольчики из ее косы не все еще собрали...
   И разве важно, где?
   С кем - дело иное... и наверное, он тоже понимает, если улыбается.
   Близкий далекий человек.
   Птицелов.
   И сама Кэри в узкоклювой маске белой цапли. Рукава-крылья, вышивка белым по белому.
   Жемчуг.
   Посеребренные перья и алмазная эгретка в волосах.
   Белое. Зимнее. Льдистое.
   И внезапный страх, иррациональный, рожденный тенью, которая стоит за спиной, не смея прикоснуться. Она, заблудившись в открытых зеркалах, не нашла обратной дороги, а быть может, не захотела уходить, предпочтя остаться в мире живых.
   - Ты... отпустил меня, верно? А я тебя...
   Случайная ласка сквозняка, и альвийский шелк льнет к коже, обрисовывая фигуру почти вызывающе...
   ...отпустил. Но не оставил.
   Хорошо.
   Наверное... в карете она глядела на мужа, а тот - на огни, заполонившие город. Вновь распустились белые шары газовых фонарей, и костры горели ярко, пожалуй, ярче, чем когда бы то ни было...
   ...когда я умру, - голос Сверра доносился из-за грани, не того чужака, которого Кэри боялась, но мальчишки с длинными белыми волосами. Он сидел на подоконнике, свесив ноги в пустоту. И белый пух садился на колени.
   - Слезь, а то простынешь.
   Кэри было холодно смотреть на него.
   - Не простыну, - он похлопал по камню, велев, - садись. Смотреть будем.
   - Куда?
   - Вниз. Видишь, как красиво?
   Огни, переплетенные с огнями, россыпями, созвездиями, желтыми россыпями одуванчиков...
   - Не бойся, - Сверр сжал руку. - Я не позволю тебе упасть. Держи.
   Он протянул свечу, которую наверняка стащил из шкатулки леди Эдганг. Свеча была длинной и тонкой, обернутой в золоченую хрустящую бумагу. Она сломалась посередине, и обе половины держались на тонкой нити фитиля.
   - Когда я умру, - он зажег свечу не ладонью, но длинными каминными спичками. - Я стану огнем.
   - А я?
   - И ты. Тогда мы найдем друг друга...
   - Я не хочу умирать, - Кэри ерзала, пытаясь отодвинуться от пустоты под ногами.
   - Я тоже, - огонек разделил их, и соединил, потому что Кэри держала свечу, а Сверр держал Кэри. Это было правильно. - Но когда-нибудь все умирают...
   ...и становятся огнем.
   Факелом в руках уличного акробата. Драное трико его нелепо, а колпак на голове держится чудом. И акробат высоко подбрасывает ноги, то приседая, то вскакивая, а руки его, задранные над головой, держат тяжелую дубину факела.
   Катятся по ладоням капли смолы.
   И бледное, нарисованное гримом лицо, кривится. Акробат вот-вот заплачет, но нет, он швыряет факел и делает колесо, успевая встать на ноги и факел поймать.
   В подставленный цилиндр сыплется мелкая монета...
   ...леди, леди! - стук в окно пугает, и Кэри хватается за руку мужа. - Леди!
   Мальчишка повис на подножке кареты.
   - Вам цветок!
   Он умудряется открыть дверь и сунуть в щель черную розу на длинном стебле.
   - От кого?
   - От господина в маске! - мальчишка показывает Брокку язык и исчезает в толпе.
   ...люди... и экипажи.
   Верховые в военной форме.
   Город, озаренный огнями, кипит жизнью. И экипаж, увязнувший было на площади, медленно вписывается в поток других экипажей, устремившихся к королевскому дворцу.
   - Я не знаю, от кого они, - Кэри касается холодных лепестков. - Не злись.
   - Не злюсь.
   - Злишься, - она снимает маску. - Их просто приносят... иногда.
   - Ладно, злюсь, - признает Брокк. - Почему ты раньше не говорила?
   ...потому что ей было приятно получать цветы. А еще потому, что надеялась - заметит...
   От розы неуловимо пахло землей.
   И машинным маслом.
   ...почему Кэри никогда не задумывалась, кто приносит розы?
   ...наверное, потому, что знала - они не от Брокка, а остальное было не столь уж важно. И она уронила цветок на сиденье.
   - Кэри...
   - Я помню. Я не отпущу тебя.
   Черная роза останется в экипаже.
   Королевский дворец - пламя, застывшее в камне. Широкая лестница и мраморные псы, лежащие у ее подножия. Кэри ощущает на себе мертвый их взгляд.
   Ступени.
   И рука Брокка единственной опорой.
   Ветер. Снег. И бумажные фонарики на бронзовых деревьях.
   Дребезжание струн, музыка дробится в зеркалах, вязнет в шелковых стенах и позолоте, она существует как-то вовне, отдельно от всего действа, подчиняющегося своим собственным внутренним ритмам. Шаг и другой.
   Приветствие.
   Объявление, сделанное надрывающимся голосом. Двери залы бальной залы и смех, чей-то близкий и далекий... блеск.
   Сияние. И та струна, которая почти рвется, но продолжает мучить Кэри. Страх и предложение, сделанное шепотом:
   - Давай сбежим отсюда.
   - Непременно, - Брокк целует ее ладонь. - Но позже. Еще не время.
   Времени здесь нет.
   Есть высокий потолок с древними фресками, на которых сплелись в причудливом танце простоволосые женщины. Они смотрят на Кэри и улыбаются... эти улыбки украли женщины иные, которые прячут лица под масками.
   И приседает в реверансе бархатная Роза, чья прическа украшена живыми цветами.
   Маскарад.
   Чужие роли, примеренные ради забавы. Палач в красном колпаке... стрелок... и пара пастушек с витыми посохами... снова роза... розарий даже, и ревнивые взгляды, которыми дамы обмениваются, не скрыть... луна в серебре... и кажется, Ночь, с алмазными звездами и полумесяцем... звездочет... и шут, который подскакивает, корчит рожи, и бубенцы на его колпаке звенят оглушающе.
   Кэри не собиралась выпускать руку Брокка.
   И выпустила.
   Потерялась.
   Растерялась и отступала, выбираясь из круговерти придуманных лиц, пока не оказалась у окна. За ним, расписанным серебряными узорами, лежала ночь. И наверное, окно нельзя открыть, но...
   - Вам дурно? - Оден из рода Красного золота встал между Кэри и масками. - Идемте.
   Кэри с благодарностью оперлась на его руку.
   Тяжело дышать.
   Воздух спертый и душный, раскаленный газовыми рожками и холодными драгоценностями дам.
   - А... почему вы без маски?
   Она заговорила, лишь оказавшись в саду.
   Темнота аллеи, пара фонарей, далеких, существующих где-то вовне этого тихого места. Лавка и каменная борзая, разлегшаяся у ног. Снег.
   Звезды.
   И полумесяц, настоящий, желтоватый слегка.
   - Потерял, - Оден стоял рядом и, запрокинув голову, разглядывал полумесяц. - Не люблю балы.
   - Я теперь... кажется, тоже не люблю.
   Кэри сняла маску. Казавшаяся сперва удобной, та вдруг сделалась невыносимо тяжела. И кожа, с которой соприкасалось дерево, раздраженно горела.
   - Дышите, - посоветовал Оден. - Там воздух выгорает, поэтому так душно. Светильный газ с воздухом смешивают, тогда он и горит ярче.
   - Да? Я не знала.
   - Теперь знаете. Но пожалуй, это не та тема, которую следовало бы обсуждать. Позволите?
   Кэри подвинулась.
   - Не мерзнете?
   - Нет.
   И да, разве что немного, альвийский шелк тонок, но при мысли о возвращении ей становилось дурно.
   - Если замерзнете, говорите.
   - Я не хочу снова туда...
   Оден кивнул, добавив:
   - Мы вернемся, когда протрубят. Это значит, что идет король, а не приветствовать Его Величество... неблагоразумно.
   Кэри понимает. И выдержит. И вообще она повела себя на редкость глупо. Испугалась? Духоты? Или масок, за которыми лиц не видно.
   - А еще я потерялась...
   - И нашлись. Я отправил записку вашему мужу.
   - Спасибо.
   - Пожалуйста.
   Странно думать, что Оден мог бы стать ее мужем. И Кэри искоса разглядывала его. Красивый? Пожалуй. И еще сильный... и синий мундир ему к лицу. Надежный. Спокойный... и наверное, очень и очень хороший, но чтобы мужем...
   - О чем думаете?
   - Обо всем сразу, - она наклонилась и смахнула снег с морды борзой. - О том, как бы оно было, если бы...
   - Мы поженились?
   - Да.
   - Пожалуй, мы стали бы друзьями, - сняв китель, он набросил на плечи Кэри. - Не возражайте. Мне перед вашим мужем отчитываться.
   Не возражает.
   Темная шерсть пахнет Оденом, и запах этот, приятный, но чужой.
   - А в остальном... боюсь, мы оба причиняли бы друг другу боль, даже сами того не желая.
   - Потому что вы любите свою жену?
   - Да.
   - А я - мужа, - Кэри еще никому в этом не признавалась. И сказав, вздохнула с облегчением.
   Так и есть.
   Любит.
   Вечно хмурого. Задумчивого. И раздраженного, когда у него что-то там не выходит. Неуверенного в себе. Гениального. Сонного под вечер, особенно, когда вечер поздний, а накануне он в очередной раз засиделся...
   - Тогда вам повезло, - очень серьезно ответил Оден.
   Кэри знает.
   - А... ваша жена?
   - К счастью, ее положение - хороший предлог, чтобы не появляться при дворе. Она тоже... не любит подобного рода мероприятий.
   ...а здесь не любят ее, полукровку. И эта взаимная нелюбовь уже устоялась, сделалась привычной и не особо досаждает обеим сторонам.
   - За Перевалом все немного иначе, - Оден раскрыл ладонь, и снежинки садились на нее, таяли, оставляя на коже россыпь капель. - Вы же знаете.
   - Да, наверное...
   О чем с ним еще разговаривать? Хороший и чужой... и то, что чужой - важнее. Но и молчать с Оденом вполне удобно, вот только время идет-идет, а Брокк не появляется.
   И нехорошо как-то...
   ...что подумают о них двоих?
   ...наедине с посторонним... нет, Брокк сам сказал, что Оден... и все-таки... если вернуться, то...
   - Не думайте о всякой ерунде, Кэри, - он поднялся и подал руку. - Поверьте, что бы вы ни делали, всегда найдется кто-то, кто увидит скрытый смысл в ваших поступках. Идемте, поищем вашего мужа. Но если станет дурно, говорите.
   И снова свет.
   Воздух густой, тяжелый. Нервные переливы скрипки, которые заставляют Кэри вздрагивать и цепляться за руку спутника.
   Маски вьются как вороны.
   Черные... откуда столько черноты... они кружат, кланяются, что-то говорят Одену, и тот отвечает, пока еще спокойно, но Кэри чувствует, как он напрягается.
   Злится.
   Сдерживает злость. А круг воронья рассыпается, позволяя сделать еще несколько шагов.
   - Выпейте, - Оден протягивает бокал на длинной ножке. - Вам все-таки необходимо взбодриться.
   Наверное. Невыносимо кружится голова и все-таки она упадет в обморок. Странно, прежде подобного с Кэри не случалось. И она пьет, глотает жадно, изнывая от жажды, не чувствуя вкуса.
   И глаза Одена темнеют.
   Упасть ей не позволили. И подхватили на руки.
   - Я сама...
   - Конечно, но как только мы отсюда выйдем...
   ...вороны-вороны...
   ...иссиня-черные перья и уродливые маски...
   ...короткие плащи, будто крылья... музыка играет так громко, пусть замолчат скрипки. Кэри не желает слышать их. Она потерялась в стае воронья и домой... очень нужно домой... ее мутит, а еще голова раскалывается.
   ...и зеркала вокруг.
   Зеркала повторяют каждое ее движения, и яркая вышивка, белым по белому, ослепляет. Даже закрыв глаза, Кэри не избавляется от головокружения. Пух летает.
   Перья.
   Белые-белые... и черные... вороны опасны...
   - Дурно стало, - такой далекий и знакомый голос, ему Кэри доверяет, потому что вороны его боятся. И пока Оден рядом, не посмеют приблизиться. - Из-за духоты...
   Брокк...
   ...он просил не отходить, а Кэри потерялась.
   - Кэри, вы меня слышите?
   ...едкая вонь заставляет открыть глаза, несмотря на то, что веки отяжелели.
   - Вы горите, - рука Одена лежит на лбу, она чувствует эту руку, удивительно холодную и при том тяжелую. Еще немного и голову раздавят.
   - Жарко.
   Говорить еще тяжелее, чем дышать.
   - Кэри... - Брокк нашелся. Как хорошо, что он нашелся! И теперь Кэри его не отпустит. - И не надо отпускать, держись за меня.
   Птицелов.
   А Кэри - белая цапля... и шелк скользкий, она не знала, что шелк бывает настолько скользким, а еще в нем очень-очень жарко.
   - Что с ней?
   Кто-то другой оттесняет Брокка. Этот другой высок и черен, не ворон, нет, у воронов другие лица, и даже не лица - маски, которые остроклювы и опасны.
   - Нервное переутомление, - этот другой трогает лицо Кэри. Его пальцы жестоки, и Кэри пытается увернуться от них. - Леди необходим отдых...
   ...домой.
   Ей нужно домой, где нет ни скрипок, ни огней, ни воронья.
   - Скоро, - обещает Брокк. - Скоро отправимся...
   Тот, другой, с жестокими пальцами, заставляет Кэри открыть рот, он вливает горькие капли, но их горечь унимает жажду.
   Ее несут.
   Хорошо, как в колыбели... и родной запах успокаивает.
   - Кэри...
   Она бы ответила, но не может говорить... или не хочет... спать вот - хочет и сильно... пусть и эта комната - не дом, но в ней нет яркого света, камин и тот почти погас.
   Хорошо.
   Прохладно.
   - Послушай меня, Кэри, - Брокк не отпускает ее руку, а может, и наоборот, Кэри за него держится. - Сейчас мне нужно уйти, но я вернусь. Полчаса и мы отправимся домой.
   Ей все равно.
   Лишь бы не было яркого света и воронов.
   - У двери будет охрана...
   ...он что-то еще говорил, но Кэри уже не слушала. Пускай охрана... пускай дверь... пускай он поскорее возвращается, потому что снова ночь, а ночью ей без него одиноко.
   И кажется, он обещал... обещания - те же слова, но Брокк сдержит...
   Но все-таки Кэри заснула. И во сне ее открылась дверь, впуская черных воронов. Склонившись над Кэри, они набросили на нее черный плащ, и маску сменили.
   Кэри не хочет быть вороном.
   Маска тяжелая... а плащ и вовсе душит. Кэри пытается снять его, мечется по кровати, но ее крылья неподъемны. Это потому, что крылья...
   ...она, Кэри, уже не цапля - ворон.
   - Кэри, ты слышишь меня? - маски плывут, превращаясь в лица, и это Кэри знакомо.
   Виттар.
   Правильно, Виттар из рода Красного золота. И в ее сне он действительно золотой, особенно волосы.
   - Что ты здесь делаешь? - Кэри старается быть вежливой, и голова ее кружится-кружится.
   Брокк ушел.
   - Он скоро вернется, девочка. А сейчас я с тобой посижу. Ты же не возражаешь против моей компании? Пить хочешь?
   Хочет, очень-очень сильно хочет пить. Почему Кэри раньше не поняла, что ее жажда мучит?
   Из-за воронов.
   - Вороны - всего-навсего маски... глупая шутка, - Виттар придерживает голову, чтобы Кэри могла напиться. А она глотает воду, но жажда почему-то не уходит... внутри Кэри - песок.
   И сама она - из песка.
   Вот-вот рассыплется.
   - Они тебя больше не побеспокоят, - наклоняясь, Виттар вытирает губы.
   Он расплывается, особенно золотое лицо, которое заслоняет все вокруг.
   - Девочка, не закрывай глаз, пожалуйста...
   ...золото яркое.
   И песок раскаляется. От этого больно. Почему никто не видит, насколько ей больно? Кажется, Кэри кричит и пытается вырваться.
   - Я просто сниму перчатки... вот так. Покажи мне свою руку...
   Обрывки слов. И лживая позолота слетает, точнее отслаивается обнажая истинное его лицо. Он - ворон. Черный-черный! С массивным клювом.
   Он сжимает руки, делая больно.
   Кэри не хочет, чтобы больно... пусть отпустит, пусть оставит в покое... он же не хочет, наклоняется, тянется к губам, точно желая поцеловать. Но не целует.
   - Проклятье! - ярость его во сне Кэри окрашена в желтый.
   Золото.
   Красное золото.
   Жарко как...
   - Тише, девочка, - Виттар вытирает лицо мокрой тряпкой. - Потерпи... мы тебя вытащим... найдем способ...
   ...но Кэри почему-то ему не поверила. Вороны врут. И этот - не исключение.
  
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"